Вена - Михаил Фихтенгольц, Елена Квадрат - История одного города - 2006-05-21

М. МАЙЕРС: 15.14 на наших студийных. Здравствуйте. Борис Туманов, редактор международного отдела журнала "Новое время", как всегда, участвует в нашей передаче.

Б. ТУМАНОВ: Здравствуйте.

М. МАЙЕРС: И сегодня мы с вами будем рассказывать историю одной Вены, попробуем. Не знаю, что у нас с вами может получиться.

Б. ТУМАНОВ: У нас с вами многого не получится.

М. МАЙЕРС: У нас много не получится, но мы пригласили гостей в эту студию: музыкальный обозреватель журнала "Тайм-аут - Москва" Михаил Фихтенгольц. Добрый день. И Лена Квадрат, дизайнер, торговая марка "Арт-пойнт". Здравствуйте, Лена.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Здравствуйте.

Е. КВАДРАТ: Добрый день.

М. МАЙЕРС: Лену мы прямо из Вены вытащили. Борис, вот, хочу с вами поделиться вот чем. Соответственно, я бороздила просторы Интернета в поисках всяких разных венских достопримечательностей, и я нашла миллион имен, меня вот это больше всего привлекло. Ну, казалось бы, Вена - и Вена. Как вам нравится - Виндобона, Вьенна, Вьенн, Вьеден, Виден, Беч, Бекс и даже Веда.

Б. ТУМАНОВ: Ну, это, во-первых, разные эпохи, разные языки, там и латынь, и ранний немецкий…

М. МАЙЕРС: И чешский, и сербский, и венгерский, и польский…

Б. ТУМАНОВ: И даже русский, по-моему.

М. МАЙЕРС: И даже русский, потому что, оказывается, Вену называли еще и Ведой в нашей стране. Скажите, пожалуйста, уважаемые гости, вот сразу сказали - разные эпохи, разные языки - соответственно, город, историю которого мы сегодня рассказываем, это смешение разных эпох, разных стилей, разных культур, разных народов. Каково же сегодня его лицо, этого города?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Мне кажется, что прежде всего Вена обладает удивительной способностью это все аккумулировать, плавить в общем котле, и город совершенно не смотрится эклектичным, как, например, Москва. Он очень самобытный, в нем есть свой стиль, как бы своя тональность, и поражает то, насколько легко там все уживается друг с другом - средневековье, авангард, классика, барокко, совершенно сумасшедшая современность, даже какие-то унылые серые коробки постройки 70-х, они там смотрятся не так угрюмо, как могли бы смотреться. Вот у меня такое ощущение от Вены.

М. МАЙЕРС: Лена, а у вас?

Е. КВАДРАТ: Наверное, я полностью согласна. Что мне нравится, что, на мой взгляд, средневековья довольно мало, если сравнить с другими европейскими городами, и это, в основном, город, который был построен в XIX веке. И если мы начинаем удаляться от центра к периферии, то единственное, что меняется, скажем, не размеры домов, а только лишь толщина орнаментального слоя, то есть дома становятся более плоскими. Размер окна, высота потолков, парадное крыльцо - все остается тем же самым по размеру, но только декора становится меньше. И, что меня взволновало, а потом я это пронаблюдала и вычленила, что существует такое понятие, как венское окно, когда сама рама вынесена на поверхность. Она не внутри, как у нас, там нет толщины стены.

М. МАЙЕРС: А за счет чего она крепится?

Е. КВАДРАТ: Рама крепится снаружи и, соответственно, надо сказать, что переулки или улицы не узкие, но при этом это такой тип окна, не образуется тени и всегда стекла отражают свет и, соответственно, на улице всегда светло. Это был удивительное открытие.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, да, это меня тоже поразило, что дома, даже это могут быть дома XIX века, это могут быть даже барочные дворцы, но они смотрятся очень легкими, не грузными, там декор если есть, он не давит. Кстати, за счет окон, это является таким скрепляющим элементом между разными архитектурными стилями.

М. МАЙЕРС: А эти дома сегодня жилые?

Е. КВАДРАТ: Да, все жилое. Например, я живу в таком доме. Вполне убедительно то, как строили люди в XIX веке, высота потолков приличная, нормальное анфиладное движение - замкнутость всех комнат, очень удобно, ты можешь перекрыть, а может ходить через все.

Б. ТУМАНОВ: Наша беседа сразу навеяла один вопрос, который у меня родился.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Квартирный.

Б. ТУМАНОВ: Нет, не квартирный, который испортил венцев. Я думаю, венцев квартирный вопрос не испортил, в отличие от москвичей.

М. МАЙЕРС: Хотя, кто знает.

Б. ТУМАНОВ: Кто знает, да. Но я поделюсь сначала собственными ощущениями - не от Вены, а от моих представлений. Понимаете, в чем дело, с одной стороны, я знаю, что Австрия - это все-таки немецкая культура, это немецкий язык и так далее, у меня это ассоциируется с тевтонской тяжеловесностью и так далее. Вместе с тем, я не знаю, даже из чтения одного Цвейга возникает впечатление, что Вена это что-то воздушное, что-то очень элегантное, что-то очень утонченное, совершенно не типично для того, что мы представляем в немецкой культуре. Это так?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: У меня такое ощущение, что если австрийцу сказать, что он принадлежит к немецкой культуре, он вам, ну, если не плюнет в лицо, то во всяком случае сделает очень сочувственную физиономию, потому что Австрия - это совершенно другой феномен во всем - и в музыке, и в архитектуре. Там есть какие-то соприкосновения с Германией, их не может не быть, потому что они разговаривают на одном языке, но Австрия, в отличие от большей части Германии, это католическая культура, причем очень такой крепкий католицизм, родственный с испанским, с самым таким истовым, что ли, в силу династических всех этих дел, но австрийская культура совершенно другая, она менее чистая, скажем так, чем немецкая, во всяком случае по моим представлениям, менее чистая, потому что она всегда была открыта для каких-то влияний извне, в частности, в ней очень много славянской культуры, очень много. А что касается элегантности, которая действительно присутствует, это какое-то такое национальное качество, которое, наверное, нельзя объяснить просто словами, и это, кстати, то, что очень сильно отличает Австрию и Вену от Германии, потому что…

Е. КВАДРАТ: И от близлежащих славянских стран, потому что там тяжеловесность и уже вот эта славянскость в нашем понимании смысла, когда барокко уже переходит к собственной границе пламенения, в Вене этого не найдешь, там лучшее они взяли от немецкой культуры, лучшее от славянской и образовалось нечто среднее. Что самое забавное, когда ты приезжаешь первый раз в город, ты думаешь "странно, почему город стоит не на реке?", то есть для нас привычно, что все города… А это для всей Европы была граница Востока и Запада, соответственно, вся Вена находится на восточной стороне, значит, это последняя восточная столица.

Б. ТУМАНОВ: Вот оно даже как?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, причем везде можно прочитать, что Вена находится на Дунае. Значит, для того, чтобы найти Дунай в Вене, нужно потратить довольно много времени, потому что там в результате исторической застройки города Дунай, кажется, расщепили, там есть Старый Дунай, там есть Новый Дунай, там есть речка Вена и есть Дунайский канал. Что из этого является вот этим Дунаем, на котором, по нашим русским представлениям это должна быть такая река, до середины которой не долетит птица, и вот какой из них есть… Вена совершенно не речной город. Там вы наткнетесь, скорей всего, бродя по центру на Дунайский канал, но это нечто узкое, вялотекущее…

Е. КВАДРАТ: Но довольно бурное, когда сходят потоки воды.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, ну, потому что горы рядом, и вообще, собственно, красота Австрии зиждется на вот этом горном ландшафте, который занимает 85% страны. И причем там дно можно видеть, потому что очень чистая вода. Кстати, это всех приятно поражает, кто первый раз приезжает в Вену.

Е. КВАДРАТ: Из крана можно пить воду.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да. Если вы попросите в ресторане стакан воды, вам ее нальют из-под крана, и не нужно пугаться ее пить, потому что это вода горных источников. Вена по стандартам чистоты воды занимает одно из первых мест в Европе, и венцам можно только завидовать, а прожив в городе какое-то большое количество времени, от двух-трех недель, вы с удивлением, например, понимаете, что у вас кожа стала ровнее и чище, потому что там в воде почти нет хлорки. Основа здорового образа жизни в Вене - это вода.

М. МАЙЕРС: Вы знаете, не ассоциируется у меня с таким типичным европейским современным городом, который населен таким количеством людей и настолько сегодня города европейские в большинстве своем космополитичны, а сейчас мы говорим о чистой воде, о таких благородных, особенных людях…

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Лена, сколько живет в Вене человек?

Е. КВАДРАТ: Ну, не так много, недавно пытались выяснить…

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Около двух миллионов.

Е. КВАДРАТ: Да. Но самое забавное, сейчас живет гораздо меньше людей, чем во время империи.

М. МАЙЕРС: Почему?

Е. КВАДРАТ: Вот что удивительно. Вена потеряла население, и периферия, это бросается в глаза, очень долго ты можешь ехать, и такое ощущение, что едешь все еще по центру города, ну, потому что только рельеф, ну, глаз художника или архитектора только это замечает, обыватель этого не замечает, а на самом деле сейчас там живет меньше людей, потому что она потеряла то свое могущество, может, в связи с тем, что перемещаются географически границы Европейского Союза, она сейчас будет занимать другое положение в мероприятиях…

Б. ТУМАНОВ: Ну да, границы продвигаются на восток.

Е. КВАДРАТ: Город начинает сильно меняться, перестраивают аэропорт, и очень сильно, и это значит, что сейчас большие вложения будут в то, чтобы привлекать людей. И так туризм довольно сильно развит, понятно, что, наверное, из-за Моцарта даже людей больше приезжает.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: В принципе, 15% туристического потока - это культурный туризм, это очень высокий процент по сравнению с другими странами. А два миллиона человек - ну, это наш один большой микрорайон, то есть на самом деле масштабы Москвы не стоит применять ни к чему, кроме, может быть, американских мегаполисов.

М. МАЙЕРС: Или Каира.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, потому что, в принципе, даже когда Лондонцу говоришь, что в Москве живет около 15 миллионов человек, то глаза лезут на лоб сразу, потому что нигде нет такого дикого количества народа. Что касается Вены, то на выходных особенно замечаешь, город - нет, он не вымирает, но просто настолько становится спокойный, и вы всегда слышите стук собственных шагов по улице. Ну, потому что, во-первых, вся застройка каменная, и часто булыжник, кстати, не рекомендуется поэтому женщинам туфли на шпильках, ходить на каблуках. И город даже в свои будни, даже когда там проходят какие-то фестивали или конгрессы, он все равно по сравнению с Москвой воспринимается таким курортным местом, и темп жизни там, в принципе, ниже, чем в Москве, и слава Богу.

Б. ТУМАНОВ: Вы описываете, по сути дела, провинцию.

М. МАЙЕРС: Такую европейскую, в хорошем смысле слова, европейскую провинцию.

Б. ТУМАНОВ: Да. Я не хочу обидеть венцев, но верно ли это ощущение, что это немножечко провинциально? Ритм жизни…

Е. КВАДРАТ: Мне кажется, здесь, может быть, не надо думать только о ритме, а о насыщенности культурной жизни, например. Столица - это всегда некий определенный уровень культурных мероприятий. Когда заглядываешь в газету "Фальтер", которая освещает все события - 2500 в день, это немало.

М. МАЙЕРС: Людей не наберешь на такое количество мероприятий.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Нет, наберешь, потому что много туристов, во-вторых, сами венцы, они люди такие, как бы довольно активные, просвещенные. Ну, Вена всегда была городом культуры, всегда, и вот то дикое количество музеев, причем, ладно, если бы были, как у нас - Третьяковка, Пушкинский - и славненько. Так вот в Вене пять лет назад Музейный квартал открылся. Это просто целый музейный комплекс. Там несколько музеев с роскошными совершенно экспозициями. Три больших площадки плюс еще какое-то количество выставок, где сменные, не постоянные экспозиции. Плюс еще огромное количество локальных музеев. Например, я жил в 9-м районе, это чудесное совершенно место, известно, что в этом районе Зигмунд Фрейд жил всю свою жизнь, в 9-м районе, там есть часть, которая называется Альзергрунд, так каково же было мое удивление, когда, гуляя по району, я обнаружил музей Альзергрунда, то есть конкретно вот этого места. И вот таких локальных музеев, их очень много.

М. МАЙЕРС: А это все туристическая история такая или сами венцы живо втянуты в эту культурную музейную жизнь, в культурный процесс?

Е. КВАДРАТ: Два раза в год проходит Ночь музеев. Ты покупаешь билет за 12 евро, можешь на автобусе от одного музея до другого проехать, маршруты разработаны, и ты посещаешь в эту ночь обсерваторию, например, или Музей часов, и там постоянные экскурсии, до середины ночи ты можешь… Я, например, на велосипеде несколько музеев посетила, потом на автобусе доехала до тех, до которых уже сложно добраться. То есть музеизация довольно активная, и если мы здесь рассматриваем как большое событие, что, наконец-то, стало достоянием современное искусство нашей страны, то там это не событие, там это не происходит после двадцати лет непринятия, а это постоянно быстро становится культурным достоянием.

М. МАЙЕРС: Борис, по-моему, на вас этот город навевает такую скуку, что вы туда никогда не поедете. Мало того, что вы уже окрестили Вену провинцией, так и еще толстый слой музейной пыли лег на весь город.

Б. ТУМАНОВ: Ну, в общем, пока к этому идет. Но у нас еще есть масса других сюжетов.

М. МАЙЕРС: Ну, это неправда, да. Дорогие друзья, мы сегодня рассказываем историю одной Вены вместе с нашими гостями. Продолжим после выпуска новостей.

НОВОСТИ

М. МАЙЕРС: Возвращаемся в Вену. Мы обращаемся к слушателям?

Б. ТУМАНОВ: Мы обращаемся к слушателям, которые нас призывают к порядку. Они сразу, вот Нина Николаевна из Москвы, Марина Николаевна, тоже из Москвы, Александр из Москвы и, наконец, Иван из Москвы просят нас рассказать о музыке, о Венской опере и так далее. Оригинальный вопрос, кстати говоря, у меня и у Ивана тоже возник. Когда вы рассказали о Дунае, о том, что он недоразумение, а не река, в Вене, у меня тоже возник вопрос, а как Штраус вдохновился Дунаем настолько, если он творил в Вене, чтобы написать вальс "Голубой Дунай"?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Ну, я думаю, что, в принципе, один из вот этих многочисленных Дунаев, а именно старый Дунай, все-таки до него нужно добираться какое-то количество времени, это не в центре города. Он довольно широкий, на берегах Старого и Нового Дуная люди летом купаются, это все замечательно, загорают, ходят на яхтах и так далее. Голубым его можно назвать с некоторой натяжкой. Я так думаю, что голубой он потому, что он отражает небо, а так, в принципе, мне кажется, что поскольку вся вода стекает с гор, голубым он не может быть по определению.

Е. КВАДРАТ: На самом деле довольно опасное явление, и вторая причина, по которой город не был построен прямо на Дунае, имеется в виду как для нас привычно - с двух сторон город, что те разливы…

Б. ТУМАНОВ: Наводнения, да, да, вот Будапешт страдает.

Е. КВАДРАТ: И в 1978 году, по-моему, они построили дамбу, и слава Богу. То, что мы пережили, например, столько лет назад, когда шли безумные дожди и вот этот канал, он поднялся на пять метров, но город он не залил, и слава Богу, что все было далеко.

Б. ТУМАНОВ: Так, я думал, что вопрос о голубом Дунае заставит нас говорить о Штраусе, а мы заговорили о дамбах. Давайте вернемся к музыке все-таки. Вот, Михаил, Штраус, Моцарт, Венская опера…

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Штраус и Моцарт - это в большей степени такие туристические клише. Например, одна моя знакомая наблюдала совершенно фантасмагорическую сцену около Венской государственной оперы, которая, как известно, находится в самом-самом сердце города, вот улица Кертенштрассе прямо к ней выводит. Дело в том, что всегда около Венской оперы тусуются Моцарты, то есть это люди, которые одеты в камзолы и парики, иногда они, правда, бывают афроамериканцы, но это никого не смущает. Значит, они распространяют билеты на дешевые концерты классической музыки, ну, вот это для совсем таких примитивных слоев туристов. Ну, так вот, она наблюдала, как два Моцарта что-то между собой не поделили и они дрались. Иногда можно встретить и Штраусов. Не уточняется, кто именно, отец или сын, благо, их было двое, но обязательно с усами. А Моцарт, есть еще "Моцарт-кугель", конфеты, которые сейчас можно купить везде, даже в этом здании, если спуститься в гастроном "Новоарбатский". Ну, а Вена, конечно, очень музыкальный город. В частности, там жители Парижа или Лондона, они венцам завидуют, там просто скулы сводит от зависти, только потому, что помимо Венской государственной оперы, которая совершенно уникальное здание, в Вене есть два потрясающих концертных зала, которые стоят на расстоянии четырехсот метров друг от друга - это "Концерт-хаус" и "Музик-ферайн". Точнее говоря, это два комплекса, потому что в обоих есть большой зал и есть еще по два камерных зала. Особенно "Музик-ферайн" - это где проходит каждое 31 декабря знаменитый новогодний концерт Венского филармонического оркестра. Зал, во-первых, изумительно красивый, во-вторых, там потрясающая акустика, и в-третьих, конечно, вот это ощущение намоленных стен, сцена, на которую выходит Густав Малер, Рихард Штраус, затем Караян, Бем, и все-все великие, это, конечно, действует очень сильно. Но даже если не зацикливаться, вот мы перед новостями говорили о музеях, Вена это город не только такого мейнстрима, как мне кажется, это еще город таких очень необычных, острых ощущений. Например, если вы взглянете на список музеев, которые венцы выдумали, то он вам покажется весьма странным, потому что после Музея истории и культуры, и вот этих всех бельведер, всех этих мест, можно найти Музей криминалистики, Патологоанатомический музей, Музей истории медицины, Музей похоронной службы, это абсолютный макабр, я там был, могу сказать.

М. МАЙЕРС: И как?

Б. ТУМАНОВ: Коллекция гробов…

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Я там был, это по предварительной записи, в действующей похоронной конторе есть такой музей. Надо сказать, что совершенно удивительный музей. Там демонстрируется, в частности, многоразовый гроб, который один из австрийских императоров выдумал. Ну, так сказать, в применении он оказался неудобным. Он с раскрывающимися снизу дверцами…

Б. ТУМАНОВ: Неудобно для кого - для покойника?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Покойникам уже все равно. Или другая удивительная штука. В Вене до какого-то очень позднего момента, чуть ли не до середины XIX века, не было принято, чтобы врачи свидетельствовали смерть, и поэтому изобрели специальный механизм, если вдруг кого-то похоронили в состоянии летаргического сна, есть такое устройство, что если кто-то шевельнется, то там начинает все звенеть и сотрясать воздух.

М. МАЙЕРС: Сотрясать землю.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Сотрясать землю, да.

Б. ТУМАНОВ: И его выкапывают.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, приходят и выкапывают. Устройство изобрели, оно получило большое распространение, но статистика свидетельствует, что ни одного случая спасения не было.

М. МАЙЕРС: Бесполезное изобретение.

Б. ТУМАНОВ: Михаил, коль скоро мы заговорили о музеях, и это, в общем, концовка мрачноватая, москвичка Алла спрашивает: "Хотелось бы услышать о Музее живых бабочек".

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Вот это к Лене.

Е. КВАДРАТ: Есть, да. Можно ходить и смотреть, и они вокруг тебя летают, можно их чуть-чуть кормить, видеть, как они превращаются в куколок.

Б. ТУМАНОВ: А это что, огромная какая-то вольера?

Е. КВАДРАТ: Да, это где, скажем, оранжерея, и в одной части под пальмами зимняя кафешка, а во второй части на фоне других ярусов растений летают бабочки и можно просто ходить, смотреть, наблюдать их, периодически они на тебя присаживаются.

Б. ТУМАНОВ: Вы сказали кормить бабочек? Я в первый раз слышу, что бабочек можно кормить.

Е. КВАДРАТ: Кормить. Там стоял нектар в коробочках, и ты тоже можешь такой взять, и она будет рядышком с тобой сидеть.

М. МАЙЕРС: Ну, принесите ей цветочек живой, она с удовольствием сядет и все, что нужно, съест.

Б. ТУМАНОВ: И там, я предполагаю, бабочки со всех концов света?

Е. КВАДРАТ: Да, да.

Б. ТУМАНОВ: Замечательно.

М. МАЙЕРС: Лена, хочу вам тоже вопрос задать, он у меня уже крутится, созрел, относительно того, как выглядят венцы. Профессиональный взгляд дизайнера. Все-таки давайте не музейную уже картину, а уличную.

Е. КВАДРАТ: Ну, можно чуть-чуть маленький крючок сделаем, вернемся к музыке. Я хотела добавить, что современная сцена, мы ее прекрасно знаем, представлена очень широко и в международном масштабе, я имею в виду электронная сцена. Соответственно, музыкальных событий в области современной музыки, современного перформанса, связанного с музыкой, происходит очень много и очень интересно. И, я думаю, что именно - дальше мы двигаемся к современному - как это все современное явление сказывается на внешнем облике людей. Я бы сказала, что непринужденно городской дух в одежде, он, естественно, присутствует. Поскольку в городе представлены, существуют, скажем, две торговые улицы, одна для среднего покупателя, надо сразу же отметить, что все на 30% минимум дешевле, то, соответственно, в одежде ты видишь, что люди очень демократично одеты, многослойно, и если обратить внимание, процентное соотношение женщин, носящих брюки, по сравнению с Москвой даже, это 110%.

Б. ТУМАНОВ: То есть все в брюках?

Е. КВАДРАТ: Ну, практически, да. Очень удивительно.

М. МАЙЕРС: Неудовольствие на вашем лице.

Б. ТУМАНОВ: Да.

Е. КВАДРАТ: И если сравнивать, например, с Лондоном, то там, начиная уже с 15 градусов женщины перестают носить чулки и ходят в юбках, двигаясь в сторону Москвы, Москва - это все-таки пополамный город, скажем так.

Б. ТУМАНОВ: И слава Богу, сказал бы я.

Е. КВАДРАТ: Скорей всего, это удобство. Потому что как только температура начинает быть нормальной, перестает дождь или снег, люди пересаживаются на велосипеды. Ты доезжаешь либо до метро на велике, оставляешь его на стояке, садишься в метро. И забавное наблюдение. Садишься в метро и думаешь, почему ты не устаешь? Я могу три раза выехать, вернуться домой, съездить, то есть домой добраться минут 30, с пересадками. И я не устаю. Потому что рессоры, это тоже забавное наблюдение, рессоры этих поездов гораздо мягче. Парижское метро и московское можно сравнить, ты выходишь, ты разбит, тебя трясет. В этом случае благодарность машиностроителям, которые сделали хорошие рессоры.

М. МАЙЕРС: Я рискну предположить, что оно немноголюдно, наверное?

Е. КВАДРАТ: Значительно меньше, конечно.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Просто проблема московского метро в том, что оно принимает ежедневно гораздо больше посетителей.

М. МАЙЕРС: Ну, вы представляете этот вес? Соответственно, рессоры должны быть жестче, чтобы просто вес этот…

Б. ТУМАНОВ: Маша вступилась за наших машиностроителей.

М. МАЙЕРС: Нет, ну, это логично, понимаете, как на грузовиках, там же жестче рессоры.

Е. КВАДРАТ: Да, но надо не забывать, какой процент людей пересаживается на велосипеды, конечно, это не Голландия, но 9 процентов, я думаю…

Б. ТУМАНОВ: Леночка, кстати, о велосипедах, я все хотел задать вопрос. А такое понятие, как автомобильные пробки, там есть?

Е. КВАДРАТ: Есть, но не так значительно.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Не так значительно, потому что в центре довольно много пешеходных зон, вот этот так называемый "Бермудский треугольник", плюс там рядом с Штефан-плац, с центральной площадью, там такая путаница переулков, где вообще черт ногу сломит, я не понимаю, как там люди могут разбираться. Один раз я там искал одну церковь, так и не нашел.

М. МАЙЕРС: Вы искали на машине или пешком?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Нет, пешком. А машины, там город организован, кстати, там легко ориентироваться, в частности, москвичам, почему - потому что система колец…

Б. ТУМАНОВ: И радиальные улицы тоже, да?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: С радиальными улицами хуже, потому что они кривые и как-то вихляют, а что касается колец, то там все очень удобно, потому что первое кольцо, Ринг, там вообще можно сесть на трамвай, ехать и получать удовольствие, потому что как бы открываются такие замечательные панорамные виды, а второе кольцо, которое называется Гюрте, то есть в буквальном переводе "пояс", "ремень", оно пошире, но все равно, там таких скоростных трасс внутри города нету.

М. МАЙЕРС: И нет необходимости?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Нет необходимости, хотя тоже часты там проблемы с парковкой, и поэтому люди часто, если они автомобилисты, они добираются до какой-то станции метро, там паркуются и дальше едут на метро.

Б. ТУМАНОВ: Значит, мы побывали под землю, вернулись на вечную землю, я пользуюсь этим случаем, чтобы спросить - скажите, а правда ли, что венский шницель, который делают в Вене, вкусней, чем где бы то ни было?

М. МАЙЕРС: Я ждала, когда в вашем музейном променаде будет какой-то перерыв на обед.

Б. ТУМАНОВ: Ну, говорить о Вене и не вспомнить о венском шницеле, это все равно, что не вспомнить о венском вальсе. Что там едят, говоря серьезнее?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Австрийская кухня, она…

Е. КВАДРАТ: Она бедная.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, она сама по себе довольно бедная. Но дело в том, что она, опять же, как культура, очень обогащается за счет каких-то элементов. Там совершенно явные и отчетливые следы славянской, в частности, чешской кухни. Клецки, кнедлики, вот этого всего очень много. Шницель как шницель, вкусный, огромной величины…

Е. КВАДРАТ: С ладонь.

Б. ТУМАНОВ: В панировке.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, ну, в такую, очень большую ладонь, я бы сказал, что, в принципе, например, меня радует, хотя я не обжора, но любое блюдо, которое вы закажете, порция будет большая, это не Франция, где плевок на тарелке.

М. МАЙЕРС: Кого радует, а кого огорчает.

Е. КВАДРАТ: Надо сказать, что еда недорого стоит, сравнить кофе или даже сладости, все на порядок, я не знаю, на сколько порядков, но ниже, чем в Москве, и можно очень вкусно, действительно, если ты вегетарианец, тебе можно в каждом кафе что-то найти, особенно если это уже кухня, скажем так, средиземноморская, это тоже распространено. Ты можешь идти завтракать в город и без проблем найдешь, что тебе поесть.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Причем, в некоторых кафе завтраки круглосуточно. Ну, не круглосуточно, но до 16 часов это завтра, очень удобно, и, в принципе, венцы часто завтракают в таких кафе-кондитерских, это, кстати, чисто венский жанр, потому что, конечно, кондитерское производство в Вене - это что-то совершенно замечательное, и, кстати, приехав туда, ты понимаешь, что все наше российское производство, оно по венскому рецепту - бисквитно-кремовое. И знаменитый торт "Захер", это такая более рафинированная вариация, более изысканная по вкусу, нашего торта "Прага". И, вообще, все очень похоже и это, конечно, не может не радовать. А, в принципе, в Вене много сейчас уже превосходных итальянских ресторанов, и фьюжн, и японских, но, наверное, я так подозреваю, для того, чтобы все-таки вкусить того, что любят есть сами австрийцы, нужно поехать на окраину города в заведение, которое называется "Хориге", и особенно это рекомендуется делать в сентябре-октябре, когда сезон молодого вина, это такие уютные, как правило, просторные кафе, где люди пьют вино, вино в Австрии замечательное, собственно, как и пиво, и там такой целый как бы шведский стол закусок, всякого рода паштеты, опять же, кнедлики, сыры замечательные, колбасы. Вот так вот питаться легко и, в принципе, необременительно для кошелька.

Б. ТУМАНОВ: Мы заговорили о кондитерских и, видимо, это навеяло нашему слушателю Александру из Москвы воспоминания о венском кофе. Что такое кофе по-венски?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Я кофе не пью.

Е. КВАДРАТ: Очень вкусно. Это не то что здесь подразумевается.

Б. ТУМАНОВ: Что это на самом деле?

Е. КВАДРАТ: Ну, большинство людей, если уж пьет кофе с молоком, например, то это "кафе-нат", кофе с молоком, а то что у нас здесь преподносится, как венский кофе, это обязательно взбитые сливки, это еще надо поискать.

Б. ТУМАНОВ: Ну, это каппучино немножечко.

Е. КВАДРАТ: Его у нас здесь называют "кофе по-венски" или, по-моему, с коньяком еще или с ромом дают.

Б. ТУМАНОВ: А как венцы пьют кофе по-венски? Что это?

Е. КВАДРАТ: Этого нет, это обычное явление, кофе по-венски не может быть в Вене - оно будет в России, будет в Японии.

Б. ТУМАНОВ: Ах, вон оно что. Это легенда, Александр.

Е. КВАДРАТ: Это легенда, которая должна существовать в другой стране, в собственной она не существует, и ты не можешь заказать кофе по-венски, будучи в Вене.

М. МАЙЕРС: Это очень смешно, если они пьют, например, кофе по-московски или кофе по-питерски.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, что это такое? Для нас это кажется очень абстрактным.

Е. КВАДРАТ: Это очень вкусный кофе, ты приезжаешь в Вену, и ты пьешь везде венский кофе, потому что это очень вкусно. Но самое, мимо чего никогда не надо пройти, это 25 кондитерских, которые называются "Аида", розовым шрифтом для вас будет написано. Они выпустили специальную книгу, это где-то в духе 70-х годов построенная целая сеть кондитерских, женщины-официанты всегда носят розовые фартуки, розовый халат и передник у нее шоколадный, коричневый. Такие сандалии зашнурованные и там розовые носки. Вот это действительно лицо Вены, в любом городе вы сможете найти, и система зеркал и система внутри, кажется, что это такой кич 70-х, но они активно это поддерживают, можно купить даже чашки "Аида", делают люди различные перформансы на эту тему, но это действительно лицо. Дико вкусно абсолютно все и дико недорого.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, и еще добавлю, что два моих любимых блюда в кондитерских - в холодное время года вам подадут напиток под названием "Хайсе цитроне", это горячий лимонад, пробирает просто до костей, но после этого заболеть совершенно невозможно, а в Вене заболеть зимой можно, потому что там…

Б. ТУМАНОВ: Сырая погода?

Е. КВАДРАТ: Каменный мешок. Просто дико холодно и ветер.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Да, очень холодно и ветер, поэтому "Хайсе цитроне" очень помогает.

М. МАЙЕРС: Это не алкогольный напиток?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Нет, совсем не алкогольный. И второе, что очень помогает как-то улучшить такое мироощущение, это все конфеты, которые включают марципан. Вот все, что марципановое, да. А в некоторых кондитерских, таких старых, можно увидеть на витринах такие марципановые шедевры. Например, есть такое венское клише "Венская старушка". Это такая пожилая, очень сильно накрашенная дама каком-то безумном люрексе с собачкой или с зонтиком, и вот из марципана выкладывают лица этих дам, там приделывают парики, бусы, и они восседают, вот эти головы, в витринах кондитерских-кафе, смотрятся абсолютно натурально.

Б. ТУМАНОВ: Я надеюсь, что не находится охотников съесть эти головы?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Иногда. Ну, такие, более мелкие шедевры, которые можно унести с собой, в общем, находятся покупатели.

М. МАЙЕРС: Ну, это, знаете, платье из шоколада тоже делают, но, в общем, их не носят. Я не знаю насчет того, едят их или не едят…

Е. КВАДРАТ: Что касается, вот в двух словах о температурном режиме, зима, как только начинается ветер… У меня почему-то такие ассоциации, что как только ветер прекращается - это все, это сцена, ты все время находишься на театральной сцене, потому что единственное, чего недостает в нормальном театре, это всегда стихии, и вот Вена, начиная с апреля месяца по октябрь, она замирает, и вот это ощущение, что ты все время ловишь себя на мысли, что ты находишься среди театральных декораций.

Б. ТУМАНОВ: Это прекрасное сравнение, очень точное.

Е. КВАДРАТ: А зимой начинается вот этот ветер, от которого ты хочешь просто спрятаться, но невозможно. Например, у нас туалет холодный, несмотря на то, что квартира хорошая, ну, нормальная, с точки зрения москвича она будет ненормальная, потому что у нас холодный туалет, не отапливаемый, мы ставим там батарею, чтобы чуть-чуть греться, но для меня это был шок, что такое важное место в доме и чувствуешь себя…

Б. ТУМАНОВ: Вот здесь я не согласен, конечно. Как можно иметь холодный туалет?

М. МАЙЕРС: Безобразие.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Мы обязательно выразим наш протест.

Е. КВАДРАТ: Я думаю, что потихонечку это дело меняется. И другой важный момент, возвращаясь к вину, это единственная столица, у которой свои виноградники, то есть вы через 15 минут поднимаетесь в первую ближайшую небольшую гору, идете в эти "Хориге", и там виноград, просто частные плантации винограда.

М. МАЙЕРС: А нам вообще в России, россиянам, знакомо австрийское вино? По-моему, это такая редкость.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Оно почти не экспортируется.

Е. КВАДРАТ: Они в какой-то момент, какой-то был скандал, и они потеряли свой имидж, но на самом деле, если приезжаете в Австрию, не надо покупать какое-то другое, оно недорогое, даже дешевое вино, очень вкусное.

Б. ТУМАНОВ: А, вы знаете, вот москвичка Наташа познакомилась с молодым венским вином, ну, в общем-то, молодое вино всюду имеет одинаковые свойства, и она просит осторожно, аккуратно относиться…

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Это правильно, да. Пьешь, компотик… Так, собственно, этот сезон молодого вина превращается часто в одно такое затяжное похмелье, потому что к молодому вину, поскольку оно не перебродило, нужно действительно относиться очень осторожно. Если поехать в эти "Хориге" на выходные, можно увидеть просто такой средневековый пир уже с бесчинством полным.

Б. ТУМАНОВ: И тем более осторожно, что дело в том, что молодое вино, оно обманывает самого потребителя - у него голова остается ясной, а ноги не идут.

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: А вот координация движений, да, теряется. И, кстати, в этих "Хориге", это еще один пласт венской музыкальной культуры, тоже такая музыка ресторанная, то есть там часто поет просто кто-то под баян, под гармошку…

Б. ТУМАНОВ: Баян или аккордеон?

М. ФИХТЕНГОЛЬЦ: Ну, аккордеон, я прошу прощения за терминологическую путаницу. И особенно после первого стакана вина уже как-то хочется сильно подпевать.

М. МАЙЕРС: Вот на этой радостной ноте, дорогие друзья, мы заканчиваем нашу программу. Я не понимаю, куда убежал весь час, который мы посвятили этому городу. Нам предстоит туда еще вернуться, Борис, потому что мы не успели поговорить о женщинах, это непростительно.

Б. ТУМАНОВ: Мы поговорили, они ходят в брюках.

М. МАЙЕРС: Ну, в общем, этого недостаточно, я думаю. Мы благодарим наших гостей. Мы сегодня путешествовали по Вене.