Глазго - Александр Ястребенецкий, Сергей Цигаль - История одного города - 2006-03-26
М. МАЙЕРС: 15 часов 14 минут. Здравствуйте. Борис Туманов, добрый день.
Б. ТУМАНОВ: Здравствуйте.
М. МАЙЕРС: Редактор международного отдела журнала "Новое время" и постоянный участник нашей программы "История одного города". Сегодня мы отправимся в Глазго, дорогие друзья, вместе с журналистом, знатоком кулинарии, художником Сергеем Цигалем. Сергей, здравствуйте.
С. ЦИГАЛЬ: Здравствуйте.
М. МАЙЕРС: И художником Александром Ястребенецким. Здравствуйте, Александр.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Здравствуйте.
М. МАЙЕРС: Сергей, я знаю, что вы много путешествуете и путешествуете много десятилетий уже, наверное. Почему именно Глазго? Чем вам кажется привлекательным именно этот город?
С. ЦИГАЛЬ: Сначала я скажу, что я не знаток кулинарии, я только учусь, я хорошо готовлю в семье и об этом пишу все реже и реже. Глазго - меня спросили, о каком городе я хотел бы рассказать, и я подумал, что мне на самом деле, куда я ни приезжаю, мне везде хорошо, так я устроен, и вкусно, кстати, если говорить о кулинарии, а там - какая-то эта Британия отдельно стоящее островное государство, и как-то мало говорят почему-то об Англии. Сейчас во Францию все прутся, все гуляют по югу Европу, я уж не говорю по всяким экзотическим странам, а вот там, уже сколько, четырнадцать лет назад я был, во-первых, я там пробыл достаточно долго, полтора месяца прожил и работал там, в общем, вполне насладился этим государством, и мне там было очень хорошо.
Б. ТУМАНОВ: Сергей, я хотел бы уточнить. Вам было хорошо в Англии или в Шотландии, потому что Англия это не Шотландия.
М. МАЙЕРС: Но Сергей так обтекаемо сказал - Британия.
С. ЦИГАЛЬ: Я сказал Британия специально. Там, не дай Бог, не скажи, как у вас, у англичан, хорошо, они могут и в глаз дать, особенно в Глазго, потому что там, в отличие от столицы Шотландии Эдинбурга, культур-мультур…
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Знаешь, как по-английски "культур-мультур"?
С. ЦИГАЛЬ: Как?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: "Калчи-малчи".
С. ЦИГАЛЬ: Вот Саша, он знаток английского.
Б. ТУМАНОВ: Сергей, вы говорите "культур-мультур" в Эдингбурге, а вот я слышал, точнее, читал, что в Глазго находится в соборе Святого Мунго уникальный музей всех конфессий мира - и христианства, и мусульманства, и буддизма, и так далее, и тому подобное. Это действительно уникальный музей.
М. МАЙЕРС: Так, эти два художника до музеев не добрались, понимаете, они по пабам.
С. ЦИГАЛЬ: Не добрались. Спросите у любого милиционера, он скажет, что от художников только пьянка, а пожарный скажет…
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Сереж, прости, я перебью тебя. Дело в том, что Глазго это, в общем, специальная тема и для шотландцев, и для англичан, британцев, потому что при том, что этот город, в общем, не типично шотландский, поскольку он начал бурно застраиваться только в XIX веке, там настоящего средневековья, как в Сент-Эндрюсе или в Эдинбурге, нету просто физически.
С. ЦИГАЛЬ: Ну, рабочий город.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Да, деревушка, которая потом в связи с развитием кораблестроения, мощным таким, бурным, превратилась в большой индустриальный город, и Глазго архитектурно, это, в общем, такая викторианская архитектура, которую на самом деле сами англичане не очень любят и немножечко стесняются.
С. ЦИГАЛЬ: С кучей новостроек.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Да, она как бы в их понимании немножко дурного тона архитектура. Это где-то с 30-х годов XIX века до начала уже ХХ века. В России в принципе нет аналогов этой архитектуры, поэтому я не могу сказать, что это как в Пскове или Томске, но такая, с архитектурными излишествами, что называется, башенки лишние какие-то, эркеры, детальки и т.д., но при этом город, чем он интересен, практически весь город был построен за достаточно короткий промежуток времени и в общем едином стиле, вот эта викторианская архитектура, собственно, и есть город Глазго. Это первое. Это удивительное дело, потому что обычно викторианская архитектура это такие вкрапления в какую-то естественную старую городскую среду. Кроме того, в Глазго родился и работал выдающийся шотландский архитектор Макинтош, шотландцы называют его шотландским Гауди, что является некоторым преувеличением, как, собственно, и все, что говорят шотландцы, когда речь идет об их чудесной стране.
С. ЦИГАЛЬ: Но музей гениальный, оставлено все вживую, все комнаты, и там бродят студенты.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Да, да, он построил, собственно, этот колледж, и все, начиная от внешнего облика, кончая мебелью, он сам спроектировал, построил. Действительно, выдающийся памятник. И вот это все сочетание этих названных выше вещей, оно привело к тому, что англичане и шотландцы очень гордятся Глазго, при том что он, еще раз говорю, совершенно не шотландский город, и Глазго регулярно получает какие-то премии, как город архитектуры и дизайна. В 1990 году Глазго был ЮНЕСКО признан европейской столицей культуры, и мы были как раз в 1989 году, нас пригласил…
М. МАЙЕРС: То есть это ваша заслуга, я так понимаю?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Конечно, разумеется.
С. ЦИГАЛЬ: А я уже снимал сливки потом, в 1992-м.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Шел по нашим следам, да. В 1989 году шотландцы тренировались как бы в преддверии этого самого года европейской столицы культуры, и они пригласили нескольких художников из России, мы тогда были еще молодыми, шли под этой категорией возрастной и весовой, пригласили музыкантов каких-то, в общем, был такой мощный обмен, и нас пригласили поработать, и два месяца мы там жили.
С. ЦИГАЛЬ: Они очень любят свой город. Глазговчане? Как?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: "Глазуичинс"… Глазговичи.
С. ЦИГАЛЬ: Они очень любят свой город какой-то такой болезненной, я бы сказал, любовью до такой степени, что когда ты хочешь съездить в соседний Эдинбург, час езды практически, не больше по хорошим дорогам, они говорят "а чего ты туда поедешь?".
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Искренне удивляются.
С. ЦИГАЛЬ: Искренне. Я говорю "ну как, там музеи, там Сальватор Дали, там знаменитая работа эта", они "а, ну если что в музей", как-то так, очень туристический город. А когда я собрался поехать в Лондон, это уж совсем было Бог знает куда, кощунство, они так удивлялись, они говорили "имей в виду, там такой народ живет, тебе никто не объяснит дорогу, тебе никто не поможет, ты спросишь - тебе никто не ответит, тебя не поймут, вообще, это жуткий город".
Б. ТУМАНОВ: Кстати, Сергей, вот шотландцы, ну, глазговчане, мы условились так, они лондонцев считают сухарями, а вот сами жители Глазго, они радушны?
С. ЦИГАЛЬ: Ой, какие они радушные! Они как дети. Обычно в таких случаях говорят, что шотландцы и русские похожи по менталитету. Они очень гостеприимны, они любят выпить, они не богатые. Вообще, Англия, Британия, в общем, страна-то не богатая, там люди живут очень скромно в массе своей. Например, художники, мы работали в Глазго при студии, и художники, наши коллеги, они искренне удивлялись, когда спрашивали, кем я работаю, я говорю "я работаю кем работаю, сижу в мастерской, делаю офорты". "А на что же ты живешь, как ты зарабатываешь на жизнь?"
М. МАЙЕРС: То есть у них это хобби?
С. ЦИГАЛЬ: Это не хобби, но человек на это прожить не может, поэтому многие работали в той же студии: кто-то мастером-печатником, кто-то просто убирал просто работы, много преподают и в каких-то детских садах, начальных школах и в институтах.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: То есть профессионально искусством занимаются считанные единицы. Сейчас на самом деле и в России то же самое.
С. ЦИГАЛЬ: Да, и я еще запомнил, что на выставке цены на работу были сопоставимы с ценой рамы. Ну, допустим, написано так: 400 фунтов оттиск и 600 фунтов в раме. Ну, близко.
Б. ТУМАНОВ: А, прошу прощения, вы говорили о гостеприимстве шотландцев. Я нисколько не оспариваю этого факта, но тогда, честно говоря, сейчас сижу и думаю, как это увязывается с легендами и с устоявшимся мнением о том, что шотландцы исключительно скупердяи все?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Вы знаете, я этого не заметил.
Б. ТУМАНОВ: Это англичане распускают такие слухи?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Наверняка. Враги, да, наушничают. На самом деле отношение что шотландцев, что англичан к иностранцам, оно немножко разнится. В общем можно сказать, что есть некие такие ксенофобские черточки, но если быть точным в переводе, то не ненависть к иностранцам, а, скорее, такая боязнь иностранцев или, вернее, недоверие и такое немножечко, знаете, жалостно-покровительственное отношение.
Б. ТУМАНОВ: Ах, так даже?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Ну, как к домашним животным, собачкам. Это англичане.
С. ЦИГАЛЬ: Особенно странно это слышать от тебя. Саша, я должен открыть секрет, что Саша на четверть англичан.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Ну, это неважно, всего на четверть.
С. ЦИГАЛЬ: Это очень важно, это объясняет то, что ты сейчас скажешь. Продолжай.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Если у англичан это чувство распространяется абсолютно на весь остальной мир, то у шотландцев оно вполне точно концентрируется на своих южных соседей, они не очень любят и не очень доверяют англичанам, у них просто исторически так сложилось…
Б. ТУМАНОВ: Еще бы!
М. МАЙЕРС: Они сами по себе или, может быть, тяготеют к ирландцам больше?
С. ЦИГАЛЬ: К ирландцам тяготеют, да.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Поэтому, я еще раз говорю, поэтому все, во всяком случае основная масса такой негативной настороженности экстраполируется на этот сегмент людей, а все остальные, в общем, для них достаточно хороши, и если исключить их искреннюю любовь к ирландцам, то все остальные для них, в общем, просто нормальные…
М. МАЙЕРС: А что они ирландцев-то так любят?
Б. ТУМАНОВ: Кельты, кельты.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Кельты, католики. Шотландцы долгий период своей истории вовсю объединялись с французами, католическими французами против протестантской Англии, поэтому у них очень сильно, да.
С. ЦИГАЛЬ: А когда спускается с гор настоящий шотландец, а я такого видел…
М. МАЙЕРС: А это что за зверь такой?
С. ЦИГАЛЬ: У них отдельный язык, "гэлик", который понимают только они сами, и он действительно спускается, я видел такого парня, он шел, это был февраль месяц, он шел в шотландской юбке с голыми ногами, в башмаках без носок…
М. МАЙЕРС: У него гольфы вроде должны быть?
С. ЦИГАЛЬ: Не было. У него был большой рюкзак, он был бородатый, косматый, молодой могучий парень, у него был рюкзак за спиной и рядом бежала огромная овчарка.
М. МАЙЕРС: Ну, роскошно!
С. ЦИГАЛЬ: Причем я где-то слышал, что они еще, пардон за подробность, не надевают под юбку нижнее белье, все должно проветрив…
М. МАЙЕРС: Это правда?
С. ЦИГАЛЬ: Я не заглядывал под юбку, не знаю, правда или нет, но, наверное, это правда.
Б. ТУМАНОВ: Ну, сегодня, может быть, и нет, но в принципе в средние века не знали, что такое…
М. МАЙЕРС: Вы знаете, я слышала от людей, которые бывали в Шотландии, что это и сегодня зачастую встречается.
Б. ТУМАНОВ: Вспомните кинофильм с Мэлом Гибсоном "Храброе сердце", где они вызов бросают англичанам, поворачиваются к ним задом и приподнимают юбки. Очень оскорбительно.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: На самом деле килты, шотландские классические килты, до XIX века были практически до пят, и обрезал их до колен, если не ошибаюсь, лорд Гордон, командир такого знаменитого шотландского "Блэк вотч", "Черный стражник". Это был гвардейский шотландский полк, и лорд Гордон был командиром этого полка, и он сказал, что все, ребята, хватит, обрезаем по колено все это дело, а из остатков повелел сшить какие-то перевязи. Между прочим, при том, что шотландцы в принципе в своей массе значительно больше социалисты нежели, скажем, англичане, и это проявляется не только, скажем, в желании равномерно распределять денежные потоки, но и вообще в отношении к жизни. Скажем, у англичан очень престижно упоминание о частной школе, в которой ты учился, и вот этот галстук, и старые добрые однокашники, это здорово. А у шотландцев, при том, что они учатся в частных школах, в "паблик скул" так называемых, тем не менее немножко неудобно об этом говорить, они такие все ребята из рабочих кварталов, но при этом каждый шотландец точно знает, какой расцветки его килт, потому что килт это его…
Б. ТУМАНОВ: Его клан.
М. МАЙЕРС: Это связано с родословной.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Да, да. И вот как все мои знакомые грузины могут прочитать свою родословную до какого-нибудь князя, точно так же любой шотландец может прочитать свою родословную до Маклелланда или Ламонта…
М. МАЙЕРС: Прошу прощения, а это действительно на улицах повседневная одежда?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Нет, нет.
М. МАЙЕРС: Меня поражало это в Европе…
С. ЦИГАЛЬ: Это редчайшая история - встретить такого парня.
М. МАЙЕРС: А тогда объясните мне, как посреди Парижа, если это идут… у меня сложилось ощущение, что это люди, которые реально в повседневной жизни носят килт.
С. ЦИГАЛЬ: Нет, никто не носит килт.
М. МАЙЕРС: То есть их в Париже больше, они таким образом рекламируют свою культуру, что ли?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Нет. Ну, вот на свадьбу друзьям жениха надеть килт это хороший тон.
С. ЦИГАЛЬ: Кстати, эти все прибамбасы, я примерялся, стоят очень дорого. Вот эта сумочка, эта юбочка, эта кепочка, это все безумных денег стоит.
М. МАЙЕРС: С помпончиком.
С. ЦИГАЛЬ: Да, да, с помпончиком, это все очень дорого.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Еще в гетрах у тебя обязательно должен быть вставлен ножик. Если у тебя ножик с внешней стороны, значит, все в порядке, если с внутренней стороны - ты на тропе войны.
М. МАЙЕРС: Нет, но февраль месяц, это какая-нибудь площадь перед Лувром, и там эти люди, причем, я поражалась, у них голые ноги…
Б. ТУМАНОВ: Ну, они закаленные.
М. МАЙЕРС: То есть сверху у них пуховик, дутик обычный фиолетового, желтого или красного цвета с надписью "Южный полюс", а снизу у него килт и гольфы.
Б. ТУМАНОВ: Знай наших. Кстати, у меня килт ассоциируется с шотландским степом. Вам приходилось в Глазго видеть, как они танцуют?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Я даже танцевал. Один раз приглашали, пили пиво и танцевали. Кстати, очень была популярна, для нас было удивительно тогда, народная музыка, народные танцы, и популярна очень среди молодежи. Тогда в России, Советском Союзе это было совсем не принято, а там полно, битком набитые были танцевальные залы. И нас туда позвали, мы выпили пива, пошли с моим приятелем помыть руки, подошел какой-то человек, услышав наш разговор на иностранном языке "а вы откуда?" "Мы из России". "А можете что-нибудь спеть экспромтом?" А я пою, вот, друзья знают, Сережа засмеялся. Короче говоря мы сказали "да, хорошо, мы споем". И мы вышли втроем на сцену, нас объявили, как русских художников из Москвы и Петербурга, мы вышли втроем, битком набитый зал, там полтысячи народа, единственная песня, которую мы все знали, это "Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить", в этой песне восемьдесят, по-моему, куплетов, мы их пожалели, спели три куплета, после чего к нам подошел этот мужик, принес нам виски, сказал "ребят, мы послезавтра уезжаем в турне по Шотландии, я вас беру с собой, деньги, контракт, все". Успех был бешеный.
М. МАЙЕРС: Господа, прошу прощения, что я вас перебиваю. У нас краткие новости.
НОВОСТИ
М. МАЙЕРС: Продолжаем. 15 часов 36 почти минут. Напоминаю, что сегодня мы рассказываем историю одного Глазго. Давайте уделим несколько минут все-таки кулинарии и, самое главное, напиткам, потому что вы уже несколько раз…
С. ЦИГАЛЬ: Срывались.
М. МАЙЕРС: Эта сторона вопроса занимает значительную часть в жизни типичного жителя города Глазго.
С. ЦИГАЛЬ: Любят выпить, любят выпить в Глазго. Меня всегда удивляло, что большое количество пабов отделаны роскошным красным деревом, везде золото, латунь, какие-то поручни, сверкающая посуда, и они все время пустые, пустые, только мы вот заходили вечерком после работы, а, в основном, они стоят пустые. А все выяснилось в пятницу, потому что в пятницу вечером из этих пабов, битком набитых, вываливаются просто все буквально, от детей до бабушек пожилых, и все, в общем, нетрезвые. И как я понял, им много особенно не надо, достаточно бокала "Гиннеса", и нормально.
Б. ТУМАНОВ: Погодите-ка, вы говорите о "Гиннесе", это ирландское вообще-то. Но Шотландия это классическая страна виски. Вики там пьют?
С. ЦИГАЛЬ: А вот с виски я помню одну историю, когда в большом доме, где нас принимали, это был такой большой прием, была масса народу, были студенты, были преподаватели этой "Арт скул", было очень много народу, и такой импровизированный барчик был, все, в основном, пили пиво и красное вино, а за баром стоял кто-то из гостей и там была единственная бутылка виски, правда, "Маккаллан". Так вот, я подошел, попросил, мне налили, попросил еще, мне налили как следует, в стакан, и потом я сказал "апельсинового сочку туда, пожалуйста", он долго переспрашивал, не хотел этого делать, в конце концов налил и долго приговаривал "вери стрэйнджи рашн", это было в 1992 году. Вот сейчас если бы меня кто-нибудь попросил, я бы убил бы. "Маккаллан" - "Роллс-ройс" среди односолодовых виски, и чтобы наливать туда апельсиновый сок, вообще туда ничего нельзя наливать.
Б. ТУМАНОВ: Ну, это подтверждает то, что я слышал. Шотландцы виски пьют точно так же, как французы пьют коньяк, не разбавляя его ничем, не охлаждая, никакого льда. Лед, это американская выдумка, виски-сода.
С. ЦИГАЛЬ: Американцы, пусть они в "Бурбон" свой льют что хотят, сладкий кукурузный напиток. А шотландцы - капля дистиллированной воды или воды без газа, капля такая, не разбавляющая напиток, а возбуждающая вкус, раскрывающая аромат.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Это в односолодовый виски.
С. ЦИГАЛЬ: И ни в коем случае не охлажденный.
М. МАЙЕРС: А что такое односолодовый? Какие еще бывают?
С. ЦИГАЛЬ: А как? Бленд, в основном, бленды.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Бленды - это смешанные сорта. Односолодовый виски, который произведен на одной-единственной уникальной вискокурне…
М. МАЙЕРС: Какое слово красивое - вискокурня.
С. ЦИГАЛЬ: Вискокурня, там присутствуют разные спирты из разных бочек, но никогда там нету ничего пшеничного. Там ячмень. Поэтому островные сорта в Шотландии, где нет деревьев, они сушат солод, проращенный ячменный солод, когда они сушат под навесами и жгут торф, торф проникает в солод и потом виски имеет копченый запах, как лыжная мазь, это очень вкусно.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Еще два слова про виски. Дело в том, что я на самом деле ни в одном пабе шотландском практически не видел ни одного шотландца, который бы пил односолодовое виски. Во-первых, это дорого, и это немножко не в традиции, опять-таки, местной публики.
С. ЦИГАЛЬ: Как ездить на "Ягуаре".
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Да, да, то есть зайти в паб и заказать виски, не уточняя сорт, это в порядке вещей, потому что в этом пабе пьют, например, "Тичерс", это бленд, это нормально. При этом, кстати, самый популярный в мире виски это "Джони Уокер ред лейбл" в Шотландии не продается вообще, его не купить, потому что вся партия этого виски идет на экспорт только. А пьют местные, очень хорошие, очень вкусные сорта. А что касается кулинарии, то у меня два острых воспоминания о шотландской кулинарии. Первое - это "фишн чипс", это то, что едят все англичане во всем мире, это самый главный вклад англичан в мировую кулинарную культуру, рыба с картошкой жареной. И второе - это чудовищный "хаггис", который едят шотландцы, и надо быть только таким шотландским националистом, как был Роберт Бернс, который написал стихи, восхваляющие "хаггис". Я гаже ничего, наверное, в жизни…
С. ЦИГАЛЬ: Говорят, что Тургенев летал специально…
Б. ТУМАНОВ: Надо объяснить слушателям, что такое "хаггис".
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Бараньи потроха с ливером перемолотые, как-то непонятно потушенные… ужас.
С. ЦИГАЛЬ: А овсяночка?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Овсяночка - да.
С. ЦИГАЛЬ: На первое, на второе, на третье.
М. МАЙЕРС: Серьезно?
С. ЦИГАЛЬ: Да, давали, конечно. Был суп из овсянки, пирог из овсянки.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Есть разница между овсянкой английской и овсянкой шотландской. Англичане очень любят в овсянку напихать джемов, варенья, меда, сахара, и всю эту тюрю с утра с видимым удовольствием съесть, а шотландцы варят овсянку на воде и солят ее чуть-чуть.
М. МАЙЕРС: Ой, как скучно.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Причем англичане все время говорят, что это только благодаря присущему шотландцам жмотству, они просто жалеют денег, чтобы положить туда…
С. ЦИГАЛЬ: Насчет "фишн чипс" я вспомнил историю, которая тебя касается. Там в центре Глазго была такая забегаловка на несколько стульчиков, где можно было присесть и съесть эти пресловутые "фишн чипс", на самом деле очень вкусная жареная картошка с двумя огромными кусками рыбы с лимончиком, с помидорчиком, все это обильно кетчупом поливается, причем рыба была, по-моему, свежая, если не ошибаюсь, филе хорошее. Так вот, я когда туда зашел, хозяин, молодой парень, очень здоровый такой, с брюшком, видно - отставной штангист, с такими роскошными капюшонами-мышцами, итальянец, он что-то меня спросил, я по-английски говорил очень плохо, но тем не менее он спросил, откуда я и кто, я объяснил, говорю, художник. А не знаю ли я такого художника, который был два-три года назад и тоже заходил, Александр. В общем, выяснилось, он запомнил, видимо, пришельцы из Москвы такая редкость.
Б. ТУМАНОВ: Ну, Глазго - да. Между прочим, знаете, мы говорим об истории одного города, вот очень интересно, история Глазго, насколько мне известно, связана с его гербом. Вы никогда не видели этого герба?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Наверное, видел, но не отложилось.
Б. ТУМАНОВ: Дерево, в ветвях которого странный набор предметов. Это рыба, лосось с кольцом во рту, птичка и колокол, причем сами глазговчане называют свой герб так: "Дерево, которое никогда не росло, рыба, которая никогда не плавала, птица, которая никогда не летала, и колокол, который никогда не звонил". Это связано с четырьмя чудесами, которые, как приписывают основателю города Святому Мунго, который основал этот город где-то в VI веке нашей эры, причем самое интересное, вот вы говорили о том, что Глазго был заброшенным, захудалым местечком. Редко какому городу выпадает такая странная судьба. Практически спустя где-то лет пятьдесят после смерти Святого Мунго, упоминания о Глазго исчезают из летописей на целых пятьсот лет, и действительно этого города не существовало. И только после того, как там местные князья, герцоги начали его отстраивать, после этого Глазго опять вернулся в хронику истории. Это очень забавный факт.
М. МАЙЕРС: А что значит колокол, эти символы?
Б. ТУМАНОВ: А это чудеса Святого Мунго. Дерево - в честь того, что послушником монастыря, где был Святой Мунго, было велено поддерживать всю ночь огонь из орешника, они недосмотрели, огонь погас, Святой Мунго помолился и огонь вспыхнул снова. Лосось - там уже история, я бы сказал, история, связанная с адюльтером. Один из местных феодалов подарил своей жене кольцо, а та, влюбившись в какого-то рыцаря, отдала кольцо ему. Феодал увидел, выкрал у рыцаря и бросил в реку, и сказал жене: "Где кольцо? Давай его мне или я тебя казню".
М. МАЙЕРС: История с алмазными подвесками.
Б. ТУМАНОВ: Совершенно верно. Она обратилась к Святому Мунго, послал монаха ловить рыбу, помолился, естественно, и монах выловил лосося, который проглотил это кольцо, и так честь этой дамы была спасена. И все в таком же роде. Все чудеса такие вот, с птичками и колоколами.
С. ЦИГАЛЬ: Красивые, трогательные истории. Глазго огромный, пятнадцать лет назад уже было два миллиона населения, а там огромный, по-моему, самый большой в Европе, я вообще таких никогда не видел, Музей истории автомобильного транспорта. Фантастический музей, огромный, чего там только нет. Такое наслаждение погулять, там улочка в стиле XIX века с какими-то омнибусами, что-то такое.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Речь зашла о транспорте, и я вспомнил. Глазго очень хорошо географически расположен в Шотландии и там чудесная вокруг Шотландия, потрясающая настоящая Шотландия.
М. МАЙЕРС: А вот как раз если сравнить Глазго с остальной Шотландией? Вот вы несколько раз вначале произнесли фразу "не типично шотландский". А что такое типично шотландский? И чем Глазго отличается? У меня единственная ассоциация с Шотландией по фильму "На игле" или "Кислотный дом", где Эдинбург показывают, такие злачные…
С. ЦИГАЛЬ: Эдинбург совсем другой город, он маленький…
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Эдинбург можно и таким показать. Но на самом деле в Шотландии всего, по-моему, три больших города - это Данди, Обердин, Эдинбург. Вот Глазго четвертый. И вся Шотландия это кантри, это деревня, это маленькие городки, замки, настоящие причем.
С. ЦИГАЛЬ: Замки на холмах потрясающей красоты.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: В Ирландии замки бутафорские, я просто был в Ирландии, хорошо там поездил. В Шотландии замки настоящие, там действительно воевали, сражались, защищали эти замки, отбивали, они переходили из рук в руки, и там удивительно красивая, нежная природа, абсолютно крымская по ощущению, там поросшие каким-то вереском…
С. ЦИГАЛЬ: Зеленые холмы.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Причем, знаете, холмы, я там ходил просто пешочком, поднимался по этим холмам, там довольно стойкие такие ветра со стороны моря, и очень густая высокая трава, и эта трава ветрами примята так, что ощущение, что ты идешь по такому волосяному матрасу и под тобой метра три этой травы, она пружинит.
С. ЦИГАЛЬ: А крашеные овцы? Ты не обратил внимание?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Овцы изумительные, белые овцы с черными…
С. ЦИГАЛЬ: Крашеные овцы.
М. МАЙЕРС: Зачем?
С. ЦИГАЛЬ: Видимо, по принадлежности хозяину. И анилиновыми красками какие-то лиловые, зеленые пятна рисуют на шерсти метки.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: В центральной части Шотландии между холмами какой-то распадок, и обязательно на дне этого распадка удивительной чистоты, прозрачности ледяное озеро, так называемые лохи эти шотландские…
С. ЦИГАЛЬ: Да, Лох-Несс…
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Лох-Несс, ну, это сильно на север, а в районе Глазго чудесный городочек такой маленький Инверари, он ближе к западной оконечности Шотландии. Та часть, западная, она вся изрезана, похожа очень на Норвегию, фьорды какие-то маленькие, заливчики, прославлена выдающимся произведением сэра Пола Маккартни.
М. МАЙЕРС: А чудовище все-таки существует?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Конечно, существует.
С. ЦИГАЛЬ: Мы высматривали…
М. МАЙЕРС: Нашли?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Нет, мы не нашли, но оно существует.
С. ЦИГАЛЬ: Я был в дождь, такая была довольно мерзкая погода, петербургская, я бы сказал. Обычно в Англии, кстати говоря, в Британии, пардон, погода очень приличная, там в феврале уже голубое небо, вот эти зеленые холмы, цветет вишня, там теплее в сто раз, чтобы у нас была такая туманная погода в Москве, такую зиму провести.
Б. ТУМАНОВ: А у чудовища был неприемный день.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: А восточная часть Шотландии, которая ближе к континенту, это такие маленькие рыбацкие деревушки, одна за другой, и очень похоже на Прибалтику - дюны, осока, тростник.
М. МАЙЕРС: Мы уже заканчиваем, у нас полминуты, у вас что-то осталось в плане альбомов? Вы же все-таки как никак гордые художники.
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Я ничего там не рисовал, честно вам скажу.
М. МАЙЕРС: Не рисовали?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: К сожалению, да. А я хочу туда вернуться, я хочу вообще провести свою старость там. Уж тогда я порисую.
С. ЦИГАЛЬ: А я рисовал стадо.
Б. ТУМАНОВ: Да сбудется ваше желание.
М. МАЙЕРС: Дорогие друзья, у нас в гостях был журналист, знаток кулинарии и художник Сергей Цигаль и художник Александр Ястребенецкий, люди, которые два месяца прожили в Шотландии, ничего не нарисовали, зачем ездили - непонятно…
С. ЦИГАЛЬ: Как? Мы сделали кучу работ.
М. МАЙЕРС: Так где эти работы?
С. ЦИГАЛЬ: Это Саша ничего не делал, а у меня куча всего было. И осталось, кстати.
М. МАЙЕРС: Ну, будет повод, думаю, может быть, покажете на какой-нибудь из выставок. Спасибо вам огромное. Отправляемся в Глазго - что там? Виски, юбки?
А. ЯСТРЕБЕНЕЦКИЙ: Народ, народ хороший.
МОИ ФРАНЦУЗСКИЕ КАНИКУЛЫ
В 1935 году на стыке Курской и Белгородской областей был основан Центрально-черноземный заповедник, носящий имя советского геоботаника профессора Алёхина. Полвека спустя его специалисты посетили Францию, а именно - затерявшуюся в Альпах деревню Шампани. И вот сегодня местная жительница Кристиан Гипони с гордостью демонстрирует приезжим из России два сувенирных значка: на одном - название заповедника, на другом - наш ласковый олимпийский мишка. Русских туристов здесь относительно немного, как и вообще немного людей - в Шампани постоянно проживают всего шесть сотен человек. Все без исключения знают мадам Гипони в лицо. Она - словно радушная хозяйка: и за своими приглядывает, и гостей принимает. А гости съезжаются сюда в основном зимой и весной - когда уже светит солнце, но альпийские склоны еще покрыты снегом, пригодным для катания на горных лыжах и сноуборде. Шампани - это старинная уютная провинциальная Франция: несколько десятков домов в три этажа, коровы и лошади, невозмутимо шествующие по асфальту, и, конечно, местная святыня - собор Святого Жисмонда, построенный в XVII веке. Сюда может прийти любой желающий: включить свет, провести несколько интимных минут наедине с Богом, затем обязательно выключить электричество и плотно прикрыть за собой дверь. Никто вам не помешает - здесь нет ни служек, ни смотрительниц, ни бойких торговцев церковными аксессуарами. Чисто, тихо, скромно и пусто. После вашего ухода все должно остаться как прежде. Шампани - не путайте с Шампанью. Эта милая деревенька, укрывшаяся от лавин под горными выступами, стала называться модным словом "курорт" в тот момент, когда очередная линия подъемников связала ее с зоной катания Парадиски - Ла-Планью и Лезарком. На автомобиле из Ла-Плани сюда можно добираться часа полтора, на подъемнике - за пятнадцать минут. Всего четверть часа утром - и в вашем распоряжении 450 километров трасс любой сложности с перепадом высот в полторы тысячи метров. Еще четверть часа вечером - и вы вновь в Шампани, где уже горит камин, где вас готовы принять около десятка баров и ресторанов и где вас ждут мягкие белые простыни в номерах неприлично дешевых по французским меркам отелей. Кстати, те самые огни, что мерцают в сумерках на противоположных склонах Альп - это и есть набивший оскомину Куршевель. Знаете ли, этакая альпийская Хургада с круглосуточными барами, боулинг-центрами и дорогими ювелирными магазинами. Если Шампани пахнет провинцией, то Куршевель однозначно пахнет деньгами. Причем не долларами и не евро, а до боли знакомыми рублями, хотя к оплате они все равно не принимаются. Недалеко отсюда еще два курорта - Мерибель и Валь-Торанс, совсем рядом - олимпийский Альбервиль, ставший главной спортивной ареной мира в 92-м году. В наследство Альбервилю осталась роскошная санная трасса - именно здесь тренировалась сборная России во главе с Альбертом Демченко перед играми в Турине. Кстати, она вполне доступна и всем тем, кто желает прокатиться с ветерком по ледяному желобу. Все просто: покупаете билет, надеваете шлем, садитесь либо в сани, либо в туристический боб с мягкими бортами и вперед - со скоростью около ста километров в час. По мне, так лучшего аттракциона человечество еще не придумало. Среди прочих развлечений в окрестностях Шампани можно найти семнадцатиметровую ледяную сосульку: взять в руки пару альпенштоков, надеть на ноги кошки и взобраться по ней, словно по замерзшему водопаду, на самый верх. Очень захватывающее занятие, между прочим, называется оно ледолазанием. А можно вооружиться биноклем, снегоступами, и отправиться на прогулку в поисках горных козлов, коих в Альпах видимо-невидимо. В общем, скучать здесь некогда. Ведь это - Франция.