Ганапольское. Итоги без Евгения Киселева - 2016-09-04
М.Ганапольский
―
Начинаем. Сергею Довлатову было бы 75 лет. Интернет наполнен его цитатами - цитаты смешные и грустные, про всякое – думаю, вы их читали. Но одну цитату хочу напомнить: «Мы без конца ругаем тов.Сталина, разумеется, задело, но все же я хочу спросить – кто написал 3 миллиона доносов?» Все события, которые мы будем рассматривать сегодня, говорят об одном: сваливать все на власть – это вчерашний день. Все, что происходит в стране, начиная и заканчивая, все происходит при участии граждан. Это становится сейчас понятно – при участии граждан. С их согласия, участия или безучастия, молчания или одобрения. Поэтому страна сейчас полностью укладывается в еще одну простую цитату Довлатова: «Не так связывают любовь, дружба и уважение, как общая ненависть к чему-нибудь».Вот так Россия и живет. А Довлатов был гений. Он как Салтыков-Щедрин про Россию все написал. \ Алексей Нарышкин, Андрей Позняков. Матвей Ганапольский. Здравствуйте, коллеги.
А.Нарышкин
―
Здравствуйте.
М.Ганапольский
―
Давайте начнем. «Событие недели».
А.Нарышкин
―
Рассказывая про «событие недели» мне кажется важным назвать цифры. Тут много цифр, они все довольно значимые. 12 лет трагедии Беслана, захват школы, мы все помним это безумное количество погибших – более 300 человек. И как всегда, по всей России, в том числе, в самом Беслане проходят траурные акции. Но на этот раз в Беслане, как мне кажется, к традиционной траурной акции подмешалась акция с конкретными полотёрскими требованиями. Несколько женщин, «Матерей Беслана», в том числе, в основном это женщины, у которых погибли в этом теракте близкие, пришил на траурную акцию в школу, в то, что от нее осталось, и на них были майки «Путин – палач Беслана». Были и другие участники, были чиновники, официальные делегации. Но женщины пришли в таких майках, это был их протест, они считают, что Путин несет ответственность за то, что произошло. Кто-то говорит, что по окнам спортивного зала велся огонь из огнеметов, из танков и расследование стоит на мете – 12 лет и нет никаких виновников.Женщины провели свою акцию, и полиция не была в этом смысле равнодушной, местные североосетинские полицейские не стояли в стороне. Они сначала этих женщин пытались как-то прикрыть, чтобы их никто не увидел, потом куда-то их запихнули, затолкали в угол, а потом и задержали. И цифры, о которых я говорил, здесь очень важны: 14 с половиной часов шесть женщин провели в отделении полиции.
А.Позняков
―
Пять участниц акций и еще одна родственница, которая с ними была, сопровождала их на выходе.
М.Ганапольский: Это дело мутное и однозначно судить, кто же убил детей, невозможно
А.Нарышкин
―
И всех осудили по статье 20.2, - это административная статья, по ней обычно судят тех, кто выходит на несанкционированные акции. Так вот две женщины получили штраф 20 тысяч рублей за проведение собрания, митинга, демонстрации без согласования. Еще три женщины получили 20 часов обязательных работ по той же статье. И одна женщина, которая не принимала участия в акции, получила принудительные работы.Таким образом, была отмечена акция в этом году. 12 лет Беслану, что важно, на что обратили внимание некоторые СМИ и блогеры, Путин и Медведев не очень в этом году решили публично какие-то слова произносить на тему Беслана. На сайте Кремля не было никакого официального сообщения. Медведев вообще предпочел съездить в субботу проститься с президентом Узбекистана Каримовым, который все-таки скончался. Вот так.
А.Позняков
―
Позволю себе к этой сухой, очень точной сводке, добавить несколько важных деталей. Конечно, наверное, большинство помнит и понимает, что такое «Матери Беслана», которые потеряли там своих детей и горе которых трудно передать – мы об том говорили и думали много, каждый год об этом вспоминаем. Их судили действительно как последних нарушителей, может быть даже в каком-то смысле, как уголовников, как ярых оппозиционеров, в судах над которыми система пытается проявить максимальную жёсткость.Во-первых, их задерживали очень жестко - хватали за руки так, что у некоторых женщин руки от локтя до плеча все в синяках, мы видели эти фотографии. Их держали в жутких условиях, потом в суде до глубокой ночи. Суды закончились в три часа ночи, глубокой ночью этих женщин судили. И все это происходило в атмосфере абсолютного неприятия и отрицания – их осуждали. Их обсуждали все: их осуждали судьи, полицейские – за то, что они сделали. И практически не было слышно в Беслане голосов в поддержку. Были голоса в поддержку Совета по правам человека, говорили - не надо их наказывать, это матери Беслана, какие-то правозащитники, журналисты, которые с ними были, которые кричали о том, что происходит - и все.
Конечно, никакой реакции из Кремля на то, что произошло – несмотря на то, что там фамилия Путин фигурировала в самом громком скандале этих дней. Тем не менее, реакции не последовало. Несмотря на то, что президентский совет выступал на эту тему. Реакции президента не последовало.
М.Ганапольский
―
Давайте мы зададим вопрос, а после этого обсудим.
А.Нарышкин
―
Как раз про реакцию Кремля. Но не на саму годовщину, а на то, что происходило с этими женщинами, участницами и неучастинками акции. Почему Кремль не отреагировал на преследование «Матерей Беслана?» Потому что в Кремле ничего не знали о происходящем- 660-06-54, или второе вариант - в Кремле посчитали, что все правильно – правильно их задержали, правильно осудили - 660-06-65.
М.Ганапольский
―
Знаешь, бывают какие-то темы, на которые вообще как-то сложно говорить. Вернее, как – позиция есть, просто слова складываются с трудом. Вот есть матери Беслана, вот они потеряли своих детей. Вот на протяжении 12 лет, - можно почитать, есть достаточное количество докладов, кроме доклада Торшина знаменитого, - есть достаточное количество докладов, которые показывают, что это дело мутное и что однозначно судить, кто же убил детей, невозможно. То есть, от чего именно они погибли, что стало причиной их смерти?Эти женщины, которые потеряли там своих детей, они так и называются «Матери Беслана», они сидели, думали-думали, потом им не понравился тов. Путин. Ну и взяли, на майках написали – что написали?
А.Позняков
―
«Путин - палач Беслана»
М.Ганапольский
―
Вот «палач Беслана», вот у них поменялось убеждение. 12 лет они это изучали, - это же их дети, они читали, они в этом живут все время. Если бы это просто: следствие закончено – забудьте, - а это трагедия, которую вспоминает государство, когда ему это нужно – вот до прошлого года и Путин, и Медведев что-то говорили. С точки зрения того, как плохо, когда терроризм, когда такое происходит, нечастные детки погибли. Вот эти женщины думали-думали и решили, что виновен Путин. Майки сделали. И дальше обсуждать нечего. Дальше возникает вопрос: можно до этих женщин дотрагиваться, или нельзя? Вот это, по-моему, водораздел в обществе. Это как черта какая-то. Люди разделятся - это не наше голосование, у нас оно другое. Но вот просто: кто-то может до этих женщин вообще дотронуться, что они что-то не то сделали, кого-то не того обвинили? Я думаю, что нет. И вот российское общество, оно делится сейчас, как вы знаете, не на старых и молодых, мужчин и женщин, блондинов-брюнетов, богатых и бедных. Оно делится, - это как с Крымом: скажи, чей Крым и я буду знать, как к тебе относиться. Скажи, можно ли дотрагиваться, что бы ни делали эти женщины - в рамках разумного. Они же не бомбу пошли взрывать. Можно ли до них дотрагиваться? Можно ли их судить, задерживать, давать какие-то обвинительные заключения? То есть, я понимаю, что их судили по закону, по российскому великолепному, чудесному закону. Они нарушили пункт такой-то статьи такой-то. И еще смягчающие обстоятельства: у них погибли дети, поэтому по 20 часов работ.
А.Нарышкин
―
По 20 тысяч.
М.Ганапольский
―
А еще им и общественные работы. Они должны, сменив майки, пойти подметать улицы. Вот и все. Общество делится наше сейчас как в вопросе с Крымом. Первый вариант: к ним можно дотрагиваться и можно их судить Второй вариант: нет, нельзя, невозможно, потому что это капец, это конец общества. Вот и все. Вот тут и закончу свой небольшой спич. У меня здесь открыты цитаты Довлатова: «Ужасней смерти трусость, малодушие и неминуемое вслед за этим рабство». Вы скажете: при чем тут это? А при том, что их судила местный судья.
М.Ганапольский: Соколовского никто не задерживал за то, что он написал в своем блоге
А.Нарышкин
―
Да, а местная полиция их задерживала.
М.Ганапольский
―
Их задерживали не Путин с Медведевым, а местная полиция, которая им объясняла, что они неправы. Вот и все.
А.Позняков
―
А на следующий день местные молодые люди их оттесняли, этих же самых матерей в очередной памятной акции - акции там идут еще несколько дней.
М.Ганапольский
―
Еще раз повторяю - дети погибли. А Довлатов написал: »Ужасней смерти трусость, малодушие и неминуемое вслед за этим рабство». Вот и все. Прекрасно им сказано. Результаты голосования?
А.Нарышкин
―
5% считают, что Кремль на преследование «Матерей Беслана» не отреагировал, потому что просто не заметил эту новость ничего не знал о том, что происходит. Но большинство, 95% думают, что просто Кремль посчитал, что все правильно: правильно задержали, правильно осудили. В общем, работает система - законы правильные.
М.Ганапольский
―
Ну да. Пусть Венедиктов не обижается, что у нас 95 на 5. Мы думали, какой вопрос задать. Но это такая тема – эти «Матери Беслана», что тут иной вопрос не придумаешь. Можем идти дальше?
А.Нарышкин
―
да, я только хотел сказать, комментируя голосование. В последнее время очень часто я в эфире говорю, что мне хочется верить в лучшее. Вариант первый – что в Кремле просто не заметили, не узнали, почему-то Песков и огромный штат в администрации президента - просто никто не открывал компьютер и не видел, что это произошло. Вот это был бы лучший вариант, когда мы просто не заметили почему-то, по той или иной причине.
М.Ганапольский
―
К сожалению, это красивые сказки. Потому что у них там достаточное количество людей в администрации президента, которые знают, что, например, сегодня день рождения президента Замбу-Будубу, господина Шер-Дубубу. И ему идет персональное поздравление. Поэтому про детей Беслана и про бесланскую трагедию они это знают.
А.Нарышкин
―
Только не забудем еще, что преследование матерей Беслана сопровождалось еще и преследованием журналиста из портала «Такие дела» и «Новой газеты». Сколько длились акции, столько длились различные проблемы у тех, кто поехал освещать эти мероприятия. Сначала тоже были задержания и отсидки в отделении. Потом были уже нападения, обливания зеленкой, - в общем, все на этот раз получилось хуже, чем обычно.
А.Позняков
―
Поехали дальше. «Не в фокусе». В эту рубрику мы решили вынести историю со школой №57. Наверное, есть те, кто не слышали – один из учителей этой школы обвиняются в педофилии, в том, что он совращал, как минимум, имел интимные отношения с ученицами. Со старшеклассницами. Речь идет совсем не об ординарной школе. Не об общеобразовательной школе, одной из многих тысяч в России. Речь идет об одной из лучших, а кто-то говорит, что вообще о лучшей школе в Москве и стране, школе показательной, школе, которая была легендарной, еще когда я учился. Речь идет об учителях высшего класса, учитель, которого обвиняют в педофилии, один из лучших преподавателей истории, его выпускники, учащиеся прекрасно должны знать историю и показывали прекрасные результаты на экзаменах всегда. И эти самые люди оказались в центре скандала.Многое было написано и сказано за это время, и я хочу обратить внимание на запись, где идет речь о том, что выпускники администрация школы знали о наличии такой проблемы, таких подозрениях, обвинениях уже несколько лет. Конечно, сам учитель уволился. Но проблема со всей школой, потому что администрация вроде как замалчивала, и родители замалчивали и выпускники говорят, что в принципе они знали об этих любовных историях, несколько девушек говорили, что состояли в отношениях, уверяют сейчас в соцсетях. Все знали, но молчали. Потому что школа такая хорошая. Образование такое вы нигде не получите, наверное, в России и это действительно марка – школа 57. Может быть, кто-то считает их немножко сектантами за их любовь к учебному заведению, есть там определенные особенности. Но тем не менее.
И возникла удивительная ситуация, когда с одной стороны мы говорим о том, что есть коллектив школы, который знает о весьма скользких, неприятных мотивах, но при этом следует каким-то внутренним правилам не раздувать скандалы вокруг учителей, не превращать это все в какие-то нравственные чистки рядов и старается замять такие проблемы и неприятности. С другой стороны, есть простите, педофилия, совращение, может быть даже совершеннолетних или несовершеннолетних – в любом случае это ЧП, недопустимая ситуация для школы, как мне представляется, когда речь идет об интимных отношениях. Правильно ли пытаться замять подобные истории ради того, чтобы сохранить уникальный школьный коллектив. Или может быть надо все-таки подумать о будущих детях, которые будут учиться в этой школе и о детях в других школах и о других школах, которые будут работать и исходить из общей практики, что нет неприкосновенных вопросов, в частности, таких. И если произошло такое ЧП и разразился скандал, то должны, грубо говоря, полететь головы, должно произойти серьезное разбирательство и администрация, в том числе, должна понести наказание за то, что знала и молчала. Коллектив знал и молчал. Вопрос, который остается открытым до сих пор и вопрос, который у нас дошел до голосования. Давайте его запустим.
М.Ганапольский
―
Давай.
А.Позняков
―
Как вы считаете, в такой ситуации с коллективом школы №57, да любой школы, которая оказалась в такой ситуации, как надо поступить – надо разогнать такой коллектив, потому что они все знали и молчали об интимных отношениях учителей с учащимися - 660-06-64, или же сохранить одну из лучших школ Москвы и России, сохранить это уникальное образовательное учреждение.
М.Ганапольский
―
УЖК, только не «уникальный журналистский коллектив», УПК, - не Уголовный процессуальный кодекс, а «уникальный преподавательский коллектив».
А.Позняков: Упс
―
уникальный педсостав - 660-06-65.
М.Ганапольский
―
У меня две цитаты Довлатова: «Мещане это люди, которые уверены, что им должно быть хорошо», - это вообще про эту школу. Молчали, и им было хорошо. И вторая интересная история: «Кающийся грешник хотя бы на словах разделяет добро и зло». У меня вопрос – сейчас, когда они дают какие-то интервью или молчат, они как говорят? Что они осуждали, или не осуждали, или что? Или как?
А.Позняков
―
Они говорят, что школа оказалась в серьёзном кризисе, что в этом надо разбираться. У них есть внутренний раскол. У них несколько учителей заявили о намерении покинуть школу, написали заявления об уходе. Заявления не подписаны еще, потому что они требовали от директора начать разбирательство максимально широкое, создать педсовет.
М.Ганапольский
―
А до этого они об этом знали, до того, как стало об этом известно?
А.Позняков
―
Они говорят, что знали, что слышали, что были такие подозрения. Есть там самого разного уровня обвинения. Есть такие рассуждения, что на самом деле все прекрасно знали, кто с кем спит, и кто в каких отношениях находится. В любом случае, есть вопрос, в котором должны разобраться и что-то должно за этим последовать. Говорят, что директор знал. Кто-то, может быть, скажет, что не знал. Кто-то говорит, что это такая акция по уничтожению школы, - до такого тоже доходит. Крайними остаются, конечно же, учащиеся, ученики этой школы, которые теряют своих педагогов, которых они очень любят, очень сильно они привязаны к учителям. Удивительно было бы, если бы к таким учителям не привязывались. И конечно, там и протестуют, и волнуются и ругают всех, все стороны конфликта ругают, - если почитать «Фейсбук» Пархоменко вы увидите, что дети ругают всех.
М.Ганапольский
―
Хорошо. Сделаем паузу, послушаем новости и рекламу, а потом вернемся и подведем результаты голосования и может быть, скажем, еще пару слов по этому поводу.НОВОСТИ
М.Ганапольский
―
Нарышкин, Позняков, Матвей Ганапольский. Продолжаем. Что думает аудитория по этому поводу?
А.Позняков
―
У нас практически 50 на 50. 58% считают, что все-таки коллектив школы в такой ситуации надо разогнать, если действительно они знали и молчали о том, что происходит, - даже не смотря на то, что такой хороший коллектив. 42% считают, что нужно оставить школу в покое и сохранить одно из лучших учебных заведений в России - просо потому, что они такие хорошие.
М.Ганапольский
―
Знаете, тут в Украине был такой случай. Российские СМИ тоже рассказывали об этом, собственно, в России так тоже делают. В одном из отделений милиции неоправданно схватили человека, молодого парня, и, несмотря на крики его матери его мучали-мучали, а потом взяли и из травматического оружия его убили. Так вот разогнали всех. Разогнали само это отделение полиции, полностью сменили начальство. Потому что как-то то, что убили и определяется качество работы этого отделения милиции. Мне, с одной стороны хочется, чтобы эта образцово-показательная школа, которая несет - и тут я ставлю вопросительный знак - Позняков, а что она сейчас несет, эта школа? То есть раньше она несла знания. Но знания с привкусом того, что там была педофилия, и это тоже все знали. А вот теперь как будет?
М.Ганапольский: Общество делится, - это как с Крымом: скажи, чей Крым и я буду знать, как к тебе относиться
А.Нарышкин
―
Несет ли она «светлое, доброе, вечное» в советском понимании? Нет, конечно. Она никогда не несла «доброе, светлое, вечное» в советском понимании. Она учила детей, людей мыслить, думать - и, кстати, там обсуждались самые разные вопросы. И сейчас в вину нынешнему директору школы ставят его интервью многолетней давности, в котором он где-то упомянул, что во время урока анатомии ему задают вопрос, с какого возраста можно начинать половую жизнь и он отвечает на этот вопрос: с того возраста, когда вы готовы отвечать за последствия. Это позиция, политика и идеология школы, - как-то он так говорит. Ну вот, да, там учат тому, что есть разные точки зрения. Есть ответственность за свои поступки. Это, в принципе, вопрос, мне кажется, прежде всего, к родителям.
М.Ганапольский
―
Нет, я о другом чуть-чуть. Давай на этом закончим. Потому что мне все-таки непонятно. Ничего не изменится, поскольку очень хорошая школа и все там будут продолжать учиться, и учителя будут реально, - те, кто знали и не говорили, - они будут заходить, это будут какие-то образцовые классы, и все в эту школу будут стараться попасть. И при этом все будут знать, что это были те учителя, которые…
А.Нарышкин
―
Они не то, чтобы покрывали – просто они не сообщали.
А.Позняков
―
Не раздували.
А.Нарышкин
―
Не тиражировали.
А.Позняков
―
Не уточняли.
М.Ганапольский
―
То есть, так можно?
А.Позняков
―
Ради хорошего образования.
А.Нарышкин
―
Сейчас, по-моему, то ли проверка идет, то ли даже уголовное дело есть. Хотя заявлений, по-моему, ни от кого не было - от пострадавших. Было сообщение, что следствие начинает проверку по всей этой истории, изучает публикации. Тут можно было бы, конечно, сказать, что суд должен разобраться в этой ситуации, найти виновных, а потом, может быть будут какие-то решения со стороны департамента образования или министерства образования. Но возможно, здесь хорошее решение только одно: какой бы замечательной ни была эта школа, какой бы уровень преподавателей там ни был, наверное, сейчас, когда ситуация отстоится, будут приняты какие-то решения процессуальные в отношении этих людей, которые замешаны в этой истории. И думаю, школу надо закрывать.Вспомните историю с отделом полиции «Дальний» в Казани, где насиловали задержанных и потом они умирали.
А.Позняков
―
Но это же не изнасилование.
А.Нарышкин
―
Не изнасилование. Но эта история та же, потому что тот же шлейф: невозможно оставлять такой отдел полиции «Дальний», про который все знают: в отделе полиции «Дальний» тебе вставляют в задний проход бутылку шампанского. И по какому бы ты туда вопросу ни приходил, по какому вопросу бы ты туда ни обращался, ты садишься в тот кабинет, где человека убили. Тут то же самое: как после этого скандала можно приводить своего ребенка в 1класс, зная, что в пятом классе он попадет ку людям, которые знают, что возможно, среди них был педофил, а они ничего не говорили – как это можно делать? Все, репутация школы на нуле: было, не было, - неважно. Они не могут дальше работать. Пожалуйста, если угодно, пусть следствие допросит этих людей, потаскает их по судам, что угодно с ними делайте. Но по мне – лучше их расформировать. Пусть они разойдутся со своими знаниями, своими компетенциями по другим учебным учреждениям. Эта школа №57, пусть ее не будет. Пусть будет ее название – знаете, как у нас образовательные учреждения называют? «Гармония», «Солнышко» - пожалуйста, прикрепите ярлык, но пусть этого номера не будет. То же самое отдел полиции «Дальний», само отделение сохранилось, но просто не носит это название. И нет проблем.
А.Позняков
―
Мне кажется, что в прежнем составе школу №57 по-прежнему будут ломиться люди в большом количестве. Будет фантастический конкурс, будет очень строгий, жесткий, сложный отбор. Потому что люди все равно захотят туда прийти. Потому что как только ты им будешь рассказывать о том, что там педофилия или не педофилия, тебя будут спрашивать: 16 лет им исполнилось? Если исполнилось, значит, уже не педофилия. И будут ссылаться на букву закона, как у нас сейчас ссылаются слушатели в СМС. Хотя речь идет об отношениях между учителем и учеником, есть все-таки какие-то табу.С другой стороны будут говорить, что сами девочки наверняка - если это действительно было, - сами девочки наверняка хотели этого, были влюблены - ну, с кем не бывает? Любовь, романтика, отношения, - черт его знает, что там происходит. И ради этого, из-за одной такой проблемы, серьёзной проблемы, лишать своего ребенка шанса на лучшее будущее? – конечно, многие родители зададут себе этот вопрос, но думаю, многие ответят на этот вопрос в пользу 57 школы, если у них будет возможность отдать туда ребенка.
А.Нарышкин
―
А ещё я себя ставлю на место родителя, у которого. Например, ребенок учится в этой школе, может быть в старших классах. Ребенок учился хорошо и я, например, доподлинно знаю, что никаких даже косых взглядов со стороны учителя не было. Я просо думаю – вот я сейчас оказался в такой ситуации – у меня ребенок учится, что мне делать? Мое желание было бы, наверное, одно: чтобы все заткнулись, все забыли про эту школу. Дайте доучиться детям. Как дальше детям учиться в этой школе, про которую все знают, что там был или не был педофил. Вот как? Они пишут у себя в соцсетях: я учусь в 57 школе. Ага, если там до сих пор ты учишься, значит, тебя там до сих пор… учитель такой-то в одно место? Как учиться, что делать?
М.Ганапольский: Ничего не изменится, и при этом все будут знать, что это были те учителя, которые…
М.Ганапольский
―
Во время нашего разговора как изменилось голосование?
А.Нарышкин
―
Никак не изменилось, потому что мы его уже тогда остановили.
М.Ганапольский
―
50 на 50?
А.Нарышкин
―
Да.
А.Позняков
―
57 на 43.
М.Ганапольский
―
В какую сторону?
А.Позняков: 57%
―
надо разогнать. 43% - сохранить.
М.Ганапольский
―
Ну, хотя бы так. Знаете, как говорят – нужен хотя бы один праведник.
А.Нарышкин
―
А ваше предложение - закрыть, разогнать? Что?
М.Ганапольский
―
Не знаю.
А.Нарышкин
―
Хотя я вам предложил такие два варианта…
М.Ганапольский
―
Да, «убить или расстрелять». Там, наверное, должна быть сделана аккуратная санация. Поясню, в чем проблема очень коротко. Если там не будет сделана санация, достаточно убедительная для родителей школьников, то получится, что просто в этой школе убрали того, кто занимался этим делом, но остальные как бы остались. И в этой школе сеют «доброе и вечное». Вот этот контрапункт он, понимаешь, - ну, не сможет школа работать так, как она работала. Потому что эти люди, которые там работали и знали, должны будут все время оправдываться, всю свою жизнь. Их будут спрашивать: вы же знали, а что не сказали? То есть, тут есть какая-то проблема. Я болею за эту школу, хочу, чтобы эта школа нормально воспитывала, как принято говорить «молодое подрастающее поколение». Но для того, чтобы это было нормально, там надо одних отделить от других как-то. Вот такая моя точка зрения. Не просто расформировать - я против расформирования. Подняли же там скандал некоторые учителя? Подняли. Это гражданская позиция и она ценна. А вот другие как бы... мне кажется, в этом деле надо разобраться. Поехали дальше. «Герой недели».
А.Позняков
―
Героем недели. Уж не знаю, со знаком плюс или минус, мы решили седлать видеоблогера, имя которого я узнал на этой неделе и многие о нем узнали на этой неделе – Руслан Соколовский. Он известен видеозаписями достаточно популярными в соцсетях с критикой церкви, с бранной лексикой в адрес священнослужителей, в адрес неистово верующих, истово верующих. Был такой эпизод: он как-то увидел на «России 24» репортаж о том, что за игру в «Покемон Гоу» в Церкви могут завести уголовное дело за оскорбление чувств верующих и реально посадить на срок до трех лет. И он выступил с таким вопросом: кого может оскорбить то, что ты походил со смартфоном в церкви, какого за это могут посадить? Для меня это реально странно, - говорит Руслан и тут же говорит: давайте попробуем. И он приходит со смартфоном, ловит покемонов в церкви, делает видео и это привлекает внимание журналистов портала «Ура.ру», один из которых пишет некое сообщение, как он уверяет теперь, это был не донос – в полиции. И просит дать оценку тем видеозаписям, которые опубликованы у блогера. Оканчивается все тем, что блогера задерживают, а потом арестовывают. Уголовное дело заведено по двум статьям: о разжигании ненависти и о публичных действиях, которые выражают неуважение к обществу и совершен ы целью оскорбления религиозных чувств - до 2 или 3 лет лишения свободы.
А.Нарышкин
―
Непосредственно эта история с ловлей покемонов, это лишь маленький эпизод. По-моему, там три преступных эпизода всего вменяют этому человеку. Просто на это тоже надо обратить внимание – не просто ловец покемонов. При том, что я считаю, что абсолютный дебилизм происходит в Екатеринбурге с этим процессом, - все-таки надо понимать, что Руслан Соколовский сильно критикует РПЦ, долго критикует РПЦ. Я посмотрел специально его ролики: он жестко критикует РПЦ. Есть Невзоров, который тонко и иронично критикует РПЦ – вы можете включить в среду «Дневной разворот», и послушать его стебы про «поповедение» - это смешно и иронично. У Соколовского получается жёстко, грубо, с матом.
А.Позняков
―
Он называет верующих последними словами.
А.Нарышкин
―
И мне это абсолютно не смешно. Мне это не созвучно. Я могу по-разному относиться к церкви, кто угодно может по-разному относиться к церкви, - это не мой формат. О, как он говорит, то, что он произносит – неправильно. Он просто говорит про Бога определенные слова, говорит, что православные не должны размножатся. Мне это неприятно, я это просто не смотрю М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Секундочку. Заметьте, Соколовского за это никто не задерживал - за то, что он написал в своем блоге. Никто не предъявлял ему никаких претензий и обвинений.
А.Позняков
―
Но последней каплей стал покемон.
М.Ганапольский
―
Последней каплей стала покемонная история. А этот чудесный журналист, который донос написал, он как себя чувствует – хорошо?
А.Позняков
―
Он говорит, что хорошо себя чувствует, что не считает себя ни в чем виноватым. Но сейчас, глядя на последствия, наверное, он не стал бы писать тот абзац с просьбой дать правовую оценку действиям. Но вообще, по его мнению, журналист имеет право обратиться с вопросом к компетентным органам, как они расценивают, что происходит – это нормально? Это работа журналиста такая, - считает он.
М.Ганапольский
―
Да, хорошо. Ну, вот. Давайте зададим вопрос. Только по поводу Соколовского.
М.Ганапольский: Если не будет санации, то, в этой школе убрали того, кто занимался этим делом, а остальные остались
А.Нарышкин
―
Конечно. Надо ли защищать блогера Соколовского? Да, он имеет право ловить покемонов и критиковать церковь - 660-06-64, нет, не надо его защищать, потому что он оскорбляет чувства верующих - 660-06-65. И у нас есть сегодня Евгений Киселев – предлагаю, пока идет голосование, его послушать. Евгений Алексеевич сказал, что на этой неделе его много историй возмутили, поэтому на все это его взгляд из Киева.
Е.Киселев
―
Российская юстиция при смерти? Правосудия в России больше нет? Именно такие вопросы возникают у меня, когда я гляжу из моего киевского далека на форменный беспредел, творящийся едва ли не каждый день в российских судах и правоохранительных — если можно их так еще называть — органах.Откровенно говоря, у меня такое ощущение, что у множества людей, живущих в России, то ли, как говорится, совсем глаз «замылился», то ли чувства окончательно притупились – так вяло они реагируют на все это. А я гляжу и других слов не нахожу: подлость, гадость, мерзость, идиотизм, надругательство над здравым смыслом, глумление над элементарными представлениями о добре и зле. Дикость, бред, позорище. Как можно было отправить на два месяца за решетку Руслана Соколовского, юношу из Екатеринбурга, который ловил покемонов в церкви?! Посмеяться и забыть. Ну, пожурить маленько за поступок, который раньше большинству нормальных людей показался бы, самое большее, проявлением дурного воспитания или недостатка чувства меры – и то можно поспорить.
Однако Руслана арестовали по обвинению в «возбуждении ненависти либо вражды, а равно унижении человеческого достоинства», и также в «нарушении права на свободу совести и вероисповедания, совершённое в местах, специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний» (именно так называются статьи УК РФ, по которым предъявлено обвинение). Хотя в тот момент, когда Соколовский с помощью своего смартфона вел охоту на виртуальных мультяшных персонажей, охоту, которой этим летом заболел весь мир, никто из присутствовавших в храме явно не ощущал себя ни униженным, ни оскорбленным.
Это ясно видно на том самом видео, которое Соколовский выложил в интернете. Видно, что он ходит по церкви, уткнувшись в свой гаджет, и окружающие не обращают на него никакого внимания. Видно, что в момент съемки в храме не происходило никаких церемоний, обрядов или богослужений. Суду также не было предъявлено ни одного униженного или оскорбленного свидетеля обвинения. Да и нужны ли они, когда вынесение судами решений о мере пресечения давно превратилось в формальность в российской судебной практике? Какой меры потребует следствие – такое ему суд и предоставит.
Впрочем, совершенно понятно, почему и за что Руслан Соколовский отправлен за решетку. Охота на покемонов в храме – только предлог. Соколовский – популярный видеоблогер. У него 270 с лишним тысяч подписчиков. Руслан не скрывает, что он атеист, критикует церковь и протестует против усиления клерикализма в российской политической и общественной жизни. Это – противозаконно?
Мне всегда казалось, что Конституция России гарантирует всем гражданам право не только на свободу вероисповедания, но и право не исповедовать никакой религии, право на свободу совести – в том числе право, в купе с правом на свободу слова, быть открытым атеистом и публично отстаивать атеистические убеждения, критиковать деятельность церкви как общественного института. Разве нет? Получается, что Соколовского преследуют как гражданского активиста и политического публициста.
Идем дальше: как может у нормального человека подняться рука на бесланских матерей в день поминовения своих детей, погибших при штурме школы — какие бы лозунги они ни писали у себя на футболках?! Каким моральным уродом нужно быть?! И что им было писать: «Спасибо, Владимир Владимирович, за счастливое детство наших мальчиков и девочек»? Или: «Да здравствует Путин – спаситель Беслана»? И как может уполномоченный по правам человека Москалькова, женщина, в конце концов, пусть и генерал милиции (или полиции?), рассуждать, что, оказывается, «поступок бесланских матерей — неправильный с точки зрения морали, нравственности», и укорять их за «недозволенные действия в отношении главы государства»?! Так что же, получается, критика в отношении президента Путина у нас не дозволена? Это — как? Запрещена законом? Ау, товарищ генерал, вы это серьезно? Впрочем, от товарища генерала другого не ждали…
И еще один эпизод из будней российского, с позволения сказать, правосудия, который произвел на меня тяжкое впечатление. Верховный суд России – заметьте, не районный суд в Екатеринбурге или районный суд в Беслане, а высшая судебная инстанция страны – принял на этой неделе беспрецедентное решение. Он отклонил апелляцию Дениса Лузгина из Перми, скромного пользователя сети «ВКонтакте», приговоренного в июне к нешуточному штрафу в 200 тысяч рублей за – ни много ни мало — оправдание нацизма.
«Оправдание» заключалось в том, что Лузгин на своей странице процитировал статью, в которой, в общем-то, говорилось об очевидном историческом обстоятельстве: в 1939 году «коммунисты и Германия совместно напали на Польшу, развязав Вторую мировую войну, то есть коммунизм и нацизм честно сотрудничали».
Тщетно защита Лузгина во главе с патриархом российской адвокатуры Генри Резником доказывала, что признавать соучастие Сталина в захвате и разделе Польши Гитлером в сентябре 1939 никоим образом не значит оправдывать нацизм. Тщетно они демонстрировали суду выдержки из давно уже вошедших в педагогический оборот школьных учебников и детских энциклопедий, где рассказывается о секретном приложении к пакту Молотова—Риббентропа, о совместном нацистско-советском параде в Бресте в 1939 году и других общеизвестных фактах сотрудничества гитлеровской Германии и сталинского Советского Союза накануне и в первый период второй мировой войны. Верховный суд все это проигнорировал.
Тут уже слов нет, напрашиваются только непечатные выражения, вариации на тему «маленького пушного зверька». Это называется: приехали. Начинается пересмотр – в судебном порядке! — правды об истории страны, с таким трудом отвоеванной в годы горбачевской перестройки и ельцинских реформ. И дело тут, в конечном итоге, не в истории.
Трудно не вспомнить, что после войны новый виток сталинских репрессий начался с вещей, казалось бы, далеких от политики — высочайших разносов ленинградских литературных журналов, Ахматовой и Зощенко, «неправильных» фильмов и опер, «антипатриотически настроенных театральных критиков», «вейсманистов-морганистов» в генетике и прочих «безродных космополитов». Надо ли напоминать, чем все это обернулось потом? И чем все это могло закончиться, если бы «эффективный менеджер», в ранг которого нынче возвели генералиссимуса, не отдал бы концы? История повторяется? Боюсь, это только начало. Дальше будет только хуже. Поверьте. Издалека, со стороны, видней.
А.Нарышкин
―
Это Евгений Киселев в программе «Итоги недели» без Евгения Еиселева. Мне больше всего понравилось то, что он сказал в начале: наш замыленный взгляд. Итоги голосования по этой теме из Екатеринбурга: 77% слушателей считают, что блогер Руслан Соколовский, тот самый ловец покемонов, нуждается в защите, потому что он может ловить покемонов и критиковать церковь. Но 23%, видимо, оскорбленных верующих нашлись -23% слушателей говорят, что не надо его защищать, потому что он оскорбил чувства верующих.
М.Ганапольский
―
А может, это не верующие. Ты удивишься, но я уверен, что скоро из него будут делать правозащитника, и будут петиции.
А.Нарышкин
―
Мадонна поддержит.
М.Ганапольский
―
Да. Вначале передачи я уточнял – он знал, что будет? Это как Павленский? Он понимал, это у его такая… знаете, многие, которые пишут о Павленском - вы помните, этот тот, который себе рот зашивает, который поджигает двери ГБ, и так далее. Многие утверждают, что это для него все в совокупности перформанс, и его сидение. То есть, для нас это может быть странно, когда ты на суде. Но для него этот суд – это часть его перформанса.
А.Нарышкин
―
Да.
М.Ганапольский
―
Это странная точка зрения, но так говорят про Павленского. Тут, если мы говорим о Соколовском, которого я не знаю, к которому отношусь с уважением. Но если это для него перформанс как для Павленского, то тогда нет смысла его защищать, потому что это его такое художественное творчество. Вот он - это кайф для него, - вот сначала он ругал церковь, теперь зашел, его арестовали, и так далее.
М.Ганапольский: Я болею за эту школу, хочу, чтобы она нормально воспитывала «молодое подрастающее поколение»
А.Нарышкин
―
Но смотрите…
М.Ганапольский
―
Подожди. Если это для него не перформанс, как для Павленского, то тогда я задаю вопрос – он решил испытать на крепость?
А.Нарышкин
―
Он решил испытать эту систему на крепость, Конечно, вся эта история, независимо от приговора, добавит ему популярности, но после того, как уже стали известны эти истории с преследованием, претензии, угрозы от местной полиции, что его задержат. Я видел ролик, в котором он долго объяснял, что никого не хотел обижать, что это он все просто испытывал. Он не ожидал такой реакции.
А.Позняков
―
Речь не о нем. Защитить не ради него самого, а защитить ради того, чтобы в будущем это не считалось нормальным.
А.Нарышкин
―
Время.
М.Ганапольский
―
Все, закончили. Нарышкин, Позняков, Ганапольский. Да, я подтвержу только то, что сказал Киселев – дальше будет только хуже. До свидания.