Вячеслав Пьецух - Книжное казино - 2006-04-23
23 апреля 2006 г.
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» писатель Вячеслав Пьецух.
Передачу ведут Ксения Ларина и Майя Пешкова.
К.ЛАРИНА – 13 часов 15 минут, еще раз добрый день, в студии вновь Ксения Ларина и Майя Пешкова со мной.
М.ПЕШКОВА – Здравствуйте.
К.ЛАРИНА – И сегодня у нас в гостях Вячеслав Пьецух, книги нашего гостя передо мной. Сегодня мы будем принимать от вас вопросы "инженеру человеческих душ", я думаю, что есть, о чем спросить нашего гостя, который немало книг издал в своей жизни, и я вижу, что наши слушатели хорошо знают ваше творчество, вот, например, пишет нам Татьяна: «Пьецуху: прочитала «Письма к Тютчеву» с упоением, буду искать ваши книги в магазинах. Что посоветуете почитать следующее?»
В.ПЬЕЦУХ – Библию, библию, Христос воскрес, для начала.
К.ЛАРИНА – То есть после Пьецуха сразу библию. Я думаю, все услышали ваши поздравления, и вас тоже поздравляем с праздником, но, тем не менее, давайте ответим на вопрос Татьяны.
В.ПЬЕЦУХ – Мне посчастливилось издать за очень короткое время, это вероятно беспрецедентный случай в истории русской литературы, я за 5 месяцев умудрился издать 4 книги, то есть не я, конечно, издавал, я их сочинял, издавали очаровательные люди, которым я бесконечно благодарен, в частности, Ирина Анатольевна Серова, которая подряд сдала мои три книги, главный редактор и ведущий человек в издательстве «Энас-Глобулус», и вышла у меня вся моя эссеистика в книжке, которая называется «Низкий жанр», эта книжка вышла в издательстве «Зебра Е», тем людям, которые издавали, огромное спасибо за это, книжка громадная и тем более рискованно это издательству тем, что, ну, эссеистика, кому она сейчас нужна, в общем-то.
К.ЛАРИНА – Вы зря так говорите, по нашим с Майей наблюдениям, как раз эссеистика сейчас очень востребована. Действительно, может быть, это для вас открытие, но судя по тому, какие книги сегодня пользуются наибольшим спросом, на мой взгляд, это по прежнему мемуарная литература и эссеистика тоже в первую очередь. И не только об этом хорошо знает наш гость Вячеслав Пьецух, но и, допустим, Василий Павлович Аксенов, который уже 2 или 3 книги подряд выпустил после последнего романа, именно эссеистики. Так мы начали книги перечислять, давайте назовем их до конца, мы назвали «Низкий жанр», «Жизнь замечательных людей», «Русская тема»…
В.ПЬЕЦУХ – И книжка, которая называется «Плагиат». Это то, что я украл и переработал у Льва Николаевича Толстого, у Фёдора Михайловича Достоевского. Наши великие отцы литературы вкладывали одно содержание в эту форму, а я вложил прямо противоположное.
К.ЛАРИНА – А я хочу сказать про оформление книг и первое, что я заметила, я вижу знакомую руку нашего друга, нашей радиостанции Владимира Любарова, это тоже не случайное. Наверное, сотрудничество получилось.
В.ПЬЕЦУХ – Не случайное, хотя мы едва знакомы с ним, одна из моих книг украшена работой моего друга Николая Белянова, это мой портрет, чрезвычайно похожий, как это не удивительно, это в книге «Плагиат». Ну, вы знаете, я так хладнокровно отношусь к формальной стороне дела, и обложка меня всегда меньше всего интересует. Меня не очень волнует, какая будет обложка.
К.ЛАРИНА – Любаров вас не вдохновляет?
В.ПЬЕЦУХ – Он прекрасный художник, о чем разговор, я очень рад, что именно эту книжку оформлял, ну, просто я не этим, как правило, бываю занят.
К.ЛАРИНА – Вам все равно. Ну, может обложка может и отпугнуть?
В.ПЬЕЦУХ – Да, не знаю… по-моему, самая замечательная обложка, когда написано: «Антон Павлович Чехов. Повести и рассказы».
К.ЛАРИНА – Ну, тут же не написано Антон Павлович Чехов.
В.ПЬЕЦУХ – В том-то вся и беда.
К.ЛАРИНА – Конечно за такую обложку, как в «Плагиате», можно отдать многое, если ты это увидишь на полке, тебе захочется обязательно к этому подойти и открыть и посмотреть, так что вы зря, вы лукавите.
М.ПЕШКОВА – Я хотела спросить о толстых журналах. Я тут считала ваши публикации в разных изданиях и увидела, что большее число в журнале «Октябрь», а почему вы избрали этот журнал именно таким местом, где публикуетесь?
В.ПЬЕЦУХ – Я питаю дружеское и мужское отчасти чувство к главному редактору этого журнала, но это, в общем-то, но это не самое основное, самое основное то, что полагаю, это самый культурный и самый интересный толстый литературный журнал современной России, поэтому я полагаю и честью для себя и удачей, что меня в этом журнале много лет безотказно печатают, собственно только там я и печатаю свою свежеиспеченную литературу и больше нигде, хотя, конечно, прекрасные журналы и «Знамя», и «Новый мир», и моя «Дружба народов» родная, в которой я проработал главным редактором года три, но знаете, старость что ли, я не знаю, меньше пишется, поэтому меньше печатается, и меня хватает пока только на один «Октябрь».
М.ПЕШКОВА – Журнал «Октябрь» проводит литературные вечера и встречи, в которых участвуют авторы этого журнала, как вы находите вечер, который был на этой неделе, это все происходило в клубе «Жизнь замечательных людей», понравилось ли вам, среди ваших гостей была Татьяна Назаренко, я предполагала, что именно она будет автором обложки ваших следующих книг.
В.ПЬЕЦУХ – Ну, она мне даже устроила маленький семейный скандал. Наташенька Нестерова тоже мной очень любимый художник и человек, она скандалов не устраивала, но по выражению глаз, я понял, что она тоже бы не отказалась разместить свою живопись на обложке моих книг, но я, бойся, бог даст жизни еще и сил, то все-таки может не последние мои книжки я сегодня представляю, что может быть еще что-то напишется, издастся, и мои ближайшие подружки мне помогут их издать.
М.ПЕШКОВА – Это необычный для вас год, в этом году ваш юбилей, вы что-то специально пишите к юбилею?
В.ПЬЕЦУХ – Решительно ничего.
М.ПЕШКОВА – Такое игнорирование, да?
В.ПЬЕЦУХ – Нет, нисколько не игнорирование.
К.ЛАРИНА – Можно мне по книжке спросить, что за замечательные люди населяют книгу под названием «ЖЗЛ»?
В.ПЬЕЦУХ – В предисловии от автора, там как раз все написано, я просто предугадал, что это название вызовет некоторое недоумение, и попытался эти недоумения развеять в этом общем, коротеньком предисловии. Если попытаться его сдать и попытаться его сжать и сформулировать в полутора фразах, то, наверное, это прозвучало бы так, как ни тяжело, ни противно нам было существовать в этих геополитических условиях, все-таки надо отдавать себе отчет, что жизнь-то прожита, и причем в замечательной стране, среди замечательных людей, может даже слишком замечательных, чересчур.
К.ЛАРИНА – Я так понимаю, что речь идет все-таки о людях не слишком известных всему человечеству или это известные люди?
В.ПЬЕЦУХ – Нет. Это люди, с которыми мы все живем, в частности мои деревенские, я полгода живу в деревне, и мои деревенские мужики настолько замечательные, вот это точно чересчур.
К.ЛАРИНА – Вот, как раз поэтому я подвела опять же к обложке, потому что лукавите вы, что вам все равно какая обложка, вот все эти замечательные люди, они на обложке изображены. Это жители деревни «Перемилово» там, где живет Владимир Любаров. Похожи они на жителей вашей деревни?
В.ПЬЕЦУХ – А я не знаю Володину деревню, у меня деревня называется «Устье», она находится в 30 км от города Ржева и в 20 км от города Зубцова, где живет очень масса любимых и уважаемых мной людей, так что мне очень трудно судить.
К.ЛАРИНА – А что делают сегодня в деревне?
В.ПЬЕЦУХ – А кто что. Кто водку пьет, кто ворует.
М.ПЕШКОВА – Это литературная деревня?
В.ПЬЕЦУХ – В высшей степени, это просто литература, которая валяется под ногами. А кто работает так, что и американский бы фермер позавидовал. Когда я вижу, как мужики 5,6 или 7 августа убирают рожь, меня снедает гордость за русское крестьянство, как они идут строем как танки ромбом прямо и жнут. И главное, они еще понимают, что это красиво, и они делают такие физиономии, чтобы понимали все остальные, что это очень красиво. А мы стоим, московская художественная интеллигенция, и гордимся, и они гордятся.
К.ЛАРИНА – А вы в поле?
В.ПЬЕЦУХ – У меня огород. Я выращиваю свою картошку, со своей родной Ириной Борисовной, женой моей драгоценной, я выращиваю бобы русские, вкуснее которых нет ничего на свете, я выращиваю даже спаржу, моя супруга выращивает, главным образом цветы, плюс еще газон у меня как в Оксфорде.
К.ЛАРИНА – По этому поводу местные жители не завидуют?
В.ПЬЕЦУХ – А там местных жителей-то уже нет, последняя баба Надя умерла 3 года тому назад.
К.ЛАРИНА – То есть это дачный поселок по сути?
В.ПЬЕЦУХ – Нет, это деревенька, этой деревеньке, может, лет 400-500, мы не знаем, вот настоящая деревня, и мой дом это не дачная постройка, это настоящая крестьянская изба.
К.ЛАРИНА – А кто рожь-то собирает, если там нет никого?
В.ПЬЕЦУХ – А у нас колхоз называется «Сознательный», там работают, наверное, мужиков, ну, несколько сотен, наверное, работает.
К.ЛАРИНА – То есть местные.
В.ПЬЕЦУХ – Да, но это соседние деревни, а наша как бы уже на полях, за рамками.
К.ЛАРИНА – А живность, куры, петухи, коровы, лошади?
В.ПЬЕЦУХ – Нет, вот была соседка, она держала кур, а сейчас уже никто ничего не держит.
К.ЛАРИНА – То есть вы там живете фактически круглый год?
В.ПЬЕЦУХ – Полгода, с апреля по октябрь.
К.ЛАРИНА – А зимой?
В.ПЬЕЦУХ – А зимой в Москве, в своем Ясенево родном.
К.ЛАРИНА – Грустно?
В.ПЬЕЦУХ – Нет, совсем не грустно. Знаете, куда носом не ткнешь везде хорошо, как это ни странно.
К.ЛАРИНА – То есть вы патриот?
В.ПЬЕЦУХ – Я не патриот, я даже слова этого не люблю, я отечество свое обожаю и русских очень люблю.
К.ЛАРИНА – А почему вы не любите слово патриот?
В.ПЬЕЦУХ – Ну, оно какое-то неродное слово, оно, в общем-то, и латинского корня, а поскольку я сочинитель русский от ногтей на ногах до макушки, как-то я больше русские слова люблю. Можно придумать слово «отечественник», но это глуповато. Стало быть, никак.
К.ЛАРИНА – Ну что же, мы сейчас остановимся, послушаем новости.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА – Сегодня у нас в студии Вячеслав Пьецух, книги, которые мы сегодня представляем, это «Русская тема», «Плагиат», «Жизнь замечательных людей», «Низкий жанр». Программу ведут Майя Пешкова и Ксения Ларина, я напомню номер нашего пейджера 725-66-33 и номера телефонов прямого эфира 783-90-25 и 783-90-26. Давайте я задам пару вопросов, уже пришедших на пейджер, а потом мы включим телефон. «Что в сегодняшней культурной жизни вас радует и огорчает? Елена».
В.ПЬЕЦУХ – В культурной жизни меня огорчает отсутствие культуры, а радует то, что пока живо наше поколение, поколение людей, женщин и мужчин, родившихся сразу после войны. Пока оно живо и российская культура жива.
К.ЛАРИНА – Что, после вас ничего нет?
В.ПЬЕЦУХ – Ну не видать.
К.ЛАРИНА – Никого не назовете.
В.ПЬЕЦУХ – Нет, ни в кино, ни в театре, ни в литературе… может быть, передых-то нужен, ведь Россия так работала в культуре последние 300 лет, что, может быть, ей надо просто немного передохнуть поколения два, а потом она очухается и возьмется за прежнее, за свое настоящее.
К.ЛАРИНА – А вот интересно, как вы думаете, это явление, присущее сегодняшней России, или это такой общемировой кризис?
В.ПЬЕЦУХ – Безусловно, это процесс общемировой, который подметил первым еще Александр Иванович Герцен, которые в середине XIX столетия писал, что нужно, в конце концов, прийти к тому убеждению, что цель всего развития человечества мещанин.
К.ЛАРИНА – Когда вы сказали, что никого нет после вас, я сначала подумала, сейчас брошусь спорить, а потом я подумала, что, наверно, вы правы, я бы только добавила к тому, что вы перечисляли ни в литературе, ни в театре, ни в кино, я бы добавила бы еще и политику, мне кажется, что это тоже очень важно. Время личности осталось в прошлом.
В.ПЬЕЦУХ – Во всяком случае, пожалуй, вы правы. Ведь нами всегда правили дураки в той или иной степени.
К.ЛАРИНА – В России?
В.ПЬЕЦУХ – Да, я вообще стою на том, что не любовь и деньги правят миром, правит миром глупость, но все-таки это были идиоты харизматического направления, чего о нынешних-то… нет, есть какие-то проблески, есть один – два из молодого поколения настоящих, блестящих актера, хотя они уж к нам ближе гораздо, чем к новому поколению, имен называть не будем.
К.ЛАРИНА – Хотя, видите, каждому поколению, каждому времени своя точка отсчета. Ведь, когда мы обсуждаем эти темы, я понимаю, что нам есть с чем сравнивать, у нас есть внутренние какие-то воспоминания, мы понимаем, что если сравнить это с этим, то масштаб понятен, а если сегодня, наверняка сегодня тоже величины разные, кто-то лучше, кто-то меньше, кто-то интереснее, но масштаб другой.
В.ПЬЕЦУХ – В том-то наше и несчастье, что нам есть с кем сравнивать, вот ведь какая штука.
М.ПЕШКОВА – Я хотела спросить о чтении. Много ли вы уделяете внимания чтению как таковому. Я знаю, что у вас и библиотека в деревне, и библиотека в городе, и что бы вы могли посоветовать современному читателю, к каким книгам обратиться?
К.ЛАРИНА – Я думаю, что уже отвечал на этот вопрос Вячеслав.
М.ПЕШКОВА – Кроме как книгам Пьецуха.
К.ЛАРИНА – Чехова.
В.ПЬЕЦУХ – Да нет, трагедия моего возраста заключается в том, что уже нечего почитать – все прочитано.
К.ЛАРИНА – Остается только написать. Пишите хотя бы скорей.
В.ПЬЕЦУХ – Только перечитывать. Я последние годы своей жизни перечитываю Чехова, все по новой и помногу раз подряд, это бесконечный источник наслаждения и такого высокого эстетического чувства, что это не может наскучить, это не может иссякнуть, это никогда не перестанет питать, волновать, награждать ни за что, что самое интересное.
М.ПЕШКОВА – Именно поэтому, вы, наверное, в одной из заключительных историй, которая вошла в «Жизнь замечательных людей», когда хотели издать Лейкина книгу, пришел богатый человек, все это было в ресторане, и у него просили денег, и чем все это закончилось? Эта история.
В.ПЬЕЦУХ – Капиталист столько денег не дал.
М.ПЕШКОВА – Да. Не дал денег, потому что не нравится. Он говорит: «Мне и Чехов не нравится, мне и Лейкин не нравится», ну не хочет человека давать денег. «А кто вам нравится-то?» - «А никто».
М.ПЕШКОВА – То есть вы это писали почти с себя за исключением того, что вы не капиталист?
В.ПЬЕЦУХ – Ну что вы, конечно не с себя. Только моделировал образ современного капиталиста.
К.ЛАРИНА – Вячеслав, возьмите, пожалуйста, наушники, поскольку мы обещали включить телефон. Давайте, мы это сделаем. Еще раз напомню наши номера 783-90-25 или 783-90-26, первая линия московская, вторая для тех, кто живет не в Москве, а может быть, даже в той далекой деревне, а как она называется?
В.ПЬЕЦУХ – Устье.
К.ЛАРИНА – Там слушают «Эхо Москвы»?
В.ПЬЕЦУХ – Да там, наверное, кроме Вити и Валеры, моих друзей, никого и нет сейчас.
К.ЛАРИНА – Но приемники у них есть?
В.ПЬЕЦУХ – Наверно.
К.ЛАРИНА – Так что, может быть, и слушают.
В.ПЬЕЦУХ – В Зубцове точно слушают.
К.ЛАРИНА – Итак, ваши вопросы. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Алло, добрый день. Я бы хотел спросить у Вячеслава Алексеевича, сильно ли изменился наш народ со времен «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина? Я знаю, что он написал продолжение в 80-ые годы». Спасибо за вопрос.
В.ПЬЕЦУХ – Спасибо. Изменился, наверное, только в худшую сторону, вот в чем беда. Раньше мы были недотепы, но живущие в эмпиреях, парящие над облаками, а теперь мы недотепы, которые оперируют по матушке, главным образом, и вообще я не уверен, что современная молодежь вообще умеет писать, у меня есть такое подозрение, что они писать не умеют, просто писать слова: корова, и прочее. Вот так.
К.ЛАРИНА – Хотя я всегда против обобщений, Вячеслав, ведь есть же среди молодежи, не знаю, кого вы имеете в виду, какой конкретно возрастной период.
В.ПЬЕЦУХ – Литература иначе не работает. Литература – это формулировка.
К.ЛАРИНА – Понятно.
В.ПЬЕЦУХ – Поэтому без обобщений тут уже никак не обойдешься. Все же «Крыжовник» Антона Павловича это обобщение.
К.ЛАРИНА – Давайте дальше. Следующий звонок. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Как Вячеслав Алексеевич относится к вере? Верующий ли он человек и что для него вообще религия, если он верующий человек? Михаил.
В.ПЬЕЦУХ – Михаил, что может ответить, Шопенгауэр жизнь потратил на то, чтобы попытаться ответить на этот ваш вопрос, что есть вера и верую ли я, я, как человек вообще, не как Пьецух, а как человек вообще. Это чрезвычайно сложно. Многих жизней хватит, чтобы это как-то осветить. В любом случае, я не безбожник, в любом случае, Христос для меня это очень серьезно, и Бога отца я чувствую, вот так. К церкви я отношусь, может быть, немного прохладней, потому что вообще полагаю, что церковь – это все-таки представление о Боге и не более того.
К.ЛАРИНА – Спасибо Следующий звонок. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Алло, добрый день. Дмитрий, Петербург. Вопрос к вашему гостю. Как он считает, в чем роль литературы художественной в современной России?
К.ЛАРИНА – Спасибо за вопрос. Оставляйте номер вашего телефона, как мы ответим на этот вопрос?
В.ПЬЕЦУХ – Я вообще я думаю, что смысл жизни для каждого нормального добропорядочного, психически нормального человека – это приращение красоты, и уж не знаю, что остальное, а литература – это настолько прямой приращение красоты, что каждый человек, который ей занимается, занимается прямым человеческим делом на земле. А с другой стороны литература – это то, что родители ему дали. Родители тоже разные бывают. Какие-то додали, какие-то недодали, а литература всегда додаст.
К.ЛАРИНА – А есть то, что нельзя в литературе?
В.ПЬЕЦУХ – Мат. Черные слова, абсолютно черные слова. Физиологический процесс.
К.ЛАРИНА – Подробности.
В.ПЬЕЦУХ – Процесс, назовем это так.
К.ЛАРИНА – А, не знаю, эротические сцены, это физиологический процесс?
В.ПЬЕЦУХ – Знаете, какая штука. Все ведь упирается в талант. Если талант есть, все, что хочешь, можно, всегда сделаешь так, что все будет опять же чистая эстетика. У Зайцева есть великолепная фраза, которая решает вопрос в корне: «И тогда он сказал напраслину про его мать».
К.ЛАРИНА – Понятно. Всегда есть возможность сказать другими словами, если у тебя есть такой запас. А можно еще мой любимый вопрос, который я всегда задаю инженерам человеческих душ: а бывают вредные произведения искусства, опасные?
В.ПЬЕЦУХ – Искусства - нет. Бывают квазипроизведения.
К.ЛАРИНА – Например?
В.ПЬЕЦУХ – Например, фильм «Бригада».
К.ЛАРИНА – Оно талантливое, как на ваш взгляд?
В.ПЬЕЦУХ – Ну как вам сказать. Там мужики талантливо играют, и тем это страшнее, романтизация порока, романтизация зла – это страшно.
К.ЛАРИНА – А в литературе?
В.ПЬЕЦУХ – А в литературе, я не знаю, Селинджер «Над пропастью во ржи» это очень талантливая вещь, но все-таки он первым ввел в американскую литературу мат, до него этого не было, и нужно ли было это делать, я не знаю, но не даром он больше ничего не написал.
М.ПЕШКОВА – А мне хочется спросить, как же получилось так, что сын летчика-изобретателя не пошел по стопам отца, а ушел в литературу?
К.ЛАРИНА – Это про Пьецуха Майя спрашивает, для тех, кто не знает.
В.ПЬЕЦУХ – Да, но отец, царствие ему небесное, славный был человек, пытался меня как-то вовлечь в эту авиационную стихию, но что-то я вообще железо с детства не люблю, и какого-то я вообще не очень героического направления мужчина, обычно тихий, в такой стилистике: глупо сидеть, про что-нибудь умное подумать. Отец с этим смирился, в конце концов, когда я выпустил первую свою книжку в жизнь, и очень гордился этой моей книжкой. Но что тут, тут и сказать нечего. Литературное дарование, как и любое художественное дарование – это, конечно, заболевание, и это ни анализу, ни синтезу не поддается.
К.ЛАРИНА – Давайте еще несколько звонков успеем послушать. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Вячеслав Алексеевич, скажите, пожалуйста, для меня как для читателя важно, открыв книгу, видеть портрет читателя, а закрыв книгу, я еще раз обращаюсь к портрету, а вам как читателю важно знать писателя в лицо, и почему сейчас так много безликих книг? Людмила.
В.ПЬЕЦУХ – Безликих книг сейчас, наверное, много, потому что наступила эпоха неталантливых людей, это самая главная характеристика нашего времени. А лицо у писателя, по-моему, вещь совершенно не важная, страшнее Лермонтова придумать писателя было невозможно, а трудно подыскать ему ровню в мировой литературе, а уж такое было страшилище, редкость.
К.ЛАРИНА – Тут наши слушатели, конечно, вас несколько превратно поняли, когда вы говорите, что после вас, не вас конкретно, а поколения, которое вы представляете, вы не видите тех, кто идет за вами, по вашим стопам, и говорят «Ну как же!», называют какие-то фамилии, я вас уверяю, возьмите люблю фамилию, которую вы хотите в качестве примера привести, вы сразу же поймете, что этот человек, который сегодня либо ставит спектакли, либо пишет книжки, либо снимает фильмы, это все равно старше или ровесник нашего сегодняшнего гостя, то есть, по сути, то же самое поколение, которое, по сути, еще активно работает в культуре, оно и производит основную… да?
В.ПЬЕЦУХ – Да.
К.ЛАРИНА – А если говорить о молодежи, тут стоит подумать. Давайте еще звонок, пожалуйста. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Борис, я из Москвы. Хочу поздравить вас со светлым воскресением Пасхи.
К.ЛАРИНА – Спасибо. И вам тоже.
СЛУШАТЕЛЬ – И у меня вопрос к Вячеславу Алексеевичу. Есть ли у вас любимый автор или настольная книга, и что это за книга?
К.ЛАРИНА – Спасибо. Вокруг писателей мы все крутимся.
В.ПЬЕЦУХ – Я не буду здесь оригинален, у меня Евангелия все 4 со стола не сходят, и я уже говорил, что я бесконечно перечитываю Чехова.
М.ПЕШКОВА – А по поводу читательского момента, что говорят англосаксы, и что думаете вы по этому поводу?
В.ПЬЕЦУХ – Что вы имеете в виду?
М.ПЕШКОВА – О том, что Россия очень поздно пришла к чтению, что у них оно завершилось, а у нас нет, мы будем читать.
В.ПЬЕЦУХ – Нет, это не англосаксы говорят, это я говорю. Имеется в виду, что мы всеконечно отстали от романо-германского мира во всех отношениях, и, в частности, они уже давно бросили читать, а у нас, во всяком случае, люди моего поколения еще читают. И вот мы еще будем читать.
К.ЛАРИНА – И моего поколения читают.
В.ПЬЕЦУХ – Конечно. Мы с вами примерно одного поколения, не далеко ушли. И мы еще, наверное, будем читать в то время, когда романо-германцы будут читать только расписание поездов.
К.ЛАРИНА – Какая-то у нас сегодня горькая картина. Картина горькая, ей богу. Ну, давайте дальше послушаем. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Это Елена из Москвы. Я хочу задать такой вопрос. Очень часто, чтоб узнать творческого человека задают вопрос «Кого вы больше любите Толстого или Достоевского?». Кого вы больше любите?
В.ПЬЕЦУХ – Я бы в этой плоскости вопрос не ставил, я жену свою люблю. Я бы поставил так, что я не могу. Я точно не могу как Достоевский. Как Толстой, я еще понимаю, как это сделано, я вижу его нитки и вижу технику, а вот как это делает Достоевский, я не понимаю и не вижу. Разве что так.
К.ЛАРИНА – Смотрю на вашу биографию, действительно, кадровый офицер отец.
В.ПЬЕЦУХ – Отец, да.
К.ЛАРИНА – Давайте следующий звонок. Здравствуйте, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Это Валентина из Новосибирска. Когда вы пришли в редакцию в первый раз, у вас сразу приняли рукопись в печать или вы посещали так же, как Джек Лондон?
К.ЛАРИНА – Спасибо за вопрос.
В.ПЬЕЦУХ – Ну, как Джек Лондон я себя никогда не ощущал, потому что внешними проявлениями литературного ремесла как-то я меньше всего интересовался, Но от самого первого визита в журнал «Новый мир» до первой публикации в журнале «Новый мир» прошло ровно 13 лет.
К.ЛАРИНА – Ну так расскажите поподробней, что принесли-то в редакцию?
В.ПЬЕЦУХ – Вам про все 13 лет?
К.ЛАРИНА – Нет, первое, что принесли-то.
В.ПЬЕЦУХ – Я принес свои рассказы. Их вернули с благожелательными словами, там то-то, се-то не устраивает, и я продолжал 13 лет носить свои рассказы и повести в журнал «Новый мир», пока, наконец, моя повесть «Новая московская философия» там через 13 лет не вышла. Графоманам не советую утешаться этим обстоятельством, потому что литература – это литература. Графомания – это графомания, даже независимо от того, что страдают они примерно на одинаковый манер.
К.ЛАРИНА – Мне кажется, графоманы, они толще книжки пишут, чем писатели.
В.ПЬЕЦУХ – Ну, бог весть, я не знаю.
К.ЛАРИНА – Больше, остановиться не могут.
М.ПЕШКОВА – 10 лет вы отдали школе. Вы преподавали историю, а как вы получилось так, что вы ушли из школы? Вас выгнали?
В.ПЬЕЦУХ – Выгнали.
М.ПЕШКОВА – За что?
В.ПЬЕЦУХ – Выгнали меня за литературу. Я на дне рождения у своей подружки, преподавательницы младших классов, начальной школы, прочитал один из своих первых рассказов, назывался он «Угон». И кто-то донес руководству, но эпоха-то была страшноватенькая, шли процессы над писателями, над диссидентами, а я никогда не был не то, что ни диссидентом, а я еще ведь в молодости был таким пламенным коммунистом, что считал, что нет коммунистической партии, которая годится для меня лично, я и есть коммунистическая партия, а это шайка бандитов, которая выдает себя за коммунистов. Тем не менее, вызывает меня одна дама, бог ей судья, не буду, она в общем-то известная дама, я не буду сейчас говорить кто именно, и говорит: "Знаете, молодой человек, подайте-ка вы заявление по собственному желанию, потому что черт вас знает, что вы там пишете. На всякий случай. Нам такие не нужны". Я с полгода сопротивлялся, потом все-таки вынужден был уйти, и 10 лет я примерно в школе отработал, очень любил это дело, и бог весть, как повернулась бы жизнь, если бы не это приключение.
К.ЛАРИНА – Каковы ваши отношения с собратьями по цеху, в писательском сообществе как вы общаетесь внутри или у вас круг другой?
В.ПЬЕЦУХ – Это не по ремесленному признаку, по человеческому. Один из ближайших моих друзей Володя Салимон поэт, любимейший мой человек Володя Меньшов, потому что Володя Меньшов, а не потому, что он не писатель, а кинематографист, или Верочка Лентова, моя уважаемая, так что круг все-таки более-менее художественный, но не по ремесленному признаку, а с молодости осталось. Я не знаю, Миша Макаров, друг мой театр, и Аркашка Чулков, мой друг с 18 лет, они вообще никакого отношения к художественному миру не имеют.
К.ЛАРИНА – А какие-нибудь литературные объединения, литературные манифесты подписывали?
В.ПЬЕЦУХ – Нет, прошла эта эпоха. Подписывал, чтобы с нашего русского пенклуба не брали налог земельный, который совершенно не подъемен для русского пенклуба, конечно подписал, разве что такие.
К.ЛАРИНА – А на ваш взгляд должен ли писатель каким-то образом участвовать в общественной и политической жизни?
В.ПЬЕЦУХ – Писатель должен писать. Любить свою жену, отечество и нацию, и больше он ничего не должен.
К.ЛАРИНА – А "писатель у микрофона", а проповеди по радио, как же? Мы же все в поисках авторитетов духовных, а авторитеты все скрылись в деревнях и сидят там, пишут книги.
В.ПЬЕЦУХ – Книги – это и есть то самое, что от них требуется.
К.ЛАРИНА – Ну здрасьте, вы только что сказали, что никто ничего не читает. То есть вы для кого пишете? Получается, что вы пишете и сами или ваши друзья читают, и вы читаете.
В.ПЬЕЦУХ – Ну как же. Видите, даже из Новосибирска звонят.
К.ЛАРИНА – Значит, не все потеряно.
В.ПЬЕЦУХ – Значит, кто-то еще читает. Только этим и живы, слава богу, что еще кто-то в этой стране что-то читает, мыслит, чувствует, любит, боготворит.
К.ЛАРИНА – Давайте еще пару звонков успеем принять. Алло, здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Это Галина Сергеевна. Как Вячеслав Алексеевич относится к многочисленным литературным премиям? Мне кажется, для него важнее наша любовь читателей, чтобы его просто читали и вообще как он считает бестселлер, существует такое понятие или нет?
К.ЛАРИНА – Спасибо.
В.ПЬЕЦУХ – К литературным премиям я отношусь с завистью, потому что я ни одной литературной премии за свою жизнь не получил, ну, не считая смешной какой-то американской премии за рассказ «Я и море». Я даже не представляю себе и масштаб этой премии, и ее весомость. А в России я ни одной премии опять же не считая журнальных, но это тоже не премии, а премии это Нобелевская, Пулицеровская, и так далее, так что с завистью отношусь. Очень мне хочется какую-нибудь премию получить. А что касается бестселлера, да, наши сбрендившие домохозяйки взялись сочинять детективы и они ужасно широко продаются и издаются большими тиражами, это, наверно, и есть бестселлер, но в прямом и самом точном и честном смысле этого слова все-таки, наверное, таковых не бывает. Александр Сергеевич Пушкин не продал ни одного своего тиража до конца. Ни одного.Это Пушкин.
К.ЛАРИНА – А к блокбастерам как вы относитесь?
В.ПЬЕЦУХ – Это из области кинематографа?
К.ЛАРИНА – Вы смотрели «Ночной дозор», «Дневной дозор»? Там ваш друг играет Владимир Меньшов.
В.ПЬЕЦУХ – Я не смотрел, честно говоря.
К.ЛАРИНА – А он вас звал?
В.ПЬЕЦУХ – Он меня не звал.
К.ЛАРИНА – То есть он тоже понимает, что вряд ли Пьецух пойдет на этот фильм, а то ему придется потом мне что-нибудь говорить.
В.ПЬЕЦУХ – Я думаю, это жалкое искусство. Кинематограф вообще жалкое искусство, а современный кинематограф тем паче.
К.ЛАРИНА – Почему кинематограф жалкое искусство?
В.ПЬЕЦУХ – Ну, во-первых, потому что оно все зависимое и очень технически усложненное.
К.ЛАРИНА – То есть шедевров в кино не бывает.
В.ПЬЕЦУХ – Ну, что такое сделать книгу. Взял ручку и бумаги и ты сам себе хозяин, хоть что, хоть пятое Евангелие сочиняй, а там все зависят друг от друга, от качества пленки, от качества аппаратуры и главное, от талантливости там очень мало зависит.
К.ЛАРИНА – Какой максималист у нас сегодня в гостях, совсем молодой человек.
В.ПЬЕЦУХ – Какой молодой, 60 лет.
К.ЛАРИНА – Да. 60 лет, а разговаривает, как будто ему 25, такой юношеский максимализм, нам кажется, это для писателя хорошо. Поэтому вас любят, и вы видите, какое количество вопросов сегодня пришло. Благодарим нашего гостя, Владислав Пьецух, спасибо.
В.ПЬЕЦУХ – А я благодарен бесконечно тем людям, которые позвонили, и которые не позвонили, которые читают и чтят величайшее достижение русского духа – русскую литературу.