"Шередарь" - спасение после спасения - Михаил Бондарев, Екатерина Горькаева, Анастасия Поспелова - Чувствительно - 2016-04-02
02.04.2016
"Шередарь" - спасение после спасения - Михаил Бондарев, Екатерина Горькаева, Анастасия Поспелова - Чувствительно - 2016-04-02
Скачать
И. Воробьева
―
17 часов и 7 минут в столице, всем здравствуйте, добрый день. Это программа «Чувствительно», ее, как всегда, ведут Ирина Воробьева и Светлана Сорокина.
С. Сорокина
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
У нас, как всегда, замечательные гости. Сейчас всех представим, нас сегодня много в этой студии. Итак, по порядку, по, я бы даже сказала…
С. Сорокина
―
… по старшинству что ли.
И. Воробьева
―
Ну, не знаю. В общем, как написали, так и буду говорить. Хотела сказать, что в алфавитном порядке, но даже не так. Учредитель благотворительного фонда «Шередарь» Михаил Бондарев. Михаил, здравствуйте.
М. Бондарев
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
Менеджер по набору волонтеров на реабилитационные программы этого фонда Анастасия Поспелова. Анастасия, добрый день.
А. Поспелова
―
Добрый вечер.
И. Воробьева
―
И мама, мама, Екатерина Горькаева, мама.
Е. Горькаева
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
Здравствуйте, мама.
С. Сорокина
―
Да, потому что дочка была в прошлую смену в этом замечательном лагере «Шередарь». Давайте сначала сразу напомним, что ж такое «Шередарь», откуда это название. Я уже, правда, вычитала, знаю.
И. Воробьева
―
Но нашим слушателям надо рассказать. Михаил.
М. Бондарев
―
«Шередарь» - это волшебное название. «Шери» – «святой», «дарь» - это «дар». То есть, это, в общем, святой подарок, благородный подарок. Это река, которая у нас там рядом находится, Шередарь.
С. Сорокина
―
И сразу скажем, что этот лагерь расположен в какой области?
М. Бондарев
―
На границе Владимирской и Московской, во Владимирской области, там, где Горьковское шоссе въезжает во Владимирскую область, и где течет еще одна река – Киржач.
С. Сорокина
―
И мы уже выяснили, что если без пробок, то час езды на машине. А если с пробками, то дольше, поскольку шоссе перегруженное.
И. Воробьева
―
Горьковка, да.
С. Сорокина
―
Но кого это остановит, когда мы расскажем про этот замечательный лагерь?
И. Воробьева
―
Давайте мы начнем с нашего обычного: Михаил, как вы попали в это все?
С. Сорокина
―
В эту сферу. Потому что вот известно, что вы инициатор и основатель, можно сказать, да?
М. Бондарев
―
У меня была такая идея что-то изменить в мире, помогать другим. Читал много раз Евангелие про то, что надо другим помогать. И шаг за шагом постепенно на улицах помогал, в детских домах, еще где-то, потом в РДКБ помогал. И вот хорошие люди меня направили на это.
С. Сорокина
―
Вы предприниматель?
М. Бондарев
―
Да, я предприниматель. И, что интересно, чем наш лагерь отличается от других лагерей… извините, чем наш фонд отличается от других фондов. Обычный фонд – это хорошо, это нормально, так и должно быть. Обычный фонд берет пожертвования, оставляет немножко накладных расходов, а остальное отдает по назначению, там, детям или бабушкам больным. А наш фонд работает по-другому. Мы берем пожертвования, добавляем к этому столько же, а то и в два-три раза больше и отдаем это детям.
И. Воробьева
―
А откуда вот это?
М. Бондарев
―
А потому что я предприниматель.
И. Воробьева
―
Из своих просто средств?
М. Бондарев
―
Да.
С. Сорокина
―
Личные средства, да. И я так понимаю, что это тот нередкий случай, когда вдохновителями этой идеи, так скажем, были именно люди из «Подари жизнь», правильно?
М. Бондарев
―
Вообще я начал заниматься благотворительностью и познакомился и с Галей Чаликовой, и с Чулпан Хаматовой тогда еще, когда фонда «Подари жизнь» не существовало. Я участвовал в его открытии, много там проработал. И вот добрые хорошие люди втянули меня в эту авантюру, в хорошую авантюру.
С. Сорокина
―
Ну, не в авантюру. Дело как раз в том, что в «Подари жизнь» занимаются именно лечением, лечением тяжелобольных детей. Но есть такая целая сфера – это реабилитация. После того, как дети прошли самое страшное, им нужно еще вообще-то выкарабкиваться во всех смыслах из этого состояния: и психологически, и по здоровью. И вот, как я понимаю, этот ваш замечательный лагерь с волшебным названием «Шередарь» - это лагерь, где восстанавливают детей после онкологических и гематологических заболеваний.
М. Бондарев
―
Прежде всего психологически. Потому что таким деткам еще, конечно, часто очень, почти всегда нужна лечебная реабилитация. Мы лечебной реабилитацией не занимаемся, но мы очень хорошо возвращаем их в строй.
С. Сорокина
―
Мы, наверное, к Кате сейчас обратимся как раз, потому что есть личная история, и есть опыт пребывания в этом лагере, да? Скажите нам два слова о своей истории, о своей девочке.
Е. Горькаева
―
Да, есть личная история. Рассказывать, в принципе, нечего. Была страшная болезнь – лейкоз. Когда обычные люди встречаются с таким диагнозом, общаются близко с такими людьми, детьми, кажется, что все - выхода нет, лечения нет, однозначно, что исход один он предвещает.
С. Сорокина
―
А сколько девочке было на тот момент?
Е. Горькаева
―
Было 13.
И. Воробьева
―
Как зовут дочку?
Е. Горькаева
―
Горькаева Аня. Да, мы лечились порядка полугода, вылечились, слава богу.
С. Сорокина
―
В РДКБ?
Е. Горькаева
―
Нет, мы лечились в Балашихе, в балашихинском онкологическом диспансере. Когда у тебя есть только цель вылечить ребенка, ты идешь к ней шаг за шагом, день за днем и не думаешь ни о чем. Есть врач, есть ребенок, есть цель, ты идешь, ты достигаешь этой цели. И кажется, что все, говорят: все, вы вылечились. А дальше-то что? Как-то дальше пустота, дальше страх, страх выйти в обычную жизнь, страх того, что вернется что-то. И ты не понимаешь, когда тебе говорят, что есть такое - реабилитация, ты не веришь, потому что на самом деле когда ты выращиваешь под колпаком ребенка после этой тяжелой болезни…
С. Сорокина
―
Защищаешь от всего.
Е. Горькаева
―
… тебе страшно его кому-то отдать, отдать людям чужим на девять дней. Но когда тебе эта информация доходит от врача, от координатора фонда – опять-таки, «Подари жизнь», откуда мы узнали – ты уже степенью доверия к этим людям проникаешься и думаешь: нет, они ничего плохого не посоветуют. И ты соглашаешься, с дрожью в голосе и с вот таким волнением отдать своего ребенка. И потом получаешь вот это чудо. Мы с мамами встречались недавно 27 марта в «Шередаре» и спрашивали волонтеров: а что у вас там за волшебная пилюля, что вы за девять дней с ними такого волшебного делаете, что они возвращаются совершенно другими?
С. Сорокина
―
Смена девять дней, да?
Е. Горькаева
―
Девять дней с заездом и отъездом, с этими днями. Они возвращаются волшебные. Они радуются, они улыбаются, они открыты, у них глаза горят, они рассказывают, что это все было, сколько, и вообще некогда было звонить – прости, что за девять дней два раза позвонила. Потому что одно из условий – они туда едут без телефонов без сотовых, без гаджетов, у них нет средств связи, и ты общаешься только через шери, через вожатого.И когда понимаешь, что твоему ребенка за девять дней два раза захотелось позвонить, и то из-за того, что я волнуюсь, не из-за того, что она соскучилась и ей там плохо, грустно. Ты понимаешь, что, мамочки дорогие, стоит отдавать туда детей. Потому что, наверное, мало мы об этом знаем. Потому что лечение у нас, слава богу, развито, а вот реабилитация – такой вопрос… Он не озвучивается, он как-то мало освещается. И мы, даже если увидим какую-то рекламу большую по телевизору, мало кто поверит и отдаст своего ребенка. Вот так из уст в уста…
С. Сорокина
―
И по совету. Но самое еще замечательное – это то, что это ничего не стоит, насколько я знаю.
Е. Горькаева
―
Да, на самом деле это сказка, это волшебство. Тебе стоит только привести ребенка и забрать: либо в место, где встречаются в Москве, либо туда, на место, во Владимирскую область привезти. Их туда везут, начинается все с автобусов, когда мамы стоят плачут около этих автобусов, а они уже волшебные там, с ними в автобусе уже занимаются. Вот эта атмосфера добра и доброжелательности, она даже нас, мне кажется, меняет.
И. Воробьева
―
Сейчас как раз узнаем у Анастасии, которая занимается набором волонтеров вот в эти вот программы, что там такое волшебное, какие пилюли вы там даете детям.
С. Сорокина
―
Кстати говоря, извините, называются вот эти воспитатели, затейники, они называются «шери», тоже от слова «Шередарь», да?
А. Поспелова
―
У нас несколько разных ролей на смене. То есть, шери - это волонтеры, которые приезжают, в общем-то, в роли вожатых, которые сопровождают детей, они с ними живут в домиках, они занимаются тем, что вот эти группы детей, которые приезжают, которые ходят на занятия, они их сплачивают. Они знают каждого ребенка, знают особенности его, знают, как подстроиться под него, как вот сделать так, чтобы ему было удобно, комфортно и понравилось.А есть другие люди, «мастера» мы их называем – это люди, которые ведут студии, мастерские, то есть те занятия, которые ребята посещают, когда они к нам приезжают.
Ну, волшебство как бы в чем? Я думаю, именно в той доброжелательности, в атмосфере, которую мы создаем. Потому что очень важно, что эти ребята приезжают в место, где их принимают такими, какие они есть. У нас в лагере вот мы создаем неконкурентную среду, то есть, у нас нет соревнований, у нас нет никогда выигравших, проигравших, у нас все ребята участвуют наравне, вне зависимости от того, какие у них особенности физические или психологические.
И, естественно, на это уходит очень много сил, это очень много внимания со стороны тех волонтеров, которые к нам приезжают, поэтому это, конечно, особенные люди. Они, с одной стороны, особенные. С другой стороны, это и обычные люди. То есть, приезжают студенты, приезжают люди, которые уже работают, приезжают люди, которые уже на пенсии.
С. Сорокина
―
А как они вас находят?
И. Воробьева
―
Ну, или вы их.
А. Поспелова
―
И мы их находим, и они нас находят. У нас есть сотрудничество со многими вузами…
С. Сорокина
―
То есть, про вас знают.
А. Поспелова
―
Да, многие о нас знают, со многими вузами у нас уже давно есть такие партнерские отношения. Это МГПУ в Москве, МГППУ, РГГУ. То есть, такие достаточно большие вузы, где многие студенты - сейчас это очень, слава богу, стало популярным, участвовать в волонтерском движении, как-то пользоваться вот этой возможностью и учиться.
С. Сорокина
―
Для многих, особенно если на преподавателей учатся, на педагогов, для них это практически практика, да?
А. Поспелова
―
Да, да. То есть, для многих это непосредственно… и для медиков также, которые к нам приезжают в качестве волонтеров, это такая возможность прямо погрузиться вот в работу с детьми. Но, с другой стороны, есть масса людей, которые не связаны ни с педагогикой, ни с психологией, начинают и физики, математики. Просто у людей, у которых есть желание помочь. И они приезжают, и они могут участвовать наравне со всеми, потому что здесь важно не какие-то вот профессиональные знания, а вот настрой.
С. Сорокина
―
Больше само желание.
А. Поспелова
―
Да, желание.
С. Сорокина
―
Вы их, конечно же, готовите к этому. Об этом чуть-чуть попозже поговорим.
А. Поспелова
―
Да.
С. Сорокина
―
Я снова хочу к Михаилу…
М. Бондарев
―
Я хочу сказать, что Анастасию мы нашли – угадайте, где? В Венгрии мы ее нашли. А до этого она в Ирландии. Мы ее сначала нашли в Ирландии, она там была в «Барретстауне» в ирландском. А потом мы ее нашли в Венгрии. То есть, один наш сотрудник поехал по обмену опытом сначала в Ирландию, а потом в Венгрию в такой же лагерь – и оттуда привезли.
С. Сорокина
―
Так запала в душу?
И. Воробьева
―
Как это?
А. Поспелова
―
Это такая длинная интересная история. То есть, первый раз я вообще поехала куда-либо волонтером, это было, вот уже в этом году исполняется десять лет – я поехала в ирландский лагерь «Барретстаун», который, в общем-то, очень похож на «Шередарь». И меня туда позвала моя подруга, у нее была однокурсница, которая как раз болела, и она вот там была в качестве ребенка и потом всех друзей своих звала, чтобы ехать туда в качестве переводчиков для русских детей, которые туда ездят.И там я познакомилась с Владом, который теперь является директором центра «Шередарь». Тогда мы оба были волонтерами. Вот он мне рассказал про «Шередарь», я заинтересовалась, но из-за работы у меня не было возможности приехать. А вот в прошлом году я поехала тоже волонтером в «Батор Табор» – это такой реабилитационный лагерь в Венгрии. Там была сотрудница фонда Ксюша, она мне тоже еще раз все рассказала – я поняла, что это судьба, что надо все менять. И вот я пришла, сначала была волонтером на осенней смене в прошлом году и потом стала сотрудником.
С. Сорокина
―
Сотрудником уже фонда.
А. Поспелова
―
Да.
С. Сорокина
―
И я знаю, что сам фонд с 12-го года, да? С 2012 года существует, да? А в прошлом году вы перестали арендовать что-либо и построили свой собственный…
М. Бондарев
―
Да, мы построили свой собственный лагерь. Это наша большая гордость. Вот тот камень, который мы заложили вместе с Чулпан Хаматовой в чистом поле, совершенно невероятным образом превратился вот в эти красивые домики, в которых дети себя так уютно чувствуют.
С. Сорокина
―
А сколько домиков?
М. Бондарев
―
Уже около тридцати.
С. Сорокина
―
А по сколько человек живут?
М. Бондарев
―
Мы можем брать туда, наша вместимость по реабилитационным программам – 100-110 человек, но мы ни разу еще на эту цифру не выходили. Во-первых, технология еще не позволяет, ее надо отработать, обкатать как следует. Во-вторых, у нас желающих, мы берем на сегодняшний день всех, мы ни одному ребенку, кто по показаниям подходит, еще не отказали. Это большая удача, большое счастье. Я очень хочу верить в то, что мы никогда и не откажем.
С. Сорокина
―
В случае чего, построите еще пару домиков.
М. Бондарев
―
Еще построим лагерь один.
И. Воробьева
―
По показаниям, вы сказали, подходит – это что за показания, что за дети, кого вы берете?
А. Поспелова
―
Дети, они сейчас на данный момент приезжают именно после онкологических заболеваний. И основной критерий – это то, что они могут принимать участие в наших программах, то есть они уже находятся на такой стадии выздоровления, которая позволяет им полноценно участвовать в программах.
М. Бондарев
―
И сколько лет после выздоровления? По-моему, два-три года.
А. Поспелова
―
Да.
С. Сорокина
―
На сайте я вычитала, до пяти лет.
А. Поспелова
―
Да. Состояние ремиссии до пяти лет, да.
М. Бондарев
―
Вы лучше нас знаете. Спасибо вам.
А. Поспелова
―
Да, было до пяти лет.
М. Бондарев
―
До пяти лет, да. И до трех раз мы принимаем одного ребенка. То есть, один ребенок может три раза съездить. Кроме этого, у нас есть программы для братьев и сестер. Дело в том, что когда ребенок возвращается… вообще, я не знаю, об этом грустно даже вспоминать, иногда здоровый мальчик или девочка смотрит, как все внимание уделяется его брату или сестре, и даже иногда говорит: мамочка, ну, почему же не я заболел, почему такое счастье моему брату достается или сестре? И когда еще его брат возвращается из этого лагеря заряженный, ребенок чувствует, что что-то не так. И мы поэтому проводим смены для братьев и сестер. Я деталей, честно говоря, не помню, когда следующая будет. Надо было подготовиться получше.
А. Поспелова
―
Была в январе как раз для братьев и сестер. И следующая будет в следующем году.
С. Сорокина
―
И там вы что, этим детям, братьям и сестрам, вы им тоже что-то объясняете? Или они просто замечательно проводят время?
А. Поспелова
―
Здесь у них возможность, собственно говоря, получить вот то внимание и ту вот индивидуальную заботу, которой иногда вот они лишены в силу того, что когда…
С. Сорокина
―
Все внимание на…
А. Поспелова
―
Да. И очень часто это еще связано с тем, что один из родителей должен быть в больнице с ребенком, а дети со всей России, то есть многие должны переехать в другой город, чтобы быть в больнице и быть со своими детьми. И поэтому иногда эти дети живут с бабушкой, дедушкой.
С. Сорокина
―
В определенном смысле тоже ущемлены.
А. Поспелова
―
Да, да. То есть, очень часто бывает такое, что им самим не хватает и внимания, и как-то вот, у них возможность как раз здесь… И очень часто из-за семейных ситуаций сложных у них тоже нет такой возможности общаться со сверстниками, опять же, отводить их на какие-то занятия или вот что-то – нет такой возможности. Поэтому здесь, когда они собираются в нашем лагере, у них опять возможность вот повеселиться от души.
С. Сорокина
―
Но им один раз только можно, в отличие от детей, или тоже до трех раз?
А. Поспелова
―
Нет, тоже.
И. Воробьева
―
А возраст детей, всех, любых, которых вы принимаете?
С. Сорокина
―
С семи лет, по-моему, да?А. Поспелова
―
У нас есть две разные программы. Одна программа – это детская, это для детей от 7 до 12 лет. И подростковая – для детей от 13 до вот почти 18 лет. Потому что, естественно, программа меняется, в зависимости от возраста, чтобы соответствовать интересам тех ребят, которые приезжают. Ну, и в плане, почему три раза? Потому что это целая программа реабилитации, очень часто ребятам… вот они приехали первый раз, это для них большой такой толчок, и нужно, чтобы это дальше развивалось. И когда они возвращаются, очень часто мы просто - когда видишь знакомых ребят, видишь, как они изменились. Они рассказывают, как они прошлый раз приехали домой…
С. Сорокина
―
И они, конечно, рады повторить этот опыт. Это понятно абсолютно.
А. Поспелова
―
Продолжение вот этого эффекта.
Е. Горькаева
―
Разрешите добавить?
И. Воробьева
―
Да, как раз хотела Екатерину спросить.
Е. Горькаева
―
Да, я хотела со своей стороны. Когда отдают детей на реабилитацию, все внимание детям уделяется. А я хотела со стороны мамы добавить, что когда ты отдаешь ребенка в надежные руки, ты можешь отдохнуть, ты можешь посвятить это время себе. Потому что мамы после долгого нахождения в больнице и долгого контроля над ребенком, они о себе не то, что забывают, они дышать иногда перестают, не то чтобы какое-то внимание.А ты спокоен, ты возвращаешься к себе, и вот этот возврат к себе – это в детях. Я не знаю, что шери делают с детьми, но они возвращаются, они к себе возвращаются за этот период, они возвращаются теми, какими они были до болезни – социально открытыми, счастливыми, радостными, потому что вот эти страшные болезни, они их меняют. Они их закрывают в домики, в раковины, потому что у нас социум такой, люди на самом деле, которые не сталкиваются с такими вопросами, они жесткие.
С. Сорокина
―
Ну, понятно. И потом, ребенок, которого действительно так оберегали от всего во время тяжелой болезни, это, конечно же, ребенок опасливый, он много чего боится, отвыкший.
Е. Горькаева
―
Да, и он привык, что за него принимают решения, в больнице – врачи, дома – мама, а он как бы четко следует инструкциям и не понимает вообще, жив он, как он, где он – не ощущает себя. А там они сами себе предоставлены. Не надо спрашивать маму, что делать. Он всегда в выборе решения самостоятельны там.
С. Сорокина
―
Какая секция, куда пойти.
И. Воробьева
―
Да, они сами принимают решения, куда пойти, чему учиться.
С. Сорокина
―
У вас даже лошади есть там, да? Даже можно на лошадях покататься. Красота!
А. Поспелова
―
Да, у нас вся программа действительно построена на том, чтобы вернуть детям возможность как-то контролировать то, что они делают, поэтому, при том, что есть программа фиксированная, на какие занятия они ходят вместе со своей группой, но на каждом занятии у ребенка есть выбор в том, в какой мере участвовать, в какой роли. То есть, если это видеомастерская, кто-то может быть актером, кто-то хочет быть режиссером, кто-то хочет быть звукооператором.
С. Сорокина
―
Там даже на журналистов учат.
А. Поспелова
―
Правда.
С. Сорокина
―
Есть к чему прислониться. А что, 9 дней, вот, пожалуйста.
И. Воробьева
―
Ну, просто отпуск берешь и уезжаешь. Анастасия, вот для тех, кто нас сейчас слушает, может быть, есть люди, которые готовы были бы приехать в лагерь «Шередарь», чтобы что-нибудь, ну, как волонтеры. У волонтеров какие критерии?
С. Сорокина
―
Кого вы точно возьмете, а кого – нет.
А. Поспелова
―
Есть формальные критерии, то есть, на детскую программу к нам могут приехать люди от 19-ти лет.
С. Сорокина
―
А до какого возраста?
А. Поспелова
―
До бесконечности, наверное. Как-то мы не сталкивались с проблемой, что надо было как-то до какого-то возраста ограничивать.
М. Бондарев: 60
―
далеко не предел для волонтеров.
С. Сорокина
―
Приезжают люди и взрослые?
М. Бондарев
―
Да.
А. Поспелова
―
Да. И на подростковые смены у нас от 21-го года должны приезжать.
С. Сорокина
―
Чтобы больше разница в возрасте была, да?
А. Поспелова
―
Да, это дает определенный авторитет.
С. Сорокина
―
И какую-то устойчивость, да.
А. Поспелова
―
А дальше уже все зависит от человека. У нас на сайте в разделе «волонтерам» можно заполнить заявку, где мы просим человека рассказать о себе, о своем опыте. Далее у нас проходят собеседования.
С. Сорокина
―
И какие-то, наверное, медицинские справки, да, должны быть?
А. Поспелова
―
При приезде, если человека отобрали, и он приезжает на смену, нужно оформить медицинскую книжку.
И. Воробьева
―
У вас прямо?
С. Сорокина
―
Здесь, в Москве. Да, конечно, у себя в поликлинике.
И. Воробьева
―
Все, понятно.
А. Поспелова
―
Необходимо оформить медицинскую книжку, потому что это работа вожатым в лагере, это такое требование.
С. Сорокина
―
Ну, это понятно. Тем более, с такими детьми.
А. Поспелова
―
А так, мы проводим собеседования и, соответственно, узнаем, какой у человека опыт, какая у него мотивация, почему он хочет приехать, чем он может помочь и как он видит свою роль на смене. Если это совпадает с нашим видением того, как мы хотим, чтобы шери относились и к детям, и к детям с особенностями, то такого человека мы принимаем.
М. Бондарев
―
Расскажи про тренинг. Ты же его сама проходила.
С. Сорокина
―
Не все сразу, подождите. Про тренинг мы еще поговорим. Я хотела снова Михаила подключить к разговору, спросить. Я поняла, что вы человек верующий? Я просто к тому, что, а вот как-то, вот это благое дело, которое вы затеяли, или которое поддерживаете, в том числе именно своими средствами, и фонд собирает даже деньги, и все-таки, наверное, не в таком тяжелом положении, когда всегда есть такое мужское плечо рядом и кошелек в кармане. Но вопрос: а вы ощущаете, что вам в основной своей деятельности, в предпринимательстве, как-то хорошо работается?
М. Бондарев
―
Да, да. Вы знаете, вот пошел я в это дело вовсе не для того, чтобы получить какую-то выгоду. Первые несколько лет, может быть, лет 5-10, я вообще это делал в тайне от своих родственников и своих друзей, даже никому не говорил. И потом, когда уже пришлось строить центр, его же не построишь тайно – уже все знают, кто его строит, зачем. И вот этот центр, вот эта благотворительная деятельность, она очень, мне кажется, заметно в позитивном ключе изменила атмосферу внутри той компании, в которой я работаю. Потому что одно дело, когда сотрудники твои думают: ну, вот мы тут вкалываем, вкалываем, а он пойдет яхту купит и будет там с длинноногими девицами кокаин нюхать. Извините. А другое дело, они говорят: мы вкалываем-вкалываем, да, он нас немножко обманул, может быть, потому что люди всегда считают, всегда есть кто-то…
С. Сорокина
―
Что им можно платить больше.
М. Бондарев
―
Да, он нам немножко недоплатил, но он же все-таки не себе в карман положил, а он же это все детям отдал – ну, и хорошо. Это одно. И второе – очень многие наши сотрудники волонтерами поработали, и вообще оказалось, что вокруг меня еще и до начала этой деятельности было много очень хороших добрых людей.
И. Воробьева
―
Мы сейчас прервемся на несколько минут, у нас краткие новости. И я напомню, что мы сегодня рассказываем про лагерь и про фонд «Шередарь». У нас в гостях учредитель благотворительного фонда «Шередарь» Михаил Бондарев, менеджер по набору волонтеров этого фонда Анастасия Поспелова и мама девочки Ани, которая была в этом лагере, Екатерина Горькаева. И мы продолжим буквально через несколько минут.НОВОСТИ
И. Воробьева
―
17 часов 35 минут в столице. Продолжается программа «Чувствительно». Ирина Воробьева, Светлана Сорокина. И наши гости, это учредитель благотворительного фонда «Шередарь» Михаил Бондарев, менеджер по набору волонтеров в этом фонде Анастасия Поспелова и мама девочки Ани Екатерина Горькаева. Девочка Аня была в этом прекрасном лагере.
С. Сорокина
―
Еще раз напоминаем, что «Шередарь» по названию речки, которая там протекает, это Владимирская область на границе с Московской. Так вот, «Шередарь» - это благотворительный фонд реабилитации детей, которые перенесли тяжелые заболевания. А в основном это онкология и гематология, вот эти заболевания. Смены не длинные, смены по 9 дней примерно, но зато дети, как рассказала нам уже в первой части нашей программы мама девочки, побывавшей там, возвращаются совершенно другими – вдохновленными, веселыми и, надеюсь, несколько позабывшими по свои болезни.И вот прежде чем мы снова будем говорить, в том числе, о волонтерах, о тех активити, которые там есть, в этом замечательном лагере, я хотела бы вот опять к Михаилу обратиться, который всю эту историю начал и закрутил, так скажем. Он предприниматель, и он во многом свои деньги вложил в это во все. И я поняла, что на этой самой границе Московской области с Владимирской большой кусок земли, рядом лес и речка, и там построены домики, замечательные бревенчатые домики.
М. Бондарев
―
Да.
С. Сорокина
―
Домики, которые выглядят очень красиво. Зайдите на сайт, можете посмотреть. Так вот, вопрос: это вы выкупили землю, какие-то большие гектары, что называется, да? И там строили. История, вот как вы это все: покупали, арендовали?
М. Бондарев
―
Земля досталась случайно изначально, совершенно случайно. Видимо, на то была воля Всевышнего. Я не могу называть себя свято верующим человеком, иногда я сомневаюсь, что что-то там такое есть, хотя по большей части…
С. Сорокина
―
Но в чудеса все-таки верите?
М. Бондарев
―
И это было какое-то чудо.
С. Сорокина
―
А как это? Вот мне не сваливается чудом земля. Как это вам?..
М. Бондарев
―
У меня там бизнес, дом отдыха рядом. И оказалась свободная земля, на которую претендовали другие люди, потом у них все развалилось, и глава района сказал: не хотите ли вы ее себе взять, поскольку мы вас знаем, и вы хорошие. Мы сказали: да. Это была сельхозка, и на этой сельхозке мы заложили камень. Тогда, когда мы закладывали этот камень, мы строили детский центр для компании ВКС.
С. Сорокина
―
Для своей компании.
М. Бондарев
―
Да, для своей компании, который будет в свободное от основных целей время принимать детей на реабилитацию. А потом уже через год, два, три, посоветовавшись с женой и с детьми, я принял такое решение, и вот эта вся собственность, она была передана в качестве дара в благотворительную организацию. Потому что когда мы закладывали камень, еще и организации этой не было, и никто даже и не знал, как оно все будет складываться. Вот эта земля, она стоит сейчас, по нынешним ценам вместе со зданиями около миллиарда рублей, она была передана целиком благотворительной организации. И если, скажем, 5 лет назад я мог оттуда унести спокойно кровать или дом разобрать по бревнышкам и перевезти куда-то, то если я это сделаю сейчас, то меня можно будет уже наказывать по полной стоимости...
С. Сорокина
―
Не увозите, путь работает как есть.
М. Бондарев
―
Я почему это сделал? Потому что мне 61 год, и я думаю, я бы очень хотел, чтобы этот центр стоял еще лет 100-150-200, очень бы хотел. А вот именно исходя из этих вот мыслей, я и передал его.
С. Сорокина
―
Чтобы он был точно не ваш и не ваших наследников, а это было все имущество фонда.
М. Бондарев
―
Ну, я с наследниками тоже говорил, они это дело поддерживают, все мои дети и племянники. Они говорят: правильно, дядя Миша. Но я хотел бы сразу же обратиться к волонтерам, к тем, которые у нас уже работали, и к тем, которые еще приедут: вы, пожалуйста, следите за этим.
С. Сорокина
―
За этим имуществом и за тем, чтобы оно было…
М. Бондарев
―
Вы, как правило, ребята сейчас молодые, вам лет по 20-25, вот будет вам лет 40-45, вы выберите время, съездите в «Шередарь» и скажите: а что здесь такое происходит? Это же обществу принадлежит.
С. Сорокина
―
И что здесь происходит, и чем можно помочь – может быть, что-то надо отремонтировать.
М. Бондарев
―
Да.
С. Сорокина
―
А что-то еще построить.
И. Воробьева
―
Михаил, а Правительства Владимирской или Московской областей как-то помогают?
М. Бондарев
―
Да, у нас хорошие отношения со всеми, бывают трения, как всегда, но к нам по-доброму относятся и не то чтобы помогают, но точно не мешают, это уже большая помощь.
И. Воробьева
―
Это уже очень большое дело.
С. Сорокина
―
Катя, хотела спросить: а как кормят?
Е. Горькаева
―
Кормят здорово. Во-первых, нет такого четкого, всем сигнал – это музыка. Звучит определенная музыка – это надо идти кушать. Звучит определенная музыка – нужно идти на занятия. Звучит определенная музыка – можно сходить в дом отдыха – это медицинский дом называется дом отдыха, там нет врачей в белых халатах, там волонтеры-медики, которые оказывают ту или иную помощь, если это нужно. После того, как ребенок приезжает: мама, мы под эту музыку кушали; мама, мы под эту музыку… и вот эти воспоминания…
С. Сорокина
―
То есть, не горн, не звонок.
Е. Горькаева
―
Нет. На каждого ребенка порядка одного волонтера, это минимум. А так, говорит, у нас даже по два волонтера было на каждого. И когда они идут – шведский стол. Питание на любой вкус и цвет, начиная от парного заканчивая всем, что любят. Опять же, только полезное и натуральное, что любят дети. С ребенком, когда он подходит к столу, подходит шери и говорит: давай я тебе помогу. Что ты хочешь? А вот лучше вот это. Они рекомендуют…
С. Сорокина
―
Немножко советуют.
Е. Горькаева
―
Не то чтобы: ну, не хочешь – не ешь. И до завтра.
С. Сорокина
―
Но лучше, если ты выбираешь.
Е. Горькаева
―
Да. Мало того, еще еда всегда есть в домике. Вечером в домике один шери не спит всю ночь, он чутко относится к детям. Если кто-то не спит, у кого-то плохое самочувствие, настроение или еще какие-то вопросы, их покормят, с ними побеседуют, они всегда под чутким наблюдением волонтеров.
И. Воробьева
―
Я тоже хочу в этот лагерь.
Е. Горькаева
―
За это отдельное спасибо им. Я у дочки спрашиваю: может, мне волонтером поехать? – Ну, попробуй, но ты будешь плакать.
С. Сорокина
―
Почему плакать?
Е. Горькаева
―
Они когда уезжают, волонтеры, сами для себя в себе открывают такие моменты, такие нотки в своей душе.
С. Сорокина
―
Что когда уезжают, они плачут.
Е. Горькаева
―
Да, они даже плачут все, когда уезжают.
С. Сорокина
―
У меня мурашки по телу, что это такое!
Е. Горькаева
―
Вот мы когда общались до эфира с Михаилом, он меня спрашивает: какой минус, скажите мне вот прямо здесь сейчас. Я говорю: минус в том, что дети плачут, когда уезжают. Вот, да, он сам это как минус подвел. Наверное, не было бы той радости встречи, если бы у них не было вот этого сожаления расставания.
С. Сорокина
―
Интересно, просто интересно. А, вот, Настя, а как, вы были действительно в разных зарубежных лагерях сходного типа таких центрах реабилитационных, и кроме того, я знаю, что и сейчас «Шередарь» как волонтерская организация входит в какую-то международную ассоциацию, да?
А. Поспелова
―
Мы начали процесс вступления в ассоциацию таких лагерей под названием SeriousFun Children’s Network. Да, я была в нескольких лагерях, которые посвящены тому же, реабилитации детей.
С. Сорокина
―
Чем «Шередарь» отличается?
А. Поспелова
―
В каких-то базовых вещах мы очень похожи, но, как мне кажется, такое интересное отличие в «Шередаре», это в том, что в тех лагерях, из-за того, что они уже очень много лет существуют, у них уже есть некая фиксированная программа, которая иной раз и повторяется из года в год. Какие-то вещи они нашли для себя, и они как-то это повторяют. У нас же сейчас программа строится таким образом, что мы открыты для идей тех людей, которые к нам приезжают.
С. Сорокина
―
Потому что вы молодые и вы новенькие, и у вас еще поиск, я так понимаю.
А. Поспелова
―
Даже не в этом дело. Мне кажется, что это в принципе хорошая система, когда мы не ограничиваем людей в том, что вот у нас есть занятия по рукоделию и вот все, вот вы должны что-то, либо рисовать, либо это делать. А к нам приезжают люди, которые проводят потрясающие ювелирные мастерские, то, чего нет ни в одном другом лагере, потому что у них программа не позволяет.
С. Сорокина
―
Город мастеров.
М. Бондарев
―
И дети сами делают ювелирные украшения.
А. Поспелова
―
У нас как раз вот на той подростковой смене делали ложки, у нас две девочки из Питера приезжали, волонтеры, которые…
С. Сорокина
―
То есть, у вас волонтеры, которое не только шери, но и вот эти самые мастера, и они могут сказать, например, написать вам: я умею резать ложки, а я умею делать ювелирку.
И. Воробьева
―
Я могу научить.
С. Сорокина
―
А я рисую, а я играю.
А. Поспелова
―
Да, так оно и происходит. Во время собеседования мы узнаем, очень часто это вообще не связано с профессией. Например, у человека одна профессия, а он закончил, например, кулинарный техникум и может провести кулинарную мастерскую.
С. Сорокина
―
Может готовить научить.
А. Поспелова
―
И тогда уже человек не предоставлен сам себе, у нас есть такие люди, группа поддержки, у нас есть мастер-лидер, это человек, которые еще до смены связывается с мастерами. Мы рассказываем уже более подробно, как строится мастерская, сколько времени занимает, сколько будет детей, как лучше выстроить и помогаем человеку составить план этой мастерской.И когда они приезжают уже к нам, у нас еще проходит тренинг и для мастеров, и для шери, которые к нам приезжают, и для медиков, и для фотографов – в общем, для всех волонтеров, где уже более подробно рассказывается и о том, какие есть особенности у этой возрастной группы, особенности работы с детьми, перенесшими тяжелые заболевания, особенности нашего подхода, то, как мы выстраиваем нашу работу в соответствии с моделью терапевтической рекреации.
И вот за эти 3 дня при поддержке нашей группы поддержки все волонтеры, они получают те знания, которые будут необходимы при работе на смене. И эта поддержка продолжается, естественно, во время смены тоже, если возникают какие-либо вопросы, сомнения, человек не может найти подход к какому-то ребенку – есть опытные волонтеры, которые всегда готовы помочь, подсказать.
С. Сорокина
―
Это понятно. Михаил, я правильно поняла, что рядом находится и что-то типа санатория, который…
М. Бондарев
―
Дом отдыха.
С. Сорокина
―
А там есть какая-то лечебная база?
М. Бондарев
―
Практически нет. Я хотел пару слов про волонтеров, если можно.
С. Сорокина
―
Да, а потом я к медицинской все-таки хотела теме.
М. Бондарев
―
Если говорить про волонтеров, я хочу сказать, что это удивительные замечательные люди. Время – это самое ценное, время дороже денег. Они берут свои две недели, они берут минимум, проходят интенсивный тренинг и отдают свою душу, сердце, знания, опыт, время, чувства, свой отпуск отдают детям. Это удивительные люди. И они уезжают так же изменившимися, как и дети. То есть, дети приезжают одними, уезжают другими. И вот эти волонтеры, это как правило молодые ребята, они приезжают одними, уезжают другими. Мне кажется, это те люди, которые по-настоящему понимают, что от них очень многое в этом обществе зависит, и они могут по-настоящему изменить этот мир. Не словами какими-то, а какими-то конкретными делами.
С. Сорокина
―
Слушайте, ну, немножко волшебниками поработали, конечно, это не забывается, естественно.
М. Бондарев
―
Да.
А. Поспелова
―
Но это не только волонтеры работают волшебниками, потому что на самом деле вот это изменение, это вот то, что можно получить от общения с этими детьми, это очень трудно как-то измерить, передать словами.
М. Бондарев
―
Да-да.
А. Поспелова
―
Потому что эти дети, они так вдохновляют. Когда ты видишь ребенка, который приезжает – стесняется, а потом оказывается, что этот ребенок пишет новеллы у себя дома. И когда ты понимаешь все вот это вдохновение, которое у этих ребят есть.У нас есть такая вещь в конце дня – шепталка. И вот это время, когда вся группа собирается вместе, и вот такое общение интимное. И очень такие вот глубокие философские мысли от этих ребят можно услышать, и это действительно поражает, открывает глаза на свою собственную жизнь, и для волонтеров это, естественно, ты не только отдаешь, ты очень много получаешь.
С. Сорокина
―
Хорошо.
И. Воробьева
―
Прежде чем о медицине. Откуда лошади, байдарки, и как это все происходит? Лошади-то откуда? Свои лошади?
М. Бондарев
―
Там рядом была воинская часть.
И. Воробьева
―
Вот я знала, что…
М. Бондарев
―
В этой воинской части жила лошадь по кличке Судорога. Потому что она умирала, а у нас там был дом отдыха, и сначала солдаты приходили и говорили: ну, дайте нам каких-нибудь…
С. Сорокина
―
Это такая серая?
М. Бондарев
―
Верба ее зовут.
С. Сорокина
―
А ее переименовали.
М. Бондарев
―
Ее назвали Верба теперь. А тогда она была страшная, худая. Она действительно чуть не сдохла, потому что солдатам в то время – это было лет 15 назад – солдатам кушать особенно нечего было. Что же до лошадей? И лошадь эта принадлежала командиру этой маленькой части, прапорщику. Он нам ее продал. Так у нас началась конюшня.
И. Воробьева
―
Прекрасно.
С. Сорокина
―
А сейчас сколько?
М. Бондарев
―
Я даже не знаю, сколько у нас. У нас вообще лагерь этот самодостаточный. На территории лагеря есть конюшня, и там 5 голов всегда есть для детей.
С. Сорокина
―
Шикарно! Сейчас это модная история на лошадях катать.
И. Воробьева
―
Да, для реабилитации.
С. Сорокина
―
Между прочим, очень дорогая история. Я просто знаю. Мы сколько раз с тобой сталкивались с лечением с помощью лошадей.
И. Воробьева
―
Да-да.
С. Сорокина
―
А здесь тоже, пожалуйста, можно, если хочешь. И байдарки, которые по речке сплавляться. Тут своих взрослых и уже крепких детей на байдарках боишься, а здесь…
И. Воробьева
―
Да. Я уже сказала: я хочу в этот лагерь просто сама пойти, научиться всему…
С. Сорокина
―
Все-таки про медицину я хотела спросить. Учитывая ваш контингент, как-то с медициной у вас должны быть особые отношения.
М. Бондарев
―
Обязательно. У нас там всегда есть врач, несколько медсестер, иногда два врача.
А. Поспелова
―
Да, у нас два врача работают на сменах, когда приезжают дети переболевшие, врач-онколог и врач-педиатр. И под их руководством у нас работают медицинские волонтеры, которые выполняют роль медбратьев, медсестер.
М. Бондарев
―
Специалисты. Это старшие курсы медучреждений.
А. Поспелова
―
Да. И у них очень такая важная роль, они прикреплены к группе с детьми, они должны следить за тем, что, если у кого-то изменилось самочувствие, если что-то не так, то сразу доносить это до врача, чтобы можно было сразу решить этот вопрос. Ну, и так же такие вещи, как царапины, там, нос промыть, вот это тоже по их части. И, в общем-то, на наших сменах, слава богу, серьезных проблем еще не было, и в основном это такие вот детские общие вещи.
С. Сорокина
―
Пусть так будет и дальше. Это будет замечательно.Теперь быстренько рассказывайте, как же к вам попасть, в этот ваш замечательный уголок?
Е. Горькаева
―
Наверное, мне нужно рассказать.
С. Сорокина
―
Да, пожалуйста.
Е. Горькаева
―
На самом деле все элементарно и просто. Вы заполняете бланк заявки на сайте sheredar.ru.
С. Сорокина
―
Да, вот просто находите «Шередарь» фонд, sheredar.ru. На этом сайте все очень просто, опять же, и можно там найти, как.
Е. Горькаева
―
Да, нужно оформить заявку, отправить, и вам в течение 3-х дней присылают обратный ответ. Заполняете заявку – там указываются медицинские ваши показания: когда заболели, чем заболели, адрес лечебного учреждения. И если вам положительный ответ – не если, а он как бы всегда положительный ответ – возвращается, нужно подписать медицинский профиль у врача, заполнить, подписать у врача, как бы врач разрешает, отпускает, и этот документ с собой нужно взять. Никуда ехать не нужно, в очередях стоять не нужно, что-то там специально предоставлять, какие-то заоблачные документы – ничего не нужно.
С. Сорокина
―
Вот только справку от лечащего врача?
Е. Горькаева
―
Сканы документов и вот этот медицинский профиль вы берете с собой. А так, тоже сканируешь, отправляешь по электронке. Все очень просто, элементарно. С вами всегда общается вот эта Виктория Сотникова – волшебная девушка, которая таким голосом, она так все подробно на любой вопрос в любое время она ответит.
С. Сорокина
―
Можно связаться и переговорить.
Е. Горькаева
―
Да, хотела сказать о доброжелательности и инфраструктуре в «Шередаре». В этом году, когда вот неделю назад мы встречались, был день встречи мам, и там директор выступал.
С. Сорокина
―
Вы там прямо были, да?
Е. Горькаева
―
Нет, здесь в Москве, на Тверской, в гостинице. Партнеры предоставили нам свой зал, мы там общались. И рассказали, что планируется гончарный цех у вас построить, потому что мало того, что ювелирная мастерская, из меди - дети привозили колечки, ложки, они уехали туда с одним чемоданом, вернулись с двумя, потому что они привезли майки расписные, они привезли фоторамки, сделанные своими руками из камушков и перышек, они привезли вот эти гончарные изделия. Они сами из глины сделали их. Но нету условий, чтобы это все там обжечь. Волонтеры ночью на своих машинах везли это в Москву, где-то обжигали, где-то доводили это все до ума, до состояния того, чтобы это было…
С. Сорокина
―
Здорово!
Е. Горькаева
―
Ночью возвращались на машинах на своих обратно, все это аккуратно упаковав, чтобы ничего не разбилось, поставив на то же место с теми же записками, чтобы дети утром взяли, положили в чемодан и привезли домой. Я рассказываю – у меня у самой мурашки. А вы говорите – там атмосфера настолько доброжелательная, настолько они…Потом они все общаются, потом они переписываются. Мало того, что родители, дети друг друга туда подвигают поехать. Мой ребенок двух детей отправил. В этом году в марте тоже была подростковая смена, ездили мальчики, и она их просто за уши туда взяла и вытащила, вот просто: езжайте, езжайте. Там один – ну, разные дети, не хочу ничего говорить.
И. Воробьева
―
Подростки, конечно.
Е. Горькаева
―
Они стеснялись своих особенностей каких-то, поэтому никуда за пределы своей вот этой зоны комфорта не выходили, а их там вытаскивают из этой зоны комфорта, расширяют ее, и потом, по возвращении домой, главное родителям поддержать вот эти моменты, нотки, не закрыть, а наоборот их как-то подпитать. Есть, мы с мамой встречались и рассказывали, что там Никита поехал на первую смену такой бука, бяка, Никита, все волонтеры, там… и он тут же приезжает на вторую смену. И что, это тот Никита? Это Никита, который был в ту смену? Его никто не узнал после первой смены. Представляете, что после трех?
С. Сорокина
―
Да, представляем. Я думаю, волонтеры тоже у вас ездят не по одному разу. Наверное, так же возвращаются и возвращаются.
А. Поспелова
―
Да, у нас есть волонтеры, которые уже очень много лет с нами, которые начали еще когда на другой территории проходили программы.
С. Сорокина
―
И так же возвращаются.
А. Поспелова
―
И возвращаются, и у нас есть возможность присоединиться к нашей орггруппе и группе поддержки, то есть, это как раз волонтеры более опытные, которые уже помогают в организации проведения смены, уже такая скорее помощь. И много новых волонтеров, потому что у нас программа расширяется, мы принимаем все больше и больше детей. И как вот уже сказали, что у нас отношение волонтеров к детям, ну в идеале один к одному, то есть, мы ищем как раз очень много волонтеров, чтобы проводить программы.
С. Сорокина
―
Потому что один к одному – это много волонтеров. И я посмотрела у вас на сайте, у вас большой перечень компаний мелких, или фирм, или крупных, которые ваши такие партнеры. Я понимаю, что партнерства самые разные, но тем не менее, это тоже работа – привлечь стольких для того, чтобы как-то с вами…
М. Бондарев
―
Может быть, ваша передача поможет. Может быть, сейчас кто-то нас услышит и станет нашим партнером.
С. Сорокина
―
Вот, скажите, как помочь теперь.
М. Бондарев
―
Вообще, я сразу хочу сказать, что программа эта очень дорогостоящая.
С. Сорокина
―
Конечно.
М. Бондарев
―
Не только здания, сооружения. Волонтерам мы ничего не платим, но они проживают, кушают, транспорт. И мы постоянно достраиваем, мы хотим еще один центр построить. Поэтому, если кто-то может помочь – пожалуйста, зайдите на сайт, там все есть. И можно через мобильный телефон…
С. Сорокина
―
Смской можно перечислить.
М. Бондарев
―
Даже если вы пришлете 50 рублей, мы будем очень – ну, я лично буду вам очень благодарен, потому что эти деньги, я вас уверяю, все до копейки и даже больше, пойдут детям. А вот мы сейчас разговариваем – ведь вы же понимаете, что детей-то, которые о нас знают, больше, больше, и больше. Значит, мы должны их принимать больше, больше и больше. Значит, мы должны тратить больше, больше и больше. Поэтому, пожалуйста, если у вас есть такая возможность, немножко помогите нам.
И. Воробьева
―
Номер 75-22 – узнала я на сайте. Нужно слово шери.
С. Сорокина
―
Русская шери.
И. Воробьева
―
И там указывайте сумму, которую вы хотите отправить.
С. Сорокина
―
Еще раз, как номер?
И. Воробьева: 75
―
22.
С. Сорокина
―
Ну, в общем, на сайте тоже можете найти.
И. Воробьева
―
Ну, там на сайте можно по-другому, и через все возможные, мне кажется, платежные системы. Ну, вот если вы с телефона, то 75-22 – пожалуйста, короткий номер.
С. Сорокина
―
И это будет абсолютно бесплатная реабилитация для детей, которые перенесли тяжелые заболевания. И не только для этих детей, но еще даже есть смены для их братьев-сестер.
И. Воробьева
―
А смены как часто? То есть, у вас лагерь, он круглогодично работает?
М. Бондарев
―
Мы еще весь его не заполняем. Но, как у нас это и было, он используется не только для того, чтобы детей принять, но и заработать денег, потому что, я уже сказал, это все очень дорогостоящее. Могу только заверить вас, что все, что мы зарабатываем, остается там, это легко проверить. Ну, у нас сейчас есть пустые смены. То есть, мы построились меньше года назад, я думаю, что только через 2-3 он пойдет на полную-полную мощность под завязку.
И. Воробьева
―
А принимаете вы же не только из Московского региона?
М. Бондарев
―
Отовсюду. К нам даже из Петропавловска-Камчатского как-то ребенок летел 8 с половиной часов в самолете.
Е. Горькаева
―
В октябре в нашу смену.
А. Поспелова
―
Договорились с Игр победителей. Они все списались и все дружно приехали.
И. Воробьева
―
Но добираться-то они сами, я так понимаю.
М. Бондарев
―
До Москвы.
С. Сорокина
―
А из Москвы можно уже доехать…
М. Бондарев
―
Мы их берем в Москве и привозим. Наш хороший партнер предоставляет гостиницу на сутки.
С. Сорокина
―
В Москве?
М. Бондарев
―
В Москве. То есть, можно приехать вечером переночевать с ребенком, а утром или днем мы забираем.
С. Сорокина
―
Ну, вообще замечательно. В общем, друзья, редкая история, когда действительно можно абсолютно бесплатно и в шикарных условиях и с замечательными воспитателями побыть 9 дней.
И. Воробьева
―
Это смена.
С. Сорокина
―
Да. А можно до трех раз съездить в «Шередарь». Поэтому запомните, пожалуйста, это такое слово «Шередарь», и запомните, что это Владимирская область на границе с Московской. И запомните, что можно зайти на сайт и посмотреть все подробности. И все это не так трудно сделать.
И. Воробьева
―
И можно прийти волонтером.
С. Сорокина
―
Да, и волонтеры, конечно. Особенно если вы что-то умеете.
И. Воробьева
―
Потрясающе замечательно! Спасибо большое. Я надеюсь, что наши слушатели как-то все эти знания…
С. Сорокина
―
Переварили.
М. Бондарев
―
Спасибо огромное.
С. Сорокина
―
Спасибо вам.
А. Поспелова
―
Спасибо.
И. Воробьева
―
Еще раз напомню, что у нас сегодня со Светланой Сорокиной в программе «Чувствительно» были учредитель благотворительного фонда «Шередарь» Михаил Бондарев, менеджер по набору волонтеров на реабилитационные программы этого фонда Анастасия Поспелова и замечательная мама замечательной Ани Екатерина Горькаева. Спасибо огромное!И до встречи, может быть, и в вашем лагере. Да, вдохновились после этой беседы.
С. Сорокина
―
Спасибо!
М. Бондарев
―
Спасибо большое, всего доброго!