Алексей Волин - Перехват - 2013-02-16
С.БУНТМАН – Добрый вечер, сегодня не совсем обычная программа «Перехват». Сегодня Алексей Венедиктов здесь. Алеша, добрый день!
А.ВЕНЕДИКТОВ – Добрый день!
С.БУНТМАН – Сергей Бунтман тоже здесь и у нас в гостях Сергей Волин – заместитель министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации, добрый день!
А.ВОЛИН – Добрый день!
С.БУНТМАН – Вопрос номер один. Ну, вы понимаете повод – про обращение к тем, кто воспитывает журналистов, к тем, кто будет журналистами – что, собственно, вы сказали? Для тех, кто не в курсе, а, если в курсе, то не в том.
А.ВОЛИН – Спасибо за вопрос, потому что реально на протяжении последней недели, когда я читал развернувшуюся дискуссию вокруг моего выступления перед преподавателями на конференции, которая состоялась на журфаке – у меня, хочу сразу же сказать - нет мании величия, но мне это слегка напоминало ситуацию: «я Пастернака не читал, но скажу…». Поэтому, если позволите, я буквально, очень коротко - основные тезисы, которые были в моей речи. Она строилась на 6 пунктах. Пункт первый: журналистика является бизнесом. И, весьма крупным и солидным бизнесом, потому что объем только рекламного рынка в нашей стране составил 10 миллиардов долларов.
Пункт второй: Если журналистика является бизнесом – а мы живем при капитализме – на нее распространяются правила, сформулированные в работе «Капитал» Карлом Марксом, что главной задачей любого капиталистического производства является получение прибыли.
С.БУНТМАН – «Деньги штрих…»
А.ВОЛИН – Пункт третий. Каким образом в журналистике можно получить прибыль. Самым правильным и единственным на долгую перспективу возможным способом получения прибыли в журналистике является завоевать популярность среди зрителей, читателей и слушателей, потому что прибыль журналистики, прибыль журналиста зависит от возрастания и устойчивости аудитории. Стремясь получить корыстную прибыль, вы должны завоевать души и сердца миллионов людей, которые являются вашими слушателями, читателями и зрителями.
Пункт четвертый: Если вы даже считаете, что вам нужно донести какую-то идею до вашей аудитории, какие-то месседжи, какую-то социально значимую информацию…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Звучало слово «миссия»…
А.ВОЛИН – Миссию –да. Ну, к миссии мы еще вернемся… - то вы должны это делать по большому счету по коммерчески успешным каналам. То есть, по каналам, у которых есть своя аудитория. Потому что, если вы используете неуспешные каналы, то вы будете работать в пустоту. И, второе, вытекающее из этого же пункта, что, если вы по-настоящему аудитории интересны, то аудитория будет готова платить за это деньги. И, здесь хотел бы привести исторический пример, что в 19 веке, когда Герцен издавал «Колокол» в России при нелегальном распространении продавался, потому что Герцен говорил, что, если то, что мы делаем, реально интересно; и, если люди реально хотят это читать – они должны платить за это деньги. И платят они за это или не платят – это показатель того, насколько материалы «Колокола» правильны и успешны, насколько они нацелены на ту аудиторию, на которую мы работаем.
Пункт пятый.
С.БУНТМАН – Боюсь предположить, что такое «пятый пункт»…
А.ВОЛИН – Ну, близко к этому. Про мессианство.
С.БУНТМАН – Как раз!
А.ВОЛИН – Пункт пятый. Если мы считаем, что у нас есть миссия, и, если мы хотим донести ту или иную идею до широких слоев общества, то донесение определенной идеи до широких слоев общества называется пропаганда. Успешной пропаганда никогда… точнее пропаганда никогда не бывает успешной, если она идет в лоб. Если вы выходите на трибуну и говорите: «Люди! У меня миссия, я хочу донести ее до вас!» - люди, как правило, не будут вас слушать. Поэтому пропаганда должна быть скрытной, пропаганда не должна быть навязчивой. Этому, в принципе, учат на всех факультетах журналистики где-то курсе на втором, наверное, может быть, раньше, тем не менее, почему-то этот тезис вызвал очень большое раздражение аудитории.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Видимо, неучи…
А.ВОЛИН – И пункт шестой. Про дядю. Пункт шестой заключается в том, что если журналист – если он не блогер-индивидуал – не живет в безвоздушном пространстве. Журналист работает в том или ином издании и у этого издания есть люди, которые определяют то, что называется редакционной политикой издания. Она есть у каждого издания. Она может определяться владельцем, она может определяться редактором, но журналист, приходя со студенческой скамьи, должен четко понимать, что он не живет сам по себе, что у него есть главный редактор, ответственный редактор, выпускающий редактор – это те люди, которые определяют, или с которыми, по крайней мере, надо согласовывать редакционную политику издания. Эти люди являются «дядями» и эти люди в состоянии говорить журналисту, о чем писать и как писать, потому что это вписывается в концепцию, в редакционную политику этого издания.
И такие «дяди» есть не только у журналистов, такие «дяди» есть и у молодого медика, который после института пришел работать – у него есть зав отделением и главврач; и у пекаря, и у кого угодно, но люди, опять-таки обижаются, когда говорят, что журналисты и пекари – они живут по каким-то одинаковым принципам. Что есть, и что особо важно понимать в журналистике. Ты можешь быть несогласным с тем, что тебе говорит «дядя».Но журналисты счастливые люди, потому что у них есть возможность или найти себе другого «дядю» - то есть, то издание, редакционная политика которого полностью вписывается в твои представления о прекрасном или организовать собственное издание – что тоже никто не мешал, это не очень сложно. У нас 90 тысяч средств массовой информации в стране зарегистрировано. И, таким образом, стать «дядей» самому – вот все, что я сказал на журфаке.
С.БУНТМАН – Шесть пунктов, да. У Лютера было больше, да.
А.ВОЛИН – Ну, я не Лютер, и я не прибивал это к дверям собора…
С.БУНТМАН – К дверям журфака…
А.ВОЛИН – Даже не к дверям журфака. Я сказал это – как мне казалось – подготовленной аудитории, потому что я выступал…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Это были не студенты.
С.БУНТМАН – Это были преподаватели.
А.ВОЛИН – Это были преподаватели со всех факультетов и институтов, где учат журналистике нашей страны; и, поэтому я исходит из того, что я имею дело с подготовленной аудиторией и многие вещи им не надо объяснять, потому что они, по идее, должны и так быть понятными. Так как меня позвали на конференцию, которая была посвящена проблемам социальной миссии журналистики, я больше заострял внимание на тех пунктах, которые говорили о том, что журналистика – это не столько миссия, сколько профессия.
С.БУНТМАН – Вопрос сразу про то, что свои есть «дяди» и у хирургов и у булочников. Где пределы дядиной власти, потому что есть принципы и хирургии и выпечки. Потому что я не могу таракана выдать за изюм, если я Филиппов, если я булочник. Второе: я не могу по совету «дяди» зашить не вырезанный аппендицит, сказать, что я вырезал и что там аппендикса воспаленного не было. Я не могу этого сделать, если я профессиональный хирург.
А.ВОЛИН – Ну, собственно говоря, если вы профессиональный журналист, вы не можете написать, что в Челябинске упал не метеорит, а прошел золотой дождь или была массовая галлюцинация.
С.БУНТМАН – То есть, пределы есть? Пределы «дяди»?
А.ВОЛИН – Пределы «дяди» в значительной степени… Вот, вы знаете, в журналистике все более оказывается даже размытым, потому что… Хороший пример привел недавно Кононенко. Он писал, что до недавнего времени мы все считали, что нельзя писать неправду, но в последнее время мы наблюдаем отдельный продукт «FogNews», который целиком построен на том, что вся публикуемая там информация является неправдой.
С.БУНТМАН – Ну, он заявлен так.
А.ВОЛИН – Да. Если мы говорим… опять-таки, пределы – пределы определяются редакционной политикой. Издание определяет себя. Вот, «FogNews» определил, что мы пишем стёбные вещи, которые не соответствуют действительности.
С.БУНТМАН – Но, при этом он не обманывает. Он об этом заявляет.
А.ВОЛИН – Это к вопросам опять-таки уже дальше о восприятии, о профессионализме – мне неоднократно приходилось сталкиваться ситуацией, когда журналисты серьезных изданий звонили и просили официальную позицию ньюсмейкеров и министерства по тем или иным материалам. Они даже не видели первоисточника. «А вот, прошла информация…» - начинаем смотреть. Смотришь, откуда прошла информация – «FogNews»
А.ВЕНЕДИКТОВ – Можно я вставлю, как главный редактор, упомянутый… один из упомянутых здесь инстанций, или «дядей» - хорошо не тетей, а то бы нам сейчас чего-нибудь пришило ваше министерство или подведомственные органы…
А.ВОЛИН – Меня обвинили в том, что я проявил жесткий сексизм, говоря про «дядю» и не упомянув про «тетей»…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Так вот, я хочу сказать, в чем я соглашусь сейчас секторально с Алексеем. Цитируя любимого, незабвенного императора «журналист на "Эхо Москвы"- это тот с кем я говорю и до тех пор, пока я с ним говорю». То есть, журналист на "Эхо Москвы" – это тот, кого я принял на работу, дал право ему работать…
А.ВОЛИН – И отвечаете за то, что он написал.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Да, это правда. Но, мне кажется, что, Алексей – я сразу скажу, что мы «наты», поэтому я не буду тут… - ты упростил картинку для преподавателей сейчас, потому что картинка плоская, а на самом деле ситуация не плоская. У журналиста есть, как бы, три реципиента: это его слушатели, это власть, и это его акционеры: владельцы, «дяди» - как угодно. И, здесь мы сразу уходим в то, что у него возникает ответственность, обязанность как-то функционировать с помощью этих трех составляющих – раз. И второе: соотношение между чистым бизнесом, в смысле денег и прибыли, и бизнесом как делом – мне кажется перекошенным у тебя в сторону денег, а не в сторону дела.
А.ВОЛИН – Опять-таки, еще раз, Леша, здесь два очень важных момента. В том треугольнике, что ты обрисовал, точно нигде нет великой индивидуальной миссии человека.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну? Я даже здесь спорить не буду. Я считаю, что индивидуальной миссии у журналиста нет.
А.ВОЛИН – Это было, собственно говоря, главное, для чего…
А.ВЕНЕДИКТОВ – У меня здесь нет разногласий…
А.ВОЛИН – И, второе: в отношении перекоса в пользу денег. Опять-таки, у меня присутствует определенный экономический детерминизм, но при этом я знаю, что бизнес – он может развиваться на короткий промежуток времени, и он может развиваться в долгую. Я сам был издателем, и я знал, что я могу взять деньги сегодня за «заказуху», за лояльность, за еще какие-то вещи. И, на месячном отрезке у меня улучшится то, что называетсяca shflow – у меня будут больше доходы, но в перспективе развития бизнеса, я рано или поздно потеряю доверие аудитории…
А.ВЕНЕДИКТОВ – То есть война не за деньги, а за доверие?
А.ВОЛИН – Да. Война идет за доверие, которое в конечном итоге капитализируется. Вот, знаешь, у Чернышевского была прекрасная теория «разумного эгоизма». Вот, бизнес в значительной степени на этой теории и должен строиться, потому что не может быть бизнеса полностью построенного не бескорыстии. Всегда возникают определенныеэкономические механизмы. Но, чем хороша профессия журналистика, что при игре «в долгую» возникает полное совпадение между экономическими механизмами и морально-нравственными механизмами.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Я согласен, что репутация, в конечном итоге, начинает приносить дивиденды.
С.БУНТМАН – У меня вопрос сразу: я опять про «дядю» и про «тетю» виртуальную. Репортер, который идет на событие, что он должен думать о редакционной политике? Должен думать, как государственное СМИ, ка негосударственное? Репортер должен передавать или по телефону или иным способом то, что видит.
А.ВЕНЕДИКТОВ – «В поле» ты имеешь в виду.
С.БУНТМАН – Если скажем, репортер оппозиционного СМИ увидит, как репортер оппозиционер NN откусывает ухо омоновцу он должен об этом передать. И, наоборот, репортер государственного СМИ, даже «Милицейской волны» - если омоновец откусывает ухо оппозиционеру NN - должен это сказать. Если он видит сам – вот и вся редакционная политика. А, дальше мнение ОМОНа, мнение оппозиции, мнение прокуратуры – это дело редакции, насколько я понимаю.
А.ВОЛИН – Вне всякого сомнения, хотя есть редакции, которые придерживаются другой точки зрения. Мы тоже это знаем. И с той и с другой стороны.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Что должны преподаватели журфака… они же готовят… В чем тут важно понять: как раз, он говорил не с журналистами, как себя вести, а говорил с преподавателями – к чему их готовить. Если я правильно понимаю?
А.ВОЛИН – Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ – И, почему мы должны в этой ситуации с ушами… к чему готовить…?
А.ВОЛИН – Они должны готовить к двум вещам. Во-первых, желательно, чтобы они готовили студентов правильно и профессионально передавать то, что ты увидел на площадке, потому что с этим тоже есть большие проблемы. У нас – сейчас я снова вызову серьезный гнев преподавательского сообщества – одной из главный проблем наших выпускников является отсутствие ремесленнических навыков.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Объясни.
С.БУНТМАН – То есть?
А.ВЕНЕДИКТОВ – Мы, как потребители журфака, немедленно «сделали стойку»!
А.ВОЛИН – К нам очень часто на работу приходят люди, которые профессионально не подготовлены. Они не знают, каким образом правильно оформить информацию, они не умеют работать на стыке. Они не могут одновременно поставить зачастую…, поставить правильные вопросы.
А.ВЕНЕДИКТОВ – То есть, навыков нет. Это называется- навыки.
А.ВОЛИН – Ремесленнический навык. Журналистика она является не только призванием. Помимо призвания – «ты хочешь писать» - у тебя должен быть определенный квалификационный набор. Оно – ремесло. И это ремесло требует определенных навыков.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Этому можно научить на журфаке?
А.ВОЛИН – Надо объяснить…. Ну, каким-то вещам можно научить на журфаке. В том числе, это вопрос, каким образом вы строите свое преподавание и насколько вы сочетаете преподавание с пересечением с реальной индустриальной жизнью, потому что существуют практики, существуют направления людей. Вы знаете – это, правда, касалось не журфака, это касалось… - с пиаром у нас еще хуже дело обстоит…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Это надо сказать, что другая профессия…
С.БУНТМАН – Это надо тоже преподавать.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Конечно.
А.ВОЛИН – Более того, я считаю, что ты не можешь стать нормальным специалистом в области пиара, если у тебя нет базового журналистского курса, потому что, не зная, как работают СМИ…
С.БУНТМАН – Это само собой, это да…
А.ВОЛИН – Я просто привожу пример, что у нас происходит в стадии подготовки кадров и в готовности тех же самых кадров. Еще год тому назад я работал в бизнесе. И ко мне пришли люди из одного из московских институтов, которые сказали: «Мы хотели бы направить наших студентов 4-го курса к вам на практику». – Хорошо, сколько? Они говорят: «Мы хотели бы человека три-четыре». Я говорю: «Вы знаете, я возьму трех-четырех человек, но у меня есть одно условие. Они должны будут провести у меня на практике два месяца, потому что в течение первого месяца они должны будут понять, какой продукт выпускает компания – что мы делаем. А, на протяжении второго месяца – так как у меня есть очень большие региональные проекты – я за каждым из этих студентов закреплю свой регион и позволю каждому из них провести самостоятельную, за которую будет отвечать только он один, информационно пиаровскую компанию. Таким образом, он сможет в конкретном регионе провести компанию по продвижению определенного продукта. Без денег. Соответственно, информационных поводов, трений и прочее…» Ни один студент не согласился на эти условия.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну, конечно, два месяца терять жизни! Я все понимаю, Сережа. Я могу сказать, как организатор практики – то же самое. Давай вернемся к…
С.БУНТМАН – Два технических момента у нас. Посмотри, пожалуйста, что у нас идет в Сетевизоре, потому что у меня какие-то…. Все нормально, хорошо.
А.ВОЛИН – Вот, извините, чтобы закончить – поэтому я выступал, как мне казалось, перед подготовленной профессорско-преподавательской аудиторией, где очень многие вещи, как мне казалось, можно не разжевывать, а, в общем, уже обсуждать конкретную проблему.
А.ВЕНЕДИКТОВ – И, поэтому ты сказал, что на их мнение тебе наплевать.
А.ВОЛИН – На их мнение я сказал, что мне наплевать по другой причине. Потому что к концу моего выступления они стали топать ногами…. Если аудитория топает на меня ногами – она не готова к диалогу. Если аудитория не готова к диалогу – мне наплевать на ее мнение. Потому что не может получиться диалога. Это был один из пунктов, по которому у меня был разговор с моим министром.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Может быть, реакцию министра….
А.ВОЛИН – Реакция министра была следующая. Она свелась к трем пунктам. Он сказал, что понимает, что многие вещи были вырваны из контекста, но это «твоя вина, потому что ты сформулировал мысль таким образом, что ее можно было вырвать из контекста, и ты не смог ее донести до аудитории в полной форме» Вторая его претензия заключалась ко мне в том, что на хамство я ответил хамством. В то время, как с его точки зрения, будучи представителем государства – а государство всегда сильнее, поэтому оно должно быть терпеливее. И третья претензия заключалась в том, что с его точки зрения, если выступление или позиция вызвали дружную отповедь со стороны отрасли – а министерство должно учитывать мнение профессионального сообщества – то, что-то здесь и с нашей стороны, и в частности с моей, было сделано не так. Потому что мнение профессионалов и мнение людей, которые присутствуют – пусть даже это не издатели, а преподаватели – все равно не может быть в столь грубой форме игнорировано. Хотя он согласен с тем, что острота дискуссии показывает, что в этой сфере есть над чем работать.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Ты сказал: «острота дискуссии показывает глубину проблемы» - я бы сформулировал вот так. Извини, Сережа - твоя реплика…
С.БУНТМАН – У меня есть предположение, что была все же совершена другая ошибка, гораздо более принципиальная. Несколько раз вы повторили, что не стоит говорить о профессиональных вещах, потому что профессионалам они и так понятны. Мне не кажется, что они понятны – это принципиальный вопрос, относящийся к журналистке: честное донесение того, что происходит, комментарии – это другое дело; разделить новости от комментариев. Есть такие азбучные вещи, которые мы, например, - и Алеша не даст соврать – мы это не обнаруживаем во многих людях…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Которые к нам приходят. То есть, вот, эта принципиальная вещь, которая составляет основу профессии, как булочника, и как хирурга – ее нет. Не только материальные навыки, но и понимание того, что есть профессия. Не миссия – а, именно, профессия.
А.ВОЛИН – Ну, собственно говоря, с этим я и приходил на журфак, что важнее профессия. У нас, у меня как раз, складывалось ощущение, что в значительной степени многие учебные заведения готовят миссионеров, а не профессионалов.
С.БУНТМАН – Вне зависимости от формы.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Знаешь, я думаю, что большинство задел шестой пункт – это работа на «дядю». Это не получение прибыли, популярность…
С.БУНТМАН – Ну, он объективно самый сложный и самый мутный пункт.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Трудно представить себе молодого человека – я понимаю преподавательский состав журфака, которые должны ему сказать: «Знаешь, что? Ты придешь, ты будешь работать на дядю. Ты не будет Иван Иванович Иванов, как личность, как цельность; а ты будешь подчиняться тем правилам, которые заказывают бизнес, как владельцы. «Дядя» - как главный редактор – она же «тетя» (чтобы в сексизме не обвинили); власть, которая требует свои интересы. И рекламодатели – добавлю я, о которых мы забыли, которые могут навязывать через издателя свои интересы.
С.БУНТМАН – То есть, реальное существование этих факторов – вот, в чем дело. Друзья мои. Сейчас мы прервемся и через пять минут потом продолжим. У нас есть очень любопытный момент в нашей передаче.
НОВОСТИ.
С.БУНТМАН – Мы продолжаем. Алексей Венедиктов и Сергей Бунтман. У нас сегодня в студии заместитель министра связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Алексей Волин. Сейчас Алексей задаст вопрос, прокомментировать одну важную вещь. У меня только... а, это не в вашем ведение то, что не получилось… - никак не могут Керри с Лавровым…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Это же связь?
С.БУНТМАН – Это связь, коммуникации?
А.ВОЛИН – У них своя связь – дипломатическая. Она находится за пределами нашего ведомства. Могу сказать, что министерство связи и массовых коммуникаций Российской Федерации обеспечивает устойчивую связь по всей территории страны и зарубежными странами.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Это был рекламный ролик! Я уже напрягся: может быть, они письмо написали… «Почта России»…
У меня такой вопрос: вы слышали, что по опросам общественного мнения – 80% населения России выступают в поддержку запрета в СМИ мата, брани. У меня такой вопрос: вы слышали, что по опросам общественного мнения – 80% населения России выступают в поддержку запрета в СМИ мата, брани, нецензурных выражений. Хотелось бы комментарий профильного министерства.
А.ВОЛИН – Есть законопроект, но с нашей точки зрения, в нынешнем виде этот законопроект не проработан. И, не только с нашей. Дело в том, что очень расплывчатые формулировки. Что считать бранью? Что относится к нецензурным выражениям. Вот, в меня дома стоит, приобретенная пару лет назад книжка. Подробный словарь русского мата, бранных и нецензурных слов. 20 тысяч выражений туда включено. Почему, в чем опасность подобного рода сырых вещей. Мы получили недавно очень интересное письмо из министерства юстиции, в котором содержится следующая формулировка. Я ее запомнил, практически, наизусть: «Филологическая и смысловая неопределенность являются коррупциогенным фактором»
А.ВЕНЕДИКТОВ – Очевидно. Но, это значит, что каждый раз суд будет отдельно принимать решение, является ли слово «скотина» бранным или не бранным.
С.БУНТМАН – Потом появятся такие эксперты, сякие эксперты, третьи эксперты.
А.ВОЛИН – Мне кажется, что это очень четкая и емкая формулировка, которая по сути дела очень правильно расставляет точки над «и».Поэтому тут очень важно оказаться в ситуации, чтобы опять не было вырвано из контекста, и нас не стали обвинять в том, что министерство связи и массовых коммуникаций поддерживает мат. Нет – мы не поддерживаем мат. Более того, я хочу сказать следующую вещь: у нас в стране никто не отменял Уголовный кодекс, где есть наказание за нецензурные выражения.
С.БУНТМАН – Публичные.
А.ВОЛИН – Да. СМИ, интернет – они находятся, собственно говоря, в рамках и пределах этого правового поля.
А.ВЕНЕДИКТОВ – То есть, дополнительный закон…
А.ВОЛИН – Дополнительный закон не нужен. Вы же не можете выйти на улицу и громко закричать…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Нет, ну кто-то может… Но, я не помню ни одного уголовного дела в Российской Федерации по поводу того, что кто-то вышел на улицу и стал публично ругаться.
А.ВОЛИН – А, представляете, как это будет зафиксировано в протоколе?
А.ВЕНЕДИКТОВ – Да. Очень легко представляю. Точно. Спасибо за комментарий. Давайте вернемся к подготовке журналистов. И вот, тут я хотел, чтобы вы прокомментировали следующую ситуацию. Недавно на Общественном российском телевидении, которое должно выйти где, по вашим словам, где-то в мае…
А.ВОЛИН – 19 мая. Мы с Анатолием Григорьевичем Лысенко разговаривали.
С.БУНТМАН – А, это специально - день рождения пионерской организации?
А.ВОЛИН – Это выходной день, это воскресенье, это середина мая. Это тот момент, к которому будут закончены подготовительные работы, которые позволят уже запустить студию. К этому моменту будет сформирована хоть какая-то библиотека. Ведь, понимаете, в чем дело. Общественное российского телевидение – оно изначально… самая первая идея, когда думали, что оно может быть запущено с 1-го января этого года – идея базировалась на том, что будет взят за базу канал «Звезда», у которого есть техника, у которого есть студии, и самое главное: у которого есть библиотека. И на базе канала «Звезды»…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Объясните слушателям, что такое «библиотека», Алексей, потому что слово «библиотека»- это все-таки другое.
А.ВОЛИН – Это архив фильмов, передач…
С.БУНТМАН – Некий эфирный запас…
А.ВОЛИН – То, что можно поставить в эфир, потому что телевидение складывается из нескольких вещей: есть новости, которые делаются с колес каждый день; и есть то, что телевизионщики называют «консервы». Это записанные фильмы, передачи вне времени, которые могут использоваться или под какую-то дату или просто такая «нетленка», как говорят. Так вот, изначально планировалось, что общественное российской телевидение будет создано на базе канала «Звезда». Потом, когда все посмотрели, обсудили, было принято, на мой взгляд, правильное решение, что для того, чтобы сделать одну хорошую вещь, необязательно убивать вторую хорошую вещь. Потому что канал этот состоялся, у него есть своя аудитория – очень приличный канала…
С.БУНТМАН – Кроме всего прочего, есть свое содержание…
А.ВОЛИН – Еще раз хочу сказать: очень приличный, хороший канал, который вполне себе стал конкурентоспособным. И, тогда общественное телевидение пришлось создавать с нуля, а это потребует времени. Сам Анатолий Григорьевич Лысенко говорил, что на его памяти не было ни одного случая, чтобы канал можно было сделать быстрее, чем за один год. А опыт создания каналов, у него большой. Общественное российское телевидение в этом отношении будет создано меньше, чем за один год. Ну вот, 19 мая – это та дата, в которую команда Общественного российского телевидения считает возможным начать эфирное вещание.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Это 24 часа в сутки?
А.ВОЛИН – Вещать канал будет 24 часа в сутки. Сейчас обсуждается, каким образом будет создана его сетка. Вполне возможно, она будет блоковая.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Я вас должен разочаровать, Алексей Константинович – теперь я перешел на официоз. Думаю, что 19 мая, если и выйдет общественное российское телевидение, то оно выйдет в стиле канала «Фог…». Я сейчас хочу предложить вашему вниманию то, что, собственно, сами сотрудники Общественного телевидения выложили на свой сайт. Это официальный сайт Общественного телевидения. Мы взяли звук. Речь идет о том, что пробовали журналистов, ведущих информационных программ – был кастинг и помимо ведения новостей, им задавали несколько вопросов на общее развитие. Вот, журналисты…. – они уже журналисты, они пришли вести́ новости – я подчеркиваю –на общероссийский телевизионный канал.
А.ВОЛИН – То есть, это продукт деятельности тех людей, перед которыми я выступал?
С.БУНТМАН – Не совсем. Там можно было участвовать с любым образованием, любому человеку.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Но, тем не менее, давайте послушаем, отчего руководители Общественного российского телевизионного канала пришли в шок:
- Заданий всего три: рассказать о себе, прочитать новость и ответить на вопросы. Некоторые ответы о современных событиях поражают. Так неожиданные новости рассказали конкурсанты о Сергее Магнитском:
-Сергей Магнитский. Сергей, находясь в прекрасно месте «Камбоджия», поругался с местными рыбаками.
- Кислотой плеснули в лицо.
- Он был отравлен и погиб в Соединенных Штатах Америки.
- Сергей Магнитский был не допущен к выезду из Великобритании.
- Сергей Магнитский – это ребенок, которого усыновили в Америке. Ребенок был заперт в грузовике по недосмотру американских родителей.
- Он полетел на самолете в Польшу.
- Он издал неверный указ, о котором свидетельствуют нынешние митинги в Москве.
Участники кастинга приезжают со всей России, однако элементарные вопросы из школьной программы по географии оказались по силам далеко не всем:
- Куда впадает Волга? Амурский залив? Либо Дунай – нет, не Дунай, конечно.
- Волга впадает в Енисей.
- в Океан.
- Никуда.
- В Ярославль. А! – в Енисей!
- Впадает она в Каспийское море, если мне не изменяет память. Наверно, сказала ерунду.
А вот, что такое честолюбие, по мнению участников кастинга. Дайте определение понятию честолюбие.
- Человек, привыкший к порядку.
- Человек, который ухаживает за собой, который следит за собой.
- Чистота и порядок, вообще, по жизни, во всех своих делах - то есть на рабочем месте, в одежде, в семье.
- Во-первых, это нужно умыть руки… умываться, чистить зубы и содержать себя чистым и опрятным.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Я напомню, что это результаты кастинга на Общественном российском телевидении. Это люди, которые читали новости, а затем ошарашенные сотрудники Общественного телевидения выложили это на свой сайт. Ваш комментарий, Алексей…
А.ВОЛИН – Коли вы пошли по официальному пути, то я отвечу вам официально: уважаемый Алексей Алексеевич, после этого сюжета у меня нет ни малейших сомнений в том, что 19-го мая канал Общественного российского телевидения состоится. Потому что до эфира немногочисленные сотрудники Общественного российского телевидения сделали замечательный сюжет, который точно получит популярность, который будет обсуждаться. Они подошли к нему самокритично, они честно показали то, что происходит у них, то что происходит у них перед глазами. Это показатель того, что на Общественном российском телевидении формируется правильная профессиональная команда, обладающая еще чувством юмора. То, что мы услышали от «участников забега» - есть у меня, Алексей Алексеевич, опасение, что многие люди, которые будут приходить на кастинг "Эхо Москвы" и на наши другие каналы…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну, это абсолютно неважно, чей кастинг…
А.ВОЛИН – Покажут примерно…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну, это же не вопрос к Общественному телевидению.
А.ВОЛИН – Ну, вы же сказали, что у вас есть опасения?
А.ВЕНЕДИКТОВ – Опасения, да. Но, мы то уже в эфире. Лет так…
А.ВОЛИН – О возрасте…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Нет – о седине! Кроме Бунтмана. У меня все-таки, вопрос вот, какой. Очень много обсуждалось после твоего выступления, Леша – я возвращаюсь к ситуации, ну, потому, что там была третья структура – по отношению владельца и журналиста. Вот, насколько журналист должен обслуживать интересы владельца, понимаемые в разных смыслах. И, насколько это реальность?
А.ВОЛИН – Ну, все зависит от владельца и все зависит от журналиста, потому что есть владельцы, которые считают, что журналистский бизнес – он самодостаточный сам по себе. Он работает, он приносит доход, и, как правило, чем вы доходнее, чем вы экономически самостоятельнее, тем меньше у владельца есть желание зарезать курицу, несущую золотые яйца. Есть владельцы, которые считают, что должны вмешиваться и контролировать всё и вся. Есть две подкатегории, причем, этих владельцев. Есть категории честного владельца, который назначает себя главным редактором, и принимает всю ответственность на себя. Мы знаем такого человека – он наш хороший товарищ.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Константин Ремчуков.
А.ВОЛИН – Да. Это честный подход. Есть владельцы, которые пытаются вмешиваться по мелочам. Как правило, это должен быть сильно дотационный бизнес или же бизнес, который становится дотационным, потому что дерганье постоянно со стороны владельца – оно ни к чему хорошему не приведет.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну, ты лукавишь, потому что мы знаем, скажем, о том, что совсем недавно Мердок увольнял главных редакторов в его газетах – я не в Англии имею в виду, а в США – журналисты писали статьи, которые не отражали политический взглядов Мердока.
А.ВОЛИН – Я же не докончил. Я говорю, что есть разные…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Таких мердоков у нас…
А.ВОЛИН – И, не у нас…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Насколько это закономерно, насколько это правильно, насколько это обычно, насколько к этому должны быть готовы журналисты?
А.ВОЛИН – Журналисты должны быть готовы, что у них может возникнуть конфликт с владельцем. К этому должны быть не только журналисты – к этому должны быть готовы медиа-менеджеры. У меня самого – как тебе известно – был случай, когда я работал с владельцем и у нас в какой-то момент разошлись точки зрения на то, какой политики должен придерживаться издательский дом.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Редакционной политики?
А.ВОЛИН – Да.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Общей редакционной политики. Не экономической. Важно, чтобы слушатели понимали…
А.ВОЛИН – Это даже не касалось редакционной политики, это касалось персоналий, определяющих редакционную политику. Но, так как я считал, что вслед за приходом персонажа или персоналий, редакционная политика может претерпеть изменения, а эти изменения придутся не по вкусу устойчивой читательской аудитории, которая была у издания – я выступил с возражениями. Владелец задал мне резонный вопрос: «Могу я, как владелец влиять на кадровое назначение в издательском доме?» Я ему ответил: «Ты, как владелец, имеешь на это полное право. Я, как медиа-менеджер, с этим решением не согласен, и чтобы не мешать тебе, как владельцу, я ухожу». Мы пожали с владельцем руки, обнялись – мы до сих пор с ним встречаемся, общаемся…
А.ВЕНЕДИКТОВ – А, журналисты? Здесь же вопрос про журналистов, Леша? Им пофиг на то, как главный редактор или там… – издатель, общается с владельцем…
А.ВОЛИН – Мы с тобой знаем многих журналистов – они тоже являются хорошими знакомыми, которые после прихода этого руководителя, покинули издательский дом.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Но, это раньше им этот владелец, как бы, не претил, а стал претить.
А.ВОЛИН – Им стал претить не владелец, им стал претить человек, назначенный владельцем.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Я не про то. Вот, смотри. Журналисты подчиняются редакционной политике, определяемой по закону о СМИ, главным редактором.
А.ВОЛИН – А, владелец может назначить главного редактора.
А.ВЕНЕДИКТОВ – По определенной схеме – верно. Но, журналисты и владелец – здесь есть что-то? Я, как раз, пытаюсь, изъяв медиа-менеджеров, потому что «дядя» - это не главный редактор. «Дядя» - это акционер, владелец….
А.ВОЛИН – Нет, Леша, «дядя» бывает разный. Я говорил о том, что журналист не самодостаточен, что он не живет в безвоздушном пространстве, и он должен координировать свои усилия, и зависеть от дяди – я имел под дядей и главного редактора. Среди тех «дядей» которых я имел в виду, был «дядя», которого зовут Алексей Алексеевич Венедиктов. Среди них был и бывший «дядя», которого звали Алексей Константинович Волин и много других «дядей».
А.ВЕНЕДИКТОВ – Я расскажу историю – прошу тебя откомментировать, Сережа. По поводу «дядя». Значит, эта история трагическая, она связана с Бесланом. Мы обсуждали потом среди главных редакторов эту историю. Что для журналистской работы, работы пула, который там оказался – это был президентский пул – было самое главное, связанное с Бесланом, с точки зрения профессиональной. Когда мы – главные редактора их спрашивали, « а почему вы не передавали нам, сюда в Москву о том, что там идет митинг матерей, которые говорят, что заложников там больше тысячи, тогда шла официальная цифра 334» -нам журналисты, которые были в пуле: «А, все равно бы они не взяли. Главные редактора бы это все равно не поставили». Они там приняли решение не сообщать нам сюда о событии, которое было, зная, что возможно акционер или главный редактор…
С.БУНТМАН – Это к тому же вопросу, о чем и я говорил.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Что с этим-то делать?
А.ВОЛИН – Ну, у меня была история в свое время, когда я были руководителем государственного информационного агентства «Новости». Я ставил перед журналистами очень простую задачу. Мне приходилось сталкиваться с тем, что журналисты решали за меня…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Вот!
А.ВОЛИН – В этой ситуации я жестоко наказывал журналистов и говорил, что за деятельность агентства, как и любого другого СМИ, отвечает главный редактор. И, мое дело страховаться, а ваше дело – давать мне материал.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Твое выступление было воспринято ровно так, что журналисты должны работать исходя из представления о том, что дядя…
С.БУНТМАН – А, сегодня было ключевым слово «конфликт», возможно.
А.ВОЛИН – Я еще раз повторяю. Будучи главным редактором РИА Новостей, когда я говорил журналистам: «не перестраховывайся, а давай информацию – я решу, что с ней делать»- я все равно выступаю в роли «дяди», и меня надо слушаться. Какой бы ты - журналист - не считал, есть миссия или представление о прекрасном у тебя. И весь пассаж выступления про «дядю» был посвящен следующей вещи: вы должны воспитывать ваших выпускников…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Речь идет о преподавателях.
А.ВОЛИН – … В том духе, что они не являются самодостаточными единицами, что им предстоит работа в коллективе, редакции, где во многом решения будут приниматься другими людьми. И, до того, как вы сами станете «дядями», у вас пройдет энное количество времени, потому что вы должны будете и учиться у других людей и слушаться других людей, если, конечно, у вас нет богатого папы, который даст вам энное количество денег, и вы радостно потрясая полученным дипломом, не организуете средство массовой информации имени себя.
С.БУНТМАН – Алексей, что означает это: «надо учить тому, чтобы знать, куда идешь, и знать, что там возможет конфликт с твоим бессмертным «я»…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Что там живут крокодилы…
С.БУНТМАН – Но, ты должен он смотреть и очень точно знать, что соответствует тебе, что не соответствует…
А.ВОЛИН – Да, и, если эти крокодилы тебе не понравятся, то в соседнем озере живут другие крокодилы. А, еще через озеро живет гиппопотам…
С.БУНТМАН – Это к вопросу о том, куда впадает Волга…
А.ВОЛИН – Где-то на горе Килиманджаро, гуда не впадает Волга, живет замечательный снежный барс - он розовый и пушистый. Ты можешь его найти, если там будет вакансия.
С.БУНТМАН – Но, означало ли это… - я опять, что ты журналисту, которого воспитал тот профессор, перед которым выступал Волин – что ты идешь, все выясняешь, и покорно знаешь, что здесь надо прогнуться так, а перед другим «дядей» прогнуться эдак..
А.ВОЛИН – Ты идешь и знаешь, что ты не можешь прийти в редакцию и сказать «дяде»: «Я придумал передачу, и ты ее обязан взять, потому что я творческая, самовыражающаяся единица». Потому что твоя передача – она может быть гениальной, и «дядя» ее тогда возьмет; а может, он не гениальна…. Я хочу сказать, что журналист живет в условиях сложного производства, и это не производство одиночек, если это не блог. Это производство коллективное. И, в любом коллективном производстве есть люди, которые за него отвечают, и несут ответственность за то, что происходит.
А.ВЕНЕДИКТОВ – У меня вопрос- у нас осталось просто четыре минуты – у меня вопрос из другой сферы. Сейчас очень много идет разговоров: журналистика, социальные сети, одиночки – просто натолкнулся на мысль. И вот, вроде наши любимые законодатели…, ваши любимые законодатели начинают бороться с соцсетями, пытаясь опылением соцсетей заставить каких-то одиночек, экстремистов замолчать. С кем надо бороться? С соцсетями или с одиночками?
А.ВОЛИН – Бороться надо с экстремистами.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Но, с одиночками, значит. Соцсеть – это же способ доставки.
А.ВОЛИН – Конечно, и поэтому никто не говорил, что надо бороться с соцсетями. Мы же возвращаемся к тому же самому, с чего начинали, когда шло обсуждение 139-го и 149-го федеральных законов – про «кого блокировать». Мы же тогда вместе тогда обсуждали ситуацию, что, если террористы захватывают квартиру, то не надо уничтожать многоквартирный дом. И, поэтому то, что происходит даже с борьбой с детской порнографией и с самоубийствами и с наркоманией – там точечные действия…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Должны быть.
А.ВОЛИН – Ну, Леша, давай согласимся, что в массе своей они все-таки и происходят.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Ну, ты знаешь, когда закрываются там… огромный какой-нибудь Lurkmore весь….. Ну, ́это какая масса…
А.ВОЛИН – Ну, не был там закрыт Lurkmore. Там был закрыт конкретный URL.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Не-не – его сначала выключили, потом включили…
А.ВОЛИН – Его в список включили – его не выключили.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Его включили в список… хорошо…
А.ВОЛИН – Не уподобляйся молодому журналисту…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Хорошо. Но, его включили в список? Я моложусь просто.
А.ВОЛИН – Включение в список не означало автоматической блокировки.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Да нет – включение в список дает право прокуратуре или кому-то там немедленно отблокировать – потребовать от провайдеров.
А.ВОЛИН – Там есть промежуток времени между включением в список и блокировкой. Еще практически никого зазря не «забанили».
А.ВЕНЕДИКТОВ – Мы следим за этим внимательно.
А.ВОЛИН – Согласись, что речь идет о единицах. Апокалиптического прогноза, который делался в октябре месяце, что через две недели у нас не будет интернета….
А.ВЕНЕДИКТОВ – Тем не менее, сначала была проведена работа, чтобы этот апокалиптический прогноз не состоялся вообще-то, с вами вместе.
С.БУНТМАН – Но, поле-то для произвола, в общем-то, есть.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Поле есть. У нас есть замечательный Геннадий Григорьевич Онищенко.
А.ВОЛИН – Геннадий Григорьевич Онищенко, между прочим, реально…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Я знаю, что «YouTube» подал не него в суд…
А.ВОЛИН – Я знаю, что «Гугл» подал на него в суд, но я Геннадию Григорьевичу по-человечески очень благодарен, за его реально гражданскую позицию, потому что мы знаем, что большинство бюрократических ведомств – оно всегда старается отбросить от себя любую дополнительную работу. У Онищенко были все возможности снять с себя самоубийство. Можно было избавиться от головной боли, от проблем, от затрат. Он сказал: «Я понимаю, что это важно. Я на себя это принимаю». Поэтому, для меня это является определяющим: он реально, человек, искренне переживающий за свое дело…
А.ВЕНЕДИКТОВ – Есть масса людей, искренне переживающих за запрет абортов, и есть масса людей, искренне переживающих за разрешение абортов – и то и другое является гражданской позицией.
С.БУНТМАН – Это не гарантия разумности.
А.ВЕНЕДИКТОВ – Я сейчас говорил о том, что считаете ли вы – это последний вопрос – что эта процедура черных списков – она реально себя оправдывает и сокращает вот, это и не увеличивает, не умножает зло в виде цензуры. Распространение цензуры – это зло!
А.ВОЛИН – Ну, зло точно не умножает. Она не распространяет цензуру, Леша. Реально – никто не пострадал из тех, на кого могли бы быть направлены политические или экономические злоупотребления. Оно точно сделало поле немного чище, оно точно не вывезло весь мусор – это и не возможно, но оно сделало поле чище и оно не сделало зла больше. То есть в мире стало немного светлее.
С.БУНТМАН – Алексей Волин, Алексей Венедиктов, Сергей Бунтман. А мне больше всего понравилось, что Волга не впадает никуда, вообще. Все – до свидания!