Тегеран - Яков Боровой, Мухамед Хасан Махдиан - История одного города - 2006-08-20
20 августа 2006 года.
15.12 – 16.00
В эфире радиостанции "Эхо Москвы" – Яков Боровой, член совета директоров агентства новостей ТАСС; Мухаммед Хасан Махдиан, сотрудник посольства Ирана.
Эфир ведут Маша Майерс, Борис Туманов.
М. МАЙЕРС: 15 часов 12 минут. Добрый день. Меня зовут Маша Майерс. Напротив меня Борис Туманов, редактор международного отдела журнала "Новое время" и постоянный участник нашей программы. Здравствуйте, Борис.
Б. ТУМАНОВ: Здравствуйте.
М. МАЙЕРС: Сегодня мы расскажем вам историю одного Тегерана. Точнее, рассказывать будут наши гости, а мы с вами будем только слушать. Я так понимаю, что вы в Тегеране никогда не были?
Б. ТУМАНОВ: Нет, я не был в Тегеране. Давайте представим наших гостей.
М. МАЙЕРС: Яков Боровой, журналист-международник, член Совета директоров ИТАР-ТАСС. Здравствуйте, очень приятно.
Я. БОРОВОЙ: Здравствуйте.
М. МАЙЕРС: И у нас в гостях Мухаммед Хасан Махдиан, сотрудник посольства Ирана, кандидат филологических наук.
М. МАХДИАН: Приветствую вас, здравствуйте.
М. МАЙЕРС: Борис, какие у вас ассоциации возникают помимо того, что вы слышите в новостях постоянно – Тегеран, Тегеран. Вот мы решили отправиться в этот город.
Б. ТУМАНОВ: Вы знаете, во-первых, Тегеран у меня ассоциируется с Персией, прежде всего.
М. МАЙЕРС: Я думала, вы сейчас скажете…
Б. ТУМАНОВ: Ну да, 1943 год, Тегеран, конференция. Нет, нет. В общем, это Персия. Маша, это мощь прежде всего, это роскошь, такая восточная роскошь, я бы сказал, самого лучшего вкуса, отточенная роскошь. И это, я бы сказал еще, и дух авантюры, дух приключений. Сейчас объясню, почему. Именно через Иран пролегал Великий шелковый путь и именно там сосредотачивались, в общем-то, все маршруты перекрестные, которые вели из Европы, из северной части Африки и даже из Эфиопии на Восток, в Китай, Индию, и это очень романтичная, для меня во всяком случае, ассоциация. Вот о чем я думаю, когда при мне говорят слово Тегеран. Как ни парадоксально, современная история меня волнует меньше в данном случае.
М. МАЙЕРС: Вот мне хотелось бы господину Боровому задать вопрос. Наверняка вы, когда начинали изучать персидский язык, тоже находились в плену каких-то стереотипов – книжных, исторических, возможно, того, о чем говорил сейчас Борис Туманов. И вы туда приезжаете впервые. Что поражает? Что похоже, что непохоже? Какие стереотипы рушатся?
Я. БОРОВОЙ: Мне удалось в Иране быть неоднократно. Притом, самое интересное, что я мог бы прослеживать как бы историю Ирана – не у всех такая возможность была после окончания института еще во время последнего Шахин Шаха, Царя царей – так можно перевести. Это была первая поездка, это было очень давно, это еще в 70-е годы. А потом я был при президенте Хатами. Мне еще повезло, что сейчас вот, в мае, я был уже при нынешнем президенте господине Ахмадинеджаде, что позволяет мне как бы прослеживать всю историю страны по крайней мере новейшего периода времени. И, конечно, когда я поступал в институт, для меня исключительно было важно очарование этой страны, без сомнения, потому что страна уникальная, страна очень интересная, страна с выдающейся историей, и вот, наверное, причины, которые меня подвинули на то, чтобы обязательно заниматься именно этой страной.
М. МАЙЕРС: И вы приезжаете впервые и что вы видите? Совпало ли представление?
Я. БОРОВОЙ: И совпало, и нет. Конечно, там очень много нового и страна очень резко поменялась даже за последние эти годы. Сейчас это государство более исламизированное, без сомнения, мы не будем вдаваться в политику, но это сказывается во всем – и в одежде людей, и в их поведении. Но остались как бы самые главные черты персов, иранцев – это доброжелательность, это умение общаться. Это все осталось. То есть, есть вещи, которые остались и есть вещи, которые, конечно, канули, как говорится, в небытие.
М. МАЙЕРС: Скажите, пожалуйста, хотелось бы господина Махдиана к разговору подключить, вот Тегеран как столица, он значительно отличается от всей остальной страны?
М. МАХДИАН: Ну, естественно. Это очень большой мегаполис, это громадный город.
М. МАЙЕРС: А сколько человек там живет приблизительно?
М. МАХДИАН: Можно сказать, что от 10 до 12 миллионов.
М. МАЙЕРС: То есть с Москвой сравнимо, в принципе?
М. МАХДИАН: Вполне, вполне сравнимо с Москвой. Тегеран – это, по некоторым аспектам, экстраординарный город даже в рамках одного города, и разные климатические условия. Например, на севере Тегерана, где уже начинаются горы, там в несколько раз прохладнее и летом, и зимой, естественно.
М. МАЙЕРС: То есть прогнозы погоды передаются следующим образом: на севере Тегерана +15, на юге +25?
М. МАХДИАН: Ну, синоптики, в основном, ошибаются, но когда передают климат Тегерана, то среднюю температуру называют, так что чтобы передавали температуру северной части, южной части – такого нет. Но отличаются.
Б. ТУМАНОВ: Наверное, надо напомнить нашим слушателям, что Тегеран расположен достаточно высоко, там свыше 1200 метров над уровнем моря и это в предгорьях горной системы Эльбурс.
Я. БОРОВОЙ: Я хотел бы тоже дополнить, что разница в 500 метров, представляете себе, довольно серьезная, между южной частью и северной частью.
М. МАЙЕРС: Вы имеете в виду высоту?
Я. БОРОВОЙ: Да, высоту. Это довольно серьезно. Есть прекрасная улица Валиасар…
М. МАХДИАН: Да, это самая протяженная.
Я. БОРОВОЙ: Самая протяженная улица. Если ты по ней пойдешь, ты можешь с самого юга до самого севера, 40 километров одна улица. И вот наблюдая, проходя по этой улице, я неоднократно прогуливался, конечно, 40 километров не делал, честно скажу, ты видишь, как меняется город от юга к северу.
М. МАЙЕРС: А собственно старый город где изначально был основан, Тегеран, и в какую сторону он развивается, растет?
М. МАХДИАН: Тегеран растет в основном в сторону запада, востока и юга, потому что к северу горы. И поэтому в центральной части более классическая архитектура и в южной части, а новостройки на востоке, на западе, особенно в северной части Тегерана, более современные, многоэтажные и в этом отношении отличаются.
М. МАЙЕРС: То есть изначально город все-таки был основан южнее, а потом он стал расползаться в разные стороны и на севере уперся в этот горный массив.
Я. БОРОВОЙ: Север – это район Вил, это более богатые люди живут. Там в этом плане есть деление как бы города. Северные районы – это районы для более богатых людей, для дипломатических представительств, там же находится, например, представительство ИТАР-ТАСС.
М. МАЙЕРС: А там комфортнее, красивее?
Я. БОРОВОЙ: Комфортнее в смысле погоды. Да, там более прохладно. Ведь все время, когда мы говорим о южных городах, исключительно важную роль играет климат и очень важно, что там же предгорья и там намного более прохладно, более комфортные условия для жизни.
М. МАХДИАН: Ну, такого различия, например, для Москвы не скажешь, какой район более богатый, какой более средний или бедный, вот так резко выражено, такого нет, но в Тегеране это более заметно.
М. МАЙЕРС: Вот мы все время говорим, и Борис начал с этой «отточенной роскоши», как он выразился, и мы говорим, что нам свойственно это барство, это все восточное, эта роскошь. Что такое богатый человек в Тегеране? Как это проявляется, не знаю, в плане архитектуры, дома, машины, в его одежде? Насколько это видно? Вот мы все говорим, что это показуха такая, роскошь напоказ, это свойственно Востоку. Нет, я ошибаюсь? Опровергайте меня, спорьте.
М. МАХДИАН: Ну, я хочу сказать, что богатый человек в Тегеране или в Иране не похож на богатого человека в России, в Москве. Если он может быть очень богатым, но не совсем заметным. А здесь все это сразу проявляется и видно, что он уже богат, то есть напоказ.
Я. БОРОВОЙ: В Иране сегодняшнего дня по крайней мере, не так, как было при шахе, никто не показывает свое богатство. Если оно есть, то оно внутри дома его, предположим, в его возможности как-то развлекаться даже, предположим. Но ни в коем случае не показуха в смысле машин, например, или еще что-то. Я хочу сказать о машинах, что огромное количество машин. По моим данным, 3-4 миллиона машин в одном только Тегеране. Притом все они не самые новые, так скажем. И каждый имеет возможность. Первым делом, они довольно дешево стоят и, вторым делом, хочу вам сказать цену на бензин, что для наших слушателей, наверное, интересно и важно. Так как Иран – это страна нефти, между прочим, мы все время забываем, цена 1 литра, например, 10 центов, это 3 рубля где-то.
М. МАХДИАН: Копейки вообще, копейки.
Я. БОРОВОЙ: Каждый может себе позволить ездить и получать удовольствие от вождения автомобиля, хотя водят плохо, я прошу прощения, критика небольшая. Но это Восток, это Восток.
М. МАЙЕРС: Ну, плохо – вы имеете в виду безалаберно, наверное?
Я. БОРОВОЙ: Безалаберно. Искусно, но безалаберно.
М. МАХДИАН: Если там будут соблюдать правила дорожного движения, обязательно там авария произойдет.
М. МАЙЕРС: А, то есть все наоборот.
М. МАХДИАН: Потому что там очень много машин, улицы не такие широкие, как в Москве. Ну, может быть, нарушают, сейчас останавливают, милиция уже более строго относится, но все терпимо относятся друг к другу. Если кто-нибудь делает разворот или переходит полосу свою, очень спокойно реагируют, не так, как здесь – или сигналят, или, извините, пожалуйста, некоторые знаки показывают – вот такого у нас нет, более терпимо. Нарушает, но аккуратно нарушает и интеллигентно нарушает.
М. МАЙЕРС: Этому надо еще научиться. А вы водили машину, господин Боровой?
Я. БОРОВОЙ: Нет, я сразу сказал «нет, давайте лучше будем ездить на такси или у товарища», никоим образом, нет, нет. Более того, наш корреспондент ИТАР-ТАСС, он тоже, разбив уже один раз машину, он полностью отказывается от того, чтобы ездить за рулем.
М. МАЙЕРС: А, насколько я знаю, у Ирана есть собственное автопроизводство? Вот расскажите об этом.
Я. БОРОВОЙ: В числе самых мощных автомобильный завод в Иране, я немножечко возражу уважаемому господину Боровому, в Иране сейчас уже выпускают самые современные автомобили, есть и традиционные машины «Пейкан» типа ваших «Жигули», но уже прекратили производство этой машины, уже почти все западные автомобили сами выпускают именно на различных автомобильных заводах «Иран-Ходро», «Сайпа» и другие. Так что уже обновляется там и автомобильный парк, и легковые машины. Появляются и самые современные машины.
Я. БОРОВОЙ: Я могу это подтвердить. Я просто говорил о том, что нету напоказ как бы, нету того, как у нас – какая машина, настолько ты хорошо себя чувствуешь.
Б. ТУМАНОВ: Я хотел бы добавить к этому, что вот это терпимое поведение друг к другу – это свойство не только тегеранских автомобилистов, это идет от общей толерантности в обществе.
М. МАЙЕРС: А как она проявляется, скажите? Это действительно так? Терпимость свойственна иранцам, как качество, как особенность национального характера?
Я. БОРОВОЙ: Это общество очень в этом плане терпимо. Там вообще, если говорить о стране, то никогда не надо забывать, что страна очень многонациональна, очень многонациональна. По-моему, непосредственно персы, так назовем…
Б. ТУМАНОВ: Коренные иранцы.
Я. БОРОВОЙ: Ну, нельзя сказать коренные, это было бы оскорбительно для других народов. …составляют, насколько я смотрел данные, где-то 51-52%. Плюс не надо забывать, что 22% или 25% азербайджанцев, которые живут в основном на севере, но и в центральной части. Плюс арабы, белуджистанцы…
Б. ТУМАНОВ: Я прошу прощения, а азербайджанцы, это народ тюркского происхождения?
Я. БОРОВОЙ: Да, наши люди, может быть, не знают, я говорю банальную вещь, но иранцы – индоевропейцы, это никогда не надо забывать, и строй языка индоевропейский, то есть он абсолютно по тем же законам действует, как индоевропейские языки, кроме, конечно, написания арабской вязью. Очень много армян, евреев и других национальностей и все это общество, еще раз хочу подтвердить, в плане национальном абсолютно толерантно. Вы согласны со мной?
М. МАХДИАН: Да, конечно.
Б. ТУМАНОВ: Вопрос от нашего слушателя. Александр из Саратова спрашивает, сколько конфессий насчитывается, какие там конфессии?
М. МАЙЕРС: Наверное, все представлены?
М. МАХДИАН: Ну, все конфессии есть. Там мусульман подавляющее большинство шиитского толка, сунниты есть, армяне, то есть христиане, ассирийцы, евреи тоже есть. Все основные конфессии у нас есть. Причем персы, как коренное население, условия были таковы, что они привыкли друг к другу с течением истории. Вообще, я хочу сказать, что толерантность иранцев можно понять из произведений их поэтому и писателей. Вы прочтите стихотворения Хайяма, что там говорится о дружбе, о мирном сосуществовании, о том, что люди там как будто члены одного тела. Говорится, что если одна часть этого тела заболит, то и другие его части как-то беспокоятся. Ну, так всегда мы смотрели на общество и на представителей других вероисповеданий и на представителей других конфессий. Это специфическая черта иранцев. Не только персов, но и других конфессий.
М. МАЙЕРС: А вот вы сказали, господин Боровой, что исламизируется последнее время Иран. Что здесь имеется в виду?
Я. БОРОВОЙ: Ну, имеется в виду, что страна всегда была исламской, это очевидно совершенно, просто изменилась одежда, поведение людей.
М. МАЙЕРС: Стало более консервативно?
Я. БОРОВОЙ: Я бы не сказал консервативно, это неправильный термин, она стала больше соответствовать требованиям религии, вот так вот.
М. МАЙЕРС: А, то есть отход от светских каких-то норм?
Я. БОРОВОЙ: Что подразумевать под словом светские нормы? Это тоже очень важный вопрос.
М. МАЙЕРС: Ну, не знаю, джинсы – это светская одежда? Короткая юбка – светская одежда?
Я. БОРОВОЙ: Джинсы носят.
М. МАЙЕРС: Открытая майка в жаркой стране южной – это светская одежда?
М. МАХДИАН: После Исламской революции уже наши женщины более покрыты, у них и платки есть, и, естественно, более такая удобная для исламских женщин одежда. Это не говорит о том, что они не имеют никакой деятельности в общественной сфере. Наши женщины, уже 65% выпускников всех университетов или поступающих в университеты это женщины. Так что вы не путайте иранских женщин с женщинами в арабских странах, это вообще небо и земля. Так что те, которые говорят об Иране, не видя эту страну, когда они приезжают в Тегеран, у них на 180% представление изменяется.
М. МАЙЕРС: Ну, для этого мы и сделали нашу программу и пригласили вас, чтобы рассказать о том, чем Иран отличается от других стран, чем отличаются иранские женщин от женщин в арабских государствах. Мы говорим о Тегеране и продолжим после выпуска новостей.
НОВОСТИ
М. МАЙЕРС: 15.35. Это программа «История одного города». 725-66-33 пейджер, +7 495 970-45-45 наш СМС-номер.
Б. ТУМАНОВ: Я хочу вас перебить…
М. МАЙЕРС: А я рискну предположить, с чем связана ваша такая оживленность.
Б. ТУМАНОВ: Да?
М. МАЙЕРС: Не замеченной в конце первого получаса нашей программы прошла женская тема.
Б. ТУМАНОВ: Нет, не с этим. Но, кстати, меня тоже этот вопрос волнует. Мы говорили об этой сорокакилометровой улице Валиасар, и очень правильно Константин из Ростова-на-Дону задает, в общем-то, напрашивающийся вопрос: «А сколько номеров домов на этой улице?».
Я. БОРОВОЙ: Вы знаете, я, будучи гражданином России, не могу ответить, но думаю, что гражданин Ирана тоже вряд ли может сказать.
М. МАХДИАН: Там такой точной цифры нельзя назвать, но дома не такие широкие, как здесь, на московских улицах. Там очень много номеров, очень много. Посчитать, наверное, никому нельзя.
М. МАЙЕРС: Но они же, наверное, по порядку? Можно же просто посмотреть в конце улицы, какая табличка висит. Я хочу сказать, что у меня на самом деле подсознательно этот вопрос тоже возник, потому что когда вы сказали о сорокакилометровой улице, первое, о чем я подумала, это адрес какой-нибудь.
М. МАХДИАН: Нет, там система другая, так что очень быстро можно найти эти адреса, так что никаких проблем нет.
М. МАЙЕРС: А метро есть в Тегеране?
Я. БОРОВОЙ: Есть, есть.
М. МАХДИАН: Есть.
М. МАЙЕРС: А что такое тегеранское метро? Ну вот есть в моем представлении европейское метро и московское.
М. МАХДИАН: Метро планировалось у нас построить в 1971 году. Потом хотели это сделать, но не получилось основательно приступить к такой работе. Но сейчас уже две линии метро у нас есть, начало строительство произошло уже после нашей войны с Ираком. 8 лет войны с Ираком было. И сейчас уже функционируют две линии метро, они развиваются и прибавляется не только в Тегеране, но и в других больших городах Ирана. Строят метро, так что это касается и других крупных городов.
М. МАЙЕРС: Ну, конечно, десятимиллионный город.
Я. БОРОВОЙ: Да. Длина линий, я немножко в этом плане подготовился, по крайней мере на начало нашего нового тысячелетия было 96 километров, из них 30 километров под землей, а остальное – это наземный транспорт. И количество пассажиров, вот я не знаю, сколько в Москве, но 4 миллиона…
Б. ТУМАНОВ: 9 миллионов в день.
Я. БОРОВОЙ: А в Тегеране ненамного меньше, 4-5 миллионов пассажиров в день.
М. МАЙЕРС: А Тегеран трясет в связи с тем, что он высоко в горах?
М. МАХДИАН: Да, вообще, Иран, хочу сказать, это сейсмичный район, весь Иран, кроме центральной части, это в районе Исфагана. В Тегеране проходят два больших тектонических нарушения, разлома, иногда трясется. Ну, слава Богу, что таких резких толчков не было. Например, если там пройдет землетрясение в 7 баллов, это будут большие разрушения. Дай Бог, пока такого не было.
Я. БОРОВОЙ: Лет 150 не было, слава Богу, Инш Алла, как говорят, не было землетрясений.
М. МАЙЕРС: А что это такое?
Б. ТУМАНОВ: Инш Алла – это спасибо Аллаху.
Я. БОРОВОЙ: Я вот хотел несколько слов, если вы не возражаете, сказать о стихах.
М. МАЙЕРС: Кстати, у нас был вопрос о Грибоедове.
Я. БОРОВОЙ: Грибоедов само собой. Но пару слов просто о стихах. Конечно, одно из самых главных свойств иранцев – это огромная любовь к поэзии. Это действительно так. И, действительно, даже мы, для русского человека имена Саади, Фирдауси, Хафиз просто стали как бы родными и так далее.
Б. ТУМАНОВ: Хайям.
Я. БОРОВОЙ: Хайям само собой. Можно бесконечно называть эти фамилии. Но несколько просто вещей, я думаю, для слушателей «Эха Москвы» это было бы интересно, первым делом иранцы очень любят играть в стихи. «Кто больше знает?» - есть такая игра, это очень хорошая игра. Это первое. Второе, что мне очень нравится и, к сожалению, у нас это ушло, такая есть игра «На последнюю букву». Предположим, кто-то прочитал стихотворение, человек следующий начинает новое стихотворение с последней буквы или слова, которое было до этого. И еще одна очень интересная вещь. Берется, предположим, томик стихов, говорится какая-то страница и ты как бы узнаешь свою судьбу.
М. МАХДИАН: По Хафизу.
Я. БОРОВОЙ: Да, в основном, по Хафизу. И ты тогда читаешь и вдруг оказывается, что вот это именно то, что тебя ожидает.
Б. ТУМАНОВ: А почему именно по Хафизу, а, скажем, не по Хайяму или Фирдауси?
М. МАХДИАН: Ну, это просто принято, потому что у Хафиза всегда такие философские стихотворения, обнадеживающие что ли. Это что с тобой все будет нормально.
Я. БОРОВОЙ: Да, более философского свойства. Хайям более был такой разгульный, абсолютно, он любил выпить, закусить, извиняюсь, девушек, то есть он любил жизнь такую, а Хафиз более философский, поэтому читая его, ты можешь узнать сразу свою судьбу на ближайшее время.
М. МАЙЕРС: Я очень хорошо помню, что в магазинах продавались бутылки вина, у нас здесь, и писали, знаете, такие книжечки вешают на горлышко, и были какие-нибудь две или четыре строчки из Хайяма, было так принято.
Б. ТУМАНОВ: Ну, он воспевал вино.
М. МАЙЕРС: Ну, это, может быть, был рекламный ход, но не важно, тем не менее.
М. МАХДИАН: Ну вот у вас тоже был Расул Гамзатов, дагестанский поэт, он тоже как-то воспевал и иранских женщин, о том, как они отличаются. Он писал: «В Иран приехав вешнюю порою, трех женщин повсюду встретить мог. Одна тысячелетнюю чадрою окутана была до самых ног…». Я не хочу занимать время. В общем, он сравнивает три категории женщин там – европейского типа или вот в чадре. И все время им отмечается красота внешняя и внутренняя этих женщин и их обаяние.
М. МАЙЕРС: Борис Туманов, ваш выход.
Б. ТУМАНОВ: После этого мне нечего добавить. Я могу отыграться только на одном. Яков только что сказал, что Хайям воспевал, любил выпить и закусить, вот давайте поговорим об этом.
М. МАЙЕРС: Подождите, поговорим обязательно. У нас еще вопрос литературный и еще у меня есть вопросы по женщинам. Раз вы стесняетесь, я буду задавать. Лена из Москвы: «Для меня ассоциативным именем по отношению к Тегерану является имя Грибоедова. Сохранилось ли существовавшее тогда здание российского посольства?».
М. МАХДИАН: Я хочу сказать, что – извините, пожалуйста, что я так выражаюсь – когда наши друзья с нами общаются российские о том, что они, ну, это для них естественно и для нас тоже это было неприятное событие в отношении Грибоедова, но я хочу сказать, что Грибоедов был очень крупным драматургом, как Александр Сергеевич, «Горе от ума» он написал, но не все же писатели становятся очень хорошими дипломатами и наоборот. Если тот, который возражает иранцам о том, что почему там убили Грибоедова – это, я еще раз повторяю, это очень неприятное событие для всех иранцев – пусть все-таки Лена, я вас прошу, чтобы вы прочли содержание Туркманчайского договора. Это был жестокий договор в отношении Ирана и господин Грибоедов прибавил к этому договору еще некоторые субъективные моменты. Это то, что он приглашал грузинских и армянских женщин в посольства, те, которые уже были женами дворянства и у них уже были дети, и он поощрял их, чтобы они вернулись в Грузию или Армению. В общем, таких событий, о которых Лена не знает, очень много. Я надеюсь, что она не обидится, пусть, я все-таки рекомендую ей, чтобы она прочитала текст Туркманчайского договора.
М. МАЙЕРС: Так сохранилось ли существовавшее тогда здание российского посольства?
М. МАХДИАН: Есть, есть.
Я. БОРОВОЙ: Более того, я хочу более позитивно, не уходя в политику, сказать, что посольство сохранилось, оно огромное, очень большое посольство с прекрасным садом, с прекрасным парком, и там есть памятник Грибоедову. Там, внутри.
М. МАХДИАН: Да, вообще перед входом в посольство памятник Грибоедову. И здесь, кстати, в Москве тоже на Покровском бульваре, метро «Чистые пруды»-«Тургеневская», там памятник Грибоедову.
М. МАЙЕРС: Совершенно справедливо. А поводу женщин я хотела спросить. Вот вы сказали, что положение женщин в Иране отличается разительно от положения женщин в арабских странах. Насколько свободно, вот можно ли, допустим, познакомиться с девушкой на улице? Это, наверное, к Якову вопрос.
Я. БОРОВОЙ: Ну, вы знаете, я, в основном, был там по делам, а не просто в туристической поездке. Вы знаете, надо учитывать, конечно, менталитет Востока. Я прямо скажу, я думаю, что это нереально. Не потому что это как-то запрещено, это просто надо всегда учитывать менталитет нации, менталитет народа. Я думаю, не только в Иране, но и вообще на Востоке это не принято. Вопрос как бы носит некорректный характер. Не принято это, да?
М. МАХДИАН: Да.
Я. БОРОВОЙ: Не потому что там это прописано в каких-то законах, но просто это не принято, как говорится.
Б. ТУМАНОВ: Вот у Валентины Александровны из Москвы возник очень интересный вопрос – отношение к стихам, о котором вы говорили – это распространено среди всех социальных групп? Потому что в России, она уточняет, это свойственно интеллигенции. Вот этой игрой в стихи занимаются и простые иранцы? Это часть культуры?
Я. БОРОВОЙ: Вот тут очень важно сказать. Ну, в России, первым делом, все-таки сейчас вот эта любовь к стихам, к сожалению, не так популярна, как это было даже десять, пятнадцать, двадцать лет назад.
Б. ТУМАНОВ: Но все-таки это было распространено среди интеллигенции.
Я. БОРОВОЙ: Да. В Иране любовь к стихам, она как бы во всех слоях населения. Просто разные стихи. Где-то более, конечно, если это интеллигентская среда, то это стихи более такие как бы философского звучания – ну, так нельзя говорить, но это Хафиз, предположим. А вот Хайям – я уверен, что любой иранец, кого ни спроси, он тебе сразу же прочтет несколько четверостиший как минимум из Хайяма и может поиграть в эту игру без сомнений.
М. МАХДИАН: Но и среди других слоев народа. Например раньше и сейчас есть, конечно, тоже, раньше для отдыха приходили в чайханы обыкновенные люди и там такие соревнования происходили, и всякие рассказы. Эти чайханы превращали как бы в театральную сцену.
М. МАЙЕРС: Я еще один вопрос прочитаю, а потом мы обратимся к базару, потому что я понимаю, что уже созрела тема и время пришло.
Я. БОРОВОЙ: Без базара вообще разговора быть не может.
М. МАЙЕРС: Да, вот мы как-то договорились не говорить о политике, тем не менее я прочитаю вопрос: «Почему президент Ирана Ахмадинежад все время повторяет, что даст ответ Западу по поводу ядерной программы именно 22 августа и что такое 22 августа для верующих иранцев?». Ну, не совсем это вопрос политический, он религиозный в том числе.
Я. БОРОВОЙ: Да, не вдаваясь в политику, просто пускай наш друг расскажет, что такое 22 августа.
М. МАХДИАН: Ну, то что выбрано именно это число, я точно не знаю, но я полагаю, что 22 августа – в этом году это день назначения нашего пророка на пророческую миссию, может быть, исходя из этого наш уважаемый президент назвал эту дату, что Иран 22 августа даст ответ. А почему именно 22 августа, мое соображение – исходя из того, что этот день совпал с праздником назначения пророка Мухаммеда.
М. МАЙЕРС: А это вообще большой праздник для иранцев, для народа?
М. МАХДИАН: Да, конечно.
М. МАЙЕРС: То есть это выходной день, какие-то готовятся в связи с этим блюда?
М. МАХДИАН: Да, это большой праздник вообще.
Б. ТУМАНОВ: Маша, мы уже наговорили достаточно для того, чтобы у наших слушателей возник вопрос, и не только у одного Виктора из Ростова-на-Дону: «Возможно ли съездить в туристическую поездку в Иран и существует ли туризм в Иране?». Как можно это сделать?
М. МАХДИАН: Да, конечно, есть. Но есть у нас и некоторые специфические условия. Например, у нас туристы не могут выпить спиртные напитки, нельзя, потому что у нас по Корану вообще запрещается, и поэтому там туристы, которые приезжают в Иран, это специальная категория, это в основном те, которые непьющие или старого поколения. И те, которые приезжают туда с тем, чтобы посмотреть достопримечательности этой богатой страны.
Я. БОРОВОЙ: Очень богатая культурными традициями, очень интересные достопримечательности.
М. МАЙЕРС: А, кстати, вы можете назвать, допустим, пять мест в Тегеране, куда обязательно нужно попасть, если вы там окажетесь?
Я. БОРОВОЙ: Докладываю. Я бы посетил Национальный музей Ирана, очень интересная вещь. Я бы обязательно посетил Музей драгоценностей.
М. МАХДИАН: Это вообще бесподобно.
Я. БОРОВОЙ: Это фантастика, там фантастика. Там, например, всем известный Кохинур, знаменитый, «Гора света». Но есть замечательный Дарьянур, это «Море света». Это 182 карата бриллиант, самый большой бриллиант желтоватого цвета.
М. МАХДИАН: Это Алмаз-шах здесь у вас.
Я. БОРОВОЙ: Музей монет. Безумно интересно.
М. МАЙЕРС: А вот, скорее, не музеи, а здания какие-то интересные, архитектурные памятники?
М. МАХДИАН: Дворец Голестан, это уже парадный дворец бывших шахов Ирана.
М. МАЙЕРС: А войти туда можно?
М. МАХДИАН: Конечно, можно. Башня знаменитая, это близко от иранского аэропорта. Достопримечательностей очень много.
М. МАЙЕРС: Просто гуляйте по городу.
Я. БОРОВОЙ: Плюс прекрасная еда. Плюс прекрасные базары. Там есть, чем заняться.
М. МАХДИАН: Вообще, те, которые хотят побывать на базаре, это не на один день. Это на несколько дней надо быть там. Там крытый базар причем, и очень большой выбор всяких товаров. Это и золото, и других.
М. МАЙЕРС: А что касается именно продовольственной части? То есть базар – это не обязательно еда? Это могут быть ковры…
М. МАХДИАН: Ну, и еда есть, но в основном ковры, золото…
Я. БОРОВОЙ: Вот Борис, наверное, знает, что вообще базар на Востоке это нечто другое. У нас это не совсем правильно, может быть, понимается. Люди приходят туда, это прежде всего выставка, ты можешь просто гулять, смотреть. Например, ковры. Смотреть бесконечно можно, потому что каждая провинция Ирана – и свой стиль ковра, делается по-разному. Затем, это место разговора.
М. МАЙЕРС: Общения.
Я. БОРОВОЙ: Это вот все время забывается. Там не надо спешить. Вообще, есть такая поговорка: «Умный человек, а спешишь». Нельзя, понимаете? Нельзя.
М. МАХДИАН: Да, или «Спешка – это дело шайтана», говорят.
Я. БОРОВОЙ: Да, спешка – дело шайтана, то есть черта. Там можно поговорить, там можно узнать последний новости, там завязываются знакомства. Нету же системы, то есть они есть, но не так развита система клубов или еще чего-то. Это система знакомства, там матримониальные дела решаются. Ты говоришь «у меня сын», «а у меня дочь», «а давай познакомим». И, вообще, для журналиста, все-таки мы журналисты, вообще ты узнаешь все последние новости не из сообщений даже агентств, уважаемого агентства ИРНА, ИТАР-ТАСС, а идя на базар, там тебе все расскажут. Единственное, надо знать хотя бы немножко язык, конечно, желательно.
М. МАЙЕРС: А что касается безопасности? Вот если я попадаю на базар, как мне себя вести?
Я. БОРОВОЙ: Вот, я тут хочу сказать одну вещь. Мы, может быть, во многом с господином Махдианом не совсем согласны, но согласен в одном – удивительно безопасный город. Вот это без сомнения.
М. МАХДИАН: Да, да. У нас законы такие.
М. МАЙЕРС: То есть там отрубают руки-ноги за воровство?
М. МАХДИАН: Нет, такого нет. Вообще никогда такого не было, это преувеличение, у нас никому руки не отрубают и никогда этого не было. Это в арабских странах. В Иране такого нет. Иран уже несколько тысячелетий имеет цивилизацию, не надо забывать.
Я. БОРОВОЙ: Две с половиной тысячи лет.
М. МАХДИАН: Больше даже. Мы дали миру самых великолепных поэтов, писателей и произведения. Вообще, персидская речь – это французский язык Востока.
Я. БОРОВОЙ: Очень красивый.
М. МАХДИАН: Очень красивый с точки зрения фонетики, я хочу сказать. А, потом, наши уважаемые востоковеды, иранисты, они со мной согласны в том, что все иранские произведения, стихотворные произведения, все они поучительны. Все они призывают человека к мирному сосуществованию, к дружбе, родному и неродному даже. Так что полная безопасность.
М. МАЙЕРС: А правда ли, что Тегеран один из самых европеизированных восточных, городов, столиц?
М. МАХДИАН: Я бы сказал, да. По стилю, имеете в виду?
М. МАЙЕРС: Конечно, конечно.
Я. БОРОВОЙ: Я хочу подтвердить, что очень приятно и что резко отличает Тегеран от других городов, европейских даже, это то, что он безопасный город, это абсолютно правильно. Ну, я ночью ходил из одного конца города в другой. Притом, знаете, о женщинах. Есть определенные ограничения, но это целый разговор, как говорится. Но одно я могу сказать точно: к женщине никто не пристанет. На улице она может ходить когда угодно. Это не принято вообще. То есть она в полной безопасности.
М. МАХДИАН: Даже помогают, если какая-нибудь помощь требуется.
Б. ТУМАНОВ: Очень интересно. Вот несмотря на то, что господин Махдиан напомнил нашим потенциальным туристам, что, в общем, ездят туда только те, кто не пьет…
Я. БОРОВОЙ: Ну, курить можно, Борис.
Б. ТУМАНОВ: Вы не представляете себе, после вашего разъяснения еще больше поступило сообщений с вопросом о том, как можно поехать в Иран. Вот Руслан из Дагестана, из Махачкалы, еще Владислав.
М. МАЙЕРС: У нас много непьющих, в этой стране много непьющих, это приятно. Слушайте, ну, поедем пить чай в конце концов. Расскажите о кухне, потому что у нас остается три минуты.
Я. БОРОВОЙ: О-о-о!
М. МАЙЕРС: Вот на эти «о-о-о» у нас три минуты.
Я. БОРОВОЙ: Вообще, три основных постулата кухни. Там есть и другие рестораны, но надо есть иранскую, конечно, еду, без сомнения. Это рис, мясо, зелень. Притом рис тебе принесут всегда. Первым делом не принято сказать, что «я хочу съесть люля-кебаб» или шашлык и скажешь «я без риса». Это абсолютно нереально. Главное иранское блюдо, я так понимаю, огромная чашка риса, а под ним прекрасный шашлык или любля-кебаб.
М. МАЙЕРС: То есть надо раскапывать.
Я. БОРОВОЙ: Да, надо раскапывать. И много-много зелени, само собой.
М. МАХДИАН: И другие есть приправы.
Я. БОРОВОЙ: Ну, я сказал «зелень», это имеется в виду все вместе. И очень интересная деталь. Я немножко говорю по-персидски, конечно, но я вначале не понимал, оказывается, вот эти все люля-кебабы меряются метрами.
М. МАЙЕРС: Как метрами?
Я. БОРОВОЙ: Вот, это безумно интересно, я даже сначала не понял. Надо сказать «дайте мне полметра кебаба».
М. МАХДИАН: Ну, это не везде так.
Я. БОРОВОЙ: Нет, но это очень интересно. Ты говоришь не «две порции» или «три порции», а «полметра кебаба».
М. МАХДИАН: Ну, обычно у нас стандартные все.
Я. БОРОВОЙ: Это удивительно вкусная еда, просто потрясающая.
М. МАЙЕРС: А не чересчур ли она остра для нашего вкуса?
М. МАХДИАН: Нет, нет.
Я. БОРОВОЙ: Вот, что интересно, что она абсолютно пригодна для нашего вкуса.
М. МАХДИАН: Наши российские друзья все любят иранскую кухню.
Я. БОРОВОЙ: Да, да, иранская кухня очень хорошая. Притом мы друг у друга учились. Например, получилось так, что в Иране очень популярен самовар. Вообще, взаимосвязь культур очень большая. Вот самая русская одежда – сарафан. А вы знаете, что это персидское слово? «Сар» – «голова», «па» – «ноги», «саропа».
М. МАЙЕРС: С головы до ног.
Я. БОРОВОЙ: То есть вы понимаете, вот это все очень любопытно.
М. МАХДИАН: Я хочу сказать, что очень много общего между иранцами и нашими российскими друзьями. Как и в отношении кухни, так и в отношении общения. Мы считаем, что наши российские друзья тоже имеют в себе и признаки Запада, и признаки Востока, но к нам они более близки, чем европейские, например.
М. МАЙЕРС: Замечательно.
Б. ТУМАНОВ: Прежде чем мы закончим, я попрошу от имени нашей слушательницы, москвички Лены, попрошу господина Махдиана произнести несколько слов на фарси, чтобы мы услышали музыку вашего языка.
Госп. М. Махдиан говорит на фарси.
Я. БОРОВОЙ: «Персидский язык – самый красивый язык Востока и если вы хотите изучить этот язык, то вы ничего не потеряете». Видите, как здорово – произнесли и перевели моментально, что очень редко бывает.
М. МАЙЕРС: Спасибо огромное.