Почему так важно говорить о благотворительности? - Максим Мотин, Нюта Федермессер - Чувствительно - 2014-10-11

Л. РЯБЦЕВА: У нас не принято говорить на две очень важные темы. Первое – мы не говорим, когда кому-то что-то нужно. Мы не привыкли просить о помощи. Это стыдно что ли, просить у кого-то что-то. Я сама боюсь просить помощи, потому что думаю, что либо никто меня не поймет, либо не поможет, либо обвинят в собственной слабости. Вторая же тема, на которую мы боимся говорить – это страх рассказать и похвастаться, что ты кому-то помог. Мы стараемся быть бескорыстными. Сделал доброе дело – и хватит с тебя. Не хвастайся, не рассказывай. Я не хочу, чтобы подумали, что я помогла для того, чтобы попиариться, чтобы улучшить свою репутацию. И вот так, в итоге, мы вообще не говорим о благотворительности.

16:08 в Москве, с вами Леся Рябцева и руководитель благотворительного проекта «Нужна помощь» Митя Алешковский.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Привет.

Л. РЯБЦЕВА: Привет, Митя. Это программа «Чувствительно». Это наш первый выпуск, в котором мы постараемся вам объяснить, почему о благотворительности нужно говорить, и о том, почему мы придумали эту совместную передачу. Митя, ты как наш постоянный эксперт, думаю, лучше других расскажешь, зачем нужно говорить о благотворительности, почему нужно об этом хвастаться и рассказывать своим друзьям.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну, для того чтобы понять, зачем вообще нужно рассказывать о благотворительности и о том, что ты делаешь какие-то хорошие дела, нужно понять, насколько плохо обстоит ситуация с этими хорошими делами в нашей прекрасной стране, и понять, насколько, к сожалению, область благотворительности у нас недоразвита. Если говорить сухими какими-то цифрами и статистическими фактами, то сейчас мы находимся на 123-м месте в мире из 135-ти изученных стран в рейтинге благотворительности, и ни одна из стран бывшего Советского Союза не находится ниже нас в этом рейтинге.

Л. РЯБЦЕВА: Почему? В России менталитет другой?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Это совершенно не вопрос менталитета. Это вопрос комплексного развития всех возможных социальных и проблем, и инструментов для решения этих проблем. То есть, где-то, например, вот Туркменистан, он, удивительно, находится на 23-м месте в мире по благотворительности, просто потому, что у них, во-первых, есть довольно большая сильная обязаловка по этому вопросу, то есть, есть огромное количество обязательных волонтерских проектов, добровольно-принудительно, что называется. Но также, например, в кавказских регионах России, и не только России, и не только мусульманских, христианских, то есть, и в Грузии, и в Дагестане, например – уже возвращаясь к нам ближе – там, например, не бывает брошенных стариков, потому что все о них заботятся, одиноких стариков.

Л. РЯБЦЕВА: Почему у нас не заботятся?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Вот так бывает. Потому что, к сожалению, у нас есть много разных сопутствующих проблем, которые не позволяют этого делать.

Л. РЯБЦЕВА: Например?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Так вот, одна из главных проблем, которые есть на пути развития нашей благотворительной отрасли – это проблема того, что люди считают, что если мы рассказываем о том, что мы занимаемся благотворительностью, это пустой пиар, это похвальба собой и это, в общем-то, идет только для того, чтобы получить выгоду себе лично. Что на самом деле является не так, на самом деле все обстоит совершенно по-другому.

Л. РЯБЦЕВА: Давай попросим наших слушателей отправлять свое мнение по этому поводу. Смс-номер - +7-985-970-45-45, твиттер-аккаунт @vyzvon. Скажите, как вы думаете, нужно ли заниматься публичной благотворительностью, нужно ли хвастаться, рассказывать? Митя, а есть какая-то статистика? Есть ли разница в том, что я помогу и не расскажу или помогу и расскажу? Какой процент того, что меня послушают и помогут тоже?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Вот совсем недавно чудеснейший проект Добро Mail.ru и ВЦИОМ провели очень нужное для нашего общества статистическое исследование, которое выявило, что 75% населения не знает ни одного фонда и ни одной компании, которые занимаются благотворительностью. При этом 40% считают, что компании и звезды, которые занимаются благотворительностью, делают это для самопиара. Эти цифры противоречат одна другой, потому что, в общем, странно, да? Как можно пиариться в той отрасли, где никто ничего не знает? Но тот же самый опрос, он рассказывает о том, что если вы расскажете о том, что вы сделали хорошее дело, например, вы пожертвовали 100 рублей в интернете какому-то благотворительному фонду...

Л. РЯБЦЕВА: Например, твоем фонду «Нужна помощь».

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Необязательно, любому фонду. И если вы напишете об этом в Фейсбуке или, там, ВКонтакте, или в Твиттере, где угодно, то 25% людей, которые это прочитают…

Л. РЯБЦЕВА: То есть, каждый четвертый.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Каждый четвертый сделает то же самое. Да, это даже не только в интернете, просто в интернете – это самый простой пример. На самом деле, если вот мы просто расскажем, например, нашим знакомым, то, по статистике, для каждого четвертого хороший положительный отзыв, хорошее мнение кого-то из знакомых, близких либо людей, которым они доверяют, является основным двигателем и основным поводом, для того чтобы совершить подобное же действие. Поэтому нужно понимать, что вот статистика говорит очень просто: если вы хотите помогать, то вы можете помогать молча. Но если вы хотите помогать в 4 раза больше, то вы можете еще об этом рассказать, это дополнительно привлечет в 4 раза больше помощи.

Л. РЯБЦЕВА: То есть, добродетель не перестает быть добродетелью, если ты о ней рассказываешь, да? И наша помощь может быть увеличена как раз от того, что мы расскажем. У нас на сайте есть статья Чулпан Хаматовой, которую мы зачитаем чуть попозже, как раз где она говорит о том, что нельзя заниматься вот этой подменой. О том, что ты расскажешь, и это принесет больше пользы. Просто нужно относиться к благотворительности более просто, не нужно думать, что это что-то заоблачное. Это простая вещь, это норма, с маленьких лет этому учат детей за границей. У нас этому не учат просто, но мы должны сейчас, пока мы взрослые, может быть, с помощью нашей передачи научиться благотворительностью заниматься как привычным делом. То есть, да, с утра проснулся, почистил зубы и помог кому-то.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: В этом, собственно, и есть одна из самых важных и больших проблем, которые существуют с этой сферой в России. Проблема в том, что люди, которые кому-то оказывают помощь, они зачастую считают, что это какое-то отрывание от души, отрывание от сердца какого-то там большого куска, обязательно нужно прожить жизнь вот того ребенка несчастного, которому ты помогаешь, или обязательно нужно облиться слезами, помогая какому-то там другому, не знаю, там, приюту для собак. На самом же деле это не так. То есть, это не какое-то сверхдействие. То есть, помощь – это абсолютно естественно. Даже не существует вопроса, почему нужно помогать, он не должен существовать.

Л. РЯБЦЕВА: Ну да.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: То есть, на самом деле помощь – это абсолютно естественно, абсолютно просто и абсолютно должно быть нормально. И в этом проблема, что, к сожалению, в нашей стране пока что это не так. Пока что это что-то сверхчеловеческое, что-то сверх такое возвышенное, необычное.

Л. РЯБЦЕВА: Ну, мы не привыкли помогать.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Мы очень много помогаем, у нас очень много людей помогают.

Л. РЯБЦЕВА: Слушай, есть соотношение, есть соотношение нашей страны и других стран. По статистике, мы помогаем меньше, чем другие. Просто мы думаем о том, что пока нас самих это никак не заденет, ну, зачем я буду помогать кому-то? А вдруг мои деньги до него не дойдут. У нас на связи Нюта Федермессер, президент Фонда помощи хосписам «Вера». Нюта, здравствуйте.

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Здравствуйте. Поздравляю вас с первым эфиром.

Л. РЯБЦЕВА: Спасибо огромное.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Спасибо.

Л. РЯБЦЕВА: Мы очень рады, что мы наконец запустились. Нюта, скажите, пожалуйста, как вы думаете, нужно ли рассказывать о том, что ты занимаешься благотворительностью, нужно ли хвастаться?

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Я думаю, что хвастаться вообще никогда не нужно ничем. Каждый человек для себя должен решить, как ему комфортно, и действовать так, как ему комфортно. Хочет рассказывать – рассказывает.

Хочет привлекать к этому других людей – привлекает. Хочет анонимно делать пожертвования – делает анонимно. Это важнее больше для нас, для фондов, важнее открытость жертвователей. А для жертвователя она не принципиальна.

Л. РЯБЦЕВА: Вас не привлекает статистика, что если ты пожертвуешь и расскажешь об этом, то каждый четвертый твой знакомый или незнакомый человек тоже сделает то же самое?

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Вы знаете, я думаю, тем не менее, что тот человек, который помогает, он должен иметь право выбора. А наша задача с вами – это право выбора ему обеспечить, дать ему и такую возможность, и такую возможность. Рассказывать ему, что будет, если он откроется, что происходит, какая статистика, если он не открывается. Давайте честно говорить: это важнее нам, да? Это важнее тем, кто со стороны фондов и со стороны тех, кто принимает помощь. А тому человеку, кто этот акт совершает, для него это должно просто естественным быть. Мы к этому идем, людей, которые помогают, становиться больше, больше, больше. Даже больше того я вам скажу: масса людей помогают, и они этого не знают, они об этом не задумываются, когда они покупают какие-то товары в магазине, где часть стоимости идет на благотворительность, когда они относят старые вещи к церкви, когда они какую-то там сдачу опускают в ящичек для пожертвований. Они не очень думают про то, что они, собственно, вот сделали пожертвование, и, тем временем, число этих людей растет и увеличивается. Мы, в общем, на правильном пути. И, конечно, нужно, чтобы было и так возможно, и так возможно. Не надо ничего навязывать человеку, от которого мы хотим получить помощь.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Но, Нюта – добрый день, еще раз...

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Добрый день.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: А не находимся ли мы в такой сложной ситуации, когда, может быть, все-таки стоит встряхнуть людей и как-то им вот сказать: ребята, вот давайте вот сейчас все вместе мы это все-таки сделаем и будем поступать именно так, будем публично рассказывать о том, что мы делаем? И тогда это создаст больший эффект для всех.

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Конечно, мы с вами должны их привлекать, но выбор-то мы им должны оставить. Если человеку хочется сделать анонимное пожертвование, не мы ли с вами боремся за право этого пожертвования в Сбербанке, да, чтобы он имел право не оставлять паспортные данные? Ведь мы должны предоставить и возможность тоже в ящик для пожертвования просто деньги положить, не называя свое имя. Конечно, нам, нашей стороне это важнее. Но все-таки что еще важно? Важно, чтобы человек известный, публичный, знаменитый, состоятельный, чтобы, если уж он занимается, тогда да, тогда, конечно, он должен понимать свою социальную роль в этой помощи, кроме финансовой. И он должен быть максимально открытым и максимально публичным. Но вот опять, слово «должен» все-таки, наверное, не очень уместно. Он должен для себя сам решить, как ему комфортнее. Мне кажется, что если мы будем навязывать ту или иную стратегию поведения, мы скорее отпугнем людей, чем привлечем их. Здесь очень показательны попытки разных фондов сегодня собирать деньги директ-сейл, да, директ-маркетинг, когда ты прямо лицо к лицу подходишь к человеку и просишь его: помоги, помоги, помоги. Даже если тебе человек и даст деньги, но это такое навязывание, которое потом в дальнейшем его отвратит от помощи и взаимодействия с благотворительными организациями. Это обратная сторона.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Кстати, в этом я не уверен, существуют разные точки зрения по этому поводу. Я хочу уточнить немного, вот, вы говорите, наша сторона, что фонды больше заинтересованы в том, чтобы люди рассказывали о благотворительности. Но, на мой взгляд, наша сторона – это же, в общем-то, наша общая сторона, да? Потому что вот я, там, руковожу фондом, вы руководите фондом, но все равно, мы же не для себя эти пожертвования собираем и эту помощь не себе оказываем, а нашим подопечным.

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Конечно, да.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: То есть, получается, что все-таки наша сторона – это все-таки та же самая сторона, это же и общество.

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Конечно.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: И это же те люди, которым мы помогаем.

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Ну, мы растем, Митя, вы не будете отрицать, что ситуация очень сильно изменилась за последние несколько лет.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да, конечно.

Н. ФЕДЕРМЕССЕР: Что гораздо больше людей стали участвовать в этой помощи. И чем больше людей участвует, тем больше инструментов мы им предоставляем. Чем больше мы flexible, тем больше и они тоже нам навстречу идут.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну, понятно.

Л. РЯБЦЕВА: Нюта, спасибо огромное.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Спасибо.

Л. РЯБЦЕВА: С нами была Нюта Федермессер, президент Фонда помощи хосписам «Вера». И у нас есть другая точка зрения. К сожалению, Чулпан Хаматова, которая эту точку зрения представила еще год назад, не смогла выйти к нам на связь, она на репетициях. Но у нас на сайте вы можете прочитать ее пост, который мы сейчас с Митей вкратце вам перескажем. Чулпан думает, что благотворительность – это обычное дело, и о чем-то обычном мы всегда говорим буднично. Ничего сверхъестественного нету в том, что ты кому-то помог, и поэтому должен спокойно: помог – рассказал, помог – рассказал.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: И как раз мысль Чулпан заключается в том, что если как раз мы относимся к процессу помощи как к некоему процессу экстраординарному, как к необычному, то тогда об этом нужно молчать. Но так как этот процесс вполне естественен и этот процесс очень распространен во всем мире, вот, например, она рассказывает, что в западных странах скорее люди, которые не занимаются благотворительностью, выпадают из общественного контекста и они уникальны и единичны, а у нас наоборот получается, да? Что вот как раз с этим нужно бороться и нужно делать так, чтобы мы чувствовали, что вот люди, которые хотят помогать, что нас больше, а те, кто не помогает, их единицы.

Л. РЯБЦЕВА: Нужно понимать, что благотворительность – это не только перечисление денег, да? То есть, благотворительность – это помощь своему соседу. Осталась у тебя, там, соседка без мужа с маленьким ребенком, без работы. Помочь ей принести продукты, посидеть с ребенком – это тоже помощь и благотворительность. Она бывает разной. Чулпан об этом пишет.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Благотворительность вообще – так чуть-чуть в сторону отойдем – это инструмент вообще, который может решать практически любые проблемы и направлен на все социальные группы, и возрастные, и все социальные проблемы. Вот. И, собственно, Чулпан завершает свою статью, подытоживает, что в сегодняшней ситуации благотворительность должна быть громкой, и чем больше людей найдут в себе силы сказать: да, помог – ну и что, что тут такого? Всего лишь помог. Тем больше шанс, что благотворительность станет самым обычным делом, и можно будет помочь большему количеству людей. И мне кажется, что Чулпан в этом очень права.

Л. РЯБЦЕВА: Разбирается она в этом.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да. И, кстати, она преуспела в этом вопросе больше всех.

Л. РЯБЦЕВА: У нас просто устроено так в стране, что у нас очень много табу. Мы не говорим о болезнях, мы не говорим о раке, мы не говорим о каких-то серьезных проблемах и делаем вид, что они не существуют. Об этом же пишет Чулпан тоже, что рак – такая болезнь, которую на сегодняшний день ничем невозможно объяснить. Ты можешь вести здоровый образ жизни, тебе может быть 3 года, ты не куришь, не пьешь, у тебя некурящие, не пьющие родители, но болезнь все равно настигает. И о болезни, и о том, как с ней бороться, надо знать, а, значит, нужно о ней рассказывать и не стесняться об этом говорить.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Как и о любой другой проблеме, в общем-то.

Л. РЯБЦЕВА: Как о любой другой проблеме, конечно. И то, что у нас есть фонды, и нужно давать им какую-то площадку, для того чтобы они о себе рассказывали.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: На самом деле проблема заключается в основном в том, что в России большинство и благотворительных фондов, и население, вследствие огромного количества проблем они борются исключительно со следствием, а не с причиной. То есть, собирают деньги на больного ребенка, для того чтобы провести ему операцию, а не для того чтобы этого ребенка, чтобы энное количество детей не заболело в этом году, например.

Л. РЯБЦЕВА: Очень важна профилактика. Митя, есть статистика по профилактике каких-либо проблем социальных в нашей стране?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну, статистика наверняка есть. Что касается благотворительности, то этой статистики нет, потому что практически не ведется профилактическая работа благотворительными фондами. Она есть, конечно, и ею занимаются некоторые профессионалы, и многие проекты можно где-то найти, но в общем числе проектов это единицы.

Л. РЯБЦЕВА: Почему?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Люди не доверяют свои деньги на лечение еще не заболевших детей.

Л. РЯБЦЕВА: Я понимаю, да.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Понимаешь, вот это перед тобой лежит пупсик, который вот прямо сейчас умирает, и нужно спасти его – это понятнее. А когда ты понимаешь… ну, вот мы все знаем, что каждый год заболевает какое-то количество людей, скажем, гриппом, и самый простой способ для государства с этим бороться – это прививать всех.

Л. РЯБЦЕВА: Митя, помнишь, ты мне рассказывал историю о том, что существует фонд – я, к сожалению, забыла как он называется – который, скажем так, спонсирует психологов в больнице, и психологи разговаривают с только что родившими мамочками.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Этот фонд называется «Волонтеры в помощь детям-сиротам», otkazniki.ru. Смысл как раз в том заключается, что они занимаются профилактикой сиротства. Потому что у нас вот в нашей стране на данный момент 670 тысяч сирот, из них в детских домах, в учреждениях содержится около 140, по-моему, тысяч. И дело в том, что родители… почему такая огромная, гигантская цифра? Это больше даже, чем во время Второй мировой войны…

Л. РЯБЦЕВА: Ого!

М. АЛЕШКОВСКИЙ: … было во всем Союзе вместе с республиками. Дело в том, что родители допускают возможность нахождения своего ребенка в детском доме или в детском учреждении, они считают, что это, может быть… ну, ладно, ну, может, его будут кормить, он будет всегда одет.

Л. РЯБЦЕВА: То есть, там лучше, чем ему будет со мной.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да, там будет лучше, чем ему будет со мной. Что на самом деле, конечно, не так, ни в коем случае. И вот фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» проводит очень такую простую и эффективную программу. Они сажают психолога в родильные дома, где мамочки, которые хотят отказаться от ребенка, они с психологом разговаривают…

Л. РЯБЦЕВА: И?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: И в большинстве случаев они решают, что они будут ребенка растить сами, то есть, они его оставляют себе. И фонд не просто уговаривает вот мамочек в этот сложный для них момент не отказываться от ребенка, они им реально помогают, они им пытаются найти какую-то работу, вот эту трудную ситуацию трудную ситуацию, из-за которой они хотят отказаться от ребенка, они пытаются с ними вместе ее пережить и преодолеть.

Л. РЯБЦЕВА: Если в каждой больнице было бы по психологу, какую часть детишек можно было бы оставить в семьях?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ну, я думаю, опять же, что показывает статистика этого фонда? Что 80%, если я не ошибаюсь, остаются с родителями. То есть, фактически мы могли бы вот из этих, скажем, огромных сотен тысяч, мы могли бы 80% оставить с родителями, просто если бы мы поговорили с родителями и помогли бы им преодолеть те проблемы, по которым они хотят этих детей отдать в детские дома. Вот это пример эффективной профилактики, который, в общем-то, влияет на жизнь многих, он влияет и на жизнь самих детей, которые остаются без родителей. И, в итоге, кстати, опять же, по ужасающей статистике, которая есть, большинство из сирот не доживают, там, около 80 или 85 процентов не доживают до 40 лет после прохождения всей этой ужасающей системы детских домов.

Л. РЯБЦЕВА: Еще, я думаю, мы с тобой сделаем передачу про это и поговорим.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Обязательно, обязательно.

Л. РЯБЦЕВА: Напоминаю, что наш смс-номер - +7-985-970-45-45, твиттер-аккаунт @vyzvon. У нас есть несколько сообщений. Из Москвы нам пишут, Игорь из Сызрани пишет: «Мне близка позиция Федермессер: пусть люди делают это от своего сердца, чем под психологическим давлением. И передача, надеюсь, будет рассказывать об аспектах благотворительности, а не превратится в психодавилку». Игорь, мы рассказываем о том, как по-разному действуют фонды. И когда ты рассказываешь своему другу, или я своей маме или папе рассказала о том, что есть возможность кому-то помочь через фонд, это не психологическое давление, это деление радостью.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Это предоставление информации, в общем-то.

Л. РЯБЦЕВА: Да, возможности и информации. Я надеюсь, что наша передача, она становится как раз инструментом. Вот вы включите час в неделю и послушаете, не будете ходить по разным сайтам и выбирать, какие же фонды настоящие или нет, а вот включите наш эфир, зайдете на наш сайт и поймете, что у вас есть площадка, на которой а) вы сможете обсудить эти проблемы, социальные проблемы вместе с нами; б) послушать специалистов и представителей фондов и задать им свои вопросы. Александр из Москвы считает, что не нужно хвастаться, о благотворительности просто нужно говорить, рассказывать об интересных проектах и о реальных людях, волонтерах, деятелях и благотворителях. Именно этим мы и будем заниматься, будем рассказывать о том, как работают фонды, будем вызванивать родителей, которые попали в эту сложную ситуацию, когда их дети больны, им нужна помощь и фонды им помогли или не помогли, мы будем вызванивать людей-волонтеров. Я знаю очень многих волонтеров, которые не входят ни в какие организации и проекты, а создают группу ВКонтакте, и это тоже помощь, просто она другая.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Самый простой пример – это «Лиза Алерт», которые не имеют никакого юридического лица.

Л. РЯБЦЕВА: Абсолютно. И наша Ира Воробьева бегает здесь, такой же волонтер, журналист.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: И это фантастический проект, который спасает тысячи, в общем-то, жизней людей по всей стране.

Л. РЯБЦЕВА: Митя, ты руководитель благотворительного проекта «Нужна помощь». Объясни суть своего проекта, что он делает.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Мы, в общем-то, занимаемся развитием инфраструктурных благотворительных проектов, то есть, мы помогаем тем, кто помогает другим. Мы помогаем не одному человеку, а мы помогаем организациям наладить процесс помощи другим людям, то есть…

Л. РЯБЦЕВА: Вы фонд фондов.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да, мы фонд фондов. Чем эффективнее работает бОльшее количество и большОе количество благотворительных фондов по всей стране, а не только в Москве, тем лучше и больше помощи приходит нуждающимся людям по всей стране.

Л. РЯБЦЕВА: Я правильно понимаю, если кто-то жертвует деньги или что-либо, помочь свою в ваш фонд, то деньги отправляются и помощь отправляется дальше по другим фондам и организациям, а не лично человеку?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Конечно, так и есть. Они отправляются другим организациям, которые потом уже конвертируют эти деньги в помощь человеку конкретному.

Л. РЯБЦЕВА: С вами Леся Рябцева, Митя Алешковский, это программа «Чувствительно». И после кратких новостей мы к вам снова вернемся.

НОВОСТИ

Л. РЯБЦЕВА: 16:35 в Москве, с вами в студии Леся Рябцева и Митя Алешковский, это совместная передача «Эха Москвы» и благотворительного проекта «Нужна помощь» программа «Чувствительно», и мы говорим о том, почему в нашей стране а) не принято заниматься благотворительностью и б) почему никто не говорит о том…

М. АЛЕШКОВСКИЙ: … почему она должна быть публичной.

Л. РЯБЦЕВА: Почему она должна быть публичной, почему у нас почему-то не рассказывают о том, что ты кому-то помогаешь.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Вот, кстати, давай расскажем, нам во время перерыва пришла смска от кого-то из сотрудников фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», которые просят напомнить, что завтра благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» проводит третий благотворительный кулинарный фестиваль «Плюшки-ватрушки»…

Л. РЯБЦЕВА: Можно поесть и помочь.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да, можно приехать туда полакомиться домашней выпечкой, выиграть в лотерее прекрасные призы, поучаствовать в разных конкурсах и мастер-классах. Но главное, что все деньги от проданных плюшек и ватрушек пойдут как раз на программу профилактики социального сиротства.

Л. РЯБЦЕВА: То, о чем мы говорили.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Вот как раз то, о чем мы говорили совсем недавно. То есть, вы съедите плюшку, а из-за этого у какого-то ребенка останется мама, или у мамы останется ребенок, они останутся друг у друга. Вот. Приходите завтра с 12 до 16 часов по адресу Большой Знаменский переулок, дом 2, строение 3, Бальный зал Центра «Школа» около метро «Кропоткинская».

Л. РЯБЦЕВА: Митя, скажи, пожалуйста, ты как руководитель фонда наверняка знаешь, с какими проблемами вообще фонды сталкиваются. Кроме недоверия людей, вот что еще, с какими проблемами?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Ты знаешь, на самом деле недоверие людей – конечно, это одна из основных проблем. Причем она черпается из разных причин. Во-первых, не доверяют фондам. Во-вторых, не доверяют вообще никому. Шутка ли, но 76% населения нашей страны не жертвовали никому никогда и даже не задумывались об этом. Это, конечно, основная проблема, и из нее идет недоверие. Вот. Но еще очень большие проблемы заключаются в том, что деньги хотят давать исключительно на одного больного, ну, то есть, на одного ребенка, и желательно больного, желательно неизлечимого смертельно. То есть, в принципе, давать деньги на даже вот реабилитацию ребенка после болезни никто не хочет.

Л. РЯБЦЕВА: Хотя реабилитация не менее важна, нежели само лечение.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Конечно. Или давать деньги на то, чтобы ребенок не заболел, никто не хочет.

Л. РЯБЦЕВА: Соответственно, все забывают о том, что еще и взрослые болеют.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Вот именно, в этом-то вся проблема, что на самом деле помощь взрослым, по статистике, все той же статистике, которую мы рассказываем, это статистика Mail.ru и ВЦИОМ, помощь взрослым, она стоит по популярности на пятом месте после помощи детям, старикам, животным и помощи экологическим проблемам. То есть, помочь… вот мы с тобой, люди, старше 18 лет, и любые слушатели старше 18 лет, которые попадают в категорию взрослые…

Л. РЯБЦЕВА: Нам никто не поможет.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Не просто никто не поможет. Если государство не поможет, то шансов на спасение, шансов на помощь, у нас не просто их нет, у нас их нет ни одного. В стране есть один благотворительный фонд, который занимается исключительно помощью взрослым – это благотворительный фонд «Живой». Есть фонды, которые занимаются помощью и взрослым, и детям, много таких фондов: фонд ОРБИ, например, или фонд «Предание». Но вот именно специализированной помощью больным взрослым занимается только фонд «Живой».

Л. РЯБЦЕВА: То есть, проще вылечить свою собачку, проще вылечить своего ребенка…

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Собачку – вообще никаких проблем вылечить. Ну, то есть, проблема есть, но, по сравнению, скажем, вот с… Причем, еще же очень важно, знаешь, бывают такие ситуации, когда человек сломал себе спину, например, и ему, для того чтобы начать ходить, нужно какие-то 400 тысяч рублей, 500. И он их никогда не соберет. При этом же, когда такие же 400 тысяч… то есть, это не вопрос его жизни, это вопрос его качества жизни, скажем так. То есть, он не умрет со сломанной спиной. А вопрос, например, какой-нибудь собачки или деревца, на которую нужно собрать 300 тысяч рублей, он решится значительно проще, потому что людям больше жалко собак и больше жалко деревца, к сожалению.

Л. РЯБЦЕВА: Дмитрий нам пишет о том, что жулики – это основная причина недоверия людей к благотворительным фондам. Ты можешь мне рассказать, вот как отличить жулика от не жулика, кому можно давать деньги, а кому – нет, и где, может быть, найти можно список жуликов и не жуликов.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Давайте начнем с того, что есть самая простая и самая эффективная такая вот проверка. Вы когда машину покупаете или когда вы покупаете телевизор, вы же все-таки проверяете, скажем, в Гугле или в Яндексе, хорошая у вас машина или хороший у вас телевизор, который вы планируете купить, или нет. Вот то же самое вы можете сделать с благотворительными фондами. Погуглите. Это самое простое, погуглите – плохие отзывы про фонд или хорошие. Первое. Второе. Есть, на всех сайтах фондов и должны быть отчеты. Если у фонда нету сайта или у него нету отчета, тогда это первый звоночек большой глобальный, чтобы этому фонду не доверять. Плюс есть довольно большое количество агрегаторов профессиональных, все фонды, которые проходят через них, они проверены. Пример: Добро Mail.ru, Благо.ру, сайт благотворительного собрания «Все вместе». Вот все фонды, которые находятся там…

Л. РЯБЦЕВА: То есть, это ассоциация?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Благотворительное собрание «Все вместе» - да, это ассоциация, объединение, по-моему, больше чем 20-ти профессиональных благотворительных фондов. Благо.ру – это большой-большой проект «Чаритиз Эйд Фаундейшн». Добро Mail.ru – это, соответственно, проект Mail.ru, где вы можете, вот на всех этих сайтах вы можете зайти, и все фонды, которые там находятся, проходят многоступенчатую процедуру проверки, и им довольно просто можно доверять. Главное, что они решают все, практически все проблемы, которые могут возникнуть. То есть, и детей лечат, и старикам помогают, и собачкам…

Л. РЯБЦЕВА: Эта информация, опять же, важна не только благотворителям, но и тем, кому понадобилась помощь – можно зайти и посмотреть.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Конечно, да. И еще очень важно, что если вдруг у вас заболел ребенок, или если вдруг вы столкнулись с какой-то проблемой, не пытайтесь решить эту проблему самостоятельно, ни в коем случае, потому что это в большинстве случаев приведет к тому, что вы получите еще больше проблем.

Л. РЯБЦЕВА: Нам пишет Александр о том, что набрал в поисковике сайт фонда твоего, Митя – не нашел его, поисковик не выдает. nuzhnapomosh.ru. Я надеюсь, что вы его найдете. И там можно посмотреть все отчеты, которые ведет митин фонд.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Конечно, отчеты и проекты, которым мы помогаем.

Л. РЯБЦЕВА: Из Тульской области нам пишут: «У меня зарплата 20 тысяч, все на проживание уходит. С чего помогать? Жду ответа». Еще раз. Благотворительностью заниматься… я думаю, Митя меня сейчас либо поругает, либо поспорит со мной, наверное, но ты не обязан быть богатым, чтобы кому-то помогать.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Совершенно верно. Более того, чтобы кому-либо помочь, даже вы не обязательно должны помочь деньгами, вы можете помочь, например, делом. Вы можете найти какой-нибудь благотворительный фонд в Туле, который есть, это точно, и они занимаются решением каких-нибудь проблем. Например, они ходят в больницу и помогают больным лежачим бабушкам, меняют им подгузники, например. Или выносят за ними, там, утки из больницы – то, чего не делают сестры. Ну, просто не хватает рук или не успевают. Или, там, они ходят в детские дома работать с детьми, каким-то образом их развивать, общаться с ними. То есть, вариантов много. Вы можете пойти волонтером. Если у вас нет возможности куда-то ходить, вы можете делать то же самое из дома. То есть, элементарно лайк в Фейсбуке проверенного фонда, рассказать – это уже хорошо, это уже большая серьезная помощь.

Л. РЯБЦЕВА: В том числе, чем занимается «Лиза Алерт», которая распространяет по всему интернету картинки. И у них даже есть градация волонтеров. Ты можешь выезжать на поиски. Напомню, что это фонд, который занимается пропавшими людьми. И ты можешь выехать на поиски, быть волонтером, который участвует в сужении территории в лесах, где нужно искать пожилого человека или ребенка. Ты можешь сидеть дома и дома лайкать картинки и распространять по сети, потому что, даже если у тебя 100 друзей ВКонтакте и 100 людей, в свою очередь, тоже это распространят, то рано или поздно информация разнесется по огромной территории, по огромному количеству людей. Иван из Москвы пишет о том, что взяли 14 лет назад под опеку ребенка-сироту и с тех пор занимаемся благотворительностью в адрес других детей. Это пример того, как еще можно помогать. У нас на связи Максим Мотин, руководитель по социальным программам и спецпроектам компании Мегафон. Максим, здравствуйте.

М. МОТИН: Здравствуйте.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Привет, Максим. Мы, собственно, разговариваем сейчас о том, нужно ли публично заниматься благотворительностью. Мы уже тут рассказали, что по этому поводу думает Чулпан Хаматова, с нами была на связи Нюта Федермессер, и они представляли то, как об том думают общественные организации, фонды. А расскажи, пожалуйста, почему бизнес должен, вот ты представляешь компанию Мегафон, которая тратит 150 миллионов рублей в год на благотворительность. Это очень здорово. Вот почему бизнесу нужно заниматься этим, почему бизнес должен об этом говорить громче и больше? Ведь, по статистике, 75% населения не знают ни одного благотворительного фонда и ни одной компании, занимающейся благотворительностью, а 40% считают, что те, кто этим занимаются, хотят рекламы. Правильно ли это, что вот вы за свои 150 миллионов в год хотите рекламы, Максим?

М. МОТИН: Ну, мы точно не хотим рекламы. У нас и позиция нашего генерального директора, что благотворительность, она не должна быть пиаром, то есть, мы не пиаримся за счет вот этого вида нашей деятельности. Действительно, у нас есть благотворительная политика, мы ушли уже пару лет как от писем, мы не помогаем на основе писем, которые приходят в компанию. У нас есть четко выраженная структура, у нас есть два направления – это детские дома, социализация детей-сирот и лица с инвалидностью. Любой благотворительный фонд, он может написать нам запрос в наш филиал или в головной офис. И в рамках благотворительного комитета каждый месяц мы рассматриваем поступившие заявки. Если они соответствуют нашим критериям – их там пять критериев – тогда мы открываем грантовое финансирование этого проекта. Мы отдаем предпочтение долгосрочным проектам, прозрачным, которые можно оценить, можно оценить степень их эффективности и можно проконтролировать их выполнение. Сейчас по России где-то 44 благотворительных проекта, которые реализуются на деньги нашей компании. Мы, как открытая компания, как публичная компания, торгующаяся на бирже, мы, естественно, обязаны отчитываться, куда идут эти деньги. Поэтому мы готовим по каждому проекту отчет, у нас есть внутренняя система интернет, мы распространяем информацию среди наших сотрудников. Я думаю, что это крайне важно, чтобы компания, которая занимается благотворительностью, в первую очередь информировала своих сотрудников о том, что она делает и где она это делает. Это положительно влияет на внутренние коммуникации, корпоративные коммуникации. Что касается публичной широкой огласки, понимаете, в чем дело: если я пишу пресс-релиз, говорю о том, что вот компания Мегафон перевела три миллиона рублей фонду «Новая Евразия» на программу социализации выпускников детских домов в Ульяновске, наверное, это будет интересно только ульяновским СМИ. Потому что федеральные СМИ как-то про это не пишут. Будут, конечно, думать, что, вот, видимо, Мегафон хочет за счет этого, чтобы написали.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Так они и не пишут об этом, потому что ничего подобного не происходит, никто об этом не говорит.

М. МОТИН: Мы делаем все… когда мы помогаем кому-то, мы в обязательном порядке выпускаем пресс-релиз. Что еще делаю чаще всего? Я договариваюсь со СМИ, чтобы они писали о проекте фонда, чтобы не упоминали даже о том, что это Мегафон, по одной простой причине. Мне крайне важно, чтобы фонды становились самостоятельными, повышали свою устойчивость. Потому что если мы в этом году им помогли, они встали на ноги, начали хорошо и плодотворно работать, мне важно, чтобы они нашли новых партнеров, новых спонсоров, начали привлекать деньги обычных людей, начали заниматься фандрайзингом. И тогда через год – через два этот фонд уже не будет нуждаться в наших деньгах, мы тогда сможем помочь следующему фонду. То есть, для меня важно именно…

М. АЛЕШКОВСКИЙ: … чтобы они развивались.

М. МОТИН: Да. И чтобы фонды становились лидерами общественного мнения у себя, становились экспертами у себя и помогали системно и профессионально, а не с точки зрения скорой помощи, что вот здесь вот кто-то заболел, давайте сейчас всем миром что-то соберем. То есть, мы отдаем предпочтение системным программам.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Максим, скажи, пожалуйста, вот ты сказал, что это, в общем-то, инструмент HR, то есть, вы воздействуете таким образом еще и на своих сотрудников. А не воздействуете ли вы на своих конкурентов или, там, на коллег тем, что у вас есть благотворительная программа, а, скажем, у какого-то мобильного оператора ее, может быть, нет? Я имею в виду, не бывает ли так, что когда из десяти компаний, скажем, там, Макдональдс, Бургер Кинг и Крошка-Картошка, вот у Макдональдса с Бургер Кингом есть благотворительная программа, а у Крошки-Картошки нет, и поэтому в нее меньше ходят, и поэтому представители Крошки-Картошки решают завести благотворительную программу? Не бывает ли такого, чтобы вот бизнес тем самым подстегивал?

Л. РЯБЦЕВА: Не бывает такого в России, знаешь ли. Потому что за рубежом это наверняка есть, а у нас в России я такого не встречала.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Вот мне хотелось бы понять, есть ли такое в России.

М. МОТИН: Открою маленький секрет. Не знаю, насколько могу это говорить, не могу.

Л. РЯБЦЕВА: Говорите.

М. МОТИН: Мне вчера буквально ребята из одного аналитического агентства прислали свои исследования. Они сейчас проводили в течение четырех месяцев большое исследование именно по теме благотворительности. И они будут, я так понимаю, презентовать его где-то, наверное, недели через две. Они это делали вместе с Деревни-SOS, с фондом, который, я думаю, вы тоже прекрасно знаете.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Детские деревни-SOS, прекрасный проект, да.

М. МОТИН: Да, отличный проект. И они скоро представят это исследование. И там есть как раз один из пунктов – насколько для потребителей важно, является компания социально ответственной или нет. И там статистика дана в разрезе и России, и других стран. Так вот, в России наименьший рейтинг, наименьший коэффициент. Поэтому, для России это не является каким-то приоритетом, каким-то преимуществом. То есть, например, для Бразилии, по-моему, вот это очень важно, для этой страны. Для Англии, кстати, еще и коэффициент ниже, чем в России. То есть, все зависит от менталитета людей. И для нашей компании это не является такой задачей, что вот люди будут переходить на Мегафон с другого оператора, из-за того что мы занимаемся благотворительностью. В первую очередь тут важно качество связи. Но скажу в защиту других наших коллег, что, в принципе, все компании, МТС и Билайн, они также занимаются благотворительными программами, и мы дружим, общаемся и какие-то проекты даже делаем совместно, вместе. То есть, я не считаю, что здесь должна быть какая-то конкуренция, все-таки мы занимаемся помощью людям, и тут важно помочь человеку, оставить какие-то свои амбиции за скобками.

Л. РЯБЦЕВА: Максим, мы понимаем, что люди не начинают ходить больше или меньше, там, в Бургер Кинг, если он занимается благотворительностью, или пользоваться Мегафоном, потому что вы у нас вышли в эфир и рассказали о том, что вы занимаетесь ею. Но другие компании, они начинают шевелиться и тоже заниматься какой-то благотворительностью? Другие операторы, другие фирмы, другой фаст-фуд, ваши друзья-бизнесмены, они смотрят на вас и хотят ли вовлечься в это? Это работает?

М. МОТИН: Да, это, безусловно, работает. Более того, в Москве уже создан такой закрытый клуб КСО, мы объединились…

М. АЛЕШКОВСКИЙ: КСО, для слушателей объясню – это корпоративно-социальная ответственность.

Л. РЯБЦЕВА: Спасибо, Митя.

М. МОТИН: Да, благотворительность является частью этой программы. Мы объединились, вот сейчас порядка уже 20 компаний. Где-то раз в месяц мы встречаемся, обмениваемся успешными практиками, что работает, что не работает, какие сложности, где у кого что получилось, какой-то проект. Например, вчера было заседание этого клуба, мы обсуждали новогодние программы, то есть, какие оптимальные новогодние программы, как вовлечь сотрудников, что удалось, что не удалось, делились каким-то своим опытом. И вот этот вот клуб, он расширяется. То есть, туда все больше и больше компаний вовлекается, и это положительная тенденция. То есть, в чем проблема благотворительности? У нас благотворительность стала более-менее публичная, ну, фактически с развитием социальных сетей. Потому что сейчас очень просто в Фейсбуке или ВКонтакте где-то что-то разместить, и эта новость уже разлетается. Появились удобнее платформы по сбору денег, то же Добро Mail.ru и другие, и Планета.ру, много-много других, «Нужна помощь», безусловно, nuzhnapomosh.ru. То есть, сейчас это проще. И люди получили новую для себя информацию. Но при этом до сих пор много жуликов. Вот всем известная история с фондом непонятным из Самары «Наши дети», которые стояли возле метро и клянчили деньги у всех.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да, притом, что существует фонд, который называется «Дети наши», давно известный, который был озабочен этой ситуацией.

М. МОТИН: Да, кстати, с фондом «Дети наши» мы сейчас делаем, например, мобильное приложение для детей-сирот, для выпускников детских домов, чтобы у всех у них было пособие, все законы под рукой в рамках мобильного приложения, например. А фонд «Наши дети» собирал деньги, причем собирал немерено на самом деле. То есть, люди действительно вот в оффлайне возле метро покупались на вот эти вот призывы слезные девушек, оставляли деньги. То есть, с развитием технологий сейчас проще видеть, какая программа эффективна, какой фонд эффективен. Тем не менее, пока еще есть до сих пор вот эти злоумышленники. Динамика сбора денег на самом деле колоссальная. То есть, где-то по 50-60% в год прирастает сумма, которую жертвуют именно люди напрямую через мелкие микроплатежи. Всего, вот опять-таки, в рамках этого исследования, где-то 5,6 миллиарда рублей было потрачено на благотворительность в 2013 году. Это общая сумма, которую пожертвовали крупные компании и частные лица по России, это данные по фондам, которые предоставляли отчетность, это данные вот этого исследования. Соответственно, я думаю, что это будет развиваться. Я уверен, крупный бизнес будет вовлекаться. И крайне важно сейчас научиться крупному бизнесу действовать совместно, не дробить каждому какие-то свои отдельные проекты, а объединять усилия, объединять ресурсы и делать мощные проекты, поддерживать удачные хорошие фонды сообща.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: О да, это было бы очень здорово.

Л. РЯБЦЕВА: Максим, спасибо огромное вам. Простите, пожалуйста, остается мало минут до конца передачи.

М. МОТИН: Да, конечно.

Л. РЯБЦЕВА: Я надеюсь, что мы с вами еще увидимся в нашей студии, мы вас не раз еще вызвоним. Напомню, что это был Максим Мотин, руководитель по социальным программам и спецпроектам компании Мегафон, который рассказал о том, как бизнес может помогать благотворительности.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: И почему это должно происходить публично или не должно.

Л. РЯБЦЕВА: Должно, скорее всего. Потому что рассказал он один – другой бизнесмен тоже заинтересовался и помог. Егор из Тульской области пишет, что помогать не надо, так как все это бессмысленно, бедолаг много, помогают мало.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Егор, если бы вы были этим самым бедолагой, вам бы тоже была не нужна помощь? Мне кажется, тут очень легко, всегда нужно примерять на себя.

Л. РЯБЦЕВА: Ну, понимаешь, опять же, вот я об этом говорила. Когда нас это не касается, мы почему-то об этом не думаем. Мы не занимаемся профилактикой, да?

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да, пока гром не грянет, мужик не перекрестится.

Л. РЯБЦЕВА: Вот. Пока ты сам не заболеешь, не дай бог, господи, у вас случится что-то в семье или с вашими друзьями, вам придется собирать деньги на лечение, неважно, на трансплантацию, на перевозку в другой город, на лечение в другой стране. У меня в Фейсбуке постоянно идут какие-то просьбы об этом. Я пытаюсь сочувствовать этим людям…

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Кстати, вот простой совет: никогда не делай репост в Фейсбуке, если ты не уверена в том, кто просит деньги и куда они пойдут. То есть, если ты не знаешь конкретного человека, который просит деньги, если это не твой знакомый, не твой родственник, если у тебя нет возможности до него дотянуться, не делай этого репоста. Это будет лучшая помощь.

Л. РЯБЦЕВА: Я надеюсь, что наша передача, если не сегодняшний выпуск, то в дальнейшем поможет вам найти место, куда вы могли бы перечислить свою помощь, перечислить свои деньги. Я надеюсь, что мы расскажем еще о многих-многих кейсах. Люди, которые нас услышат и не знают, что с ними или с их ребенком происходит, да, мы расскажем, и они как-то вовлекутся в этот фонд и им помогут.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да, мы будем с каждой передачей рассказывать вам обязательно про какую-либо конкретную проблему и про те пути, которыми общество, не вовлекая в этот процесс государство, самостоятельно может решить эти проблемы.

Л. РЯБЦЕВА: Если объединится, в первую очередь.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Да. И, в общем-то, очень важный пример того, о чем мы рассказываем – это объединение. Мы все можем, и вы, и мы, мы все можем объединиться…

Л. РЯБЦЕВА: Главное, в это поверить, Митя. Вот я нашла тебя и поверила в это.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: … взять и изменить этот мир. Это все нам, в общем-то, возможно.

Л. РЯБЦЕВА: С вами была Леся Рябцева в студии и руководитель благотворительного проекта «Нужна помощь» Митя Алешковский, программа «Чувствительно». Сейчас вы послушаете нашу последнюю рубрику нашей передачи – это «Мифы о благотворительности», ее зачитает заслуженный учитель России Тамара Эйдельман. Увидимся с вами через неделю в то же самое время.

М. АЛЕШКОВСКИЙ: Пока-пока.

(звучит запись)

С. БУНТМАН: Обычно говорят: нужно быть богатым, чтобы заниматься благотворительностью.

Т. ЭЙДЕЛЬМАН: Очень часто бывает по-другому. Конечно, мы все слышали о миллионерах, отдающих большую часть своего состояния на защиту слонов, например, как это делает Леонардо Ди Каприо. Или на развитие вакцинации в Африке, как это делают Билл Гейтс и солист группы U2 Боно. А в 2010 году Уоррен Баффет и Билл Гейтс даже принесли то, что они назвали Giving Pledge, Клятву дарения, пообещав отдать не менее 50% своего состояния на благотворительность. Все это замечательные примеры. Однако отметим, что к лету 2014 года клятву дарения принесли 107 миллиардеров и миллионеров, а богатых людей в мире намного больше. При этом, если богатый человек пожертвует, скажем, 100 тысяч рублей, а 5 тысяч человек со средним или, может быть, даже низким доходом пожертвуют по 100 рублей, то собранная нами, обычными людьми, сумма окажется вообще-то больше. А если эти 5 тысяч человек оформят регулярное отчисление и будут каждый месяц переводить по 100 рублей в приглянувшийся им благотворительный фонд, то они очень быстро обгонят любого миллионера. Получится такой коллективный Билл Гейтс. Могу поделиться собственным опытом. Несколько раз я собирала деньги среди своих знакомых для помощи нашим общим друзьям, попавшим в затруднительное положение. И надо сказать, что люди с обычным доходом жертвовали охотнее, а иногда и больше, чем те, кто, как мне по крайней мере казалось, мог бы дать много и без особых проблем для себя. Но дело не только в деньгах. Благотворительность – это далеко не только сбор денег. Есть множество способов, от достаточно простых, до тех, которые требуют больших душевных затрат. И каждый может выбрать тот вариант, который ему по душе. Во многих церквях проводят сборы одежды и обуви для тех, кто в этом нуждается. Вот самый, наверное, простой способ поучаствовать в благотворительности и не нанести удара семейному бюджету. При этом такая благотворительность тоже требует определенных усилий. Нельзя приносить рваные и грязные вещи, действовать по принципу «бери себе, Боже, что нам не гоже». Есть организации, которые регулярно кормят бездомных, помогают старикам в домах престарелых и больницах, занимаются с детьми в детских домах. Здесь от участников тоже требуются не деньги, а душевные усилия. А Петр и Ольга Свешниковы, сначала усыновившие мальчика, больного страшной неизлечимой болезнью миодистрофия Дюшенна, а потом еще и девочку с синдромом Дауна, они ведь тоже, по сути дела, произвели акт благотворительности, хотя так и хочется назвать их скорее подвижниками. А можно еще заниматься благотворительностью, не отрываясь от своей профессии, работая pro bono. Юристы могут выделить час или два в неделю, когда они будут давать бесплатные консультации тем, кто в них нуждается, а заплатить не может. Учитель – бесплатно заниматься репетиторством с отстающим детдомовцем. Искусствовед – провести бесплатную экскурсию для детей из бедных семей. Фотограф – мастер-класс по фотографии. И так далее и тому подобное. А если совсем мало денег и вообще понимаешь, что невозможно переводить даже маленькие суммы в ответ на все просьбы, если не хватает душевных сил, для того чтобы регулярно ходить в детский дом, и не чувствуешь себя в силах усыновить ребенка, если работа поглощает все время и не успеваешь работать еще и бесплатно, всегда можно сделать репост взволновавших вас сообщений в социальных сетях. Это, казалось бы, смешная мелочь, но именно таким образом распространяется информация, и люди узнают, как помочь тем, кому нужна помощь. А для этого не надо быть Биллом Гейтсом и приносить клятву дарения, достаточно просто взять и перепостить сообщение.