Перехват - 2010-07-30
С.БУНТМАН: Добрый вечер. Сергей Бунтман здесь в студии.
30 июля 2010 года
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» - .
Вот, я все пытаюсь посмотреть и наладить видеотрансляцию. Сейчас вы мне скажете «А что же вы так крупно сделали? Некое всевидящее око вы оставили от Ганапольского». Я понимаю, конечно. Вот, я говорил вчера, что это большой брат. Вот, смотрите, вот, он так должен. Вот, одно всевидящее око. Менее крупно, пожалуйста, сделайте мне Матвея Юрьевича Ганапольского.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да брось ты это, ерундой заниматься. Привет.
С.БУНТМАН: Что значит «ерундой»? Пока ты где-то там на станции МКС, я не могу здесь не заниматься, как вы изволили выразиться, ерундой.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай.
С.БУНТМАН: Да, даем. Значит, несколько тем у нас, конечно, есть. Есть тема с вот этими самыми перформансами, инсталляциями и прочими, с тем, что устроили на Селигере в этом самом лагере, и как к этому относиться. Коллеги относятся к этому по-разному, и у вас вышла полемика, заочная, к сожалению, с Александром Минкиным по этому поводу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня нет никакой полемики с Минкиным.
С.БУНТМАН: А что у тебя есть?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У Минкина полемика с самим собой. Тот материал, который он написал на «Эхе Москвы», он к тому, что я говорил в той передаче, не имеет никакого отношения. И он вообще не имеет никакого отношения к тому, что я написал в открытом письме.
С.БУНТМАН: А мне кажется, имеет прямое. И дело здесь не в тебе. Ты хочешь сказать несколько слов или мне можно сказать по этому поводу?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Ну, не несколько слов. Я хотел бы, поскольку я эту бучу начал, я хотел бы сделать, как бы, итог и он в информационном смысле будет не только для радиослушателей интересен, но и для тебя тоже. Значит, еще раз напомню радиослушателям, что я увидел на сайте вот эту инсталляцию, где была изображена Алексеева и другие товарищи.
С.БУНТМАН: Ну да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: После чего я позвонил нескольким членам Совета президентского вот этого, в котором состоит Людмила Алексеева. Так получилось, что никто из них практически об этом не знал. Тогда я сказал, что я напишу им открытое письмо, где попрошу только одну вещь. Дальше я написал открытое письмо, внимание, смысл которого был отнюдь не в осуждении Наших, отнюдь не в, так сказать, договоре...
С.БУНТМАН: Ну, это ты повторяешь сейчас то, что ты сказал.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это должно быть понятно. Я буду короче чем ты, уверяю тебя. Короче говоря, в этом письме, как и во всех моих последующих выступлениях и статьях, которые написал, прослеживается только одна мысль. Людмила Алексеева – ветеран Великой Отечественной войны, ей 83 года. Нужно уважать старших людей. Я никак не мог понять мотивировки – и вот тут я уже перехожу, как бы, к результирующей части, потому что я понял, что горбатых могила исправит.
Все знают, что там началась терка у них там, они друг на друга стали «Это сделало движение Сталь» и так далее.
С.БУНТМАН: Да-да-да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но! Наверное, не очень знаешь ты, Сережа, как закончилась эта история с точки зрения вот этих нашистских движений, которые туда входят. Закончилась она следующим образом. Внимание. Заявление движения Сталь об инсталляции «Здесь вам не рады». Значит, здесь они извиняются за... Знаешь, перед кем? Перед Николаем Сванидзе. Они говорят, что это было по ошибке, это было неправильно, они за это извиняются. А дальше я тебе читаю строки и, может быть, так сказать, твои рассуждения о том, что произошло, будут более предметные: «Олег Соколов, лидер движения Сталь: «Движение Сталь представило на форуме Селигер-2009 инсталляцию «Здесь вам не рады», задача которой проинформировать участников форума об антироссийских высказываниях и поступках отдельных политических деятелей. Среди этих людей по праву находится Людмила Алексеева, последовательно защищающая Эдуарда Лимонова, открыто заявившего в своих книгах, что он фашист». Дальше идет, почему Михаил Саакашвили и так далее, и так далее. Дальше интересная фраза: «К сожалению, неустановленным лицом движения Сталь»... Уважаемый Олег Соколов, хорошо живешь. У тебя большое будущее, если ты ставишь здесь «неустановленным лицом». Ты бы установил это лицо, Олег Соколов. «... была осуществлена провокация в отношении журналиста Николая Сванидзе, несанкционированно добавленного в экспозицию». Все. Ну, в общем, горят они огнем.
С.БУНТМАН: Ага. По шапке им дали.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хочу сказать финальную фразу. Значит, она там, в этой инсталляции, потому что «последовательно защищающая Эдуарда Лимонова, открыто заявившего в своих книгах, что он фашист». Комментарии излишни.
Ребята, я хочу обратиться к всем нашистам, движению Сталь и так далее, и к замечательнейшему сотруднику «МК», Саше Минкину. Ребята, я вас очень хорошо понимаю. Если неустановленное лицо... То есть все остальные воткнули установленные лица, а это, вот, неустановленное лицо. Я хочу сказать, вас ждет замечательное будущее в России, вы молодые, но вы уже чиновники, абсолютно закостеневшие, без чести и совести. Вам абсолютно все равно, на кого повесить эту фашистскую шапочку. При этом на вашем же сайте в разделе «Угрозы России» висит следующее: «В Волгоградской области вынесен штраф за нацистскую татуировку». И рассказывается, что там в воспитательной колонии в Волгоградской области 17-летний подросток, отбывающий там уголовное наказание, он сделал себе свастику. И признал заключенного виновным по статье 20.3 КоАП Пропаганда и публичное демонстрирование нацистской символики, и назначил ему что-то.
Ребята, нашисты, послушайте меня. Никто на вас не будет, наверное, подавать в суд. Вот, Алексеева сказала, что не будет.
С.БУНТМАН: Да, другие тоже не подают.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не на кого подавать. Понимаете, вы просто не понимаете, что такое фашистская символика, вы не знаете, что такое Великая Отечественная война. Вы ее обесцениваете для той молодежи, которая приехала туда. Если страна, которая пережила страшную войну, ужасную, и вы видели эти фильмы, и вы ходите, берете интервью у ветеранов, понимаете? Но потом вы ее обесцениваете тем, что вешаете на Алексееву, даже на Саакашвили. Вы понимаете, если Саакашвили фашист, то кто тогда Гитлер? Вы понимаете, что вы делаете для тех 20 тысяч... Ну, вы там ее сняли через 40 минут. Для 10 тысяч, для 5 тысяч, для 20 человек. Вы понимаете, что эти неустановленные лица ваши – они думают, что фашизм, где полегло почти 30 миллионов советских людей, это Алексеева. Понимаете, о чем я говорю? Только об этом! Ровно ни о чем. А дальше будьте счастливы и, там, делайте ваши Селигеры и так далее.
С.БУНТМАН: Хорошо. Они будут счастливы.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Все! Одна тема.
С.БУНТМАН: Матвей, а я хочу сказать не только об этом. Потому что...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, говори, о чем хочешь.
С.БУНТМАН: Здесь есть очень серьезные вещи. Саша Минкин ходит в народ, как он сам признается. Я думал, с чем это сравнить – он ходил в народ, он исполнял благородную миссию просвещения молодежи. Его пригласили на селигерский форум, он поехал и прочитал лекцию о журналистике. Задавали хорошие вопросы, как он говорит. Его дело – решать.
Один знакомый, хороший мой знакомый позвонил мне и спросил. Его приглашали на Селигер и он говорит: «Вот, предлагают говорить что хочешь. Можно совершенно все, что угодно, абсолютно свободные темы. Приглашают. Ехать, не ехать – как ты думаешь?» Я сказал, что я думаю. Я могу это сейчас повторить. Дело в том, что критика расовой чистоты невозможна в бюро господина Розенберга. Ты слышишь меня, Матвей?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я внимательно тебя слушаю, о чем разговор! Ловлю каждое слово, дыхание твое ловлю.
С.БУНТМАН: Хорошая шутка.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: (смеется)
С.БУНТМАН: Просто смотрят слушатели, понимаешь, у нас, и поэтому очень как-то странно, когда ты смотришь в другую сторону.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я развернулся, я смотрю сайт интернета, где новое и новое появляется, о чем мы с тобой будем говорить.
С.БУНТМАН: Хорошо, замечательно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Слушатели, простите меня.
С.БУНТМАН: Да, ага, «слушатели, простите», я пока поговорю со слушателями.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай-давай со мной, я слушаю тебя внимательно, Сереж.
С.БУНТМАН: Ну так вот. Вот, о чем я хотел сказать. Значит, Саша Минкин поехал прямо туда, где заседают наши. Он говорит, что это практически ВЛКСМ советских времен, который был большой организацией и из которого вышли многие хорошие люди. Хотя, эта организация всеобщая и идеологическая. То есть Александр Минкин признает Наших сейчас ведущей и единственной практически идеологической молодежной организацией. И в ней надо работать, как раньше можно было в ВЛКСМ заниматься разными вещами и подспудно сеять разумное, доброе, вечное.
Это не так сейчас. Наши не исчерпывают никакой пейзаж, в котором находится сейчас российская молодежь. Наши не представляют всю российскую молодежь. И совершенно не обязательно к ним туда ездить и вправлять им мозги. Там тщательно отобранные, прошедшие массу фильтров люди, в каждом из форумов. И умиляться тому, что творческий форум называется «Тарковский» - на палаточке там было «Тарковский» написано.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, «Тарковский» есть, да.
С.БУНТМАН: Вот. Это псевдонимы, которыми прикрывается, якобы, современная Россия, которая необычайно толерантна и принимает все идеологические движения. Это вранье, купиться на это вранье очень странно. Повторяю, не надо ездить в такие места. Но это выбирает каждый человек себе сам.
Дальше. Инсталляции, которые там происходили. Дальше Саша Минкин сравнивает их, вот, выставку «Запретное искусство» с Иисусом Христом, у которого физиономия Микки Мауса. Это можно, а карикатуры на живущих людей – чего же они обижаются? – в фашистских фуражках это нельзя. Это подмена. Мне очень странно это слышать от человека, который занимался художественной критикой, критикой театральной, который не может отличить искусство. Я не говорю, хорошее-плохое, но искусство от пропаганды. Это совершенно другие цели, абсолютно.
Если Иисус Христос с физиономией Микки Мауса показывал явно совершенно не то, что Христос Микки Маус, а то, что всем всё равно и всё едино. Популярный персонаж – он может превратиться что в Христа, что в Микки Мауса, что в кого угодно. Я не буду здесь заниматься сейчас какой-то художественной критикой и говорить, что хотел сказать своими словами поэт в этом стихотворении или художник в своей картине. Это глупость.
Попал Саша Минкин в заповедник 30-х годов. Это ВЛКСМ, только там. Причем, ВЛКСМ 30-х годов, в котором уже невозможна дискуссия по серьезным политическим проблемам, в котором возможны карикатуры в стиле Бориса Ефимова. Ни одного шаржа на существующее, на абстрактного бюрократа – типичные 30-е годы. И конкретные враги. Только не написано было «Собакам – собачья смерть». Я бы не выделял здесь замечательную Алексееву из всех. Это все недопустимо. Если бы это было в свободной прессе, которая может сталкиваться с другими – а это на идеологическом сборе, на идеологическом форуме.
Далее. В той же передача ни радио «Свобода», которую блестяще провела Рыковцева, блестяще абсолютно! Я должен сказать только, поаплодировать коллеги – здесь есть что перенять. Блестяще абсолютно провела! И там один из руководителей этого форума говорит о том, что на часть, группу, лидеры нужно было прочитать определенную книгу, книгу Николая Старикова «Кризис с долларом на конце». Ну, конечно, можно было ее критиковать. И Саша вдруг к моему удивлению, Саша Минкин вдруг говорит: «7 тысяч человек прочитают книгу Старикова – это ой-ой-ой. А когда каждую неделю выступает на «Эхе Москвы» Проханов – это не ой-ой-ой, со своими идеями». Тут Проханов выступает, как и все остальные, как и Шевченко, как и Минкин, как и Млечин, как и совершенно другие люди, Шендерович. Выступает. В определенном контексте, в контексте абсолютно свободной прессы и абсолютно свободной дискуссии. Там же это рекомендованная литература. Это идеологическая накачка.
И когда... Ты замечательную цитату прочел про неустановленное лицо, Матвей. Замечательная цитата. Это все вранье, абсолютное. И это перекидывание Стали на Наших, Наших на Сталь – это вранье. Все утверждалось! Все утверждалось. Это идеологическая организация, не исчерпывающая молодежь, и нечего там проповедовать, я так считаю, нечего там проповедовать, нечего ездить по приглашению на обед к людоедам, когда основное блюдо – это если не ты, то твои коллеги (основное блюдо). Нельзя этого делать.
Мне кажется, что в данном случае Саша просто смешал всё со всем и только способствовал развитию каши в голове. Если он говорит, что так легко повернуть в нормальную сторону, как он считает, мозги тех, кто был отфильтрован, Наших. Куда они в следующий раз пойдут? К ним же приехал Минкин! А где он еще бывает? Они за ним пойдут. У него нет и у нас, журналистов нет ничего. Они выйдут все читать свободную прессу, они выйдут читать нормальное или слушать «Эхо Москвы»? Ничего подобного – они сделали свой выбор. Когда они отколются от этого, если они выйдут в мир из своего псевдомонастыря, вот тогда будет другое дело.
Мне кажется, что здесь не столько в том, что он ездил и читал – это его выбор, он был абсолютно свободен и, действительно, говорил то, что считает нужным. И ему это позволили, понимаешь? Допустили это. Это тоже мне, извините, пожалуйста, кто там решает еще? Они самозванцы, потому что они самозваные патриоты, сами назвали себя Нашими, сами себя отождествляют с Россией и сами присвоили себе право назначать врагов России с подачи господина Суркова и всех остальных. И это называется, отождествляется даже с такой махиной идеологической как ВЛКСМ. Ничего подобного! Это жалкое подобие, но, слава богу, еще в ВЛКСМ не превратившееся. И не надо этому способствовать и это признавать, вот что я думаю. Хао.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, в оставшиеся 30 секунд я не смогу сказать то, что я хотел. Там еще одно дополнение.
С.БУНТМАН: А у тебя будет еще полно времени.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, надеюсь. Давай.
С.БУНТМАН: Давайте мы сейчас прервемся на 3 минуты. И потом поедем.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: Ну что ж, Матвей Ганапольский, Сергей Бунтман. Вот, смотрите, какой у нас сегодня цвет чудесный в картинке. Ты хотел сказать несколько слов на ту же тему, на тему Наших, на тему инсталляций.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: На ту же тему, да. Я просто хочу сказать, что цинизм – это не очень хорошее качество. Вот, например, у Наших на сайте есть такой раздел «Забытая история». И там, как бы, они осуждают. Вот, например, грабители избили ветерана Великой Отечественной войны в Сочи. В канун Дня победы во Львове могут снести памятник советским воинам. Латышские легионы СС намерены провести шествие вопреки запрету. То есть видно, что ребят волнует. Я не знаю, серьезно их, не серьезно. Ну, волнует, да? И дальше чудесная такая история – это вот этот вот, который товарищ Якеменко, который ответил на вопросы корреспондента «МК». Он говорит: «Вопросы фальсификации истории, ведение откровенно антироссийской деятельности, откровенно профашистской деятельности как рядом политиков внутри России, так и за ее пределами, остаются актуальными». Вы знаете, что туда в список попал за фильм... Он, конечно, плачет сейчас – я ему звонил, Тарантино. Он же сделал этот фильм «Бесславные ублюдки». Рыдает парень, понимаете? Они сделали с него это самое...
«Подобный творческий поиск просто...» Очень важная фраза, послушай, это вот этот Якеменко говорит: «Просто подобный творческий поиск просто унижает тех, кто знает, как, на самом деле, закончилась Великая Отечественная война и кто в ней был победителем». Так вот, я хочу сказать вот этому Якеменко...
С.БУНТМАН: Ну, а...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Дай договорить. Я хочу сказать вот этому Якеменко. Не волнуйтесь, Якеменко, я вас оскорблять в эфире не буду. Да, и 29-я статья не нарушена.
С.БУНТМАН: Я об этом хотел предупредить.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не нарушена.
С.БУНТМАН: Ты будешь ответчик 184.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Это не имеет значения. Нет, не нарушено, ничего не нарушено – не важно. Значит, если вы знаете и вообще знаете, что такое Великая Отечественная война, то, пожалуйста, будьте поаккуратней. И последнее по этому поводу. Вот, почему такая была громкая реакция, связанная с этой историей? Об этом, как бы, не очень много говорят, но это важная очень вещь. Римма Маркова, есть такая знаменитая актриса русская, она рассказывала такую смешную историю (это потом уже стало ходячим анекдотом), что они поехали с концертами куда-то и, вот, их пригласили на баню. И они зашли в эту баню и они сели... Там, знаешь, все ж завернулись в эти простыни, и сел с ними вот этот председатель колхоза, где они выступали. И поскольку он видел артистов перед собой – а ты знаешь, там все завернутые – и он сидит, и мужчины, и женщины, голые, но завернутые в эти простыни. И он стал говорить, какие эти актрисы гениальные, и вообще как он каждую минуту рад и так далее. И он хвалил-хвалил-хвалил-хвалил, и в конце он начал говорить, как он их любит. И потом он только обратил внимание, что простынь с него практически уже слетела. И тогда вот эти дивные актрисы сказали ему знаете что? «Либо закройте яйца, либо не говорите о любви». Так вот, именно этот совет я хочу дать замечательным Нашим, и вот почему. И, кстати, Минкину хочу сказать. Саша, проблема заключается в том, что когда осуждали Самодурова и Ерофеева, то вот эта выставка – она не была организована государством, она была организована частными людьми, физическими лицами. Так вот, пожалуйста, надевайте шапочки, делайте что угодно, вешайте там кого угодно, как угодно. Только, пожалуйста, не берите государственных денег.
С.БУНТМАН: А то мы подумаем, что это политика государственная еще ко всему.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да! Это получится политика.
С.БУНТМАН: Вот в чем дело.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Понимаете, потому что Якеменко, который руководитель Федерального агентства по делам молодежи, который тут отвечает, находясь непосредственно на Селигере, на вопросы. Товарищ Якеменко, значит, либо не устраивайте таких коллажей, которые вы делаете... Я понимаю, что вы не за наши налоги. Конечно, не за наши налоги. Ну, не дай бог кто-нибудь может подумать, что вы, там, пришли к Путину, а Путин сказал «Давайте».
Значит, устраивать подобные свинства нехорошие надо без участия, не прикрываясь государством. Вы и не прикрывались им – я имею в виду в денежном смысле. И не удивительно, что товарищ Мутко, который начальник большой, он рассвирепел, о чем было сообщено в прессе. Поэтому давайте так, разделять – хотите в шапочках, хотите в унитазах, хотите вешайте, рисуйте все, что угодно. Ваше частное дело за ваше бабло.
С.БУНТМАН: Еще один нюанс.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но преступники... Секунду, дай договорить! Вы – преступники не потому, что на Алексееву повесили это дело. Это с вами господь будет разговаривать и вам жопы надерет так, что вам... Не мы – господь. Вопрос не в этом. Вы просто не понимаете. Знаете, мы часто на радиостанции говорим такую вещь, что раскидон вот этими пальцами, вот эта пальцатость, пальцовость, которая у всех у вас есть, потому что сейчас за вами стоит Путин и Сурков, вам кажется, что это будет всегда. Но посмотрите, у вас же образование какое-то есть, вы историю знаете. Посмотрите: в конце концов, все оказываются где? Понятно, да? И выживают только порядочные люди. Но просто вы об этом сейчас не думаете.
Так вот, пожалуйста, делайте это, но не за государственный счет. Я не желаю, чтобы ни одна моя копейка пошла на те краски и на тот Фотошоп, и на ту фотобумагу, и на тот клей, которыми вы на Алексееву шапочку туда сделали. Поэтому либо яйца, либо разговор о любви. Вот это мой вам совет, потому что, вот, Путин – он замечательно сказал, правда, о предателях, ну, таких, настоящих предателях, да? Он сказал, что они заканчивают в канаве, под забором. А я хочу вам сказать, что есть еще нравственные уроды. Я не про вас, Якеменко, о чем вы! Не про Наших. Я просто про Иванов, Петь, Семенов, Матвеев, Сережей, не помнящих родства, которые правой рукой делают на сайте, что ударили ветерана, а после этого левой с ветераном Великой Отечественной войны так поступают. Не надо так делать, ребята. Пожалуйста.
С.БУНТМАН: Еще один нюанс, Матвей. На выставке на любой, что бы там ни было вывешено, там стоит подпись автора или коллектива авторов. И там есть ответственные, понимаешь?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, тут, к сожалению... Не нашли чувака.
С.БУНТМАН: Нет-нет-нет, это мое высказывание. А это коллективный трусливый пук, потому что он прикрывается теми самыми именами, которые ты сказал. Он прикрывается государством в лице, там, Путина, Суркова, кого угодно. И государственными деньгами. И это чудесно, понимаешь? И это радостно. И они этим вдохновлены. Им внушают, что они делают важное государственное дело. И анонимно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кстати! Я еще хотел Нашим сказать. Слушайте, ребята, вот тут ваш этот заклятый враг Венедиктов, который антироссийский и так далее, да? Ну, мы все тут антироссийские. Просто подумайте об этом. Мы же тут будем праздновать 20-летие нашей антироссийской деятельности на деньги ЦРУ и Моссада. Так вот, я хочу сказать Якеменко, вот этому второму, Олегу Соколову и так далее. Ребята, понимаете как, не надо ругать «Эхо Москвы». Я вам объясню почему. Потому что в «Эхе Москвы» люди, которые выражают свое мнение (надеюсь, вы не будете говорить, что мы на деньги Моссада работаем?)»
С.БУНТМАН: Почему? Будут.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А то могли лучше работать. Я просто хочу сказать и Соколову, и Якеменко. Когда вас вышвырнут, вы придете, ведь, к нам рассказывать о несправедливости режима и так далее. Мы же это переживали уже 100 раз. Вы чего, забыли об этом? Я просто почему это говорю? Я вас не осуждаю. Просто вас ведет, понимаете? Кровь молодецкая бурлит, вам кажется, что вы бога за бороду дергали. Ну, вы помните: «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Ильф и Петров». Ну, там прочитаете это дело.
Так вот, проблема заключается в том, что вот такие площадки как «Эхо Москвы» надо беречь. И Венедиктов рассказал мне такую историю, что когда на каком-то там закрытом... Ну, вот, знаете, Путин встречается с какими-то, там... заседание правительства. Там встал один человек, который сказал: «Владимир Владимирович, их надо закрыть» и так далее. То Путин, якобы, сказал такую фразу. Он посадил его и сказал: «Эхо Москвы» - это моя компетенция». Здесь могут быть какие-то... может быть, не точно я говорю эту фразу.
С.БУНТМАН: Это ты к чему?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я просто к тому: Нашисты, берегите «Эхо Москвы». Когда вас вышвырнут, мы дадим вам слово.
С.БУНТМАН: А, это уж точно. Есть еще одна вещь и важное событие, мне кажется.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, печальное.
С.БУНТМАН: Элла Памфилова ушла в отставку. С одной стороны, это печальное событие. Я считаю, что печальное событие для России, печальное событие для множества дел. Вопреки тому, что говорят единороссы про политизацию, про всякую глубоко любимую ими фигню, Элла Памфилова... Я ознакомился с тем, что она делает, и очень много рассказывала Элла Александровна. Она занималась очень простыми делами, которыми никто не занимается помимо всех громких. Она занималась простыми и простейшими, и сложнейшими одновременно ситуациями, которые происходят с обычными гражданами РФ. И многократно она отвечала: «Да, может быть такой момент, когда я уйду в отставку. Может быть последняя капля. Может быть». Но она не наступила. Пока можно делать дело, что-то должно было произойти символическое. Я не знаю, как ты, я думал: ну, не 31-е же июля или вообще акция 31-го, не отношение, не та травля, которая поднялась вокруг Эллы Памфиловой. Это не привыкать ей. У меня складывается очень серьезное ощущение, что это связано с законом об ФСБ и поправками к нему, который Дмитрий Анатольевич Медведев взял да и подписал. Это его инициатива.
Но дело в том, что Дмитрий Анатольевич Медведев неоднократно говорил и во многих аудиториях, что надо посмотреть, что там такое, надо посмотреть, какие существуют претензии к этому закону и со стороны правозащитных организаций, в том числе и Совета, который возглавляла Элла Памфилова, и другие правозащитные организации. Этого не произошло. И надо спросить у Марины Королевой, как правильно сказать? «Закон был подмахнут»?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Подмахнули.
С.БУНТМАН: Да.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Взял и подмахнул.
С.БУНТМАН: Ну, ты ищешь легких путей.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да-да-да. (смеется)
С.БУНТМАН: Легких переделок. Дмитрий Медведев этот закон подписал. У меня есть такое просто ощущение – я не знаю, доподлинно, нет, у меня никаких сведений, я не говорил ни с Эллой Александровной...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я говорил. Могу рассказать.
С.БУНТМАН: Ты говоришь. Но мне кажется, что это из-за закона об ФСБ. А тебе как кажется?
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, теперь могу рассказать. Когда я в тот день, когда я увидел про эту историю с нашистами, я решил написать это письмо, то я... Помнишь, я говорил, что я обзвонил несколько членов? Ну, никто про это не знал и я хочу тебе сказать... Ну, если там кое-кто спокойно это воспринял, сказал «Да, надо будет это посмотреть». Сказали мне: «Это безобразие». То есть, вот, абсолютно все члены этого Совета сказали такую фразу: «Это безобразие».
Хорошо. После этого я, значит, звоню Элле Александровне, я ей это говорю, рассказываю ей. У меня возникло такое какое-то ощущение, что она расплакалась. То есть, еще раз говорю, наверное, она не плакала, наверное... Знаешь, вот, просто, ну, добили. То есть это была какая-то точка, хотя она после этого мне сказала фразу: «Матвей, никому не говорите, я ухожу». И сразу мне сказала фразу такую, что «я подала раньше, просто об этом никто не знает – знает только...» ну, по всей видимости, Медведев, которому она положила на стол эту бумагу. Она сказала, что, возможно, Аузан будет и так далее. Ну а потом мы стали с ней просто вот так вот говорить. Понимаешь, а с ней же сложно говорить ровно потому, что она вот такой, очень тонкий, чувствительный организм. Понимаешь, она женщина. Вот, говорят, через женское сердце проходят какие-то, знаешь, очень остро какие-то проблемы. А, ведь, представляешь, сколько бумаг каждый день она получает про всякие нарушения, ужас-ужас. И она потом сказала такую фразу: «Матвей, вот, раньше еще как-то было что-то можно», - я тебе цитирую. Она говорит: «Ну, сейчас уже, ну, вот... Пауза. Ну, вот, бесполезно». Она не назвала конкретно и так далее. Но эти слова все объясняют. Вот, понимаешь, это то же самое, что с нашистами. Они вроде формально все правильно делают, но почему их?.. Они обижаются и так, знаешь, когда их называют зомби. Ну, потому что, вот, зомби – они выполняют какую-то программу и все. Причем, не обязательно, чтобы это была только сурковская программа. Это мультиплицируется, они сами придумывают это. Например, может быть историческая программа «Да здравствует интернет! Не будем толстыми, чтобы не обворовать Путина». Ну, пусть даже так будет, понимаете? Но по всей видимости, все имеет свои издержки. И, вот, вот это неуловимое, вот этот тон, понимаешь? Вот эта какая-то атмосфера. Вот это атмосфера, понимаешь, которая вынудила ее.
Дальше рассказываю тебе. Сегодня мне позвонил один человек с той стороны.
С.БУНТМАН: Только быстро – мы уже завершаем.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да-да, говорю, все. Послушай, это интересно. Звонит мне человек с той стороны, просит написать такую статью по этому поводу. Я говорю: «Не буду я писать, потому что... И не буду дискутировать с Минкиным, потом что с Минкиным мы про разное говорили». – «А с кем вы хотите дискутировать?» Я говорю: «Ну, сказал бы я, конечно, Суркову или Владимиру Владимировичу. Только, конечно, они меня слушать не будут». Потом заговорили о Памфиловой. И, знаешь, какую фразу он сказал? Он сказал фразу: «Жаль. Баланс нарушен». Он не зомби, но, понимаешь, вот, я... Эта фраза показывает, как там все это устроено. Баланс. В комиссии по правам человека должна быть Памфилова. Понимаешь? Либерал, вот она здесь должна быть, понимаешь? Не генерал какой-то, а либерал. Но зато там... Понятно, да? Там должен быть вот то-то, то-то. Вот, все математически расставлены на свои места.
Кто у нас руководит молодежью? Якеменко. А годится ли Якеменко?..
С.БУНТМАН: Матвей, вылетаем.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, просто. Ты понял мою мысль.
С.БУНТМАН: Для них – годится.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Проблема, Сережа.
С.БУНТМАН: Для них – годится, он самое оно и мечта всех нашистов. Все, мы завершаем. Последнее, что я, на 2 вещи хочу ответить, очень быстро. Кириллу из Москвы: я прекрасно знаю, что Памфилова пишется через «м». Как вы это на слух различали, я совершенно не понимаю. И второе, одному деятелю я отвечу, чем отличается положение фашистской фуражки, нацистской на Сванидзе, Алексеевой, Саакашвили и кого угодно. От того, что Путин был изображен в эсесовской форме. Дядя, - отвечу я ему, - он изображал Штирлица, а это даже комплимент.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Последнее. Сережа, давай скажем Памфиловой, большое ей спасибо за работу.
С.БУНТМАН: Элла, огромное спасибо.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И мы ее любим.
С.БУНТМАН: Элла, большое спасибо. А поступок понимаем. Спасибо большое.