Помощь взрослым в руках самих взрослых - Александра Бабкина, Татьяна Константинова - Чувствительно - 2014-11-08
08.11.2014
Помощь взрослым в руках самих взрослых - Александра Бабкина, Татьяна Константинова - Чувствительно - 2014-11-08
Скачать
Рубрика «Мифы благотворительности»
Сергей Бунтман
―
Обычно говорят…
Тамара Эйдельман
―
Часто говорят: у тех, кто работает в благотворительности, должны быть низкие зарплаты, или их не должно быть вовсе. Очень часто бывает по-другому. Вернее, к сожалению, очень часто бывает как раз именно так. И сотрудники благотворительных фондов работают за нищенскую зарплату. Действительно зачем им больше? Они же мир спасают. Зачем им думать о деньгах? Но у большинства людей занимающихся благотворительностью есть семьи, квартиры, машины. Они получают зарплату и живут такой же жизнью, как и остальные люди. Они тоже отправляются в отпуск, в котором после своей напряженной работы испытывают огромную потребность. Они отправляют детей в школу и должны покупать им одежду, книжки, компьютеры, мобильные телефоны. Они сами работают с компьютерами. И чем лучше будут работать эти компьютеры, тем легче им будет самим работать. Они беспрерывно звонят по телефону или выходят с них в интернет не для того, чтобы поболтать в чате, а чтобы решить важные деловые вопросы. И поэтому им нужны хорошие телефоны. Можно ли заниматься благотворительностью, ютясь в крошечной квартирке, где все сидят друг у друга на голове. И невозможно сосредоточиться. Можно ли помогать людям, если у тебя примитивный телефон и плохо работающий компьютер, а семейный бюджет трещит по швам. Конечно, можно. Увы! Многие сотрудники благотворительных организаций так и живут. Но лучше ли они от этого работают? Говорит ли дурное финансовое состояние об их больше самоотверженности по сравнению с теми, кто вполне богат и благополучен. Или зададим этот вопрос по-другому: означает ли личное богатство благотворителя, что он не честен или мало думает о других, потому что не отдал свою квартиру, свою машину, свои деньги? Конечно, нет. Если человек материально благополучен, и благополучие это ему досталось честным путем, потому что до того, как он начал заниматься благотворительностью, он зарабатывал очень много денег, или потому, что ему досталось большое наследство. Или просто потому, что в том благотворительном фонде, где он работает достаточно высокие зарплаты. Остается ведь только порадоваться этому. Это значит, что такому человеку не нужно подрабатывать на стороне. Не надо постоянно думать о том, на какие деньги отправить детей отдыхать или как починить свою старенькую машину. А значит, он может полностью сосредоточиться на работе. Считая, что те, кто занимается благотворительностью, не должны думать о деньгах, мы как будто сразу их отделяем от всего остального мира и почему-то за что-то наказываем. Трудно представить себе человека, который бы не радовался повышению зарплаты. Для огромного количества людей при выборе места работы размеры зарплаты оказываются одним из решающих, а подчас и единственным определяющим фактором. А если ты хочешь помогать людям, то значит тебе о зарплате думать стыдно. Почему? Речь же о зарплате, а не воровстве. Все мы знаем, как велика роль волонтеров в осуществлении множества благотворительных проектов. Но ведь этих волонтеров кто-то должен был пригласить, организовать их деятельность, распространить информацию. В общем, кто-то должен управлять работой благотворительного фонда точно также как работой любой другой компании. А в результате получается, что если энергичный управленец выбирает идти ему на работу в нефтяную компанию или в благотворительный фонд, то он должен быть абсолютно самоотверженным бессеребреником, чтобы выбрать работу, где ему будут платить в 10, а то и в 100 раз меньше. А ведь если бы благотворительные фонды могли привлекать к себе на работу самых лучших организаторов, то и работа у них пошла бы лучше. Энергию благородных волонтеров должны направлять в правильное русло профессионалы, которые четко понимают, что надо делать, и которым за это платят. Будем ли мы когда-нибудь жить в мире, где за помощь людям будут платить больше, чем за добычу нефти?****
Леся Рябцева
―
По достижении совершеннолетия человек выходит из поля действия специализированных детских фондов и вплоть до старости нигде помощи получить не может. Взрослые, попавшие в беду, не нужны никому. Все помогают детям и старикам просто, потому что они дети и старики. Детям намного охотнее, ведь тут есть перспектива. Старикам отдают долги. А взрослый часто считается виноват в своей беде сам или, по крайней мере, виноват в том, что сам себе помочь не может. 16:10 в Москве. Это программа «Чувствительно». В студии Леся Рябцева и, надеюсь, по скайпу мой соведущий Митя Алешковский. Митя, ты с нами?
Митя Алешковский
―
Да. Привет, привет!
Л. Рябцева
―
Привет! Митя Алешковский, руководитель благотворительного проекта «НужнаПомощь.ру». И наши гости сегодня Татьяна Константинова, 1-й директор благотворительного фонда помощи взрослым «Живой», и Александра Бабкина, руководитель проекта «Добро mail.ru».
Татьяна Константинова
―
Добрый!
Александра Бабкина
―
Здравствуйте!
Л. Рябцева
―
Будем сегодня говорить и разговаривать о том, почему взрослым так неохотно помогают.
М. Алешковский
―
Вернее не помогают вообще.
Л. Рябцева
―
Или не помогают вообще. Спасибо, Митя. Ты прав.
М. Алешковский
―
Давайте… То есть на самом деле я можно перебью тебя?
Л. Рябцева
―
Конечно.
М. Алешковский
―
Хотелось бы обозначить вот аспекты, что нужно называть вещи своими именами. К сожалению, пока этого не произойдет, в России вот четкого сдвига вперед не будет. А сдвиг этот очень нужен, потому что помощи взрослым неоткуда ждать вообще.
Л. Рябцева
―
Почему? Мы сами не помогаем, или государство не помогает?
М. Алешковский
―
Ну, тут речь идет скорее об общественной помощи. Вот. То есть помощь от общества ждать мы не можем, от благотворительных фондов, от каких-то организаций. Государство – это совершенно другая структура. Но…
А. Бабкина
―
Хотите я цифры расскажу?
Л. Рябцева
―
Давайте.
А. Бабкина
―
Как на самом деле помогают или не помогают. Смотрите, я буду ориентироваться на 3 даже исследования, не на одно, где совершенно четко понятно, на каком месте находится помощь взрослым, если людям дать возможность выбора, кому бы вы помогли. 1-е исследование сделало «Добро mail.ru» вместе со ВЦИОМ. И это касается интернет-аудитории, то, что... То, с кем работает Митя, и с кем работаю я прежде всего, ну, и многие фонды, которые стараются собирать средства в интернете. Согласно этому исследованию взрослые на 5-м месте. Знаете после кого? Ну, понятно, 1-е место мы знаем, кто – дети. Потом пожилые люди. Потом животные. Потом экологические проекты. И только после этого взрослые люди. 5-е место. Согласно последнему исследованию, уже проведенному среди офф-лайн аудитории России, среди крупных городов. Та же самая история – на 5-м месте взрослые. И последнее исследование – рейтинг Росфонда. Там кажется, 15,7 процентов из всех опрошенных готовы помогать взрослым. То есть это капля в море, я бы сказала так. И тут, наверное… вот я просто, когда шла на программу, думала о такой вещи: мы все летали в самолетах и видели вот эту прекрасную табличку, где написано, что в случае разгерметизации наденьте кислородную маску сначала на себя, а потом на ребенка. Ну, как так? Ведь в экстренной ситуации мы 1-м делом должны вроде бы детей схватить, – да? – а потом уж о себе, потом позаботимся. Но нет, там есть четкое правило, что сначала надо надеть маску на взрослого. Наверное, это потому, что если взрослый будет в состоянии отвечать сам за себя, будет действительно самостоятельным, он спасет и ребенка, и других взрослых, и пожилых людей тоже. И вот почему мы не надеваем маски на себя, почему мы так, наверное, не ценим жизнь друг друга по большому счету? Ведь это про нас, – да? – про взрослых людей. Почему мы не хотим помогать друг другу? Вот об этом нам хочется очень поговорить.
Л. Рябцева
―
Да, Саша. Я тебе перебью ненадолго. Мы на сайте разместили в блоге передачи «Чувствительно» как раз исследование «Добро mail». Поэтому, дорогие слушатели, можете зайти на наш сайт, найти наш блог программы «Чувствительно» и найти отношение российских интернет-пользователей к благотворительности, где вы можете посмотреть эти ужасные цифры. И там все очень наглядненько, что реально взрослым помогают только чуть ли не в последнюю очередь…
М. Алешковский
―
… очень важно в этом исследовании, что это не помогают, а это готовы помочь.
А. Бабкина
―
Хотели бы, готовы помогать. Да.
Л. Рябцева
―
Да.
М. Алешковский
―
Потому, что в реальности цифры значительно хуже и значительно страшней, что… У Тани можно спросить как раз на примере ее замечательного фонда.
Л. Рябцева
―
Зачем потом? Давай сейчас Таня расскажет нам.
Т. Константинова
―
Действительно между желанием помочь и реальной помощью больным – довольно приличная пропасть. И я 4 года руководила фондом «Живой» и могу сказать вот эти истории, они проходили через меня. Каждый день я это видела. И каждый день, когда я обращалась к людям за помощью, приходила и рассказывала им о тяжело больных взрослых людях, каждый день я слышала… Ну, во-первых, я видела недоумение в глазах. Во-вторых, некоторые мне говорили: «А что ты за фигней какой-то занимаешься? Лучше бы детям помогла. А что взрослые?» Я поняла, что уровень какой-то жестокости, вот он довольно приличный в обществе. Ведь мало, кто задумывается, что отказывая в помощи другому, он отказывает в помощи прежде всего себе.
Л. Рябцева
―
То есть мы как-то не соотносим себя с этими людьми вообще.
Т. Константинова
―
Да, мы не соотносим. Мы не понимаем, что мы в какой-то момент можем сами оказаться в роли просящего. И тогда оказаться в толпе людей, которые все от тебя отвернулись, и никто тебе руки не подал, это ой-ей-ей как очень тяжело.
М. Алешковский
―
Тань, и собственно у меня по этому поводу есть короткий вопрос. А вот предположим, что человек заболел, и государство ему не помогло. Ну, так бывает, что государство…
Л. Рябцева
―
Так бывает.
М. Алешковский
―
… нет денег, нет квоты. Вот так бывает. Причем в нашей ситуации, в нашей стране это бывает очень часто. Собственно на что может рассчитывать-то человек? Какие есть возможности у обычного гражданина нашей страны? Вот к кому он может обратиться за помощью?
Т. Константинова
―
Я могу сказать стандартную схему, по которой действует человек, который вышел из кабинета врача с ужасом в глазах, с диагнозом и зачастую там со счетом, а в счете большая цифра. Сначала бегут по родственникам. Ну, если нет собственных накоплений, а собственных накоплений, как правило, у наших граждан, если и есть, то очень небольшое количество. Сначала бегут по родственникам, по друзьям, если таковые есть, и есть те, которые готовы помочь. А дальше два пути. Если человек настойчив и он хочет дальше как-то двигаться, у него есть на это силы, он не разочаровался, он начинает поднимать общественность, начинает с соцсетей, интернет, ну, то есть если у него есть этот ресурс, он это понимает, как это делать. И повторюсь, у него есть настойчивость. А если это среднестатистический житель, ну, условно, сейчас не хочу никого обидеть, никакой город. Ну, возьмем город Сызрань. Да? Это человек, который работает на каком-нибудь там заводе. Он походил по родственникам, сумму не собрал. Он машет рукой. Я говорю это неголословно, потому что у меня таких историй перед глазами, ну, просто даже не сотни. Это страшно, но их даже не сотни. Он машет рукой и говорит: «Ну, да по фигу, я буду умирать». И умирает.
Л. Рябцева
―
Саша, есть какая-то статистика, сколько людей страдает взрослых, болеет, им никто не помогает, им нужна помощь?
А. Бабкина
―
Ну, такой статистики у меня нет. У меня есть тот же самый опыт, который связан с тем, что помощь найдут те, кто наиболее активны, у кого есть еще силы бороться. Ко мне добро просто такой ресурс, куда не только люди идут помогать, но и просить, конечно, тоже. Тут очень большую роль играет то, что мы рассказываем о том, в какой фонд вообще им можно обратиться, вот этим взрослым людям. Потому, что люди, конечно, не знают о фондах в основном ничего, либо не доверяют им по умолчанию. Мы знаем, что это вообще главный барьер. Почему не заниматься благотворительностью? Потому, что фондам не верю.
Л. Рябцева
―
Потому, что воруют. Да.
А. Бабкина
―
Ну, да, все же, конечно же. Чем же они еще там занимаются, странные люди эти в фондах? Ну, так вот. Мы как раз рассказываем, что это за люди, чем занимаются эти люди на самом деле, и в какой фонд можно обратиться и хотя бы как минимум получить совет. Это очень важно, чтобы человек понимал, что он на этой площадке может и помочь взрослому с одной стороны, и сам вообще-то он туда обратится и получит помощь в этот фонд. Это очень важная история. Вторая история про то, как сделать, чтоб помогали. Да? У нас просто есть, выработался один метод. Правда, он, сразу оговорюсь, работает в случае, если у взрослого есть ребенок. Мы попросту… Это придумка такая. Ну, как объяснить огромной интернет-аудитории нашей со всеми стереотипами, конечно же, почему взрослым надо помочь? У нас был уже 2-й эпизод, поэтому я знаю, что наша тема работает. 1-й эпизод был с фондом замечательным «Орби», который называется, он помогает взрослым людям, которые перенесли инсульт и их семьям, занимается профилактикой инсульта. У фонда «Орби» был подопечный. Его звали Виктор. Ой, нет, не правильно. Не Виктор. Витей звали его сына. Ну, неважно. В общем, взрослый мужчина. 45 лет ему, по-моему. И проект мы сделали такой, чтобы как сделать, чтоб помогли. Мы взяли фотографию, не где он один этот мужчина взрослый, который пережил инсульт, а где он с ребенком. Проект назывался так: «Вернем маленькому Вите – и Витя на переднем плане хорошенький такой, маленький, милый – здорового и сильного папу», потому что папа на себе вообще-то тянет на себе семью и этого маленького Витю, и всех остальных. Проект сработал. Понимаете, и собрали на очередной курс реабилитации этому папе Вити. 2-я история у нас случилась только что. Причем мы безумно радуемся тому, что очень быстро мы собрали тот кусок средств, который фонд собирал на «Добре». Там была история с женщиной, у которой есть дочка маленькая. И женщине, к сожалению, вообще не утешительный очень диагноз, и нужно очень дорогостоящее лечение. И вот той же самой схемой собрали средства. На переднем плане дочка, на заднем плане мама, и собираем.Еще один важный момент, о котором хочется поговорить… Знаете, о чем? Что ведь, чтобы помочь детям, взрослым тоже надо помочь. Вот если мы говорим, например, о профилактике социального сиротства и вообще о профилактике сиротства, то есть когда мы помогаем не детям в детских домах, которые уже там, а когда мы хотим это предотвратить. Вот эта ситуация с мамой и с этой девочкой как раз такая. У девочки есть только мама и больше никого нет. А мама может умереть от рака. Куда пойдет девочка?
М. Алешковский
―
В детдом.
А. Бабкина
―
В тот самый детский дом. Понимаете, да? Таким образом мы, спасая взрослую маму в данный момент, мы предотвращаем вот это. И ведь таких случаев очень много. Ведь он совсем даже не один. Помогая взрослому, мы помогаем детям, уж если вы хотите детям только помогать.
Т. Константинова
―
Совершенно верно. Вы знаете, я постоянно говорю о том, что когда вы видите картинку маленького ребенка, фотографию маленького ребенка с просьбой о помощи ему практически никто не задумывается, что эта просьба о помощи от 2-х взрослых людей, – папы и мамы – которая стоит за этим ребенком. Это они не справляются с этими цифрами. Это они не справляются с этими сборами. А когда…
А. Бабкина
―
Еще детский фонд есть рядом.
Т. Константинова
―
А когда мы видим фотографию 30-летней, 40-летней женщины или мужчины, мало кто думает о том, что у него есть дети. На самом деле я поступала ровно так же, как поступила Саша. Я понимаю, что это своего рода хитрость, но она именно основана на том, что я понимаю, что на взрослую фотографию денег не соберу, на фотографию взрослого человека я денег не соберу, на его историю. Если у меня была возможность, и подопечные фонда присылали фото свои с детьми, я обязательно вешала фотографию с детьми.
Л. Рябцева
―
Мне кажется, этот способ говорит о том, что нам, благотворительным фондам приходится идти на эти хитрости.
Т. Константинова
―
Да. Однозначно.
Л. Рябцева
―
Потому, что общество такое.
Т. Константинова
―
Да, да. Ты понимаешь правила игры, ты понимаешь, что сработает.
А. Бабкина
―
С другой стороны вот так постепенно ты приучаешь немножко и взрослых тоже помогать. Это вот то, чего делаю я. У меня есть, например, рассылка. 2 раза в месяц я своим пользователям отправляю письмо, где рассказываю о том, какие проекты были успешными, на какой проект, который я ставлю в центр, обратить внимание. Я могу туда ставить каждый раз детей, и у меня будут сборы вообще просто прелесть у «Добра» и вообще всех фондов, которые на «Добре» есть. Но я вот беру и регулярно ставлю туда непопулярный какой-нибудь проект, системный, там скорая для больных муковисцидозом, проект помощи взрослому. Я понимаю, что я соберу гораздо меньше, чем я могла бы собрать, если бы я другой проект поставила. Но у меня есть задача собрать средства на помощь взрослому человеку.
М. Алешковский
―
Этот способ говорит о том, что наше общество до сих пор вынуждено совершать выбор, кому помочь. И оно борется не с проблемой, например, с онкологией, или, например, с каким-то еще заболеванием, а оно борется именно с самим собой. То есть фактически человек когда помогает, он помогает не решить проблемы, он помогает себе через помощь этому ребенку.
Т. Константинова
―
Совершенно верно.
М. Алешковский
―
Вот он помог ребенку и обнулил свои какие-то там грехи, например.
Т. Константинова
―
Мить. Помнишь был проект, ролики социальные…
А. Бабкина
―
Конечно.
Т. Константинова
―
Проект «Большие люди» назывался. Ролик социальный.
Л. Рябцева
―
Давайте поговорим. У нас опять же на сайте я повесила один из роликов о том, где можно выбрать, кого спасти: маленькую девочку или взрослую женщину…
Т. Константинова
―
Я Вам расскажу, какая волна вообще возникла возмущения по поводу того. Мне писали люди в личку…
М. Алешковский
―
… расскажи сначала про ролик.
Т. Константинова
―
Да, ролик, в котором экран разделен на 2 полосы, на 2 половинки. И везде происходит… Ты понимаешь, что произошла какая-то трагедия, и умирает в 1-м случае маленькая девочка, а во 2-м случае молодая женщина. Одновременно приезжает скорая, одновременно врачи начинают реанимационные действия, потом действие останавливается, и зрителям предлагается выбрать, кого выбрать, кликнуть на ту или другую сторону экрана.
М. Алешковский
―
Чтобы спасти.
Т. Константинова
―
Чтобы спасти. Да. И в зависимости от того, на кого кликнули, тот больной открывал глаза, говорил спасибо. Но при этом там говорили, что детям все хотят помогать, а вот взрослым, в общем-то, никто.
Л. Рябцева
―
Потому, что детей жалко…
Т. Константинова
―
Да. Так и говорили. И возникла очень серьезная волна. Мне писали довольно много возмущенных писем, отзывов и говорили о том, что как вы вообще могли… Как вам не стыдно? Как вы могли делать, заставлять нас делать этот выбор? И я отвечала очень аккуратно, потом разозлилась и сказала: дорогие товарищи, вот вы говорить можете все, что угодно. Действия ваши… Результат – он верховный гуру, что называется. Ваши действия, они говорят за вас все. Иначе бы фонды, которые помогают тяжело больным взрослым, они бы не собирали с таким трудом деньги на взрослых людей. Вот если бы вы каждодневно не делали этот выбор.
Л. Рябцева
―
Этот такой неспокойный ролик можно посмотреть в блоге нашей передачи на сайте и заодно высказать свое мнение. Но мне кажется, что мы с вами больше говорим о перспективе. То есть если вот ты поможешь взрослому… То есть благотворителю нужно подумать о том, что у взрослого есть ребенок. То есть наше общество, получается. Не готово думать наперед, не готово думать…
А. Бабкина
―
Стратегически, конечно, нет еще.
Л. Рябцева
―
… что мальчику, который в 20 лет с чем-то заболел, что вот я, мне 22 года, я могу тоже заболеть, поэтому хорошо бы ему помочь, просто потому, что он такой же как я. Он от меня не отличается. Я понимаю, что там нужно помогать детям, старикам, а просто тут неважно, сколько лет. Ну, он же человек. Правильно же? Он чей-то ребенок такой же.
Т. Константинова
―
С осознанностью очень сложно. Вообще с осознанной благотворительностью очень сложно. Вот Саша не даст соврать, все понимают, что благотворительность у нас сейчас эмоциональная. Мы увидели ми-ми-ми, маленького, нежненького, хорошенького. Его хочется оградить от всего, взять на ручки и унести вообще, просто унести от всех бед, будь то это ребенок, котенок и так далее. Вот осознанно, когда ты понимаешь, что ты… Я сейчас буду говорить высокопарные слова. Простите мне это. Но ты действительно своим бытием, своими действиями ты создаешь вокруг себя общество, в котором тебе помогут, ты знаешь, ты оступился, тебе помогут. Вот осознанной такой благотворительности не хватает. Пока ее нет.
Л. Рябцева
―
То есть все ведутся на пушистые хвосты и на милые детские мордашки.
Т. Константинова
―
Совершенно верно.
А. Бабкина
―
В основном да. Тут понимаете, это тоже работа, которую должны выстраивать и выстраивают, конечно, и благотворительные фонды, и интернет-проекты такой как «Добро» и такой как Митин проект. Мы же приучаем людей помогать. Мы же делаем так, чтобы люди, которые раньше тему благотворительности вообще не впускали в свою жизнь не под каким видом, чтобы они начинали это делать. Вот у меня на «Добре» совершенно точно это происходит. Люди сначала приходят, перечисляют 3 рубля, 25 рублей на ребенка. А потом они постепенно начинают это делать регулярно. А потом хоп! Глядишь, они и взрослому помогли. Это постепенно очень терпеливо надо раскручивать этот клубочек, иногда даже индивидуальное для каждого пользователя. Вот.
Л. Рябцева
―
Давайте далеко не будем ходить и прямо сейчас спросим у наших слушателей, проведем небольшое голосование. Как вы думаете, почему взрослым помогают в последнюю очередь? Потому, что кажется, что сами себе помогут – 660-06-64. Или их менее жалко – 660-06-65.Заставка
Л. Рябцева
―
Как вы думаете. Почему взрослым помогают в последнюю очередь? После детей, после стариков, после животных. Потому, что кажется, что они сами себе помогут – 660-06-64. Или их менее жалко, или не жалко вовсе – 660-06-65. Митя, скажи мне, пожалуйста, а твой… «НужнаПомощь» что-то делает для взрослых? Ну, твой проект.
М. Алешковский
―
Ты знаешь, мы помогаем абсолютно всем и взрослым, и детям. И мы очень стараемся находить проекты, которые помогают всем абсолютно возрастам. И нам кажется это одной из самых важных проблем, вообще которые сейчас есть в обществе, что помощи взрослым практически не бывает, потому что… Вот наши дорогие гости не дадут соврать, что количество проблем взрослых, оно значительно больше, чем у детей. Скажем, онкология. У нас больных в стране 2,8 миллиона человек. При этом детская онкология – это 10 тысяч детей, случаев в год. Вот вы видели хотя бы раз или там в процентном соотношении, как, скажем, я видел, но видел в процентном соотношении, какая часть сборов в интернете на помощь онкологическим больным – это дети, а какая часть – это взрослые. Вот единицы всегда…
Т. Константинова
―
99 процентов – это дети.
М. Алешковский
―
Ну, да. А при этом ситуация абсолютно противоположная. 2,8 миллиона больных онкологией, и 10 тысяч из них – детей. И сбор идет только на детей. А все остальные… помощи ждать ниоткуда не могут. Вот ужас какой. И то же самое с сердечными заболеваниями. У нас 39 процентов смертности в стране – это от сердечных заболеваний, от сердечнососудистой системы. Есть хотя бы один фонд, который помогает взрослым бороться с сердечнососудистыми заболеваниями?
Т. Константинова
―
Ну, «Орби». А нет! Ну, «Орби», они инсульт… Ну, да. И действительно – да – там сосудистые… Я могу сказать, был такой фонд, который помогал взрослым людям именно с сердечными заболеваниями, назывался «Помощь сердцу», если не ошибаюсь. Руководил им Юрий Иванов. Юрий, к сожалению, умер. Тот груз, который… И умер он как раз примерно от такого же диагноза. Тот груз, который он вез на себе, тот, что он тащил непосильный, он просто не выдержал.
Л. Рябцева
―
Митя, мы прервемся на короткие «Новости». После рекламы вернемся в студию.****
Л. Рябцева: 16
―
35 в Москве. Это программа «Чувствительно». В студии Леся Рябцева и Митя Алешковский. Митя?
М. Алешковский
―
Да, да. Я здесь.
Л. Рябцева
―
Татьяна Константинова, 1-й директор благотворительного фонда помощи взрослым «Живой», и Александра Бабкина. Руководитель проекта «Добро mail.ru». И говорим мы о том, почему так неохотно в нашей стране помогают взрослым. То есть жертвуют старикам и детям, жертвуют на экологические проекты и животным, а взрослым никто помогать не хочет. И в 1-й половине, в конце 1-й половины я запустила голосование и задавала вопрос: как вы думаете, почему взрослым помогают в последнюю очередь? И варианты ответов: потому, что кажется, что сами себе помогут и могут помочь, а второе – это их менее жалко, то есть взрослых не жалко вовсе. В общем, результаты голосования такие: 43 процента считают, что взрослые сами могут себе помочь, потому им не помогают. А 58 процентов считают, что их не жалко или менее жалко нежели… В общем, 50 на 50. Это показатели того, что вот мы говорили в начале передачи, что никто не хочет помогать. Просто причины разные.
А. Бабкина
―
А давайте не про жалость, вот честно. Мне кажется, что можно помогать другим не потому, что жалко, а потому, что мы нормальные взрослые люди. И нормальный взрослый человек уважает других взрослых людей. И если он видит, что человеку другому взрослому плохо, но мы же как нормальные спрашиваем: «Чем тебе помочь?» Да? Но вообще-то давайте будем отталкиваться не от жалости, а от нормальности собственной. Вот если мы нормальные люди, значит, для нас должно нормально помогать всем, кто нуждается в помощи. Сегодня одному ребенку, завтра взрослому. Ну, это нормальное бытие совершенно. Давайте вообще из вот этой парадигмы жалко – не жалко, потому что она совершенно тупиковая. Мне каждый раз ужасно сложно и трудно править описание проекта помощи ребенку или взрослому человеку, потому что все время кажется, что вот какой же ценности добавить вот этой жизни. А вот если он обычный человек. Вот нет никакой ценности. Он вот не поэт. Про детей обычно как пишут? Вот эти шаблонные истории типа: девочка послушная, слушается маму и папу и рисует, и хочет танцевать. Вот это все от чего мы избавляемся сразу, пытаемся индивидуальные какие-то черты найти. Вот со взрослыми еще сложнее, потому что взрослый может быть обычным и имеет право…
Т. Константинова
―
Он непослушный и не слушается…
А. Бабкина
―
Да, он может…
Т. Константинова
―
Он, может, даже выпивает по праздникам…
А. Бабкина
―
И это бывает. Надо, мне кажется, уже принять самих себя как нормальных взрослых людей, принять других как взрослых людей и помогать не как, опускаясь вниз, потому что мы все время опускаемся вниз, чтоб помочь ребенку маленькому, пожилому человеку, который тоже с возрастом уменьшается как будто бы в размерах, ни животному, которое тоже вроде бы как ниже нас, а помогать, глядя глаза в глаза, такому же взрослому как мы. Ну, правда.
Л. Рябцева
―
Ну, может, мы жадные?
Т. Константинова
―
Нет, мы не жадные.
А. Бабкина
―
Мне кажется, мы не уважаем друг друга.
Т. Константинова
―
Это абсолютно верно.
А. Бабкина
―
Мы просто друг друга не ценим. Нам же… Поэтому мы не боимся того, сколько у нас, кого убили на войне, я не знаю, мы даже не вдумываемся в эти цифры. Нам не страшно от статистики, не знаю, автокатастроф. Ну, там же взрослые вроде в основном тоже ездят-то за рулем. Мне кажется, нам надо начать уважать самих себя. И тогда мы начнем помогать взрослым, таким как мы сами.
Л. Рябцева
―
Мить, ты согласен?
М. Алешковский
―
Конечно, согласен. Да. Очень как-то.
Л. Рябцева
―
Спасибо, Митя.
М. Алешковский
―
У меня вопрос в связи вот с этим, – да? – что пока что общество… пока не возникает такого уважения друг к другу и не возникает желания помочь друг другу. Собственно поэтому мы видим такую картину, что фондов помощи взрослым раз, два и обчелся. А фонд специализированной помощи взрослым, он вообще…
Т. Константинова
―
Он вообще один. Это фонд «Живой».
М. Алешковский
―
Да.
Т. Константинова
―
И больше нет. Я все надеялась за это время, что кто-то… Как он создавался этот фонд?
М. Алешковский
―
Ведь он же не обществом создан.
Т. Константинова
―
Он создан не обществом. Он создан конкретными людьми, директорами и руководителями таких же благотворительных фондов, детских фондов, когда к ним наряду с просьбами о помощи от детей начали поступать просьбы о помощи от взрослых, и взрослые начали им задавать резонный вопрос: «Ребята, а мы как же?» И тогда эти прекрасные женщины собрались и поняли, что надо что-то делать, и учредили такой фонд – фонд «Живой».
А. Бабкина
―
Давай назовем женщин. Мне кажется, стоит.
Т. Константинова
―
Да. Катя Бергман, директор благотворительного фонда «Детские сердца»; Таня Турчинская, директор благотворительного фонда «Здесь и сейчас»; Маша Хадеева, руководитель, исполнительный директор в АНО «Рост», по-моему.
А. Бабкина
―
Да.
Т. Константинова
―
Маша, прости, пожалуйста. Я путаюсь в аббревиатуре. И Оля Пинскер, руководитель фонда «Адреса милосердия». И сейчас она является директором фонда «Живой». И я все надеялась, 4 года я руководила этим фондом, сейчас пошел 5-й год фонду, а я все надеялась, что возможно появится еще специализированный фонд помощи взрослым. Нет, этого не случилось. Есть фонды, которые помогают параллельно с детьми, они помогают еще и взрослым – фонд «Помоги.орг», фонд «ОРБИ», по который говорили, «Созидание»… прекрасный фонд… «Гольфстрим», «Предание», «Милосердие». Сейчас новый фонд появился помощи слепоглухим людям. Фонд называется «Соединение». Там тоже и дети, и взрослые. Есть эти фонды. Но если вы спросите каждого руководителя и менеджера этого фонда, как собираются деньги на взрослых, вам скажут: очень и очень тяжело.
М. Алешковский
―
Таня, у меня есть вот один вопрос. Вопрос: деньги как бы собираются тяжело. А ты можешь прям вот рассказать… У меня просто у самого есть подобные истории, но я хотел бы услышать от тебя. Вот как бывало так, что ты не смогла собрать?
Т. Константинова
―
Слушайте, да, у меня есть личная история, лично моя, потому что я ее очень-очень сильно переживала, действительно очень сильно переживала. Ко мне обратилась женщина, которой нужно было собрать деньги на донора костного мозга. К сожалению, в России регистр доноров костного мозга, он такой не очень работающий. Поэтому зарубежные. Зарубежные на тот момент… за рубежом, чтобы найти этого донора и привезти материал сюда, стоило это все 17 или 15 тысяч евро. Женщина была…
М. Алешковский
―
Стоп! Небольшая пауза. 17 тысяч евро – это деньги, которые для ребенка собрать очень просто, то есть это не долгий процесс.
А. Бабкина
―
Ну, не супер просто…
Т. Константинова
―
Ну, не супер просто, но очень… Да, да. Это посильно абсолютно. И я лично видела, когда на детей уже в терминальной стадии рака всех в грибах, извините, и, в общем, в состоянии тяжелейшем им собирали там по 6, по 9 миллионов на какой-нибудь Сингапур, куда вывозили этих несчастных детей с родителями, и дети там умирали. Ну, в общем, я видела, как это собирается быстро вот на такие вещи, ну, потому что ребенок. А здесь женщина. Ей было около 60 лет. Ее тоже звали Татьяна как и меня. Вот еще я из-за этого тоже как… тяжело это все пережила. Ей не успели собрать деньги. Она умерла.
М. Алешковский
―
А можно я вот тоже расскажу одну историю все-таки свою личную. Однажды мне один очень уважаемый журналист, который занимается благотворительностью тоже, он сказал: вот у меня есть девочка с несовершенным остеогенезом… Это заболевание костей, когда кости ломаются от хрупкости, прямо под тяжестью тела. Вот. И он говорит: у меня есть девочка, но она уже взрослая, и ей нужно собрать денег на там какую-то операцию, и тогда она сможет ходить, жить нормальной полной жизнью. А у меня как раз вот есть один жертвователь, который именно этой проблемой занимается и он жертвует деньги детям с несовершенным остеогенезом. И я ему позвонил и сказал: «Слушай, есть девочка. Ей вот нужно сделать операцию. Она будет ходить, но ей больше 18. Поможешь?» Он сказал: «Да, присылай информацию». Я запросил информацию у этой девушки, все данные. И оказалось, что этой девочке 35 лет. Вот. И собственно журналист, который мне ее таким образом сосватал, он просто… она для него, видимо, как-то девочка. Да? А на самом деле она уже давно женщина. И вот 35 лет женщине. Она живет в Москве. У нее есть муж. Она инвалид. Она не может ходить. Просто у нее последняя надежда – это вот эти вот 5 тысяч евро, которые ей были нужны на эту операцию. Если б они ей… Причем человек, который вот донор, жертвователь, он уже сказал: «Да, я дам эти деньги. Присылай всю информацию». И когда выяснилось, что ей 35 лет, он отказался, просто потому, что ей 35 лет, а не 17.
Л. Рябцева
―
Давайте перейдем немного на позитивный настрой.
А. Бабкина
―
Да.
Л. Рябцева
―
Я очень благодарна слушателям, которые нас слушают и при этом пишут сообщения очень позитивного тона. Кстати, напомню номер для смс – 985 970 45 45, твиттер-аккаунт «Вызвон». Например, из Тульской области Александр пишет: «Мы с женой готовы помочь бывшей жене своего друга. У нее рак. Предстоит химиотерапия. После ее прохождения она согласилась пожить у нас на свежем воздухе и чистой пище». Александр я благодарна Вам и Вашей жене о том, что Вы беспокоитесь о тех, кто рядом с Вами.Павел из Москвы пишет: «Есть серьезная причина для выбора в пользу ребенка. Взрослый уже пожил и оставил в жизни тот след, который хотел, в то время как след, который оставит ребенок еще не реализован, по крайней мере, к своему взрослому возрасту он будет знать ответ на вопрос, который сегодня с точки зрения морали ставит нас в тупик».
Т. Константинова
―
А можно я скажу сразу же?
Л. Рябцева
―
Давай.
Т. Константинова
―
А Александр, он говорит свое мнение или, в общем-то, ему кажется, что это какая-то общая витает такая картина в воздухе? Так вот если он свое мнение говорит, Александр, представьте, что все это, что Вы сейчас сказали, говорят про Вас. Вам плохо, Вы умираете или не умираете, но Вам очень плохо, и нужно, чтобы кто-то Вам помог, кто-то протянул руку. А вот к Вам приходят люди, или Вы приходите к кому-то и говорите: «Помоги мне, пожалуйста». А Вам говорят вот это: «Дорогой Александр, ты уже пожил и оставил след в этой жизни. До свидания!»
Л. Рябцева
―
А у меня еще вопрос. Мы говорили о том, что в основном объявление о сборе денег, 90 процентов они о детях, о том, что нужна помощь ребенку. А взрослые, может быть, стыдятся просить просто?
Т. Константинова
―
В том числе, конечно.
А. Бабкина
―
Да, конечно.
Л. Рябцева
―
И это большая проблема. Не обращаются никуда, что ли?
Т. Константинова
―
Они не обращаются и уходят, и сидят дома, и доживают.
Л. Рябцева
―
Ну, да. Последние дни.Олег из Самарской области пишет: «Не помогаю, не уверен в искренности взрослых».
А. Бабкина
―
А о какой искренности идет речь? Если есть конкретные факты о том, какое лечение требуется, проверенное экспертами из благотворительных фондов. То есть тут речь-то не об искренности совсем и не о каких личностных характеристиках человека. Речь о том, что ему сразу нужна помощь.
Л. Рябцева
―
Да, Митя, ты прав. Вопрос жизни и смерти.Из Татарстана нам пишут: «Не стесняйтесь использовать маркетинговые секреты в своей работе. Производители не боятся детей обманывать, когда в рекламе леденца делают упор на игрушку, которая к нему прилагается». Ну, собственно это, видимо, про тот способ, о том, что…
Т. Константинова
―
Ну, да. Мы используем. Спасибо, ребята, за поддержку. Мы на самом деле используем, но при этом стесняемся. Цели у нас такие казалось… не продажа леденцов.
А. Бабкина
―
Да, вообще.
Т. Константинова
―
Товарищи, дорогие! Вот я ко взрослым сейчас хочу обратиться. Помогать другим на самом деле… Вот вы поймите такую вещь: помогать другим – это выгодно. Вот вы действительно осознайте, что это выгодно. Вы делаете вокруг себя, создаете такую платформу, когда вы будете уверены, что если, не дай Бог, с вами что-то случится, то вам помогут.
Л. Рябцева
―
Прервемся на короткую рекламу и через 2 минутки вернемся.****
Л. Рябцева: 16
―
49 в Москве. Программа «Чувствительно». Леся Рябцева и Митя Алешковский. Говорим про то, почему не помогают взрослым, и убеждаем вас, что нужно помогать взрослым. У нас в гостях Татьяна Константинова, 1-й директор благотворительного фонда помощи взрослым «Живой», и Александра Бабкина, руководитель проекта «Добро mail.ru». Митя, ты с нами?
М. Алешковский
―
Да, я с вами. Если можно я задам вопрос.
Л. Рябцева
―
Давай. Я с радостью послушаю.
М. Алешковский
―
Дорогие гости наши, а вот я… когда я смотрел, готовился к этой передаче, я просто поискал фонды, которые занимаются проблемами взрослых за границей. И для меня совершенно, я не знаю, как взрыв, бомбой ядерной стало, что в Британии, например, 82 фонда, которые занимаются проблемами взрослых, на 64 миллиона населения. То есть как вообще обстоит ситуация с подобными фондами…
Т. Константинова
―
Я сейчас Вам образную историю расскажу. Вернулась моя коллега Ася из Нью-Йорка, из Америки, и пришла ко мне и говорит: «Таня, вот если есть необходимость помогать, - я сейчас, извините, не очень возможно политкорректную вещь скажу, - одноногой чернокожей лесбиянке без правого уха, вот там будет такой фонд, который…»
А. Бабкина
―
Специализируется на…
Т. Константинова
―
Там есть все на самом деле. И фонды, помогающие взрослым людям, есть, причем разным.
Л. Рябцева
―
А у нас нет.
Т. Константинова
―
А у нас только взрослым вот один фонд «Живой».
А. Бабкина
―
Ну, «Орби» тоже.
Т. Константинова
―
Ты имеешь в виду специализированный?
А. Бабкина
―
Ну, да. Только.
М. Алешковский
―
А какие… Вот как сейчас обстоят дела у фонда «Живой» вообще? Он ведет какие-то программы, деятельности?
Т. Константинова
―
Да, конечно. Фонд «Живой» работает.
М. Алешковский
―
Своего рода… деятельность…
Т. Константинова
―
Он продолжает работать и, в общем-то, программа действует. Программа тоже так и называется «Живой». Это программа, которая собирает средства на лечение, реабилитацию, медикаменты, медицинские кровати для тяжелобольных взрослых людей. И Оля Пинскер – директор этого фонда. Вика Агаджанова – это координатор, менеджер и вообще человек, который занимается полностью всей координационной работой. Фонд продолжает работать, продолжает собирать деньги. И я призываю всех, ребята, если вы хотите кому-то пожертвовать, пожалуйста, обратите внимание фонд «Живой» - помощь тяжелобольным взрослым людям.
Л. Рябцева
―
А у меня есть…
М. Алешковский
―
Какой у Вас сайт?
Т. Константинова
―
www.lifefund.ru. Ну, в любом поисковике забить…
А. Бабкина
―
У нас… через «Добро» можно…
Т. Константинова
―
Или через «Добро mail.ru» можно…
Л. Рябцева
―
Или через блог нашей передачи, я повесила там ссылку на фонд…
Т. Константинова
―
Прекрасно.
Л. Рябцева
―
… «Живой». Слушайте, у меня вот сообщение из Москвы: «Стал бояться помогать взрослым после того, как Саша из «Лексус-клуба», на лечение которого собирались все автоклубы Москвы. Было ужасно грустно, а так надеялись». То есть люди помогали, а потом разочаровались. Вот как…
М. Алешковский
―
А если бы ребенок умер?
Л. Рябцева
―
Ты думаешь, они бы продолжали помогать детям? Да. вот у меня в этом вопрос.
Т. Константинова
―
Ну, вот да, она жизнь…
А. Бабкина
―
Ну, это…
Т. Константинова
―
Да, ребят, давайте мы уже будем взрослыми людьми. И давайте уже скажем себе, что, дорогие товарищи, среди нас Дунканов Маклаудов нет. Мы все рано или поздно умрем. И мы можем даже умереть, если нам следуют операцию. И мы можем умереть если нам будет проведено лечение и так далее. Но это же не говорит о том, что не надо помогать и не надо этого делать, не надо лечиться и не надо делать операции. Ну, по крайней мере, давайте мы дверь эту откроем перед собой или перед другим человеком, который обратился к нам за помощью, а там уже как сложится.
Л. Рябцева
―
Ну, мы этого уже…
Т. Константинова
―
Тут уже мы не можем это гарантировать и не можем это… Да, это вон только дедушка… сидит, он может, да…
Л. Рябцева
―
Владислав из Челябинской области пишет, что очень часто слышишь по радио и телевидению призывы не подавать попрошайкам. Это целая мафия. И соответственно из-за этого, видимо, Вячеслав имеет в виду, что он не помогает взрослым вообще.
А. Бабкина
―
Так надо помогать взрослым…
Т. Константинова
―
Правильно помогать…
А. Бабкина
―
… через благотворительные фонды.
Л. Рябцева
―
А как начать доверять фонду? Потому, что многие пишут то, что они не верят…
Т. Константинова
―
Я могу рассказать, как доверят фонду, мою личную историю. Я до того момента, как начала руководить фондом, я была донором, и я давала деньги на благотворительность. У меня была такая потребность участвовать в этом. Человек я практичный и мало кому верю на слово. То есть я не восторженная тетенька. Мне было важно понять и посмотреть на этих людей, которые потом будут распоряжаться моими деньгами. Ну, слушайте, я поехала и просто на них посмотрела, я с ними познакомилась. Вот и все. То есть я не стала там сидеть дома: вот я никому не помогаю, потому что я никому не верю. Ну, поедь ты познакомься с людьми и сложи свое мнение.
А. Бабкина
―
А если ты вдруг не хочешь никуда ехать? Ну, вот у меня конкретный пример, в чем прелесть, у меня кто попало, не может разместить проекты помощи. Да? У меня размещают проекты только проверенные фонды.
Т. Константинова
―
Только проверенные фонды. Да.
А. Бабкина
―
Проверенные так, что, мама, не горюй. Это длинный довольно процесс, который занимает много времени на самом деле. Вот Татьяна знает…
Т. Константинова
―
Сегодня только Саша рассказывала…
А. Бабкина
―
Да, о новых фондах…
Т. Константинова
―
… как вы проверяете вообще фонды, которые…
А. Бабкина
―
Да. Это очень серьезная история. Поэтому мы как бы с легким сердцем нашей аудитории предлагаем их проекты, потому что мы знаем, что их не обманут, потому что ни в коем случае вообще. Поэтому если у вас есть сомнения, тот же самый прекрасный «Живой» есть на «Добре», тот же самый прекрасный «Гольфстрим» есть на «Добре» и «АдВита», и все остальные.
Л. Рябцева
―
Понимаете, понятно на «Добре» есть…
А. Бабкина
―
…если вдруг…
Л. Рябцева
―
… на «Добре»…
Т. Константинова
―
«Добро mail.ru» ресурс. Также можно и есть в Москве благотворительное собрание, которое называется «Все вместе», и которое включает в себя самые проверенные фонды.
А. Бабкина
―
Московские. А у нас еще из регионов…
Т. Константинова
―
Пожалуйста. Было бы желание. Проект Митин «НужнаПомощь» тоже… Я тебя опередила.
А. Бабкина
―
Мы помним о тебе.
М. Алешковский
―
Я на самом деле, конечно, не про свой проект хотел сказать. Просто хотел сказать про то, что на сайте любого профессионального фонда, всегда есть отчет.
Т. Константинова
―
Отчет. Да, совершенно верно.
М. Алешковский
―
Вы просто можете в этот отчет заглянуть и посмотреть, на что и как идут деньги, как эти деньги распределяются, и куда они идут. И очень важно, чтобы вы внимательно смотрели эти отчеты и понимали, куда идут ваши пожертвования. Когда вы жертвуете кому-то, то вы берете ответственность за каждый рубль, который вами вкладывается…
Т. Константинова
―
Абсолютно верно.
М. Алешковский
―
Вы должны это… вы не просто выкидываете эти деньги. А вы их отправляете в какое-то конкретное дело, вот на что-то конкретное.
А. Бабкина
―
Инвестируете прямо-таки, можно сказать.
Т. Константинова
―
Правильно, правильно. Вы должны понимать конечную цепочку вообще ваших отданных денег.
А. Бабкина
―
Ну, посмотрите…
Т. Константинова
―
А попрошайкам… Извини, Санечка, перебила. А с попрошайками история следующая. 4 года подряд вот каждый попрошайка, который встречался на моем пути, получал мою визитку. И с каждым я разговаривала. Я директор благотворительного фонда, звоните, я помогу. Я понимала, что это… ну, понятно, что это разговор был в пустоту, но я все-таки думала, что даже если среди 100 процентов этих попрошаек, даже если один – тот, который действительно нуждается, он позвонит, уже хорошо. За 4 года мне не перезвонил никто.
А. Бабкина
―
Ну, тут еще такая история у попрошаек, что важно, если видите попрошайку с ребенком или попрошайку с животным, вот тут надо звать милицию.
Т. Константинова
―
Совершенно точно.
А. Бабкина
―
Все остальное вы еще можете как-то сами подумать о том, насколько Вашему сердцу есть такой порыв дать денег. Ну, мы не можем никого ограничивать и говорить: «Нет, вот все. Так вообще никогда не делай». Но если это с ребенком, если это с животным, это преступление.
Л. Рябцева
―
Саша, у меня есть вопрос. Мы с тобой говорили про исследование, которое проводило «Добро mail». Соответственно вопрос от Ани из Москвы: «Все правильно. Но кому я могу помочь при зарплате в 18 тысяч рублей? Я и так на все праздники дарю подарки 2-м племянницам и их маленьким детям». Вот что в исследовании? Что ты можешь сказать?
М. Алешковский
―
Даже 100 рублей в месяц могут помочь.
А. Бабкина
―
Даже меньше. У меня есть прекрасная история, которую я везде рассказываю про 3 рубля. Один пользователь Алексей перечислил на «Добре» 3 рубля. Поскольку это сервис, ему пришло письмо сразу: «Спасибо, Алексей, Ваши 3 рубля пошли на такой-то проект такого-то фонда». Он очень удивился и написал письмо. И я с ним вступила в диалог. Он спросил: «Я тут потестить зашел. Что Вы меня благодарите вообще? О чем речь?» Я ему говорю: «Алексей, классно, что Вы начали с 3-х рублей. И возможно Вы потом захотите больше – 25 рублей или 100». Вот надо совершенно четко понимать: совершенно неважен размер дохода. Вообще совсем неважно. Честно. Даже очень большие суммы, которые по-настоящему помогают, складываются из капель. На «Добре» успешно завершенные проекты обычно становятся таковыми, когда им помогает много-много людей. У нас 60 процентов пожертвований – это 100 рублей, даже меньше. Понимаете? Из вот этих маленьких, маленьких вообще штук, которые совершенно не тяжелы для бюджета любого человека, даже если зарплата маленькая. Ну, что такое 100 рублей? Ну, что? Вот правда? Честно?
Т. Константинова
―
У меня была история, когда мы необходимые медицинские приборчик для молодого человека, мы собирали суммами по 250, 100, там 300 рублей. Вот так вот. Там был такой клич именно кинут, что, дорогие товарищи, ну, не выпьете вы, пожалуйста, свою чашку кофе. Я понимаю, что в основном это речь идет о москвичах – да? – не регионах, но все равно. Не выпьете вы свою лишнюю чашку кофе, переведите, и давайте парню купим приборчик. Мы на это быстро собрали.
М. Алешковский
―
Вот мы… Наш фонд собирает по 100 рублей с наших регулярных жертвователей, и это позволяет нам оказывать огромное количество помощи. Просто люди вот жертвуют, автоматически 100 рублей списывается с карточки.
Т. Константинова
―
А я бы Ане хотела про… вот которая сейчас написала и сказала. Ань, вот на самом деле, может быть, и не обязательно Вам кому-то еще помогать. Вы дарите подарки и любите своих племянниц. Любите их и дарите их дальше. Воспитывайте их добрыми девчонками, дарите им свою любовь, водите их на какие-то… Единственное, что можно было бы посоветовать, если Вам это интересно, сводите их на какие-то благотворительные мероприятия…
А. Бабкина
―
На ярмарку.
Т. Константинова
―
… которых совершенно масса для детей проводится. И, может быть, они вырастут людьми, которые будут зарабатывать больше Вас и будут давать деньги на благотворительность…
М. Алешковский
―
Вот, кстати…
Т. Константинова
―
… и поддержат Вас.
Л. Рябцева
―
Да. И давай анонс.
М. Алешковский
―
Приезжайте, у нас есть как раз подготовленный анонс. Вот с 11-го по 19 ноября в Центральном доме художника пройдет выставка «Все бегут, летят и скачут» художественного центра «Дети Марии». На выставке вы сможете познакомиться с произведениями, созданными подопечными центра. И все деньги, которые будут собраны в ходе этой выставки, пойдут на программу центра «Дети Марии», который занимается творческой и психологической реабилитацией детей-сирот и детей с особыми нуждами. Приходите на Крымский вал, дом 10, ЦДХ, 10-й зал с 11-го по 19 ноября.
Л. Рябцева
―
Я благодарна всем, кто помог нам создать эту передачу. Спасибо, Митя. Спасибо, девочки. И увидимся с вами через неделю. Это была программа «Чувствительно».
А. Бабкина
―
Спасибо.
Т. Константинова
―
Спасибо.