Водитель "Скорой помощи" - Дмитрий - Изнанка - 2020-04-20
20.04.2020
А.Нарышкин
―
Добрый день, меня зовут Алексей Нарышкин, и это программа о профессиях. Сегодня в нашем эфире рассказ водителя Скорой помощи в Москве. Дмитрий, я вас приветствую.
Дмитрий
―
Добрый день, Алексей. Меня зовут Дмитрий, мне 47 лет, 6,5 лет я водитель автомобиля Скорой помощи города Москвы.
А.Нарышкин
―
Вы профессиональный водитель. Почему именно Скорая?
Дмитрий
―
Не буду кривить душой, так сложилась жизнь. Пришлось идти работать на Скорую помощь.
А.Нарышкин
―
А до Скорой вы где работали?
Дмитрий
―
До Скорой помощи я работал в крупном агрохолдинге.
А.Нарышкин
―
Тоже водителем?
Дмитрий
―
Механиком и начальников автоколонны.
А.Нарышкин
―
Кому вы подчиняетесь в бригаде? У вас водитель, фельдшер и врач. Кто у вас там начальник?
Дмитрий
―
Старший по бригаде — врач.
А.Нарышкин
―
А что он вас может попросить сделать? Кроме того, что вы едете быстрее или медленнее…
Дмитрий
―
Помочь в эвакуации больного.
А.Нарышкин
―
Какие в принципе у вас отношения с бригадой?
Дмитрий
―
В основной массе у всех водителей отношения дружеские. Бригада вызов делает как одно целое. Поэтому если будет ругань у водителя, ничего хорошего из этого не получится.
А.Нарышкин
―
Бригады постоянные всегда или они все варьируются?
Дмитрий
―
В основной массе бригады постоянные, но бывает, что варьируются, люди уходят в отпуска, на больничный, и водители могут выйти на другую бригаду. Но в основном бригады постоянные.
А.Нарышкин
―
У меня блок вопросов про саму дорогу, про машины. Как вы оцениваете в столице автомобильный парк? Те машины, которыми вам и вашим коллегам приходится управлять. Насколько они раздолбанные? Или наоборот современные?
Дмитрий
―
Есть машины новые, совершенно верно. Сейчас получаем новые Ford нижегородского завода, есть Mercedes у нас. Есть и «Газели», на самом деле. «Газель» вообще не предназначена для работы Скорой помощи, в ней ничего ну удобно делать. Ни встать в полный рост, ни реанимации… Не машина — дрова. В ней реально неудобно.Кроме того дивана, где можно лечь на нем поспать в кабине, там ничего удобного нет. А, зимой тепло. Там оборудование невозможно повесить, она маленькая внутри.
А.Нарышкин
―
Что водитель Скорой помощи чувствует, когда попадает в пробку?
Дмитрий
―
Что обыватель города Москвы чувствует, когда попадает в пробку? То же самое чувствует и водитель Скорой помощи.
А.Нарышкин
―
У вас там сзади едет человек, который может умереть, если вы будете стоять дольше, чем нужно.
Дмитрий
―
Пробка-то не взлетит передо мной. При необходимости ускоряемся, сирену включаем. Есть граждане сознательные, которые принимают право, освобождают ряд для проезда. Бывает, что ты попадаешь, а там ад. Что ты будешь делать? Будешь стоять, включать сирену…
А.Нарышкин
―
Вы в этот момент чувствуете, что у больного, пациента таймер обратный тикает? Что каждая минута может быть критичной?
Дмитрий
―
Я вам честно скажу. Есть такое чувство, что в карете находится больной, что у него проблема. Вы с этим поделать ничего не можете. Что вы можете поделать с пробкой? С несовершенством дорожного движения в городе Москва? Сейчас, согласен, очень хорошо выручает выделенная полоса под общественный транспорт, мы пользуемся ею в основной массе, 99% водителей пользуются этой полосой.
А.Нарышкин
―
Что водитель Скорой чувствует, когда дорогу перекрыли умышленно, например, ради проезда чиновников?
Дмитрий, водитель "Скорой": Человеческая жизнь дороже, чем проезд какого-то чиновника или того же Патриарха
Дмитрий
―
Честно, я ругаюсь всегда. Это неправильно. Человеческая жизнь дороже, чем проезд какого-то чиновника Москвы или федерального значения, или того же патриарха, когда на Кутузовском проспекте невозможно куда-то подъехать. Я тоже против этого, конечно. Подъезжаешь к инспектору ГИБДД, начинаешь ему объяснять, а он стоит с каменным лицом просто, смотрит на вас, глазами моргает и все.
А.Нарышкин
―
Что вы думаете о водителях простых, которые не уступают дорогу на автомагистрали или водворе? Когда реально бараны уперлись и не хотят задом сдавать.
Дмитрий
―
Честно скажу, этих людей уже не переделаешь. Он не понимает, что вот бывает, во двор приедешь, негде встать во дворе. В 99,9% московских дворов припарковаться невозможно. До такого абсурда доходит, стоишь, подходит. Мне надо сдавать назад шесть подъездов, а ему один подъезд назад сдать. Он не будет. Он говорит: «Я задом ездить не умею». Для них Скорая помощь как для быка красная тряпка. Вот стоит полиция — они в жизни не подойдут, никогда не подойдут. Будет стоять полицейская машина — никогда не подойдут и не попросят, чтобы он отъехал. А Скорую помощь можно попросить отъехать, ему надо именно туда, и все.Конечно, надо, чтобы у каждого гражданина было осознание, что Скорая помощь туда не на чаепитие приехала, а приехала, потому что кому-то плохо.
А.Нарышкин
―
У вас драки когда-нибудь были с водителями?
Дмитрий
―
Словесные перепалки было, до драк дело не доходило.
А.Нарышкин
―
Хотелось стукнуть когда-нибудь?
Дмитрий
―
Сткнуть хотелось. Честно говорю, бывает прям невмоготу, как хочется стукнуть. Вот для безопасности себя и бригады иногда хочется иметь оружие травматическое, потому что по-другому никак не объяснишь. Ему объясняешь: «Я не хочу с тобой драться и вообще отношения выяснять, отойди, пожалуйста». Но они начинают стучать по машине, лезть, дергать за дверь.Знаю, водители рассказывали, что мужчина начал скандалить во дворе, что ему надо проехать. А потом оказалось, что приехали к его родственнику, маме, папе, бабушке, дедушке, врать не буду. Но такой случай действительно был, он потом вышел и извинился, что был неправ. Но это случай единичный, обычно перед нами никто не извиняется. Хотя сейчас, с учетом всех обстановке в Москве и России, отношение улучшилось.
Дмитрий, водитель "Скорой": Для безопасности себя и бригады иногда хочется иметь оружие травматическое
А.Нарышкин
―
Какую скорость максимальную развивали вы?
Дмитрий
―
Больше 125-130я не ездил.
А.Нарышкин
―
Приходят ли водителю штрафы потом?
Дмитрий
―
Да, были у нас какие-то случаи, нюансы, но вроде как руководство разобралось. Года два назад приезжаем в метро, нас штрафуют на 3 тысячи за неправильную парковку. Потом вот, когда привозили мощи к Храму Христа Спасителя, тоже водителей штрафовали. Вроде разобрались. Знаю, что некоторые водители в суд потом подавали. У Васи Сидорова из зарплаты вынули, а Вася Сидоров потом бегает обжалует. Но он же туда не по своим делам приехал, а ему говорят: «Ты неправильно припарковался». «Куда меня поставили, там я и стоял».
А.Нарышкин
―
Сколько в Москве в среднем работают водители Скорой?
Дмитрий
―
От 14 до 16 смен в месяц. День-ночь, отсыпной после ночи и следующий день — выходной.
А.Нарышкин
―
В понедельник вы идете на работу, когда рабочий день будет начинаться?
Дмитрий
―
В 9.00. До 21 часа я буду работать. Потом на следующий день я выхожу в ночь.
А.Нарышкин
―
Дома поспали, отдохнули…
Дмитрий
―
Потом я прихожу с ночи, сплю, и следующий день — полноценный выходной. Работа не самая сахарная, не очень хорошо оплачивают. 1250 рублей за 12 часов зарабатывает водитель Скорой помощи. У водителя туда входит 25% за носилки, которые он носит, «носилочные» деньги. За выслугу лет, у меня выслуга полная, 30%. И за классность, водитель первого, второго или третьего класса. Я работаю по третьему классу. Есть водители, которые работают по первому классу. Но в основной массе зарплата не очень отличается, в среднем 37-40 тысяч, а водитель по первому классу получит 47. Но это ни о чем. Понимаете, иметь ребенка, квартиру, ЖКХ, покупка продуктов питания, ничего от этой зарплаты не остается, водители на автобусе получают больше. К кому ни обратись, у нас водитель Скорой помощи как чумное дитя, он никому не нужен. Писали, с депутатами общались, в Общественной палате был большой круглый стол. Никто не слышит, никому не нужно. Водители Скорой помощи ходят, обивают пороги, что получить достойную заработную плату.
А.Нарышкин
―
Мне коллеги ваши рассказывали, что у вас зарплата не сильно индексируется за последние лет 5-6.
Дмитрий
―
Она вообще не индексируется. Наше руководство заявляет: «Деньги не просите, нам Москва ничего не выделяет».
А.Нарышкин
―
Вы можете всем коллективом вашим взять и забастовку объявить? Хотя бы пригрозить.
Дмитрий
―
Мы пытались это сделать в 14 году, мы встретились с руководством Департамента здравоохранения, они просили этого не делать, и что руководство города, комбината пойдет нам навстречу. Пять лет прошло, а воз и ныне там. Можем объявить забастовку, это не проблема. Только кому от этого легче станет? Здесь все идет от главы города, главы департамента здравоохранения. Может быть, город повернется все-таки лицом к нам, пообещал президент выплаты за то, что мы находимся в этой борьбе с коронавирусом.
А.Нарышкин
―
Вам от Путина должны найти надбавки прийти?
Дмитрий
―
Врачам по 50 000, фельдшерам и водителям по 25 000. Апрель, май, июнь, пока на эти три месяца, пока 25 000 рублей в месяц. Мы пока еще ничего не получали. Президент пообещал. У нас же как? Вам президент пообещал, вы президента и попросите.
Дмитрий, водитель "Скорой": К кому ни обратись, у нас водитель Скорой помощи как чумное дитя, он никому не нужен
А.Нарышкин
―
У вас самое сложное что? Сидеть управлять машиной, концентрация или психологическое давление?
Дмитрий
―
Это все в совокупности. Пришел, сел, поехал на вызов. Ты же не знаешь, что там. Приехал, потащил носилки, потом надо все время в сидячем положении. Потом ночью ты не спишь, обед 25 минут всего.
А.Нарышкин
―
Профессиональные заболевания у водителей Скорой?
Дмитрий
―
Варикозное расширение вен, гипертония. Все остальное — сопутствующие заболевания.
А.Нарышкин
―
Как после смены отдыхают водители Скорой?
Дмитрий
―
Я прихожу со смены, принимаю душ, ложусь спать, отдыхаю, сплю. Встаю и там дальше уже по распорядку. Или иду в бассейн, хожу в баню. Так вот, какие-то…
А.Нарышкин
―
Выпивка — это насколько распространено у ваших коллег?
Дмитрий
―
Ну, как… Выпивка как у коллег распространена. Я за стаканами за их не смотрю, но я не выпиваю. А что остальные дома делают — это их личное пространство и личная жизнь.
А.Нарышкин
―
Про пациентов. Интересуетесь ли, за кем едете? Что там именно за случай…
Дмитрий
―
Спрашиваю иногда, знаете. Надо все равно к чему-то готовиться, носилки нести, мало ли — помочь. Я спрашиваю. Может, кто-то не спрашивает. Я спрашиваю. Надо ли нести, тяжелый пациент, не тяжелый пациент. Как машину лучше во дворе поставить, чтобы удобнее. Я спрашиваю.
А.Нарышкин
―
Начало рабочего дня. Вот в 9 утра вы приезжаете на станцию Скорой помощи?
Дмитрий
―
Я приезжаю за полчаса до начала, чтобы когда бригада приезжает с вызова, принимаю машину, заполняю путевой лист, прохожу медицинский осмотр, встаю на линию, жду вызова, когда объявят номер бригады.
А.Нарышкин
―
Вызов, координаты получаете вы или приходят к вам врач и фельдшер?
Дмитрий
―
Врач и фельдшер, у них планшет, карта вызова, они приходят с картой вызова, там улица, район, дом. И фамилия-имя пациента, подъезд. Это они мне сообщают адрес, я как бы не касаюсь диспетчерской службы. Я еще раз говорю, я в начале сказал, у нас две разные организации. У нас одна, у них другая. Я в их работу стараюсь не влазить. Они не учат меня, как управлять, а я не лезу, как лечить.
А.Нарышкин
―
Правда ли, что водители Скорой должны уметь оказывать первую помощь?
Дмитрий
―
В европейских странах — да. У нас, да, мы обучались на первую помощь, нас колледж медицинский обучал. Но на этом так и заглохло. Я не знаю, для чего было сделано обучение. Может, они что-то думали, может, были мысли, что сделать водителей на американский манер, парамедицинские бригады, может, за счет этого водителям поднять зарплату… Все так и остановилось. Мы сдали экзамен по оказанию первой медицинской помощи, и на этом все и заглохло.
А.Нарышкин
―
А вообще какое образование должно быть у водителя скорой помощи? У вас категория Б?
Дмитрий
―
Б.
А.Нарышкин
―
Что-то специальное перед тем, как выйти на первую смену в станции Скорой помощи, надо еще что-то читать…
Дмитрий
―
Да не нужно ничего читать. А что водителю читать? Если он профессионал своего дела, знает, как включается коробка передач, как управлять своим транспортным средством…
А.Нарышкин
―
А мигалка! Специфика же…
Дмитрий
―
Учатся, да, мы разрешение получаем на управление транспортным средством со спецсигналами. Это да, мы учимся.
А.Нарышкин
―
У вас пациенты умирали в машине?
Дмитрий
―
Ну вот за семь лет — да. Три раза.
А.Нарышкин
―
Можете рассказать, что это были за случаи?
Дмитрий
―
Ну, нет, про это я рассказывать не буду. В основном это все… Жизненно умер. Давайте мы, Алексей, что касается смерти пациентов в машине, мы это опустим.
А.Нарышкин
―
На себя потом часть вины принимали?
Дмитрий
―
А какая на мне вина? Какую на себя вину я должен взять, если… Грубо говоря, берем, вот человек упал с 18 этажа, вы его в машину положили, а он умер. Какую вину на себя можно взять?
А.Нарышкин
―
Я могу предположить, что ехали медленно, а потом себя грызете.
Дмитрий, водитель "Скорой": Если через себя пропускать всех пациентов, с ума сойдешь
Дмитрий
―
Нет, я поеду быстро. Вопрос-то не в этом, поеду я быстро или медленно. Если он с 18 этажа упал и ударился головой об асфальт, как вы думаете, он будет жить? Я думаю, нет.
А.Нарышкин
―
Всех ли пациентов одинаково приятно везти в больницу? У вас вообще отношение к пациентом ровное, равное?
Дмитрий
―
У меня вообще, Алексей, неправильное отношение к пациентам. Они такие же люди, как и остальные граждане. Нет хороших или плохих, они все пациенты.
А.Нарышкин
―
Пьяный, бездомный, плохо пахнущий?
Дмитрий
―
А что сделаешь? Это работа. Я же не могу сказать: «Я тебя не повезу, ты воняешь». Или там «ты пьяный». Это работа. Мы его загружаем и везем. Медицинский персонал оказывает ему помощь, какой бы он ни был. Моя работа — привезти его в больницу, а его дальше сдадут, кто ему нужен, какая помощь ему нужна.
А.Нарышкин
―
Вы, когда заканчиваете рабочий день, вы для себя отмечаете, что вы сегодня спасли несколько людей?
Дмитрий
―
Честно — нет, Алексей. Это я за себя говорю, а за коллег не могу говорить. Все относятся по-разному. Если через себя пропускать всех пациентов, с ума сойдешь. Положа руку на сердце, вы можете себе представить, что вы будете через себя пропускать пациента, который упал, которого машина сбила. Его жалко, любого человека жалко. Но вы как водитель Скорой помощи ничего не можете поделать. Работа такая. Загрузил — повезли.
А.Нарышкин
―
Кстати, Дмитрий, я не поверю, если вы скажете, что вы сразу пришли профессионально равнодушный и не реагирующий на эти истории. Вам много времени потребовалось, чтобы в себе выработать эту стойкость?
Дмитрий
―
Даже «стойкость» не сказать. Был у меня такой случай. Ребенок упал с 6 этажа, я стараюсь от этого абстрагироваться. Моя задача — мы приехали, взяли, загрузил, повезли. Если через себя это пропускать — сойдешь с ума. Люди бы морально выгорали, не физически, а морально. Себя грызть в чем-то, что как-то не быстрее поехал. Водителю, если надо, он поедет побыстрее, так поедет, что никто не догонит.
А.Нарышкин
―
Плакали когда-нибудь? Увидев то, что вот вы видите там.
Дмитрий
―
Ни разу не плакал. А потом, я честно вам скажу, я не сентиментальный человек.
А.Нарышкин
―
Это же не про сантименты…
Дмитрий
―
Никогда не плакал, даже позывов не было, честно могу сказать.
А.Нарышкин
―
Помните самый неприятный, самый тяжелый случай? Что-то, что вас не оставляет, несмотря на годы уже…
Дмитрий
―
Честно скажу, у меня такого случая не было. Из рук вон не было. Честно скажу
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, что всякую жесть вы стараетесь сразу выкидывать? Приехали домой, душ, спать, и потом как-то… Как у компьютера кнопка reset.
Дмитрий
―
Может быть. У меня за все время работы такого жесткача не было… А так, конечно, было, не могу вам ничего по этому поводу сказать.
А.Нарышкин
―
Работа снится вам?
Дмитрий
―
Вообще не снится. Так устаешь, что вообще ничего не снится. Могу честно сказать.
А.Нарышкин
―
Профессиональный юмор у водителей Скорой, он о чем?
Дмитрий
―
Как у всех, о работе. Понимаете, как у летчиков, в небе о женщинах, а на земле о самолетах. Так же и я, думаю, что у водителей какой-то профессиональный юмор есть, свои там приколы, свой стеб.
А.Нарышкин
―
А водители Скорой друг с другом как пересекаются и где?
Дмитрий
―
В основном на постах в станционарах.
А.Нарышкин
―
А помимо работы?
Дмитрий
―
Есть дружеские, товарищеские отношения. Многие водители после работы встречаются, какие-то есть по интересам, люди, которые вместе ходят на футбол. Болеют за одну команду. Некоторые на какие-то фестивали ездят. У нас ребята подружились и на «Нашествие» ездили. Очень много водителей Скорой ездят на «Нашествие». Некоторые связались с рыбалкой, их повязала рыбалка. Ездят в Астрахань, на Волгу. Небольшой клуб по интересам. Ребята, в принципе, все нормальные и отличные. Кто-то на мотоциклах сошелся, кто-то на фестивале, кто-то на футболе, хоккее… Люди разные все работают. 5,5 тысяч водителей работают в городе Москва.
А.Нарышкин
―
Самое страшное, что у вас может произойти в вашей работе? Может, было такое? ЧП такое. Я сейчас не про пациента, а в принципе, во время рабочего дня.
Дмитрий
―
Даже не знаю, что может страшного произойти. Если только я на смене умру, а больше ничего страшного…
А.Нарышкин
―
Не знаю, авария, ДТП.
Дмитрий
―
Я еще раз говорю, если только я где-то разобьюсь или меня подведет здоровье на смене. Самое страшное, что водитель не вернется со смены домой, ДТП серьезное, здоровье подведет.
А.Нарышкин
―
Самое приятное в вашей профессии, это что?
Дмитрий, водитель "Скорой": Помимо бордюров, в Москве - много людей, к которым хотелось бы, чтобы мэр повернулся лицом
Дмитрий
―
Что приятного в нашей профессии… Ну как, что приятного. Приятно осознавать, что ты делаешь нужное дело для людей в этом городе. Думаю, большинство коллег поддержат меня. Должен и город к ним повернуться лицом. Не всегда же водителям Скорой помощи город должен поворачиваться пятой точкой. Помимо бордюров в Москве есть много людей, профессий, к которым хотелось бы, чтобы мэр повернулся лицом.
А.Нарышкин
―
Сколько у вас за день вызовов получается?
Дмитрий
―
В среднем где-то 10. За 12 часов.
А.Нарышкин
―
А сезонность есть? Может, зимой больше.
Дмитрий
―
Зимой больше. Грипп, ангина, ОРВИ, так же как и травмы, лед, горки. Зимой все равно больше вызовов, начиная где-то с ноября по апрель, даже по середину мая больше вызовов. А сейчас вообще практически на посадку заезжаешь очень редко.
А.Нарышкин
―
Врачом не хотели стать никогда?
Дмитрий
―
Врачом никогда не хотел стать.
А.Нарышкин
―
Что чувствуете, когда смотрите на работу коллег? Тех, кто у вас в бригаде.
Дмитрий
―
Конечно, врачами и фельдшерами надо восхищаться. У них тоже очень тяжелая работа, тем более, сейчас в связи с ситуацией с пандемией, они из этой машины не вылезают вообще.
А.Нарышкин
―
Сложно ли в Москве устроиться в Скорую водителем?
Дмитрий
―
Я думаю, что нет. Проблем, наверное, не будет.
А.Нарышкин
―
Вы слушаете «Эхо Москвы», и это «Изнанка», программа о профессиях. О своей работе сегодня рассказывает водитель Скорой помощи Дмитрий. Если вы хотите стать героем «Изнанки», присылайте мне заявки на почту iznanka2019@gmail.com. Укажите, как вас зовут, из какого вы города, кем вы работаете, и обязательно добавьте в письме ссылки на ваши социальные сети. Сейчас в эфире «Эха» прозвучат новости и реклама, после мы вернемся к вам.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Еще раз приветствую вас, меня зовут Алексей Нарышкин, и это «Изнанка», программа о профессиях. Сегодня в нашем эфире Дмитрий, он работает водителем в Скорой помощи в Москве.Вы работаете с пациентами с коронавирусом? С подозрением на коронавирус?
Дмитрий
―
Конечно. Сейчас вся Скорая помощь в Москве работает с подозрением на коронавирус. Никто не может вам сразу поставить диагноз, поэтому в основном пневмония, легкое течение, тяжелое… Медики эти вопросы разруливают.
А.Нарышкин
―
Вы можете рассказать, как вызов к коронавирусному отличается от вызова в мирное время?
Дмитрий
―
Медики переодеваются в защитный костюм, специальные такие у них белого цвета маски, респираторы. Надевают перчатки, грузятся в карету Скорой помощи. Я их везу, они приходят, я не знаю, что они там делают. Могу честно сказать, водители Скорой помощи средствами индивидуальной защиты обделены. Еще хорошо, нам медики по станции Скорой помощи, дай бог им здоровья, маски и перчатки дают. А наше руководство нас просто забыло. Нам выдали один респиратор 12 марта, где-то у меня бумажка осталась. Респиратор Р2. Такой зелененький.
Дмитрий, водитель "Скорой": Водители Скорой помощи средствами индивидуальной защиты обделены
А.Нарышкин
―
Сейчас у росгвардейцев и полицейский такой.
Дмитрий
―
Да. Я в нем уже пять или шесть раз работал. Но он же не предназначен для такого количества работы. За два месяца один респиратор. Ни санитайзеров, ни мыла… Я могу честно сказать, что мы все покупаем за свои деньги. По крайней мере, на своей подстанции.
А.Нарышкин
―
Вы приехали на вызов, врачи ушли, потом они возвращаются с пациентом. А вы так вот примерно представляете средний портрет человека, которого вы увозите с коронавирусом или подозрением на коронавирус?
Дмитрий
―
Средний портрет… Начиная от детей, кончая стариками. Там все. Средний портрет. Мужчины, женщины, дети, бабушки, дедушки, все. Там просто отдают в стационар. Или Коммунарка, или 15-я больница, госпиталь №3… Все больницы города Москвы. РЖД выделило три больницы. И я еще раз говорю, мы к работе медиков… Как бы вы ни хотели это услышать. Мы никакого отношения к работе медиков не имеем. Я говорю про специфику своей работы. Мы приехали, знаем, что есть коронавирус, надевают костюмы, забирают. Если нужно — госпитализация или на самоизоляции. Течение болезни.Водители скорой помощи к течению болезни пациентов не касаются никак.
А.Нарышкин
―
Последнее спрошу не совсем по вашему профилю. Люди, которых вы грузите в карету, как они проявляют свое состояние болезненное?
Дмитрий
―
Еще раз, Алексей, не ко мне этот вопрос. Может, человек кашляет. Все кашляют. Вы кашляете, я кашляю. Как я могу определить, если ли коронавирус? У меня в машине КТ нет. Сейчас полегче стало, сейчас везут не как когда пробки были в больницу, полегче стало. Город поставил эти КТ в поликлиниках городских, сейчас проще. Пациента привезли в поликлинику, я его выгрузил, ему КТ сделали, бригада приехала и отвезла. Если пневмония, бронхит, сами разбираются, у кого кашель, у кого мазок, пусть у них голова там болит. У нас специфика работы — получил адрес, кратчайший маршрут, водитель уже думает, что ему лучше, какой стационар. Отношение такое, я к Маше не лезу с уколами, а Маша не лезет ко мне, как управлять автомобилем. В основном мы друзья, можем посмеяться, постебаться друг над другом, у нас с медиками очень хорошие отношения. Мы стараемся не ругаться. Ругань до хорошего не доведет. Находиться 12 часов вместе и испытывать неловкое молчание, вы сами прекрасно понимаете, что вам вместе работать на протяжении нескольких лет, а некоторые и по 10, 20 лет работают. Дружат, женятся, пары получаются между водителями и фельдшерами, такое бывает.
А.Нарышкин
―
Сколько у вас вызовов по коронавирусу получается в среднем?
Дмитрий
―
Мы не понимаем. ОРВИ, как госпожа НРЗБ сказала, у нас теперь все подозрение на ОРВИ — подозрение на коронавирус. И поди разбери, кого ты везешь.
А.Нарышкин
―
Хорошо, общее. У нас может быть ДТП, инфаркт, коронавирус. Вот эта доля с подозрением на коронавирус какова?
Дмитрий
―
Ситуация какая. Я вчера работал в день. У меня первый вызов — роды, я ее отвез. Потом пневмония, пневмония, пневмония, потом стенокардия, аритмия, и последний вызов был гипертоническая болезнь. Вот из десяти вызовов беременная и три сердца. И шесть вызовов было на пневмонию. Сколько процентов? 60%. Если брать один вызов за 10%.
А.Нарышкин
―
По другим дням рабочим примерно такая же картина?
Дмитрий
―
Бывает три пневмония. На подстанции 30 автомобилей, кому какое задание дали. Он может вообще за целый день на пневмонию ни разу не попасть. Будут у него роды-роды-роды, трое, четверо, пятеро подряд. Инфаркт-инсульт, может, ДТП. Может не попасть. Там ситуация… Мы не касаемся к работу диспетчерских служб города, они дают ближайшей машине, и ближайшая машина может на пневмонию вообще не попасть. Поехал на инфаркт, потом дали перелом ноги или ребенок где-нибудь с качалки… Тут не угадаешь. Можно 10 раз съездить на пневмонию, а можно ни разу. Конечно, сейчас ажиотаж, и не знаю, нагнетают или нет средства массовой информации… Но много ездят на пневмонию. Иногда даже не спрашивают, куда я еду. Это уж так, из любопытства, что везем.
А.Нарышкин
―
Дмитрий, сами боитесь сейчас заразиться?
Дмитрий
―
Как все время говорю, не боится только дурак. Чему быть, того не миновать, я так понимаю. Стараюсь. Брали у нас за все время один раз мазок, вроде пока все нормально.
А.Нарышкин
―
А когда брали?
Дмитрий
―
10 дней назад.
А.Нарышкин
―
Хотя вся история у нас с марта развивается, один раз…
Дмитрий
―
Один раз. Хотя я так думаю, что о нас, об этих мазках должно позаботиться наше руководство, комбинат, чтобы водители скорой помощи регулярно, раза четыре в месяц, раз в неделю можно было бы делать этот мозг. И я думаю, что все бы приехали, чтобы сдать мазок на коронавирус. Все-таки мы ездим, пневмонию возим, понимаем, что можем заразиться как и от медиков, и медики от нас. Мы все варимся в одной каше, в одной подстанции. Я поддерживаю, что надо водителям и медикам постоянно эти тесты делать. В Италии 90% медиков позаражали друг друга. 163 человека только врачей умерло в одной больнице. Конечно, надо делать тесты всем, и водителям, и медикам.
А.Нарышкин
―
А вы машину после таких подозреваемых с коронавирусом обрабатываете?
Дмитрий
―
Обязательно. Сейчас вообще на всех территориях больницы стоят санитайзеры огромные. Заезжаешь, больницу открываешь, тебе ее всю специальным раствором обрабатывают внутри. Потом стоишь сушишься, все высыхает, протирается…А если так, то сами медики обрабатывают карету. У них там все есть, им выдали эту жидкость специальную. Короче, они все обрабатывают. Карета обрабатывается.
А.Нарышкин
―
Объясните вот эту историю с очередями огромными в больнице. Что это такое, как вам это объясняет начальство или что коллеги говорят?
Дмитрий
―
Нам начальство вообще никак не объясняет, у начальства Скорой помощи я не спрашивал. Я свое личное мнение скажу, как я думаю. Что это просто неправильно сработала система логистики. Я так понимаю, что всех тупо начали отправлять в одну больницу. Допустим, зачем мне с Кузьминок или Таганки везти куда-то на Пехотную? Это театр абсурда, пол-Москвы пилить на север, когда у меня под боком есть и 68-я, и госпиталь ветеранов войны, куда принимают. РЖД две больницы, Семашко и еще одна Семашко. Зачем мне туда везти? Я так думаю, что неправильно немного сработала логистика.
А.Нарышкин
―
Так это была разовая проблема с очередями или постоянно сейчас?
Дмитрий
―
Это была разовая проблема. Мне кажется… Я не могу утверждать, как там все, это специально было сделано или нет. Мое сугубо личное мнение — просто неправильно сработала их диспетчерская служба отдела госпитализации. Всех начали отправлять в одну больницу. Может, открыли больницу на 300 коек, решили ее сразу забить. Вы же видели ролик, люди говорят: «Я девять часов простоял, я пять»… Это так и было на самом деле, я знаю, что так и было.
А.Нарышкин
―
Вот у вас последний рабочий день был в пятницу. Вы сказали, шесть вызовов — пневмония. Вы их возили в те медицинские учреждения, которые принимают с коронавирусом?
Дмитрий
―
Я вывез одного с пневмонией в Филатовскую больницу, остальных я возил на КТ в поликлинику. А там потом врач принимает решение. Врач пошел, его сдал. А куда их потом — я не знаю. Мне врач сказал, куда везем, привез и все.
А.Нарышкин
―
Смотрите, хорошо, давайте тогда неделю посмотрим. Вы ездили, отвозили тех, кто с подозрением на коронавирус. В больнице очереди есть?
Дмитрий
―
Сейчас нет.
А.Нарышкин
―
А сколько можно оформления, регистрации ждать?
Дмитрий
―
Сейчас быстро все. Вчера я в 15-ю городскую привез, и я могу честно сказать, был я там минут 7. Заехал, встал, они его сдают, я поехал на санобработку сразу. Они больного сдают, я без бригады еду на санобработку. Чтобы время не терять, чтобы их не ждать, я еду и заезжаю на пункт санобработки, где мне моют полностью машину, поливают составом все сверху и внутри. Потом я ее сушу, они приходят, протирают. Чтобы время не терять. Мы выехали из больницы, поехали, нам сразу дали вызов. Мы не же не может поехать в грязной машине.
Дмитрий, водитель "Скорой": У меня за полтора месяца один раз взяли мазок
А.Нарышкин
―
Несколько вопросов не про коронавирус. Что знакомые говорят про вашу работу?
Дмитрий
―
Все по-разному говорят. В основном все как бы говорят: «Да, нужная работа». Понятно, что какая у нас работа. Как у Джани Радари, все разные специальности работают по-разному. Здесь такая работа. Пекарь сдобой пахнет, а я вот так. Тут же еще раз, нужная, тяжелая работа. Куда деваться? Кто-то должен это делать.
А.Нарышкин
―
С друзьями, близкими обсуждаете рабочий день, случаи какие-то?
Дмитрий
―
Вообще не обсуждаем.
А.Нарышкин
―
Это табу или просто не интересно?
Дмитрий
―
Мне вот, я вот вам говорю, я про себя, еще раз, говорю. Вы со мной разговариваете, я про себя говорю. Я пришел, отработал, вышел за пределы подстанции, я пошел домой. У меня есть домашние проблемы, у меня есть ребенок, мне с ним надо поговорить. У меня есть жена, еще какие-то интересы. Хочу на футбол сходить, еще куда-то, в бассейн сходить, к родителям съездить старым. Я вот сегодня выходной, если бы мы с вами не разговаривали, я бы вообще о работе не думал. Единственное, за что я переживаю, вы меня спрашивали в начале про это, за что я переживаю, боюсь ли я заболеть. Я заболеть не боюсь, я боюсь, чтобы мои близкие не заболели. Вы же знаете, что у нас в стране не очень богатые жилищные условия, 90% населения страны, мы не относимся к тем, кто живет на Рублевке, дай бог им здоровья. Поэтому мне негде самоизолироваться. Поэтому я стараюсь маску надевать, обрабатывать себя почаще средствами защиты. Даже кое-что сам себе подкупил. У меня ребенок, жена и старые родители. То есть, они сейчас у меня за городом, они уже два месяца за городом, и я даже к ним съездить не могу, потому что я не знаю… У меня за полтора месяца один раз взяли мазок. Откуда я знаю, переносчик я или уже переболел в скрытой форме? И у меня ребенок дома и жена. И я боюсь, что если они заразятся или я заражусь, где все это переживать? Вроде пообещали миллиардеры, 21 гостиницу в Москве выделили. Я правда не слышал, что разрешили туда водителям заселиться.
А.Нарышкин
―
У вас сын, дочь?
Дмитрий
―
У меня ребенок, сын.
А.Нарышкин
―
Гордится сын вами?
Дмитрий
―
Я не знаю. Может быть… Не знаю, гордится ли он моей профессией, но он моей сын, он должен гордиться отцом. Гордится, конечно.
А.Нарышкин
―
Кому подходит профессия вообще? Водитель в Скорой. Кому вы посоветовали бы идти?
Дмитрий
―
Честно? Вот я вам честно скажу. Никому бы не посоветовал идти. Вот это мое личное мнение. Никому. Это очень тяжелая работа. И никому не посоветовал бы. Но ее, работу, кто-то должен делать. Как идет полицейский работать, оперуполномоченный идет за бандитом, рискуя своей жизнью. Врач тоже… Многие известные врачи себе и прививки прививали, и болезни на себе испытывали, тот же Пирогов с наркозом… Эту работу кто-то должен делать. Все хотят быть, конечно, олигархами. Но олигарх не повезет себя… Они все столкнулись с той действительностью, какая есть в России. За границу они лететь не могут лечиться, вот они теперь должны лечиться здесь. Эту работу должен кто-то делать. Я свою работу делаю хорошо. Я считаю, что я за свою работу должен получать адекватную заработную плату. Но я еще раз говорю, что пока государство к нам лицом не повернулось. Может быть, в связи с этой пандемией повернется. Мы надеемся.А так — я бы никому не посоветовал. Ну как можно посоветовать: «Ты иди, в дерьмо окунись»? Если уж грубо говорить.
А.Нарышкин
―
Если не водитель Скорой, то что? Чем бы вы зарабатывали?
Дмитрий
―
Чем я бы зарабатывал… Была бы возможность, я бы тренерствовал. Я очень много времени играл в регби, в Советском Союзе, в России, мог бы этим заниматься. Не сложилась у меня мечта детства, в свое время хотел служить в десантных войсках, окончить училище, но не получилось. А так, может быть, военным бы стал.
А.Нарышкин
―
А сейчас, смотрите. Не желаю вам этого, но если какие-то сокращения случаются, где себя найдете?
Дмитрий
―
Я думаю, что можно пойти… Могу пойти тренером работать. Не в этом… Не знаю, я бы подумал, куда бы пойти работать. А потом, какие сокращения? Тут, опять же, не знаешь, куда можно пойти…
А.Нарышкин
―
Таксистом?
Дмитрий
―
Не, никогда в жизни. Это вообще. И ни охранником, ни таксистом. Охранник это вообще, я считаю, не профессия. Человек себя морально… Все они деградируют.
А.Нарышкин
―
А кто говорил несколько минут назад, что профессии всякие нужны?
Дмитрий
―
Я не отрицаю. Но я про охранников, таксистов, я бы никогда в жизни не пошел. Может быть, я не узнаю никогда, но что за профессия — все время поднимать шлагбаум? Поднимать и опускать.
А.Нарышкин
―
А таксист, слушайте? Людей возит и получает больше денег гораздо.
Дмитрий
―
Не знаю, тоже не для меня. Это не знаю, тоже не для меня. Это надо терпение иметь, с нашими пассажирами ездить. Такси, я считаю, нет.
А.Нарышкин
―
Ваши пассажиры лучше, вы считаете?
Дмитрий
―
Мои пассажиры лучше, спокойнее.
А.Нарышкин
―
Спасибо большое, водитель Скорой помощи Дмитрий был сегодня героем программы «Изнанки», если вы хотите принять участие в следующих эфирах «Изнанки» и рассказать о своей профессии, присылайте заявку на почту inznanka2019@gmail.com. Укажите, как вас зовут, из какого вы города, и обязательно добавьте ссылки на ваши социальные сети. Аудио и текстовую версию этого и всех предыдущих выпусков «Изнанки» ищите на сайте echo.msk.ru. А подкаст есть на канале «Эха Москвы» в Ютубе. У меня на этом все, с вами был Алексей Нарышкин, здоровья и всего доброго.