Грани недели - 2017-02-04
04.02.2017
В.Кара-Мурза
―
Здравствуйте, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» еженедельная программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Слушайте обзор важнейших событий прошедших 7 дней и анализируйте мнения экспертов и гостей нашей передачи. Итак, в сегодняшнем выпуске: - российским хакерам грозит обвинение в государственной измене; - остается 3 недели до марша памяти Бориса Немцова; - Алексей Навальный полон решимости участвовать в политике. Главным ньюсмейкером на минувшей неделе стал Алексей Навальный. Повторный процесс по "делу Кировлеса" стал ареной противостояния с властью. Политик давно стал фигурой в чьей-то опасной игре, считает журналист Николай Усков: - Очевидно, что игра, которую Кремль ведет с Навальным – кошки-мышки – предполагает пребывание Алексея Навального в центре общественного внимания, но со связанными руками. Однако и не за решеткой. Такая странная политика. То есть минимизировать негативные последствия от его участия в политической жизни, но полностью из политической жизни его не исключать; не сажать, но и не пущать.
В.Кара-Мурза
―
Умысел врагов Навального разоблачает Артемий Троицкий: - Во-первых, я согласен с постановкой вопроса. То есть я согласен с тем, что Кремль действительно, по всей видимости, взял курс на то, чтобы Навального или посадить, или, по крайней мере, поставить в такие условия, чтобы он не мог заниматься политикой. Думаю, что причины для этого совершенно очевидны. Первая причина – это то, что он объявил о своем намерении баллотироваться в президенты. Причем сделал это первым из всех. А это, в общем-то, важно, это как-то символически важно, что он оказался первым кандидатом в президенты на выборах 2018 года. То есть сыграл на опережение и этим же, конечно, поверг в некоторое смятение всех своих многочисленных недругов. Во-вторых, я думаю, что и Фонд борьбы с коррупцией доставляет довольно много неприятностей нашим властям. Так что причин для того, чтобы раздражать власть, у Алексея Навального более чем достаточно. Думаю, что плюсы от его посадки, наконец-то, в соображении властей перевесили минусы от его посадки. То есть, очевидно, что могли его посадить и раньше, но явно опасались это делать, опасаясь скандала, опасаясь каких-то осложнений в международных отношениях и так далее. Сейчас, по-видимому, может быть, в том числе из-за того, что в Америке к власти пришел Трамп, решили, что можно особо не церемониться, и поэтому взяли курс на завинчивание.
В.Кара-Мурза
―
Тактику оппонентов оппозиционера считает прямолинейной политолог Глеб Павловский: - Кремль играет всегда грубо, зная, что только грубая игра надежна. А в тонкой можно запутаться. Поэтому он собирает все инструменты, какие есть. Это перед началом игры, рядом с шахматной доской раскладывают даже и пилочки, щипчики, долота и кувалды. Чтобы на всякий случай. Чтобы вернее было. Это плохая система управления политикой, но она работает. И главное она говорит о том, что Кремль на самом деле не знает, что делать с Навальным. Он не понимает его, даже когда пытается дать ему какую-то роль в своей игре. Он все-таки не понимает, с чем имеет дело.
В.Кара-Мурза
―
Сегодня гость в нашей студии политик Валерий Борщев – глава правозащитной фракции партии «Яблоко». Добрый вечер, Валерий Васильевич! Как вы считаете, почему Кремль пытается лишить Алексея Навального как материальных, так и юридических возможностей участвовать в политике?
В.Борщев
―
Для многих аналитиков, да и в обществе, совершенно очевидно, что у властей к Алексею Навальному совершенно особенное отношение. Ну, в самом деле, разве мы можем вспомнить такой прецедент, чтобы человека осудили, посадили, а на следующий день тот же суд, который осудил его и посадил, выпустил на волю и дал возможность участвовать в выборах мэра. Это уникальный случай. Это говорит о том, что власть к Алексею Навальному относится по-особенному. И есть, за что относиться по-особенному. Талантливый человек, талантливый политик, молодой, энергичный, образованный, завоевавший авторитет, имеющий немалую популярность. Это на самом деле фигура серьезная, значительная, к ней на самом деле надо относиться серьезно. И вот встал вопрос – допускать Навального к выборам президента или не допускать? Какая-то часть в Администрации президента считает, что, конечно, надо допускать. Ну, в самом деле, ничего страшного не произойдет, - говорят они. Ну, наберет он процента 3, ну максимум 5. Это в Москве он получил на выборах мэра 27%. И то это когда было? А по стране результаты будут гораздо скромнее. Ну, скорее всего, они правы. Но, тем не менее, боязнь, осторожность по отношению к Навальному нарастает. И вот завели суд. Вот поставлен вопрос, а может ли он собирать деньги на выборы? Я думаю, что власть в растерянности. Я понимаю ее логику, понимаю, почему она в растерянности. Им Навальный нужен как человек, который бы придал бы свежесть и актуальность выборам. Ну, в самом деле, выборы 18 сентября в Госдуму – это было позорное зрелище. И российский народ, российское общество адекватно ответило на это позорище: люди просто не пошли на выборы. И никогда такого не было в Москве, чтобы по реальным подсчетам, я вам сейчас говорю о реальных, 25% было. Ну, говорят там 30 с лишним, а на самом деле и 30 не было. Такого никогда не было. И выборная Дума вызывает презрение, неуважение в обществе. Только ленивый не издевается над Госдумой и над депутатами. Конечно же, Путин не хотел бы, чтобы его выборы имели такую же репутацию, чтобы к нему как к представителю власти относились так же, как к Госдуме. Вот и возникает вопрос об Алексее Навальном. Вот они и решают – допустить его на выборы или не допустить. Но странная вещь получается. Вот они проводят всякие акции, всякое противодействие. А это же все способствует рейтингу Алексея Навального. Имя его постоянно и на полосах газет, и в радиопередачах. Имя становится все более известным. Ну, а то, что суды хотят его засудить, так, во-первых, есть решение ЕСПЧ, а, во-вторых, доверие к нашим судам в обществе вполне определенное. Вот странная вещь. Вот такая травля Навального, такая кампания против Навального повышает ему рейтинг. Но возникает еще одна проблема – проблема того, что создается иллюзия, что у Путина практически может быть только один-единственный конкурент – Алексей Навальный. Ну, это, конечно, смешно. В такой огромной многомиллионной стране вдруг только один единственный человек может противостоять Путину и претендовать на пост президента. Конечно, нет. Конечно, Алексей Навальный не единственный. Хотя я желал бы, чтобы он был в списке кандидатов, чтобы он участвовал в выборах, имел свой электорат. Они за него проголосуют, и дай Бог ему успеха. Но есть и другие кандидаты. Вот партия «Яблоко» заявила о том, что она выдвигает Григория Явлинского. И это серьезный кандидат, глубокий экономист, серьезный политический деятель, имеющий опыт государственной деятельности, он был зампредседателя Совета министров СССР. А как-то на фоне этой вот кампании разговор о других кандидатах, в частности, о Григории Явлинском, отходит на задний план. То есть эта игра многоходовая. Как бы решается вопрос о Навальном, а в целом решается вопрос – будут ли выборы конкурентные, будут ли там действительно реальные соперники Путину, будет ли им дана возможность заявлять о своей программе и открыто конкурировать с Путиным? Скорее всего, конечно же, Путин пойдет на выборы. И в этом смысле Василий Ливанов прав, обратившись к небесам, посчитавший, что там говорят, что надо Путину идти. Скорее всего, он пойдет. Так вот вся эта игра она многоходовая. И она – следствие разногласий во власти. Она одновременно как бы желает утопить Навального и в то же время придает ему вес. Одновременно эта игра ставит своей целью показать, что, в общем-то, серьезных конкурентов у Путина нет. Это неправда. У него есть. Есть серьезный конкурент – и Григорий Явлинский, и, полагаю, что другие заявят. И эти выборы должны быть действительно реальными, конкурентными, дабы не повторилась судьба президента с судьбой Государственной Думы, которая сегодня не вызывает уважения. А вследствие тех выборов, которые прошли 18 сентября, о них отзываются в высшей степени негативно. Думаю, что будущему президенту не хотелось бы иметь такую репутацию.
В.Кара-Мурза
―
На исходе недели группа хакеров из группировки "Шалтай-Болтай" признала подлинность скандальной переписки Владислава Суркова. Почерк взломщиков электронной почты хорошо знаком политологу Глебу Павловскому: - Правдоподобность и аутентичность большей части того, что называют перепиской Суркова, была выяснена раньше. Просто при внимательном рассмотрении убеждаешься, что это нельзя сымитировать: там слишком много подробностей, они не придут в голову имитатору. В то же время ясно, что туда вмонтированы какие-то другие инородные документы. Очень трудно понять, какие именно и сколько их. Но, конечно, нынешний арест хакера Аникеева говорит о том, что эта так называемая утечка почты Суркова была организована и, в общем, организована теми, кто обязан охранять безопасность этой же почты.В.Кара-Мурза
―
За интригой внимательно следит публицист Артемий Троицкий: - Интересно то, что, говоря об аресте Аникеева, о "Шалтае-Болтае", всех этих сливах и так далее, никто более не подвергает сомнению то, что переписка Суркова была подлинной. То есть это как бы выносится за скобки. А если это так, значит, на самом деле это является косвенным подтверждением того, что переписка Суркова не является фейком.
В.Кара-Мурза
―
Вот уже вторую неделю состояние здоровья Никиты Белых внушает опасения его друзьям. Свести свои счеты с политиком решили его враги, считает политолог Глеб Павловский: - Условия содержания в наших следственных изоляторах вообще, к сожалению, как правило, пыточные или на грани пыточных. Роль следствия заключается в том, чтобы играть на понижение и повышение этого пыточного режима. Фактически в руках у следователя такой тумблер, который все время подкручивается в одну или другую сторону. Уже другой вопрос - подчиняясь чьим приказам? Иногда просто, чтобы заставить сознаться, а в данном случае вполне вероятно, чтобы просто отравить жизнь, испортить жизнь реально больному человеку. Я думаю, что как раз вот этот режим, в который помещен Белых, говорит о том, что это чья-то месть.В.Кара-Мурза
―
Судьба экс-лидера СПС тревожит журналиста Николая Ускова: - Ну, судя по тому, что я слышу, это чудовищно. Вообще я не понимаю – вина человека не доказана, он нуждается в медицинской помощи, он не является серийным убийцей. Я не понимаю, почему ему не может быть оказана эта медицинская помощь? Почему вообще мера пресечения выбрана такая, а не подписка о невыезде или домашний арест?
В.Кара-Мурза
―
Искренне сочувствует недавнему товарищу по Маршу несогласных публицист Артемий Троицкий: - Я слышал, что Никита Белых очень плохо себя чувствует, что у него отнимается нога, что к нему не допускают врачей, адвокатов и так далее. Я думаю, что это пыточные условия, особенно если под пыткой понимать пытку не только физическую, не только какие-то истязания, не только намеренное причинение физической боли, но и моральное состояние человека. То есть, когда человека изолируют, когда человека лишают надежды, лишают какого-то просвета, когда он чувствует, что он целиком и полностью находится в чужой власти, ну, для меня, по крайней мере, это было бы пыткой.
В.Кара-Мурза
―
Напомню, что сегодня гость нашей студии - политик Валерий Борщев. Валерий Васильевич, можно ли считать условия содержания Никиты Белых в Лефортово пыточными?
В.Борщев
―
Ситуация с арестом Никиты Белых и содержание его в Лефортовском СИЗО вызывает высшую тревогу. Я часто бывал в Лефортово, я знаю хорошо это СИЗО, знаю, что там условия не лучшие, но в то же время это не Бутырка, не многоместные камеры, там сидят по двое, камеры небольшие, но дело в данном случае не в камерах. Дело в том режиме, к которому определяется подследственный. Так вот, Никита Белых оказался в ситуации, сравнимой с той, в которой оказался Сергей Магнитский. Поскольку я как председатель ОНК города Москвы вместе со своими коллегами занимался расследованием гибели Магнитского, то я могу здесь выявить серьезные нарушения. Прежде всего, неоказание медицинской помощи. Здоровье Никиты Белых ухудшается все более и более, все явственнее. У него и серьезное заболевание ног, у него и сахарный диабет, у него и серьезные головные боли. Должно быть серьезное лечение. А ему дают обезболивающие, не более того. Я знаю медсанчасть Лефортово. Там хорошие опытные врачи. Почему же они не оказывают должной медицинской помощи Никите Белых? Более того, у них есть возможность в соответствии с нормативными актами пригласить гражданских врачей, поместить Никиту Белых в гражданскую больницу и оказать ему помощь. Этого не делается. Почему? Да просто потому, что СИЗО выполняет указание следователя - так, как это было с Сергеем Магнитским. Там ведь тоже сотрудники СИЗО жаловались мне, что они были подневольными исполнителями чужой воли, то есть воли следователя. Вот и здесь следователь Роман Мухачев ведет себя в высшей степени вызывающе. Он с 15 октября вообще не посещает Никиту Белых. Заперли его в Лефортово и все. И никаких действий он не ведет. Это при той ситуации, что наши СИЗО переполнены, так вести работу и тянуть время - это вызывает вопрос. Я когда выступал, то предложил использовать западный опыт. Вот, например, во многих западных странах есть строгая норма – на заключенного 7 метров должно быть. Если перелимит, они не берут осужденного, а ставят его на очередь. Ему соответственно браслет, домашний арест. Но он ждет, пока в тюрьме появится место, соответствующее стандартам. Вот я советовал бы нашей уголовной исправительной системе использовать этот опыт, также добиваться этой практики. Тогда бы такие следователи, как Роман Мухачев, себя таким образом не вели. Но он не просто не приходит, он не дает возможности даже переговорить ему с матерью. Он запрещает заключить брак с невестой. Это вообще позорный факт. Обычно в тюрьмах всегда идут навстречу в таких ситуациях и заключению брака не противодействуют. Я знаю много примеров, когда это делалось совершенно безболезненно. А тут Роман Мухачев встал стеной и не допускает. Поэтому вопрос – являются ли пыточными условия – да, являются. Пытки – это же не просто избиения, это не просто подвешивание на наручниках. Это не то, что вот я был в Карелии, разговаривал с Ильдаром Дадиным, он мне рассказывал о тех пытках, которым он подвергался. Нет, пытки бывают и такого рода. И состояние Никиты Белых ухудшается все более и более. И мы знаем, что за преступление такого характера, в котором обвиняется Никита Белых, других не сажают в СИЗО. Вспомните Ольгу Васильеву, вспомните Улюкаева. И, слава Богу, не надо их сажать. И Белых не надо было сажать в СИЗО. Хорошо, хотите изолировать – дайте домашний арест. Вполне достаточно. Нет, его посадили именно для того, чтобы оказать психологическое давление. Вы знаете, тут сразу вскрывается серьезная проблема. Наша страна выполнила, как и другие европейские страны, входящие в Совет Европы, требования и вывела уголовную исполнительную систему из подчинения МВД. Почему? Чтобы не было слияния следствия и уголовной исполнительной системы. Чтобы следователи не имели преимущества, допустим, перед адвокатами. И в Европе так и происходит. Следователь не имеет преимущества. А вот у нас формально как бы это произошло, а по-прежнему главный человек в СИЗО - это следователь. И он решает, как это было в случае с Магнитским, когда его хотели направить на обследование в больницу, он заявил, что он против, и его не направили. То есть он препятствовал оказанию медицинской помощи. Вот и в данном случае, я думаю, следователь дает указания, чтобы у Никиты Белых были ситуации наиболее жесткие. То есть он поддается серьезному давлению. И, к сожалению, лефортовские сотрудники СИЗО выполняют эти указания. Но неоказание медицинской помощи – это нарушение прав человека. Это серьезное нарушение. Они повторяют то (я имею в виду, сотрудники уголовной исправительной системы), что другие сотрудники уголовно-исправительной системы делали с Сергеем Магнитским. Поэтому, конечно же, этот вопрос должен подниматься очень широко, и мы должны говорить о том, что Никита Белых поддается серьезному давлению, что он находится в пыточных условиях. И Роман Мухачев, который руководит всем этим процессом, должен быть поставлен на место, потому что он становится нерукопожатным, таких людей не должны пускать в приличное общество. Эти люди выпадают из того круга людей, которых можно принимать и разговаривать как с равными. Отнюдь, это человек, который сознательно идет на нарушение прав человека. Поэтому действительно ситуация с Никитой Белых должна вызвать серьезную тревогу и в обществе, и во власти.
В.Кара-Мурза
―
В такие же февральские дни в 1974 года Александр Солженицын был арестован и выдворен за границу. Обитатели Кремля поступили недальновидно, решив наказать его таким образом. Однако нормы советского правосудия были едины для всех, напоминает адвокат Елена Лукьянова: - Ну, не только Солженицына, у нас тогда была норма такая в законе: и лишение гражданства, и выдворение за пределы СССР. Это применялось ко многим диссидентам. Зачем нам здесь всякие смутьяны? А тем более в Указе Президиума Верховного Совета, когда принималось решение по Вишневской, по всем, они писали: "За действия, порочащие свое высокое звание гражданина Советского Союза". Нечего порочить. Мысль – это действие, порочащее высокое звание.
В.Кара-Мурза
―
Депортацию ярого антисоветчика считает актом гуманизма журналист Николай Усков: - Мне кажется, что когда мы говорим про вегетарианский тип позднего устройства СССР – это один из первых фактов этого вегетарианского типа, когда врагов решили не уничтожать, а выгонять – изгнание из рая. Лишить, так сказать, его возможности влиять на внутриполитические события. Но я думаю, что, в конечном итоге, это была ошибочная тактика, поскольку, конечно, влияние Солженицына, оказавшегося на свободе, даже на внутриполитические дела стало еще сильнее, еще больше. И это я не говорю к тому, что Советский Союз должен был обязательно с ним расправиться, я думаю, что Сталин бы с ним расправился, но, наверное, это свидетельство того, что, в общем, и советское руководство как-то стало меняться. По-видимому, оно было не готово к тем репрессиям, на которые был готов отец-основатель этого государства Ленин и его верный ученик Сталин. Эти люди были уже другими, и они уже жили в другой реальности. И, слава Богу, что жили в другой реальности.
В.Кара-Мурза
―
В эфире программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжим наш выпуск через несколько минут. В эфире программа «Грани недели», в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжаем наш выпуск. Напомню, что сегодня гость нашей студии - политик Валерий Борщев. Как вы считаете, насколько дальновидными были обитатели Кремля, высылая Солженицына за границу?
В.Борщев
―
Я хорошо помню 74 год, я хорошо помню, как началась травля Солженицына после того, как в декабре 73 года был опубликован "Архипелаг ГУЛАГ". И в прессе пошла мощная травля Солженицына. И в "Правде", и в "Известиях", и в других газетах. И, к сожалению, в этой травле стали участвовать очень многие видные деятели, артисты, режиссеры, ученые, писатели – это был шок. Это был шок, это было ощущение, что возвращаемся опять к старым временам. Вот так велась травля Бориса Пастернака. Это я помнил еще. Но тут было хуже. Тут уже призывали к мерам радикальным, что таких людей, как Солженицын, что Солженицына надо судить. Его обвиняли, как преступника. И тревога повышалась все выше и выше. У нас было ощущение, что мы возвращаемся к 37 году. И все, кто был тогда в правозащитном движении, держались друг с другом, и мы постоянно общались, постоянно перезванивались, ждали самого худшего. И вот 12 февраля Александра Исаевича арестовали. После той бурной травли, той бурной кампании, которая шла в конце января и в начале февраля, позорнейшая травля. Я сейчас просто не хочу называть имена, если сейчас называть имена, то у многих будет просто шок, ведь многие люди и сейчас (те, кто участвовали в травле) считаются приличными. Это позорнейший факт. Они практически одобряли репрессии против Солженицына. И когда его арестовали, мы, конечно, были готовы к худшему. Мы были готовы, что вот его посадят, и, конечно же, он не выйдет живым из лагеря. Но власть решила, что его лучше выслать. Они поняли, что и в мировом сообществе, и внутри российского общества так накалена атмосфера, что они не смогут управлять процессом и проиграют. Да, конечно же, в подведомственных им газетах соцстран – и в Польше, и в Чехословакии, и в Германии - были статьи против Солженицына. Но это не работало. Они поняли, что время изменилось, что Солженицын победил, что Солженицын сильнее их, что им не справиться с ним. И вот тогда приняли решение его выслать. И удивительным образом в день ареста лежало прямо на столе написанное Александром Исаевичем воззвание "Жить не по лжи". Как его не заметили следователи? Это остается загадкой. Но, тем не менее, оно осталось на столе. Вот он написал его, оно лежало. И вскоре же, после ареста, оно обошло всю страну. Это был призыв к нравственной революции. Именно так Александр Исаевич определил это, что власть сильна только тем, что заставляет нас участвовать во лжи, что через каждого из нас проходит ложь, что мы участвуем во лжи. В той или иной степени, или активно, или пассивно, или молча поддерживаем, но мы участники этого страшного, уничтожающего страну и общество процесса. Александр Исаевич потом уже в высылке был несколько разочарован. Он думал, что этот призыв вызовет бурный процесс, а сразу не вызвал. Но он был не прав. Разочаровываться не надо было. И я ему об этом говорил, когда он вернулся, у нас с ним был разговор на эту тему. Это обращение изменило жизнь многих людей, в том числе и мою. Я работал в "Комсомольской правде", и именно после этого обращения я понял, что надо оставлять профессию, что нельзя в той ситуации быть журналистом. Познакомился с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, вошел в правозащитное движение. Но именно благодаря вот этому обращению - "Жить не по лжи" - я изменил свою жизнь. И что интересно, таких, как я, было немало. Я нашел союзников и помощников, тех людей, которые не меняли свою жизнь, но сочувствовали этому процессу. Из-за того, что я стал заниматься правозащитной деятельностью, мне было запрещено работать в прессе. Меня вот Игорь Клямкин сначала устроил к себе в журнал, но потом на него напали: "Кого ты там к себе пристроил?". Он говорит: "Извини, старик, надо уволиться". И тогда я стал искать работу, мне стали помогать. Валерий Золотухин и Владимир Высоцкий устроили к себе в Театр на Таганке пожарным. Тогда нельзя было быть безработным, надо было где-то числиться и так зарабатывать деньги, мы зарабатывали. У нас были шабашки, у нас была очень хорошая шабашка – моляров на высоте, мы красили мосты, заводы. В этой бригаде в Питере мы работали, там были и физики, которые не хотели работать, и художники. Была такая солидарность, мы чувствовали эту помощь. То есть процесс был общий, процесс был глобальный, процесс оздоровления шел не так быстро, как хотел Александр Исаевич. И это естественно, он не мог идти быстро. Я помню, в 78 году Витя Сокирко организовал обсуждение, дискуссию по этому обращению "Жить не по лжи", вышло 3 выпуска дискуссий. Там участвовали и Григорий Померанц, и Валерий Абрамкин, и Татьяна Михайловна Великанова, и другие. И это была серьезная проблема, чтобы следовать этому призыву, надо было идти на большие жертвы. Ну, например, как потерять профессию. Вот я потерял профессию. Это потом в годы перестройки я мог вернуться в журналистику, и меня взяли в "Знание - сила", где хранился мой членский билет Союза журналистов. Но я был газетчик, и профессию газетчика я потерял. Вот недавно я слушал интервью режиссера Андрея Смирнова и почувствовал родную душу, я почувствовал то, как человек делал выбор, что и я. Владимир Владимирович Познер, опытный и интеллигентный профессионал, сказал: "Ну, как же так, вы перестали снимать фильмы в 80-е годы, а другие же снимали, были хорошие фильмы!" А Андрей Смирнов сказал: "Да, я перестал снимать фильмы и решил, что чем снимать фильмы, которые могли пройти, я должен сохранить себя как личность". И он сохранил себя как личность. Это действительно яркая, глубокая личность на фоне тех режиссеров, которые действительно делали неплохие фильмы. Это и правда были неплохие фильмы, но как личности они во многом были потеряны. А иные просто разрушены. И мне кажется, что не все поняли это интервью и вот эту часть разговора Андрея Смирнова с Познером – что это был такой за выбор для Андрея Смирнова? Во имя сохранения личности отказаться от того, чтобы снимать фильмы. Это был героический поступок. Это был серьезнейший выбор. Выбор, который заслуживает глубочайшего уваженич. Честно говоря, я всегда уважал Андрея Смирнова, но тут я проникся глубочайшим уважением, потому что человек из нашей среды - это наш человек. Просто сегодня, когда встает вопрос о том, чтобы как-то менять общество, мы все время говорим – вот власть такая-сякая, вот оппозиция не та. Да нет, давайте вспомним обращение Солженицына, что все начинается с нас. Что все должны мы делать сами. А уж власть, оппозиция – это другое. И пример нашего поколения говорит о том, что был процесс очень эффективный, он дал свои плоды. Ведь не ни с того, ни с сего произошло то, что произошло в 89 году, в годы перестройки и в начале 90-х. Нет, это было подготовлено вот именно этим процессом, который тогда шел, процессом подготовки и реализации нравственной революции, призыв к которой дал Александр Исаевич Солженицын. Я думаю, что надо вспомнить этот опыт и глубоко над ним задуматься. Не просто так, да, это красиво сказано: "Жить не по лжи", нет – это не просто. А, как правильно писал Солженицын, это путь через жертву. Создавалась жертвенная элита. Кто-то уходил в лагеря, кто-то в лагерях погибал, кто-то лишался профессии, или какие-то были другие ограничения. Но, благодаря тому, что была эта жертвенная элита, создавался определенный нравственный климат, определенная моральная атмосфера. И благодаря тому, что была такая атмосфера, в ней участвовали многие люди, даже те, которые не занимались диссидентской деятельностью. Но я чувствовал поддержку, я очень многим людям благодарен, которые помогали тогда, которые устраивали на работу, поддерживали. Бывали удивительные вещи. Потом меня устроили корректором издательства "Медицина". Там у нас была начальником бывший секретарь, работник секретариата Маленкова, она вынуждена была писать на меня постоянные отчеты в КГБ. В то же время, когда мне надо было выехать в Пермскую область на станцию Чусовая… Это разъездная станция, где были политлагеря, 6 Пермский лагерь, 35. Там у нас был человек, с которым была связь. Я отпрашивался, и она отпускала. Удивительное дело. Атмосфера была такова, что создавалось некое сообщество людей, которые держались друг с другом особым принципом. Особым принципом морали и нравственности. Вот так и происходило очищение общества, которое предопределило во многом те процессы, которые произошли. Поэтому призыв Солженицына и то, что этому призыву последовали многие и многие, пусть в разной степени, но, тем не менее, этот процесс был общим. Это сыграло огромную роль. И когда я переписывался с Александром Исаевичем, когда он приехал, мы с ним разговаривали, я ему говорил о том, что действительно это его обращение сыграло огромнейшую роль не только в моей жизни, не только в жизни моих друзей, а, по-моему, в жизни всей нашей страны.
В.Кара-Мурза
―
Три недели остается до марша памяти Бориса Немцова. Однако маршрут шествия до сих пор не определен. Идеальным считает маршрут 2-х летней давности журналист Николай Усков: - В первом марше сразу после его гибели я, естественно, участвовал и думаю, что это идеальный маршрут. Собственно, частично это последний его маршрут. Мне кажется, это важно. Мы шли по центральной части города, по тем местам, где он трагически погиб, и смотрели на те здания, в которых он работал. Давайте не забывать о том, что человек был вице-премьером российского правительства.
В.Кара-Мурза
―
Обязательным считает посещение места гибели политика политолог Глеб Павловский: - Я думаю, этот случай не тема для дегустации маршрутов. Самым правильным, наверное, был бы первый маршрут. Маршрут, который был после самого убийства. Он естественный. И если тогда это прошло дисциплинированно, более чем дисциплинированно, я бы сказал, то нет причин, я думаю, даже у властей опасаться, что на этот раз будет иначе.
В.Кара-Мурза
―
Собственный взгляд на предстоящую акцию у публициста Артемия Троицкого: - Я, кстати, совершенно не уверен, что мой идеальный немцовский маршрут пролегал бы по Москворецкому мосту, где его убили, и как это сейчас принято делать. Я бы сказал, что очень важными местами в Москве для Бориса Немцова были, во-первых, площадь Маяковского, нынешняя Триумфальная, где он много раз проводил митинги 31 числа. Во-вторых, это, конечно же, Болотная площадь. Ну, и, в-третьих, может быть, это дом, где он жил на Новокузнецкой. То есть в принципе пройти маршрутом от Маяковки до Болотной довольно сложно. Но пройти маршрутом от Болотной до Новокузнецкой - это совсем рядом. Оттуда, кстати, можно прийти и на место гибели, или наоборот - стартовать на мосту и оттуда придти на Болотную. По-моему, в этом было бы больше оптимизма.
В.Кара-Мурза
―
Не стихает возмущение российской общественности демаршем Петра Толстого, проявившего себя ярым антисемитом. Низкий уровень интеллекта политика выдают его фразы, считает адвокат Елена Лукьянова: - Можно воспринять так, но, скорее, это свидетельствует об особых интеллектуальных особенностях господина Толстого. Это мое личное оценочное суждение.
В.Кара-Мурза
―
Очевидной считает возникшую коллизию политолог Глеб Павловский: - Мы довольно часто вынуждены дегустировать вещи, которые, наверное, не стоило бы брать в рот. Являлось ли антисемитское высказывание признаком антисемитизма - это тема для исследователей глубин психики. Я думаю, что всем остальным проще называть то, что мы видим и слышим, тем, что это есть. Это антисемитское высказывание. И автор его, видимо, антисемит.
В.Кара-Мурза
―
Осуждает безответственное заявление парламентария публицист Артемий Троицкий: - Да, несомненно, то, что сказал Петр Толстой, было антисемитским высказыванием. И, на мой взгляд, это не подлежит никакому сомнению, потому что фраза была сформулирована четко, слова в ней все стоят на своих местах. И это, конечно же, очень типичная, банальная и расхожая антисемитская фразочка. Поэтому все оправдания Толстого и его попытки как-то по-иному эту фразу интерпретировать выглядят абсолютно неубедительно. Было бы гораздо более достойным с его стороны просто искренне за эту фразу извиниться и сказать, что "больше так не буду".
В.Кара-Мурза
―
Толстой подыгрывает ксенофобам, считает журналист Николай Усков: - Я не уверен, что Петр Толстой антисемит, хотя очень даже возможно, что антисемит. Я считаю, что за подобного рода высказываниями стоит, скорее, желание списать наши проблемы, в том числе проблемы Российской империи, причины ее гибели или краха, на кого-то, кроме императора Николая и правящей элиты Российской империи. На самом деле они и есть подлинные виновники краха Российской империи, а вовсе не какие-то там Троцкие и Ленины, и не Немецкий Генштаб. И это очень наивно по-детски полагать, что кто-то виноват во всех наших проблемах. Виноваты, прежде всего, мы. А в данном конкретном случае, естественно, правящая элита Российской империи. Так же глупо винить Михаила Горбачева в том, что рухнул Советский Союз. Можно подумать, вся страна не ездила за колбасой в Москву, и мы не видели, в какую бездну Советский Союз сползает. Это удобная позиция. Она снимает с нас ответственность за происходящее в нашей стране. Все время виноват кто-то другой. Но так не бывает. И в данном случае я, скорее, считаю, что Петр Толстой действует как политик, как демагог, но не как антисемит. Я не вижу в этом особого антисемитизма.
В.Кара-Мурза
―
Сегодня гость в нашей студии - политик Валерий Борщев. Валерий Васильевич, как вы восприняли недавний демарш Петра Толстого?
В.Борщев
―
Антисемитизм в России - явление привычное. То он возрастает, то снижается. Но изжить нам его не удается. И думаю, что еще нескоро удастся. Но, тем не менее, в обществе, в просвещенном обществе среди интеллигенции антисемитские проявления считались глубочайшим позором. Я хорошо помню 60-е – 70-е годы, я тогда работал в "Комсомольской правде", как для всех нас это было позорным явлением. Существовала норма для публикации в газете людей с еврейскими фамилиями. Я помню, у нас на практике была студентка факультета журналистики Диночка Зесерман. Я был ее руководителем на практике. Она написала статью, ее материал поставили в номер. Ну, такая радость – студентка публикуется в центральной газете с 10 млн тиражом. А тут идет заявление: снять фамилию, поменять фамилию. Нельзя было, чтобы была фамилия Дины Зесерман. Должна быть нееврейская фамилия. Она поменяла фамилию, а потом сидела и весь вечер плакала. Это унижение, это оскорбление, которым подвергались тысячи и миллионы людей. И всегда среди интеллигенции проявление антисемитизма считалось глубочайшим позором, и люди, замаравшие себя таким проявлением, были нерукопожатными. И то, что Петр Толстой позволил себе такое, он как бы заявил, что для него эта система ценностей не существует, для него то, что вырабатывалось десятилетиями… А это было и до 17 года. Я хочу напомнить, как русская интеллигенция отреагировала на дело Бейлиса. Именно благодаря реакции русской интеллигенции, Бейлис был оправдан. А во Франции Дрейфуса осудили по аналогичной ситуации. То есть в российском обществе антисемитизм всегда был позорищем, и противостояние антисемитизму считалось долгом и нормальным, здоровым проявлением любого воспитанного человека, любого интеллигента. А Петр Толстой бросил вызов, что для него эта система ценностей не существует. Он давно бросал вызов многим ценностям, как правило, политического характера, когда был телеведущим. Но в данном случае это уже не только политика, это вопрос нравственных ценностей. И поэтому то, что этот вопрос замяли… Я понимаю, что его не привлекли бы по статье за разжигание национальной розни, тут не надо предаваться утопическим иллюзиям. Но то, что это человек, который выпадает из приличного общества, то, что это человек, который нарушает серьезные нравственные ценности, утвержденные в обществе, это очевидно. А его повысили, поставили на высокий пост в ПАСЕ. Я думаю, то, что Госдума отнеслась так терпимо к его проявлениям, и то, что попытались замять этот факт; это вызов обществу. Мы так и должны воспринимать. То есть обществу брошен вызов, и мы должны быть настороже.В.Кара-Мурза
―
Большое вам спасибо за участие в нашей сегодняшней программе. Напомню, что гостем нашей студии был политик Валерий Борщев - депутат первой и второй Государственной Думы, глава правозащитной фракции партии «Яблоко». Это все о главных новостях уходящих 7 дней. Вы слушали программу «Грани недели» на волнах радиостанции «Эхо Москвы». В студии работал Владимир Кара-Мурза. Всего вам доброго.