Новые пьесы, изданные в России - Алексей Бородин, Сергей Пархоменко, Том Стоппард - Книжное казино - 2006-12-03

К.ЛАРИНА – 12:16, добрый день еще раз, у микрофона Ксения Ларина, у другого микрофона Майя Пешкова. Добрый день! А у третьего микрофона Татьяна Пелипейко!

Т.ПЕЛИПЕЙКО – Добрый день!

К.ЛАРИНА – Но это не программа «Все на выход». Это программа «Книжное казино». У нас сегодня очень большое количество людей в студии. Здесь мы соединили сегодня и театр, и литературу. Давайте сейчас всех представим по очереди. Итак, Сергей Пархоменко, который сегодня представляет издательство «Иностранка».

С.ПАРХОМЕНКО – Так что это не программа «Суть событий».

К.ЛАРИНА – Да, это не программа «Суть событий», да, да, да, да, да. Алексей Бородин, художественный руководитель Российского Академического Молодежного театра. Здравствуйте, Алексей Владимирович!

А.БОРОДИН – Добрый день!

К.ЛАРИНА – Но это не программа «Дифирамб», да, да! (смеется) Аркадий Островский, переводчик. Здравствуйте, Аркадий!

А.ОСТРОВСКИЙ – Добрый день!

К.ЛАРИНА – Ну, и наконец главный гость сегодняшнего дня – Том Стоппард, известнейший английский драматург, сценарист, писатель. Здравствуйте, уважаемый Том!

Т.СТОППАРД – Добрый день, also.

К.ЛАРИНА – Да. Ну, с Томом Стоппардом мы тоже уже встречались. По-моему, в прошлом году, да, Майя, когда впервые разговаривали здесь о том самом «Береге утопии», про который сегодня, надеюсь, разговор продолжится. Я просто объясню еще раз, может быть, тем, кто не знает, что трилогию Тома Стоппарда «Берег утопии», посвященную русской истории, ставят, репетируют в Российском Молодежном театре. Репетиции в самом разгаре, и вот регулярно приезжает автор на эти репетиции и по свидетельству режиссера, совсем даже не мешает, не вмешивается в процесс.

А.БОРОДИН – Никак, не мешает. Нет, наоборот.

К.ЛАРИНА – Тогда давайте сразу скажем, Алексей Владимирович, когда у нас премьера?

А.БОРОДИН – Вы знаете, что… значит, премьера… премьера, значит… я думаю, что мы фору себе дадим, все-таки я надеюсь, что мы сыграем ее в начале следующего сезона. Потому что мы…

К.ЛАРИНА – Вы обещали в феврале.

А.БОРОДИН – Нет, нет, потом все-таки это сдвинулось, но так как сдвинулось на май, то мы решили, что май – это уже конец сезона, и мы себе еще дадим время для того, чтобы продолжать репетировать…

К.ЛАРИНА – Довести до совершенства.

А.БОРОДИН – Да. Да. Ну, да… до возможного совершенства.

К.ЛАРИНА – Ну, труднейший проект – это три полноценных больших спектакля. Хотя они все собраны в такой вот… пьесы собраны в такую маленькую книжечку – я ожидала большего.

А.БОРОДИН – Состоящая из 450 страниц текста.

С.ПАРХОМЕНКО – Не 400, там чуть не 800! Там какое-то немыслимое количество страниц!

К.ЛАРИНА – Вот в этой маленькой книжечке? Да?

С.ПАРХОМЕНКО – Сколько там?

Т.ПЕЛИПЕЙКО – 478.

С.ПАРХОМЕНКО – А, да, ну хорошо, 478. Но толстая бумага…

К.ЛАРИНА – Итак, эти пьесы, я так поняла, они впервые изданы на русском языке?

С.ПАРХОМЕНКО – Да, впервые изданы. И вообще, там редкий, на мой взгляд, случай такого, совместного проекта театра и издательства. Мы постарались синхронизировать наши усилия таким образом, чтобы книжка вышла, вот, в определенный момент репетиционного процесса, в тот момент, когда Том Стоппард здесь по театральным делам, чтобы он мог бы одновременно представить книжку российскому читателю. Кроме того, этому всему предшествовала довольно сложная работа над текстом, потому что Стоппард – профессионал театральный, и он за свой текст не держится, что называется. И работа над текстом продолжалась очень долго, вместе с театром. Текст менялся.

К.ЛАРИНА – Т.е. окончательная редакция?

С.ПАРХОМЕНКО – Нет. Это редакция на какой-то момент, о которой мы договорились: вот здесь мы останавливаемся, и на этом месте мы печатаем книжку. Я не исключаю, что по ходу репетиционного процесса текст еще изменится, но это уже будет, что называется, сценическая редакция театра, она будет принадлежать театру. А вот мы напечатали нечто, что вместе с переводчиками и вместе с автором считаем каноническим текстом этой трилогии – вот та основа, с которой, может быть, завтра захотят работать – я в этом абсолютно убежден – другие театры. Вот они от этого места начнут отсчитывать.

К.ЛАРИНА – Кстати, надо нам напомнить, что Аркадий Островский, присутствующий здесь, он не просто переводчик, в данном случае, а переводчик вот этой конкретной книги – вот все эти три пьесы Тома Стоппарда переведены как раз им.

С.ПАРХОМЕНКО – Вместе с братом. На самом деле, есть два брата Островских: Сергей Островский и Аркадий Островский. И я бы здесь сказал – вот, Аркадий сам стесняется, скажу я – что они люди, хотя и с театроведческим, там, с театральным образованием, но давно ушедшие в другие профессии. Сергей Островский в Англии довольно успешный юрист, Аркадий Островский в России и в Англии чрезвычайно успешный экономический журналист, корреспондент газеты «Financial Times» здесь, в Москве. Но вот, как-то пьеса эта их так перепахала, что они отвлекались от своих нынешних профессий для того, чтобы вернуться к предыдущей и заняться этим переводом.

К.ЛАРИНА – Теперь для слушателей…

С.ПАРХОМЕНКО – Правильно я все сказал?

А.ОСТРОВСКИЙ – Да, все абсолютно правильно Сережа сказал.

К.ЛАРИНА – Для слушателей хочу я просто информацию дать, что мы сегодня разыгрываем книжку «Берег утопии» - это раз. И вторая книжка, «Пьесы Тома Стоппарда»…

С.ПАРХОМЕНКО – И вторую – чтобы получился такой комплектик, да. У нас же, в издательстве «Иностранка» вышла недавно новым изданием книга – сборник пьес Тома Стоппарда, почти всех. Ну, во всяком случае, всех, которые переведены сегодня на русский язык. Она в целом называется «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», по имени, пожалуй, самой знаменитой здесь, в России пьесы Стоппарда. Вот этот сборник вместе с новой книжкой «Берег утопии», которая вышла буквально пять дней тому назад и вот сейчас появилась во всех магазинах и сегодня продается на книжной ярмарке нон-фикшн. Хочу напомнить, что сегодня последний день работы этой ярмарки. Вот такой гарнитурчик из двух книжек мы предложим нашим слушателям. В ответ на вопросы, которые мы здесь зададим.

К.ЛАРИНА – Да, вопросы да, чуть позже я задам вопросы – в начале следующей части нашего разговора. Ну, уж коли про ярмарку вспомнили, буквально несколько слов о сегодняшнем дне, поскольку, вот, Майя сегодня объявляла утром про детские проекты сегодняшнего дня, а Сережа, наверное, скажет про то, кого мы сегодня там можем увидеть.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, у нас сегодня…

К.ЛАРИНА – Кстати, имеющие отношение к издательству «Иностранка».

С.ПАРХОМЕНКО – А у нас сегодня большой день: наше издательство… есть издательская группа, «Иностранка» и «КоЛибри». Вот наше второе издательство «КоЛибри», под этой маркой вышла новая книжка Петра Вайля под названием «Стихи про меня». Абсолютно блестящий, по-моему, проект – 50 русских стихотворений ХХ века, и к каждому из них эссе, в котором Вайль как-то объясняет, зачем оно нужно, это стихотворение, и какую роль оно сыграло в его жизни. Сегодня в 2 часа Петр Вайль там, на ярмарке нон-фикшн в ЦДХ на Крымском валу, и сегодня мы представляем эту книжку читателям, сегодня ее большая премьера, вместе с Вайлем. Так что приходите и посмотрите, и поговорите с Вайлем – он абсолютно блестящий и удивительный персонаж.

К.ЛАРИНА – Ну, а сегодня у вас есть возможность поговорить с Томом Стоппардом, поэтому я напомню наши средства связи. Пейджер – 725-66-33 и sms можно отправить по телефону +7985-970-45-45. Мы принимаем ваши вопросы Тому Стоппарду. Ну, давайте мы уже обратимся к Тому. Мне интересно, во-первых, узнать о его впечатлениях от репетиционного процесса – как там все продвигается, насколько Вам это интересно, и не хочется ли Вам что-нибудь изменить в тех спектаклях, которые рождаются на Ваших глазах?

Т.СТОППАРД – На самом деле, основа русской работы с актерами, она просто завораживает. На самом деле, здесь гораздо меньше давления на актера. Вот такой пример – я сейчас приехал из Нью-Йорка, там первая из этих трех пьес поставлена. 6 дней назад прошла официальная премьера, хотя до этого было несколько неофициальных показов уже. И я еще раз приеду в Нью-Йорк, потому что там будет премьера второй пьесы. И вот, понимаете, в этой параллели просто поразительная разница в самом процессе. И что меня больше всего поразило: это именно как долго работают над пьесой, как долго длится подготовительный период. В Лондоне на все три пьесы ушло примерно 12 недель, и они одновременно вышли. В Нью-Йорке не в один день, но там где-то три месяца на подготовку ушло. Но никакого даже малейшего сходства с русским методом тут нет. Потому что сначала началось, в начале этого, текущего года, началось обсуждение пьесы Алексеем и актерами. И я, кстати, вот здесь ответил бы еще на вопрос, которые Вы не задали. Ну, я его так, теоретически ожидаю. Мы всегда еще должны понимать и понимали, что в советские времена здесь любой театр жил на государственных субсидиях полностью. Поэтому у них не было этого давления времени. И с другой стороны, актеры все были госслужащими. Для нас это абсолютно неизвестный феномен. Вряд ли надо вам говорить о том, что для всех актеров на Западе русский театр – это что-то такое уже совершенно… это предмет мифологии. И вот, причину, одну из причин, собственно, в моей пьесе как раз излагает Белинский. Потому что это, как бы, для широкого мира, для мира за пределами России, театр становился, как бы, представителем России. Когда здесь произошли все перемены… кстати говоря, вот, мой опыт работы с театрами в Чехословакии показал то же самое. Та постановка, которую я наблюдаю, в которой я даже участвую здесь, в России, это определенный гибрид между старым и новым. Это комбинация, с одной стороны, вот этой традиции долгой подготовки, но с другой стороны, это и давление рынка. И честно говоря, даже какое-то странное возникает чувство. Потому что я по-прежнему хочу думать о России как о стране, где нет такого явления, как коммерциализация. Но давайте я лучше остановлюсь, а то я могу еще долго об этом. Но позвольте сказать, что в настоящий момент у меня крайне положительное впечатление о том, как все происходит здесь. И театр Алексея, на мой взгляд, удерживает очень удачный баланс. Да, есть, конечно, с одной стороны, такое, давление коммерции, но есть и долгая традиция защиты актера от этого давления коммерция. Вот поэтому возвращаясь к Вашему вопросу – может, вся наша беседа на этом и закончится, я до конца могу говорить, лучше остановлюсь.

К.ЛАРИНА – Мы сейчас вынуждены прерваться, у нас сейчас будет выпуск новостей. После новостей я прочитаю вопросы, на которые вы будете отвечать по телефонам прямого эфира, и мы продолжим наш круглый стол. Поговорим еще и с режиссером, и с переводчиком, и, конечно же, с издателем.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА – Продолжаем программу «Книжное казино». Напомню, что сегодня в гостях у нас издательство «Иностранка». Том Стоппард, Сергей Пархоменко, Алексей Бородин, главный режиссер Российского Молодежного театра, переводчик Аркадий Островский – переводчик книги. Сегодня нам помогает в качестве переводчика эфирного Татьяна Пелипейко, а программу, как обычно, ведут Майя Пешкова и Ксения Ларина. Значит, давайте продолжим теперь наш разговор. Я бы хотела задать вопрос и режиссеру, и переводчику книги, и Сергею Пархоменко, как издателю: насколько, вообще, актуальна как история… история про русскую историю сегодня в современной России? Алексей Владимирович, вот как бы Вы на этот вопрос ответили?

А.БОРОДИН – Ну, мне кажется, что актуальность до такой степени актуальна – извините – что трудно передать. Потому что я думаю, что этот… вот тот глоток свободы, что называется, который нам посылает Стоппард оттуда, нам сейчас так необходим – с его персонажами, с нашими соотечественниками: с Герценом, с Бакуниным, с Белинским и с другими, что я думаю, что это то, что… именно то, что сейчас нам нужно, потому что наше самосознание и наше понятие о том, кто мы есть, оно всегда связано или с самоуничижением или, наоборот, с таким ура-патриотизмом, который… а ни то, ни другое не является сутью дела, понимаете? А он нам вот посылает это замечательное, мне кажется, дыхание, которое идет оттуда, и мы понимаем, что такое этот берег Утопии, в чем его драма, в чем его трагедия, и в чем его невероятная необходимость этого дыхания сегодня нам.

К.ЛАРИНА – Это про русских, на Ваш взгляд?

А.БОРОДИН – Это про русских, исключительно про русских людей. Другое дело, написано человеком, который оттуда смотрит на этих русских и относится к ним с такой… такой настоящей какой-то любовью, с абсолютно… отношение как к живым людям – отсюда в этой пьесе огромное количество юмора и такого иногда, саркастического, и такого… такого и лиризма одновременно какого-то очень сильного. И конечно, через все через это идущая абсолютно такая острая мысль о том, что такое свободный человек, что такое человек, который хочет дышать полной грудью и чувствовать себя свободно, и в чем утопия этой постановки вопроса, ну, и опять же, в чем необходимость. Вот этот вот парадокс, он тут, мне кажется, и присутствует.

К.ЛАРИНА – Это Алексей Бородин. Аркадий, как бы Вы на этот вопрос ответили?

А.ОСТРОВСКИЙ – Вы знаете, когда мы начинали переводить трилогию Стоппарда с моим братом Сергеем, мы сами были в этот момент в Лондоне, ходили по тем же улицам, что ходил Александр Герцен. Нас абсолютно завораживало то, что это люди другого склада мыслей, другого склада языка, другого склада чувств, совершенно не похожие на сегодняшнюю страну эту. И мне казалось, что это именно, как бы… в этом ее и обаяние, и важность. Это тот самый убитый генофонд, который Стоппард в Англии чувствует гораздо лучше, чем мы сегодня здесь. И это было возвращение этих героев обратно сюда, так сказать, не забронзовевшими портретами школьных кабинетов, а реальными, живыми, переживающими, предающими, влюбляющимися, умирающими людьми. Это абсолютно живая, бьющая, так сказать, материя. Но вообще, если говорить, что такое перевод – любой перевод, не только пьес Стоппарда – перевод возникает тогда, когда в одной культуре, так сказать, чего-то не хватает и приходится заимствовать это у другой культуры. И я думаю, что то, почему мы сейчас уже, спустя четыре, почти пять лет… когда я думаю, почему мы взялись за этот перевод – именно потому, что, очевидно, мы чувствовали, что есть какая-то пустота, которую необходимо сейчас заполнить. Это то, о чем как раз говорил Алексей Владимирович, очень точно, мне кажется, что люди, которые инакомыслящие, говорят иначе, и которые понимают все эти… что такое любовь к своей стране, что такое реальные чувства, что такое ответственность за свою страну, что такое ответственность за свои слова, совершенно иначе. И чем дальше мы продвигались с переводом – вот, прошло пять лет – я говорю, мы начинали с того, что это были, так сказать, не актуальны и слава Богу. Так сказать, другие люди и слава Богу. За пять лет эта пьеса стала, как мне кажется, невероятно актуальна для этой страны, не потому, что Стоппард политический драматург, а потому что это страна прошла тот путь, когда идея Герцена становится… и идея Стоппарда о свободе становится невероятно здесь актуальна. А что касается того, про русских или не про русских, вы знаете, ну это все равно, что… вот пьеса «Юлий Цезарь», она про кого? Про Англию Шекспира или она про римлян? Я думаю, что для английского зрителя… это про людей, это про людей, которые прожили невероятно интересную жизнь, которые думали очень интересные мысли и испытывали очень сильные чувства. Поэтому пьеса, поэтому работает.

К.ЛАРИНА – Это Аркадий Островский. Сергей Пархоменко.

С.ПАРХОМЕНКО – Я думаю, что, может быть, одно из самых важных качеств этого текста и одна из самых важных элементов этого события – выхода в России трилогии Стоппарда «Берег утопии» является то, что эта пьеса не была написана в России, и я думаю, что она не могла быть написана в России. Вот в этом смысле я совершенно согласен с Аркадием, что, вот, чего-то такого у нас тут в России не хватает, что эту пьесу здесь никто не написал – с этими героями, вот так… ну, понятно, что это была бы другая пьеса, но вот так на них никто не посмотрел, и этих мыслей о них никто не подумал. Что потребовался чужой человек… я, вообще, здесь хотел бы сказать, что Том Стоппард, насколько я понял, вот, по общению с ним, не относится к числу тех людей, которые свихнулись на России и российской истории – такие люди есть на свете, там, как-то всю жизнь этим занимаются. Нет. Он относится к этому вполне спокойно. Но тем не менее, потребовался посторонний человек, который увидел нашу историю, наших героев и нашу проблему, проблему свободы – несомненно – и главный вопрос современности российской, зачем свобода? И вообще, нужна ли человеку свобода? Это сегодняшний вопрос для России. И вот это чрезвычайно важно. Это… ответ на это на все приходит нам оттуда, к сожалению, он не родился здесь.

А.ОСТРОВСКИЙ – Может, к счастью?

С.ПАРХОМЕНКО – Ну нет, я не вижу тут никакого счастья. Тут я, пожалуй, не согласен. Я думаю, что счастье было бы, если бы здесь были люди, которые задумываются над этим и которые так смотрят на наших героев и на нашу историю. Я этих людей не вижу.

К.ЛАРИНА – Сереж, а чувства… патриотические чувства не чьи, как бы, не оскорбит эта история? Эта вещь?

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, обязательно найдутся…

К.ЛАРИНА – Найдутся…?

С.ПАРХОМЕНКО – Обязательно найдутся люди тупые, ограниченные, такие, я бы сказал, начетчики, которые скажут: «Что это такое? Как это можно?»

К.ЛАРИНА – «Кто ты такой?»

С.ПАРХОМЕНКО – Да, «Почему они у вас тут… почему они у вас тут пьют спиртные напитки? Как-то… Белинский и Добролюбов как-то, несомненно, должны пить чистую амброзию, как-то. Почему они, как-то, живут половой жизнью с кем-то? Этого не может быть». Знаете, принцессы никогда не писают, никогда не какают - вот абсолютно тот самый случай. Такие люди, конечно, найдутся, и они как-то с грохотом и свистом начнут ненавидеть эту пьесу, этот театр, этого автора, и вообще, всех, кто посягнул, кто поднял руку на. Ну пусть себе. Такие люди есть. А мы отдельно от них.

К.ЛАРИНА – Да, Майя, пожалуйста.

М.ПЕШКОВА – Я знаю, что Вы дружите с Вацлавом Гавелом…

К.ЛАРИНА – Это уже вопрос к Тому Стоппарду – я просто нашим слушателям объясняю, да.

М.ПЕШКОВА – Каким-то образом читал ли он, известно ли Вам, читал ли он «Берег утопии»? Что он говорил по этому поводу? И конечно, сразу возникает вопрос о другой пьесе, о «Рок-н-ролле», действие которой происходит в Праге. Вы и Вацлав Гавел – я бы так поставила вопрос.

Т.СТОППАРД – Я с гордостью могу сказать, что он неделю назад был на премьерном показе «Путешествия» в Нью-Йорке. Я, конечно, не смею назвать его своим близким другом, но, действительно, мне кажется, у нас дружеские отношения.

К.ЛАРИНА – Ну, коллега, во-первых, по цеху. Да?

Т.СТОППАРД – Да, мы действительно коллеги. Ну, Вы знаете, чего я не совсем понял, почему, на Ваш взгляд, кому-то может показаться, что в этих пьесах есть неуважение к России XIX века? Вы знаете, вот, мое первое ощущение здесь было… ну ведь каждый писатель может писать жизни людей из другой страны. Ведь я достаточно часто, оказываясь в разных странах, смотрел театральные постановки на разных языках. Да, конечно, там, например, мне часто было или странновато или забавно смотреть на то, как изображают англичан. Но никогда у меня не было мысли, что здесь неуважение. Есть, конечно, неизбежная вот такая невозможность полностью отразить другую культуру, другую страну. Понимаете, это же далеко от какого бы то ни было неуважения. Наоборот, здесь, на мой взгляд, здесь такое вот, уважение, такой, поклон другой культуре. Свои собственные пьесы я тоже видел поставленными в самых разных странах. И конечно, когда там герои были англичанами, я прекрасно понимал, что в любой другой стране, где эта пьеса поставлена, не могут они быть такими, как англичане. Вот, но… понимаете, мне интересны те идеи, которые через людей, через этих героев выражаются. Театр существует через рассказ некой истории. Здесь история о людях, которые родились в России, родились где-то, скажем, пару столетий назад. Но на мой взгляд, вот здесь это… ну, не то, чтобы это совсем неважное было обстоятельство, но оно все-таки менее важное. Главное – это как сталкиваются там те идеи, которые они представляют и выражают, какие между ними происходят коллизии.

К.ЛАРИНА – Вы знаете, у нас сейчас очень популярна историческая тема. И в театре, и в литературе, и в кинематографе. Но при этом большинство людей, как мне кажется – я думаю, что тут и Сережа со мной согласится, Пархоменко – путают все-таки вымысел, историческую художественную прозу и научный подход, документалистику. Поэтому каждое произведение художественное, так или иначе, затрагивающее конкретный исторический период и рассказывающее нам историю из жизни реальных исторических персонажей, вызывает бурю эмоций в обществе на тему «было или не было», «правда или неправда», «фальсификация или не фальсификация».

Т.СТОППАРД – Да. Да. На самом деле, я не провожу такого уж серьезного различия между историком и драматургом. Но мы прекрасно знаем, что театр, прежде всего, это продукт сначала воображения автора, драматурга, затем воображение режиссера и актера. Но нельзя же отрицать, что когда пишешь на исторические темы, то там-то тоже, в общем, действует воображение. И исторические трактаты – это же не только публикации исторических документов. История, научная история, тоже к нам приходит через взгляд того, кто эту историю излагает и кто интерпретирует исторические факты. Так что не такая уж большая разница. И вот… ну вы спросите историка: а что вот с этим человеком происходило в такой-то момент и в таком-то месте? Если он попытается на это ответить, то он тоже, в общем, будет где-то как-то домышлять это. Что касается драматурга: в отличие от историка, он может что-то вот так, нарочно туда вставить. Конечно, вот конкретные вещи, которые делает или говорит герой в тех пьесах, которые мы сейчас репетируем – представьте, историк может сказать: «А это не тот человек это сказал, это совсем другой в тот момент это сказал». Да, вот так?

А.ОСТРОВСКИЙ – Вы знаете, можно я тоже добавлю одно слово к тому, что говорит Тому? К сожалению, мне кажется, мы давно потеряли… сказать, что Герцен принадлежит только России сейчас – ну все равно, опять же, если, там, итальянцы сказали: «Ну, вы знаете, Юлий Цезарь – это, вот, глубоко наш, римский человек, а вы уж не пишите про него, пожалуйста, пьесы». Поэтому это люди, с которыми – и это очень важно понимать – это люди, с которыми у английского драматурга и у английского зала не меньше, а может быть, больше связей, чем у многих наших соотечественников. А если люди через эту пьесу начнут опять читать Герцена и его полюбят снова, то будет замечательно.

А.БОРОДИН – Мы сейчас репетируем, у нас такое впечатление, что мы репетируем абсолютно свою пьесу, нашу пьесу – вот я скажу, в отличие от того, что сказал Аркадия.

К.ЛАРИНА – В смысле, русскую, родную?

А.БОРОДИН – Абсолютно русскую, абсолютно русскую пьесу, написанную очень умным, очень интересным человеком. Вот, так сказать, и все.

К.ЛАРИНА – Сереж, добавишь что-то?

С.ПАРХОМЕНКО – Я совершенно вне всякого этого разговора, но просто чувства меня переполняют. У этой книжки, которая, вот…

К.ЛАРИНА – Еще одна победа.

С.ПАРХОМЕНКО – …повод для этого разговора. Да, в некотором роде, да. Потому что у нее есть художник, блистательный книжный художник Дмитрий Черногаев и Андрей Бондаренко, прежде всего, который над ней работал – Бондаренко здесь был много раз, Черногаев его партнер и соавтор и коллега. Так вот, они вдвоем получили только что на книжной ярмарке такого «Оскара» за книжное оформление, за нашу серию «Вещи в себе», которую они же делали – это очень престижная в книжном мире премия, и я…

К.ЛАРИНА – Поздравляю! Поздравляю!

С.ПАРХОМЕНКО – И я их очень поздравляю. Вот ровно сию секунду это произошло – мне прислали sms.

К.ЛАРИНА – Это прямо сейчас, в прямом эфире произошло – я свидетель.

С.ПАРХОМЕНКО – Да.

К.ЛАРИНА – Мы ждали телеграмму с книжной ярмарки, и мы ее получили. Так что от всей души поздравляем, и Ваших художников… я смотрю, у Вас все парами, Сергей: два переводчика, два художника…

С.ПАРХОМЕНКО – Ну да, потому что…

К.ЛАРИНА – Герцен с Огаревым, да?

С.ПАРХОМЕНКО – Да. Андрей работает, он замечательный график и дизайнер, но у него есть коллега, который занимается шрифтами – это тончайшая, совершенно сложнейшая материя, таких специалистов очень мало. Вот это Дмитрий Черногаев, который ему как-то в этом помогает, поразительный тоже специалист по этим делам.

К.ЛАРИНА – Вот вам и ответ на все мои сомнения по поводу зрительского отклика на эту книгу и на будущие спектакли. Я просто, чтобы Вы понимали, что люди разные, Том. Светлана Сергеевна – это любимые слушатели Пархоменко, я знаю. (смеется) Это его фанаты. «Смешно слышать, что в России, кроме Стоппарда, некому думать о свободе. И почему я должна слушать Герцена, говорящего словами Стоппарда?»

Т.СТОППАРД – Это вопрос для меня?

К.ЛАРИНА – Хотите, скажите что-нибудь.

Т.СТОППАРД – Если Вы хотите…. Вам не нужно…

А.БОРОДИН – Это, вообще, вопрос к Сергею Пархоменко, по-моему.

С.ПАРХОМЕНКО – Ну, пусть лучше Стоппард. Я готов, но Стоппард интереснее. Я готов ответить, но Стоппард интереснее ответит.

Т.СТОППАРД – Вы знаете, я не считаю, что здесь нет проблемы в том, что пишет человек из другой страны. Это ничего такого не предполагает. И более того, это никоим образом не увязано с тем, готов, намерен кто-то в России говорить о свободе или нет. Надеюсь, и вообще, я даже убежден, что ровно в этот момент миллионы людей здесь тоже говорят о свободе. Но актеры театральные сейчас репетируют мой текст. Собственно, и что?

(все смеются)

А.ОСТРОВСКИЙ – Том спрашивает, можно ли, он примет участие в конкурсе, чтобы выиграть собственную книжку?

К.ЛАРИНА – Сергей, ты что-нибудь скажешь по этому поводу?

С.ПАРХОМЕНКО – Я скажу Светлане Сергеевне, что не надо здесь так размахивать кулаками, входя.

К.ЛАРИНА – Мы патриоты!

С.ПАРХОМЕНКО – Входя. Ну, валяйте! Ну а так чего же Вы не написали? Если Вам так важна свобода. Чего же Вы ее упустили? Почему же Вы не говорите о ней? Почему Вы не дорожите ею и не боретесь за нее? И почему у Вас, Светлана Сергеевна, эту свободу отнимают уже, так сказать, достаточно много десятилетий, а Вы спокойно на это взираете? Ну так вперед, боритесь за нее! Никто Вам не запретил.

К.ЛАРИНА – Сереж, у тебя есть вопросы, а то у меня забрали их?

Т.СТОППАРД – Позвольте вступить также в эту дискуссию…

К.ЛАРИНА – Да, пожалуйста.

Т.СТОППАРД – У свободы национальности никоим образом нет. И свобода русская не отличается от английской свободы или японской свободы. Понимаете, я с самим посылом этого вопроса не согласен.

К.ЛАРИНА – Значит, я докладываю результаты нашего конкурса. У нас есть победители, у нас правильно ответили на четыре вопроса, а вот на пятый вопрос – в какой стране прожил большую часть своей жизни Александр Герцен, ответа нету.

С.ПАРХОМЕНКО – Вот так вот!

К.ЛАРИНА – Ты понял?! (смеется)

С.ПАРХОМЕНКО – Вот так вот. Это про национальные чувства.

К.ЛАРИНА – Мы всех запутали.

С.ПАРХОМЕНКО – Так. Значит, вот это те самые люди, которые объясняли, что никто не смеет трогать их Герцена? Вот это вот они?

(все смеются)

С.ПАРХОМЕНКО – Здравствуйте, соотечественники!

К.ЛАРИНА – Ну, я так понимаю, что у нас про Герцена помнят только, что его разбудили декабристы, да? Пожалуй, все.

Т.ПЕЛИПЕЙКО – А он развернул революционную агитацию.

К.ЛАРИНА – Пожалуй, и все.

М.ПЕШКОВА – А про «Колокол» совсем забыли.

К.ЛАРИНА – Про «Колокол»… какой там «Колокол»? Ну мы что, мы должны уже заканчивать, к сожалению, нашу творческую встречу, да? Поэтому если есть у Тома Стоппарда какое-то заявление в конце нашей программы, какое-то обращение к будущим зрителям Ваших спектаклей – вот что бы Вы сказали русским зрителям, которые придут смотреть «Берег утопии» через год?

Т.СТОППАРД – Вы знаете, я вот что скажу: мы долго обсуждали вопрос самой публикации книги, и я очень благодарен за ее выход. Но помните, что театр – это не текст. Театр – это событие. А текст – это только попытка, всегда безнадежная, перевести в текст то, что происходит на сцене или будет происходить на сцене. Я это говорю не по поводу театра Алексея, я это говорю о театре вообще. Если вы не видите пьесу на сцене, то только читая – прекрасно, когда есть книга, ее можно с большим удовольствием читать, но… вообще, это касается любых печатных изданий театральных пьес – опыт театр идет только через сам театр.

К.ЛАРИНА – Ну что же, мы на этом прощаемся. Спасибо большое! Еще раз представлю всех участников сегодняшнего «Книжного казино»: Том Стоппард, Сергей Пархоменко, директор издательства «Иностранка», Алексей Бородин, главный режиссер Российского Молодежного театра, переводчик «Берега утопии», один из переводчиков, Аркадий Островский, а также Татьяна Пелипейко, Майя Пешкова и Ксения Ларина. Всем спасибо!