Чужая родня - Артем Комлев, Мария Карагичева, Рафаэль Хусяиншин - Чувствительно - 2015-12-19
19.12.2015
Чужая родня - Артем Комлев, Мария Карагичева, Рафаэль Хусяиншин - Чувствительно - 2015-12-19
Скачать
И. Воробьева
―
17 часов и 7 минут в столице, всем здравствуйте. Это программа «Чувствительно», ее, как всегда, ведут Ирина Воробьева и Светлана Сорокина.
С. Сорокина
―
Добрый вечер.
И. Воробьева
―
У нас сегодня замечательные гости – у нас всегда замечательные гости. Сегодня у нас три молодых человека в студии, в смысле, одна прекрасная девушка и два молодых человека. Говорим мы о такой организации, которая называется «Старшие Братья Старшие Сестры». И куратор программы наставничества психолог Мария Карагичева у нас сегодня в гостях. Мария, здравствуйте.
М. Карагичева
―
Да, здравствуйте.
И. Воробьева
―
А также у нас сегодня волонтер этой организации Рафаэль… Рафаэль, расскажите, как правильно произносится ваша фамилия?
Р. Хусяиншин
―
Можно просто Рафаэль.
С. Сорокина
―
Хусяиншин.
Р. Хусяиншин
―
Да, совершенно верно.
И. Воробьева
―
Отлично. У меня всегда проблемы, извините меня, пожалуйста.А также участник программы наставничества Артем Комлев. Артем, добрый вечер.
А. Комлев
―
Здравствуйте.
С. Сорокина
―
Называется это молодежная программа, как я понимаю. Можно сказать, это волонтерский проект, да, Маша?
М. Карагичева
―
Да, фактически это некоммерческая организация, которая является благотворительной. Мы существуем на благотворительные пожертвования различных фондов, различных грантов. Ну, фактически к нам приходят волонтеры, которые занимаются добровольческой деятельностью на добровольных началах. Можно сказать в каком-то смысле, что это работа, потому что программа достаточно длительная, а фактически у нас была первая программа в России индивидуального наставничества, которая подразумевает участие волонтера минимум в течение года, соответственно, общение с одним ребенком, с одним конкретным ребенком и с регулярными встречами раз в неделю.
С. Сорокина
―
А желательно пожизненно, как я понимаю?
М. Карагичева
―
Ну, конечно, когда мы знакомим волонтера и ребенка, мы надеемся, что они будут существовать не год, а будут существовать, там, 5, 6, 7 лет, там, до выхода ребенка из детского дома. Но впоследствии, как правило, все же пара тоже общается и поддерживает друг друга.
С. Сорокина
―
Не рушатся эти связи, о чем, собственно говоря, и пример нашего одного гостя, которому уже 18 лет, но об этом чуть позже. Давайте мы вот о чем. Я назвала эту программу – это мое было предложение – «Чужая родня». По большому счету чужие люди приходят к подросткам и становятся их близкими наставниками или даже называются старшими братьями и сестрами.
М. Карагичева
―
Да.
С. Сорокина
―
Это была собственная придумка, или вот как я где-то вычитала, есть похожая американская программа, и вы как-то вот оттуда это взяли?
М. Карагичева
―
Фактически у нас программа международная, то есть, идея изначально существовала в других странах. Но там есть своя специфика, а другие страны, у них фактически нету вот таких школ-интернатов, детских домов, у них в основном существуют семьи. И поэтому мы, когда брали эту идею, переводили некую специфику, связанную с российской спецификой, то есть, у нас эта работа с детьми детских домов, и все же у нас больше подразумевает формат дружбы. То есть, наставничество, безусловно, присутствует, но, как правило, пары общаются более тесно, чем вот, как мы понимаем, в программах за рубежом.
И. Воробьева
―
Давайте спросим пару. Рафаэль, как вы попали, как вы дошли до жизни такой, как вы вообще стали вдруг наставником?
Р. Хусяиншин
―
Вы знаете, на самом деле мысли меня всегда терзали, что должна быть такая программа, может быть, какое-то направление государственной поддержки, когда в принципе это не в целом какое-то целевое финансирование таких вот субъектов, как детские дома, а когда это действительно реальная поддержка, поддержка конкретному ребенку.И совершенно случайно в одном из журналов – сейчас даже не вспомню, в каком, я увидел постер этой программы, довольно-таки очень хорошо сделанный. Здесь чувствуется, что даже поработали правильные маркетологи, за что им большое спасибо на самом деле, потому что ориентирован на молодежь данный постер и берет за душу. Меня сразу привлекло, нашел в интернете информацию о программе, почитал, позвонил, пригласили на собеседование. На самом деле этап собеседования, наверное, по-моему, из трех частей состоял – ну, долгий, то есть…
С. Сорокина
―
Не так все просто. Не так просто попасть в волонтеры.
Р. Хусяиншин
―
Да.
М. Карагичева
―
Да, мы немного мучаем.
И. Воробьева
―
Но это понятно, почему.
С. Сорокина
―
Я, знаете, только что хотела уточнить – я прочла у вас, что дети, к которым приходят взрослые, это дети от 9 до 17. Правильно?
М. Карагичева
―
Фактически у нас основной формат от 8 до 18. Сейчас немножко такая идет специфика, потому что государственная политика идет очень активно последние годы, устройство детей в семьи, и очень маленьких детей – 8, 9, 10 лет, их быстрее забирают, и у нас акцент смещается на подростков 10-12 лет, и на такой уже возраст 15-16-17-18.
С. Сорокина
―
А вот самих волонтеров, как здесь вы возраст выбираете? Это какой возраст?
М. Карагичева
―
Волонтеры у нас могут участвовать от 18 лет, но здесь есть свои особенности, потому что бывает, что приходят молодые девочки-студентки, которым 18-19 лет, и у нас есть правило, что разница в возрасте с ребёнком должна быть минимум 7-8 лет. И если, например, волонтер в 25 лет выглядит на 20, то все равно мы стараемся знакомить ее с таким, молодым ребёнком, маленьким.
И. Воробьева
―
Артем? Скажи, пожалуйста, а как это происходит: ты воспитанник детского дома.
А. Комлев
―
Да.
И. Воробьева
―
И как ты попал в эту программу? Как-то пришли и сказали: вот есть такая возможность, или что?
С. Сорокина
―
Или сам инициативу проявил? Как это было, вот начало этой вашей истории?
А. Комлев
―
Да, к нам в детский дом часто приходят именно кураторы этого проекта, и у нас все связаны, естественно, все дети общаются. И поэтому когда к одному ребенку пришли, естественно, об этом все узнали и все захотели, чтобы у него какой-то появился старший друг, который может помогать ему, там, разговаривать, как-то наставлять. Естественно, очень много желающих появилось.В принципе, когда приходит куратор проекта, можно к нему подойти, задать вопрос: можно ли мне тоже найти старшего брата или старшую сестру, и, в принципе, они быстро откликаются, приходят. То есть, ты заполняешь анкету, и как бы уже дальше они тебя находят. Там в анкете все твои пожелания, пол наставника, увлечения, его возраст, все, чтобы выбрать, смоделировать своего человека, которого ты хочешь.
И. Воробьева
―
И ты заполнял такую анкету…
С. Сорокина
―
И Рафаэль попал под эти…
А. Комлев
―
Да, у меня был первый опыт, то, что это было, как я только попал в детский дом – я с 14-ти лет в детском доме…
И. Воробьева: С 14
―
ти?
А. Комлев
―
Да.
И. Воробьева
―
Сознательный возраст уже.
А. Комлев
―
Да. Мне кажется, повезло, то, что я как бы… потому что в детском доме все его прелести, но все равно лучше уже быть в сознательном возрасте, чтобы воспитываться в семье.
М. Карагичева
―
Лучше не быть.
И. Воробьева
―
Понятно, да.
С. Сорокина
―
Так получилось, да.
И. Воробьева
―
А с Рафаэлем вы последние 2 года, то есть, тебе было 16, когда…
А. Комлев
―
16. Когда я в 14 попал, попросил найти мне старшую сестру…
С. Сорокина
―
А вы сестру просили, да?
А. Комлев
―
Первый раз – да. Но я тогда был маленький, несформировавшийся разум…(смех)
А. Комлев
―
… но тоже, так уж смотрел, по предпочтениям, и да, мне нашли хорошую очень девушку.
С. Сорокина
―
Сестру.
А. Комлев
―
Да. И мы с ней пару раз встретились, а потом мне сказали, что она уехала, как-то мы так потерли друг друга. И уже как-то бросил, я вот так уже жил как-то своей жизнью 2 года, и потом мы очень сдружились – это все так долго сейчас будет – в общем, мы сдружились с одним человеком в нашей группе, и у него был старший брат, они очень дружили, я тоже захотел, я думаю, меня поймут. Я просто даже не мог сказать, я как-то сам ее из виду потерял, не мог понять, что происходит. И потом уже подошел, поговорил с куратором проекта, сказал, что, так-то, так-то…
С. Сорокина
―
И уже захотел брата?
А. Комлев
―
Да, и мне дали снова анкету заполнять, и буквально через месяц…
И. Воробьева
―
А если не секрет, а что там в анкете ты написал из пожеланий? Ну, какие-то увлечения, может быть, ты помнишь, что там было?
С. Сорокина
―
Ну, примерно, что это было?
А. Комлев
―
Доброта, чувство юмора, активность, социальная активность.
С. Сорокина
―
А теперь, как получилось, что эта анкета попала именно к Рафаэлю?
Р. Хусяиншин
―
Анкеты на самом деле к наставникам не попадают, просто, видимо, у ребят в программе есть очень хорошие сильные психологи, потому что мы сколько с Артемом ни участвовали в различных мероприятиях, которые ребята приводят, мы всегда смотрели, интересовались, другими парами тоже, и всегда замечали, что младший и старший друг на друга похожи. Именно по психотипу, даже иногда внешне.
И. Воробьева
―
Вы, кстати, похожи.
С. Сорокина
―
Что-то есть. Правда, что-то есть.
Р. Хусяиншин
―
За это тоже ребятам большое спасибо, это, конечно, очень большой труд, но вот они педантично к этому вопросу подходят и отбирают.
И. Воробьева
―
Рафаэль, когда ты заполнял, ты хотел брата или сестру?
Р. Хусяиншин
―
На самом деле специфика программы такая, что молодым людям не дают сестер.
С. Сорокина
―
А собственное пожелание какое было? Вот с кем легче было: с мальчишкой или с девчонкой?
Р. Хусяиншин
―
Я, честно говоря, не задумывался. Нам как в самом начале сказали, что – и, в принципе, это правильно, что выбора нет, мальчишкам дают только мальчишек. И мальчишек на самом деле большой дефицит в этой программе. Поэтому, уважаемые радиослушатели, привлекаю вас.
С. Сорокина
―
Волонтеров больше женщин, больше девушек. Я тоже посмотрела, вот в этих рассказах о парах, которые сложились братья-сестры, там в основном девчонки.
М. Карагичева
―
Процентов 80, да, девушек.
С. Сорокина
―
Я хотела спросить у вас, Мария, скажите, пожалуйста, вы с кем дело имеете, как вы находите желающих для того, чтобы – я не про волонтеров, а в данном случае про детей. Вы какие-то налаживаете добрые отношения с детскими сиротскими учреждениями конкретными? Как проходит?
М. Карагичева
―
Фактически да, у нас сейчас по Москве 7 детских домов, то есть, мы со всеми…
С. Сорокина
―
Это московская программа?
М. Карагичева
―
Да. У нас есть офисы в Москве и в Санкт-Петербурге. В Санкт-Петербурге сейчас около 45-ти пар волонтеров и детей, у нас около двухсот. То есть, у нас в Москве значительно больше размер программы. А у нас около 7-ми детских домов, с которыми мы заключаем официально договоры, и, соответственно, в дальнейшем действуем по договору. То есть, у нас есть определенные обязанности у куратора, у программы, соответственно, у детского дома.
С. Сорокина
―
Это разрешенная практика, да? Вот такие договоры?
М. Карагичева
―
Да, то есть, мы не имеем права работать с детьми без официального разрешения опекуна. В случае детей это директор детского дома, поэтому здесь только через официальные способы. А кроме того, мы сейчас выходим на работу с семьями, которым требуется поддержка, и, в принципе, мы сейчас работаем и с приемными семьями, и с родственной опекой, где, к примеру, у мальчика умирает мать и отец, и родственную опеку берет бабушка, дедушка.И мы сейчас постепенно выходим и на работу с семьями, где в принципе требуется помощь – ребенок, там, например, необщительный, и у него нет друзей, или какие-то есть заболевания, например, там, ДЦП, и, соответственно, ребенок учится дома, ему не с кем общаться. Поэтому, мы на самом деле тоже призываем семьи к нам обращаться, мы каждый случай рассматриваем индивидуально, поэтому расширяемся, еще помимо детских домов.
И. Воробьева
―
Слушайте, у вас довольно сложно пройти все это, я вот перед эфиром тоже посмотрела, как, что нужно – там нужно три рекомендательных письма, нужна справка из ПНД, и так далее.
М. Карагичева
―
Да.
И. Воробьева
―
Вот это вообще в принципе, вот как вы отбираете тех людей, которые приходят? Понятно, что с мальчиками дефицит, с мужчинами, которые готовы стать старшим братом, но вы же все равно отсеиваете кого-то, правда же?
М. Карагичева
―
Да, мы отсеиваем, на самом деле, отсев у нашей программы сравнительно небольшой, скорее здесь отсев происходит у самих волонтеров, то есть, те люди, которые подают заявки, они уже в процессе дохождения до интервью, бывает, что некоторые уже просто не доходят, понимают, что как бы мотивации их не хватает для этого. Поэтому мы со своей стороны просим справку о несудимости, об отсутствии психических заболеваний, рекомендательные письма, но первый этап участия в программе – это прохождение интервью, которое где-то идет час-полтора.
С. Сорокина
―
С психологом?
М. Карагичева
―
С психологом, да. То есть, волонтер заранее заполняет анкету, и мы уже по анкете видим какие-то моменты, которые нам требуется уточнить. Также волонтер проходит психологическое тестирование, и в принципе здесь во многом смотрится, в чем мотивация человека. И так же есть такое понятие по поводу зрелости волонтера, потому что бывает, что приходят юные девушки, очень зрелые, действительно, они подходят на эту роль, а бывает, что достаточно взрослые люди, которые еще не готовы к этой роли.
С. Сорокина
―
А у вас ограничения возрастные есть?
М. Карагичева
―
Нет, возрастных нету, но у нас таких очень взрослых пожилых людей практически нет в программе.
И. Воробьева
―
То есть, с 18-ти, а выше планки не существует?
М. Карагичева
―
Да.
С. Сорокина
―
Но на самом деле если называется «Старшие Братья и Сестры», то наверное подразумеваются такие люди, небольшая разница в возрасте. Артем, я хотела спросить, а есть воспоминания о том, как первая встреча с Рафаэлем прошла?
А. Комлев
―
Вот они еще свежи. Первая встреча всегда проходит именно в детском доме, потому что больше месяца нельзя, именно месяц надо освоиться. Поговорить с ребенком именно в таких условиях детского дома, и потом уже вас выпускают гулять. А первая встреча – да, Рафаэль ко мне пришел – ну, мысли об этом, конечно… ну, когда ты думаешь, что к тебе придет, и о чем-то будешь с ним разговаривать…
И. Воробьева
―
А вдруг ты не понравишься, или он тебе не понравится?
А. Комлев
―
Но нет, мы с Рафаэлем наверное часа два беседовали, мы зашли в комнату, так смотрели, что у нас там, как в детском доме, расскажешь, пока познакомишься, пока историю жизни – два часа вообще незаметно пролетают. Но это, наверное, от людей все-таки зависит – и от меня, и от него, поддержим ли мы друг друга в теме разговора.
С. Сорокина
―
Но поддержали – два часа пролетели незаметно.
А. Комлев
―
Да, да.
С. Сорокина
―
Рафаэль, а у вас какие воспоминания?
Р. Хусяиншин
―
Ну, естественно, это такой довольно-таки волнительный момент, потому что вот этот период с того момента, когда ты осознал, что хочу участвовать в этой программе, и с того момента, когда тебя уже знакомят с младшим, он довольно-таки долгий, может занять 3-4 месяца.
С. Сорокина
―
Ничего себе!
Р. Хусяиншин
―
Естественно, там одно обучение – естественно, готовят нас с самого начала, мы проходим тренинги. Поэтому там одно обучение занимает 2-3 недели, то есть, это по выходным. И за этот период, за 3-4 месяца, просто разные мысли приходят в голову. Никогда не приходила, правда, мысль в голову: зачем тебе это, нужно ли тебе это вообще? Но просто мысль о том, а какой будет твой младший, они приходят постоянно.
С. Сорокина
―
Кто родится, да?
Р. Хусяиншин
―
Да.(смех)
Р. Хусяиншин
―
И в тот день я приехал в детский дом к Артему, это было после работы, я помню…
И. Воробьева
―
То есть, вечером?
Р. Хусяиншин
―
Вечером, да, по советам ребят на тренингах весь официоз был убран, галстук был снят, максимально, чтобы человек не подумал, что пришел очередной чиновник или кто-то там, чтобы сложилась дружеская атмосфера. И действительно, мы моментально нашли общий язык, два часа пролетели незаметно, разговаривали просто обо всем: чем увлекается Артем, чем увлекаюсь я, что он делает в свободное время, чем занимается. И, более того, уже в конце нашего общения я ему пообещал, что принесу уже на следующую нашу встречу книгу, которую, считаю, что ему будет очень интересно. И когда мы уже второй раз встретились, я уже передал эту книгу. Она до сих пор, по-моему, у него находится.
С. Сорокина
―
Прочитал?
А. Комлев
―
Да, да.
И. Воробьева
―
А вот месяц вы общаетесь в рамках детского дома. Как часто вы в этот месяц встречались?
А. Комлев
―
Раз в неделю.
И. Воробьева
―
А чаще нельзя?
Р. Хусяиншин
―
Изначальная рекомендация кураторов программы встречаться все-таки раз в неделю, чтобы у младшего, во-первых, не сложилось впечатления, что ты, например, не смог одну неделю, что ты про него забыл. Или ты на одной неделе два раза пришел, на другой неделе не пришел. А все-таки чтобы выработалась регулярность, постоянство, и младший тоже понимал, был уверен, что на следующей неделе в любой день…
С. Сорокина
―
Рафаэль, а у вас собственный родные – братья, сестры есть?
Р. Хусяиншин
―
Братьев, сестер нет, вот недавно только родился сын.
С. Сорокина
―
А, у вас уже сын родился. А так вы один, да, и у вас не было опыта собственного брата или сестры?
Р. Хусяиншин
―
Да, брата и сестры не было, ну, как-то я не сомневался, что даже при отсутствии опыта мы найдем общий язык.
И. Воробьева
―
То есть, у Артема родился братик?
Р. Хусяиншин
―
На самом деле мы никогда друг друга не называем младшим, старшим наставником, там, волонтером, мы всегда называем друг друга друзьями – друг. И мы как-то стараемся всегда везде говорить: это вот мой друг Артем.
С. Сорокина
―
Я хочу напомнить тем, кто только сейчас присоединился к нашему разговору, что мы разговариваем с молодыми людьми, которые представляют молодежную программу «Старшие Братья Старшие Сестры России», как я понимаю, если полное название, да? Здесь у нас, соответственно, куратор проекта, Мария, и Рафаэль и Артем, которые стали такими друзьями, как они друг друга называют.
И. Воробьева
―
А про тренинги расскажите. И Машу попрошу, и Рафаэля, вот с двух сторон, скажем так. Вот зачем тренинги, что там происходит на этих тренингах?
М. Карагичева
―
На тренингах одна из основных целей – это немного испугать волонтеров, потому что на интервью мы стараемся все-таки не пугать особо сильно, просто понимать некую мотивацию человека. А на тренингах мы стараемся какие-то ожидания, которые есть, немножко как бы убрать.
С. Сорокина
―
Скорректировать жизнью.
М. Карагичева
―
Да. Потому что часто волонтеры идут с таким как бы отношением, что, я иду помогать бедному сиротинушке, который стоит у окна, смотрит, как…
С. Сорокина
―
… и уже погладишь по голове – уже хорошо.
М. Карагичева
―
Да. Девочка с большими голубыми глазами… На самом деле на практике история совершенно другая, поэтому на тренинге мы рассказываем множество ситуаций, и по сути как бы отрабатываем какие-то различные конфликтные моменты, которые могут быть. Такая кульминация тренинга, это когда мы приводим на тренинг живого волонтера, то есть, они видят, что это действительно существует. И в принципе тренинг у нас идет две субботы два полных дня по 8 часов.
С. Сорокина
―
Ничего себе! Это серьезная история.
И. Воробьева
―
Рафаэль, а что было самым сложным на тренингах, и что вас могло действительно напугать?
Р. Хусяиншин
―
На тренингах мы рассматривали очень много кейсов ситуативных, и, естественно, моделировали различные ситуации. Не могу сказать, что прямо пугало, но настораживало, естественно, это поведение возможное детей, их бунтарство или какое-то отторжение.В принципе, я, конечно, понимаю, что после тренинга основной отбор идет и отсев, но тренинги – очень полезная вещь, потому что ребята рассказывают действительно правильные вещи, ставят ваши мысли в правильное русло, потому что вы сначала себе программу представляете в одном русле, а на самом деле это все по-другому.
С. Сорокина
―
Конечно.
Р. Хусяиншин
―
И настраивают на такую некую ответственность более серьезную со стороны волонтеров. Вот Маша сказала, что стараются напугать. Действительно, может быть, отчасти с ней соглашусь, но это сделано в первую очередь для отсева специально, может быть, духом слабых.
С. Сорокина
―
Правильно, естественно, конечно. Иначе зачем?
И. Воробьева
―
Рафаэль, а вы не хотели бы помладше младшего брата? 16 лет – это…
С. Сорокина
―
Да, уж больно взрослый уже братик.
Р. Хусяиншин
―
Вы знаете, когда в принципе куратор спрашивал, какой возраст, я всегда говорил: мне без разницы, потому что, ну, как выбирать человека, которому ты готов помогать, а которому нет. Но, на мой взгляд, это не очень верно. Если требуется помощь, там, 12-летнему ребенку, то, значит, 12-летний. Если требуется помощь 16-летнему… И, кстати, отчасти – вот вы говорите, что 16 лет – это сложный случай. Мне кажется, намного проще, чем общаться с 12-летним с учетом того, что у нас разница…
С. Сорокина
―
А сколько вам было, когда…
Р. Хусяиншин
―
26. У нас 10 лет разница.
С. Сорокина
―
Но вы так молодо выглядите, что когда мы с Ириной вас увидели, мы не сразу поняли, кто из вас наставник. Это правда.
М. Карагичева
―
Бывают такие истории, да.
С. Сорокина
―
Мария, а вот как раз упомянул Рафаэль о том, что книгу пообещал, на следующий раз принес эту книгу, которую, надеюсь, прочел его младший брат.
А. Комлев
―
Конечно.
С. Сорокина
―
Но у вас замечательная есть на страничке ссылка, что необязательно денег много для того, чтобы заниматься с этим подопечным, что есть масса занятий, которые не требуют вообще денег, или требуют минимум денег.
М. Карагичева
―
Да.
С. Сорокина
―
Ну, например, билет на утренний сеанс в кино, да?
М. Карагичева
―
Да.
С. Сорокина
―
И там целый перечень, чем можно заняться с ребёнком, если ваша фантазия отказывает. Вот скажите нашим радиослушателям, а чем можно заняться и не тратить при этом много денег?
М. Карагичева
―
На самом деле, да учитывая, что пара общается каждую неделю в течение минимум года, как правило, они пробуют самые разные варианты. Как правило, волонтер, когда знакомится с ребёнком, он узнает о куче различных мест, куда можно пойти в Москве, зачастую реализовывает свои детские мечты – сходить на какие-нибудь те же самые выставки, в музеи. На самом деле часто бывает, что ребятам нравится просто ходить в гости к волонтеру.
С. Сорокина
―
В семью?
М. Карагичева
―
Да. То есть, бывает, что волонтеры живут отдельно, либо со своим мужем или женой. Потому что, во-первых, в гостях у волонтера, как правило, тихо, а детском доме, как правило, постоянно какое-то шумовое присутствие. Во-вторых, можно просто действительно спокойно посидеть что-то вместе приготовить. И у нас многие дети очень любят именно вот такой вариант времяпровождения. Особенно те дети, которые с рождения в детском доме, и у них не было опыта в принципе нахождения в квартире. Поэтому для них поездка в квартиру – это тоже прямо целое приключение. Бывают истории, когда ребенку предлагают, там, из серии, мы с тобой может пойти сегодня туда-то или, там, поехать ко мне домой, и ребенок выбирает поездку домой.
С. Сорокина
―
И не надо мне ничего другого.
М. Карагичева
―
Тем более, что у нас в программе участвуют не только дети, ну, как Артем, но и дети с небольшим интеллектуальным отставанием, которым в дальнейшем требуется помощь как раз в социализации. Как правило, они все с самого рождения в детских домах живут, и у них нет опыта проживания в квартире, нет как бы навыков покупать продукты в супермаркете, поэтому для них это все нечто совершенно новое.
И. Воробьева
―
То есть, можно просто прожить, что называется, свой обычный день – поход в магазин, потом прийти домой, приготовить еды, я не знаю, там, выбросить мусор – ну, что-то такое, бытовое абсолютно.
М. Карагичева
―
Я даже считаю, что это как раз более хороший вариант. То есть, понятно, что первое время ребенок, конечно, когда ждет волонтера, все равно какие-то развлекательные моменты присутствуют. Но на самом деле вот такая гарантия не выгорания волонтера в том, чтобы включать ребенка отчасти в свою жизнь. А когда это из серии просто вот там потратить деньги куда-то сходить, то как правило ребенок уже воспринимает выход за пределы детского дома как единственно возможный вариант – это веселиться.
И. Воробьева
―
Развлечения.
М. Карагичева
―
Да.
И. Воробьева
―
Мы сейчас ненадолго прервемся, у нас новости. Я напомню, что мы сегодня говорим об организации «Старшие Братья Старшие Сестры», и у нас в гостях психолог и куратор программы наставничества этой организации Мария Карагичева, волонтер-наставник Рафаэль Хусяиншин и участник программы, собственно, друг теперь уже Рафаэля, Артем Комлев. Мы вернемся через несколько минут.НОВОСТИ
И. Воробьева: 17
―
35, продолжается программа «Чувствительно». Ирина Воробьева, Светлана Сорокина и наши замечательные гости – это психолог, куратор программы наставничества «Старшие Братья Старшие Сестры» Мария Карагичева; волонтер, наставник Рафаэль Хусяиншин; и участник программы, собственно, большой друг Рафаэля теперь – Артем Комлев.
С. Сорокина
―
Да, мы продолжаем, и я хотела продолжить эту тему. Ну, вот помимо того, что в гости сходить, давайте скажем, какие еще возможности есть, для того чтобы провести с ребенком время после месяца, проведенного в стенах, когда только знакомятся?
И. Воробьева
―
Может быть, я прошу прощения, давайте спросим, как первый раз вышли Рафаэль и Артем? Что вы делали в первый раз?
С. Сорокина
―
Когда вышли из детского дома.
Р. Хусяиншин
―
Вы знаете, у нас столько было совместных мероприятий, что…
С. Сорокина
―
Но самый первый раз что делали?
Р. Хусяиншин
―
Я даже сейчас…
И. Воробьева
―
Не помните что ли?
Р. Хусяиншин
―
Честно говоря…
А. Комлев
―
На работу я пришел.
Р. Хусяиншин
―
А, может быть.
С. Сорокина
―
На работу к Рафаэлю пришел. А, кстати, тоже вариант, да? Привести на работу и показать, что делает.
Р. Хусяиншин
―
Да, это было. Он пришел в гости, тоже его с коллегами я познакомил, не рассказывая, просто приехал друг Артем. Но, справедливости ради, нам пошли навстречу сотрудники детского дома, мы, по-моему…
И. Воробьева
―
Раньше.
Р. Хусяиншин
―
Сейчас, конечно, сюрприз будет для наших кураторов, но мы, да, месяц нас не держали взаперти…
С. Сорокина
―
Раньше выпустили.
Р. Хусяиншин
―
Раньше, да
А. Комлев
―
Потому что я уже старше.
Р. Хусяиншин
―
Да, потому что говорили, что, в принципе, Артем…
С. Сорокина
―
Годится.
Р. Хусяиншин
―
… да, ответственный молодой человек, мы знаем, что он вовремя вернется, никаких проблем не будет. Поэтому мы, наверное, после двух-трех встреч в детском доме уже…
С. Сорокина
―
То есть, можно привести к себе на работу, это интересно. Если позволяют сотрудники, коллеги и начальство, то можно привести, показать рабочее место, чем занимаешься, объяснить, профессию свою обрисовать.
И. Воробьева
―
Интересно было, Артем?
А. Комлев
―
О, нет.
С. Сорокина
―
Это что, это офис был, да, Рафаэль?
Р. Хусяиншин
―
Это был офис, да. Но я согласен, что у нас там… у нас не производство, поэтому особо-то никаких интересных вещей…
С. Сорокина
―
Компьютер, стол, ничего такого.
Р. Хусяиншин
―
Да. Ну, в целом, это просто он пришел, а потом мы куда-то уже, не помню…
А. Комлев
―
На выставки, мы на выставки ходим, на мероприятия.
Р. Хусяиншин
―
Да, да. Робототехники…
С. Сорокина
―
Вот, можно сходить куда-нибудь на выставку. Еще один вариант. Еще что можно поделать?
Р. Хусяиншин
―
Если это теплое время года, вот мы даже ездили смотреть в Подмосковье абзетцеры такие ковшовые.
А. Комлев
―
В город Воскресенск.
И. Воробьева
―
Это там, где вот эти белые горы, вот эти огромные…
Р. Хусяиншин
―
Да, огромные штуки.
С. Сорокина
―
Это выставка что ли тоже?
Р. Хусяиншин
―
Нет, это все в таком диком формате, мы еле-еле туда добрались, потому что там очень плохая проселочная дорога. Но была масса впечатлений, мы полазали по этим ковшам, посмотрели, нам даже провели там охранники экскурсию.
С. Сорокина
―
Вот я к вам, Рафаэль: скажите, у вас какое есть, помимо работы, увлечение, хобби? Что вас?..
И. Воробьева
―
Чем делились с Артемом в этом смысле?
Р. Хусяиншин
―
На самом деле мы нашли общие точки соприкосновения – это кинематограф и фотовыставки. Потому что мы очень часто ходим и на фотовыставки, и обсуждаем фильмы.
И. Воробьева
―
На «Звездные войны» сходили уже?
Р. Хусяиншин
―
Нет.
С. Сорокина
―
Не фанаты? О, наконец-то….
Р. Хусяиншин
―
… артхаус, такие сложные – вот это вот Артем, да, может обсудить. А всякую попсу…
С. Сорокина
―
А, вот так, взяли унизили. Ну ладно, не будем обижать миллионы поклонников «Звездных войн», но тем не менее. Скажите, пожалуйста, сейчас вы, Артем, уже 18-летний.
А. Комлев
―
Да.
С. Сорокина
―
Вы покинули уже детский дом или еще нет?
А. Комлев
―
Уже да.
С. Сорокина
―
Уже покинули. Вы живете как-то самостоятельно?
А. Комлев
―
Самостоятельно.
С. Сорокина
―
У вас есть жилье, вам дали? Или как?
А. Комлев
―
Да, дали. У меня было свое жилье, когда…
С. Сорокина
―
А, у вас было свое жилье, потому что… все, хорошо. Скажите, где вы сейчас учитесь?
А. Комлев
―
В колледже сферы услуг №3.
С. Сорокина
―
Ну, №3 нам ничего не говорит. Профессия?
А. Комлев
―
Повар, повар-кондитер.
И. Воробьева
―
Это вы захотели сами, или Рафаэль как-то?..
С. Сорокина
―
Вы советовались с Рафаэлем?
А. Комлев
―
Каждый раз, каждое волевое решение в жизни, всегда Рафаэлю звоню, пишу, все с ним при личной встрече обсуждаем, советуемся. Просто у меня было столько за этот год всяких каких-то нескладок в виде вот именно шероховатостей в учебе, что он меня постоянно столько выручал. Когда я под 1 сентября я не мог найти колледж, потому что уже было поздно куда-то подавать, и мы с ним вместе смотрели на Госуслугах все колледжи, обзванивали все, чтобы уже хоть что-то найти. То есть, он мне в этом плане очень помогал, советовал. Я ему очень благодарен.
С. Сорокина
―
Здорово. Как-то трудно сориентироваться.
И. Воробьева
―
По поводу телефона хотела спросить: у тебя уже был телефон в детском доме?
С. Сорокина
―
Конечно.
И. Воробьева
―
Вы быстро обменялись телефонами? И насколько это, кто первый кому позвонил, вот мне даже интересно.
А. Комлев
―
При первой встрече.
Р. Хусяиншин
―
Да, при первой же встрече. Ну, обычно принято, что волонтер звонит младшему, проявляет инициативу и спрашивает, когда тебе удобно, давай встретимся.
А. Комлев
―
У меня сначала было записано «Рафаэль наставник», а потом уже просто «Рафаэль».
И. Воробьева
―
У меня к Марии вопрос. Тут просто наши слушатели заинтересовались этим, слава богу.
М. Карагичева
―
Это хорошо.
И. Воробьева
―
Да, тут несколько вопросов. Ну, во-первых, спрашивает Соня (ей 28 лет, у нее свой маленький ребенок), может ли она найти друга среди детей с ограниченными возможностями, который живет в семье. Вот вы говорили о расширении программы, да? Вот Соня из Москвы, она спрашивает. У нее свой маленький ребенок тоже.
М. Карагичева
―
Здесь есть несколько нюансов. Во-первых, у нас сейчас сравнительно мало семей, поэтому это такая работа скорее на будущее. Поэтому я не могу сейчас так с уверенностью сказать, что мы в ближайшее время сможем быстро подобрать. Я надеюсь, что таких заявок будет больше.
И. Воробьева
―
А имеет ли смысл Соне прийти к вам, заполнить анкету, пройти тренинги на такое наставничество?..
С. Сорокина
―
И быть в листе ожидания.
М. Карагичева
―
В любом случае, она может подать заявку, индивидуально мы будем с ней связываться и рассматривать этот случай. Потому что, в принципе, волонтеры, у которых есть собственные маленькие дети, там есть также сложности с тем, что будет ли у них время для этого. Потому что у нас, я тоже, может быть, не упомянула, в основном встречаются с ребенком в субботу или воскресенье. И у нас, бывает, приходят люди, у которых маленькие дети, которые могут, например, в будни днем, в выходные они заняты собственными детьми. Здесь надо вот учитывать, потому что все-таки, как правило, дети, которые в детских домах живут, у них возможность в выходные. В семьях, там, конечно, попроще со временем.
С. Сорокина
―
Но, тем не менее, вот хорошо, что человек заинтересовался. И всех призываем: вы свои возможности как-то прикиньте, и если у вас есть эти возможности, в выходные дни общаться либо с детьми из детского дома, либо с детьми в семьях, которые требуют такой опеки. И зайдите на сайт, называется молодежная программа «Старшие Братья Старшие Сестры», и заполните анкету.
М. Карагичева
―
Nastavniki.org
С. Сорокина
―
Можно nastavniki.org. Анкету заполните – и с вами свяжутся.
И. Воробьева
―
Да, еще второй вопрос. Когда приходит, например, пара, семейная или просто пара, и говорят: мы вот хотим стать наставниками, но вдвоем. Вот как в этом случае поступать?
М. Карагичева
―
У нас буквально недавно был такой случай.
И. Воробьева
―
Артем почему-то поднял руку.
А. Комлев
―
Просто вот у нас как раз Рафаэль с женой, мы с ними постоянно, всегда почти вместе встречаемся, и с их ребенком, у вас вообще замечательно время проходит. Так-то мы вместе, вместе с Рафаэлем, а так вот мы с Рафаэлем, и с женой с Ритой встречаемся и прекрасно вместе все…
С. Сорокина
―
Вот, уже сложилось.
И. Воробьева
―
Про Риту спросим. Маш, а как это происходит, вот когда приходит пара?
М. Карагичева
―
На практике мы приглашаем пару, проводим интервью и тестирование, соответственно, с каждым из участников, но впоследствии все-таки выбираем одного человека, кто официально участвует в программе, соответственно, знакомится с ребенком и первое время общается индивидуально с ним. Впоследствии можно уже подключать в общение с ребенком и жену или мужа. Здесь все-таки идея в том, что программа индивидуального наставничества, поэтому некоторые, например, волонтеры, они хотят сразу брать ребенка, она там со своими друзьями, к примеру. Мы все-таки стараемся акцентировать на том, чтобы это было не так часто, не больше раза в месяц, потому что все-таки ребенку важно устанавливать отношения именно с конкретным человеком.
С. Сорокина
―
Коллектива у него хватает и в сиротном учреждении.
М. Карагичева
―
Да. В течение первого года это особенно важно. Ну, в принципе, Артем с Рафаэлем давно уже общаются, поэтому подключать ребенка к общению с семьей впоследствии – это совершенно нормальная практика.
И. Воробьева
―
А как Рита, ваша супруга, отреагировала вообще на ваше желание вот стать наставником? Или Рита появилась позже?
Р. Хусяиншин
―
Нет, Рита была уже. Она поддержала. Я на самом деле когда ходил на собеседования, на тренинги, еще ничего не говорил. Думал, ну, сначала надо бы пройти. Ни Рите, ни маме ничего не рассказывал. Вот пройду, когда будет уже что рассказать, тогда и расскажу. Рассказал, она очень хорошо отнеслась, поддержала и всячески тоже поддерживает до сих пор. И вот, опять же таки, они нашли тоже хороший контакт, общий язык с Артемом, она даже постоянно ему что-то помогает по предметам некоторым, по английскому языку в частности. И большинство наших встреч проходят вот в формате…
С. Сорокина
―
Уже вполне семейном.
Р. Хусяиншин
―
… втроем либо вчетвером, еще берем своего сына.
И. Воробьева
―
А друзья, вот ваши друзья, они пальцем у виска не крутили?
Р. Хусяиншин
―
На самом деле, вы знаете, я, честно говоря, никому из друзей не рассказывал, я просто представлял Артема как друга и никому не рассказывал, что участвую…
И. Воробьева
―
Сейчас все об этом узнают, вы поняли, да?
Р. Хусяиншин
―
Сейчас уже да.
С. Сорокина
―
Ну, какая разница уже? Друзья и друзья.
Р. Хусяиншин
―
Я думаю, что да. Они тоже хорошо очень относятся к Артему, зная, что он просто мой товарищ. Мы вместе ездили, опять же таки, на абзетцеры и где-то куда-то ходили гулять, на пикники, и все очень хорошо относились, не задавали лишних…
С. Сорокина
―
Мария, а бывают случаи вот неудач, когда не складывается у наставников с их подопечными?
М. Карагичева
―
Да, безусловно. Мне кажется, у каждого куратора есть такие больные истории, ну, грустные. На самом деле вот самый такой неудачный вариант бывает, когда волонтер не оценивает свои силы, он участвует в программе и, соответственно, пропадает через какое-то время. По идее, он должен участвовать минимум год, но бывают ситуации, когда волонтер не справляется со своими силами, и он, бывает, не всегда берет на себя ответственность заявить об этом, а просто исчезает.
С. Сорокина
―
Это так вот, как случилось с сестрой у Артема.
А. Комлев
―
Да, первый раз. Мне кажется, очень похоже.
С. Сорокина
―
Первая, да. Два раза пришла и после этого пропала.
М. Карагичева
―
Эти моменты, конечно, не спрогнозировать, потому что, конечно, тестирования, справки, все остальное этого не гарантируют. А бывают ситуации, когда, к примеру, есть просто сложности в общении, какие-то конфликты у пары. Для этого существуют кураторы, психологи, которые общаются с волонтером, общаются с ребенком и здесь уже как-то пытаются конфликт урегулировать. Крайне редко бывает, что конфликт настолько далеко заходит, что пара не готова общаться дальше. И, как правило, все же вот пары расторгаются больше вот с точки зрения того, что какие-то обстоятельства появляются в жизни волонтера. К примеру, наши прекрасные волонтеры-девушки беременеют, женятся… выходят замуж, пардон.
И. Воробьева
―
Мальчики женятся.
М. Карагичева
―
Мальчики женятся, да. Либо переезжают в другую страну. То есть, какие-то такие объективные вещи.
С. Сорокина
―
А если так вот не сложилось с ребенком, но наставник говорит: давайте я с другим попробую. Вы даете такую другую возможность?
М. Карагичева
―
Да, у нас есть такие истории. То есть, если волонтер при этом показал свою ответственность и адекватность, то мы знакомим с другим ребенком, знакомим с ребенком из другого учреждения, чтобы не было такого, что…
С. Сорокина
―
Пересечения, да, да, конечно.
М. Карагичева
―
Да. Но на самом деле здесь удивительные ситуации, потому что, как правило, дети часто отдыхают в одних и тех же лагерях, поэтому удивительным образом бывает, что узнают об этом.
И. Воробьева
―
Слушайте, а конфликты у вас, Артем, Рафаэль, были за эти два года?
С. Сорокина
―
Не может же быть безоблачно, столько лет общения.
Р. Хусяиншин
―
Нет, таких вот открытых конфликтов никогда не было. Были какие-то, может быть, недопонимания в сфере того, что я старался какие-то дать советы, но видение у Артема жизни немножко другое. Но я никогда не настаиваю, никогда не учу, просто вот все в формате советов.
И. Воробьева
―
То есть, вот это вот название «наставник», оно, по большому счету… все-таки не наставник. То есть, вы не чувствуете себя…
Р. Хусяиншин
―
Да, я опять повторюсь, все-таки друг, товарищ. Ты даешь совет. Я просто вижу Артема, я понимаю, что, ну, ему просто не нужно это. Он приспособлен к жизни очень хорошо. Да, есть какие-то моменты в силу вот сейчас переходного возраста, не знает, чему себя посвятить точно, будь то это поварское дело, актерское мастерство. Но, честно говоря, я до сих пор не знаю, чем я буду сейчас заниматься. Поэтому я ему говорю, что ты выбирай. Ну, правильнее сделать вот так, на мой взгляд, фундамент какой-то, фундаментальное образование получить, потом ты можешь уже и в актерскую школу, актерского мастерства поступать. Но, да, он где-то прислушивается, где-то поступает сам. И когда он поступает сам, зачастую даже более эффективно получается.
С. Сорокина
―
А вот сейчас нет ощущения, что неправильно выбрал училище? Или нравится то, что сейчас происходит в жизни?
А. Комлев
―
Я все свои решения сам принимаю.
С. Сорокина
―
Нет, сам-то сам, но нравится то, что сейчас?
А. Комлев
―
Да, да.
И. Воробьева
―
По голосу все стало понятно.
С. Сорокина
―
Ну, ладно, надеюсь, что нравится. Хорошая профессия.
И. Воробьева
―
Слушайте, Маш, скажите, а вот что касается подарков, например, да? Наверняка наставник, который приходит сначала к ребенку, думает: вот сейчас я куплю ему телефон компьютер…
М. Карагичева
―
О да.
С. Сорокина
―
Куклу, сладости, шоколад.
И. Воробьева
―
Как-то вы сдерживаете от этого? И нужно ли это делать?
М. Карагичева
―
Это очень длительная работа. Как правило, на тренинге мы просто десять раз учим, объясняем, почему этого не стоит делать. На самом деле впоследствии, как правило, волонтер уже сам сталкивается с тем, что он приезжает и видит, как эти дети в чем-то испорчены как раз спонсорской такой помощью, когда они заказывают на Новый год мобильные телефоны, а потом с легкостью через пару месяцев их разбивают – соответственно, ждут нового.
С. Сорокина
―
Будут другие, не страшно.
М. Карагичева
―
Все равно бывают ситуации, когда волонтер решает, что он умнее, соответственно, он все равно поступит по-своему. Но, как правило, практика показывает, что через пару месяцев этот дорогой телефон теряется, отдается в другие руки. И поэтому мы делаем такое условие, что подарки дарятся на Новый год и день рождения, а в остальное время в любом случае волонтер уже тратит время и деньги на встречи, как правило, с ребенком, ну, хотя бы элементарно чтобы покормить его в обед. Поэтому мы считаем, что здесь главный момент – это про отношения, про дружбу, не про подарки.
С. Сорокина
―
Мария, теперь скажите, пожалуйста, поскольку все-таки время движется к завершению, в чем фонд… вернее, не фонд, а молодежная программа. В чем вы нуждаетесь? Почему просите помощи, на что идут эти средства?
М. Карагичева
―
Мы поскольку благотворительная организация, у нас, соответственно, штат в Москве 11 человек, в Питере три человека. Мы выплачиваем зарплаты сотрудникам, наши семь кураторов, которые курируют пары…
С. Сорокина
―
Психологи.
М. Карагичева
―
Да, наши кураторы-психологи. И, соответственно, все зарплаты сотрудников идут из пожертвований и различных фондов. Кроме того, мы проводим различные праздники для наших пар, различные обучающие мероприятия, те же самые обучающие тренинги. И выпускаем учебные различные пособия. Ну, там, тетради те же самые для волонтеров. Поэтому здесь все направлено на сопровождение этих пар. На самом деле, помимо вот участия финансового, мы также привлекаем волонтером, помимо участия в такой наставнической деятельности, для помощи в проведении благотворительных ярмарок.
С. Сорокина
―
Вот, я читала, что у вас совсем недавно была ярмарка благотворительная.
М. Карагичева
―
Да.
С. Сорокина
―
Как-то называлась она…
М. Карагичева
―
«Душевный базар», да.
С. Сорокина
―
И что, удачно?
М. Карагичева
―
Ну, мы там продавали такие прекрасные рукавички в форме ежей, у нас была идея «Ежельник», поэтому они разошлись все подчистую под конец мероприятия. В принципе, да, мы, конечно, не можем сказать, что мы, как многие фонды, которые действительно вот занимаются организацией, которые получают много денег на таких мероприятиях. Но у нас бывают мероприятия, где мы продаем, например, выпечку наших волонтеров, которые делают какие-то ручные вещи. И там, конечно, тоже получается какие-то выручить деньги на участие.
С. Сорокина
―
И еще раз напомню, что на сайте очень просто, есть просто кнопка «Оказать помощь», и можно также зайти и поучаствовать в помощи волонтером, для того чтобы организация развивалась и продолжала действовать. На мой взгляд – Ирина, не знаю, как тебе – мне кажется, замечательная придумка и замечательная работа.
И. Воробьева
―
Мне вообще все нравится в этой организации. Честно говоря, я уже давно на них смотрю, наблюдаю, и у меня есть одна замечательная знакомая Алена Попова, которая регулярно про что-то такое пишет, у нас даже на сайте она есть. Поэтому я давно, что называется, за ними наблюдаю.Слушайте, у нас спрашивают про другие города.
С. Сорокина
―
Только Петербург пока.
И. Воробьева
―
Пока есть только Петербург, но есть ли план какого-нибудь расширения? Может быть, есть в регионах люди, которые готовы были бы подхватить? Насколько это сложно вообще масштабируется?
С. Сорокина
―
Насколько вы готовы с ними как-то поделиться своим опытом и помочь им?
М. Карагичева
―
Вы знаете, изначально программа начиналась в регионах, она только впоследствии появилась в Москве. Здесь все упирается в финансирование, потому что, ну, как бы здесь каждый город финансирует, насколько я знаю, себя сам. И мы, безусловно, готовы помогать в становлении программы в других городах, но здесь должны быть города крупные, где есть возможность получать финансовую поддержку каких-то, может быть, бизнесов. Поэтому мы будем только рады. Мы надеемся, что в ближайшие три года мы все-таки начнем развиваться и в регионы, и как минимум в двух городах откроем еще программу.
С. Сорокина
―
Это хорошо. То есть, у вас в Москве, мы напомним, около двухсот наставнических таких пар. А в Петербурге?
М. Карагичева
―
45, насколько я помню.
И. Воробьева
―
В Санкт-Петербурге три человека работают всего.
С. Сорокина
―
Три человека работают и курируют все эти пары. Замечательно. То есть, есть в планах все-таки развиваться.
М. Карагичева
―
Да. Я хотела бы на самом деле еще добавить, что, в принципе, на сайте, где есть заявка, чтобы участвовать в качестве наставника, там также могут оставлять заявки и волонтеры, которые готовы помогать каким-то другим способом. И также могут оставлять заявки сами семьи. Потому что, как я уже говорила, мы сейчас, помимо детских домов, выходим на сотрудничество с семьями. Поэтому все семьи, в которых требуется помощь ребенку в социализации, поддержка, это могут быть, в принципе, семьи полноценные, в которых нет сложности, не знаю, с материальным обеспечением. К примеру, мать-одиночка, которая растит единственного ребенка, и у нее есть сложности и необходима помощь такого друга.
С. Сорокина
―
Либо многодетная семья, где не хватает времени.
М. Карагичева
―
Либо многодетная семья, либо приемная многодетная семья, либо семья, где есть ребенок-инвалид. То есть, мы, в принципе, у нас нет пока практики работы с такими тяжелыми детьми, но, в принципе, с остальными мы готовы, и мы рассматриваем эти случаи индивидуально.
С. Сорокина
―
Вот, надеюсь, нас услышали. И вы тоже можете оставить свою заявку и просьбу о таком наставничестве на сайте этой программы.
И. Воробьева
―
Артем, Рафаэль, расскажите, что самое тяжелое, предостерегите людей от ошибок, которые захотят…
С. Сорокина
―
С двух сторон.
И. Воробьева
―
Да.
С. Сорокина
―
И волонтер, и участник программы.
И. Воробьева
―
Здесь совершенно необязательно говорить о своих ошибках, просто расскажите что-нибудь, что людей сейчас…
С. Сорокина
―
Может быть, Артем начнет и скажет о том, что он не терпит, кажется ему самым неправильным в наставниках.
А. Комлев
―
Это, конечно, выбор. Все все-таки люди, которые идут на эту волонтерскую программу, должны понимать, что сироты, все-таки они… это тебе не просто домашний ребенок, который воспитывался родителем, все-таки есть какие-то моральные устои. Все-таки мы, дети-сироты, находимся в детском доме без такой большой опеки взрослых, где мы предоставлены в основном сами себе. Вот у нас в детском доме, допустим, в группе по девять человек и один воспитатель только. То есть, каждый там должен самостоятельно быть. То есть, волонтер должен рассчитывать, куда он идет.А предостережение… да нет, идите, идите все, помогайте сиротам.
С. Сорокина
―
Идите и не бойтесь.
Р. Хусяиншин
―
Главное пробовать, конечно. На самом деле у нас, да, совпадают мысли с Артемом. Потому что самое сложное – это сделать первый шаг и решиться. Далее уже намного проще. То есть, пройти вот этот этап от подачи заявки до встречи с ребенком, когда ты думаешь, какой все-таки будет, боишься, себе там накручиваешь, сложности в большей степени придумываешь. Вот это самый сложный период. Далее уже проще, когда ты уже понимаешь, что ребенок сам к тебе тоже тянется, он тоже заинтересован в этой программе, заинтересован в общении. И ты тогда ему уже посвящаешь, стараешься посвящать свое свободное время.
И. Воробьева
―
Артем, а расскажи, ты о чем-то же просил Рафаэля? Не знаю: отведи меня в Музей кино, хочу на море – что-нибудь такое вот.
А. Комлев
―
Да-да-да, мы хотим… вот последняя моя просьба, куда я хотел бы сходить – чтобы мы прошли за территорию Кремля, там посмотрели на достопримечательности. Но пока нет.
С. Сорокина
―
На территорию или за территорию?
А. Комлев
―
Посмотреть Кремль.
С. Сорокина
―
А, то есть, за стену за красную.
А. Комлев
―
Да.
С. Сорокина
―
Понятно. Ну, это, в общем, осуществимая история, всего лишь пройти через ворота и оказаться там.
А. Комлев
―
Я просто так вот давно был в детстве, поэтому попросил. Там, конечно, если что… да и Рафаэль сам предлагает, если у нас нет вариантов, мы смотрим на сайтах. Иногда мы даже пару раз ходили на вечера, которые организовывала сама волонтерская программа. Если вам некуда пойти, можно зайти на их сайт, посмотреть, куда они приглашают. По выходным, вот всегда по выходным там зовут. Мы в М.Видео ходили, нам проводили мастер-класс. Оператором, да, как можно быть оператором рассказывали. У нас вообще такая веселуха там была!
С. Сорокина
―
О профессиях, да. Артем, вот у меня вопрос: когда вы подрастете, когда у вас будет десять лет разница, вы пойдете наставником?
А. Комлев
―
Меня уже об этом спрашивали. Я просто думаю то, что все-таки наставничество – это такой очень серьезный шаг, потому что все-таки это как заводить детей. Потому что все-таки ты должен понимать, что ты дашь юному дарованию какие-то советы. Поэтому мне кажется, так тяжело, я просто еще в силу возраста даже не знаю, сформируюсь я к 28 годам, уже осмелюсь…
С. Сорокина
―
Вздохнул. Ладно, не терзайтесь. Когда будут силы, тогда… Но это подтвреждает ответственность молодого человека, он не легкомыслен.
И. Воробьева
―
Мне кажется, что актерское мастерство где-то рядом ходит все-таки с Артемом. Я знаю, нас слушают разные люди – имейте в виду.
С. Сорокина
―
Имейте в виду такого Артема.
И. Воробьева
―
Маш, еще, вот у нас буквально пара минут, хочу попросить обратиться к людям, которые вот сейчас нас слушают. Они слушают Рафаэля, они слушают Артема и раздумывают, идти – не идти. Вот на самом деле у нас здесь только одна пара, но их же много…
М. Карагичева
―
Да, конечно.
И. Воробьева
―
Какую-то историю расскажите коротко. Или просто скажите что-нибудь…
С. Сорокина
―
Какую-нибудь хорошую историю расскажите.
И. Воробьева
―
Да, чтобы люди пошли, понимаете?
С. Сорокина
―
Что это не только ответственность, но и еще и может быть очень большим жизненным человеческим удовольствием.
М. Карагичева
―
На самом деле у меня так много этих историй, что сложно выбрать. К примеру, у меня сейчас есть история пары, которая буквально несколько месяцев общается. Кстати говоря, тоже пара мужчины и мальчика. И, как ни странно, мы так обычно настраиваем волонтеров не ждать результатов, но вот буквально за пару месяцев общения волонтер помог ребенку с учебой, сейчас он постепенно и перед лицом воспитателя начинает набирать обороты, потому что воспитатель видит, что ребенок старается. Здесь прямо вот удивительно, как быстро появилась какая-то обратная связь, результат. Вот.На самом деле мы, конечно, будем рады пригласить в нашу программу волонтеров, особенно активных волонтеров, которые занимаются спортом. У нас очень много мальчиков в программе, которые, к примеру, увлекаются футболом. И мы, конечно же, очень ждем мужчин-волонтеров, потому что у нас пока их около 15% в программе, и очень много мальчиков 15-16-17 лет, которые, конечно, имеют такие больше уже мужские интересы.
И. Воробьева
―
Которым, да, нужен старший товарищ и друг.Ну что же, спасибо вам огромное всем…
С. Сорокина
―
Напомни, с кем говорили, Ир.
И. Воробьева
―
Напомню, конечно. Психолог, куратор программы наставничества «Старшие Братья Старшие Сестры» Мария Карагичева. И друзья Рафаэль Хусяиншин и Артем Комлев. Друзья, старший друг и младший друг. Спасибо огромное.
С. Сорокина
―
Прощаемся. Спасибо, до встречи через неделю.