Что делать, чтобы не было сирот? - Олеся Деснянская , Елена Викторова - Чувствительно - 2015-03-14
14.03.2015
Что делать, чтобы не было сирот? - Олеся Деснянская , Елена Викторова - Чувствительно - 2015-03-14
Скачать
Леся Рябцева: 16
―
07 в Москве. С вами Леся Рябцева. У меня сегодня в гостях Олеся Деснянская, координатор программы «Профилактика социального сиротства» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», и Елена Викторова, координатор центра для матерей с детьми «Теплый дом», у которого совсем недавно был день рождения. По-моему, 14 февраля ему исполнилось…
Елена Викторова
―
Исполнилось 4 года.
Л. Рябцева
―
Ну, это уже прям супер возраст. То есть уже может ходить и говорить почти. Начнем с нашей 1-й рубрики.Совсем недавно у меня была в гостях создательница благотворительного магазина в Москве Даша, которая создала Charity shop на Новокузнецкой, 1. Так вот у нее появился брат. В Новосибирске открылся 1-й благотворительный магазин под названием «Носок». В «Носке» будут продаваться… Ну, во-первых, они будут принимать ненужные вещи у новосибирцев и отдавать их, и продавать малоимущим, получается, семьям и тем собственно, кому что-то будет нужно. Принести можно все, что угодно. Не только одежду и обувь, и бижутерию как в Charity shop, но и спортивный инвентарь, и технику, и вообще все-все. В общем, если нас слушают новосибирцы, они могут знать, что магазин «Носок» принимает все и вся. Если вы вдруг хотите чем-то поделиться, а потом это достанется кому-то, кому это очень нужно, в общем, welcome дивиться.
Правительство Москвы запустило программу – это новая модель семейного устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, работа по выявлению и оказанию помощи неблагополучным семьям для преодоления трудной жизненной ситуации, снижение числа случаев лишения родительских прав. Ну, собственно это, начиная уже тему сегодняшней передачи – профилактика социального сиротства. Другими словами: что нужно делать, чтобы не было сирот. И опять же правительство Москвы отмечает, что количество детей-сирот уменьшилось на 20 процентов. Ну, собственно так это или не так, наверное, ответит мне Олеся.
Олеся Деснянская
―
Здравствуйте! Давайте, наверное, в начале немножко скажем вообще о причинах социального сиротства.
Л. Рябцева
―
Давай.
О. Деснянская
―
Да, чтобы было понятней. Собственно говоря, такая проблема вообще существует не во всех обществах. Для этого обычно есть некий спектр причин, начиная с того, что это ослабление традиционной семьи, потому что если есть сильная традиционная семья даже ребенка… если от ребенка, например, отказываются его родители, или они такие по каким-то причинам погибают, то соответственно есть другие члены семьи, которые… Да. Это 1-й момент. 2-й момент – это вообще как бы принятие на уровне общества того, что, собственно говоря, сироты могут быть. Да? То, что от них могут отказаться и так далее, что родителям… Ну, как бы отсутствие поддержки со стороны общества, семьи, и наоборот как бы принятие того факта, что ребенка можно передать под опеку государства. Потому, что, например, известно, что в некоторых других странах там даже если у семьи все неблагополучно, подключается там, не знаю, подключается приход, подключается село, в котором живут, еще какие-то другие ресурсы. 3-й, конечно, момент – это экономическая ситуация в стране. Да? То есть очень многое зависит от того, какую поддержку семья получает со стороны…
Л. Рябцева
―
Финансовую.
О. Деснянская
―
Да. Ну, просто размер пособий, наличие, например, того же материнского капитала и какие-то другие моменты. Ну, и 4-й момент – это, собственно говоря, уже работа профессионалов, о том, насколько есть вообще поддержка неблагополучных семей, насколько развита инфраструктура, насколько есть помогающие организации.
Л. Рябцева
―
Какие это могут быть профессионалы? Это врачи?
О. Деснянская
―
Вы знаете, ну, это на самом деле очень большой спектр. На самом деле надо смотреть, вот если смотреть всю социальную среду в целом, то, во-первых, это поддержка для детей с особенностями развития, например. Да? То, что есть места, куда, собственно говоря, этих детей отвести, где они будут учиться, каким образом будут поддерживать семью. Это все то, что касается системы образования, что есть, ну, например, матери-одиночки могут, собственно говоря, куда-то этого ребенка пристроить, пока они выходят на работу. Это скорее про инфраструктуру. Если говорить именно про поддержку специалистов, то мы говорим о том, что есть специалисты, которые обучены, которые знают технологии, которые могут работать с определенными разными ситуациями. С ситуациями, когда в семье есть ребенок-инвалид. Ситуации, когда, например, есть какие-то сложные юридические запутанные вещи. Ситуации, когда мамы не справляются. Ситуации, когда, собственно говоря, есть какая-то семейная трагедия. Ну, в общем, там очень много…
Л. Рябцева
―
То есть ты сейчас объясняешь, почему собственно сироты появляются. В основном потому, что страшно. Потому, что вокруг может возникнуть какая-то проблема, а поддержку ты не чувствуешь.
О. Деснянская
―
В том числе это. Либо страшно, либо я не справляюсь. Да? У меня, может быть, нет никакого страха, есть просто ощущение, что я не справляюсь. Это…
Л. Рябцева
―
Не смогу.
О. Деснянская
―
Да, я не могу.
Л. Рябцева
―
Есть еще такой стереотип, что ребенку будет лучше и проще в детском доме. Но если, например, очень плохая финансовая ситуация в семье.
О. Деснянская
―
У нас на самом деле этот стереотип идет со 2-й мировой войны, когда действительно ситуация была такая, что многие семьи отдавали детей в детские дома, потому что они не могли их прокормить. Я вот лично знаю там поколение моих родителей, ну, как бы у меня пожилые родители, поколение бабушек, дедушек, ну, вот они… действительно есть случаи, когда вот мама из лучших побуждений отдавала детей в детский дом просто для того, чтобы они не умерли с голоду. Ну, вот поэтому такая идея, собственно говоря…
Л. Рябцева
―
На сайте опять же Вашего фонда – фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» - говорится, что в детских домах ребенку иногда живется материально лучше, чем у родителей, однако процент успешной социализации выпускников остается прежним: менее 30 процентов. То есть социализация – это то, что… чем он занимается после детского дома. Правильно? То есть…
О. Деснянская
―
Ну, это на самом деле сможет ли он жить дальше.
Л. Рябцева
―
Но вот получается, что…
О. Деснянская
―
Да, сможет ли он построить семью, выучиться, работать. То есть какие-то простые вещи. Сможет ли он выжить. На самом деле очень часто речь идет даже о том, сможет ли он жить, потому что большое количество выпускников сиротских учреждений, они так или иначе… жизнь заканчивается в очень молодом возрасте по разным причинам.
Л. Рябцева
―
Ну, а соответственно оставляя ребенка в семье даже с плохими условиями, есть шанс, что он социализируется и как-то выбьется куда-то.
О. Деснянская
―
Потому, что на самом деле самое важное, что должно быть у ребенка – это наличие персонального взрослого, который о нем заботиться.
Л. Рябцева
―
Tutor, воспитатель, родитель.
О. Деснянская
―
Tutor – это не то слово. Некий… ну, вот действительно человек, который о нем заботится, фигура привязанности как ее громко называют психологи. В детском доме такой возможности нет обеспечить каждому ребенку…
Л. Рябцева
―
… нянечка одна на минимум 15 человек.
О. Деснянская
―
И они постоянно меняются.
Л. Рябцева
―
Меняются. У них же сменная работа. Ну, да, все правильно. Вот хорошо. Проблему мы обозначили. Что нужно делать, чтобы соответственно сирот было меньше? Хотя бы не появлялось больше, нежели их сейчас.
О. Деснянская
―
Ну, смотрите, на самом деле это про три наших основных направления в нашем фонде.
Л. Рябцева
―
В фонде.
О. Деснянская
―
Да. Вот есть у нас помощь в учреждениях. Это когда дети, собственно говоря, уже в сиротских учреждениях. Но мы сейчас говорим не об этом. А дальше есть два больших направления: либо детей устраивать в приемные семьи. Вот у нас есть такая большая программа, которая занимается этим. Либо соответственно помогать кровным семьям, чтобы они не попали соответственно в сиротские учреждения. То есть как бы до входа туда и пытаться их оттуда вывести. Ну, вот собственно говоря, что мы и делаем. Причем обе эти программы важны, обе нужны. И на самом деле в любой нормальной социальной системе они работают в тесной взаимосвязи.
Л. Рябцева
―
Что по поводу направления, когда Вы отговариваете мам не отдавать ребенка в детский дом? Как это выглядит?
О. Деснянская
―
Смотрите, оговаривать здесь неправильное слово, потому что мы помогаем ей то, что называется, принять взвешенное решение. Да? Ну, вот выглядит это следующим образом: есть роддома Москвы и Московской области, с которыми у нас есть либо устные, либо письменные договоренности, ну, в форме договоров о том, что в случае потенциального отказа они звонят и вызывают наших специалистов.
Л. Рябцева
―
Это здорово. Это удобно. А много больниц таких в Москве?
О. Деснянская
―
Ну, Вы знаете, мы работаем где-то, наверное, с 6-7 роддомами. Временами бывают какие-то сигналы, которые поступают вот, например, внезапно. Да? Мама сама, например, узнала наш телефон, позвонила или еще что-то. Ну, вот если в среднем, то где-то 6-7.
Л. Рябцева
―
И что происходит? Вот к Вам поступает звонок и потом?
О. Деснянская
―
А потом наш психолог оперативно, обычно в тот же день, потому что выписывают на следующий. Она срывается и едет соответственно в больницу, консультирует маму. То есть общается с ней и помогает ей понять причины, по которым она отказывается, можно ли с ними что-то сделать. Ну, например, там если ей некуда идти или ей нечем кормить ребенка, то мы тогда можем оказать поддержку. Если на самом деле ей этот ребенок просто не нужен, ну, такое тоже бывает. Да?
Л. Рябцева
―
Бывает. Да.
О. Деснянская
―
То здесь это ее как бы свободное решение, она имеет полное право с этим решением остаться. Наша задача не в том, чтобы поставить галочку, чтобы она сохранила ребенка. Наша задача – поддержать там, где есть ресурс на то, чтобы быть матерью
Л. Рябцева
―
Статистика есть какая-то? Насколько фонд эффективен?
О. Деснянская
―
Вы знаете, ну, по мировой всей статистике где-то две трети отказов удается предотвратить. Ну, вот.
Л. Рябцева
―
Что значит «мировой»? В смысле Вашего фонда? Или мировой, всемирный?
О. Деснянская
―
Я имею в виду, что вот по, собственно говоря, России… нет, даже… Прошу прощения. Мне кажется, я ошиблась, что где-то одну треть отказов можно предотвратить. Но по нашей внутренней статистике все-таки больше, потому что у нас много обращений именно от женщин от самих, не только от родильных домов, от самих женщин, которые не хотят отказываться, но им, собственно говоря, некуда идти. Благодаря тому, что они присутствуют, статистика вырастает. Поэтому вот именно у нас можно сказать про две трети отказов, мы где-то предотвращаем.
Л. Рябцева
―
Вы знаете, номер для смс-сообщений 985 970 45 45 и твиттер-аккаунт «Вызвон». Вдруг у вас будут вопросы или какие-то свои идеи о том, что нужно делать, чтобы не было сирот, или что лично вы делаете. Ну, вдруг нас слушает кто-то из волонтеров. Слушатель написал: «Не вините общество, что оно спокойно относится к институту сиротства, потому что все помнят 37-й год. Детишки в детский дом, расстрелы, репрессии и так далее. После войны сиротство расцвело». Ну, вот то, что при живых родителях дети в детдомах – это говорит о нищете и асоциальности большой части населения. Вот так ли это, кстати? Сейчас же кризис на дворе. Вот насколько, ну, вообще ужесточилась вот эта ситуация?
О. Деснянская
―
Ситуация меняется, и мы это видим по количеству обращений. Те семьи, которые раньше, например, держались на некоем уровне, они уже спешат к нам обратиться, потому что они либо уже не справляются, либо понимают, что не будут справляться в ближайшем будущем.
Л. Рябцева
―
Потому, что снижаются зарплаты, идет увольнение, или там растут цены.
О. Деснянская
―
Да. Собственно говоря, те же наши пособия, они совершенно как бы не меняются. Ну, да, я имею в виду государственные пособия.
Л. Рябцева
―
А это большие цифры? Сколько платят за ребенка?
О. Деснянская
―
Ну, смотрите, по Москве, например, Московской области 5 тысяч рублей до полутора лет. Ну, вот пособие для мамы соответственно, а дальше, по-моему, тысяча рублей где-то на ребенка.
Л. Рябцева
―
После 5 рублей?
Е. Викторова
―
После полутора вообще не получают пособие.
О. Деснянская
―
Нет, после полутора, если мать-одиночка, она, по-моему, получает 800 рублей или тысячу рублей. Там зависит… там просто, понимаете, сложная система. Где-то региональные выплаты, где-то еще что-то. Ну, порядок такой, в общем.
Л. Рябцева
―
Вот давайте вернемся к истории о том, как нужно помогать определиться маме. А если мама не одна, а с мужем. И вот они вдвоем сомневаются. Психолог же, ну, как-то в роддоме папу может не застать. Или все-таки у Вас есть какие-то программы для двоих, что называется?
О. Деснянская
―
Ну, смотрите, мы очень гибкие и живые. Да? Поэтому то, о чем вы говорите… Чаще всего будет ситуация, например, ребенок родился с нарушениями развития. И тогда естественно, что наш психолог может, например, предложить родителям… Вот ситуация: ребенок родился с нарушением развития. Его перевели в специальную больницу, где он проходит специальное обследование и так далее. Маму уже выписали. Мы естественно можем предложить двум родителям пройти консультацию нашего специалиста, чтобы они поняли, что есть ли у них действительно ресурсы на то, чтобы воспитывать ребенка, потому что у нас очень много мифов, например. До сих пор очень многие считают, что ребенок с синдромом Дауна – это растение.
Е. Викторова
―
Л. Рябцева
―
Кстати, хотела это сказать. У меня как раз прошлая или позапрошлая передача была как раз о фонде «Даун Ап сайд»…
О. Деснянская
―
«Даунсайд Ап». Мы с ними давно и плотно сотрудничаем.
Л. Рябцева
―
И как раз в гостях была мамочка, которая рассказывала, что когда… ну, собственно во время родов к ней пришел врач и сказал: «Знаете, Вам лучше не оставлять этого ребенка, ребенка с синдромом Дауна». И, ну, ей как бы было очень тяжело, потому что ее отговаривали, потому что существуют мифы, что ты с ним не сможешь жить, у тебя не будет жизни, он не выживет и так далее, он монстр, ужас. Ну, это да, это катастрофично.
О. Деснянская
―
Ну, вот ровно об этом, собственно говоря, я и говорю. Обычно именно в этих случаях мы можем консультировать, например, полную семью. Не часто у нас такие ситуации бывают, но…
Л. Рябцева
―
То есть обычно одиночки это?
О. Деснянская
―
Ну, конечно.
Е. Викторова
―
Да. Чаще всего да, матери-одиночки.
Л. Рябцева
―
Поскольку Лена общается собственно с мамами напрямую в «Теплом доме»…
Е. Викторова
―
У меня в основном все там матери-одиночки.
Л. Рябцева
―
Что они чувствуют? Я понимаю, что им страшно. Но что больше всего пугает маму, что она решает отдать ребенка, а Вы соответственно вот… Какая доля профилактики? Вы понимаете, да? Вот что именно нужно, ну, как бы в чем ей помочь, что в голове должно перещелкнуть?
Е. Викторова
―
Ну, у нас вообще получается, что если мама хочет сохранить ребенка, но ее пугает то, чем она будет кормить, где она будет жить, как она будет… во что одевать ребенка. Вот этот момент как раз и пугает ее, что… если это она хочет оставить ребенка. Но она понимает, что у нее нет никаких перспектив и в данный момент она, ну, просто в растерянности.
Л. Рябцева
―
Обычно это малоимущие семьи или одинокие девушки.
Е. Викторова
―
Это одинокие девушки, поскольку нет никакой поддержки и нет никакой семьи. Я имею в виду родительской семьи. Либо ее совсем нет, либо они ее не готовы принять с ребенком. Либо это девушка, которая работала, но забеременела, и ее уволили. Или там она снимала квартиру, у нее денег теперь на то, чтобы снимать квартиру… ее попросили оттуда уйти. Что-то вот такие ситуации, когда просто некуда пойти.
Л. Рябцева
―
То есть по сути мамам хочется почувствовать поддержку, что они не одни, что есть какой-то фонд или люди, друзья, неважно, это может быть даже не родной человек, который им подскажет что делать. Как Вы им помогаете? Вот Вы находите ей работу? Даете денег?
О. Деснянская
―
Ну, на самом деле есть такая технология, называется технология ведения случая. Ну, вот. А по-русски выражаясь, мы подходим индивидуально. Да? Вот есть мама, у нее есть некая проблема. Обычно это ворох проблем: юридические, там негде жить, нечем кормить ребенка, не во что одеть. И мы стараемся с ней выстроить некую стратегию, при которой она сможет в дальнейшем сама растить этого ребенка, и решаем те задачи, которые перед ней стоят. Нечего одеть, значит, помогаем найти вещи. Нечем покормить, значит, соответственно даем продукты на тот период, когда это нужно. Да? Не оформлены документы, помогаем оформить документы.
Л. Рябцева
―
То есть не разово помогли и забыли, а Вы помогаете, пока не хватает продуктов…
Е. Викторова
―
Пока у нее есть необходимость и потребность в оказании помощи, пока она сама не поймет, что она все, готова самостоятельно жить, и ей не нужна никакая поддержка, мы ей оказываем помощь.
Л. Рябцева
―
Но государство при этом выплачивает 5 тысяч рублей в месяц, и этого не хватает. Ну, то есть я пытаюсь понять, что нужно еще сделать, чтобы проблема как-то постепенно…
О. Деснянская
―
Что изменить на уровне мамы или на уровне государстве?
Л. Рябцева
―
Вообще общества, фонда, мам. Не знаю. Вот мне кажется, это же массовое какое-то сознание.
О. Деснянская
―
Смотрите, это разные задачи. Во-первых, должно быть некое изменение общества в целом. Я бы сказала, что общество должно быть неравнодушным к другим, что ты видишь, например, человека, который рядом с тобой плохо живет, ты пошел, отнес ему детские вещи. Ну, такие вот вообще простые вещи. Некое принятие таких людей. Да? Еще должно быть понимание того, что вообще эта задача важна для государства, что с этим нужно что-то делать. То есть это формирование бюджета, который учитывает необходимость выплаты пособия, которое позволяет, скажем так, воспитывать ребенка. Это система дошкольных учреждений, которые будут позволять родителям отправлять туда ребенка и выходить на работу, если это одинокая мама, например. это должна быть соответствующая медицина, система здравоохранения, которая будет поддерживать маму с ребенком-инвалидом, например. Это должен быть профессионализм сотрудников всех этих служб. Ну, то есть как бы много моментов. Что касается, например, НКО, то главный, наверное, момент, чего бы мы хотели, мы бы хотели экономической поддержки от государства, потому что…
Л. Рябцева
―
Фондам нужно помогать.
О. Деснянская
―
Да, фондам тоже нужно помогать, потому что текущая деятельность – это, к сожалению, та вещь, которая плохо финансируется.
Л. Рябцева
―
На сайте опять же фонда нашла кейс, материал о том, что есть определенные истоки, причины социального сиротства, то есть почему они появляются. И мы обсуждали как раз там экономическую, общественную, семейную, а есть проблема психологическая. И я сегодня узнала опять же из этого материала с Вашего сайта, что если у человека вообще нет будущего в голове, то есть он не представляет свое будущее, то он и не возится с детьми ни со своими, ни с чужими, и он если как бы не видит себя мамой, даже беременные девушки, когда не видят себя мамой, в будущем не представляют себя, не ассоциируют как маму, они когда он рождается, не готовы. Они как бы, не знаю, им в голову ударяет эта реальность, они начинают находиться в панике. Что же делать? И вот собственно фонд же может… Ну, как вот? Что вот помогает? Он им говорит: «Мама, успокойся. Все получится». Не обязательно должна быть малоимущая. Она может быть просто растерянной. Ну, психологи, чем они…
О. Деснянская
―
Ну, смотрите, это как раз… скажем так, спектр социальной психологической работы. Вот представьте, что Вы растерянная мама, вообще не понимаете, что делать с этим ребенком, куда идти и как Вы будете…
Л. Рябцева
―
Как мыть, как с ним заниматься?
О. Деснянская
―
Не только как мыть. Вы не знаете, что есть, где жить, как это, как я его вообще выращу. Конечно, в такой ситуации, а тебя… и ты понимаешь, что ты можешь его отдать государству, и он будет жить в прекрасном детском доме, в котором везде телевизоры стоят. Да?
Л. Рябцева
―
Ну, да.
О. Деснянская
―
Поэтому наша задача дать маме некое будущее ее как матери. Это психологическая работа. То есть помочь ей выстроить отношения с ребенком, понять, как за ним ухаживать, понять, как он реагирует, понять какие… что она может ему дать, понять значимость себя как матери для ребенка. Это то, что касается психологического блока. Дальше выстроить все остальное, то есть какие документы оформить, там не знаю, можно ли… Ну, то есть это некая смесь разных работ, которая должна ей дать некий образ будущего, как я…
Л. Рябцева
―
… такая бытовщину, ну, вот прям бытовые вопросы.
О. Деснянская
―
Иногда да. Иногда это про все…
Л. Рябцева
―
То есть отказываются только из-за этого? Не из-за того, что у них великое ощущение, что я мама, и что я ради ребенка вообще на все…
Е. Викторова
―
На самом деле два разных таких направления, что отказывается, потому что действительно она видит, ну, не видит для себя какого-то выхода, но она хочет при этом оставить ребенка.
Л. Рябцева
―
Да, да.
Е. Викторова
―
А другой вариант, что он просто ей не нужен в силу там каких-то своих причин. Ну, просто он не нужен, этот ребенок. Это основная мера…
Л. Рябцева
―
Даже если есть, где жить?
Е. Викторова
―
Она просто не хочет. Вот как раз этот момент мы тогда не заставляем.
Л. Рябцева
―
… проблемы – вот как донести до мам, до молодых девушек, до моих ровесниц, даже до меня, что как бы ненормально… не надо отказывать. Это же по сути, это же будет одним видом из профилактики социального сиротства.
О. Деснянская
―
Несомненно. Но это, к сожалению, не то, что можно сделать сразу за консультацию в роддоме, это то, что растет, то, что на самом деле формируется у человека в его базовой семье. И для того, чтобы это было, ну, у большей части населения, нужно поддерживать семьи. Да? Должна быть… Дальше мы опять возвращаемся к…
Л. Рябцева
―
К началу.
О. Деснянская
―
Да, к социальной поддержке, собственно говоря, семьи как таковой.
Л. Рябцева
―
Но фонд же вот… Давайте обратно ко всем направлениям. Есть направление – детишкам помогаете, которые уже в детских домах. Есть помощь тем, кто решил отказаться.
О. Деснянская
―
Помощь кровным семьям.
Л. Рябцева
―
А есть, когда Вы пытаетесь оформить ребенка в приемную семью.
О. Деснянская
―
Когда мы… Да. То, что называется содействие семейному устройству. То есть как бы мы стараемся сделать так, чтобы дети, которые находятся уже в учреждениях, жили не в учреждениях, а в приемных семьях.
Е. Викторова
―
Л. Рябцева
―
«Жилья нет в стране, - пишет наш слушатель, - в двушках, в хрущобах живут бабушка, дедушка, дочь с мужем, дочка 18 лет, которая рожает, и должна сюда же принести младенца. Как?» Ну, я не знаю, как. Мне страшно представить такие истории. Вот мы сейчас начнем разговаривать собственно о «Теплом доме». Лен, ты как координатор этого центра расскажи, пожалуйста, что это. Это помещение? Это отделение? Это дом? Это гостиница?
О. Деснянская
―
Е. Викторова
―
Это дом. Он находится в Подмосковье, в Пушкино. Ну, это прям такой большой дом. Он рассчитан на 6 женщин с детьми, в котором они собственно находятся круглосуточно. И там живут. С ними все время находится администратор и сотрудник фонда. И они там строят свой быт. То есть они там живут, женщины, в разное время, ну, в зависимости от того, сколько нужно для решения именно ее проблемы. Это может быть две недели, может быть год. То есть у нас нет жестких сроков, которые они могут жить. Собственно как раз этот момент, это помогает решить ту проблему, что девушке некуда пойти. Она не хочет отказываться от ребенка.
Л. Рябцева
―
Ну, если ей негде жить…
Е. Викторова
―
… потому, что ей негде жить. В том случае можем предоставить ей возможность жить, возможность… естественно они там питаются.
Л. Рябцева
―
Там и кухня, и…
Е. Викторова
―
Они… Да, там есть кухня. У них есть дежурства по кухне. Они готовят это все. Ну, то есть у них быт, они вот эти моменты они сами самостоятельно строят.
Л. Рябцева
―
Сколько там девушек сейчас?
Е. Викторова
―
Сейчас пятеро.
Л. Рябцева
―
И у каждой по одному ребенку?
Е. Викторова
―
Нет. У нас две беременные девушки там сейчас. У одной девушки двое детей. И две девушки с маленькими детьми.
Л. Рябцева
―
А сколько были… Это же не резиновый центр. Сколько там может быть мам или…
Е. Викторова
―
Одновременно там не может быть больше шести. Там рассчитано только на 6 человек. Поэтому, к сожалению, мы не можем…
Л. Рябцева
―
Небольшой, да?
Е. Викторова
―
Да. Там сам дом-то, он, может быть, и большой, но комнат там на шестерых рассчитано.
Л. Рябцева
―
Что они еще делают? Вот они живут в этом центре, а фонд им еще как-то помогает? Или все? Они там живут и…
Е. Викторова
―
Ну, для них на самом деле проходит определенная работа. С ними работает психолог. Психолог ведет для них группы. Это обучающая группа. Как раз там как ухаживать за ребенком, какие-то такие моменты она им рассказывает. И она работает над – как сказать? – над формированием привязанности к ребенку, учит их вот таким моментам… ну, в общем, детско-родительские отношения они рассматривают. И другой момент тоже, что… терапевтическая такая, потому что у них есть куча разных психологических сложностей и силу того, что у многих девушек сложная жизненная своя история, и это тоже необходимо так или иначе решать для того, чтобы она эффективно дальше жила. Юрист с ними работает, потому что опять же это часто какие-то юридические проблемы. Вот. И различные обучающие мастер-классы развиваем, когда их там учат вязать, шить, что-то готовить.
Л. Рябцева
―
Мы с тобой подробнее поговорим об этом во 2-й части. Заодно расскажешь, как они там шьют. Может быть, это можно где-то продавать типа в Charity шопе. Программа «Чувствительно». Говорим о том, что делать, чтобы не было сирот. А сейчас прервемся на новости, рекламу и вернемся в студию.*****
Л. Рябцева: 16
―
35 в Москве. С вами Леся Рябцева. У меня в гостях Олеся Деснянская, координатор программы «Профилактика социального сиротства», и Елена Викторова, координатор центра для матерей с детьми «Теплый дом». И мы говорим о том, что нужно делать, чтобы не было детей-сирот, и говорим о центре временного пребывания «Теплый дом». Вот собственно во время перерыва мы начали обсуждать, насколько же это временный центр временного пребывания. У Вас там сейчас 5 девушек. А за всю историю дома прошло девушек?
Е. Викторова
―
36, если не ошибаюсь…
О. Деснянская
―
38 уже после последних 2-х. Да.
Е. Викторова
―
… которые заехали прям буквально на прошлой неделе.
Л. Рябцева
―
То есть всего 38?
Е. Викторова
―
Да.
Л. Рябцева
―
И ни одна из них… не было такого, чтобы зависла там, и вот все 5 лет, сколько существует Ваш проект, и она там осталась и живет с начала до конца.
Е. Викторова
―
Нет, у нас максимум полтора года была девушка. Там действительно была очень сложная ситуация. Ну, вот у нее, собственно говоря, был очень низкий уровень образования, очень низкий уровень социальной компетентности, проблемы со здоровьем там и так далее. Но, тем не менее, сейчас вот она на родине, работает, устроила ребенка в сад, чем мы все очень гордимся. Но мы помогаем ей до сих пор с арендой жилья, потому что хотя она имеет право на собственное жилье как выпускница сиротского учреждения, тем не менее, все равно ей ничего не выделяют, потому что там ничего не строится.
Л. Рябцева
―
По поводу финансов, которые нужны Вашему фонду: можете отправить смс на короткий номер 3116. Текст сообщения на английском языке ОТК – три буквы ОТК – пробел и дальше сумма. То есть смс на номер 3116, сам текст сообщения: ОТК пробел и, например, 500. И собственно в фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» попадет и туда дальше и в центр «Теплый дом». Хорошо. Ну, а если все-таки, ну, вот полтора года она там сидела, а остальные сидят или живут…
Е. Викторова
―
Разные абсолютно сроки, потому что с каждой девушкой прям почти можно сказать в 1-ю… сразу же в начале в первые дни составляется план по выходу из трудной жизненной ситуации. Тут может быть…
Л. Рябцева
―
Я тоже так хочу. Можно?
Е. Викторова
―
Там, в общем, мы составляем этот план, в котором прописано то, что можем сделать мы со своей стороны, то есть у нас есть юрист, психолог, координатор и администратор. Да? Это сотрудники. Те, кто работают с девушками. И естественно прописано, что девушка будет делать для того, чтобы она со своей стороны вышла, потому что если мы что-то ее будем тянуть, предлагать, а она, например, не хочет…
Л. Рябцева
―
Она подписывает договор.
Е. Викторова
―
Мы подписываем договор с девушкой и соответственно подписываем этот план. И по этому плану прямо каждый понедельник мы смотрим, что сделано, что не сделано. Соответственно если она ничего не предпринимает для этого, то, может быть, надо либо менять план, пересматривать, искать какие-то другие варианты. Но так, чтобы она сидела и прям ничего не делала для выхода из своей ситуации, нет, такого не бывает.
Л. Рябцева
―
Есть правила проживания в доме?
Е. Викторова
―
Конечно, есть правила, потому что да, без них совсем никак, поскольку они, во-первых, сами хотят… сами себе готовят. Они убираются по дому, там мусор выносят. Это по быту. Но есть определенные правила поведения, что это и уважительное отношение, и там не брать чужие вещи. Ну, то есть какие-то такие… ну, это естественно прописано.
Л. Рябцева
―
А если нарушение?
Е. Викторова
―
Если нарушение, то может быть как бы предупреждение устное. Да? И есть предупреждения, которых прям нужно получить три, и тогда нам приходится с девушкой расставаться из-за…
Л. Рябцева
―
Потому, что она не выполняет какие-то условия.
Е. Викторова
―
Да, она не выполняет какие-то условия или там жестоко относится к своему ребенку, или там употребление алкоголя. Ну, что-то какие-то вот такие вещи…
Л. Рябцева
―
Бывали случаи?
О. Деснянская
―
Да, бывали. Как в любой работе, собственно говоря, бывают сложные ситуации.
Е. Викторова
―
Вот поэтому они как раз, правила, меняются. Что-то может дополняться, что-то меняться, поскольку мы все-таки фонд… организация, то мы в этом плане гибкие, сталкиваемся с какой-то ситуацией и добавляем быстренько что-то в план.
Л. Рябцева
―
На сайте фонда «Волонтеры в помощь сиротам» нашла на странице собственно центра «Теплый дом», нашла несколько статистических данных. Во-первых, что каждая 3-я мама, отказывающаяся от своего ребенка, может, изменить свое решение, если ей вовремя помочь, и к ней придет психолог.
О. Деснянская
―
Да, ну, это вот то, что я говорила, что у нас на самом деле наша внутренняя статистика, она сильно повыше, конечно.
Л. Рябцева
―
Одна из основных причин отказов от новорожденных детей – это отсутствие у матерей жилья или непригодность его для жизни. Собственно для этого был создан проект «Теплый дом». С января 11-го года Вы помогли – здесь написано, – 25 женщинам. Ну, уже 38?
О. Деснянская
―
Да. Просто не обновили сайт…
Л. Рябцева
―
… обновить сайтик. И тут написано, что девочка, которая не осталась в роддоме или детдоме, которую мама забрала, и которой Вы помогли, она никогда не повторит судьбу своей мамы. Да? Такая логика?
О. Деснянская
―
Но да, то есть на самом деле, как часто говорит Елена Ольшанская, наш президент, мы работаем на 3-е поколение, чтобы соответственно уже у ребенка этого ребенка все было вообще совсем по-другому.
Л. Рябцева
―
А чем вот… Тут сообщение приходит из… от слушателей: «Тысячи одиноких мам сейчас в отчаянии, а государство ничем не помогает». И все-таки государство помогает чем-то кроме выплат? И есть ли какие-то программы, психологи, ну, вот кроме правительства Москвы, о котором я говорила.
О. Деснянская
―
Ну, скажем так, зависит от региона. Конечно, в Москве значительно больше разных программ. Есть социальный патронат, есть разные центры поддержки. Да? Ну, в общем, что-то есть. Если мы берем какие-то отдаленные регионы, особенно если это бедные экономические регионы, то, конечно, там все грустно. Есть определенная грантовая поддержка некоммерческих организаций, но, честно говоря, конечно, она недостаточная.
Л. Рябцева
―
Я у Вас на сайте нашла, заодно раз уж мы про смски заговорили, горячую линию. Она же работает и для тех мам, которые в сложной ситуации?
О. Деснянская
―
Не совсем. Если вот мы говорим про горячую линию именно как горячую линию – это горячая линия семейного устройства для будущих родителей. Но также у нас есть общий телефон, куда может позвонить любая женщина, и дальше ее переадресуют ко мне. И еще все наши телефоны вывешены в сети, поэтому обычно нам звонят напрямую.
Е. Викторова
―
… звонят. Звонят сами.
Л. Рябцева
―
То есть вообще заходить на сайт «Отказники.ру», находить там страницу либо про «Теплый дом», либо про программы про Ваши и Ваши контакты, и собственно можно все будет найти. Возвращаясь к теплому дому, Лена, можете рассказать какую-то историю? Кто эти мамы? Кто вот сейчас живет, например?
Е. Викторова
―
Одна история… Девочка. Она не из Москвы. Ее мама родная перевезла в Москву, когда она была еще совсем маленькая. Соответственно она не знает своих родственников почти никаких, которые там остались. Мама в какой-то момент вышла замуж и как бы в 17 лет как бы дочку отправила от себя, что все, у меня новая семья, ты мне не нужна. Соответственно она стала жить самостоятельно, работать, познакомилась с мужчиной, забеременела. Ее уволили. Она жила у знакомой какой-то, которая собственно в роддом ей позвонила…
Л. Рябцева
―
Мужчина бросил ее?
Е. Викторова
―
Мужчина, он… Кстати, это одна история, которая вот… есть мужчина все-таки. Но у них нет возможности жить вместе, поскольку они проживали вместе, а ее с ребенком туда… Он как-то при работе живет еще. То есть у них там нет возможности жить вместе. А ей прям в роддом позвонили и сказали, что ты обратно не приходишь. Собственно она из роддома вот с ребенком ей некуда пойти.
Л. Рябцева
―
А мужчина ничего не делает?
Е. Викторова
―
Мужчина сейчас зарабатывает на съем жилья, поскольку он до этого жил при работе.
О. Деснянская
―
Ну, в такой каморке, куда, собственно говоря, нельзя привести ребенка. Поэтому мы думаем, что она будет у нас недолгий срок жить…
Е. Викторова
―
Да, да. История, когда вот есть, ну, конкретный срок. Она прям вот ждет, когда он заработает, и уходит к нему. Но нам вот что очень здорово, она сама нашла телефон. То есть она прям села, в интернете поискала…
Л. Рябцева
―
Хотела.
Е. Викторова
―
Она хотела. Да. Она прям искала разные возможности.
Л. Рябцева
―
А есть и грустные истории?
Е. Викторова
―
Грустные или трогательные?
О. Деснянская
―
Ну, наверное, вот есть одна история, которую мы любим рассказывать, потому что в ней много всего разного. Это мама… точнее знакомая мамы обратилась к нам, когда они жили на чердаке, и, собственно говоря, это была зима, мороз, и девочка тогда… Девочке, по-моему, было несколько месяцев, она была госпитализирована со скорой два раза с воспалением легких, потому что они жили на не отапливаемом чердаке. Эта девушка родом из Грузии. И она приехала со своей семьей 10 лет назад. У нее не было никаких документов кроме свидетельства о рождении. 10 лет они так жили. Вот когда к нам обратились, мы ее взяли к себе, и дальше была большая работа по восстановлению ее документов. Она прошла у нас курсы маникюра. Естественно с ней велась работа психолога. И дальше она вернулась на родину. И вот недавно она нам сообщила, что выходит замуж. Мы все очень рады. Да.
Л. Рябцева
―
А курсы маникюра – это для того, чтобы она работать могла.
О. Деснянская
―
Да, чтобы у нее была какая-то работа, потому что у многих наших мам нет, собственно говоря, ничего кроме среднего образования. Да.
Л. Рябцева
―
Мы с Леной начали уже обсуждать, что вот есть мастер-классы и есть, видимо, какой-то обучение типа маникюра. Что они еще могут делать там? Вяжут же они для себя?
Е. Викторова
―
Вяжут для себя. Да. Ну, и поскольку это волонтеры, которые хотят как-то поучаствовать, они предлагают: «Давайте мы приедем, проведем что-нибудь для девушек». Девушки с удовольствием с этим тоже проводят, ну, участвуют в этих мероприятиях, учатся вязать, шить, как я уже сказала.
Л. Рябцева
―
А работа? Вот типа курсы маникюра. Что они еще могут сделать, мамы? Как Вы им помогаете адаптироваться уже после выхода от Вас?
О. Деснянская
―
Е. Викторова
―
Если говорить о после выхода, ну, мы выпускаем, конечно, когда понимаем, что девушка уже сможет самостоятельно найти работу или где-то жить, в общем, адаптироваться к жизни с ребенком, что сможет это точно делать. А вообще, ну, мы помогаем продолжать и после «Теплого дома», после выхода. Это и продуктовая помощь по необходимости. Это и психологическая, и продолжение юридической работы, тоже либо по телефону, либо там как-то может приехать, позвонить, спросить, можем встретиться, помочь, там не знаю, мебелью. Как бы все с помощью волонтеров…
Л. Рябцева
―
Ну, то, что Вы рассказываете, Вы с такой добротой относитесь к девушкам. А нет такой истории, чтобы они сели, свесили ножки, и типа и после выхода из «Теплого дома» еще продолжили думать о том, что Вы будете им постоянно помогать и там мебелью обеспечивать.
Е. Викторова
―
… разные, потому что девушки абсолютно разные. И бывают разные ситуации. Но я думаю, что с помощью вот этого как раз договора, который мы составляем, девушкам удается – ну, как это? – достигнуть вот это вот… момента, что вот здесь, ровно здесь мы можем помочь, а дальше мы помогать уже не сможем. Сама ты должна что-то предпринимать. Здесь очень важно не воспитать вот эту идиллическую позицию, что мы даем, даем, она бесконечно берет, потому что таким образом она не будет решать свои собственные сложности.
Л. Рябцева
―
Насколько вот Вы уверены в том, что они потом не выйдут из «Теплого дома» и не отдадут ребенка в детский дом?
О. Деснянская
―
Ну, Вы знаете, конечно, бывают разные ситуации. Да? Я не могу сказать, что у нас не было никогда каких-то грустных историй. Чаще всего грустные истории случаются не тогда, когда мама его отдает, потому что привязанность-то формируется. Когда мама, например, оказывается далеко от нас, где мы не можем оказать ей поддержку, а на месте нет социальных служб, которые могут ее поддержать. Например, она вернулась на родину в какую-нибудь Молдову. Да? Ну, вот и помогающих организаций там нет, а, собственно говоря, пособия там такие как в России. Ну, вот такие ситуации грустные у нас были, но, в общем и целом, обычно мамы справляются, потому что, конечно, главный стимул – это любовь к своему ребенку. Когда она есть, есть разные способы, собственно говоря, справиться с ситуацией.
Л. Рябцева
―
Если Молдова, все равно пытаетесь чем-то помочь?
О. Деснянская
―
Конечно, пытаемся. Ну, вот ищем способы там, не знаю, с автобусом передать посылку, найти там организации, еще что-нибудь. Ну, вот…
Л. Рябцева
―
Программа «Чувствительно». Говорим о том, что делать, чтобы не было сирот. И наша следующая рубрика, и у нас на связи Тоня Самсонова.Тоня, корреспондент «Эха Москвы» в Лондоне, которая, надеюсь, расскажет нам о том, что делается в Британии для профилактики… Господи, простите! Для профилактики социального сиротства, чтобы не было сирот. Тоня?
Антонина Самсонова
―
Леся, привет!
Л. Рябцева
―
Привет!
А. Самсонова
―
Ну, в Великобритании вообще оставить своего ребенка в детский… или плохо за ним ухаживать, недостаточно ухаживать, не исполнять свои родительские обязанности – это уголовное преступление. То есть вы не можете отказаться от ребенка. И единственная ситуация, когда ребенок остается без родителей – это ситуация, когда родителей либо временно, либо вообще лишают родительских прав. При этом не существует домов для сирот. Только социально-медицинские учреждения, только в том случае, если у ребенка-сироты или ребенка, у которого нет родителей, необходимо содержать в больнице и лечить. Но во всех остальных случаях существуют фостерские семьи. Это устроено так, что в каждом районе есть муниципальная… ну, на несколько кварталов рассчитанная социальная служба, которая следит за тем, что родители достаточно исполняют свои обязанности. Если возникает ситуация, когда за ребенком не следят, или у него не оказывается родителей, или если, не дай Бог, ребенка нашли на улице в этом районе, то ему тут же подбирается другая фостерская семья, в которую он помешается. Но он живет в семье. Таким образом, в общем, в Британии в таком традиционном смысле нет сирот, нет детей, которые живут без семей.
Л. Рябцева
―
Тоня, скажи, пожалуйста, а если вот ребенок – сирота, и перед тем, как отдать его в… Фостерская семья, – да? – правильно называется?
А. Самсонова
―
Да, да.
Л. Рябцева
―
Сколько проходит времени? Где он находится в этот момент, вот в промежуточный?
А. Самсонова
―
Я спрашивала в одном из муниципальных таких центров, я к ним приехала, чтобы как раз у них выяснить, как система работает. Насколько я понимаю, проходит меньше суток. То есть…
Л. Рябцева
―
Ого! Так быстро!
А. Самсонова
―
Да. То есть я говорю, вот допустим, вы сегодня, сейчас нашли на улице ребенка, у которого нет родителей. Что происходит дальше? Ну, потому, что понятно, что это муниципальное здание какое-то, да? Там социальный центр, допустим, такого-то района. Я говорю: «Что вы будете делать?» И они говорят: «Вот у нас есть семьи, которые с нами сотрудничают, которых мы проверили. Они стоят на очереди. Соответственно мы звоним в одну из семей, и этого ребенка уже в этот вечер привозим в эту семью». Семья уже прошла подготовку. У них, скорее всего, уже были случаи, когда у них кто-то жил и так далее. То есть семья готова к тому, что вот к ним сегодня вечером приедет ребенок. И они находятся… и они получают за это деньги. То есть они получают пособие. Да, и плюс ко всему, например, если вы хотите оставить ребенка у своих друзей или родственников на какое-то время, допустим, вы столкнулись вот с тяжелой ситуацией или там родителя нужно уехать, скорее всего, тоже по закону необходимо оформлять фостерство. То есть вы не можете, например, оставить на два месяца ребенка у бабушки.
Л. Рябцева
―
Неожиданно. А у нас только так все и делают. Скажи, пожалуйста, ты общалась, может быть, или видела, как живут эти семьи. То есть это не огромное поселение, где 17 детей. Это, может быть, какая-то семья, где нет пока детей, но они согласны стать фостерской семьей?
А. Самсонова
―
Ну, как правило, если ребенок, которого такая семья берет, старше там 5-6 лет, то у них есть пара своих детей, и они берут еще одного ребенка к себе. Как правило, это семьи, у которых уже есть дети свои. И они периодически берут детей там разного возраста к себе. Это могут быть 13-14-15-летние подростки, которых тоже берут в фостерскую семью. Вот и они так живут.
Л. Рябцева
―
Но они не воспринимают это как дополнительный способ заработать?
А. Сомсонова
―
Это очень сильно проверяется, потому что для того, чтобы получить возможность такую… должен пройти довольно большое количество проверок. Но, наверное, все видели по американским сериалам, как сложно собственно принять и усыновить ребенка, вот и как много… Тут, в общем-то, кота из приюта взять в Англии большая проблема.
Л. Рябцева
―
Мы с тобой про котов потом поговорим.
А. Самсонова
―
Да. Это, ну, серьезно. То есть это серьезно, потому что это ответственность, потому что отказаться от ребенка же нельзя, потому что если родители, например, не водят ребенка в школу, или если родители недостаточно… считается, что они там не лечат ребенка, то может наступить уголовная ответственность.
Л. Рябцева
―
Скажи, пожалуйста, а как ты думаешь, вот мы с тобой сейчас говорим больше про организационные и про как бы законодательные истории, а в обществе какое настроение к сиротам и тем, кто… Ну, то есть, грубо говоря, в чем разница между британцами и русскими, которые собственно одни не отказываются и отдают в фостерские семьи, а вторые отказываются от детей.
А. Самсонова
―
Я думаю, что и те, и те отказываются. И люди, в общем, везде совершенно в этом смысле одинаковые. И добросердечие, и злость… Я не думаю, что кто-то злее, кто-то добрее, и кто-то лучше, а кто-то хуже. Просто вопрос в том, как разумно организовать так социальные институты, чтобы люди проявляли свои лучшие качества. Если бы в России можно было взять также легко ребенка в семью, наверное, в России это тоже работало бы. Тем более что, например, фостерские семьи могут взять ребенка к себе, только если он из твоего района. То есть как правило, это рассчитано… Ну, то есть в основе этого института и этой идеи лежит то, что каждый район, каждое community, каждое домососедство, каждый район, он просто живет вместе, и люди там помогают друг другу. Поэтому если там в соседнем доме… То есть даже если при живых, при функционирующих, живых родителях муниципалитет решает, что они не могут выполнять свои родительские обязанности, например, они алкоголики. Да, вот там в Англии тоже бывают алкоголики и наркоманы. Да? То их ребенка забирают. Но ему стараются найти семью, которая живет близко, чтобы ребенок мог продолжать общаться со своими родителями, если они хотят этого.
Л. Рябцева
―
В общем, все делается для комфорта ребенка, чтобы он не был в другом районе с неизвестными ему людьми и вообще говорящими на другом языке, например.
А. Самсонова
―
Да.
Л. Рябцева
―
Тоня, спасибо огромное. Это была Тоня Самсонова, корреспондент «Эха Москвы» в Лондоне. Она рассказала о том, как занимаются профилактикой социального сиротства в Британии. Олеся, Лена, как Вы думаете, насколько реально у нас в России система если не фостерских семей, но хотя бы вот такого попечительства?
Е. Викторова
―
… пока слушала, возникла у меня такая мысль, что как часто у нас возникает фраза типа «нарожала тут»
Л. Рябцева
―
Ну, да.
Е. Викторова
―
Чем она вообще думала?
Л. Рябцева
―
Слушайте, вот история… про елку. Недавно в интернете увидела интервью девушки, там типа в статусе в «Фейсбуке» написала такую фразу, что у меня четверо детей, маленькая девочка, чуть поменьше два мальчика и еще там. И я беременна пятым. И самое ужасное, что когда заходишь в общественные места или в общественный транспорт, и тебе говорят типа: нужно подарить презервативы. Ты типа что? Не умеешь заниматься? Тебя не научили? Типа на хрена ты понарожала? Вот сколько вас здесь уродов развелось. Она говорит: «А я самый счастливый человек на свете. Я рада. Я не по залету. Я реально хотела этих детей». Ну, как бы вот. Ну, это же проблема.
Е. Викторова
―
Это проблема. Это определенное настроение. Действительно когда говорят: «Ты же мать-одиночка. Ты вообще чем думала? Зачем? Что, не могла там предохраняться?» Ну, то есть это настроение, которое, мне кажется, у нас в обществе…
О. Деснянская
―
я всегда в таких ситуациях говорю, что как, ну, дети обратно никуда не деваются. Ну, не засовываются. Да. Поэтому, собственно говоря, надо помогать вот тем детям, которые есть здесь и сейчас. А на тему, скажем так, британской системы на самом деле все организации, которые занимаются профилактикой социального сиротства, давно говорят о том, что надо, надо вводить систему фостерских семей. Более того мы хотели в этом году запускать такой маленький проект…
Л. Рябцева
―
… фонда.
О. Деснянская
―
Да. Но в связи с кризисом мы, так сказать, пока приостановили эту идею, ну, потому что как бы на это финансирования нет. Это дорогостоящий проект.
Л. Рябцева
―
Почему? Это больше юридическая же, наверное, работа была бы, волокита. Нет?
О. Деснянская
―
Нет. Смотрите, во-первых, у нас это должен быть юрист, который занимается этим. Во-вторых, это должен быть обязательно психолог, который сопровождает такие семьи. Без сопровождения, которое выстраивает взаимоотношения между кровной семьей с приемной семьей, и соответственно органами опеки, например. И 3-й момент, что у нас не предусмотрено материальное вознаграждение для таких семей. Поэтому фонд должен соответственно платить то же самое, что государство платит этим же семьям как бы из бюджета.
Л. Рябцева
―
Но это если малоимущие семьи. А если нет, а если те, у кого есть достаток?
О. Деснянская
―
Ну, Вы имеете в виду в приемные семьи? Ну, понимаете, сложно найти людей, которые возьмут таких детей, будут готовы работать, еще у них будет свой достаток. Ну, то есть мы все-таки…
Л. Рябцева
―
… почему?
О. Деснянская
―
Ну, я не говорю, что этого не может быть. Но просто мы, изначально рассчитывая бюджет проекта, все-таки рассчитываем, что мы этим семьям… нужно будет давать определенное вознаграждение равное тому вознаграждению, которое дается другим приемным семьям, которые просто берут детей.
Л. Рябцева
―
Ну, это как-то странно, когда тебе платят за ребенка. Я просто не сравниваю сейчас… ну, не говорю о британском менталитете, а о российском менталитете, где даже на пособии для детей пытались заработать и скорее понарожать не потому, что ребенок нужен, а потому, что есть бабло на ребенка.
О. Деснянская
―
Вы знаете, это такая на самом деле наша позиция. Нам кажется, что вот если человек говорит про деньги, то это вообще неприлично.
Л. Рябцева
―
Ну, да. Ну…
О. Деснянская
―
Но по факту если Вы подумаете, то то пособие, которое платится приемному родителю, намного легче найти любую работу, которая… она будет в два раза больше зарплата. Поэтому люди, которые берут детей, они не руководствуются меркантильными соображениями. Другой вопрос, что человек, который берет, он должен понимать ответственность, и в том числе он должен продумывать финансовый вопрос. Это хорошо и нормально. Во всех школах приемных родителей учитывают, так сказать, и финансовую сторону вопроса тоже. Ну, представьте, что Вы отдаете ребенка какой-то прекраснодушной девушке, которая, например, вообще не понимает, как она будет его содержать. Вам вообще понравится такая идея?
Л. Рябцева
―
Ну, хорошо. В следующий раз поговорим. Я все равно планировала рано или поздно сделать передачу про усыновление, насколько вот сложно собственно становиться тем, кто может усыновить ребенка. И наша последняя рубрика – это анонсы, добрые анонсы от «Добро mail.ru». Саша Бабкина опять благодушно дала мне анонсы. Завтра с 16 до 8 вечера в «Импакт хабе», это на Хохловском переулке, пройдет благотворительный английский послеобеденный чай. Там можно послушать живую музыку, попить вкусный чай, сладости, сэндвичи. В общем, все замечательно прям как на английских чаевничих чаепитиях. В качестве платы за вход вы можете оставить благотворительное пожертвование, и все они пойдут в фонд «Настенька».Также фонд «Дети БЭЛА» - это фонд, который помогает детям-бабочкам. Они запустили новый проект и записали аудиокнигу. Это сборник уникальных детских сказок про бабочек, которые озвучили Рината Литвинова, Лия Ахеджакова, Ксения Раппопорт и многие-многие другие, включая и Федора Бондорчука. Так вот этот самый крутой, просто нереальный диск, который я сама себе тоже хочу, продается в Еврейском музее и центре толерантности на улице Образцова, опять же простите ради Бога, в Москве.
Но если говорить не про московские мероприятия, а таких сегодня нет. Простите. Я думала, что все-таки есть. Еще состоится 15 марта, то бишь завтра, в 3 часа в конференц-зале Российской государственной библиотеки концерт классической музыки. Это фонд «Старость в радость» организовал. Оркестр выступит с программой «Музыка кино» и исполнит известные песни и музыку из кинофильмов. А также там будет участвовать… Опять тавтология: участвовать участник шоу «Голос» Андрей Цветков. Все средства будут переданы в фонд «Старость в радость».
Это была программа «Чувствительно». С вами была Леся Рябцева. И сегодня вместе со своими гостями – чудесной Олесей Деснянской, координатором программы «Профилактика социального сиротства» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»… Решила напоследок «Отказники.ру» упомянуть. И Елена Викторова – самый спокойный человек, по-моему, которого я встречала, – координатор центра для матерей с детьми «Теплый дом». Говорили о том, что можно делать, чтобы не было детей-сирот. Спасибо огромное. Услышимся через неделю.