Грани недели - 2018-12-01
01.12.2018
В.Кара-Мурза
―
Здравствуйте, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» еженедельная программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Слушайте обзор важнейших событий прошедших 7 дней и анализируйте мнения экспертов и гостей нашей передачи. Итак, в сегодняшнем выпуске: - 84 года назад был убит Сергей Киров; - в ноябрьском номере "Нового мира" за 62-й год была опубликована повесть Солженицына "Один день Ивана Денисовича"; - в ноябре 90-го года парламент России утвердил музыку Глинки как гимн страны.1 декабря 1934 года был убит Сергей Миронович Киров. Бытовую версию убийства исповедует журналист Максим Шевченко: - Я считаю, что убийство Кирова Сталину точно не было выгодно. Киров был его очень близким другом, и поддерживал его во всех политических перипетиях той эпохи. Киров всегда был со Сталиным. Идея о том, что Сталин ревновал Кирова, поэтому убил – эта идея не выдерживает критики. Как раз в убийстве Кирова была заинтересована троцкистская оппозиция. Но, скорее всего, Киров на самом деле был убит ревнивым мужем, который из ревности его застрелил, потому что у Кирова были отношения с женой убийцы. Вопрос в том, как он пронес в Смольный оружие, значит, времена были демократические – не современная путинская Россия – человек мог и с оружием, не объясняя, с наганом в руках, металлоискателей-то не было, взять и пройти в правительственное здание.
В.Кара-Мурза
―
Киров был политически обречен, уверен писатель Виктор Ерофеев: - Во-первых, это было запланированное злодеяние. До этого был 17 съезд партии, на котором Киров получил большое количество голосов. И в какой-то степени его выдвигали как генерального секретаря. Но там не получилось, и он сам испугался, но выдвигали. Для Сталина это был достаточный звонок. Была выстроена вся эта машина, для того чтобы убить. Есть много воспоминаний, где показано, как туда приезжали ГБшники, собирались, делали. Потом, кстати, их тоже потом всех перестреляли. Я думаю, что это было решение Сталина. И Сталин не терпел никаких людей близких, которые могли бы перешагнуть через него.
В.Кара-Мурза
―
Начало большого террора датирует убийством Кирова журналист Кирилл Рогов: - И это усиливающий волновой характер. И с этого началась новая волна, более сильная, далее уже 2-3 волны достигали апогея в 38-м году.
В.Кара-Мурза
―
Своеобразие ситуации 34-го года отмечает политик Александр Рыклин:- 34
―
й год – это уже такое время, когда Сталин цементировал свое положение в Кремле, когда он понимал, что нельзя допускать никакой оппозиции. Киров был популярный человек. Я не историк, но я знаю, что есть такая точка зрения, что это убийство было инициировано Кремлевским руководством.
В.Кара-Мурза
―
Несклонен преувеличивать роль Сталина журналист Николай Сванидзе: - Случайный человек его убил. Это был Николаев – муж женщины, с которой, по-видимому, Киров был в неких отношениях. Во всяком случае, Николаев это подозревал, и вряд ли безосновательно. Но выгодно это оказалось, конечно, Сталину.
В.Кара-Мурза
―
Сегодня гость нашей студии - политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Добрый вечер, Александр!
А.Гнездилов
―
Добрый вечер, Владимир! Добрый вечер, уважаемые радиослушатели!
В.Кара-Мурза
―
Кому было на руку убийство Кирова? - С моей точки зрения, очевидно, что обитателям Кремля, точнее говоря, обитателю Кремля в лице Сталина. Потому что убийство Кирова стало спусковым крючком для нового витка репрессий. Характерно, что эти репрессии даже не пытались направить в какую-то одну сторону, в какую-то одну политическую силу - обвинить в убийстве Кирова. Сразу же после убийства было решено окончательно расправиться, с так называемыми "врагами народа" – с остатками старого строя, под которыми имелись в виду выжившие, пережившие и гражданскую войну, и все 20-е годы, бывшие дворяне, буржуа и т.д. И в результате возник так называемый "кировский поток" на протяжении всего 35-го года, когда десятки тысяч людей были выселены из Санкт-Петербурга, тогда Ленинграда, и из Ленинградской области. И это как раз был один из результатов убийства Кирова. И одновременно с другой стороны, репрессии были направлены против внутрипартийной оппозиции, к тому времени уже разгромленной. Я имею в виду сторонников Троцкого, Зиновьева, Каменева и т.д. Но фактически убийство Кирова стало поводом для нового этапа расправ, для перехода к политическим процессам, для перехода от тюремных сроков, ссылок, высылок, к массовым расстрелам. По большому счету убийство Кирова – это открывание двери к большому террору, который будет в 36-м, в 37-м, в 38-м и дальнейших годах. И хотя современные исследования показывают, что, скорее всего убийство Кирова в этом смысле не было инспирировано в политических целях, что это действительно совершил убийца-одиночка – вот этот Леонид Николаев – по причинам во многом личного свойства. Но, тем не менее, мы совершенно очевидно видим, кто это убийство в своих политических целях для расправы с инакомыслящими, для запугивания народа, для добивания своих политических противников, использовал. Кто использовал убийство Кирова для нагнетания градуса общественной истерии, для подготовки общества к новому уровню жестокости, новому уровню расправ, внесудебных казней, которыми, по сути, были все эти карательные тройки, которые начали формироваться и активно действовать. И, конечно, в этом смысле убийство Кирова не случайно в народе очень многие связывали на протяжении десятилетий с именем Сталина. Именно потому, что людям было очевидно, насколько для него выгодным оказалась гибель Кирова, насколько удобным для него оказался этот предлог для дальнейшего укрепления режима личной власти и тотального страха в стране. Поэтому в народе и появилось это стихотворение: "По стране идут разговорчики: Сталин Кирова убил в коридорчике". Собственно, ноги растут в данном случае именно отсюда.
В.Кара-Мурза
―
В ноябрьском номере "Нового мира" за 62-й год была опубликована повесть Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича". Почитателем автора "Архипелаг ГУЛАГ" выступает политик Александр Рыклин: - На мой вкус "Один день Ивана Денисовича" – это лучший рассказ Солженицына. У меня даже есть этот номер "Нового мира", в котором он был опубликован. Сама публикация этого рассказа была шоком, конечно, для русской интеллигенции. И все зачитывались им, и все друг другу говорили о том, что: вот, надо же как замечательно, что, наконец-то, мы дожили до тех времен, когда правда о том, что происходило в страшные сталинские годы, стало достоянием всех. Конечно, вообще Россия – литературоцентричная страна. И для нас все, что написано на бумаге, тем более большим писателем, имеет огромное значение. И в этом смысле, конечно, "Один день Ивана Денисовича" оказал огромное влияние на умы людей, и каким-то образом, несомненно, повлиял на общественную атмосферу, на общественную обстановку.
В.Кара-Мурза
―
Высоко ценит повесть Солженицына журналист Кирилл Рогов: - Гениальное произведение. В целом, роль Солженицына, ну, скорее "Архипелага ГУЛАГ", и этого произведения, была определенная роль. Да, конечно, потому что они дали более мощное понимание трагедии сталинизма и трагедии массовых репрессий, чем на это рассчитывали советские власти, когда разоблачали культ личности.
В.Кара-Мурза
―
Частью литературы оттепели считает повесть Солженицына писатель Виктор Ерофеев: - Можно сказать, что советская власть худо-бедно существовала до 5 марта 1953 года. То есть то, что себе представил Ленин, как социалистическое государство, и эту идею развил Сталин, она, собственно говоря, такая и была – уничтожение внутреннего врага, ГУЛАГ и т.д. После 5 марта 53-го года началось разложение. И чтобы там не делали, как бы ни беспокоились по поводу судьбы советской власти, она уже потекла. Оттепель ведь тоже такая слякоть. В этой связи замечательная книга "Один день Ивана Денисовича", которая прекрасна тем, что там показ счастливый день в ГУЛАГе – гениальная находка. В этом смысле она сыграла роль дополнительного луча, который стал работать над тем, чтобы была весна в России. И при всем том, что совершенно эстетически не перевариваю Солженицына, кроме "Ивана Денисовича", считаю, что это великий человек.
В.Кара-Мурза
―
Несклонен преувеличивать роль Солженицына журналист Николай Сванидзе: - Не будем преувеличивать никакое отдельно взятое литературное произведение. И даже никакой отдельно взятый писатель или историк, даже такого огромного масштаба, как Александр Солженицын, не мог сам по себе пошатнуть советскую власть. Но в атмосфере того времени, в появлении ощущения свободы, конечно, это произведение сыграло свою роль, очень большую в истории нашей литературы.
В.Кара-Мурза
―
Никто не сделал больше, чем Солженицын для падения коммунизма, убежден журналист Антон Красовский: - Роль конкретно этого произведения в падении советского режима ничтожна. Но роль конкретно этого произведения в русской литературе огромна. Потому что это главное, с моей точки зрения, и лучшее произведение Александра Солженицына. Но если спрашивать, какова роль самого Александра Исаевича в падении советского режима, надо говорить, кончено, что она выдающаяся. И вряд ли хоть какой-то писатель в современном нашем пространстве сделал больше, чем Александр Исаевич Солженицын и Вацлав Гавел для появления нового мира, нового некоммунистического мира.
В.Кара-Мурза
―
Повесть Солженицына давно стала классикой, считает журналист Максим Шевченко: - В падении советского режима роли этого произведения нет, но в некоем восстановлении человеческого формата, который был утрачен в политических бурях 30-х-40-х годов, безусловно, есть. Это просто классическое произведение русской гуманистической литературы, которое показывает жизнь униженного и оскорбленного. И это возвращение для меня скорее возвращение традиций русской литературы в большой мир. Не так чтобы в 20-е-30-е годы не было Шолохова, не было Фадеева. В общем, это была такая личностная человеческая вещь. Но я бы не преувеличивал роль этой повести в падении советского режима. Мне кажется, что это все-таки фантазии какие-то.В.Кара-Мурза
―
Сегодня гость нашей студии политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Александр, какова роль Солженицына в падении советского режима? - Конечно, между публикацией произведения Солженицына в 62-м году и тем, что произошло в конце 80-х – начале 90-х, очень трудно провести абсолютно прямую взаимосвязь, и сказать – вот это было опубликовано, и поэтому произошел, например, август 91-го года. Но в тоже время духовное влияние Солженицына, его творчество, и в огромной степени эта публикация на дальнейшие события, на беспрецедентные в новейшей истории человечества добровольный отказ советского общества от тоталитаризма. А как только такая возможность в конце 80-х появилась, как только государство решило, что оно не будет людей сажать в тюрьмы просто за то, что они говорят правду, и как только появились политические трибуны для дискуссий, то общество очень четко и ясно приняло решение об уходе от советского строя, от диктатуры внутри Советского Союза. И, конечно, в этом роль Солженицына весьма велика. Я вспоминаю, например, строки из книги Валерии Ильиничны Новодворской, которая называлась "Над пропастью во лжи", и она как раз там описывает влияние на нее – девочку подростка – именно "Одного дня Ивана Денисовича". Как она прочитала это, и как для нее навсегда изменился мир вокруг – от боли за героя этого произведения, от сочувствия к нему, от понимания несправедливости того строя, в котором она живет, от понимания несвободы и бесправия. И вот это стало одно из первооснов для ее политической деятельности. Я думаю, что далеко не только ее. Это была мощная нота в общем аккорде выявления лживости всего предыдущего политического сталинского режима. Становилось очевидно, что все эти разговоры о "я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек" – это была политическая фразеология, под которой скрывалось нечто прямо противоположное. И в результате возникал у кого-то запрос на участие в жестко антисоветском движении, у кого-то возникал запрос на перестройку советского режима, переход к "социализму с человеческим лицом". У кого-то возникали мысли, как сформулирует Сахаров, о конвергенции системы, во взаимопроникновении и слияния понемногу капитализма и социализма с собиранием лучших черт обоих и т.д. И собственно в этом произведении Солженицына, которое стало одним из важнейших после 20 съезд, после привлечения общественного внимания к тому, что происходило в ГУЛАГе, к истории ГУЛАГа. К тому, что это были далеко не одни разборки в высшем руководстве страны, и борьба Сталина с троцкистами, зиновьинцами, бухаринцами, что на самом деле это была огромная общенациональная трагедия, которая обернулась смертью, тюремным заключением для миллионов людей. Трагедия, которая искалечила жизнь миллионов семей, потому что это затрагивало не только тех, кого объявляли врагом народа, не спросив при этом сам народ, но это касалось и членов их семей, которых объявляли членами семьи изменников родины, это касалось и детей. Мы помним, что Сталин утвердил решение о возможности расстрела с 12-летнего возраста. Мы помним, что детей забирали из семей, отправляли в детдома. Вся эта общенациональная трагедия в огромной степени стала очевидна для советского общества, в том числе благодаря "Одному дню Ивана Денисовича" Солженицына. И, в конечном счете, это означало, что как только общество получит возможность решать, в какую сторону идти, то оно попробует перейти к более человечному, более справедливому, более правовому государству, каковую попытку общество и предприняло через четверть века, как только появилась такая возможность.
В.Кара-Мурза
―
В таки же дни в 1917 года прошли выборы в Учредительное собрание. Большевики попросту проиграли те выборы, считает журналист Николай Сванидзе: - Ну, как же они могли признать волю народа, если когда воля народа стала в том, что большевики получили меньшинство в Учредительном собрании, а большинство получили эсеры. Такая воля народа большевиков абсолютно не могла устроить. Поэтому они его и разогнали.
В.Кара-Мурза
―
Ленину не нужны были попутчики, уверен писатель Виктор Ерофеев: - Дело в том, что Ленин действительно уникальный человек в истории России. Это тот фантаст, который создал утопию, которая должна была поменять природу человека. И только большевики включились в эту метафизическую задачу. Это же не политическая задача – поменять человека. Это метафизическая. Она достойна каких-то религиозных корней. И, кстати говоря, большевики сделали такую религиозную структуру в своей власти. Так вот, ни меньшевики, ни эсеры, никто другой поменять человеческую природу не хотел, они все хотели одного, чтобы так или иначе Россия была демократической, светской, либеральной республикой, а может даже и монархией. Но к тому времени, когда большевики орудовали с Учредительным собранием, это ушло. Поэтому для большевиков это была метафизическая крепость, которую надо было взять, отбросить, идти дальше по пути в сторону счастливого будущего. Они были пропитаны всеми этими утопическими идеями, которые там существовали, начиная с возрождения. При этом они отвратительно управляли страной с самого начала, не потому что они хотели власть сохранить, они даже не знали, что с этой властью делать. Поэтому люди там умирали с самого начала и много, и всегда. И образ смерти – это главный образ, который останется от Советского Союза.
В.Кара-Мурза
―
По-своему представляет себе ситуацию в ноябре 1917 года журналист Максим Шевченко: - Не, секундочку. Во-первых, ни о какой воле населения там речи не было. Во-вторых, большевики вполне признали. Если разбирать эту коллизию, она совсем по-другому развивалась. Там началась обструкция со стороны именно правых партий, эсеров и кадетов, а не со стороны большевиков. Когда вот не удалось договориться, после этого все перешло к вооруженному конфликту. Представители некоторых партий, эсеров например, открыто поддержали Калединский мятеж, открыто поддержали какие-то другие вещи. Все это происходило на фоне разгорающейся гражданской войны. Не надо считать, что это были свободные демократические выборы в свободной стране. По Дону ходили вооруженные группы – красные, белые, черные. Страна была оккупирована, западная часть Украины была полностью оккупирована к этому моменту. С Учредительным собранием не надо мифологии распространять. Все было там не совсем так, как это описывают враги большевиков, или как это описывают сторонники большевиков. Подлинная история всего – большевики признали выборы. Потом начался буквально саботаж со стороны партии небольшевистского толка. И тогда произошел раскол, который естественно был силовым методом на фоне разгорающейся войны. У вас корниловцы формировались уже на Доне в этот момент, открыто формировалась и вооружалась с помощью иностранных держав антиправительственная оппозиция. Белая армия начинала формироваться. Мы видим, как эсеры стали основой белого движения – эсеры и кадеты. Но не потому, что разогнали Учредительное собрание. А потому, что это была их идеология – неприятие совета народных комиссаров. Коалиционное правительство, состоящее из трех партий, между прочим, - большевиков, левых эсеров и анархистов. А меньшевики входили тоже.
В.Кара-Мурза
―
Сегодня гость нашей студии - политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Александр, почему большевики не признали волю населения в декабре 1917 года? - Потому что они проиграли выборы. Потому что они, захватив власть и свергнув Временное правительство, не получили после этого при голосовании поддержки населения. Здесь нужно сказать о том, что для того времени не только для России, но и для всего мира, голосование на выборах в Учредительное собрание было практически беспрецедентным. Оно было прямым. Оно было равным – все или один голос, не так как на выборах в Государственную Думу в Российской империи, когда мнение помещика значило намного больше, чем мнение рабочего или крестьянина. Это было голосование тайное. И это голосование было всеобщее. Причем под всеобщим имелось в виду, в том числе голосование женщин. Впервые такие всеобщие выборы с участием женщин были проведены в Новой Зеландии в конце 19 века. Россия стала после февральской революции, когда Временное правительство во главе с видным деятелем Кадетской партии князем Георгием Львовым – первым главой Временного правительства, до Керенского – утверждало правило выборов в Учредительное собрание, Россия стала первой страной в Европе, которая приняла решение о таком всеобщем голосовании. Приняла о равенстве полов, о праве голоса для женщин. Чтобы мы поняли, насколько тогда это было прогрессивной мерой, достаточно сказать, что, например, во Франции женщины получили право голоса только в 1945-м году, после Второй мировой войны, по сути, почти через 30 лет. Только через несколько лет, в конце 40-х, право голоса женщины получили в Бельгии, а в Шве1царии и вовсе в начале 70-х годов – в 1971 году. И вот такое прогрессивное голосование, которое действительно выявляло волю десятков миллионов людей, живущих в России, состоялось. Оно прошло, несмотря на то, что шла война. Голосовали не только регионы, но и голосовали на фронте, голосовали военные части. И выборы убедительно показали, кто пользовался доверием народа. Большинство голосов и примерно половину мест в Учредительном собрании получила партия эсеров. В которой к тому времени уже был раскол на два крыла. И большинство мест, и большинство голосов получили правые эсеры во главе с Виктором Черновым, который к тому времени, несмотря на свое название – социалисты-революционеры, уже далеко отошли от той террористической идеологии, которая была во времена Гершуни, Азефа и т.д. В 1900-е годы, и они двигались в сторону такой, если не социал-демократической, то социалистической партии. И так же, как в северной Европе в эти годы на выборах очень много голосов: например, в Швеции, или в отделившейся от Российской республики к тому времени уже, Финляндии – получали аграрные партии, которые назывались партии Центра, которые дожили до наших дней, которые сегодня являются одними из самых массовых в своих странах. Особенно в Финляндии, в какой-то момент в Финляндии в партии Центра состояли 5,5% населения. Это такие сельские аграрные партии, представлявшие интересы крестьянства. И эсеры, правые эсеры они потихонечку двигались к таким вот партиям. Не знаю, превратились ли бы они в современные партии Центра в Швеции или Финляндии, которые входят в либеральные международные союзы – на европейском и мировом уровне – но, по крайней мере, в сторону цивилизованного социализма правые эсеры, совершенно очевидно, шли. Левые эсеры, которые вскоре отделились, как раз после выборов в Учредительное собрание, образовали отдельную партию, они были союзниками большевиков. Но даже вместе с ними, большевики получили в Учредительном собрании менее трети мест. Интересно, как распределились голоса. Большевики смогли занять первой место в столицах – в Петрограде и в Москве. Но они проиграли практически всю остальную Россию. Потому что Россия тогда была, как мы знаем, страной крестьян. И огромное большинство голосов проголосовало за эсеров в провинции. Кстати, в связи с этим, что у нас любят говорить – вот, надо поучиться у большевиков, какие лозунги они формулировали в 17-м году – простые, понятные, - народ за ними пошел. Народ за ними не пошел. Народ пошел за правыми эсерами. Притом, что совсем не сторонник этой партии, и ей не симпатизирую, но тем не менее. Тут надо просто сказать, какой на самом деле была историческая правда. Большинство жителей России выбрали эсеров – их умеренное правое крыло. В выборах участвовали, несмотря на трудные условия, несмотря на то, что большевики в Петрограде, например, вели аресты, деятели Кадетской партии, несмотря на то, что примерно в это же время произошло убийство сторонниками большевиков видных деятелей Кадетской партии – Шингарева и Кокошкина. Они были больны, их расстреляли без суда, без следствия. Несмотря на это, Кадетская партия выступила на выборах относительно неплохо. В целом по России она получила голосов не так много – около 5%, потому что, конечно, это была партия городской интеллигенции, отчасти городской буржуазии. Но, тем не менее, нужно отметить, что в Москве и Петрограде – дух столицах, кадеты заняли 2-е место вслед за большевиками. И в обоих городах они получили более четверти голосов – 26-27% в Москве и Петрограде. А были города, где были сильны традиции земского и городского самоуправления эпохи великих реформ. Из этого земского движения во многом и выросла Кадетская партия. И в таких городах, например, в Воронеже и некоторых других, кадеты заняли первое место. В Воронеже они получили, по-моему, порядка 58%, почти 60% голосов. И в общей сложности оказались третьей по величине партией. Меньшевики получили не так много голосов, у них была маленькая фракция. Но с другой стороны меньшевики добились очень высокого результата в Грузии – они были самой популярной партией на территории Грузии. Благодаря таким лидерам, как Церетели, Чхеидзе и др. И в общей сложности, Учредительное собрание действительно представляло общественное мнение России того времени – нравится оно нам или не нравится – и оно могли выработать ту форму правления, которая действительно отражала бы пожелания и интересы большинства людей. И совершенно очевидно, что ничего общего с большевистской диктатурой это не имело. Именно поэтому Учредительное собрание было разогнано. Демонстрации, прошедшие в его поддержку, в Москве и Петрограде были жестоко большевиками разогнаны и подавлены. И, собственно, право голоса у людей отняли на 70 лет, до конца 80-х годов – начала 90-х годов. И как только это право голоса было возвращено, то большевики, коммунисты власть собственно и потеряли. В этом главный вопрос – они никогда не могли выиграть выборы честно, потому что никогда не представляли мнение большинства граждан России.В.Кара-Мурза
―
В эфире программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжим наш выпуск через несколько минут.НОВОСТИ
В.Кара-Мурза
―
В эфире программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжаем наш выпуск. В ноябре 1990 года парламент России утвердил музыку Глинки как гимн России. Однако этот гимн не был органичен для страны, уверен журналист Максим Шевченко: - Для власовско-ельцинской России органичен, конечно. Для России, которая отвергала все достижения 20 века, которая готовилась уничтожить все социальные завоевания народа, естественно, органично было некое отнесение такое к временам, о которых никто понятия не имел, что там было на самом деле. Главное было советский гимн отвергнуть. Равно как и Путин потом советский гимн принес, это было точно такая же мифологическая конструкция. Это начало как бы нереального национального развития народа. Вот допустим, советский период закончился социальной модернизацией. Что делать дальше? Давайте думать. Элементы капитализма, развития. Нет просто там. Это начало политтехнологических войн, в которых мы живем до сих пор. И которые привели к тому оскудению и обнищанию, которое мы наблюдаем сейчас. Это дает нам надежду на некое произрастание реальности. Какое гимн имел отношение к Советскому Союзу 91 года? Это был еще Советский Союз. Это было мировоззрение узкой группы интеллигенции.
В.Кара-Мурза
―
Ну, не "Боже храни царя" же?
М.Шевченко
―
Ну, какая разница. Советский гимн был органичен, органично с этим гимном было радость и горе, страдания и свершения. А с этой музыкой, что было связано? Ничего, кроме…Там идеологической какой-то мысли, которая возникла у кого-то. Советский флаг и советский гимн были органичными. Китай достиг таких успехов, потому что он не отказался от наследия Мао Цзэдуна, от событий 20 века, не выкинул их на помойку, как плохое, так и хорошее. А сделал шаг вперед, опираясь на них. А здесь опять – до основания разрушить, построить Россию, которую мы потеряли, то есть дать Говорухину пожизненную пенсию и место во главе "Единой России". Вот что такое Россия, которую потерял Говорухин. И как говорится, сделать всю эту конструкцию выдуманную.
В.Кара-Мурза
―
Иные варианты гимна предлагает журналист Антон Красовский: - Глинка прекрасен в этом смысле, и чем же он плох? Проблема в том, что я лично не очень согласен с выбором композиции Глинки. Мне казалось, что гимном России должна была быть песня "Славься", была "Ода к радости". Но, тем не менее, я очень переживаю, что Глинку поменяли на ужасного Александрова. Для меня это какая-то личная вкусовая трагедия.
В.Кара-Мурза
―
Сожалеет о произошедшей замене гимна политик Александр Рыклин: - У меня протест гимн на музыку Глинки не вызывал в отличие от сталинского гимна, который сейчас является гимном России. Я как-то вполне лояльно к нему относился. Я не чувствовал, что есть какое-то существенное противоречие между геральдикой и музыкой. Мне так не казалось.
В.Кара-Мурза
―
Неподобающим считал гимн журналист Кирилл Рогов: - Глинка мне не очень нравился. Он мне казался слишком каким-то тяжелым, малопонятным. Чисто эстетически он мне не нравился. Ну, и он не удержался, потому что в нем не было какой-то укорененности. И как только возникла воля к такой реставрации, то и вернули сталинский гимн, который, обладая маршевую природу, является приставучим.
В.Кара-Мурза
―
Вернуть музыку Глинки было важно для российского общества, считает писатель Виктор Ерофеев: - Можно сказать, что не очень органично, но, тем не менее, все-таки это была интересная новинка – вернуть Глинку к государственной работе. И надо сказать, что это посильнее, чем эти Михалковские истории. И мне рассказывал Немцов, что когда интеллигенция наша собралась протестовать против возвращения советского гимна, он пришел к Путину с авоськой подписанных листов. И Путин на него посмотрел – я рассказываю со слов Бориса - они тогда еще общались, и Путин сказал: "Какой народ, такие песни". И Боря мне сказал: "Ну, на это я не знал, что ответить". А я сейчас думаю, что можно было ответить, можно было не идти за этим совком, а надо было наоборот его ломать. И музыка Глинки национальная, яркая, экспрессивная могла быть помощью, а не тормозом в движении к новой России.
В.Кара-Мурза
―
Гимн на музыку Глинки ближе по духу журналисту Николаю Сванидзе: - Как раз гимн Глинки очень органично сочетался с трехцветным знаменем и двуглавым орлом. В значительно большей степени, чем гимн Советского Союза.
В.Кара-Мурза
―
Сегодня гость нашей студии - политик, театральный режиссер Александр Гнездилов. Александр, органичным ли было сочетание нового гимна России с остальными символами? - Думаю, что да. Музыка Глинки также как и наш триколор – бело-сине-красный флаг – также как и немного модифицированный двуглавый орел, они отображали попытку новой России вначале 90-х годов установить символическую и историческую преемственность с Россией до 17-го начала 18-го года. До разгона Учредительного собрания, с Россией до Октябрьского переворота. Другой момент, что насколько это было возможно в тех условиях, когда фактически процесс перемен в советском союзе и в Новой России во многом возглавляли представители той же советской номенклатуры. Насколько такая символическая преемственность оказывалась реальной – это большой вопрос. Потому что мы помним, что те перемены, которые в Польше возглавил рабочий Валенса, те перемены, которые в Чехословакии возглавил драматург Вацлав Гавел, эти перемены в России возглавил бывший кандидат в члены Политбюро, секретарь Горкома и обкома Борис Николаевич Ельцин. И экономическими реформами он в дальнейшем поручил заниматься главному редактору журнала "Коммунист" Егору Тимуровичу Гайдару. Вот тут недавно на вручении премии Гайдара господин Чубайс сказал, что Гайдар – основоположник либеральной идеологии в России. Конечно, замечательная фраза, потому что она сразу сбрасывает с корабля и Андрея Дмитриевича Сахарова, и все диссидентское движение, и Кадетскую партию начала 20 века, и земское движение в конце 19 века, и великие реформы, и умеренное крыло декабристов, Герцена, западников, некоторых славянофилов. Сбрасывает либералов 18 века, таких как Никита Панин и Денис Фонвизин с их проектом Конституции. Или верховники и шляхетство со своими политическими проектами 1730 года и т.д. Но, в конечном счете, получается, что у нас то, что называлось либерализмом и демократией в 90-е годы, и то, что, в конечном счете, оказалось ни тем, ни другим. Потому что у нас не появилось ни работающего по-настоящему правового государства, ни появилось по-настоящему работающей рыночной экономики со свободой частной инициативы, ни по-настоящему защищенной гарантированных прав человека, ни механизма сменяемости власти. Она, по сути, так с 91-го года так и передается по наследству – от Ельцина к Путину, от Путина к Медведеву, от Медведева обратно к Путину. Вот все это проводили под знаком Новой России, под символикой Глинки, триколора, двуглавого орла, наследники советской номенклатуры. И тот факт, что, особенно в последние годы, все больше и больше в риторике, в политической философии, в идеологии появляется тех или иных черт из эпохи до 17-го года, он в данном случае не особенно сильно что-то решает. Тем более что и черты из России до 17-го года тоже выбираются весьма специфически. Например, когда осуществляется торжественное перезахоронение в России праха Ивана Ильина – известного философа, который в эмиграции в своих материалах, публикациях, статьях, как известно, активно поддерживал Муссолини, поддерживал Гитлера и т.д. И вот именно это из России 17-го года – черносотенная идеология - идеология, которая во многом привела Российскую империю с идеями самодержавия, православия, народности к гибели в 17-м году. Вот именно эти идеи наша постсоветская, а по менталитету все еще советская, элита все еще готова заимствовать. И в любом случае, независимо даже от символических замен - типа прискорбные замены музыки Глинки на очередную редакцию гимна Александрова, с очередным новым текстом. Музыки, которая ассоциируется с эпохой Сталина, с лагерями, с Советским Союзом. Все вот эти символические перестановки, они не отменяют подлинной природы того режима, который начал формироваться в России еще в 90-е годы, и в 2000-е, сейчас 2010-е – вполне приобрел такие отчетливые, узнаваемые и не слишком симпатичные очертания, отчасти наследника советской эпохи, отчасти наследника многих худших черт Российской империи. Ведь один из лидеров черносотенцев – Марков Второй – лидер фракции Союза русского народа – такой черносотенной партии в Государственной Думе – он потом за рубежом пришел, в конечном счете, к открытой работе на Гитлера. И в своих заметках он указывал, что подъем фашистских движений в Европе – не только в Германии, не только в Италии, но и в других странах – в 30-е годы, он отвечает и совпадает с той идеологией, которую черносотенцы и другие сторонники абсолютной монархии предлагали для России, которую они противопоставляли попыткам либеральных реформ в нале 20-го века.
В.Кара-Мурза
―
Это все о главных новостях уходящих 7 дней. Вы слушали программу «Грани недели» на волнах радиостанции «Эхо Москвы». В студии работал Владимир Кара-Мурза. Всего вам доброго.