"На равных" - инклюзивное образование в России - Елизавета Чиркова, Ольга Журавская - Чувствительно - 2016-01-23
23.01.2016
"На равных" - инклюзивное образование в России - Елизавета Чиркова, Ольга Журавская - Чувствительно - 2016-01-23
Скачать
И. Воробьева
―
17 часов и 7 минут в столице, всем здравствуйте. Это программа «Чувствительно», и, как всегда, ее ведут Ирина Воробьева и Светлана Сорокина.
С. Сорокина
―
Добрый вечер.
И. Воробьева
―
У нас сегодня замечательные гости, как всегда в нашей программе. У нас президент благотворительного фонда «Галчонок» Ольга Журавская. Ольга, здравствуйте.
О. Журавская
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
И директор школы №2121 Елизавета Чиркова. Елизавета, добрый день.
Е. Чиркова
―
Здравствуйте.
С. Сорокина
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
Тема у нас сегодня хорошая, «На равных» называется.
С. Сорокина
―
Да, это я придумала.
И. Воробьева
―
Я всегда знала, что ты гениальная, конечно.
С. Сорокина
―
Нет, ну, «на равных», потому что опять употреблять вот это вот слово, которое до сих пор… хотя уже многие знают, что это такое, но оно такое какое-то немножечко…
И. Воробьева
―
Скорее догадываются, мне кажется.
С. Сорокина
―
Да, «инклюзив». «Инклюзив» то ли скучным кажется, то ли незнакомым кажется. Поэтому «на равных», мне кажется, оно понятнее.
И. Воробьева
―
Давай тогда пойдем, как обычно мы идем в нашей программе, спросим наших замечательных гостей, как они дошли до жизни такой.
С. Сорокина
―
В смысле, как дошла Елизавета до директора школы?
И. Воробьева
―
Ну, не просто директора школы, а школы, где учатся совсем разные дети, и, в общем, тоже, можно сказать, на равных.
С. Сорокина
―
Но, как сама Елизавета говорит, это только первый шаг к инклюзиву к настоящему.
Е. Чиркова
―
Да, конечно, это именно так. На сегодняшний момент все-таки пока в наших российских школах не очень распространено обучение наряду с детьми без особенностей здоровья детей с ограниченными возможностями здоровья. И каждый раз, когда мы с этим сталкивались – я работаю в школе уже больше двадцати лет – всегда эти дети были освобождены от физкультуры, сидели на скамейке. Так вот, наша позиция, ну, уже вот когда я стала руководителем, такова, что дети не должны сидеть на скамейках…
С. Сорокина
―
И нечего их освобождать от физкультуры.
Е. Чиркова
―
Да, и вообще само понятие освобождения от физкультуры – это неправильное понятие. Вот мы неделю назад здесь в этой студии тоже сидели с великими педагогами, на мой взгляд…
И. Воробьева
―
На «Родительском собрании».
Е. Чиркова
―
Да. И была совершенно замечательная фраза сказана, что от культуры освободить нельзя. Вот это то же самое. Никому в голову не приходит освобождать от математики, физики или русского языка. Физическая культура – это такой же предмет в школе, который должны дети изучать, и присутствовать, и принимать участие. Поэтому вот это наша позиция, ну, если так коротко.
С. Сорокина
―
Если коротко. Потому что хочется уже обратиться к Ольге Журавской. Напомню, что она… а вы президент, да, Ольга? Президент фонда «Галчонок», фонда помощи детям с органическими поражениями центральной нервной системы. Мне очень понравился ваш девиз: «Каждое зернышко – уже помощь!».
О. Журавская
―
Да.
С. Сорокина
―
Очень понравился.
И. Воробьева
―
Как вы, Ольга, дошли до жизни такой?
О. Журавская
―
Я расскажу, как я дошла до инклюзивного образования. Это произошло очень просто. Наши дети, они совершенно такие же обычные, как и все остальные дети. И мы, работая с ними, понимали это, как никто. Но нам не хватало экспертизы, для того чтобы самостоятельно пойти и произвести фурор в нашей государственной системе образования. И мы нашли партнера очень хорошего – Центр проблем аутизма. И с ними вместе, скооперировавшись, мы стали инклюзировать наших детей с неврологическими особенностями развития в обычную государственную московскую школу. Нам очень повезло с директором, мы там развернулась, сейчас у нас в проекте уже учится 23 ребенка.Я просто вот, если можно, в двух словах хотела бы сказать, что все боятся инклюзивного образования, и я понимаю, почему. Наш метод инклюзии, он не жесткий, когда мы просто бросаем ребенка в класс, и дальше учитель остается с ним один на один, и плюс у него еще там двадцать детей, и он должен все потребности, соответственно, удовлетворить. Нет, у нас у каждого ребенка свой собственный тьютор, мы открываем в школе ресурсный кабинет, и все происходит таким образом, что обычные дети получают ровно то качественное образование, на которое они имеют право претендовать.
И. Воробьева
―
Оль, а почему вы вообще этим занимаетесь? Вот как фонд «Галчонок» появился, как это все произошло?
О. Журавская
―
У нас удивительная абсолютно история, честное слово, трогательно. Дело в том, что я пришла в благотворительность десять лет тому назад, когда формировался фонд «Подари жизнь». Собственно, мы стояли у его истоков. И в фонде был невероятный человек – Галина Чаликова, она была бессменным директором фонда. К сожалению, три года тому назад Галина заболела сама раком и, соответственно, мы не смогли, в общем-то, победить эту болезнь. Но Галя успела раздать всем задания. Вот Лидочку Мониаве она успела попросить сделать детский московский хоспис. А меня она попросила сделать такой маленький фондик, буквально крошечный фондик, - сказала она мне. И я не смогла, в общем, вовремя убежать из палаты. И поэтому мы назвали фонд «Галчонок», в честь Гали, собственно, поэтому ровно мы «Галчонок».
С. Сорокина
―
Я как раз подумала: почему «Галчонок»? В честь Гали.
О. Журавская
―
Да, у нас такая преемственность.
С. Сорокина
―
Фонд она попросила сделать целенаправленно помощи детям с поражением центральной нервной системы?
О. Журавская
―
Да-да-да. Дело в том, что Галя в принципе была таким человеком, который хотел помочь абсолютно всем. И ей казалось, что вот нужно, чтобы было побольше фондов с разной спецификой. Вот фонд, который помогает с онкологическими заболеваниями, вот фонд, который помогает с муковисцидозом. А вот дети-органики, особенно паллиативные органики, они как бы вроде у нас пока никем не…
С. Сорокина
―
Но сейчас, по счастью, все-таки есть, конечно, занимающиеся в том числе и такими детьми. Я тоже рада, что много разных фондов, которые самыми разными занимаются проблемами, это здорово.
Е. Чиркова
―
Есть не только фонды, я прошу прощения, вступлю тоже в беседу. Есть не только фонды, но и различные общественные организации, которые тоже занимаются вопросами включения детей с ограниченными возможностями.
С. Сорокина
―
Да, конечно. А вот, Елизавета, вот к вам вопрос. У нас инклюзивное образование все-таки довольно трудно пробивало себе дорогу, и мы знаем до сих пор примеры, когда те же родители или дети как-то, ну, так скажем, нехорошо реагируют на пребывание в тех же классах детей. Помните, вот последняя была история, когда учительница – может, не последняя, одна из последних…
И. Воробьева
―
Фотографию когда…
С. Сорокина
―
Когда учительница свою девочку приводила, потому что ее не с кем было оставлять, а девочка была особенная. И там просто родители были в возмущении. Мало того, были возмущены, что девочка попала на фотографии учеников этого класса.
Е. Чиркова
―
Да, я слышала эту историю. Совершенно безобразная ситуация, на мой взгляд, но идет она как раз от того, что наше общество долгие годы как-то изолировало себя вообще от проблемы инвалидов.
И. Воробьева
―
Скорее инвалидов изолировало просто.
Е. Чиркова
―
Да, в том числе. И мы как-то замалчивали эту тему, и считалось, что у нас нет инвалидов, а если они и есть, то они как-то, в общем, на социальном обеспечении где-то находятся, но не среди нас. Поэтому наши нынешние родители – это фактически те дети…
С. Сорокина
―
… которые выросли в классах….
Е. Чиркова
―
… которые выросли в классах, где этого не было. Поэтому, конечно, вот с родителями зачастую бывает сложнее работать, чем с детьми.
И. Воробьева
―
А какие дети особенные у вас учатся в школе?
Е. Чиркова
―
Вы знаете, наша работа, она связана не только с детьми именно инвалидами, которые учатся в нашей школе. Они, конечно же, учатся, как и в каждой из московских школ, но их процент очень невелик. Ну, скажем так, если у нас вот на сегодняшний момент порядка трех с половиной тысяч детей в нашем комплексе, у нас большой комплекс…
С. Сорокина
―
Господи, какие громадные стали классы! Три с половиной тысячи!
Е. Чиркова
―
У нас просто четыре дошкольных, пять школьных отделений. Так вот, среди всей этой большой массы наших воспитанников и обучающихся всего около двадцати человек с ограниченными возможностями здоровья. То есть, среди них дети-инвалиды с различными заболеваниями. То есть, получается… и в основном это не дети…
С. Сорокина
―
Не тяжелые инвалиды.
Е. Чиркова
―
Не тяжелые инвалиды.
О. Журавская
―
Простите, а у них опорно-двигательная проблема, или это неврология?
Е. Чиркова
―
Нет, там же могут быть и другие проблемы. Это и в основном диабетики, это астматики. То есть, те, кто, в общем-то, никак внешне не проявляет себя, не отличается.
С. Сорокина
―
А колясочники есть у вас?
Е. Чиркова
―
Колясочники у нас… ну, вот один ребеночек с ДЦП, он не очень хорошо передвигается. До этого у нас был ребенок-колясочник. У нас появляются периодически колясочники, которые не являются инвалидами, но, предположим, сделали операцию ребенку, ему полгода надо быть на коляске. В этом случае родители у нас водили и привозили. Ну, все-таки, как бы ни старалось московское правительство, у нас еще не очень доступна наша среда…
С. Сорокина
―
Не очень доступна.
Е. Чиркова
―
Для колясочников, я имею в виду.
С. Сорокина
―
Понятно. Потому что построить пандус – это…
О. Журавская
―
Это даже не инклюзия. Дело в том, что как бы определение инклюзива во всем мире – это именно когда у ребенка существуют какие-то неврологические особенности поведенческие. Никто во всем мире не рассматривает проблемы опорно-двигательного аппарата, или диабет, или астму как инклюзию в школьное образование. Если у ребенка какие-то проблемы со слухом, зрением или поведенческими реакциями, в таком случае это называется инклюзивным образованием, потому что оно предполагает тьюторство, то есть там должен быть человек, который является промежуточным звеном между ребенком и классом. А просто как бы доступная среда, она к инклюзии того порядка…
С. Сорокина
―
Даже и не имеет отношения.
О. Журавская
―
Да, да.
Е. Чиркова
―
У нас просто нет понятия четкого пока что.
И. Воробьева
―
Вот мы как раз и пытаемся разобраться с этим со всем.
С. Сорокина
―
А с какой школой вы сотрудничаете, где у вас есть тьюторы?
О. Журавская
―
Я знала, что вы мне зададите этот вопрос, а я вот забыла номер. Но дело в том, что есть у нас на сайте…
И. Воробьева
―
На сайте есть, да? Сейчас посмотрим.
С. Сорокина
―
А где, в каком районе эта школа?
О. Журавская
―
Это прямо в центре Москвы. Дело в том, что это действительно абсолютно обычная школа. Нам просто очень сильно повезло с директором, который нас туда пустил. И что касается количества процентов особенных детей, я хочу сказать, их не должно быть много. Наша условная квота – это не больше ребенка или двух детей на класс. Потому что в таком случае мы не подменяем понятия, мы не делаем из обычного класса какой-то особенный класс.
И. Воробьева
―
Общеобразовательная школа №1465.
О. Журавская
―
Спасибо большое.
И. Воробьева
―
Посмотрела я на сайте.
С. Сорокина
―
А где это?
И. Воробьева
―
Сейчас посмотрим, где это. Но здесь просто только номер есть
С. Сорокина
―
Озадачила.
И. Воробьева
―
Я тут открыла и сразу прочитала. Результаты ведь тоже есть. Это было 1 сентября 13-го года – соответственно, уже два года точно прошло.
О. Журавская
―
У нас такие огромные результаты! Я…
С. Сорокина
―
Результаты для кого?
О. Журавская
―
Для детей, для всех детей. Я могу сказать, вот у нас была ужасно смешная история с мальчиком Даней. Мальчик Даня был невербальный.
С. Сорокина
―
Это вот ролик о котором есть, да?
О. Журавская
―
Наверное. Мы его вполне… да, мы рассказывали о нем, он наш любимец. Так нельзя говорить, но он наш любимец.
С. Сорокина
―
Звезда.
О. Журавская
―
Звезда наша, да. И вот он был абсолютно невербальный, и на нем стоял ярлык «не обучаем», когда попал в наш проект, никто, в общем, не был уверен в том, что Данечка будет…
С. Сорокина
―
А в чем проблемы были? Аутические?
О. Журавская
―
У Дани аутизм, и, соответственно, он не говорил, в общем, и не особо хотел.
С. Сорокина
―
Вот взяли бы такого в школу, Елизавета?
Е. Чиркова
―
У нас есть такие дети. Здесь еще такая другая сторона вопроса: у нас не все родители хотят признавать проблемы у своих детей и всеми правдами и неправдами стараются…
О. Журавская
―
… избежать диагноза, как будто это что-то решит.
Е. Чиркова
―
Да.
С. Сорокина
―
А по факту это…
Е. Чиркова
―
А по факту это дети у нас есть и явно с признаками аутизма, но при этом в их медицинской карте написано: здоров, может обучаться в массовой школе. И это как раз гораздо большая проблема, потому что здесь, опять же, приходится работать с родителями, объяснять…
С. Сорокина
―
Лучше признать эту проблему.
О. Журавская
―
Просто на самом деле аутизм – это…
С. Сорокина
―
Это сложная история, там такой спектр…
О. Журавская
―
Реабилитируемая, реабилитируемая. Ранняя интервенция, если ставят диагноз до двух лет, ранний детский аутизм, то ребенка можно вывести в норму, и вы никогда в жизни даже не будете подозревать, что…
С. Сорокина
―
Но там такая градация…
О. Журавская
―
У нас очень поздно ставят диагноз. Ну, в общем, если возвращаясь к Дане, да. И мы научили его говорить через iPad. Мы поставили ему специальную программу…
И. Воробьева
―
Ой, у нас были гости, которые софт этот делают для аутистов с картинками, очень крутой.
О. Журавская
―
И он разговаривал с нами через эту программу. Надо сказать, что Даня тогда учился, по-моему, во втором классе. В общем, он по математике прошел всю программу третьего класса к моменту окончания второго.
С. Сорокина
―
А он дома учился?
О. Журавская
―
Нет. Зачем?
С. Сорокина
―
А, в школе.
О. Журавская
―
В нашей школе, да. Но Даня так всех полюбил, то есть, среда была настолько благоприятной для Дани, что Даня решил, что он хочет учиться говорить. А это очень сложно для невербального человека. И он начал учиться говорить…
С. Сорокина
―
То есть, так он в основном писал…
О. Журавская
―
Он печатал на iPad.
С. Сорокина
―
… печатал на iPad.
О. Журавская
―
Он так делал домашние задания, он так отвечал у доски.
С. Сорокина
―
А потом захотел говорить.
О. Журавская
―
А потом захотел говорить сам, да, он захотел говорить со своими друзьями.
И. Воробьева
―
И?
О. Журавская
―
Это процесс сложный, но его уже начинают понимать дети. То есть, конечно, это займет некоторое время, прямо скажем.
И. Воробьева
―
Слушайте, все это возможно?
О. Журавская
―
Да. Там удивительные технологии в инклюзии.
С. Сорокина
―
Даже вот ближе к десяти годам, да?
О. Журавская
―
Абсолютно верно.
С. Сорокина
―
И он учится говорить.
О. Журавская
―
Хотя, когда Даню привели к нам в проект, Даня был из тех детей, кто ходил по магазинам, искал просроченный товар, складывал это все в одном месте, потом тащил до менеджера магазина…
С. Сорокина
―
Молчком.
О. Журавская
―
Он мычал, он мычал.
С. Сорокина
―
И ошалевший менеджер…
О. Журавская
―
Ошалевший менеджер смотрел на Даню, думал: какой глупый мальчик! А Даня смотрел на менеджера и думал: какой глупый менеджер! И вот этот диалог…
И. Воробьева
―
Потрясающе. Вообще это полезное умение, находить просроченные…
С. Сорокина
―
Елизавета, скажите, пожалуйста… Я еще про ваши ролики и про ваших замечательных детей обязательно скажу. А вот скажите, пожалуйста, вот в школе вы не разговариваете с теми же родителями, не знаю, на каких-то собраниях, когда доводится встречаться, об этих вопросах совместного обучения?
Е. Чиркова
―
Естественно, мы говорим об этом, просто имеет смысл говорить с родителями о таких ситуациях, когда приходят в класс эти дети и когда они есть. Просто так, в качестве просветительской миссии…
С. Сорокина
―
Ну, почему? Сказать: а может быть, на будущий год у нас будет больше таких детей, мы должны быть к этому готовы.
Е. Чиркова
―
Да, но мы на самом деле немножко по-другому строим свою работу. Вот у нас есть ряд проектов, в которых мы детей знакомим с детьми с особенностями здоровья.
С. Сорокина
―
У вас спортивный, по-моему, такой есть.
Е. Чиркова
―
Да, совершенно верно.
С. Сорокина
―
И у вас какой-то учитель замечательный.
Е. Чиркова
―
Замечательный учитель, да. Я не могу о нем не сказать. Я думаю, что он, конечно, о своей работе сам мог бы очень интересно и много рассказать.
С. Сорокина
―
Мы его еще пригласим попозже.
Е. Чиркова
―
Я думаю, это будет интересно слушателям, потому что я сама, общаясь с ним, зачастую просто вот готова слушать и слушать, мне очень интересно. Очень интересно то, что он показывает другим учителям. Вот даже сейчас у нас на базе нашей школы проходят курсы повышения квалификации как раз по включению, по работе с детьми с особенностями здоровья, он ведет эти курсы, занятия.
С. Сорокина
―
Давайте уже его назовем как-то.
Е. Чиркова
―
Да, Бесполов Дмитрий Владимирович, заслуженный учитель Российской Федерации.
С. Сорокина
―
Он, по-моему, Учителя года получал, какой-то замечательный совсем человек.
Е. Чиркова
―
Да, в один из замечательных годов, я сейчас точно могу ошибиться, сказать, в каком году, да, он стал Учителем года города Москвы. Это действительно очень интересный педагог.
С. Сорокина
―
Все-таки кадры решают все.
Е. Чиркова
―
Я согласна. Именно от него и идет вот этот посыл на развитие этого направления у нас в школе. И вот тот проект, он не один, их на самом деле несколько, но в частности один из них – это вот «Игры равных», которые мы проводим у нас в школе. Вот этот проект, он как раз и нацелен на то, чтобы в будущем избежать вот тех проблем, о которых я говорила чуть ранее.
И. Воробьева
―
А расскажите про вот «Игры равных» - что это? Чтобы наши слушатели просто понимали.
Е. Чиркова
―
«Игры равных» - это игры, в общем-то…
И. Воробьева
―
Спортивные.
Е. Чиркова
―
Да.
С. Сорокина
―
Вот там как раз колясочники, по-моему, да?Е. Чиркова
―
Спортивные соревнования – там не только колясочники – в которых участвуют дети здоровые и дети, имеющие особенности. Мы очень плотно сотрудничаем с одним из интернатов, в которых как раз у нас дети-колясочники обучаются, 20-й интернат. И плюс еще рядом с нами находится негосударственная школа Святого Георгия, где обучаются дети именно с нарушениями, ну, с психическими, с неврологией. И они к нам приходят на эти игры, на эти спортивные состязания. Мы сотрудничаем – почему я сказала об общественной организации – вот, в частности, общественная организация «Перспектива», которая работает вот с детьми-инвалидами. И к нам приходят паралимпийцы, с которыми тоже дружим очень.
С. Сорокина
―
Вот, да, паралимпийцы вдохновляют.
Е. Чиркова
―
Да, это потрясающе, это потрясающе, когда и дети-инвалиды, и дети здоровые видят вот этот дух, волю к победе и то, что человек не остановился, не опустил руки…
О. Журавская
―
Мы специально ради этого вывозили наших детей в Сочи на Паралимпиаду.
И. Воробьева
―
Ого!
С. Сорокина
―
Молодцы какие!
Е. Чиркова
―
У нас вот дети ходили на фестиваль паралимпийского спорта, в Москве проходил в прошлом году в марте, тоже вернулись оттуда вдохновленные. И вот это как раз то, когда они вместе. Вот они потому и есть «Игры равных». Потому что наши дети, во-первых, ну, мы создаем такие условия, что они могут на себя «примерить»…
С. Сорокина
―
Они могут в коляску сесть и попробовать…
Е. Чиркова
―
Да, совершенно верно. У нас было регби на колясках, баскетбол на колясках, у нас был волейбол сидя. Я сама принимала участие в волейболе сидя, я люблю волейбол. И у нас была команда детей и взрослых, и те, и другие были абсолютно… ну, абсолютно здоровых, наверное, не бывает, но, в общем, вполне здоровыми людьми. И мы играли в волейбол сидя.
И. Воробьева
―
То есть, вы сидели на коленях или в колясках?
Е. Чиркова
―
Нет-нет-нет, волейбол сидя играется на коленях, да.
С. Сорокина
―
А, на коленях вы сидели. Я поняла, да.
Е. Чиркова
―
То есть, мы сидим, и когда ты не можешь, ты понимаешь… ты можешь, но не можешь встать и добежать и прыгнуть, то ты понимаешь совершенно по-другому людей с ограниченными возможностями здоровья. Это вот то, что касается таких соревнований. Кроме этого, они у нас играют еще и в чисто паралимпийские виды спорта – это бочче, голбол. Как раз, если мы говорим, голбол – это для детей плохо видящих или незрячих. И когда наши дети повязки одевают на глаза и играют в эту игру, они становятся незрячими на тот момент.
О. Журавская
―
Более эмпатичными.
Е. Чиркова
―
Ну, то есть, здесь можно вот подробно об этом говорить.
С. Сорокина
―
Передайте привет вашему замечательному Дмитрию…
Е. Чиркова
―
Обязательно.
С. Сорокина
―
… который, на мой взгляд… я вот говорю, вот все-таки кадры решают все.
И. Воробьева
―
Да.
С. Сорокина
―
Настоящие энтузиасты, они много могут сделать.
И. Воробьева
―
Вы предупредите Дмитрия, что мы его как-нибудь позовем в программу.
Е. Чиркова
―
Думаю, он послушает этот эфир обязательно.
С. Сорокина
―
Кстати, да, конечно.Не знаю, начинать ли следующее. Ну, наверное, еще успеваем немножечко начать. Я теперь хотела к Ольге опять обратиться. Здесь просто рядом с нами…
И. Воробьева
―
Да, маски, конечно.
С. Сорокина
―
Здесь лежат рядом с нами маски. Вот те, кто, наверное, в Сетевизор могут увидеть… ну, мы фотографии еще выложим обязательно.
И. Воробьева
―
Конечно.
С. Сорокина
―
Дело в том, что проводится сейчас у фонда «Галчонок» замечательная акция, которая называется «Клювая», «Клювая акция».
И. Воробьева
―
Главное, обратите внимание… я прошу прощения, так на секундочку просто вот задумайтесь: в студии сейчас сидит Ольга Журавская, Светлана Сорокина, Ирина Воробьева.(смех)
И. Воробьева
―
Просто так вот чтобы было понятно.
С. Сорокина
―
У нас птичник, да. Даже, кстати говоря, у Елизаветы…
И. Воробьева
―
Чиркова – есть что-то, да.
С. Сорокина
―
У нас замечательные маски. И скажите, что это за «Клювая акция». Давайте начнем, а потом продолжим уже после новостей.
О. Журавская
―
Мы начали эту «Клювую акцию» на Галафесте. Мы ежегодно в августе делает инклюзивный фестиваль для всех детей с неврологией, с опорно-двигательными проблемами, детей совершенно здоровых. И это, в общем-то, мероприятие года очень веселое. И мы там придумали такую акцию, «Клювую акцию». Дело в том, что на наших детей очень часто смотрят на улицах, и они получают огромное количество негативных комментариев, многие родители боятся ходить с ними на детские площадки, потому что их там очень сильно обижают, а они все понимают. И мы придумали такую вот акцию: стань необычным, стань птицей, не бойся обратить на себя внимание, не бойся насмешек – и тем самым поддержи детей нашего фонда.
И. Воробьева
―
Хорошо, мы продолжим сейчас об этой акции говорить и о разных других. Я напомню, что у нас в гостях в программе «Чувствительно» президент благотворительного фонда «Галчонок» Ольга Журавская и директор школы №2121 Елизавета Чиркова. После новостей обязательно продолжим.НОВОСТИ
И. Воробьева: 17
―
35 в столице, продолжается программа «Чувствительно». Я напомню, что в студии Ирина Воробьева, Светлана Сорокина. И наши гости – это президент благотворительного фонда «Галчонок» Ольга Журавская и директор школы №2121 Елизавета Чиркова.
С. Сорокина
―
Ну, и пока были новости и реклама, мы здесь просто устроили птичью фотосессию. Потому что Ирина до сих пор в маске…
И. Воробьева
―
Я решила вести эфир в маске.
С. Сорокина
―
Мы все примерили эти замечательные маски, очень, кстати, красивые птичьи маски. И сейчас нам Ольга продолжит рассказ о том, что же это за акция, «Клювая акция», которую придумали, для того чтобы обратить внимание многих-многих людей, детей и взрослых, на проблему особенных детей.
О. Журавская
―
Нас на «Клювую акцию» очень сильно вдохновил отклик на акцию Ice Bucket Challenge, когда люди обливались из ведра. И мы хотели сделать какую-нибудь свою акцию, которая тоже бы позволила людям поучаствовать в жизни детей нашего фонда. И мы придумали, что вот на наших детей… не придумали, это факт, на наших детей очень обращают внимание, к сожалению, негативное. И если кто-то не забоится стать вот такой вот яркой птицей и не будет бояться каких-то негативных комментариев, то уже одним этим поддержит наших детей. Плюс мы договаривались с компанией Plum, они там делают всякие приложения для фотографий. Девочки особенно молодые любят фотографироваться…
И. Воробьева
―
Селфи, вот это все.
О. Журавская
―
Да, и они все наши маски отрисовали и сделали у себя возможность для любого человека сфотографироваться, наложить вот эту маску, заплатить тридцать рублей – и все эти деньги пойдут в фонд.
С. Сорокина
―
Всего лишь тридцать рублей.
И. Воробьева
―
А приложение само бесплатное.
О. Журавская
―
Оно бесплатное.
И. Воробьева
―
Скачайте приложение Plum. И я так понимаю, что и на Андроидах, и на Айфонах, да?
О. Журавская
―
Да.
С. Сорокина
―
На вашем сайте, по-моему, тоже есть такая возможность.
О. Журавская
―
У нас есть информация, можно прямо скачать с нашего сайта.
И. Воробьева
―
Значит, скачайте приложение Plum, делайте селфи самое классное, как всегда, конечно же – выбирайте любимую маску, накладывайте. Таким образом вы говорите, что вам не страшно быть особенным и вы поддерживаете тех детей, которые уже особенные, и говорите о том, что эти дети на самом деле точно такие же, как мы с вами. Вот сейчас в студии сидит один человек в маске, ведет программу, а на самом деле ни чем не отличается от второго соведущего.
С. Сорокина
―
И уже нам написали: «Воробьев с усами не бывает».
И. Воробьева
―
У меня нет усов, у меня клюв, просто большой.
С. Сорокина
―
Вот это вот что-то такое...
И. Воробьева
―
Это защита от ветров. И челочка у меня есть. Все у меня хорошо.
С. Сорокина
―
Кстати говоря, вот пожалуйста, к разговору. Смску хочу прочесть от родителя, которого зовут Саша. Ну, Александр, видимо. «Боимся инклюзивного образования на основе многолетнего опыта жизни в США. Вернулись в Российскую Федерацию, когда дети достигли среднего школьного возраста. Очень не хотелось бы подобной эволюции системы образования, когда государственные школы превращаются в решения только для тех детей, которые конкурсно не поступают в спецшколы, родители не могут себе позволить частные школы». Вот такая смска.
О. Журавская
―
Дело в том, что мы поездили, конечно, очень много по США, прежде чем внедрять свою инклюзию, потому что они ее придумали. Но я хочу сказать, что в чем-то я согласна, мне наш проект нравится больше. Потому что там тоже очень много жесткой инклюзии, когда ребенок…
С. Сорокина
―
Перегибают палку, да?
О. Журавская
―
Когда ребенок, в общем-то, да, не справляется с той атмосферой и с тем количеством нагрузки, которая есть в классе. В результате, как бы учителя недовольны. Ровно поэтому у нас не только тьюторы, у нас есть ресурсный кабинет, в котором проводятся…
С. Сорокина
―
То есть, не просто так внедряют человека в класс – и дальше разбирайтесь, как хотите, да?
О. Журавская
―
На самом деле мы же понимаем, как вы и сказали, кадры. Есть прекрасные, совершенно изумительные школы, где очень здорово внедрена инклюзия в Штатах. И есть, наверное, конечно же, такие школы, где это сделано… Там тоже есть недостаток финансирования и, боже мой, все те же самые проблемы.
Е. Чиркова
―
Я вот в свою очередь хочу тоже привести пример. Мы несколько лет назад посещали подобные школы в Тель-Авиве и Иерусалиме. И познакомились тоже вот с системой израильской работы с детьми с особенностями здоровья. И вот там нам очень понравилось то, что нам продемонстрировали. Дети учатся в классах здоровые по своей программе, в этой же школе присутствуют дети с заболеваниями различными. И они встречаются на переменах, на каких-то праздниках…
С. Сорокина
―
Это вот тот опыт, который (неразб.) Елизавета в Израиле. Такое тоже возможно, да? Когда под одной крышей.
О. Журавская
―
Возможно, да.
Е. Чиркова
―
Не на всех уроках они могут…
О. Журавская
―
Фонд «Обнаженные сердца» сейчас делает что-то вроде этого. Это такая недоинклюзия. Когда на инклюзию не хватает ресурсов образовательных и финансовых, но все-таки хочется как-то социализировать детей, делают такой класс коррекции особенных детей в школе, где учатся обычные дети. Но вся суть-то в том, чтобы мы не разделяли детей.
С. Сорокина
―
А чтобы на равных.
О. Журавская
―
Конечно. Поэтому у нас есть просто ресурсный кабинет, куда наши дети уходят добирать ту информацию, которую они хотят добрать, если им в классе стало слишком много, слишком трудно. Но весь наш проект направлен на то, чтобы из пяти минут, которые он сидит в этом классе, он дошел до сорока, просто дошел мягко, самостоятельно, и чтобы это не было какой-то проблемой или трагедией ни для кого.
Е. Чиркова
―
Как вот в этой школе работают как раз с родителями, мне очень хотелось бы услышать.
С. Сорокина
―
Это мы еще спросим, конечно.
И. Воробьева
―
Если говорить в целом про ситуацию, насколько сейчас Россия как страна в целом готова к инклюзивному образованию? Может быть, мы вообще к этому не готовы и готовы только, условно, на переменках встречаться, просто чтобы дети хотя бы понимали, что есть другие дети, и их родители тоже? Или на самом деле мы уже сделали какой-то шаг вперед и уже на самом деле, может быть, готовы?
С. Сорокина
―
Мне кажется, Москва в первую очередь шаг сделала.
И. Воробьева
―
Хотя бы Москва.
С. Сорокина
―
В остальных городах еще, наверное…
О. Журавская
―
Питер тоже.
С. Сорокина
―
Питер тоже.
И. Воробьева
―
То есть, большие города.
Е. Чиркова
―
Екатеринбург, мы тоже общаемся там с директором гимназии, с Крюковой, она рассказывала нам об их работе с детьми…
С. Сорокина
―
Большие города, все-таки большие города, где есть в том числе общественные организации, которые этим, наверное, как-то могут заинтересовать. Но, тем не менее, мы до сих пор узнаем случаи, когда ребенку, которому нужно укол сделать инсулина, и то оказывается проблемой, и можно…
И. Воробьева
―
Хотя казалось бы.
С. Сорокина
―
Хотя казалось бы.
О. Журавская
―
Ну, вы не знаем, я вот, допустим, не знаю, директор был предупрежден, учитель?
С. Сорокина
―
Судя по тому, что мы услышали, предупрежден был. И там какая-то просто нелепая история. Но другое дело, слушайте, раз это уже попадает аж на федеральный уровень в средства массовой информации как нонсенс, как чрезвычайное происшествие, то, значит, все-таки мы…
И. Воробьева
―
Мир меняется.
С. Сорокина
―
… все-таки мы меняемся.
Е. Чиркова
―
Я думаю, что шаг в эту сторону уже сделан, и этот путь, он необратим, мы в любом случае будем двигаться по вот этому пути развития такому нормальному цивилизационному. Но то, что мы еще далеки, конечно, от решения этой проблемы, этой задачи – это факт.
С. Сорокина
―
Это конечно.
И. Воробьева
―
Вот Рита из Омска пишет: «О чем вы говорите? Порой родители вообще не понимают, что такие дети существуют среди нас, а вы про детей нормальных, которые должны понять, что есть другие дети. Вы вообще о чем?». Вот это о чем я говорила, собственно, о ситуации.
О. Журавская
―
Это действительно так. Мы ведь действительно не были представлены друг другу. Вот я, допустим, училась в саду или в школе, у нас… Вы абсолютно правы как бы, ведь родители тех детей, которых мы сейчас знакомим друг с другом – это мы с вами. И естественно, что если взрослый человек не представляет себе – хотя я не представляю, как можно не представлять, но это уже такая тавтология – не представляет себе, что существуют люди с особенностями развития, то их дети воспитаны так же.
Е. Чиркова
―
Вот поэтому мы и стараемся сейчас уже… ну, наверное, родителей поздновато переучивать и… ну, хотя и все равно нужно знакомить с нашей работой, но уже как раз мы знакомим их через детей, через их детей.
И. Воробьева
―
То есть, если дети говорят родителям, что это нормально, то родители вслед за детьми начинают…
Е. Чиркова
―
Совершенно верно. Потому что вот на сегодняшний момент наши дети, по крайней мере в нашей школе, они уже воспринимают это как абсолютно нормальное и естественное. То есть, вот те же детки, которые из школы Святого Георгия к нам приходили, мы вот вместе общались, они им помогали, они пили вместе чай, потом играли вместе в эти игры. Это такого, своего рода прививка доброты, понимания и общей культуры вообще человека.
И. Воробьева
―
И когда эти дети выходят за пределы школы и где-нибудь в парке развлечений, на улице видят детей с поражениями центральной нервной системы, они уже понимают, что это нормальные дети и, соответственно, уже как-то…
С. Сорокина
―
и, вполне возможно, даже захотят чем-то помочь и …
Е. Чиркова
―
Очень хочется в это верить, очень хочется на это надеяться.
С. Сорокина
―
Во всяком случае, мне кажется, логично.
О. Журавская
―
нужно продолжать это делать. Сколько-то лет тому назад, не помню точно, когда мы надели на своих детей из фонда «Подари жизнь» маски и пошли по бульварам, потому что одного мальчика, который проходил лечение в РДКБ – не помню, по-моему, у него был лейкоз – избили на улице, потому что он был в маске и он был лысый. И вот так было страшно людям.
И. Воробьева
―
Маска медицинская, в смысле.
О. Журавская
―
Да. И мы пошли с детьми по бульварам к Кремлю знакомой тропой, чтобы доказать, что наши дети не опасны. Сейчас это кажется, ну, просто каким-то абсурдом, да? И поэтому
С. Сорокина
―
всегда бывает первый шаг.
О. Журавская
―
Всегда бывает первый шаг. Мы каждое лето проводим Галафест, он называется – это наш фестиваль по инклюзии, «Проводим лето вместе», потому что мы его в последние дни перед началом учебного года делаем. И мы делаем его в центральных столичных парках, мы делали его в «Эрмитаже» вот в этом году. И пять тысяч человек пришло. И я хочу сказать, что такой уникальной атмосферы не было …
С. Сорокина
―
… чуть-чуть подробнее. А что в Эрмитаже было?
О. Журавская
―
Мы там устроили… честно говоря, мы прыгнули выше головы, мы взлетели. Во-первых, у нас, конечно, такие ангелы фонда, у нас Юля Пересильд, Юля Снегирь, нам очень помогает и Чулпан Хаматова, нам очень помогает и Лиза Боярская…
С. Сорокина
―
Какие у вас красотки все!
О. Журавская
―
Боже мой, у меня спрашивают: ты подбираешь их по красоте? Именно по красоте, по красоте душевной. И мы пригласили всех людей, которые так или иначе занимаются образованием через игру. К нам пришли все: Кинетический песок, Мастерславль, Лего. Каждый поставил свой собственный шатер …
С. Сорокина
―
Пришли на ваш призыв бесплатно поучаствовать?
О. Журавская
―
Они участвовали все бесплатно. Билеты, которые мы продавали за проход на наш фестиваль, все деньги вырученные пошли в наш фонд.
С. Сорокина
―
А где вы там в Эрмитаже, где это было?
О. Журавская
―
На улице.
С. Сорокина
―
А, вы во дворе были?
О. Журавская
―
у нас был летний опен-эйр, как сейчас принято говорить.
С. Сорокина
―
закрытая часть, которая двор, вот такой как бы отгороженный от Дворцовой площади, да?
И. Воробьева
―
Сад «Эрмитаж».
О. Журавская
―
Сад «Эрмитаж», он же большой.
С. Сорокина
―
Я думала, в Эрмитаже в Петербурге.
О. Журавская
―
Простите, пожалуйста.
С. Сорокина
―
Я так воодушевилась
О. Журавская
―
Сад «Эрмитаж». Мы там поставили шатры, и все придумали какой-то свой мастер-класс. Требование к мастер-классу было такое: чтобы можно было этим заниматься любому человеку. Компания BOSCH вообще поставила там огромные свои эти станки выпиливательные – не знаю даже, какое слово на русском языке подобрать – и дети, и взрослые, с особенностями, без особенностей, они вырезали этих галчат, потом они их раскрашивали. У нас был уличный цирк, на ходулях люди ездили. Концерты, невероятные джаз-группы играли. Вадик Эйленкриг со своим джаз-бэндом. В общем, там была настоящая феерия.
С. Сорокина
―
И с погодой повезло?
О. Журавская
―
Я вам честно скажу, я вечером так встала на колени, сказала: Галя, ты меня в это втянула – ты что хочешь делай, а погода завтра должна быть… Причем по всем прогнозам должен был быть дождь, нет, дождя не было. И у нас Юля Пересильд сделала такой шатер “Стиховарения", там дети слушали, как актеры читают, в общем, самые классные детские стихи современных детских поэтов. Мы из него сделали спектакль “Стиховарения", и мы вот его показывали в одном месте, в другом месте, сейчас будем в «Современнике» его показывать.
С. Сорокина
―
Послушайте, вот я лишний раз убеждаюсь, что в последнее время, особенно в последние, как-то совсем, годы, очень меняется само отношение вот к благотворительности как процессу. Мне кажется, что все больше фондов и тех, кто их организует, поддерживает и прочее, они приходят к мнению, что это все-таки дело не печальное, унылое, слезливое…
И. Воробьева
―
Не трагедия, да.
С. Сорокина
―
… а нужно заниматься вот этим благим делом, нужно заниматься с улыбкой, как-то с фантазией.
Е. Чиркова
―
Это очень весело на самом деле.
С. Сорокина
―
Да, конечно, бывает масса трагических ситуаций, которые приходится через себя пропускать и прочее, но при этом столько всего придумывается! Как ваши игры спортивные на колясках …
Е. Чиркова
―
Перед этими играми тоже проходят мастер-классы, где могут участвовать все дети.
С. Сорокина
―
И вот эти замечательные целые фестивали…
И. Воробьева
―
А будет в этом году?
О. Журавская
―
Обязательно.
И. Воробьева
―
В августе.
О. Журавская
―
Да, мы думаем, что так же с 23 августа, если выпадет на выходные в этом году, тоже в саду «Эрмитаж» .
И. Воробьева
―
Думаю, мы летом еще поговорим.
С. Сорокина
―
Да, поговорим, конечно, конечно. Мне кажется, что это замечательно. И то, что это весело, мне тоже очень нравится.
И. Воробьева
―
Да, мне тоже очень нравится. Мне кажется, что и взрослые люди, тоже как-то вот они в этом смысле тоже, по большей части, дети, и когда они попадают в атмосферу, когда можно поиграть, что-нибудь повырезать, вот как-то превратиться в ребенка, они тоже начинают как-то… И когда рядом с ними ребенок с особенностями развития, то это как-то так органично вот все это происходит.
О. Журавская
―
У нас там были собаки-поводыри, есть такая компания, благотворительный фонд, который занимается ими – это был самый хит. Все, взрослые, дети, подходили, ложились с ними рядом на траве и лежали в обнимку.
С. Сорокина
―
С собаками.
О. Журавская
―
Да. Там были такие вообще невероятно красивые лабрадоры добрейшие…
С. Сорокина
―
В основном лабрадоры вот эти собаки.
О. Журавская
―
Да. У нас есть фотографии, как наши дети с особенностями, как всякие дети без особенностей, как всякие родители и тех, и других вот такой кучей-малой с этими собаками лежат.
И. Воробьева
―
У меня вопрос к вам обеим. Вот я поскольку по долгу службы вынуждена иногда смотреть телевизор, я, знаете, по центральным телеканалам никогда не видела, чтобы показывали ваши «Игры равных», ваш Галафест.
С. Сорокина
―
Показывали, показывали.
И. Воробьева
―
Ну ладно, я не видела.
С. Сорокина
―
А сегодня показывали сюжет о том, как благотворительная организация устроила вот этот вот…
О. Журавская
―
«Трамплин добра».
И. Воробьева
―
Это, как раз, «Галчонок» был, и, как раз, Ольга оттуда приехала.
С. Сорокина
―
«Трамплин добра», я видела сюжет об этом на центральном канале.
И. Воробьева
―
И это тоже меняется. Насколько это помогает, то, что по телевизору стали показывать?
С. Сорокина
―
Хоть как-то обращать внимание, особенно на телевидении.
И. Воробьева
―
Просто у меня, когда я занималась пропавшими, у меня была проблема, потому что телеканалы не брали истории с трагическими какими-то финалами. И, более того, не брали истории с хорошими финалами, в которых был пропавший инвалид. Вот нет, и все. Я говорю: слушайте, так это же гениальная история, все молодцы, герои. Нет, там был инвалид – не берем. И все-таки меняется, все-таки начали показывать.
С. Сорокина
―
Меняется. Но здесь опять речь идет о какой-то жизнеутверждающей веселой истории с этими спусками. Как, кстати, прошла акция-то?
О. Журавская
―
Замечательно, замерзли…(смех)
С. Сорокина
―
Холодно.
О. Журавская
―
Но было ужасно весело, на самом деле повезло со снегом, люди катались с удовольствием. И мы катались с удовольствием, и дети катались с удовольствием, и как-то было очень здорово.
Е. Чиркова
―
Я хотела просто ответить на ваш вопрос. Смотрите, вот мы сейчас здесь находимся в этой студии – это уже значит мы об этой теме говорим. К нам, вот, на наши мероприятия приходили тоже, там, радиостанции, Радио России, и этот сюжет показывался по московскому каналу. В любом случае…
С. Сорокина
―
Какая-то информация…
Е. Чиркова
―
Эта информация идет. И здесь, наверное, и от нас в том числе зависит. Мы еще не очень умеем себя, ну, преподнести, как-то, в общем-то, позиционировать…
И. Воробьева
―
Как новость, как сюжет.
Е. Чиркова
―
Нам кажется, мы такие скромные. Мы работаем себе, делаем свой результат не для того, чтобы хвастаться этим на весь свет.
И. Воробьева
―
Мне кажется, это неправильно.
Е. Чиркова
―
… у нас, в общем-то, школа. Сейчас тоже к этому уже подталкивают и учат себя позиционировать, рекламировать, и мы к этому идем. Уже снимаем играем рекламные ролики и, в общем-то, делаем это с удовольствием. Но я думаю, что это как раз то самое позитивное движение вперед, которое должно быть.
С. Сорокина
―
И правильное на самом деле, особенно когда речь идет о таких делах.Я еще хочу успеть Ольгу спросить. Здесь как раз разнообразие в привлечении внимания. Потому что вот мы уже упомянули ролики о Дане, еще там о ребятах, о которых они снимали…
О. Журавская
―
Саша, Платон…
С. Сорокина
―
Да-да-да. Но есть же еще какие-то мультики. У вас чуть ли не идея полнометражного фильма. Инфографика. Чего только нет!
И. Воробьева
―
Есть такая замечательная книжка «Ловцы над пропастью», которую я увидела.
С. Сорокина
―
Да-да-да. Вот два слова скажите.
О. Журавская
―
Два слова про «Ловцов». Это мой любимый проект. Дело в том, что в разговорах всегда слышится, и у нас сегодня тоже: эти дети, эти взрослые, мы, они. И мы придумали такую книжку «Ловцы над пропастью», где ловцы над пропастью – это все мы, и те, кто ловит, и те, кто падает. Потому что поменяться местами на самом деле очень легко. И мы просто взяли интервью о жизни. Мы не говорили конкретно о каком-то заболевании, боже упаси. Мы просто говорили о жизни, о страхах, о любви, о надеждах и обо всяком таком интересном с нашими детьми, с их родителями, с нашими звездами, с соцработниками, с директором детского дома для детей с особенностями, которых мы очень любим, с их преподавателями, с врачами – со всеми людьми, кто так или иначе имеет отношение к благотворительному сектору.
С. Сорокина
―
И получилась книжка.
О. Журавская
―
Получилась книга невероятной красоты. Я показывала, да. Мы сейчас ее напечатаем и будем всюду продавать.
С. Сорокина
―
Слушайте, я, знаете, что забыла спросить? Скажите, а как и кто решает, когда ребенок идет в обычную школу или в какую-то специализированную школу…
О. Журавская
―
Там есть целая медкомиссия.
С. Сорокина
―
Это комиссия решает?
О. Журавская
―
Да. В общем-то, квалифицируют диагноз ребенка, и в зависимости от его степени они назначают коррекционную школу или домашнее образование.
С. Сорокина
―
Как они могли Даню, который вообще не говорит, допустить в обычную школу?
О. Журавская
―
У них нет экспертизы. Нет, дело в том, что они не допустили Даню в обычную школу, они допустили Даню в наш проект. А то, что наш проект инклюзировался в обычную школу, они к этому не имеют никакого… Они не имеют права обязать, допустим, взять ребенка в школу.
Е. Чиркова
―
Потом, здесь вот центры, они существуют, мы тоже направляем туда зачастую детишек…
О. Журавская
―
ЦЛП…
Е. Чиркова
―
… да, родителей, для того чтобы получить консультацию, чтобы им порекомендовали либо индивидуальное какое-то обучение, либо другую траекторию, когда мы видим проблемы. Но, в любом случае, вот эта работа, она имеет такой заявительный характер. То есть, если пошли родители, то их ребенка продиагностировали. А если они не пошли, то, в общем-то…
С. Сорокина
―
Они сами решают, да?О. Журавская
―
В обычной детской поликлинике, где ребенок наблюдается с рождения…
Е. Чиркова
―
Ему ставят шизофрению, если он по параметрам не соответствует.
С. Сорокина
―
А с таким диагнозом точно не возьмут.
О. Журавская
―
Или вообще ничего не ставят – все зависит от того, насколько настойчивы родители и насколько они, в общем-то, хотят или не хотят, чтобы им такой диагноз поставили.
С. Сорокина
―
А «Галчонок» сколько может вот так детей окучить тьюторами?
О. Журавская
―
Мало, мало. Проект дорогостоящий. То есть, когда мы только начинали, у нас была не очень большая поддержка от государства, и в основном вся оплата ложилась на фонд, на те гранты, которые получали мы изредка, не мы, а Центр проблем аутизма. Но сейчас мы вот недавно собирались с Катей Мень и Яной Золотовицкой, чтобы понять, как мы движемся, девочки показывали мне графики: у нас вырастает количество поддержки от государства денежной.
С. Сорокина
―
Это в виде грантов или как?
О. Журавская
―
В виде грантов, да. То есть, понимаем, что чтобы нам оплатить одного ребенка или чтобы нам оплатить восемь детей, на самом деле цена не очень варьируется. Поэтому один ребенок — нам очень дорого, а восемь детей нам менее дорого. Поэтому, чем больше, конечно, детей мы будем вовлекать, чем больше тьюторов мы будем обучать и чем большее количество школ мы будем охватывать, тем дешевле это будет в абсолютной величине. Но, конечно, нам как фонду сейчас довольно-таки дорого.
С. Сорокина
―
то же самое и для школ тоже. Ведь у нас финансирование идет подушевое, и за каждым ребеночком в школу поступает определенная сумма денег. На ребенка-инвалида эта сумма, в зависимости от диагноза заболевания, либо удваивается, либо утраивается. Соответственно, тем самым тоже, в общем-то, государство стимулирует и поддерживает то, чтобы мы могли и в стенах общеобразовательной школы создать определенные нужные ребенку условия.
И. Воробьева
―
Последний очень короткий вопрос, у нас полминуты. Кто может стать тьютором?
О. Журавская
―
Тьютором может стать любой человек, который решит пойти обучиться стать тьютором.
И. Воробьева
―
«Галчонок» приходите, кто хочет стать тьютором. Спасибо огромное, это была программа «Чувствительно», сегодня говорили на равных и про равных. У нас в гостях были президент благотворительного фонда «Галчонок» Ольга Журавская и директор школы Елизавета Чиркова. А мы со Светланой Сорокиной прощаемся с вами до следующей недели.
С. Сорокина
―
Да, и участвуйте в этой замечательной «Клювой акции».
И. Воробьева
―
Да, на сайте все увидите. Спасибо.