Стюардесса - Елена - Изнанка - 2019-10-14
14.10.2019
А.Нарышкин
―
Всем здравствуйте, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» программа «Изнанка», меня зовут Алексей Нарышкин, и мои герои рассказывают о своих профессиях. Сегодня в нашей студии Елена, она работает стюардессой, добрый день.
Елена
―
Добрый день. Меня зовут Елена, мне 40 лет, и 10 из них я работаю бортпроводницей.
А.Нарышкин
―
У меня есть такая мини-рубрика в программе «Изнанка», где я своим гостям и героям зачитываю вопросы из интернета про вашу специальность. И, к моему удивлению, огромное количество вопросов пользователи Гугла оставляют как раз в поисковике. Хочу, чтобы вы сейчас в таком режиме блиц на них ответили. Самые популярные запросы. Как стюардессы уходят в декрет?
Елена
―
Когда узнают о беременности – идут к летному врачу, говорят об этом, и их списывают на землю. Есть определённые часы, которые бортпроводники должны отработать на земле, это входит в оклад. И во время беременности это происходит в таком формате. Работа в офисе. Беременные бортпроводники не летают.
А.Нарышкин
―
Ни на первом месяце, ни на втором?
Елена
―
Нет. Как только узнают – сразу списываются на землю.
А.Нарышкин
―
Как стюардессы не боятся летать?
Елена
―
Некоторые боятся. Я не знаю, как можно работать бортпроводницей и бояться летать. Бывает такое.
А.Нарышкин
―
Наверное, потому что бывают очень разные по своему состоянию самолеты. Если мы летаем хорошими, недавно построенными Боингами и Эйрбасами – это одна история. Если мы летаем на ЯК-42… Я летал один раз в своей жизни на ЯК-42, у меня впечатлений масса. У меня было впечатление, что я еду в раздолбанной маршрутке.
Елена: Як-42
―
это мой первый самолет, на котором я летала.
А.Нарышкин
―
Стремно?
Елена
―
Советский автопром. Но это надежный самолет. Это можно сравнить, как Жигули и иномарка. Это больше все-таки визуально, потому что техническое состояние самолета… Никто не будет летать на самолете, который в плохом техническом состоянии находится.
А.Нарышкин
―
Как стюардесса избавляет от стресса? Не сама избавляется, а избавлять от стресса. Помогает пассажирам, видимо, побороть свою аэрофобию?
Елена
―
Силой мысли.
А.Нарышкин
―
На самом деле, какие-то приемы есть? Обучают ли этому на земле?
Елена
―
Нет. Если у пассажира паническая атака, здесь можно помочь. Но чтобы от стресса или аэрофобии избавить… Нет. Это поможет только психолог.
А.Нарышкин
―
Ну, паническая атака, например. Человек садится, он, может быть, несколько рюмок пропустил в зале ожидания, потому что боится, страх. И вот он поступает к вам. Что вы ему можете посоветовать.
Елена
―
Можно дышать в пакет. Действительно, в гигиенический пакет. Здесь такой механизм запускается, что у человека мозгу не хватает кислорода. То есть, человек как бы дышит своим углекислым газом, и за счет этого отвлекается организм от страха на другие процессы.
Елена: Когда узнают о беременности – идут к летному врачу, говорят об этом, и их списывают на землю
А.Нарышкин
―
Следующий вопрос от пользователей Гугла. Как стюардессы завязывают платки? Почему вообще платок? Действительно платок – это необходимая часть гардероба и профессиональной формы?
Елена
―
Во-первых, не у всех в форме есть платки.
А.Нарышкин
―
У вас нет платка?
Елена
―
Нет, у нас есть.
А.Нарышкин
―
Почему у вас платок есть?
Елена
―
Это чисто визуально красиво. Форму разрабатывает дизайнер, все выверено. Поэтому без платка никак.
А.Нарышкин
―
Как стюардессы делают пучок?
Елена
―
Те, кто делают пучок. Существуют специальные НРЗБ. У меня, как видите, короткие волосы. А у девочек, которые длинные, я знаю, такие поролоновые пончики, девочки делают хвост и вокруг этого пончика наворачивают пучок.
А.Нарышкин
―
Зачем вообще волосы убирать? Я понимаю, если, например, кондитер или повар надевает на себя какой-то колпак или сеточку, чтобы волосы не падали в еду. Почему для стюардессы такое строгое правило? Либо волосы короткие, либо собраны. В чем проблема? Чтобы никого волосами не щекотать?
Елена
―
Ну, во-первых, обслуживаем едой, все-таки.
А.Нарышкин
―
Вы же закрытую даете всегда.
Елена
―
В бизнес-классе, в премиум-классе это все открывается, разогревается, для пилотов.
А.Нарышкин
―
Видите, я выдал в себе человека, который никогда не летал в бизнес-классе. Может, все впереди еще.
Елена
―
Однозначно. Потом – это безопасность. В случае пожара одевается дымозащитный капюшон, а волосы могут помещать плотному прилеганию, и поэтому они должны быть убраны.
А.Нарышкин
―
Почему стюардессы должны быть высокими?
Елена
―
Не всегда. У авиакомпании прописаны требования к бортпроводникам. Габариты – это, прежде всего, здоровье. Требование к проводнику – он должен быть здоров. У некоторых авиакомпаний прописан рост. Узкофюзеляжные самолеты, там требуются маленькие девочки. У других авиакомпаний такого требования нет. И девушки низкого роста, например, в Боинге 777 будет трудно достать до багажной полки.
А.Нарышкин
―
Как правильно: стюардесса или бортпроводница?
Елена
―
Бортпроводник.
А.Нарышкин
―
Когда вас называют стюардессой, это как-то ранит, обижает?
Елена
―
Нет. Мне нравится. Это как из прошлого века.
А.Нарышкин
―
А почему вы акцентируете на бортпроводнике? Что это добавляет? Серьёзнее?
Елена
―
Нет, у нас официально в договоре, в трудовом договоре прописано «бортпроводник». Такой профессии как «стюардесса» сейчас нет.
А.Нарышкин
―
Бортпроводник от бортпроводницы отличается ли чем-то по набору своих обязанностей?
Елена
―
Нет. Абсолютно то же самое. Вы имеете в виду – мужчина или женщина?
А.Нарышкин
―
Конечно.
Елена
―
Нет, абсолютно то же самое.
А.Нарышкин
―
То есть, мужчина чуть покрепче может быть, поэтому он должен толкать тележку с жидкостью, а девушка…
Елена
―
Бывают такие моменты, что в бригаде, в команде, нет мальчиков. Парней. То есть, и мы делаем то же самое. Здесь еще момент физического здоровья и крепости.
А.Нарышкин
―
Как вы относитесь к мальчикам, как вы сказали, в этой профессии?
Елена
―
Очень положительно.
А.Нарышкин
―
Не слишком ли это как будто несолидно? Тем более, вы говорите, что есть экипажи, где вполне можно обойтись без мальчиков, исключительно женский состав. А тут получается мальчик… Вроде как в небе, но не пилот, и не такая уж серьезная работа у него.
Елена
―
Нет, смотрите. Есть экипажи… Во-первых, бортпроводники не летают одним слаженным экипажем. То есть, каждый рейс может быть новая команда. И команда новых людей. И если это маленькая компания, то ты приходишь и знаешь своих коллег. А если это крупная компания… Например, у нас порядка 1600 бортпроводников. И можно прийти на рейс и не знать в бригаде абсолютно никого. То есть, 14-15 человек, ты их видишь в первый раз.
А.Нарышкин
―
Это же тяжело.
Елена: Если у пассажира паническая атака, здесь можно помочь. Но чтобы от стресса или аэрофобии избавить… Нет
Елена
―
Поэтому бортпроводник должен обладать коммуникабельностью.
А.Нарышкин
―
А с точки зрения организации труда это правильно, это везде так? или конкретно в вашей компании?
Елена
―
Это везде так. Летные экипажи, бывает так, летают слетанными экипажами, командир и второй пилот. Но это тоже не каждая компания поддерживает.
А.Нарышкин
―
Можете ли вы повлиять на выбор маршрута? Куда летать.
Елена
―
Когда я пришла в эту профессию, была такая система, что международные рейсы выполняли опытные бортпроводники, отработавшие определенное количество времени. И это, как считалось, за честь, до этого нужно было дослужиться. Сейчас – нет. Бортпроводника вводят на определенные типы, дают ему допуск к зарубежным полетам. И выполняют… Все взаимозаменяемые, выполняют рейсы в любых направлениях.Выбирать мы не можем. Но планирование, которое у нас есть… Это специальные люди, которые занимаются планированием рейсов для бортпроводников, составляют бригады, следят за их налетом часов, они стараются распределять равномерно. То есть, например, не так, что один человек летает весь месяц за границу, а другой летает по России.
А.Нарышкин
―
А могут быть такие случаи, что если вот вдруг вы месяц летаете на внутренних рейсах, а ваши знакомые давние на международных? Есть ли здесь элемент наказания? Лена в прошлом месяце себя плохо вела, ни разу не работник месяца…
Елена
―
Бывает такое, внутри компании. По идее не должно быть. Но бывает, что так делают.
А.Нарышкин
―
Нигде же у вас в договоре не прописано, что вам обеспечивают баланс?
Елена
―
Нет. Прописано, что обеспечивают налетом. Должны обеспечить определённое количество часов, разделить их равномерно между службой.
А.Нарышкин
―
Куда интереснее летать?
Елена
―
Здесь такой момент возникает, человек семейный или нет. Конечно, очень интересно летать в командировки. Это чартерная компания, командировки… Можно жить две недели в Доминикане или Мексике, на Кубе, в Таиланде.
А.Нарышкин
―
А работать? Подождите…
Елена
―
Есть, например, рейсы чартерные. То есть, везем пассажиров, например, на Кубу. Бригада прилетела, она отработала определённое количество часов, обратно она лететь не может. И остается там.
А.Нарышкин
―
Поспали 9 часов, обратно улетели.
Елена
―
На чем? На трамвае? На самолете увезли пассажиров, которых привезли до этого.
А.Нарышкин
―
И вы остаетесь на Кубе? Коктейли, сигары, вот это все?
Елена
―
Без коктейлей, кому-то сигары. В общем-то да.
А.Нарышкин
―
Слушайте, крутая работа. И сколько вы так можете прохлаждаться? Вы ждете следующего рейса…
Елена
―
Не следующего рейса. То есть, пассажиры, которые отдохнут, мы повезем их обратно. Это может быть неделя, 10 дней.
А.Нарышкин
―
А это считается вашим отпуском?
Елена
―
Это не отпуск.
А.Нарышкин
―
Но вы же ничего не делаете?
Елена
―
Нам еще и суточные платят.
А.Нарышкин
―
И сколько у вас таких бывает в год поездок на условную Кубу?
Елена
―
По-разному. Может быть каждый месяц.
А.Нарышкин
―
Давайте про деньги поговорим. Сколько в месяц в среднем можно получать?
Елена
―
Я не могу сказать «от» и «до». В нашей компании в среднем 80 000. Это если средний налет, примерно 70 часов.
А.Нарышкин
―
В неделю?
Елена
―
В месяц.
А.Нарышкин
―
В месяц? Так, помогите мне. 70 часов в месяц… Сколько вы дней на работе проводите, какой у вас график?
Елена
―
Графика у бортпроводников нет. Свободный график. За 70 часов, чтобы вы понимали, можно разворотные рейсы летать и ходить на работу каждый день. То есть, слетать в Питер и обратно – это 3 часа.
А.Нарышкин
―
Но это 3 часа в небе.
Елена
―
Да, считаются только летные часы. С момента запуска двигателя и до момента их остановки. Это считается летное время.
А.Нарышкин
―
Это получается одна смена?
Елена
―
Да, летная смена.
А.Нарышкин
―
То есть, вы с утра в Питер слетали, потом обратно вернулись в Москву и домой?
Елена
―
Да, но это у нас в компании так. В других компаниях…
А.Нарышкин
―
Я вам завидую. Как будто мало вы работаете.
Елена
―
Это плохое чувство. Смотрите, в других компаниях это может быть… Слетала одна и та же бригада в Питер, прилетела обратно в Москву, через какое-то время они полетели в Казань. Это все в один день.
А.Нарышкин
―
Давайте к вопросам вернемся из Гугла. Интересно. Зачем стюардессам уметь плавать?
Елена
―
На случай аварийного приводнения.
А.Нарышкин
―
Где-то проверяют?
Елена
―
Да.
А.Нарышкин
―
Серьезно?
Елена
―
Абсолютно.
А.Нарышкин
―
То есть, вы, когда приходите учиться, вас кидают в бассейн и просят продемонстрировать?
Елена
―
Нет, не кидают. Такое понятие как первоначальные курсы и курсы повышения квалификации. Курсы повышения квалификации проходят раз в два года, мы сдаем аварийную посадку на воду, так называется тренинг. То есть, плаваем в бассейне, отрабатываем определенные упражнения с трапом, с жилетами, с условными пассажирами, роль которых выполняют коллеги. То есть, достаем из воды на трапы, это бывает очень непросто, когда это парень, например.
А.Нарышкин
―
А это какой-то полигон?
Елена
―
Это не полигон, это тренинговые центры. Например… Там есть макеты самолетов. Бассейны – это снимают какой-то бассейн и там проводят этот тренинг со своим оборудованием. С трапом, плотом, жилетами.
А.Нарышкин
―
Слушайте, ведь часто у людей могут быть какие-то неприятные ощущения на взлете, на посадке. В этом смысле тестируют ли каким-то образом бортпроводников, бортпроводниц? Как у космонавтов, может быть, в центрифуге раскручивают, проверяют устойчивость вестибулярного аппарата.
Елена
―
Проверяют вестибулярный аппарат, специальное кресло. Садят, крутят, подсчет. Необходимо там выполнить набор каких-то движений, например, поднести палец к носу после того, как тебя раскрутили.
А.Нарышкин
―
Это везде так?
Елена: Самое сложное - взаимодействие с людьми. И не только с пассажирами, с коллегами - наладить взаимодействие
Елена
―
Это везде так. Проверяют на ВЛЭКе. Врачебная летная экспертная комиссия.
А.Нарышкин
―
А. А еще что? Еще требования какие к здоровью?
Елена
―
Должно быть прежде всего по слуху. Общее здоровье должно быть крепким.
А.Нарышкин
―
Зрение должно быть хорошим или можно с очками?
Елена
―
По зрению есть допустимые минусы, я сейчас вам не скажу, какие, у меня не было такой проблемы. Но есть допустимые минусы. То есть, могут люди летать с очками, в линзах.
А.Нарышкин
―
Еще вопросы из Гугла. Зачем стюардессам перчатки?
Елена
―
Это тоже такой атрибут.
А.Нарышкин
―
Часть формы?
Елена
―
Да.
А.Нарышкин
―
Зачем стюардессы щелкают?
Елена
―
Щелкают счётчики. Подсчет пассажиров, я так понимаю, это имеют в виду, на посадке, когда идут пассажиры, стюардессы щелкают. Пассажиров необходимо подсчитать, чтобы никто не заблудился, не потерялся.
А.Нарышкин
―
Самое приятное в вашей профессии, что это?
Елена
―
Я думаю – возвращаться домой. Особенно утром, когда пьешь кофе, смотришь в окно, все идут на работу, а ты дома.
А.Нарышкин
―
Самое сложное в профессии?
Елена
―
Не неприятное…
А.Нарышкин
―
Я могу предположить, что самое неприятное – это когда самолет приземлился после турбулентности, вы идете по рядам, и вот эти пакетики с рвотой.
Елена
―
На самом деле, это не так часто бывает. Это момент такой рабочий. Не то, чтобы неприятно, самое сложное, наверное, взаимодействие с людьми. И не только с пассажирами, с коллегами, именно наладить это взаимодействие.
А.Нарышкин
―
Пьяные и дебоширы – это ваша боль?
Елена
―
Нет, не так часто встречается в последнее время. Прошел момент, он был, где-то в 2010, такой рубеж. Сейчас это не так часто встречается. Бывает, но нечасто.
А.Нарышкин
―
Инструкции какие есть у стюардесс на этот счет? Сидит пьяный человек, ругается, задирается, угрожает, что с ним делать?
Елена
―
Еще раз повторю, что такое встречается не часто. Но вообще такого человека нужно максимально изолировать от остальных пассажиров. То есть, чтобы не доставлял неудобства. И обезопасить его от него самого. То есть, чтобы он не упал, не разбился…
А.Нарышкин
―
Те истории, когда надо его скотчем замотать? Такое бывает.
Елена
―
Скотчем не заматывают.
А.Нарышкин
―
Заматывают, ладно, видели мы ролики.
Елена
―
Где вы такие ролики видели?
А.Нарышкин
―
В интернете ролики…
Елена
―
Это не знаю, как себя должен человек вести. Я могу сказать, что у меня за 10 лет один раз было, что человек действительно был не в адеквате. И в команде были ребята, еще очень хороший и положительный момент бортпроводников-мужчин. Были ребята, которые просто один с ним сидел возле двери как нянька. Мы летели в Таиланд, и он сидел с ним часов 5, причем человек заходил, вел себя вполне нормально. Если бы плохо себя вел, его бы не взяли в рейс.
А.Нарышкин
―
В каком случае вы сообщите капитану, что на борту такой человек и было бы неплохо сесть куда-нибудь и от него избавиться?
Елена
―
В таких случаях не садятся. Если уж совсем человек не в адеквате, разгоняется, бьется головой в стену… Командиру о каких-то таких моментах сообщают сразу. Он должен быть в курсе всего, происходящего на борту. Если что-то происходит, об этом сразу сообщается. Не то, что сесть, а что «Иван Иванович, у нас такой человек так себя ведет».
А.Нарышкин
―
Самое страшное из происходящего у вас в салоне? Что это может быть?
Елена
―
Для меня, наверное, самое страшное – это какие-то моменты, связанные с задымлением, разгерметизацией. Какие-то аварийные.
А.Нарышкин
―
Было такое за 10 лет?
Елена
―
Нет. Было то, что прошла шаровая молния, турбулентность сильная. Но таких моментов не было. Ну, на мой взгляд, это страшно было бы.
А.Нарышкин
―
Вы, когда в рейс отправляетесь, берете эту трубку или микрофон, чтобы оповещать пассажиров о том, что надо пристегнуться, мы летим туда-то, температура такая-то… Вот этот вот приятный голос – это, в том числе, вы?
Елена
―
Да.
А.Нарышкин
―
Есть ли какие-то специальные советы, рекомендации у компаний, как правильно говорить? Как правило, стюардессы говорят с придыханием, очень вкрадчиво. Настраиваете ли вы как-то себя специально?
Елена: Можем пересадить с разрешения командира, если, например, пассажир себя плохо чувствует
Елена
―
За столько лет уже настрой проходит автоматически. Но, в общем-то, информация начитывается. Есть установленный сборник информации.
А.Нарышкин
―
Читаете всегда? Или все уже в голове?
Елена
―
Некоторые говорим. Но информация довольно часто меняются. Ее разрабатывает методический отдел, могут меняться в зависимости от сезона, добавляться какие-то информации к праздничным дням. Но основные информации – подготовка к взлету, они остаются одними и теми же.
А.Нарышкин
―
Я все-таки немного не об этом. Я о тембре, скорее. Сделать голос пониже, посексуальнее…
Елена
―
Индивидуальная особенность.
А.Нарышкин
―
Хорошо. Что говорят ваши знакомые и близкие про вашу специальность?
Елена
―
В основном уже привыкли. Довольно часто спрашивают, у меня ребенок, например, маленький, как я летать буду. То есть, такие вопросы какие-то бытовые больше людей интересуют. Или не боюсь ли летать. Еще интересный такой момент, когда знакомишься с кем-нибудь, говоришь, кем ты работаешь и: «В первый раз стюардессу вижу».
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, что вам чаще всего удается ночевать дома? То есть…
Елена
―
Не всегда.
А.Нарышкин
―
Где-то прочитал такое странное сравнение, что стюардесса – это как жена моряка. Моряк все время в дальнем плавании, и дома появляется крайне редко. Насколько здесь уместно это сравнение?
Елена
―
Я не знаю, если честно… Вообще…
А.Нарышкин
―
Моряки на месяц-два-три, на полгода.
Елена
―
Нет, все гораздо более чаще.
А.Нарышкин
―
Супруг, ребенок вас никогда не обвиняют в том, что вы где-то шляетесь, а они должны воспитывать детей и так далее? Или все удается совмещать?
Елена
―
Удается.
А.Нарышкин
―
Рабочий день ваш с чего начинается? Как это обычно выглядит? Вот, например, мы с вами встречаемся. Вы знаете свой график на ближайшую неделю? Когда, куда, в каком составе?
Елена
―
На ближайшую неделю, может, нет, но на 2-3 дня график чаще всего есть. То есть, есть информационная система оповещения, где есть наряд на 2-3 дня. Бывает на неделю.
А.Нарышкин
―
Вы приезжаете в аэропорт. За сколько часов до рейса?
Елена
―
В разных компаниях бывает по-разному. То есть, это прописано. Все движения бортпроводников, экипажей, они прописаны. Приезжаем за 2,5 часа в брифинговую комнату, встречается команда бортпроводников. Старший проводник знакомится, узнает информацию по рейсу, доводит до бригады, распределяет обязанности. Если есть какие-то особенности рейса, уточняется.
А.Нарышкин
―
Например?
Елена
―
Например, могут перевозить больного пассажира. Это заранее оговаривается. Если человек недееспособен. Могут перевозить несопровождаемого ребенка. Это тоже документация дополнительная, дополнительная нагрузка на бортпроводников. Все это доводится до бригады. У людей оговаривается список обязанностей.Далее – проходим медконтроль.
А.Нарышкин
―
Провели, все со здоровьем отлично, никто не пил. И?
Елена
―
Познакомились с летным экипажем, поехали все вместе дружно на самолет. Далее готовим самолет. Это все я так рассказываю, может, немного скомкано. На самом деле, это все прописано по минутам. На прохождение медконтроля отводится 10 минут. Подготовка самолета – 15 минут. Встречаем пассажиров – это тоже все прописано по минутам.
А.Нарышкин
―
А с температурой можно летать?
Елена
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Врач просто забракует и вернет домой?
Елена
―
Да.
А.Нарышкин
―
Жаропонижающее выпить, попудрить нос…
Елена
―
Давайте разберемся. Температура – это какое-то воспалительное заболевание. То есть, это может быть воспаление уха, носа. Вы пробовали летать с заложенным носом? Это на самом деле ужасное ощущение. Я возвращалась однажды из командировки, и простыла в процессе. Возвращалась, у меня был заложен нос. Это просто ужасное ощущение. Причем болит-то не нос, болят уши. Боль просто невыносимая.
А.Нарышкин
―
В самолете вы оказались, вы его подготовили каким образом? Что вы там делали? Он же, наверное, после предыдущей смены остался чистый?
Елена
―
Так, самолет принимает каждая бригада, которая приходит. Если он супер-чистый даже. Самолет принимают: это отсутствие посторонних предметов. Хотя стоянка охраняемая, но бортпроводники в зоне каждый своей ответственности принимает. Отсутствие посторонних предметов, комплектность и санитарное состояние.
А.Нарышкин
―
Комплектность – это что?
Елена: Стюардесса – крайний элемент такой, громоотвод, на которого выливается все, что накопилось
Елена
―
Комплектность – это то, что там должно быть. Должны быть подлокотники, исправность. Комплектность аварийно-спасательного оборудования. Все это прописано, все это есть. И у каждого в чек-листе есть, сколько и чего, где должно находиться.Потом докладывают. Каждый бортпроводник по зоне своей ответственности докладывает старшему бортпроводнику. Старший бортпроводник говорит капитану, что мы готовы к приему пассажиров. И далее встречаем пассажиров.
А.Нарышкин
―
Стюардесса Елена сегодня в программе «Изнанка» на «Эхе Москвы», вы можете принять участие в этом эфире, если напишите нам почту iznanka2019@gmail.com. Укажите, как вас зовут, кем вы работаете, из какого города вы пишете. И обязательно добавьте в письме ссылки на ваши социальные сети. Мы продолжим эфир через несколько минут после новостей и рекламы. Оставайтесь с нами.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Наш эфир продолжается, меня зовут Алексей Нарышкин, это программа о профессиях «Изнанка». Сегодня о работе стюардессы нам рассказывает Елена. Профессиональные заболевания какие могут быть у бортпроводников?
Елена
―
Это, прежде всего, конечно, варикозные моменты, варикозное расширение вен. И какие-то скелетные деформации, связанные с тем, что взлет-посадка…
А.Нарышкин
―
Это и у мальчиков, и у девочек одинаково?
Елена
―
Да, и у мальчиков, и у девочек. У летчиков.
А.Нарышкин
―
Не знаю, а кожа сохнет…
Елена
―
Это же не заболевание. Косметический дефект неприятный.
А.Нарышкин
―
Почему стюардесса не может по моей просьбе меня пересадить? Такие ситуации бывают. Вот я вижу, например, в бизнес-классе свободные места. Я говорю: «Можно я туда пересяду? Там же свободно». Почему нет? Или вот куда-то… Я хочу отсесть от своего соседа.
Елена
―
Бизнес-класс – это совершенно другой тариф и совершенно другой класс обслуживания.
А.Нарышкин
―
Там пусто.
Елена
―
Тем не менее.
А.Нарышкин
―
Вам жалко что ли?
Елена
―
Нам не жалко.
А.Нарышкин
―
А кому жалко?
Елена
―
Давайте разберемся. Во-первых, есть командир, который должен быть в курсе, почему перемещается человек по салону.
А.Нарышкин
―
Командир? Пилот?
Елена
―
Конечно.
А.Нарышкин
―
А ему какая разница?
Елена
―
Так у них есть пассажирские листы, где написано, что пассажиров бизнес-класса нет. И там прописано, где сидят все пассажиры по местам, поименно и по местам.
А.Нарышкин
―
Это настолько влияет на…
Елена
―
Это влияет, во-первых, на центровку. То есть, вы захотите пересесть, потом еще кто-то захочет пересесть. Это уже престиж и ущерб для компании. Если так просто пересесть в бизнес-класс, зачем тогда его вообще продавать? По логике так же.
А.Нарышкин
―
Это повод задуматься над тем, что бизнес-класс слишком дорого стоит, поэтому там никто не катается. А так вы, как авиакомпания, можете продемонстрировать свои лучшие стороны, такое бюро добрых услуг.
Елена
―
Бюро добрых услуг – это уже не для нашего общества.
А.Нарышкин
―
Слушайте, точно при мне было несколько случаев, когда пересаживали, например, матерей с детьми с бизнес-класс. То есть, здесь же какие-то…
Елена
―
Можем пересадить с разрешения командира, если, например, пассажир себя плохо чувствует. И есть место в бизнес-классе, нет места в экономе более удобного. Могут пересадить в бизнес-класс. Но что я хочу сказать. Учитывая, что сейчас очень многие компании просто даже продают услугу выбора места, то есть, запрещают пересаживать даже внутри класса. Внутри экономического класса запрещены пересадки. Так что про бизнес-класс говорить не актуально.
А.Нарышкин
―
Понимаете, как сотрудник авиакомпании, вот эти требования сидеть только на одном конкретном месте? Эти же истории тоже попадают в новости. Когда, например, семья, система их распределила в хаотичном порядке по салону, семья разбита, папа разлучен с детьми, и потом же гнев ведь обрушивается весь на стюардесс, какие они сволочи, не смогли…
Елена
―
Да, стюардессы как всегда крайний элемент.
А.Нарышкин
―
Первый элемент.
Елена
―
Подождите, крайний элемент во всей цепочке. Пассажир, например, покупает билет и на что-то рассчитывает, что он удобно разместится, весело проведет время на пути… Далее, пассажир приезжает, он проходит досмотр в аэропорту, регистрацию, повторный досмотр, службу регистрации и посадки, и потом уже приходит к стюардессе. Уже такой как есть. Там ему что-то не понравилось, тут ему что-то не понравилось. Получается, стюардесса – крайний элемент такой, громоотвод, на которого выливается все, что накопилось.
Елена: После эвакуации пассажиров необходимо в своей зоне проверить, что там не осталось кого-то
А.Нарышкин
―
У вас какой-то рецепт есть, как в этом случае людей успокаивать? Как им объяснять, что «извините, у нас лоукостер, поэтому здесь такие строгие правила…».
Елена
―
На самом деле, это не только у лоукостеров сейчас. Просто как бы человеческое отношение, это очень положительный момент, когда такие пассажиры в процессе рейса за счет работы бортпроводников перестраиваются и выходят с улыбками, благодарностями, это такая отдача.
А.Нарышкин
―
Самые бесючие пассажиры, кто это? Мы уже говорили о дебоширах, алкоголиках, пьяных людях…
Елена
―
Я не могу сказать, что меня какие-то пассажиры особо бесят. Есть какие-то моменты, что действительно… Есть поговорка, когда пассажир заходит в самолет, человек, заходя на самолет, перестает быть человеком и становится пассажиром. Есть какие-то моменты, когда это действительно оправдано. Это очень редко бывает. У меня был такой момент, я сейчас объясню…Мы двое суток летали, не могли приземлиться в Краснодаре. Была ужасная погода, ветер, такой боковой ветер, что самолет просто сдувало. И мы два раза улетали в Ростов с одними и теми же пассажирами, которым надо было прилететь в Краснодар. И уже в третий раз мы приземляется в Краснодаре, это был Боинг 757, там впереди сидит один бортпроводник старший, это была я. То есть, я там сижу, держась руками и ногами, и тут настойчиво вызов из салона. Я встать не могу, потому что это травмоопасно, выглядываю, а там сидит молодой человек, говорит: «Девушка, ну что там?». Все, занавес. В такие моменты какой-то всплеск негатива, но это такой единичный случай.
А.Нарышкин
―
Часто ли попадаются такие пассажиры, которым просто скучно? Они видят, что есть возможность… Вот кнопка вызова стюардессы, и можно на нее нажимать каждый раз, когда тебе захочется с кем-то поговорить, когда тебе кажется, что спинка кресла перед тобой сильно опущена. Люди, которые к себе пытаются максимально привлечь ваше внимание.
Елена
―
Нет, не часто. Абсолютно нечасто. Бывают такие моменты…
А.Нарышкин
―
Флирт на работе. Пассажиры, которые обращают на вас внимание не как на сотрудника компании, а как на женщину, бывают ли случаи?
Елена
―
Бывают случаи.
А.Нарышкин
―
И что вы делаете?
Елена
―
Ничего. Поулыбались и все.
А.Нарышкин
―
Бывают настойчивые предложения чего-то? Попытки ухаживаний и так далее?
Елена
―
Такой момент, люди летят на отдых или с отдыха. Здесь еще надо рассматривать состояние человека. Либо он находится под каким-то градусом, либо он просто сам по себе настойчивый. Адекватный трезвый человек не будет себя как-то настойчиво проявлять. И реакция зависит от того… Бортпроводница замужем или нет, насколько готова принять эти проявления. На работе такое неуместно. Но если люди хотят познакомиться и как-то продолжить после свои отношения, то это уже такой личный момент.
А.Нарышкин
―
Не было такого у вас? Чтобы вас пассажир очаровал?
Елена
―
У меня какой-то барьер с пассажирами.
А.Нарышкин
―
Можно ли стюардессы попросить добавки еды? Все же не съедают.
Елена
―
Можно, конечно, можно. Если осталось, то дадут, не вопрос.
А.Нарышкин
―
Не надо доплачивать?
Елена
―
Нет.
А.Нарышкин
―
Про еду еще вопрос. Куда отправляется еда, которую не съели.
Елена
―
Утилизируется. Она остается в телегах, телеги отправляются в порт-цех. После каждого рейса приезжает порт-цех, снимает оборудование для санитарной обработки и комплектации для нового рейса.
А.Нарышкин
―
Раздать бедным, покормить голодных сотрудников…
Елена
―
У питания есть срок годности. В основном, оно заканчивается к тому моменту, когда самолет возвращается на базу.
А.Нарышкин
―
Такая ситуация, жесткая посадка, лайнер, например, загорается. Есть ли правило, что бортпроводница должна последней покидать салон?
Елена
―
Такого жёсткого правила нет, но, в общем, да. По аварийным инструкциям бортпроводников, то есть, после эвакуации пассажиров необходимо в своей зоне проверить, что там не осталось кого-то, детей или людей без сознания.
А.Нарышкин
―
Когда вы по новостям слышите все эти истории, как, например, было с Суперджетом, вы часто думаете о том, что ваши коллеги делали в этой ситуации? Правильно, неправильно.
Елена
―
Здесь такой момент, что сейчас очень много информации и ее по-разному преподносят. И иногда настолько все это раздувают, что неприятно становится. Правильно-не правильно нельзя сказать, как человек себя поведет в такой ситуации. Ты можешь думать, что ты будешь делать то, то и то, а поведешь совершенно по-другому.
А.Нарышкин
―
Как бортпроводницы отдыхают? Отпуск? Где самый хороший отпуск, куда надо лететь? Или вас от самолета тошнит уже? И просто восстановиться после рабочего дня.
Елена
―
Просто восстановиться дома. Если это где-то в командировке, то посещаем СПА-зоны, море. А если это дома, то дома свои какие-то заботы. Сон, чтение.
А.Нарышкин
―
Страшный сон, связанный с вашей работой? То, что может вам присниться из вашей повседневной практики, что это может быть?
Елена
―
У меня это проверка наличия спасательных жилетов. Вы на меня так удивленно смотрите… Мне регулярно снится сон, когда мне после отпуска выходить на работу, что я проверяю наличие спасательных жилетов, и их не хватает.
А.Нарышкин
―
А что надо делать в этой ситуации?
Елена
―
Ничего. Просто нужно доложить техническому составу, их доложат. Но просто сам факт, что ты проверяешь эти жилеты, и их много.
А.Нарышкин
―
А вы их каждый раз проверяете, перед каждым вылетом?
Елена
―
Да.
А.Нарышкин
―
Пассажиры воруют из салона? Какие-нибудь инструкции, спасательные жилеты?
Елена
―
Раньше было часто, что воровали спасательные жилеты.
А.Нарышкин
―
Зачем?
Елена
―
Я не знаю, зачем это делали, потому что узкое применение у них. Но было.
А.Нарышкин
―
Сувенир, видимо.
Елена
―
Ну да, наверное.
А.Нарышкин
―
Получают ли стюардессы какие-то проценты с продаж в дьюти-фри? Вот эта парфюмерия, часы, что вот…
Елена
―
В компаниях, у которых есть продажи на борту, получают. Питание к этому не относится. Спецпитание, которое сейчас можно заказать в случае отсутствия питания. А с дьюти-фри – да.
А.Нарышкин
―
Чем хорошая стюардесса отличается от плохой?
Елена
―
Сейчас очень склонно общество навешивать ярлыки. Как можно сказать, что человек – плохой сотрудник или хороший?
А.Нарышкин
―
Я могу предположить, что если я лечу, например, появляется бортпроводница плохо пахнущая, с грязной головой, у которой, я не знаю, грязные ногти…
Елена: Бортпроводники всегда требуются за счет того, что большая текучка кадров
Елена
―
Это уже какой-то человек, себя не уважающий.
А.Нарышкин
―
Нет, просто все равно. Но такое вообще может быть?
Елена
―
Ну, в принципе, да.
А.Нарышкин
―
По тому, как вы обращаетесь с пассажирами, есть ли какие-то ваши собственные секреты? Как говорить, какие слова, вот эта доброжелательность, как ее в себе включать каждый раз? Потому что у вас там, не знаю, 100 голов, и всем надо улыбаться. Если вас вызвали 20 раз, вы же не можете сказать: «Ты достал меня, козел», вы же все равно ему улыбаетесь. Вы мне тоже улыбаетесь.
Елена
―
Давайте начнем с того, что в требовании к бортпроводникам это должно присутствовать, склонность к работе в сфере обслуживания и доброжелательное отношение изначально. И при медкомиссии первоначальной проходят психолога. И во многих компаниях есть штатный психолог, который работает с сотрудниками, и такие моменты как-то выясняются, регулируются.
А.Нарышкин
―
Про образование мы с вами отчасти поговорили. Где учиться на бортпроводника?
Елена
―
В учебном центре. В Москве есть, например, школа бортпроводников на НРЗБ или учебный центр Аэрофлота, это курсы, порядка 2,5-3 месяцев.
А.Нарышкин
―
Платные?
Елена
―
Платные.
А.Нарышкин
―
Сколько стоят?
Елена
―
Но если человек проходит обучение от авиакомпании, то для него эти курсы бесплатные.
А.Нарышкин
―
А как в авиакомпанию попасть, если у тебя нет никаких…
Елена
―
Это очень частый вопрос в Инстаграме. У авиакомпаний сейчас у всех есть сайты. Вся информация есть в интернете. Авиакомпании вывешивают свои вакансии на сайте, то есть, если набирают бортпроводников готовых, так и пишут: «Требуются бортпроводники на такой-то тип». Или могут набирать на первоначалку просто. Пишут люди, отправляют свое резюме на сайт, на почту указанную. Их приглашают на собеседование.
А.Нарышкин
―
А обучение сколько стоит?
Елена
―
Порядка 60 000.
А.Нарышкин
―
А насколько на рынке тесно? Если ты захочешь стать бортпроводником, бортпроводницей, конкурс, например, в компанию велик, мал?
Елена
―
Мне кажется, что бортпроводники всегда требуются за счет того, что большая текучка кадров.
А.Нарышкин
―
А почему большая текучка?
Елена
―
Потому что в основном, согласитесь, это женский коллектив. Кто-то списывается, кто-то просто уходит, по состоянию здоровья, на другую работу.
А.Нарышкин
―
Вы в эту профессию как пришли?
Елена
―
Я пришла совершенно случайно, у меня была сложная жизненная ситуация, я искала работу. И хотела в аэропорту Краснодара поработать дежурной по встрече пассажиров. А тогда проводили набор, конкурс, меня пригласили, я поучаствовала, меня взяли на работу.
А.Нарышкин
―
Стюардесса – это не мечта вашего детства?
Елена
―
Вообще даже никогда не думала. Не то, чтобы не дай бог, просто никогда не думала.
А.Нарышкин
―
А сейчас? Удовольствие получаете от работы?
Елена
―
Мне кажется, в авиации не бывает случайных людей. И я себя нашла в этой профессии, получаю огромное удовольствие от работы.
А.Нарышкин
―
Кому подходит профессия, кому вы посоветуете идти в нее?
Елена
―
Людям, которые не могут сидеть на месте. То есть, им нужно какое-то постоянное движение, какие-то новые впечатления, новые люди, знакомство, общение. Это вот то, что нужно.
А.Нарышкин
―
Вредные привычки у стюардесс какие могут быть? Именно такие характерные для вашей специальности?
Елена
―
Именно для специальности характерные.. Мне кажется, таких нет.
А.Нарышкин
―
Профессиональный юмор. Над кем смеетесь? Пассажиров обсуждаете?
Елена
―
Это какие-то милые подколы, пассажиров, друг друга. Шуточки.
А.Нарышкин
―
Анекдоты какие-нибудь помните?
Елена
―
Нет, анекдотов не вспомню не пошлых.
А.Нарышкин
―
Если застукаете парочку, которая занимается любовью в туалете или прямо на рядах – ваши действия?
Елена
―
Попросим прекратить.
А.Нарышкин
―
А если нет?
Елена
―
Что – «нет»? Если не прекратят?
А.Нарышкин
―
Если не прекратят, что вы будете делать? Опять же, вряд ли в инструкциях у вас это описано.
Елена
―
Ну, здесь срабатывает человеческий фактор. Как люди занимаются любовью, что это? Посреди полного салона людей?
А.Нарышкин
―
Например, летите куда-то в Таиланд. Весь самолет спит, люди решили предаться плотским утехам.
Елена
―
Ну, вы бы не прекратили, если бы вас попросили?
А.Нарышкин
―
Я был бы увлечен, мне было бы не до вас. Но мы не обо мне.
Елена
―
Я бы вас другим голосом попросила прекратить.
А.Нарышкин
―
А вы можете строгим?
Елена
―
Да.
А.Нарышкин
―
Хорошо. У меня последний вопрос. Если не эта профессия, то что? Вот сейчас, как вы для себя определяете?
Елена
―
Мне недавно задавали подписчицы этот вопрос. Пока я себя не вижу в другой профессии.
А.Нарышкин
―
Как это? Запасной аэродром.
Елена
―
Если только ведущей на радио.
А.Нарышкин
―
На пенсию когда?
Елена
―
У бортпроводников в 45 лет.
А.Нарышкин
―
Мне кажется, я встречал людей и постарше…
Елена
―
Если человек проходит медкомиссию и соответствует требованиям авиакомпании, то может летать. Но вообще льготная пенсия с 45 лет.
А.Нарышкин
―
Вы несколько раз сослались на Инстаграм, у вас там отдельный аккаунт, где вы рассказываете про специальность и отвечаете на вопросы?
Елена
―
Да.
А.Нарышкин
―
Есть ли у вашей компании какие-то ограничения? Что можно говорить, что нельзя говорить, как вы сами для себя эти красные линии определяете?
Елена
―
Нет, от компании таких ограничений нет.
А.Нарышкин
―
В компании знают, что вы ведете свою страницу?
Елена
―
Да, у меня очень много коллег подписано. И начальство подписано на мой Инстаграм, мы общаемся хорошо.
А.Нарышкин
―
Про что вы никогда не будете говорить? Вот не расскажете ни здесь в эфире, ни своим подписчикам?
Елена
―
Я не люблю темы ниже пояса. Это как бы личное дело людей.
А.Нарышкин
―
У вас на работе бывают темы ниже пояса? То есть, о чем речь?
Елена
―
Подписчики задают какие-то вопросы. Например, был ли роман с пилотом. Я такие темы просто не люблю.
А.Нарышкин
―
Был ли роман с пилотом?
Елена
―
Тема ниже пояса. Я на такие вопросы не отвечаю.
А.Нарышкин
―
Почему ниже пояса? Может, там исключительно платоническое что-то, высокое.
Елена
―
Платонический был, мне писали стихи.
А.Нарышкин
―
Спасибо! Елена, стюардесса рассказывала сегодня о своей специальности в программе «Изнанка», вы тоже можете принять участие в этом эфире, если пришлете нам заявки на почту iznanka2019@gmail.com. Укажите, как вас зовут, кем вы работаете, и обязательно добавьте ссылки на социальные сети. Текстовую и аудиоверсию этих и всех предыдущих выпусков «Изнанка» на сайте echo.msk.ru. На этом я, Алексей Нарышкин, с вами прощаюсь. Счастливо.