Новые книги издательства "Аграф" - Алексей Парин, Владимир Алейников - Книжное казино - 2006-01-29

Новые книги издательства "Аграф"

29 января 2006 г.

В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Алексей Парин, Владимир Алейников

Передачу ведут: Ксения Ларина и Майя Пешкова.

К.ЛАРИНА - Итак, начинаем мы «Книжное казино». Здесь в студии Ксения Ларина и Майя Пешкова. Майечка, добрый день еще раз.

М.ПЕШКОВА – Добрый день.

К.ЛАРИНА – В гостях у нас сегодня издательство «Аграф», поскольку родственными связями мы связаны, извините за тавтологию. Алексей Парин, главный редактор издательства «Аграф» и по совместительству ещё и музыкальный ведущий на «Эхе». Ты, наверное, представишь сегодняшнего гостя.

А.ПАРИН – С удовольствием это сделаю, и это для меня не только обязанность, а просто действительно настоящее удовольствие, красный праздник для издательства «Аграф».

К.ЛАРИНА – Красный в смысле?

А.ПАРИН – В смысле прекрасный. Как Красная площадь, она же не красная, а прекрасная. Это действительно для нас такой праздник, потому что Владимир Алейников, который пришел к нам – это человек совершенно замечательный, выдающийся человек, который случайно, а может быть это и хорошо, обделен такой славой, которая должна над ним витать. Но все, кто знает его творчество, его поэзию, его книги, все знают, что это человек абсолютно первого, самого высшего калибра, и я рад, что Владимир Алейников сегодня у нас в гостях. Здравствуйте, Владимир Дмитриевич.

К.ЛАРИНА – Здравствуйте, Владимир Дмитриевич. Скажите, пожалуйста, вы согласны с теми замечательными эпитетами, которые были сказаны в ваш адрес?

В.АЛЕЙНИКОВ - Конечно, это смущает, но Александр Васильевич знает, наверное, что говорит.

А.ПАРИН – Я не знал лично Володю, но когда он пришел, могу признаться, имя его только смутно где-то брезжило у меня в краях памяти, но когда я его увидел, и когда он начал говорить, мне стало абсолютно понятно, кто к нам пришел.

М.ПЕШКОВА – И сразу вспомнился СМОГ, самое молодое общество гениев, которое было у нас в стране, в Москве в начале 60-х, а потом вдруг какой-то провал, и имя Алейникова перестало появляться.

К.ЛАРИНА – Леш, а что ты знал о Владимире Алейникове до встречи с ним?

А.ПАРИН – Я знал, что он принадлежал к этому кругу. Я поэзию его, честно могу сказать, не знал, и когда он мне ее подарил, и я открыл первую же книжку, я понял, что это тот поэт, которого можно читать с любого места, и что это очень большой русский поэт. И я очень рад был, что моя интуиция, мое верхнее чутье меня не обмануло. Естественно, в процессе разговора возникли имена людей, которых я тоже лично знаю, и вопросы будут по поводу них, я называть эти имена пока не буду, просто это имя и человек, который существует не сам по себе, а который, я повторяю, теми людьми, которые его знают, знают его творчество, знают его молодое творчество и сегодняшнее, все в один голос говорят: «он лучший среди нас».

К.ЛАРИНА – Но сегодня мы представляем, кстати говоря, не стихи Владимира Алейникова, а совсем даже наоборот, прозу. Даже если еще скажем точнее, мемуарную прозу, хотя определение довольно спорное, не всегда понятно, где правда, а где вымысел, особенно у людей такого склада, как Владимир Алейников.

А.ПАРИН – Да, безусловно. И я думаю, что слова «совсем даже наоборот, проза» не подходят, потому что это как у Цветаевой, это проза поэта. У большого поэта проза всегда так органично связана со стихами, что линию раздела здесь очень сложно провести.

М.ПЕШКИНА – Как «Капитанская дочка» у Пушкина.

А.ПАРИН – Да, многое можно привести в пример.

К.ЛАРИНА – Что мы здесь все хвалим, хвалим?

А.ПАРИН – Надо уже поговорить с нашим героем.

К.ЛАРИНА – Вы поняли, дорогие друзья, что сегодня вы сможете получить книгу Владимира Алейникова, точнее целых 2: «Имя времени» и «Добрый пастырь». Кроме этого, Алексей, может быть, мы сразу скажем, какие ещё у нас книжки есть?

А.ПАРИН – Да, эти 2 книги – это 2 лота первых, кроме того, дальше у нас идут книжки, они передо мной, в первый лот входит книга Жак Рубо «Грааль, фикция, рыцари молчания», которые тоже родственными связями с нашей радиостанцией связана, потому что она переведена Бунтманом, и за это он получил премию Ваксмахера. Об этом я с удовольствием говорю. Вторая книжка в этом лоте тоже французская, она называется «Париж в XX веке», здесь 2 чудесных эссе Франсиса Карко «От Монмарта до Латинского квартала» и Ирвина Шоу, американца, «Париж, Париж, Париж сразу после Второй Мировой войны». После этого идет замечательный бельгийский писатель Мишель де Гельдерот, его знают люди театра, его играют в театре, пьеса «Эскориал» пользуется очень большим успехом, и еще одна пьеса, о которой пока говорить не буду, дальше есть третий том трехтомника Кокто, в который вошла эссеистика, и очень интересные эссе, связанные с его наркоманией, опиумом, как избавлялся от этой привычки, и в этот же лот входит книга про Монсерат Кабалье, которая переведена с английского. У нас новая серия, которая называется "Прихоти Эроса", это эротическая серия…

К.ЛАРИНА – И вам не чуждо это? Вам, изысканным интеллигентам.

А.ПАРИН – Нет, нам совсем не чуждо. Как это, а Эрос изысканным тем более не чужд, как это Ксюша? Просто мы издаем соответствующие книги, мы издали роман Оскара Уайлда эротический, в котором такое, что с человеком может происходить в самых разных ситуациях, и книгу про Казанову, конечно, просто это очень культурная эротика. Это не то, что на порносайтах.

М.ПЕШКОВА – А книга Монсерат Кабалье тоже имеет прямое отношение к нашей радиостанции, потому что одним из переводчиков этой книги выступила Татьяна Пелипейко.

К.ЛАРИНА – Май, пора нам тоже пополнить ряды издательства «Аграф», может быть.

А.ПАРИН – Да, мы вас ждем, приходите. И еще одна книжка, «XX век Анны Капицы», очень важная для нашего издательства книга, книга, связанная с великим ученым, Капицей. Это собственно воспоминания, дневники его жены, которая прожила также долго как и он, и в этих текстах отразился, действительно, XX век и поэтому книга так и называется без преувеличений « XX век Анны Капицы», это двухтомник, который пользуется очень большой популярностью. Можете присылать ваши вопросы Андрею Парину и Владимиру Алейникову на пейджер 725-66-33. Думаю, мы порадуем почитателя творчества Владимира Алейникова, который уже прислал вопрос: «Когда будут изданы Ваши воспоминания? С удовольствием читал их в прошлом и позапрошлом году, будут ли они изданы отдельной книгой?» Давайте немного расскажем о судьбе этой прозы, Владимир Дмитриевич.

В.АЛЕЙНИК – Хорошо. Я все последние годы, лет 7-8 , стал вначале записывать для памяти какие-то кусочки о прошлом, а постепенно из этого стали складываться книжки. Я порой подчеркиваю, что у меня такая особенность мышления, я мыслю книгами, и стихи пишу книги, и прозу пишу книги и постепенно стала возрастать серия большая своеобразных воспоминаний о былой эпохе, ушедшей, о нашей золотой богеме, о моих друзьях и товарищах тех лет, которых я хорошо знал, и общее название этой серии «Отзывчивая среда». У Чаадаева есть замечательное выражение: «Слово звучит лишь в отзывчивой среде», лучше не скажешь, и это идеально, как ключ ложится на этот ряд и за эти годы у меня написано уже много книг, и так получилось, что это интуиция, наверное, сработала, я пришел в «Аграф» к Алексею Васильевичу, показал ему «Книгу времени», вслед за ней «Добрый пастырь»., они сейчас вышли. А в прошлом году в журнале «Знамя» тоже была моя вещь, «Пир» в третьем номере, и в восьмом номере «И пр.» называется, потому что жанр действительно трудно определить, что это такое, это, в самом деле, проза поэта, потому что как бы ее ни называли, потому что я огромное значение придаю стройности, пластике, мне это трудно объяснить, но понятно, когда о моих писаниях говорят люди знающие. Мне осталось только писать. И по сей день я пребываю своеобразном состоянии, как бы в другом измерении. Проходит год за годом, я так устроен с Советских времен, когда у нас была этика не ходить никуда, все равно не напечатают, разве что на западе, там окажется, что за это нужно отвечать.

К.ЛАРИНА – А вас печатали на Западе в Советское время?

В.АЛЕЙНИКОВ – Печатали, да. Стихи, да?

М.ПЕШКОВА – Извините, а кто вас в "Континент" порекомендовал в Максимову?

В.АЛЕЙНИКОВ – Никто мне не рекомендовал. Мы с Наташей Горбаневской дружили в 60-х годах. И каким-то образом там оказались. Занятно, что сам я ни разу в жизни ничего не отправлял. Единственное, что я сделал – это Николаю Шатрову, когда он умер, замечательный поэт, это я отправил в «Континент» подборку и они напечатали. А так как-то бродили тексты. Был Самиздат, напечатаешь 3-4 экземпляра, через неделю их уже трудно сосчитать, понимаете. Но поскольку у нас был СМОГ, которому уже с 65 года, 41 год был 26 января, придумывали мы спокойно с Леней Губановым и этот СМОГ, так получилось, в судьбе много мне пришлось из-за него покряхтеть, мягко говоря.

К.ЛАРИНА – Это была политическая организация?

В.АЛЕЙНИКОВ – Она не была политической. Я всегда говорил, что этот содружество молодых людей пишущих, рисующих, были там некоторые субъекты, которые пытались на эти рельсы сдвинуть, было много неприятностей. Я во всяком случае с буквы А первым был по списку, кого не печатать, куда уж ходить, понимаете? И как это ни грустно и не смешно, у меня по сей день в мозгу осталось это нехождение по редакциям, хотя со всех сторон мне говорят «Иди» и откроется дверь. И действительно я сделал по прошествии долгого времени буквально первые шаги и довольно быстро появляться книги этой прозы. А стихи, у меня получилось, что меня не издавали, я занимался переводами одно время много, поэзия народов СССР так называемая, но все за них писал и не только это сделал. Я напереводил их столько, что ко мне очередь стояла, и я понял: пора завязывать.

К.ЛАРИНА – Всем поэтам захотелось стать хорошими поэтами.

В.АЛЕЙНИКОВ – Ордена получали за меня, было дело. А когда настала пора свободного книгопечатания, то у меня вышло сразу 9 томов стихов универсальных, их там очень много стихотворений и поэм, это примерно половина того, что я написал, остальное не издано, в том числе и проза листов 200 не издано.

К.ЛАРИНА – Мы продолжим наше путешествие по Вашей судьбе через несколько минут после выпуска новостей.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА – Продолжаем наш разговор, здесь, кстати, уже есть вопросы к нашему гостю, Владимиру Алейникову, но тут у нас оказался еще один замечательный повод для встречи, не только выход книги, но и юбилей, круглая дата, вчера буквально 60 лет исполнилось Владимиру Алейникову с чем мы его и поздравляем.

А.ПАРИН – С большим удовольствием.

К.ЛАРИНА – Я бы хотела воспользоваться вопросами, которые пришли на пейджер. "Продолжаются ли творческие связи смогистов, если какие-нибудь их совместные публикации. Вадим Александрович".

В.АЛЕЙНИКОВ – Знаете, СМОГом я занимался давно и, пожалуй, единственный из всех в свое время в журнале "Нева" была мной подготовленная мной малая антология СМОГа, потом как-то я делал двухтомную, ну, это в конце 1980-х, издание не состоялось. Я делал ряд публикаций в те годы по своим возможностям, вплоть до того, что книги издавал. Например, Кублановскому первую книгу "На родине", это издали мы с Анатолием Лейкиным за свои деньги, он вообще-то забывает об этом, потом людям круга СМОГа, там Аркадию Пахомову, Леонарду Данильцеву, еще нескольким, просто, тогда помогали, тогда было проще с этим.

К.ЛАРИНА – А вот скажите, в те поры советские, когда это все подпольно существовало, вы не выпускали такой альманах типа "Метрополя"?

В.АЛЕЙНИКОВ – Выходили разные машинописные журналы, альманахи и вот самый первый я напечатал, назывался "Чу, общежитие университета", я тогда учился.

М.ПЕШКОВА – Откуда вас выгнали потом, да?

В.АЛЕЙНИКОВ – Да. И он был издан на западе, как и другие. Там столько народу было в СМОГе, что, на мой взгляд, с большим перебором.

А.ПАРИН – А сколько там было народа?

В.АЛЕЙНИКОВ – Ну, трудно сказать, я думаю, ну, не меньше сотни, это со всякими приходящими, а вообще СМОГ – это Алейников и Губанов, все остальные потом. Саша Соколов тогда только начинал еще, писал стихи, до прозы еще было далеко. Но такая основная четверка считается: Губанов, Алейников, Кублановский и Пахомов, так, традиционно по фотографии, которая чудом уцелела. И СМОГ этот самый, такая эпоха получилась, у меня есть книга о СМОГе, кстати говоря.

К.ЛАРИНА – Давно вышла?

В.АЛЕЙНИКОВ – Нет, не вышла.

А.ПАРИН – Мы как раз ее ждем. Мы не прерываем своих отношений с Алейниковым.

В.АЛЕЙНИКОВ – Кроме того, эти темы СМОГа этого времени возникают в разных моих книгах, они варьируются как в музыке, такая полифония своеобразная, и герои кочуют из книги в книгу.

К.ЛАРИНА – Ну, насколько я понимаю, там в СМОГе не только литераторы, там и художники были?

В.АЛЕЙНИКОВ – Были, но малозначительные. Кроме украинских художников, вот, Леонид Курило очень хороший художник был и его группа, они тогда учились здесь в Москве, потом они как-то все отошли, это было довольно сложно, когда разок другой попугают, тогда народ призадумается, героев, на самом деле, на перечет было. Кроме того, у некоторых была защита, у меня, например, не было никакой защиты и бесконечные шишки сыпались на голову. Так что к СМОГу у меня отношение сложное, с одной стороны хорошо, то есть это по-русски "сумел", вот, кто смел, тот сумел, остальные отсеялись. Поэтому я считаю, кто относился к этому как к горению, как к настоящему творчеству, это осталось. Губанов рано умер, но стихи его остались, он очень талантливый человек, пусть кому-то кажется это сложноватым, каким-то хаотичным, это неважно, из песни слова не выкинешь. Ну, у Губанова 2/3 стихов так и не изданы тоже, так же я говорил и у меня, у меня очень много стихов неизданных, начиная с ранних и с тех, что не вошли в эти вышедшие сборники. Да эти сборники на заре свободного книгопечатанья выходили маленькими тиражами, все уменьшалось. Они по существу есть у людей, которым это было и интересно, и остались у меня их единицы.

К.ЛАРИНА – Скажите, а на что вы жили в советские годы, на переводы?

В.АЛЕЙНИКОВ – Нет, до переводов у меня били разные места работы. Я, например, работал по экспедициям, ездил по стране, потом я работал, допустим, грузчиком, вот, в многотиражке как-то работал, в школе, даже бывало для радио и для телевидения что-то писал эпизодически, пока, наконец, я не занялся переводами, не от хорошей жизни. Кстати говоря, и переводов большая часть лучших, на мой взгляд, так и не изданы. У меня в комнате занятно людям, которые приходят, потому что все это куда-то рассовано по углам, а я так отношусь к рукописям, мне интересен сам процесс, потому что потом я, бывает, теряю к этому интерес. И вот какую ж зиму, когда я из Коктебеля, где в основном живу, в теплую пору приезжаю, я буквально протягиваю руку, что-нибудь вытаскиваю и думаю "батюшки, вроде это я написал, но когда?".

К.ЛАРИНА – Скажите, понятно, что переводы, это одна из форм возможности писать, когда писать нельзя, а есть еще одна форма – это творчество для детей.

В.АЛЕЙНИКОВ – Для детей писал одно время. У меня даже книжка выходила детская. А потом знаете и детских стихов, все говорили, что хорошие, но вот большой том есть, так и не изданный до сих пор. Я почему-то вдруг решил, подумал, что они хороши, но надо быть все-таки Хармсом или Чуковским, чтобы писать для детей, поэтому я занялся переводами.

М.ПЕШКОВА – Среди ваших друзей был Сергей Довлатов, а по какому он приезжал к вам в Москву или без повода он приезжал?

В.АЛЕЙНИКОВ – Он приезжал тоже не от хорошей жизни, потому что тогда такое было общение, не то, что сейчас, круговая порука, людей поручали. И там у него был сложный период, я об этом умолчал, хотя у меня ест записанный большой кусок, может, мне удастся это дело превратить в какую-то вещь, и там были и личные и у него была напряженная ситуация в Питере, это все перед его поездками потом в Эстонию и так далее, промежуточная такая пора, что было, то было.

К.ЛАРИНА – Вот все люди, про которых мы упоминаем в сегодняшнем разговоре, вы можете про них не только вспомнить с помощью Владимира Алейникова, но и увидеть их, потому что я листаю книжку и вижу, что она снабжена большим количеством фотографий и рисунков, это все из вашего архива?

В.АЛЕЙНИКОВ – Да, у меня, к сожалению, очень много потерялось в годы скитаний. Я семь с половиной лет бездомничал.

К.ЛАРИНА – Ну, я смотрю здесь ваши живописные или графические работы, еще и портреты пишите.

В.АЛЕЙНИКОВ – Они все раскиданы по миру в буквальном смысле слова, по разным странам, вплоть до музеев и частных коллекций, их десятки тысяч, не только рисуночков, а таких, полноценных цветных вещей, вот когда в "Знамени" вышел "Пир" мой, они устроили мне в редакции выставку, которую только несколько дней назад сняли. Я с трудом там наскреб какие-то, что сохранилось, ну, сказали, что им нравилось, и эти картинки висели с конца марта буквально…

К.ЛАРИНА – Так вам надо еще выставку еще устраивать персональную.

В.АЛЕЙНИКОВ – А вот сейчас хотят.

К.ЛАРИНА – А где?

В.АЛЕЙНИКОВ – Я пока не знаю, я хочу рисовать, знаете, я ведь и музыкой когда-то занимался.

А.ПАРИН – Ну, вы понимаете, с кем вы имеете дело.

В.АЛЕЙНИКОВ – Я играл в джазе, например, на фортепиано. Говорят, хорошо играл.

ИГРА

К.ЛАРИНА – Алексей, ну, конечно же, мы должны успеть немножечко поговорить о планах издательства "Аграф".

А.ПАРИН – Да, хотя мы разговариваем об этом не очень охотно, потому что существует конкуренция книжного рынка.

К.ЛАРИНА – Что воруют?

А.ПАРИН – Да и идеи как бы уходят.

К.ЛАРИНА – Ну о том, что уже на выпуске, что готовиться, можно об этом сказать?

А.ПАРИН – Можно конечно, ну, например, книжка воспоминаний Фейнберга, который был художником, его воспоминаний о его жизни в Коктебеле как раз в доме Волошина. Он там был 3 лета, и, что интересно, у него есть очень большое обширное эссе, которое до сих пор не печаталось, которое называется "Сонатная форма в творчестве Пушкина". Очень подробно он рассказывает о том, как многие стихотворения Пушкина смоделированы по формуле сонаты, очень интересно, и он был поэтом и Леонид Евгеньевич Фейнберг, брат его,был знаменитым пианистом Самуил Евгеньевич Фейнберг и он был тоже поэтом и там подборка его стихотворений за разные годы, вот эта книга, конечно, очень интересная. В работе у нас книга Александра Фесейского "История органа", книга очень подробно написанная, такой книги по-русски нету, да и на иностранных языках столь подробно описанный как бы от рождения органа вплоть до 18 века, потому что дальше будет продолжение, тоже нету, это фактически такая научная работа, но она будет очень интересна людям, потому что многие сейчас увлекаются органной игрой. Вот несколько книг из ближайшего будущего. Мне бы очень хотелось, чтобы наш гость сегодня прочитал стихотворение.

К.ЛАРИНА – Конечно.

В.АЛЕЙНИКОВ –

Откуда бы музыке взяться опять,

Оттуда откуда всегда.

Внезапно умеет она возникать

Не часто, а так иногда.

Откуда бы ей нисходить, объясни,

Мне надо, я знаю и так,

На рейде разбухшие эти огни

И якоря двойственный знак.

И кто мне подскажет, откуда плывет,

Неся паруса на весу,

В сеянье и мраке оркестр или флот

Прощальную славя красу.

Не надо подсказок,

Я слишком знаком, с таким, что другим не дано,

И снова с ее колдовским языком

И речь и судьба заодно.

Мы спаяны с нею, и вот на плову,

Меж почвой и сферой небес,

Я воздух вдыхаю, которым живу

В котором пока не исчез,

Я ветер глотаю, пропахший тоской,

И взор устремляю к луне,

И все корабли из пучины морской

Поднимутся разом ко мне.

И все, кто воскресли в соленой тиши

И вышли наверх из кают,

Стоят и во имя бессмертной души

В безмолвную бездну поют.

И песня растет и врывается в грудь

Значенья и смысла полна,

И вот раскрывается давняя суть

Звучанья на все времена.

К.ЛАРИНА – Спасибо, а эти стихи были написаны когда?

В.АЛЕЙНИКОВ – В 1991 году.

К.ЛАРИНА – 15 лет назад.

М.ПЕШКОВА – Я хотела спросить нашего гостя, Владимир, вы четыре десятилетия делите жизнь между Москвой и Коктебелем, а как жив дом поэта в Коктебеле?

В.АЛЕЙНИКОВ – Дом поэта жив, слава богу, вот, сделали ремонт недавно.

М.ПЕШКОВА – Это на президентский гранд, надо полагать.

А.ПАРИН – Какого из президентов?

М.ПЕШКОВА – Путина.

В.АЛЕЙНИКОВ – Люди там хорошие, сотрудники, они долго мучались, потому что там в критическом состоянии было много, дом-то старый весь. А сейчас приятно смотреть, бывают всякие мероприятия.

М.ПЕШКОВА – И вы там читаете стихи?

В.АЛЕЙНИКОВ – Да очень редко, практически не читаю. Я общаюсь в основном, захожу в гости на веранду к сотрудникам.

А.ПАРИН – А там есть какая-то среда, вот, летом приезжают люди литераторы, есть какой-то круг общения, как раньше, или нету?

В.АЛЕЙНИКОВ – Нет, теперь, там ведь довольно много дач, и в основном все сидят по домам, изредка друг друга навещают, вот так вот, ко мне люди сами заходят как-то на огонек, ну, уже такого нет, сейчас это уже ушло. И та самая орфичность. о которой я всегда грущу, помните, в те году, действительно, орфическим было слово, воспринималось с голоса хорошо. Сейчас все предпочитают читать с листа, и я в том числе, поэтому я очень давно на людях стихов не читаю.

А.ПАРИН – Да, вообще чтение стихов вслух стало практически старомоднЫм.

К.ЛАРИНА – Евтушенко так не считает.

А.ПАРИН – Вот поэтому он и выглядит старомодно.

К.ЛАРИНА – Но залы он собирает, не надо. Мы желаем зал собрать Владимиру Алейникову, кстати. Вот, творческих вечеров не хватает, чувствуется, очень нашему гостю, поскольку человек, который умеет и любит роскошь человеческого общения. Здесь был вопрос от наших слушателей, не планирует ли ЦДЛ или еще какой-нибудь дом творческий сделать с вами встречу?

В.АЛЕЙНИКОВ – Я пока не знаю, что-то в литературном музее, вроде бы, они мне говорили предположительно точно, я еще не знаю. А так, пока что нет, и я сам я об этом как-то не заботился, отвык.

А.ПАРИН – Отвык ходить по редакции…

К.ЛАРИНА – Нет, не надо привыкать, пусть сами приходят. Наверное, стоит пожелать вам, поскольку у вас огромное количество неизданных произведений и не выставленных картин, надо пожелать, чтобы обязательно это все дошло до читателя и до зрителя, тем более что есть повод пожелать, практически в день рождения. Большое спасибо Алексею Парину, что подарил нам человека такого, очень приятно познакомится, спасибо вам огромное. Надеюсь, не последние книги Владимира Алейникова выходят в этом издательстве.

В.АЛЕЙНИКОВ – Спасибо. До свидания.