Фонды помощи молодым мамам - Татьяна Попова, Арина Серавкина - Чувствительно - 2015-08-15
15.08.2015
И. Воробьева
―
Здравствуйте, добрый день, это программа «Чувствительно», и, как всегда, ее ведут Ирина Воробьева и Светлана Сорокина.
С. Сорокина
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
У нас сегодня тема «Фонды помощи молодым мамам», и у нас два гостя, одна гостья у нас в студии, а вторая у нас будет по телефону. И я хочу представить вам нашу гостью в студии – это психолог фонда «Семья и детство» Татьяна Попова. Татьяна, добрый день.
Т. Попова
―
Добрый день.
С. Сорокина
―
А по телефону мы ожидаем руководителя фонда «Мамин домик». Да даже не фонд, это такая благотворительная программа «Мамин домик», будет Арина Серавкина. Но это чуть позже, через несколько минут. Ну, итак, Татьяна, здравствуйте.
Т. Попова
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
Расскажите, пожалуйста, вот вообще в принципе фонды – у нас тема «Фонды помощи молодым мамам» – их много, несколько, в разных регионах. Что это за молодые мамы? Это те, которые вот хотели ребенка, родили и попали в какую-то ситуацию, или кто? Кому вы помогаете, с кем вы работаете?
Т. Попова
―
Конкретно наш фонд, благотворительный фонд «Семья и детство», специализирован на такой сфере деятельности, как незапланированная беременность. Это как раз те самые женщины, они могут быть, конечно, молодые, не молодые, но контингент молодых женщин, он достаточен. То есть, это те самые женщины, которые не планировали становиться мамами, и вдруг возникает такая ситуация, когда нужно делать выбор: либо сохранять беременность, либо не сохранять, становиться мамой или не становиться. И вот в этом смысле, безусловно, я сразу открываю, так скажем, карты, мы пытаемся работать с женщиной в направлении того, чтобы, безусловно, она стала мамой, причем полноценной, качественной, настоящей.
С. Сорокина
―
У меня, кстати говоря, был такой случай несколько лет назад, когда я сидела в поликлинике и рядом со мной сидела девушка совсем еще молодая. И она в таком каком-то была растерянном заплаканном состоянии, что я с ней разговорилась. Ну, почему-то мне показалось, что ей нужно очень пообщаться. И оказалось, что она сидела вот к врачу и должна была брать направление на прерывание беременности. В разговоре оказалось, что ее об этом родственники как-то вот очень побеспокоились, потому что она не замужем и потому что они посчитали, что это ей совсем не нужно. А она была в очень растерянном состоянии. И это занятно, я с ней сидела, поговорила, поговорила-поговорила, и кончилось тем, что она ушла от кабинета. И у меня даже такое возникло чувство замечательное, что я кого-то таки убедила. Может быть, это все кончилось по-другому, но у меня есть это ощущение, что я ее убедила.Это я к чему? К тому, что, оказывается, даже со случайным человеком достаточно бывает поговорить, настолько случайны бывают эти решения, так скажем. Поэтому я глубоко уверена, что, конечно, у вас замечательная работа и нужно этим заниматься.
Т. Попова
―
Мы работаем – маленькая ремарочка – с 2000 года. Первый ребенок родился в конце марта, конкретно 29 марта 2001 года. Соответственно, ему сейчас 14 лет, его зовут Кирилл.
С. Сорокина
―
Интересно. Как он поживает?
Т. Попова
―
Замечательно.
С. Сорокина
―
А вы даже знаете, да, как этот Кирилл поживает?
Т. Попова
―
Да, да. С теми мамами, которые готовы, так скажем, сохранять отношения, их достаточно много, сохраняем в меру возможностей, безусловно. Мы предлагаем, конечно, бесплатное психологическое сопровождение после рождения ребенка, до тех пор, пока это…
И. Воробьева
―
Необходимо.
Т. Попова
―
Да, необходимо. Чаще всего это до года. Может быть и больше. Но бывает, что интересно, бывает, что мамам самим интересно поставить в известность то, что произошло.
С. Сорокина
―
Потому что, да, выбор был изменен.
И. Воробьева
―
Татьян, а вы как вообще начали этим заниматься и почему?
Т. Попова
―
Интересный вопрос, но у меня ответ, так скажем, нестандартный. Дело в том, что я искала работу через интернет и увидела интересное предложение.
С. Сорокина
―
А вы психолог, да?Т. Попова
―
Да, естественно, психолог, причем кризисный психолог. Эта сфера деятельности на самом деле вот в той специфике, которой я занимаюсь, подразумевает работу с кризисными беременными женщинами и их окружением. Потому что не только женщина, но вот ее близкие, как вы привели пример, они, так скажем, оказываются в той ситуации, которая является стрессом. То есть, и сама женщина, и ее близкие в той ситуации, когда они нуждаются в помощи. Это с моей точки зрения. И, безусловно, наша сфера деятельности, кризисная психология в данном случае подразумевает знание психологии семейных отношений, отношений между мужчиной и женщиной, возрастной психологии и так далее. То есть, достаточно широкая сфера, так скажем, деятельности. Причем я хочу сделать сразу акцент на том, что вот материальную причину прервать беременность указывают практически все, независимо…
С. Сорокина
―
Что нет денег.
Т. Попова
―
… да, независимо от, так скажем, базового материального состояния. Вот. А на самом деле истинная причина, как я обычно говорю, кроется реально в человеческих отношениях: в отношениях между мужчиной и женщиной, между женщиной и ее родителями и так далее и так далее и так далее.
С. Сорокина
―
А материальную называют…
И. Воробьева
―
Материальная действительно, потому что, ну, кто может указать, что у меня все в порядке, если, ну, ты же понимаешь, что и беременность, и ребенок – это же очень дорого…
С. Сорокина
―
Ир, хочешь цифру интересную назову? Совсем недавно вот я узнала, готовясь к другому эфиру, о том, что сейчас во время развода бедность, отсутствие денег называют основной причиной при разводе.
И. Воробьева
―
Развода.
С. Сорокина
―
Да, развода. 25% называют нехватку денег именно основной причиной. Измену, для сравнения – 14%. А 25% - это нехватка денег. То есть, вот это даже интересно, потому что это стало впервые так.
И. Воробьева
―
Мне просто интересно, а что будет после того, как они разведутся? Деньги появятся?
С. Сорокина
―
Нет, ну, видимо, один из супругов никак не помогает и прочее. И, кстати говоря, очень серьезная материальная тема, потому что если женщина не имеет спутника или не уверена в нем, то потом получить с него алименты – можно забыть, потому что у нас на этот счет…
Т. Попова
―
Я согласна, что тема очень интересная, но вот неподготовленные молодые мамы и, кстати, молодые папы (о них тоже никогда не надо забывать) или молодые потенциальные отцы, так скажем…
С. Сорокина
―
Они чаще всего смываются, если на то пошло, не будем забывать.
Т. Попова
―
Да, будем так говорить, что они, так скажем, абсолютно неграмотны в сфере построения семейных отношений. Наши родители неграмотны в сфере построения отношений между мужчиной и женщиной.
С. Сорокина
―
А мы грамотны? Я лично не считаю себя грамотной.
Т. Попова
―
Вот наша задача – это ликвидация безграмотности, причем, как я говорю, на уровне обратной связи. Вот в чем дело. Что значит ликвидация безграмотности? Это на самом деле понимание того, как строить семью, как сохранить здоровье, в случае если речь ведется о прерывании беременности. А обратная связь – это анализ того, как ты мыслишь, как ты себя в этой жизни позиционируешь, как ты строишь отношения с другими людьми. То есть, и, в итоге, твоя собственная жизнь.
И. Воробьева
―
Такой комплексный подход к жизни.
Т. Попова
―
Да, комплексный подход.
С. Сорокина
―
Татьян, можно?.. Новость вот последних дней сейчас приведу и хочу ваше мнение узнать на этот счет. Дело в том, что в связи со всеми этими санкционными и противосанкционными делами было заявлено, что мы прекращаем закупать импортные, по-моему, презервативы. Была такая новостишка.
И. Воробьева
―
Но это именно, имеется в виду, да, по госзакупкам.
С. Сорокина
―
По госзакупкам, да. Ваше отношение к вот такой мере?
Т. Попова
―
Ну, что я скажу? Дело в том, что планирование беременности, опять-таки, контрацепция – это важная тема, но все-таки я работаю с беременностью как фактом. Безусловно, мы консультируем тех женщин, которые, так скажем, оказались в ситуации незапланированной беременности, иногда, если есть дети, один, два, трое, больше, говорят: так что, каждого рожать? Это такая обывательская фраза. Причем очень многие стесняются…
С. Сорокина
―
Ну так, тогда надо же с ними говорить…
Т. Попова
―
Приходится, да, консультировать о, так скажем…
С. Сорокина
―
О том, как предохраняться.
Т. Попова
―
О том, как предохраняться на самом деле. Но, так или иначе, вот беременность как факт – дальше работаем со всем остальным.
С. Сорокина
―
Нет, понятно, что это ваша сфера, а не что-либо другое. Но, тем не менее, мне кажется, одна из важных сфер – это предупредить о том, как можно все-таки жить-то нормально.
Т. Попова
―
Естественно, естественно.
С. Сорокина
―
Для того чтобы в следующий раз уже все было по плану.
Т. Попова
―
Самое главное, консультировать и на эту тему грамотно, правильно, так, чтобы не был нанесен вред здоровью. То есть, мы говорим и о гормонах, и о других средствах, которые являются абортивных. И, да, вы правильную тему поднимаете, презервативы как средство контрацепции являются, так скажем, барьерным методом, который минимум ущерба для здоровья наносит.
С. Сорокина
―
Ну так вот, сейчас не будем закупать.
И. Воробьева
―
Там, да, там речь идет же еще… я просто так для слушателей напомню, что госзакупки презервативов – это имеется в виду, как правило, использование их для проведения УЗИ женщинам вот в этих вот клиниках.
С. Сорокина
―
А, еще это.
И. Воробьева
―
Да. Просто это такая важная, на мой взгляд, история, потому что если там некачественные резиновые изделия используются, то кабинеты УЗИ становятся местом рассадника заболеваний и инфекций.
С. Сорокина
―
Вот так даже, да?И. Воробьева
―
Ну, а как? Конечно, это же не одноразовое..
С. Сорокина
―
В общем, короче, мы с этими санкциями…
Т. Попова
―
Мне кажется, что вот в нашей стране, да, и что касается санкций и всего остального, важно заниматься в первую очередь, так скажем, просвещением даже в плане препаратов экстренной контрацепции, которые молодые девочки безграмотно используют. Я имею в виду Постинор, Эскапел– аппараты этого ряда, которые, повторюсь, девочки безграмотно используют, и мамы им рекомендуют их использовать в связи с рекламной деятельностью как вот средство избежать ту самую беременность, которая в принципе может не наступить. Наносится огромный удар по здоровью. И ряды бесплодных женщин в нашей стране, они растут. И поэтому вот тот поток препаратов, который идет в том числе с Запада, безусловно, нужно, во-первых, контролировать, а во-вторых, грамотно продавать. Они у нас в широком доступе во всех аптеках – это неправильно.
С. Сорокина
―
Это понятно.
И. Воробьева
―
Часто приходится работать с несовершеннолетними девочками, которые в такую ситуацию попали?
Т. Попова
―
Ну, будем говорить так: приходится работать, но у нас контингент женщин, которые и возрастные, те, которые на самом деле сомневаются, сохранять – не сохранять, тоже достаточен. Но с молодыми приходится работать. И особенно по телефону всероссийской кризисной линии по вопросам незапланированной беременности. То есть, существует от нашего фонда телефонная форма консультирования, она общедоступна, она бесплатна…
С. Сорокина
―
Всероссийская.
Т. Попова
―
Именно всероссийская.
И. Воробьева
―
Номер назовите.
Т. Попова
―
Обязательно. 8-800-100-44-55. Ежедневно с 9 утра до 9 вечера по московскому времени. Повторяю: 8-800-100-44-55. Причем из всех регионов Российской Федерации абсолютно бесплатно.
С. Сорокина
―
А вообще у вас в Москве, да, ваша организация? Или есть какие-то филиалы по стране?
Т. Попова
―
Мы сотрудничаем с теми организациями, с теми благотворительными фондами, которые, так скажем, имеют место быть. Этой темой занимаются, безусловно, во многих регионах я была: и в Крыму, и, кстати, в Сибири, то есть, конкретно в Иркутске. Так скажем, выступала с семинарами на уровне министерств здравоохранения на эту тему.
С. Сорокина
―
А много есть таких организаций, которые по стране занимаются этой темой?
Т. Попова
―
Достаточно много, мы стараемся с ними сотрудничать. Да, безусловно. Нам важно объединять усилия. И одна из возможностей объединения усилий – это фестиваль «За жизнь», который происходит ежегодно в Москве, как правило, в середине лета. Вот он буквально прошел с 7 по 9 июля. То есть, он посвящен теме прерывания беременности и сохранения…
С. Сорокина
―
С 7 по 9 июля – это в дни Петра и Февронии что ли?
Т. Попова
―
Да-да-да, в этом году так.
С. Сорокина
―
Вот, кстати, я обратила внимание, когда смотрела разные организации, занимающиеся примерно вот такой деятельностью, что часто это организации религиозные. По большому счету, там много всяких разных православных организаторов.
Т. Попова
―
Именно поэтому мы себя позиционируем, именно наш фонд «Семья и детство», как светская организация.
С. Сорокина
―
Вы светская организация.
Т. Попова
―
Да. Работаем с женщинами всех вероисповеданий. Очень много и в Москве, и в других регионах представителей других национальностей. Наша страна многогранна, у нас очень много мусульман, опять-таки, если говорить о регионах. Поэтому, ну, приходится…
С. Сорокина
―
Вы со всеми работаете.
Т. Попова
―
Да, мы работаем со всеми.
С. Сорокина
―
И не делаете упор, в своих убеждениях вы на религию упор не делаете.
Т. Попова
―
Ни в коем случае. Только тогда – а это очень часто бывает – когда женщина себя позиционирует как человек того или иного вероисповедания.
И. Воробьева
―
То есть, если она верующая, вы начинаете в качестве аргумента говорить, что это грех и так далее?
Т. Попова
―
Это не аргумент, будем так говорить, в психологическом консультировании…
С. Сорокина
―
Но для верующего человека аргумент.
Т. Попова
―
Если она заявляет о том, что она считает это грехом, мы говорим с ней на ее языке.
И. Воробьева
―
А с кем сложнее работать: с молодой мамой, которая попала в такую ситуацию, или с молодым папой, который уже готов дать деру, но еще все-таки?..
Т. Попова
―
Очень хороший вопрос. Именно с молодой мамой.
И. Воробьева
―
Сложнее работать.
Т. Попова
―
Сложнее и интереснее. Почему? Потому что, безусловно, именно на женщине лежит…
С. Сорокина
―
Выбор.
Т. Попова
―
… да, будем говорить честно, груз той ответственности, ответственности материнства, которую, так скажем, принимает или не принимает женщина. И вот на фоне этого выбора позиционирование мужчины – очень важный аспект. И мне, честно говоря, в консультировании именно такого характера очень часто приходится реабилитировать мужскую позицию.То есть, например, по моим наблюдениям, 85% мужчин, и особенно молодых мужчин, в ситуации незапланированной беременности, в которую попадают оба все-таки человека, в определенной мере в равной степени, но, еще раз, женщина может больше себе позволить. Что я имею в виду? Сейчас сделаю небольшое отступление. То есть, женщина видит эти две полоски – она может расстроиться, она может позвонить в буквальном смысле с истерикой мужчине и говорить об этом в отрицательных тонах, то есть, отрицая ситуацию. И что делать мужчине в таком случае?
Так вот, возвращаясь к тому, о чем говорила, к своей мысли. 85% мужчин говорят: решай сама. И для женщины это повод осудить мужчину, который не сказал: ну что ты, рожай, сохраняй, все будет замечательно. Я на тебе, например, женюсь. Или: я буду зарабатывать. И так далее и так далее и так далее. Причем, опять-таки, по моим наблюдениям, если мужчина реагирует сразу именно так, у женщины идет отторжение. Она еще не готова к такому решению. И вот эта эмоциональная путаница, которую может себе позволить женщина, но не позволяет ее мужчине, вот она и создает проблемы в отношениях между людьми. И мне сначала приходится наводить порядок в голове женщины, объясняя реакцию мужчины, что он ровно в такой же ситуации, он так же, так скажем, может себе позволить и расстроиться, и огорчиться, и не понимать, что делать. Ну, как в той самой, извините, банальной поговорке: женщина – шея, мужчина – голова. Очень часто шея поворачивает голову в нужную сторону.
С. Сорокина
―
Татьяна, а скажите, пожалуйста, а у вас исключительно вот телефонная работа, или все-таки вы как-то очно работаете?
Т. Попова
―
Очень хороший вопрос и очень важный.
С. Сорокина
―
Да мы тут сплошь хорошие вопросы задаем.
Т. Попова
―
Да, я заметила, я обратила внимание. Значит, мы работаем и очно. То есть, несколько кабинетов, по договоренности с родильными домами города Москвы.
С. Сорокина
―
Вы прямо при роддомах?
Т. Попова
―
Да, прямо при роддомах. К сожалению, в связи с оптимизацией здравоохранения, той самой, которая происходит в Москве, итоги которой, не знаю, будут подводиться – не подводиться, но вот 7 – 9-го числа планируется в сентябре форум ОНФ на эту тему. Но, так или иначе, в связи с оптимизацией здравоохранения очень много наших кабинетов закрылось очного консультирования, когда мы абсолютно бесплатно и для здравоохранения, для всей страны работали с женщинами…
С. Сорокина
―
А почему?
Т. Попова
―
… которые сохраняли беременность.
С. Сорокина
―
А почему закрыли? Кабинеты понадобились?
Т. Попова
―
Тут имеют место и технического характера вопросы. Ну, то есть, например, нет того контингента женщин, которые приходят на прерывание беременности. В данном родильном доме закрыли, например, гинекологию, эта операция не делается. Бывает и по-другому, конечно, когда все-таки руководство родильных домов новое, которое пришло взамен старому, отрицает необходимость данной работы, несмотря на то, что, по законодательству, ее необходимо выполнять. И причем мы разгружаем докторов, у которых реально нет времени, для того чтобы работать не с телом, а с душой.
И. Воробьева
―
Подождите, законодательство… еще раз: законодательство обязывает врачей что делать, отговаривать женщину от прерывания беременности?
Т. Попова
―
В том документе, который называется «Информированное добровольное согласие на искусственное прерывание беременности», который подписывает каждая женщина, если речь мы ведем о молодых женщинах, то до 18 лет, например, в Москве этот документ подписывает ее мама или другой близкий родственник.
С. Сорокина
―
То есть, подразумевается, что, перед тем как подписать, они должны понимать всю ответственность, которую берут на себя.
Т. Попова
―
Да. И в этом документе черным по белом, цитирую, прописано: я имела возможность задавать любые вопросы, на все вопросы получить исчерпывающие ответы. Это от имени женщины. От имени доктора: мне разъяснена также альтернатива проведения операции и возможность не прибегать к ней.
С. Сорокина
―
То есть, есть в законе такие строчки.
Т. Попова
―
И этот документ подписывает каждая женщина. У меня есть очень интересная подборка, с которой я езжу в регионы. Вот была в том же Крыму и в том же Иркутске, делала эту подборку на фестивале, который мы упоминали, «За жизнь». Презентация по законодательству, в которой оговорены все те законы, перечень из 12, теперь уже 13 законов, благодаря которым подчеркивается, так скажем, необходимость для каждого доктора, которые, вполне вероятно, не осведомлены, что нужно этой работой заниматься.
С. Сорокина
―
Нужно. Но скажите, пожалуйста, а реально сколько сейчас кабинетов-то у вас и в каких роддомах работают?
Т. Попова
―
Реально мы собираемся открываться, потому что на сегодняшний день ноль кабинетов.
С. Сорокина
―
Так вы все-таки только по телефону.
Т. Попова
―
Сейчас телефон. Теперь интернет-консультирование. То есть, это электронная почта, это ICQ, это социальные группы в контактах. То есть, достаточно набрать в интернете «Благотворительный фонд «Семья и детство», и можно выйти на наш сайт, в котором перечень всех контактов, по которым можно обратиться, есть. Но вот планируем открываться, буквально в понедельник у меня встреча с главным врачом одной из больниц, который изъявил желание с нами сотрудничать.
И. Воробьева
―
А вы работаете, если женщина, например, хочет остаться анонимной?
С. Сорокина
―
Если по телефону, так это…
Т. Попова
―
Что касается телефонной кризисной линии, все формы консультирования, дистанционные, очные, они, безусловно, должны быть анонимными. Только если женщина сама желает…
С. Сорокина
―
Себя назвать.
Т. Попова
―
… да, себя назвать. Только в этой ситуации. Конечно, женщина может представиться по телефону. Она может назвать любое имя, в конце концов, мы не контролируем эту ситуацию. Важна суть вопроса.
И. Воробьева
―
Я просто пытаюсь понять, есть ли у нас наша гостья по телефону, которую мы ожидаем сейчас…
С. Сорокина
―
Ну, пока еще нет, можем пока…
И. Воробьева
―
Нету пока гостя по телефону, да? Пока нет. Ну, мы пока продолжаем, да, и будем ждать, когда появится.
С. Сорокина
―
Напоминаю, что мы говорим с Татьяной Поповой, которая психологом работает в фонде «Семья и детство» - это фонд благотворительный, который уже около 15 лет занимается таким, так скажем… как вы не хотели употреблять слово «отговаривают», но, так скажем, убеждают женщин сохранить беременность и произвести на свет детей.Скажите, пожалуйста, а все-таки, знаете ли вы, кто начинал эту работу и кто придумал этот фонд и эту форму деятельности?
Т. Попова
―
Это технического характера вопрос?
С. Сорокина
―
Вы сказали уже, что вы просто психолог, да…
Т. Попова
―
Ну, может быть, не просто психолог, руководитель службы взаимодействия с СМИ и общественными организациями.
С. Сорокина
―
Ок. Но кто начинал эту деятельность?
Т. Попова
―
Учредителем фонда является Руднева Светлана Алексеевна. Если вы пригласите ее на один из эфиров, если вам эта тема интересна, она с удовольствием расскажет.
И. Воробьева
―
Знаете ли вы, с чего все началось-то?
С. Сорокина
―
Да, с чего начиналось? Вот почему ей пришла в голову именно эта идея?
Т. Попова
―
К сожалению, вот здесь я могу говорить о себе. Что касается учредителя фонда, мне кажется, лучше эти вопросы задавать ей. Но, так или иначе, она этой деятельностью занималась и до того, как был организован наш фонд, в других направлениях. Могу открыть одну из причин. На самом деле очень много направлений реально являются религиозного характера, что отсекает очень большую массу женщин, готовых разговаривать с психологом, но не религиозным психологом. И вот поводом для организации нашего фонда, во главу угла ставилась именно светская направленность деятельности.
С. Сорокина
―
Потому что по-разному бывает. Я, например, познакомилась в свое время с одной женщиной, которая в Екатеринбурге очень похожей работой занимается, несколько лет назад. По-моему, у нее было так, что она где-то просто в роддоме познакомилась с женщиной, вот маявшейся вот этим решением. И у нее возникла идея… она сначала просто сама ходила по роддомам и отговаривала…
И. Воробьева
―
Я, прошу прощения, извините, сейчас у нас должна быть пауза, буквально на пару минут мы прерываемся, потом возвращаемся в студию и продолжаем программу «Чувствительно». Надеюсь, у нас будет уже и по телефону наша гостья. Я напомню, что тема нашей сегодняшней программы – это «Фонды помощи молодым мамам». Про наших гостей расскажу, когда вернемся в студию.НОВОСТИ
И. Воробьева
―
Продолжается программа «Чувствительно». Ирина Воробьева, Светлана Сорокина. И мы говорим сегодня о фондах помощи молодым мамам. У нас в студии психолог фонда «Семья и детство» Татьяна Попова, и к нам по телефону присоединяется еще одна наша гостья – это руководитель благотворительного приюта «Мамин домик» Арина Серавкина. Арина, здравствуйте, слышите ли вы нас?
А. Серавкина
―
Да, здравствуйте, слышу вас очень хорошо.
С. Сорокина
―
Здравствуйте, Арина. Я только хочу сразу пояснить, что это Владимирская область. Правильно я называю ваш адрес?
А. Серавкина
―
Да-да. Город Киржач.
С. Сорокина
―
Киржач. Ну, вот Арина, у нее конкретно небольшой такой домик. Тут как раз не телефонная связь, не работа психологов дистанционно и анонимно, а непосредственно в одном конкретном доме, куда приходят женщины, которым оказывается помощь. Ну, вот, Арина, в двух словах скажите, чем вы занимаетесь и сколько времени.
А. Серавкина
―
Наш приют существует уже пять лет. Два года мы были на приютах квартирного типа, сейчас у нас стационарное здание в небольшом селе Ельцы Киржачского района. Приют наш для маленьких мам, ну, для молодых женщин тоже. В основном это бывшие выпускницы детских домов или социальные сироты. Ну, вот последнее время еще пошли девочки из нормальных семей, из хороших семей, ну, вот где они не нашли понимания своей ранней беременности. А в приюте мы не просто живем, мы учимся, не отрываясь от воспитания детей. У нас есть свои ясельки. Мы заканчиваем различные курсы. То есть, мы очень плотно занимаемся социализацией, мы работаем. У нас есть своя кондитерская, своя швейная мастерская, мастерская по работе с деревом, мы немножко рисуем по дереву, делаем такие деревянные игрушки. В общем, каждый может найти себе по душе занятие, и, в общем, праздность у нас отсутствует полностью.Нацелены мы всегда на грудное вскармливание. То есть, это поскольку вот вы сейчас сказали, что у нас отсутствуют психологи и такие вот специалисты поддерживающие, которые могли бы вести с ними разъяснительную работу, то есть, мотивация материнства у нас пока одна самая сильная, природная – это вот грудное вскармливание.
И. Воробьева
―
Арина, скажите, пожалуйста, правильно ли я понимаю, что вот девушки, девочки, молодые девушки, оказавшиеся в ситуации, когда они хотят рожать ребенка, но у них нет возможности, нету понимания в семье, они просто приходят к вам и у вас остаются и там вот рожают и воспитывают?
С. Сорокина
―
Рожают-то они где-то в роддоме, конечно…
И. Воробьева
―
Я имею в виду, что…
А. Серавкина
―
Безусловно, конечно. Они находят нас по интернету, или различные неравнодушные люди, различные организации, которые занимаются тоже противоабортной работой различной, работой в помощь маме, отправляют молодых мам к нам. У нас нет определенного срока проживания, поскольку каждой маме, юной маме, нужен разный срок для восстановления и решения какой-то ее жизненной ситуации. Поэтому они у нас живут, бывает, и подолгу живут.
И. Воробьева
―
А сколько сейчас у вас таких подопечных мам?
А. Серавкина
―
У нас приют рассчитан на 6-8 мест, иногда бывают большей частью одни беременные, так мы, бывает, их даже по две селим в комнаты. А так у нас шесть отдельных комнат, и каждая мама с ребенком имеет свою отдельную изолированную комнату, ну, потому что…
С. Сорокина
―
Шикарно живете.
А. Серавкина
―
Нет, ну, они 24 часа вместе, понимаете, они же тоже все разные, им тоже хочется уединения.
С. Сорокина
―
Да нет, мы же не против, мы просто констатируем. Скажите, пожалуйста, Арина, а что у вас за беда приключилась как-то недавно, когда вы просто SOS в соцсетях сигналили?
А. Серавкина
―
Вот смотрите, три года назад мы получили это здание совершенно разрушенное и разваленное, делали его своими силами на деньги наших благотворителей, которые так в то время поверили нам, вложились в нас. Сейчас прошло три года. В договоре было написано, что при условии выполнения всех обязательств мы продолжаем работать. Ну, вот попросили все-таки нас написать заявление на продление – мы его написали. Депутаты должны были рассмотреть безвозмездную передачу нам этого здания на дальнейший уже более большой срок. Прошло заседание, и депутаты… на заседание приехала съемочная группа ВГТРК Россия, для того чтобы понять, что за ситуация. И, к сожалению, депутаты отложили рассмотрение, не стали при съемочной группе рассматривать, что мы, собственно, все и поняли так, как и думали, что нам теперь…
С. Сорокина
―
То есть, хотят отобрать что ли?
А. Серавкина
―
Скорее всего, предложат за деньги, которые для нас неподъемные. Это будет где-то около 600 тысяч в год, мы таких денег не можем платить.
С. Сорокина
―
Ну, понятно.
А. Серавкина
―
Мы и так на самофинансировании, нас никто не финансирует, у нас нет никаких постоянных спонсоров, которые платили бы нам за коммуналку или за что-то. Все, что мы делаем своими руками, мы это продаем на ярмарках: наши шоколадные изделия, деревянные изделия, текстильные изделия. И тем самым покрываем свои расходы по коммунальным платежам, по зарплатам. Конечно, не без помощи благотворителей.
С. Сорокина
―
То есть, для вас это непосильно.
А. Серавкина
―
Да, но для нас это неподъемно. Нет, я так понимаю, что надо будет просто освободить. Поскольку мы сами не сможем потянуть такую аренду – значит, мы сами должны будем уйти. Это же красиво, просто предложить нам аренду за деньги, а мы самостоятельно уходим.
С. Сорокина
―
Это областные депутаты, да, Владимирской области?
А. Серавкина
―
Нет, это районные киржачские депутаты
С. Сорокина
―
Киржачские депутаты, услышьте нас.
И. Воробьева
―
Руководители Владимирской области, услышьте.
С. Сорокина
―
А может, руководители Владимирской области.
И. Воробьева
―
Во Владимирской области, хочу сказать, очень хороший уполномоченный по правам ребенка.
С. Сорокина
―
Кстати говоря, да, может быть, с ним связаться, через него как-то…
А. Серавкина
―
Мы с ним встречались в епархии на комиссии по семье и детству один раз. Ну, так близко не знакомы.
С. Сорокина
―
А познакомьтесь поближе, познакомьтесь поближе, потому что это тоже полезное знакомство.
А. Серавкина
―
Ну, вот хотим теперь уже доехать до Владимира. Потому что губернатор у нас – чудесная женщина, и мама, и бабушка…
С. Сорокина
―
Вот, вот. Стучитесь, и вас услышат.
А. Серавкина
―
И очень справедливая. Ну, к сожалению, пока…
С. Сорокина
―
Стучитесь, и вас услышат. Я больше чем уверена, что все получится.
А. Серавкина
―
Стучимся, стучимся.
С. Сорокина
―
Спасибо вам, Арина.
Т. Попова
―
Можно я с вашей помощью тоже постучусь?
И. Воробьева
―
Да, Арина, спасибо большое. Давайте тогда мы отпустим Арину, чтобы не занимать ее время. Спасибо огромное. Руководитель благотворительного приюта «Мамин домик» Арина Серавкина. Этот приют находится в городе Киржач Владимирской области.
С. Сорокина
―
Даже под Киржачом.
И. Воробьева
―
Да. Все вы слышали. Очень просим, те, кто принимают решения, принять решение в пользу этого приюта и помочь «Маминому домику».
С. Сорокина
―
Что вы хотели, Татьян?
Т. Попова
―
Дело в том, что вы задавали вопрос по поводу очной формы консультирования. Ранее мы успешно работали в первую очередь при 11-м роддоме. Очень большая благодарность Овешниковой Татьяне Зосимовне, которая ранее являлась руководителем 11-го роддома. Работали при 27-м роддоме, работали при 10-м роддоме. Опять-таки, повторю, в связи с оптимизацией здравоохранения кабинеты закрылись, и мы стучались в самые разные двери. Я обращалась и к депутатам в том числе, и к некоторым руководителям от здравоохранения за помощью, чтобы они смогли помочь нам найти то самое помещение, где мы могли бы работать. Конечно, отговорки, обещания, и не более того. И очень, конечно, обидно, когда встречаешься с депутатом на той или иной программе, опять-таки, или где-то в других…
С. Сорокина
―
Кивают, но ничего не помогают.
Т. Попова
―
Кивают, обещают: да ради бога! Какие проблемы? Найдем мы вам помещение. Но ничего не делается. И, безусловно, приходится обходиться своими силами и на самом деле сотрудничать с самыми разными организациями и светского характера, и религиозного характера…
С. Сорокина
―
А с государственными сотрудничаете как-то?
Т. Попова
―
Ну, вот с государственными сложнее, вот в том-то и дело.
С. Сорокина
―
Ну, а пробуете с кем-то сотрудничать из государственных учреждений?
Т. Попова
―
Безусловно, пробуем, так скажем, предлагать им свои ресурсы, для того чтобы облегчать им их деятельность.
С. Сорокина
―
А кого конкретно вы на этот счет как-то озадачивали? Какие государственные учреждения вы посещали и предлагали им сотрудничество? Ну, помимо самих роддомов.
Т. Попова
―
На самом деле, в принципе, конечно, я стараюсь присутствовать на всех мероприятиях, посвященных материнству и детству. И, опять-таки, проходил у нас первый московский съезд многодетных семей…
С. Сорокина
―
Это все понятно, случайные пересечения. Но это все-таки метод такой не очень надежный. Может, есть смысл пойти в какое-нибудь районное здравоохранение или городское здравоохранение, коль скоро вы в Москве?
Т. Попова
―
А вот бессмысленно. Почему? Потому что для того, чтобы попасть на прием к главному врачу того или иного медицинского учреждения…
С. Сорокина
―
Так вы идите выше. Вы не идите к главврачу того или иного медицинского учреждения, идите в райздрав и общайтесь там с начальством. Если у вас хорошее и предложение – почему нет?
Т. Попова
―
Так просто вот невозможно.
С. Сорокина
―
Ну, не верю, не верю.
И. Воробьева
―
Ладно, я хотела Татьяну вот о чем спросить. Развейте миф или подтвердите его, о том, что работники роддомов, когда мама рожает уже ребенка, если ребенок здоров, уговаривают… ну, то есть, они видят, что она сомневается, оставлять – не оставлять, уже после того, как родила, и они ее уговаривают не оставлять ребенка.
С. Сорокина
―
Не оставлять?
И. Воробьева
―
Не оставлять. Ну, если они видят, что она колеблется…
С. Сорокина
―
Не оставлять в роддоме?
И. Воробьева
―
Не оставлять себе, наоборот, отказаться, уговаривают отказаться от ребенка.
С. Сорокина
―
Нет, неправда, сейчас так не уговаривают…
Т. Попова
―
Есть такое понятие, как человеческий фактор. Я бы вот не стала обобщать, правда. Вот я бы не стала обобщать. Есть доктора, которые на самом деле… обращается девочка с небольшим сроком беременности, и они занимают определенную позицию, то есть, задают те же вопросы, выполняют свою работу, которая необходима, для того чтобы все-таки сориентировать девочку в плане сохранения беременности. Есть доктора, которые… Кстати, очень многие женщины, молодые девочки, которые приходят, особенно с первой беременностью, возмущаются, когда доктор автоматически задает вопрос: что будете делать, сохранять или прерывать беременность?
С. Сорокина
―
А почему возмущаются?
Т. Попова
―
Она и не планировала, для нее предложение прервать беременность, ну, в случае все-таки, опять-таки, запланированной желанной беременности, является абсолютно на самом деле стрессовым неожиданным. Как это я могу прервать беременность? Есть и такие ситуации.
И. Воробьева
―
Ну, подождите, доктор же… ну, а как? Естественно, он спрашивает.
С. Сорокина
―
А как формулировать?
И. Воробьева
―
А как он должен формулировать?
С. Сорокина
―
А как он должен формулировать?
И. Воробьева
―
Он же должен... это же женщина, которая, неважно, сколько ей лет, она беременна. Он должен ее спросить: какой у тебя план?
Т. Попова
―
Женщина, так или иначе, сама проговорит о том, какое у нее решение.
С. Сорокина
―
Ну, а если молчит, почему же не спросить?
Т. Попова
―
Да, ну, на самом деле не все так…
С. Сорокина
―
… третий вариант: или вы надеетесь, что рассосется, да?..
И. Воробьева
―
Ну, слушайте, если, например, он спрашивает у нее, она говорит: я вот планирую прерывать беременность. Доктор ей хотя бы скажет, как это делать, или еще что-то. А так-то она промолчит, выйдет, пойдет за теми же медикаментами, и все.
Т. Попова
―
Секундочку. Дело в том, что давайте не будем упрощать ни один из вопросов, которые мы поднимаем, и вопрос об открытии кабинетов. Это на самом деле очень сложный вопрос. И вопрос психологического характера, на самом деле, когда доктор формулирует: что будете делать, сохранять или прерывать? На самом деле, повторюсь, для женщины с желанной беременностью реально является стрессовым. Поэтому такая формулировка не имеет права на существование. Женщина, обращаясь в кабинет к гинекологу, она реально приходит с определенным запросом и сама его формулирует.
И. Воробьева
―
Если желанный ребенок, то, конечно же…
С. Сорокина
―
Во-первых, это сразу видно. А, во-вторых, извините, пожалуйста, ну, а если она сидит и молчит и не проявляет своих желаний?
Т. Попова
―
Вот для этого и нужны кабинеты очного консультирования, для того чтобы ее в обязательном порядке направить к психологу, для того чтобы ее раскрыть. Еще раз: доктор пусть занимается телом, занимается своей работой, у него должно быть определенное позиционирование в пользу сохранения беременности – это мое мнение. И направляет человека к специалисту, который на самом деле может профессионально помочь.
С. Сорокина
―
Хорошо. Я еще высмотрела у вас на вашем официальном сайте, что ваш фонд выпускает видеофильмы.
Т. Попова
―
Да.
С. Сорокина
―
Есть видеофильмы, какие-то программы, посвященные многодетным семьям и женским всяким историям. Вот это еще одна сторона вашей деятельности. Вы какую цель преследуете?
Т. Попова
―
Просвещение, безусловно, просвещение. Почему? Потому что на самом деле вот тот самый информационный ресурс, о котором мы говорили в начале программы, и в сфере, опять-таки, построения семейных отношений, и в сфере сохранения здоровья…
С. Сорокина
―
Просто на хороших примерах, да, как-то рассказываете?
Т. Попова
―
И на примерах в том числе.
С. Сорокина
―
А я вот о чем сейчас подумала. Вот мне кажется, даже нужно не только при роддомах такие очные консультации устраивать, а, например, в тех же – то, о чем Арина говорила – в тех же детских домах в старших классах нужно обязательно говорить вот об этих всех вещах: и о планировании семьи, и о том, куда обращаться и что делать, если что, и о последствиях…
И. Воробьева
―
И о предохранении.
С. Сорокина
―
О предохранении. Обо всем этом надо говорить. Потому что это действительно такая вот зона риска. Вот эти вот дети из детских домов, которые плохо ориентируются просто в социальной жизни и в отношениях между полами, вот мне кажется, там это в первую очередь нужно устраивать.
И. Воробьева
―
Да, да.
Т. Попова
―
Да, и, конечно, если возвращаться к теме молодой мамы или, например, несовершеннолетней мамы, это очень серьезная кропотливая работа. Почему? Потому что в первую очередь мы упираемся в здоровье, то есть, что значит прерывание первой беременности. Во вторую очередь мы упираемся – а то, что касается второй очереди, становится главным – какой мамой станет девочка. И, безусловно, социальное окружение: либо это близкие и родные, либо это преподаватели в том учебном заведении, где она учится, будь то даже воспитатели детских домов (бывали у нас и такие ситуации). Если они помогают девочке сориентироваться, если она не чувствует себя брошенной, если она не чувствует себя одинокой, вот тогда и сохраняется здоровье, и развиваются те самые качества, которые мы называем материнскими.
С. Сорокина
―
Татьяна, вы какие-то примеры хотели привести.
Т. Попова
―
Я хотела привести один очень интересный пример из своей собственной практики, когда сначала на кризисную линию, а затем уже в кабинет очного консультирования при том самом 11-м роддоме пришла девочка, представьте себе, со сроком беременности 38 недель. Она абсолютно не знала, что на таком сроке беременность никто не прерывает, что это вот, рожать. И самое интересное, что она, конечно, через 3-4 дня родила. Пришла она с вопросом вот психологического характера: что мне делать? Вот я чувствую, что я не люблю своего ребенка.
С. Сорокина
―
А она из благополучной семьи?
Т. Попова
―
Она из благополучной семьи. Да, отец, так скажем, отсутствовал по определенным причинам. Здесь я не вспомню, то ли погиб…
С. Сорокина
―
Но мама не поддерживала ее?
Т. Попова
―
Вот в том-то и дело, что именно мама сподвигла дочь на сохранение беременности. У нее первая беременность закончилась выкидышем. То есть, если прервать вторую беременность, это уже медицинского характера аспект, надо, безусловно, знать, что означает вообще первое прерывание беременности или прерывание беременности после выкидыша. Это грозит дальнейшим бесплодием. Мама сориентировала девочку, и девочка была обижена на маму за то, что она якобы ее, вот как вы говорите, уговорила сохранять беременность. Значит, каким образом мы с ней работали? И, в итоге, сразу говорю о том, чем закончилась консультация. Она была непродолжительная, минут 10-15. И таких бывает достаточно, для того чтобы…
С. Сорокина
―
По телефону?
Т. Попова
―
Нет, еще раз: она обратилась по телефону, затем пришла – такое у нас тоже часто бывает – на очную консультацию. Если территориально человек способен…
С. Сорокина
―
Дойти к вам.
Т. Попова
―
Да, дойти к нам. Или из Москвы, или из Московской области. Бывает, приезжают и из регионов. Вот. Поэтому так необходимы эти кабинеты, и надеюсь, что с вашей помощью, конечно – ну, вот я не озвучиваю имена и фамилии, хотя очень хотелось бы – надеюсь, что все-таки мы сможем открыться.Так вот, возвращаясь к этой истории.
С. Сорокина
―
Девочка не любила своего будущего ребенка.
Т. Попова
―
Она не любила своего будущего ребенка. И я стала задавать ей логические вопросы. Ты стоишь на учете в женской консультации? Она говорит: да, конечно. Ты выполняешь все рекомендации доктора? Да, конечно. Ты сдаешь анализы и так далее и так далее? На все вопросы был ответ: да, конечно. Комнату приготовила? Да, мне мама помогла. Обставила? Да. Все купила? Да. Так ты же его любишь. И для нее вот то, что она, так скажем, ответственно относится к своему материнству, готовится к рождению ребенка, уже настраивается на его появление на свет, причем реально относится к этому…
С. Сорокина
―
Ну, то есть, вы помогли ей сделать открытие.
Т. Попова
―
Да, помогли сделать открытие. Причем параллельно помогли понять то, как она взаимодействует с тем молодым человеком, от которого она беременна. Потому что с ее мужской моделью мышления и с непониманием того, чего она хочет, она отсекала все возможные пути взаимодействия с ним. То есть, просто не хотела общаться, не понимая сама, чего хочет.
И. Воробьева
―
Я прошу прощения, Татьяна, вы сказали, очень много людей указывают в качестве причины, почему не хотят рожать – это материальная причина. Вот вы в этом как-то им помогаете, решить эту проблему?
Т. Попова
―
Опять очень хороший вопрос, я восхищена. На самом деле, если есть необходимость, то, да, и вещевая, и материальная помощь, они присутствуют, причем в определенной мере. Есть же такое понятие, как социальное иждивенчество, и правильно помогать и в трудных жизненных ситуациях, и в ситуациях с многодетностью так, чтобы все-таки мотивировать человека на самостоятельность. Но помогаем, помогаем.
С. Сорокина
―
Это значит, все равно какое-то очное общение. А как, куда к вам приходят-то, если у вас нет сейчас возможности очного общения?
Т. Попова
―
Наши очные кабинеты закрылись буквально в феврале-месяце, небольшой перерыв сейчас…
С. Сорокина
―
А как вы помогаете?
Т. Попова
―
У меня очень большой контингент женщин, которых, так скажем, я курирую. То есть, на моем счету с 2008 года…
С. Сорокина
―
Ну, а как помощь-то вы оказываете?
И. Воробьева
―
Привозите вещи или?..
Т. Попова
―
У нас есть склад, на который женщины приезжают, у нас есть работники склада…
С. Сорокина
―
Теперь понятно, да.
Т. Попова
―
Если это регион, отправляем посылку. Если это материальная помощь, переводим на счет. Но, безусловно, акцент у нас делается на психологической помощи. Причем вот эту материальную вещевую помощь в тех количествах, в которых, ну, так скажем, возможно оказывать, я считаю психологической. То есть, женщине важны не те три тысячи рублей, которые она в месяц получает, а именно понимание того, что она не одна.
С. Сорокина
―
А сколько у вас психологов работает?
Т. Попова
―
У нас в фонде, так скажем, порядка шестнадцати официальных сотрудников, а дальше очень большое количество волонтеров…
С. Сорокина
―
Которые приходят к вам. Самый главный вопрос: а кто финансирует?
И. Воробьева
―
Минута до конца программы.
С. Сорокина
―
Кто финансирует?
Т. Попова
―
Есть замечательные люди, благотворители, которые, так скажем, занимаются этой деятельностью. Мы постоянно изыскиваем ресурсы.
И. Воробьева
―
То есть, это частные какие-то…
Т. Попова
―
Конечно, да, да.
И. Воробьева
―
Ну что же, спасибо большое. Я напомню, что у нас в гостях сегодня в студии была психолог фонда «Семья и детство» Татьяна Попова, а по телефону с нами еще была руководитель благотворительного приюта «Мамин домик» Арина Серавкина.
С. Сорокина
―
Я хочу сказать, что таких фондов, конечно, благотворительных программ есть по России, но это чаще всего, еще раз напомню, связано с какими-то православными организациями. А вот тут такой случай редкий, когда, в общем, всероссийская помощь, по крайней мере по телефону, оказывается светским фондом, который, еще раз говорим, называется «Семья и детство».
Т. Попова
―
Не только по телефону, интернет-формы.
С. Сорокина
―
Интернет-формы, да. Обращайтесь, ищите на сайте, и, если вам это необходимо, надеюсь, получите помощь.
И. Воробьева
―
Спасибо большое, это была программа «Чувствительно», до встречи.
С. Сорокина
―
До свидания.
Т. Попова
―
До свидания.