Валерий Золотухин - Книжное казино - 2005-03-20

К. ЛАРИНА: Музыкальный пролог уже подсказал вам, кто у нас сегодня в гостях, это Валерий Золотухин, замечательный артист, сегодня как писатель будет выступать, поскольку программа «Книжное казино». Валерий Золотухин за свою жизнь сыграл не только Бумбараша, хотя приходится признавать, идя на поводу у народа, что Бумбараш, конечно же, его визитная карточка. Здравствуйте, Валерий Сергеевич.

В. ЗОЛОТУХИН: Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Сразу скажу, что у нас сегодня в розыгрыше книжки Валерия Золотухина, на сей раз это книжки, изданные в нижегородском издательстве «Нижполиграф». Две книги, «Помню и люблю», это цикл все тот же, дневники, и «Артистом быть… и стать писателем», о том, как происходит это превращение из артиста в писателя, тоже по дневникам Валерия Золотухина. Про вторую книгу Валерий Сергеевич хотел отдельно сказать, отдельно ее представить, мы с этого и начнем. По структуре программы я не буду вас мучить вопросами, насколько хорошо вы знаете творчество нашего гостя, давайте перевернем ситуацию наоборот, воспользуйтесь моментом и пообщайтесь с Валерием Золотухин без посредников, во второй части программы вы будете звонить, задавать свои вопросы любые абсолютно, поскольку Валерий Сергеевич человек откровенный, искренний, и мы проведем небольшую радиоконференцию. А сейчас мы поговорим про книгу.

В. ЗОЛОТУХИН: Это 7-я книга из цикла моих дневников, 90 общих тетрадей, в каждой такой книге примерно 3-3.5 тетрадей, то есть это цикл, можно высчитать, из 30 примерно книг. И вот вышла 7-я книга «Артистом быть… и стать писателем», это 76-78 гг., когда я для себя решал вопрос, кем же мне все-таки быть, потому что серьезные писатели, Полевой, Васильев, говорили так, все то, чем ты занимаешься, театр, кино, это все тленно, пройдет, а это, и показывали свои книги, а вот это, дескать, вечно. И тогда я действительно думал, может быть, бросить мне актерствовать и заняться всерьез литературой, сидеть, писать, но, видимо, я правильно сделал, что совместил. Ко мне как-то подошел, я продаю книги в театре, даже церковь я построил, благодаря продажам книг, и один такой искренний человек, как вы сказали, как Золотухин, ко мне подошел и сказал, Валерий Сергеевич, как хорошо, что вы не стали писателем. Я даже обиделся, у меня писательские амбиции достаточно высокие, я говорю, как это не стал, - ну я имею в виду, что вы не бросили театр на Таганке, наш любимый театр. Я понял. А тогда я действительно решал этот вопрос, теперь я понимаю, что был прав в своих дневниках, где самому себе задаю вопросы и на них отвечаю. Я себя спросил, Валерий, ты в 1957 году из села Быстрый исток ушел куда? В Москву. Зачем? Стать артистом театра. Так и оставайся им. А что получится за столом, только в дополнение профессии основной, как бы смежная профессия. И хотя я и член Союза писателей, я считаю себя артистом, именно артистом театра, хотя в кино тоже сыграл немало. И вот эта книга, «Артистом быть.. и стать писателем», замечательный журнал есть «Наша улица», который организовал и главный редактор Кувалдин Юрий Александрович, он эту книгу этот журнал выдвигает на номинацию «Национальный бестселлер», это питерская премия. Он меня предупреждает, что ты может быть деньги не получишь, но одно то, что книга выдвигается на номинации, для меня очень почетно, интересно. Я благодарен «Нашей улице» и Юрию Кувалдину за то, что пропагандирует таким образом творчество артиста и писателя Золотухина.

К. ЛАРИНА: Я хочу сказать по поводу дневников, что Валерий Сергеевич продолжает это дело, он дневники ведет и сейчас. И будьте уверены в том, что и вас он запишет сегодня на страничку своего дневника, если ваш вопрос окажется интересным и неожиданным, уж точно вы попадете на страницу его дневника, и потом впоследствии обязательно в книжке появитесь.

В. ЗОЛОТУХИН: Я так понял, Ксения, что у вас уже есть опыт.

К. ЛАРИНА: Я помню, мы с вами встречались на телевизионной программе, и вы сказали, так, сейчас закончится передача, я пойду запишу, был у Лариной на передаче.

В. ЗОЛОТУХИН: Это записано, выйдет, может быть, уже вышло, надо посмотреть. Я к этому отношусь весьма серьезно, тем более, что дневник надо уметь читать, это особая проза, особая литература.

К. ЛАРИНА: Это правда, что не правите, не исправляете?

В. ЗОЛОТУХИН: Правда, я даже не читаю, я договариваюсь с редактором о том, что он убирает или оставляет нецензурную, ненормативную речь, например, в Нижполиграфе замечательная, прекрасная редактор Ирина Анатольевна Мудрова, она сказала, давайте попробуем оставить, как говорится, из песни слов не выкинешь.

К. ЛАРИНА: А имена оставляете?

В. ЗОЛОТУХИН: Имена нет, не всегда, иногда я тоже стараюсь, я ей доверяю в этом смысле, если что, поставьте Н. или какую-то букву, чтобы нельзя было обидеть уж до такой степени человека, все равно человек сам про себя, наверное, догадается, но вы знаете, я про себя читаю без сносок и исправлений на Н. моего имени и фамилии, поэтому я отношусь к этому достаточно спокойно.

К. ЛАРИНА: Чтобы быть справедливыми, надо отметить, что Валерий Сергеевич в своих дневниках беспощадней всего относиться к себе, это важно понимать, когда вы читаете, в любое время записи всегда есть претензии к себе лично, и всегда он себя оценивает по гамбургскому счету, и свои поступки, и свои мысли, и свои помыслы, что еще важнее.

В. ЗОЛОТУХИН: Это верно, но, может быть, кто-то, да я и сам считаю, что оценка самого себя все-таки высокая.

К. ЛАРИНА: Куда же спрячешь, вы же все-таки художник, куда без амбиций, без тщеславия. Я не знаю, видели ли вы программу позавчера «Линии жизни», в которой героиней была ваша коллега по многим работам в кино Екатерина Васильева.

В. ЗОЛОТУХИН: Я, к сожалению, не видел, хотя я был приглашен на эту передачу, но я не смог по времени. Я вообще Катерину обожаю, люблю, и всегда такое партнерство приносит не только удовлетворение актерское и человеческое, но я думаю, что и какой-то успех. В «Участке» мы встретились неожиданно совершенно, и уже мы, думаю, не обидится, уже мы постарели, уже есть что вспомнить, и уже то, что мы в кадре, это невозможно сыграть, наши отношения.

К. ЛАРИНА: Родство такое.

В. ЗОЛОТУХИН: Ну да, мы два человека, у которых сыновья, внуки, и у нее тоже сын священник.

К. ЛАРИНА: Да, я хотела спросить, почему я вспомнила о вас сразу же, не только потому, что вы вместе снимались, как мне показалось, закольцованность в ваших судьбах существует. Она очень много жестоких слов говорила о профессии актера и вообще об этом пространстве, об отношениях человеческих, которые там выстраиваются, о том, по какой системе, на каких условиях люди общаются. Очень много там, конечно, ерунды, мишуры, думаю, вы согласитесь, каждый по-своему пытается себя сохранить в этом, но совершенно по-особому светились ее глаза, когда она рассказывала о том, как она присутствовала на рукоположении своего сына. Что такое мать священника, она даже не смогла сформулировать сама словами, закончив свою речь тем, что вы должны это пережить, чтобы это почувствовать. Я вспомнила, что у Валерия Золотухина тоже сын священник, действительно, какие-то особые чувства испытываете вы как отец, понимая это?

В. ЗОЛОТУХИН: Да, конечно. Это не совсем просто. Я очень понимаю Екатерину. Когда Денис мой, отец Дионисий мне позвонил, он учился на ВГИКе достаточно благополучно, на третьем курсе ВГИКа, на режиссерском факультете, судьба у него, предполагалось, будет достаточно удачливой, и там Леня тогда еще был жив Филатов, и я помогал, и вдруг он говорит, папа, дай мне благословение, я хочу поступить в семинарию. А по нашим православным канонам, только отец может дать благословение, и он его получил, и сказал, чтобы я не вмешивался ни в какие его дальнейшие дела, чтобы я никуда не ходил, ни о чем не говорил. И вдруг через какое-то время мне звонит его бабушка, моя бывшая теща, говорит, с Денисом плохо, в Загорске, поезжай, что-то с ним. А у него происходила ломка, он сказал, папа, я читал другие книги, я думал, это все не так просто, и я нашел его, он сидел в таком состоянии, над озером, чего-то размышлял, я его успокоил и просил разрешения у ректора семинарии переночевать с ним в келье, потому что там через каждые 15 минут звонили колокола, там режим совсем другой, чем у нас в миру, это строгость и порядок. Он меня положил на койку, сам лег на полу, и мы эту ночь провели вместе, потому что в половине шестого они должны были быть у Сергия Радонежского, на коленях. Слава богу, все закончилось благополучно, он был рукоположен. Мне говорят простые люди, что он хороший священник. Мне трудно судить, трудно вмешиваться в это. Приходит ко мне в театр зрители, подходят к моему прилавку за книжкой, там и говорят, спасибо вашему сыну, мы его прихожане.

К. ЛАРИНА: А вы ребенка не крестили своего у него?

В. ЗОЛОТУХИН: Ваньку? Мы ждем. Да, он хочет крестить своего брата.

К. ЛАРИНА: Кстати, отец Дионисий, Денис Золотухин у нас бывал и бывает на наших программах, огромное удовольствие с ним беседовать, замечательный собеседник, умница, так что, и мы вас благодарим.

В. ЗОЛОТУХИН: Сейчас прослежусь.

К. ЛАРИНА: У нас сейчас пауза на новости, потом продолжим нашу программу.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Сейчас наши слушатели будут определять, на какую тему будем разговаривать, поскольку я обещала.

ГЕОРГИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ: Добрый день, Валерий Сергеевич. Наверное, в дневнике вашем есть запись в 80-х гг., «вечером были в гостинице Советская», там мы с вами встречались, но это не столь важно. Вопрос вот в чем. Вот картина «Хозяин тайги», там две личности, два актера, как вам удалось играть с Владимиром Семеновичем, при всем его авторитете, как вам удалось не тянуть друг на друга одеяло.

К. ЛАРИНА: Вы имеете в виду на себя. Оговоримся, что к тому времени с Владимиром Высоцким сыграно было немало уже на сцене театра.

В. ЗОЛОТУХИН: Во-первых, немало было сыграно. «Хозяин тайги» - вторая лента. Первая была «Интервенция», где мы дали клятву не сниматься друг без друга никогда.

К. ЛАРИНА: Как Огарев и Герцен.

В. ЗОЛОТУХИН: К сожалению, «Интервенция» легла на полку, и как партнеры, конечно, мы были «влюблены» друг в друга по театру, удивительный он был партнер, но повторяю, по отношению, быть может, ко мне, потому что ко мне он относился с нежностью. Так же как я к нему. На «Хозяине тайги» у нас не было у нас первенства, или борьбы за лидерство, каждый из нас в театре занимал свою нишу, и мы не соперничали, потому что мы были совершенно разные, и в «Хозяине тайги», потому что лично мне он помогал. Я сначала насторожился, когда он пришел на съемку, когда я записывал «Ой мороз, мороз», хотя он был в кадре, и он все время мне давал советы, и дельные советы по тому, как спеть песню, хотя мне казалось, что я неоспоримый исполнитель русских песен, что ты мне даешь советы. И по фильму не получилось этого соперничества, хотя песня «Ой мороз» возникла там из-за того, что свои песни он там сочинил, естественно, режиссер его попросил, потому что его песни приносили фильму кассу. Понимаете, это был 1968 год, никто этого не учитывает, 1968 год, люди под окном смотрели в бурьяне, как он пишет песню, например, тогда написал несколько песен, в том числе «Охота на волков» и «Протопи ты мне баньку по-белому». Более того, он приходил и знал мои очень напряженные взаимоотношения с Иннокентием Михайловичем в смысле Сальери и Моцарта, и он приходил на съемку «Моцарта и Сальери», я знал, что он за стенкой. Потом я выходил, никто этого не знал, не видел ни Швейцер, ни Смоктуновский, говорил, ну что ты играешь какого-то Смоктуновского в Моцарте, играй молодого Пушкина, своего рода такая помощь была актерская, и он меня в этом смысле очень поддержал. Поэтому я благодарен ему как партнер.

К. ЛАРИНА: Мне нравился больше всего ваш замечательный дуэт в фильме «Как царь Петр арапа женил», великолепный, разыгран просто по нотам.

В. ЗОЛОТУХИН: Он меня туда втянул, в историю лучшую, которую я спел когда-то, «Смерть и жизнь дворянина Чертопханова», туда вошла, в фильм Виктора Турова новелла тургеневская «Певцы», он говорил, иди к Турову, они дружили, и сыграй там Яшку Турка. Я говорю, так там петь надо – ты что, не споешь, а я влюблен был в этот рассказ, я говорил, Володя, Лемешев жив, никто не споет лучше его. Он говорил, Валерий, он уже старый человек, не может сниматься, ты споешь. И он меня просто на аркане притащил, и я ему за это тоже благодарен, я спел не одного, я отъедался неделю в Минске, потому что это сложнейшая, одна песня звучит, 7 минут вокала в обработке Рахманинова. И когда они пришли с Мариной ко мне в гости, Володя поставил эту пленку, Марина слушала, у нее текли слезы, Валерка, отдай мне эту песню, Володя, не спросясь меня, просто развернул магнитофон, свернул ленту и ей отдал, это же надо понимать, как он относился к этому, к творчеству своих партнеров, своих друзей.

К. ЛАРИНА: Следующий звонок.

ИГОРЬ: Валeрий Сергеевич, как относитесь к тому, чтобы сняться в какой-нибудь комедии в перспективе, возможно, у Владимира Меньшова?

В. ЗОЛОТУХИН: Я мечтаю встретиться с ним не только в кадре, но и под руководством его сняться, но дело это от него зависит, я актер, и приму от него любое предложение, потому что его очень люблю. Я помню такой случай. Я шел на его спектакль.

К. ЛАРИНА: «Пизанская башня» с Верой Алентовой?

В. ЗОЛОТУХИН: Нет, «Поза эмигранта», я шел, потому что меня тогда Леонид Трушкин пригласил на «Цену», играть у него в театре, я шел и слышал крики, «Куплю лишний билет на Меньшова», я думаю, не перепутали ли они Меньшовых, все-таки нет, они шли на Меньшова.Так что, я с удовольствием сыграю, если позовет и пригласит.

МИХАИЛ: Здравствуйте, товарищ Золотухин, меня зовут Михаил, мне больше 70 лет. Я бы хотел, чтобы вы сказали, в каких ваших дневниках или книгах будет больше о Высоцком, чтобы мне можно было почитать.

К. ЛАРИНА: Даже есть отдельная книга.

В. ЗОЛОТУХИН: Есть, она вышла в 1991 г. отдельным изданием, «Все в жертву памяти твоей», я взял строчки Пушкина, а потом издательство «Эксмо» перекупила права и выпустила книгу «Секрет Высоцкого», она так сейчас называется, туда целиком вошла дневниковая повесть «Все в жертву памяти твоей», еще несколько эссе уже последних лет.

К. ЛАРИНА: В этом семикнижье нету о Высоцком, в нижегородском?

В. ЗОЛОТУХИН: Есть, все время там встречается, это подробные дневники, без купюр. Вообще мне представляется, что этот цикл весьма интересен. Может быть, после смерти моей будет такое завершение, потому что дневники пишутся, будет, может быть, не 90, а 105 тетрадей.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Валерий Сергеевич, у меня к вам вопрос неожиданный. Как-то полгода назад я в газете «Культура» прочла о том, что в вашем родном городе театр избрал то ли главным режиссером, то ли художественным руководителем театром. Я еще подумала, интересно, замечательно, но как вы будете совмещать, Москву и этот театр. Как это у вас происходит?

В. ЗОЛОТУХИН: Как говорится, «руководить можно из подвала по телефону». Но если всерьез, я скажу вам. В Барнауле Молодежный театр попросил меня возглавить художественное руководство, я там сыграл Луку в пьесе Горького «На дне», замечательная постановка, мне было достаточно интересно работать, но художественное руководство мое заключается в основном в выбивании денег и кредитов для строительства нового театра, там нужен новый театр, и нам отдано здание, я думаю, может быть, кто-то нас услышит сейчас, я не говорю о нашем замечательном губернаторе Евдокимове.

К. ЛАРИНА: Вы без иронии говорите?

В. ЗОЛОТУХИН: Абсолютно. Вы даже не…

К. ЛАРИНА: Скажите-скажите, потому что там какая-то кампания началась по компрометированию.

В. ЗОЛОТУХИН: Вы знаете, когда мы избираем руководителя, вместо того, чтобы ему помогать, мы начинаем ему вставлять палки в колеса. Не мешайте, дайте ему проявить, он многое уже сделал, люди пишут письма, я же бываю там в месяц раз или два раза, я же вижу, как мы выиграли, я говорю «мы», потому что болею за него, выиграли сбор урожая, выиграли зиму, потому что никто не замерз. Это же очень сложно. И как ему руководить, когда все те, кто уже отстранен от власти, начинает выискивать всякие ошибки. Конечно, человек совершает ошибки, тот их не совершает, кто не работает, а он работает, и активно, и он умеет это делать. И когда говорят Шварценеггер, или еще как-то, пусть как угодно назовут, только не мешайте работать, я вот о чем единственное прошу, нашему губернатору. Кстати, он называется глава администрации. Давайте вернемся к театру. Думаю, что театр мы построим, нам отдано помещение старого клуба меланжевого комбината, где я когда-то занимал какие-то места в художественной самодеятельности за Барнаул, а наша быстроистоцкая самодеятельность, я даже не могу рассказать об этом спокойно. Понимаете, мы приехали на смотр, хор наш, девчонки, и у нас не было материала, они хотели пошить платья новые, и в результате они достали огромное количество марли и сшили себе платья. И нарисовали на них колоски желтые.

К. ЛАРИНА: Это когда все было?

В. ЗОЛОТУХИН: Это 1957 год, и нарисовали аппликации, а я читал перед хором и запевал. И вдруг я увидел следующее, ударил свет, и наши девчонки голые!

К. ЛАРИНА: То есть, это все просвечивает?!

В. ЗОЛОТУХИН: Мне выходить, я смеюсь и плачу, а они поют «Широка страна моя родная», стоят голые и поют во всю ивановскую.

К. ЛАРИНА: Просто потрясающе!

В. ЗОЛОТУХИН: Мы заняли первое место.

К. ЛАРИНА: Еще бы!

В. ЗОЛОТУХИН: Несмотря на это. И я думаю, что из этого клуба меланжевого комбината мы все-таки сделаем и построим театр. Сейчас, конечно, времени изменились, они другие. К сожалению, в моем селе просто нету хора, хотя платья мы можем достать уже другие. Это тоже я не люблю жаловаться, это наши проблемы, и мы их должны сами решать, а не ждать милостей от природы, кого-то укорять, что вот-де у нас зачахла самодеятельность. Значит, сами виноваты.

ЮРИЙ: Валерий, вы старейший актер театр на Таганке, не в смысле возраста, а стажа. Я помню, что в перестроечные времена попасть в ваш театр было очень трудно, без великого блата туда невозможно было попасть. Как отразилось на работе театра сегодняшняя свобода после перестройки, атмосфера как, как вам работается сейчас?

В. ЗОЛОТУХИН: Вопрос хороший, и сложный и для меня самого, потому что дали свободу, что делать с ней. Понимаете, изменилось все, что-то к лучшему, я опять же не хочу жаловаться, потому что в театре, пример такой, 21 год лежал мой спектакль, дорогой, из жизни Федора Кузькина была повесть, «Живой» назывался. И в1989 году, когда Юрий Петрович вернулся из эмиграции, ему было разрешено восстановить спектакль, и мы его восстановили, спектакль как художественное произведение звучал. Но когда люди в зале не знают, что такое трудодень, что такое работать за палочки, получается, что это уже исторический спектакль, а не тот, если бы он вышел в 1968-69 гг. И хотя Юрий Петрович говорил, да, театр отличается от газет, это художественное, и тем не менее я недавно прочитал его интервью, он признался, что да, спектакль потерял. К. ЛАРИНА: А «Живаго» возможно было бы сделать?

В. ЗОЛОТУХИН: До сих пор идет «Живаго», и у меня даже книжка первая дневниковая называется «От «Живого» к «Живаго», какие роли Любимов мне доверял в Театре на Таганке. Одно время было страшно смотреть на пустые места в зале, это были 1990-е гг., они были пустые не только на Таганке, для нас это было непривычно, для стариков, потому что нам казалось, что билеты были распроданы на 10-летия вперед, кстати, а за пропуск на просмотр «Живого» давали ордер на квартиру, вы можете себе представить, как люди хотели посмотреть, и посмотрели в то время, потому что это легендарный спектакль. Мне трудно судить сейчас, я патриот своего театра, я люблю все спектакли, сделанные на сцене этого театра, я слышу разные мнения о спектаклях, тем не менее театр полон, он работает, и сейчас готовится к 23 апреля спектакль «Суффле», там такой коллаж, как всегда, последний спектакль, это трилогия «До и после», «Обэриуты или остановите прогресс» и «Суффле», там Беккет.

К. ЛАРИНА: Театр абсурда.

В. ЗОЛОТУХИН: Да.

К. ЛАРИНА: А мне кажется, что сегодня, по поводу предстоящих праздников 9 мая, было бы очень уместно вспомнить «Павшие и живые», он сегодня так прозвучал бы мощно.

В. ЗОЛОТУХИН: Я вам скажу по поводу «Павших», Юрий Петрович его восстанавливал, может быть, ошибусь во времени, может быть, лет 10 назад или меньше, время быстро скачет, и с другими исполнителями, он его не пустил в эксплуатацию, не попало, зрительный зал изменился чрезвычайно. Вы понимаете, если люди рассчитываются на «у.е.», то сознание совсем другое. Я сейчас снимаю фильм документальный, я лежал три года в санатории на Алтае, от 7 до 10 лет, не вставая, в костно-туберкулезном, а этот санаторий был основан на эвакуированном детском костно-туберкулезном санатории из Ленинграда, из блокадного Ленинграда в 1942 году вывезено 250 детей, больных, лежачих. Во имя чего страна спасала этих детей?! По здравому смыслу, надо было спасать раненых, здоровых людей, которые могли что-то делать для фронта, а страна спасала больных маленьких детей. Это какой же нравственности, простите за громкие слова, было общество?! Я ездил сейчас в Санкт-Петербург, встречался с еще живущими этими детьми, они вспоминают это счастливо, многие из них хотели остаться на нашем Алтае жить, потому что такой красоты, которая их встретила в горном Алтае, они не видели, став взрослыми, и поездив по евпаториям и заграницам. Ведь подвиг Великой отечественной войны огромен, и эту частность, что страна заботилась о больных детях, мне хотелось бы об этом напомнить нашему поколению, которое от слова блокадник шарахается, злится, зачем вы нам снова показываете это, зачем это говорите, зачем нам эти удостоверения льготников, обрыдли, надоели, и прочее. Но во имя памяти, для того, чтобы мы вернулись или сохранили во всяком случае свое человеческое лицо.

К. ЛАРИНА: Мы уже вынуждены заканчивать наш эфир. Было бы несправедливо сказать несколько слов о вашей семье, которая вас сейчас слушает. Я бы хотела привет вашему ребенку.

В. ЗОЛОТУХИН: Давайте передадим привет Ирине и Ванечке. Я понимаю, Ванечка вышел сейчас за 7 кг, набирает вес и в высоту.

К. ЛАРИНА: Вы фиксируете все?

В. ЗОЛОТУХИН: А как же.

К. ЛАРИНА: У вас такая страсть, все записывать.

В. ЗОЛОТУХИН: Да. И жду, когда он скажет "папа", он горластый. И запоет.

К. ЛАРИНА: Я почему решила в конце вернуться к личному, потому что в конце прозвучит песня, которую вы поете вместе с Ирой Линдт, песня Владимира Высоцкого. И я повторю то, что говорила еще до программы, мне очень хотелось бы, чтобы вышел диск именно в таком варианте, с таким ансамблем, потому что мне кажется это очень удачное сочетание, и актерское, и голосовое, как-то вы друг другу подходите, красиво получается, совершенно неожиданно звучат знакомые песни.

В. ЗОЛОТУХИН: Я бы хотел, чтобы Ирина выпустила свой диск, я пытался найти спонсоров, наверное, плохо искал, все думают, что я спонсор, глубоко ошибаются.

К. ЛАРИНА: На самом деле, «чукча не читатель, а писатель». Спасибо.

В. ЗОЛОТУХИН: Спасибо.