Грани недели - 2012-04-28

В.КАРА-МУРЗА: Здравствуйте. В эфире телеканала RTVi и радиостанции "Эхо Москвы" еженедельная программа "Грани недели". В студии Владимир Кара-Мурза. Смотрите обзор важнейших событий прошедших 7 дней и слушайте мнения экспертов и гостей нашей передачи. Итак, в сегодняшнем выпуске:

- Вся вертикаль российской власти готовится к очередной долгожданной рокировке между Кремлем и Белым домом;

- Олег Шеин завершил акцию отчаяния, добившись возможности продолжить борьбу в правовом поле;

- Общественное телевидение - очередной муляж, оставленный обществу уходящим президентом;

- Всероссийский молебен воспринят наблюдателями как мощный аргумент в идеологической конфронтации;

- Освобождение Сергея Мохнаткина демонстрирует несовершенство отечественного института помилования;

- Сумеет ли оппозиция поднять массовую волну протеста в майские праздники.

В.КАРА-МУРЗА: Первые лица в российской властной иерархии готовятся к принятию новых партийно-государственных постов. Репортаж Светланы Губановой.

/Председатель правительства России Владимир Путин:/

- Уважаемые друзья и коллеги, после инаугурации, которая должна состояться 7 мая этого года я считаю правильным для себя сложить полномочия председателя партии "Единая Россия".

С.ГУБАНОВА: Путин попрощался с "Единой Россией", а Медведев – с президентством. Многообещающую вторую рокировку тандема теперь уже все ждут с нетерпением: и члены партии "Единая Россия", и ее явные противники. Многие эксперты пророчат серьезные перемены внутри самой партии. Кто-то говорит о настоящем расколе. Некоторые единороссы иронизируют: Высший совет партии уже давно превратился в братскую могилу. Пора. Слово политологу Михаилу Ремизову:

- Пока все-таки "Единая Россия" выглядит как некий инструмент в руках исполнительной власти. Как партия власти и партия при власти, но не как правящая партия. Правящей партией, я напомню, ее стал называть именно Медведев в бытность свою президентом, но пока это осталось неотработанным авансом.

С.ГУБАНОВА: Тогда "Единую Россию" еще никто не успел окрестить партией жуликов и воров. Слово Борису Макаренко, вице-президенту Центра политических технологий:

- Как она будет называться? Очень просто. Для тех, кто лоялен власти (губернатору, президенту, Кремлю), она будет называться так, как ее назовут. Может, Народный фронт, может, "Единая Россия", может, какое-то третье название. Для тех, кто нелоялен власти, она как была партией жуликов и воров, так ей и останется, как ее не назови. Ну и соответственно раскол... Что, расколоть ее на партию жуликов против партии воров? Тоже несерьезно.

С.ГУБАНОВА: И все же какой-то ребрендинг будет, а пока для всех очевидно: этот актив лично Путину не нужен; он скорее обуза, чем подмога. Происходящее логично. Это не что иное, как завершение давней длинной истории, начатой в 2007 году, когда Путин согласился возглавить партийный список, не будучи даже членом партии. Рассказывает Борис Макаренко, вице-президент Центра политических технологий:

- Путин совершил ошибку, потому что он сделал себя заложником того высокого рейтинга, который "Единая Россия" получила в декабре 2007 года. После этого идти на выборы и получить меньше для Путина было недопустимо.

С.ГУБАНОВА: Но при всем дистанцировании партия власти должна остаться подручной партией власти. Не помешает ли ее новый лидер? Новый, да еще амбициозный, точнее, с нереализованными амбициями. Продолжит политолог Михаил Ремизов:

- Существует риск того, что Медведев как политик и "Единая Россия" как уже сложившаяся политическая команда, как сложившийся политический бренд не соединятся. Они взаимно аннигилируют друг друга. Потому что электорат "Единой России" (базовый) - это бюджетники, пенсионеры, контингент национальных республик. А аудитория, к которой обращался Медведев, - это информационно активные группы общества.

С.ГУБАНОВА: Размышляет Борис Макаренко:

- Народного фронта, надо понимать прекрасно, в реальности не существует. Это виртуальная конструкция, которая помогла Путину в 2011 году провести довольно серьезную кадровую чистку, более-менее элегантно. Это знамя, под которым сейчас удобно выступать, потому что оно не так утратило репутацию, как "Единая Россия". Но расколоть их на Народный фронт против "Единой России"… Извините, придется вокруг "Единой России" тогда колючую проволоку в три ряда ставить, потому люди, которые в "Единую Россию" пришли - они туда пришли не потому, что они консерваторы, либералы, социалисты, кто угодно; они пришли, потому что там власть. И они оттуда побегут туда, где будет новое знамя партии власти, и удержать их будет очень сложно.

С.ГУБАНОВА: Единственное, что может изменить "Единую Россию" - это угроза очень серьезной конкуренции со стороны оппозиции и очень сильной общественной поддержки всего того, что против "Единой России". Только это может заставить единороссов вертеться, крутиться и доказывать избирателям, что они на что-то способны. /Борис Макаренко:/

- Только здесь возникает еще одна беда: если "Единая Россия" научится отстаивать, убеждать, продавать, завоевывать доверие - это будет уже совсем другая "Единая Россия". Нынешняя не имеет ни голоса, ни воли. Там есть очень достойные люди, но как коллектив они заняты только одним делом: исполняют то, что из исполнительной власти приказано.

С.ГУБАНОВА: Итак, в данный момент власть велела: во главе партии должен стоять Дмитрий Медведев. Значит, "Единой России" ничего не останется делать, как согласиться. А дальше что будет, то будет. Продолжит политолог Михаил Ремизов:

- Я думаю, что, с точки зрения Дмитрия Анатольевича, это решение (с точки зрения его интересов) призвано обозначить некие его политические амбиции на будущее, в том числе в перспективе 2018 года, потому что он давал понять, что намерен баллотироваться на президентских выборах в будущем.

С.ГУБАНОВА: Неслучайно Дмитрий Медведев перед уходом сделал заявление, мол, при нем страна стала гораздо свободнее:

- Я действительно искренне считаю, что свобода лучше, чем несвобода. Я думаю, что все присутствующие это разделяют.

С.ГУБАНОВА: А потом вдруг опять начал расхваливать протестующих, пытаясь снова, как это было когда-то, соблазнить средний класс. Но его политическое унижение, которое по-русски прозвали "рокировка", вряд ли когда-либо кем-то будет забыто. Светлана Губанова, Андрей Плескунов. RTVi. Москва.

В.КАРА-МУРЗА: Богатый арсенал методов идеологической обработки населения пополнился новым эффективным средством.

В.КАРА-МУРЗА: Весь воскресный день 22 апреля, впервые за многие годы, православная Россия провела в усиленной молитве. Во всех кафедральных соборах состоялись молебны в защиту веры. В столице, после божественной литургии, патриарх Кирилл возглавил многотысячную церемонию перед храмом Христа Спасителя в защиту поруганных святынь, самой Церкви и ее доброго имени. Не скрывает удивления небывалым зрелищем писатель Михаил Веллер:

- Назначение молебна патриарха и в поддержку патриарха мне осталось не совсем понятным, ибо не народ должен поддерживать Церковь, когда Церковь отнюдь не находится в угнетаемом состоянии, но Церковь должна живот свой класть на то, дабы народу легче жилось. По-моему, Церковь стала больше думать о себе и меньше о народе, чем имел в виду Иисус Христос.

В.КАРА-МУРЗА: Поборниками политического консерватизма выступили участники этого молебна с точки зрения владельца "Независимой газеты" Константина Ремчукова:

- Много было признаков того, что всероссийский молебен - это сбор людей, которые помимо религиозных чувств, испытывают еще и вполне определенные политические чувства. А именно это был сбор людей скорее консервативных по своим общественно-политическим взглядам, чем либеральных. С моей точки зрения, безусловно, хотели этого организаторы молебна или нет, получился сбор консервативных сил России.

В.КАРА-МУРЗА: Несвойственным для Церкви занятием считает политическую активность историк Николай Усков:

- Меня в этой истории больше всего расстраивает, что нечто, призванное служить добру, втягивается, в общем, в какое-то разжигание ненависти и противостояния в обществе, потому что никто не сомневается в авторитете Русской Православной Церкви, но, в конце концов, не мы создавали этот институт и не мы его расшатаем. Его большевики не смогли расшатать. Поэтому какая-то там вялая критика в Фейсбуке едва ли представляет угрозу, и когда патриарх сознательно идет на политизацию некого противостояния части общества и части духовенства, он действительно может вызвать более серьезные проблемы.

В.КАРА-МУРЗА: Политическую суть произошедшего без труда уловил писатель Виктор Шендерович:

- Как ни лукаво сам патриарх пытался сделать вид, что это не имеет отношения к политике, - это только к политике и имело отношение. Религия вообще дело интимное, личное. Верит или не верит каждый наедине с собой или со своей иконой. Массовое схождение с призывами к подавлению тех, кто мыслит иначе, становится инструментом государственной политики.

В.КАРА-МУРЗА: Слияние Церкви и государства смущает писателя Леонида Млечина:

- Церковный аппарат как-то очень уподобился у нас государственному: то ли ощущает себя частью государственного аппарата, то ли хочет быть как государственный аппарат. Мне же кажется, что это не на пользу Церкви и особенно религии. Такое сплочение, такая взаимосвязь между государственным и церковным аппаратом когда-то очень плохо для Церкви закончилась. Я имею в виду 1917 год. И упаси Господь, такие повторения. Мне бы хотелось, чтобы, конечно же, епископы Церкви больше обратили бы внимание на те реальные проблемы, которые существуют у нас в обществе. На те язвы и страдания, которые испытывают люди, на те горести и несчастья, в которых они точно могут помочь как путем благотворительности, так и божьим словом. Но божье слово - это не митинговое слово.

В.КАРА-МУРЗА: Сегодня гость нашей студии адвокат Марк Фейгин, защитник Надежды Толоконниковой по делу Pussy Riot, общественный деятель и депутат первой Государственной Думы. Добрый вечер, Марк.

М.ФЕЙГИН: Приветствую.

В.КАРА-МУРЗА: Как по-вашему: превратилось ли молитвенное стояние за веру в политическую акцию?

М.ФЕЙГИН: Пожалуй, да. Потому что повод был избран сугубо политический. Вот из-за того, что все-таки дело Pussy Riot и события, связанные с 21 февраля в храме Христа Спасителя, были выбраны Церковью в качестве главного лейтмотива (мейнстримным событием, объясняющим необходимость этого стояния), то политика вмешалась естественным образом. И я думаю, что, конечно, если бы, представьте себе, 19 числа мою подзащитную, как и двух других, отпустили, то могу себе представить, каким был бы резонанс от этого стояния, - куда даже больше, чем он был в воскресенье. Поэтому, наверное, я так думаю, что это тоже учитывали те, кто принимали решение об изменении меры пресечения или оставлении под стражей моей подзащитной, - какой это произведет эффект и, прежде всего, на Церковь, на клир и так далее.

М.ФЕЙГИН: И все последние события, особенно последней недели (после 19 числа, когда состоялось продление срока содержания под стражей наших подзащитных), фактически стало очевидно, что дело, мягко говоря, разваливается. Свидетельством чему является... Нас ознакомили с экспертизой: комплексной, судебной, психолого-лингвистической экспертизой, которая была проведена 28 февраля (решение о ней было принято еще Хамовническим ОВД) и, собственно говоря, 2 апреля ее заключение (этой экспертизы) поступило в следствие. Там 3-его, кажется, уже числа. То есть до суда 19 числа. Эта экспертиза на все вопросы, поставленные следствием, о том, имели ли место призывы к религиозной расовой и другой розни, насильственные действия, оскорбления, кроме словесных, имели ли место там, действия и тому подобное. Экспертиза ответила "нет". Единственное, что было - это оскорбление, выраженное в этом речитативе, который был произнесен с амвона, и таким образом это только подтверждает наличие административного состава в действиях наших подзащитных. Однако следствие, очевидно, упирается. Сейчас оно предпринимает какие-то спорадические усилия для того, чтобы подкрепить материалы дела, чтоб они соответствовали составу статьи 213 части 2-ой. Проводится сейчас дополнительная - я сегодня вот подписал (только из СИЗО) протокол об ознакомлении с постановлением о проведении дополнительной судебной психолингвистической экспертизы. То есть вдогонку этой неудачной экспертизе они собираются сделать повторную, но уже ролика, который, по мнению защиты, конечно, никакого отношения к собственно событию преступления, как считает следствие (этому деянию 21 числа), не имеет. Это художественное произведение, однако следствие считает, что мотивом, которым руководствовались наши подзащитные, и было как раз создание этого ролика, чтобы выложить его в дальнейшем в сеть.

М.ФЕЙГИН: Все дело в том, что Pussy Riot и активисты, которые были задержаны и помещены под стражу, вообще никакого отношения не имеют ко всему тому, что произошло в дальнейшем. Это очень существенно подчеркнуть. Так же они не имеют никакой прямой, на наш взгляд, связи с тем, что их поставили в один ряд (как в обоснование проведения этого молитвенного стояния 22 числа) с людьми, которые реально совершили преступление в церкви. Там приводили случай в Невинномысске, где мужчина 30 икон рубил топором. В другом месте срывали облачение священника и так далее. Это совершенно дикие, жуткие поступки, которые вообще не могут стоять в одном ряду с событиями 21 числа. Поэтому все-таки Церковь, мне кажется, столь болезненно отреагировала на это все скорее не в связи, собственно, с событиями 21-ого, а с тем, что произошло после того. И мне кажется, гораздо существеннее вот эта дискуссия, которая была вызвана упреками, адресованными духовенству, об их слишком тесной связи с властью, с тем, что они участвуют каким-то образом (пусть и косвенно) в выборах, пытаются влиять на позицию избирателей. Мне кажется, что там есть упреки как справедливые, так и не вполне справедливые. Но я бы вообще не хотел бы это связывать с делом Pussy Riot.

В.КАРА-МУРЗА: Спасибо. Напомню, что гость нашей передачи - адвокат Марк Фейгин, общественный деятель и депутат первой Государственной Думы. В эфире программа "Грани недели", в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжим наш выпуск через несколько минут.

В.КАРА-МУРЗА: В эфире программа "Грани недели", в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжаем наш выпуск. На минувшей неделе завершилось драматическая фаза затянувшегося противостояния в Астрахани.

В.КАРА-МУРЗА: Экс-кандидат в мэры Астрахани Олег Шеин за 40 дней голодовки потерял 14 килограммов, отмены итогов выборов не добился, но превратился в политика федерального масштаба. Коллеги по партии "Справедливая Россия" уже готовы освободить для него мандат в Государственной Думе. Так подытоживает российская пресса итоги событий в Астрахани. Литературные аналогии приходят на ум журналисту Дмитрию Муратову:

- Я перечитывал недавно пьесу Эрдмана "Самоубийца". Там герой хочет покончить жизнь самоубийством, и к нему идет интеллигенция и говорит: ты должен покончить жизнь самоубийством ради нас, интеллигенции, потому что только мертвому интеллигенту могут поверить и только мертвый интеллигент может сказать то, что живой боится даже подумать. Очень хорошо, что Олег прекратил голодовку. Я считаю, что нам нужно беречь людей, которые идут на крайние меры, и стараться им помогать и проявлять с ними солидарность.

В.КАРА-МУРЗА: Рискованным методом считает голодовку историк Николай Усков:

- Довольно опасный путь - голодовка, потому что вдруг не сработает, да? В финале либо смерть, либо неизбежный позор. Мне кажется, что это очень крайнее средство. Оно позволяет привлечь внимание общества к проблеме, но нужно понимать, что это рискованная для здоровья и репутации затея.

В.КАРА-МУРЗА: Не видит смысла в подражании тактике Шеина Константин Ремчуков:

- Не знаю, чему тут надо подражать. Просто поголодать, потом выйти из этой голодовки, привлечь к себе внимание? Я думаю, что если целью является власть, то пока для меня неочевидно, что эта тактика ведет к этой цели, а именно к власти.

В.КАРА-МУРЗА: Противником экстремальных методов протеста выступает писатель Леонид Млечин:

- Если люди начнут голодать и находиться на грани жизни и смерти, это будет катастрофа. И вообще не может политика нормально строиться на таком самопожертвовании. Это же все-таки нормальная жизнедеятельность. А если такое происходит - это сигнал полного неблагополучия. Хотелось бы верить, что в ближайшие годы хотя бы какое-то движение к благополучию произойдет, и людям уж как минимум не надо будет голодать, доказывая свою правоту.

В.КАРА-МУРЗА: Власть вправе не бояться того, что пример Шеина окажется заразительным, убеждена диссидент Валерия Новодворская:

- Власть ничего не опасается, иначе бы Чуров не делал идиотские заявления, что на всех участках нарушения, но это не влияет на результаты выборов. Власть, кстати, не будет особенно плакать, если все ее противники на свободе – притом, что власть за это отвечать не будет – умрут от голода. Надеюсь, что у власти найдутся противники лучшие, чем участник красно-коричневого путча 1993 года Олег Шеин.

В.КАРА-МУРЗА: Специфику завершившейся акции отмечает писатель Виктор Шендерович:

- Отметим как факт, что у тех людей, которые приезжали в Астрахань, у тех людей, которые поддерживали его голодовку, и у самого Олега Шеина немножко разные задачи. У него была задача вернуться в истеблишмент. Видимо, ему это удастся. Возможно, ему это удастся каким-то образом. А наша задача была - вернуть свободные выборы. Олег Шеин этому не поспособствовал, заметим, потому что он, как и Прохоров на прошлом витке с партией "Правое дело", всячески избегал критики Владимира Владимировича. Таким образом, система была вполне себе укреплена этим.

В.КАРА-МУРЗА: Судьба Сергея Мохнаткина демонстрирует неповоротливость механизма помилования политзаключенных.

В.КАРА-МУРЗА: Помилованный президентом России Сергей Мохнаткин на минувшей неделе был освобожден из колонии в Торжке Тверской области. Он вышел на свободу спустя 3 дня после того, как президент Медведев подписал указ о его помиловании. Мохнаткин был осужден на 2,5 года колонии-поселения за сопротивление полицейскому, избивавшему участницу новогоднего митинга "Стратегии-31" в 2009 году. Сам освобожденный не признал свою вину, что выдвигалось Кремлем в качестве непременного условия для помилования. Непоследовательность президента удивила журналиста Николая Ускова:

- Я тоже был, кстати, удивлен, что в данном случае никакого раскаяния, даже признания вины Мохнаткина не было. Тем не менее, Медведев создал прецедент, потому что раньше освобождение Ходорковского ставилось в зависимость от признания вины и раскаяния. Сейчас, вроде как, нет. Мохнаткина, конечно, очень жалко, потому что человек совсем случайно пострадавший, но, тем не менее, не исключено, что это даст обществу новый аргумент в другом более серьезном и важном деле - освобождении Ходорковского.

В.КАРА-МУРЗА: Глава государства сам предоставил недостающий козырь своим оппонентам, считает Константин Ремчуков:

- Прецедент создан. Если человек не раскаялся, и его освободили, хотя нам еще некоторое время назад объясняли, что ни при каких обстоятельствах мы не можем помиловать того, кто не раскаялся, то создан прецедент на самом высоком государственном уровне. Помилование осуществил президент Российской Федерации.

В.КАРА-МУРЗА: Не считает обязательным раскаяние осужденного журналист Дмитрий Муратов:

- Абсолютно необязательно. Это воля президента: помиловать или не помиловать. Он сам гражданин и высшее должностное лицо. А то, что Мохнаткин написал о помиловании, означает, что в голове нашего президента акт помилования и акт прошения о помиловании соединены воедино. Очень жаль, кстати говоря.

В.КАРА-МУРЗА: Цинизм произошедшего возмутил писателя Виктора Шендеровича:

- Помилован был невиновный человек, отсидевший почти весь свой срок. И даже после того, как он был помилован, его двое суток невозможно было... Не отпускали даже из штрафного изолятора. Это к вопросу о месте президента Медведева в нашем политическом сознании.

В.КАРА-МУРЗА: Юридическую возможность отпустить остальных политзаключенных подсказывает президенту писатель Леонид Млечин:

- Ну если президент Медведев остается как профессиональный юрист при той точки зрения, что он может помиловать только тех, кто обратился к нему с такой просьбой, то я, вообще говоря, не вижу большой проблемы: он может попросить Государственную Думу амнистировать тех, кого он считает нужным отпустить из мест заключения, но кто не подает такого прошения. Для амнистии никакого прошения не нужно.

В.КАРА-МУРЗА: Напомню, что сегодня гость нашей передачи адвокат Марк Фейгин. Как, по-вашему, Марк, ощущается ли избирательность Кремля в вопросе о помиловании политзаключенных?

М.ФЕЙГИН: По-моему, это совершенно очевидно. Причем два события здесь на это влияют очень существенным образом. Во-первых, это заявление теперь уже инаугурированного будущего президента Путина о том, что в России вообще нет политзаключенных. Они этим руководствуются, поэтому для них всякое такого рода действие - это не освобождение политзаключенных, а частный акт помилования. Второе, весьма существенное - это то, что (я напомню) составлялись в период активной фазы протестов декабря-марта и подавались неоднократно списки политзаключенных. Так считали участники митингов на Болотной, я напомню, 4 февраля, и в дальнейшем эти списки относились в администрацию президента, и та принимала эти списки. Причем во всех переговорах наличие таких списков всегда обсуждалось как бы опцией по умолчанию, что да, конечно, мы будем рассматривать этот вопрос. В нем было 4 десятка, насколько я помню, человек. И получается, что помилование применено только в отношении одного из участников этого списка – Мохнаткина, который был осужден на 2,5 года – и за полгода до конца его срока. Причем мы знаем детали этого дела и то, как он сидел, и то, что ему специально назначали наказания, чтобы не допустить условно-досрочного освобождения. И без его обращения о помиловании он отпущен одномоментно президентом Медведевым, покидающим кресло главы государства.

М.ФЕЙГИН: То есть, конечно, явная избирательность. С одной стороны, у нас есть и другие политзаключенные – в частности, Ходорковский и Лебедев, которые отсидели значительные сроки и тоже не просили о помиловании, но очень бы рассчитывали быть освобожденными, это определенно. И на них такая милость, видимо, совсем не может распространяться, поскольку у этого политические причины. С другой стороны, если даже допустить, что власть из своих соображений… Ну, может быть, сам Медведев, которому хотелось бы хотя бы чем-то остаться в истории, покидая пост главы государства (я убежден, навсегда его покидая); хотел оставить какой-то более-менее след, то он получился смазанным. Вот если бы это действительно было существенное освобождение, ну хотя бы там половины этого списка, тогда мы бы сказали: нет, тут нет избирательности, здесь есть какой-то системный подход, есть желание коренным образом изменить ситуацию с осуждением, привлечением к уголовной ответственности, ну то есть к появлению новых имен в этих списках политзаключенных. То есть готовность борьбы с проблемой вообще политических преследований в России. В данном же случае ничего подобного места не имеет. Я вам больше скажу: новые дела как реакция на протесты декабря-марта... Здесь я могу назвать и дело Pussy Riot, и дело Константинова (я вот веду также дело Гейдара Джемаля, являюсь адвокатом), я вам скажу, что плодят новых политзаключенных. И в дальнейшем так будут решать эту проблему: где помилование, а где просто игнорирование. Нет у нас политзаключенных, понимаете.

В.КАРА-МУРЗА: Спасибо. Напомню, что гость нашей передачи - адвокат Марк Фейгин, общественный деятель и депутат первой Государственной Думы. В эфире программа "Грани недели", в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжим наш выпуск через несколько минут.

В.КАРА-МУРЗА: В эфире программа "Грани недели", в студии Владимир Кара-Мурза. Продолжаем наш выпуск. Предстоящие майские праздники изобилуют поводами для возобновления протестной активности.

В.КАРА-МУРЗА: Вопреки многолетней традиции, российская внесистемная оппозиция не будет проводить акции 1 мая. Активисты намерены не распылять силы и сосредоточиться на мероприятии 6 мая - "Марше миллионов" накануне инаугурации Владимира Путина. Планируется провести шествие и митинг в центре Москвы. Мэрия предлагает в качестве маршрута Фрунзенскую набережную с конечным пунктом в Лужниках, однако оппозиционеры заявили, что такой вариант их не устраивает. Скорого возвращения новой волны протестной активности не ожидает историк Николай Сванидзе:

- Я не верю в то, что сейчас поднимется вот эта вот мускулистая рука миллионов именно в связи с майскими праздниками. Мне кажется, что сейчас народ не готов к тому, чтобы бурно демонстрировать свою гражданскую активность. Мой прогноз: демонстрация гражданской активности откладывается до осени.

В.КАРА-МУРЗА: Первые дни мая не раз омрачались событиями, грозившими потрясти основы государства. Любых аналогий с революционной ситуацией опасается писатель Леонид Млечин:

- Революция в нашей стране сейчас бранное слово. Оно сопровождается всегда эпитетом "оранжевая". В нашей стране - стране победившей революции - революция под запретом, воспринимается как что-то ужасное, поэтому никто сейчас революцию совершать не будет. Некому, не за что, и нет лозунгов для революции. И люди растеряны, на самом деле, потому что все проблемы, стоящие перед страной, никуда не делись. Все осталось на месте, что и как делать в этой ситуации, - никому непонятно. И если, мне кажется, и есть какое-то чувство, которое охватывает людей - это отчаяние. Потому что нету на сегодняшний момент ни политического лидера, ни политической партии, ни политической программы, которая бы объясняла понятно и ясно, что нужно сделать, чтобы нашей стране вырваться из тех проблем, которые нас охватили.

В.КАРА-МУРЗА: Традицию привязывать акции протеста к датам праздников и юбилеев отказывается соблюдать писатель Эдуард Лимонов:

- Эти традиции уже давно передохли на самом деле, к сожалению. Я вообще всегда был противник юбилейных торжеств. Я считаю, что лучше один неюбилейный бунт, чем сто юбилеев.

В.КАРА-МУРЗА: Своего разочарования плодами зимних протестов не скрывает писатель Михаил Веллер:

- К сожалению, известные российские либеральные оппозиционные лидеры успешно слили всю волну зимних протестов в никуда, без каких бы то ни было видимых последствий, кроме пары законодательных послаблений со стороны власти. Ни на 1 мая, ни на 9 мая, ни на 7 ноября, ни на 4, ни на День России, ни на какой иной не будет ничего, если жареный петух опять не пропоет с башен Кремля и не клюнет всех подряд в известное место.

В.КАРА-МУРЗА: В массовости майских протестов сомневается писатель Виктор Шендерович:

- Я не думаю, что будут большие, массовые выходы на улицы. Такого рода волны, какие мы пережили зимой 2011/начала 2012 года - это не повторяется так часто. Но эта энергия никуда не пропала. Совершенно ясно, что мы живем уже в другой стране. Этот тюбик обратно, конечно, в пасту не запихнуть. С другим ощущением живет страна. У нее нет национального лидера. Каков бы ни был Путин, с точки зрения нас - маргиналов, демократов нулевых годов, но он ощущался огромным количеством людей как лидер нации. Он перестал ощущаться как лидер нации и сам это понимает. Это новое ощущение и будет во многом диктовать особенности нового периода.

В.КАРА-МУРЗА: Объединяющих лозунгов не достает демонстрантам, по мнению Константина Ремчукова:

- Пока я не вижу темы такой позитивной, темы-требования, которая могла бы объединить людей. Если у Болотной и Сахарова были совершенно отчетливые и правовая, и эмоциональная и нравственная оценка: мы за честные выборы, то сейчас, если это приурочено к инаугурации Путина, то какой должен быть лозунг? Против инаугурации? Я пока не вижу. За две недели до этих событий хотелось бы, чтобы люди объяснили: вот этот миллион они будут под какие лозунги подтягивать?

В.КАРА-МУРЗА: Очевидность наступившей депрессии удручает журналиста Николая Ускова:

- Людей трудно вывести на улицу, как выводили на Сахарова или на Болотную, потому что те люди, которые выходили, они на самом деле не выходили ради протеста, как такового. У них была все равно некоторая надежда на то, что, так или иначе, произойдут те или иные политические изменения в стране. Сейчас очевидно, что в обществе нарастает некая депрессия, неверие в то, что можно без каких-то радикальных способов добиться перераспределения власти в стране в пользу общества. И что делать с этим неверием – не очень понятно. Я полагаю, что, конечно, Удальцову не удастся собрать никаких миллионов. Хорошо это, плохо - не знаю.

В.КАРА-МУРЗА: Майская волна протестов вряд ли будет сопоставима с зимней, уверена диссидент Валерия Новодворская:

- Если это будет такая же волна, как первомайский парад, то, конечно, нет. А если будут, наконец, устранены коммунисты и фашисты, и будет однозначная акция в пользу западного выбора против власти, за продолжение гайдаровских реформ, против чекистской хунты, то да.

В.КАРА-МУРЗА: Все предпосылки для новой волны протеста налицо, уверен журналист Дмитрий Муратов:

- Все мы знаем: настроение никуда не делось. Настроение все более структурируется. Господа наблюдатели на выборах открыли нам реальную картину, как устроено голосование. Власть вынуждена сначала идти вперед, потом откатываться, потом наступать, потом раскалывать, потом всю свою мощь пропаганды кидать, но общественное настроение уже никуда не денешь. Дело за политическим менеджментом ситуации. Дело за тем, чтобы общественные деятели играли не в свои цели (особенно политики), а в цели этого общества. Чтоб они не свои партийные пристрастия диктовали тем людям, которые выходят с белыми ленточками, а обслуживали общество. А политики снова хотят, чтобы общество обслужило их. Вот это хрен вам.

В.КАРА-МУРЗА: Напомню, что сегодня гость нашей студии - адвокат Марк Фейгин. Марк, вы были членом оргкомитета митинга протеста против фальсификации выборов 5 декабря после выборов в Государственную думу. Как, по-вашему, сможет ли волна майских протестов достичь зимних масштабов?

М.ФЕЙГИН: Дело в том, что, совершенно очевидно, мы имеем дело с некоторым спадом протеста. Потому что есть известное разочарование. Потому что люди, которые достаточно активно включились в протест декабря-марта, ожидали, несомненно, большего от этих протестов. Они ожидали коренного изменения судьбы страны. Этого, конечно, не произошло. Это со всей очевидностью надо констатировать. Причин для этого очень много. Их, действительно, мы все не обсудим. Но есть главное – то, что всё-таки был промах с требованием честных выборов и слишком сильной зависимостью от этого лозунга. И поэтому вовлеклись в орбиту этой политической компании, за наблюдением и так далее, вместо того, чтобы реально влиять на систему, на её такую тотальную глубокую трансформацию.

М.ФЕЙГИН: Я думаю, что значительная (если не подавляющая) часть вот этих самых заметных фигур этого протеста декабря-марта, так называемого белого протеста, белой зимней революции, мне кажется, утратят своё влияние на широкие круги протестующих. Потому что всё-таки слишком к ним много накопилось претензий. В нужный момент они оказались нерешительны. Там, где нужно было наоборот тактически сыграть, они почему-то шли до упора. Я могу приводить конкретные примеры просто. Например, сидеть в фонтане - это всё-таки не было, так сказать, весьма осмысленным, так сказать, действием. А там, где надо было добиваться вместо Болотной, я не знаю, площади Революции, почему-то легко шли на компромисс, и так далее. То есть много было чего такого, таких ошибок, которые, учитывая уроки предыдущих лет, можно было не допустить. И, мне кажется, эти ошибки будут персонифицированы предельно. Людям, которые их допустили, мне кажется, будет предъявлен столь высокий счёт (политический, конечно, счёт), и они своё влияние, прежде весьма значительное, утратят.

М.ФЕЙГИН: И вот сейчас, кстати, тема основная, какая-то мейнстримная, главная ушла. Сейчас непонятно, за что. Понимаете? Если там хотя бы это было за честные выборы и цель какая-то, пусть и призрачная, была - это не допустить избрания Владимира Путина. А сейчас это цель несколько неявная, понимаете? Потому что с инаугурацией Путина те лозунги, которые я видел, активисты продолжают озвучивать в качестве главных на предстоящих акциях. Они, мне кажется, огромного числа людей, что называется, завести не могут. То есть нужен какой-то лак, нужно какое-то время, чтобы люди осмыслили своё новое положение, поняли, ради чего им стоит протестовать. Вне зависимости от всего люди, конечно, должны поддерживать нужный градус гражданской активности, но отдавать себе отчёт, что должен появиться новый смысл, новое значение таких протестов. Нужно их перевести в более прикладную плоскость. То ли надо с большим пониманием, с большей активностью отнестись к новой ситуации с возможностью участия в партийной работе в виде регистраций партий. То ли всё же надо сконцентрироваться на осенних протестах, которые наверняка будут иметь место, и, возможно, они будут именно социальными, экономическими. Без вот этой политической доминанты. Людей, которые живут достаточно тяжело (в регионах особенно), может сподвигнуть к каким-то активным гражданским действиям всё-таки заинтересованность в их личной судьбе. Всё же не абстрактные политические лозунги, которые, как видим, не вполне реализуются, в общем-то говоря. А именно что связь их личной жизни с жизнью общества. Если они увидят, что протестная активность направлена на улучшение жизни каждого конкретного человека, мне кажется, они с большим желанием увлекутся в эту работу.

М.ФЕЙГИН: Я вообще очень большую надежду возлагаю на поколение 10-х. Со многими из них я дружу, у многих, так сказать, людей из протеста... Одну из них я защищаю - Надежду Толоконникову, с которой мы приятели достаточно продолжительное время. Эти люди совершенно по-другому на это смотрят. Они в чём-то лишь напоминают поколение начала 90-х. Мне кажется, они очень сильно другие. Многие из них очень сильно умнее. Время изменилось, они знают интернет, они изучают языки. То, что нам советским людям, из советской поры молодёжи было недоступно. Они свободнее обмениваются, они легко находят общий язык со сверстниками из-за рубежа. Они, так сказать, ездят за границу. То есть они видят то, что было нам недоступно, мы были в скорлупе. Они более широко смотрят на вещи, смотрят на мир. Я думаю, что, конечно, этот опыт, который они получили, они обязательно реализуют. Но может, чуть позже. Может быть, чуть позже. Им, может быть, чуть не хватает той коммуникативности, которая была у нас. Потому что мы чувствовали ответственность друг за друга. У нас меньше было выражен индивидуализм. Для людей молодых 90-х, начала, - для нас была важна взаимная поддержка. Ты должен был разбиться насмерть, но за друга ты должен был и сесть в тюрьму и всё, что угодно. Мне кажется, что нынешняя молодёжь более индивидуалистична. Но это не мешает протесту. Это, может быть, как-то его трансформирует по-новому. Пожалуй, так.

В.КАРА-МУРЗА: Большое спасибо вам за участие в нашей сегодняшней программе. Напомню, что гостем нашей студии был адвокат Марк Фейгин - защитник Надежды Толоконниковой по делу "Pussy Riot" и член оргкомитета декабрьского митинга на Чистопрудном бульваре.

В.КАРА-МУРЗА: Одним из сюрпризов уходящего президентства остаётся оригинальная модель общественного телевидения.

В.КАРА-МУРЗА: Президент Медведев считает, что общественное телевидение необходимо, а число госканалов надо сократить. При этом он считает нормальным, что назначать главу общественного телевидения будет президент. "Общественное телевидение будет единственным ресурсом, который никому не принадлежит, - сказал Медведев в интервью 5 тележурналистам, - Оно будет жить на свои деньги на основе целевого капитала".

В.КАРА-МУРЗА: Ничего общего с подлинно общественным телевидением не находит в создаваемой структуре писатель Виктор Шендерович:

- Общественное телевидение, которое полностью, со всех сторон пятью фильтрами контролируется президентом (Путиным), общественным может считаться только в той же степени, в которой общественной может считаться Общественная палата, им назначенная; парламент, им назначенный; суды, им назначенные (с приговорами) и так далее. И прочие средства массовой информации, им назначенные. В той же мере это будет... До такой же степени общественное телевидение.

В.КАРА-МУРЗА: Спешкой с созданием телевидения объясняет схему его финансирования журналист Максим Шевченко:

- Откуда бы оно ни финансировалось - от Кремля или от олигархов - любое телевидение должно иметь источники финансирования. Очевидно, как они полагают, на какое-то время для того, чтобы начать как можно скорее и получить в своих руках информационный инструмент уже в начале 2013 года, надо как можно быстрее запустить это телевидение. Я не знаю, будет ли оно общественным, но, по крайней мере, я приветствую создание ещё одного общественно-политического телевизионного канала.

В.КАРА-МУРЗА: Очередным изданием государственного телевидения считает создаваемый канал историк Николай Сванидзе:

- Я не питаю особого оптимизма в связи с общественным телевидением. Я боюсь, что это будет ещё один вариант государственного канала. Конечно, это не значит, что нам нужно всем повернуться к этому спиной. Нужно будет помогать общественному телевидению. Я думаю, что, может быть, степень свободы будет даже несколько больше, чем на нынешних федеральных каналах, но в целом это будет ещё один государственный канал.

В.КАРА-МУРЗА: Путаница понятий позабавила писателя Леонида Млечина:

- С общественным телевидением вышло какое-то непонимание. Общественное телевидение создаётся в тех странах, где всё телевидение частное, где, конечно, зарабатывание денег - довольно важный мотив для работы. И там создаётся общественное телевидение, которое свободно от необходимости зарабатывать деньги, и оно финансируется каким-то другим путём. Но у нас-то в стране всё телевидение, по существу, государственное, или управляется государством, так или иначе, через своих агентов. Поэтому смысла создания общественного канала в классическом варианте у нас нет. Многие думали, что создастся общественное телевидение, которое как раз не будет подконтрольно государству. Но это очень трудно предположить с учётом того, что как раз государственный аппарат предаёт контролю над телевидением первостепенное значение. Думаю, однако, что есть одна возможность. Такой вот новый канал может стать чем-то вроде второго канала "Культура" в другом смысле, в просветительском. Это может быть канал просветительства. И в этом смысле он будет очень полезен.

В.КАРА-МУРЗА: Не верит в благотворность навязанных схем журналист Дмитрий Муратов:

- Общественное телевидение должно управляться обществом, не надо ничего придумывать. Посмотрите CBC в Канаде, NHK в Японии, BBC в Англии. И приведу только одну цифру. Когда это ничего не управляется ниоткуда, и не придумываются какие-то интриганские кадровые назначения, а выбирается всё-таки это обществом, то получается так, что новостям частных каналов, например, в Канаде верит 40% людей, а новостям общественного телевидения верит 80% людей. Доверие - вот, что главное. А если назначат сами интриганским путём опять кого-то, то, собственно, смысл будет подорван. У братьев Ковальчуков появится ещё один актив.

В.КАРА-МУРЗА: Сомнительной затеей считает избранную конфигурацию общественного телевидения журналист Николай Усков:

- Общественное телевидение - это будет очередной распил бюджетных, то есть наших с вами, средств под благородными лозунгами борьбы за свободу слова и общественный контроль. Я считаю, что это безнравственная и довольно затратная затея. У нас уже есть канал Russia Today, у нас есть масса каналов, которые каким-то образом поддерживают идею СНГ. У нас есть, в конце концов, новости второго канала и новости первого канала. Что власти ещё нужно? Только распилить бабло. Я другого мотива в этом... Распилить бабло, а, возможно, трудоустроить какого-то чиновника, которого давно пора выгнать.

В.КАРА-МУРЗА: Иронически воспринимает российскую модель независимого телевидения писатель Михаил Веллер:

- Мой любимый писатель - Салтыков-Щедрин, который сказал по этому поводу: "И даже находились горячие умы, предрекавшие расцвет искусств под присмотром квартальных надзирателей". Я думаю, что сама мысль о расцвете свободы общественного телевидения под управлением власти прекрасна сама по себе и достойна Жванецкого.

В.КАРА-МУРЗА: Очередной взлёт административной карьеры может ожидать одного из идеологов суверенной демократии.

В.КАРА-МУРЗА: Владислав Сурков - бывший замглавы президентской администрации и серый кардинал внутренней политики Кремля - может стать главой аппарата будущего правительства. В таком повороте событий заинтересованы оба участника обновлённого тандема. Закономерность карьерного продвижения опытного политконсультанта очевидна писателю Виктору Шендеровичу:

- Поскольку господин Сурков ни одного раза не потерял лояльность и всячески подчёркивал эту лояльность, то таких людей не бросают. Выпасть из начальственных коридоров единожды в них попав можно только, так сказать, нарушив клятву верности. Тут да - если ты нарушил клятву верности лидеру корпорации - тут ты вылетишь в две секунды и тут же окажешься и коррупционером, и педофилом, и Бог знает, кем. А если нет, то всё будет нормально - тебя через какую-нибудь заднюю дверку обратно вернут в эти же коридоры, что произошло сейчас с Сурковым.

В.КАРА-МУРЗА: Карьерным взлётом Суркова станет его появление во главе аппарата правительства, уверен Константин Ремчуков:

- Если Сурков станет главой аппарата премьер-министра, он превратится реально в человека номер 3 в государстве. Поскольку... 3-4, скажем так - глава администрации и глава аппарата. Потому что организация работы правительства, которая лежит на главе аппарата - это ключевая функция исполнительной власти по большому счёту. Потому что все решения, которые готовит министерство, все решения, которые готовят вице-премьеры, всё финансирование, этапы, весь механизм контроля за решениями - это всё лежит на главе этого аппарата. Этот человек становится необыкновенно сильным и заметным.

В.КАРА-МУРЗА: Этот чиновник способен возвысить незначительный пост до своего уровня, уверен писатель Михаил Веллер:

- Я подозреваю, что если Сурков займёт этот пост на условии достаточно развязанных рук, то он сделает этот пост несравненно более важным, нежели сейчас.

В.КАРА-МУРЗА: Явным понижением для Суркова считает бюрократическую должность историк Николай Сванидзе:

- У Владислава Юрьевича Суркова был огромный пост в администрации президента долгие годы, когда фактически независимо от того, как называлась его должность, он был первый заместитель руководителя администрации президента. Он руководил всей внутренней политикой страны. В качестве руководителя аппарата правительства он не будет руководить внутренней политикой страны, конечно. Я думаю, что он все галочки для себя уже карьерные поставил.

В.КАРА-МУРЗА: Свидетельством непотопляемости функционера выглядит его предстоящее назначение в глазах журналиста Николая Ускова:

- Я думаю, что реальный вес Суркова всё равно больше, чем любая должность, которую он займёт, так или иначе. Потому что человек, который на протяжении такого долгого времени контролировал внутреннюю политику в России, безусловно, имеет очень большой вес. Если его не услали послом в Буркина-Фасо, то, значит, он сохраняет большой политический вес, так или иначе. Он его не растерял.

В.КАРА-МУРЗА: Это все о главных новостях уходящих 7 дней. Вы смотрели и слушали программу "Грани недели". В студии работал Владимир Кара-Мурза. Мы прощаемся до встречи после майских праздников. Всего вам доброго.