О духовной связи грузинской и южноосетинской элиты - Александр Эбаноидзе - Грани недели - 2008-08-15
В. КАРА-МУРЗА: Здравствуйте. В эфире телеканала RTVi и радиостанции "Эхо Москвы" еженедельная программа "Грани недели". В студии Владимир Кара-Мурза. Смотрите и слушайте обзор важнейших событий прошедших семи дней и мнения экспертов и гостей наших прямых эфиров.
Итак, в сегодняшнем выпуске:
"Вооруженное противостояние между Россией и Грузией в зоне югоосетинского конфликта сопровождалось беспрецедентной информационной войной с противоречивым исходом";
"Грузинская интеллигенция хранит память о временах взаимопонимания с интеллектуальной элитой Южной Осетии – об этом беседа с гостем в студии";
"Начало драматическому распаду единого Союза положили такие же августовские дни 1991 года: почему о вводе танков в столицу СССР предпочитает не вспоминать нынешнее руководство страны";
"Очередная дата нашего исторического календаря посвящена десятилетию катастрофического дефолта 1998 года, уроки которого не усвоены до сих пор";
"Наши виртуальные телеперсонажи Хрюн и Степан испытывают на себе новейший метод борьбы государства с собственным народом".
В. КАРА-МУРЗА: Прошедшая неделя привела к финалу вооруженную фазу противостояния сторон югоосетинского конфликта, однако далека от завершения дуэль пропагандистов, наращивающих обороты своих идеологических машин.
Весь ход боевых действий в зоне югоосетинского конфликта сопровождала ожесточенная информационная война. Монополией на информацию объясняет явный провал усилий российской прессы акционер "Новой газеты" Александр ЛЕБЕДЕВ:
"С информационной точки зрения общественное мировое мнение не на нашей стороне, и причина тут очень простая – отсутствие практически независимых СМИ, которые могли бы давать картинку прежде всего и объяснение, которое внушает доверие. Ну и, соответственно, я думаю, что при отсутствии нашего президента-премьера в стране электронные СМИ государственные не получили никакой команды. Думаю, что журналисты просто прикусили язык, они боятся, и я их вполне понимаю: так скажешь – будет плохо или так скажешь – будет плохо. Вроде заявления-то у нас и по существу ощущение, что мы правы, но как-то это не подтверждается фактами в средствах массовой информации. Помножьте это на некоторое недоверие за рубежом к существующим нашим политическим институтам – ну, конечно, у нас нет, по существу, независимого парламента, партий, выборов, средств массовой информации. Вот отсюда и получается, что наши же власти, которые сами и зачистили независимые СМИ, сами же и пострадали. Это интересное такое наблюдение. Вдруг сейчас будут сделаны какие-то гениальные выводы, будет создано общественное телевидение, появится большое количество независимых телевизионных каналов, радио, газет".
Перевес западных каналов отмечает журналист Максим ШЕВЧЕНКО:
"Западные каналы, - я был за границей, видел просто эти западные каналы, - показывают картинку горящего Цхинвали, а говорят при этом про разрушения в Грузии, в Гори. Поэтому информационная война тотальная, против России развязанная, пока, конечно, выигрывается тем противником, который готов был к этой войне. Но мнения некоторых западных стран меняется. Я бы выделил французские СМИ, немецкие".
Перевес сторонников официального Тбилиси ощутил бывший член думского комитета по обороне Алексей АРБАТОВ:
"В той информационной войне, которая предназначена для мирового сообщества, побеждает, конечно, Запад – Запад, который стоит на стороне Грузии, и эту войну позиционирует как нападение мощной, сильной России, ядерной сверхдержавы, на крошечную слабую, беззащитную Грузию, которая не хочет подчиниться своему огромному северному соседу. И эта информационная война, прежде всего, конечно, в Соединенных Штатах определяет общественное мнение, в значительной степени в Европе, хотя Европа не так однозначно смотрит на ситуацию, до нее доходят и альтернативные точки зрения".
Неравенство условий в борьбе за умы слушателей констатирует журналист Аркадий ДУБНОВ:
"Информационная война предполагает столкновение двух информационных армий за одного потребителя, одного клиента – читателя, слушателя, зрителя. Так вот, мне кажется, что в этом смысле войны не было, потому что каждая сторона вела войну на своей территории, и там она не могла не победить. Россия вела войну за своего слушателя, зрителя, читателя, в первую очередь мы говорим об электронных СМИ, телевидении. Телевидение было рассчитано в первую очередь на российского зрителя с точки зрения получения им поддержки действий своего руководства, и оно свою выполнило как государственное телевидение. Про бумажные газеты говорить так нельзя, потому что российская пресса в этом отношении была достаточно свободна: кто хотел – мог выражать свое мнение. В частности, моя газета "Время новостей", "Коммерсант" это делали. То же самое относится и к прессе Грузии либо к западной прессе. Грузия не видела тех картинок, которые видел российский зритель; российский зритель не видел тех картинок, которые видел грузинский зритель. Беженцы были грузинские там, беженцы осетинские – здесь. Поэтому Грузия выиграла свою войну у себя, а Россия – свою войну у себя".
Бесполезным считает сопротивление мировой пропагандистской машине писатель Александр ПРОХАНОВ:
"Мировые СМИ, которые в основном контролируются Западом, это огромная мегамашина, с которой очень трудно соперничать нашим, российским СМИ, и в западном мире побеждают, конечно, Запад и Грузия, которая является креатурой. Там господствует прогрузинская, прозападная, проамериканская точка зрения. В информационной войне, которая проходить здесь, внутри России, конечно, побеждают пророссийские государственные СМИ, и эта ситуация не сравнима с теми, которые мы видели, не знаю, пятнадцать лет назад, когда русскую армию, воюющую в первой чеченской, громили кинескопы, принадлежащие либеральным СМИ. Эта ситуация исчезла, кончена".
"Игрой в одни ворота" назвал российскую пропаганду журналист Шод МУЛАДЖАНОВ:
"На нынешнем этапе, безусловно, Россия несет серьезные политические и дипломатические потери, и это связано в том числе с тем, что информационно освещение всего, что происходит на осетинской, на грузинской земле, ведется неграмотно, на мой взгляд. Игра в одни ворота и показ только одной точки зрения никогда не приводил к победе. Не знаю уж там кто режиссировал работу информационных систем, информационных каналов и служб новостных вокруг Грузии и самих грузинских, и иностранных, но думаю, что это сделано очень грамотно, очень серьезно и очень эффективно. В данном случае, конечно, наша страна проиграла".
Постепенную эволюцию в расстановке сил отмечает журналист Александр ПРИВАЛОВ:
"Первые дни, бесспорно, проигрывали мы. Даже не выигрывала Грузия, а проигрывали мы, причем безнадежно проигрывали за неявкой. Наши информационщики не выполняли базовых обязанностей. А начиная с воскресенья, тут начали постепенно подтягиваться, и я смотрю, дело понемножку меняется – в самых разных изданиях самых разных стран и самых разных направлений начинают появляться трезвые статьи. Потому что нельзя заставить мир долгое время не замечать полусуток. Вот полсуток, когда Грузия разносила осетин, а мы еще пальцем не пошевелили, вот эти полсуток нельзя забыть. Как только стало понятно, что их забыть не удается – вот, чаша весов в информационной войне стала колебаться. Выиграть ее нам не дадут".
В. КАРА-МУРЗА: Сегодня гость нашей студии писатель Александр Эбаноидзе, главный редактор журнала "Дружба народов". Добрый вечер, Александр Луарсабович.
А. ЭБАНОИДЗЕ: Добрый вечер.
В. КАРА-МУРЗА: Прошел первый шок от боевых действий и в грузинском, и российском обществе. А закончилась ли информационная война?
А. ЭБАНОИДЗЕ: Нет, информационная война не закончилась и, видимо, не скоро закончится. По моим наблюдениям, информационный поток очень мутный в первые дни, чрезвычайно мутный, что естественно – это, так сказать, человеческая психология так устроена. Он постепенно начинает очищаться и этот процесс будет продолжаться. Постепенно трагическая картина происшедшего будет становиться яснее. Я хочу сказать, что суммарно, так, если за эти дни происшедшее оценить, действия грузинской стороны в начале событий я оцениваю отрицательно, я не могу принять такого радикального решения по обстрелу из орудий чрезвычайно опасных для жизни человека в ночное время, чем бы это не было спровоцировано, этот момент тоже со временем прояснится – какие были провокации, что произошло. Поэтому не знаю, как будет протекать дальнейшее рассматривание всего происшедшего – с подключением разнообразных структур и европейских, но мое отношение, думаю, от этого не изменится. Я не могу согласиться с такими действиями. Я хотел бы сначала сказать еще о фундаментальных моментах, связанных с Южной Осетией, о моментах происхождения этого конфликта. Все-таки это самое главное. И о перспективах дальнейшего проживания на этой территории двух соседних и всегда на моей памяти чрезвычайно дружественных народов. Это поразительно, что это произошло. Всех, кого я вспоминаю, моих друзей-осетин, в Грузии, в Тбилиси, я просто не могу припомнить не только конфликта или момента, ущемляющего кого-то. Но я хочу сказать вот о чем, и при этом сослаться на замечательного осетинского ученого и очень большого человека, в масштабе я имею в виду человеческого проявления, Василия Ивановича Абаева. Еще во время первого конфликта в 1992 году в "Независимой газете" он опубликовал статью, где, естественно, дал трезвую резкую оценку действиям тогдашнего президента Грузии Гамсахурдиа. Но что касается сути конфликта, он совершенно однозначно сказал, что у осетин, проживающих на этой территории, нет никаких оснований для заявления о выходе из состава Грузии, и никакое грузинское правительство на это не пойдет, и будет право, сказал Василий Абаев, член Королевского географического общества, между прочим, Великобритании и крупный ученый, который знал всю историю, предысторию, топографию, географию и так далее этого региона, и был таким осетинским патриотом и так любил свой народ, что осетины его похоронили рядом с Коста Хетагуровым. Я бываю во Владикавказе, всегда почтительно хожу на его могилу. Они рядом похоронены – вот этот национальный гений осетинского народа, его духовный лидер Коста Хетагуров и Василий Абаев. Поэтому я бы очень хотел, очень призывал моих осетинских друзей, земляков прислушаться к тому, что сказал человек, знающий все об этой ситуации, скажем, о подпочве этой ситуации, и очень любящий, естественно, свой народ, и кстати сказать, с уважением относящийся с грузинам. Я помню, как тиражировала московская пресса известное высказывание Мераба Мамардашвили. Когда-то он сказал: "Если мой народ пойдет за Звиада Гамсахурдиа, я пойду против своего народа". Это, видимо, устраивало русскую политическую элиту, я сейчас не совсем точно формулирую, но в тот момент это совпадало с какими-то интересами России, это чрезвычайно растиражировано и всем известно его высказывание. Тогда как высказывание Василия Абаева о том, что у осетин нет оснований настаивать на выходе из состава Грузии и ни одно грузинское правительство на это не пойдет, и будет право", по нравственному уровню, по высоте нравственной, которая в этом высказывании выражена, это сопоставимо с тем, что сказал Мераб Константинович. Я специально дважды повторил эти слова, попытавшись дважды донести до зрителя, до нашей аудитории. В связи с событиями происходящими мне пришлось и я с интересом ознакомился с документами, с записями летописными синхронными событий, их чрезвычайно много, поэтому Грузия опирается на огромные – не тысячелетия, как иногда Россия декларирует, думая, что это максимум исторического времени… Об этом забавно когда-то написал в "Уроках Армении" Андрей Битов, как по-разному звучат циклы средневековые для России и Армении. То, что в России раннее средневековье, там вообще вчерашний день, и так далее. Это связано просто с длительностью исторического опыта. Кстати, в связи с церковными моментами и с историей о чем хотел бы все-таки еще раз сказать. Мне не очень по душе, признаться, эта склонность находить метафорические параллели библейские, как у первого президента Грузии, когда-то он из Нового Завета извлек и сказал, что Грузия – это воскрешающий или воскресший Лазарь, вот так он тогда видел Грузию. Как известно, Михаил Саакашвили ушел дальше, в Ветхий Завет, и сообщил нам, что Грузия – это Давид, который борется с Голиафом. Они люди достаточно образованные, хотя для такого рода метафор большого образования не обязательно. Но важнее конкретика, политическая конкретика – ситуация нынешняя. И вот о ней, может быть, даже не прибегая к церковным и религиозным метафорам, сказал католикос Илия II. Он сказал о том, что, конечно, и в Осетии, и в Абхазии должны знать, что ничего против народов этих территорий, этих стран, этой земли – ни против осетин, ни против абхазов – грузины не имеют и не могут иметь, огромный опыт прошлых лет об этом говорит. Ну а о территориальной целостности своей страны Грузия заботилась, позаботится, иначе оправдается то, что другой большой интеллектуал и автор выдающегося романа, в последние годы написанного, Отар Чиладзе сказал, что скоро вообще нам объявят, что Грузия – это выдумка жуликоватого картографа. Примерно к этому склоняются люди типа Жириновского и некоторые еще есть политические деятели в российских структурах, которые примерно так, чуть ли не вчерашними днями датируют какие-то грузинские исторические события и прочее. Но мы не станем, я думаю, углубляться в историю того или иного народа, уж слишком она долгая и длительная. Попробую еще кое-что сказать о событиях нынешних, протекающих на наших глазах.
В. КАРА-МУРЗА: Какие уроки, по-вашему, должны извлечь и российское, и грузинское общество из случившейся трагедии?
А. ЭБАНОИДЗЕ: Вы знаете, уроков, наверное, много, но как показывает история вообще, человек и человечество – это субъект плохо обучаемый, что ли. Я, например, очень и очень настаиваю, очень обращаюсь с этим к моим землякам грузинам и к моим землякам, друзьям-осетинам: нам надо вспоминать, и надо акцентировать, надо показывать друг другу те образцы взаимной приязни, ей-богу, любви взаимной, которой так много на моей почти уже семидесятилетней памяти, что такого рода события могут быть исключены. Вы знаете, опыт тоже показал, что пленка культур, культурный слой, он очень тонок. В такой культурной стране, как Германия, как легко он прорвался когда-то и чем это обернулось. Но ничего другого, как наращивать этот слой, не остается. Не остается, и в этом надо брать пример с таких людей, как Василий Абаев. С такого человека, как Валерий Гергиев, который, правда, не сейчас, не в момент горячки этой… Не знаю, как он рассказ может воспринять, допустим, но год назад, помню, конфликт был, он тлел, но был, он в Московском всекавказском – Всекавказский дом существует, такой культурный центр в Москве, его возглавляет Ахсарбек Галазов, бывший президент Северной Осетии, кстати – он там рассказал изумительную и очаровательную историю о том, как он с родителями и с сестрой попали в трудную ситуацию во время путешествия через Грузию на автомобиле, и как изумительно хорошо, этим красивым жестом грузинским, проявили себя жители гор, которые их на дороге в этом качестве увидели, как они были дружелюбны, заботливы и щедры. Я помню, у меня в архиве лежит письмо моего читателя, он живет много лет в Казахстане, и вот прочитав мои книги по-русски, он написал мне письмо по-грузински с просьбой прислать эти же книги на грузинском языке, потому что он хотел бы их прочитать по-грузински. У него так сильна ностальгия по годам молодости, прожитых в Грузии, и так много хорошего с этим связано, что чтением по-грузински он в какой-то мере хотел утолить это свое чувство. Я вспоминаю замечательного осетинского ученого Нафиджу Сойты, прекрасного литератора и великолепного мужественного человека, которого не так давно с восьмидесятилетием с любовью поздравил, или моего друга, исследователя творчества Гайту Гайзданова Нугзара Цхуребова, который из Тбилиси переехал во Владикавказ, тем не менее любя грузинскую культуру, будучи человеком в равной степени как осетинской, так и грузинской культуры. Мне позвонил молодой писатель из Осетии, вчера было это, по-моему, с предложением как-то обсудить происходящее, но не в этой истерической тональности, в которой звучит сегодня многое в российской прессе, а, к счастью, во взвешенной тональности. И он меня прежде всего спросил, не погибли ли мои близкие с грузинской стороны, не пострадал ли кто-то с той стороны. Вот так заботливо он об этом спросил. И только в этом направлении какое-то постоянное, настойчивое действие. В этом смысле я призываю и журналистскую общественность еще раз, во-первых, быть гораздо взвешеннее в подаче информации непосредственной. Какие-то журналистам нужны иногда и резкие, и острые факты, но их ставить в такие рамки, чтоб было слышно, что "кто-то, там, сказал, но это не проверено, ходят такие слухи" и так далее. Нежелательно и это, потому что, еще раз скажу, это не в укор, человеческая психика уязвима и в моменты трагических событий абсолютно неизбежна вспышка этого синдрома, о котором я говорил в начале. К счастью, и уже звучат взвешенные, трезвые слова с осетинской стороны. Мне в этом смысле очень по душе пришлось высказывание Чочиева, который сказал, что нам уже сейчас надо садиться за стол переговоров, готовиться к долгим и кропотливым переговорам, потому что мы все равно будем жить здесь, на этой земле. И что касается понимания грузинской стороны в этом аспекте, я все-таки подчеркну: когда вы смотрите на телеэкране на карту Грузии, обратите внимание на то, что название города Цхинвали почти сливается с названием Тбилиси, а от географических границ южноосетинской области вообще до Тбилиси расстояние пешего перехода. Надо понимать Грузию, когда она говорит о том, что вычленить эту территорию из своего национального организма она просто не может, это невозможно.
В. КАРА-МУРЗА: Спасибо вам за это интервью. Напомню, что в нашей студии был писатель Александр Эбаноидзе, главный редактор журнала "Дружба народов". В эфире программа "Грани недели". Разговор о предотвращении распада государства методами танковой операции продолжим через несколько минут.
НОВОСТИ
В. КАРА-МУРЗА: В эфире программа "Грани недели". В студии Владимир Кара-Мурза.
Танковая операция против строптивого оппонента уже служила неудачной панацеей от распада империи. Об уроках августа 91-го предпочитает не вспоминать нынешнее российское руководство.
Вторая половина августа 91-го года навсегда вошла в историю, как переломное время. Неудачная попытка свержения президента СССР обернулась народной революцией, свергнувшей коммунизм. Об истоках переворота вспоминает главный редактор "Новой газеты" Дмитрий МУРАТОВ:
"Если мы вспомним, где готовился путч, то на память придет аббревиатура АБЦ – так назывался секретный объект комитета государственной безопасности в Ясенево, так называемый Абонентско-библиотечный центр. Именно там господин Крючков призвал своих коллег, призвал сотрудников комитета государственной безопасности и предложил им как можно более быстро сварганить переворот".
Нежелание нынешних властей вспоминать дни путча отмечает Валерия НОВОДВОРСКАЯ:
"Они предпочитают молчать даже о Дне государственного флага, который так и не стал выходным днем. И неудивительно, что не стал. Мы сохранили этот флаг только потому, что слишком дорого обошлась бы переделка всей символики. Чекисты не очень тороваты, так бы все пришлось менять: и шевроны на военнослужащих, и символику на самолетах. Это бы очень дорого стоило. Замена гимна стоила дешево, а замена флага стоила бы дорого, иначе давно бы мы уже ходили под серпастым и молоткастым, который они спят и видят, он гораздо больше подходит этому режиму".
Разноголосицу мнений констатирует журналист Михаил БЕРГЕР:
"Кто-то говорит об очередной годовщине путча, кто-то говорит об очередной годовщине восстания, освобождения страны. Но дело в том, что, мне кажется, в головах многих высокопоставленных чиновников нашей страны те идеи, с которыми выходили путчисты, они кажутся вполне разумными, они им сочувствуют и симпатизируют, но с другой стороны, еще не готова официальная концепция к ревизии этих самых событий, поэтому официальные комментарии столь скупые, сдержанные и никак не похоже, что власти собираются хоть чем-то, хоть каким-то образом отмечать момент фактически свержения ига коммунистического".
Предпочел бы совсем не вспоминать о тех днях политолог Александр ДУГИН:
"Я сам не могу смотреть, эти кадры не могу смотреть. Не могу смотреть на радость этих ублюдков на улице, которые победили ГКЧП. Я не могу видеть трясущихся рук тех людей, которые встали на защиту великого государства и не смогли его защитить. Я физически не могу этого выносить. Я думаю, точно так же все порядочные люди России не могут этого выносить, поэтому об этом мы предпочитаем не вспоминать – никак, ни хорошо, ни плохо".
Не сразу оценил масштаб произошедшего в те дни будущий министр печати новой России Сергей ГРЫЗУНОВ:
"Еще не пришло время для того, чтобы августовский путч получил однозначную какую-то оценку. Я, будучи свидетелем тех событий, правда, я наблюдал за ними из-за рубежа, из бывшей Югославии, тогда я был на стороне президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина. Сегодня, когда прошло уже много лет после этого, у меня оценки меняются. Но не могу сказать, что я сегодня мог бы сформулировать окончательно свое отношение к тем событиям".
Другую сторону баррикад представлял в начавшемся расследовании адвокат Генри РЕЗНИК:
"Я защищал генерала Плеханова, начальника службы безопасности президента. Должен сказать, что, конечно, обвинение в измене Родине, которое предъявлялось членам ГКЧП и иным лицам, которые считались соучастниками, это было, конечно, абсолютное безумие, что и привело, конечно, к крушению всего этого процесса. Что двигало, давайте посмотрим, этими людьми? Я буду исходить из презумпции порядочности, как адвокат. Они хотели сохранить СССР – мощный тоталитарный монстр, который был пугалом всего мира с одной стороны, с другой стороны он давал абсолютно бесправным людям ощущение причастности к чему-то такому грандиозному".
Сторонником сохранения единого Союза до сих пор остается писатель Александр ПРОХАНОВ:
"Идеалы ГКЧП не померкли. К нему по-прежнему, к этому комитету, предъявляются претензии в его робости, слабости, непоследовательности. И многие нынешние радикалы, как левые, так и националистические, они внутренне готовы повторить эту попытку ГКЧП на другом уровне и в других размерах, не повторяя его ошибок".
Сумятицу в представлениях о недавнем прошлом констатирует журналист Федор ЛУКЬЯНОВ:
"У нас же недавнее прошлое – самое мутное время. Мы никак не поймем, то ли распад Советского Союза был концом империи зла, то ли крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века, то ли еще чем-то. Полная сумятица в представлениях именно об этом периоде. До тех пор, пока не наступит какого-то более или менее ясного осмысления, непонятно, что с этим делать – то ли траур объявлять, то ли, наоборот, отмечать, как праздник. Да и с демократией тоже у нас отношения сложные такие, непонятные. Так что нету просто ясности, поэтому и стараются как-нибудь проигнорировать".
В. КАРА-МУРЗА: Амбиции нынешних обитателей Кремля в немалой степени опираются на рекордно высокие цены на нефть. Сегодняшняя дата нашего исторического календаря учит тому, что вертикаль, построенная на шатком основании, грозит непредсказуемым крахом.
Десять лет назад россияне впервые услышали непривычное для их слуха слово "дефолт". Обвал рубля и крах банковской системы ударил по миллионам соотечественников. Экономической авантюрой считает правительственные меры тех дней экономист Михаил ХАЗИН:
"Сам по себе дефолт был самой крупной финансовой аферой после распада СССР, более крупной, например, чем приватизационные сделки, в том числе пресловутые залоговые аукционы. Участники процесса, так сказать – бенефициары, получали иногда полтора-два миллиарда долларов дохода в месяц. Ну и последнее, сама операция, собственно, сам дефолт был проделан так, чтобы максимальным образом ликвидировать весь тот независимый от московского руководства, от либерал-реформаторов, бизнес, который вырос на территории России. Это была, так сказать, в некотором смысле главная цель конкретно того механизма дефолта, который был сделан. Ну и последнее, традиционно почему-то слово "дефолт" произносится в единственном числе, хотя дефолтов было два: первый – это суверенный дефолт, связанный с невыплатами по ГКО, а второй – это банковский дефолт, связанный с невозможностью для банков выплатить те деньги, которые они взяли у иностранных кредиторов для того, чтобы играть на рынке ГКО".
Участию иностранцев в пирамиде ГКО удивлен владелец "Независимой газеты" Константин РЕМЧУКОВ:
"Как модель экономическая, финансирование дефицита государственного бюджета с помощью краткосрочных долговых обязательств в таких масштабах, которые были обусловлены в значительной степени притоком иностранного капитала, что самое поразительное – самые первоклассные западные банки, самые первоклассные системы риск-менеджмента втягивались в эту авантюру под сто и выше процентов годовых, как бы игнорируя все уроки риск-менеджмента. Поэтому я думаю, что дефолт такого типа, как был в 1998 году, невозможен, его повторение в наших условиях".
Не хочет верить в повторение сценария 98-го года писатель Олег ПОПЦОВ:
"Когда Кириенко пришел, он посоветовался с Гайдаром. Гайдар сказал "все правильно" и уехал в отпуск. Это очень показательно, как мне рассказали. Если это так, я очень сожалею. Но удар был колоссальный".
С горькой иронией вспоминает лето 98-го писатель Виктор ШЕНДЕРОВИЧ:
"Ну, известно, что какому-то кругу это было известно довольно заранее, и их поведение в последние дни, мне кажется, вполне себе подпадает под некоторые статьи Уголовного кодекса. Это мое такое стороннее мнение. Хотелось бы знать об обстоятельствах – не для того, чтобы сводить счеты и требовать обратно каких-то денег, а именно для того, чтобы как-то гарантировать себя на будущее, потому что гарантия несовершения преступления, как известно, это неукоснительное наказание за прошлое преступление. Вот именно неукоснительность ответственности создает нормальный климат. А когда люди знают, что такое может прохилять и потом один из тех, кто это организовывал, успешно продолжает свою карьеру на федеральной службе, и был и представителем президента, и возглавляет министерство, - вот тут есть вопросы, конечно".
Теории заговора склонен придерживаться Александр ПРОХАНОВ:
"Накануне дефолта Ельцин сказал, что рубль не упадет и сохранит свою силу. На следующий день рухнул весь финансовый рынок России. В результате обогатилась небольшая кучка людей, знавшая о предстоящем дефолте и, видимо, участвовавшая в этом обвале. И, по существу, сгорел за одни сутки средний класс. В этом есть своя конспирология. Я думаю, ельцинское выступление было прикрытием того, что уже было сформулировано и готово было случиться: дефолт, он будет поставлен, видимо, в вину этой коррумпированной системе, которая зарождалась при Ельцине. Что касается нынешних времен, то своеобразный дефолт у нас на пороге. Я думаю, политики Минфина и Кудрина, которые на глазах у всего прогрессивного человечества, а также русского несчастного народа сгоняют наши с вами кровные нефтедоллары в гибнущие ипотечные фонды Америки, где они сгорают, испепеляются, это тоже великая тайна".
Не испытывает недостатка в информации о дефолте историк Николай СВАНИДЗЕ:
"Об обстоятельствах дефолта известно все или почти все. Во всяком случае никто никогда секрета из этого не делал. Я думаю, что по этому поводу имеет смысл поговорить с нашими ведущими экономистами, это люди, которые действовали уже и тогда. А что касается повторения ошибок, я думаю, что полной гарантии от повторения ошибок нет".
Свежие впечатления от дефолта сохранил писатель Эдуард ЛИМОНОВ:
"Я помню, как полки и ценники внезапно все изменились, появилось огромное количество нулей и как сахар стал дико дорого стоить, раз в двадцать пять больше. Это, конечно, очень выглядит все устрашающе, тем более, что цены сейчас и так выросли, без дефолта. Я думаю, что никакой гарантии нет. Мне кажется, что экономика вообще мировая давно перестала подчиняться каким-то определенным законам, и мне кажется, что те, кто жрецы экономики, которые нам постоянно объясняют, что вот так и вот так, закон такой-то, на самом деле они все ничего не знают и нас ждет абсолютно неведомое будущее".
Рано ставить точку в истории дефолта, считает главный редактор "Аргументов и Фактов" Николай ЗЯТЬКОВ:
"Дефолт 98-го года хотя уже и часть истории, но история пока еще очень темная. По крайней мере сразу, навскидку, возникает вопрос, как были использованы те деньги, которые мы получили в качестве смягчения вот этого кризиса с Запада? Много ходило версий в том числе, что Кремлю было известно заранее, они должны были попасть в определенные банки, в частности, в "СБС", и те люди, которые знали об этом и имели доступ, они в первую очередь и получили за счет этих средств свои депозиты, которые были в этом банке, а остальным ничего не досталось. Не очень понятна сама система объявления дефолта – кто принимал решение, кто просчитал все последствия? Потому что, как мы с вами помним, из дефолта все вышли по-разному. И казалось бы, те банки, наиболее пострадавшие от него, должны были вообще уйти в небытие, но потом оказалось, что клиенты пострадали, а банки возродились, после этого их перекупали. Ну, переназвали, поменяли вывеску, но у них нашлись и ресурсы, и коллектив остался, и так далее, и так далее".
Оптимистических прогнозов придерживается адвокат Михаил БАРЩЕВСКИЙ:
"С точки зрения возможности повторения дефолта, надо понимать следующую вещь. В 1998 году российская экономика не была частью мировой экономики, не была. А сегодня стала частью мировой экономики. Поэтому в Америке кто-то чихнул, а по всему миру насморк. У них ипотечный кризис, у них сегодня речь идет о банкротстве ста пятидесяти банков, доллар там падает, потому что они ведут войну в Ираке – вот это все, как ни странно, отражается на нашей экономике. Могу сказать то, что я знаю от профессионалов: до тех пор, пока цена на нефть превышать будет сто долларов, мы будем иметь положительный платежный баланс и нам ни девальвация рубля, ни дефолт не угрожают".
Целый перечень вопросов, оставшихся открытыми, накопился у политолога Александра ЦИПКО:
"До сих пор серьезно не исследованы причины дефолта, ошибки, которые привели, в данном случае – ошибки Кириенко, последствия. Мы вообще живем очень странной жизнью. Мы наиболее трагические и драматические события как бы пропускаем, оставляем прошлое. А что, кто-нибудь разобрался вообще в причинах 1993 года? В малой гражданской войне? Кто-то вообще вспоминает, что погибли, ну, официально 195 человек? Наверное, намного больше. Я не говорю, что во всем Ельцин виновен, но дайте реальный анализ, объяснение. То же самое и с дефолтом. Мы как бы вычеркиваем из своей памяти наиболее серьезные события и не делаем уроки".
Надежной гарантией от повторения ошибок считает бурный рост золотого запаса писатель Леонид МЛЕЧИН:
"Гарантией стал огромный золотовалютный запас Российской Федерации, высокая цена на нефть, которая обеспечивает поступление в страну больших денег. Ошибки совершались тогда, совершаются теперь и будут совершаться, это дело обычное. Но я думаю, что сегодня нас от таких катастроф гарантируют просто очень большие деньги, которые мы зарабатывали, зарабатываем и, видимо, будем зарабатывать в ближайшее время".
Истинные причины дефолта не устранены до сих пор, уверен Гейдар ДЖЕМАЛЬ:
"Поскольку этот дефолт был в значительной степени организован сверху для того, чтобы увести очень крупные ресурсы из экономики страны, повторение подобного вполне возможно и вполне реально, потому что основные, базовые элементы, которые связаны с дефолтом, они из экономики страны не устранены, она сырьевая, и в значительной степени макроэкономическая ситуация в России предотвращает возможность серьезных инвестирований в производительную часть экономики просто потому, что это может привести к нарушению и к инфляции. В результате потребительская часть, которая растет, основанная на чисто сырьевой базе, она, естественно, чревата дефолтом".
Не видит оснований для исторических аналогий вице-спикер сената Светлана ОРЛОВА:
"Это было непростое время, 1998 год. Я как раз была депутатом Государственной думы. Сегодня в государстве очень стабильная финансовая система, мы укрепляем рубль, принимаем бюджет не на один год, а на три года. Есть, конечно, мировой кризис и, естественно, Россия сейчас принимает ряд законодательных актов, чтобы ее как можно минимально коснулись проблемы, которые есть в мире. В том числе могу привести пример – это развитие транспортной инфраструктуры России, которой Россия выделит до 2015 года тринадцать триллионов рублей. Это говорит о том, что у нас есть деньги и будут деньги. И не нужно ни о чем беспокоиться".
В. КАРА-МУРЗА: Борьбе с теневой экономикой российское государство предпочитает проверенные методы войны с собственным народом, в чем ежедневно убеждаются наши виртуальные телеперсонажи.
СТЕПАН: Докладываю: государство ведет наступление по всем фронтам. А что, если нам предпринять смелый маневр и жахнуть?
ХРЮН: Как я предприму и жахну, македонский ушастый? Сиди, не рыпайся. Государство пока других обрабатывает. О, слыхал? Это по бизнесу лупит.
СТЕПАН: Крепко!
ХРЮН: А это – по пенсионерам. А вот – по студентам. Слыхал? Молодца!
СТЕПАН: Хрюнчик, может, до нас и не доберутся? Мы с тобой все-таки мирное законопослушное население.
ХРЮН: Ага, это ты днем мирное население, а как зарплату черным налом в конверте получать – так ты самый настоящий враг государства.
СТЕПАН: Да нет, я друг, друг. Не хочу я с ним воевать. Только не получается.
ХРЮН: Вот сиди и не высовывайся. О, слышишь?
СТЕПАН: Не слышу.
ХРЮН: И я не слышу. Похоже, затишье. А ну, глянь в трубу, чего там у противника?
СТЕПАН: Ура! Они белый флаг выбросили, парламентеров посылают.
ХРЮН: Ну?
ПАРЛАМЕНТЕР: Господа налогонаселение! Я послан к вам со стороны государства с предложением о мире. Пора нам становиться союзниками.
СТЕПАН: Согласны мы.
ХРЮН: Согласны.
СТЕПАН: А чего надо-то?
ПАРЛАМЕНТЕР: Сущий пустяк. У нас до сих пор кое-кто черную зарплату в конвертах получает.
ХРЮН: Да что – в конвертах! В посылках, в бандеролях получает!
СТЕПАН: А без конвертов и бюджет станет больше и жить будет лучше.
ПАРЛАМЕНТЕР: Вот и государство о том же печется.
СТЕПАН: Да, но дело в том, что работодатели боятся выдавать всю зарплату в открытую, потому что придется платить с нее высокий налог, а тогда работники будут получать меньше.
ХРЮН: Замкнутый круг получается.
ПАРЛАМЕНТЕР: Мысль правильная. Работодатели боятся, работники скрываются. Замкнутый круг. Как верно подмечено!
ХРЮН: Слышь, ушастый. У тебя с государством переговоры какие-то сверхконструктивные получаются. Давай дальше.
СТЕПАН: Если решить проблему с черным налом, тогда и бюджетникам можно будет поднять зарплаты.
ХРЮН: Это ты мощно задвинул, внушает. А то ведь учителям зарплату в конвертах не выдают, правильно?
ПАРЛАМЕНТЕР: Конечно, не выдают. На конверты денег больше уйдет, чем на учительские зарплаты.
ХРЮН: Короче, так: даешь монетизацию зарплаты!
СТЕПАН: А вот государство пусть подумает, как сделать, чтобы и работники открыто получали высокую зарплату, и работодатели не скрывали, сколько они платят.
ПАРЛАМЕНТЕР: Прекрасно подмечено! Как вы сказали – открыто, высокую и не скрывались? Гениально! Считайте, что мы уже думаем.
СТЕПАН: Так мы договорились? Значит, конец войне?
ПАРЛАМЕНТЕР: Конечно! Мир, дружба! Так и передам своим.
СТЕПАН: Хрюнчик, какие все-таки милые люди в государстве сидят. Милые.
ХРЮН: Степка, мне чего-то тишина эта не нравится.
СТЕПАН: Почему? Вот, послушай, птички поют… Подожди, я не понял, Хрюн, мы же обо всем договорились, заключили мир, дружбу…
ХРЮН: Вот что, Степка, этот мир лучше всего переждать в каком-нибудь укромном окопе под кроватью. Ложи-и-ись!
В. КАРА-МУРЗА: Это все о главных новостях уходящих семи дней. Вы смотрели и слушали программу "Грани недели". В студии работал Владимир Кара-Мурза. Мы прощаемся до следующей пятницы. Всего вам доброго.