Новые книги друг друга представляют Андрей Бильжо и Вадим Жук - Андрей Бильжо, Вадим Жук - Книжное казино - 2007-05-13
К.ЛАРИНА: 12 часов 15 минут. Добрый день, еще раз. Вы слушаете «Эхо Москвы».
Здесь, в студии – ведущая эфира Ксения Ларина и ведущая программы «Книжное казино» Майя Пешкова.
Майечка, привет!
М.ПЕШКОВА: Доброе утро! Простите, добрый день!
К.ЛАРИНА: Утро продолжается для меня, да.
Андрей Бильжо. Андрюша, здравствуй.
А.БИЛЬЖО: Здравствуйте!
К.ЛАРИНА: И Вадим Жук здесь, в студии. Добрый день, Вадим, здравствуйте!
В.ЖУК: Здравствуйте!
К.ЛАРИНА: Представляют они сегодня свои книги. Книг я не вижу.
У нас сегодня полная анархия. Вопросы? – А они говорят: «Вопросы у нас в голове». То есть, мы вообще ничего не знаем, что будет. Понимаете? – Никакой драматургии, все порушено, все порушено!
Вот книгу мне дала Пешкова. Книга зеленого цвета, называется: Андрей Бильжо. «Анамнез. Правда о Петровиче».
А.БИЛЬЖО: Да.
К.ЛАРИНА: Это что-то психиатрическое?
А.БИЛЬЖО: Ну, скажем – да. В какой-то степени все, все, что происходит вокруг нас, психиатрическое. У нас точно!
К.ЛАРИНА: (смеется). Так. Вот теперь Жук достает тоже книгу. Вот, правильно. Вот теперь все ко мне сюда приходит. Стихи «На даче». Вадим Жук. И картина здесь. Картина чья?
В.ЖУК: Эта картина какого-то француза, не знаю. Там главное, которая внутри картина.
К.ЛАРИНА: Образ дачи передан точно. Ну, и природа. Природа есть: тропинка, забор, все здесь есть. Небо голубое.
Так. Стихи «На даче». Это для чего? Это для того, чтобы копалось лучше? Скажите нам, пожалуйста!
В.ЖУК: Стихи? Ну, я вообще-то, не копатель. Я еще не дошел до Пастернака.
К.ЛАРИНА: А что Вы на даче делаете?
В.ЖУК: Что я делаю на даче? Эта дача вообще моей жены. Сейчас там выстроено новое помещение. Что я делаю на даче? – Вот, стихи пишу, и в лучшем случае в магазин хожу, потому что я – человек, плохо умеющий делать что-то руками.
М.ПЕШКОВА: А как же – а лежать в гамаке? Кто это делает?
В.ЖУК: Я терпеть не могу гамаки, потому что как-то неловко: из них все время выпадаешь.
К.ЛАРИНА: А здесь чьи рисунки?
В.ЖУК: А рисунки там моей покойной жены, замечательного театрального художника Ольги Соловьенской. Она делала эти рисунки для себя. Как поэт записывает строчку, так Оля, что ей хотелось, она перышком, карандашиком, фломастером рисовала. А потом, когда встал вопрос об оформлении этой книги, я не нашел ничего лучшего, как эти картиночки, эти наброски вставить в книгу. Потому что, в общем, это книга лирики, а это лирические работы Ольги для себя.
КЛАРИНА: Ну, вот, кстати, может быть, Андрей скажет. Он книжку посмотрел уже как художник.
А.БИЛЬЖО: Можно я, мы как-то сразу, вдруг начали. А можно я представлю Вадика Жука?
К.ЛАРИНА: Пожалуйста! Конечно!
А.БИЛЬЖО: Потому что у Вадика вышла книжка стихов, практически первая книжка стихов. Недавно Вадику исполнилось 60 лет только что, буквально несколько месяцев назад. Я просто, если бы Вадик заткнул уши, или вышел бы, я бы тогда сказал просто про него буквально несколько слов, и очень коротко. Потому что на самом деле, это человек, который в себе соединил ну просто не то что несколько профессий, а просто несколько глыб таких. Потому что он… Вадик, не слушай, пожалуйста!
Он замечательный драматург, и пьесы его идут сегодня в ведущих театрах. Он импровизатор лучший. Я мог сказать: один из лучших, но я просто лучших не знаю, потому что он может говорить на любую тему и со сцены, и легко, запросто – грустно, смешно, как хотите! А по уровню эрудиции ну, пожалуй, из моих друзей он самый эрудированный. Причем, что мне особенно дорого, когда он поправляет меня, например, он делает это не так, чтобы подчеркнуть: «Ну что же ты, Бильжо, вроде высшее образование, а таких вещей не знаешь»? Знаете таких людей, да? А он делает это так аккуратно, что у тебя ощущение, что вроде ты, в общем, это всегда знал, но просто это только сию секунду это у тебя выпало из головы. Это очень дорогое и сегодня очень редкое качество!
Но Вадик – чудесный актер еще, кроме всего прочего. Шоумен великолепный, потому что столько он вел всевозможных серьезных программ – от «Золотого Остапа» до всех фестивалей анимационных на пароходе, и так далее, и так далее, когда он выходит уже в смокинге и бабочке. И он актер. И вот эта книжка стихов, это вот сейчас. И на самом деле, это еще одна веточка, потому что у него всегда никаких проблем не было со словом, а здесь – просто, насколько я знаю, под давлением Игоря Иртенева, он просто стал это все записывать. Сколько мы потеряли - это уж знает только один Вадик. Да, видимо, и он не знает.
К.ЛАРИНА: Вадим на все очень внимательно смотрел, слушал. Все правда?
Надо сказать: «Я подписываюсь под каждым словом».
В.ЖУК: Мне, на самом деле, все равно, на самом деле.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте, тогда Вы представляйте Андрея Бильжо.
А для чего мы тогда все это затевали?
В.ЖУК: Слушая Андрюшину речь, мне пора выбирать кладбище.
К.ЛАРИНА: Нет. А Вы скажите про Бильжо!
В.ЖУК: А чего я могу сказать про Бильжо?!
Меня совершенно поражает его принципиальная многодельность. Вот он про меня там наговорил, что я умею, а Андрей тоже очень много умеет: он известен вполне законно своим Петровичем, на мой взгляд, это самый знаменитый серийный карикатурный юмористический персонаж в мире за всю историю карикатуры. Вот сколько сейчас карикатуристов злобно выключают свои приемники. Мне кажется так. Есть профессор, такие другие персонажики, они не так – ну, скажем, это ужасное слово: «раскручены», вернее так: не раскручены, а раскрутились, как Андрюшин персонаж.
Помимо того, слава Богу, он все-таки ученый человек, да, он – психиатр, а это очень важно. И одно время я очень на него злился, я могу сказать, из-за того, что он вот свою эту известность, свое мозговедение, свой карикатурный талант, рисовальный талант он использует служебное положение: он начал петь, он начал сочинять песни-стилизации. Мне это откровенно, мне до сих пор не нравятся эти песни, ну, не нравятся и все! Что я могу поделать? Не очень у него хорошо получается. Но не все же он должен замечательно делать!
К.ЛАРИНА: А вот, кстати, ему тоже наверное не нравятся, потому что он сколько раз здесь был, он ни разу не принес свои записи, чтобы мы здесь поставили.
А.БИЛЬЖО: У меня здесь была целая программа у Плющева, который считает, что это новое течение в музыке.
Да он называет, что это как бы песни, как бы тексты эти идиотские. Да и вообще, на самом деле все, что Вадик сказал, я беру в кавычки, потому что на самом деле, я считаю, что я влезаю в разные области – мне это интересно, и, в общем, это во многом дилетантизм такой.
К.ЛАРИНА: А пьес еще не писал?
В.ЖУК: Это еще впереди, напишет! Он напишет! Он напишет!
У нас сейчас идет разговор о книгах? Это качество Андрея мне вдруг сделалось очень симпатичным. Вот две абсолютно самостоятельные книжки вместе с текстами и с рисунками. Да? Только две из них, да?
А.БИЛЬЖО: Да, да.
В.ЖУК: Я горячо воспринял «Еду». Я напомню.
К.ЛАРИНА: Ой, «Еду» я очень люблю. Я как-то в передаче говорила, там, где вилка в обложке.
В.ЖУК: Вилка присобачена к обложке, и внутри Андрюша взял общий фон для всей еды, которую мы ели в наши былые советские времена, положил на эту картонную тарелочку – винегретики, селёдочки, салатики – всё столовское, школьное, студенческое, нагазеточное. И об этом написал маленькие очерки, очень изящные, - и вот эта книга, которую сейчас мы держим в руках, а ведь слушатель наверняка будет их держать после этой передачи.
«Анамнез» она тоже названа. Правда, о Петровиче в ней ряд разделов. Но самый для меня милый и обаятельный раздел, который называется «Вещи», где писатель и художник рисует и пишет о вещах нашего былого быта. Да! Дело в том, что вещи нашего былого быта, в основном, делались-то без души. Они были ужасны. Но эту душу мы в них вкладывали сами: у нас другого не было, и сделать эти вещи прелестными, живыми, не было другой возможности, как вложить в них свою душу. А настоящая душа с годами только зреет, воспаряет все выше, и простые Андрюшины очерки о вещах минувших времен чрезвычайно невеселы и обаятельны, и ностальгически трогают душу. Я прямо возьму, да прочитаю. Можно?
А.БИЛЬЖО: Как ведущие скажут.
К.ЛАРИНА: Майя, ты поняла? Мы здесь лишние с тобой!
М.ПЕШКОВА: Да, по-моему, нам надо выйти, ты не находишь?
В.ЖУК: Нет! Ну как же так? Девушки, как же мы здесь будем вдвоем?
М.ПЕШКОВА: Нет, ну вы так здорово справляетесь. Молодцы!
К.ЛАРИНА (смеется): Хорошо, хорошо! Ну, немножечко плюсуете, конечно. Смотрите, как бы это не превратилось в антирекламу – это опасная вещь! Это серьезно. А то…
А.БИЛЬЖО: Нет, по идее – один кукарекает, другой – кукует. По Крылову. В книжке много опечаток, много ошибок и много неточностей.
В.ЖУК: Я заметил четыре. Мы про них не скажем. Пускай читатель найдет сам.
К.ЛАРИНА: Давайте, почитайте, давайте!
В.ЖУК: «Есть такой холодильник «ЗИЛ». Да! Это был невероятный красавец – закругленные углы, ручка, сама надпись: ЗИЛ! И все это вершина отечественного, да нет – мирового дизайна!
А в нем! – 300 граммов «Любительской» по 2.90 с жирком, и «Докторской» – 300, без жирка; ряженка, кефир и ацидофилин в бутылках! Крышечка зеленая, оранжевая и белая в фиолетовую полоску. Из них можно было делать новогодние игрушки и много чего другого умелыми руками.
Открывать бутылку можно было разными способами: резко подцепить крышку за край и сорвать ее – это вариант рабочий; булочка за 7 копеек и бутылка кефира – обед на стройке; проткнуть крышку сильным корявым и твердым пальцем и сорвать ее – варварский, грубый, мужской вариант.
Вариант домашний: слегка надавить в центр крышки, края поднимутся, и тогда аккуратно ее снять с горлышка, не повредив самой крышки.
Ну, Бог с ним, с кефиром. Выпил море в детстве и позже – в состоянии похмелья.
В холодильнике также: лосось, шпроты, зеленый горошек, печень трески.
Печень трески – это практически рыбий жир в банке, который давали Петровичу, чтобы у него не было рахита.
К.ЛАРИНА: А я очень люблю, кстати.
В.ЖУК: Любите? Рыбий жир? А я ненавижу.
К.ЛАРИНА: Нет! Печень трески. С лучком.
В.ЖУК: Треска особенно любит, когда ее печень едят.
Да какой рахит выдержит рыбий жир?! Он исчез из организма, только почуяв запах, зато пришли все остальные уроды – любители рыбьего жира: салат из печени трески с яйцом и луком – это прижизненный памятник атеросклерозу». Это он как врач пишет.
«Петрович залезает в холодильник с детства, и сейчас залезает в него за пивом и водочкой. Он жив до сих пор! А вот черепаха Чита, которая залезла за холодильник погреться, там погибла смертью храбрых – развернуться не смогла, застряла. Куда делась черепаха? Долго не могли понять.
Труп был обнаружен спустя год. Собственно говоря, от нее остался только панцирь. Петрович очень горевал. До сих пор не может смотреть на черепах без слез.
К.ЛАРИНА: Можно я спрошу у автора, у Андрея?
Все-таки, Андрюша, вот в этой книжке собрано все, что было уже нарисовано, или здесь эксклюзивные вещи есть?
А.БИЛЬЖО: Ой, эта книжка, как художник Иванов, или Иванов. Ну что-то было собрано, и часть этих картинок была на выставке в свое время в девяносто каком-то году в галерее «Роза Азора», часть потом было дорисовано. Написана она была буквально за последний год.
К.ЛАРИНА: Тексты? Она такая ностальгическая, да?
А.БИЛЬЖО: Тексты были написаны, да.
Ну, Вадик прочел эту часть. Там есть и компьютер, есть и мобильный телефон там, в главе «Портреты» там есть Владимир Владимирович Путин.
К.ЛАРИНА: Кумиры и деятели есть.
А.БИЛЬЖО: Да. Горбачев. Кумиры и деятели. И так далее, и так далее. Поэтому там, в первой главе описано много явлений, которые были совсем недавно в нашей стране, и политические в том числе, связанные с проблемами с Грузией. Так что, в общем, там я бы не сказал. Я бы сказал, что это какие-то кусочки за последние, ну там, если хотите, если это не так уж нескромно звучит – лет там за 30, наверное, что-то такое.
К.ЛАРИНА: А то, что там зеленого цвета, это психиатрическое, успокаивающее?
А.БИЛЬЖО: Я люблю зеленый цвет. Меня? Меня успокаивает. Зеленый цвет меня успокаивает.
М.ПЕШКОВА: Я хотела спросить: а какова судьба все-таки того Петровича, который был сделан из металла? Где он теперь?
К.ЛАРИНА: Памятник есть уже?
А.БИЛЬЖО: Петрович стоит до сих пор в саду Альберто Сандретти в Венеции, когда художники там приезжают, и Альберто устраивает прием, когда открывается современный бейнали, там выпивают, в рюмку Петровичу наливают вино, с ним чокаются. Так что он стоит в частном саду бронзовый, немножко позеленел не от горя, а от влажности. И, в общем, с ним все в порядке.
К.ЛАРИНА: Ну, вы поняли, что во второй части Андрей Бильжо прочтет стихи Вадима Жука, обязательно.
И, естественно, мы разыграем эти книги для вас, уважаемые друзья, с автографами авторов, поскольку авторы все – тьфу, тьфу, тьфу, живы, здоровы и здесь присутствуют, и обязательно вам эти книжки подпишут.
К.ЛАРИНА: Напомню: сегодня в «Книжном казино» Андрей Бильжо и Вадим Жук представляют свои книги, которые мы сейчас будем вам отдавать. Я вот, пока шли новости и реклама, листала книгу Андрея Бильжо и поняла, что здесь, конечно, такая энциклопедия русской жизни, здесь есть всё, чего здесь только нет? – Есть там самые бесполезные вещи, есть вещи забытые, есть вещи, которые о себе не дают забыть, есть даже Собрание Третьяковки, как бы серии программы радиостанции «Эхо Москвы». – Все это глазами Петровича, но я так понимаю, что здесь уже Петрович окончательно сросся со своим автором. Здесь такие биографические вещи сходятся.
А.БИЛЬЖО: Спасибо, Ксения, потому что Петрович на самом деле для меня является только таким поводом говорить о чем-то, понимаете? О чем-то большем. Конечно, можно с Петровичем, можно без Петровича. В общем, это не суть. Там что-то то, что было реально в моей жизни, что-то я придумал, ну, в общем….
Я только хочу сказать, было бы несправедливо не сказать, что эта книжка вышла в издательстве «Гаятри» и за это спасибо им большое. Они пришли ко мне, предложили это сделать. И я сделал.
Вот в рубрике «Кумиры и деятели» там есть все замечательные и не очень замечательные люди нашей прошлой и сегодняшней жизни. В отличие от ресторана там, где бюсты, тут все со своими отчествами, тут все не Петровичи.
В.ЖУК: Не Петровичи.
К.ЛАРИНА: А было бы классно, если был бы Владимир Петрович Путин, а ведь нету! Есть Владимир Владимирович.
Здесь по имени и отчеству, потому что это любимые и нелюбимые, и те, которые проходят фоном жизни моего героя и, если хотите, нашей жизни.
К.ЛАРИНА: Там есть одна вещь, которая вызвала сомнения.
А.БИЛЬЖО: Мне бы не хотелось, чтобы Владимир Владимирович Путин вдруг стал Владимиром Петровичем, пускай уж он будет Владимиром Владимировичем.
К.ЛАРИНА: Но вот ты здесь написал, Андрюша, что он президент две тысячи, какого там? – Первого, да? – По две тысячи восьмой год. Ты уверен?
А.БИЛЬЖО: Так бы Петрович написал. Конечно, пока, пока…
К.ЛАРИНА: А он уверен, да? Смотри, изымут из продажи!
А.БИЛЬЖО: Мы сейчас можем перейти… Хотите, перейдем на другую тему в следующей передаче? Запросто!
Я бы хотел просто прочесть несколько стихотворений из книжки Вадика, и просто Вадик, человек, обладающий уникальным, на самом деле, чувством юмора, не юморком, а вот таким сложным, и мало таких людей. И стихи его, которые я отобрал, они не столько с юмором, сколько с какой-то лирикой, и извините за этот штамп – с гражданской позицией. Ну, я просто прочту несколько коротких совсем:
За сараем глупости показывали,
Дерево познания – сарай.
И за что нас, собственно, наказывали? –
Мы ведь репетировали рай.
Нам ласкали голенькие ноги
Мощные, как пальмы, лопухи.
И шептали маленькие боги
В маленькие уши нам стихи.
Но уже тогда эротоманам –
Манным, пшенным, в цыпках и в пыльце
Чудились какие-то обманы,
Ждущие в неведомом конце.
Что-то в перспективе не сходилось,
Вдруг осознавался смертный страх,
И крапива подлая таилась
В нежных и библейских лопухах.
Ну, я просто, Вадим Семенович, в восторге!!!
К.ЛАРИНА: А можно еще прочесть?
А.БИЛЬЖО: В восторге! Действительно, для меня это… Ну, в общем… Я уж не говорю. Те, кто понимает, что такое слово гораздо лучше, чем я, поймут вот это вот «манным»…
К.ЛАРИНА: А можно еще прочесть?
А.БИЛЬЖО: Да, конечно, конечно!
Как страна наша огромна!
Знай и помни, молодежь!
От Калуги до Коломны без полбанки не дойдешь!
Будь внимателен, придурок!
Все, что видишь, поднимай.
Это Рюрика окурок,
Эту кость глодал Мамай,
Милой Родины картинки,
Счастья нашего оплот,
Вся она к твоим ботинкам
По дороге пристает.
Что налипло, что пристало
Путь окончив, отскреби.
Разложи по кучкам малым,
И люби ее, люби!
Здесь к вечеру костер приходит в гости
Бьют комаров, пьют горькую, остря,
Еще не ночь, но разговор застрял
На маловнятном тридевятом тосте.
Все стали как бы несколько родня,
Озябшие, приблизились друг к дружке,
И достает сидящих у огня
Своей геронтологией кукушка.
К.ЛАРИНА: Можно я задам вопрос автору стихов? Я листаю книгу, и здесь, конечно, есть вещи просто крамольные на сегодняшний день.
Хочу понять, Вадим Семенович, как Вы составляли, потому что здесь хронология совершенно не соблюдается, они как бы вырванные из разных времен Вашей жизни, но все-таки какая-то драматургия наверняка присутствует. Да? Или нет?
В.ЖУК: А здесь, Ксюша, торопливая драматургия. Надо было мне поручить это какому-нибудь замечательному человеку, который в этом больше меня понимает, скажем, Ольге Ермолаевой из журнала «Знамя», замечательному редактору. А так я совершенно, ну как-то вольно, какие-то типа про любовь вместе, про Чечню вместе. – Вот только такого плана.
К.ЛАРИНА: А Вы что-нибудь, может быть, прочтете тоже сами?
В.ЖУК: А я вот с удовольствием стихотворение, которое…
М.ПЕШКОВА: Которое мне очень нравится.
А.БИЛЬЖО: Майя просит вот это, пожалуйста!
В.ЖУК: Это, вы знаете, я написал циклик стихов, когда ходили на теплоходике вдоль Волги, да? С аниматорами. А там так замечательно откликается душа, всячески откликается на то, что видишь вокруг:
Тышма, Камышин,
Кострома, шашлыки,
Шаурма, бастурма.
Дайте мне краюху в цвет порток,
Дайте щей, да ложку-лапоток,
Наберет Восток под локоток,
Он березу на огне палит,
И зовет изжогу викалит.
Это мстит персидская княжна,
Стенькина походная жена.
Это только с виду тароват
Смугловатый ходит газзоват,
Оплетает ноги коноплей,
Чтоб потом перешибить соплей.
Так, нехватка в организме щей
Страшно обнажает суть вещей.
К.ЛАРИНА: А я хотела… Ну знаю… Можно я прочту?
В.ЖУК: Мне только в радость!
К.ЛАРИНА: Нет, погодите, погодите!
Мы вовсе не в единой стае,
Вы – это то, что вы едите,
Мы – это то, что мы читаем.
Мы вовсе не раблезианцы
В своем безумье потребленья,
Незнайки, шелупонь, засранцы,
Упитанное поколенье.
Краса обложечного царства,
Во все входящие, как в лавку,
Как будто любящие Хармса,
И как бы знающие Кафку.
Первопроходцы инсталляций,
Вручальщики друг другу премий,
Умельцы славно разгуляться,
Гуляй, ребята! Ваше время!
Глядишь на вас, или внимаешь,
И в руки просится заточка.
Да, с вами юмор потеряешь,
Что я и сделал в этих строчках.
Кошмар!
А.БИЛЬЖО: Здорово!
К.ЛАРИНА: Февраль 2006 года, здесь очень важно обратить внимание на даты.
В.ЖУК: Это не кошмар, а моя эта самая и недовыраженная, и никогда ее недовыразить, потому что она бесконечна, ненависть к гламуру, ненависть к полуумелкам, да!
К.ЛАРИНА: Тут вот листаешь и все время на что-то натыкаешься.
Товарищи! Давайте мы отдадим эти книги людям! Что вы придумали?
А потом будем отдавать.
А.БИЛЬЖО: Можно я еще стихотворение прочту? Одно, одно, короткое, короткое, одно.
К.ЛАРИНА: Давайте.
А.БИЛЬЖО: Крамольное, ничего?
К.ЛАРИНА: Очень хорошо. Мы любим.
Эти рожи в храме Божьем,
В пасху, или в рождество,
Всяк старается, как может:
Губки гузками скукожит,
Пальцы, как умеют, сложат,
И косят на самого.
И понятно: четверть храма
Загорожена охраной,
В певчих вперившей зрачок.
И страшится ангелочек
И за балку спрятать хочет
Голый розовый бочок.
Не сглотнет их сумрак ночи,
Не воскличет гневный кочет,
Чтоб рассыпалась орда.
Операторы хлопочут,
Образа отводят очи,
Свечи тают от стыда.
К.ЛАРИНА: Мы сейчас всю книжку тут прочтем!
В.ЖУК: Ну, Вам спасибо большое! Я бы с удовольствием Андрюшины прочитал, а мне не дают!
К.ЛАРИНА (смеется): Ну, давайте мы уже раздадим книги! Давайте книги отдадим. А потом еще останется время и еще почитаем.
Во-первых, телефоны я напомню: 783-90-25 – для москвичей, и 783-90-26 – для тех, кто слушает нас в других городах.
Вопросов у меня нет, у Майи - тоже. Вопросы в головах у наших авторов. Давайте и начнем их задавать.
Пожалуйста, Андрей!
А.БИЛЬЖО: У меня один вопрос: Что такое анамнез? Книжка называется «Анамнез». Что это такое?
К.ЛАРИНА: Так. Варианты ответов не даем. Пожалуйста, звоните и говорите нам правду.
Вадим, а Вы наденьте наушники тоже, пожалуйста!
Алло!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Анамнез – это история болезни.
К.ЛАРИНА: История болезни. Подходит? Принимаем!
А.БИЛЬЖО: Ну, я бы уточнил: есть анамнез мозга, есть анамнез болезни, анамнез Витта, есть анамнез жизни.
К.ЛАРИНА: Хорошо, мы это принимаем. Можем принять еще один звонок, у нас же книги, не одна. Правильный ответ?
А.БИЛЬЖО: Ну хорошо, не будем придираться.
В.ЖУК: Пускай люди читают.
К.ЛАРИНА: А как бы вы ответили на этот вопрос тогда?
А.БИЛЬЖО: Я сказал, что есть анамнез жизни, анамнез болезни, анамнез мозга и анамнез Витта, и там все … Ну все, я согласен! Нет вопросов!
К.ЛАРИНА: (шепотом): Боже мой! А в этой – что имеется в виду?
А.БИЛЬЖО: А здесь все вместе, все сливается – психиатрия, анамнез, он и анамнез жизни, и анамнез…. Это описание.
К.ЛАРИНА: Прав наш слушатель?
История нашей болезни.
А.БИЛЬЖО: Да. Хорошо. В широком смысле слова. Если бы он сказал «в широком смысле», то было бы отлично.
К.ЛАРИНА: Вадим, Ваш вопрос?
В.ЖУК: А я его только что придумал:
Какое имеет отношение знаменитый псевдоним Иегудил Хламида к фамилии одной из ведущих нашей передачи?
К.ЛАРИНА: Ничего себе!!!
А.БИЛЬЖО: Вот это да!!!
К.ЛАРИНА: Я на Пешкову смотрю с подозрением.
В.ЖУК: Майя усекла.
К.ЛАРИНА: Ну давайте, попробуем. Можно еще раз повторить вопрос?
В.ЖУК: Какое имеет отношение псевдоним Иегудил Хламида к фамилии одной из ведущих нашей передачи?
К.ЛАРИНА: Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте!
Это псевдоним Максима Горького.
В.ЖУК: Умница!
К.ЛАРИНА: Отлично! Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: (имя неразборчиво) из Ингушетии.
К.ЛАРИНА: Ой! Отлично! Оставляйте, пожалуйста, номер вашего телефона, а трубочку не кладите.
Действительно, это псевдоним Максима Горького
В.ЖУК: Ну, один из псевдонимов, да.
К.ЛАРИНА: Он подписывался таким именем.
В.ЖУК: Ранний Горький.
К.ЛАРИНА: Так. Следующий вопрос?
А.БИЛЬЖО: Что такое оттоманка, и как пишется это слово?
К.ЛАРИНА: Так, пожалуйста! 783-90-25!
Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алло! Здравствуйте! Мне кажется оттоманка – это такое покрывало.
А.БИЛЬЖО: Неправильно.
К.ЛАРИНА: Неправильный ответ, не туда.
Следующий звонок: 783-90-25.
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алло, здравствуйте! Оттоманка – это, по-моему, лежак, диван.
В.ЖУК: Правильно! Как пишется?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Оттоманка.
В.ЖУК: Первая буква какая?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: первая – отаманка.
В.ЖУК: О – первая. А вторая какая?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Т,
В.ЖУК: А третья какая?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: а.
В.ЖУК: Неправильно!
К.ЛАРИНА: Ну все равно, половина вопроса правильная?
А.БИЛЬЖО: Ну, хорошо, половина вопроса правильная, полкнижки можно отдать.
В.ЖУК: Нет, нет, ОТТОМАНКА - пишется два «т».
К.ЛАРИНА: От слова «Отто».
В.ЖУК: Нет! От слова «Атоманская империя»!
К.ЛАРИНА: Оттоманская!
В.ЖУК: Это же восточное лежбище.
Все про эту книжку, человек, который практически правильно ответил на этот вопрос, в этой книжке он найдет главу, которая называется «Оттоманка», и узнает даже ее размеры.
К.ЛАРИНА: Оттоманки?
В.ЖУК: Да.
К.ЛАРИНА: Следующий вопрос!
В.ЖУК: Ну давайте, такой, чисто… Вот у меня называется сборник «Стихи на даче». А я вам сейчас прочитаю четыре строчки, а вы скажите, чьи это?
Я кончился, а ты жива,
И ветер, жалуяся, плача,
Раскачивает лес и дачу,
Не каждую сосну отдельно,
А вместе лес – все дерева!
К.ЛАРИНА: Ну, назовите автора, пожалуйста!
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Арсений Тарковский.
К.ЛАРИНА: Нет, не Арсений Тарковский.
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть, Есенин?
К.ЛАРИНА: Нет, не Есенин.
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! А это не Игорь Северянин?
К.ЛАРИНА: Нет!
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло, я слушаю вас!
К.ЛАРИНА: Мы вас слушаем!
Слушатель: Вадим Жук.
В.ЖУК: Нет, куда мне!
К.ЛАРИНА: Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Пастернак.
К.ЛАРИНА: Борис Петрович (Леонидович!) Пастернак.
Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Борис.
К.ЛАРИНА: Борис, спасибо! Оставляйте номер вашего телефона. Вопрос от Бильжо.
А.БИЛЬЖО: Очень простой вопрос, сразу должны ответить: что такое ФЭД и как расшифровывается эта аббревиатура?
К.ЛАРИНА: Я думаю, что тут должны ответить.
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Повторите вопрос, пожалуйста!
А.БИЛЬЖО: Повторяет вопрос.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: ФЭД – это что-то очень плохое!
А.БИЛЬЖО: Верный ответ! Засчитано!
В.ЖУК: Да нет, неверный – это очень хороший, это замечательный, это целая эпоха.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Алло! Это фотоаппарат?
ГОСТИ: Ура!
А как расшифровывается? Три буквы там.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Фото…
К.ЛАРИНА: Как зовут Вас?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Ирина.
К.ЛАРИНА: Ирина, а сколько Вам лет?
ИРИНА: 11.
К.ЛАРИНА: Ну, я думаю, что… 11 лет человеку!
А.БИЛЬЖО: Взрослая книжка. Там есть слова некоторые.
В.ЖУК: Твое счастье, что ты никогда не встретишься с этой аббревиатурой!
К.ЛАРИНА: Давайте, Иру запишем. Ирочка, оставь нам номер телефона, а мы за это тебе приз дадим, спецпроект.
Там есть нехорошие слова?
А.БИЛЬЖО: Там есть несколько таких сложных ситуаций. С точками, все необходимо было, необходимо.
К.ЛАРИНА: Расшифруйте давайте уже! ФЭД – это фотоаппарат, правильно!
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Это, конечно, Феликс Эдмундович Дзержинский.
К.ЛАРИНА: Ура! Ура! Отлично. Оставляйте свой телефон.
А.БИЛЬЖО: Получаете эту книгу.
К.ЛАРИНА: Вопрос от Жука.
В.ЖУК: Ой, батюшки!
К.ЛАРИНА: Так!
В.ЖУК: Я и не подготовился, задавай, Андрюша, свой.
А.БИЛЬЖО: Как правильно называется картина Ильи Ефимовича Репина, где Иван Грозный жестко выясняет свои отношения со своим сыном? Как правильно называется эта картина?
К.ЛАРИНА: Вот это тоже Ира должна была ответить, 11 лет
А.БИЛЬЖО: Никогда, никогда не ответит!
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть, это «Иван Грозный убивает своего сына»?
А.БИЛЬЖО: Вот так думает вся многомиллионная страна.
А Илья Ефимович думал совсем по-другому. Это написано крупно на табличке в Третьяковской галерее.
К.ЛАРИНА: Так. Это подсказка прозвучала. Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Значит так: там нужно добавить: «И сын его Иван».
К.ЛАРИНА: И как будет полностью?
СЛУШАТЕЛЬ: «Иван Грозный убивает своего сына и сын его Иван».
А.БИЛЬЖО: Никто толком не знает.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, Иван Грозный и сын его Иван.
К.ЛАРИНА: Все? Правильно?
А.БИЛЬЖО: Ну еще там, еще!
К.ЛАРИНА: Еще что-то? Нет, не принимаем?
А.БИЛЬЖО: Нет, не принимаем, потому что это часть. Для меня это какой-то юмор, потому что так обычно подписывают фотографии. Там такие страсти вообще-то – отец убивает сына.
Давайте, еще есть что-нибудь? Давайте!
СЛУШАТЕЛЬ: «Иван Грозный и царевич Иван».
А.БИЛЬЖО: В Интернет набирайте: И.Е.Репин, «Иван Грозный». Выскакивает сразу название. Но у кого-то Интернет же есть!
К.ЛАРИНА: Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте!
«Иван Грозный и сын его Иван. 16 ноября 1581 год».
А.БИЛЬЖО: О! Ура! Слава Богу!
К.ЛАРИНА: Бальзам, бальзам на душу!
В.ЖУК: Как быстро работает Интернет, как загрузился хорошо!
А.БИЛЬЖО: Конечно, именно так: «Иван Грозный и сын его Иван. 16 ноября 1581 год».
К.ЛАРИНА: Ужас, ужас! Ну что?
В.ЖУК: Пожалуйста, я про Репина:
Какое отношение имеет Илья Ефимович Репин к стране, которая вчера обыграла нас в полуфинале?
К.ЛАРИНА: Боже мой! В хоккее, да?
В.ЖУК: Да.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте попробуем! Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. А у него там дача в Финляндии, в Куоккале, я так понимаю.
В.ЖУК: Молодчина!
Была она там, в Финляндии, а теперь это Ленинградская область уже, почти 70 лет.
К.ЛАРИНА: Сколько мы разыграли уже? Ну, хватит, наверное. Давайте почитаем.
В.ЖУК: Хватит, хватит. Жалко книг.
Ой! Можно я Андрюшу почитаю еще?
Дело в том, почему мне мил этот радел «Вещи» именно? – Потому что я со всеми этими вещами тоже общался. Вот этот холодильник ЗИЛ, про который я прочитал, тоже в 58 году, небогатая была семья у меня: 4 сестры. Отец купил. Мы его звали «ЗИЛКА» даже, как звали бы корову, наверное. И он до недавнего времени был в квартире моего покойного отца.
Ручки -это тоже для меня лирическая история.
Ручки для Петровича очень много значат, у него даже мозоль от ручек на среднем пальце правой руки с въевшимися туда чернилами.
Ручек у Петровича было множество. Но эти – главные.
Перьевая ручка. Перышки, которые в нее вставлялись, были со звездочками.
Были, конечно, еще и другие перья, но со звездочкой – самые распространенные. Пёрышки чистились перочистками. Это такой многослойный тофтик из тряпочек. Чернила были фиолетовые. Красивые! Но все время везде возникали фиолетовые кляксы: в тетрадках, на школьных брюках, на пионерском галстуке, который в свою очередь можно было использовать как перочистку.
Потом появились шариковые ручки.
«Б» - это самая известная шариковая ручка, которая была у Петровича. В центре, как вы видите, стоят две обнаженные девушки, одна блондинка, другая брюнетка.
Когда ручку переворачивали, синяя жидкость одевала девушек в купальники. Если ручку опять перевернуть, блондинка и брюнетка раздевались снова.
У меня была такая ручка. Я ее выиграл в карты. Глаз не мог отвести!
К.ЛАРИНА: У меня тоже такая ручка была.
В.ЖУК: Ну, и, наконец, авторучка, которая заправляется чернилами. Эту ручку Петровичу подарил, точнее, Петрович сам ее отобрал у своего друга Знатюка Ефима Клементьевича, известного в Москве перщика, гурмана и весельчака.
Петрович-то думал, что ручка, она ручка и есть! А когда узнал, что она дорогущая, так завел для нее специально отдельный пенальчик, и теперь с ней вообще не расстается. «Монблан» - называется ручка.
Эти ручки все нарисованы очень точно, но в свойственной Андрюше такой псевдонебрежной манере, отчего рисуночки становятся только еще обаятельней.
Ну, а помните – перья? Вот меня перьевая ручка, конечно, волнует. Это «Пионер», «Уточка» кончалась таким шариком на кончике. И были эти чертежные. Я никогда чертить не умел. Коля Лукшин за 50 копеек чертил за меня все чертежи. Я ни одного чертежа не начертил.
А.БИЛЬЖО: Ну, это во втором томе, я должен делать второй том, потому что я еще здесь не нарисовал, во-первых, банку с грибом, который стоял в дому, я не нарисовал еще коробочки для зубной пасты, да, да, да. Извините! – Для зубного порошка. Целая серия была с пионерами, которые идут в таких шароварах и так далее. То есть, еще много, много, много всего.
В.ЖУК: А ты знаешь, какую книгу я бы хотел, чтобы ты сделал? Потому что это только ты и должен делать?
Существует в моде такое понятие, как уличная мода. То есть, мода развивается по своим, ей одной известным, вполне впрочем, определенным законам – возвращаясь, продолжаясь. А существует помимо нее уличная мода. Помнишь, да?
Почему-то все носили красные носки, потом черные носки, галстуки-шнурочки, это мужские.
У девушек почему-то, вне всяких законов мировой моды, были в моде юбки с большими карманами, зимние пальтишки с белыми оторочками. Это называется «Уличная мода». Все это по фотографиям ты можешь восстановить и нарисовать.
А.БИЛЬЖО: Вадик, а я тебе скажу, что была такая локальная мода.
Когда я приехал в город Советск, Щёкинский район, я увидел, что все мужчины с пропитыми лицами, пьяные, они все ходят в самовязанных мохеровых кепках. Это было так смешно! Потому что такие пьяные дядьки, и у них на солнце все это шевелится вот эти вот волосы этого мохера. У них ореол. И шапки у них были цвета, вот как конфеты «подушечка» - нежнозеленые, нежнорозовые, нежнофиолетовые, нежножелтые. Я остолбенел: ощущение, что весь город сошел с ума!
А оказалось, что там какая-то фабрика, ей видимо завезли большое количество мохера, и жены им вязали. И они все такие, вот такие суровые дядьки ходили в этих кепках.
К.ЛАРИНА: Вспоминать нам, не вспоминать, поскольку время наше уже истекло. Огромное спасибо нашим гостям, которые фактически сегодня без нашего участия провели эту передачу, мы с Майей только вот внимали с большим удовольствием, читали книги, которые теперь будут читать не только сотрудники «Эха Москвы», но и наши слушатели. Книга Андрея Бильжо «Анамнез», «Правда о Петровиче» и книга Вадима Жука «Стихи на даче».
Ждем новых поступлений. Вам удач, успехов, и всегда рады вас видеть здесь, в студии.
ГОСТИ: Спасибо! Спасибо!