Искусство, которое помогает - Маргарита Ребецкая, Оксана Терещенко, Александра Рыжкина - Чувствительно - 2015-04-11
11.04.2015
Искусство, которое помогает - Маргарита Ребецкая, Оксана Терещенко, Александра Рыжкина - Чувствительно - 2015-04-11
Скачать
Леся Рябцева: 16
―
06 в Москве. Здравствуйте! Это программа «Чувствительно». С вами Леся Рябцева. И перед тем, как перейду к своей теме сегодняшней, 1-я рубрика.В Красноярском крае открылось новое представительство Российского фонда помощи, он же Росфонда. Это одна из крупнейших благотворительных организаций России, действующая с 96-го года, и представлена сегодня уже в 15 субъектах федерации. Напомню, кстати, что у меня в эфире две передачи назад был в гостях Лев Амбиндер, руководитель Росфонда.
Генеральный директор компании «Apple» Тим Кук планирует пожертвовать все свое состояние на благотворительность. Такая позитивная новость пришла на прошедшей неделе. Состояние менеджера оценивается в 120 миллионов долларов. И еще 665 миллионов находится у него в собственности в виде акций. Трам-пам-пам! Завидую всем, кому это достанется.
Наталья Водянова и Диана Вишнева организуют вечер благотворительного балета в Лондоне. Напоминаю, что Наталья Водянова руководит фондом «Обнаженные сердца» и каждый раз она делает гениальные светские мероприятия, забеги, ужины. И в этот раз 17 апреля она организует очень крупный благотворительный ужин и заодно вечер балета. Ну, и собственно раз я начала говорить об искусстве, перейдем к теме сегодняшней передачи «Искусство, которое помогает». У меня в гостях Маргарита Ребецкая, режиссер и хореограф вообще и в том числе театра «Открытое искусство»; Оксана Терещенко, директор и создатель театра «Открытое искусство», и актриса театра Александра Рыжкина. Да? Всем здравствуйте!
Оксана Терещенко
―
Здравствуйте!
Л. Рябцева
―
Все здесь. Да, пересчитала.
О. Терещенко
―
Да, все здесь.
Л. Рябцева
―
Ну, давайте с самого начала. Что такое «Открытое искусство»? Оксан, ты расскажешь, наверное, лучше всего, что это театр и…
О. Терещенко
―
Да, конечно. Театр «Открытое искусство» возник как эксперимент. То есть задумывался сначала в 2001 году, и название у него было музыкальный экспериментальный театр. Как эксперимент в каком плане – то, что мне хотелось, чтобы в этом театре присутствовали различные виды деятельности творческой. Это чтобы они играли на разных инструментах: флейта, вибрафон, фортепьяно. Чтобы также была и драма, декламация, хореография, потому что до того я работала с ребятами, и мы занимались только музыкой. И я чувствовала, что для них это достаточно ограниченно и сложно. И когда ты бьешься, бьешься и в результате чувствуешь, что не приносит это радости ребятам, вот как Рита говорит о том, что они наслаждаются процессом в процессе, когда они работают над «Золушкой», спектаклем «Золушка», то же самое вот и у меня тоже был такой момент, мне не хотелось заниматься как бы натаскиванием, а хотелось тоже посмотреть, что они могут. И хотелось дать им больше возможностей, чтобы это и музыка была и разговорный жанр. И вот сейчас у нас цирковое искусство. Но когда я создавала театр «Открытое искусство», конечно, я задумывалась над тем вообще, что мне создать, потому что как-то я была перед распахнутыми дверями. И почему-то вот у меня был вот театр, потому что это у меня с детства от моей семьи. Я родилась в музыкальной семье, где и мама, и папа… Папа вообще любитель оперы. И, конечно, для меня вообще не было разговора… То есть хотелось именно театр. И когда речь шла о названии, ну, тут тоже все своеобразно получилось, потому что первые буквы имени моего и моего мужа… мое имя Оксана, его имя Ариэль. Вот и получилось ONA – open up по-английски. А по-русски тоже хорошо получилось – «Открытое искусство». И именно это хотелось, чтобы действительно театр был открытый для всех. И то есть мы хотели так… для меня казалось в тот момент, когда я создавала этот театр, чтобы мы были открыты для всех, и чтобы все тоже были открыты для нас…
Л. Рябцева
―
Давай я с тобой немножко… Шаг назад сделаем, объясним слушателям, что «Открытое искусство» - это театр, в котором играют люди…
О. Терещенко
―
Да, вот сейчас. Да. Особый театр.
Л. Рябцева
―
Особый театр…
О. Терещенко
―
Это особый театр.
Л. Рябцева
―
Развития. Ну, собственно кто это? Это дети? Взрослые?
О. Терещенко
―
Да. В театре, так как до этого я работала с детьми с заболеванием, с синдромом Дауна, в театре играют особые артисты. Особые почему? Мы вот говорим «заболевание», да? То есть в обществе так говорим. Но, конечно, это диагноз. Да? Синдром Дауна. Но это особое какое-то состояние, в котором они находятся. Да? И естественно это для них театр, для того, чтобы они играли, и мне хотелось, чтобы они сами больше делали, чтобы было меньше участия людей, которые профессионалы. Вот это была моя мечта, чтобы они сами на сцене могли это делать.
Л. Рябцева
―
Это терапия? Реабилитация? Что это?
О. Терещенко
―
Ну, Вы знаете, как реабилитация, конечно, сложно сказать, потому что в театр мы же не можем всех взять. Вот тут такой момент присутствует, он очень такой сложный, потому что когда приходят, конечно, родители многие хотят, чтобы их дети занимались, развивались, чтобы они играли в театре, чтобы у них были роли. Но это не все, конечно, могут. И есть у некоторых действительно сложности, проблемы. Поэтому здесь естественно должен быть какой-то определенный отбор. То есть это не реабилитация, это настоящий театр. И мне хотелось с самого начала, чтобы это было не то, что на уровне самодеятельности, а чтобы это действительно вот выглядело… Не кто-то там попрыгал на лужайке – тра-ля-ля, а чтобы это действительно было серьезно.
Л. Рябцева
―
Искусство.
О. Терещенко
―
Да, да.
Л. Рябцева
―
Не детский сад.
Маргарита Ребецкая
―
… реабилитация, мне кажется, все равно здесь применимо…
О. Терещенко
―
Обязательно.
М. Ребецкая
―
… в любом случае это имеет и какой-то очень хороший педагогический эффект, потому что ребята учатся чему-то постоянно на репетициях. Из репетиции в репетицию у них прогресс очевидный. Поэтому…
Л. Рябцева
―
Ну, это же еще какое-то налаживание мостиков, потому что спектакль потом смотрят люди без синдрома Дауна…
М. Ребецкая
―
Да, да.
Л. Рябцева
―
И они понимают, что вот актеры, вот играют. Все нормально. Социализация.
М. Ребецкая
―
Да, это такая сверхзадача для того, чтобы…
О. Терещенко
―
Но интересно тоже когда, если мы говорим о том, что когда действительно другие люди смотрят, приходят на спектакль, и у всех, конечно, разные… Ну, вот пока я не слышала таких каких-то негативных отзывов. И все люди, которые к нам приходят на спектакли, некоторые говорят, что испытали какие-то необыкновенные эмоции, которые… вот потрясение какое-то, вот именно эмоциональное. То есть вот настолько артисты как-то по-другому раскрывают образ. Вот это было после «Ромео и Джульетты». Конечно, спектакль сложный, но он именно вот потрясает тем, как они играют, тем, как они это чувствуют.
Л. Рябцева
―
Напоминаю, что это программа «Чувствительно». Говорим про искусство, которое помогает. И сегодня у меня в гостях «Открытое искусство», театр «Open art». 985 970 45 45, твиттер-аккаунт «Вызвон», если вдруг у вас есть вопросы. И, кстати, Евгений из Пензы правильно замечает, что как «Театр простодушных». Да? Вот таких у нас…
О. Терещенко
―
… «Театр простодушных» - да, – это тоже… Значит, вот я хочу сказать, что я очень хорошо знаю тоже основателя «Театра простодушных» Игоря Неупокоева. Совершенно замечательный человек, специалист. И «Театр простодушных», у них направление какое? Разговор. Разговорный жанр. То есть это… У нас же, конечно, здесь совершенно… Я и говорю то, что почему «Открытое искусство»? Почему? Почему «Open art theatre»? Потому, что здесь присутствуют все различные виды искусства, то есть и музыка, и хореография. У Игоря Неупокоева, у них немножко другое. Вот. Поэтому я вот не хотела именно сужаться, вот это вот… Узко. Мне хотелось, чтобы они могли что-то сделать, сымпровизировать, показать, на что они способны. А чтобы они это показали, нужна многогранность, чтобы они себя могли проявить, потому что можно до бесконечности делать одно и то же, и вот этого результата не будет получаться. Вот я, например, сейчас вижу, как работает Рита, конечно. Наблюдаю и вижу, что использует тоже очень различные средства, не только хореографию, то есть эмоционально…
М. Ребецкая
―
Оксана очень правильно заметила, что в основе театра лежит эксперимент. И это слово здесь я просто принимаю для себя как то, что я экспериментирую в плане общения с ребятами. Пытаюсь найти какой-то свой собственный к ним подход. И все действительно добывается опытным путем. То есть нет каких-то книг, которые написаны на эту тему, нет каких-то теорий, а есть просто вот процесс общения. И здесь очень важно какая-то работа внутренняя над собой. То есть та работа, которую проделываю я над собой для того, чтобы найти там какой-то максимально самый короткий, самый лучший подход к ним.
Л. Рябцева
―
Напрямую, что называется. Да. Это, ну, мне кажется, на практике такие вещи только и должны решаться. То, что, вот как ты говоришь, в книжках это не написано… Это как бы да…
М. Ребецкая
―
Точно. В книжках этого пока нет.
Л. Рябцева
―
Ну, может быть, за рубежом где-то и есть. Да? Но…
О. Терещенко
―
Но в основном это в Англии есть много театров, где играют артисты с синдромом Дауна. Вот. И они действительно очень талантливы в этом, потому что они могут показать там что-то такое, чего мы не можем. Это особая…
М. Ребецкая
―
Я бы очень вдохновл…
Л. Рябцева
―
Вдохновилась.
М. Ребецкая
―
Вдохновилась работами актерами, которые играют в фильмах – да? – с синдромом и совершенно потрясающе исполняют свои роли, танцовщиков, которые, например, исполняют современный танец. Недавно приезжала испанская труппа. И это был такой инклюзивный проект, когда профессиональные танцовщики без синдрома танцевали в паре с танцовщиком с синдромом. И я была действительно в восторге, потому что не хотелось даже как-то аплодировать на каких-то таких сложных трюковых моментах, потому что я все время наблюдала за работой профессионалов. И я понимаю, что это какой-то достижимый результат. И, ну, это дает…
Л. Рябцева
―
Дух захватывает.
М. Ребецкая
―
Да, цель, которую… Есть цель, к которой можно стремиться.
Л. Рябцева
―
Напомню, что у меня в гостях еще есть актриса театра Александра Рыжкина. Саша, скажи, пожалуйста, вот сколько идут репетиции уже? С января, да? Над «Золушкой».
Александра Рыжкина
―
С сентября.
Л. Рябцева
―
С сентября. Ну, то есть уже почти полгода. Ты вот чувствуешь, тебе это помогает? Что собственно происходит, когда ты общаешься с людьми, у которых нет синдрома Дауна? Или у твоих коллег по спектаклю? Вот ты чувствуешь изменения? Какие они?
А. Рыжкина
―
… общаемся друг с другом, с ребятами. Ну, тут не только общение. И шутим, и смеемся.
Л. Рябцева
―
А вот с теми, кто нормальные, вот такие… Вот приходит Рита.
А. Рыжкина
―
Ну, как Рита… Это, конечно, для меня достижение, что я занимаюсь с Ритой. Мне хочется с ней заниматься. Мне с ней интересно. Я иду как на праздник к ней. Она добрая, внимательная.
Л. Рябцева
―
А другие ребята наверняка также считают, я думаю.
М. Ребецкая
―
Также…
А. Рыжкина
―
Они думают также как и я. Ничем не отличаются.
Л. Рябцева
―
Но все-таки вы же разные. Им…
А. Рыжкина
―
Может быть, по характеру.
Л. Рябцева
―
Характер. Да.
М. Ребецкая
―
Все ребята абсолютно разные. А что касается процесса, я могу сказать, что для меня это не меньшее наслаждение, чем то, о чем говорит Саша, потому что я как бы не чувствую, что… не чувствую каких-то трудностей в общении. Но я вижу их заинтересованность, и это дает просто фантастическую энергию для того, чтобы продолжать репетировать, потому что действительно мы очень много смеемся, очень много придумываем вместе. И это удивительное ощущение, когда ты понимаешь, что… Вот, ну, мы профессионалы. Я артистка ансамбля Игоря Моисеева. Когда ты с детства привыкаешь к тому, что ты должен добиваться идеального результата. Да? Этот перфекционизм, который в тебе с детства воспитывают как в профессионале, и все должно быть четко, ровно, отточено. И когда ты приходишь в театр и понимаешь, что ребята совершенно другие, и добиваться какого-то совершенного результата идеального, ставить перед ними какие-то задачи, которые ты перед собой поставил, и добиваться от них этого – это невозможно. Просто не получится. И тогда ты начинаешь просто все это отпускать, наслаждаться процессом и понимать, что в этих несовершенствах бывает гораздо более интересные результаты, чем те, может быть, которые… и более неожиданные, чем те, которые ты перед собой ставишь. И очень часто бывает, что у меня есть какая-то идея, задумка, которую я пытаюсь им объяснить, показать, какие-то движения поставить, а у них может это не получаться. Но на следующую репетицию они придут и сделают это по-своему. Это будет не хуже, наоборот интереснее.
Л. Рябцева
―
Ну, просто адаптируют под себя, да, получается? Ты… Все-таки вот вопросы о том, что с сентября идут репетиции, ты видишь изменения? Мне просто хочется понять, насколько это помогает ребятам. Ну, тебе-то само собой помогает с ними контактировать. Да? А им как? Что? Что ты видишь? Они раскрываются? Не знаю. Социализируются? Что происходит во время спектакля или репетиции?
М. Ребецкая
―
Ну, у каждого этот процесс протекает по-разному, потому что действительно ребята все очень разные. У каждого есть своя индивидуальность, свой темперамент, свой характер и свои способности. А что касается развития их какой-то техники актерской, пластической, то да, конечно, прогресс на лицо. Память, запоминание порядка движений, порядка номеров… Опять же я не жду от них каких-то действительно там поразительных результатов, но они все равно есть. То есть они очень сильно прогрессируют в этом плане, в техническом, и в эмоциональном они стали гораздо более открытые. Приходили мои художники, ребята, которые работают со мной над «Золушкой», и они видели ребят в самом начале проекта и вот сейчас спустя несколько месяцев, и они видят… Они отметили, что ребята стали гораздо более открытые, более восприимчивые. То есть какой-то действительно такой, не знаю, процесс расслабления – что ли? – произошел и, в общем…
Л. Рябцева
―
Почему «Золушка», кстати?
М. Ребецкая
―
Если честно, мне сейчас даже сложно вспомнить, почему я взяла именно «Золушку». Просто хотелось сказки и какой-то такой красивой трогательной истории… Да, наверное, в голове был такой очень трогательный спектакль о мечте, о любви…
О. Терещенко
―
Правильные слова. Именно правильно ты сказала. Это трогательно. Я помню, когда ты мне прислала смску, где ты сказала, что я хочу поставить «Золушку», вообще как это возможно. И вот именно 1-е, что было там написано, это было о доброте и трогательно, именно трогательно. Такое, чтобы это было что-то такое вот действительно светлое, доброе. Это то, что вот хотелось тебе. Потому, что я-то наблюдаю, я наблюдаю со стороны. И вот по поводу того, вот о чем Вы сейчас спрашивали, я могу сказать словами своих родителей, которые… Тоже я получаю смску, где родители мои пишут, нашего театра, наших артистов, потому что они тоже играют огромную роль, они приводят артистов на занятия, потому что не все у нас артисты могут сами приходить. Вот. И нужно сопровождение обязательно родителя. И я получила такую смску, сообщение, когда Рита пригласила всех родителей посмотреть, как идут репетиции, и они сказали: мы посмотрели репетицию и были удивлены и потрясены, как же много ребята сделали. То есть это же ведь не 1-й спектакль ребят. Была до этого и «Принцесса на горошине», и «Кармен», где тоже Рита помогала.
М. Ребецкая
―
Ну, да. И Сережа Фурсов, который поставил…
О. Терещенко
―
Да, про Сергея мы скажем тоже отдельно. Вот Сергей. Потому, что он именно… Вот то, что сейчас ты говоришь. Сергей – наш режиссер-постановщик спектакля «Кармен» и «Ромео и Джульетта». Он именно и говорит: «Вот я пришел к Рите на репетицию. У них там такая расслабуха, так все хорошо, так все наслаждаются. А я такой строгий. Я как Карабас-Барабас. Вот. Ну, я не могу, я должен…» Нужно, чтобы все было действительно потому, что…
М. Ребецкая
―
Сережа – педагог и очень много вложил в ребят. И на самом деле мне очень повезло, потому что они действительно во многом подготовлены. И у нас у всех просто свои методы работы и я очень многому научилась от Сережи и, в общем-то, смотрела на его работу, и думала о том, как бы я могла это сделать.
Л. Рябцева
―
Саша, кого ты играешь?
А. Рыжкина
―
Мачеху.
Л. Рябцева
―
О! Чудесно! Обожаю такие роли.
А. Рыжкина
―
Это не первая моя роль, так что мне не привыкать.
Л. Рябцева
―
Не первая?
А. Рыжкина
―
Нет, не первая.
Л. Рябцева
―
А в других тоже ты играла, да? В спектаклях?
А. Рыжкина
―
Ну, да.
О. Терещенко
―
Но не мачеху, а…
А. Рыжкина
―
У нас был спектакль «Травиата». Там я играла Валерию Валери. Это была смертельно больная. Потом Кармен. В «Ромео и Джульетте» я была кормилицей.
Л. Рябцева
―
Чудесная, мне кажется, роль.
О. Терещенко
―
А вот это чудесно. То, что я посмотрела Сашино то, как у них складываются отношения, у мачехи, я тоже немножко провела такую параллель с «Ромео и Джульеттой», ее роль кормилицы в «Ромео и Джульетте». Она потрясающе нашла себя, настолько отдалась этой игре. И действительно я ни минуты не сомневалась, видя ее на сцене, что она действительно вот от начала до конца она настоящая кормилица Джульетты. То есть настолько она была…
М. Ребецкая
―
Саше действительно очень подходит эта роль просто по ее качествам человеческим, потому что и на репетициях с другими ребятами она ведет себя как мама, обо всех заботится. Поэтому…
Л. Рябцева
―
Саша?
О. Терещенко
―
И даже когда к нам новый… Вот сегодня к нам пришел новый мальчик, она сразу взяла над ним шефство, чтобы легче ему было адаптироваться. Да?
М. Ребецкая
―
Ну, вообще мы старались подбирать роли именно по типу темперамента, по каким-то человеческим качествам.
Л. Рябцева
―
А сколько сейчас актеров работает над «Золушкой»?
О. Терещенко
―
Над «Золушкой» сейчас работает 11 актеров.
Л. Рябцева
―
А в театре всего больше?
О. Терещенко
―
А в театре около 30 человек вместе с подготовительной группой, где у нас старшие дети, которые готовятся… У нас хореографическая студия такая «Танцующий дом», которой руководит Сергей Фурсов, наш режиссер театра. И вот около 30 человек.
Л. Рябцева
―
А есть какое-то ограничение по возрасту? Или это только детишки? Или это только взрослые?
О. Терещенко
―
Ну, вообще в студию приходят дети от 5… Пользуясь случаем, приглашаем. Приходите, пожалуйста.
Л. Рябцева
―
Скажи название.
О. Терещенко
―
Да. Значит, название… Это адрес, наверное?
Л. Рябцева
―
Ну, как хочешь. «Открытое искусство» и при нем студия?
О. Терещенко
―
Да, да. Это наша студия «Танцующий дом». Вот руководитель Сергей Фурсов, о котором мы говорили. Вот. И от 5 лет, ну, по-моему, сейчас и 3 года тоже приходят уже дети.
Л. Рябцева
―
Ну, и здорово…
О. Терещенко
―
Да, вообще потрясающе совершенно.
Л. Рябцева
―
… прикоснуться.
О. Терещенко
―
И уже у нас уже много вот сейчас выпускники… Вот Арина, она выпускница студии. Вот сейчас она уже пришла играть в «Золушке».
М. Ребецкая
―
Да, но мы ищем и взрослых актеров.
О. Терещенко
―
Да.
М. Ребецкая
―
То есть у нас нет какого-то жесткого кастинга. Понятно, что мы встречаемся, с человеком общаемся, понимаем, получится ли у нас какой-то контакт или нет. На моем опыте еще не было никаких отказов. Мы прям всем рады.
О. Терещенко
―
Мы рады, рады, конечно. Вот также к нам пришел Влад…
М. Ребецкая
―
Кого-то мы сами находили совершенно случайно. Тоже такие поразительные случаи. У нас была с «Золушкой» история, что мы долго не могли найти главную героиню, и несколько месяцев мы репетировали без нее. И искали совершенно… как-то по интернету я пыталась найти каких-то девочек…
О. Терещенко
―
Долго. До января.
М. Ребецкая
―
Как-то не складывалось ничего. Потом совершенно случайно… Был фестиваль особого театра, и в зрительном зале увидела девушку молодую такую…
О. Терещенко
―
Нашу, особенную.
М. Ребецкая
―
Красивую, очень красивую. И подошла, познакомилась. И у нас теперь вот Маша играет роль Золушки. И все пошло, все срослось.
Л. Рябцева
―
Дмитрий Мезенцев спрашивает: «Легко ли работать с такими актерами?» Рит?
М. Ребецкая
―
Я на самом деле очень много слышу этот вопрос. И мои друзья, знакомые, они как-то вот… А как? Тебе, наверное, с ними тяжело. Как тебе вообще это все дается? Я помню первые свои репетиции, я помню, что ребята немножко были закрыты. То есть 1-й какой-то момент, может быть, и у меня внутри был какой-то страх, но я понимала, что они меня еще не знают, и была… немножко такая дистанция была. Но эта дистанция пропала буквально за две наши встречи, и очень быстро наладился процесс коммуникации. А что касается каких-то сложностей вот сейчас, например, ну, я могу сказать, что по опыту работы с детьми, потому что я много занималась, преподавала хореографию детям маленьким, и для меня это очень похожие вещи. Но не в плане того, что я как-то сюсюкуюсь с ними, я там с детьми маленькими в принципе как со взрослыми людьми разговариваю, но в плане поиска какой-то образной системы, то есть системы образов, с помощью которых я пытаюсь донести какие-то свои идеи и задачи перед ними поставить. Разве что с этой стороны я вот пытаюсь какой-то подобрать ключ, потому что, ну, бывают какие-то проблемы там с вниманием, сфокусировать внимание актера.
Л. Рябцева
―
Ну, да.
М. Ребецкая
―
Опять же все ребята разные, у всех разные способности. И вот, например, в случае с Сашей, я абсолютно с ней работаю как со взрослой артисткой. У меня не возникает никаких сложностей.
Л. Рябцева
―
Саш, будешь потом актрисой? Ну, есть планы продолжить карьеру? Или это хобби только?
А. Рыжкина
―
Нет. Почему?
Л. Рябцева
―
Будешь?
А. Рыжкина
―
Да, конечно.
Л. Рябцева
―
Хорошо. Очень дурацкий вопрос: а кто зрители? Кто обычно приходит на такие спектакли?
О. Терещенко
―
Это очень хороший вопрос на самом деле, потому что когда мы работаем тоже… Вот мы работали, можно сказать, три года с культурным центром «ЗИЛ». И вообще вот потрясающие ребята работают. Они, когда работают с таким проектом как мы, с особым театром, они хотят знать все, кто будет, какая публика. То есть что это за люди придут. И когда вот мы общались в этом процессе, ответственные за зал, они часто говорили, ну, родители, люди из этой же сферы, педагоги, преподаватели, из педагогического… естественно там дефектологи. Вот. Ну, да, когда мы только вот начали назад наши спектакли 3 года назад – это «Ромео и Джульетта», «Принцесса на горошине», говорили да, действительно. А сейчас уже оказывается, что к нам приходят люди, которые совершенно… То есть у них нет таких детей. Вот. Но им хочется прийти, они приходят. Кто-то друзьям сказал. Они были уже один раз. Если они уже были на спектакле «Ромео и Джульетта», они хотят еще, приведут своих друзей тоже. Вот. У нас тоже очень много друзей. У меня много моих подруг – такие женщины Великобритании. Я дружу с ними, так как я работаю в международном садике и знаю очень много школ, и американскую школу, и British school, и International school. Я, в общем, знаю очень много. И мы дружим. И поэтому очень много приходит моих подруг тоже, которые приходят с детьми, у которых по трое и по четверо детей. Да?
Л. Рябцева
―
Это программа «Чувствительно». Прервемся на краткие новости, рекламу и вернемся в студию.********
Л. Рябцева: 16
―
35 в Москве. Программа «Чувствительно». С вами Леся Рябцева. У меня сегодня в гостях половина, даже не знаю, одна десятая театра «Открытое искусство». Маргарита Ребецкая, режиссер и хореограф; Оксана Терещенко, директор и создатель театра, и Александра Рыжкина, актриса театра. Знаете, мне вот больше всего в этой истории со спектаклем «Золушка», с театром поражает то количество людей, которое над ним работает, потому что назвать, конечно, домашним нельзя этот спектакль, но все-таки 11 актеров не так уж и много. Надо сказать, небольшая труппа. Вот как эти люди, Вы друг друга нашли? Как находят Ваши театральные площадки? Вот объясните мне, я не знаю. Просто сумасшедшие люди собрались в одном месте и решили делать театр?
М. Ребецкая
―
Ну, примерно так. Да.
О. Терещенко
―
Да, если нашел один сумасшедший, то можно… Как-то все собираются вместе. Вот я думаю, Рит, ты сейчас скажешь про ребят, которые подобрались для команды.
М. Ребецкая
―
Ну, для меня… я действительно новичок в этом мире. Я начала работать с ребятами только с прошлого года в качестве ассистента. А когда задумывала свой проект, я тоже не понимала, как все это будет происходить. То есть у меня была опять же такая идея… Вот мы говорили до этого про аудиторию, что очень-очень хотелось расширить аудиторию, то есть сделать ее не только состоящей из зрителей особого театра, но и привлечь людей абсолютно разных для того, чтобы показать ребят такими, какими знаю их я, например. Для меня это совершенно колоссальное открытие. И поэтому очень хочется сделать такой качественный, красивый, если можно назвать, продукт.
Л. Рябцева
―
То есть это серьезный театр? То есть это не… вот еще раз говорю, не утренник в детском саду. Вот реальный спектакль, да?
М. Ребецкая
―
Да. Ну, поскольку мы профессионалы, и мы привлекаем к работе профессионалов и…
О. Терещенко
―
Достаточно.
М. Ребецкая
―
Да. Я стала искать художников, потому что была такая идея сделать, значит, живую декорацию, анимированную, чтобы вот этот задник, он играл роль не только там… не только показывал место действия, но и…
Л. Рябцева
―
Не только стена.
М. Ребецкая
―
Да, да. Но и только становился помощником, потому что понятно, что какие-то вещи с ребятами будет сложно реализовать и, ну, сделать, чтобы сделать большой спектакль, в общем, нужно искать какие-то дополнительные средства.
Л. Рябцева
―
А, кстати, это будет анимация?
М. Ребецкая
―
Да. И я начала искать художников, которые согласятся этим заниматься, совершенно не понимала, найду ли я таких. Не понимала, насколько это колоссально, насколько это трудно. Может быть, это не так трудно. Да? Там как-то в голове продумывала себе эту картинку. И все происходит совершенно случайно. Я встретила мальчика-художника, студента академии Гузнова Никиту Трубина, который познакомил меня со своей подругой Кристиной Галочкиной, которая учится во ВГИКе как раз на художника-мультипликатора. И это были ребята просто с совершенно горящими глазами, которые сказали… увидели ребят, увидели, что у нас получается, послушали музыку, которую мы нашли для спектакля, и сказали: «Да, да, мы будем обязательно работать». Кристина сказала, что весь ее курс ВГИКовский будет работать летом над этим спектаклем, потому что действительно колоссальный труд. То есть…
Л. Рябцева
―
Бесплатно же работают.
М. Ребецкая
―
Да. Ну, пока вот условия…
О. Терещенко
―
Пока да.
Л. Рябцева
―
Я говорю: сумасшедшие люди нашли друг друга.
М. Ребецкая
―
Потом моя подруга познакомила меня с художницей Ирой Турченко, художницей по костюмам, которая… У нее уже был опыт благотворительных проектов. Она работала с Хабенским над его вот этим спектаклем «Покорение Маугли». И Ира опять же просто заинтересовалась, и абсолютно понимая, что мы работаем на любых условиях…
О. Терещенко
―
… потрясающий и чудный человек…
М. Ребецкая
―
Она согласилась и ищет какие-то разные способы, экспериментирует. И мы очень быстро… Ну, действительно совпали как-то эстетически, просто поняли, что мы хотим друг от друга. Мы все приблизительно одного возраста. Вот. И, в общем, работаем такой командой, там устраиваем себе какие-то дедлайны, встречаемся несколько раз там в несколько месяцев и, в общем, обсуждаем там дальнейшие планы, рисуем эскизы.
Л. Рябцева
―
А есть партнеры какие-то у театра, у…
О. Терещенко
―
Ну, вот когда мне Рита сказала про то, что она хочет сделать свой спектакль «Золушка», я даже ни минуты не раздумывала, я знала, я просто поверила в ее эту идею. И тоже я разговаривала со своими друзьями в клубе Великобритании «Женщины Британии», рассказала им тоже об этом проекте и сказала, что вы знаете, вот я знаю, что вы много были на наших спектаклях, что вы были на «Ромео и Джульетте», на «Принцессе на горошине» и на «Кармен». Вот эта «Золушка», спектакль я должна была рассказать, а что же будет за «Золушка», спектакль. Вот. И я, не зная еще тогда это, потому что нужно было найти где-то деньги на материалы, хотя бы чтобы начать вот что-то такое, начало. Вот и я сказала, знаете, вы уже столько лет, сколько мы вместе, вот вы меня знаете, и сколько мы дружим, и сколько вы поддерживаете театр, я верю в этот спектакль, что он будет действительно необыкновенным, сказочным, добрым, и действительно это будет театр «Открытое искусство», Open Art Theatre. То есть все сейчас ждут с замиранием сердца, когда будет спектакль.
Л. Рябцева
―
Премьера в декабре?
М. Ребецкая
―
Да. Но это наш такой условный дедлайн, который мы для себя назначили, потому что какую-то надо конкретную цель иметь. Но мы понимаем, что есть процессы, которыми мы не готовы жертвовать. Мы репетируем 2 раза в неделю и, в общем, не хотим никого подгонять, не хотим делать нервы друг другу. Поэтому…
Л. Рябцева
―
Ну, нужно еще удовольствием получать
М. Ребецкая
―
Да, да. Абсолютно.
О. Терещенко
―
Конечно.
М. Ребецкая
―
Для нас это абсолютно равные цели. Да. И результат и процесс.
О. Терещенко
―
Ну, и, конечно, нельзя показывать там действительно, что еще не готово, сырость выводить на сцену. Естественно поэтому нужно все доделать. Вот.
Л. Рябцева
―
«Форпост».
О. Терещенко
―
Да. «Форпоста», да. Хочу сказать о наших партнерах. Да. Это, значит, партнеры не только, которые нам помогают. То есть надо собрать деньги на материал. То есть пусть это каждый дал понемногу, мы собрали. Это большое дело. Но это также и с помещением, где работать, где заниматься. И здесь тоже нам очень повезло, потому что когда только театр начал работать, нам заниматься было негде. То есть мы ездили, родители, артисты ездили в Химки в реабилитационный центр на улицу Чкалова, дом 4. Ездили в Ангелово в школу, где находится международная резиденция «Росинка», где я тоже там жила. Ездили ко мне домой, занимались. Пока вот действительно… Необыкновенная женщина была Валентина Пигульская, которая сказала так: «Оксаночка, а почему Вам не пойти на Тверскую в музей преодоления? Там такие замечательные люди работают. И они помогают действительно людям, у которых есть проблемы». И там действительно потрясающие работают специалисты. И я, как-то не веря уже, не веря ни во что, говорю, она меня просто потащила, мы пошли вместе. Я познакомилась с директором. Ну, как бы она так строго отнеслась и сказала, что Вы знаете, это интересно, и я даже как бы не зная, что нам дадут, позвонила мне буквально через неделю, сказала: «Так. Начинайте работать».
Л. Рябцева
―
То есть она просто дала Вам зал для репетиций, да?
О. Терещенко
―
Да. Начинайте работать. Хотя музей они…
М. Ребецкая
―
Музей там у них закрыт и…
О. Терещенко
―
Да, да.
М. Ребецкая
―
… они дают вот это время…
О. Терещенко
―
Только тогда, когда выходной день. Конечно, музей дал нам вот это необходимое… Если бы не музей, мы бы не выжили. Это был музей.
Л. Рябцева
―
Вы некоммерческая организация?
О. Терещенко
―
Некоммерческая организация.
Л. Рябцева
―
То есть как благотворительный фонд получается по сути.
О. Терещенко
―
Фонд? Нет, фонд собирает деньги для других. Вот. А мы должны делать наши проекты, которые сейчас у нас на данный момент – «Кармен», «Ромео и Джульетта», сейчас «Золушка», цирковое представление, «Коломбину» сейчас мы будем ставить по Гольдони. И, конечно, естественно организация некоммерческая. Это частное учреждение. Если театр не государственный, то он частный. Такая форма. Мы прошли все огни и воды, когда нас регистрировали. То есть там прицеплялись к каждому крючку в Министерстве юстиции. И в результате получилось название такое: театр культуры «Открытое искусство». Потому, что если это организация некоммерческая, должно прозвучать, что это именно в сфере культуры находится. Вот. То есть…
Л. Рябцева
―
Много всякой волокиты.
О. Терещенко
―
Да, много-много вот этой… Но мы прошли через это.
Л. Рябцева
―
Откуда финансы? Это пожертвования?
О. Терещенко
―
Ну, это… Да. Это собирают деньги вот наши друзья, и опять-таки есть программа, над которой мы работаем вместе. Такая совместная программа – это как вот «Женщины Великобритании». И также…
Л. Рябцева
―
Что такое «Женщины Великобритании»?
О. Терещенко
―
Это женский клуб.
Л. Рябцева
―
А! Понятно.
О. Терещенко
―
Где все жены, которые… вот мужчины, которые работают вот у нас. Да, тот же самый вот… Какие-то все организации там British, но это не знаю сейчас какие, мне это сложно сказать…
Л. Рябцева
―
Женский клуб.
О. Терещенко
―
Да, женский клуб. Они его сами учредили. Они сами хотят помогать. Но просто так получилось, что надо спрашивать всегда и не стесняться. А я вот стеснялась. И вот вдруг в один прекрасный день сказала: «Больше не буду стесняться. У меня вот есть мои друзья, пойду, их попрошу». И она говорит: «Оксаночка, а ты приди и расскажи об этом проекте». Я пришла, рассказала о театре. И действительно это сработало. И есть такой замечательный центр, вот как Иван Ургант, он показывал детей из этого центра лечебной педагогики. Значит, у нас тоже есть с ними совместная программа по развитию артистов. Вот творческая программа. Артистов с синдромом Дауна.
Л. Рябцева
―
А куда идет бюджет? На что нужно финансирование? На декорации, костюмы. Что еще?
О. Терещенко
―
Да, финансирование нужно. Декорации, костюмы, бухгалтерия. Вот потому, что на самом деле очень много работы. Если ты купил маленький чек, ты что-то купил, ты должен отчитаться, ты должен все это правильно провести. Для меня, конечно, для музыканта там в 3-м поколении, да? Для меня это очень сложно, и опять тут же повезло. Я когда вот делала регистрацию, это какое-то проведение, не знаю, этой рукой ведет… Потому, что были такие моменты, когда хотелось просто бросить, и уже руки опускались. И просто где репетировать? Вообще как выживать? Вот. И то есть… И надо ли это кому-то? А вот надо это именно нам, артистам нашим.
Л. Рябцева
―
Так нам или артистам? Мне кажется…
О. Терещенко
―
Нам, артистам. Потому, что я их вместе с собой я называю их «мы», мы вместе. Мы вместе команда. Конечно, это надо для них. Вот. Но и потом, знаете, как интересно, я вот иногда, когда у меня уже опускаются руки, я вдруг вот сяду, сижу в музее, и вдруг слышу, они играют без меня. Я не дирижирирую. Ничего. Звучит «Аве Мария». И я думаю: «Нет. Все. Мы будем дальше. Мы работаем. Это звучит. Это потрясающе. Мы будем дальше это делать. Мы будем заниматься». То есть…
М. Ребецкая
―
Да, просто Оксана не упомянула о тех сложностях, с которыми мы все-таки иногда сталкиваемся. То есть какие-то действительно есть контакты. Да? Какое-то финансирование. Но, скажем так, достаточно скромное.
О. Терещенко
―
Да.
М. Ребецкая
―
Но с помещением у нас тоже были проблемы.
О. Терещенко
―
Вот сейчас вот там…
М. Ребецкая
―
… со сценой тоже как бы все совершенно по-разному. И на это тоже нужно финансирование, потому что…
О. Терещенко
―
… бесплатно не будет…
М. Ребецкая
―
… играть регулярно. Да.
О. Терещенко
―
Да. Потому, что надо платить людям, которые работают. Звук, свет.
Л. Рябцева
―
А государство не помогает?
О. Терещенко
―
А?
Л. Рябцева
―
Государство не помогает?
О. Терещенко
―
Нет, у нас нет государственной поддержки. Вот у меня тут такая была… Тоже которые наши друзья, с которыми мы работаем, я работаю в детском саду «Little angels» - «Маленькие ангелы». Ну, тоже вот есть друзья, которые спрашивают. Ну, надо задавать вопрос президенту. А я говорю: «Вот если вы поможете нам провести этот вопрос, вот действительно довести его до ума, чтобы он действительно был вопрос, чтобы он родился, чтобы он был четкий от начала до конца, то, может быть, мы его и зададим на следующий год. Но пока мы не готовы. Надо все пройти, проработать все стадии, чтобы посмотреть действительно, как мы можем дальше жить». Есть театры обычные, самые нормальные театр Игоря Моисеева. Сколько театров? Много. Да? Но вот нет такого театра, у которого была бы государственная поддержка, в котором играют артисты с синдромом Дауна. А они могут играть также. У нас было обсуждение…
Л. Рябцева
―
Лучше, по-другому.
О. Терещенко
―
Да, да. Они могут играть по-другому, по-особенному, по-своему. Это тоже имеет право на жизнь. Вот у нас было обсуждение спектакля «Кармен» вот в социальных программах социального театра в центре Мейерхольда. Совершенно удивительный центр. Они делают там потрясающие программы. Вот. И говорили о том, что… а почему вы их так вот… У нас был макияж тоже. Вы хотите, чтобы они были красивыми. Я говорю: «Ну, все артисты хотят быть красивыми. Они же артисты».
М. Ребецкая
―
Конечно. Они точно также ждут костюмов…
О. Терещенко
―
Да, это Рита скажет.
М. Ребецкая
―
… выхода на сцену.
Л. Рябцева
―
Цветов в конце.
М. Ребецкая
―
Да, абсолютно.
Л. Рябцева
―
Поклонов.
М. Ребецкая
―
Ой! Цветы – это потрясающе.
Л. Рябцева
―
Сколько аудиторию Вы вот ожидаете, прогнозируете количество?
М. Ребецкая
―
Ну, вот в последний раз у нас был полный зал. У нас не было ни одного свободного места.
Л. Рябцева
―
Ну, сколько?
М. Ребецкая
―
значит, у нас было 100 мест. Мы поставили стулья. И сейчас…
Л. Рябцева
―
Достаточно, думаю.
М. Ребецкая
―
Да, да. То есть, ну, до этого как-то год назад, если смотреть, то с публикой, конечно, было очень тяжело. Вообще очень тяжело, чтобы вот пришли, поверили, ну, просто вот люди, которые не знают ничего о наших артистах. То есть…
Л. Рябцева
―
Ну, сейчас Вы заранее начали компанию. До декабря я думаю, что…
М. Ребецкая
―
Да, да. То есть мы прошли какую-то одну треть пути, мы поняли, что у нас все получается, все работает.
Л. Рябцева
―
Спектакль будет.
М. Ребецкая
―
Спектакль будет. Да.
О. Терещенко
―
Вот да.
М. Ребецкая
―
И мы сейчас на той стадии, когда мы хотим рассказать, что вот мы к этому готовимся. Да? Мы ищем какие-то дополнительные средства для поддержки, конечно, всего этого. Такая вот прям сверхзачада – найти полностью средства для выпуска всего спектакля и для того, чтобы потом в последствии с продажи билетов могли бы выплачивать нашим артистам, ну, что-то – да? – в качестве какой-то…
О. Терещенко
―
… поощрения.
М. Ребецкая
―
… материальной помощи.
О. Терещенко
―
Да, материальной помощи.
М. Ребецкая
―
Но фактически могло быть гонораром для артистов как…
О. Терещенко
―
Да, да. Безусловно.
Л. Рябцева
―
Ну, это же работа.
М. Ребецкая
―
Да, да. Форма работы, за которую они получают зарплату.
Л. Рябцева
―
Вы пожертвования запустили уже?
М. Ребецкая
―
Да, мы запустили.
Л. Рябцева
―
Я все пытаюсь Вас подвести к тому, что в прямом эфире можно попросить об этом или сказать об этом.
М. Ребецкая
―
Мы запустили страничку для сбора пожертвований в нашей группе на «Фейсбуке» и «ВКонтакте» есть ссылка на эту страничку. Она на «Яндексе». То есть это как…
Л. Рябцева
―
В поисковом запросе?
М. Ребецкая
―
Да, да.
Л. Рябцева
―
Высвечивается?
О. Терещенко
―
Да. Спектакль «Золушка» театра «Открытое искусство». Ну, в общем-то, да, вся информация есть в социальных сетях, в наших группах…
Л. Рябцева
―
В «Фейсбуке», «ВКонтакте». Даже есть сайт, но лучше на него не заходить. Я сегодня в нем очень долго копалась, его долго искала. Слушайте, но я к тому, что…
О. Терещенко
―
По поводу «Форпоста» я так и не сказала, что…
Л. Рябцева
―
Да.
О. Терещенко
―
Подвела, потому что «Форпост» – это, конечно, наш родной дом, потому что музей, мы там можем только по понедельникам заниматься, вот как Рита мне сейчас сказала. А «Форпост» – это, конечно, родной дом, который нас приютил. И это социально-педагогический комплекс «Форпост» в «Лужниках», это оплот вот всего самого такого доброго. Тоже вот они нас поддержали. Мы там уже 3 года занимаемся.
Л. Рябцева
―
Соответственно если вы можете помочь как-то театру «Открытое искусство», не обязательно финансово. Вам можно площадку предоставить.
О. Терещенко
―
Да, конечно. Безусловно.
М. Ребецкая
―
Да. Об этом, например, нам нужна помощь по пошиву костюмов. То есть наша художница, ей… Это такая колоссальная работа для нее. Она будет сама все это шить.
Л. Рябцева
―
На 10 человек.
М. Ребецкая
―
Если есть люди, которые умеют шить…
Л. Рябцева
―
Да, у нас есть чудесная коллега, я Вас, может быть, к ней подведу. Наташа Селиванова. Она шьет.
М. Ребецкая
―
Вот мы рады…
О. Терещенко
―
Это, конечно, эта работа… Естественно мы тоже просим. Вот например, у нас тоже, я вот Рите говорила, у нас тоже есть такие партнеры, которые нам дают обувь. И вот там были совершенно очаровательные сапожки, которые можно тоже одевать. Вот я подвожу к этому. У меня лежат коробочки, которые фирма «Лилиане» нам предоставила…
М. Ребецкая
―
Потом «Золушка»… Мы действительно запустили такую компанию, пытаемся это все как-то осветить, потому что мы хотим, чтобы это был не только спектакль. Да? Ну, например, даже на страничке нашей в «Фейсбуке» мы рассказываем историю этого проекта. То есть для нас важен как бы именно процесс создания. Мне кажется, это абсолютно входит вообще во всю эту историю, потому что это все служит той задаче, которую мы хотим реализовать, – показать людям, показать обычному зрителю, просто обществу людей с синдромом Дауна с такой более доступной стороны. Да? То есть какой-то…
Л. Рябцева
―
Чтобы не чурались, не пугались…
М. Ребецкая
―
Мы хотим, например, сделать какую-то сувенирную продукцию, какие-нибудь красивые открытки…
Л. Рябцева
―
Очень правильно.
О. Терещенко
―
Я вот это все поддерживаю настолько. Я уже, конечно, у меня возраст немножко… Я когда-то была тоже молодая с горящими глазами. Да? Но я настолько радуюсь, и я радуюсь вот этой команде, которая пришла. Да? Вот они все молодые, красивые. У них совершенно разные, другие идеи фонтанируют. Да? И я думаю, что наши артисты, вот они действительно как-то найдут новое что-то такое. Вот этот спектакль… Потому, что вот даже наши родители все говорят: это что-то такое другое.
М. Ребецкая
―
Скучно нам точно не будет.
О. Терещенко
―
Точно не будет. Да, точно не будет.
Л. Рябцева
―
Это все замечательно. Мы все успели сказать про страницы и про помощь. Ну, очень такой философский вопрос: нужны ли вообще подобные проекты? Дополнительные? Еще несколько театров? Насколько это актуально?
О. Терещенко
―
Вот интересно тоже по поводу, нужны ли. Да? Мы тут… Сергей Фурсов… Было награждение организации «Даунсайд Ап», награждал благотворительными премиями и смотрели, Сергей мне говорит, смотрели вообще, кто работает вот с нашими ребятами, которые у нас особенные, наши с синдромом Дауна. И, оказывается, не так много людей. То есть есть вот у нас арт-центр, который работает, но там вот у нас уже… вот я с ними занималась, они у нас такие уже пенсионеры. Есть «Театр простодушных». Да? То есть, конечно, нужны. Если эти люди работают, и если к ним идут вот артисты, которые… Для каждого естественно найдется местечко. Это понятно. Конечно, нужны, потому что детей у нас очень много. У нас маленьких много. Много, много, много.
Л. Рябцева
―
Вы всеми заниматься, конечно же, не можете.
О. Терещенко
―
Конечно же. И, конечно, если есть такие вот люди, которые делают это, я считаю, что… Ну, здесь опять-таки мое сугубо личное мнение, что все-таки это должно быть чистейшее благотворительное… То есть нужно сначала идти по зову сердца, а потом уже естественно… Питаться естественно святым духом никто не будет. Естественно.
Л. Рябцева
―
Ну, конечно.
О. Терещенко
―
Да? То есть молодые артисты… Но если человек нашел в себе силы и работает, делает это, не требуя за это бешеных каких-то гонораров, создавая. Да? Я, конечно же, считаю, что это просто… Это дорогого стоит.
Л. Рябцева
―
Есть «Театр простодушных», есть «Открытое искусство», есть «Круг». Да?
О. Терещенко
―
Есть «Круг-1», «Круг-2» с Андреем Афониным…
Л. Рябцева
―
Чем все это отличается, различается?
О. Терещенко
―
Ну, наверное, так что я сейчас… Мне сложно сказать…
М. Ребецкая
―
«Круг» больше работает еще с аутизмом.
О. Терещенко
―
С аутизмом. Да. Только совершенно с синдромом Дауна…
М. Ребецкая
―
Особая история.
О. Терещенко
―
Они уже очень много лет работают. Наташа Попова и Андрей Афонин совершенно потрясающие делают вещи. Мы тоже были на их спектаклях.
М. Ребецкая
―
Да, разные жанры, разные форматы. Мы такой совсем маленький театр на самом деле.
Л. Рябцева
―
А они большие?
О. Терещенко
―
Ну, нет, у них тоже…
М. Ребецкая
―
«Круг», мне кажется, достаточно большая организация.
О. Терещенко
―
Ну, нет. Также. Потому, что у нас если считать, что в театре человек 30, то есть занимается.
М. Ребецкая
―
А еще – извините, – такой момент. Это действительно, все эти проекты они инклюзивные. То есть на сцене присутствуют и обычные актеры, и актеры с синдромом.
О. Терещенко
―
Правильно. Да. Мы смотрели с тобой спектакль…
Л. Рябцева
―
Я тоже ходила на «Идиотов» в Гоголь-центре. Вот там…
О. Терещенко
―
В Гоголь-центре – да, да. Это…
М. Ребецкая
―
А. Рыжкина
―
Л. Рябцева
―
Вместе с театром, по-моему, как раз простодушных они делали постановку…
О. Терещенко
―
Они выступают…
М. Ребецкая
―
То есть это тоже такой особый жанр инклюзива, когда это действительно такое сочетание, – да? – обмен между профессионалами и вот ребятами с различными…
Л. Рябцева
―
Почему театры-то в итоге? Это самый удобный формат или почему? Я не знаю.
О. Терещенко
―
Ну, вот опять то, о чем я говорила, то, что в театре… они могут себя выразить, потому что они очень многогранные. У них нет вот этого стереотипного мышления. То есть у них нет логического мышления. Совершенно абстрактное. У них там в голове совершенно очень много всего.
М. Ребецкая
―
Очень-очень образное это все.
О. Терещенко
―
Образное. Правильно. Да, Рит. И поэтому, конечно, театр я считаю, что это форма… ну, конечно, и то, что я естественно… Вот это мое такое. То есть я родилась с этим театром. Я могла… Я «Кармен» смотрела, там если «Кармен» приезжала в Пензу, – я сама из Пензы, – то я ходила и смотрела ее там 5 раз. То есть это был маэстро Колобов дирижировал «Силу судьбы». Когда я увидела эти руки волшебные маэстро Колобова! Ой! Светлая ему память! Когда он наделал эту… фразу! И вот этот запах театра необыкновенный, совершенно потрясающий. Вот. И совершенно удивительное вот тут произошло у нас, Рита, ты знаешь. Мы тут провели в «Форпосте» встречу с пензенским театром. И причем удивительной личности женщина, которая… я была вхожа в ее дом. Вдруг она приезжает к нам в «Форпост». Вот. Это потрясающе. Мы сделали удивительную встречу. Насколько мир тесен.
Л. Рябцева
―
Насколько все друг друга… Вы складываетесь, как-то коммуницируете между собой…
М. Ребецкая
―
Да, мир действительно достаточно тесный. И, может быть, в силу опять же закрытости этой ситуации, потому что…
Л. Рябцева
―
Ты имеешь в виду тему?
М. Ребецкая
―
Да, да. Я рассказывала о том, что непросто бывает найти просто элементарно актрису, потому что надо… ну, не так часто встречаешь этих людей на улице. Я понимаю, что я…
Л. Рябцева
―
Они сидят дома, наверное. Им страшно.
М. Ребецкая
―
В большинстве случаев я…
О. Терещенко
―
Ну, есть там…
М. Ребецкая
―
… работать с ребятами, мне кажется, я не помню, когда в последний раз на улице так вот видела человека с синдромом.
Л. Рябцева
―
Самое интересное в этой истории – это то, что вот я Вас вижу, я Вас слушаю, с Вами разговариваю, я Вам верю. Это вот просто уже все. Да, я Ваша. И я понимаю, что Вы не ерундой занимаетесь. И, знаете, просто есть фонды, организации, очень многие такие ко мне приходят, они все во внутрь, все для себя, и занимаются какой-то ерундой. А когда Вас слушаешь, я понимаю, что Вы реально делаете театр. Это реально будет спектакль с реальными диалогами. Не утренник в детском саду, не какая-то ерунда со страничкой в «Фейсбуке». Да? А вот реально спектакль там в «ЗИЛе» или где-то. Неважно. Но я надеюсь и уверена, что у Вас все получится. Я Вам с этим еще и помогу к тому же.Наша последняя рубрика – анонсы от «Добра mail.ru». Саша Бабкина, привет! Завтра ярмарка «Праздник светлой Пасхи». В парке «Кузьминки» с 11 утра до 6 вечера фонд «Счастливый мир» устраивает большой благотворительный концерт. Это будет по весеннему яркий день для детей и их родителей, так обещает мне «Добро mail.ru». И все вырученные средства пойдут на лечение подопечного фонда – годовалого мальчика Яромира. Там будут выступать… Вообще будет огромный концерт. Будут выступать какие-то неизвестные мне попсовые группы, но для тех, кто очень любит, топайте в парк «Кузьминки».
И фонд «Вера» попросил рассказать о том, что 27 апреля в Москве пройдет благотворительный семейный праздник в поддержку тяжело больных детей. Все собранные средства пойдут на поддержку пациентов детского хосписа и их семей. Это будет сладкий день. Они проводят его уже в 7-й раз. И собственно туда можно прийти и с детками, и с бабушками, и с дедушками поесть разные кондитерские вкусности, сладости и так далее. И на сайте фонда «Вера» можно посмотреть, как это было раньше. И там будет и Ингеборга Дапкунайте, и всем известная Софико Шеварнадзе, наша журналистка, и еще много-много кто. В общем, 27 апреля можно поесть сладости вместе с фондом «Вера».
Это была программа «Чувствительно». Говорили про искусство, которое помогает. В гостях у меня был театр «Открытое искусство». Маргарита Ребецкая, режиссер и хореограф; Оксана Терещенко, директор и создатель театра, и Александра Рыжкина, актриса театра. Спасибо огромное. Услышимся через неделю.
М. Ребецкая
―
Спасибо.
О. Терещенко
―
Спасибо.
А. Рыжкина
―
Спасибо.