Монтевидео (Уругвай) - Сергей Брилев - История одного города - 2007-07-12

М. МАЙЕРС: Уже 9 минут первого в российской столице. Доброй ночи, уважаемые радиослушатели! У микрофона Маша Майерс. Борис Туманов на своем посту.

Б. ТУМАНОВ: Доброй ночи!

М. МАЙЕРС: Сегодня мы с вами отправимся в совершенно удивительный город. Борис, я задаю Вам традиционный вопрос: это где?

Б. ТУМАНОВ: Это в Южной Америке.

М. МАЙЕРС: А это что?

Б. ТУМАНОВ: Это город Монтевидео, столица Уругвая.

М. МАЙЕРС: А это где?

Б. ТУМАНОВ: Это между Бразилией и Аргентиной.

М. МАЙЕРС: А это где?

Б. ТУМАНОВ: Это в Южной Америке, на берегу Атлантического океана, в долине реки Лаплада.

М. МАЙЕРС: Чудесно, просто всеобъемлющая информация! Я хочу поприветствовать нашего гостя – это телеведущий, как Вы сами себя назвали – «почетный уругваец» - Сергей Брилев.

С. БРИЛЕВ: Добрый вечер!

М. МАЙЕРС: Вы знаете, я смотрела, что пишут об Уругвае вообще, какие новости приходят из этой страны, из этого города. И, конечно, первое – это про футбол, опять про футбол и в конечном итоге все равно про футбол.

С. БРИЛЕВ: Нет, еще раз в 10 лет бывают сенсационные публикации о том, что найдено место высадки Мартина Бормана на уругвайском берегу в июне 1945 года. Потом, правда, поднимаешь подшивку газет и выясняешь, что та же самая новость была напечатана десятью годами раньше как очередная сенсация. В Уругвае выходные, печатать нечего и достаются старые сенсации.

М. МАЙЕРС: Но если в Уругвае выходные раз в десять лет, то это вполне себе нормально. Я-то думала, что у них там одни сплошные выходные.

С. БРИЛЕВ: При все том, что это Латинская Америка, то есть достаточно европейская страна, о чем поговорим попозже, даже не «достаточно», а на 100% этнически европейская, но латинская тяга к выходным у них есть, поэтому выходных там больше, чем в латинском календаре.

М. МАЙЕРС: Скажите, а футбол у них это религия. Объясните, почему там футбол, футбол и опять футбол. Я, видимо, не попала на этот «раз в 10 лет», где-то там, наверное, между седьмым и восьмым годом.

С. БРИЛЕВ: Нет, Маша, Вас не было на этом месте в 1930 году, когда прошел первый в мире чемпионат по футболу.

М. МАЙЕРС: Первый чемпионат мира по футболу?

Б. ТУМАНОВ: Да, Уругвай в этом отношении уникальная страна.

С. БРИЛЕВ: И уругвайцы стали первыми чемпионами мира по футболу. Но потом они стали чемпионами мира еще раз в 1950 году, выиграв бразильцев.

М. МАЙЕРС: И тогда эта периферийная Англия со своим футбольчиком, я так понимаю, не котировалась в Уругвае в 1930 году.

С. БРИЛЕВ: В 1930 году уругвайская сборная была собрана из игроков двух главных национальных команд, одна из которых называется «Насьональ», другая «Пеньяроль», но «Пеньяролем» она называется по причине того, что там, где она тренировалась, было куплено выходцем из Италии, который назвал его в честь своей родной деревни Пеньяроль, но переименована команда была из своего исконного, изначального названия. А начальное название у нее было такое замечательное испанское «Рэйлуэй». Но дело в том, что уругвайский футбол был основан британскими железнодорожными рабочими. И все, кто следит за футболом, могли обратить внимание на то, что майки «Пеньяроля» черные и желтые. Это ни что иное, как цвет семафора железнодорожного.

М. МАЙЕРС: А я думала, что это цвет мобильного оператора давно.

Б. ТУМАНОВ: «Билайн»!

М. МАЙЕРС: Борис, ну что же Вы такой прямолинейный!

С. БРИЛЕВ: Слушайте, но мы унеслись вперед в историю Уругвая. А надо начать с простой вещи и пояснить: я же сказал, что это европейская страна. В центре Монтевидео стоит памятник индейцам чаруа, вернее, не индейцам, а одной конкретной семье этих индейцев, которая была последней семьей, оставшейся в живых от всего этого когда-то могущественного и огромного племени. Она была вывезена в качестве живых экспонатов на Всемирную выставку в Париж в конце XIX века, там заболела гриппом и умерла. И вот, когда умерли последние индейцы чаруа, уругвайцы поставили им памятник. Но дело в том, что когда испанский мореплаватель Сулис в 1516 году открыл побережье нынешнего Уругвая, то индейцы чаруа имели неосторожность его убить. По причине чего несколькими годами позже испанцы отправили туда такой экспедиционный корпус возмездия, и, в общем, был геноцид, если называть вещи своими именами. Там за полгода индейское население просто было вырезано на 99%. Оставались считанные семьи, одну из которых несколькими годами позже отправили на Всемирную выставку. Поэтому страна на 99,9% была заселена эмигрантами и выходцами из Европы. Я надеюсь, нас не очень много аргентинцев сейчас слушают: я расскажу один анекдот неприличный. Он уругвайский про аргентинцев – ну, понятно, соседи друг про друга рассказывают: «Как сделать уругвайца?» - «Ну, как: берешь чан и начинаешь мешать разные крови. Основная масса – итальянская, испанская, чуть-чуть немецкой, значительно – еврейской, довольно много русской. И чуть-чуть говнеца надо добавить, только с говнецом надо не переборщить, потому что если переложишь, то получается аргентинец».

М. МАЙЕРС: Наш sms: +7-985-970-45-45, Вы можете комментировать происходящее в эфире!

С. БРИЛЕВ: Но страна такая европейская.

Б. ТУМАНОВ: Я должен добавить к тому, что сказал Сергей про уничтожение индейцев. Дело в том, что там же были еще гуарани.

С. БРИЛЕВ: Чаруа, кстати, были одним из ответвлений гуарани.

Б. ТУМАНОВ: Да. Я набрел вот на какие интересные сведения: в 1830 году остатки этих индейских племен были признаны не ассимилирующимися и были целенаправленно истреблены уже на законной основе, будем так говорить.

С. БРИЛЕВ: Что не помешало тогдашнему прогрессивному президенту Уругвая Мануэлю Уриби первым в Южной Америке отменить рабство, по причине чего из Бразилии в Уругвай бежали негры-рабы. И там есть небольшое меньшинство темнокожих – это потомки тех людей.

М. МАЙЕРС: Значит негритянской крови тоже надо капнуть в этот чан?

С. БРИЛЕВ: Чуть-чуть. Кстати, они практически не перемешались. Это не помешало многими годами спустя провести анализ ДНК, и у нескольких людей в долине реки Уругвай нашли следы того, что все-таки испанские колонисты немножечко с ними перемешались. Но что главное произошло в истории страны тогда – житель Монтевидео великий уругвайский поэт Хуан Соррилья де Сан Мартин – читать его невозможно, честно говоря, даже испаноговорящим людям, но он великий уругвайский поэт – написал классическое произведение, которое называется «Табаре». Табаре – это индейское имя. Краткое содержание: юноша-индеец влюбляется в испанскую колонистку, и из этой любви рождается миф о независимом государстве. Ну, на самом деле такая красивая легенда. После этого это индейское слово «табаре» входит в уругвайский диалект испанского языка и становится национальным именем. То есть понятно, что все они там Мануэли, Хосе, много Иванов, много Хайме по понятным причинам. И вот нынешний президент Уругвая – это первый президент, которого зовут Табаре, Табаре Васкес. История некоторым образом закольцевалась.

М. МАЙЕРС: Даже несмотря на то, что это женское имя, как я понимаю?

С. БРИЛЕВ: Нет, это мужское имя. Так звали индейца.

Б. ТУМАНОВ: Сергей, давайте внесем ясность в происхождение слова «Монтевидео». Самая расхожая версия связана с португальским матросом, который выкрикнул эти слова: «Монтевидео» - «Я вижу гору». Я нашел совершено экзотическое еще одно объяснение.

С. БРИЛЕВ: Я хочу пояснить, что Уругвай – это испаноязычная страна, но она была спорной территорией между Бразилией и Аргентиной, в том числе и по причине того, что открыли испанцы, а осваивали португальцы. Поэтому «монтевидео» – действительно португальское выражение.

Б. ТУМАНОВ: Придумали вот что: оказывается «монтевидео» - это сокращенная расшифровка такого выражения: «шестая гора с востока на запад».

С. БРИЛЕВ: Ну, вообще-то строго говоря действительно шестая. Давайте я дам одно пояснение. Я в Монтевидео окончил Институт иностранных языков. Сначала одно время там жил с родителями, потом бессчетное количество раз там был. Потом я окончил институт, и в Москве получил право сдать на кафедре романских языков экстерном испанский. Прихожу, открываю рот, а там сидят очень уважаемые преподаватели, авторы классических учебников, но они все дочери или внучки совиспанцев. Я открываю перед ними рот, они слушают меня и говорят: «Молодой человек, экзамен по итальянскому – дверь направо, экзамен по португальскому – дверь налево». В общем, пришлось вступить в статистическую дискуссию. «Хорошо, - говорю, - на вашем языке говорят 3 миллиона мадридцев?». Они говорят: «Да». «А на моем наречии, - говорю я - понимаю, что варварском, говорят 3 миллиона уругвайцев, 35 миллионов аргентинцев и 5 миллионов парагвайцев. Так что нас больше». Действительно есть версия о том, что это шестая гора, но как бы по-дэнбрауновски ни высчитывать символизм в названии, действительно плоская абсолютно страна и шесть не гор, а холмов. И тот холм, где Монтевидео стоит, он действительно, если плыть с востока на запад, получается шестым. Может быть и так. Но в любом случае «вижу гору» в названии присутствует. Гора присутствует и на гербе страны.

М. МАЙЕРС: При том, что страна плоская!

С. БРИЛЕВ: На гербе страны нарисована корова, которая принесла стране богатство, лошадь – символ свободы, весы – правосудие, сбалансированность, законность и вот та самая гора.

М. МАЙЕРС: Скажите, Вы так хорошо знаете всю Южную Америку, а какое эмоциональное положение занимает Уругвай, зажатый между Аргентиной и Бразилией? На карте даже сразу и не сообразишь, что это за кусочек такой затесался.

С. БРИЛЕВ: Про карту скажем спасибо. Это красиво. Если посмотреть на контур Уругвая, то это ровно анатомический контур человеческого сердца. Не символ, как мы сердечко рисуем, а как сердце выглядит в нашем организме – так выглядит и Уругвай.

М. МАЙЕРС: Ну, это могут догадаться только специалисты!

С. БРИЛЕВ: Вторая вещь: это самое маленькое государство из всех в Южной Америке, при этом, когда мы смотрим на Южную Америку, мы не вполне отдаем себе отчет о масштабах. А в действительности самая маленькая страна Южной Америке равна Англии и Уэльсу вместе взятым. По европейским масштабам – огромная территория, но живет там всего 3 миллиона человек, из которых 1,5 миллиона – в Монтевидео. Поэтому начинаешь говорить о Монтевидео – говоришь об Уругвае. Начинаешь говорить об Уругвае – говоришь о Монтевидео. Маяковского я переиначивать не буду – но понятно, мы подразумеваем то.

Б. ТУМАНОВ: Там половина населения живет?

С. БРИЛЕВ: Да, половина населения. Там действительно все здорово смешано. Уругвайский акцент здорово похож на аргентинский. Собственно говоря, только уругваец с аргентинцем друг друга и распознают по таким мелочам. А так, открывает рот уругваец, и ему, конечно, первым делом: «А, аргентинец!». Аргентинцев между нами говоря не очень любят. Ну кто любит соседа, который богаче тебя в два раза? А аргентинцы были и в три и в четыре раза богаче, чем все их соседи, поэтому иногда отличались известной заносчивостью.

М. МАЙЕРС: То есть мы маленькие, но гордые, да?

С. БРИЛЕВ: А иногда даже не отличались заносчивостью, но не вызывали восторга у соседей. Поэтому несчастные уругвайцы за компанию всегда страдали. И сверхзадача при общении уругвайца с остальными латинами состоит в том, чтобы в первые 15 секунд разговора сообщить, что «я уругваец, а не аргентинец».

М. МАЙЕРС: То есть так позиционировать себя?

С. БРИЛЕВ: Да. Но между этими двумя странами, помимо рассказанного мной анекдота, существуют такие штучки-дрючки. Помимо футбола…

М. МАЙЕРС: А кто кого делает-то кстати?

С. БРИЛЕВ: Вот смотрите: уругвайцы искренне и, на мой взгляд, справедливо считают, что аргентинское танго – это просто миф.

Б. ТУМАНОВ: Так. Вот это новость.

М. МАЙЕРС: А Россия – это родина слонов.

С. БРИЛЕВ: Аргументы приводятся следующие: все три основные па танго изобретены в барах Монтевидео.

М. МАЙЕРС: Конечно, кто бы спорил!

С. БРИЛЕВ: Король танго Карлос Гардель говорил про себя, что на самом деле он дитя французских эмигрантов, настоящая фамилия его Гардес и происходит он из Тулуза.

Б. ТУМАНОВ: Это действительно так.

С. БРИЛЕВ: Да. Так вот в Уругвае найдена его метрика.

М. МАЙЕРС: Вот так вот!

С. БРИЛЕВ: А принц танго – Хулио Соса никогда и не скрывал, что он уругваец. Поэтому аргентинское танго, считают уругвайцы, и я с ними солидарен, это миф. Футбол! Первый чемпионат мира проходит в Уругвае. Кого уругвайцы победили?

М. МАЙЕРС: Неужели аргентинцев?!

С. БРИЛЕВ: В историческом матче! И так далее.

Б. ТУМАНОВ: Уругвайское танго! Все, аргентинского для меня не существует. А что касается таких мелких вещей, то Уругвай, будучи маленькой страной, естественно пестует любые свои достижения. Ну, например, мы с вами все знаем, что нынешнее французское вино – это некий миф: лоза во Франции погибла, завозили из Калифорнии. Это всем известная история, хотя французские и калифорнийские вина те, которые хорошие, - они хорошие. Тем не менее во Франции во время того виноградного мора практически погиб исконный сорт винограда, из которого делали то классическое французское вино, которое описывается в «Трех мушкетерах». Сорт называется «Танат». Сейчас он остался в одном очень ограниченном районе во Франции. Можно относится к этому сорту хорошо ил плохо, но он исконно французский. Единственное место в мире, где его еще выращивают, – это окружающий Монтевидео департамент.

Б. ТУМАНОВ: Но откуда?

С. БРИЛЕВ: Французские эмигранты завезли.

Б. ТУМАНОВ: Там и французское есть?

С. БРИЛЕВ: И французское, и английского сильный элемент – вот про железную дорогу я вам рассказал. Собственно с них-то все и началось. Уругвай – одна из немногих стран в мире, где в ванной встречается два крана на английский манер: один для горячей и один для холодной.

М. МАЙЕРС: В таком случае Уругвая как Уругвая не существует? Это такой сплав?

С. БРИЛЕВ: Почему, нет. Страна существует давно. Там есть такие мелкие детали. Скажем так, окончательная независимость Уругвая провозглашена в Монтевидео в 1830 году. И страна существует благополучно уже почти 200 лет. Естественно, что за эти 200 лет уже и национальный характер появился.

М. МАЙЕРС: Вот я об этом и хотела Вас спросить.

С. БРИЛЕВ: И коктейль этот приобрел черты купажа, который уже неизменен.

М. МАЙЕРС: Потому что если сравнивать с той же Америкой, которая приобрела независимость в конце XVIII века, а тут получается первая треть. При этом мы можем исторически, поскольку мы с Америкой луче знакомы, чем с Уругваем, проследить становление национального характера и те сегодняшние его проявления, которые отражаются очень сильно на международной арене, скажем мягко.

Б. ТУМАНОВ: Давайте все-таки возвращаться в город Монтевидео. Я хочу задать Сергею вот какой вопрос: когда я знакомился с видами города (возможно, это ложное впечатление), но у меня было ощущение, что я вижу улочки жилых кварталов – очень европейский вид, я бы даже сказал британский.

С. БРИЛЕВ: Я Вам скажу так: когда много ездишь и возвращаешься в Монтевидео, там многое мелькает от Барселоны, от, пожалуй, Англии, причем не Лондон, а, я бы сказал, юго-западные графства, есть что-то от Франции, есть, безусловно, от Германии. Есть собственно говоря пара городочков, которые населены преимущественно немцами. Есть, кстати, пара городов, населенных преимущественно русскими. Сан-Хавьер – типичный русский город.

М. МАЙЕРС: С типичным русским названием!

С. БРИЛЕВ: Основан он был сектой «Новый Израиль» из-под Воронежа.

М. МАЙЕРС: Все понятно: все дороги ведут в Рим.

С. БРИЛЕВ: Ну, или в Монтевидео. В Монтевидео мало кто оставался из русских, хотя заезжало много. Основная часть – в 1913-й год, еще до первой мировой. Как раз из религиозных убеждений: кто не хотел служить в царской армии. В Монтевидео мало кто остался, но кое-кто остался. Например, известная горчица называется «Казак». Как раз казаки это дело основали. В городе мелькает много от чего и много от кого.

М. МАЙЕРС: То есть такие дежавю. А что принципиально уругвайское можно обнаружить в Монтевидео?

С. БРИЛЕВ: Ну что, давайте с кухни начнем.

Б. ТУМАНОВ: С кухни! У меня есть один очень близкий друг, который в детстве бывал в Уругвае. Он мне сказал, когда узнал, что у нас будет передача про Монтевидео: «Боже! Там мясо – жареная говядина – четыре сантиметра толщиной! И величиной с поднос».

С. БРИЛЕВ: При этом, я не преувеличиваю, на этот стейк кладешь острый нож, и он, ребята, как в масло!

Б. ТУМАНОВ: Нежнейшее!

М. МАЙЕРС: А это не аргентинская ли говядина?

С. БРИЛЕВ: Понимаете, тут бессмысленно вести какой-то национальный спор, потому что одна широта. Если бы экспедиция во главе с Паганелем пересекала Южную Америку не по 37-й, а по 35-й широте, то закончили бы они путешествие в Уругвае. Мясо действительно волшебное и восхитительное в разных видах. В Уругвае начинаешь любить то, от чего при взгляде в меню у непривычного человека появляется желание уйти из ресторана.

Б. ТУМАНОВ: Например?

С. БРИЛЕВ: Они очень здорово готовят все эти потроха: губы, гланды, кишечник. Это надо есть, не зная, что это такое в первый раз.

Б. ТУМАНОВ: Зажмурившись!

С. БРИЛЕВ: А потом, заходя в ресторан, ты будешь кричать: я сегодня буду только губы! Вкусно невероятно. Мясо там таково…

Б. ТУМАНОВ: Вы имеете в виду говядину?

С. БРИЛЕВ: Говядину, на 99%. Из такого национального-национального: уругвайцы любят перед обедом выпить напиток, в котором нет ничего экзотического, но такую смесь надо придумать – они мешают шампанское с белым вином. Очень симпатично, попробуйте!

Б. ТУМАНОВ: Да?

С. БРИЛЕВ: Возьмите сухое белое вино и сухое шампанское.

М. МАЙЕРС: В какой пропорции, 1:1?

С. БРИЛЕВ: 50 на 50.

Б. ТУМАНОВ: Охлажденное?

С. БРИЛЕВ: Холодное.

М. МАЙЕРС: Это аперитив такой, да?

С. БРИЛЕВ: Да. Это такая уругвайская-уругвайская штука.

Б. ТУМАНОВ: А вот спиртные напитки местной выделки?

М. МАЙЕРС: Да, европейцы до такого не додумались.

С. БРИЛЕВ: Плох тот уругваец, кто не пьет виски и не ходит в клуб. Это как раз британцы занесли.

М. МАЙЕРС: Какая банальность!

Б. ТУМАНОВ: А какая-нибудь там пульке?

С. БРИЛЕВ: Нет, этого, пожалуй нету.

М. МАЙЕРС: Вы все ищете экзотики!

С. БРИЛЕВ: Уругвай не та страна, где можно искать экзотику. Уругвай – это та страна, где искать наше, европейское, которое занятным образом воспроизведено на южно-американском континенте, причем воспроизведено европейцами же, конечно, преимущественно испанцами и итальянцами, но вот воспроизведено. Это страна, которая, несмотря на такое население, дала мировой культуре много чего. Это можно посмотреть именно в Монтевидео. Марио Бенедети, именитый латиноамериканский писатель – уругваец.

Б. ТУМАНОВ: Итальянского происхождения, судя по фамилии.

С. БРИЛЕВ: Итальянского происхождения, да. Как известный игрок Франческо или президент Сангинети. Они, кстати, на уругвайском сленге называются не «итальянос», а «танос», потому что преимущественно они были «наполитанос», а «наполитанос» говорить неудобно, поэтому – «танос». Хотя довольно много генуэзцев. У них отдельная репутация. Генуэзцы, кстати традиционно входят в управленцы клуба «Пеньяроль», и все шушукаются: «Генуэзцы, генуэзцы». Далее совершенно замечательный музей гаучо, его очень интересно посмотреть. Там есть… Слушайте, туда надо просто приезжать и смотреть. Там очень милая, очень необычная страна. Тристан Нарваха – вот, если на слуху. Сейчас я буду вспоминать еще.

М. МАЙЕРС: А вот Вы говорите, что три миллиона в Уругвае всего, полтора миллиона живут в столице. Я смотрела разные источники. И вот Большая советская энциклопедия пишет: «Для Уругвая характерна высокая степень урбанизации». С чем это связано? Почему? Нет условий для сельского хозяйства, и поэтому люди концентрируются в городах? Или так исторически сложилось и объяснить невозможно?

С. БРИЛЕВ: Вы знаете, они с самого начала очень здорово стали сельское хозяйство развивать интенсивным методом, если так научно говорить. Я был свидетелем разговора моего отца с представителем крупной животноводческой компании Уругвая. Надо вам сказать, что в 80-е годы, когда говядина лежала на прилавках и было написано «импортная», она была либо аргентинская, либо уругвайская. Оттуда были дикие поставки совершенно! И отец спрашивает у дядечки: «Падёж скота какой?». Тот: «Что?!». Отец великолепно говорит по-испански, он употребил совершенно правильное слово. Но как может быть «падёж»? Но при этом с тысячами голов справлялись полтора гаучо, которые специально обучены и т.д. То же самое в отношении растениеводства, если уж мы об этом заговорили. Они тоже с самого начала как-то интенсивно все это развивали, грамотно. И это сельскохозяйственное население кормит всю страну и значительную часть мира. Экспортер крупнейший продовольствия, маленькая страна! Она очень небольшая. Очень компактная. Можно сказать комплимент в отношении наших соотечественников, потому что до приезда русских Уругвай не знал, то есть знал, но не выращивал, пшеницу и подсолнечник. Поэтому подсолнух – на гербе этого русского города Сан-Хавьера, это такое русское завоевание. Теперь Уругвай – крупнейший поставщик в том числе и растительного масла на внешний рынок.

Б. ТУМАНОВ: То есть мы можем, когда захотим?

С. БРИЛЕВ: У-у, со страшной силой!

М. МАЙЕРС: Наверное, я не имею права в контексте сегодняшней программы – «История одного города. История одного Монтевидео» - попросить Сергея Брилева рассказать о другом городе уругвайском, этом замечательном русском городе, но, тем не менее, хотелось бы сделать исключение, чтобы Вы объяснили, что такое русский город в Уругвае.

С. БРИЛЕВ: Русский город в Уругвае в историю Монтевидео много чего внес, потому что, скажем, долгие годы крупнейшей уругвайской автобусной компанией, сейчас перекупленной, но 80 лет существовала она так, была компания, которую местные люди называют как «Собелин» - «Забелин», и основана она была в том самом Сан-Хавьере, и начиналось все с одного автобуса, который ходил между Сан-Хавьером и столицей департамента.

М. МАЙЕРС: Что, правда? И до сих пор он ходит по Уругваю? И его сохранили?

С. БРИЛЕВ: Частично сохранили, да. Но это такой вот вам один пример.

М. МАЙЕРС: И эти автобусы до сих пор ходят?

С. БРИЛЕВ: Это не автобусы, которые собирают, это автобусная компания перевозок. Или, скажем, история бензозаправок в Уругвае начиналась с русской фамилии – с семьи Костырновых из Сан-Хавьера. Так что Сан-Хавьер, несмотря на то что маленький и на отшибе, как-то вот да… Есть еще вещь, для кого-то печальная, кому-то наоборот покажется логической и замечательной, но процент членов местной компартии в городе Сан-Хавьер всегда был значительно выше, чем в целом процент членов компартии по стране. Хотя уругвайская компартия была легендарной. Итальянская, французская, греческая, португальская и уругвайская. Слушатели более старшего поколения, наверняка, вспомнят имя Родней Арисменди.

Б. ТУМАНОВ: Ну, еще бы!

С. БРИЛЕВ: Он был председателем комитета Международной Ленинской премии Мира. И вот Арисменди, собственно говоря, был из уругвайской компартии. Еще был такой Либер Серени. Собственно, нет: Либер Серени был президентом Ленинского комитета. Родней был в компартии, а Либер Серени – Широкий фронт.

М. МАЙЕРС: Скажите, а это тоже русский след или совпадение, что две конкурирующие партии Уругвая – красные и белые?

Б. ТУМАНОВ: Цветные, скорее!

М. МАЙЕРС: Цветные? Я, к сожалению, не знаю испанского, я смотрела русский текст, там были красные и белые.

С. БРИЛЕВ: Нет, там была ирония судьбы, на самом деле. У той партии, которая называется «Цветные», был момент, когда флагом партийным был красный. После известных событий в октябре 1917 года они отказались от этого цвета, дабы не ассоциироваться.

М. МАЙЕРС: Но эта партийность закончилась?

С. БРИЛЕВ: Сейчас Табаре Васкес президент – он как раз представитель широкого левого фронта. История закольцевалась и в том смысле, что пришел к власти Табаре, который представляет третью силу.

Б. ТУМАНОВ: Я хотел спросить: а наши соотечественники, угнездившиеся в Уругвае, сохраняют русский язык?

С. БРИЛЕВ: Так себе.

Б. ТУМАНОВ: Так себе?

С. БРИЛЕВ: Да, потому что уже третье и четвертое поколение пошло. Больше того, на моих глазах была битва между российским посольством в Монтевидео и украинским посольством в Буэнос-Айресе, по совместительству и на Уругвай, в отношении того, какие паспорта выдать им после распада Союза. Там были трогательные истории: советские паспорта им выдавали в 60-70-е, и они в годы диктатуры хранили их в подполье, потому что в то время русский – значит советский и значит коммунист. Я в Сан-Хавьере встретил мужика, который в 1975 году уехал из Ростова-на-Дону, правдами и неправдами обнаружив родственников в Уругвае, получив вызов, дождавшись паспорта. Он уехал из Советского Союза в Уругвай в 1975 году с тем, чтобы через полгода его арестовали, потому что русский – значит коммунист. И 15 лет он отсидел в тюрьме во время диктатуры.

Б. ТУМАНОВ: Стоило ли рваться?!

С. БРИЛЕВ: Да, вот такая ирония судьбы.

М. МАЙЕРС: Вот еще из новостей. Вы знаете, что меня поразило, я посмотрела списки, вот то, что мы очень любим: «Москва- самый дорогой город мира», так вот, Монтевидео, Борис, вошел в пятерку самых дешевых городов мира.

С. БРИЛЕВ: Ну, дешевых плохое слово! Скажем так, доступных по цене. Там очень приятно проводить время, ничего не могу сказать.

Б. ТУМАНОВ: Маша, неужели я в Ваших глазах слыву скупердяем?

М. МАЙЕРС: Нет, что Вы, что Вы! Кстати сказать, и это именно те рейтинги, у нас ведь есть два рейтинга: один для внутреннего пользования, другой для приезжих, и Москва самый дорой город именно для приезжих.

С. БРИЛЕВ: Для приезжих, да. У москвича ведь другой уровень жизни и расходы другие.

М. МАЙЕРС: Ну да, там ведь учитываются цены в отелях и ресторанах. А вот как раз Монтевидео – четвертый из пяти городов самых дешевых для приезжих, самых доступных по цене. И обратите внимание: на первом месте столица Парагвая, потом идет Карачи, потом идет Кито, потом идет Монтевидео, потом идет Буэнос-Айрес.

С. БРИЛЕВ: Это связано, конечно, с некоторыми такими экономическими делами последних десяти лет: там был экономический кризис в Аргентине, который долбанул по уругвайцам, девальвация и все дела. Но мы об этом с вами наслышаны. Помните, еще был такой валютный коридор. Но вообще да, там традиционно «подешевше».

М. МАЙЕРС: Ну вот что такое «подешевше»? Приведите пример!

Б. ТУМАНОВ: Вы что, собрались в Монтевидео?

С. БРИЛЕВ: В Монтевидео можно отправиться только с одной оговоркой: если вы согласны лететь 26 часов. Быстрее из Москвы не получается, какой пересадкой ни лети. От взлета в Москве до посадки в Монтевидео…

Б. ТУМАНОВ: Прямой рейс?

С. БРИЛЕВ: Нет, прямого нет. «Эйр Франс» через Париж, или через Мадрид, «Варигом» через Рио – но 26 часов из жизни вычеркнуты. Это далеко!

М. МАЙЕРС: Чудесно, значит, теперь я буду собираться. Вы у нас, Борис, отказываетесь от имиджа скупердяя, поэтому я буду собираться.

С. БРИЛЕВ: Туда довольно тяжелая виза.

М. МАЙЕРС: Да, расскажите мне, что меня ждет относительно количества денег на карточке относительно визовых барьеров, относительно климата, например!

С. БРИЛЕВ: Значит, климат чудесный, 35-ая широта по югу. Значит, если мы с вами это дело в северной широте располагаем, мы оказываемся в широте, где Италия Испания. Насчет Хорватии и Черногории не уверен. Но понятно, да: очень здоровый средиземноморский климат. Снега не бывает зимой, когда у нас лето – в Южном полушарии все наоборот. Я был свидетелем +2% однажды, но это очень редко. Так, где-то +7%,+8%.

Б. ТУМАНОВ: Ну, +2% – это жуткий холод.

М. МАЙЕРС: Да, +2%, наверное, для Атлантики как-то не очень.

С. БРИЛЕВ: А так +15% , а летом +35%. Ну, Средиземное море чистой воды. По визам: я слышал про людей, которым отказывали. Знаете, если собираться в Уругвай, надо, наверное, это делать заранее. Сейчас две или три недели уходит для получения этой визы. Уругвайцам есть что защищать, потому что страна сопоставима по уровню жизни … Бедным это ЕЭС. То есть страна, которую хочется оградить от излишней эмиграции.

Б. ТУМАНОВ: Кстати об эмиграции…

С. БРИЛЕВ: Были прецеденты, когда наши там оставались неправедным образом, потому они так немножечко настроены на этот счет. По ценам, я бы сказал, что мне не удавалось ужинать дороже, чем долларов по 25 на нос. Это месте с вином, включая то самое мясо. С другой стороны, что мы с вами про Монтевидео говорим: после Москвы все доступно. Казалось бы еще совсем недавно: в Лондоне такие высокие цены, а в Москву приезжаешь…

М. МАЙЕРС: Это правда, все гастарбайтеры цены сбивают.

Б. ТУМАНОВ: Сергей, насчет эмиграции это правда? Вообще эмиграция: легальная, нелегальная. Стремятся ли в эту страну?

С. БРИЛЕВ: Вы знаете, каждая страна смотрит ведь со своей колокольни. В Уругвае особенно во время диктатуры, во время экономического кризиса тогдашнего 80-х годов в аэропорту Монтевидео появилась хулиганская надпись граффити. ГраффИти или грАффити – вот как правильно говорить, я не знаю?

М. МАЙЕРС: Нас учат: граффИти, хотя привычнее, конечно, грАффити.

С. БРИЛЕВ: Так вот, появилось граффити в аэропорту Монтевидео: «Последние уезжающие из страны: не забудьте выключить свет». Уругвайцев в свое время больше волновала эмиграция граждан, уезжающих на заработки в Аргентину, в Европу. Кстати, тот самый Марио Бенедети или Рубен Костижо, еще один уругвайский писатель, имя которого более или менее слуху, вот они в 70-е годы в Швеции, Испании или в Советском Союзе отсиживались, пересиживали репрессии. Репрессии были довольно неприятные, но все это, к счастью, давно позади. Естественно есть какая-то иммиграция. В последние годы там появилось много арабов: палестинцы, ливанцы. И вот на границе с Бразилией есть зоны свободной торговли – вот они туда в основном уезжают и занимаются торговлей. Всегда приезжает какое-то количество европейцев на побережье уругвайское, к востоку о Монтевидео.

Б. ТУМАНОВ: Это уже туристы?

С. БРИЛЕВ: Ну, туристы, кто-то покупает недвижимость – по-разному.

М. МАЙЕРС: Недорого?

С. БРИЛЕВ: Вы знаете, по сравнению с нашими московскими мерками – фантастически дешево. Но другое дело, хочется ли вам иметь дачу на расстоянии 26 часов лета. Так смотришь: мило, замечательно, природа прекрасная. Но вот даже я, почетный уругваец, не готов покупать дом в Уругвае, чтобы летать туда. Далековато все-таки.

М. МАЙЕРС: Давайте попробуем, чем черт ни шутит: 363-36-59, может быть, вам есть что добавить, есть что сказать.

Б. ТУМАНОВ: Мы о женщинах еще не поговорили!

С. БРИЛЕВ: Вот, например, Машин типаж тоже часто встречается.

М. МАЙЕРС: Что, серьезно? Я сойду за типичную уругвайку?

С. БРИЛЕВ: За типичную – нет, но вот такие уругвайки, стройные блондинки. Поэтому зачем ехать в Уругвай?

М. МАЙЕРС: Понятно. Все, тема исчерпана, Борис?

Б. ТУМАНОВ: Нет, тема не совсем исчерпана. Все-таки по сравнению с аргентинками? Мы уже убедились в том, что аргентинское танго…

М. МАЙЕРС: Они говорят на одном и том же языке, едят одно и то же мясо, играют в один и тот же футбол.

С. БРИЛЕВ: Нет, там еще много британских игр.

М. МАЙЕРС: И Вы хотите при помощи Сергея Брилева, почетного уругвайца, найти ту особенность ее черт, которая отличит типичную аргентинку от типичной уругвайки?!

Б. ТУМАНОВ: Да, я хотел бы.

С. БРИЛЕВ: Нет, надо сказать, что это один типаж. Чилийки отличаются, парагвайки отличаются, а уругвайки с аргентинками в принципе такой этнически один типаж.

М. МАЙЕРС: Скажите, а Вас воспринимали за типичного уругвайца?

С. БРИЛЕВ: Да, я растворяюсь в толпе. С моей внешностью в Уругвае из толпы не выделяешься.

М. МАЙЕРС: То есть они не смуглее?

С. БРИЛЕВ: Послушайте, ну есть испанцы смуглее меня? Есть! Но таких, как я тоже есть полстраны. Или итальянцы то же самое.

Б. ТУМАНОВ: Средиземноморский тип, да.

С. БРИЛЕВ: Поэтому я в толпе теряюсь.

М. МАЙЕРС: Мы сегодня много говорили об Уругвае: чуть-чуть о политике чуть-чуть об экономике и даже о сельском хозяйстве. Особенно подробно – об эмиграции. Но все-таки, мне кажется, мы мало говорили о Монтевидео, потому что город четче не стал. Вот то, что я уловила из нашей беседы, это то, что он сплав европейских городов.

С. БРИЛЕВ: Вот смотрите, если ехать за латиноамериканской экзотикой – в Уругвае ее поменьше, чем в соседних странах. Там древних индейских цивилизаций нет. Если же брать Монтевидео, там есть старый колониальный город, типично испанский, разделенный на квадраты. Там есть гора Серро, в которой есть крепость. То есть все эти дела присутствуют. Тем более, что были времена, когда Аргентина уже взбунтовалась и стала независимой, а Уругвай оставался лояльным к испанской короне. Есть новый город, построенный в период процветания Уругвая – в 30-40-50-е годы ХХ века, когда уровень жизни в Уругвае был выше чем в США, хотите верьте, хотите не верьте. Вот тогда было много денег, много строились. Вот там центральная площадь Монтевидео, площадь Независимости, естественно, называется, с замечательным подземным Мавзолеем основателя страны, который очень изящно решен: когда ты спускаешься в этот мавзолей, там лежит не тело, а там выставлена красивая урна с прахом. Изящное решение! Около нее стоит два национальных гвардейца – и это называется Мавзолей! На центральной площади стоит небоскреб арт-декор. Очень оригинальный.

Б. ТУМАНОВ: Когда он был построен?

С. БРИЛЕВ: 1928, по-моему, или 1929. Туда пошла улица Саранди, где тысячи магазинов аметистов: аметист – национальный камень Уругвая. Миллион! По доступным ценам! Залегают в виде огромных валунов, сантиметров 80, может метр. Раскалываешь – а внутри россыпь этих аметистов в разных совершенно видах.

М. МАЙЕРС: Так, вот аметист, пожалуйста, агат, золото и мех нутрий!

С. БРИЛЕВ: Золото – нет. Мех нутрий – святое дело. На улице Канелонес, есть несколько заведений, где с вами даже поговорят по-русски по причине того, что когда-то Монтевидео был портом захода наших рыбаков, они массово покупали эти самые дубленки и нутрии. И там до сих пор очень неплохо, особенно один Энрико, есть такой, по-русски: «как дела?», «сколько стоит?». Испанский знать не надо. Замечательные жилые кварталы в районе Карраско, где прекрасная курортная архитектура. Она хотя и курортная, но люди там живут. Это как раз очень похоже на юг Испании. Там приятно побродить, там же корты, регби и т.д. Много англосаксонского встречается всего. В центре города тое есть англосаксонские дела. Собственно говоря, главный католический собор на некотором отдалении от центра города, а вот главный англиканский стоит прямо в центре города, и там кучковались эти англичане, которые и футбол привезли, и основали первую в Уругвае газету, которая называлась «Южная звезда». Самый большой парламент в Южной Америке – удивительно красивый дворец!

М. МАЙЕРС: На три миллиона человек чего они там отгрохали!

С. БРИЛЕВ: Отгрохали обалденный монумент законодателю! Обалденный парламент: стоит посмотреть. Очень красивый старый президентский дворец на площади Независимости, с Музеем президентов, со всеми делами, а президенты у них были особые. Но это отдельный разговор, политический. Мы с Борисом успели обменять перед эфиром, а слушателям оставим интригу – пусть почитают.

Б. ТУМАНОВ: Это очень интересно, я тоже советую!

С. БРИЛЕВ: Но после падения диктатуры в 1984 году тогдашний первый гражданский президент Сангинети из политических соображений решил вселиться не в старый президентский дворец, а отнять у военных построенное военными под себя здание нового Генштаба.

Б. ТУМАНОВ: Да, это был символический жест!

С. БРИЛЕВ: Да. И он теперь сидит, ну, не он, а новый уругвайский президент, в этом бетонном монстре, а старый президентский дворец зато стал музеем, куда можно сходить. Есть замечательный музей гаучо, есть ресторан – об этом мы поговорили. Есть замечательный рынок, где есть всякие морепродукты. Ну, не говоря уже о том, что, выйдя на набережную, ну, это я уже так преувеличиваю: не выйдя, а отъехав чуть-чуть, - вы повстречаете пингвинов.

М. МАЙЕРС: Пингвинов?!

Б. ТУМАНОВ: Они добираются до туда.

С. БРИЛЕВ: Да.

М. МАЙЕРС: В +350?!

С. БРИЛЕВ: Да, а что? Плюс броненосцы, которые бегают по пляжам, плюс страусы ньянду, которых вы видите бегающими вдоль дорог.

М. МАЙЕРС: Страусы с пингвинами?!

С. БРИЛЕВ: Да, да.

М. МАЙЕРС: Вот они там на одном квадратном метре? А они как там друг другу?

С. БРИЛЕВ: Нет. Единственное что там, вот кто помнит фокстрот: «Я иду по Уругваю. Ночь – хоть выколи глаза. Слышны крики попугаев, обезьяньи голоса». Попугаи есть, обезьян нет и в помине. Но кто-то эту песню написал, и она запомнилась. Нет, но в зоопарке есть!

Б. ТУМАНОВ: Сергей, а стадион?

С. БРИЛЕВ: Estadio Centenario

М. МАЙЕРС: Неужели один?

С. БРИЛЕВ: Нет, их много, стадионов, но он легендарный. На нем в 1930 году прошел первый чемпионат мира по футболу, на котором уругвайцы выиграли свой первый чемпионский титул. Кстати сказать, стадион по архитектуре – памятник эпохи, и его интересно посмотреть с архитектурной точки зрения. Беда в том, что первые два матча чемпионата мира по футболу были проведены не на этом стадионе: его в условиях штурмовщины строили к чемпионату мира, и заболотился газон. Поэтому первые два матча были проведены на стадионах соответственно клуба «Перьяроль» и клуба «Насьональ», и между ними уже 77 лет идет спор: так все-таки свисток первого матча первого чемпионата мира прозвучал он там или там. Выяснилось, что свисток прозвучал одновременно. Где же забили первый гол? Ну, тут «Пеньяроль» высчитал, что у них забили «Насьональ», естественно, не согласен. В общем, стоит сходить тем, кто интересуется футболом: шикарный музей первого чемпионата мира, шикарный! Удивительные экспонаты. Это вам не гетры какие-нибудь. Например, книжка, которую нашли в подвале, ее проели мыши, книжка, в которой фотографии всех участников с отпечатками пальцев. Это уникальные экспонаты. Можно ничего не знать про футбол и не интересоваться, но там прикоснуться к этой истории удивительно интересно! Это как раз в самом стадионе.

М. МАЙЕРС: У нас остается 5 минут до конца: 363-36-59, если вам есть что сказать. Попробуйте нам позвонить! Сергей, сколько Вы насчитали почетных уругвайцев в Москве?

С. БРИЛЕВ: Я насчитал 20.

М. МАЙЕРС: Десятка два? А может быть, и больше! Может быть, они нас сейчас слушают. Давайте попробуем! Доброй ночи!

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Доброй ночи!

М. МАЙЕРС: Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Владимир Иванович.

М. МАЙЕРС: Владимир Иванович, Вы какое-то отношение к Уругваю имеете?

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Да, я много лет работал в этом регионе, и, кстати, с Сережей я знаком: с его отцом я вместе работал. Но он ничего не сказал про Пунта-дель-Эсте.

С. БРИЛЕВ: Здравствуйте, Владимир Иванович! Просто мы про Монтевидео говорили. Хотя да, если ехать на море, то это курорт Пунта-дель-Эсте, это 120 километров от города, чудное место!

М. МАЙЕРС: Владимир Иванович, скажите, пожалуйста, я этот вопрос и Сергею задам под занавес нашей передачи, в чем самая основная прелесть, в чем основной кайф Уругвая, по Вашим ощущениям?

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Уругвайцы!

М. МАЙЕРС: А что именно? Какие черты, особенности характера, внешности?

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Очень дружелюбные, очень толерантные, в отличие от аргентинцев.

М. МАЙЕРС: Чтобы не уколоть аргентинцев – без этого никак да?

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Нет, я люблю аргентинцев, потому что я большую часть времени повел в Аргентине, а вот с Сережиным папой мы вместе работали по бизнесу. Но Уругвай – это отдохновение для души.

М. МАЙЕРС: Как у уругвайцев с деловыми качествами, все в порядке?

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Прекрасные бизнесмены, люди слова.

С. БРИЛЕВ: Но пробиться на рынок тяжело!

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Пробиться тяжело, да.

М. МАЙЕРС: Спасибо! Вот видите, Сергей, что за чудеса бывают у нас в эфире!

С. БРИЛЕВ: Да. Я даже догадался, что это за Владимир Иванович. Владимир Иванович, привет Вам большой!

М. МАЙЕРС: Давайте экспериментировать дальше! Доброй ночи!

СЛУШАТЕЛЬНИЦА (по тел.): Доброй ночи, Маша, Борис, Сергей! Это Валентина Александровна.

М. МАЙЕРС: Доброй ночи, Валентина Александровна! А Вас что за отношения с Уругваем?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА (по тел.): У меня, кроме жгучего интереса, ничего нет. Почему Сергей ничего не сказал о театре, о музыке?

М. МАЙЕРС: То есть это просто вопрос, да?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА (по тел.): Да. Просто хотелось бы знать, потому что это, на мой взгляд, одна из важнейших характеристик любого города.

М. МАЙЕРС: Спасибо Вам!

С. БРИЛЕВ: Постараюсь побыстрее ответить. Ну, про танго я Вам сказал, про музыку тоже было сказано. Там есть где его послушать и выучить, как танцевать. Замечательный, или, скажем так, очень неплохой театр оперный, Solis называется.

М. МАЙЕРС: Мне нравится его формулировка!

С. БРИЛЕВ: Нет, ну ему трудно тягаться с Колоном в Буэнос-Айресе, это гранд мировой! Но здесь тоже есть своя школа. Значит, народная музыка – это все дела с гаучо плюс в каждой практически этнической общине есть что-то свое, что тоже интересно посмотреть.

М. МАЙЕРС: Давайте из Питера послушаем звонок, может там тоже есть почетные уругвайцы. Доброй ночи!

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): Здравствуйте, меня зовут Сергей. Я звоню из Санкт-Петербурга.

М. МАЙЕРС: Здравствуйте, Сергей. Какие у Вас отношения с Уругваем?

СЛУШАТЕЛЬ (по тел.): У меня собственно никаких. У меня информация по поводу песни, которую Сергей Брилев процитировал: «Мы идем по Уругваю...». На самом деле это не песня, а ария, написанная Колом Портером для мюзикла, который назывался «Париж, Париж!». Поется в этой арии как раз о Париже. А Уругвай – это уже приплели наши интерпретаторы где-то в начале 50-х.

С. БРИЛЕВ: Да-да.

М. МАЙЕРС: Спасибо огромное. Ну вот смотрите, у нас огромное количество почетных уругвайцев, имя им – легион. Потому что все телефонные линии разрываются.

С. БРИЛЕВ: Кстати, из Питера, я думал, позвонит кто-нибудь из Института Арктики и Антарктики, потому что «Академик Федоров», знаменитый корабль российский, часто через Монтевидео ходил в Антарктиду. Поэтому среди российских полярников есть те, кто бывал в Монтевидео и не раз.

М. МАЙЕРС: Сергей, в чем все-таки главное удовольствие, которое Вы получаете только в Монтевидео?

С. БРИЛЕВ: Собственно, уругвайцы сами остро сформулировали. Когда их спрашиваешь, что главное в вашей стране, они говорят – спокойствие! Это практически национальный лозунг.

М. МАЙЕРС: Это телеведущий Сергей Брилев. Мы сегодня рассказывали вам историю одного Монтевидео. Спасибо огромное!