Грани недели - 2012-01-21
В.КАРА-МУРЗА: Здравствуйте, в эфире телеканала RTVi и радиостанции «Эхо Москвы» еженедельная программа «Грани недели», в студии – Владимир Кара-Мурза. Смотрите обзор важнейших событий прошедших 7 дней и слушайте мнение экспертов и гостей нашей передачи. Итак, в сегодняшнем выпуске.
Аудиторией своих первых агитационных мероприятий Владимир Путин избрал элиту журналистского цеха. Предвыборный президентский марафон вступил в финальную стадию. Активисты протестного движения учредили ряд сообществ для диалога с властью. Генеральный прокурор считает критику парламентских выборов необоснованной и проплаченной из-за рубежа. Судьба телеканала ТВ-6, закрытого 10 лет назад, стала фактором давления режима на строптивых журналистов. Существование запретных тем остается повседневной реальностью российской тележурналистики.
После регистрации оставшихся кандидатов на президентское кресло главным содержанием избирательного марафона обещают стать предвыборные дебаты. Широко разрекламированная и отчасти театрализованная процедура подачи в Центризбирком необходимых 2 миллионов подписей дает шанс начать свою агитационную кампанию опытному полемисту Григорию Явлинскому и амбициозному новичку Михаилу Прохорову. Это обстоятельство никак не повлияло на решение Владимира Путина отказаться от участия в предстоящих теледебатах. Предусмотрительность российского премьера по достоинству оценил владелец «Независимой газеты» Константин Ремчуков.
К.РЕМЧУКОВ: Если б я был его политтехнологом и нашей целью была бы власть, я бы ни за что ему не порекомендовал участвовать в теледебатах, потому что если ты хочешь взять власть, ты должен всячески избежать любых дебатов, потому что это очень тяжелая вещь и требующая навыков. Поскольку за все эти годы политического лидерства, скажем так, не были развиты вот эти мышцы борьбы в полемике, то я думаю, что очень легко можно растеряться под натиском оппонентов и выглядеть очень бледно. И иногда в дебаты даже в такой стране как Америка решается судьба того или иного кандидата. Так что ему лучше не участвовать.
В.КАРА-МУРЗА: Ошибкой фаворита считает отказ от дебатов экономист Сергей Алексашенко.
С.АЛЕКСАШЕНКО: С одной стороны, участие Владимира Путина в предвыборных дебатах десакрализировало бы его имидж, сделало бы его равным, поставило бы других кандидатов на одну доску с ним, сказало бы, что «знаете, он – не небожитель, а он – такой же, как и все остальные». С другой стороны, я думаю, что во многих раундах дебатов Владимир Путин мог бы оказаться победителем и привлечь к себе дополнительные голоса. Поэтому вот так вот однозначно сказать, выиграл бы он или проиграл, я не готов. Единственное что мне кажется, что когда кандидат в президенты отказывается от участия в дебатах, это говорит о том, что он слабый политик и не уверен в своих силах.
В.КАРА-МУРЗА: Нелегким считает выбор, стоящий перед премьером, историк Николай Сванидзе.
Н.СВАНИДЗЕ: Это были бы очень сложные дебаты для Путина, но, тем не менее, лучше в них участвовать, чем от них уклоняться. Если он уклонится от дебатов (скорее всего, он, судя по всему, уклонится), его авторитет пострадает гораздо сильнее.
В.КАРА-МУРЗА: Падения авторитета главы исполнительной власти ожидает публицист Леонид Радзиховский.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Путин, по старой традиции, идущей от Ельцина, позиционирует себя как царь. Царь с простыми людьми на равных не беседует – это такая основная психологическая фишка. Она была не дурна во времена Ельцина, она была не дурна в первые сроки Путина. Но сейчас, когда Путина никто не воспринимает как царя, это, по-моему, ошибочный шаг – авторитета ему это не прибавит, это будет восприниматься как трусость Путина. Кроме того, сами дебаты были бы для Путина выгодны. Почему? Потому что, как мне кажется, его соперника (Путина) элементарно боятся, они бы перед ним приседали со страху. А вести полемику с теми, кто вас боится, очень даже выгодно. Так что мне кажется, что это глупый поступок Путина, который не повлияет решающим образом на итог президентских выборов. Но в любом случае моральная легитимность Путина дополнительно ослабла.
В.КАРА-МУРЗА: Репутационных потерь для премьера ожидает от теледебатов журналист Максим Шевченко.
М.ШЕВЧЕНКО: Конечно, это было бы уничтожение некоего образа власти, его большее очеловечивание. А любое очеловечивание в том числе показывает слабости. Очевидно, предвыборная кампания Путина не рассчитана на такой публичный показ слабостей. Но это его право. У нас закон о выборах не обязывает обязательные дебаты. Может быть, и напрасно, может быть, их надо сделать обязательными для всех кандидатов, но, по крайней мере, такой обязательности пока нет.
В.КАРА-МУРЗА: Собственное видение механизма теледебатов отстаивает журналист Артемий Троицкий.
А.ТРОИЦКИЙ: Дебаты, на самом деле, надо превратить в суд над Путиным. То есть кандидаты в президенты должны не друг друга бить и уличать друг друга в том, что делали большевики в 1917 году или либералы в 90-е годы, а они должны дружно обсуждать всю неприятность современной российской ситуации, указывать на то, кто в этом виноват, и предлагать разумные пути выхода из этой ситуации. То есть Путин должен быть постоянным антигероем всех этих дебатов.
В.КАРА-МУРЗА: Симптомом неуверенности в себе считает решение премьера писатель Александр Проханов.
А.ПРОХАНОВ: Его неучастие в теледебатах отрицательно влияет на его позицию, потому что это, конечно, проявление слабости и мнимой гордыни. Путину надо встретиться лицом к лицу со своими оппонентами, иначе это будет выглядеть как трусость.
В.КАРА-МУРЗА: Публичное фиаско ожидало бы премьера в случае появления на теледебатах, уверен писатель Виктор Шендерович.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: В прямых продолжительных дебатах у него не было бы просто никаких шансов. Он способен побеждать только в этих дистиллированных условиях с подогнанным из массовки народом, с Мацкявичусом и Брилевым. Вот в этих условиях он – лидер нации. Как только он окажется голенький перед телекамерой в 3-часовом прямом эфире с политическим подготовленным противником, мы увидим, как он начнет сдуваться на глазах, разумеется. Его хамство все будет работать против него немедленно.
В.КАРА-МУРЗА: Проверенным способом обработки избирателей остаются прямые диалоги премьера с руководителями влиятельных СМИ. собрав за одним столом капитанов российского медиа-бизнеса, гостеприимный хозяин всем своим видом демонстрировал готовность поставить чистоту предстоящих выборов выше собственных амбиций.
В.ПУТИН: Я хочу, чтобы у нас выборы были прозрачными и максимально честными. Если граждане доверят страну, доверят Россию, доверят ее безопасность, развитие экономики другому человеку, значит, так тому и быть – пускай работает.
В.КАРА-МУРЗА: В ответ на прямой вопрос об активистах движения «За честные выборы», отсутствовавших в списке гостей, премьер не стал скрывать обиды на капризных оппонентов.
В.ПУТИН: Мы недавно вручали премии правительства в области журналистики. И насколько мне известно, пригласили всех вышеназванных коллег. Они не пришли. Они говорят «Мы хотим дискуссии и власть нас не слышит». Мы их пригласили, но они не приходят. У меня возникает вопрос: они хотят чего? Они хотят сказать о том, что «Нет дискуссии»? Или они не хотят дискутировать? Значит, я не исключаю... Мы готовы и я лично готов, мои коллеги готовы с ними встретиться и поговорить. Не один раз приглашали, кстати сказать, некоторых из тех коллег, которых вы назвали сейчас пофамильно. Не один раз. Ни разу не пришли.
В.КАРА-МУРЗА: Приглашенным излишне было напоминать, что речь шла о недавней церемонии вручения правительственных премий представителям прессы, состоявшейся в День печати. В числе лауреатов этого года оказался и главный редактор газеты «Химкинская правда» Михаил Бекетов, жестоко пострадавший за сопротивление прокладке коммерческой трассы через Химкинский лес. Сославшись на различные причины, от присутствия при этом награждении уклонились авторитетные представители журналистского сообщества. Сознательно избавил себя от неловкого зрелища обозреватель «Новой газеты» Артемий Троицкий.
А.ТРОИЦКИЙ: Не наблюдал я по телеящику сцену вручения и общения Путина с Бекетовым. Думаю, что фальшь, причем такая, циничная фальшь была заложена в этом изначально. Потому что если бы не Путин с его блатными губернаторами и не блатные губернаторы с их химкинскими градоначальниками, если бы не вся эта подлая путинская система, то не было бы избиения Бекетова. А если оно бы, не дай бог, состоялось бы силами, скажем, каких-то просто урок неприрученных, она давным-давно была бы расследована и те, кто заказал это почти убийство, уже давным-давно сидели бы в тюрьме. Так что поздно Владимир Владимирович стал руку жать.
В.КАРА-МУРЗА: Не склонен обсуждать демонстративный демарш коллег по профессии Николай Сванидзе.
Н.СВАНИДЗЕ: Я не одобряю и не осуждаю – это их личное дело. Абсолютно. Я считаю, что такие вопросы решает каждый человек сам для себя. Тем более, насколько я понимаю, кого-то из этих людей просто не было в стране.
В.КАРА-МУРЗА: Профессиональные качества участников негласного бойкота ставит под сомнения журналист Максим Шевченко.
М.ШЕВЧЕНКО: То, что какие-то журналисты отказываются от встречи с политиком, который является политиком №1 в России, то это проблема этих журналистов, и значит, что они или ангажированы кем-то, или просто очень плохие журналисты. Потому что нормальный журналист от встречи с Путиным не откажется, тем более от встречи в свободном формате.
В.КАРА-МУРЗА: Лицемерие высших должностных лиц в инцидентах с нападением на журналистов считает обычным делом экономист Сергей Алексашенко.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Случай с Михаилом Бекетовым произошел же уже много времени назад, и все это время там и Владимир Владимирович, и Дмитрий Анатольевич на эту тему молчали, делали вид, что этого нет. Точно так же, как делали вид, что не было убийства Политковской, точно так же, как и делали вид, что не было убийства Маркелова, Бабуровой и многих других люде, известных в нашей стране. Поэтому, конечно, некая позиция по этому вопросу через много-много лет уже, на самом деле, месяцев, конечно, она выглядит несколько лукавой. Тем более, что по большому счету никакого существенного прогресса в расследовании всего случившегося с Михаилом Бекетовым не произошло.
В.КАРА-МУРЗА: Органичным счел участие Бекетова в официальной церемонии владелец «Независимой газеты» Константин Ремчуков.
К.РЕМЧУКОВ: Мне кажется, что если Бекетов пришел на эту церемонию (а у него было время подумать в инвалидной коляске), то я только порадовался за него. Не мне, здоровому бугаю судить об органичности. Мне кажется, и знак признания его журналистской деятельности, и сам размер премии могут пригодиться Михаилу для того, чтобы лечиться.
В.КАРА-МУРЗА: Естественной находит позицию премьера писатель Александр Проханов.
А.ПРОХАНОВ: Пришел страдалец, пришел мученик, пришел инвалид, которому дали премию, в том числе Путина. Ну почему же не подчеркнуть, что это особый жест сострадания? Я думаю, что когда властелин целует несчастного, он всегда это делает под камеры, даже во времена Наполеона.
В.КАРА-МУРЗА: Солидарность с отсутствующими коллегами, бойкотирующими премьера, демонстрирует писатель Виктор Шендерович.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: С ним не о чем разговаривать, по большому счету. Все эти разговоры в пользу бедных. Все эти разговоры служат только его пиару. А разговаривать с ним можно только об условиях выхода на цыпочках. Но это другой формат – это не он приглашает, а мы приглашаем. И тогда, если мы будем объединены и четкие, то ему деваться будет некуда. Но это уже совсем другой формат. А пока что это было облизывание и это был пиар.
В.КАРА-МУРЗА: Сегодня гость нашей студии – Игорь Яковенко, депутат первой Государственной Думы от фракции «Яблоко» и в течение долгих лет генеральный секретарь Союза журналистов России. Добрый вечер, Игорь Александрович.
И.ЯКОВЕНКО: Здравствуйте.
В.КАРА-МУРЗА: Цинично ли выглядела забота демонстративная премьера Путина о здоровье Михаила Бекетова, который пострадал из-за железной дороги, прокладку которой лоббировало как раз окружение премьера?
И.ЯКОВЕНКО: Вы знаете, это вот из того ряда потрясающе циничных поступков, когда подводная лодка – «Она утонула», ну и так далее. Действительно, это было очень цинично, потому что при здравствующем и властвующем Стрельченко, мэре Химок, которого впрямую обвиняют в том, что произошло с Бекетовым, ну, в общем, говорить, что какие-то расследования они там проведут, поручат кому-то... Под носом можно было посмотреть. Поэтому это, конечно, выглядело отвратительно. И все разговоры и объяснения, что деньги на благое дело пошли, все разговоры и объяснения, что Бекетову надо было помочь... Ну что, ну неужели у журналистского сообщества нет возможности собрать этот несчастный миллион рублей? Это абсолютное издевательство.
И, конечно, вот эти вот вечные такие псевдоинтеллигентские колебания «Ну вот если я не пойду, то как что?», это, конечно, противно. Это лишнее свидетельство того, что у нас в стране а) нет корпоративной солидарности и б) нет института репутации. Потому что, в принципе, человек, который идет на такие мероприятия вот именно сегодня в такой момент, когда, действительно, происходит символическая революция. Понимаете? Вот то, что происходит, происходит символическая революция. Это, действительно, напоминает ситуацию 1989-1990 годов, когда КПСС, советская власть – она просто отвалилась, потому что она стала всем противна. С ней увеличились и выросли до небес стилистические разногласия. И, вот, примерно то же самое происходит сейчас.
У меня такая гипотеза, что вот из 100 тысяч людей, которые на Болотной или на Сахарова собрались, практически любой мог бы выиграть дебаты у Путина. Ему нечего сказать. Нечего сказать и по поводу тех двух миллионов мозгов, которые уехали из России. Ему нечего сказать по поводу того, зачем было отменять выборы в стране, зачем было подтасовывать выборы. По сути дела, зачем было нарушать Конституцию? Ведь, то, что произошло, - это, по сути дела, преступление очень серьезное государственное захвата и удержания власти путем организации преступного сообщества. Вот это очевидные признаки преступления – любой не юрист это может доказать.
И я думаю, что 10 минут дебатов Путин не выдержал бы. После этого у него никакого рейтинга бы, конечно, не стало. Поэтому с точки зрения прагматики Путин абсолютно прав, отказываясь от дебатов.
В.КАРА-МУРЗА: Спасибо. Напомню, что сегодня в нашей программе участвует Игорь Яковенко, депутат Государственной Думы первого созыва от фракции «Яблоко» и в течение нескольких лет генеральный секретарь Союза журналистов России. В эфире – программа «Грани недели», в студии – Владимир Кара-Мурза. Продолжим наш выпуск через несколько минут.
РЕКЛАМА
В.КАРА-МУРЗА: В эфире - программа «Грани недели», в студии - Владимир Кара-Мурза, продолжаем наш выпуск. Подлинное отношение Кремля к массовым акциям протеста продемонстрировал сомневающимся генеральный прокурор Юрий Чайка. «Новая газета» попросила генерального прокурора России Юрия Чайку разъяснить или опровергнуть его утверждения, что митинги за честные выборы финансируются из-за рубежа. В направленном запросе, в частности, журналисты интересуются, кто именно переводил деньги и кто конкретно их получал. Заявление о финансировании акций гражданского протеста из-за рубежа Чайка сделал в интервью «Российской газете», опубликованном 12 января. При этом генпрокурор не привел никаких конкретных подробностей. Подозрениями генпрокурора возмущен журналист Артемий Троицкий.
А.ТРОИЦКИЙ: Я участвовал практически во всех митингах, начиная с митинга на Чистых прудах. Естественно, никаких денег я за это не получил. Никто из тех людей, которых я знаю и которые тоже в этих митингах участвовали, о деньгах вообще даже и не говорили, и не помышляли, и не подозревали. Конечно, это оскорбительно. Конечно, это хамство. Но в первую очередь это ложь. Поэтому думаю, что рано или поздно и Чайка, и все остальные птицы столь же низкого полета за ложь в адрес честных людей ответят.
В.КАРА-МУРЗА: Замечания Юрия Чайки ничуть не задели писателя Виктора Шендеровича.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Они не оскорбительны, они отвратительны и смешны. Мы слишком хорошо знаем, чем репутация господина Чайки отличается от репутации Оли Романовой, которая отвечала за финансы на этом митинге. Это разные репутации. Это репутации безупречного журналиста и очень сомнительного чиновника с некоторыми основаниями на подозрения на связь в преступном мире, скажем так. Это очень разные репутации. Поэтому оскорбить меня этим господин Чайка не может – он мне может стать еще более противным.
В.КАРА-МУРЗА: За прошедшее после состоявшихся митингов время их организаторы создали Лигу избирателей и гражданское движение, координирующее действия митингующих. Подозрения в подкупе демонстрантов счел недопустимыми историк Николай Сванидзе.
Н.СВАНИДЗЕ: Ну, конечно, оскорбительно. Такие вещи нужно обдумывать, прежде чем произносить вслух. Это что ж значит? Что 100 тысяч людей, уважающих себя, достойных граждан страны получили бабки за то, что они вышли на площадь, чтобы выразить свою гражданскую позицию? Конечно, это оскорбительно. Это оскорбительно и абсолютно деструктивно.
В.КАРА-МУРЗА: Представители оппозиции в пятницу утром подали заявку в мэрию Москвы на проведение шествия 4 февраля за честные выборы с участием 50 тысяч человек. Маршрут от Калужской заставы через Садовое кольцо, далее по Новому Арбату до Манежной площади. Правоту генпрокурора в отношении протестующих допускает писатель Александр Проханов.
А.ПРОХАНОВ: Когда были распечатаны переговоры Немцова со своими коллегами, Немцов, по-моему, там сказал, что «ну вы же знаете, откуда мы берем деньги?» И уже одно это наводит на то, что откуда-то брались деньги, они были, эти деньги для проведения митинга, и почему бы этим деньгам не перейти из-за рубежа.
В.КАРА-МУРЗА: Сказанное не красит репутацию генпрокурора, уверен экономист Сергей Алексашенко.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Мне кажется, что такое заявление должно быть оскорбительным для генпрокурора Чайки, потому что оно свидетельствует об его ограниченных умственных способностях.
В.КАРА-МУРЗА: Безответственность чиновника возмущает публициста Леонида Радзиховского.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Генпрокурор, насколько я понимаю, не имеет права трещать языком. Генпрокурор должен доказывать. Если у господина Чайки есть доказательства, он обязан их предъявить. Если он никаких доказательств не имеет, то насколько я понимаю, это называется ложь и клевета. Может быть, каких-то юридических тонкостей я не понимаю, но я понимаю одно. Когда журналист выдумывает, это творческая фантазия. Когда прокурор выдумывает. это называется как-то по-другому. Поэтому мне кажется, что прокурор обязан предъявить доказательство своих слов или, уж я не знаю, уходить в отставку, они должны подать на него в суд, он должен, как минимум, публично извиниться. Короче говоря, заявление «Вас подкупили иностранные государства» - это не просто милая шутка. Такие заявления надо доказывать.
В.КАРА-МУРЗА: Наличие зерна истины в словах генпрокурора допускает журналист Максим Шевченко.
М.ШЕВЧЕНКО: Я не знаю, финансируются ли участники митингов. Наверное, Чайка говорил об Оргкомитете, о тех, кто организовывает это все. Чего тут оскорбительного? Они вон ходят к американскому послу, ходят в посольство, получают гранты из западных фондов, открыто причем, и это не является криминалом, на мой взгляд.
В.КАРА-МУРЗА: Чиновникам московской мэрии остается согласовать варианты маршрута многочисленного шествия по улицам Москвы. В этой обстановке крайне недальновидными счет конфронтационные заявления генпрокурора Константин Ремчуков.
К.РЕМЧУКОВ: Ну, конечно, такого рода заявления такое высокое должностное лицо не должно делать без готовности немедленно предъявить доказательства. Мне кажется, одно дело, вот, особое мнение здесь, когда приходят некоторые герои и говорят, чего попало. И все говорят: «Ну, это же прямой эфир, говорить можно все, что угодно». Все-таки, генеральный прокурор – это мерило ответственности за каждое произнесенное слово, и такого рода инвектива показывает как минимум, что генеральная прокуратура политически не нейтральна в оценке этих митингов.
В.КАРА-МУРЗА: Напомню, что сегодня в нашей программе участвует Игорь Яковенко, депутат первой Государственной Думы от фракции «Яблоко», в течение ряда лет генеральный секретарь Союза журналистов России. Как вы считаете, Игорь Александрович, оскорбительно ли для участников митингов протеста прозвучало утверждение генпрокурора Чайки об их финансировании из-за рубежа?
И.ЯКОВЕНКО: Это, конечно, удивительное хамство, такое, дворовое хамство. Потому что, ну, во-первых, очевидно совершенно, что это вранье. Причем, наглое вранье, которое тут же разоблачил и Немцов, и Романова. Потому что первый митинг, действительно, был за счет личных средств Немцова и там еще группы людей, и Немцов тут же это подтвердил и сказал, что «какой зарубеж? Я, вот, человек небедный, вытащил из кармана и профинансировал». А второй митинг финансировался у всех на глазах, министром финансов в кавычках этого митинга была Ольга Романова, которая у всех на глазах через Яндекс.Деньги, через FaceBook собирала деньги. Буквально каждая копейка, откуда она пришла, было известно, и куда была потрачена, было известно. Благодаря вот этому ресурсу Яндекс.Деньги мы, кстати, сейчас таким же образом собираем деньги на сетевое общественное телевидение, и там все прозрачно – там ничего не скроешь. Откуда пришли деньги, куда они уходят, все известно. И Романова – надо отдать ей должное – молодец, она хорошо и быстро собрала деньги и потратила их очень прозрачно. Поэтому это абсолютное вранье. Ну, вот, ничего другого придумать не могут. То есть все, вот, на одном и том же уровне. Ну, вот, ситуация, когда нет полемики, ситуация, когда нет конкуренции, она, конечно, развращает. Ну и сами-то ребята бесхитростные. Чайка, Путин, все остальные в этой команде – в общем, ребята, прямо скажем, незамысловатые. Вот это шельмование – оно пока идет на партию телевидения, потому что страна сегодня, как уже много раз было сказано, разделилась на партию телевизора и партию интернета.
Партия телевизора пока еще подвержена вот этому манипулятивному воздействию, промыванию мозгов. В партии телевизора еще кто-то может верить в то, что 100 тысяч человек можно подкупить и все это придумала Хиллари Клинтон вместе с Борисом Березовским, что они подкупили всех. Но я думаю, что, вот, партия интернета, которая явно выигрывает сейчас это сражение, она, в общем, начинает воздействовать. И уже всем становится понятно, что это все тупая пропаганда так же, как на исходе советской власти всем было понятно, что вот этот агитпроп уже не работает.
В.КАРА-МУРЗА: Спасибо. Напомню, что сегодня в нашей студии гость – Игорь Яковенко, бывший депутат первой Государственной Думы от фракции «Яблоко» и в течение ряда лет генеральный секретарь Союза журналистов России. В эфире – программа «Грани недели», в студии – Владимир Кара-Мурза. Продолжим наш выпуск через несколько минут.
НОВОСТИ
В.КАРА-МУРЗА: В эфире – программа «Грани недели», в студии – Владимир Кара-Мурза. Продолжаем наш выпуск. В такие же январские дни 10 лет назад Кремль осуществил показательную акцию устрашения журналистского сообщества. В ночь с 21-го на 22-е января 2002 года вещавший на 6-й кнопке общедоступного телевидения федеральный телеканал ТВ-6 по решению властей был отключен от эфира. К тому времени менее года на нем работала команда журналистов старого НТВ во главе с Евгением Киселевым, изгнанная оттуда вместе с прежними собственниками и основателями легендарного коллектива. Именно их пригласил для работы в московскую независимую вещательную корпорацию владевший лицензией на 6-ю метровую телевизионную частоту опальный предприниматель Борис Березовский. Этапным моментом в истории отечественного телевидения считает события тех дней Константин Ремчуков.
К.РЕМЧУКОВ: С закрытием канала ТВ-6 была подведена черта перед эпохой развития телевидения постсоветского, когда частный канал мог без согласования с Кремлем вести новостное вещание. Борьба шла за новости, за политические программы аналитического типа. Мы видим, что после этого периода каналы стали приобретать структуры, так или иначе связанные с руководителями страны. Там, Ковальчук, например, да? То есть ему доверяет безусловно Путин и, безусловно, он не волнуется, что этот канал формально оказывается в частных руках. Так что я думаю, что это просто произошла концентрация источников телевизионного политического анализа в руках проверенных людей.
В.КАРА-МУРЗА: Работавшие на ТВ-6 журналисты унаследовали верность профессиональным принципам, которые исповедовали прежде. С разгромленного НТВ на 6-ю кнопку переместились информационные, публицистические и сатирические программы, более всего раздражавшие Кремль. Против неугодного СМИ началась планированная травля, предусматривавшая в финале его уничтожение. Столь желанное для властей однообразие на голубом экране воцарилось именно в те дни, уверена диссидент Валерия Новодворская.
В.НОВОДВОРСКАЯ: Они не цензуру установили, они установили такую лагерную дисциплину. А цензуру, самоцензуру уже каналы для себя устанавливают – их даже просить об этом не надо. После ТВ-6 они еще ТВС закрыли. Естественно, телевидение стало таким, партийным пропагандистом, отдел ЦК идеологический, ЦК «Единой России». Какая уж там цензура? Ну а начальство телеканалов ходит по струночке, как бы не выгнали, как бы чего не вышло. Они сами себе ничего не позволят.
В.КАРА-МУРЗА: Неприятным сюрпризом для властей были резко взлетевшие рейтинги зрительской популярности строптивого телеканала, в короткое время оставившего далеко позади лояльных властям конкурентов. Апофеозом стала церемония вручения премии Академии Российского телевидения, где триумфаторами тайного и, во многом, протестного голосования телеакадемиков стали программы телекомпании ТВ-6. Последовавшее вскоре закрытие телеканала дорого стоило стране, уверен писатель Виктор Шендерович.
В.ШЕНДЕРОВИЧ: Кремль добился своих целей. Другое дело, что это пиррова победа и сегодня мы видим, как это может ударить уже по всей стране, эта победа (и ударила, безусловно). Потому что уничтожение свободы слова (а ТВ-6 и ТВС были, ну, такими, последними островками этой свободы), а вслед за свободой слова были уничтожены остальные свободы. Страх в телевизионном сообществе они посеяли вполне себе надежно, и через очень короткое время им даже не потребовалось контролировать что-то и заниматься цензурой. Просто в телевизионном пространстве остались только люди, которые делали себе усекновения сами. Вот эта добровольная радостная самокастрация – это главный результат усилий путинской администрации 10-летней давности.
В.КАРА-МУРЗА: Характерно, что впоследствии арбитражный суд признал постановление судебного пристава-исполнителя Андрея Федорченко об отключении ТВ-6 незаконным, а приказ №9 министра печати Лесина от 21 января 2002 года о приостановлении действия лицензии Шестого канала недействительным. Но все это произойдет, когда потребуется отключить от эфира очередную жертву кремля – телеканал ТВС, работавший на той же частоте. А тогда власть поступила себе же во вред, считает культуролог Даниил Дондурей.
Д.ДОНДУРЕЙ: Если бы телевизор был более свободен, если бы там были разные точки зрения и эти точки зрения в значительной точки зрения отражали бы основные силы, то, во-первых, и Кремль бы действовал очень успешно (я верю в его пропагандистские силы), общество получило бы возможность противостоять этим силам. А сегодня все зажаты. Это как в огромном... Я не знаю, в ситуации часа пик в электричке – все друг к другу прижаты, ни вздохнуть, ни выйти, ни правильно найти путь невозможно. И все становятся жертвами. И это очень опасная история.
В.КАРА-МУРЗА: Установившийся в те дни контроль властей над телевидением сделал свое дело, убежден писатель Леонид Млечин.
Л.МЛЕЧИН: Я тоже очень хорошо помню эти события все, то, что происходило тогда с телевидением. Понятие цензуры не точное, потому что цензура есть тотальный контроль над СМИ. Тотального контроля в стране нет. Но существует контроль над телевизионными каналами основными. Да, конечно. Основные – контролируются, остальные просто выстроились в ряд и знают, что они делать могут, а чего не могут.
В.КАРА-МУРЗА: Лояльность электронных СМИ с тех пор не удивляет журналиста Аркадия Дубнова.
А.ДУБНОВ: У нас настолько тонко понимающие политику партии и правительства руководители телевидения, я имею в виду федеральных телеканалов, что, в общем-то, и цензуры не обязательно. А потом мы прекрасно знаем, что и звонки работают.
В.КАРА-МУРЗА: Готовность коллег подчиниться диктату удручает журналиста Николая Троицкого.
Н.ТРОИЦКИЙ: Это нельзя называть цензурой в полном смысле слова, потому что цензура настоящая – это предварительная цензура. А у меня такое ощущение (я сам на телевидении не работал, но бывал часто – и знакомых много, и друзей, я не называть не буду никаких каналов, ни фамилий), что там господствует жестокая самоцензура, прежде всего. От страха. Потому что просто не так им даже запрещают многое, как они сами себе запрещают. Причем, это сверху донизу. Просто из страха потерять хорошую работу. Вот это самое главное. А посеял этот страх, естественно, Кремль. Откуда же у них возник? Поэтому это очень плохо, но это, опять-таки, такая штука, которую не изменишь ни указом, ни законом, ни поправкой Конституции. тут не знаю, тут надо как-то мозги менять людям. Но я боюсь, что это сложный процесс.
В.КАРА-МУРЗА: Существование цензуры на телевидении очевидно писателю Дмитрию Быкову.
Д.БЫКОВ: На телевидении, безусловно. А чем больше, как мы знаем, цензуры на телевидении, тем больше свободы и разномыслия, и презрения к власти мыслящей части общества.
В.КАРА-МУРЗА: Журналисты добровольно пошли в услужение власти, сокрушается писатель Михаил Веллер.
М.ВЕЛЛЕР: Журналист – это пролетарий умственного труда. И если его отлучают от СМИ, то он оказывается на улице, а потом на помойке. И трясясь за свои места, журналисты взрастили в себе генетических рабов раньше, чем их об этом попросили. Не все, но большинство. Как писал когда-то драматург, была бы шея, а хомут найдется. Шея есть и она надела на себя хомут сама.
В.КАРА-МУРЗА: Продажность журналистов стала нормой, уверен публицист Леонид Радзиховский.
Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Просто Кремль покупает телевизионных журналистов, тележурналисты получают огромные гонорары, которые примерно соответствуют гонорарам во всем мире телевизионных звезд. Но зарплаты других людей в России далеко не соответствуют. Поэтому очевиден денежный перекос в сторону тележурналистов. Ну вот. А запугать – а чего их пугать? По-моему, никого, насколько я знаю, не преследовали, не сажали. Если завтра чуть-чуть расслабится цензура, то тележурналисты с большим удовольствием выскажут все, что они думают, или чего они не думают об этой власти. Поэтому журналисты народ такой: пока их придушили – сидят тихо, чуть-чуть сдвинули – они первые выскакивают, громче всех кричат. Работа такая.
В.КАРА-МУРЗА: Стыд за современное состояние телевидения испытывает журналист Артемий Троицкий.
А.ТРОИЦКИЙ: Я считаю, что наше телевидение продолжает оставаться самой позорной медиа-силой в нашей стране. Смотреть федеральные каналы просто невыносимо. То есть это просто ложь, помноженная на ложь, и трусость, возведенная в степень высшей доблести. Имеет ли к этому отношение повторение этого более чем печального опыта ТВ-6 прямое? Не знаю. Но результат этого трамбования телевидения, к сожалению, налицо.
В.КАРА-МУРЗА: Преодолеть упадок профессионального уровня коллег по цеху надеется историк Николай Сванидзе.
Н.СВАНИДЗЕ: Телевизионное сообщество за долгие годы последние было в значительной степени, я бы сказал, унижено, отстранено от реальной политической информации, от возможности давать реальную политическую информацию телезрителям, то есть гражданам страны. И фактически роль телевидения была сведена к пропаганде и развлекаловке. Так не должно быть в дальнейшем.
В.КАРА-МУРЗА: Политтехнологи Кремля выполнили свои сверхзадачи, убежден экономист Сергей Алексашенко.
С.АЛЕКСАШЕНКО: Кремлю удалось, во-первых, взять под полный контроль федеральные телеканалы, и это было, конечно, главной задачей. Второе, Кремлю удалось посеять, взрастить в головах журналистов и руководителей телеканалов такое понятие как самоцензура – типа, сам догадайся, чего можно, чего нельзя. И это, наверное, самое страшное для журналиста, для тележурналистов. Третье, разгром ТВ-6, собственно говоря, породил огромнейшее количество, ну, того, что можно назвать словом заказуха на телевидении, да? Не важно, кто это заказывает и проплачивает, Кремль или кто-то другой. Почему-то последние месяцы, годы вся заказуха на федеральных телеканалах оплачивается Кремлем.
В.КАРА-МУРЗА:Непостоянство работников электронной прессы очевидно писателю Александру Проханову.
А.ПРОХАНОВ: Телевизионное сообщество – оно алчное, оно денежное, оно вероломное, оно служит за деньги. Но как только кончится диктат кремлевский, оно всей своей совокупностью кинется на Кремль и сгрызет его как кусок сыра.
В.КАРА-МУРЗА: Не почувствовал изъянов в работе коллег по профессии журналист Максим Шевченко.
М.ШЕВЧЕНКО: Я никакого страха в телевизионном сообществе не ощущаю. Я считаю, что телевидение в России самое лучшее, его смотрит огромное количество людей, его смотрят за границей, и его рейтинг очень высок.
В.КАРА-МУРЗА: Идеологи Кремля пожинают плоды содеянного, уверен журналист Николай Усков.
Н.УСКОВ: Мне кажется, они посеяли цинизм значительно больше, чем страх, потому что большинство тех людей, которые сейчас работают на телевидении, никаких иллюзий по поводу ситуации не испытывают. Они искренне не верят и, мне кажется, искренне ненавидят Кремль. Но говорят совсем другое.
В.КАРА-МУРЗА: Тщетность пропагандистских усилий Кремля констатирует политик Владимир Рыжков.
В.РЫЖКОВ: Первые 5 лет путинской власти, то, что Путин захватил телевидение, установил там жесткую цензуру, сработало. И он, действительно, сумел пропагандистскими методами очень сильно контролировать общественное мнение в стране. Но начиная с 2005 года, произошла тихая, но огромного значения революция – начал массово распространяться интернет. И буквально за 5-6 лет с 2005-го по 2011-й год интернет фактически убил телевидение, особенно в больших городах страны. Он убил телевидение, и стал для десятков миллионов людей главным источником информации. И после этого телевизионная цензура практически потеряла свой смысл.
В.КАРА-МУРЗА: Напомню, что в нашей студии гость Игорь Яковенко, в течении ряда лет генеральный секретарь Союза журналистов России. Игорь Александрович, как, по-вашему, удалось ли Кремлю закрытием еще одного оппозиционного канала ТВ-6 напугать и посеять страх в журналистском телевизионном сообществе?
И.ЯКОВЕНКО: Думаю, да. Я думаю, что вообще, на самом деле, создание вот этого вот путинского режима и становление вот этого вот периода в нашей истории, очень тяжелого, плохого, пагубного, который можно назвать «длинные путинские нулевые», они начались несколько раньше, они начались в 1999 году и, в общем, пока еще не очень кончились. Мы надеемся, что в марте закончится вот этот нудный противный омерзительный период путинских нулевых. Так вот уничтожение ТВ-6 так же, как до этого уничтожение НТВ – это был первый шаг. Путин этим сделал несколько вещей. Первое, он выключил в стране свет и звук. И после этого можно было делать все, что угодно. Уже можно было разбираться с Ходорковским, уже можно было творить все, что угодно, в Чечне, можно было взрывы устраивать, убивать своих политических оппонентов и так далее, то есть зачищать политическое пространство, делать вид, что лучшая борьба с терроризмом – это отмена выборов губернаторов. Ну, вот, при более-менее свободной прессе это невозможно.
И второе, что сделал Путин, он, конечно, уничтожил журналистику в России. Журналистика как явление, как форма общественного сознания, как некая складывающаяся корпорация – она была уничтожена в этот момент. Потому что журналист стал испуганным, журналистика превратилась в испуганную профессию. Я это видел изнутри, находясь, работая в Союзе журналистов России. Попытка каким-то образом людей объединить, сформировать какую-то корпоративную солидарность в условиях вот этого панического испуга, когда все... Все очень быстро поняли: хочешь остаться в профессии (ну, в профессии в кавычках), веди себя с оглядкой. Причем, я понимаю, что те люди, которые вчера еще существовали вот в этой парадигме несвободного телевидения, сегодня они пытаются освободиться, они пытаются догонять гражданское общество, которое далеко ушло вперед. Это немножко противно, потому что они не только пытаются догонять, но они пытаются еще и на трибуну залезть. Ну, яркий пример – это тот же самый Парфенов, который мы с вами помним хорошо, как когда было уничтожено НТВ и, в общем, все приличные люди не пошли работать к Коху, Парфенов, в общем, побежал туда вприпрыжку. Ну а сейчас, вот, он – лидер перемен.
Когда Познер, например, явно системный человек, явно часть, так сказать, пропагандистской машины Кремля (несомненно совершенно), но когда он сейчас тоже повторяет те же самые лозунги, которые говорят протестующие, когда он выступает за свободу слова. Это очень хорошо. Я приветствую то, что Познер это делает, я приветствую то, что это делает Парфенов, я приветствую то, что это делают другие люди на НТВ, на РЕН ТВ и на других, скажем так, пропагандистских телеканалах. Это хорошо. Мы это видели, когда прозревали, так сказать, пропагандисты, телевизионщики в советский период. Без этого не будет перемен.
В.КАРА-МУРЗА: Большое спасибо вам за это интервью. Напомню, что сегодня гостем нашем студии был Игорь Яковенко, бывший депутат первой Государственной Думы от фракции «Яблоко» и в течение ряда лет генеральный секретарь Союза журналистов России.
Строгому запрету подлежат правдивые сюжеты о критическом отношении к политике Кремля в среде кадровых военных. Репортаж Светланы Губановой.
С.ГУБАНОВА: Недалеко от станции метро Арбатская у здания Министерства обороны в Москве собрались военные. Бесквартирные офицеры объявили о начале бессрочной голодовки. Они намерены отказаться от пищи и воды до тех пор, пока не получат положенные им по закону квадратные метры. Говорит Сергей Ермоленко, руководитель совета по защите прав военнослужащих.
С.ЕРМОЛЕНКО: Президент объявил и объявлял премьер-министр неоднократно, что будут обеспечиваться жильем. И в 2010 году, наконец-то, сказали, что закончится бездомье для офицеров. Это потом говорили, закончится в середине 2011-го, теперь к концу 2011-го года обещали, теперь уже перенесли на 2012-й год. А потом уже начали сейчас говорить уже о 2013-м, 2014-м годах и так далее. То есть неизвестно, что. И вот такая ситуация безвыходная, непонятная. Сейчас по всей стране 200 тысяч офицеров, и все не обеспечены жильем, в том числе и мы в Москве. Как нам говорят по статистике сейчас 9 тысяч семей военнослужащих не имеют жилья в городе Москве, стоят в очереди. А жилья – его как не было, так и нет почему-то. Куда девается жилье, куда деваются средства, неизвестно.
С.ГУБАНОВА: Парадокс ситуации в том, что у каждого из пикетчиков на руках целый пакет документов. У кого-то решение Министерства обороны о, якобы, выделенной квартире, а потом чудесным образом исчезнувшей из списка, целая куча отписок. У кого-то решение арбитражного суда об аресте земель Министерства обороны и отъеме якобы незаконно построенной коммерческой недвижимости и предоставлении жилья данному конкретному человеку. У кого-то депутатский запрос о необходимости исполнить решение суда и предоставить квартиру. Но воз и ныне там.
Рассказывает участник протестной акции Александр Кучеренко, сын подполковника Владимира Кучеренко.
А.КУЧЕРЕНКО: Мой отец был на приеме в администрации президента у Ястржембского. Думаю, фамилия вам знакома. Сейчас он уже там не работает. Он, соответственно, жалобу направил министру обороны, указав, что у подполковника Кучеренко имеется судебное решение в его пользу, которое не исполняется несколько лет. Соответственно, принять меры к тому, чтобы решение суда было исполнено. На тот момент министром обороны являлся Сергей Иванов, ныне глава администрации президента. Он дал ответ в администрацию президента, что до конца 2006 года жилищный вопрос Кучеренко планируется решить.
С.ГУБАНОВА: По словам Сергея Ермоленко, еще 29 декабря накануне Нового года в приемную президента они, офицеры передали ультиматум. Такое же письмо-требование поступило в приемную правительства, уполномоченному по правам человека и секретарю Общественной палаты. Военные информировали, что если их квартирный вопрос не будет решен до 15 января 2012 года, они начнут бессрочную голодовку.
С.ЕРМОЛЕНКО: Мы конкретно предъявляем претензии к министру обороны. Почему? Потому что у каждого из нас есть решение суда о предоставлении жилья в городе Москве, которое не исполняется более 10 лет. И нам говорят все: «Квартир нет». Хотя, квартиры есть, их раздают, эти квартиры. Это и на улице Маршала Рыбалко, это Оружейный переулок и Новогиреево, Чертаново и так далее.
С.ГУБАНОВА: 2 главных вопроса волную военнослужащих – кому раздают эти построенные в некотором роде элитные квартиры и кто конкретно должен ответить за несоблюдение закона? Ситуацию комментирует депутат Госдумы Дмитрий Гудков.
Д.ГУДКОВ: Военнослужащие пошли уже на крайние меры. Им ничего не остается. Они объявили голодовку бессрочную, она длится с 15-го января. Мне сегодня написали, что одной участнице, которой 61 год, сержанту, женщине – ей уже стало плохо. Они продолжают акции протеста в виде голодовки, готовы пойти на самые крайние меры, вплоть до госпитализации, вплоть до того, что после этого они откажутся от приема воды.
С.ГУБАНОВА: Все, наверное, хорошо помнят прямую линию с Владимиром Путиным, ту самую, где ему военными было жестко предложено министра обороны Сердюкова отправить в отставку. Путин пообещал подумать, при этом согласился, что цифры, которые ему предложило Министерство обороны, не соответствуют действительности. Данные поданы на 90 тысяч бесквартирных офицеров. А потом министр отчитался, точнее, отмазался: «Мол, все дело в том, что Минобороны перешло на новый единый реестр учета военных. Данные будут пересмотрены». Речь, конечно же, идет о 170 тысячах семей. На самом деле, их 200 тысяч. Светлана Губанова, Андрей Пляскунов, RTVi, Москва.
В.КАРА-МУРЗА: Это все о главных новостях уходящих семи дней. Вы смотрели и слушали программу «Грани недели», в студии работал Владимир Кара-Мурза. Мы прощаемся до встречи через неделю, всего вам доброго.