Хиросима - Алексей Лысенков, Ирина Чериченко - История одного города - 2008-07-13

М.МАЙЕРС: Ну вот начинается наша программа. 23 часа и 8 минут. Еще раз, здравствуйте. У микрофона Маша Майерс. Здравствуйте. Еще Борис Туманов тоже в этой студии, здравствуйте.

Б.ТУМАНОВ: Здравствуйте.

М.МАЙЕРС: Борис, какие у вас... Вот как вы предвосхищаете те события, которые будут происходить в нашей передаче? Чего вы ждете? Подробного отчета по истории ядерной физики и химии, или еще чего-нибудь?

Б.ТУМАНОВ: Нет. Я думаю, что Хиросима сама по себе...

М.МАЙЕРС: Ну, я еще не сказала, что это Хиросима, ну не важно. Вы сделали это за меня. Пожалуйста.

Б.ТУМАНОВ: Хиросима. Мы рассказываем историю одной Хиросимы, и я уверен, что мы не сможем обойти трагическую страницу истории этого города, которая навеки запечатлелась, по-моему, в памяти человечества. Но вместе с тем, мы хотели бы сегодня рассказать о Хиросиме, прежде всего, как о городе, о том, как там живут, как там себя ведут японцы?

М.МАЙЕРС: Позвольте, я представлю наших гостей. Это актриса театра, актриса кино Ирина Чериченко.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Добрый вечер.

М.МАЙЕРС: И Алексей Лысенков, актер и телеведущий. Здравствуйте.

А.ЛЫСЕНКОВ: Здравствуйте, уважаемые друзья, здравствуйте уважаемые ведущие.

М.МАЙЕРС: Скажите, пожалуйста. Вот, действительно, Борис сказал, это страница. А судя по тому, что я смотрела, читала о Хиросиме, это название вспоминается только в связи с этой страницей. И такое ощущение, что город в массовом сознании не может выйти за пределы одного трагического дня, одного события, которое произошло. Это действительно повсеместно в истории этого города, и даже когда вы находитесь внутри, связано именно с атакой, с ядерной бомбой, которая упала на Хиросиму? Или нет? Город больше, город шире и город уже перерос эту трагедию? Алексей, Ирина?... Алексей.

А.ЛЫСЕНКОВ: Хорошо. Мы переглянулись, кто первым будет начинать. Сразу хочу сказать, что, кстати, по-японски вообще считается, что Хирошима. И мы уже даже так и привыкли, и так и говорим. У нас друг живет...

М.МАЙЕРС: Это как Мицубиши или Мицубиси? И Суши или Суси, да?

А.ЛЫСЕНКОВ: Да. Фуджияма-Фудзияма, все то же самое. У нас друг еще Джеро, который живет в Токио, и он тем более нас приучил. И мы какие-то эти «с» и «ш» пытаемся находить золотую серединку, потому что там нет ни «с», ни «ш», есть что-то посерединке, поэтому такая Хирошщима какая-то получается.

М.МАЙЕРС: Ну, мы с Тумановым потренируемся, может, за оставшиеся 50 минут вы нас тоже приучите.

А.ЛЫСЕНКОВ: Что касается города. Вы знаете, да. Действительно это именно так. Все равно это некая печать этой трагедии, которая случилась 6 августа 45-го года, когда атомная бомба «Толстяк» взорвалась над городом, она все равно витает в городе. Но Она не витает трагически. Дело в том, что это город, в котором сейчас население уже больше миллиона человек. В основном, население молодое. Огромное количество свадебных салонов, детских магазинов. То есть вот этот такой... И очень много радостных, улыбающихся лиц. Видимо, это как-то инстинктивно происходит, что после такой трагедии, которая унесла сотни тысяч жизней по разным оценкам. Причем никто до сих пор точно не может сказать: по одним оценка 200 тысяч, по другим – 260, где-то 150 и так далее, так далее, так далее. Оценки совершенно разные. При этом, именно эта трагедия породила какой-то безумный позитив и радость жизни, которая существует в городе. Например, город построен с широкими, достаточно зелеными улицами, что для Японии достаточно странно, потому что Япония вообще достаточно такая страна, с узкими улочками, какими-то...

Б.ТУМАНОВ: Миниатюрными домами.

А.ЛЫСЕНКОВ: Да, миниатюрные японцы и миниатюрное все остальное.

М.МАЙЕРС: А его перестраивали заново?

А.ЛЫСЕНКОВ: Ну конечно.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Его не перестраивали. Его полностью построили заново. Его не было.

А.ЛЫСЕНКОВ: Потому что там всего сохранилось три здания.

М.МАЙЕРС: Три здания?

А.ЛЫСЕНКОВ: Всего три здания. Одно здание – это здание госпиталя, где-то почти на окраине Хирошимы. Просто оно было очень крепкое. Оно сохранилось, стены сохранились. И более того, этот госпиталь там оставался достаточно долго. Если я не ошибаюсь, только чуть ли не в 90-х годах, в начале 90-х его уже снесли, и на его месте построили другой госпиталь. Второе здание я не помню, честно говоря. И основное здание, которое сохранилось – это был, если я правильно помню, Департамент коммерции и промышленности. Вот это здание, которое сохранилось почти целиком по одной простой причине – оно находилось точно в эпицентре взрыва. Бомба взорвалась в 600-х метрах над землей.

Б.ТУМАНОВ: И ударная волна...

А.ЛЫСЕНКОВ: И точно под этой бомбой находилось вот это здание. Соответственно, ударная волна пошла вокруг, куполом накрыла город, и пошла вокруг этого здания. И именно поэтому здание сохранилось. И там, когда стоишь на берегу этого пруда, с той стороны стоит это здание – ты его видишь... ну, не пруда, речки, на берегу речки. А с другой стороны речки стоит здание, а с этой стороны большая фотография этого здания в определенном ракурсе: ты видишь как бы два здания, которое сегодня стоит реальное и то, которое на фотографии до взрыва. Я даже сделал эту фотографию такую, когда два здания на одной фотографии и одно размера в силу...

И.ЧЕРИЧЕНКО: Просто объясню. Дело в том, что это здание как памятник, оно осталось именно таким, каким оно было после взрыва. То есть оно так и стоит, как монумент такой.

М.МАЙЕРС: Его не трогают, не реставрируют?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Его не трогают, не реставрируют, и действительно очень интересный кадр, когда многие люди, которые приезжают, туристы, садятся вокруг этого пруда, и эта фотография... ты просто смотришь на нее и в перспективе получается, через пруд получается здание маленькое, и это здание по картинке совпадает. Одинаково размера и совершенно разное. Вообще, конечно, зрелище очень тяжелое, и я могу сказать, что, конечно, как бы мы ни говорили о том, что город живет и что он очень молодой, это, на мой взгляд, даже не японский город. Вот, мое ощущение. Потому что Леша правильно сказал, очень широкие проспекты, улицы, очень зеленый город, он не похож... он не японский абсолютно. Он, я бы сказала, такой международный, интернациональный. Такой город-памятник.

А.ЛЫСЕНКОВ: Молодой город.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, и город-памятник, конечно. Потому что на каждом шагу либо это что-то связанное с детьми – это детские рисунки, туда очень много приезжает детей со всех стран, они присылают огромное количество всяких поделок, фотографий, рисунков, сделаны, там, немыслимой красоты вещи, поделки детские из каких-то фантиков, еще из чего-то. Голуби мира, солнце.. Любая символика, говорящая о мире, она вся отправляется, со всего мира. И к этому так аккуратно относятся. Это с такой любовью везде размещается. И вот действительно ты чувствуешь, что это город-музей.

Б.ТУМАНОВ: Алексей и Ирина, наш слушатель из Санкт-Петербурга, Михаил спрашивает, а что в переводе означает слово Хиросима?

А.ЛЫСЕНКОВ: Хирошима... И вот точно не помню досконально перевод. Удлиненный остров, или остров, уходящий куда-то в длину, вот какой-то такой перевод.

Б.ТУМАНОВ: Длинный остров.

А.ЛЫСЕНКОВ: Да. Хирошима – это длинный остров. Там был построен сначала некий форт, который был назван Удлиненный остров. А вокруг этого форта стали, как бы, появляться какие-то строения. Ну, как наши Кремли, так скажем. То есть точно так же.

М.МАЙЕРС: То есть крепость?

А.ЛЫСЕНКОВ: Крепость, да, вокруг которой стало появляться селение, и вот это селение стало Хирошимой.

Б.ТУМАНОВ: Вставлю дату и имя основателя этого города. В 1589-м году наместник одного из сёгунов, Трюмото Мори основал этот город. Я правильно говорю?

А.ЛЫСЕНКОВ: Да, совершенно верно. Это форт. А город уже образовался... Поэтому когда говорят, то говорят как раз, что переход с 16-го на 17-й век. То есть форт был организован в конце 16-го, а город образовался как таковой, уже в самом начале 17-го века.

М.МАЙЕРС: А почему там? Тогда не могу не спросить, раз уж вы встали на свою любимую стезю и копаетесь в пыльных развалинах Хиросимы, ну, это, наверное шутка сегодня, нет, она наверное не уместна в плане развалин и в плане истории 20-го века, поэтому обойдемся... Я имела в виду вот те, старые, в 16-17-м веках. Почему там и собственно как, каким образом зафиксирована история, история сохранила имя этого человека-основателя.

Б.ТУМАНОВ: Объясню. Дело в том, что не случайно. Надо сказать, что если представить себе остров Хонсю, то там есть то, что японцы называют внутренним морем, Сето. И это стратегически важный пункт. Во все времена Хирошима была, в общем-то, одним из стратегических военных пунктов.

А.ЛЫСЕНКОВ: И в море там впадает несколько речек, которые создают как раз вот этот стратегически важный плацдарм..

М.МАЙЕРС: Переучился, переучился Туманов! Переучился! (смеется)

Б.ТУМАНОВ: (смеется)

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, вы переучились, вы сказали Хирошима.

М.МАЙЕРС: Прошло 18 минут.

Б.ТУМАНОВ: Ну так я вынужден. Знатоки сидят, я должен им подражать.

М.МАЙЕРС: Продолжайте, продолжайте.

Б.ТУМАНОВ: И настолько действительно это место было удачно выбрано, что во время всех войн, вот в частности в конце 19-го века Китайско-Японская война, потом Русско-Японская война и, наконец, даже последняя война Японии, в Хирошиме располагался сначала генеральный штаб японских войск, а во времена американо-японской войны во время Второй мировой войны, там располагалась одна из крупнейших военных баз. Именно поэтому Хирошима была выбрана мишенью для американской атомной бомбы.

М.МАЙЕРС: Вы знаете, что меня поразило. Вот как раз, когда я читала историю, то там три, четыре, пять предложений по предыдущим, соответственно, 16, 17, 18, 19-й.. там, около четырех веков. И потом по полной программе, от 6-го августа 45-го года, история этого дня и всех предыдущих и последующих событий. И, кстати сказать, в одном из словарей, сейчас не скажу в каком, не помню, не удержался, видимо, автор статьи от эмоциональной окраски, и там было что-то такое: «А потом 6-го августа безумная, бездумная, неэффективная, бессмысленная и беспощадная, и так далее, и так далее атака на этот город».

Б.ТУМАНОВ: Вообще действительно, сам факт сброса атомной бомбы на Хиросиму и на Нагасаки вызвал крайне противоречивые мнения в мировой общественности. Потому что одни считали, что это была бесполезная, бессмысленная жестокость, а другие утверждали, что именно это позволило склонить Японию к капитуляции и тем самым избежать гораздо больших жертв. Но достаточно респектабельные историки считают, что все-таки американцы покривили душой, когда сказали, что именно это явилось стимулом для японцев к безоговорочной капитуляции. Дело в том, что атомная бомба была сброшена 6-го числа, а 8-го числа, если помните, 8-го августа 45 года в войну против Японии вступил Советский Союз. И, встав перед необходимостью сражаться на два фронта, японцы вынуждены были капитулировать, хотя по данным историков в генеральном штабе и в правительстве Японии еще шли долгие и свирепые споры по поводу того, стоит ли продолжать сопротивление или сдаваться.

М.МАЙЕРС: Скажите, пожалуйста, а японцы сегодня спорят, или все-таки отношение к тем событиям – оно абсолютно однозначно?

А.ЛЫСЕНКОВ: Оно абсолютно однозначное..

И.ЧЕРИЧЕНКО: Однозначное, да.

А.ЛЫСЕНКОВ: Там в центре города даже есть. Там до сих пор есть некая традиция. Мэр города, по-моему, мэром называется, он как только где-то проходят экспериментальные испытания новой ядерной боеголовки, он обязательно посылает письмо протеста, обязательно. Это вот некая традиция. Во-вторых в центре города есть часы, на которых показано количество дней, прошедших с 6-го августа 45-го года, там, уже тысячи, и количество дней с момента последних испытаний где-то на планете очередной ядерной боеголовки. Вот, как бы две таких вещи.

Б.ТУМАНОВ: Вот вопрос, который напрашивался. Маша из Москвы, Петр из Саратова, Юрий из Омска спрашивают, как там с радиацией сейчас? 60 лет прошло.

А.ЛЫСЕНКОВ: Ир, расскажи про остров.

Б.ТУМАНОВ: Есть ли люди, пережившие это?

И.ЧЕРИЧЕНКО: На самом деле, про переживших людей я не знаю, мне кажется, что их не осталось.

А.ЛЫСЕНКОВ: Ну, мы не встречали по крайней мере.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Мы не встречали, да, и там об этом нет нигде информации. Дело в том, что когда Хирошима была уничтожена, то есть рядышком, недалеко совсем от Хирошимы остров, который называется Мияджима. И туда были завезены обезьяны в 50-х годах для того, чтобы посмотреть, что с ними произойдет, то есть мутируют ли они, и как они вообще будут адаптироваться и выживут ли они, происходить в принципе с людьми, если высадить их на месте, где раньше был город. И вы знаете, для них для всех было, по-моему, совершенно сенсационно, ошеломительно то, что эти обезьяны не только там прижились, они не мутировали никак, и мало того, они сейчас до сих пор там живут, размножаются. Это целый остров, на котором живут только обезьяны.

А.ЛЫСЕНКОВ: И олени еще.

М.МАЙЕРС: То есть такой обезьяний остров.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Ну, мало их там, оленей. Там все-таки обезьян больше.

А.ЛЫСЕНКОВ: И самое удивительное. Нет, люди там живут, но хозяева острова – это обезьяны. Они чувствуют себя спокойно, их никто не трогает. Более того, если им что-то не нравится, они еще могут... Туристов все время предупреждают, что будьте осторожны, пожалуйста, с обезьянами, не трогайте их лишний раз, а то мало ли, можно и по башке получить от них.

М.МАЙЕРС: Вы не рисковали, я надеюсь?

А.ЛЫСЕНКОВ: Мы не рисковали.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Но куда бы ни пошел, в какие дорожки ты не... Потому что такой остров, есть места где много людей, есть всякие кафешечки, можно посидеть, а есть места такие диковатые. Вот, конечно, нас предупредили, что лучше, конечно, не трогать, не играть с ними.

Б.ТУМАНОВ: А обезьяны там следят за вами, бегают?

А.ЛЫСЕНКОВ: Они живут высоко в горах. Туда уже можно подняться на фуникулере, и они там живут и чувствуются себя спокойно, они не спускаются к берегу. А вот на берегу, как раз, уже совершенно спокойно ходят олени, причем оленей никто не трогает.

М.МАЙЕРС: И олени, если тронуть, то сразу вас подцепят на рога. Рискну предположить. И поэтому туристов предупреждают.

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, олени как раз безобидные. А если тронуть оленя, тут любой полицейский, не только полицейский, вообще любой житель Японии. Это, кстати, и в городе Нара та же история, олени ходят по улицам, все машины останавливаются. При этом священное животное...

И.ЧЕРИЧЕНКО: Как коровы в Индии. Абсолютно. Их такое количество, вы себе представить не можете. Мы вышли в городе Нара, когда мы только туда приехали, и нам сказали... Вообще, Нара – это и есть в переводе с японского, Олень. И потом когда мы туда вышли, мы были поражены: вначале, конечно же, так диковато, они ходят возле тебя, они трутся, ты их кормишь с руки.

М.МАЙЕРС: Прямо олени ходят? Дикие олени?

А.ЛЫСЕНКОВ: Началось все знаете с чего? Началось с того, что в Японии очень трудно найти надписи на английском языке, очень трудно. Там все одни иероглифы. И хоть какую-то информацию найти, если ты путешествуешь диким образом, а мы диким образом ездили, поездами, автобусами, без всяких туристических групп, и нет надписей на английском нигде. И тут мы выходим в городе, извините, что мы отвлеклись от основной темы, от мэйнстрима, так скажем. И тут мы выходим в городе Нара на железнодорожном вокзале, и вдруг я говорю: «Ир, смотри, надпись на английском!» И мы начинаем читать, и ничего не понимаем. Потому что написано... Я думаю, может все-таки действительно у меня с английским все плохо. Буквально, прямо на вокзале большая надпись: «Уважаемые господа, будьте осторожны с оленями, держите подальше ваши кошельки, сумки, брелки, сигареты» и что-то там еще перечисление. Я думаю...

Б.ТУМАНОВ: Причем здесь олени, да?

А.ЛЫСЕНКОВ: Я думаю, что-то... Может слово deer я неправильно перевожу? Может еще что-то? Думаю, это непонятная надпись. Я говорю: «Ир, что написано?». А она переводит то же самое. И только тут, отойдя метров пять, мы вдруг первое, на что натыкаемся, это на губы оленя, который тут же пытается нам устроить шмон и проверить, что вообще у нас есть, с чем мы собственно приехали.

М.МАЙЕРС: А их подкармливают что ли?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Все, все подкармливают.

М.МАЙЕРС: Они ищут лакомство?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Нет, они просто ходят за вами, и вы хотите - не хотите, вы обязательно чего-нибудь купите и дадите. Потому что они везде. Они стоят, ходят.

М.МАЙЕРС: Я чего-то ничего не понимаю. Вы ходите по улице города, а за вами ходят олени. И вот они прямо такие рогатые, да?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Они маленькие, они невысокие, они очень похожи на...

М.МАЙЕРС: А пятна есть как у Бэмби? (смеется)

И.ЧЕРИЧЕНКО: Есть, есть пятна. Они очень низкорослые, они такие же как японцы. Я не знаю, почему они небольшие.

М.МАЙЕРС: Это у них порода такая.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Видно, да. Может, там больше не вырастают, не знаю. Ну вот на Миядзиме тоже очень много оленей.

М.МАЙЕРС: После нашей передачи наши слушатели решат, что это такие специальные радиационные олени.

А.ЛЫСЕНКОВ: Если вы купили мороженое, ждите, что рядом 2-3 попрошайки-оленя тут же окажутся.

М.МАЙЕРС: Давайте поговорим, кого можно встретить на улицах Хиросимы?

А.ЛЫСЕНКОВ: Так вот по поводу радиации, возвращаясь к главной теме. Завезли этих обезьян, отлично себя там чувствуют олени, и на сегодняшний день радиации, как таковой, не было. Вообще, и скептики, и специалисты не скептики, тоже утверждали, что в течение 75-ти лет там вообще ничего не будет. Но дело в том, что там все начало расти, цвести. Буквально там уже с начала 50- годах, там началось бурное строительство. Сейчас в этом городе уже больше миллиона человек живет.

М.МАЙЕРС: То есть меньше десяти лет прошло?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да. Люди возвращаются.

А.ЛЫСЕНКОВ: Там больше миллиона человек. Потому что изначально там было население, по-моему, 400 тысяч, в 45-м году, 400 или 500. Сейчас уже больше миллиона человек проживает в этом городе. Бурная растительность. И не какая-то там бурная, мутирующая... Бурная – потому что мутирующая, ничего подобного! Более того, там сохранилось несколько деревьев, еще которые выжили в 45-м году. И там есть эвкалипт, который выжил во время бомбежки, во время этого пожара, обгоревший, весь скукоженный, но он до сих пор дает зеленые побеги. И радиации нет никакой. То есть никакого фона там нет вообще.

М.МАЙЕРС: А я пытаюсь представить эту картину в лицах. Вот вы можете себе вообразить: вот, 5, 7, 10 лет спустя – это выжженный город, абсолютно мертвый. Я представляю, то что вы говорите, как вы понимаете, ассоциации с Припятью возникают.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Вы знаете, так страшно. У них же там есть центральный музей, Музей Мира.

А.ЛЫСЕНКОВ: Да, музей-мемориал Мира.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Конечно, зрелище очень тяжелое. Мы пошли туда, мы вышли под таким прессингом этого всего ощущения: музыка, цвет приглушенный, ты видишь все эти остатки, которые там остались.

А.ЛЫСЕНКОВ: Сплавленное стекло.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Сплавленное стекло.

А.ЛЫСЕНКОВ: Не сплавленное даже, а стекло, впившееся в плавленый камень. Так даже можно сказать. Просто какие-то... Я, кстати, думаю, что Ира со мной согласится, что, уважаемые друзья, в этот музей с детьми лучше не ходить, потому что это очень сильное впечатление. Там есть что показать детям, там есть как раз детский мемориал, там памятник в виде осколки бомбы...

Б.ТУМАНОВ: Журавлика?

А.ЛЫСЕНКОВ: Да-да-да, именно он. И девочка с журавликом. Как раз Ира сегодня рассказывала по поводу того, что очень много детских рисунков, детских поделок. Вот все эти рисунки и поделки, они вокруг этого памятника со всего мира – все эти поделки, рисунки, все остальное детское... Туда, как раз очень хорошо сходить с детьми, все им показать. А в этот музей лучше с маленькими детьми не ходить.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Очень тяжело. Мы вышли под таким впечатлением. Просто я говорю: «Леш, давай остановимся. Постоим просто несколько минут». Я не знаю, ком в горле на протяжении всего этого похода. Мы больше полутора часов просто не выдержали. Там несколько этажей, вообще, очень большая...

А.ЛЫСЕНКОВ: Большая экспозиция.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Очень огромная экспозиция.

М.МАЙЕРС: И вот продолжая свою мысль, вот это выжженное пространство, и туда приходят люди, и люди не боятся: это же надо разбирать, это же надо город отстроить заново, и люди приезжают туда, и остаются там жить и рожают там детей. Это какое-то, я не знаю, это недостаток, извините, недостаток территории в Японии, что в общем, некуда было больше идти, или это, может быть, черта национального характера какая-то?

А.ЛЫСЕНКОВ: Я думаю, что это и то, и другое.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Вы знаете, мне кажется, и то, и другое.

М.МАЙЕРС: Потому что огородили бы колючей проволокой еще на американские деньги, понимаете? Поставили бы там 33 сторожевых башни, еще чего-нибудь и осталось бы это мертвое пятно на теле Японии то, как сейчас выглядит Чернобыль и прилегающие районы.

Б.ТУМАНОВ: Ну, там другая природа радиации. Дело в том, что это была, в общем-то, бомбочка совсем маленькая по нынешним меркам. И там распад этих радиоактивных материалов шел гораздо быстрее, активнее. Правда, не будем забывать, что многие жители Хиросимы, которые уцелели при бомбардировке, умирали от Лейкемии. Девочка Садаки Сасако, которая пыталась сделать тысячу журавликов бумажных, потому что было поверье, что человек, сделавший тысячу журавликов из бумаги, его желание исполнится. Она сделала что-то около 600, и, к сожалению, умерла в возрасте 12 лет. Ей было всего 2 годика, когда она подверглась вот этой радиации.

М.МАЙЕРС: Я напомню, что у нас в гостях актер и телеведущий Алексей Лысенков и Ирина ЧЕРИЧЕНКО, актриса театра и кино, и сегодня мы рассказываем вам историю одной Хиросимы. Ну хорошо, а что еще есть на улицах этого города, и что еще бы вы посоветовали посмотреть, куда сходить и как провести время помимо этого музея?

А.ЛЫСЕНКОВ: На самом деле, по большому счету, действительно, надо учитывать, что истории города, которая могла бы выразиться в архитектуре или еще чем-то, собственно и нет. Это надо отдавать себе отчет. Это не Барселона, в которой есть Собор Гауди, который строится Бог знает сколько, это не Париж с Лувром, не Москва с Василием Блаженным, и так далее, и так далее. Это город, у которого история началась шестого августа 45-го года. И по большому счету, именно от этого надо отсчитывать всю дальнейшую историю. И вся дальнейшая история в любом случае связана именно с этим. Поэтому смотреть в городе... Нет, там есть парки, есть замечательные парки. Как везде в Японии, там есть огромное количество парков, я не помню их названия, в которых, как...

М.МАЙЕРС: Не заучили.

А.ЛЫСЕНКОВ: Не заучил, да. В которых, как и везде в Японии вот эти все японские садики, все это там есть. Это все изумительно, это все прекрасно, это все конечно же можно смотреть. Но это точно такие же парки, как и в Киото, как и в Токио, как и в Наре, и в остальных местах Японии. А там все равно основной акцент, и ты понимаешь, что ты в этот город едешь именно для того, чтобы это понять и это увидеть.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Абсолютно точно. В этот город ты едешь специально, чтобы посмотреть и чтобы, может, ну кому-то это совсем не нужно. Люди, которые едут в Японию, они едут за историей, может, кому-то эта часть истории не интересна. Но нам показалось, что если мы в Японии, то нам обязательно нужно посмотреть на это. И мы сделали таким образом...

Б.ТУМАНОВ: Тем не менее, я скажу вам, то, с чего вы начали ваш рассказ об этой приподнятости, радостной жизни в Хиросиме, это, видимо, и следствие этой трагедии, и это, насколько я знаю атмосферу в других японских городах, это отличает хиросимцев от других.

М.МАЙЕРС: К 34-й минуте разучился говорить Хирошима. (смеется)

Б.ТУМАНОВ: Да (смеется).

М.МАЙЕРС: На лысенковский манер, простите.

Б.ТУМАНОВ: Наши слушатели устроили небольшую дискуссию. Один из наших слушателей говорит, ну в конце концов мы же не говорим Пари, мы говорим Париж. Почему мы должны говорить Хирошима?

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, ни в коем случае не должны. Здесь каждый делает свой выбор. Поскольку мы просто были, и у нас друг Джеро в Токио, и мы там были, мы как-то восприняли это, и так и стали говорить сейчас, Хирошима. Это только с этим связано.

М.МАЙЕРС: А что касается трудности перевода? Вот действительно, как все-таки, что вы посоветуете нашим слушателям, как справиться с этими иероглифами?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Учите японский.

А.ЛЫСЕНКОВ: Да. Вот должен вам сказать, что вообще в Японии очень развит внутренний туризм, японцы обожают передвигаться, обожают ходить по всем своим паркам, по всем своим прудикам, смотреть на своих цветных карпов, изучать сады камней.

Б.ТУМАНОВ: На цветущую Сакуру.

А.ЛЫСЕНКОВ: Цветущая Сакура – великолепное зрелище, изумительное. Они передвигаются постоянно. Но при этом это такой внутренний туризм, и встретить англоязычных японцев очень сложно.

М.МАЙЕРС: Правда?

А.ЛЫСЕНКОВ: Очень сложно. Это действительно так, а уж надписей на английском. Просто даже, это раритет.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Ну, скажем, да, в Токио безусловно, в Наре – очень и очень мало, в Киото тоже немного. Но, грубо говоря, если ты отходишь от самого центра, где там какая-то инфраструктура для туристов, то все остальное ты... без коммуникаций, ты попадаешь просто в закрытое пространство.

М.МАЙЕРС: И молодежь тоже не говорит по-английски?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Мало, очень мало.

М.МАЙЕРС: Вот такая высокотехнологичная страна.

А.ЛЫСЕНКОВ: И тем не менее, тем не менее.

Б.ТУМАНОВ: А они самодостаточны, Маша. Им не обязательно знать английский.

А.ЛЫСЕНКОВ: Мы когда выстраивали себе маршрут, и думали куда и как мы поедем, то конечно же, у нас был Токио, естественно Киото, древняя столица, естественно Нара. Понятно, что мы приняли решение обязательно побывать в Хирошиме. И еще два города, которые не являются какими-то там туристическими центрами, это Ито, город на берегу океана, такой рыбацкий. Чтобы понять, рыбацкая Япония. Вот настоящая рыбацкая Япония – это город Ито. И город Кавагучико, который стоит у подножия Фуджиямы. Так вот там англоязычных практически вообще не было, в Ито и Кавагучико.

М.МАЙЕРС: А как вы справлялись? Вот, какое самое, ну, может быть, какой-нибудь кошмар расскажите.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Хочешь не хочешь, вы знаете, кошмар был совершенно уникальный. Когда мы приехали в Ито. Мы все знали, как до него добраться, потому что мы ехали из более цивилизованных мест, но когда мы приехали в Ито и на третий день мы понимаем, что нам нужно уезжать в Кавагучико. И та единственная женщина в нашем отеле, замечательная, потрясающая. Вы знаете, мы тоже выбирали же, мы очень хотели понять, как не просто, как они живут, как они спят, как они едят, как они на циновочках, а как все это у них раздвигается. Потому что в нормальном отеле-то все понятно, а вот как это все происходит? Поэтому мы заказали некоторые отели со специальными комнатами.

Б.ТУМАНОВ: С местным колоритом, да?

И.ЧЕРИЧЕНКО: С местным колоритом. И вот эта волшебная женщина, которая японка, несколько фраз на английском, нам казалось, что нас даже понимает, в тот день, когда нам нужно было уезжать, она не работала. Мы выходим рассчитываться и понимаем, что никто в этом отеле, как и во всем городе, нам не поможет. Нам нужно ехать, мы не понимаем, не как вызвать такси, не как объяснить, куда нам нужно, как найти этот волшебный поезд, на котором должно быть написано что-то, что бы означало, что мы едем в Кавагучико, вот этот наш поезд.

А.ЛЫСЕНКОВ: А учитывая, что у нас не только поезд, а после поезда еще автобус. То есть, такси, поезд, потом автобус большой, ну, в смысле длинный маршрут.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Куда идти, куда податься. Мы с чемоданами, дождь на улице с ветром, и мы в шоке. Мы звоним нашему волшебному другу Джеро в Токио, вырываем его из какой-то срочной встречи. Мы объясняем ему, что мы вообще в полном нокауте, мы не знаем, что делать дальше. Он говорит: «Ребята, сейчас я вам помогу». Он оттуда звонит или нам по email’у присылает просьбу на японском: «Найдите карту на английском, того места, куда едут ребята». И нам выдали карту, где по-японски написаны иероглифы и рядом по-английски. С этой картой вызвали такси, с этой картой мы доезжаем. Вы знаете, единственное, что нас, конечно, спасало во всей этой ситуации – это уникальная пунктуальность всех людей. Потому что если поезд отправляется в 23:39, то он отправится в 23:39. Если там написано, четыре – то это точно будет четвертая платформа, никакой другой. То есть ты не промажешь даже если захочешь. И это нас просто спасло. Мы знали, что это четвертый путь, мы знали какое время, мы вскакивали. Единственное слово – Кавагучико? – Кавагучико, Кавагучико. И мы едем в Кавагучико, счастье, полтора часа легкого сна, спокойствия, и вот мы приезжаем туда. Автобусы. Тоже очень все замечательные, когда ты показываешь или рассказываешь, пытаешься губами что-то прошевелить, куда тебе нужно, тебе все тут же показывают, пальчиком.

А.ЛЫСЕНКОВ: Они очень контакты. Помимо того, что они очень точные, они еще очень контактные. Не в смысле поболтать, а в смысле помочь. Они тут же готовы потратить все свое время на то, чтобы все-таки помочь вам окончательно дать точный совет и правильно вас направить. А точность у них – вот это, с немецкой несравнима.

М.МАЙЕРС: Какой кошмар.

А.ЛЫСЕНКОВ: Я вам серьезно говорю. Потому что, например, автобус, который от какой-то железнодорожной станции до Кавагучико, часа три с половиной или четыре идет через горы, делая огромное количество мелких остановок. Люди выходят, заходят, где-то кого-то ждут, потому что инвалид, который поднимается на платформе – это некая задержка движения, и так далее, и так далее. Серпантины. Где-то пробки, где-то светофоры. И что самое поразительное: на конечную станцию автобус приходит минута в минуту. Вот как написано в расписании, так и приходит.

М.МАЙЕРС: Скажите, а какое впечатление произвели? Вот вы попробовали, вот расскажите, как это? Жить по-японски в японском стиле. То что Ирина уже начала рассказывать – сдвижные-раздвижные, там, ставни, шкафчики, кроватки, эти столики, подушечки, пиалы.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Первый раз, когда мы с Лешей переночевали в таком замечательном отеле, нам очень понравилось. Но, конечно, наши понятия о той японской пищи, которую мы едим в Европе, она никакого отношения не имеет к настоящей японской пище. Потому что не дай Бог, люди которые никогда в жизни этого не пробовали, вот как мы с Лешей, присесть на несколько недель. Потому что мы же тоже попытались этот колорит, чтобы он настолько остался в памяти, что все гостиницы, которые мы заказывали – они должны обязательно кормить нас волшебной едой.

М.МАЙЕРС: Теперь вы рис, наверное, видеть не можете?

А.ЛЫСЕНКОВ: Если бы рис! Да Господь с вами.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Рис – это единственное, что можно было там есть.

Б.ТУМАНОВ: Бамбуковые палочки какие-то?

А.ЛЫСЕНКОВ: Там все, что в море есть, вообще все что в море есть, оно все идет в пищу. Это жучки-червячки. По вкусу это очень сложно.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Но он приготовлено настолько странно. Все почему-то сладковатое, при этом соевый соус выдается... очень частая перемена блюд, на маленьких подносиках маленькими тарелочками, накрытые пиалочки, крышечками, что-то маринованное. Всего очень мало! Ну, я понимаю, почему мало – потому что такие люди, как мы, не съели бы и двух этих головок с глазками, которые мы не понимаем, что это, оно еще при этом замариновано, завернуто в какие-то листики.

М.МАЙЕРС: Ну, оно не шевелится? (смеется)

И.ЧЕРИЧЕНКО: Оно не шевелится, слава тебе, Господи.

Б.ТУМАНОВ: Пищат?

М.МАЙЕРС: И не пищит при раскусывании?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Было там несколько блюд, которые были..

А.ЛЫСЕНКОВ: Соевый соус.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да. Соевый соус – его подают в Японии только для свежей рыбы, которую приносят в маленькой пиалочке, типа, два кусочечка маленьких тунца. И мы ждали все время, потирая руки, что сейчас-то вот нам принесут тунец, в 25-м заходе, и мы его съедим. А соевый соус мы растягивали: чуть-чуть в пиалки разливали на рис, на все что только возможно было – соли нет вообще никакой. А мы люди, которые любят рыбу с солью или соевым соусом. Этого ничего нет. Если креветка – то она в каком-то сладком желе у вас стоит.

А.ЛЫСЕНКОВ: Не, она не соленая.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Все сладкое, все приторно сладкое. И единственное бывает – маринованная Сакура, вот вишенки эти маринованные, какие-то мелкие порубленные огурчики маринованные и маленькие-маленькие рыбоньки вот такие, манипусечки, как не знаю...

А.ЛЫСЕНКОВ: Червячки.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Головастики, с черненьким глазиком. Вот они вывялены, высушены, вымочены и маринованные. И все это тоже маленькая ложечка.

Б.ТУМАНОВ: За что?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Вот каждую рыбоньку мы съедали, заедая рисиком, чтобы хоть как-то...

А.ЛЫСЕНКОВ: Я один раз попробовал попросить, чтобы нам принесли еще соевого соуса. На меня посмотрели удивленно, я понял, что не принесут: потому что его могут принести только тогда, когда положено, и чуть-чуть совсем.

М.МАЙЕРС: Это дорого? Или что? Или это нетрадиционно?

А.ЛЫСЕНКОВ: Ну это то же самое, что если вам принесут котлету, а вы скажете: «Кстати, и мне к котлете принесите, пожалуйста, вишневое варенье».

М.МАЙЕРС: На вас посмотрят как на идиота, но вам же его принесут в конце концов?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Ну это уже надо было уметь спросить, понимаете? Мы же и спросить-то не могли, вот в чем проблема.

Б.ТУМАНОВ: Ну хорошо. Вы же ходили там в европейские рестораны.

М.МАЙЕРС: Ну, может, не будем об этом разговаривать, а?

А.ЛЫСЕНКОВ: Я был просто счастлив, когда в городе, как раз Кавагучико, в этой гостинице, которая называется Рюкан, когда нам принесли Сонсеном. Нам принесли вот этот ужин опять, и я сказал, Ир, я больше не могу. Пойдем выйдем отсюда, я даже смотреть на это не могу. И мы вышли, и вдруг оказалось, что совсем недалеко от нашего отеля, Рюкана, находится французский ресторан. И я увидел мясо! Это был счастливый день в нашей жизни (смеется).

И.ЧЕРИЧЕНКО: На самом деле, это очень смешно, потому что в конце третьей недели мы с Лешей были готовы на Макдональдс, вообще за вывеску, за букву M бежать через Кавагучико, через все озера...

Б.ТУМАНОВ: Вот теперь я понимаю, что вам тяжело досталось.

А.ЛЫСЕНКОВ: Я больше скажу, даже за Суши мы были готовы бежать.

М.МАЙЕРС: А суши они не едят?

А.ЛЫСЕНКОВ: Потому что суши – это достаточно такое специфическая еда, это отдельная. Она не естся каждый день, это такая спешиал.

И.ЧЕРИЧЕНКО: И у нас есть сушейные. Суши – так просто в ресторанчике, если ты зайдешь, ты не сможешь съесть. Это специальные сушейные.

М.МАЙЕРС: Это как бы по классу выше?

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, это просто другое.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Это вообще другое.

А.ЛЫСЕНКОВ: Это не совсем традиционная еда. Она такая, специализированная.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Они его часто не едят.

М.МАЙЕРС: Что такое суши в Японии? Что такое настоящие японские суши? Это все-таки суши в нашем представлении или это совсем не суши?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Нет, это суши, но они тоже очень специальные. То есть если вы заказываете суши с креветкой, как мы привыкли, там... у вас рис, сверху лежит креветка, то сверху, бойтесь этого! Если вы увидите что-нибудь сверху положенного, думаете, Боже мой! Как сейчас это будет, наверное, вкусно, что-то же по-японски, то это вот то, что есть у вас в животике, у этой креветки, все вот эти...

Б.ТУМАНОВ: Внутренности

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, внутренности, желчь. Вот самое неприятное, горькое, что мы нормальные люди выбрасываем, никогда не едим. Оно обязательно перетерто в такую пасту, мерозпакостную, с очень неприятным вкусом.

А.ЛЫСЕНКОВ: И запахом.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Что-то туда добавляют сладенькое. И сверху это тебе кладут. Ты, конечно, не понимая этого, берешь палочками, показываешь, как ты умело это делаешь, засовываешь себе в рот, глазки у тебя начинают делать такие пульсации, и ты понимаешь, что выплюнуть нельзя, надо проглотить. Но все что дальше лежит на тарелке – вроде бы все понятно, но что-то сверху там лежит... Ты говоришь: «Спасибо, не надо».

А.ЛЫСЕНКОВ: Как у Леши Кортнева: «Не, все понятно, но шо конкретно?».

Б.ТУМАНОВ: Скажите. А вот наш слушатель, Юрий из Омска интересуется. Вообще, японцы узнавали, что вы из России, даже при отсутствии английского? И если да, то как они к вам относились? Менялось как-то их отношение к вам?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Вы знаете, все очень доброжелательны.

Б.ТУМАНОВ: Вы там инкогнито были?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Нет. Единственный раз, я конечно пережила шок, когда мы в токийском почти метро, вдруг наш приятель Джеро, еще девушка из Швейцарии к нему приехала, приятельница. Мы таким небольшим коллективом путешествовали по нескольким городам.

М.МАЙЕРС: А Джеро – японец?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Он японец, он 100%-й японец. Но он много лет прожил в России, он работал в японском посольстве, и мы много лет дружим, очень много лет. И когда мы, конечно, наконец приняли решение и объявили, что мы туда приедем. Он был так добр к нам, что он взял в своем отпуске 7 дней, сказал, я обязательно, я хочу вам показать Нару, хочу вам показать Киото, чтобы с нами провести это время. И когда мы в токийском метро вдруг спускаемся, проходим... ну, во-первых, нас с Лешей не заметить нельзя, мы такие не маленькие люди, да?

М.МАЙЕРС: По сравнению с японцами.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да. И вдруг мы понимаем, что на нас как-то очень странно косится группа товарищей. Я говорю: «Леха, смотри, на тебя смотрят какие-то странные люди». Джеро спрашиваем: «Как ты думаешь, почему они на нас смотрят?» Он говорит: «Знаете почему? Наверное, потому что они русские, узнали Алексея» (смеется). Вы знаете, через несколько минут мы услышали русскую речь и мы поняли, что действительно: на нас обращаю внимание, но только русские.

Б.ТУМАНОВ: То есть японцы никак не реагируют на человека не японской внешности?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Нет.

М.МАЙЕРС: А в каких-нибудь районах диковатых, куда вы умудрились там залезть?

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, они не показывают. Может быть, они как-то реагируют, где-то там уже в горах или, наоборот, у моря, там где нет туристов, где мы там проезжали, может быть, они и реагируют на людей, не монголоидной расы, наверное. Но они настолько не выдают своих чувств, что мы этого не замечали. Они абсолютно лояльны, никакого удивления в глазах, никакой вот этой «Ой, посмотри».

И.ЧЕРИЧЕНКО: У них нет враждебности вообще.

М.МАЙЕРС: Они так специально, а вы этого не поняли.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Даже к американцам, даже к тому же английскому языку. Я думаю, что это не потому, что они таким образом..

Б.ТУМАНОВ: Простили американцев, да?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, да. Показывают, что вот мы к вам так относимся, что мы ваш даже язык учить не будем, совсем не поэтому. Кстати, знаете, заметила очень интересную вещь. Дело в том, что сейчас... ну, много же, допустим, японцев, которые учатся в Европе. Так вот, те самые японцы, та молодежь, которая питается теми самыми гамбургерами и всякой другой европейской кухней, они гораздо выше, чем все остальные японцы, живущие на материке.

М.МАЙЕРС: Физически?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Физически. Они высокие, они не кривоногие, у них зубы.

Б.ТУМАНОВ: Что же они над собой выделывают?

М.МАЙЕРС: Ну они выделывают это, извините, в течение...

И.ЧЕРИЧЕНКО: Это кухня, господа. Это кухня, это их кухня, к которой они привыкли.

М.МАЙЕРС: Так они и живут, извините, там по 120 лет в среднем.

А.ЛЫСЕНКОВ: Приходится выбирать.

Б.ТУМАНОВ: С кривыми ногами, но 120 лет.

А.ЛЫСЕНКОВ: Либо жить 120 лет с кривыми ногами (смеется), либо 60 с высокими и стройными.

Б.ТУМАНОВ: А вот надо подумать.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Меняется нация, меняется.

М.МАЙЕРС: В общих чертах, по поводу... вот, приехали!

Б.ТУМАНОВ: Ну, я вынужден это сказать, я сам не люблю.

М.МАЙЕРС: В двух словах, я, так понимаю что думает Ирина о маленьких и кривоногих японцах, а что думает Алексей об изящных...

Б.ТУМАНОВ: Длинноногих, стройных японках.

М.МАЙЕРС: Японках, да.

А.ЛЫСЕНКОВ: Я одно могу только сказать: именно поэтому японки ходят в длинных кимоно, именно по этой причине.

Б.ТУМАНОВ: Кривые ноги?

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, я не видел ни одной японской женщины с ровными ногами.

М.МАЙЕРС: А они прямо ходят в кимоно?

Б.ТУМАНОВ: А как вы их могли разглядеть? Они же кимоно скрыты.

А.ЛЫСЕНКОВ: Да не ходят они в кимоно, они в джинсах ходят, естественно. Но это я просто так, как пример.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Нет, в кимоно ходят много. Кстати, если мы говорим о тех самых райончиках.

А.ЛЫСЕНКОВ: А, вот в райончиках да, много ходят в кимоно.

Б.ТУМАНОВ: Слушайте, а метро в Хиросиме есть?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Есть.

А.ЛЫСЕНКОВ: Мы не ездили там на метро, мы ездили на трамваях.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Оно там есть.

А.ЛЫСЕНКОВ: На трамваях, на автобусах есть, а вот в метро мы не спускались.

М.МАЙЕРС: И я даже посмотрела схему. Я думаю, сейчас наверное там будет какое-то особенно сложное японское метро – ничего подобного, одна линия. Но я увидела там одну линию, и станций двадцать. Но она не линия, знаете, оно изогнуто как бы по городу, таким как бы полукругом идет, я так поняла, что это...

И.ЧЕРИЧЕНКО: Мы не ездили, потому что нам, действительно, интереснее было перемещаться на поверхности, и у них очень развита система трамваев – столько разных маршрутов, они все пересекаются. Вообще, мы просто купили карту трамваев и мы по ней путешествовали, очень, очень интересно. Действительно. Покупаешь билет – во-первых, ты с этим билетом на всем этом транспорте ездишь, все это пробивается, все очень четко говорят. И мы знаем, мы помним, где находится наша гостиница, нужно туда вернуться – и мы знаем, какие нам нужно остановки, чтобы посетить какие-то, скажем, музеи.

Б.ТУМАНОВ: Нет, надо учить японский.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Японский надо.

А.ЛЫСЕНКОВ: Кстати, должен вам сказать, что как раз именно Хирошима не намного, но отличается от остальных японских городов тем, что там английского языка больше, то есть проще найти карты с английским языком, проще увидеть надписи какие-то на английском языке, то есть именно в Хирошиме как раз английский язык можно найти в достаточной для того, чтобы сориентироваться и не пропасть мере.

Б.ТУМАНОВ: Кстати, а я предполагаю, что в Хиросиме достаточно есть иностранных туристов, делегаций.

А.ЛЫСЕНКОВ: Много, очень много.

Б.ТУМАНОВ: А вообще, вы видели в Японии туристов из Европы, из Соединенных Штатов?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Ну даже из России видели.

Б.ТУМАНОВ: Это были туристы или нет?

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, туристы оказались спортсменами. Они подошли все-таки за автографом. Я еще так подумал, что в центре Токио, почти в метро дать автограф. Это были наши спортсмены. Нет. Ну, в Токио понятно – там европейцев достаточно много. Ну, не европейцев, так скажем.

Б.ТУМАНОВ: Не японцев, скажем так.

А.ЛЫСЕНКОВ: Да, не японцев достаточно много. В Хирошиме тоже было очень много не японцев. Ну, все равно в туристических центрах имеется в виду.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, мы же тоже посещали туристические места.

А.ЛЫСЕНКОВ: А, например, в Кавагучико я европейцев не помню

И.ЧЕРИЧЕНКО: В Кавагучико не было европейцев. Ну очень маленькое количество встретили на Фуджиями. На Фуджияму мы поднялись, она несколько месяцев уже не поднималась, она была в тумане и когда.

А.ЛЫСЕНКОВ: Мы не на Фудзияму поднялись, туда подниматься сложно. Мы поднялись напротив, там такая есть гора, с которой очень хорошо, если есть возможность, можно увидеть Фуджияму.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, это гора с фуникулёром.

М.МАЙЕРС: А есть возможность – вы имеете в виду, облачность?

А.ЛЫСЕНКОВ: Да. Фудзияма очень редко открывается.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Она очень редко открывается. И поэтому для них, они считают, что если ты приехал и Фудзияма открылась, это добрый знак, значит над тобой что-то есть такое, что тебя ведет, что очень тебе помогает. И мы когда ехали, наш Джеро сказА.ЛЫСЕНКОВ: «Бедные вы, несчастные ребята. Несколько месяцев, да чуть ли не полгода Фуджияма сейчас в тумане, вы ее не увидите». И мы с Лешей, когда уже, ну совсем отчаялись, я говорю: «Алексей, поехали все-таки туда прокатимся. Мы поднимемся туда хотя бы». Мы приехали, были вознаграждены за свой подъем сразу, потому что мы увидели два автомата – в одном продавался хот-дог, замороженный американский, который тут же за несколько йен можно было разогреть, и он тебе горяченький выезжал. Мы взяли по хот-догу, картошечка-фри, которая типа Макдональдса тоже выехала.

А.ЛЫСЕНКОВ: Не, я-то себе, если ты помнишь, взял вообще второе. Там автомат, который выдавал прямо на тарелке горячую картошку с какими-то котлетами и с подливой, прямо горячее это все автомат выдавал.

М.МАЙЕРС: Надо было ради этого переться на Фудзияму.

А.ЛЫСЕНКОВ: Да, конечно!

И.ЧЕРИЧЕНКО: Разложились. И вот мы садимся с ним, никого народу, никто туда не едет. Единственные люди – которые мы и несколько туристов, которые спускаются на этом фуникулере. Мы с Лешей разложились, и вдруг мы наблюдаем картину маслом: вообще уже никого нет, и медленно-медленно начинает рассеиваться эта облачность. И чуть-чуть начинает показываться кончик, верхушечка Фудзиями. Мы хватаем фотоаппараты как бешеные, и начинаем фотографировать. Вот час, который мы там просидели: перед нами она открылась до половины, в течение часа. И когда народ попер, увидели, что она открывается, все туристы поднялись – она также закрылась. И у нас ряд фотографий как она открывалась и как она закрывалась. Постепенно.

Б.ТУМАНОВ: Но хот-дог-то вы успели съесть?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Что вы! Мы их съели несколько! (смеется) Мы были так счастливы, что мы нашли это местечко, то есть вознаграждены были по полной программе.

М.МАЙЕРС: Слушайте, а чем запивают эти глазки?

А.ЛЫСЕНКОВ: Вот единственное, что можно есть в этой стране – это Саке.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Саке и чай, да.

М.МАЙЕРС: То есть действительно пиалочки, и действительно они все разогревают? Вот это вот по-настоящему, прямо как у нас?

А.ЛЫСЕНКОВ: Да.

И.ЧЕРИЧЕНКО: И всегда приносят очень немножко Саке, потому что оно должно быть всегда теплое.

М.МАЙЕРС: А попросить добавку, или как соевый соус? (смеется)

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, это пожалуйста.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Они тоже были удивлены, что мы все время просим к каждому блюду, когда оно уходит. Она приносит – внесла два подносика и ушла, и когда она приходит, мы все время говорим: «Саке». (все смеются) Она говорит «йи!» и убегает. Опять выносит вторую, видит что там что-то поковыряли, но ничего не съели – «Саке». (все смеются). И когда там на восьмом подносе...

А.ЛЫСЕНКОВ: И в глазах у нее читается: «Я же вроде приносила?».

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, еще, конечно, очень интересное, что есть в Японии – это вот эти Ансены, про которые нельзя не сказать несколько слов. Потому что Ансены – это те горячие источники, которых очень много в стране, и на основе этих источников они строят либо гостиницы с Ансенами.

А.ЛЫСЕНКОВ: То есть в каждом номере свой горячий источник.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Очень, очень дорогие гостиницы. Ну, нам повезло, потому что это, как бы, общественная, типа, баня с этим горячим источником. Но на его основе есть несколько очень дорогих номеров: 2000 долларов стоит номер, никто из японцев позволить себе, конечно, не может такой роскоши, ну, только наверное очень богатые люди, и сумасшедшие туристы, которые случайно туда забрели.

А.ЛЫСЕНКОВ: Нет, ну мы еще давай все-таки признаемся, что мы уж так уж сильно не тратились, потому что мы попали не в туристический сезон, поэтому мы брали не по всей этой стоимости. Иначе бы нам не хватило. Потому что три недели в Японии. Вообще, Япония – очень дорогая страна. Поэтому, конечно...

И.ЧЕРИЧЕНКО: Безумно, безумно дорогая.

А.ЛЫСЕНКОВ: Безумно дорогая страна.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Чашка кофе, на визы

А.ЛЫСЕНКОВ: Три недели – это серьезно.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Если ты выпиваешь две чашечки кофе и берешь несколько маленьких-премаленьких пирожных, типа нашей «картошки», это 50 долларов. То есть ты должен быть к этому готов.

Б.ТУМАНОВ: Ничего себе.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Да, это Токио. Очень дорогой.

Б.ТУМАНОВ: Да я бы там разорился бы, на кофе.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Метро – очень и очень дорого. Потому что оно получастное и полугосударственное. То есть ты покупаешь. Ты можешь проехать на государственном метро за несколько йен, там, грубо говоря, за три доллара иметь карточку, по которой ты проезжаешь половину метро, а дальше ты переходишь на линию, где всего три станции – еще пять долларов.

А.ЛЫСЕНКОВ: Это про Токио разговор, чтобы не путались.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Это про Токио. Токио – очень дорогой город. Я думаю, что один из самых дорогих в мире, мы это на себе ощутили.

М.МАЙЕРС: Ну, не случайно он попадает в эти рейтинги. А скажите, а что, вот у нас остается-то полминуты, а что привезли из Японии?

И.ЧЕРИЧЕНКО: Ой. Юкаты, конечно. Мы привезли Юкаты – это халаты японские, которые нам,безусловно, очень, очень... мы их носим, они нам так нравятся.

М.МАЙЕРС: Правда? Это правда удобно?

А.ЛЫСЕНКОВ: Очень.

М.МАЙЕРС: А японскую баню попробовали?

А.ЛЫСЕНКОВ: Да, обязательно. А как же.

И.ЧЕРИЧЕНКО: А как же. И японскую баню, и вот эти Ансены.

А.ЛЫСЕНКОВ: Так вот в Ансене. У нас, я же говорю, поскольку был не туристический период, поэтому мы заказали себе все-таки этот номер, где у нас прямо в номере был Ансен.

И.ЧЕРИЧЕНКО: Ансен – это собственный источник.

М.МАЙЕРС: Я себя чувствую как героиня фильма «Бриллиантовая рука»: «А ты Мэрилин Монро видел?» (все смеются) «А кока-колу пил?»... Дорогие друзья, это была история одной Хиросимы. Ну практически это была история одного путешествия и история одной маленькой Японии. Наши гости – это актер и телеведущий Алексей Лысенков и Ирина ЧЕРИЧЕНКО, актриса театра и кино. Вот такая у нас сегодня получилась Хиросима и немножко Япония.

Б.ТУМАНОВ: Сайонара.

М.МАЙЕРС: Ну вот, что-то в этом роде.