Перехват - 2011-01-08

С.БУНТМАН: Добрый вечер.

Сергей Бунтман в «Перехвате», сейчас включу видеотрансляцию и вам будет еще и видно все, что здесь происходит. Здесь происходит ровным счетом ничего. Здесь сижу я на фоне экранов с Евроньюс и отвечаю на ваши вопросы. Система будет как мы приняли ее – 30 секунд на ваш вопрос и 2 минуты на ответ максимум, если он потребует такого срока. Хотел бы сразу ответить на несколько вопросов, которые есть в интернете. Сразу отвечу на первый же: «Зачем столько дней праздничных в январе? Для кого?» Если вы считаете, для вас самих – вам решать, что с ними делать. Что делать, найти можно, я вам скажу. И можно практически везде найти, что делать. Если вы считаете, что это плохо, потому что не работают экстренные службы, есть проблемы с медицинским обслуживанием и другим необходимым, вот это плохо. Мы же работаем все праздники для того, чтобы вам что-то рассказывать и информировать вас. Мы – службы, мы – обслуживание, сфера обслуживания. Вот, я тоже так думаю, что не только частные, которые выстраивают свои часы работы и дни работы магазинов, всевозможных сервисов и прочее должны соответствовать нуждам людей и их чувствовать. Точно также и экстренные службы должны работать так, как полагается. И выстраивать, исходя из дней недели, а не из всевозможных каникул. Вот это первое. А то, что у вас есть нерабочие дни, если вы считаете, что вы от этого теряете в зарплате, ну, что же получается? Вот, какие-то работодатели устраивают, какие-то не устраивают каникулы. Если вы бюджетники, вы можете что-то в это время сделать. Индивидуальные решения принимаете вы, но не буду повторяться. А экстренные службы должны работать.

«От чего разгоняют пикеты в поддержку Немцова, Лимонова, Косякина?» Я бы хотел обратить внимание на такую любопытную вещь: сегодня пикеты прошли нормально. И посмотрите на технологию. До начала состоялась встреча, на которой стороны, милиция и пикетчики – они прояснили. Я думаю, что не милиция объяснила, как это обычно говорится, а друг с другом они объяснились и уточнили термины, что такое индивидуальный пикет. Другое дело, что милиция должна я уж не говорю, что организовывать не должна, а обязана обеспечивать нормальные условия проведения пикета и охранять от провокаций.

Есть и странности. Например, почему открытку у Мариэтты Чудаковой не взяли, а книжку взяли? Ну, это уже, я бы сказал, другая история, полностью связанная с нашими престранными и произвольными правилами, которые себе устанавливают всевозможные органы, в том числе и органы исполнения наказаний.

Что касается российских хоккеистов, тоже сразу отвечу. Я бы не делал из этой истории какой-то истории с тем, что их высадили с самолета – я говорю не о действительно прекрасной победе, которую они одержали, и вот всех последних матчах, в которых они отыгрывались совершенно героически. Тут можно тоже найти, как вы это с удовольствием часто делаете, найти отрицательные моменты: «Что же они доводили до такого счета, что им надо было отыгрываться?» Важно, что у них есть и воля, и мужество, и умение для того, чтобы ситуацию переломить, это первое. А в том, что касается пьянки (будем называть вещи своими именами), что касается пьянки, я бы из этого не стал делать не какого-то «Вот, мальчики попраздновали», с одной стороны. А с другой стороны, вот, какое безобразие, вот они напились, мальчишки и так далее.

У нас существуют законы, что после 18 лет выпивать можно. В США это с 21 года. Первое. Второе, во-первых, праздновали победы всегда, в разной степени. Чем, вы думаете, занимались советские олимпийцы, выигравшие Мельбурн и долго, и нудно ехавшие поездом с Дальнего Востока в город Москву? Тем они и занимались, а не изучали материалы XX съезда КПСС, я так думаю.

Были и в мире всевозможные и массовые, и индивидуальные художества. Канадских хоккеистов тоже грузили в самолет после выигранной ими к великой их радости и неожиданности первой серии Советский Союз – Канада в 1972 году. Тоже грузили как багаж в самолет – бывало и такое. Замечательный пьяница и великолепный футболист Пол Гаскойн устраивал в самолетах то, что не снилось даже нашим командировочным. Так что давайте это мы проехали – я думаю, что стоит как-то заняться этим и руководству сборной. Просто посмотреть. А остальное – все это воспитание, цивилизация и так далее.

Газеты нормальные и серьезные, и, например, газета «Global Mail», канадцы, например, пишут о спортивной части, о спортивной составляющей того, что произошло. А она, действительно, очень примечательна, и это один из славнейших comeback’ов, одно из самых примечательных возвращений спортивных, которые можно было наблюдать в последнее время.

2 вопроса, на которые я отвечу. Вот, Архангельская область, Котласский район, поселок Шипицыно, пишет у нас студент из России Мирослава_У: «Вот в этом Шипицыно дети ходят в школу за 2-3 километра, потому что школа находится на краю деревни и музыкальная тоже, в которой тоже ребята занимаются, между прочим. 5-6 километров в сутки, дорога только для машин – для пешеходов там нет дороги (как мне пишут). Зимой из-за сугробов идти надо по проезжей части – нет ни тротуаров, ни пешеходных дорожек. Утром в темноте и так далее...» Ну, в общем, жуткая картина, которую мы видим. В городе еще как-то это сносно, а в деревне просто это жуть в полосочку. «Кого это волнует? Почему молчат родители? Уже были случаи наезда транспорта на детей. Как думаете, у чиновников дрогнет сердце? Их резиденция в центре поселка. А, может, все-таки, думать о детях? Если мы будем задавать себе вопросы, не произойдет ничего – задавать только себе такие вопросы. Когда поймут чиновники?» Если бы в Шипицыно был (занудно повторю то же, что говорил всегда), если в Шипицыно был некий поселковый совет, нормальный и действенный из тех людей, которых там уважают сограждане, он бы надавил, если бы была такая возможность. Чиновники отвечают только перед своим начальством, хотя они живут там и каждый день они, наверное, сталкиваются с людьми. Они не ответственны ни перед кем. Их надо заставлять. Объединяться и заставлять.

Из этого вытекает следующий и последний вопрос из интернета, на который я сейчас отвечу. «Если на секунду представить, что Россия отдала острова Японии, то какую выгоду может извлечь Россия, какие недостатки? Как бы вы лично решили этот вопрос?» Я бы лично решил этот вопрос, прежде всего бы я занялся Шипицыно и занялся бы самоуправлением, и занялся бы гигантскими неосвоенными и заплеванными, замусоренными, заброшенными территориями континентальной России.

А вопрос островов – это не вопрос территорий, не вопрос их освоения. Это вопрос нерешенной международной проблемы. И пока Россия будет считать, что недоговоренность с Японией и именно оставление этих островов... Я уж не знаю, как решат там. Решить можно по-всякому. Но что именно это – краеугольный камень величия и невеличия России в международном масштабе, что именно эти острова ставят под вопрос, сохраняются ли результаты Второй Мировой войны, или не сохраняются результаты Второй Мировой войны. До тех пор пока во все это будет упираться, а не в благоустройство собственной страны, вот тогда это будет какой-то странный, с поездками: «А чего такое? Это наша территория. Куда хотим, туда и ездим», - как говорит президент РФ Дмитрий Медведев.

Формально он прав, а неформально как-то выглядит по отношению... Конечно, понятно, что японцы – иностранцы, а потому не люди. Но неужели собственные граждане не понимают, что это выглядит как-то странно хвататься всеми силами за клочки земли... Сейчас вы мне начнете доказывать, насколько они важны в геополитическом и стратегическом плане. Но хвататься за эти клочки земли и осуждать, например, Путина не за все его художества внутри страны на международной арене, а за сдачу нескольких островов Китаю, вот это замечательная совершенно критика. До тех пор пока мы будем это воспринимать, а начальники будут думать о своем величии в международном и историческом масштабе, вот это будет оставаться камнем преткновения.

Могли бы и пользу извлечь от сдачи островов, могли бы и договориться как-то остроумно с Японией. Но самое главное, гигантские свои территории попытаться освоить.

Так, это вот все вопросы, о которых здесь, наверное, стоит поговорить, бывших в интернете. А сейчас вы будете по телефону задавать. Телефон 363-36-59 и смски +7 985 970-45-45 – смски тоже присылайте. Смски по делу, потому что на все времени не хватит, а сил смотреть одновременно смски и нашу панель с телефонными звонками не представляется никакой возможности. Давайте будем сейчас в 17:16, не будем терять времени: 30 секунд на вопрос, 2 минуты на ответ, какой могу, такой и дам. Алло, добрый день, я вас слушаю. Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Сергей Александрович, это Вадим из Санкт-Петербурга.

С.БУНТМАН: Да, пожалуйста. Чуть погромче, чтобы мне было слышно.

СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. Сергей Александрович, хочу поздравить вас со всеми праздниками оптом.

С.БУНТМАН: Вас также.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот. А вопрос у меня следующий. Я на «Эхе Москвы» неделю назад слышал, что семья Батуриных-Лужковых купила самое дорогое частное земельное владение в Англии. Почему-то эта информация второй раз не была повторена. Вы не в курсе, что там такое?

С.БУНТМАН: Понятия не имею. Я быстро вам ответил: понятия не имею.

СЛУШАТЕЛЬ: Ясно.

С.БУНТМАН: Честно говоря, это к тем, кто передавал информацию. Я об этом ничего не знаю. Меня интересует хозяйственная деятельность здесь, эффективность этой хозяйственной деятельности. Что они хотели, могли сделать, что сделали правильно, что сделали неправильно. Решать, опять же, гражданам, а не потерей доверия от президента. Мне уже, я не знаю, в печенках мне сидит достоинство авторитарного правления и как это выгодно для России. И то как выгнали того же Лужкова, например, для меня совершенно неубедительно было. Очень много вижу вещей, которые в Москве были сделаны не так. Тем не менее, мы переизбирали Юрия Лужкова и не имели потом никакой возможности высказать свое мнение, избрать или не избрать мэра Москвы всё последующее время.

Я и вам не советую, и себе не желаю собирать о всяких владениях всяких людей заграницей. Да, это важно для того, чтобы... Это может быть деталью. Владения, если они есть, и активы, авуары, что угодно Путина, Медведева, членов правительства, кооператива «Озеро», мэра Москвы и так далее. И мы должны обращаться, наверное, если бы мы были граждане, а не бог знает кто, кем мы являемся сейчас. А мы – сборище бог знает кого, 147 миллионов вот сейчас, которые это все терпят. Я не говорю о революции. Которые ведут себя не как граждане, а пытаются, чтобы к нам относились как к гражданам. Не знаю, не знаю, не собираю такие сведения.

Алло, добрый день. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Да, здрасьте, добрый день, чуть громче, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Александр с Оренбурга, хотел бы вопрос задать.

С.БУНТМАН: Да, пожалуйста, давайте. 30 секунд у вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, по радио постоянно слушаю (очень хорошее радио), постоянно говорят, что, вот, по телевидению зомбирование и так далее, отвлекают людей от насущных проблем. Ну, в общем, вы понимаете, наверное, о чем я говорю?

С.БУНТМАН: Не, абсолютно не понимаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, вот, сегодня была, «Человек у телевизора».

С.БУНТМАН: Что вы хотите этим сказать? У вас 15 секунд.

СЛУШАТЕЛЬ: Я хотел бы у вас спросить, Сергей. Скажите, а существует ли такой какой-нибудь научно-исследовательский институт в России, в недрах того же КГБ, который занимается разработками этого всего?

С.БУНТМАН: Понятия не имею... Институт зомбирования? Московский государственный научно-исследовательский институт зомбирования и что, и оболванивания? Не знаю, но я думаю, что не существует. Те, кто жалуются на зомбирование, да, телевидение у нас какое есть, такое есть. Пока... Знаете что? Я считаю, что государственное телевидение можно обступать как взрослые люди. Простите меня, вы не говорите, что интернет вас зомбирует, хотя там столько дряни и столько всякого дерьма, простите меня за интеллигентное выражение, что просто не сравнить ни с каким телевидением. Вы же повсюду там не лазите. А если лазите, то никому не рассказываете, я так думаю.

Точно также телевидение. Телевидение – оно ни живое, ни мертвое. Оно какое есть, такое и есть. Если я не хочу, чтобы меня зомбировали, меня не будет никто зомбировать. Я понимаю, мы говорим о тех людях, у которых есть только один канал, два канала где-нибудь далеко. Опять же, там же мы должны добиваться совершенно другого, я думаю, если мы граждане. Мы должны добиваться совершенно другого, другой информационной политики. Вот давайте разделять так, вот, все вопросы будем разделять. Что это для меня лично. Лично каждый из нас, в особенности, вот, звонят из Москвы, из Санкт-Петербурга. Каждый из нас может забраться на самую высокую колокольню и даже на низенькую, близлежащую, и плюнуть оттуда на то, что тебя зомбирует, плюнуть на то, что тебе мешает. Первый выбор надо сделать для себя, я так думаю. Не хочу и не смотрю я это телевидение. Что? Неоткуда взять новости, что ли? Или вы с наслаждением смотрите, как зомбируют других? Вас-то не получается. Что это такое? Вот, давайте вообще откажемся от обобщений. Вот, мы такие-то, мы сякие-то. Я тут обобщаю, сижу, потому что мне горько и обидно, что мы не граждане фактически. Это не латышские там неграждане, а мы – не граждане, в 2 слова. Зомбируют – выключите. А с другой стороны, а если вы хотите принимать участие в акциях и в действии против такой системы телевидения, так, начинайте действовать. Начинайте, объединяйтесь, пытайтесь.

Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Сергей.

С.БУНТМАН: Да, добрый вечер. Как вас зовут, откуда вы звоните?

СЛУШАТЕЛЬ: Александр, Ульяновск.

С.БУНТМАН: Да, из Ульяновска. Очень рад.

СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста, по поводу общественного телевидения что-нибудь делается в нашей стране?

С.БУНТМАН: Нет, ничего.

СЛУШАТЕЛЬ: А от кого это зависит?

С.БУНТМАН: От вас и от нас, от всех. От кого это зависит? Само начальство общественного телевидения никакого не сделает. Эта идея до конца не проработана, что бы ни говорил милейший друг наш Михаил Александрович Федотов, который проводит эту идею долгие годы. Она не проработана для наших условий, никак. Идеи нет, нет человека, который бы взял и организовал это. По своей инициативе не будет ничего. Скажите мне, пожалуйста, чем плохо?..

Вот, задавал вопрос Дмитрий Анатольевич Медведев бонзам, всем руководителям телеканалов. Вот, что у нас получается? Вот, вы знаете, о чем я говорю. Вот, сказал, и, вот, цитирую практически Парфенова, какое у нас телевидение. Телевидение не должно входить в трагический или разнобой с тем, что происходит на свете по-настоящему. Не должно входить. Сказали какие-то, простите меня, дорогие друзья, сказали какие-то благоглупости, менее или более красиво оформленные про свободное и несвободное телевидение. Философствовали там. Ну, слава богу, что философствовали, а не юродствовали, как это делал господин Кулистиков, задавая вопрос, например, про Химкинский лес тошнотворный. Тошнотворный вопрос!

Да, конечно, получалось, что в своих этих формах затейливых он задавал наиболее острые вопросы президенту, надо признать. Но, вот, говоря про Химкинский лес он или понимал, или это такое извращение внутреннее, что самый отвратительный персонаж из фильма «Аватар» вот так вот говорил про планету Пандора: «Да у них там куда ни плюнь, там везде могилки каких-нибудь предков или священное дерево». Точно также говорил Кулистиков. Закрыли скобку.

Ну так вот. Общественное телевидение. Нужно понять, как создать общественное телевидение, кто его будет создавать, что за общество должно быть, чтобы у него было общественное телевидение, зачем оно ему нужно? Он хочет оградиться от той или иной пропаганды, пропаганды политических партий? Да нет у нас ни черта политических партий. Если у нас были политические силы, которых олицетворяли те или иные телехолдинги в 90-х годах и из-за этого столкновения и смешения, из-за этих битв получалось нечто вроде объективности и нечто вроде политической жизни, то сейчас всего этого нет. Ни одно начальство при всех своих благих пожеланиях «Давайте приватизируем» или «Давайте говорить правду». «Э-э-э, батенька, - подумают сами себе телевизионные начальники, - это ты говоришь так. Но если мы будем делать тщательно отфильтрованные новости, нас за это-то никто не поругает. А если мы вдруг не попадем в то понимание свободы, которое есть у начальства, то нас за это сотрут в порошок». Легче гораздо просто делать профессионально свое дело, между прочим. Ну а общественное телевидение – это одна из возможных форм свободных СМИ и практически никак не проработанная.

Слушаю вас дальше. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Да, здрасьте, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здрасьте. Город Пермь, Закожурников.

С.БУНТМАН: Да, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Я знаю, что вы отвечаете на все вопросы. У меня такой вопрос. Почему губернатор Пермского края Черкунов вместо инфаркта прислал скорую помощь, психиатров?

С.БУНТМАН: Кому?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня. У меня инфаркт.

С.БУНТМАН: Понятно, спасибо, всего доброго. Ничего не понимаю и ничего не знаю в этой истории, и никогда не думал и даже не подозреваю. Знаете, если бы я был вообще просто полностью какой-то куклуксклановец. то есть чиновникофоб, я бы никогда не подумал, что именно губернатор присылает скорую помощь.

Едем дальше. Спасибо. У нас вот как раз на один-два, а, может, полтора вопроса есть время. Так, давайте-ка послушаем. Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей Александрович.

С.БУНТМАН: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Владимир Александрович из Санкт-Петербурга.

С.БУНТМАН: Да?

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей Александрович, вопрос такого рода. Вот такой был у нас Петр Алексеевич, который устроил ассамблею и разрешил там говорить всем, кто чего вздумается, чтобы дурость каждого сразу всем видна была. Как вы к этому относитесь?

СЛУШАТЕЛЬ: Здесь несколько. Как я отношусь к Петру Алексеевичу? В целом, ничего, с некоторой симпатией. Как я отношусь к ассамблеям? Замечательно отношусь к ассамблеям. Как насчет того, чтобы говорить всю ту правду, чтобы дурость каждого была видна, это красивая фраза и красивый анекдот, который вот уже сколько у нас, 300 лет распространяется по нашему замечательному отечеству.

Красивая фраза, замечательная, которая относится к доброму, но строгому, великому работнику императору, который прорубил окно в Европу, забыл там и рамы, забыл дверь, забыл, что надо делать. Но такова наша история. Мы каждый раз будем повторять исторические байки и будем сидеть на месте, и чудесно этими историческими байками друг с другом общаться. Я готов, пожалуйста – сколько угодно. Вот, окончится рабочее время. Если мне придет такая фантазия, будем мы с вами, пойдем на ассамблею какую-нибудь и будем питаться историческими байками. Может быть, для какого-нибудь более фильтикультяпистого вопроса у нас найдется время до новостей.

С.БУНТМАН: Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Алло, да, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Алло?

С.БУНТМАН: Да-да, добрый вечер, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Скажите, пожалуйста. Вот, как вы считаете, за те деньги, которые подарены, вот, долги больше 120 миллиардов долларов азиатским странам и стабилизационный фонд, который роздали нашим олигархам, чтобы они унесли штаны в период... Ну, как это называется?

С.БУНТМАН: Запятую поставьте и скажите что.

СЛУШАТЕЛЬ: Кризиса, кризиса, да. Премьер-министр будет какой-то отчет делать или это не положено?

С.БУНТМАН: Должен, обязан. Отчет обязан быть. Вообще, все это должно быть достаточно прозрачно. То есть не достаточно, а в полной мере прозрачно. Я бы привел только, вот, за эти 2 секунды, которые у меня остались, я бы привел только пример. В проклятых США каждый цент, который потрачен на реструктуризацию Дженерал Моторс, учитывается. Это так должно быть. Спасибо. Через 5 минут продолжим.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Продолжаем. Сергей Бунтман у микрофона. Программа у нас «Перехват», а то, что вы спрашиваете, программа «Суть событий» в отпуске вместе с Сергеем Пархоменко – вы прекрасно это знаете. И вы знаете, что люди иногда уходят в отпуск, особенно в эти долгие каникулы куда-то уезжают. Так что 2 пятницы не будет ее – в прошлую и в следующую не будет.

Вопрос еще из интернета, как я отношусь к инициативе Бориса Акунина. Очень хорошо. Считаю, что как раз в этом, в маленьких таких вещах, по кирпичикам складывающихся по отношению к Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, например, то, что и сбор подписей, и вот та программа, которая считает для себя, внутренняя программа ампутинизации, или ампутинация, простите, если правильно цитировать Бориса Акунина, это правильно. И дело здесь не в пребывании Владимира Путина на каких-то должностях. Это также как десталинизация мозгов, о которой говорит Михаил Александрович Федотов. Это наша собственная вера в Бэтмена. Подспудно она есть, от клуба «Сатурн» до, я не знаю, до поселка Шипицыно, о котором я говорил.

В смсках спросили, Джош говорит: «А, может, нам выбирать собственный совет?» А выбирайте. А не обязательно это называть советами. Выбирайте. Сколачивайте группу, и не важно, как на нее посмотрят. Которая будет провожать детей по очереди, которая добьется автобуса. Извините, 2 километра туда, 2 километра обратно – тут можно и небольшой school bus сделать. Не знаю, сколько учеников там в школе. Можно это сделать.

И, вот, вы знаете, может быть, это тоже извращение, но гораздо больше вызывает интерес и желание помочь ситуация в гражданском смысле слова, когда люди говорят «Мы делали то-то, то-то и то-то, а те-то, те-то нам того-то, того-то не позволили сделать». Это означает, что люди пробовали и люди бились, пытались сделать. Мы можем сидеть все по домам, и журналисты тоже, и говорить: «А зачем говорить? Зачем рассказывать? Зачем отвечать на вопросы? Зачем копаться в агентствах, посылать корреспондентов? Все равно ничего не изменится». Я тоже, я очень большой пессимист. Потому что вся тенденция очень пессимистична сейчас. Но при этом я считаю, что, вот, есть возможность замечательная передавать информацию, то есть заниматься нашей профессиональной работой, анализировать ее, высказывать мнения. Даже, вот, болтать с вами на досуге на очень серьезные темы, если это правильно использовать. Это наша работа, это выработка хотя бы знаний каких-то, хотя бы представлений. Даже если вы полностью не согласны с тем, что говорит каждый из нас, вы же с этим спорите. Это дискуссия. А уйти и говорить «Я не буду ничего делать, потому что все равно ничего не будет»?.. Ну хорошо, давайте тогда так решим и просто вообще замолчим и не будем вообще ничего делать. Поэтому к тому, что предлагает Борис Акунин, я отношусь очень хорошо. К тому, что предлагает Джош, я тоже отношусь очень хорошо.

Так, поехали дальше с вопросами. Я буду очень стараться держаться в хронометраже ответов, на что мне указали и, наверное, правы, хотя я не считал. Алло, добрый вечер. Алло, здрасьте.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей Александрович.

С.БУНТМАН: Да, добрый вечер. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Я тоже Сергей Александрович.

С.БУНТМАН: Да. Откуда вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Поздравляю вас с праздниками всеми.

С.БУНТМАН: Я вас тоже.

СЛУШАТЕЛЬ: Из Подмосковья.

С.БУНТМАН: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Я все время думаю о том, как сказать Алексею Алексеевичу, но не попадаю ему позвонить. Знаете, о чем мечтаю? Чтобы на «Эхо» была молодежная редакция, такая молодежная, какая-то задорная и, как бы, новая свежая кровь.

С.БУНТМАН: Понятно, спасибо. Это уже есть. Я использовал 2 минуты? У нас нет молодежной редакции, у нас редакция практически очень молодая и вы это прекрасно слышите в эфире. А в эфире молодежная редакция «Эха Москвы» - вот это я не думаю, что будет когда-нибудь. Дальше поехали. Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Сергей Александрович. Алло?

С.БУНТМАН: Как вас зовут? Да, алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Неля. Я хочу сразу извиниться за мой вопрос. Но вопрос в чем? Я хочу вас вернуть в 2008 год, когда умер Патриарх Алексий II. И, вот, в журнале «The New Times» Алексей Алексеевич рассказывал, что его просили скрыть причину смерти патриарха. Так, какова, все-таки, причина смерти патриарха Алексия II вы можете сказать?

СЛУШАТЕЛЬ: Не знаю, спасибо. Я, во-первых, не знаю. Во-вторых, это немножко другая история. Там была немножко другая история. Если вы почитаете внимательно, немножко другая история. Я не знаю, какова была причина. Он был очень пожилой и очень нездоровый человек святейший патриарх Алексий II.

Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, здравствуйте, Сергей.

С.БУНТМАН: Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Голиков Илья, я звоню вам из Москвы.

С.БУНТМАН: Да, я вас слушаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня интересует ваше отношение. Вот, вы, наверное, на машине ездите, пользуетесь автомобилем. Вот, как вы относитесь к людям, которые стоят вдоль дорог и писают в кювет, ну, не стесняясь, открыто, и что-то явно, наверное, демонстрируя окружающим.

С.БУНТМАН: А как вы думаете, как я к этому отношусь? Это омерзительно.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, естественно. Вот потому и спросил. Очень рад, что вы так же, как и я относитесь.

С.БУНТМАН: Ну, как к этому можно относиться? Я просто себе не представляю другого отношения. Тут мы шутили, насколько интеллигентны стали наши коллеги-водители, насколько воспитаны. Представляете, вот эту масляную бумажку с какими-то объедками человек прямо на Третьем кольце, причем, таком, оживленном месте не выбросил через окно, как это, в общем-то, нормально делается, а открыл дверь и положил на проезжую часть. Как выросло, все-таки, воспитание и образование человека.

Меня всегда поражали люди, которые дома невероятную чистоту заводят и не дай бог там где-нибудь пылинка, и которые выбрасывают пепельницу со всеми окурками, тоже открывая дверь, на проезжую часть. Тут много наблюдений. Глубокая печаль только. Печаль. Странно, можно ли как по-другому к этому относиться.

Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Это ваш тезка из Самары, Сергей.

С.БУНТМАН: Да, здрасьте, Сергей.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот я вкратце хотел бы свое мнение вам высказать и, в общем, послушать ваше мнение на это. Вот, допустим, смотришь на митингах, не важно, это санкционированный митинг или не санкционированный. Вот, молодчик омоновский, допустим, дубинкой бьет подростка, бьет девушку, пинает ее, заваливает на землю и так далее. То есть, вот, я думаю, как вообще на это должны реагировать остальные люди? То есть подставлять вторую щеку, как у нас в Библии написано? То есть я не то, чтобы к чему призываю, а, в общем-то, высказываю свою точку зрения, свою гражданскую позицию.

С.БУНТМАН: Понятно, спасибо. Я понял.

СЛУШАТЕЛЬ: Ваше мнение хотелось бы.

С.БУНТМАН: Я ненавижу насилие вообще, понимаете? Я его только в таком, когда идет какой-нибудь боевик или триллер, я это смотрю и это очень интересно все. Но здесь есть зазор такой, вы знаете. Это представляется, вроде бы, с одной стороны, реально сделано, но совсем, на самом деле, не реально. Вы понимаете, этот художественный зазор, какого бы качества ни было произведение. Я терпеть не могу насилие.

Я помню кадры еще 60-х годов, которые нам показывали во время бурных событий где угодно, и в Европе, и в США, когда были волнения, когда растаскивают и так далее. С этого времени прошло очень много, и каждый случай стал в занудливом западном обществе, каждый случай стал разбираться. Человек теоретически стал гораздо более неприкосновенен. Мы не прошли не то, что порог всеми осмеянной политкорректности, мы не прошли порог еще более-менее цивилизованного отношения милиции. Я надеюсь, вы забыли уже про проект реформы, переименования в полицию. Мне кажется, что после декабря-месяца об этом надо забыть, потому что какие бы результаты ни были, примут закон, там, выведут, вроде бы, за штат, переименуют в полицейских. Все равно ничего не будет сейчас. Это провал, то, что сейчас. Несмотря на каникулы, да? Мне кажется, это провал, потому что самая сердцевина милиции, самая сердцевина Министерства внутренних дел абсолютно гнилая. Представления о том, что нужно делать, абсолютно извращенные и искаженные, просто ненормальные. То, что мы терпим, когда видим насилие – да, терпим. 5 минут поужасаемся, и потом терпим дальше. Опять же, возвращаемся к вопросу №1.

Дальше слушаем. Алло, добрый вечер. Алло.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей Александрович.

С.БУНТМАН: Здравствуйте, чуть громче, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: А это профессор (НЕРАЗБОРЧИВО), город Копейск, Челябинской области.

С.БУНТМАН: Да, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: У меня 2 таких маленьких вопроса. Скажите, читали ли вы книгу Ильи Стогова «Революция сейчас», это первый.

С.БУНТМАН: Нет, не читал.

СЛУШАТЕЛЬ: Не читали. А второй вопрос, что называется, вот, президентом были объявлены Год молодежи, Год учителя и так далее, и так далее, и так далее. Когда, скажем так, будет объявлен Год инвалидов, потому что права их нарушаются везде и повсеместно?

С.БУНТМАН: Сейчас я вам скажу. 2 минуты у меня есть, да? Ну, я, наверное, быстрее уложусь. Не дай бог, если объявят Год инвалида. Что вы знаете о результатах Года молодежи? Что вы знаете о результатах Года учителя у нас? Что изменилось за этот год? Если объявят год инвалида и с теми же результатами умопомрачительными, то лучше не объявлять. Что касается положения инвалидов, то за это тоже надо бороться ежедневно. Вот, смотрите, в Москве с какого-то момента в очень во многих местах просто работают, да, всеми нами нелюбимые люди не отсюда, инопланетяне, да? Они по определенному, там, лекалу, чертежу на каждом переходе, на каждом углу, на каждом сходе делали пандус маленький с тротуара на мостовую и вставляли сделанные уже ребристые панели желтого цвета, выкрашивали в желтый цвет. И это повсеместно было. Это сдвиг? Сдвиг. Мало сделано, но делается. Кричали: «Зачем едут?», когда Ира Ясина делала, вот, со многими журналистами, которые не ограничены в своих возможностях. Но они и кричали на них: «Зачем вы делаете? Вы издеваетесь над инвалидами!» – какая-то ассоциация сказала, когда люди попытались в колясках проехать по всем нашим замечательным переходам, там, подняться по каким-то лестницам, пытались сделать. Пытались-пытались-пытались. И это ускорило процесс – начали отчитываться. Чиновники начали нам рассказывать: «У нас план такой, план сякой, план пятый, план десятый». Даже какие-то уродские, но пытаются лифты делать, пытаются закладывать в планы лифты. Настаивайте. И мы вам будем в этом помогать все время – долбить, долбить, занудствовать и настаивать. А год не надо объявлять. Ни годы, ни месячники. Это все такой ужас, все такая формальщина и кампанейщина.

Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Алло, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей.

С.БУНТМАН: Да, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Антон, Москва.

С.БУНТМАН: Да, Антон.

СЛУШАТЕЛЬ: Когда вы перестанете русофобией заниматься?

С.БУНТМАН: Никогда, никогда не перестанем, потому что для того, чтобы перестать, надо было начинать, дорогой друг. А мы не начинали. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, Сергей Александрович, здравствуйте.

С.БУНТМАН: Да, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Мурманск, Александр меня звать.

С.БУНТМАН: Да, Александр.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, у меня к вам такой вопрос. Скажите мне, пожалуйста, что можно сделать простому гражданину, не бойцу, как сказал Парфенов, не герою, вот, какие методы борьбы вот с этим режимом? Я его давно понял, еще с разгона НТВ, да и вообще когда Путин пришел к власти, когда был назначен преемником Ельцина. Понятно было, что человек из КГБ не может. Хотя, он все прекрасно знает и о сталинском режиме...

С.БУНТМАН: Ну, ясно.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы понимаете меня, да?

С.БУНТМАН: Что может сделать нормальный человек.

СЛУШАТЕЛЬ: Нормальный человек, да. И, вот, дело Ходорковского, особенно последнее – это просто демонстративное какое-то беззаконие самое настоящее.

С.БУНТМАН: Абсолютно. Я абсолютно с вами согласен. На этот вопрос отвечаю прямо, что я с вами абсолютно согласен, как с первым тезисом, так и со вторым. Что очень давно было понятно про этот режим. Очень давно стало понятно про то, что отбирают у граждан при их полном попустительстве. Отбирают, граждане этим не возмущаются (жители). «НТВ? А! Проклятый олигарх Гусинский, его раздолбали. А, другого проклятого олигарха Березовского тоже раздолбали. Как здорово! Как замечательно!» Там все зажравшиеся журналисты и так далее. «А! Посадили Ходорковского!» Радуется народ, я не знаю, только праздников не устраивает и повод напиться для себя не использует. А, может, и использует – кто его знает?

Что может сделать человек, который хочет? Я понимаю, политики говорят «Нет, надо отойти от политики маленьких дел. Нет, надо решать глобальные задачи». Давайте каждый решать свою задачу. Каждый решать свою задачу на своем месте. Вот, если слушатель из Мурманска считает, что что-то не так, вот, неправильно Ходорковского посадили, он пишет письмо, находит сторонников. Он не остается один в этом. Не то комфортное положение, чтобы оставаться одному, если, действительно, ты хочешь это делать. Первое.

Второе. Если вы видите какую-то проблему конкретную у вас, опять же, находите двух-трех сторонников, делайте конкретные дела, ставьте власти в неудобное положение тем, что вы делаете. А они не делают. Вы этим не помогаете устойчивости, например, зажравшимся бюрократам. Извините, я тоже говорю «зажравшимся», да? Каким-то невнимательным чиновникам. Вы размежевываетесь с этим. Вы не принимаете всерьез все намеки, что не надо, сидите тихо, ребята. А в этом состоят главные намеки. Делайте, занимайтесь. Чем больше будет...

Вот, я начал тогда с пикетов. Пикет был день, пикет был два, пикет был три. Два разогнали, три разогнали, четыре разогнали, пять посадили, то было... И от долбления получилось так, что уже вышли – «Давайте договоримся, что у нас есть одиночный пикет, а что есть провокация. Давайте мы все это разделим». От чего это произошло? От озарения? Вчера Рождество было – что, озарило всех сотрудников милиции? Нет. От долбления, от капельки, от капельки. Каждый человек. Спасибо.

Так, читаю смски, потому что они добавляют то, о чем вы спрашивали, и дают реакцию на то, как я отвечал. Аня пишет: «Пандусов очень мало». Да, мало, но они появляются-появляются-появляются. Раньше я видел, вот, смотрю, Новоалексеевская улица, только переход с сигналом, потому что там школа для слепых одна и вторая. Вот, переход с сигналом. Ребристые поверхности там появились, вижу в другом районе появились, у Киевского вокзала, дальше. В какой-то район еще приезжал – о-па, пандус, о-па, пандус. Потихоньку это закладывается.

Знаете, вот есть такие вещи, которые закладываются и потом становятся абсолютно привычными. Согласен, что мало, согласен, что надо настаивать и делать очень и очень большие усилия, совершать, для того чтобы это было. Если мы хотим этого, если мы хотим друг другу помочь. Не власти – бог с ней – а хотим помочь друг другу. Друг друга давайте заметим. Долбили? Долбили. Получается потихоньку. Вот так.

«А как младенцам отстаивать свои права?» - спрашивает Евгений. А вы младенец или вы, там, папа, дядя младенца? Дедушка младенца? Друг младенца? Вы кто? Вы хотите отстаивать права и конкретных, и абстрактных младенцев? Отстаивайте. Скажите, какие права, и отстаивайте их. Не молчите.

Хорошо, дальше. Поехали, наверное, там, 2-3 звонка у нас получится. Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

С.БУНТМАН: Да-да.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.БУНТМАН: Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, поздравляю вас с прошедшими праздничками, меня зовут Марина.

С.БУНТМАН: Марина, и вас поздравляю. Пожалуйста, вопрос.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, вопрос. Вы знаете, я в газете читала, что московский метрополитен собираются продать израильской фирме. Насколько это правда?

С.БУНТМАН: Метрополитен или Метрострой?

СЛУШАТЕЛЬ: Метрострой.

С.БУНТМАН: Метрострой.

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.БУНТМАН: Ну, есть такие планы. Метрострой... Вы знаете, мой отец проработал много лет с середины 50-х до 70-х, до 80-х даже он работал на Метрострое. Организация очень сложная и очень странная. Если у нас есть хоть какая-то возможность строить метро дешевле, толковее, быстрее, то это надо использовать хоть израильской фирме, хоть привлекать строителей, инвестиции, откуда угодно, хоть с Луны. Но если есть возможность, это надо делать. Почему у нас, вот, стадионы некоторые строит та же фирма, например, олимпийский стадион в Сочи? Такая задача (неизвестно что из этого получится), но строит, разрабатывает, проектирует та же фирма, которая строит стадион в Лондоне, которая в Китае строила. Потому что у них это получается. Надо чтобы делали те, у кого получается, а не те, кто тебе люб или те, кто традиционно это пытаются сделать.

Когда начиналось метро, вообще вся эта организация, придумывали, но теми методами, которые были свойственны Советскому Союзу, придумывали как его построить и с чьей помощью. И, кстати, тогда очень забавно, но отказались от неких даже политических и полицейских стереотипов, и закрывали глаза на многое, потому что надо было построить. Вот и сейчас, мне кажется.

Хотите подробную передачу на этот счет? Давайте подробную передачу мы сделаем на этот счет. Но мне кажется, что надо выбирать оптимальные пути. Метро нам нужно дальше строить? Нужно. Нужно вылезать какими-то линиями за Кольцевую дорогу? Нужно. Соединять, коммутировать. Тут кто-то мне очень остроумно сказал, что виды транспорта должны конкурировать. Это неправильно. Должны мы сочетать метро и железную дорогу, легкое и тяжелое метро? Должны? Должны. Кто нам в этом поможет? Вот, кто поможет, тот и молодец. Кого мы сумеем привлечь. Привлечь лучшего мастера – это, вы знаете, тоже большое умение, мне кажется. Это так, в общих чертах. А хотите передачу – мы будем делать.

Алло, добрый вечер. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день, Сергей, это Рашид, Саратов.

С.БУНТМАН: Да, здравствуйте, Рашид. Пожалуйста, очень коротко, 30 секунд, а я еще короче буду отвечать.

СЛУШАТЕЛЬ: У нас сейчас очень быстро собрали людей не на Пушкинской площади, на Манежке. А, вот, на Пушкинскую площадь людей собрать не смогли. Как вы думаете, вот подобные обращения, когда людей называют «быдлом», как Новодворская, что 97% русских – это быдло, портянки там различные у Ганапольского, вот такие обращения к людям – они привлекают к вам сторонников или отталкивают? Как вы на этот счет ответите?

С.БУНТМАН: А, понятно. Значит, так. Обращаются к тем, кто собирается на Манежке, «Вы наши замечательные, вы – истинные патриоты, хотите защитить Москву от чего-то еще», а эти к людям обращаются как к портянкам и быдлам, может быть, в легкой форме то, что я сказал, абсолютно не граждане большинство людей? Это отвлекает. А что мы должны, извините, Канкан танцевать друг перед другом? Я считаю, что на Манежной собралось много народу совершенно не по тем причинам, по которым вы говорите. И не так много народу собирается. Откровенно говоря, мало по нашим масштабам собираются, скажем так, «Москва для всех». Там много довольно собралось, но все равно меньше, чем на Манежке. На Триумфальной собирается тоже достаточно мало. Это по многим-многим причинам. По многим-многим причинам. Вы знаете, вот, убийство Егора Свиридова ужасное само по себе. Поведение милиции, непонятные абсолютно взаимоотношения – что там произошло, не понятно. И не выявляла нам ни милиция, ни будущая полиция, никто ничего. И это, помноженное на очень сильную ксенофобию в болельщицкой среде, к которым там присоединились и националисты, и шовинисты, и провокаторы, ну, простите меня... Вы пригласите... Сколько народу придет построить библиотеку, а сколько народу придет громить винный магазин? Вот, посчитайте и потом мне ответите. До свидания. Всего доброго, спасибо всем за ваши вопросы.