Эдуард Володарский - Книжное казино - 2005-04-03

К.ЛАРИНА – 13 часов 16 минут. Открывается наша программа "КНИЖНОЕ КАЗИНО". Вы уже о ней знаете и знаете даже, кто будет нашим гостем, поскольку в конце предыдущей кинематографической передачи мы уже закинули удочки и сюда, поскольку в гостях у нас сегодня не просто писатель, а кинодраматург Эдуард Володарский. Здравствуйте, Эдуард Яковлевич.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Здравствуйте.

К.ЛАРИНА – Здесь же в студии Майя Пешкова. Майя, еще раз тебе привет.

МАЙЯ ПЕШКОВА – Добрый день.

К.ЛАРИНА – И сегодня мы вам, дорогие друзья, будем дарить книги с автографом автора естественно, книги Эдуарда Володарского.

МАЙЯ ПЕШКОВА – Да, нужно сказать, что мы говорим не только о книге "Штрафбат", которая увидела свет в издательстве "Вагриус". Как мне стало известно, эта книга уже выдержала уже три издания. Мы говорим еще о "Пятом ангеле", книге, которая увидела свет в издательстве "Эксмо". Мы благодарны издательствам, которые предоставили нам на розыгрыш эти издания, и вы станете обладателем уникального автографа Эдуарда Яковлевича.

К.ЛАРИНА – Уникального…

МАЙЯ ПЕШКОВА – Действительно уникального, потому я знаю, не так часто вы раздаете автографы…

К.ЛАРИНА – Кому попало, да.

МАЙЯ ПЕШКОВА – Вы человек, больше сидящий за письменном столом нежели в книжных магазинах. Я верно говорю?

К.ЛАРИНА – Выборочно.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ - Ну, не в ресторане.

К.ЛАРИНА – Так что, уважаемые друзья, будьте, пожалуйста, бдительны. Не каждому даст автограф Эдуард Володарский, но по структуре скажем так: не будем мы приватизировать нашего гостя, поскольку с ним можно разговаривать на любую тему, мы вам предоставим такую возможность свой вопрос задать во второй части нашей программы по телефону 203-19-22. Мы такую вот конференцию со слушателями устроим. За каждый звонок наш слушатель обязательно получит книжку Эдуарда Володарский. Ну стоит напомнить наверное некоторые названия, которые знамениты и изначально знаменитыми стали еще на сценарном уровне, как я понимаю, в процессе, когда автором сценария был Эдуард Володарский. Потом режиссер какой-нибудь присоединялся, артисты, это уже не важно. Важно, что написано. Что можно вспомнить: "Мой друг Иван Лапшин", "Моонзунд", "За последней чертой", "Проверка на дорогах", "Убит при исполнении", "Дым отечества", "Свой среди чужих", "Прощай, шпана замоскворецкая", "Свой среди чужих, чужой среди своих", "Емельян Пугачев", "Люди в океане". Много, много еще и пьес поставлено в театрах России, пьес Эдуарда Володарского. Ну и последние поступления, это собственно говоря названия книг, которые мы сегодня разыгрываем, "Штрафбат" и "Пятый ангел", сериалы, которые были показаны по телевидению совсем недавно и настолько две разных абсолютно истории. Одна - военная, другая – современная, но тот самый случай, напоминая предыдущий разговор, когда действительно можно совместить и мораль, и зрелище. Это сложно вообще?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Мораль и зрелище? Да нет, я не думаю, что это очень сложно, потому что, по-моему, все детектив. И "Гамлет" – это тоже детектив. Это, конечно, зрелище. Хотя, наверное, да черт его знает, трудно сказать, насколько это сложно. Когда получается, кажется, что это совсем и несложно. А когда не получается, то ты мучаешься и думаешь: "Боже мой, как же тут концы с концами свести?".

К.ЛАРИНА – А как сценарий превращается в роман? Или изначально это проза, а потом уже сценарий, а потом опять проза? Вот как эта трансформация происходит?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Я начал писать, у меня была заявка такая небольшая, и я ее давал на Первый канал, они ее не взяли. Потом я давал ее Арсеньеву Владилену, который на НТВ работает. Он мне чего-то обещал, обещал, так волыну тянул, тянул, значит. В общем, я махнул рукой и сел писать книжку. А у меня уже какие-то связи были с Костаняном, они уже издали две мои книжки, поэтому я позвонил, говорю: "Вот я тут книжку сочиняю, возьмете?". Он говорит:"Ну приноси, возьмем. Сейчас я тебе стопроцентно не могу обещать, но, конечно, если это интересно, возьмем". После чего, значит, уже половина книжки была написана, когда я встретил Досталя Владимира и ему сказал. Он сказал: "Приноси". Я принес, и они тут же со мной заключили контракт. Я, значит, заметался, что же мне раньше заканчивать, и сел писать сценарий. А книжку я заканчивал уже, когда съемки начались.

К.ЛАРИНА – О войне сегодня много снимают, пишут и говорят, поскольку мы переживаем очередной юбилейный год, и всегда некая опасность существует, когда юбилей победы очередной превращается в такую кампанию. Вот какие самые главные опасности лежат на этом пути, на ваш взгляд, Эдуард Яковлевич? Вообще, как говорить сегодня о войне? У вас есть какие-то принципы в освещении этой темы?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Ну знаете, есть принцип, наверное, один – говорить правду. Понимаете, говорить правду и те какие-то победные реляции, которые наши генералы любят издавать всенародно, принародно…

К.ЛАРИНА – Расскажите вот то, что вы сейчас рассказывали про Жукова. Замечательную фразу он сказал.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Ну, это давно было, в общем, очень давно. У меня снималась картина "Емельян Пугачев", и меня режиссер Салтыков попросил из Минска (снимали под Минском), чтобы я подписал у генерального директора "Мосфильма" Сизова бумагу, важную очень бумагу, иначе остановятся съемки. И я приехал вечером уже на студию, примчался в кабинет Сизова, и секретарша мне сказала: "Подожди, там какие-то важные люди сидят, я сейчас узнаю". Я стал ей говорить, что нужно срочно мне бумагу, я сейчас уезжаю уже в Минск. Она зашла, потом вышла и сказала: "Заходи". Я вошел и так остановился, как будто я лбом в стенку стукнулся. Сизов сидел, генеральный директор, и рядом с ним Жуков сидел Георгий Константинович.

К.ЛАРИНА – Настоящий!

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да, настоящий, не Ульянов, а настоящий Жуков. И сидел Юрий Озеров, режиссер картины "Освобождение", которая в это время снималась. Я вошел, когда шел разговор такой, очень горячий что ли. Озеров говорил о том, что ему не дают работать: "Меня душат, понимаете, ну вот душат! Невозможно! Я не сниму картину. Я не смогу снять, потому что они ничего не дают делать. Они сидят и требуют, чтобы были их фамилии, чтобы здесь было не так, а так, хотя по документам наоборот все". Сизов вздохнул и посмотрел на меня вопросительно, я подошел с бумагой, он подписал и говорит: "Ну, Юра, я ничем тебе помочь не могу. Ничем, понимаешь, вот если только Георгий Константинович сможет как-то повлиять, поможет". И Жуков тоже вздохнул и сказал: "Нет, братцы, я тут беспомощен что-либо сделать, но ведь вся беда в том, что наши генералы сейчас хотят выиграть все те сражения, которые они просрали во время войны". Причем он сказал слово не очень корректное что ли, но именно так он и выразился.

К.ЛАРИНА – И до сих пор это продолжается.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – И это продолжается до сих пор. Они все время, господин Варенников, то ли аберрация памяти происходит… Хотя у него, наверное, аберрация памяти произошла давно. Он, когда был командующим сухопутными силами, в 90-м что ли году, он прилетел из Минвод в Москву, но вспомнил, что забыл фуражку в Минеральных водах, и послал пустой самолет за фуражкой. Это факт, против которого господин Варенников возражать не может. Но вот такая "забывчивость" что ли выражается в том, что он и про войну не хочет помнить то, что было.

К.ЛАРИНА – Ну а с другой стороны, у любой уважающей себя державы, а мы так позиционируем себя, должна быть своя мифология, да? Может быть, это тот самый миф, который должен сохраниться в неприкосновенности для последующих поколений? Может быть, и не надо знать всю правду?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Нет, я считаю, что… Тем более что прошло шестьдесят лет. Мы должны знать всю правду, и люди должны знать всю правду, понимаете. Фронтовики эти уходят, их осталось вообще уже очень немного. Я помню время, когда была вся Москва фронтовая. Я помню эти пивные на Пятницкой, где они ходили. У них тогда протезов-то не было, были культяшки такие. Они стучали по асфальту этими культяшками, и в пивной по кафельному полу громыхали ими. Вот они пили, и всегда все разговоры скатывались, конечно, к войне. Кто где воевал, на каком фронте, в какой дивизии, в какой армии. И та горечь, с которой они всегда говорили о войне, ведь не даром существует пословица: "Города сдают солдаты, а генералы их берут". Эта пословица бытовала, да. Ни в одной, кстати, сводке Совинформбюро… Всегда сообщалось, что наши войска сдали город такой-то, покинули город такой-то. А вот когда их брали, то "войска генерала Шумилова штурмом овладели…". Вот, понимаете, тут генералы появились сразу. У побед много имен, нет только имени у безымянного солдата.

МАЙЯ ПЕШКОВА – Простите, есть еще одно имя, имя вашего отца, которого тоже не стало в годы войны, так ли это?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да и двое дядьев у меня погибли. Понимаете. Я только когда стал уже выездным, я попал в Белград и нашел там могилу одного дядьки своего.

МАЙЯ ПЕШКОВА – И ваша тетя воевала?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Тетка воевала, да. Сестра матери. Она была контужена, потеряла глаз. Она в партизанах воевала, на Орловщине. Я по матери, так сказать, из под Орла. Вот, и жила потом в ужасающих условиях, жутких. Я-то жил маленький совсем, когда я жил в деревни у тетки, я ее очень и очень воспринимал, и мать меня туда отправила. Так у нас был земляной пол тогда, и все нормально было, и козленок был, и поросенок был в хате рядом с печкой, когда зимой иначе просто замерзнут. Вот, и жили вот так. Потом ее дочь уехала в Харьков, поступила там в такое типа технического училища - ремесленное училище, она закончила и позвала туда. И, в общем, разрешили уезжать из колхоза, паспорта стали давать, и тетка подалась в Харьков. Жила она там в подвале на пенсию в 32 рубля, ее мучили припадки после контузии такие, вроде как эпилептические почти. Это человек, который не мог работать. Ну, в общем, тогда меня коробило так, что, знаете, думаешь: "Что же такое?". Вы знаете, от отношения к человеку, так уж вышло на Руси, так уж получилось, что был человек всегда для государства, а не государство для человека.

К.ЛАРИНА – Как вы думаете, в чем причина такой ностальгии массовой по советским временам?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Не знаю, не знаю. Мне трудно сказать. Потому что понимаете, как вам сказать… Я не говорю об обеспеченности, но об уверенности, что завтра мне мою нищенскую пенсию дадут. Я был уверен. То есть любой почти человек, он, как тогда бытовала пословица: "Я не работаю, я стою в очереди за пенсией". Это раз, это одно. Что квартира давалась бесплатно. Вот такие эти вещи, за что сейчас требуют и не только требуют – платить, отсюда эта не то что ненависть, а вот неприятие.

К.ЛАРИНА – Просто это от того, что неприятие сегодняшнего времени.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Сегодняшнего времени, абсолютно. Понимаете, когда отпустили цены по Гайдару, рухнуло все, то людей действительно лишили, особенно пожилых, лишили их сбережений. Это страшный удар, это, конечно, чудовищный. Потом эта ваучеризация, а за этим последовало много вещей, совершенно для меня чуть ли не преступных. Я был в городе Кемерово, закрывались шахты, и люди оказывались без работы. И вы представьте, стоит шобла человек двенадцать молодых парней лет по 25. Да они за 100 долларов, кого хочешь убьют. Находились же киллеры там, в Кемерово в основном. Когда нужно кого-то убить по заказу…

К.ЛАРИНА – Сейчас они не закрываются, а взрываются, шахты.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Сейчас взрываются, да. И вот эти, понимаете, люди, как-то надо было продумать, куда девать этих людей. Ведь такая же реформа была угольная там во Франции, но ведь она же прорабатывалась не один год. Куда девать людей? Как их обеспечить работой, чтобы не было, во-первых, возмущений, там не в России, там пойдут и будут крушить все подряд. Что, хотят дождаться, когда здесь начнут это делать? Вот эти вещи мне непонятны. Закрывать предприятия, которые являются градообразующими. А что всему городу делать? Понимаете! Вот это у меня в голове не умещается. Плюс еще знаете, как вам сказать, это опять об отношении к человеку. Был парад победы в Англии. Вы не слышали никогда? Вот, был замечательный парад. Весь Трафальгарсквер (Trafalgar Square), брусчатка эта была устелена немецкими знаменами.

К.ЛАРИНА – Это восьмого мая где-нибудь?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Нет, он был позже, где-то числа двадцатого, что-то в этом духе. Так вот первая колонна, которая шла, это шли вдовы, потерявшие мужей, братьев, отцов. Вторая колонна – шли военнопленные, которые сидели в гитлеровских лагерях.

К.ЛАРИНА – Бывшие военнопленные.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да, бывшие военнопленные, только освободились. И только третья колонна шла, это шли бравые гвардейцы.

К.ЛАРИНА – Выжившие солдаты.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да.

К.ЛАРИНА – Вот это отношение!

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Вот это отношение к человеку. Кто больше всего вынес тягот во время войны. А у нас было так: если попал в плен, то не только объявлялся врагом народа, но и семья лишалась продовольственных карточек, вот видите, ужас в чем был. А дети-то чем провинились? Там жена, у нее ребенок, один или два или тройня. Каким зверским умом нужно было обладать, чтобы такое сделать.

К.ЛАРИНА – Эдуард Яковлевич, я сейчас вынуждена вас прервать, поскольку у нас время новостей, потом мы продолжим наш разговор, еще бы хотелось чуть-чуть поговорить про "Пятого ангела". Совсем другая история. И, естественно, дорогие друзья, вам дадим возможность задать свои вопросы дорогому гостю Эдуарду Володарскому.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА – Поехали. Мы уже говорим в эфире. Эдуард Володарский у нас в гостях, это программа "КНИЖНОЕ КАЗИНО", которое как обычно ведут для вас Майя Пешкова и Ксения Ларина. Буквально через пять-шесть минут мы будем включать телефон. Мы вас не ограничиваем в выборе тем. Все что хотите, спрашивайте у Эдуарда Володарского. Но вот я бы хотела все-таки успеть чуть-чуть поговорить подробнее о "Пятом ангеле", фильме и книге, которую тоже сегодня мы отдаем вам. А поскольку "Пятый ангел" как раз посвящен современной жизни России, наверно, если коротко выразить главную идею: "Откуда что берется" – что называется. Из чего сделаны эти люди? Напомню, что главный герой в этом фильме – антигерой – скажем так, это вот современный олигарх, которого блестяще совершенно сыграл актер театра Вахтангова Евгений Князев, воспитывался в обычной такой еврейской советской семье, и милый такой мальчик, и образование ему пытались дать, и родители у него такие, как, помните, в фильме "Берегись автомобиля": "Такая мама, про паровоз поет. Откуда ты такой?". Так вот откуда он такой? Откуда эти люди взялись? Из чего они состоят? Вы на этот вопрос ответили?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Вы знаете, я попытался ответить на вопрос: откуда, как берутся подобные уроды, ну, олигархи, давайте их так назовем.

К.ЛАРИНА – В негативном смысле этого определения. Люди, которые в какой-то момент через что-то важное переступают в своей жизни.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – У Бальзака есть такие строчки, что нет ни одного крупного состояния, которое было бы нажито без преступления. В основе каждого большого состояния лежит, конечно, преступление. Ну, другой вопрос, какого рода преступление. Это раз. И что такое преступление означает у нас. И действительно. Ну, скажем так. При советской власти последнее поколение людей в советскую власть совершенно не верили. Как впрочем, в нее большинство-то не верили и раньше. Есть такой анекдот. Когда, в 37 году анкета распространялась большая, там был вопросов 30. И среди них был вопрос: "Ваше отношение к советской власти". И вот один старый еврей написал: "Советской власти сочувствую, но помочь ничем не могу". Вот это было тогда, и оно продолжалось и в те времена – я очень хорошо те времена помню – когда я учился во ВГИКе. Ну, ВГИК – это вообще была отдельная республика. Там вообще при слове "советская власть" всех корчило. Понимаете. И всем казалось, что исчезни она, и будет замечательно.

К.ЛАРИНА – И будет нам счастье.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да. Будет свобода. Во-первых, свободы как таковой, ее, в общем, не бывает. Это раз. Человек уж так обречен жить в несвободе. Говорят, что свобода это есть осознание необходимости. Ну, насколько велика эта необходимость, понимаете. Можно наиздавать столько законов необходимых, что вообще от свободы ничего не останется. Что у нас практически и делали, да и во всем мире этот процесс, по-моему, происходит. Неукоснительно, медленно, но очень верно. Вот. И то, что касается этих молодых ребят, особенно технарей, понимаете. Я учился в школе, трое моих друзей, четверо пошли по тюрьмам, а трое поступили, один на мехмат, двое на физфак. Потом Миша Лебедев, он стал лауреат Госпремии и прочее, и когда наступила свобода, он продавал клубнику с участка, потому что работы не было. Понимаете. А дача у меня была рядом с Троицком. Там есть филиал Курчатовского института, которым Велихов руководил: девять заводов, несколько РГД – этих атомных реакторов. Так вот, я знал этих ребят еще через Володю Высоцкого, я с ним вместе на концерты ездил туда вот, в Троицк.

Замечательные ребята, один из них дважды лауреат Государственной премии. Здоровый парень такой. Так вот они бригадами нанимались строить коровники, дачи новым ребятам, которые разбогатели в это время, потому что работы не было.

К.ЛАРИНА – То есть шабашили.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Шабашили, да. И вот смотришь на них, шесть человек, умницы, а они таскают кирпичи, месят цемент, потому что им зарплату не платили. И они не увольнялись, а вот так уходили в такой бессрочный вроде отпуск, и этот Полулях Женя, фамилия смешная Полулях. "Ты наполовину лях что ли?" – "Да вроде так". Он поехал потом в Америку с делегацией с докладом. Приехал оттуда с горящими глазами: "Ты понимаешь, я сделал два доклада в Сан-Франциско и Филадельфии. Мне тут же контракты предложили и все такое". Я посмотрел на него: "Ты отказался?", он сказал: "Ну, да, ну, жалко. Что же я тут все это брошу. Понимаешь, ну вот так". "Тогда – говорю – не жалуйся. А чего ты тогда жалуешься?" Он говорит: "А я и не жалуюсь, но вообще мне интересно, когда все это кончится".

К.ЛАРИНА – Но кто-то же другой схватил Жар-птицу за хвост из той же среды.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да, были и другие, причем из той же среды. Были одни, те, которые людишки были довольно безнравственные. Это ЦК ВЛКСМ весь. Которые хапнули все деньги ВЛКСМ. Которые брали кредиты и не возвращали их государству. И им было легче их взять, они были начальники. Первый секретарь, второй секретарь ЦК ВЛКСМ и аппарат ЦК ВЛКСМ.

К.ЛАРИНА – Вот как раз ваш герой из "Пятого ангела" он же тоже из комсомола вышел, да?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Совершенно верно. Люди, которые сразу, мгновенно поняли что к чему, понимаете. Я не знаю, я, может быть, тупой такой, но все равно долго был в оторопи и не мог понять, что происходит. А эти люди сразу сообразили, что происходит. Понимаете. Почему они сразу поняли, что происходит? Потому что они сразу кинулись на самое лакомое – нефть, Норильск – Это не только комбинат "Никель", там золото добывают. Золото – огромное количество. Я был там. Там гигантские ванны, из этого выплавляется золото, это колоссальной стоимости комбинат, построенный на костях заключенных весь. Там же было и восстание в 52-м году.

К.ЛАРИНА – Эдуард Яковлевич, получается, что общество справедливости построить в принципе невозможно, наверное.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Я думаю, что да, к сожалению.

К.ЛАРИНА – Потому что так или иначе, либо там, либо сям – масса искушений. Хотя вот у нас другой есть пример в реальной жизни. Невозможно, уж коль мы про это говорим. Михаил Ходорковский – тоже из комсомола вышедший человек. Ну, не знаю, может я, конечно, себя иллюзиями тешу. Но мне кажется, что это человек с принципами моральными какими-то.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Ну, мне сейчас тоже так кажется. Хотя я уже априори сочувствую таким людям, которые оказались в тюрьме. Я сам побывал в тюрьме, поэтому знаю, что это такое. Это не дай бог. Во-вторых, когда я стал узнавать про кадетский корпус, потом я волею судеб побывал в тех местах. В Ханты-Мансийске, Салехарде я был раньше, когда работал буровиком. Раньше это был ужас. У нас была база буровиков геологическая, а через тридцать метров был лагерь. Развалины-хибары, в которых жили бывшие зэки. Когда они выходили из лагеря, им круг очерчивали: там нельзя жить, там нельзя жить, не говоря об областных городах, и им оставалось жить только здесь. И сейчас там край просто преобразился. Стекло, бетон. Фантастика какая-то, понимаете, море электричества. Лас-Вегас какой-то. Я обалдел, когда я увидел. Я просто не узнавал там, где я был. И все это сделано, конечно, этими людьми. Если говорить об освоении севера, то вот они это и делали. Я думаю, что и Ходорковский сейчас расплачивается… Понимаете, опять вопрос проистекает следующим образом: Безнравственно иметь тринадцать миллиардов личных денег?

К.ЛАРИНА – В нищей стране.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Совершенно верно. Меня вот это вот свербит всегда. Ну что ж, одного мало миллиарда тебе будет? Одного мало что ль? Это тот же вопрос, когда у Уэллс спросил у Горького: "Сколько у вас костюмов?", тот сказал: "Два, а у вас?". Он говорит: "У меня двадцать шесть". Ну, а сейчас я узнал, прочитал, что у Элтона Джона 580 костюмов. Если каждый день надевать по одному, то и то года не хватит, чтобы все переносить. А если ты их не надеваешь, то для чего? Зачем? Или у нас общество потребления? Энергия потребления, она захлестнула весь мир. Ведь заметьте, что за последние лет тридцать-сорок вообще никаких глобальных открытий в науке не происходит. А происходят открытия те, которые работают на потребление. Для того, чтобы усовершенствовать вот эту штучку, тот же мобильный телефон, его уже раз тридцать усовершенствовали. Но то, что придумал Алферов осталось в сути, а это вот, для чего это делается? Только для потребления. Последние сорок лет все вопят о том, что скоро кончится нефть. Хотя мое глубокое убеждение, она еще не скоро кончится. Хотя бы потому, что под Северным ледовитым океаном – океан нефти находится. Просто добывать – это наклонное бурение чудовищной стоимости, сложности. И, в общем, американцы предлагали нам объединиться, потому что нефть, она к нам, но мы, естественно, отказались от этого. Но тем не менее, все равно, поиски новой энергии – не происходит ничего, ничего не происходит, все продолжают изобретать перпетум мобиле.

К.ЛАРИНА – Наш разговор уже до пределов вселенной разошелся. Давайте мы сейчас вернемся сюда, в студию "ЭХО МОСКВЫ", спустимся с небес и все-таки попробуем включить телефон 203-19-22. Давайте, потому что наша главная обязанность сегодня разыграть книжки, разыграть подарки, и очень хочется совместить приятное с полезным, поэтому мы предоставляем вам слово: задать вопрос Эдуарду Володарскому. Пожалуйста, 203-19-22 – телефон прямого эфира. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ - Алло, здравствуйте, меня зовут Полина.

К.ЛАРИНА – Да, Полина.

СЛУШАТЕЛЬ – Я хочу спросить Эдуарда: Вы участвуете в подборе артистов или пишите сценарий для артиста и, вообще, участвуете во время съемок там?

К.ЛАРИНА – Понятен вопрос, Полин. Коротко задаем. Оставьте свой телефон, пожалуйста, не кладите трубку. Эдуард Яковлевич.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Вы знаете, я, естественно, участвую в выборе актеров на ту или иную роль, но знаете, как в том анекдоте: "Съесть то он съест, да кто ему даст". Я могу советовать сколько угодно, но режиссер, как правило, в общем, руководствуется своими соображениями.

К.ЛАРИНА – И все это хорошо описано в романе Булгакова "Театральный роман".

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Совершенно верно.

К.ЛАРИНА – Именно так все и происходит.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Я, например, в "Проверке на дорогах" я писал сценарий строго для Володи Высоцкого на главную роль, и Алексей Герман его не взял. Он объяснил свою точку зрения, которую я понял и принял. Он сказал: "Я его боюсь, я начинающий режиссер, ты пойми. Если он закуролесит и сорвет мне все, я рухну. Я на него управы не найду".

К.ЛАРИНА – Можно понять.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да. Но я очень сожалел, потому что роль была написана в общем-то для него. Хотя Заманский замечательно сыграл и прочая, прочая, но я сожалел.

К.ЛАРИНА – Это лучшая его роль, Заманского.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Разумеется. Но когда я думаю, что мог бы сделать Высоцкий, это, конечно… Но вот тем не менее. Вот так обстоят дела. Сценарист, он, как ни горька его участь, но он нужен, когда пишется сценарий. Когда сценарий написан, поставлена последняя точка – пошел вон, не мешайся.

К.ЛАРИНА – Следующий звонок. Пожалуйста, 203-19-22. Алло, здравствуйте

СЛУШАТЕЛЬ - Алло, здравствуйте.

К.ЛАРИНА – Добрый день. Говорите.

СЛУШАТЕЛЬ – Меня зовут Надежда. У меня вот такой вопрос к Эдуарду. Вот назначают на роль определенного артиста. А приходилось ли Эдуарду уговаривать артиста, чтобы он сыграл эту роль, если этот артист отказывался.

К.ЛАРИНА – Понятен вопрос. Про актеров. Оставьте, пожалуйста, свои координаты, не кладите трубку.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Ну, знаете, пожалуй, что нет. Я не уговаривал никогда никого. Меня, случалось, уговаривали артисты, которые хотели это сыграть, ту или иную роль. Успев прочитать сценарий и понимая, что там ожидается выбор актеров, что пробуется на эту роль тот или другой актер, наиболее агрессивные актеры, вот, допустим, Ролан Быков, он на Мосфильме вцепился мне просто в рубашку и стал говорить: "Это моя роль" - это касалось "Проверки на дорогах" – скажи Герману, это моя роль, понимаешь. Никто ее лучше меня не сыграет. Все остальное фуфло, все остальные бездари". Вот. Это вот так вот действительно было.

К.ЛАРИНА – И прав оказался.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Оказался прав, да. Поэтому, тут трудно судить. Это в общем дела режиссера, понимаете. Я могу советовать, я могу и с актером разговаривать. Попробовать его уговорить, если он отказывается. Но решать должен режиссер.

К.ЛАРИНА – Эдуард Володарский у нас в гостях. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Татьяна. Я хотела вопрос задать Эдуарду Яковлевичу: "Скажите, пожалуйста, вы работаете сейчас над какой-нибудь новой книгой?".

К.ЛАРИНА – Именно книгой. Хорошо, спасибо вам за вопрос, оставьте свой телефон, не кладите трубочку. Эдуард Яковлевич?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да, работаю. Я буквально месяц назад подписал контракт с "Вагриусом", с Костаняном, главным редактором, на книжку, которая называется "Детектив без детектива". Такая история фотокорреспондента, журналиста, в какой-то степени семейная история, которая потом вытекает, естественно, за рамки семьи.

К.ЛАРИНА – Современная?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Современная, да.

К.ЛАРИНА – В продолжение журналистской темы, кстати, я не сказала: замечательный совершенно Владимир Еремин в роли журналиста, Глухарев, по-моему. Замечательно.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Да, да, да.

К.ЛАРИНА – Кстати, это не первый журналист в его биографии. Он знает, из чего эта профессия состоит. И когда ждать, Эдуард Яковлевич?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Я должен сдать где-то в сентябре-месяце уже рукопись, ну я думаю, что я успею. Сейчас издание- то не задерживается, если внесли. Если их интересует, книжка-то выходит быстро. Но вот написать…

К.ЛАРИНА – Следующий звонок, пожалуйста. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте, это "ЭХО МОСКВЫ"?

К.ЛАРИНА – Да. Пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ – Можно задать вопрос Эдуарду?

К.ЛАРИНА – Он вас слышит.

СЛУШАТЕЛЬ – Скажите, пожалуйста, "Штрафбат". Экранизация изумительная была, я, к сожалению, не читала этой книги, и вот недавно я услышала как генералы, причем заслуженные генералы, говорили, что это все ерунда. Хотя я прекрасно знаю, что это не ерунда, я родилась в 39-м году и прекрасно это знаю. Хотелось бы узнать ваше мнение.

К.ЛАРИНА – Как вас зовут, простите.

СЛУШАТЕЛЬ – Галина Павловна Медведева.

К.ЛАРИНА – Галина Павловна, оставьте ваш телефон, трубку ни в коем случае не бросайте, чтобы мы вас не потеряли. Мы уже в принципе на эту тему успели поговорить, но если есть, что добавить.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Ну, вы знаете, во-первых, у наших генералов такая аберрация памяти существует, когда они плохое помнить не хотят. Более того, они считают, зачем говорить о плохом, когда нужно говорить о хорошем, о том, что мы победили фашистскую Германию. Я согласен с тем, что мы победили фашистскую Германию, но я совершенно не согласен с нашими генералами в том, что о плохом помнить не надо, потому что это плохое, оно сопряжено с миллионами солдатских жизней, которыми мы заплатили за эту победу. А можно было бы, наверное, если бы наши генералы поумнее воевали, и заплатить цену меньшую. Но у нас, понимаете, строчки "мы за ценой не постоим", они святые, естественно, люди не стали за ценой. Но, понимаете, там в "Штрафбате" главный герой говорит, что люди могут сами себя не щадить, но мы должны их щадить. Вот задача была генералов-то: щадить людей, беречь людей, а не разбрасываться сотнями тысяч. К сожалению, тех генералов, которые воевали и были генералами тогда, уже и в живых нет. А те генералы, которые сейчас очень зло выступают против "Штрафбата", у меня такое ощущение, что они или сами воевали в штабах, потому так долго и прожили, понимаете, или сами были в этих заградотрядах, что им очень не хочется вспоминать об этом. Когда они говорят, что их не было, ну как же их не было, когда они были? Вот это мне не понятно. Получается по Чехову прямо: "такого быть не может, потому что такого не может быть никогда". Да нет, было это все. И мы с трудом достали список этих штрафных батальонов.

К.ЛАРИНА – Да, я хотела про это сказать, что тот самый финальный титр, финальный список бесконечный, это все реальные фамилии, это не художественный вымысел.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Нет, это реальные номера батальонов штрафных и штрафных рот. И если бы мы пустили весь этот список, то это заняло бы сорок минут экранного времени. Он бесконечный. Понимаете, когда читаешь, просто оторопь берет, думаешь: "Боже мой, сколько же их было?!". А было больше тысячи штрафных батальонов. Один батальон – это 800 человек. Вот, посчитайте сколько. Почти миллионная армия. И штрафных рот было очень много, но забавно, что меньше их было чем штрафбатов. Знаете почему? Потому что рядовых расстреливали. Прямо там. Как выражались наши славные деятели СМЕРШа: "Расходный материал". Вот они и были расходным материалом. Чего с ними возиться, с рядовыми там? С офицерами еще как-то цацкались, а этих просто шлепали.

К.ЛАРИНА – Давайте еще успеем пару звонков принять с вопросами наших слушателей. 203-19-22. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте, меня зовут Борис.

К.ЛАРИНА – Да, Борис, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ – Эдуард, скажите, пожалуйста, вам когда-нибудь отказывали в издательствах или кинорежиссеры?

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Отказывали где?

СЛУШАТЕЛЬ - Ну, в издательствах или кинорежиссеры отказывали вам в сценариях или книгах?

К.ЛАРИНА – Борис, не бросайте трубку, оставьте нам свой телефон.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Ну, вы знаете, режиссеры-то не отказывали. Были времена, когда государственные структуры отказывали. Это бывало довольно часто. С режиссерами у меня таких сложностей не было. Или я писал сценарий и предлагал режиссеру читать его. В общем, как правило, режиссеры соглашались. Ну, я и выбирал сам того режиссера, которому будет интересен данный сценарий.

К.ЛАРИНА – Но вы с ними и расставались как-то безжалостно иногда.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Ну, приходится. Иногда смотришь материал, сидишь сзади, и, знаете, такое желание, взять и придушить.

К.ЛАРИНА – Вот как прорвало вас! Ну что, еще звонок 203-19-22. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте.

К.ЛАРИНА – Да, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ - Это радио?

К.ЛАРИНА – Да, радио.

СЛУШАТЕЛЬ - Могу я задать вопрос Эдуарду Володарскому.

К.ЛАРИНА – Ждем. Он вас слушает. Говорите.

СЛУШАТЕЛЬ – Ага, прекрасно. У вас не возникало желания написать о зомбировании людей?

К.ЛАРИНА – О зомбировании? Что вы имеете ввиду?

СЛУШАТЕЛЬ – Много было публикаций о разработке психотронного оружия.

К.ЛАРИНА – То есть на полном серьезе. Как вас зовут, простите.

СЛУШАТЕЛЬ - Медведев Евгений Ильич.

К.ЛАРИНА – Оставьте нам свой телефон, пожалуйста, не кладите трубочку. Ну, не знаю, нет, наверное, это тоже интересно. Вот из этого можно сделать замечательный такой триллер.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Трудно мне ответить. У меня никогда эта мысль не возникала, хотя зомбирование происходит не при помощи психотронного оружия, а при помощи нашей рекламы по телевизору. Вот это и есть зомбирование человека, понимаете. Сужение его интересов до определенного уровня. Это происходит за счет нашей литературы, за счет нашего искусства, за счет нашей журналистики во многом. Это зомбирование, оно происходит во всем мире. Это снижение интересов человека к определенному уровню. Да, по уровню нашей рекламы, по уровню многих наших сериалов можно многое понять. Когда смотришь, дуреешь от скудоумия.

К.ЛАРИНА – Какие последствия будут, как вы думаете? Если они будут.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Трудно сказать. Очень трудно. Сейчас я сталкиваюсь с тем, что люди не знают самого элементарного. Я уже не говорю о том, что люди не читают книжек.

К.ЛАРИНА – Почему? Они читают книжки, ну, может быть, не те, которые хотелось бы, чтобы они читали.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Это нечто. Я не понимаю, что это такое. Донцова там, я просто со страхом произношу, Маринина.

К.ЛАРИНА – "Лучшие писатели", да. При этом мы же не собираемся их отменять, правда. Они должны быть, пусть они будут.

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – В силу рыночности экономики, что продается, то и делают. Лживость этой установочки - сначала людей подкормят вот этим, он начинает это покупать, потому что это можно не думая глотать в метро, где угодно, в поезде. А потом тираж начинает увеличиваться этой же продукции, именно этого пошиба. Назвать писателями этих людей трудно, хотя я вспоминаю историю. На самом деле она была на Первом съезде союза писателей. К Ильфу подошел такой писатель-почвенник, разухабисто хлопнул по плечу и сказал: "Да, брат. Трудно приходится нашему брату-писателю". Тот на него посмотрел и сказал: "А у вас брат писатель?".

К.ЛАРИНА – Ну, вот на этом мы закончим нашу замечательную встречу. Очень мало времени. Прямо с таким сожалением расстаемся с Эдуардом Володарским. Но сейчас возьмем с него обещание, чтобы он обязательно нас еще раз и не раз посетил, поскольку разговаривать просто огромное наслаждение с вами. Огромное вам спасибо и удачи!

ЭДУАРД ВОЛОДАРСКИЙ – Спасибо вам.