Манама (столица королевства Бахрейн) - Виктор Немчинов, Яков Боровой - История одного города - 2008-02-24
М.МАЙЕРС: Здравствуйте-здравствуйте, это программа «История одного города», и мы с Борисом Тумановым опять в этой студии. Мы с ним тут уже были сегодня, и вот опять встретились. Здравствуйте – все-таки еще раз надо сказать, для приличия. Я хочу представить наших гостей. Это переводчик, востоковед и художник Виктор Немчинов.
В.НЕМЧИНОВ: Добрый вечер.
М.МАЙЕРС: Здравствуйте. И Яков Боровой – журналист-международник, член коллегии агентства новостей ТАСС.
Я.БОРОВОЙ: Тоже здравствуйте.
М.МАЙЕРС: О каких городах мы уже ни говорили. Но теперь будем говорить о городе, который вообще никто не знает, где находится. Вы же понимаете, что если я сейчас скажу, что мы рассказываем вам историю одной Манамы, на меня посмотрят, наверное, как на сумасшедшую.
Б.ТУМАНОВ: Ну почему? Перепутают с Мьянмой какой-нибудь.
М.МАЙЕРС: Или с Мананой. И с Панамой.
Б.ТУМАНОВ: И с Монако, может быть.
М.МАЙЕРС: Какие еще будут варианты?
Б.ТУМАНОВ: Давай лучше не будем томить слушателей и скажем, где это.
Я.БОРОВОЙ: Это в Бахрейне.
Б.ТУМАНОВ: Это в Персидском заливе.
М.МАЙЕРС: Мнения разделились.
В.НЕМЧИНОВ: Это грубейшая ошибка.
Я.БОРОВОЙ: Это политически некорректно. Надо говорить – в заливе. Потому что идет борьба, и это термин, который употребляют только иранцы.
Б.ТУМАНОВ: Ну считайте меня сторонником иранцев в этом случае.
М.МАЙЕРС: Подождите. А все остальные они правда так не говорят?
Я.БОРОВОЙ: Это просто «галф».
М.МАЙЕРС: Просто Галф, притом, что на карте мира этих галфов несколько десятков.
В.НЕМЧИНОВ: Когда вы пригласите иранцев, мы будем говорить «Персидский залив». Договорились?
М.МАЙЕРС: А в присутствии людей, которые бывали в Бахрейне, говорить «Персидский залив» некорректно. Продолжайте, Борис.
Б.ТУМАНОВ: Это пошло, между прочим, после войны в заливе, когда…
Я.БОРОВОЙ: Да, ее же не называли «война в Персидском заливе», хотя это правильно.
Б.ТУМАНОВ: Ну ладно. В заливе.
Я.БОРОВОЙ: В одном заливе есть один остров…
Б.ТУМАНОВ: Маленький островок…
В.НЕМЧИНОВ: И этот островок называется…
Б.ТУМАНОВ: Да, он называется Бахрейн. Площадь у него 635 квадратных километров.
М.МАЙЕРС: А это много или мало?
Б.ТУМАНОВ: Это очень мало.
Я.БОРОВОЙ: 703, по-моему.
Б.ТУМАНОВ: Нет, 635, сегодня смотрел.
М.МАЙЕРС: Там намыло.
В.НЕМЧИНОВ: Если вам уж так хочется про площадь, там есть еще 32 совсем маленьких, коралловых и не очень.
Б.ТУМАНОВ: Да, они с Катаром за них дерутся.
М.МАЙЕРС: Уважаемые мужчины, мне нужно, чтобы у меня были хоть какие-то ассоциации. Например, территория Московской области или Тверской или Москвы. Ну с чем это можно сравнить хотя бы приблизительно?
Б.ТУМАНОВ: Нет, это меньше Московской области.
М.МАЙЕРС: Потому что хочу вам сказать – я однажды читала какой-то текст про Швейцарию, и когда я прочитала, что в одной России помещается 418 Швейцарий, ничего более образного я придумать не могу. Мне сразу стало все понятно.
Б.ТУМАНОВ: Маш, это площадь большого мегаполиса, скажем так.
В.НЕМЧИНОВ: А столица, о которой мы будем говорить, Манама – там всего 150 тысяч жителей.
Б.ТУМАНОВ: То есть четверть населения всего Бахрейна – там всего 600 тысяч живет.
М.МАЙЕРС: А чего мы тогда вообще будем рассказывать об этом городе? Что там такого интересного? Один микрорайон.
В.НЕМЧИНОВ: А интересно там то, что, во-первых, мы говорим о самой маленькой стране арабского мира.
М.МАЙЕРС: Это обязывает.
В.НЕМЧИНОВ: Да. Есть самая большая страна в мире, и вот есть одна самая маленькая. То есть по контрасту. Мы будем разбирать с вами все то, что… ну, как говорят англичане, “small is beautiful” – маленькое должно быть притягательно, как минимум.
Б.ТУМАНОВ: Вот насчет притягательности. В исторических хрониках, там, где говорится еще о предшественниках арабской цивилизации, о т.н. Дилмундской цивилизации, существует предположение, что именно Бахрейн и назывался Эдемом, раем. Потому что в те времена это было место, которое славилось и своей растительностью, и своим климатом, и изобилием воды, и т.д. и т.п.
Я.БОРОВОЙ: Да, хотелось бы, конечно. Ну, Бахрейн – самое название – это «два моря» перевод. И действительно, страна называлась «Райский сад». Это тоже правильно. Или библейский сад «Эдем». Это вообще место сказочное. И это родина Синдбада-Морехода. Не забывайте, что все сказки, которые мы читали в «1001 ночи», это все оттуда могут быть.
М.МАЙЕРС: Вот с этого маленького-маленького островочка в каком-то неизвестном безымянном заливе.
Я.БОРОВОЙ: В том самом заливе… Вы политкорректны.
М.МАЙЕРС: Я никогда не переставала таковой быть.
В.НЕМЧИНОВ: Впервые пришли туда португальцы в 1521 году. Им там понравилось. Правда, Эдема они там не нашли, потому что в это время кроме песка и какой-то странной вязкой жижи, которой местные жители обмазывали плетеные лукошки, и они становились водонепроницаемыми, когда это все на солнце высыхало…
М.МАЙЕРС: При том, что воды не было.
В.НЕМЧИНОВ: Вода-то в заливе всегда была и есть.
Я.БОРОВОЙ: Не забывайте, что это остров все-таки.
М.МАЙЕРС: Ах да, черт, это же остров.
В.НЕМЧИНОВ: И это было неплохо. Там португальцам понравилось. А потом персы ваши любимые в 1620-м туда вошли. Это все-таки недалеко от Ирана было.
М.МАЙЕРС: А их персами можно называть?
Я.БОРОВОЙ: Это политкорректно, да.
М.МАЙЕРС: Или «один народ».
В.НЕМЧИНОВ: А с 1773 года там появилась нынешняя правящая династия. То есть 150 тысяч человек или 600 тысяч бахрейнцев, стать бахрейнцем невозможно, если ты там как-то с 1773 года не укоренился. То есть приезжих очень много, но они не получают гражданства. Там есть филиппинцы, польки, ирландцы, исландцы. Они прекрасно там работают, строят, обслуживают, делают все что нужно, а потом уезжают. Я как раз три недели назад, когда там был, беседовал с одним индийцем, который поехал специально в Бахрейн и проработал там в журналистике 6 лет, и сейчас он собирается обратно.
Б.ТУМАНОВ: Там есть журналистика?
В.НЕМЧИНОВ: Да, там есть две газеты, выходящие на английском языке, ежедневные. Одна называется «Трибуна», а вторая, по-моему, называется «Ежедневные новости». И они пишут на английском языке.
Б.ТУМАНОВ: Вот так!
М.МАЙЕРС: А там хватает поводов?
Я.БОРОВОЙ: Есть и информационное агентство, все есть.
М.МАЙЕРС: А что там происходит?
Я.БОРОВОЙ: Там, в принципе, происходит то, о чем может мечтать человек, который разбогател, добился всего, чего хотел, и продолжает жить весело и интересно, думая о благе подданных.
М.МАЙЕРС: Это вы одного конкретного человека имеете в виду?
Я.БОРОВОЙ: Нет, я имею в виду все эти 600 тысяч, которые являются гражданами Бахрейна.
М.МАЙЕРС: Вот они все такие?
Я.БОРОВОЙ: Нет, они не все такие, но они обо всех думают, как бы им сделать получше. Вот в 1971 году им дали независимость, например, от англичан. Потом стали думать и в 86-м году решили – а давайте мы в Бахрейне откроем университет. И открыли. И теперь это одно из интересных светских заведений. Потом стали думать – а что бы еще сделать такого хорошего? Например, чего нету у самой богатой страны – Саудовской Аравии, до которой рукой подать. И решили, что надо дать немного свободы. Во-первых, решили нарушить все предписания соседних стран и стали свободно продавать спиртное в городе.
М.МАЙЕРС: Это мусульманская страна!
Я.БОРОВОЙ: Да.
Б.ТУМАНОВ: То есть потреблять спиртное они имеют право?
В.НЕМЧИНОВ: Имеют право посмотреть на это в магазине и потрясти своими знаменитыми динарами, которые отличаются невероятной стабильностью к доллару – две и 0,7 доллара стоят сигары.
Б.ТУМАНОВ: И после этого выйти и магазина.
В.НЕМЧИНОВ: Нет, купить можно.
М.МАЙЕРС: Я не очень поняла этот тонкий экономический заход.
В.НЕМЧИНОВ: Ну в принципе это не нужно. Свобода – не для того, чтобы ты ею пользовался. Свобода – для того, чтобы ты знал, что она у тебя есть. В любой момент есть возможность зайти в магазин и взять спиртное. Но они не берут.
М.МАЙЕРС: Я еще не поняла этого тонкого экономического пассажа по поводу того, что доллар как-то у нас так, а динар как-то у нас так по-другому. И при этом один к другому привязан.
В.НЕМЧИНОВ: А дело в том, что в России доллар и рубль – это совсем другая песня. У нас говорят слово «инфляция», а на самом деле есть не инфляция по отношению к доллару, а есть просто повышение цен якобы рыночное, якобы свободно конкурентное. Но почему-то эта свободная конкуренция – 15-20% в год – и мы это все испытываем на себе. А Бахрейн этого не испытывает, поэтому одна из самых стабильных валют в арабском мире – это динар.
Б.ТУМАНОВ: Виктор, помимо того, что нам надо брать пример с Бахрейна в смысле твердости валюты…
М.МАЙЕРС: И заботы о населении, и отношения к алкоголю!
Б.ТУМАНОВ: Да, кстати, тоже. Известно, что Бахрейн, как и все государства Залива, живет за счет нефти. Но, насколько мне известно, Бахрейн является наиболее бедной в смысле источников нефти страной по сравнению с другими. И как они вышли из положения? Они стали строить обрабатывающие предприятия. То есть преобразующие. Вместо нефти они импортируют большей частью бензин или готовые нефти продукты, и тем и живут.
Я.БОРОВОЙ: Я хотел бы добавить по поводу свобод, прежде всего. Действительно, если сравнивать Бахрейн с Саудовской Аравией, то там высшее проявление свободы – женщины ездят на автомобиле, за рулем имеется в виду.
М.МАЙЕРС: А там лево- или правостороннее движение? Все-таки англичане там тоже похозяйничать успели.
В.НЕМЧИНОВ: Нет, там, по-моему, все-таки левостороннее сохранилось, хотя…
М.МАЙЕРС: Виктор, ну напрягитесь – вы там были всего три недели назад.
В.НЕМЧИНОВ: Я напрягаюсь – у меня перед глазами стоит огромный Бьюик, который находится в национальном музее Бахрейна. Этот Бьюик был первой машиной, которую шейхи купили за нефть. Дорог тогда еще не было, бензин из этой нефти почти еще не производили, обрабатывающих предприятий не было, но роскошный – со всю эту студию – коричневый полированный лимузин уже был завезен. Меня очень удивило, что на этом лимузине у передней дверцы запасное колесо стоит, и зеркальцо заднего вида было привязано к этому колесу специальными зажимами. В общем, это интересная история. Там же находится первый баррель нефти. Главное – рано начать. Как говорил Михаил Сергеевич, «вовремя зАняться, углУбить и при этом не кИчиться». Вот Бахрейн этим и занимался. Они начали качать нефть рано, они получили с нее максимальный сверхдоход. Вообще мне кажется, что Бахрейн – в чем-то преемник тех нефтяных камней в Баку, потому что когда это все стало советским, мир потерял доступ к той нефти, которую Нобель разрабатывал в царское время, и поэтому взгляды обратились куда-то поближе. И самые близкие места, где было возможно найти нефть, это были страны Залива, в том числе и Бахрейн. Вы, наверное, потом расскажете о музее нефти.
Я.БОРОВОЙ: Да, я расскажу о музее нефти, но возвращаясь к нефти, хочу вам сказать, что есть данные, что Саудовская Аравия за три дня выкачивает нефти больше, чем Эмираты за целый год. Вот такая любопытная статистика. И когда вы, Борис, говорили по поводу того, что они сумели наладить нефтеперерабатывающую промышленность, алюминиево-плавильную, надо еще сказать одну очень важную вещь – это стал еще банковский центр не только Залива, но и во многом арабского мира. Это тоже очень важно.
В.НЕМЧИНОВ: В любом магазине вы можете по карточке провести все покупки, все работает, все прокатывает моментально. То есть аппаратура технологическая на месте. Другое дело, конечно, что если вы хотите лично в банк зайти, допустим, в четверг, то это делается только до 10 утра, потом все банки закрываются, в пятницу вообще не работают.
М.МАЙЕРС: Это связано с религией. Значит, я пытаюсь понять и осмыслить все то, что вы говорите. Какой-то островок в каком-то безымянном заливе… Нефть надо было еще обнаружить и еще сообразить и все это построить, и это все такая красота, и это все при том, что там, как я понимаю, такое династическое правление, это такая монархия. Монархии отличаются довольно таким, прости господи, консерватизмом или тугодумством, потому что время правления монарха не ограничено, можно за левым ухом почесать, за правым, и потом вдруг оказывается, что такое просвещенное государство, банковский центр там, настроили нефтеперерабатывающих заводов, когда все остальные… ну, не все остальные, но многие нефтяные страны сидят на каких-то более скромных позициях, а тут на тебе! Какой-то островок, да еще и непонятно в каком безымянном заливе. Вот как это все происходило?
В.НЕМЧИНОВ: Ну, в общем, приятная мечта, которая реализовалась.
М.МАЙЕРС: Можно большое спасибо сказать португальцам, англичанам или просто какому-то божественному провидению.
В.НЕМЧИНОВ: Прежде всего, самим бахрейнцам, конечно, потому что они вели умную политику. Те самые, условно говоря, шейхи или короли…
М.МАЙЕРС: И им для этого понадобилось всего 30 лет? Или сколько? 35…
Я.БОРОВОЙ: Но не забывайте, что все руководство училось в Англии или в США. У нас неправильное представление. Да, они ходят в своих национальных одеждах, но все эти люди высокообразованные.
В.НЕМЧИНОВ: Кто-то и в Советском Союзе.
Я.БОРОВОЙ: Но из Бахрейна, наверное, не так много. В основном это люди, которые заканчивали вузы в США, Великобритании. То есть они набрались очень много знаний. И во многом они все-таки пытаются примирить мусульманские традиции, обычаи современной жизни. Вот это очень важно.
М.МАЙЕРС: А их за это соседи не проклинают?
В.НЕМЧИНОВ: Нет, они к ним едут с удовольствием познать прелести разврата, как они считают.
М.МАЙЕРС: Ах вот оно что. Кстати, обычно Борис смотрит талмуды, Энциклопедию Большую Советскую, а я смотрю новости – мне попалось, что в Бахрейне со скандалом были закрыты 20 отелей как гнездо разврата, как гнездо порока. Это было несколько лет назад.
Я.БОРОВОЙ: Вы не забывайте, что там еще база американского флота.
М.МАЙЕРС: Ах вот оно что! Теперь понятно.
Я.БОРОВОЙ: Ну, я не знаю. Пятого флота ВМС США называется. Штаб-квартира. Но разумеется, люди приходят с немножко другим менталитетом, и это не всегда вызывало восторг – очень вежливо, политкорректно скажем - местных жителей.
М.МАЙЕРС: Но при этом становилось ли это почвой для каких-то серьезных конфликтов?
Я.БОРОВОЙ: Нет, чтоб выпить спокойно у себя в номере. Нет, это надо сделать публично. Что не очень хорошо.
В.НЕМЧИНОВ: Дело в том, что они терпимы. По большому счету они весьма терпимы и толерантны, хотя внутрь своей культуры они не очень впускают тебя. Но тем не менее миром они заняты и интересуются. Вот для нашего человека, который вдруг окажется там, в этом городе Манама, что может быть любопытно? Наверное, все-таки пляжи, посаженные пальмы, вот эта вот насаженная зелень, которую они пытаются активно культивировать, то есть искусство садовника, вы это видите при крупных гостиницах, в прибрежной зоне. Кстати, такого, чтобы можно было вдоль пляжа пройти, как в Калифорнии, 15 метров территории неотчуждаемой, открытой для всех, - этого там ждать не нужно. Там большая часть пляжей закрыта, огорожена и открыта только для постояльцев или для тех, кто туда приходит…
Б.ТУМАНОВ: Постояльцев отеля?
В.НЕМЧИНОВ: Там отели плюс виллы, которые частично принадлежат местным жителям, а частично просто сдаются по обмену или каким-то другим правилам тем, кто их снимает. И у них достаточно закрытая территория. Поэтому остров в этом смысле совершенно безопасный. Плюс – действительно настоящий песок, которого вы не увидите в Турции, даже в той же Испании на песчаных пляжах такого золотого, мелкого, девственно чистого, укатанного пляжного песка я, например, нигде не видел.
Б.ТУМАНОВ: Кстати, вы говорили о насаждениях зеленых. Насколько мне известно, там нет никаких источников воды. А откуда берется вода? Опреснители или…
В.НЕМЧИНОВ: Капельное орошение. Вода подается к конкретному дереву. Вообще любое зеленое насаждение в этой точке мира – это уникальное инженерное сооружение. Мало того, что к нему подведено трубы отдельно к каждому корню, которые питают его водой, помимо этого ствол еще украшен электрическими лампочками. Поэтому вечером это дерево либо каким-то кобальтовым синим сияет, или какими-то изумрудными блестками. То есть это все подсвечивается, освещается. Все радует душу. Хотя количество этих деревьев и разнообразие их достаточно ограничено – это пальмы в основном.
М.МАЙЕРС: Хорошо, сейчас можно воду привозить танкерами, как бывало на Канарских островах или опреснять. А что там было и куда оно делось? Вы так сказочно рассказывали про «зеленый Эдем», и вдруг оказывается, что там нет ни рек, ни озер, одна жижа.
В.НЕМЧИНОВ: Нет. Эдем – это условная, мистическая вещь, которая когда-то в библейских сюжетах проскальзывала, а сейчас они пытаются это сделать благодаря тем деньгам, которые они накопили.
Б.ТУМАНОВ: Ну хорошо. Я вас слушаю и вижу, что там есть пляжи, там есть деревья разноцветные…
М.МАЙЕРС: У нас вообще пока история одного острова, мы до Манамы как-то еще не добрались.
Б.ТУМАНОВ: Сам город что из себя представляет?
М.МАЙЕРС: Город этот называется Манама, это столица королевства Бахрейн. Наши гости – это Виктор Немчинов – переводчик, востоковед и художник, Яков Боровой – журналист-международник, член коллегии агентства новостей ТАСС. Вот мы добрались до Манамы наконец-то. Чуть-чуть политики, некоторые сведения из растительной жизни, а вот теперь добрались до города.
Я.БОРОВОЙ: Бахрейн – это непосредственно Бахрейн плюс 32 острова.
Б.ТУМАНОВ: Островка, видимо.
Я.БОРОВОЙ: Островка. Но не надо обижать.
М.МАЙЕРС: А сколько из них обитаемы?
Я.БОРОВОЙ: По-моему, все 32.
В.НЕМЧИНОВ: Да.
Я.БОРОВОЙ: Хотя бы несколько человек, но живут. Но конечно, самый большой остров – непосредственно Бахрейн, на котором и расположена столица Манама. Но я вам должен сказать, что мой коллега прекрасно рассказывал о песке, но вообще-то там есть что посмотреть.
М.МАЙЕРС: А нас песок, в общем, вполне интересует.
Я.БОРОВОЙ: Я понимаю. Но есть еще другие виды туризма для туристов, которых интересуют еще какие-то достопримечательности.
В.НЕМЧИНОВ: На этом песке был построен ультрасовременный город. Вы видите там небоскребы, которые почему-то стоят и, в отличие от Триумф-Паласа, не проседают на этом песке. Другие здания. Есть какая-то старая часть, где вы видите какие-то постройки восточной архитектуры стиля 20-30-х годов. Это 3-4-этажные дома. В принципе, все это песочного цвета, как стены здесь в студии, абсолютно одинакового – что песок, что архитектура. За исключением, конечно, современных небоскребов, где разные цветные стекла во все стены, различные спирали, дуги, какие-то необычные конфигурации этих зданий. Это не просто стоят какие-то карандаши, прямоугольники. Это высокие здания, которые имеют какую-то устремленность. Что-то похоже на парус, что-то похоже на какое-то крыло птицы. При этом на стекле может быть сделан какой-то логотип типа граффити размером в 15 этажей.
М.МАЙЕРС: Ничего так.
В.НЕМЧИНОВ: На темном стекле какая-то зеленая надпись.
Я.БОРОВОЙ: Еще прекрасные португальские форты.
В.НЕМЧИНОВ: Да, если совсем в историю углубиться.
М.МАЙЕРС: Давайте по ролям распределимся. Немчинов, вы будете ответственны за цвета и за формы, а вы за все остальное.
Я.БОРОВОЙ: Давайте так и будем действовать, да.
М.МАЙЕРС: Соответственно, Яков Боровой, ваш выход.
Я.БОРОВОЙ: Я хочу сказать, что там есть что посмотреть. Ну вот форт, например, португальский внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, уже любопытно. Потом там самый, по-моему, замечательный…
М.МАЙЕРС: Не-не, подождите, о форте. Помимо ЮНЕСКО скажите несколько слов.
В.НЕМЧИНОВ: Это 1580-й год примерно. Конец 16-го - начало 17-го века.
Я.БОРОВОЙ: Он полуразрушенный, разумеется. Но это само по себе не новодел. То есть это то, что было реально португальцами построено. И таких достопримечательностей в мире не так много, я думаю, осталось. И там это все сохраняется. И, кстати, любопытно – мы потом поговорим – там на Бахрейне есть и католическая община.
М.МАЙЕРС: Осталась?
Я.БОРОВОЙ: Ну, очень немногочисленная, но осталась.
В.НЕМЧИНОВ: Там есть и иудейская община, которую никто не трогал никогда.
М.МАЙЕРС: Очень либерально со стороны мусульман.
Я.БОРОВОЙ: И в парламент входит 4 человека – обязательно представитель христианского вероисповедания, обязательно иудейского вероисповедания. Это то, что говорил мой коллега по толерантности. Это удивительно толерантная страна.
В.НЕМЧИНОВ: Кстати, парламент, о котором вы упомянули сейчас, Совет Шуры – это верхняя палата, как бы сенаторы, их 40 человек, их назначает король или эмир. А есть еще палата, тоже из 40 человек – это палата представителей. И они избираются. Избираются они от различных округов. Вообще весь Бахрейн разделен на 12 муниципалитетов, то есть 12 округов. Некоторые острова объединены, сама Манама тоже разделена на несколько таких муниципалитетов, и там есть активно действующие правительства. Вот когда у нас было такое мероприятие – Первая бахрейнская конференция по диалогам цивилизаций, то на ее открытии сам король не присутствовал, его не было в стране в это время, но он прислал своего представителя и велел прийти всем членам правительства. И это было удивительное зрелище, потому что можно было видеть на открытии человек 80, все приехали на роскошных автомобилях, зашли в этот зал заседаний. Там были и полицейские чины, начальник полиции. Причем интересно, что есть мужчина – глава полицейского управления, а рядом с ним женщина, поскольку это две епархии – одна занимается мужским населением, а другая женским.
Б.ТУМАНОВ: То есть женщины-полицейские там есть.
В.НЕМЧИНОВ: Да, причем в очень высоких рангах.
Б.ТУМАНОВ: Кстати, интересно – а они носят униформу?
В.НЕМЧИНОВ: Да, полицейскую униформу. Причем у женщин это сделано в виде платка…
Б.ТУМАНОВ: Юбка или брюки?
В.НЕМЧИНОВ: Брюки, мундир. У мужчин это обыкновенная армейская фуражка синего цвета с красным околышем, с большим количеством эполетов. Остальные все, конечно, менее красочно одеты, поскольку есть определенный стиль одежды. Там очень трудно разглядеть лицо, если это лицо бородато, если это лицо закрыто с двух сторон платком. Чаще всего это платок розовый в крапинку и два кольца черных…
Б.ТУМАНОВ: Это куфия называется, да?
В.НЕМЧИНОВ: Да. И потом сам длинный до пят наряд чаще всего коричневого цвета.
М.МАЙЕРС: Это мужчины?
В.НЕМЧИНОВ: Да.
М.МАЙЕРС: А женщины?
В.НЕМЧИНОВ: Женщины – то же самое, но черное. Черный платок…
М.МАЙЕРС: И исключение – только женщины-полицейские, и все?
В.НЕМЧИНОВ: Наверное, нет, не все. Потому что женщины-бахрейнки тоже ходят в цивильном. Они одеты по-европейски и ведут себя по-европейски, надо отдать им должное. Они не забиты, они умны, они работают, они сами зарабатывают себе на жизнь. Это у них есть. С ними мужчины вынуждены считаться иногда, даже проявлять свое рода куртуазность, определенное рыцарство. Потому что если женщина начинает говорить, то ее слушают, не говорят ей «Знай свое место!» Наоборот – все это как-то цивильно делается. В университете есть ряд дисциплин, где они преподают, у них есть студенты, то есть идет общение. В этом смысле они вполне современная европейская страна.
М.МАЙЕРС: Красивы?
В.НЕМЧИНОВ: Женщины да, такой восточной красотой. Кстати, многие из них баллотируются в парламент и ведут определенную политическую жизнь.
Б.ТУМАНОВ: То есть вы хотите сказать, что есть женщины-депутаты?
В.НЕМЧИНОВ: Да.
Б.ТУМАНОВ: Ну, это действительно светская страна.
М.МАЙЕРС: Я вообще не понимаю.
В.НЕМЧИНОВ: Более того – я с несколькими из них познакомился за те дни, что там был: одна из них была консультантом министра иностранных дел.
Б.ТУМАНОВ: Слушайте, где местный колорит, я не понимаю?
М.МАЙЕРС: Как это все сплелось воедино на малюсеньком острове? Как это все может сосуществовать?
Я.БОРОВОЙ: Мы углубились в политику, но действительно – это действительно очень толерантная страна.
М.МАЙЕРС: Это не политика.
Я.БОРОВОЙ: Я еще раз хочу подчеркнуть, что действительно, в отличие от многих других стран Залива, там действительно дамы пользуются достаточным пиететом, и к ним относятся с пиететом. Это не совсем политика… Мы все время забываем о том, что там есть еще великолепные музеи, которые очень любопытны. Например, музей жемчуга. Начнем с этого. Вообще забывают, что Бахрейн – это центр вылавливания и производства настоящего жемчуга. Не надо забывать. При том, что эта история относится чуть ли не к третьему тысячелетию до н.э. Притом ценится именно природный жемчуг, между прочим. Потому что, конечно, был нанесен чудовищный дура японцам, и когда они стали выращивать жемчуг, делать это все в промышленном производстве, но истинные знатоки жемчуга, которые любят, конечно, всегда отдадут предпочтение бахрейнскому.
Б.ТУМАНОВ: Это тот самый жемчуг, за которым ныряют?
Я.БОРОВОЙ: Да. И потом – именно в этих водах вокруг Бахрейна самая большая разновидность моллюска-жемчужницы – самые красивые, самые большие жемчужины и разнообразные…
М.МАЙЕРС: Розовый, белый, черный?
Я.БОРОВОЙ: Да. И конечно, когда ты заходишь в этот музей, это потрясающее совершено зрелище.
М.МАЙЕРС: Это ювелирные украшения?
Я.БОРОВОЙ: Если вы дальше идете покупать уже жемчуг – в музее это не продается, само собой, но там есть «Голден Сук», как везде, но он знаменит именно такими вещами…
В.НЕМЧИНОВ: То есть местный рынок.
Я.БОРОВОЙ: Да.
М.МАЙЕРС: Как может сочетаться – «голден сук»? вот как это может сочетаться?
Я.БОРОВОЙ: Вам не нравится последнее слово, но это означает всего лишь «базар».
М.МАЙЕРС: Но «голден» - переводчик мне не даст соврать – не имеет отношения к восточному базару! И к арабскому языку. Как может быть «Голден Сук», объясните мне?
Я.БОРОВОЙ: По-моему, в любом арабском мире обязательно будет «Голден Сук».
В.НЕМЧИНОВ: Есть золотой рынок, рынок золота. То есть если ты на Востоке и если у тебя есть какие-то отношения с женщинами, то эти отношения опосредуются через золото. Ты должен прийти и подарить из жемчуга или из золота.
Я.БОРОВОЙ: А вы знаете, почему? Я могу объяснить. Потому что при разводе женщина имеет право унести только то, что на ней одето. Поэтому ей надо навешать на себя максимальное количество золота, жемчуга, изумрудов – в каждой стране по-своему, но «все хорошее я ношу с собой».
М.МАЙЕРС: Это видно по женщинам?
В.НЕМЧИНОВ: Нет, все-таки она ж не готова к разводу прямо сейчас и здесь.
Я.БОРОВОЙ: Но она всегда приблизительно готова, чтобы в нужный момент унести с собой максимально.
М.МАЙЕРС: То есть цепочки не запутаются в шкатулке. Они разложены, как параллельные прямые.
В.НЕМЧИНОВ: А вообще, продолжая тему жемчуга, надо сказать, что в Бахрейне, во-первых, запрещено привозить, продавать и вообще иметь любой вид жемчуга, кроме естественного природного. Ни культивированный, ни натуральный, ни искусственный, ни – тем более – выращенный – все эти виды жемчуга в Бахрейне вы не увидите.
М.МАЙЕРС: А у меня что, отнимут?
В.НЕМЧИНОВ: Не отнимут, но продавать не будут это. И японцы, индийцы и китайцы могут туда со своим жемчугом даже близко не подходить.
Б.ТУМАНОВ: Ну а если японка приезжает с ожерельем жемчужным?
В.НЕМЧИНОВ: Нет, ну конечно, бить не будут. Но посмотрят, чтобы вывезла эту гадость. А что касается собственной гордости – это действительно так. Жемчуг не достигает каких-то гигантских размеров. Он в достаточной мере средний по габаритам – максимум 2 см будет эта жемчужина. Но 12 сортов я насчитал в музее национальном, где были выставлены эти изделия. Различные виды все имеют свои названия, и это любопытно. Помимо этого что еще в музеях можно увидеть? Вот Национальный музей находится на косе, по сути дела у кромки воды, у кромки Персидского залива…
М.МАЙЕРС: Просто Залива.
В.НЕМЧИНОВ: Да. И там, во-первых, на берегу выставлены суда каботажного плавания, которые они изготавливают. Это довольно интересные по архитектуре, по дизайну…
Б.ТУМАНОВ: Что-то от Синдбада-Морехода?
В.НЕМЧИНОВ: Что-то похожее. У них одна часть этого судна в виде плоской дощатой стенки, а другая имеет вытянутый нос, они необычной формы. Плюс какие-то надстройки для тентов от солнца. С этих судов они ловили и сейчас ловят жемчуг, ловцы жемчуга там работают. Помимо этого есть, конечно, этнографический раздел, где все те ремесла, которыми они занимаются, представлены. Ну, понятно, все те ремесла, которые вообще-то уходят. Плюс – есть раздел, связанный с археологией. Археология представлена прежде всего керамикой. Это поливная, разрисованная керамика, больше хумы – кувшины такие есть очень интересные. Очень любопытная оказалась коллекция глиняных печатей, которыми они запечатывали… где-то эта коллекция насчитывает 150 различных сюжетов, причем довольно интересных. Это то, что в Национальном музее. Помимо этого у них есть еще ежегодные современные выставки, которые они проводят. Это своего рода художественные базары, где современные художники пытаются изобразить сюжеты, которые им нравятся. Надо сказать, что с точки зрения понимания цвета, они не добились больших успехов по сравнению, скажем, с французскими импрессионистами. В принципе, большинство…
М.МАЙЕРС: Слушайте, если б они еще и добились успеха по сравнению с французскими импрессионистами, я б решила, что вы все врете.
В.НЕМЧИНОВ: Но зато по сюжетам у них неплохо. Они, во-первых, любят рисовать лошадей…
М.МАЙЕРС: Которых там нету.
В.НЕМЧИНОВ: Нет, извините. Лошадь для местного населения – это предмет вожделения. Это бугатти, это феррари, это все что хотите. Именно на коне. Поэтому там есть тематические парки, там есть парки, где они играют в поло. То есть конный спорт – это национальное достижение.
Б.ТУМАНОВ: Тут мы нащупали еще одно новшество. Мы говорили о толерантности. Они рисуют людей, лошадей?
В.НЕМЧИНОВ: Изображают, да.
Б.ТУМАНОВ: Но это же запрещено Кораном.
В.НЕМЧИНОВ: Ну, формально.
Я.БОРОВОЙ: Хоть это запрещено, это бывает. Но все-таки самое любимое изображение – все-таки это лошади, верблюды, какие-то орнаменты очень красивые. Ну и не забывайте, что очень красивая просто вязь арабская. Она сама по себе настолько привлекательна и декоративна, что это очень любопытно и интересно. Ну, еще о музеях – совершенно замечательный нефтяной музей.
М.МАЙЕРС: Да, вы обещали в начале о нем рассказать более подробно.
Я.БОРОВОЙ: Дело в том, что нефть там забила в 1932-м году, и ровно на 60-летие был создан этот нефтяной музей – в 92-м году. И он был интересно расположен – там, где была скважина номер один. Они вот так это сделали. Но вы сами понимаете, что нефтяная промышленность, в коей мы не специалисты, разумеется, за это время сделала решительные шаги вперед. Но безумно интересно посмотреть, как качали нефть в то далеко время. Я, например, считаю, что таких музеев просто в мире нету. Там огромное количество этого старого оборудования, старых бумаг, как велся подсчет, например, интересно тоже. Это все безумно интересно. И от этого места… вы, наверное, лучше расскажете, сохранилась знаменитая акация – дерево жизни.
В.НЕМЧИНОВ: Да, дерево это стоит.
Я.БОРОВОЙ: Яркий пример приспособляемости. Воды нету, вы правильно сказали. И вдруг неожиданно это дерево, и оно растет.
М.МАЙЕРС: Из нефти, что ли?
Я.БОРОВОЙ: Непонятно. Откуда это растение берет воду, до сих пор неясно. Но оно имеет как бы… вы понимаете, Восток вообще всегда полон мистицизма, чем он и интересен…
М.МАЙЕРС: Погодите – это реальное обычное дерево вот без этих сооружений?
Я.БОРОВОЙ: В том-то и смысл. Везде есть капельная оросительная система – в Турции, в Израиле к каждому дереву подводится вода, как сказал мой коллега. А здесь совершенно неожиданно, без этой капельной ирригации растет дерево. И вы знаете, это имеет огромное значение в том плане, что это какая-то действительно по-настоящему мистика. Мистика, которой прекрасен и интересен Восток.
В.НЕМЧИНОВ: Если будем углубляться, то можем в этом месте сделать оазис. Может, там будет нормальный колодец, кто знает? Но дерево там это уже все нашло. Продолжим историю с музеями, если это интересно нашим слушателям. У них есть Дом Корана.
М.МАЙЕРС: Я вообще не понимаю. Я меньше всего ожидала от передачи о Бахрейне такого разговора. Оказывается, мало того, что это международный банковский центр…
В.НЕМЧИНОВ: А вы почаще приглашайте – мы вам будем рассказывать такие истории…
М.МАЙЕРС: Так это еще и центр музейной жизни. Где! Не в Париже, не в Риме, не в Лондоне, а в Бахрейне!
В.НЕМЧИНОВ: Современное искусство мы как бы опускаем, хотя надо сказать, что по сюжетам это было бы любопытно посмотреть, что они рисуют и что они продают. А вот есть такое местечко в центре города, которое называется Бейт-аль-Куран, то есть Дом Корана. Это тоже музей – огромное здание. 15-17-этажное здание с приятным входом, с огромным вестибюлем, в котором бьет фонтанчик, и по сторонам находятся такие диваны. Потом вы попадаете в залы, где идут выставки, где представлены сотни разных Коранов, написанные вручную арабской этой каллиграфией, вязью, и это интересно посмотреть. Потому что само искусство каллиграфии очень высокое искусство, и там представлены с 18-го века по 2007-й год цитаты из Корана, написанные современными каллиграфами или современными художниками. Они обычно пишут таким тростниковым пером, которое называется «калям». Это палочка, которая срезана под острым углом.
Б.ТУМАНОВ: Это как гусиное перо, да?
В.НЕМЧИНОВ: Примерно да, но она варьируется по ширине. То есть это то, что у нас когда-то плакатные перья продавали плоские. У них такие же плакатные перья, сделанные из бамбука чаще всего. И за одну проводку он должен вырисовать вот эту длинную букву.
Б.ТУМАНОВ: То есть не отрывая от бумаги этого каляма?
В.НЕМЧИНОВ: Да. Поэтому чаще всего, для того, чтобы это сделать хорошо и долго, берется не шершавая бумага, а максимально гладкая, мелованная, и по этой мелованной бумаге он выводит, и вы видите, где у этого мастера не хватало чернил или где сильно рука нажимала. Там движение руки передается в этом тексте, что придает ему особую прелесть. Другие делают это современными шрифтовыми методами. Там есть тексты, сделанные в виде судоку, разных кроссвордов, геометрических фигур. То есть уже идет чистая арабеска, когда текст не значим сам по себе, а значим этот рисунок геометрический, внутри которого зашифровано послание.
Б.ТУМАНОВ: Слушая вас, я понимаю, что речь идет действительно о какой-то – может, это громко сказано, но о какой-то маленькой особой цивилизации в арабском мире. По крайне мере, я слушаю вас и понимаю, что это не Саудовская Аравия, это не Кувейт, это не Катар. Это Бахрейн. Вот скажите, с точки зрения арабиста, человека, владеющего арабским, какие-то особенности в наречии, в лексике бахрейнцев есть? или они говорят точно так же, как и их соседи?
В.НЕМЧИНОВ: Трудно сказать. Думаю, что есть, конечно. Диалектные отличия есть. Другое дело, что все образованные люди понимают соседей и говорят на литературном языке, но естественно, свой диалект присутствует. И вообще, действительно, хоть это общество и очень маленькое и стремящееся быть открытым, как мы в этом разговоре увидели, при этом оно сохраняет, конечно, свои традиции и является для иностранцев, конечно, полностью закрытым.
Я.БОРОВОЙ: Хотя там проводится, между прочим, «Формула-1», не забывайте.
В.НЕМЧИНОВ: И сейчас будет, да.
М.МАЙЕРС: Хотела, кстати, задать этот вопрос. Я ждала, когда вы закончите со своими музеями, чтобы спросить про «Формулу-1».
Я.БОРОВОЙ: «Формула-1» там проводится, затем – это совершенно замечательное место для гольфа, куда съезжаются гольфисты…
Б.ТУМАНОВ: Зеленые лужайки?
Я.БОРОВОЙ: Да. 64 гектара красивого ландшафта с четырьмя озерами. То есть люди туда съезжаются. И плюс – не знаю, открыт ли там «Диснейленд»…
В.НЕМЧИНОВ: Нет, строят пока. Но 8 млрд уже вложили в него.
Я.БОРОВОЙ: Да, 8 млрд вложено в «Диснейленд».
В.НЕМЧИНОВ: Первый в арабском мире «Диснейленд».
Я.БОРОВОЙ: Да, но это только начало. Еще там будет Венеция.
М.МАЙЕРС: Венеция? В пустыне?
Я.БОРОВОЙ: Вы представляете себе? И это при условии еще, что там 300 дней в году теплых, солнечных.
М.МАЙЕРС: А солнечные дни – это где-то на +40, да?
В.НЕМЧИНОВ: Ну, сейчас там +25, вода +16, я позволил себе зайти в Залив.
Я.БОРОВОЙ: А Венеция – это будет жилой городок на берегах каналов, проложенных на искусственном острове. То есть сейчас еще очень важно, что будут строиться еще искусственные острова вокруг.
М.МАЙЕРС: Борис, вам не кажется, что эти нефтедоллары развращают нацию?
Б.ТУМАНОВ: Я бы не сказал.
Я.БОРОВОЙ: Они ее образовывают, обогащают.
М.МАЙЕРС: В то время, когда Эмираты строят горнолыжный курорт, потому что Альпы их не устраивают, бахрейнцы тем временем строят у себя Венецию. Тут, знаете, проекты по повороту сибирских рек вспять как-то выглядят очень мелко.
Б.ТУМАНОВ: Ой, не надо. Не поминайте всуе эти проекты. Маша, я хочу сказать одно - вы абсолютно правы, нефтедоллары – действительно источник благ, но слушая наших гостей, я постоянно возвращаюсь к одной и той же мысли – вот что происходит со страной, если эти доллары тратить рачительно.
М.МАЙЕРС: Тогда я задам свой вопрос, к которому я прибегаю уже в крайних случаях. Скажите, что вам больше всего в Бахрейне не понравилось и каков его самый большой недостаток?
Б.ТУМАНОВ: Это провокация.
М.МАЙЕРС: Никакой провокации. Просто-напросто пытаюсь сохранить баланс в передаче. Гости задумались.
В.НЕМЧИНОВ: Прежде всего, мне не понравилось то, что в этом городе, в столице мало тротуаров. И еще меньше пешеходов. И когда вы находитесь в одной части города, если это не самая основная улица финансового района, где есть пешеходы, то вы людей, по сути дела, не видите. Все едут на автомобилях в основном.
М.МАЙЕРС: Пробки?
В.НЕМЧИНОВ: Да, пробки есть.
Я.БОРОВОЙ: По-моему, такая же ситуация во многих странах. И в США вы не очень-то увидите пешеходов.
М.МАЙЕРС: Ну почему, на Тайм-сквер они иногда встречаются.
Я.БОРОВОЙ: Бывает. Но правильно мой коллега сказал – в центе города еще можно увидеть кого-то. Но вообще-то без машины там нечего делать.
В.НЕМЧИНОВ: В этом случае Москва оставляет много приятного для интереса.
М.МАЙЕРС: В Манаме есть пробки.
В.НЕМЧИНОВ: Есть пробки, есть.
Б.ТУМАНОВ: Слушайте-ка, мы не поговорили о кухне…
М.МАЙЕРС: Ой, мы так много еще о чем не поговорили…
Б.ТУМАНОВ: Я так предполагаю, что бахрейнской кухни нет?
В.НЕМЧИНОВ: Нет, кухня разнообразна. Есть какие-то арабские блюда, дежурные, нормальные, которые они предпочитают. Но в европейских точках питания – в гостиницах, в ресторанах, в барах – в основном предлагают малайскую кухню, предлагают такую экзотическую вещь, как китайский шведский стол.
Б.ТУМАНОВ: Ну понятно. То есть испробовать там шницель по-бахрейнски вы не сможете, да? или кускус по-бахрейнски?
Я.БОРОВОЙ: Вы еще скажите – свиную отбивную, что совсем было бы оскорбительно. Но в принципе любой гурман найдет в Бахрейне все, что ему заблагорассудится – и китайскую кухню, и корейскую, и любую. Тут даже вопроса нет.
М.МАЙЕРС: Вы знаете, я посмотрела, что рекомендуется на сайтах относительно Бахрейна. Вот, например, предупреждение: «Запрещен ввоз видеозаписей, кинофильмов, печатных изданий, противоречащих нормам ислама, морали и нравственности». То есть Маркиза де Сада туда лучше не везти.
Б.ТУМАНОВ: И Тинто Брасса тоже.
М.МАЙЕРС: Рекомендуется профилактика против тифа и гепатита Б.ТУМАНОВ:
Б.ТУМАНОВ: Вот это да.
М.МАЙЕРС: Вся вода хлорируется, считается безопасной для питья. Хотя следует все же использовать бутилированную воду. Мясо и рыбу следует употреблять только после предварительной тепловой обработки, предпочтительно горячими, фрукты – очищенными от кожуры, овощи – хорошо вымытыми. Рекомендуется иметь при себе головные уборы и средства от насекомых. А какие там насекомые могут так сильно испортить жизнь путешественникам?
В.НЕМЧИНОВ: Те советы, которые вы сейчас прошли, по большому счету, они должны использоваться в любой стране. Но пить воду стоит из бутылок.
Б.ТУМАНОВ: Насекомых в Париже, наверное, нет.
В.НЕМЧИНОВ: Вы уверены? Смотря в каком районе Парижа вы находитесь. Но о Франции поговорим в следующий раз. О насекомых я предоставляю слово своему коллеге.
Я.БОРОВОЙ: Там выращивают бабочек, разные экзотические виды. Есть такой вид сельского хозяйства, он небольшой, но такой бизнес тоже имеет место быть. Вообще…
М.МАЙЕРС: Едят?
Я.БОРОВОЙ: Нет-нет, просто любуются.
М.МАЙЕРС: Слава богу.
Я.БОРОВОЙ: Но если уж мы заговорили о еде, то я должен сказать, что когда попадаешь на прием или на обед, есть три или четыре вида рыбы. Причем один из этих видов рыбы – это как раз морская рыба. Естественно, не мороженая, а свежая, очень вкусно приготовленная. Затем есть 5-6 видов баранины – ягнята, на ребрышках, еще как-то. Очень много своего рода кебабов с разного рода пряностями. И потом – огромный сладкий ряд. Это, конечно, привлекает. Ну а для любителей здорового питания есть разные салаты, есть всевозможная зелень…
В.НЕМЧИНОВ: Там еще кофе замечательный совершенно.
Я.БОРОВОЙ: Под самый конец идет кофе, и этот кофе, надо сказать, стоит супа и обеда в целом. Потому что маленькая чашечка этого обжигающего напитка настолько концентрированна, что тройной и двойной экспрессо – ничто по сравнению с ней. Это какая-то маслянистая густая жидкость, которой много вы не можете выпить, потому что начнется сильное сердцебиение…
М.МАЙЕРС: А вы вообще ее можете пить?
Я.БОРОВОЙ: Можете. И желательно при этом каждый глоток запивать холодной водой. Контраст очень горячего кофе маслянистого и ледяной холодной воды дает неповторимое вкусовое ощущение – вы чувствуете этот восточный кофе.
М.МАЙЕРС: И все ж не могу вас не спросить. У нас остается две минуты до конца передачи. Вот что – может, в еде, может, в каких-то покупках или в каких-то сувенирах есть такого концентрированно бахрейнского? Или это…
В.НЕМЧИНОВ: Я боюсь, что я продолжу свою тему. Жемчуг, жемчуг, жемчуг…
М.МАЙЕРС: Я только хотела сказать, что я бы предпочла жемчуга, конечно.
В.НЕМЧИНОВ: Ну, вот на этом мы как бы и остановимся. Все единогласно голосуют.
Я.БОРОВОЙ: Ну, золото есть.
В.НЕМЧИНОВ: Ну, это везде есть, а бахрейнский жемчуг…
Б.ТУМАНОВ: Вот я представляю – Маша привозит жемчуг к себе домой из Бахрейна, и любой гость…
М.МАЙЕРС: Нет, давайте так – Маше привозят жемчуг из Бахрейна.
Б.ТУМАНОВ: Хорошо. И любой ваш гость, зайдя к вам домой и увидев этот жемчуг, - «А, говорит он, это жемчуг Бахрейна».
М.МАЙЕРС: Конечно, 100%!
Я.БОРОВОЙ: Но это должен быть специалист все-таки, чтобы он отличал настоящий жемчуг от искусственного.
В.НЕМЧИНОВ: Хорошо. Некоторые уже привезли.
Б.ТУМАНОВ: Я понял, о ком идет речь.
М.МАЙЕРС: А я ничего не понимаю…
В.НЕМЧИНОВ: Очень хорошо, на этом мы можем спокойно провести финал передачи.
М.МАЙЕРС: Да, вы уже почти свободны, господа. Я только хочу напомнить вам, что программа у нас называется не «История одного острова», не «Одного королевства», а – «История одного города». Манама – это столица Бахрейна. Дорогие друзья, если вам в кроссворде когда-нибудь попадется вопрос, как называется столица Бахрейна…
В.НЕМЧИНОВ: То вы теперь будете это знать.
М.МАЙЕРС: Запомните эти божественные слоги – Ма-на-ма. Так называется столица Бахрейна. Историю одной Манамы мы сегодня вам старательно рассказывали. Не без помощи наших гостей, и не без их участия. Это Виктор Немчинов – переводчик, востоковед и художник и Яков Боровой – журналист-международник, член коллегии агентства новостей ТАСС. Спасибо вам огромное, уважаемые гости.
В.НЕМЧИНОВ: Спасибо вам.
Я.БОРОВОЙ: Спасибо.