Александр Анно, Елена Коровина, Алла Сорокина, Полина Шаховская - Книжное казино - 2006-02-26

К. ЛАРИНА: 13 часов 15 минут. Начинаем нашу программу «Книжное казино». У микрофона вновь Ксения Ларина. Здесь рядом со мной Майя Пешкова. Майечка, добрый день.

М. ПЕШКОВА: Добрый день.

К. ЛАРИНА: И сегодня в гостях у нас наш старый приятель Александр Анно - директор издательства «Изограф». Здравствуйте, Саша.

А. АННО: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Ну, и девушек представляйте своих.

А. АННО: С удовольствием. Значит, наши авторы, наши любимые женщины – Алла Сорокина.

А. СОРОКИНА: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Добрый день.

А. АННО: Елена Коровина.

Е. КОРОВИНА: Здравствуйте.

А. АННО: Полина Шаховская.

П. ШАХОВСКАЯ: Добрый день.

К. ЛАРИНА: Роскошные женщины, писательницы, как вы понимаете, раз они пришли с директором издательства, которые выпускают книги свои в издательстве «Изограф». Но у нас сегодня, как я понимаю, представлены не только авторы, присутствующие здесь в студии, но и кое-кто еще. Вот я вижу и Анастасию Цветаеву здесь, и Марию Белкину.

А. АННО: И Владимир Муравьев.

К. ЛАРИНА: И даже примкнувший к ним Владимир Муравьев.

М. ПЕШКОВА: А книга называется «Московские слова и словечки» - происхождение московских пословиц, поговорок, песен и так далее.

К. ЛАРИНА: Раз у нас получаются такие сегодня дамские истории, хотя это не в том жанровом смысле женские романы, которыми зачитывается большинство народонаселения в общественном транспорте и в самолетах. А судя по всему, это исторические документальные романы, посвященные конкретным женским судьбам. И вот, я смотрела на наш Интернет-сайт - пришли вопросы до начала передачи. Я не знаю, к кому они обращены, но мне кажется, что кто-то из вас это написал. Маргарита спрашивает: «С самого отрочества Диана де Пуатье была моей любимой исторической героиней. Ее манкость, очарование, сила и красота всегда притягивала и заинтересовывала. Ваша книга, уважаемая Елена, очень интересно и захватывающе написана – окунаешься в эту эпоху. Как повезло Диане, что она была любима таким королем как Генрих II. Спасибо вам». Вот вам письмо от Маргариты.

Е. КОРОВИНА: Я ошарашена.

К. ЛАРИНА: Представляете? Вот еще письмо от другого вашего читателя и почитателя Валерия Антипова из Москвы: «После вашего выступления на радио «Эхо Москвы» прошлой осенью я с удовольствием прочитал роман о Диане Пуатье. И еще попалась ваша книга «Всего лишь несколько жемчужин». Хочу сделать комплимент – книги просто превосходные. Интересно, а о мужчинах вы пишете? И не ваш ли отличный рассказ о Третьякове я читал в прошлом году?». Это все для Елены Коровиной, я так понимаю, вопросы.

Е. КОРОВИНА: Я так понимаю, можно ответить, да?

К. ЛАРИНА: Конечно.

Е. КОРОВИНА: Вы знаете, про Третьякова, возможно, он читал. Дело в том, что я писала, много занималась Третьяковым, но, в частности, я писала о Вере Николаевне Третьяковой – его супруге. То есть это та женщина, без которой никогда не состоялась бы та самая знаменитая коллекция, которая сейчас стала знаменитой Третьяковской галереей. Дело в том, что об этом редко кто говорит и мало кто знает. Дело в том, что Третьяков был очень робким человеком, вот как мы тут все, робкий, стеснительный такой. И несмотря на то, что он собирал картины и ездил, в общем-то, по самым страшно отдаленным мастерским художников, вот с художниками он находил общий язык, а с незнакомыми людьми он терялся и, в общем-то, всегда не знал, что сказать, и не знал, как объяснить. И когда люди приходили к нему, а его, в общем-то, коллекция была доступна для, ну, не то, чтобы всеобщего обозрения, но, по крайней мере, для людей того круга, с которым он общался. И вот когда они приходили, он всегда в панике боялся, и не знал, как ему провести такую небольшую экскурсию, как рассказать. Так вот, его супруга, именно она занималась тем, что проводила эти самые экскурсии по Третьяковской… Тогда еще не было Третьяковской галереи. Просто по собранию в Лаврушинском переулке. Там было несколько комнат, которые он выделил соответственно для этого. И вот Вера Николаевна, в чем я считаю ее небольшой, но, может, большой подвиг, в общем-то, - она плохо видела, она выучила все его картины наизусть, потому что люди показывали, спрашивали…

К. ЛАРИНА: То есть она месторасположение все знала?

Е. КОРОВИНА: Да. Она выучила наизусть картины. Потому что спрашивали, например, что у него в руке. Она не видела. Так вот, она, когда, в общем-то, вышла замуж за Третьякова, она проделала такой опыт как бы - она взяла театральный бинокль… Она была ярая театралка также, как и Третьяков. Кроме того, она была знаменитая пианистка. Она и ее сестра Зина составляли дуэт, которым восхищались сами Рубенштейны. Так вот, она взяла театральный бинокль и осмотрела, выучила все картины наизусть.

А. АННО: Потрясающе.

Е. КОРОВИНА: Вот, в общем-то, что касается Третьякова.

К. ЛАРИНА: Вот мы назвали минимум двух ваших героинь – это Диана де Пуатье и Вера Третьякова. Давайте пойдем дальше. Какие у нас еще сегодня героини присутствуют? Алла, наверное, вы расскажите.

А. СОРОКИНА: Вы знаете, ну, если продолжать, допустим, купеческую тему, то меня последнее время очень увлекают судьбы этих людей, этого сословия. И в моей книге присутствует потрясающая совершенно женщина, ее жизнь, ее судьба – Варвара Алексеевна Морозова тверская. Но это Морозовы, но не те Морозовы, к которым принадлежит Савва Морозов, а вторая линия. Они, в Твери у них был текстильный комбинат и их называли Тверскими. И вот эта Варвара Алексеевна Морозова тверская, она была меценатка, просветительница и, в частности даже, когда умер Иван Сергеевич Тургенев, она пожертвовала десять тысяч рублей и на эти деньги была построена библиотека-читальня, первая в России библиотека-читальня для всех. После этого, это был такой добрый пример, потом, значит, последовали другие - имени Пушкина, Достоевского, но она была первая. И вообще так получилось у нее в жизни, что она должна была, имея четырех сыновей, возглавить текстильный комбинат, ворочать миллионными совершенно делами, но большое внимание уделяла искусству и вообще жизнь у нее была очень яркая.

В точно таком же плане, допустим, можно рассказать о Красильщиковой. Анна Михайловна Красильщикова – это Ивановский текстильный комбинат. Тоже самое – миллионные дела, но вместе с тем и меценатство и благотворительность. И вот, село Родники, в котором находился ее комбинат, она из него просто сделала город. Потому что для инженеров были выстроены прекрасные дома, для рабочих - замечательные общежития, но, так сказать, в хорошем смысле этого слова, магазины, где можно было питаться хорошо. И даже был выстроен Дом культуры, в который приезжал Шаляпин из Москвы, и там устраивались концерты, которым бы позавидовала вся Москва. И что касается самой Анны Михайловны Красильщиковой, она ворочала миллионными делами, допустим, двадцать миллионов в год у нее проходило сквозь…

К. ЛАРИНА: Оборот.

А. СОРОКИНА: Оборот, да, денежный. А у нее было всего два платья – одно шелковое, другое шерстяное. Шерстяное - на каждый день. Ну, то есть не одни и те же за всю жизнь, она их меняла, но всего два. Если учесть, что у императрицы Елизаветы их было несколько тысяч, то у нее всего два. Но обязательно бриллиантовая брошь. И когда ее хоронили, ее хоронили в стеклянном гробу, чтобы народ до последнего момента мог ее видеть, настолько она была любима, уважаема и почитаема. То есть ее слово было законом. Вот такие вот женщины-купчихи, что, кстати говоря, очень редко было, потому что в основном заправляли мужчины. Москва славилась именно текстилем и всеми комбинатами, практически, заправляли мужчины. Но это вот единственные были, практически, женщины, которые наравне с мужчинами и ничуть не стесняясь этого, и, наоборот, даже давая фору, как говорится, им, вот так вот себя вели и так вели эти дела.

А. АННО: Алла, можно вопрос? Вот мне стало любопытно…

К. ЛАРИНА: Саша, микрофон.

А. АННО: Мне стало вот очень любопытно, вот, Васса Железнова…

К. ЛАРИНА: Да, я тоже сейчас об этом подумала.

А. АННО: Не являлись ли эти женщины прообразом?

А. СОРОКИНА: Вы знаете, дело в том, что я состою членом московского Общества купцов и предпринимателей России, ну, в смысле, России, да. И там глава старшины – Олег Александрович Гальцев – он, понимаете… Там так, там старшины, там нет кого-то, там есть председатель – это Второв, в доме которого живет американский посол. Олег Иванович, простите, я ошиблась. И как-то мы с ним разговорились на эту тему, что, вот, женщины, допустим, такого рода как Морозова тверская, там, Красильщикова, не явля-лась ли прототипом какая-нибудь из них для Горького, вот Васса Железнова, допустим. Потому что очень уж судьбы похожие. То есть одна на себе вот все хозяйство. А он говорит: «Васса Железнова? А это моя прабабушка».

К. ЛАРИНА: Реальная Васса Железнова.

А. СОРОКИНА: Да. Она была, конечно, эта женщина. То есть не Железнова, может быть, а Гарцева, но, тем не менее, вот такие женщины естественно были, и Горький об этом знал. Но, кстати говоря, у Немировича-Данченко есть пьеса такая, «Цена жизни» называется, там Евдокия Димурина с сыновьями. Это вообще тоже можно подумать, что кто-то из них являлся прототипом либо Морозовой тверской, либо Красильщиковой. Потому что у той было четверо сыновей, у этой было четверо сыновей. Так сказать, они были, может быть, вдохновили Немировича-Данченко на создание этого образа.

К. ЛАРИНА: А вот скажите, дети таких женщин, они каким-то образом продолжали их дело?

А. СОРОКИНА: Вы знаете, у Красильщиковой, к сожалению, не было такого… Ну, в общем, в основном, она. А Морозовой тверской повезло больше. Как повезло, даже не Морозовой тверской, а вообще России повезло, можно сказать. Потому что дело ее продолжил сын – Иван Абрамович Морозов. И он еще был очень известен и популярен и в среде купеческой, и в среде интеллигенции, и в России вообще тем, что он собирал кар-тины. Но причем собирал картины, в основном, художников-импрессионистов. И собрал громаднейшую коллекцию, и ездил в Париж, но начал, естественно, с русских картин. И даже можно поблагодарить его за то, что он помог Марку Шагалу, в общем-то, стать на ноги. И его судьба как-то вот связана с тем, что так ему помог Иван Абрамович Морозов. И когда произошла революция, к сожалению, ну, как все, естественно, все развалилось. Варвара Алексеевна не дожила до этой катастрофы. К счастью, можно сказать. Если так можно сказать о том, что человек ушел из этого мира. Но вот не дожила. А Иван Абрамо-вич, он очень боялся, что его коллекция и разворуется, и вообще никому это не нужно будет. Коллекция была совершенно огромная, потрясающая. Советское правительство сделало его директором этого как бы музея. Он еще и за это тоже был благодарен - что хоть не выгнали. А дом его был – это нынешняя Академия художеств на Кропоткинской - это вот был дом Ивана Абрамовича Морозова. Сначала дом был весь в картинах и его дом. Потом туда стали вселять чиновников и постепенно картины стали теснить. В общем, создали невыносимые совершенно условия и все-таки в 1919 году Морозов должен был уехать из России. И в Берлине… Ну, а потеря коллекция, даже не столько потеря вот своего дела семейного, фамильного, как комбинат текстильный, потеря коллекции была равносильна потере жизни. И он в 19919 году в Берлине в ванной вскрыл себе вены. Вот такая вот была…

К. ЛАРИНА: А коллекцию так и не восстановили?

А. СОРОКИНА: А коллекцию раскидали по разным музеям – и в Пушкинском есть часть, и в Ленинград, то бишь Санкт-Петербург отвезли, в Русский, ну, в Эрмитаж, там, в Русский музей, в зависимости от того, кто автор. Но коллекции как таковой, в общем-то, нет. Хотя это была, можно сказать, уникальная вещь.

М. ПЕШКОВА: Две потрясающей судьбы коллекции: и Щукина, и Морозова. Это действительно и боль, и горечь России. И теперь речь идет о том, что хорошо бы было это все восстановить. И за это борется праправнук Щукина. Но, я боюсь, что все это будет безрезультатно.

А. СОРОКИНА: А вы знаете, что касается Щукина, то тоже есть забавная вещь такая. Щукин был вообще фанат, коллекционер. Но у него была совсем другая система приобретения ценностей. Вот если Морозов, допустим, приходил на выставки, когда было мало народу, чтоб никто не мешал. Там ходил, смотрел, внимательно так все выбирал. То Щукин покупал вообще все, что ему понравится. Не только из живописи. И какие-то там предметы быта старинные, какие-то вещи. И настолько их у него было много, что…

М. ПЕШКОВА: Он же и в экспедиции ездил для того, чтобы это все приобрести. Не просто приходил, допустим, к антиквару.

А. СОРОКИНА: Да. Но я просто к тому говорю, что он не только живописью занимался, а вот собирал именно предметы быта, предметы старины, старинный фарфор - у него очень была большая коллекция. Деревянные поделки всякие. Ну, то есть какие-то вот такие ценные вещи. И у него совершенно не было времени, чтобы это все собрать воедино, описать, в общем, чтобы как-то так все это разобрать по эпохам, по ценностям. И его управляющий сказал: «Да вы не беспокойтесь. Вы собирайте, а предки ваши они найдут, куда пристроить, все это опишут».

К. ЛАРИНА: Майечка, у нас, прости, новости. Я напомню, что мы сейчас слушали рассказ Аллы Сорокиной. Еще осталась у нас не представленной в полной мере Полина Шаховская. И вот как раз после перерыва, после выпуска новостей мы Полине дадим слово, чтобы она немножко рассказала о своих героинях. А потом зададим вопросы нашим слушателям. Где-то без пятнадцати два, наверное. По телефону прямого эфира будем принимать ваши ответы.

К. ЛАРИНА: Продолжаем программу «Книжное казино». Продолжаем представлять жемчужин издательства «Изограф», которых собрал вокруг себя Александр Анно – директор этого издательства. Я сейчас давайте вот что сделаю – я сейчас прочту вопросы, чтобы у наших слушателей было время для того, чтобы подумать или посмотреть справочную литературу. Напомню, что минут через 10-12 мы будем принимать ваши ответы по телефонам прямого эфира: 783-90-25 для москвичей и 783-90-26 для тех, кто живет не в Москве.

(Читает вопросы).

И про призы давайте мы уже скажем более внятно. Майечка, пожалуйста.

М. ПЕШКОВА: Елена Коровина «Три цвета розы», так называется книга, которая сегодня в розыгрыше. Полина Шаховская «Капризы странные судьбы». И еще одна книга – Алла Сорокина «Знак судьбы». А также мы сегодня разыгрываем Владимира Муравьева «Московские слова и словечки», воспоминания Анастасии Ивановны Цветаевой и книгу Марии Белкиной «Скрещение судеб» - это тоже книга о Марине Цветаевой.

К. ЛАРИНА: Ну, что же, теперь давайте мы передадим слово Полине Шаховской для того, чтобы она нас тоже немножко познакомила со своими любимыми героинями. Полина, пожалуйста.

П. ШАХОВСКАЯ: Спасибо. Вы знаете, как-то так сложилось, что все мои героини они или становились таковыми в контексте каких-то мужских достижений, или за их судьбами четко прослеживался такой густой мужской силуэт. И, как я считаю, что вообще роль женщины в истории и в искусстве - она несколько вторична. Действительно, ведь мало что…

К. ЛАРИНА: То есть они больше вдохновляют?

П. ШАХОВСКАЯ: Они да. Они больше являются музами, соратницами, наперсницами, там еще кем угодно. Но бывают, конечно, счастливые исключения. Вот, например, художница Мария Башкирцева, к сожалению, наверное, незаслуженно забытая, потому что это очень интересная судьба и очень интересный человек.

А. АННО: И художник прекрасный.

П. ШАХОВСКАЯ: Да, и в первую очередь прекрасный художник. Но, к сожалению, она прожила немного. И русской художницей ее, в общем-то, назвать сложно, потому что она и выросла, и работала за границей, и училась. Но вот это совершенно отдельная, совершенно самостоятельная судьба, совершенно сложившегося человека.

К. ЛАРИНА: У нас очень популярны ее дневники с самого первого их издания.

П. ШАХОВСКАЯ: Знаете, да, да, да. Дневники очень популярны, но они не настолько раскрывают человека, как, наверное, все-таки живопись. Потому что дневники это то, что мы, не мы хотим сказать себе, а то, что мы хотим сказать другим, наверное, в этом есть какая-то доля игры. А живопись - это вот такое чистое все-таки искусство, и это нужно смотреть и об этом думать. Совершенно неинтересная судьба Авдотьи Панаевой, которая прослеживается только в свете великого Некрасова.

К. ЛАРИНА: Великого треугольника.

П. ШАХОВСКАЯ: И великого треугольника в том числе. Такая классическая судьба душечки, которая собственно родилась в актерской семье девочка, и готовилась в балетное там какое-то, ну, театральное какое-то, в общем... Потом вышла замуж за Панаева и окунулась в среду, вот эту вот великолепную среду писательскую. Она была хозяйкой салона. Блистательная женщина, красавица, может быть, не очень умная, но очень обаятельная и очень добрая, и очень милая. И потом появляется вот этот человек, никому не известный, абсолютно нищий, абсолютно вот маргинальный, как сейчас бы сказали. И вокруг этого человека начинается какая-то свистопляска, и эта женщина оказывается рядом с ним и… В общем, совершенно потрясающая судьба. И женщина не бесталанна. Она ведь была интересная писательница. Пусть совершенно безграмотная в силу своего образования, но интересно писала. И вот ее дневники и то, что я самостоятельно рассказываю о жизни, о театральной среде, они достойны внимания. Но, тем не менее, вот ушел из жизни, из ее жизни Некрасов и судьба пошла на спад. И, собственно, эта женщина, конечно, умерла в безвестности, в нищете. Я просто подчеркиваю, что зачастую жизнь женщины, она зависит от мужчины.

А. АННО: И наоборот.

К. ЛАРИНА: У нас единственный мужчина за нашим столом сегодня, который вот долго нас слушает.

А. АННО: Причем с очень большим интересом.

К. ЛАРИНА: Саша, а скажите мне, пожалуйста, вы, что, конкурс объявляли? Как вы все эти жемчужины собрали у себя в издательстве?

А. АННО: Это как-то по жизни происходит. Я не знаю. Мы специально не бегали и конкурсов не объявляли. А просто вот как-то появляется автор.

К. ЛАРИНА: Ну, появляется. Надо же сначала его как-то найти, увидеть, обнаружить.

М. ПЕШКОВА: Не на пустом месте же он появляется. Почему у вас эта серия возникла?

А. АННО: Мы все-таки тринадцать лет работаем. Понимаете? К нам авторы приходят уже на этом этапе. Конечно, иногда мы приглашаем кого-то. Очень много читаем, очень много смотрим. Потом вдруг: «Ах! Слушай это надо. Это обязательно надо издавать. Это очень хочется».

К. ЛАРИНА: Насколько востребована сегодня такая литература, документально-исторические романы?

А. АННО: Она востребована. Я не могу сказать, что она востребована как «Гарри Поттер», но она востребована. Причин тому, наверное, много. В первую очередь, мне кажется, то, что наша жизнь, уж очень она лишена романтики, уж очень она стала приземленной. Понимаете? Расчетливой. А когда ты читаешь там, допустим, о той же самой Екатерине Медичи и вдруг обнаруживаешь: «Батюшки! Какие страсти!».

К. ЛАРИНА: Так судьбы-то, в основном, трагические. Все кончается-то плохо. Какой там романтизм?

А. АННО: Знаете, как сказал Иосиф Бродский, жизнь вообще грустная штука, потому что все знают, чем она заканчивается. Но страсти-то настоящие, идеалы настоящие, благородство настоящее. Люди жертвуют жизнью.

К. ЛАРИНА: А вы согласны с тем, что сказала Полина, что все-таки женщина более вторичную несет функцию в истории, скажем, русской культуры, допустим, так. Не будем за весь мир говорить, за Россию.

А. АННО: В русской культуре?

К. ЛАРИНА: Да.

А. АННО: Если учесть, что Золотым веком России считается век женского правления - ничего себе вторичная роль.

М. ПЕШКОВА: Кстати говоря, о веке женского правления. Вы не только художник, вы не только издатель, но насколько я знаю, что вы еще и творите оперы. Так ли это?

А. АННО: Либреттист, скажем так, да.

М. ПЕШКОВА: Почему вы обратились именно к эпохе Екатерины?

К. ЛАРИНА: А что за оперу написали вы?

А. АННО: Это не опера. Мы это называем жанр музыкальной хроники. Просто потому, что пять лет назад композитор Сергей Дрезнин ко мне обратился и сказал: «Саша, а давай мы вот сделаем музыкальный спектакль про Екатерину II». Мне страшно это стало интересно. Либретто этого спектакля писали мы вместе с замечательным и очень известным драматургом Михаилом Михайловичем Рощиным. Стихотворные тексты написал я, а музыку написал Сергей Дрезнин. Сейчас спектакль в процессе осуществления.

К. ЛАРИНА: А где?

А. АННО: На сцене Театра киноактера.

К. ЛАРИНА: То есть это, как бы, отдельная пока история, да?

А. АННО: Нет. В репертуаре это вообще театра.

К. ЛАРИНА: Театра Киноактера не существует как театра, как площадка существует.

А. АННО: Они сейчас создают свой репертуар. У них уже восемь спектаклей.

К. ЛАРИНА: И кто там поет в опере?

А. АННО: Вот здесь вот есть, чем гордиться. Там целый ряд замечательных людей, которых мы очень любим, например, Лада Марис, Анатолий Доровских и так далее. Но за главную партию у нас согласилась петь великая Елена Васильевна Образцова.

К. ЛАРИНА: Бог ты мой! А когда премьера?

А. АННО: Намечена на октябрь этого года.

К. ЛАРИНА: Видите, сколько интересного мы сегодня узнали. Нас все похвалили. Кто что у нас делает - а директор издательства на досуге сочиняет либретто для оперы. Вот какой. Я первый раз такого вижу директора издательства.

А. АННО: Я еще знаете, чем похвастаться хотел, потому что это действительно, это женский проект, несмотря на то, что его одни мужчины сочиняли. А стал он женским еще потому, что у нас режиссер женщина – очень замечательная и любимая Ниночка Чусова.

К. ЛАРИНА: Он это знает все про женщин. Ну что же, очень интересно. Спасибо вам за анонс. Отдельно мы про это дело поговорим, когда поближе к премьере. Это очень интересно. Давайте возьмем наушники, кому хватает, чтобы послушать звонки.

(Разыгрывают призы).

Возвращаемся мы в сегодняшний день и в нашу программу. К Александру, наверное, опять вопрос. Все-таки давайте посмотрим, как дальше будет складываться судьба вашей женской серии, какие там у вас планы, перспективы.

М. ПЕШКОВА: Простите, у вас что, только три книжки вышли?

А. АННО: Нет, вышло очень много книг.

М. ПЕШКОВА: А почему их нет в продаже?

А. АННО: Кончились.

К. ЛАРИНА: Все. Купили уже.

А. АННО: Мы, кстати, здесь уже упоминалась книга Коровиной «Всего лишь несколько жемчужин», мы подумываем ее переиздать. Также есть новая книга еще одного автора - Елены, ой, простите, Елизаветы Луговской. Есть планы переиздания, есть планы создания новых книг с нашими любимыми авторами. Так что эта тема будет, я надеюсь, продолжаться.

К. ЛАРИНА: Какие-нибудь назовите уже маячки.

А. АННО: Маячки – вот книга Елизаветы Луговской «Испытание любви», она просто лежит у меня на столе в виде… В сверстанном виде. И готовится отправиться в типографию. Книга здесь присутствующей Елены Коровиной «Всего лишь несколько жемчужин», она в пленках и готовится отправиться в типографию.

К. ЛАРИНА: В каких пленках?

А. АННО: А книги переводят сначала на пленочки, а потом уже на бумаге печатают.

К. ЛАРИНА: Да вы что, серьезно?

М. ПЕШКОВА: Да, книги печатаются с пленок.

К. ЛАРИНА: Боже мой! До чего дошел прогресс.

А. АННО: Он давно уже дошел. Это конкретно из этой серии.

К. ЛАРИНА: То есть сейчас вот уже появится, вот-вот, да?

А. АННО: Вот-вот пойдет в производство.

К. ЛАРИНА: Давайте тогда у авторов спросим. Я думаю, что вот уже Алла наверняка поделится какими-то уже своими планами. Что сейчас в сфере вашего внимания, скажем так? Кем сейчас занимаетесь?

А. СОРОКИНА: Вы знаете, если тема книги, которая вышла, называется «Знак судьбы» и рассказывает она о людях, в чьей жизни какие-то моменты являлись судьбоносными и именно вот зависели от каких-то событий, явлений, от каких-то фантастических происшествий, ну, то есть, в общем, от каких то судьбоносных вещей. То следующая задумка у меня немножечко уже другого направления. Если книга будет, я надеюсь, а может быть и не будет, ну не важно.

К. ЛАРИНА: Будет, будет.

А. СОРОКИНА: Тема такая – «Пока жива, с тобой я буду». И она рассказывает о людях, которые были вместе, иногда конкретно вместе, иногда вместе, но как бы и не вместе, но вместе с тем все равно жизнь одного от другого отделить нельзя. И, в общем, здесь не только любовь, но и любимое дело, потому что «Пока жива, с тобой я буду», допустим, рассказывает и о любви, а с другой стороны, допустим, Гликерия Федотова не представляла своей жизни без театра.

К. ЛАРИНА: И без Александра Островского.

А. СОРОКИНА: Да. Все переплетается. Допустим, Мария Бабанова настолько была влюблена в Мейерхольда. Она была актрисой его театра, она была его ученицей, но безответная и истовая любовь к Мейерхольду заставила ее уйти из его театра. Потому что он был влюблен в…

К. ЛАРИНА: Другую женщину.

А. СОРОКИНА: И посвятил только ей, и спектакли посвящал ей и занимался только ею, как ведущей актрисой. Бабанова должна была уйти из его театра и, таким образом, она потеряла себя как актрису, потому что она не могла найти после этого для себя режиссера, достойного ее таланта. Она была гениальная актриса.

К. ЛАРИНА: Но, тем не менее, она достаточно много интересных работ сыграла в Театре имени Маяковского потом.

А. СОРОКИНА: Да. Но, тем не менее, мастер для нее все равно оставался на всю жизнь мастером. И вот такого плана, такой величины и такого поклонения режиссеру в ее жизни, в общем-то, больше не было. И, к сожалению, к концу жизни она вообще была, практически, забыта. Вот только радио ее спасало. И, собственно, начала я писать новел-лу о ней и у меня вдруг в памяти всплыла песенка из…

К. ЛАРИНА: «Маленького принца»?

А. СОРОКИНА: Нет, из «Трех толстяков»: «Посмотри, дрожат реснички, вьется волос на висок. Не забудь своей сестрички имя нежное, Суок». Я вспомнила эту песенку и у меня пошла виться эта песенка. И эта судьба как бы раскрутилась вот в таком плане.

К. ЛАРИНА: Кстати, последний свой спектакль она, по-моему, сыграла на сцене Московского Художественного театра. «Все кончено» называлась пьеса Эдварда Олби.

А. СОРОКИНА: Видимо, это как раз и был итог ее театральной деятельности.

К. ЛАРИНА: А вы как-то объединяете вот эти судьбы в одну книгу?

А. СОРОКИНА: Да. Пока жива, с тобой я буду.

К. ЛАРИНА: То есть несколько таких историй любви?

А. СОРОКИНА: Да. Любви и к человеку, и к делу, все это как бы переплетается.

М. ПЕШКОВА: Это очень трагично, это «Баллада о прокуренном вагоне» и вы вдруг берете из нее цитату.

К. ЛАРИНА: «Пока жива, с тобой я буду»?

М. ПЕШКОВА: Да. Значит, получается, что только трагические судьбы?

К. ЛАРИНА: Самое интересное – это трагические судьбы. Кого интересуют счастливые истории?

А. СОРОКИНА: Нет. Ну, почему? Вот допустим, как понять, трагическая была судьба или счастливая у такой пары как Завадский и Уланова, например?

К. ЛАРИНА: Трагическая.

А. СОРОКИНА: Потому что… Вот видите, трагическая. Хотя с другой стороны, безумная любовь, между тем, всю жизнь у Завадского к Улановой. У нее несколько мужей. У него несколько жен. Но он – единственный, фактически, официальный ее муж. И до самой старости до глубокой, до самого конца стоило ей позвонить, Галине Сергеевне, и Завадский тут же бросал все дела и летал по квартире, как молодой жених, искал носки, шелковые галстуки, шикарный костюм, завязывал в пакетик ужин, и летел, потому что позвонила Галочка.

К. ЛАРИНА: Тоже про это напишите, да?

А. СОРОКИНА: Да.

К. ЛАРИНА: У нас, к сожалению, время уже истекло, дорогие друзья. Но я надеюсь, что не последний раз встречаемся. Очень приятно познакомиться с замечательными, интересными женщинами, авторами книг, которые мы сегодня представляли. Итак, еще раз. Полина Шаховская, Елена Коровина, Алла Сорокина и директор издательства Александр Анно, который и собрал вокруг себя таких замечательных авторов.

А. АННО: И одно слово. Я еще хотел поблагодарить издательский дом «Журналист», потому что вот эти вот книжки, которые здесь лежат на столе, это наши совместные книги и без них они никогда бы не увидели свет.

К. ЛАРИНА: И никто бы о них никогда не узнал, если бы не радиостанция «Эхо Москвы».

Спасибо большое всем. И еще раз напомню – это издательство «Изограф».