Евгений Попов, Светлана Васильева - Книжное казино - 2006-03-19
К.ЛАРИНА – Ну, что же приветствуем вас. У микрофона вновь Ксения Ларина и вы уже слышали, что я не одна здесь в студии. Майя Пешкова пришла к нам, Майечка, привет.
М.ПЕШКОВА – Добрый день.
К.ЛАРИНА – И сегодня у нас в гостях семейная писательская пара, это Евгений Попов и его жена, автор книги «Превосходные люди» Светлана Васильева. Здравствуйте.
С.ВАСИЛЬЕВА – Здравствуйте.
Е.ПОПОВ – Здравствуйте.
К.ЛАРИНА – Ну, есть у нас авторы, есть у нас и книги. Ну, естественно, в начале мы должны рассказать о книжках. Я не сказала о книге, которую Евгений Попов сегодня представляет, книга называется «Опера нищих». Ну, я так думаю, первый вопрос вполне естественный возникает, конечно, все про Брехта вспоминают.
Е.ПОПОВ – А почему не про Джона Гэя, который был первым, а потом был Брехт, а потом пошло-поехало.
К.ЛАРИНА – Ну, это наши нищие.
Е.ПОПОВ – Они не имеют гражданства.
К.ЛАРИНА – Я сейчас проверю. Нет, эти нищие, по-моему, имеют гражданство. Здесь, по-моему, наши российские персонажи.
Е.ПОПОВ – Не хочется темнить, но нищие в евангельском смысле, потому что нищим может быть и очень богатый человек.
М.ПЕШКОВА – Это тот, который без души.
Е.ПОПОВ – Вот не знаю.
К.ЛАРИНА – Вот я смотрю, из чего эта книжка состоит, кстати, не сказали, это издательство «Вагриус» наш любимый. Светлана, а ваша книжка издательства «Грэйта».
С.ВАСИЛЬЕВА – Это издательство, которое имеет отношение к такому огромному солидному издательству «МК периодика».
К.ЛАРИНА – Значит, смотрите. Из чего состоит «Опера нищих»: «Рассказы о непонятном. Беседы и случаи», Беседы, это в буквальном смысле беседы, поскольку героями этих бесед являются, как я понимаю, близкие друзья автора, ну, Василий Аксенов, Белла Ахмадулина, Владимир Войнович, Сергей Шнуров даже.
Е.ПОПОВ – Не только друзья, но и просто очень интересные люди сами по себе. Например, там есть слесарь-сантехник Владимир Хомяков.
К.ЛАРИНА – Серьезно?
Е.ПОПОВ – Да.
К.ЛАРИНА – Это ваш личный слесарь?
Е.ПОПОВ – Это не мой личный слесарь.
С.ВАСИЛЬЕВА – Но это большой наш друг.
Е.ПОПОВ – Это наш большой друг, и он такая легенда района. Сам такой красавец с гаечным ключом, чуть-чуть плоховато выбрит и всегда нетрезв.
К.ЛАРИНА – Товарищи, наконец-то сбылась мечта наших слушателей, которые все время нам кричат: «Что вы все рассказываете про всяких богатых, где простой человек?». Да вот он простой человек, Владимир Хомяков, наконец-то и он попал в литературу, это как бы у вас такое сознательное решение?
Е.ПОПОВ – Разумеется, сознательное. Дело в том, что, я еще раз подчеркиваю, зря так слушатели думают, у нас в стране нашей все простые люди, и я готов это доказывать часами, а не минутами.
К.ЛАРИНА – Ну и еще один компонент книжки, это меня уже лично отсылает, ну, я думаю, многих тоже к Даниилу Хармсу. Он у нас славился этим жанром.
Е.ПОПОВ – Вы знаете, все-таки у великого Хармса там случаи абсурдистские и выдуманные, а здесь случаи абсолютно реальные, это документальные рассказы, и почему они возникли, потому что писателю в нашей стране жить очень легко, потому что у нас черт знает что происходит и выдумывать ничего практически не нужно. То есть можно додумывать, но те случаи, которые там описаны, они только западному человеку могут показаться фантастическими и хармсовскими.
К.ЛАРИНА – Подождите, вы говорите, что у нас все как бы есть, сюжеты валяются на улице. А почему же сюжетов нет, почему одни и те же, я говорю не про вас, я говорю вообще в литературе: украл, убил, сел.
Е.ПОПОВ – Ну, это не ко мне вопрос. Понимаете в чем дело, мне кажется, что пора возвратиться опять же, как это ни странно звучит, к реализму.
К.ЛАРИНА – К сатиристическому?
Е.ПОПОВ – К фантастическому, я бы сказал.
М.ПЕШКОВА – А вы считаете себя сторонником реализма.
Е.ПОПОВ – Да я как-то о себе меньше думаю, чем о других.
М.ПЕШКОВА – То есть вы имеете в виду всю нашу российскую литературу?
Е.ПОПОВ – Я, например, считаю, что Хармс реалист. И в этом смысле это меня с ним роднит. Может быть, я на самом деле придумал случаи под влияниями его великих историй, например, про старух, падающих из окошка.
К.ЛАРИНА – А вот скажите, давайте все-таки поймем, что такое реализм с вашей точки зрения. Потому действительно, у большинства читателей, у советской публики, конечно, это реализм социалистический, и сегодня у нас есть немало приверженцев именно этого стиля, прежде всего тех, кто населяет Литературную газету сегодняшнюю. Они все голосуют за тот самый реализм.
Е.ПОПОВ – Это глупость, по-моему. Во-первых, невозможно туда возвратиться, а во-вторых, и не нужно, потому что ничего более мерзкого, чем соцреализм не было. Он останется в истории литературы как стартовая площадка для концептуалистов типа Сорокина, потому что когда читаешь эти книги, которые канули, вполне закономерно, в безызвестность, тут так и хочется подсочинить к ним какой-нибудь мерзкий конец, что и делает Сорокин. А я говорю о реализме в широком смысле этого слова, то есть реализм это практически вся наша русская литература, которая была, есть и будет, я твердо в этом уверен. И реализм это такое тонкое балансирование в нынешние уже времена между попсой глянцевой, своего рода тоже такое отвратное явление вроде соцреализма, и знаете такими заумными, абсолютно самовлюбленными вещами, я имею в виду такой иногда расхожий авангардизм, когда человек говорит: «Да, плевать я хочу на читателя, ничего я ему не буду сообщать», - врет он или лукавит, потому что любой писатель думает о читателе. А мне кажется, его еще нужно уважать, а то он тебя не будет уважать и начнется цепь такая: непризнанный гений и так далее.
К.ЛАРИНА – Ну, вы же видите с другой стороны, кто возглавляет рейтинги продаж, в любом книжном магазине, меня это поражает совершенно. Там в первых строчках, так называемые, писатели, я имею в виду Оксану Робски, Ксению Собчак, Юлию Бордовских. Вот, даже открыла последнее «Книжное обозрение», самые популярные книги именно этих авторов. Вот каким образом тогда обращаться к читателю, вы этого читателя имеете в виду, когда вы говорите про читателя, они же тоже читатели, и главные читатели, потому что они главные покупатели.
Е.ПОПОВ – Они главные потребители, а не читатели. Это разные вещи, и я абсолютно не гневаюсь, и не вызывает ни зависти, ни злобы существование вами названых персон. Просто, у нас разные профессии. У них профессия гламурничать и деньги делать, а у писателя какая-то более непонятная цель, то есть писатель об этом, конечно, думает, но это где-то на десятом плане уже, мысли об успехе, о продажах, у него главный фанатизм его идеи, чтобы написать что-то такое, что по возможности не было скоропортящимся.
К.ЛАРИНА – Светлана, присоединяйтесь. Разделяете все, что было сказано сейчас вашим супругом и коллегой?
С.ВАСИЛЬЕВА – Да, абсолютно, но просто у меня всегда вертится в голове такое словечко, как неореализм, это не связано там с историей итальянского кино, которая была когда-то, а это связано с тем, что сейчас реализм везде, вокруг нас, но он без берегов, и каждый может найти там свою, личную точку зрения на действительность. И мне кажется, что именно это самое главное, вот мощное авторское начало, насколько оно убеждает читателя, побеждает его. В этом и осуществляется торжество реализма, а не в том, что человек просто сидит и копирует действительность.
К.ЛАРИНА – Ваш роман – это роман?
С.ВАСИЛЬЕВА – Да, это роман, хотя он такой мозаичный и многосоставный, но там есть единый сюжет, там есть интрига, там есть любовь, там есть просто история семьи, я считаю, что это такой семейно-исторический роман, если говорить о жанре.
К.ЛАРИНА – Первый роман?
С.ВАСИЛЬЕВА – Да.
К.ЛАРИНА – Первый читатель, что скажет?
С.ВАСИЛЬЕВА – Евгений не был первым читателем, у нас немножко разные творческие лаборатории, он был одним из первых читателей.
К.ЛАРИНА – А первым кто был?
С.ВАСИЛЬЕВА – Первым была Инна Львовна Леснянская, она была редактором, она была просто вдохновителем, и она стала даже одним из героев этого романа, потому что одна из глав этого романа связана именно с ней.
М.ПЕШКОВА – Мне сразу хотелось спросить, а насколько вам понравились мемуары Инны Львовны, которые совсем недавно опубликованы в журнале «Знамя»?
С.ВАСИЛЬЕВА – Мне очень понравились, я прочитала в один присест, не отрываясь. Я считаю, что это можно читать и не как мемуары, а можно читать просто как художественное произведение, не случайно это называется монороман.
М.ПЕШКОВА – Евгений Анатольевич, а каково ваше отношение?
Е.ПОПОВ – Мне очень интересно было читать, 2-3 неточности я только там нашел, но это неизбежно.
М.ПЕШКОВА – Вы узнавали время, вы узнавали людей?
Е.ПОПОВ – Да я узнавал время, но там такие мелочи, например, она описывает кафе, где не состоялся вернисаж Метрополя, и называет его «Аист», а оно называлось «Ритм».
М.ПЕШКОВА – Ну, это уже художественное воплощение.
К.ЛАРИНА – Нет, это не художественное, это, мне кажется, ошибка фактологическая, поскольку и то, и другое существовало в действительности. Давайте, все-таки вернемся к «Превосходным людям», мне хочется услышать мнение второго или третьего читателя.
Е.ПОПОВА – Вы знаете, я отвечу кратко, я скажу, что для меня в литературе не существует никаких семейно-половых признаков, очень суров я в литературе, если плохо, то плохо, жена или не жена это написала, я скорее разведусь, чем признаю произведение, которое мне не нравится, превосходным. Именно по этой причине у нас выработалось следующее, пока вещь не готова окончательно уже, до запятых, мы друг у друга ничего не читаем. Потому что если начнешь вмешиваться и делать какие-то такие замечания до конца работы, то работа меняется чудесным образом, а нам не хочется, чтобы мы превратились в «превосходных людей» Ильфа и Петрова, которые вместе пишут.
К.ЛАРИНА – А вдвоем невозможно написать?
Е.ПОПОВ – Я думаю не нужно этого делать, потому что возникает какой-то андроген, а эту вещь я очень высоко оценил, потому что на моих глазах Светлана стала писать, она стала все больше и больше углубляться в прозу, и вот продукт этот роман, первый, а сейчас есть уже и второй, но пока не напечатан.
К.ЛАРИНА – Здесь стихи есть, это ваши стихи?
С.ВАСИЛЬЕВА – В данном случае стихи как стихи персонажа, и вот тогда Инна Львовна Леснянская меня одобрила в том смысле, что это можно просто читать как стихи, и я даже выпустила параллельно с романом книгу своих стихов не как персонажа, а как автора.
К.ЛАРИНА – А кто первым это сделал, Пастернак или до него кто-нибудь?
С.ВАСИЛЬЕВА – Я думаю Пастернак, но у него все-таки свое отслоение стихов от прозы. А вообще, как кто-то из великих говорил, по-моему, простите, Ницше, что большая проза всегда пишется перед лицом большой поэзии. Мне вот это очень интересно.
К.ЛАРИНА – Ну, кстати, ваш коллега и товарищ Аксенов тоже очень уважает это сочетание.
С.ВАСИЛЬЕВА – Да, для меня всегда очень прельстительны его романы еще и поэтому, там все переплетается, для меня это поэзия в высоком смысле этого слова.
Е.ПОПОВ – И вот в этом романе «Превосходные люди», что мне еще нравится, то, что тактичное соблюдение пропорции между элитарностью и массовостью. Там дивная история монастыря, с приключениями, с кладами, и одновременно это такое вполне высокоинтеллектуальное произведение.
С.ВАСИЛЬЕВА – Мне кажется, что в романе без интриги, без авантюрности не обойдешься, потому что нынешняя серьезная литература, она очень часто грешит отсутствием занимательности, которая почему-то отошла только к массовой литературе, это очень обидно.
К.ЛАРИНА – Мы сейчас слушаем новости, потом продолжаем нашу встречу.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА – Мы продолжаем нашу творческую встречу с писателем Евгением Поповым и с писателем Светланой Васильевой. Еще раз назову книги, которые мы сегодня представляем и соответственно дарим вам, дорогие друзья: книга Евгения попова «Опера нищих» и книга Светланы Васильевой «Превосходные люди». Итак, наш пейджер 725-66-33, открыт для ваших вопросов нашим гостям. Я бы хотела немножечко еще остановиться на современной литературе, потому что всегда интересно с писателями об этом поговорить. Уже какие-то имена были названы и все-таки, хорошо ли вы знаете сегодняшних писателей российских? Потому что мы-то получаем на выходе, мы – потребители, как вы сказали, то, что нам раскрутили, то мы и читаем. А есть какие-то вещи от нас закрытые, скрытые. Кого бы вы назвали из тех, кто вам интересен?
Е.ПОПОВ – Я почему улыбаюсь, потому что я их знаю даже слишком хорошо. А остановиться я бы хотел не на коллегах своих и на по возрасту близких мне людях, а совсем на молодых писателях. Так получилось, что я в этом году был председателем жюри премии «Дебют», которую упомянутая вами Литературная газета почему-то ненавидит лютой ненавистью, там печатаются какие-то статьи, что это все профанация.
К.ЛАРИНА – Там, наверное, нет соцреализма.
Е.ПОПОВ – Там есть реализм просто, и я просто вижу, что на наших глазах возникает новое поколение писателей очень интересных, вот и все. А так, если говорить о состоянии литературы, то не подумайте, что я сошел к сегодняшнему числу с ума, но оно превосходное. Работают старые писатели, те, кто, слава богу, живы, вот, пожалуйста, события: новый роман Аксенова – огромное событие, работают писатели моего возраста, работают 30-летние, 40-летние, что их называть-то.
К.ЛАРИНА – Есть все-таки литература и литература. Мне интересно ваше мнение и ваше, и Светланы, мы все по жанрам бегаем сегодня, популярный ныне жанр фэнтези, который раньше все советские люди называли фантастикой, сегодня это фэнтези и только ленивый, по-моему, не пишет в этом жанре, и это все писатели?
Е.ПОПОВ – На мой взгляд, там не все писатели, но есть несомненные писатели.
К.ЛАРИНА – Например.
Е.ПОПОВ – Например, Михаил Успенский, который живет отнюдь не в Москве, но в Сибири, но он один из самых ярких представителей этого жанра, и это есть настоящая литература.
К.ЛАРИНА – Как это можно разделить? Какие критерии у вас лично?
Е.ПОПОВ – Во-первых, по слову, по уму, по иронии, по неувлеченности такими быстротекущими вещами, по нежеланию примазываться к действительности, становиться на цыпочки – дайте мне успех. Это серьезная литература.
К.ЛАРИНА – Светлана?
С.ВАСИЛЬЕВА – Вы хотите, чтобы я назвала какие-то имена? Я могу назвать имя такого молодого писателя Дмитрия Фелеева, он из Иванова, кажется, из города невест, завидный жених и очень хороший начинающий писатель, который, насколько я знаю, сейчас слагает большой роман. Мы читали начало этого романа, небольшой кусок из него, который он давал как повесть, меня страшно заинтересовало, потому что там, например, такие размышления на тему Дон Кихота, и вообще очень интересное письмо, совершенно свое, совершенно неожиданное и именно фантазийное, там есть это фэнтези, но на основе любимого вами реализма, поэтому я называю это неореализмом. А интерес у меня был, может быть, еще такой личный, потому что мой второй роман как раз на тему Дон Кихота написан, точнее он написан о такой кихотической личности женского пола, потому что я все-таки от своего пола не отрекаюсь, о такой "дон кихотессе".
К.ЛАРИНА – Он уже готов?
С.ВАСИЛЬЕВА – Да, готов. Он сейчас фрагменты публикуются в периодике и, как говорится, ищет своего издателя.
К.ЛАРИНА – А такое понятие, как сетевая литература, литература, которая у нас выкладывается в интернете, у любого уважающего себя сетевика есть своя литература. Она в какой-то мере влияет на литературный процесс с вашей точки зрения?
Е.ПОПОВ – Мне трудно судить, потому что я интернетом пользуюсь вполне утилитарно, когда пишу эссе и статьи.
К.ЛАРИНА – Но вы же чувствуете эту стилистику, которая приходит в книжную литературу.
Е.ПОПОВ – Да, она приходит. Я бы сказал, что в утилитарном смысле интернет просто спасение для молодой литературы, потому что они имеют возможность читать друг друга, находясь в самых разных точках страны, и в этом смысле, допустим, образование и эрудиция мальчика откуда-нибудь из Горно-Алтайска ничем не отличается от его сверстника московского. Другое дело, что там очень много чепухи и там создается своя псевдоструктура, которая была и при советской власти.
К.ЛАРИНА - Своя иерархия.
Е.ПОПОВ – Это примерно то, что при советской власти были различные комсомольские поэты при обкомах, и они спорили, кто из них лучше описывает БАМ, например.
К.ЛАРИНА – Подождите, разве это не является одной из модификаций неподцензурной литературы?
Е.ПОПОВ – Ну да.
К.ЛАРИНА – Она же не проходит ни редакторскую правку, она не соревнуется в коммерческом успехе.
Е.ПОПОВ – Так, Ксения, я боюсь вас разочаровать, но это один из видов самиздата прежнего. А поскольку я имел опыт пребывания и в официальных структурах и в андерграунде, что процент графоманов одинаковый примерно везде. Процентов 90.
К.ЛАРИНА – То есть ничего не изменилось.
Е.ПОПОВ – Ничего не изменилось, но это не означает, что эта сетевая литература, ее надо перечеркнуть, нет, конечно же, но все равно печатное слово имеет другое наполнение.
К.ЛАРИНА – У нас, кстати, немало уже имен вышло как раз именно из Интернета, кого я знаю, хотя совершенно я ее не назвала в числе писательниц, которых я назвала в начале программы, Ирина Денежкина. Вот тоже странный феномен, это человек который вышел из интернета со своим сленгом, со своей стилистикой.
Е.ПОПОВ – Сегодня не 8 марта, поэтому я бы сказал, что лучше бы она там и осталась, на мой взгляд.
К.ЛАРИНА – И еще один вопрос. Иванов, писатель, который нынче тоже очень популярный, из Перми, ваше отношение к этому человеку.
Е.ПОПОВ – Вы знаете, я последнюю его вещь не читал, но сам он мне как персона интересен. Мне вообще интересна литература, которая сегодня делается в провинции со всеми ее плюсами и минусами.
К.ЛАРИНА – А минусы какие?
Е.ПОПОВ – Минусы – переоценка собственного значения, понимаете. И, допустим, как ни странно, иногда в провинции возникает крайний, он же дикий авангардизм, понимаете. И человек, вместо того чтобы описывать интереснейшие вещи, свой уникальный опыт проживания в каком-нибудь маленьком городке, что делает, кстати, упомянутый Светланой Фалеев, что делает другая замечательная писательница Мария Ботева, она описывает простые вещи, которые рядом с ней находятся, и вдруг там возникает такая мифология. Вот этот минус. Еще минус для них, что это правда, что им гораздо тяжелее жить, чем в Москве, именно потому, что там меньше мест, где можно заработать независимым писательским трудом.
К.ЛАРИНА – Светлана, дополните что-то?
С.ВАСИЛЬЕВА – Нет, мне кажется, что Женя покрыл своим ответом.
М.ПЕШКОВА – Я так поняла, что «Вагриус», что называется, ваше придворное издательство, а как вы относитесь к редакторской правке, которая неминуема, которая должна быть.
С.ВАСИЛЬЕВА – Редактор редактору рознь и иногда он очень даже нужен. Ничего против хорошего редактора я не имею.
К.ЛАРИНА – Я понимаю, почему Майя задала этот вопрос, потому что в мире средств массовой информации давно это понятие исчезло, его не существует ни на телевидении, ни на радио, ни в печатных СМИ.
С.ВАСИЛЬЕВА – Нет, нет, напрасно.
Е.ПОПОВ – А зря.
М.ПЕШКОВА – Вы думаете, что редактор нужен или что редакторство погибло и все, больше его не надо реанимировать?
Е.ПОПОВ – Вы знаете, редактор просто необходим, вот в чем дело. Потому что и при советской власти были редакторы не цензоры, которые смотрели, чтобы я 5 раз на страницу слово «водка» не написал, а были редакторы, которые мою прозу знали лучше, чем я. Это и есть редактор.
С.ВАСИЛЬЕВА – Редактор лучший читатель, вот как должно быть, потому что глаз у писателя часто бывает замыленным, все мы лошади, загнанные в мыле, пришпоренные ездоком какой-то своей страсти.
Е.ПОПОВ – И редактор необязательно может быть профессионал, который имеет должность редактора, а твой же коллега и товарищ, в этом смысле очень хорошо прочтение уже окончательных текстов, потому что там уже можно вдосталь поиздеваться, зная, что текст уже написан, и никак это не повлияет.
К.ЛАРИНА – Несколько вопросов у нас появилось на пейджере. У кого, как не у писателя спросить, что такое патриотизм. «Евгений, одна из ваших книг называлась «Душа патриота», как вы понимаете патриотизм?» - спрашивает Наталья из Москвы.
Е.ПОПОВ – Все очень просто, не надо усложнять такие вещи. Патриотизм – это желание жить в своей стране, знать, что существует огромный мир, уважать свою страну и этот мир и желать счастья своей родине.
К.ЛАРИНА – Светлана, а вы думаете?
С.ВАСИЛЬЕВА – Любовь к Родине, ненависть иногда, но конечно, это просто любовь. Вот и все.
К.ЛАРИНА – «Что вы называете социалистическим реализмом? Там было много всего. Артем Веселый, Сафронов, Маяковский, Есенин, Горький, Шолохов – все это соцреализм, что вы имеете в виду?» - пишет нам Петр из Москвы.
Е.ПОПОВ – Здесь, Петр, большое поле для полемики. Неужели вы уверены, что, например, Добычин или «Котлован» Платонова – это соцреализм, или Артем Веселый «Крайне формалистическая книжка», или футурист Маяковский? Под соцреализмом в данный момент я имею в виду эти огромные кирпичи с названием «Страда» или «Счастье», где суконным языком написаны фантастические вещи о жизни страны, и с этой точки зрения, они антипатриотические, потому что сплошное вранье это было.
К.ЛАРИНА – «Скажите, вы сначала стали писателями, а потом влюбились и стали семьей или это любовь сделала из вас писателей?» Людмила задает этот вопрос.
С.ВАСИЛЬЕВА – Когда я встретила Евгения, он был вполне сложившимся писателем. А у меня была твердая профессия, я была искусствоведом. Я занималась театром, театроведением, театральной критикой, защитила диссертацию, и ни сном, ни духом не ведала и не знала, что из меня что-то в этом духе получится. Так что, что касается меня, то, наверное, та самая любовь к Родине и к мужу она постепенно из меня не сделала, а делает до сих пор.
К.ЛАРИНА – Ваше отношение к Сорокину, спрашивает Константин из города Ижевска.
Е.ПОПОВ – Пожалуйста, я могу ответить. Я считаю Сорокина одним из очень интересных писателей. Когда идет речь о том, кто останется, кто не останется, кто на первом месте, кто на втором, я эти разговоры не терплю, но есть вещи, которые на самом деле объективны, потому что он в какой-то степени свое время выразил, у него есть превосходные вещи, например, роман «Норма», роман «Тридцатая любовь Марины», с другой стороны, у меня уже чисто писательская претензия, потому что последние вещи мне менее интересны, чем первые, поскольку идет некая разработка наработанного. Вот все, что я могу сказать.
М.ВАСИЛЬЕВА – Что касается Володи Сорокина, это, как говорится, не моя «cup of tea», но товарищ по цеху, я всегда это очень чувствую, пускай пишет как можно больше, как можно лучше, история рассудит. Я скажу как персонаж Чехова «ну что толкаться, всем места хватит».
К.ЛАРИНА – Мне очень нравится трилогия его «Лед». Очень мне пришлась по сердцу, не знаю, как относится к этому Евгений Попов, вы про это говорите. Что это менее удачная вещь?
Е.ПОПОВ – Да, я про это говорю. Но я опять же подчеркиваю, что он блестяще умеет работать. Еще когда первые вещи читал, наслаждался его профессионализмом. Если он имел конъюнктурный путь, а не честный, он бы мог бы легко стать любым писателем, деревенщиком, например, но есть один рассказ, в котором рассказывается о том, как некий Федор покидает Родину, это издевательство над псевдопонятым патриотизмом, и там описание, ну прямо иди в журнал тех лет «Молодая гвардия». Но заканчивается рассказ, как все у него, чудовищно.
К.ЛАРИНА – Елена спрашивает, правда, ссылается на цитату на Пелевина, еще одного нынешнего автора: «В одном из романов Пелевина звучит мысль, что средний класс в России – это интеллигенция, которая перестала мыслить национально и задумалась исключительно о деньгах. Согласны ли вы с этим?»
Е.ПОПОВ – Нет, я с этим не согласен. Потому что я знаю достаточное количество людей, я очень много езжу по стране, причем в самых разных уголках, не о деньгах думают, а о каком-то, как всегда в России, о наилучшем устройстве.
К.ЛАРИНА – «Что такое самоцензура?», – спрашивает неизвестный автор из города Москва.
С.ВАСИЛЬЕВА – Это постоянная работа ежедневная. Я, например, постоянно цензурирую свои вещи, когда их перечитываю, редкий раз я ее не поправлю. Я не знаю, что во мне работает, наверное, какой-то внутренний цензор.
Е.ПОПОВ – Я вставлю словечко, я вдруг догадался вот что. Самоцензура – это уважение к читателю.
К.ЛАРИНА – Тоже правильно. Практически афоризм. «Евгений, известно, что в большую литературу вас благословил Василий Шукшин. Скажите, вы представляете, если бы он сейчас был жив, смог бы он сейчас писать, и какую он сегодня занимал бы сторону?»
Е.ПОПОВ – Спасибо за этот вопрос, потому что я все время помню Василия Макаровича, и сейчас у меня была возможность написать предисловие к тому его избранных рассказов, где я все заново передумал. Для меня был огромным ударом, когда он в 74 году умер. Я думаю, что ему нужно было и развиваться еще. Ведь его последние вещи абсолютно не похожи на первые. Я думаю, что он имел бы шанс стать сейчас одним из властителей дум XX века.
К.ЛАРИНА – Спасибо вам большое, мы вынуждены уже завершать передачу. Спасибо вам.
Е.ПОПОВ – Спасибо вам, весело время провели.