Ганапольское. Итоги без Евгения Киселева - 2018-10-07
М. Ганапольский
―
Добрый вечер! Начинается программа «Итоги недели без Евгения Киселева». Матвей Ганапольский находится в Киеве, Алексей Соломин и Алексей Нарышкин – в Москве. Добрый вечер, дорогие коллеги!
А. Нарышкин
―
Добрый вечер! Здравствуйте!
А. Соломин
―
Здравствуйте!
М. Ганапольский
―
Да, здравствуйте! Я напомню, что это программа, в которой главное – голосование. Мы итожим неделю, разбираем самые важные события. Все это, конечно, очень субъективно. У нас разные рубрики, которые вы хорошо знаете: «События», «Герои», «Редиска», «Не в фокусе». Сегодня довольно плотно у нас все набито, потому что в каждую рубрику оказалось плотно по 2 гостя, вот кроме «Не в фокусе». Но посмотрим, может быть, еще что-то добудем.Поэтому слушайте внимательно. К каждой рубрике есть обязательно вопрос. Это очень важно, то что «Эхо Москвы» делает все время – опрашивает общественное мнение. Говорят, что это субъективно; что это слушатели «Эха Москвы». Ну, другие – пожалуйста, тоже опрашивайте. Кто мешает? Ну что, вот все всё знают. Евгения Киселева сегодня не будет?
А. Нарышкин
―
Нет.
М. Ганапольский
―
Это ж программа его имени. Не будет, да… Хорошо. Тогда поехали. Начинаем с «События». Пожалуйста.
А. Нарышкин
―
Стыдно за Россию-матушку.
М. Ганапольский
―
Знаете, я скажу такое событие. Я прошу прощения.
А. Нарышкин
―
Давайте.
М. Ганапольский
―
Главное событие – что еще не включили отопление, я бы так сказал. Это ближе к телу. Поэтому те, кто смотрят в Ютюбе… Вы, кстати, напомните там, как это дело можно смотреть.
А. Соломин
―
Канал «Эхо Москвы» в Ютюбе. Прямая трансляция прямо сейчас.
А. Нарышкин
―
Да. Вот посмотрите, пожалуйста, как в Киеве сидит Ганапольский: у него идет пар изо рта…
М. Ганапольский
―
В шубе.
А. Нарышкин
―
А вроде бы в квартире сидит.
М. Ганапольский
―
Да, да, да. На самом деле, конечно, минус 20. Да, да, да. Спор хозяйствующих субъектов.
А. Нарышкин
―
Там же еще специально Россия охлаждает. Понятно.
М. Ганапольский
―
Да. Дует.
А. Нарышкин
―
Климатическое оружие. Да, да, да.
А. Соломин
―
А вы Собянина себе наймите, Сергея Семеновича.
М. Ганапольский
―
А?
А. Соломин
―
Сергея Семеновича Собянина себе наймите.
А. Нарышкин
―
В Москве-то между прочим уже начался отопительный сезон.
А. Соломин
―
Знаете, как жарко в студии…
М. Ганапольский
―
Дело в том, отопление-то он, наверное, даст, а вот начнет сразу плитку класть, понимаете.
А. Нарышкин
―
Не худший вариант.
М. Ганапольский
―
А тут как-то нет сторонников этого уж очень. Хорошо. Ну, давайте начнем.
А. Нарышкин
―
Кроме отопления в Москве, на самом деле, много кислых и печальных новостей. Чувство стыда меня не покидает. Не за себя!
М. Ганапольский
―
Это почему, мой дорогой?
М.Ганапольский: Дело в том, что страна в говне - Российская Федерация - и опускается все глубже и глубже
А. Нарышкин
―
За себя уже перестал. А за других.
М. Ганапольский
―
А что случилось?
А. Нарышкин
―
Выступление Владимира Путина и его комментарий по поводу дела Скрипалей и шпионов, и вот этой истории, обнародованной Нидерландами, с высылкой наших грушников. Вот грушниками можно же теперь пугать, я думаю, всех в стране. Что? Да. Если раньше были хакеры российские, которыми пугали американцы всех, то теперь им на смену пришли грушники (кстати, хакеры и в ГРУ тоже служат). И в общем, вспомните, на этой неделе как лихо, задорно комментировал Владимир Путин историю с отравлением Скрипаля: называл его шпионом, предателем, - несколько раз он это артикулировал. Потом…вот одну цитату приведу…
А. Соломин
―
Поодонком.
А. Нарышкин
―
Подонком, да. «Никогда не смотрю на то, что происходит вокруг этого дела. И просто удивляюсь: приехали какие-то мужики и начали травить там бомжей у вас. Это что за бред? В очистке что ли они работают». В общем, хиханьки да хаханьки, а между прочим обвинений в адрес России с разных сторон все больше. Неловко, очень неудобно. Вот если бы Путин следовал своей прошлой, скажем так, линии поведения и эту историю вообще бы не комментировал – было бы, наверное, это как-то все и поспокойнее. Как это: меньше знаешь – лучше спишь.
М. Ганапольский
―
Да, тише едешь – дальше будешь.
А. Нарышкин
―
Тише едешь – дальше будешь, да. Это, наверное, для этих, для грушников больше применимо. А для простых людей: меньше знаешь – и не так переживаешь. Ваши соображения?
М. Ганапольский
―
Не, ну, наверное, соображения Соломина. Соломин ждет. Он молодой, умный, рой мыслей в голове…
А. Соломин
―
А я вас расстрою.
М. Ганапольский
―
Он ждет, когда все-таки киевские пенсионеры что-то скажут, а потом он уже будет говорить.
А. Соломин
―
Нет, нет, нет. Ни в коем случае.
М. Ганапольский
―
Да, да, да. Ну, пожалуйста.
А. Соломин
―
Мне уже указали мое место: вот оно там в коридоре, лежит коврик.
М. Ганапольский
―
Как это в коридоре? Не понимаю.
А. Соломин
―
В течение прошлых передач мы много спорили об этом. Я вас расстрою. Мне, честно говоря, все равно, кого он назвал подонком. У нас пол-России называет подонками друг друга. Я на это просто смотрю, жую попкорн и занимаюсь какими-то своими делами: стиркой занимаюсь и прочими вещами. Мне отвратительная фраза про очистку. Вот эта единственная часть в его этом пространном монологе неожиданном, которая меня прямо возмутила. Дело в том, что она отвратительная тем, что в голове у президента вообще есть такое понятие как очистка в контексте бомжей. То есть президент, по сути, сортирует людей.И это еще отвратительно, когда осознаешь, что в России в том числе по вине президента – ответственность президента огромная в этом – огромное число людей за чертой бедности. Что нее только бомжи…что люди не могут платить за свои квартиры, что им отключают воду, отключают свет, потому что они не могут платить за отопление и электричество, потому что им не хватает тех денег, которые они могут в этой стране заработать на это. Многие, конечно, бомжуют по своей вине, - они пропойцы и, наверное, не стоит их жалеть. Но это невероятно… Человек в такой стране как Россия не может…ну, во всяком случае публично. Я не знаю, что его дернуло, был ли он пьян почему он вылез с этой фразой.
Но она просто его как человека унижает. А еще мне кажется очень важной мысль, которую высказал Сергей Пархоменко, - она определяет многое. У Путина просто нет людей, которые скажут ему, что так нельзя. Которые всегда будут ему говорить: «Владимир Владимирович, ну просто блестяще выступили! Ну и что, что так резко и так критично! Но зато правда. Но зато всем, понимаете, показали на свое место», - вот такие люди у него есть. А люди, которые скажут: «Владимир Владимирович, это было отвратительно», - у него, как мне представляется, нет, потому что как-то он бы себя в руках держал все-таки.
М. Ганапольский
―
Ты вспомнил Пархоменко… И я всем рекомендую послушать последнюю передачу Пархоменко, потому что Пархоменко вообще находит правильные слова, но тут я бы назвал его передачу образцово-показательной. Кроме замечательного… Ну, вы знаете, мы в нашей передаче (вот в этой) напоминаем, и я вас тоже прошу напоминать хорошие и интересные передачи, которые были на этой неделе, потому что мы итожим не только политические события, но, простите меня, и, в общем, замечательную, на мой взгляд, работу «Эха Москвы», которая не снижает уровня.Ну и Пархоменко не снижает уровня. И он осудил, конечно, и очень хорошо. Он нашел верные, правильные слова, которые…что их повторять…да и ты сейчас сказал об этом, что как-то крыша едет, и уже как-то стыдно за это все, вот за такого президента. И это первая история. А вторая история: Пархоменко употребил такое выражение – «банализация санкций». Я ехал в машине, когда слушал. Я сначала не понял…банализация. Я подумал – бананизация. Думал, что-то какие-то бананы не туда. Но выясняется, что действительно скоро как про какую-то Уганду, про какого-то там Иди Амина или неважно про кого…вот про какие-то такие страны как Иран, Северная Корея.
Он там хороший пример привел, он сказал: «Что мы еще туда перестали поставлять? Ага, вот майонез остался – давайте майонез перестанем поставлять». Помните, я каждую передачу вам говорю и в своих фейсбучных эфирах говорю. Я говорю такую фразу, что я не понимаю поведения. Это такой Трамп наоборот. Знаете, с точки зрения классического понимания политики, восприятия политики, Трамп шизанутый, - можно так сказать.
Но дело в том, что…вот я слышал последние новости, новые сведения: самая низкая безработица и снова прыгнул рост бизнеса, рост производства, как там оно у них называется…там какие-то соответствующие цифры. Притом что Трамп в нашем восприятия такой абсолютный фрик. И вот я бы сказал, что вот эта неделя в отношении Путина была очень странной. Я бы вот просил вас объяснить мне как это понимать. Вот есть такое выражение - «Пацан фрикует». Вот он превратился во фрика. Я думаю, что с кем-то он обсуждал, что он будет говорить в этой исторической…
А. Соломин
―
Не верю в это.
М. Ганапольский
―
Хорошо, не веришь в это. Ладно! Ну, вот он сам сказал. Дело в том, что когда надо – он находит слова. Он сказал это абсолютно осознанно, и мы это понимаем. Каждое слово у него взвешено, он такой перфекционист во время произнесения речей. Хорошо. Вот я спрашиваю, ради чего это было сказано? Есть такая история…ну, считается так, что он уже понимает, что ничего назад не повернуть…и как бы Крым он не собирается отдавать, поэтому будем гибнуть от санкций, поэтому будем огрызаться. Вот такие мы. Это какой-то странный мачизм, когда такая пощечина общественному вкусу, пощечина политическому вкусу.И понимаете, ребята, все это могло бы быть, если бы не 2 обстоятельства. Если бы он был не отделен от страны как отделен Трамп и благодаря нескольким правильным, наверное, точным действиям Трампа и его Администрации экономика России росла бы, и все бы было хорошо и с каждым днем лучше, и вообще думалось даже на промежуточных выборах, а не выиграют ли республиканцы, хотя надежд мало. Но дело в том, что страна в говне (Российская Федерация) и опускается в нее все глубже и глубже. Вы знаете, 5 волн санкций сейчас…вот с теми санкциями, которые будут, они будут 5-е. 5 волн санкций действует и будут действовать на Российскую Федерацию.
И большинство из них, американские во всяком случае, сделаны как законы (как закон Джексона-Вэника) и отменить их невозможно, даже если завтра Путин отдаст Кремль, отдаст Донбасс. Понимаете, все бы было хорошо, если б не вот эти 2 обстоятельства. Первое: страна опускается все глубже и глубже. И второе: граждане у него в заложниках. Опять же, помните, Пархоменко принадлежит вот эта фраза, когда были выборы президентские, что «все мы – проекты Путина». Вот вся страна – проект Путина. Понимаете, вся страна – проект Путина. И все фрикуют вслед за ним: то Костин говорит, что надо отказаться от доллара…
М.Ганапольский: Вся страна – проект Путина. И все фрикуют вслед за ним
Глава банка говорит, что надо отказаться от доллара, пугает всех; потом говорит, что это только проекты. Каждый понемножку фрикует. То российское телевидение… Ну, российское телевидение вообще трогать не будем. И вот, понимаете, я не понимаю, это все зачем. Это какая цель? И послушайте, например, программу Альбац, которая была на этой неделе. Латынина…хотя смысл программы Латыниной в том, что она все как бы объясняет, и она не задает вопросов – она констатирует. Но в каждой ее констатации тоже есть вопрос – «Бог мой, что происходит?».
И вот эта иррациональность поведения Путина и рациональность жизни страны сейчас, когда мы не знаем, что будет завтра, просто не знаем, - это, конечно, самый главный вопрос этой недели.
А. Соломин
―
Я не могу воспользоваться, да? Мне хотелось кое-что откомментировать, если позволите. Как вопрос…
М. Ганапольский
―
Видишь, ты верен себе, мой дорогой. Ты верен себе. Последнее слово за тобой.
А. Соломин
―
Да. Как вопрос вам. А почему вы думаете, что в центре внимания в санкционной истории в отношениях России и Запада Крым? Мне кажется, что с момента «крымской истории» Российское государство сделало такое количество шагов, что и США, и Великобритания, и другие европейские страны зуб точат на Россию уже даже не из-за «украинского вопроса»…
М. Ганапольский
―
Не-не, подожди. Во-первых, ты приписываешь мне слова, которые я не говорил. Я просто сказал, что возврата назад нет. Вот эта очередная история с этими уже четырьмя…кто они там, грушники или кто они вот эти, которых арестовали…где там, в Швеции, да?
А. Соломин
―
В Нидерландах.
А. Нарышкин
―
В Нидерландах.
М. Ганапольский
―
В Нидерландах арестовали.
А. Нарышкин
―
Не арестовали, а выслали просто уже.
М. Ганапольский
―
Ну, выслали. Опять же со стоящим рядом сотрудником российского посольства, как предположил Пархоменко… Не подумайте только, что я читаю и слушаю только Пархоменко. Я внимательно слежу за всем.
А. Нарышкин
―
Еще Латынину смотрите. Мы поняли, да.
М. Ганапольский
―
Да, да, да. Нет, слушаю всех. Я должен быть в курсе. И в курсе. Просто, вот знаете, бывает такая особо удачная передача, когда человек в своем монологе коснулся всего и коснулся абсолютно правильно. Вот действительно Соломин прав: уже такая куча мусора всего. И самое интересное, что все продолжается. Все так же ошибки множатся, мультиплицируются. Ну, не хочу забирать время. Просто хочу сказать: не понимал и не понимаю. Я не понимаю этого. Можно играться со своей судьбой, судьбой жены, даже можно поигрывать судьбой детей (есть и такие моральные уроды).А когда человек играет судьбой страны, каждого гражданина, когда ложь на лжи, угрозы, подтасовки и манипуляции, - это почему-то называется политика. Это удивительно.
А. Соломин
―
Еще один момент, с которым я хотел с вами поспорить. Я, конечно, не согласен в корне с обобщением о том, что Россия в говне. Дело в том, что я вообще не понимаю, какую солидарность я могу и должен нести с кризисом управления в Российской Федерации.
М. Ганапольский
―
Нет, ты не должен.
А. Соломин
―
Я, конечно, не умею посылать грушников на убийство.
М. Ганапольский
―
Ты – Санчо Панса сегодня. Вернее, не Санчо Панса, ты – Дон Кихот. Давай так: ты – Дон Кихот, который с Ганапольским – с мельницей – воюет. Ты не несешь никакой солидарной ответственности. Ты – жертва. Ты просто жертва, Соломин. Тобою управляют. Ты – путинский проект.
А. Соломин
―
Нет.
М. Ганапольский
―
Ты получаешь зарплату, которая потеряла…Сколько, какой сейчас курс, 67? Зарплату, которая обесценилась относительно доллара. С кого ты спрашиваешь?
А. Нарышкин
―
А ваша зарплата не обесценилась в России, на Украине? Везде мы жертвы проблемы.
А. Соломин
―
В чем жертва-то? Нет, я себя не ощущаю человеком, которым управляет Российское государство.
М. Ганапольский
―
Он тобой управляет.
А. Соломин
―
Нет.
М. Ганапольский
―
Он тобой управляет. А ты не задаешь никаких вопросов.
А. Соломин
―
Ведь Российское государство собирает с меня дань. Да, собирает с меня дань: с зарплаты что-то там уходит в Российское государство. Часть функций я должен выполнять, потому что у нас есть государственный договор.
М. Ганапольский
―
Ну что, мне начать доказывать по пунктам, что ты – путинский проект и что Путин не дает тебе жить? Ну, например: ты молодой, ты хочешь внести деньги в негосударственный пенсионный фонд. У тебя же нет денег в негосударственном пенсионном фонде, потому что за почти 20 лет своего царствования Путин не сделал нормальных государственных пенсионных фондов. А если б ты даже сделал его, то рубли ты туда не отдашь – ты лучше квартиру купишь на эти рубли. Почему? Потому что либо раскрадут, либо бросят на Чечню или на постройку Крымского…Вот пойми, ну, есть общие какие-то вещи. Вот Шендерович, да… Вот ты часто вел передачу с Шендеровичем, и когда начинаешь ему оппонировать, он говорит: «Алексей, ну, как-то стыдно задавать такие вопросы». То есть он понимает, что ты оппонируешь, ты пытаешься какую-то правду найти. Ты – проект Путина. Не с точки зрения того, какой пастой ты чистишь зубы утром…хотя и тут, наверное, есть какие-то монополисты с этими пастами. Да просто в стратегических вещах ты ничего не можешь. У тебя только есть возможность уехать. Твое будущее ты не определяешь.
А. Соломин
―
Я считаю, что…
М. Ганапольский
―
Ты не определяешь, потому что ты не знаешь, будет ли война очередная! Ты не знаешь, сколько денег уходит на Сирию! Ты не знаешь, сколько платится дань Чечне! Ты ничего этого не знаешь! Ты просто тупо ходишь на работу и говоришь, что ты независим. От чего ты независим?! Ты живешь в путинских условиях и не можешь стратегически выстроить свое будущее. Не можешь! Вот и все! Поэтому, можешь, да? Хорошо.
М.Ганапольский: Собчак - фигура, которая соединяет в себе некоторую оппозиционность и сохраняет тесные связи с Кремлем
А. Соломин
―
Мне кажется, что это мнение… Знаете оно в чем проблемное? Вы возвеличиваете Владимира Путина. Вы придаете ему те качества и черты, которыми он, на мой взгляд, не обладает. Владимир Путин – это один из наемных рабочих, которые управляют бюджет Российской Федерации. Для меня вот на этом – стоп. Я за него не голосовал. Это не мой президент.
М. Ганапольский
―
Видишь, ты – про идеологию, я – про реальную жизнь. Ну послушай, все же понимают, о чем я говорю. Ну все же прекрасно понимают, о чем я говорю. Начиная с «Эхо Москвы», где несчастный Венедиктов был вынужден уйти из совета директоров. Ну, хватит! Леша, какая независимость?! Какая у тебя независимость?
А. Нарышкин
―
Послушайте, для миллиона людей Владимир Путин не является человеком, который определяет их жизнь в России. Вот если вы в Москве выходите на улицу, вы смотрите хотя бы на дорогие тачки. Да, какие-то берут в кредит, потом – эти кредиты отдают. Люди, если хотят, они могут чего-то добиваться в этой стране.
М. Ганапольский
―
Конечно! Обходным путем.
А. Нарышкин
―
Почему?
М. Ганапольский
―
Они могут обмануть путинскую власть. Вместо того, чтобы класть деньги, например, в Пенсионный фонд и двигать вперед экономику, они покупают квартиру и ее сдают.
А. Нарышкин
―
Ну и в чем тут обман?
М. Ганапольский
―
Как?!
А. Нарышкин
―
Не знаю. Я не понимаю. Если вы так делаете, и вы считаете, что это обман, вы такой злой гений, обманываете Путина, - это не значит, что все такие же. Ну, правда.
М. Ганапольский
―
Да я не живу в России сейчас. Чего я делаю? Просто, когда есть Пенсионный фонд, то миллионы и миллиарды идут в экономику. Пенсионный фонд вкладывает в экономику. А когда твоя квартира – кроме как в какую-то строительную компанию ты ни во что не вкладываешь. Ну, слушайте, ну, смешно, ребята! Вы как дети! Ну, стыдно мне возражать.
А. Соломин
―
Да, да, да. Окей. Давайте пойдем дальше.
М. Ганапольский
―
Вот стыдно мне возражать. Стыдно.
А. Нарышкин
―
Давайте пойдем. У нас еще одно событие. Георгий Полтавченко отправлен в отставку Владимиром Путиным. Теперь он будет заниматься судостроительством. Ксения Собчак активизировалась и приписывает себе вот эту заслугу в уходе Полтавченко. Собирается, видимо, во всю побороться за кресло губернатора Петербурга. У нас вопрос для голосования. Берите…как в какой-то передаче, по-моему, «Кто хочет стать миллионером?», возьмите ваши пультики в руки…а вы возьмите телефоны и проголосуйте: «Собчак в мэрии Петербурга, по-вашему, будет оппозиционером или ставленником Кремля?»Если она будет мэром оппозиционным – 660 06 64; если она будет представлять в первую очередь интересы Кремля, она ставленник Кремля – 660 06 65. Еще раз вопрос для голосования: «Собчак в случае своего избрания в мэрию Петербурга будет оппозиционером – 660 06 64 или будет ставленником Кремля – 660 06 65». Ну, пожалуйста.
А. Соломин
―
Ага!
А. Нарышкин
―
Я свою часть работы выполнил.
А. Соломин
―
Мой выход. Я вспомнил.
М. Ганапольский
―
Ты сегодня исключительно фразки всякие говоришь информационные.
А. Соломин
―
Единственное, что, Матвей, у меня просьба. Мы начнем сейчас, а вам тогда уже дадим высказаться после рекламы, потому что у нас остается всего минут.
М. Ганапольский
―
Конечно. Да.
А. Соломин
―
Я 2 вещи хочу сказать. Первое – по поводу Полтавченко. У меня есть личное впечатление…я с ним, правда, очень шапочно знаком. Вот общий тот негатив и отношение к нему как к безликому губернатору я не поддерживаю. Еще раз, это было очень шапочное знакомство, но в этом маленьком разговоре он произвел на меня скорее позитивное впечатление. И второе: я во многом к мнению Невзорова прислушиваюсь, - в людях он достаточно хорошо разбирается.Поэтому флаг ему в руки – Полтавченко я имею в виду – и всех благ на дальнейшем пути. А по поводу Ксении Собчак я хотел сказать, что тоже исключительно поддерживаю ее выдвижение. Я вообще считаю, что Ксению Собчак надо давно уже чем-нибудь занять. Ей, по-моему, скучно в режиме вот этого партийного строительства. Я не вижу в ней ни запала, ни огня.
А. Нарышкин
―
А она ведет партийное строительство?
А. Соломин
―
А вот человеком с короной на голове. Наверное, она так себе представляет это, я немножко по-другому, но…
А. Нарышкин
―
Перерыв сейчас сделаем.
А. Соломин
―
Мне кажется, ей будет интереснее.
А. Нарышкин
―
Через 5 минут мы вернемся.
М. Ганапольский
―
Давайте.
А. Нарышкин
―
«Итоги недели без Евгения Киселева». Новости и реклама.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
М. Ганапольский
―
Продолжаем программу: «Итоги недели без Евгения Киселева». Мне очень жаль, друзья, тех, кто просто слушал радио, а не смотрел в Ютюбе, потому что здесь был очень интересный, смешной и остроумный разговор. И ценность его была в том, что Соломин вспоминал свои юношеские первые годы и первый день, когда он зашел в студию, и отмечал в этом мое всемирное историческое значение. Потому что я уже и сам забыл, потому что Соломин же фигурка-то маленькая, понимаете.
А. Соломин
―
Да. Потому что мы-то для вам – просто поток.
М. Ганапольский
―
Да, поток такой. Уже сколько лет идет эта передача, и все течет и течет. И вот, оказывается, я был тем… Ну, я часто такие вещи делал. Многие на «Эхе» вот того поколения (твоего поколения) могут сказать, что я их первый завел в студию.
А. Нарышкин
―
Меня Ганапольский, кстати, никуда не заводил, в отличие от тебя.
А. Соломин
―
Он сам пробивался.
М. Ганапольский
―
Тем не менее ты ж как-то в студии оказался.
А. Нарышкин
―
Потом, лет через 30, Соломин будет участвовать во флешмобе «MeToo», Соломин меня завел в студию.
М. Ганапольский
―
Ты будешь говорить: «Ложь, ложь».
А. Соломин
―
Да. Мы остановились на Ксении Собчак.
М. Ганапольский
―
Хорошо. Знаете что, давайте…как ни странно, я не знаю чего там наголосовали. Мы специально придумали такое голосование, потому что первый вариант был – «Стоит ли ей идти в губернаторы или не стоит?». Но мы потом решили все-таки сделать другое голосование.
А. Нарышкин
―
Давайте я вам итоги голосования назову, а вы прокомментируете.
М. Ганапольский
―
Скажи, да.
А. Нарышкин
―
35% слушателей считают, что Собчак будет оппозиционером в мэрии Петербурга. И 65% считают, что она будет ставленником Кремля.
М.Ганапольский: Собчак в хорошем смысле провокатор каких-то хороших идей и хороших начинаний
М. Ганапольский
―
Вот понимаете, правильно мы сделали вопрос. Потому что вы знаете, что нельзя, чтобы было 100 – 0. Вопрос этот намеренно сделан неправильно. Он намеренно сделан неправильно. Почему? Потому что Собчак как раз та фигура, которая соединяет в себе некоторую оппозиционность и сохраняет тесные связи с Кремлем. Ну, мы знаем какие. Или чего-то в этом смысле не знаем. Поэтому, поскольку у нас еще много тем, я исключительно присоединюсь к мнению Соломина. Нарышкин, кстати, заметьте, он ни черта не говорит, свое мнение не высказывает. Он такой – лежит на дне, шевелит усами.
А. Нарышкин
―
Ни рыба, ни мясо, да.
М. Ганапольский
―
Да, ни рыба, ни мясо.
А. Соломин
―
Кукловод наш.
М. Ганапольский
―
Если она действительно хотела бы стать губернатором Ленинградской области…
А. Соломин
―
Санкт-Петербурга. Нет, именно Петербурга. Это разные субъекты.
М. Ганапольский
―
А, подождите, субъект отдельный?
А. Соломин
―
Да.
А. Нарышкин
―
Губернатор Петербурга – это как мэр Петербурга.
М. Ганапольский
―
Тогда понятно. Меня смутило «губернатор». То я обеими руками за, потому что действительно, мне кажется, она застоялась. И партийное строительство…путь этим занимается господин Гудков. Но чем больше Собчак в политике, тем больше, я бы сказал такого…знаете, она как медиатор такой. Она в хорошем смысле провокатор каких-то хороших идей и хороших начинаний. А в данном случае это все-таки элемент исполнительной власти, и она сможет чего-то там такое реализовать. И, может быть, это будет иметь какие-то большие последствия, правильные и нужные для России. Вот так вот осторожно я скажу.Поэтому в этом смысле я желаю ей успеха. Ну а то, что там пишут, кто она такая и какая она будет… Я думаю, мало просто ее понимают. Она – человек большой, - вот скажем так. Она – большой человек. Послушайте, она очень значимый человек, она человек умный, она стратег, она тактик гораздо лучший, чем Владимир Владимирович. И я не думаю, что она когда-то произнесет те постыдные слова, которые сказал Путин и которые цитировал Нарышкин.
А. Соломин
―
Поедем дальше?
М. Ганапольский
―
Да, давайте.
А. Нарышкин
―
Можно было бы сделать Путина «героем», но нет. Мы были бы не собой, если бы сделали Путина «героем». Сергей Шаргунов – «герой». Один из тех людей, которые давили на Владимира Путина и задавали вопросы Владимиру Путину по поводу смягчения 282-й статьи (та самая «экстремистская» статья, по которой сейчас судят тех, кто размещает какие-то фоточки не те, комментарии дают не те, что-то репостят и так далее). Путин на этой неделе, собственно, велел законодательство это смягчить. Там есть, конечно, определенные поблажки. Но не сказать, что это прямо уж так вот хорошо.Скорее, теперь если ты допускаешь какую-то с точки зрения государства ошибку и позволяешь себе вольности в сети, тебе сначала выпускают предупреждение, а уж потом своя судьба будет складываться так же, как складывается сейчас судьба тех людей, которых как раз судят или в отношении которых расследуются уголовные дела по 282-й статье. У меня отношение к этой всей истории простое. Можно, наверное, даже обвинять Шаргунова: ну а что же вот…чего ты, Сергей Шаргунов, радуешься…ведь не отменили же эту статью, черт ее возьми! Но на самом деле комментарий очень простой: лучше так, чем никак.
А. Соломин
―
Очень важная вещь. Действительно, я видел тоже очень много комментариев, что это смягчение Владимира Путина – никакое не смягчение. Но мы общались в эфире со специалистами. И очень важная вещь в том, что вот даже в этой редакции, которая предусматривает за первое наказание «административку», имеется очень важный момент, что срок давности по административным делам, в отличие от уголовных, гораздо меньше (он 4 месяца, по-моему, составляет).Проблема же еще была в том, что правила игры поменяли, а теперь люди оказываются в ситуации, когда они могут быть привлечены вообще за любой крик и за любой совершенно непонятный ретвит какой угодно давности, да? Я понимаю, что это не решает проблему и я тоже выступаю за то, чтобы мнение у нас в стране выражалось свободно и вне зависимости от его ценности и качества, но тем не менее, по крайней мере, меньше людей попадут под эту машину. Просто потому, что срок давности, по идее (я не знаю, как это будет работать), должен сократиться до ближайших этих 4-х месяцев. Мне кажется просто, это очень важная история.
М. Ганапольский
―
Ну, если позволите коротко, потому что у нас много тем. И, кстати, вторая здесь у нас в этой рубрике «Герои» интереснее даже, чем первая. Во-первых, я не знаком с господином Шаргуновым, но если он внес свою лепту к смягчению вот этих полицейских нравов, которые уже просто залезли везде, то огромное ему спасибо. Это есть еще одна история. Вы, конечно, удивитесь (вот знаете, есть такая фраза), но как бы только в соответствующих странах, которые в основном поддерживают Российскую Федерацию в голосованиях ООН, там есть вот это законодательство по поводу ретвитов и лайков. А вот в других странах – нет.И здесь важно обратить внимание, что вот как бы думаешь, а почему нет; почему там нет. Почему, например, в Польше этого нет, почему в Чехии этого нет, почему в Литве, в которой я сейчас был, этого нет? То есть как: если ты фашистское что-то там залепил, отретвитил, сделал перепост какого-то нацистского символа или коммунистического символа (они там запрещены), то к тебе будут иметь претензии. Но вот законодательства прям такого вот, которое Шаргунов должен ходить смягчать, просто нет. По всей видимости, власть очень боится интернета; не понимает, что с ним делать. Школота́ (или школо́та, как ее называют), она для них страшная. Они, знаешь, школоту травят как тараканов.
Вот они понимают, что они там живут в этом интернете, и они хотят его контролировать. Но они не могут контролировать идеями какими-то позитивными, какими-то хорошими программами, поэтому они делают то, что они умеют – уголовная статья, административный иск. Но все это печально. Спасибо Шаргунову. Но, конечно, Шаргунов – не Путин. Шаргунов понимает, что молодежь надо не душить и что для того, чтобы эти перепосты были безопасными, нужно расширять сферу безопасной жизни, где можно было бы молодежи существовать. А пока что молодежь думает о том, как свалить. И это правда.
Почитайте статистику, как она уезжает. Везде уезжает: Литва пустая, из Украины выезжает миллион человек в год. Но Литва – бедная страна, и у нее открыты границы (это Шенген). Украина – нищая страна пока что. А вот Россия же богатая страна, правда? Поэтому уместно спросить: «А что ж народ уезжает? Ведь так же верит Путину!». Но вот, к великому сожалению, так. Поэтому, что удалось Шаргунову, то удалось. Спасибо ему за это. Но, конечно, статья постыдная, как и слова Путина, которые он говорил в той речи, о которой напоминал нам всеми уважаемый и пробравшийся в журналистику тайными тропами Нарышкин. Давайте вторую историю.
А. Нарышкин
―
Об этих самых тайных тропах тоже Соломин как-нибудь напишет в мемуарах, но позднее. А второй «герой» недели – Бэнкси; художник, которого никто не видел, но искусство которого очень высоко ценится. И в Лондоне на аукционе была продана за какие-то астрономические (просто если соизмерять это с этим самым искусством) деньги картина «Девочка с воздушным шаром». И сразу она была изрезана встроенным шредером (или шрёдером). И все в восторге! Все просто писают кипятком, восхищаются, делятся этим видео, фотографиями – вот он какой ловкач, всех обдурил. По мне так, это просто какие-то завышенные очень ожидания и слишком лестное…
М.Ганапольский: Сенцов достиг своей цели. Украина на устах всего мира. Он добился самого главного – понимания
А. Соломин
―
Потому что ты неверно оцениваешь этот акт. Дело в том, что Бэнкси – это, безусловно, деятель искусства. Но нельзя воспринимать его как художника, который рисует красивую картинку где-то. Это перформанс, прошу прощения за иностранное слово, которое не умею произносить.
М. Ганапольский
―
Да-да, вот это очень важно, то что сказал Соломин.
А. Соломин
―
Вообще, произведение искусства в данном случае – не картина «Девочка с воздушным шаром», а акция по уничтожению картины сразу после того, как за нее выложили полтора ляма…фунтов, да, или евро?
А. Нарышкин
―
Нет, долларов.
А. Соломин
―
Долларов. Вот это же и есть произведение искусства. И оно стоит полтора… Оно даже больше стоит, насколько я знаю, потому что сейчас сами аукционисты не знают, что им делать, потому что продавали одно…
М. Ганапольский
―
А у меня к вам вопрос. Простите, пожалуйста. А почему Бэнкси не арестовали?
А. Соломин
―
Потому что никто не знает, кто это.
А. Нарышкин
―
А жил бы Бэнкси в России – знали бы кто это.
М. Ганапольский
―
Не-не, подождите. Вы не знаете, к чему я веду.
А. Соломин
―
Во-первых, никто не формулировал обвинений никаких, насколько я знаю
М. Ганапольский
―
О! А почему? Это странно. Ведь человек пришел, заплатил деньги, он надеялся…
А. Соломин
―
А давайте рассмотрим, со стороны кого.
М. Ганапольский
―
Что со стороны кого?
А. Соломин
―
Со стороны кого формировать обвинение? Вот кто должен быть обиженным в данной ситуации?
М. Ганапольский
―
Тот человек, который купил, потому что он хотел…
А. Соломин
―
Да, объясню. Он купил картину, которая стоит полтора миллиона долларов. После того, как это произошло и весь мир это увидел, эта картина может стоить в несколько раз больше. Так зачем ему обвинять Бэнкси в том, что он сделал отличную инвестицию; в том, что он увеличил свой капитал.
М. Ганапольский
―
Нет. Я так думаю, что ему деньги вернули, потому что он картину не получил. Хорошо, не факт, мы не знаем продолжения. Но я хотел бы замолвить слово за другого человека, который нам как-то ближе и которого зовут Петр Павленский. Я хочу сказать, что даже не в России, а так вообще как-то понятно, что господин Бэнкси – гениальный художник, он, в общем, скажем так…То есть ты абсолютно правильно сказал, что для него вот это вот – акция, то есть состоящая из картины, шредера, который ее режет; хохота в зале; выноса; смущения и так далее. Вот он это называет актом искусства. Не смею оспаривать эту историю. Но я хочу сказать, а почему тогда господин Павленский, который прибил яйца к брусчатке на Красной площади, был осужден, в психушку и так далее?
А. Нарышкин
―
Я думал, вы спросите, почему его мошонка не продавалась за миллион фунтов.
М. Ганапольский
―
Ну, шутить можно. Дело в том, что Петр Павленский, и об этом говорят серьезные критики, - это человек, который делает вот такие вот акции. Для него это все – акция; акция какого-то протеста и так далее. Я понимаю, что его в Париже сейчас там будут судить, чего-то такое. А горящая дверь КГБ на Лубянской площади? Понимает?
А. Соломин
―
Так его за это судили, а не за яйца на брусчатке.
М. Ганапольский
―
Еще раз…
А. Соломин
―
Он дверь поджег – его судили, потом – отпустили.
М. Ганапольский
―
По-моему, психическое освидетельствование какое-то у него было. Я просто за то, что… Знаете как говорят, что шиншилла или норка – это хорошо распиаренная обычная крыса. Так и вот здесь вот получается. Бэнкси – все: «Ой, какой молодец!» Это, оказывается, акция. Ну да, мы все понимаем. Павленский чего-то такое делает…ну, он же не Бэнкси, понимаете. Такой какой-то косой, кривой. И его под суд. Мне, конечно, все равно, потому что картины Бэнкси я от стенок отколупывать не буду и денег у меня таких нет, но я за то, наверное, чтобы и в художественном творчестве было одинаковое отношение и понимание жанра. Это жанр, это искусство такое. Вот так.Ты вот сделал Бэнкси героем, а для меня он нарушитель общественного порядка. Прости меня, я таким суконным советским языком говорю. И к нем должна быть применена статья за хулиганство. А вот этот чувачок, которому там то ли вернули ему деньги, то ли не вернули, он должен выйти с иском. Потому что он где-то деньги брал, он их вез, он надеялся, он говорил своей жене и трем любовницам на разных яхтах и в самолетах, что у него будет картина Бэнкси, и что это самая дорогая. Он этим гордился. А его кинули, как пацана. Понимаете? Что-то здесь вот такое вот… И Бэнкси от этого только стал более великий. Не понимаю.
А. Соломин
―
Бэнкси, мне кажется, что он аутентичен очень в своем вот этом качестве не аукционном. И в таком он, наверное, и будет востребован дальше.
М. Ганапольский
―
Видимо. Поехали дальше.
А. Нарышкин
―
Вот тоже можно, впрочем, человека, которого пиарили с целью, чтобы он все-таки голодовку прекратил – Олег Сенцов. Но прекратил он ее не потому, что его просили об этом; не потому, что отпустили политзаключенных, которых он просил освободить. Угроза принудительного кормления заставила Олега Сенцова спустя несколько месяцев голодовки отказаться от своих планов. Он был вынужден признать, что не будет он продолжат такие испытания над собой, надо организмом.Адвокат говорит, что Сенцову якобы пообещали сделать из него вообще овоща. Это очень грустная история, потому что Олег Сенцов здоровье свое угробил, но ничего, к сожалению, не добился. А почему не добился? Потому что, может быть, он плохо представлял, что такое современная Россия. Если бы Олега Сенцова еще на стадии, например, расследования и уже суда объяснили, что не надо голодать, голодовки здесь, в этой стране ни к чему не приводят, то он бы сейчас был бы, наверное, в…понятно, что 20 лет – это ужасно…
М. Ганапольский
―
Ой, какие слова.
А. Нарышкин
―
…Он бы сейчас был бы в более хотя бы физически здоровом виде. А так, люди, которых он упоминал – 60 украинских политзаключенных – они сидят, Сенцов сидит, едем дальше. Ничего не произошло, ничего не поменялось.
М. Ганапольский
―
Нет, произошло очень важное…
А. Нарышкин
―
Только печень, почки (и что там еще?) у него уже больные и необратимые последствия наступили.
М. Ганапольский
―
Если позволите, я коротко откомментирую просто по факту. Просто вы часть истории не знаете, а история совершенно грандиозная. Она заключается в том, что… Ну, я понимаю, что, может быть, российским патриотам, я все-таки из Киева, говорю, но в данном случае я говорю чисто формальные вещи, не агитационные. Дело в том, что ты поставил… Ну, понятно, почему ты поставил его в «Редиску». Потому что не он плохой, а как бы ты говоришь, что он не добился своей цели. Он действительно в письме, которое он передал через адвоката Динзе, он сказал, что «я не достиг своей цели».Но он достиг своей цели. Дело в том, что даже не он на устах всего мира, а Украина на устах всего мира. Он добился самого главного – понимания. Я понимаю, что, может быть, неприятно кому-то слушать, но, к сожалению, я не в сфере российской пропаганды, поэтому говорю как есть: мир знает, кто такой Олег Сенцов; его имя на устах у всех правозащитных организаций…
А. Нарышкин
―
Это не значит, что Сенцов кому-то нужен и кто-то готов за него впрягаться.
М.Ганапольский: Сенцов сделал абсолютно грандиозную вещь: в любой санкции против РФ есть кусочек Сенцова
М. Ганапольский
―
Дело не в этом.
А. Нарышкин
―
Если мы слышали о том, что Макрон обсуждает с Путиным Сенцова, его судьбу, - это не значит, что Макрон кроме этого обсуждения что-то реально делает и предлагает Владимиру Путину условия для его освобождения.
М. Ганапольский
―
Подожди. Ты абсолютно правильно все говоришь. Просто, ты говоришь, что ничего не удалось сделать.
А. Нарышкин
―
Простите, пожалуйста. Я просто объясню: знать, кто такой…
А. Соломин
―
Голосование будем?
А. Нарышкин
―
Нет. Да. Ну, давайте запустим. «Олег Сенцов голодал зря или не зря?» Очень просто. Если голодал зря – 660 06 64, не зря – 660 06 65. Знать Сенцова и что-то делать для его освобождения – абсолютно разные вещи.
М. Ганапольский
―
Нет.
А. Нарышкин
―
Вы знаете кто такая Ксения Собчак? Да. У нее узнаваемость, как у Путина. Вы за нее голосуете? Хотите, чтобы она была президентом? Нет. Тоже самое.
М. Ганапольский
―
Позволь мне сказать. Первое. Помнишь…ну, ты не застал советские времена…или застал. Ну вот, например. Мы никогда не видели Валю Котика. Мы никогда не видели Николая Гастелло. Мы не видели этих героев. Все мы не видели вот этого, который дедушку или отца своего предал. Как его?
А. Нарышкин
―
Павлик Морозов.
М. Ганапольский
―
Павлик Морозов.
А. Нарышкин
―
Света помогает. Спасибо большое.
М. Ганапольский
―
Я сейчас не говорю о том, хорошие они были или плохие. Но дело в том, что они стали гораздо шире своего поступка. Это странная вещь, вот как говорили классики, идея овладевает массами. Дело в том, что в санкциях против России, как бы это не нравилось Владимиру Владимировичу Путина и патриотам с «Первого канала» и второго, есть часть истории Сенцова. Дело в том, что Сенцов прекрасно понимал, что…Вы же знаете, у него требование было не его освободить, а освободить 26 политических заключенных. И он прекрасно знал, что никто ничего не освободит, и его не освободят. Но этот человек… Я уж не знаю, что он думал, сидя в тюрьме, но он сделал абсолютно грандиозную вещь: в любой санкции против Российской Федерации есть кусочек Сенцова. Есть понимание, самое главное, что в России сидят политические заключенные.
А. Нарышкин
―
Я не слышал, чтобы санкции Западом принимались из-за того, что в России сидят политзаключенные или сидит один конкретный Сенцов
М. Ганапольский
―
Нет. По Сенцову – нет. Но подожди, будет еще «список Сенцова»; точно так, как был «список Магнитского».
А. Нарышкин
―
Слушайте, вы нам полгода грозите «списком Сенцова».
М. Ганапольский
―
Послушай меня! Ну, вспомни, с чего мы начали; фразу, которую сказал Пархоменко. Он сказал: «Банализация санкций». Уже Запад не задумывается о том, как делать санкции. Он их просто делает за всё. Вот просто за всё. Это, может быть, нравится, не нравится. Я сейчас не об этом. Понимаешь, ты провоцируешь меня. Может быть, ты бы сказал как россиянин: «И слава богу, что нет «списка Сенцова», потому что это новые санкции, которые ограничивают какие-то там права, в том числе и, может быть, выдачу каких-то виз для твоего подельника Соломина». Но ты говоришь: «Вы обещаете». Я этим не заведую. Я тебе говорю то, что есть: мир знает, кто такой Сенцов.
А. Нарышкин
―
Вы переоцениваете значимость бренда «Олег Сенцов».
А. Соломин
―
40 секунд.
М. Ганапольский
―
Хорошо. Это ради бога. Все, тогда мы закончили. У нас 40 секунд. Что там голосование? Скажи – и все.
А. Соломин
―
Зря голосовал Сенцов – считают 17%. 83% говорят – не зря.
М. Ганапольский
―
Вот.
А. Нарышкин
―
Да, Сенцов голодал за нашу и вашу свободу. Отлично.
М. Ганапольский
―
Да, совершенно верно.
А. Нарышкин
―
А, да… Вот Соломин, я вижу, просто сегодня прямо освобожденный.
М. Ганапольский
―
И не только не за украинскую. Сенцов голодает за то, чтобы не было в России политических заключенных.
А. Нарышкин
―
Спасибо тебе, Олег Сенцов.
М. Ганапольский
―
Ну, послушай, ты мне сейчас Путина немножко напоминаешь.
А. Нарышкин
―
Ну, ради бога!
М. Ганапольский
―
Давай так не говорить про человека, который сидит в тюрьме.
А. Соломин
―
Ну, все! Спасибо вам большое!
М. Ганапольский
―
Спасибо вам большое! Соломин и этот так называемый Нарышкин, который мне сегодня не понравился.
А. Нарышкин
―
Спасибо!
М. Ганапольский
―
Зря он полез в журналистику. Матвей Ганапольский из Киева. До свидания!