Купить мерч «Эха»:

Перехват - 2010-09-18

18.09.2010
Перехват - 2010-09-18 Скачать

С.БУНТМАН: Добрый вечер. Вот, Матвея Юрьевича показываю Ганапольского.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, давай. Привет. И, вот, сейчас тебя покажем.

С.БУНТМАН: В наполеонической позе. Я тоже вот так вот сделаю. И вот сюда могу одну руку тоже запихнуть. Очень много у нас всяких разных событий за эту неделю произошло и есть над чем подумать, есть о чем поспорить. Присоединяйтесь, пожалуйста, и у нас есть для этого аппарат такой, смски он принимает, +7 985 970-45-45. Я скажу, что 15 числа, пока мы устраивали прием большой. Помнишь, был прием?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, хороший прием, да-да. Там замечательно.

С.БУНТМАН: Зураб Константинович.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Зураб Константинович сам прошел, причем здорово так. Он идет, Зураб Константинович Церетели, а его окружают всякие интересные такие люди, и минимум трое из них с фотоаппаратами. И, вот, каждому, к которому он подходит, они... Знаешь как, есть слово такое «обцеловать»?

С.БУНТМАН: Ну да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они обфотографируют все это дело.

С.БУНТМАН: Да-да-да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мне это очень понравилось. Вот так пишется история.

С.БУНТМАН: Ну, там много фотографировали. Сегодня очередная порция появилась на нашем сайте, порция фотографий замечательного качества Алеши Юшенкова. Он, конечно, должен сказать, стал мастером портрета наших гостей, которых он снимал. Там просто замечательно все видно – и характер человека, и настроение его. Так что сами посмотрите.

Так вот, того самого 15 числа, пока мы там «ага-га, здравствуйте, как мы рады», наши гости, наоборот, рады нас приветствовать на большом приеме, в это время окончилось, как мы не ожидали, окончилось обсуждение официальное закона о полиции.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ух ты.

С.БУНТМАН: Только, вроде бы, началось.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знал.

С.БУНТМАН: Матвей Юрьевич, вот, представь себе. Оно только началось, вроде бы, и уже кончилось. Вроде, пообсуждали. Теперь что будет? У меня есть такое не то, что предложение, а даже, вот, я бы сказал, настоятельная рекомендация всем нам, гражданам России и тем, которые наприсылали туда на сайт 16 тысяч, как сказал Владимир Васильев, 16 тысяч, которые надо обдумать. Но это не все, мы не окончили обсуждение. Я предлагаю продолжать. И мы это будем делать. Ты знаешь, у нас такая передача.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас же специальная передача есть.

С.БУНТМАН: Да, передача, которая называется «Полицейский участок». И, вот, в полицейском участке в 21 час по субботам мы будем обсуждать, причем поглавно, постатейно, как и собирались. Этим же занимается «Новая газета». И теперь создался такой, тройной проект. Есть программа Андрея Макарова «Справедливость».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На Пятом канале.

С.БУНТМАН: Нет, на Рен ТВ. На Рен ТВ есть программа «Справедливость».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подожди, он теперь ведет и на Пятом, и на Рен ТВ?

С.БУНТМАН: «Справедливость» на Рен ТВ, замечательная программа. И вчера я...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как он выглядит, Андрей Макаров, слушай. Шикарно выглядит. Как человек умудрился похудеть и превратиться в другого человека, элегантного. Андрюша, я просто восхищен тобой.

С.БУНТМАН: Да я думаю, дело даже не в похудении. Сейчас он болеет. Как вчера он с температурой все это записывал, я себе не представляю. Дай бог быстрее выздороветь. Но здесь есть интересные... Я бы сказал, у нас, конечно, не программа Петровской/Лариной «Человек из телевизора», но я бы сказал, что у меня ощущение, что, вот, абсолютно не просто профессиональная работа, а очень талантливая профессиональная работа. Ты прекрасно знаешь, Матвей как телевизионный человек в неизмеримо большей степени чем я, ты знаешь, что такое работать не в прямом эфире, а на запись. Это, с одной стороны, может быть, это легче там технически, но это все время надо держать в голове, как это будет, все время подзаписывать, дозаписывать, все время держать темп и ритм, что гораздо тяжелее, чем в прямом эфире. И я должен сказать, что Андрей Макаров – прирожденный ведущий телевизионный, и это у него получается. При том, что он очень хорошо знает суть дела.

Так вот к чему я это все веду? Я это веду к простому такому объявлению. Знаешь, как на рыцарских турнирах объявляют, вывешивают свои щиты с гербами, там, выносят цвета всевозможные, там обездоленный рыцарь с перевернутым дубом в гербе и прочие вещи.

Так вот, я что хочу объявить? Мы продолжаем обсуждать закон в отдельной программе и, по ходу дела, в наших других передачах. «Новая газета» тоже продолжает. И мы все вместе с программой «Справедливость» продолжаем это обсуждать и в телевизионном варианте. 22-го и 23-го числа, 2 вечера подряд в двух частях программа «Справедливость» будет посвящена этому закону. Причем, на абсолютно душераздирающих конкретных случаях. И предлагается подумать. Вот этот замечательный закон, когда будет все называться полицией, когда введены, он сделает лучше для граждан или хуже? Второй критерий, и очень важный. Сможет ли этот закон помочь тем милиционерам, тем сотрудникам МВД, которые хотят, действительно, работать? Представляешь, есть такие, да? Есть такие, и достаточно много, которые хотят работать. И помешает ли он тем подонкам, которые за серыми мундирами и кокардами, и документами скрывают, просто преступники. Вот, помешает ли он им? Мне кажется, что это очень важный критерий, который надо разобрать. И, вот, мы это будем делать, будем разбирать.

И 15 числа, извините меня, кто может порадоваться тому, что это обсуждение кончилось? Только те, кто составлял необычайно сырую болванку закона и кто... Вот, почему-то это прикрывается тем, что президент вносит закон и говорит о необходимости этого закона. Это прикрывается. Невозможно принять такой сырой закон. Я понимаю, что депутаты...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, ну я так понимаю, что они сейчас над ним, ведь, будут работать, да? Вот, над этими предложениями, поправками, что-то станут поправлять.

С.БУНТМАН: Да. Но там есть очень...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сколько надо? Что? 26, 46, 56?

С.БУНТМАН: Да нет, дело не в количестве, Матвей. Оказывается, что если подумать об этом – об этом говорят и юристы, об этом говорят и люди, которые занимались, действительно, которые занимались и милицейской работой, и работой сыскной, и структурой именно полицейско-милицейской – там есть очень большие структурные пороки. Потому что этот закон, что он делает? Он еще больше вертикализирует МВД, милицию.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что, можно еще больше?

С.БУНТМАН: Можно еще больше.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну как? Они же вертикально-то заточены. И что там делать? Я не понимаю, как еще больше вертикализация. То есть теперь уже вообще они будут звонить в Москву по каждому поводу?

С.БУНТМАН: Каждое укрепление прав, каждое укрепление безнаказанности, такой, априорной, извините меня за это ругательство, априорной безнаказанности сотрудника милиции, в особенности в наших условиях, где исчезло какое бы то ни было доверие к правоохранительным органам, это приводит к произволу.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, если позволишь, я 2 слова скажу. Нет, я просто думаю так. Что кесарю кесарево. Пусть Дмитрий Анатольевич Медведев, у которого это предложение, это, так сказать, такое, сущностное предложение, это как бы вот такая вот, ну я не знаю, такая, очень важная часть его мировоззрения, вот, как должна выглядеть милиция. Вот, он считает, что она должна выглядеть, полиция ровно так. Он уверен, что...

С.БУНТМАН: Это он считает.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз. Было его предложение.

С.БУНТМАН: МВДшный закон.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да мне все равно, кто это считает. Значит, было предложение, которое было высказано Медведевым. Значит, теперь, вот, лично я чего жду? Он не сделал это закрыто, объявил: «Пожалуйста, пишите предложения». Ему написали 16 тысяч предложений. Теперь закрыли, уже не надо писать предложения. Теперь, наверное, они вот это вот дело продумают, учтут или не учтут предложения, а потом скажут: «Вот с такого-то дня мы либо это делаем, либо не делаем». А я здесь... Мне кажется, что... Ну как вот? Мы поучаствовали, мы передачи делаем, да? Теперь надо просто посмотреть, что из этого получится. В конце концов, президент же через что-то проявляется, вот это президентское. Вот есть милицейский закон, пусть он делает. А что нам еще?

С.БУНТМАН: Ну да. Матвей, перехвачу и скажу, мне кажется, что это немножко не так.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему?

С.БУНТМАН: Предложение есть такое. Во-первых, совершенно невозможно, чтобы этот закон входил в действие с 1 января. Ну, спешка нужна при определенном занятии. Я понимаю, что милицию надо реформировать и реформировать срочно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что, уже известно, что с 1-го он будет входить?

С.БУНТМАН: Ну, я тебе отвечу как полагается, вопросом на вопрос: а что, вы об этом не знали, Матвей Юрьевич?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я об этом не знал.

С.БУНТМАН: Нет, действительно, Матвей, кроме шуток. Он должен быть принятый и с 1 января он должен вступать в действие. При этом, с одной стороны, вот, со стороны реформы милиции, как ее ни называй, хоть сигуранцией, хоть дефензивой, хоть я не знаю, хоть национальной стражей. Нет документа и не обсуждается документ «Порядок прохождения службы», который как раз разъяснит. Понимаешь, там есть положение, например, в законе – кто переходит в полицию? Кто напишет заявление. Вот, представляешь?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, насколько я знаю, у них там было революционное предложение. Помнишь, мы с тобой обсуждали? Они собирались вывести всех за штат.

С.БУНТМАН: А потом всех ввести.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И потом всех вводить через специальные комиссии.

С.БУНТМАН: А где комиссии? Откуда мы знаем, какая комиссия?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не знаю. Значит, вот, раз они закончили обсуждение.

С.БУНТМАН: Ну, мы это должны знать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну, они, наверное, нам скажут об этом. Если они не скажут, они облажаются.

С.БУНТМАН: Значит, если не спросим, то не скажут.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да нет! Зачем!

С.БУНТМАН: Да нет, Матвей. Ну, если...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, скажут. Вот, проходят всякие люди. Ну, вот, я лично не собираюсь их ни о чем спрашивать.

С.БУНТМАН: А я собираюсь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это их работа.

С.БУНТМАН: Я собираюсь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если они нас информируют, вот там напишут чего-то в «Российской газете», скажут по зомбоящику, тогда мы об этом будем знать. Если нет, ребята, бог в помощь, 1 числа...

С.БУНТМАН: Ну, это поздно пить запрещенный Боржоми.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так это их проблема.

С.БУНТМАН: Это наша проблема.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если они хотят себя облажать в очередной раз, пусть лажают.

С.БУНТМАН: Так, они лажать-то будут не себя, а нас.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну... Так нас они и так, и сейчас лажают.

С.БУНТМАН: Ну, сейчас лажают, а будут на больших законных основаниях.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, хорошо.

С.БУНТМАН: А что вы хотели? Скажут: «А что вы хотели? Вы закон пообсуждали, 16 тысяч исправлений вы сделали. Хорошо, мы их посмотрели. Вошли 2».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, Серега, у нас, знаешь, у нас есть с тобой постоянный такой, вот, перманентный конфликт легкий, который заключается в следующем. Ты за других хочешь делать их работу. А я отказываюсь.

С.БУНТМАН: Нет! Нет!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У них есть пиар-служба. У них есть пресс-секретари. У них есть люди, которые постоянно ходят в СМИ. То есть, по сути, ты сказал очень важную вещь. Ты акцентировал внимание, что, простите меня, октябрь на носу, с 1 января, если для них все будет в порядке, они сделают полицию. Причем, со всеми завитушками, которые они придумали. Правильно? У тебя как у журналиста справедливый вопрос: а как они это собираются делать? Ну, вот, моя позиция такая. Значит, пусть делают. А звонить им и трогательно спрашивать «Так вы готовы уже с 1 января?»... Слушай, это штука, которую придумал президент РФ.

С.БУНТМАН: И что?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если он президент, а он все время подчеркивает, что он президент, ну вот это вот одно дело он может сделать? Пусть делает. А мы посмотрим. Этот же закон развернут на нас, на граждан, значит, как-то надо с доверием относиться к первому лицу государства.

С.БУНТМАН: С доверием не надо относиться ни к кому.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, почему? Я Дмитрию Анатольевичу доверяю.

С.БУНТМАН: С доверием относиться... Не наше дело относиться... Вот это чужая работа, относиться с доверием.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я, вот, абсолютно доверяю, что он в курсе и считает правильным. Вот, сегодня будет очередной мусорный фильм по НТВ про Лужкова.

С.БУНТМАН: Ой, это следующая наша тема.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я просто говорю. Я уверен, что он в курсе. Потому что меня все убеждали на этой вечеринке, мне все говорили...

С.БУНТМАН: Ой, давай оставим на следующее. Это просто следующая тема.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (смеется) Ну, хорошо, пожалуйста.

С.БУНТМАН: Мусорное абсолютно. Этот, я бы сказал, дерьмомет, вот, который вот устроили метательные орудия. Давай сейчас про закон. Потому что я принципиально с тобой не согласен. Не согласен, что это не наша работа. Да, президент дал свисток и сказал «Мы вносим закон, - и причем, очень хорошо, - выносим его на всеобщее обсуждение». Отлично, замечательно. 16 тысяч добавлений.

Далее, смотрите. Прежде чем это войдет в Думу в ту же самую, вот для того, чтобы было понятно, чтобы не произошло как с фсбшным законом. «Да-да-да, - сказал гарант, - да-да-да, мы посмотрим», а сам в руки ручку берет, знаешь, как Лев Николаевич Толстой у псевдохармса, а сам за спиной костыль держит. И, вот, он ручку за спиной держит, которой «да-да-да, спасибо, вот, товарищи правозащитники, все мы...» А сам подписывает уже готовую эту бумажку, недоделанную.

Так вот, мне кажется, что разумно было бы, никуда не надо спешить, спешить надо с реформой, а не с этим законом. Реформу можно проводить в рамках и существующего закона, в котором нет принципиально ничего, что бы больше уничтожало наши права или больше бы грязнило милицию, чем тот закон, который сейчас предлагают. В рамках этого же закона можно проводить и переаттестацию, и можно проводить и набор нормальной полиции-милиции, как ни назови. Но при этом 16 тысяч поправок. Там те, кто будут смотреть 22-го и 23-го числа передачи, которые уже теперь в рамках нашего общего проекта проходят, там несколько было таких, забавных сцен. Вот, Макаров, ведущий читает закон и говорит «Положение закона. Когда надо, например, зачитывать права?» Вот, представляться и зачитывать права граждан – важная вещь? Важная вещь, да? Ты Америку знаешь, там это все. Не только по кино ты знаешь и знаешь, как это действует. Ну так вот. И вот здесь-то надо поставить точку, - говорит Макаров присутствующему Владимиру Васильеву, говорящему у микрофона. Говорит: «Здесь бы надо поставить точку. А тут стоит запятая, и я сейчас прочту». Он читает. И Васильев говорит (они хором говорят с Васильевым): «Давайте возьмем ручку и поставим точку».

А дальше, смотри, они ставят точку. Это очень интересная сцена, таких несколько в передаче. Ну так вот, смотри. Дальше что? Вот, 16 тысяч они обработали. Что, бумаги жалко? Печати жалко? Мы в компьютерную эпоху живем. Выставили нам... Будь здоров. Вот, смотри, это доказательство того, что я прав.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. И еще, что я подхватил вирус.

С.БУНТМАН: «Вирус». От гостей, небось. Обнимался со всеми гостями?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да уж, было такое.

С.БУНТМАН: Ну так вот, я завершаю сейчас. Матвей, смотри. 16 тысяч обработали, и нам говорят: «Ребята, смотрите, а, вот, если так?» Замечаний становится меньше, предположим. И тогда уже гораздо меньше надо будет. В Думе, которая за исключением тонких и интересных специалистов, которые там работают, к которым относится не только Андрей Макаров, а относится и тот же самый Васильев, который человек благородный, человек дельный. И он почему-то должен отвечать, простите меня за французский, за базар вот этого всего, что там происходит в МВД. Так вот, они дальше рассматривают и уже в порядке парламентском, нормальном вносят поправки и этот закон не спешат делать, одновременно проводя реформу. Скажи мне, реформа в Вооруженных силах требовала закона о воинской службе нового?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В общем, да, как мне кажется.

С.БУНТМАН: Да? А чего ж она идет?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, так решили.

С.БУНТМАН: Принципиально. Мне кажется, правильно решили.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, значит... Правильно. Вот, понимаешь, Сережа, вот, я подписываюсь под каждым словом, которое ты говоришь. Ты все говоришь абсолютно верно. Но, вот, еще раз я повторяю. Знаешь, как говорят? Положите окончательный продукт какой-то. Я не хочу играть в такую игру, когда на любое возражение то ли Макарова, то ли твое, то ли мое Министерство внутренних дел и те люди, которые сейчас работают над этим законом, могут сказать: «А чего вы сюда лезете? Он же еще не закончен». Я хочу видеть окончательный вариант. Вот, после этого я пройдусь по этому окончательному варианту и выскажу свое какое-то мнение.

С.БУНТМАН: Так мы все время, мы часто говорим, что мы поздно вмешиваемся! Показали бы раньше закон о монетизации льгот. 200 документов не хватало!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну так что, получается, что в России только с помощью новгородско-телевизионно-макаровско-ганапольско-бунтмановского вече можно испечь нормальный закон. Я, еще раз, в эти игры не играю.

С.БУНТМАН: Неправда. Это делается во всех странах с гораздо большей парламентской и законотворческой культурой!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Очень хорошо. Значит, вот, как-то там это делают и пусть у нас таким образом делают.

С.БУНТМАН: Вот это так и делают.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пусть они положат на стол некий полуфабрикат и предложат обществу его обсудить. Сделают они это – сделают, не сделают – я их просить не буду. Пошли они к черту! Они делают свой полуфабрикат.

С.БУНТМАН: Матвей, это требование.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, «требование». Где это требование изложено?

С.БУНТМАН: В Конституции.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что? Там написано, что новый закон должен обсуждаться гражданским обществом?

С.БУНТМАН: Нет, там записано другое. Что мы имеем право принимать участие в решениях государства. И таким образом мы имеем действенное эффективное право. Смотри, это не «спасибочки, дяденька Сидор, что предложили закон на обсуждение», а это так правильно, так делается.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, ну у тебя есть вот эта болванка готового закона?

С.БУНТМАН: Да есть, конечно!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, ну...

С.БУНТМАН: Есть, конечно, болванка. И ты ее видел, и в «Российской газете» она.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, хорошо. Но она уже с этими 16 тысячами?

С.БУНТМАН: Нет!

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет? Ну, пусть внесут, потом поговорим.

С.БУНТМАН: Так, вот, Матвей! Мы же говорим с тобой об одном и том же. Зачем ломиться в открытые двери? Знаешь, закон о чем угодно. От ношения ритуальных тряпочек на голове в школе. Он обсуждается всеми, и эта битва происходит, пока он не пройдет национальное собрание в той же Франции. Вот это нормальная цифра.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Можно я подытожу одну вещь?

С.БУНТМАН: Подытожь.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, почему у меня вялость такую вызывает вот эта история с законом о милиции-полиции? По одной простой причине. Все те, кто предлагает обществу обсудить новые законы, они все время стараются и нашим, и вашим. С одной стороны, давайте обсуждать. А вот теперь дайте нам спокойно поработать для того, чтобы мы его, все-таки, сделали так, как считаем мы. И мне кажется, что вот эти 16 тысяч поправок пришло, либо нужно делать 16 тысяч передач, но все равно они не будут учтены. Поэтому это те же яйца, только в профиль. Значит, они будут сейчас делать закон, который, ну, так сказать, всех устраивает. Понятно. С одной стороны, и правозащитников устраивает, там будут какие-то вещи, кивки. С другой стороны, они тех устраивают, с другой этих. Потому что так принято у нас обсуждать государственные законы. И я убедился в этом на новом законе о ФСБ.

С.БУНТМАН: Ну да, поправки в закон о ФСБ.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Вот так вот оно принято. Поэтому я просто, я выскажу свое мнение и в эфире, и, может быть, сделаю даже 285 передач по этому поводу. Но только после того, как они мне положат...

С.БУНТМАН: Они положили то, что они считают нужным.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет-нет! 16... Вот, что они выберут из этих 16 тысяч поправок. И тогда сразу станет понятна простая вещь. Вот это они делали просто мистификацию или они реально читают то, что люди принесли, и говорят «Вот, смотрите, это мы кладем сюда, это мы учитываем тут» и так далее. Поверь мне, это скоро станет ясно. Вот тогда я буду разговаривать в этом духе.

С.БУНТМАН: Мы прервемся на 5 минут. Сейчас у нас небольшой перекур, а потом опять перехват.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Перехватываем дальше. 17:35, Матвей Ганапольский, Сергей Бунтман. Все, метеорологические условия у нас улучшаются в студии, правда?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, действительно. Принесли горячий чай.

С.БУНТМАН: Да. Неуклонно горячий чай, все у нас здесь, никто не погибнет, все останутся живы. Мы продолжаем. Единственное, чтобы закруглить это дело. Я считаю, что надо быть тупыми идиотами нам. Сказано обсуждение – давайте его доводить до конца. Здесь говорят, что единственное... «У меня одна поправка, - здесь написали несколько слушателей, - закон этот надо в корзину». Да, он устроен несколько не так. Во всяком случае, его надо довести до ума, и он не первая пуговица, с которой надо застегивать вот этот милицейский сюртук, или полицейский. Не первая пуговица. Тут важно. И те, которые... Люди, понимаешь, которые говорят «Дайте профессионалам поработать», они очень часто говорят «Вот, дайте профессионалам поработать, нет, суть закона мы не позволим трогать», это у вас бетонный кубик, вы можете раскрасить его в розовый цвет, в зелененький или в горошек. Он слишком жесткий закон, понимаете? Он слишком жестко устроен. Об этом говорят и виднейшие юристы, и пламенный Генри Резник об этом говорит. В общем, все, в наших передачах в 21 час сегодня очередной «Полицейский участок», продолжаем обсуждать и не поддаемся на эти провокации, когда нам говорят «Нет, все уже, теперь профессионалы поработают». И 22-го, 23-го в 22 часа 30 минут 2 части «Справедливости», которые посвящены именно обсуждению этого закона. И я думаю, что они вас все эти передачи, а также публикации «Новой газеты», неуклонные и постоянные, наведут на определенные мысли. Это точно так же, когда мы строим дом. Кто-нибудь из нас строил дом, заказываем проект какому-то профессиональному человеку, архитектору. Он говорит «Сортир у тебя будет стоять посередине столовой». «Почему? – спрашиваешь ты. – Покажи-ка мне, где он не будет там стоять, а где он будет стоять там, где положено быть отхожему месту и прочим удобствам. И принеси мне следующий проект, - говоришь ты». Мы – граждане, мы – заказчики, понимаешь? Вот, если так, все-таки, смотреть серьезно на вещи. Вот, если смотреть серьезно на вещи. Да, конечно, я понимаю, как устроены дела, где тут что, где тут какие подводные течения. Я это прекрасно понимаю. Но я добровольно отказываюсь в этом участвовать. Извините меня, я буду участвовать в том, как я это понимаю.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да я не заставляю тебя, участвуй, ради бога.

С.БУНТМАН: Нет, Матвей, понимаешь, я объясняю свою позицию просто-напросто. Дальше.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Просто я всегда повторяю одно и то же. Значит, вот, граждане – они, конечно, должны интересоваться тем, что делает власть, но они не должны вместо власти работать.

С.БУНТМАН: Не-не-не, нет-нет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот и все.

С.БУНТМАН: Дело в том, что у нас власти слишком много.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, давай уже перейдем к Лужкову.

С.БУНТМАН: Слишком много на себя берет...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У нас ее нет.

С.БУНТМАН: ...и мало делает. Ну, вот это иными словами, это одно и то же. Кстати, о власти. Юрий Михайлович Лужков уходит в отпуск до 24 числа. Что это значит? Мне кажется, что это не значит почти ничего. Он продолжает жить как жил и работать как работал. У него есть определенная традиция, которую он не хочет ломать. При этом у него есть... Естественно, он должен там и поправить здоровье, и так далее, то, чем он должен заниматься, по идее.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Позволь мне встрять.

С.БУНТМАН: А я тебя подвожу, я тебе такой мост построил. Вот. Ты не хочешь по нем идти.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, первая история. Для меня, конечно, событие недели – это то, что Лужков уходит в отпуск. Я хочу сказать: «Юрий Михайлович, это красиво». Значит, это он вбивает последний гвоздь в эту не сраную, а как сказать? Грязную компанию, которую против нее начали.

С.БУНТМАН: Все-таки, учишься интеллигентно, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, учусь, да. Значит, вот с этими дерьмометами и так далее, и сегодняшнее вот это, то, что будет на канале НТВ, это уже стрельба впустую, потому что это никому не нужно. Значит, вот этот красивый финальный...

Было вбито 2 гвоздя. Первый гвоздь был вбит, когда он выступил перед «Единой Россией» и сказал, что он не собачка, которую можно таскать в разные стороны, и не тряпка, о которую можно вытирать ноги. И это было вполне логично, потому что он не такой человек. Это политик федерального масштаба, и еще у него красивый ход, замечательный, это тогда, знаешь, был тот первый гвоздь. Второй гвоздь, сегодня я узнал, это то, что начинается строительство новой то ли ветки, то ли станции метро. Это тоже красиво. Юрий Михайлович, снимаю кепку. И третья история – это, конечно, объявление, что он едет в отпуск. Причем, четвертый гвоздь – куда он едет. Он едет в Австрию, где, как объясняется во всяком мусорном кино и всякими товарищами, что у него там дворцы и так далее.

С.БУНТМАН: А ты не видел посреди Вены, Шёнбрунн называется?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, Шёнбрунн, да. Все видел. И ты знаешь, наверное. Вот, было сообщение на newsru.com, что какая-то американская газета уже извинилась перед ним, что там они говорили, что у его жены где-то там огромный дом. Они сейчас дадут опровержение. Ну, я понимаю, что его пресс-служба тоже работает и они требуют как-то, чтобы, все-таки, какие-то факты соответствовали действительности.

Так вот я скажу, дорогие друзья, на наших глазах вот что произошло. Оказалось, что топтать и уничтожать можно не всех, а людей, которые не боятся (конечно, Лужкову легко не бояться, потому что Юрий Михайлович – за ним, собственно, город, который он так или иначе построил, это город Лужкова). Можно его ненавидеть, любить, но еще раз повторяю, это вот такой мужик, который говорит «знаете, вот это, то, что вы сейчас видите, это 20 лет, которые я тут работал». Это не всякие люди, которые пришли, их там назначили, переназначили и которые делают вид, что они ничего не знают, а, на самом деле, подписывают вот эти разрешения на то, чтобы показывалось по телевизору это. А теперь два слова про это.

Я просил бы всех обратить внимание, что там рассказывается, в этих дерьмометах...

С.БУНТМАН: Ты видел это, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, вот это новое еще не видел – я говорю про предыдущий. Там рассказывается про совершенно ужасные кровавые преступления как Лужкова, так его окружения, так и его жены, окружения и так далее. Это все понятно. Он только не ест мацу, запивая ее кровью маленьких детей. Но я думаю, что в одном из последующих фильмов НТВ это обязательно появится. Кстати, это моя такая, творческая идея. По этому же поводу его еще не обвиняли?

С.БУНТМАН: Ведь, используют и не сошлются.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так вот, дорогие друзья, обратите внимание. Вот, все это дело показывают вам, впендюривают, но со стороны власти нет ни одного иска в суд против него. Не со стороны Милого и Немцова, а со стороны власти.

С.БУНТМАН: Милова, ты хочешь сказать?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подожди. А, Володя Милов, да. Значит, понимаете, это же легко было. Да одним касанием пальца 35 уголовных дел, и сразу станет понятно, что, вот, в суде...

С.БУНТМАН: Не царское это дело, в суд обращаться.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, там есть люди, которые могли бы. Ну, вот, Генеральная прокуратура могла бы? Вот, сейчас она открыла дело, возобновила дело.

С.БУНТМАН: Возбудить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, возбуждить дело. Могли бы совершенно спокойно и урыть его по каким-то его нарушениям, и так далее. Да нет, ничего этого не говорится. То есть, может быть, даже часть того... О великий Юрий Михайлович, не обращайте внимания сейчас на то, что я говорю, и не посылайте очередной судебный иск на «Эхо Москвы». Может быть, часть того, что там говорится в этих фильмах, правда? Может быть?

С.БУНТМАН: Наверняка.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Наверняка, наверное. Но я задаю вопрос: а чего ж вы тогда на Лужкова, ребята, в суд не подаете? Где эти Чайки? Я имею в виду не машину, а всяких там наших великих судебных деятелей. Вот, где вы все? Ну, почему? Почему только кино? Что, один президент, другой премьер.

Но о чем говорю? Опять мне будут говорить, что я апологет Лужкова. Ребят, ничего подобного. Я Лужкова видел несколько раз в жизни на большом расстоянии.

С.БУНТМАН: Да, Матвей, да сколько раз, 250 тысяч раз...

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Что ты кричишь на меня?

С.БУНТМАН: Я просто далеко от микрофона, потому кричу. Сижу в вальяжной позе.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сейчас только, дай мысль закончу.

С.БУНТМАН: Да, скажи.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, вот, понимаете, как важно не бояться? Урок Лужкова совсем не в том, что он мэр, а просто посмотрите, как чувак себя ведет. Еще раз повторяю. Конечно, это Лужков, он крутой, за ним Москва – это, как бы, собирательный образ. То есть за ним там Московская Дума, за ним там московское правительство, за ним, собственно, то, что мы видим, оно и хорошее, и плохое. Да. Но просто человек сказал: «Это, вот, как? Это вот так вы считаете, что можно?» Все сказали: «Да, в России так принято. Это тебе намекают». Он сказал, надвинув кепку на глаза: «А я эти намеки не понимаю».

Так вот. Главный урок Лужкова, который сейчас, забивая гвоздь во всю эту вонючую кампанию, которую против него подняли, абсолютно кампанию бессовестную, развращающую людей. Еще раз повторяю для всех этих козлов, которые придумали это, независимо от того, какую должность они занимают. Ребята, если вы считаете, что норма во взаимоотношениях власти с обществом такая, которую вы вводите, вот это кино, которое вы показываете, тогда вы не лидеры. Тогда вы не лидеры. Вы развращаете людей. Вы показываете... Вы же власть, вы показываете кино и выдаете его за правду. Или это такой кинонамек? Это такой кинонамек типа, что...

С.БУНТМАН: Это кино-черная метка.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Типа черная метка, да. Так вот, запомните, ну и все же вам это уже сказали. Это кино будет показано против вас. Вы же не вечно будете там сидеть все у себя на этих местах. Понимаете? Как только кто-то новый решит, что вы должны уйти – дай вам бог там подольше посидеть – про вас будет показано это же. Вы играли с Лукашенко? Вы от Лукашенко пендюлей получили. Понимаете? Еще сейчас чего-то покажете про Лукашенко, еще от него получите. Телевидение сейчас у всех. Еще есть интернет – там все про вас покажут, понимаете? Все будет замечательно. Другое дело, что вы преступление делаете, вы людей развращаете. Вы показываете им это кино грязное, бездоказательное. Еще раз повторяю, почему бездоказательное? Может быть, оно и доказательное, но вы в суд не идете, вы ограничиваетесь movie, блокбастерами своими дерьмовыми. И вы этим кино людям говорите «В нашем государстве это норма, так можно. Раз Путин, Медведев молчат, значит, они согласны. А что, разве власть не знает, что это кино показывается?» Вот простая вещь, и сами вы это же и откушиваете. Откушаете в ближайшем будущем.

С.БУНТМАН: Да, перехватываем. Людмила пишет: «А что, Лужков святее Папы Римского? Что, это все фальшак и не соответствует действительности?» Точно так же, как и в случае с Лукашенко, точно так же многое из этого соответствует действительности. В Москве творятся и творились разные дела. Но! Они никогда никого не волновали, пока не появилась идея свалить, унизить, затоптать мэра Москвы. Они не волновали абсолютно. И никаких таких кин не было.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот, Людмила, вы понимаете, что вы на это дело купились? Понимаете?

С.БУНТМАН: Это, вот, на это покупаются.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вам показывается кино, и вы говорите «Ну, вот, они уже это прямо показывают». И дальше вы говорите такие слова: «Ну, так... Ну, ну... Ну, так, и?» Вот, роды такие, понимаете? Социальные роды. «Ну, так, вот же, вы уже это показываете». А потом выясняется, что это только кино.

С.БУНТМАН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что, простите меня, но здесь был один замечательный адвокат, к которому когда я обратился с вопросом по поводу этих фильмов, он сказал: «Ну, деточка, я эти фильмы... Ну, я видел эти фильмы, но пока что у нас в стране существует презумпция невиновности», - сказал адвокат, повернулся и вышел.

Значит, я вам напоминаю. Те, кто радуются этим фильмам, ну, просто, ну, вы же не идиоты. Поймите: нас обучают тому, что это норма. Понимаете? Значит, сегодня про Лужкова показали, завтра там почему бы про Венедиктова это не показать. Понимаете? А почему? Бездоказательно. Вот, просто, мы так считаем. И еще говорят – мне понравилась такая фраза руководителя НТВ, который сказал: «А что? Это нормально. Нас всегда интересовала московская тематика». Вот, понимаете, этот стеб, который позволяет себе Владимир Владимирович, когда он едет в Калине и говорит фразу через губу, это же все расходится и всякие чиновники начинают это повторять. И вы должны выбрать. Дело не в Лужкове, а дело в стиле нашей жизни. Что мы выбираем? Либо мы выбираем презумпцию невиновности для всех. Вот, мы решаем: виновность человека может быть доказана только в суде, до этого он невиновен. Либо мы все превращаемся в скотов и говорим, вот, 2 фразы. Знаешь какие? 2 фразы радиослушателей: «Ну что, Матвей Юрьевич, разве и так это не очевидно?»

С.БУНТМАН: А, ну да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это первая фраза. Вторая фраза: «Матвей Юрьевич, ну, разве это не общеизвестно?» Повторяю, не очевидно и не общеизвестно. И либо вы выбираете, что если показали какое-то заказное кино, то это очевидно и общеизвестно, и вас натравливают на Лужкова, на Батурину, завтра на меня, послезавтра на любого. Либо вы говорите: «Стоп. Был суд?» И вдруг выясняется, все суды Лужков выиграл. Дальше начинается: «Разве у нас суды?» Разве то, разве это. Ребята, какие суды есть, но жевать человека, кушать его, наслаждаясь, сжирать, и вас, огромную аудиторию к этому привлекать, вот, мы вам показали. Это невозможно сейчас в наше время. Мы – правовое государство, как говорит Дмитрий Анатольевич Медведев.

С.БУНТМАН: Вот смотрите, здесь пишет нам Наталья Львовна, по-моему. Наталья Львовна говорит: «Ну, все-таки (я самый последний читаю кусочек из вашей смски), ну, все-таки, хоть капля критики власти здесь есть». Я спрошу у Натальи Львовны, которая подписывается «Наталья Львовна», и, значит, скажем так, она не школьница, да? Значит, она должна как-то представлять себе, можно ли считать критикой большевистского строя процесс против Бухарина, процесс против Зиновьева с Каменевым? При всей фантастичности тех обвинений – там уж совсем все, конечно, была полная ерунда, то, что говорили.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но все сидели и говорили «Ну, абсолютно очевидно. Они же сами признались».

С.БУНТМАН: И, вот, Наталья Львовна, вот, если мы будем с вами вот так рассуждать «Ну, вот, хоть критика, смотрите. Они как-то вычищают свои ряды и от этого становится... Вот, наконец-то они заметили там всякие злоупотребления». Это так белые мигранты могли думать, сидя в Парижах, Прагах и еще в Берлинах, не уехав из них, и могли думать о том, что, вот, большевики здесь таким образом уничтожают главных своих вождей и как-то будет совершенно другая власть.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чистят ряды.

С.БУНТМАН: Да, она стала совершенно другая, она продолжала быть большевистской, но стала быть жесточайшей и террористической. И покупались на то даже те люди, которые были, скажем, внутренне против большевиков, они покупались на это «Собакам – собачья смерть» и, вот, что теперь вот эта оголтелая компания... Ну, есть же в этом правда. Все-таки, Зиновьев очень большой гад для Петрограда и Ленинграда был. И, вот, давайте мы вместе со Сталиным, который не меньший гад, а, может быть, и больший будем топтать Зиновьева. Это очень опасная штуковина, вы понимаете, в чем дело? И здесь вы говорите: «А вот теперь, с другой стороны, другой тезис. Вот, Немцов сыграл на руку Кремлю», да? Ничего подобного. Доклад Немцова и книжки Немцова и Милова – там можно было ухватиться, что и сделали суды, ухватиться за передержки, отсутствие полной там достоверности, искаженные факты, то, что просто туда вошло. И за это ухватились. Но книга представляет собой анализ с большими недостатками, но анализ того, что происходило в Москве. И сделана своевременно. Издана при всесильном Лужкове людьми, которых даже там считают маргиналами, несистемными оппозиционерами. И это совершенно другая история. Точно так же как мы, например, сколько говорили и о Генплане, и о точечной застройке, и об этих самых, и об откатах, которые существуют в Москве. Говорили по поступлению информации, а не потому, в какую дурацкую игру на чьей стороне бы нам сыграть для того, чтобы завалить, там, мэра Москвы. Мы в эти игрушки не играем. И не надо путать ни журналистскую деятельность. А журналистская деятельность и НТВшное кино не имеет никакого абсолютно отношения, ни политическую борьбу. Я имею в виду не бюрократическую, не государственную, а политическую борьбу, которую ведут политические деятели те же самые Милов и Немцов. Не надо путать. И, вот, как раз цель вот этих грязнейших компаний, которые «ну как же, ребята! Здесь же все правда, смотрите, какую мы говорим вещь против засевшего на царстве в Москве Лужкова или кошмарного тирана Лукашенко». Здесь есть очень большая разница. И одна из целей этих кампаний – запудрить нам мозги. И чтобы мы думали, что «ну, наконец-то, хоть чуть-чуть просочилось истины против того, что делается в Москве». Ничего подобного. На Москву как таковую тем, кто затевает эту кампанию, плевать с высокой колокольни. И плевать чаще всего с еще непостроенной охтинской кукурузины. Даже не с колокольни Ивана Великого.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да-да-да. Я тут 2 фразы хочу прочитать. Правда, по другому. Сколько у нас времени?

С.БУНТМАН: У нас времени 4 минуты.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: 4 минуты. Значит, я прочитаю 2 фразы по поводу Закаева, которые сказал Рамзан Кадыров. И у меня будет к Рамзану Кадырову просьба. Значит, про Закаева. Вы знаете, что там его в Польше должны были задержать, его задержали и теперь уже окончательно отпустили. Но! Кадыров сказал: «По закону ему надо дать пожизненный срок – это мое мнение. Его убить или еще что-то – это для него самое приятное. Его надо пожизненно посадить, чтобы он видел, чем занимался». А вот его фраза, которая была сказана пару месяцев назад в интервью «Российской газете»: «Да, он сам мне звонил, я лично с ним разговаривал. Он хороший актер. Да, если Иса и был его агентом, то никаких терактов совершить не успел. Сам же Закаев – воин тоже никакой. Он хороший актер и очень образованный человек. У нас есть Грозненский театр, где он снова мог бы играть или заведовать государственным концертным залом. Так что для него есть работа в Министерстве культуры».

С.БУНТМАН: Это когда он приглашал вернуться, да?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да.

С.БУНТМАН: Да, было такое дело.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так у меня просто к Рамзану Кадырову 2 просьбы. Я очень уважаю Рамзана Кадырова, он отстраивает Чечню, он там очень много делает. Мы, вообще, с удивлением на это дело смотрим. Ну, просто, вот это такой случай, когда ему надо просто уже остановиться на чем-то: так, все-таки, надо этого Закаева убить или пожизненно, или, все-таки, он будет заведовать Грозненским театром? Потому что такое небольшое расстояние между двумя фразами – оно смущает.

И еще одна просьба у меня к тем, кто будет выколупывать Закаева из-за границы (я думаю, дело к тому идет) или травить его чем-то там. Значит, все-таки, знаете, действительно, хотелось бы над Закаевым суд, только чтобы он был там живой на суде, чтобы он сказал всякие разные слова, как велись эти чеченские войны, кто кому бабло платил, как война затихала, как она появлялась снова, кто там нефтью торговал, куда перевозили нефть и так далее. То есть, вот, большая просьба. Конечно, я понимаю, что вы его грохнете там, этого Закаева, там, правдами и неправдами. Ну, есть там чем его. Может, опять вот этой радиоактивной такой штукой. Ну, просто хотелось бы, чтобы как-то ну, он хоть что-то сказал. Или его в Грозненский театр художественным руководителем, заведующим концертным залом. То есть просьба к Рамзану Кадырову определиться.

С.БУНТМАН: Да. Так говорил Матвей Ганапольский. Все правильно, это очень важное событие, только, конечно, поляки не выдали никакого Закаева. Они его задержали точно так же, как датчане в свое время сделали при прибытии Закаева.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну а чего? Не надо было травить Литвиненко. Теперь все: отравили Литвиненко, уже теперь не будут выдавать никого. Никого и никогда. Потому что вот этот Литвиненко, и как потом было с Луговым, вот это все, депутат Государственной Думы и прочее. У меня нет никаких претензий к Луговому. Просто со стороны Запада, ну, вот, как-то выглядит это странно во всем.

С.БУНТМАН: Да. Самое интересное, что об этом думают не в первую очередь, хотя, это соображение есть.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чичваркин, извини. «Отдайте нам Чичваркина». Чичваркин по телевизору называет конкретные фамилии тех людей, которые грохнули его бизнес, - тишина. Тишина. Так, Чичваркин, его по политике хотят сюда или за бизнес? Если б за бизнес, так тут уже было бы выяснение, суд, там выясняли, вот, правильны ли те фамилии, которые он выяснял, и так далее. Ничего не выясняют. Просто: «Отдайте нам человека, он бандит, убийца». Да не отдадут, конечно.

Понимаешь, вот, я удивляюсь: как можно ежедневно опускать так свою страну? На кого рассчитано это?

С.БУНТМАН: Это очень важное постоянное занятие. Это быт, он же досуг.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если позволишь, одну фразу.

С.БУНТМАН: 10 секунд.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: В конце тут прислали более 30 вопросов. Меня тут заставили открыть свой Живой журнал, страницу в Живом журнале – я там на некоторые вопросы отвечаю (http://ganapolsky.livejournal.com). Вяло пока.

С.БУНТМАН: Да. Это будет новое место встречи ваше с Матвеем Юрьевичем. Вы там можете подискутировать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подискутировать – там я отвечаю на вопросы к сегодняшней передаче.

С.БУНТМАН: А сейчас 18 часов и мы закрываем программу «Перехват» на сегодня, а сейчас последует программа «Все так».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: До свидания.

С.БУНТМАН: До свидания.


Напишите нам
echo@echofm.online
Купить мерч «Эха»:

Боитесь пропустить интересное? Подпишитесь на рассылку «Эха»

Это еженедельный дайджест ключевых материалов сайта

© Radio Echo GmbH, 2025