Грани недели - 2018-10-13

13 октября 2018 года.

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» - Игорь Чубайс, философ.

Эфир ведет Владимир Кара-Мурза.

В.Кара-Мурза

- 25 лет назад начала вещание телекомпания НТВ;

- в октябре 1964 года был свергнут Никита Хрущев;

- 51 год назад в Боливии был схвачен Че Гевара.

25 лет назад начала вещание телекомпания НТВ. Однако спустя 7 лет канал стал не угоден режиму. Спустя 7 лет страна стала другой, считает Николай Сванидзе:

- Режим изменился, изменилась страна, изменилась власть. НТВ вел себя, к тому же, в тот момент при Владимире Гусинском, я бы сказал, не вполне обдуманно. Этот канал пытался в какой-то момент шантажировать власть, был залп из информационных пушек, чем подставился. Но, конечно, надо сказать, что расплата власти с НТВ, то есть ответ на этот залп из информационных пушек, ответ на попытку шантажа был слишком силен. Потому что в результате канал НТВ изменился до неузнаваемости.

В.Кара-Мурза

- Потому что им владели те люди, Гусинский в частности, который проводил самостоятельную политику и не подчинялся ни Ельцину, ни Путину.

В.Кара-Мурза

- Спустя 7 лет любой канал стал неугоден режиму, не только НТВ, но и Первый канал, и ВГТРК, и вообще любые другие каналы с независимой более или менее редакционной политикой. В этом смысле судьба НТВ абсолютно ни чем в худшую сторону не отличалось от прямых конкурентов.

В.Кара-Мурза

- Конечно, для тогдашнего послесоветского телевидения НТВ была просто яркая страница. И новые лица, совершенно новая манера ведения, само произнесение НТВ, я не могу так повторить, как они говорят. Абсолютно новые креативные программы, типа «Итогов», «Кукол» и т.д. Другое дело, что нельзя сказать, что всегда НТВ было идеально объективным. И Гусинский, создатель этого канала, достаточно активно его использовал в работе на свои цели – «дело писателей» против Чубайса и его группы, очень сильно, я думаю, что они кусают локти сейчас – автор этой затеи. Очень сильно подорвали позиции этой части правительства и власти, и это мы получили то, что получили. А НТВ получило по шапке и закрытие. Но при этом, скажем, Ельцину что-то нравилось, что-то не нравилось, никаких серьезных санкций или нападок на НТВ не было. И не раз об этом говорил: да мне не нравится, - не только про НТВ – я не считаю правильным давить на журналистов. Его преемник, к сожалению, считал иначе.

В.Кара-Мурза

- Потому что стал показывать некоторые события не с точки зрения, как желала бы это власть, чтобы демонстрировалось населению, а с точки зрения реальной журналистики – объективно, с обеих сторон. Не высказывая свою точку зрения, чтобы граждане сами определяли, что происходит, показав все аспекты тех или иных событий. Это власти было неугодно.

В.Кара-Мурза

- При Борисе Ельцине, я считаю, в России происходило огромное количество безобразий: и фальшивые выборы, и обстрелы парламента, и чеченская война и т.д. Но вместе с тем, Борис Николаевич он некоторых священных коров не резал. И главная его священная корова была свобода слова, и свобода масс-медиа. Как только Ельцин ушел, естественно, его преемник на эту священную корову быстренько натравил мясников, вот и все.

В.Кара-Мурза

- Потому что там сложился уникальный журналистский коллектив. Потому что этот коллектив делал лучшие программы. Потому что там было много независимых журналистов. И НТВ делал независимые сюжеты про подлодку «Курск», и про многие неприятные для власти темы.

В.Кара-Мурза

Игорь Борисович, почему спустя 7 лет после вещания, канал НТВ стал неугоден режиму?

И.Чубайс

В.Кара-Мурза

- Разумеется, носило политический характер, то есть можно спорить о том – хороший Солженицын писатель или нет – мне он как писатель абсолютно не нравится, но нельзя спорить о великом историческом значении «Архипелага ГУЛАГ». Это важнейшая книга, это великая книга. И хотя это не вполне художественное произведение, но это вещь, которая достойна всего чего угодно.

В.Кара-Мурза

- Оно носило политический характер, потому что Солженицын был политическим писателем, и его книги как раз о политической ситуации. Да, они много нам открыли и многие были в шоке, прочитав его книги, еще даже в советское время читали. Но это не связано с политикой давления или что-то еще, это связано с расширением знания о Советском Союзе и о России и т.д. Для того чтобы граждане не только России, но и всего мира знали о том, что происходило, лучше понимали историю, и какие перед ними открываются перспективы.

В.Кара-Мурза

- Конечно, было политическое решение. И в рамках тогдашнего противостояния Запада и Советского Союза, и с учетом просто содержания тех романов, которые писал Александр Исаевич, и он продолжал эту тему ГАЛАГа активно развивать тогда, когда Брежнев уже стал спускать это все на тормозах, и у них Сталин был «эффективным менеджером». Ну, при Брежневе нет, это сейчас стало «эффективным менеджером». Но тогда это уже спускалось на тормозах. И Солженицын бил во все колокола, напоминая об этих страшных репрессиях. И это, конечно, его политическая заслуга. Литературные достоинства его романа с учетом его своеобразного языка, это, наверное, вопрос к литературным критикам. Понятно, что далее были сочинения в школе – за содержание и за грамматику. Конечно, ему дали за содержание.

В.Кара-Мурза

- Вне всякого сомнения, носило, потому что, несмотря на выдающийся вклад Александра Солженицына в раскрытии тайн 37-го года, и вообще ГУЛАГа, и «Архипелаг ГУЛАГ» и «В круге первом», и «Раковый корпус» - это все, скажем честно, литература не мирового уровня. И более того, мы видим, какое количество писателей сейчас не получают Нобелевскую премию. И все это политические решения, всегда решения против кого-то. Все советские писатели, кроме одного, получившие, кроме Шолохова, получившие Нобелевскую премию, это были премии против Советского Союза. Шолохову была премия – за Советский Союз.

В.Кара-Мурза

- Безусловно, трудно представить, что Солженицыну дали бы Нобелевскую премию за стиль или за литературные обороты. Безусловно, ему дали за выдающийся вклад в литературу, но всякая литература пафосная, эпическая, какой являются произведения Солженицына, носит политический характер. Романы Достоевского – это политические романы по большому счету: о внутреннем человеческом выборе, о противостоянии системе, о диалоге с инквизитором. Поэтому Александр Солженицын получил Нобелевскую премию, безусловно, за свой эпический пафос, который он воплотил в свое выдающееся литературное наследие.

В.Кара-Мурза

-Ну, разумеется, оно имело политический характер, это вовсе не снижает никак литературных характеристик Александра Солженицына. Он был блистательный писатель, историк, гражданин, но прежде всего, воспринимался как гражданин, конечно. И я думаю, что когда ему вручали Нобелевскую премию, понимали масштаб его гражданской деятельности, масштаб его исторических расследований. А литература, к тому же он сильный писатель, не помешала, скажем, так.

В.Кара-Мурза

- Потому что были и литературные достижения, но при этом, понятно, что в тех условиях было сложно писать тот же «Архипелаг ГУЛАГ». Понятно, должна быть определенная смелость и гражданская позиция. Это тоже ценится в писателе.

В.Кара-Мурза

- Главный вопрос в другом – какова художественная составляющая? Представляет ли текст, представленный на премию, и текст, получивший премию, художественную ценность? Произведение Солженицына затрагивает важнейшие и острейшие темы в жизни нашей страны. Если великая западная литература, как правило, анализирует внутренний мир человека, его тонкие психологические переживания, то русская литература традиционно анализирует и внутренний мир, как это делал Достоевский, и анализирует социальное отношение – жизнь общества, ситуацию в обществе. И вот и то, и другое очень глубоко и очень талантливо описывал Александр Исаевич Солженицын. Как, конечно, и Варлам Шаламов, они очень близки по тематике, которая их волновала. Но они не только затрагивали важнейшие вопросы. Солженицын оставил совершенно блистательный русский язык, великолепный потрясающий текст. Не знаю, если это было описано о полете в космос, сам русский язык настолько живой, настолько сочный, выразительный, что в этом смысле у Солженицына нет последователей, в этом отношении он уникален. И я бы добавил, что вообще творчество Солженицына оно породило целый ряд научных исследований, они были и продолжаются, и будут идти. Но фактически у него нет учеников. И я вижу в этом, в художественном плане, если не говорить о научной составляющей, а в литературном плане он уникален. Я бы добавил, говоря о Солженицыне, что вообще поведение яркого человека, поведение человека, который повлиял на интеллектуальную жизнь, духовную жизнь своей страны, оно всегда противоречиво, оно порождает дискуссию. И я могу сказать, и мне приходилось отчасти дискутировать с рядом людей, которые Солженицына критиковали. Только ни в коем случае я не говорю о коммунистах, они меня вообще не интересуют, я говорю о таких интеллектуалах либерального направления. Например, говорят, что есть такая знаменитая фотография, где Солженицын сидит в ватнике, где пришита бирка с номером, это фото постановочное, это фото не в лагере. Я раньше этого не знал. Я сам удивлялся, как его в ГУЛАГе фотографировали, откуда фото? Оно постановочное. Честно говоря, мне плевать на это, если бы он сделал 100 фотографий постановочных, я бы по-прежнему также ценил Солженицына, потому что он выполнил главную задачу, которую сформулировал сам. Он помог вступить в память своему народу. Хотя сегодня во многом эта память снова разрушена, и он показал, что такое сталинщина, но сегодня какое-то жуткое попятное движение, жуткий провал, и главным героем у нас является Сталин – самый страшный палач нашего народа. Но не все приняли эту новую демагогию. И заслуга Солженицына в том, что мы – хотя бы часть народа – знает свою историю. Формулировка, с которой Солженицын получил премию – Нобелевский комитет требует очень короткой и четкой формулировки – за что награждают. За ту силу, с которой он продолжил извечную нравственную традицию русской литературы. Вот сохранение нравственности, спасение нравственности, которая в Советском Союзе, да после распада, подвергается какому-то третированию, издевательству, происходит деморализация общества. Вот Солженицын, хотя он отчасти переболел советчиной, но он ее преодолел, и он сохранил нравственное начало. ОН, может быть, самая главная заслуга, на мой взгляд, заключается в том, что он открыл и сделал незакрываемой темой ГУЛАГа. То есть, чтобы там коммунисты, продажная номенклатура ни твердила, ни лгала, тема ГУЛАГа, правда о ГУЛАГе она существует, она написана. Но совершенно понятно, что эта тема не одним автором: ни Шаламовым, ни Солженицыным не может быть исчерпана. Ее надо продолжать, и продолжать вглубь. Например, Солженицын не описал очень важные в истории нашей страны восстания в Воркуте и в Норильске в 53 году, которые сломали хребет сталинщине. Не 20 век, а восстание в ГУЛАГе. То есть надо продолжать эту тему вглубь, но надо продолжать и вширь, потому что о том, что существует ГУЛАГ, о том, что существовали репрессии, посадки и т.д. – мы это знаем. И это не забыть, и не отвергнуть, но нужно продолжать тему и вширь. Потому что кроме массовых репрессий в ГУЛАГе было еще два типа страшных ленинско-сталинских преступления. Было три искусственных голодомора – в 21-22 году, 32-33-м и 46-47-х годах. И 14,5 млн человек умерло самой страшной смертью, голодной смертью, когда было людоедство. Об этом написано очень мало. Еще одно очень страшное преступление советчины – это депортация целых народов – 6 млн человек было подвергнуто депортации, высылке с родных мест, когда они лишились всего: дома, имущества, памяти. Их перебросили на непригодные для проживания территории. Заканчивая эту тему, я бы сказал, что меня возмущает такая вещь: три года назад президент издал указ, в котором предложил отметить 100-летие со дня рождения Александра Солженицына. А кто-то сегодня слышал хотя об одном мероприятии, посвященном 100-летию Солженицына? Я знаю только о нескольких концертах, которые были в Доме Рязанова в Москве, но это неформальная организация – Дом Эльдара Рязанова. Государство, президент три года назад сказал, а сегодня об этом забыли. Видимо, и он забыл. И тема ГУЛАГа сегодня не актуальна. И Солженицына хотят забыть. Но мы не можем, мы не должны и не позволим забыть тот вклад в нашу культуру, нашу память, нашу духовность, которую сделал наш Нобелевский лауреат Александр Исаевич Солженицын.

В.Кара-Мурза

НОВОСТИ

В.Кара-Мурза

- Хрущевская оттепель продлилась недолго, потому что она была слишком веселой. Наша номенклатура не любит, когда в стране происходят события, когда к власти относятся с юмором так, как относились к Хрущеву. Поэтому они решили, что хватит – хватит веселиться, мы наведем дисциплину. Правда, в результате про Брежнева анекдотов было еще больше, чем про Хрущева.

В.Кара-Мурза

- Оттепель прекратилась еще до того, как он был отстранен от власти. Оттепель имела достаточно узконаправленный характер, она была ограничена страхом политической партийной элиты потерять власть. Поэтому были только именно по Сталину, что было правильно и справедливо, но явно недостаточно. А поскольку оттепель была ограниченной, то она была, в конечном счете, обречена на поражение.

В.Кара-Мурза

- Хрущев не был свергнут, Хрущев не был царем, Хрущев не был императором, Хрущев был переизбран определенным образом. Потому что хрущевская оттепель приводила к необратимым последствиям. Хрущевская оттепель разрушала саму суть Советского Союза, уничтожала его внутреннюю природу, приводила к внутренним конфликтам. Эксперименты Хрущева в области сельского хозяйства разорили и привели к обнищанию огромного количества крестьян. Хрущев сыпал благими словами и разными благими намерениями, но его дела приводили просто к кризису и коллапсу советской экономики. Ведь заключенных не Хрущев освободил. Это был Бериевский проект. Это предложил Лаврентий Павлович Берия в 1963 году, в котором его Хрущев убил, просто постыдно убил. Поэтому я вообще считаю Хрущева крайне вредным персонажем советской истории, сильно мистифицированным, и сильно переоцененным.

В.Кара-Мурза

- То же по отношению к Никите Сергеевичу употребляемо слово «свергнут», а в то же время Никита Сергеевич руководил страной 11 лет. Это было очень достаточно, это на три года больше, чем любой президент США. Так что ничего такого недолгого там не было. И потом то, что сделал Хрущев, в конечно итоге, привело к тому, что уже никогда после Хрущева невозможны были сталинские репрессии. Но в реальности, конечно, страна после любой революции стремится к возвращению, какому-то балансу. Хрущев был, вне всякого сомнения, был в том виде немножко несбалансированной фигурой.

В.Кара-Мурза

- Я думаю, что два момента: с одной стороны – он, конечно, сумел обезглавить эту сталинскую группу – Молотов, Маленков. Но в аппарате еще многие выходцы из той сталинской вертикали они остались, он не сумел с ними справиться. А с другой стороны, конечно, такой волюнтаристский, резкий, иногда очень сомнительный стиль управления – типа, когда кроили, что называется, по живому с не очень понятной конечной целью. Совнархозы – вроде идея хорошая, на практике получилась просто полная потеря управляемости. Частичная ликвидация министерств. Эта афера с кукурузой за Полярным кругом и т.д. Он принимал, конечно, очень много таких волюнтаристских решений, и в какой-то момент, слава богу, без посадок и расстрелов, но тоже стал двигаться в сторону диктатуры и такой абсолютной власти. И, конечно, части окружения это не нравилось.

В.Кара-Мурза

- Я думаю, что это было связано не столько с оттепелью, сколько с настроениями тех людей, которые были в Политбюро, и которые фактически вели борьбу внутри небольшого круга. Но оттепель, которая была позволена в то время, конечно, дала такой импульс культуре, прежде всего, в литературе, в кинематографе, в настроениях людей, но она быстро исчезла, погрузившись в такую рутинную советскую тоталитарную систему. Когда прижучивали инакомыслие. А потом, мы знаем, было усиление.

В.Кара-Мурза

- Во-первых, я должен сказать, что я много раз видел Никиту Сергеевича Хрущева, много раз его слышал, почти напрямую общался. Но я не успею рассказать об этом подробно. Просто дело в том, что я жил в Москве на Пироговке, а Хрущев после поездок за рубеж всегда выступал в «Лужниках». И это транслировалось по радио, это был прямой эфир, и пока он выступал, я приходил туда, там собиралось довольно много людей, которые просто хотели его увидеть, поприветствовать, перекинуться какими-то словами. Я вспоминаю ситуацию, как я стоял с одним взрослым человеком, с мужчиной солидного возраста, как мне тогда казалось, и когда Хрущев вышел из специального входа, где было много людей, человек, который был рядом со мной, стал кричать: письмо, письмо. Я не сразу все понял. Я позже понял. «Письмо, письмо!» Тут же на него набросились несколько людей в одинаковых черных пальто, заткнули ему рот. Но Хрущев был рядом, он увидел, он сказал: возьмите письмо. Все это было слышно. Его освободили, письмо передали Хрущеву. И потом с этим человеком я возвращался уже к метро домой. И он мне рассказывал, что у него сложная домашняя ситуация, что ему негде жить, что там огромная семья и маленькая комната, и он мне сказал, что он уже обращался к Фурцевой, передал ей письмо, она публично его разорвала и выкинула. А вот Никита Сергеевич взял и, может быть, он поможет. Не знаю, что было дальше. Но эта сцена у меня осталась с детства. Вообще, впечатления о Хрущеве остались очень сильные. Это, несомненно, был человек энергичный, очень волевой, очень амбициозный. С одной стороны он совершенно необразованный, но такой необычайный самоучка. Он очень многое схватывал. Сам приходил к пониманию тех или иных вещей. Одна из его особенностей была в том, что он был не столько коммунистом, сколько был больше русским человеком, чем членом Компартии. Ходил нередко он в вышиванке, рубашке вышитой. При Хрущеве была и сохранялась русская традиция, а сегодня полностью исчезнувшая, когда он приезжал, когда он встречал гостей, то в аэропорту была всегда такая группа, которая подносила хлеб с солью на полотенце. Он очень любил русские пословицы, он любил подшутить над собой. У нас любят говорить, что он увлекался кукурузой, я не очень в это верю, я думаю, что здесь очень многое накручено, но я прекрасно помню его публичные выступления, и он шутил сам над собой. Он сказал: «Я знаю, вы меня называете кукурузником, но вы же подумайте …» и т.д. То есть он был непосредственно открытым, хотя и очень любящим власть человеком. Если говорить о том, как он руководил, как прошли его годы правления, к концу его правления возникло такое понятие – «великое десятилетие» с сентября 1953 года по октябрь 1964. Я бы сказал, что в этом периоде было два разных по времени этапа. Первый период связан с такой откровенной и активной дестанилизацией. И в этот период Хрущев очень много совершил. Когда я об этом думаю, какой застой и провал сейчас, когда ничего не происходит. А во времена Хрущева осваивали целину, строили пятиэтажки, был запущен первый спутник, а дальше второй и третий и т.д. Полетел Юрий Гагарин в космос. Я помню, как это было. И опять-таки была прямая трансляция. Гагарин вернулся в Москву, Кремль, прием большой, там речи. И Никита Сергеевич там немножко перебрал. И вот он стал говорить по радио, ясно, что человек немножко выпил. И я впервые, в нашей истории ничего не было, потому что трансляция была отключена. Но потом взрослые объясняли: ну, он там немножко увлекся. При Хрущеве же был Карибский кризис, из которого Хрущев смог выйти. Хрущев объявил программу построения коммунизма. Но главное в деятельности Хрущева – десталинизация. Был роспуск лагерей, открытие страны, приоткрытие страны. Хрущев пишет в своих мемуарах: «Я знаю, - пишет Хрущев, - слово сталинизм будет самым страшным, самым стыдным, позорным». Не угадал! У нас сегодня опять сталинисты. И тогда у них были очень острые противники. И в 1957 году на Пленуме ЦК была предпринята первая попытка уволить его, оторвать от власти. Но тогда благодаря Фурцевой, благодаря Жукову удалось ему созвать членов ЦК, Политбюро хотело одно, а собрали ЦК, предупредили и т.д. И в результате организаторы этого переворота - Маленков, Коганович, Молотов и примкнувший к ним Шипилов – прожженные сталинисты, вышли из власти, были удалены из Политбюро. Причем это был первый случай в советской истории, когда высших партийных политиков отстранили от власти, но при этом не только расстреляли, даже никуда не посадили, просто сказали: вы все, на пенсии. Этот период дестанилизации, я бы сказал, продолжался до 1962 года. С 1962 года у Хрущева начинается новый период. Как борец за чистоту марксизма, так сказать, за настоящий коммунизм, против сталинских извращений переходит в другую стадию. Он приходит к выводу, в частности, это сын его публично заявил недавно, с 1962 года он понял, что режим не работает, что его надо не совершенствовать, а его надо демонтировать. И он начал эту работу. Это привело к тому, что… почему в 1962 году? Там много причин. В частности, как только он стал приоткрывать страну, границы, так начались побеги на Запад. Даже сам Хрущев, если я не ошибаюсь на дизель-электроходе «Балтика» отправился в Америку на сессию Генассамблеи ООН. И, прибывая теплоход в США, один из матросов сходит на берег и говорит: «До свидания, я больше в СССР не вернусь». Ну, как же так, ты строишь рай, а из этого рая люди бегут? Но в 1962 году произошло Новочеркасское восстание. Кстати, один из ответов, почему Гагарин полетел в космос, Хрущев понимал, что много достойных ребят, хорошо подготовленных, но Гагарин из настоящей простой трудовой семьи. И ему очень хотелось что-то сделать так, как положено, по программе, по догматам коммунистическим. Гагарин полетел. А в 1962 году в Новочеркасске начались восстания рабочих, которые проклинали эту власть, и которые заканчиваются террором, расстрелом, их убивают, приговаривают к смерти и т.д. И Хрущев понял, что ничего не получается. И он обратился к секретарю по идеологии Ильичеву с требованием: нужно отменить цензуру. Мы должны жить в свободной стране. Конечно, из этого ничего не вышло. Хрущев попытался разделить КПСС на части, перейти к такой многопартийности. Была создана городская КПСС и сельская КПСС. Очень важное положение, которое Хрущев внедрил, включил в Устав партии – положение о том, что руководство партийных организаций, районы, областное должно было регулярно меняться и обновляться. Но этого выдержать партноменклатура не могла, она любит только пожизненную власть. И поэтому в 1964 году Хрущев, как официально было сказано, по состоянию здоровья, во что, конечно, ни один советский человек не поверил, был отправлен под домашний арест. Был лишен всех своих постов, должности и жил за городом на даче, где не мог встречаться с теми, с кем хотел, а только по разрешению спецслужб.

В.Кара-Мурза

- Личная красота, безусловно, красивый человек. Это человек, который построил жизнь по абсолютно романтическим канонам: от путешествия мотоциклиста до болеющего астмой врача, который высаживается на шхуне в тропических чащах Кубы. Это человек, который показал свою верность идеологии, которая символизировала с освобождением от транснационального американского капитализма, и для всего мира с борьбой против капитализма вообще. Поэтому такие сочетания в образе Че Гевары оказались ключевыми. Плюс к этому - вся его жизнь борьба. Он не шел ни на какие компромиссы. Это пример нам того, что человек, не идущий на компромисс, остается в истории. А человек, идущий на компромиссы, вместе с историей канет в бездну времени.

В.Кара-Мурза

- Он революционер. Его можно сравнивать с Троцким, его можно сравнивать с Мао Цзэдуном. Он сам был сталинистом. Революционер, автомат, красавец мужчина – романтический образ. Я думаю, что, прежде всего, в этом основа его популярности. Потому что как теоретик – он близок к нулю. Как человек, оставивший какую-то о себе позитивную память, добившийся чего-то – он близок к нулю. Мы знаем даже результаты Кубинской революции какие. Не говоря уже о его деятельности в Боливии и в других местах. Поэтому мало о себе что оставил, кроме обаяния своей личности, вот оно было исключительным.

В.Кара-Мурза

- Я думаю, что Че Гевара – это герой. Во-первых, он красавец. Во-вторых, мученик. В-третьих, это человек, который исповедовал, необязательно всегда практиковал, но, по крайней мере, исповедовал и проповедовал некий очень красивый идеал. И таких людей было не так много в мировой истории: Иисус Христос, Жанна д’Арк…Их можно назвать какое-то количество, но их было очень мало, и жили они, как правило, очень давно. А Че Гевара жил при нас. И, в общем-то, существовал среди тех же реалий, которые существуют и в 21 веке тоже, а не во времена Римской империи. Вот поэтому он и привлекателен.

В.Кара-Мурза

- Я считаю, что это чисто какая-то пиаровская история – Че Гевара. Даже связанная скорее с дизайном, чем с историческим персонажем. Есть ощущение, что люди, которые вешают над своим компьютером знаменитый трафарет, или носят майки с ним – вообще ничего про него знают. Правда, я считаю, что латиноамериканские революции, революционеры - они вообще сильно переоценены – с одной стороны. А с другой стороны – переоценен какой-то их вклад в реальный мировой процесс, в том числе их влияние на молодежь. Мне кажется, это как раз все иллюзия.

В.Кара-Мурза

- Во-первых, он просто внешне был обаятельный человек. И те там майки, которые сейчас выпускаются, борода, берет – колоритная личность. Девушкам нравился очень. Во-вторых, он бунтарь, революционер, яркий, человек, который действительно был движим идеей. Отказаться от теплых мест в руководстве Кубы и поехать в леса Латинской Америки, жить в палатках и землянках, пытаясь поднять новую революцию – не каждый человек на такое готов в уже таком возрасте не юношеском. Это не может не вызывать уважения. Идеи, которые он нес силой оружия, в том числе, они были абсурдны, но то, что он искренне верил и готов ради этого был жертвовать лично собой – это не может не вызывать уважения. А у молодежи особенно.

В.Кара-Мурза

- Левые лидеры всегда своей храбростью и необремененностью ничем - этим и выделяются, этим они привлекают, что человеку нечего терять, поскольку ничего нет. И своей храбростью и какими-то своими высказываниями простыми в один шаг, конечно, они привлекали. И сейчас я не вижу это так сильно. Но, тем не менее, многие продолжают думать так – вот был борец, который был за права простых людей, или давал им свободу, давал основу для существования. Но это все такая мистика.

В.Кара-Мурза

- Человек был удивительно целеустремленный. Кроме этой абсолютной целеустремленности, абсолютной преданности идее, Гумилев называл это "пассионарий" – это стопроцентный пассионарий. Я бы назвал еще, конечно, много качеств, но одно назову, которое очень ценно, которое привлекает. Такой человек, как Ясир Арафат – лидер Палестинской революции, когда он умер, то главная дискуссия заключалась в том – куда уйдут его миллиарды, кто их получит: то ли его вдова, то ли еще куда-нибудь, то в освободительные движения. Когда умер такой великий революционер, не умер, а убили фактически такого великого революционера Муаммара Каддафи, то все обсуждали, сколько мешков и ящиков с долларами нашли в его резиденции. То же самое было и в Ираке, где были забиты все, где дворец президента был забит деньгами. Я назову два других имени. Вот когда не стало Иоанна Второго – Кароля Войтылы – Римского Папы, то никто не спрашивал – куда пойдут миллиарды, потому что никаких денег у Иоанна Павла II не было. Это был настоящий верующий христианин, это был лидер католического мира, лидер поляков. Когда Че Гевары не стало, никаких рассуждений о деньгах не было. У него не было денег, у него была идея. На фоне огромных притягательных удивительных качеств этого человека, нельзя не сказать о другом качестве, которое вызывает очень большое напряжение и отторжение. Конечно, он был неприемлемо жесток. Он был безжалостен. Он расправлялся с врагами, не задумываясь. Расстрелы на Кубе начались с полицейских, которые мучили революционеров. Толком эти цифры не названы. Но буквально, если 2 октября они вошли в Гавану 1959 года, через несколько дней начались расстрелы. И здесь уже не ответственность Че Гевары, здесь ответственность Фиделя Кастро. Но когда партизаны вошли в Гавану, на Кубе было 15 тюрем. Когда умер Фидель Кастро, на Кубе было 300 тюрем.

В.Кара-Мурза