Разработчик тестового окружения - Евгений Попов - Изнанка - 2021-12-13
13.12.2021
А. Нарышкин
―
Всем добрый день, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Изнанка», меня зовут Алексей Нарышкин. «Изнанка», это программа о профессиях, этот выпуск мы готовим вместе с Департаментом инвестиционной промышленной политики города Москвы, и сегодня у нас разговор про профессию инженера-тестировщика. А напротив меня по видеосвязи Евгений Попов, я приветствую вас, здравствуйте.
Е. Попов
―
Здравствуйте. Я инженер-тестировщик, по профессии один год…
А. Нарышкин
―
Сколько вам лет?
Е. Попов
―
Мне 33 года.
А. Нарышкин
―
А работаете вы где?
Е. Попов
―
Научно-производственное предприятие «Итэлма».
А. Нарышкин
―
Ну, про конкретный профиль… А, давайте кстати сразу скажем, да? «Итэлма» чем занимается?
Е. Попов
―
«Итэлма», это в общем компания полного цикла по производству автомобильной электроники, то есть от разработки самих электронных модулей, их корпусов, до программного обеспечения, которое в них устанавливается, ну и поставки соответственно уже заказчиком.
А. Нарышкин
―
А инженер-тестировщик, я смею предположить, это что-то с компьютером связанное?
Е. Попов
―
в том числе, в том числе. Но в данном случае у нас объектами являются электронные модули как раз, которые мы производим, и программное обеспечение, которое в них устанавливается. А вообще, объектами тестирования могут выступать даже документация. То есть требование, документация какая-то программная, в общем, много чего.
А. Нарышкин
―
А про ваши задачи расскажите, что вы делаете собственно как инженер-тестировщик?
Е. Попов
―
Мы занимаемся… Ну, я конкретно занимаюсь автоматизацией тестирования электронных модулей, то есть у электронного модуля есть какой-то функционал, он должен какие-то цепи замыкать… Ну, представим себе автомобиль, да? В нем есть например органы управления светов, вот это какие-то входы для блока. Соответственно, когда мы какой-то вход включаем, должен там включиться выход, то есть фары какие-то например включиться. Вот мы проверяем, в том числе и такой функционал, то есть мы с помощью специального оборудования замыкаем какие-то контакты, и смотрим, что на выходе появился сигнал. Всё это производится…
А. Нарышкин
―
Что-то как-то… Евгений, как-то странно, как будто это всё уже давно автоматизировано, и вот это вот цепь которую вы описали, она какая-то такая даже примитивная, вы просто хотите на этом деле подзаработать. Кто-то вас устроил туда по блату.
Е. Попов
―
Нет, ну на самом деле, большая часть таких проверок производится сейчас вручную на автомобиле, а автоматизированное тестирование позволяет во-первых избавиться от человеческого фактора, то есть мы уверены в тех тестах, которые мы написали, и они всегда одинаково выполняются. Плюс, автоматизированная система позволяет проверить тот функционал, который вручную сложно проверить, например какие-то процессы, которые очень быстро происходят, их там вручную невозможно увидеть, но это важный может быть функционал, например отщелкивание замков там… Отщелкивание, защелкивание. Работа в каких-то нестандартных условиях, да? Например, моделирование аварии. То есть, для блока это просто какой-то набор входящих сигналов, а на машине такое проверить очень сложно, потому что нужно смоделировать реальную аварию соответственно.
А. Нарышкин
―
А вы с чем работаете? Вот ваше рабочее место, я про график ещё потом обязательно спрошу. То есть это компьютер, не знаю, или может быть у вас станок какой-нибудь там, отвертки, лобзики…
Е. Попов
―
У нас есть специализированный стенд. Специализированный стенд, который позволяет не только вот заниматься тем, что я уже говорил, то есть замыкать какие-то цепи, но еще моделировать неисправности. То есть, это довольно частые неисправности для автомобилей, падение какой-нибудь цепи на землю, на питание, обрыв цепи, вот такие неисправности. И в принципе, блоки должны это диагностировать, и выдавать при запросе. Вот такой функционал.
А. Нарышкин
―
То есть вы работаете руками, и у вас, насколько я понимаю, как такой конструктор…
Е. Попов
―
Нет, смотрите, стенд, стенд управляется компьютером, давайте так.
А. Нарышкин
―
А, да, хорошо, а компьютер нужно программировать.
Е. Попов
―
Компьютер да, конечно. То есть…
А. Нарышкин
―
А стенд, это как такой некий полигон, где вы различные элементы можете (неразборчиво)…
Е. Попов
―
Да, да, да, то есть это как промежуточное звено между…
А. Нарышкин
―
Мне уже нравится, хорошо.
Е. Попов
―
Между тестами, и блоком, который мы тестируем. Потому что ну, не возможно просто написать программу, которая бы тестировала блок, нужно что-то к чему блок будет подсоединен, с чем он будет взаимодействовать, вот.
А. Нарышкин
―
Слушайте, ну вот а «Итэлма» не могла Евгения просто нанять на один месяц, чтобы он написал например различные тестовые сценарии, потом вас бы щедро отблагодарили и все, и дальше работали бы по вашим скриптам, сценариям.
Е. Попов
―
Ну, у «Итэлма» очень много проектов, поэтому наверное им бы пришлось меня нанимать очень часто. Вот, плюс тесты требуют поддержания, потому что могут меняться например, требования. Заказчик что-то захотел по-другому, и в соответствии с этим изменилась реализация программного обеспечения, и нужно изменить тесты. Плюс само оборудование вот это вот стенд, оно может там выходить из строя как-то, что-то в нем может ломаться. Поэтому ну, мы как тестирощики тоже следим за ним, и соответственно проводим обслуживание. Ну, и плюс надо развивать просто культуру тестирования, то есть разрабатывать…
А. Нарышкин
―
Что такое культура тестирования?
Е. Попов
―
Всё больше и больше тестов. Ну смотрите, в среде тестировщиков, да? Есть такое понятие, как покрытие, да? То есть, у нас есть функционал, который покрыт тестами. Вот изначально может ставиться задача, покрыть там только ну, основной функционал, самый критичный для блока. Потому, что ну, в разработку долга мы не можем тратить ресурсы на разработку большого количества тестов, для проверки всего функционала. Поэтому, мы разрабатываем часть тестов, которые покрывают часть функционала. Потом, мы разрабатываем больше тестов, которые покрывают всё больше и больше функционала. При этом повышается… Ну, при этом нужно повышать качество самих тестов, да? То есть, чтобы они у нас включали больше сценариев, каких-то возможной работы, большее количество ситуаций возможных охватывали, входных воздействий, неисправностей, и так далее.
А. Нарышкин
―
Я просто слышите, как под гипнозом. Ну, вы рассказываете это убедительно, и у вас знаете, Евгений, глаза горят. А в чем, вот в чем прикол вашей работы? Вы прямо на самом деле удовольствие получаете, или вы перед нашим разговором как-то себя мотивировали: да, я расскажу, всем слушателям это понравится.
Е. Попов
―
Да нет, нет, ну на самом деле это интересно. То есть, к вам приходят соответственно разработчики, вот электроники… Электронщики разработали соответственно электронику, программисты разработали программное обеспечение, они все это отдают вам, и вы значит тестируете и говорите им, что вот они всё делают ну, там в общем у них есть проблемы.
А. Нарышкин
―
Слушайте, а давайте… Евгений, на примере какого-то вашего обычного, рабочего дня, расскажите, вот не знаю, понедельник например. Приходите на работу, во сколько, что успеваете сделать, со сколькими сотрудниками, клиентами успеваете пообщаться?
Е. Попов
―
Давайте так, ну в 10 часов у нас планерка, мы всем отделом обсуждаем наши текущие задачи, что было сделано, что будет сделано. Вот, потом ну, к примеру…
А. Нарышкин
―
Потом вот вы, вы куда пошли физически? Вы сидите в уголке где-то?
Е. Попов
―
Я сижу… Нет, мы сидим в опен спейсе, если нам нужно повзаимодействовать со стендом, у нас есть к нему удаленный доступ, если нам физически с ним нужно повзаимодействовать, мы идем в лабораторию, там включаем.
А. Нарышкин
―
А, подождите, то есть опен спейс у вас это офисное скорее пространство.
Е. Попов
―
Да.
А. Нарышкин: Я
―
то думал, что у вас завод…
Е. Попов
―
У нас производство просто на минус первом этаже. То есть, производство у нас тоже есть, а это как башня такая, то есть разработчики выше сидят. Вот, лаборатория тоже в отдельном здании, туда приходится ходить. Вот, ну и соответственно подключаем блок, если тесты уже написаны, то можно запустить тесты, если там какое-то новый (неразборчиво) произошел…
А. Нарышкин
―
Нет, нет, нет, подождите, вот вы опять эти модули, тесты, системы. Конкретное задание, да? Не слишком рассказывая может быть, не выдавая коммерческой тайны, конкретная последняя ваша задача, которую вы (неразборчиво).
Е. Попов
―
Давайте наверное так тогда, просто это в день не укладывается решение задачи, то есть вот например возник новый проект, в нем возник блок, у нему программное обеспечение. Вот, перед нами ставят задачу – протестировать. И соответственно…
А. Нарышкин
―
А как задачу ставят? Пришел начальник, похлопал по плечу, сказал: Женя, надо вот это вот сделать. Или вам присылают 100 листов документации какой-то.
Е. Попов
―
Нет, нет, ну конечно, нет. Проводится совещание, документация как правило к этому моменту должна уже быть. Вот, то есть хотя бы требование к программному обеспечению, собственно для нас это является входным… Ну, входом, да? То есть, вот эта документация, требование. Мы изучаем требование, составляем тестовый план, какие тесты должны быть написаны, чтобы покрыть все требования. А, во-первых, изучаем вообще на тестируемость эти требования, то есть можно ли их в принципе протестировать, потому что может быть требование там на уровне… Блок должен работать хорошо, такое требование невозможно протестировать, и мы об этом соответственно говорим системным инженерам, они это требование переделывают как-то. Ну, там с заказчиком обсуждают, уже так. Потом мы пишем тестовые сценарии, то есть уже какая должна быть последовательность действий конкретная для того… И какие должны быть последствия этих действий, наблюдаемые. Чтобы мы могли это оценить, и выдать вердикт о том, правильно работает блок, или не правильно. Затем, мы реализуем эти тестовые сценарии в специальном программном обеспечении, которая работает с нашим стендом. Мы реализуем так же модели окружения для этого блока, потому что ну, в машине блок… Все блоки объединены в сеть, и они по отдельности не работают, нам соответственно нужно дл яблока создать окружение, как будто он находится в автомобиле. Разрабатываем схему подключения блока к стенду, соответственно направляем заказ на изготовление жгутов, кабелей. Когда это всё к нам поступает, мы собираем схему, и проводим уже реализованные тесты.
А. Нарышкин
―
И в итоге один вот этот модуль, вы где-то наверное полгода тестируете.
Е. Попов
―
Ну, это не быстрый процесс, с изучением требований, с разработкой схем подключения, это же еще меняется всё в процессе, то есть там…
А. Нарышкин
―
То есть, я примерно угадал по срокам, да?
Е. Попов
―
Ну, где-то так, где-то так.
А. Нарышкин
―
Ладно, я шутил на самом деле.
Е. Попов
―
Нет, на самом деле… Ну смотрите, мы же не занимаемся одним проектом, то есть они все накладываются друг на друга, и это такой процесс, где вот мы здесь вот остановились на моменте там анализа требований. У нас есть вопросы к системным инженерам, мы их направили, они нам отвечают. Мы занимаемся другим проектом пока. Ну, вот как бы в среднем, один такой проект занимает наверное где-то полгода. Вот, и в принципе, мы занимаемся регрессионным тестированием, это называется регрессионное тестирование…
А. Нарышкин
―
Это я ничего не понял, да.
Е. Попов
―
Ну, возможно вас смотрят специалисты, и они поймут. То есть…
А. Нарышкин
―
Я думаю, нас больше не специалистов смотрят, придется объяснить.
Е. Попов
―
Я могу пояснить тогда, это… Смотрите, регрессионное тестирование, это когда у вас уже был какой-то функционал, и вы хотите проверить… Вы выпускаете новый релиз, то есть какое-то дополнение к функционалу, и вы хотите проверить, что старый функционал не сломался. В этом плане удобно использовать именно автоматизированное тестирование, потому что оно проверяет… Может проверить очень большую часть старого функционала, очень быстро.
А. Нарышкин
―
Я напомню нашим слушателям, в эфире «Эха Москвы» программа «Изнанка», Евгений Попов, инженер-тестировщик предприятия «Итэлма». А вот конкретные задачи, и конкретные ваши достижения. Ну, например за месяц, что из ваших рук тестировщика вышло? То есть, вот знаете, как? Допустим вы приходите домой, хвастаетесь перед женой, значит дорогая, я сделал вот это, вот это… Она вас гладит по голове, и говорит: молодец Евгений, садись, вот тебе суп. То есть, что… Вот конкретные продукты, которые вы производите, это что?
Е. Попов
―
Ну, мы производим тестирование собственно.
А. Нарышкин
―
Куча бумажек, куча бумажек, возвращаете (неразборчиво) обратно, и говорите...
Е. Попов
―
Нет, это…
А. Нарышкин
―
Работает, супер.
Е. Попов
―
Ну, это сейчас уже не бумажки конечно, всё в электронном виде. Ну да, да, приблизительно так. Но вот из последнего месяца, мы реализовали тесты для проверки корректности сборки печатных плат. Пока у нас на производстве нет соответствующего оборудования для проверки, там специальные стенды для обычно создаются. Оплата новая, то есть там проект сейчас вот в самом разгаре, и для первой партии мы создали тесты, которые можно проводить у нас на стенде, и вот они уже могут проверять печатные платы. То есть, мы будем поставлять заказчику уже проверенное изделие.
А. Нарышкин
―
Так, я (неразборчиво) дремучий, вы же говорили сначала, что вы автомобилями занимаетесь.
Е. Попов
―
Автомобильной электроникой, да.
А. Нарышкин
―
Автомобильной электроникой, а печатные платы здесь причем?
Е. Попов
―
Электроника… Большая часть современной электроники, представляет из себя печатные платы, то есть вот что-то типа такого.
А. Нарышкин
―
А, вот хорошо, что Евгений показывает, да. Нет, я просто… Извините, я подумал печатные платы, это какой-нибудь принтер и так далее, может быть, вы расширяете…
Е. Попов
―
Нет…
А. Нарышкин
―
Вы расширяете ваше производство.
Е. Попов
―
Печатная плата, это текстолитовая подложка, на которую установлены электронные элементы.
А. Нарышкин
―
Всё, всё, сделаем вид, что я не задавал этот вопрос.
Е. Попов
―
Хорошо.
А. Нарышкин
―
А как вы пришли в эту специальность? Вот пока вот то, что вы рассказываете, всё это довольно такое узкое, и прямо скажем не очень понятно, как вы в эту вот нишу забрались? Какое вы получали образование, чтобы этим заниматься?
Е. Попов
―
Ну смотрите, изначально мое образование не очень относится к моей текущей специальности, я 10 лет проработал в научно-исследовательском институте, там занимался испытаниями различных изделий…
А. Нарышкин
―
Я понимаю, не относилось бы, если бы сказали про консерваторию, а всё-таки научно-исследовательский институт…
Е. Попов
―
Нет, ну я всё-таки инженер, да.
А. Нарышкин
―
Все-таки инженер.
Е. Попов
―
Как минимум инженер. Я закончил МГТУ имени Баумана, соответственно кандидатскую диссертацию даже защитил. И после института решил, что почему бы и нет? То есть, мне предложили, из «Итэлма» позвонили, сказали, не хотите ли попробовать вот такой деятельностью позаниматься? Я согласился.
А. Нарышкин
―
Понимают ли ваши родственники, ваши друзья, что вы делаете?
Е. Попов
―
В целом, наверное, да.
А. Нарышкин
―
Ну, в целом, в общих чертах. То есть, если вы начинаете за праздничным столом рассказывать, что вот у меня там печатная плата, обычно расходятся все ваши друзья, кто-то пошел на перекур, кто-то…
Е. Попов
―
Нет, я говорю, что я занимаюсь автомобильной электроникой, у большинства есть автомобили, и они такие: да, да… Там вот фары включать, вот это мы знаем.
А. Нарышкин
―
Ну, на этом в принципе рассказы и заканчиваются видимо о работе.
Е. Попов
―
Ну, какие-то… Знаете, я больше не про работу рассказываю, а про какие-то такие общие, связанные с автомобильной электроникой вещи, которые могут всех интересовать. Ну, в общем, поговорить есть, о чем.
А. Нарышкин
―
А есть ли… Опять же, может быть для застолья, у вас какие-то специальные байки, связанные с производством, с рабочим процессом. Ну, не просто так у кого-то что-то отвалилось и загорелось, а вот что-то такое, знаете, интересные случаи, наблюдения.
Е. Попов
―
Ну, пока нет, я пока всего год здесь работаю, и не нажил столько анекдотов, скажем.
А. Нарышкин
―
Сколько сотрудников работает вместе с вами сейчас, над например тестированием одного модуля?
Е. Попов
―
Нас в группе 6 человек.
А. Нарышкин
―
Ого! Это вы сейчас грубо говоря сидите вместе, в вашем этом опен спейсе, и пишете какой-то вот один код, да?
Е. Попов
―
Да, ну скажем так, над одним модулем наверное работают не больше четырех. То есть мы там пересекаемся по проектам, но в целом у нас есть люди, которые отвечают именно за анализ требование, и написание тестовых сценариев, и есть люди, которые отвечают за автоматизацию, работу со стендом.
А. Нарышкин
―
А ещё раз тогда объясните технологически. То есть, если совсем упрощать, кто-то пишет некую такую программу, план, по которому он должен работать…
Е. Попов
―
Да.
А. Нарышкин
―
Как раз вот стенд, да? И вот эта вот тестовая система. Кто-то вбивает это все в стенд, и следит за тем, как там будет всё воплощаться.
Е. Попов
―
Ну, упрощая, да.
А. Нарышкин
―
Да. Захожу второй раз на вопрос, который я вам чуть выше задавал. В чем прикол? Вот опять же, вы сидите, и черт возьми, вы сидите офигительно довольный, Евгений. Нет, я конечно понимаю, что возможно вас радует общение со мной, но тем не менее… Вы опять же, похожи на человека, который очень мотивирован своей работой.
Е. Попов
―
Ну смотрите, мне просто нравится, что вот это реальные изделия, они устанавливаются в реальные автомобили, и автомобили у нас тоже стоят как бы там тоже лампочками моргают, и мы как бы участвуем в процессе. И плюс, здесь ну в принципе такая атмосфера, здесь все очень не знаю, почему-то мотивированы, я не знаю, может всем нравится, может быть…
А. Нарышкин
―
Как часто вы за время работы… За неделю например рабочую, испытываете какое-то чувство удовлетворения? Потому, что вы сами сказали, что у вас средней срок выпуска модуля, тестирования модуля полгода.
Е. Попов
―
Ну смотрите, если там мне удалось реализовать какой-то тестовый сценарий правильно, мы его отладили, то это прямо очень хорошо. Плюс, мы пишем дополнительные инструменты, которые упрощают нашу работу, на это тоже время тратится. Сделал инструмент – приятно. Протестировал что-нибудь, отдал результаты разработчикам, они сказали спасибо, тоже приятно.
А. Нарышкин
―
А все вот эти планы, да? Сценарии, вы пишете в компьютере, да?
Е. Попов
―
Да.
А. Нарышкин
―
Да, в компьютере. «Маке», или не принципиально?
Е. Попов
―
Да нет, у нас «Маков» нету. Просто, как бы обычные персональные компьютеры.
А. Нарышкин
―
А программа, что это за вот такой софт.
Е. Попов
―
Ну смотрите, значит вот тестовый сценарий, для этого, для их создания подходит ну, любой офисный софт типа word, exel. Это просто там перечисление действий, и результатов. А вот реализация уже… У нас есть специальные стоят программы, то есть набор программ, который включает в себя программы, реализующие… Как бы попроще-то сказать? Ну, образ окружения, который в стенде загружается, и программы, которые реализуют взаимодействие на уровне теста, то есть в них описываются тесты, и эти тесты последовательно запускаются, и автоматически формируется отчет.
А. Нарышкин
―
Я правильно понимаю, вот сейчас знаете… У вас дети есть? Простите за вопрос…
Е. Попов
―
Нету.
А. Нарышкин
―
Нет детей. А, ну в общем, когда у вас будут дети, и у вас встанет вопрос о том, куда ребенка отводить, в какую секцию… Вы знаете, что оказывается много в Москве секций по программированию. Робототехника, и так далее. Если ребенок например, да? И подросток занимается программированием, ему комфортно будет в этой сфере, в которой вы сейчас?
Е. Попов
―
Думаю, да.
А. Нарышкин
―
Это же вот оно, да?
Е. Попов
―
Ну, это своего рода тоже программирование. Ну я как бы говорил, что дополнительным инструментом мы даже зарабатываем. Это программирование, плюс само написание… Реализация вот этих тестовых сценариев, это тоже программирование, плюс не плохо бы вообще понимать… Поскольку объектом тестирования у нас является программное обеспечение, неплохо бы понимать в принципе, как устроено программное обеспечение, соответственно быть тоже в какой-то степени разработчиком.
А. Нарышкин
―
А упор на что должен быть, если действительно выбирать эту специальность. Математика, физика, что здесь? Информатика?
Е. Попов
―
Тут сложный такой вопрос… По-сути, от специалиста-тестировщика нужно такое базовое понимание всех перечисленных вами дисциплин. То есть, он должен разбираться немножко и в электронике, и в программировании, и в математике. Ну, наверное меньше математики здесь, чем в какой-нибудь (неразборчиво). Да, тут такого нет. Программирование попроще, с электроникой, поскольку мы тут не разрабатываем прямо электронику, а именно тестируем ее, тут нужно просто понимать, как она устроена. То есть, нужно быть таким, комплексным специалистом.
А. Нарышкин
―
Что вам в вашей работе не нравится? Ну, не обязательно сейчас ругать работодателя, хотя можете это сделать. Я скорее про рабочий процесс, вот что представляет для вас головную боль, не знаю, какие-то сложности, косяки?
Е. Попов
―
Ну смотрите, очень-очень… Поскольку вот этот стенд – такое комплексное устройство, и мы не можем сами его там зачастую обслуживать, нам нужно взаимодействие с другими подразделениями осуществлять. Вот процесс как бы взаимодействия, когда нужно от коллег что-то получить, а у них тоже свои сроки и свои дела, в общем это напрягает иногда. То есть, ты не можешь что-то сделать хотя у тебя сроки свои, просто потому, что у тебя нет какого-то оборудования для того, чтобы проводить эти тесты.
А. Нарышкин
―
Может быть, там просто интроверты все, и в этом сложность? Не любите общаться с людьми, и как-то, какие-то там контакты за пределами коллектива не слишком налаживаются.
Е. Попов
―
Да нет, нет, я думаю, что… В общем, неприятных моментов на самом деле не так уж и много, это я уж сейчас раз спросили…
А. Нарышкин
―
По моей просьбе.
Е. Попов
―
Да, да, да. Вот, а так в целом, всё достаточно хорошо.
А. Нарышкин
―
У нас в эфире Евгений Попов, инженер-тестировщик «Итэлма», и это программа «Изнанка» в эфире «Эхо Москвы». А профессиональное заболевание, есть ли у инженеров-тестировщиков какие-то?
Е. Попов
―
Не знаю, приходишь куда-нибудь, и начинаешь проверять, хорошо ли работают все устройства.
А. Нарышкин
―
Ну-ка, ну-ка, ну-ка, расскажите, интересно, что же такое. Это прямо вы так рассказываете, как будто паранойя какая-то. Ну например, пришли…
Е. Попов
―
Нет, ну просто так… На кассе в магазине приходишь такой, пробиваешь товар там думаешь, вот он по акции, к нему применилась скидка, можно ли там пробить еще товар какой-то там, проверяешь, можно ли его пробить, чтобы тоже скидка пробилась. Ну, вот такое, это я себя поймал на этом буквально недавно.
А. Нарышкин
―
Потом кто-то хлопает вас по плечу, и говорит: мужчина, очередь уже собралась за вами, да?
Е. Попов
―
Да, да, да. Вот, ну так просто ходишь, думаешь, а вот здесь можно наверное проверить, и здесь можно проверить.
А. Нарышкин
―
Ну, это… Скажите пожалуйста, это такие побочные явления от работы, или это вынужденная, и такая необходимая, обязательная поддержка мозга в таком, рабочем состоянии?
Е. Попов
―
Ну, скажем так, поскольку всё-таки нужно… Основная часть работа строится на том, что нужно думать о том, как проверить какой-то объект, то мозг в принципе на это настроен. То есть ну, видимо настраивается, и так и работает.
А. Нарышкин
―
А вы часто работу с собой уносите домой?
Е. Попов
―
Домой? А у нас сейчас частично удаленная работа, поэтому в принципе, из дома могу работать.
А. Нарышкин
―
Нет, ну хорошо, ну в любом случае я на вопрос (неразборчиво)… Ну, вот закончился рабочий день, да? Не знаю, 6 часов вечера, вроде всё, с коллегами попрощались, и работа, она в голове. И вы где-то там не знаю, съели бутербродик с колбаской, подошли к компьютеру, включили, опять что-то дописали, потом где-то на бумажечке, какие-то чертежики…
Е. Попов
―
Нет, ну у меня скажем так, такое возникает обычно скорее перед работой, то есть я встаю, и начинаю вот настраиваться.
А. Нарышкин
―
А, настраиваться, да, да, да.
Е. Попов
―
А после работы уже всё, вышел из системы, и пошел домой, отдыхать. А перед работой да, перед работой мысли возникают, как бы и о том, что ты сегодня будешь делать, какой-то план составляешь на день, это да.
А. Нарышкин
―
А вредные привычки, какие-нибудь характерные для вашей специальности, если они есть. Ну, кроме вот этой вот подозрительности, и желания как-то там всё протестировать, хотя бы (неразборчиво).
Е. Попов
―
Не знаю, не знаю, не отмечал для себя такого, ни за собой, ни за коллегами, каких-то особенных вредных привычек.
А. Нарышкин
―
А сложно ли устроиться инженером-тестировщиком в Москве?
Е. Попов
―
Думаю, что нет. Ну, специальность достаточно востребованная, не только в сфере там вот производства как у нас, и в других сферах, там в банках, в… Для тестирования сайтов…
А. Нарышкин
―
Вот, а расскажите пожалуйста, какие на самом деле ещё сферы? Потому, что у вас опять же, да? Не умоляя ваших заслуг, но слишком такое специализированное (неразборчиво).
Е. Попов
―
Очень да, очень специализированное тестирование получается. В основном, тестировщики занимаются… Большая часть моих знакомых, которая тоже в этой сфере работают, именно тестированием различных приложений мобильных, сайтов, вот такого рода. Тоже там есть место и для автоматизации тестирования, и для ручного тестирования, и для написания тестовых сценариев. То есть, в принципе очень похоже, но специфика немножко другая.
А. Нарышкин
―
А вы смогли бы перейти например на работу тестировщика сайтов, или приложения? Пришлось бы вам долго как-то переучиваться?
Е. Попов
―
Не думаю, что. Ну, то есть нужно было освоить какие-то инструменты специализированные… Ну, собственно у нас тоже специализированные инструменты используются, вот эти программы. Там тоже, там свои программы. Думаю, что освоить их не составило большого труда, и в принципе через какое-то время, я бы свой уровень в таком тестировании тоже нагнал.
А. Нарышкин
―
То есть ну, смысл тестировщика, его главная какая-то отличительная черта, это то, что он может задавать для системы тестируемой вопросы разные, на которые приходится отвечать в ходе этих испытаний.
Е. Попов
―
Да, скажем так, логическое мышление должно быть хорошо развито. Вот, потому что нужно в соответствии с требованиями понимать, как можно… Ну, какие воздействия, да? Удовлетворяют этим требованиям, а какие там например могут сломать что-то. Ну, если опять же брать аналогию с сайтами, то есть например поле для свода мобильного телефона, да? Ну, номера телефона. Туда в принципе нужно вводить цифры, и цифры, это будет корректные запросы, не любые, определенной длины. Запрос должен быть… Ну, вернее ввод должен быть… Если туда вводить буквы например, это будет ошибкой, вот это вот негативный сценарий тестирования, это тоже нужно всегда предполагать.
А. Нарышкин
―
Вот смотрите, хорошо, хорошо, что вы сами в это залезли, мне кажется, это слушателям такая, более понятная область. Но есть насколько я понимаю, процесс создания сайта, есть человек, который отвечает за графическую составляющую. То есть, сайт сначала нарисовали, какие там кнопочки, цвет, лэндинги, и так далее. Дальше отдают техническим специалистам, которые должны это всё прописать, и как вот эту графическую составляющую преобразовать в текст, код, чтобы это уже смогло открываться на любом компьютере, да? Через сеть. Есть пользователи, которым можно сайт дать, и сказать: друзья, пожалуйста, вот вам например даже 100 рублей, потестируйте, погоняйте, повбивайте здесь данные по (неразборчиво), по экрану. Зачем тестировщик здесь? Куча людей уже задействована в производстве, и тут получается лишний рот.
Е. Попов
―
Ну смотрите, во-первых есть ну функционал, который не хочется, чтобы тестировали каике-то пользователи, нанятые за 100 рублей, например связанный с безопасностью. Плюс есть ряд областей, в которых например нагрузочное тестирование, это тестирование, когда моделируется например когда у вас очень много пользователей одновременно хочет зайти на сайт, вот такого уровня. Такое тестирование, как правило, тоже автоматизируется, то есть никто не приглашает миллион человек, каждому платит по рублю, и чтобы он в определенное время зашел на сайт.
А. Нарышкин
―
Это на ДиДос атаки похоже. И как раз тестировщик, он может как бы вот эту вот ДиДос атаку сымитировать, и посмотреть (неразборчиво)…
Е. Попов
―
Ну, уровень ДиДос атаки, он наверное прямо совсем завышенный, а здесь просто нормальная работа сайта должна поддерживаться при определенном количестве пользователей, одновременно к нему обращающимся. Вот, то есть такие нагрузочные тесты проводятся, это один из видов тестирования, скажем так.
А. Нарышкин
―
А тестировщик, насколько высокооплачиваемая работа? Ну опять же, мы про Москву говорим, вот (неразборчиво) какой-нибудь.
Е. Попов
―
Ну, тут рамки очень широкие, как и везде в IT. Я думаю, что на должности младшего специалиста это может быть от 40 где-то тысяч… 40, там 80 тысяч, может быть где-то больше. Ну, а дальше потолок растет с ростом квалификации. Ну, в целом…
А. Нарышкин
―
Миллион можно?
Е. Попов
―
А?
А. Нарышкин
―
Миллион можно получать?
Е. Попов
―
Думаю, что нет. Ну, только если вы например руководитель уже подразделения какого-то там, супер-специалист. Вряд ли вообще. Вот, в целом можно сказать одно, то что тестировщики зарабатывают меньше разработчиков программного обеспечения, это общая тенденция. Вот в одной и той же компании, тестировщики будут зарабатывать меньше чем разработчики, это точно.
А. Нарышкин
―
Вот а вы, вы со своими компетенциями, куда бы могли придти ещё работать? Ну, вот если не тестировщик, могли бы вы стать разработчиком?
Е. Попов
―
Думаю да, думаю да. Может быть с потерей класса, да? То есть, там я сейчас ведущий тестировщик, а там с потерей там до среднего уровня, разработчиком наверное смог бы пойти. То есть смотрите, из разработчиков в тестировщики перейти легче, то есть даже можно с повышением уровня перейти, а из тестировщиков в разработчики, как правило сложнее перейти, ну и как правило это сопровождается потерей уровня, да? Возможно там в зарплате, или просто (неразборчиво).
А. Нарышкин
―
А есть ли у вас не знаю, к тем же разработчикам какая-то зависть. Ну не по поводу зарплаты, да? Допустим она больше, а вот по поводу того, что они может быть больше занимаются такой креативной работой.Е. Попов
―
Ну, у нас тоже креативной работы хватает, но в целом есть немного такое чувство что да, вот они это делают… Типа то, что уже пользователь получает, там мы тут просто их проверяем. Иногда такие мысли возникают. Можно их как раз к ответу на тот вопрос, что не нравится в профессии, тоже отнести. Ну, это как бы нивелируется нашими хорошими отношениями друг с другом.
А. Нарышкин
―
Поддерживаете ли вы как-то мозги в таком, рабочем состоянии помимо работы, да? Вы говорите, важно логическое мышление, может быть я не знаю, решаете кроссворды, какие-то головоломки, играете в стрелялки.
Е. Попов
―
Ну я люблю, да, головоломки решать. Есть сайтик, на котором вот они там выложены, и я иногда захожу, и там какую-нибудь задачку решаю.
А. Нарышкин
―
Это любите, или это на самом деле полезно для того, чтобы башка в тонусе была?
Е. Попов
―
Я не знаю, мне просто нравится. Я никогда не задавался вопросом, чтобы такого поделать, чтобы стать лучшим тестировщиком.
А. Нарышкин
―
А снится ли работа вам?
Е. Попов
―
Нет, мне вообще практически ничего не снится.
А. Нарышкин
―
Хорошо, замечательно. Это как же надо упахиваться, чтобы ничего не снилось. Это замечательно, я вам завидую. А страшный сон наяву, что это может быть?
Е. Попов
―
Стенд сломался. Стенд сломался, это прямо вообще, очень страшно, потому что…
А. Нарышкин
―
Ну, пришли дядьки, починили его, а что тут такого?
Е. Попов
―
Нет, дядьки тоже вряд ли знают, как чинить стенд. В общем, это прямо очень будет болезненно.
А. Нарышкин
―
А давайте в начало вернемся, просто я вроде как за 40 минут нашего общения чуть лучше стал понимать, чем вы занимаетесь. Стенд, это что? Это комната, это стол? Какого это размера?
Е. Попов
―
Это такая стойка, где-то под 2 метра. Там полметра, на два метра, на метр, где-то так. Вот, с какими-то внешними органами управления, грубо говоря там выключить/включить, разъемами для подсоединения кабелей и блоков, и выводом на компьютер через интернет соответственно, чтобы уже непосредственно с ним работать. Вот, большого количества органов управления самим стендом нет, он там как-то сам в себе что-то работает, там у него платы, которые замыкают вот как раз разные цепи, замыкают, размыкают, а ими управляется уже с внешнего компьютера.
А. Нарышкин
―
А что вы так переживаете, что он из строя выйдет? Это дорогостоящее какое-то оборудование?
Е. Попов
―
Да, он… Я точно не скажу сколько он стоит, но стоит он достаточно много денег, и главное, его очень сложно восстановить. Ну, то есть если какой-то один элемент выйдет из строя, во-первых это нужно будет продиагностировать, понять, что именно сломалось, потом найти… Ну, если у нас в запасе этот элемент будет какой-нибудь, там плата, это нужно будет его заменить, это простой сценарий. Вот, если его не будет, это нужно будет искать замену, этого модуля, а они возможно уже например не выпускаются, тогда нужно будет искать замену подходящую, закупать, закупки это долго, ну и всё это время у нас будет стоять работа, возможно можно будет… Если это какой-то простой элемент, который не затрагивает много функционала, можно будет как-то переразвести, перераспределить работу со стендом так, чтобы это все же работало. Ну, то есть сразу возникает очень много задач, не связанных с тестированием, а связано с восстановлением функциональности оборудования.
А. Нарышкин
―
Ваши профессиональные мечты в работе тестировщика. Вы бы чего хотели добиться, например лет через 10? По этому исключительно направлению.
Е. Попов
―
Написать нейронную сеть, которая работает за меня. Анализирует требования, пишет тестовые сценарии, и реализует их в тестовой системе, было бы идеально.
А. Нарышкин
―
Ну, а вы это можете, или вам это по техническим возможностям неподвластно? Просто знаете, я тоже может быть в космос хочу улететь, правда меня в такси порой укачивает, поэтому… Тут у нас какое-то несовпадение, явно.
Е. Попов
―
Нет, я в рамках факультатива, просто сам для себя изучаю нейронную сеть, поэтому вот у меня такие мысли были, как бы автоматизировать…
А. Нарышкин
―
Когда премьера?
Е. Попов
―
Не знаю, не знаю, пока ещё на таком уровне, обведения картинок рамочкой.
А. Нарышкин
―
А что вам это даст? Ну, сделаете вы эту нейронную сеть, и чего? Это доходы, это просто удовлетворение от того, что вы это смогли?
Е. Попов
―
Ну, во-первых да, во-первых это было бы просто круто. А во-вторых да, ну, как бы всё, раз всё автоматизировано, то столько тестировщиков не нужно. Или наоборот, можно так написать, чтобы она просто больше каких-то тестов разрабатывала, чтобы у нас покрытие было вообще супер-пупер.
А. Нарышкин
―
А, так просто вы хотите, чтобы оставили без работы всех?
Е. Попов
―
Да.
А. Нарышкин
―
А, понятно, да, а вы будете получать денежки за как раз работу этой нейронной сети, как производитель.
Е. Попов
―
Ну возможно, возможно.
А. Нарышкин
―
Хорошо устроились, вы такой, просто замечательный коллега. А вы же в офисе сейчас, да?
Е. Попов
―
Да.
А. Нарышкин
―
Да, вот посмотри правильно, вы голову повернули налево. Посмотрите по сторонам, ваши коллеги-тестировщщики в основном мужчины?
Е. Попов
―
Ну да, да. Хотя, у нас в группе… У нас вот из шести человек, две девушки.
А. Нарышкин
―
А это какая-то специфика вашей компании, или так вот в принципе, в этой сфере такое соотношение?
Е. Попов
―
Я думаю, что просто не смотря на то, что процентное соотношение уравнивается… Ну, то есть количество женщин в IT растет, но в целом, просто мужчин больше, вот и всё.
А. Нарышкин
―
Почему?
Е. Попов
―
Не знаю. Ну, во-первых, женщины там выходят замуж, рожают детей, и возможно им просто не до этого, ну часть, да? А часть которая работает, там она просто она меньше. Ну, вот. То есть я думаю, что здесь никаких статистических нюансов нет.
А. Нарышкин
―
Кто лучше работает? ВЫ имейте в виду, что вам потом после этой беседы возвращаться в коллектив.
Е. Попов
―
Да, да, да, я понимаю. Не знаю, сложно сказать.
А. Нарышкин
―
Ну, какая-то есть специфика? Например, у девушки получается лучше вот эти направления, у мальчиков что-то другое. Может быть даже в вашем коллективе так и делится.
Е. Попов
―
Да нет, в принципе у нас… Как-то так получилось, что у нас есть и разработчики тестовых сценариев, соответственно вот разных полов, и соответственно разработчики уже тестового окружения, тоже совершенно никак не связано с этим вообще никак.
А. Нарышкин
―
А что… Когда вы планируете на пенсию пойти, когда вы завершите с этой работой?
Е. Попов
―
О, не знаю, у нас же пенсионный возраст сегодня увеличивается…
А. Нарышкин
―
Нет, (неразборчиво)… Я три года эту программу веду, мне нужно этот вопрос наконец-то переделать, потому что мне все начинают отвечать про пенсионный возраст. Ну конечно же, нет. Давайте, по-другому спрошу. Представляете ли вы себя например лет в 70, в этой должности?
Е. Попов
―
Думаю, что нет. Думаю, что надо во что-то расти всё-таки. Либо в менеджера уже по тестированию, либо действительно сменить специальность на разработчика (неразборчиво)…
А. Нарышкин
―
Либо нейронные сети.
Е. Попов
―
Либо нейронные сети, да, тоже не плохо. Может быть вообще уйти, и заниматься там чем-нибудь таким, что приносит… Индивидуальным предпринимателем там.
А. Нарышкин
―
Вот, слушайте, вы прямо у меня с языка сняли, я обычно программу таким вопросом и завершаю. Если не… В вашем случае, если не инженер-тестировщик, то что?
Е. Попов
―
У меня есть…
А. Нарышкин
―
Ну вот сморите, даже представим, что вы сделали эту нейронную сеть, вас поблагодарили, дали вам какое-нибудь пособие, и сказали: спасибо большое, тестировщики больше не нужны. Нигде, не у нас, не на вашем предприятии, ни во всем мире. Вы идете куда?
Е. Попов
―
Ну, нет, в случае с нейронной сетью, я иду работать по нейронным сетям.
А. Нарышкин
―
У вас отобрали ее, допустим.
Е. Попов
―
Да. Ну можно разрабатывать такие же дальше, а вообще у меня есть хобби, я делаю шоколадные конфеты.
А. Нарышкин
―
Ого!
Е. Попов
―
Вот этим и займусь.
А. Нарышкин
―
Хорошие? Какие отзывы?
Е. Попов
―
Пока всем нравится, да.
А. Нарышкин
―
А уже прямо как магазин сделали?
Е. Попов
―
Да нет, кончено нет, просто дл родственников и друзей.
А. Нарышкин
―
А, домашнее производство.
Е. Попов
―
Да, да, да. Ну, как бы если я решу завязать с IT, то вот это будет первая мысль, которая мне придет в голову.
А. Нарышкин
―
Ну, это такой знаете, будет переход человека отчаянного… Отчаявшегося, которого всё задолбало, и поэтому максимально дистанцироваться от того, что будет связано… От прежнего места работы. А все-таки если не конфеты, потому что мне кажется, это (неразборчиво).
Е. Попов
―
Да, да, да, нет, ну смотрите, если говорить так более серьезно, то в принципе у меня есть определенные знания и в разработке на разных языках, и понимание электроники, то есть я думаю, что в сфере IT я себя смогу найти в любом случае.
А. Нарышкин
―
А вы работаете в России? Ну, я так на всякий случай.
Е. Попов
―
Да.
А. Нарышкин
―
А насколько рынок мировой открыт для тестировщиков? Потому, что ну я смею предположить, что раз вы с компьютерах сидите, вы прекрасно по крайней мере английский знаете. Тем более технический.
Е. Попов
―
Ну, английский технический да, читать могу. На самом деле тенденция заключается в том, что большие корпорации ищут тестировщиков там, где подешевле, и в основном ручным тестированием, да? То есть, опять же не у нас, но у моих знакомых, которые работают разработчиками… Разработка ведется в России, а тестировщики где-нибудь в Южной Америке, или в Индии.
А. Нарышкин
―
О как, ничего себе!
Е. Попов
―
Да, да, то есть вот такая идея. Там видимо дешевле.
А. Нарышкин
―
Ну, вы бы сами могли переехать сейчас вот, с уровнем вашей компетенции, за рубеж?
Е. Попов
―
Не знаю, мне сложно оценить.
А. Нарышкин
―
Почву прощупываете? Я не скажу вашему работодателю.
Е. Попов
―
Нет, не прощупываю. Ну, в общем по другим причинам. Не потому, что там у меня квалификации не хватает, а просто у меня тут родственники, друзья, я не планирую переезжать.
А. Нарышкин
―
А силовики бы вас позвали на государство поработать, пошли бы?
Е. Попов
―
А я 10 лет работал как бы в научно-исследовательском институте.
А. Нарышкин
―
Аха, так это же уже всё, пройденный этап.
Е. Попов
―
Да.
А. Нарышкин
―
Да, Евгений, спасибо огромное. Евгений Попов, инженер-тестировщик НПП «Итэлма» был сегодня героем программы «Изнанка» на «Эхе Москвы», Алексей Нарышкин провел этот эфир, счастливо. Спасибо.
Е. Попов
―
Спасибо вам.