Ганапольское. Итоги без Евгения Киселева - 2015-02-15
А.Соломин
―
Очень плохой «Правый сектор», чья деятельность запрещена теперь в России, вроде бы обещал не подчиняться Минским соглашениям, и как будто бы даже пошел в наступление - сообщения об очень плохом «Правом секторе», чья деятельность запрещена в России, повисела на сайте Нацгвардии и тут же пропала – будто очень плохого «Правого сектора», запрещённого в России, там никогда и не было. Говорят, взломали сайт, а запрещенный в России крайне плохой «Правый сектор», как и другие батальоны, отряды, подразделения, запрещенные в России и нет, прекратили огонь. Вроде бы, худо-бедно, наступает мир.Я не сошел с ума, это «Роскомнадзор» выпустил распоряжение, обязывающее меня рассказывать о том, что «Правый сектор» очень плохой, что он запрещен в России. Кстати, на сайте «Роскомнадзора» тоже отредактировали фразу про необходимость указания негативной оценки при произнесении названия этой очень плохой организации, которая в России запрещена – наверное, тоже хакеры.
Но я, как вы видите, продолжаю ее называть «очень плохой», даже если от этого теряется всякий смысл моих слов. Потому что завтра на сайте «Роскомнадзора» опять что-нибудь поменяется, и очень плохим буду я, а также запрещенным на территории России. Все меняется – такое происходит сплошь да рядом.
Вот люди, которые, казалось, считают очень плохими на телевидении, например, Алексей Венедиктов, например, участвует уже во втором федеральном шоу подряд. И я не пойму, что происходит в нашей стране – наверное, меняются тренды. Почему его пустили, с одной стороны, почему он пошел – с другой. Эти вопросы мы обязательно зададим ему, в течение передачи «Ганапольское, итоги без Евгения Киселева», потому что Матвея Ганапольского сегодня снами нет, его заменяет Алексей Венедиктов.
А.Венедиктов
―
Его не пускают в Польшу, - будете смеяться. Он сидит в аэропорту Варшавы и его не пускают в Польшу.
А.Нарышкин
―
А что он сделал?
А.Венедиктов
―
Видимо, он принадлежит к плохому «Правому сектору». Запрещённому в России.
А.Нарышкин
―
Наверняка.
А.Соломин
―
А еще в студии Алексей Нарышкин и Алексей Соломин.
А.Нарышкин
―
Плохие тоже, - скажи не всякий случай.
А.Соломин
―
Надеемся, что это единственные изменения, которые нас затронули. Мы проведем этот час с Венедиктовым.
А.Нарышкин
―
К сожалению, слушатели не видели, как на тебя Венедиктов смотрел, когда ты с первым словом выступал – был строгий взгляд. Сейчас уже лучше. Начнем программу?
А.Соломин
―
Начнем. Еще одно неожиданное решение – мы сегодня решили начать с реплики Евгения Киселева, потому что она коррелируется с одной из главных тем этой недели - Минские соглашения. Вы знаете, что лидеры «Нормандской четверки» собрались в Минске, где заседали 16 с половиной часов, приняли решения, и вы наверняка знаете эти решения, мы их в течение недели обсуждали. И я сразу запущу голосование. Вы слушали множество комментариев по этому поводу, но вас не спрашивали, как вы к ним отнеслись. Простой вопрос – вы приветствуете Минские соглашения? - 660-06-64, если не приветствуете - 660—06-65.
А.Нарышкин
―
Вы приветствуете Минские соглашения, Алексей Венедиктов?
А.Венедиктов
―
Я к ним равнодушен.
А.Нарышкин
―
У вас сколько возможностей было ответить на этот вопрос?
А.Венедиктов
―
Я просто считаю, что их невозможно выполнить, и в связи с тем, что их невозможно выполнить, с одной стороны, это большая обманка, с другой стороны, если хотя бы прекратили взаимные обстрелы, это уже большой плюс. Но политические это обманка большая. Потому что миссия невыполнима. Выполнить невозможно.
А.Соломин
―
А что такое выполнение миссии?
А.Венедиктов
―
Там написано все. Невозможно выполнить пункты Минского соглашения, ни один пункт выполнить невозможно.
А.Нарышкин
―
Если бы под этими соглашениями стояла бы подпись Путина?
А.Венедиктов
―
Невозможно выполнить ни с подписью Путина, ни с подписью Обамы. Их невозможно выполнить.
А.Нарышкин
―
Если Путин подписался, значит, пообещал.
А.Венедиктов
―
Их невозможно выполнить. Они так написаны, что их невозможно выполнить, потому что они очень широко написаны, и каждая сторона может их трактовать, выполнение или, вернее, невыполнение каждого пункта очень широко. Поэтому их нет.
А.Нарышкин
―
А кто так криво пишет?
А.Венедиктов
―
Политики, дипломаты.
А.Соломин
―
Так это специально написано?
А.Венедиктов
―
Думаю, что эти Минские соглашения были написаны экспертной группой, Контактной группой, их экспертами, где каждая сторона оставляла для себя возможность трактовки. Это же компромисс.
А.Соломин
―
Но каждая из сторон, которая будет нарушать эти соглашения…
А.Венедиктов
―
Вопрос трактовки. Там нет строгости. Там невозможно нарушить или не нарушить. Потому что одна сторона трактует, и другая. История с Дебальцевским котлом, так называемая, там линия разграничения где? Как котла, или не как котла? Вот и все. Украинская сторона считает, что там выемка, выступ, а сторона ополченцев, сепаратистов считает, что там закрыто, значит, граница должна уйти дальше. Все. И это уже после Минских соглашений. То есть, даже границу отвода тяжелых вооружений определить невозможно.Или, например, попытка прорыва из Дебальцевского, или выход из Дебальцевского котла может трактоваться как нарушение соглашений. Причем, люди, окруженные, начнут стрелять.
А.Соломин
―
Получается, что это победа ястребов?
А.Венедиктов
―
Это победа ястребов, конечно.
А.Соломин
―
Это то, чего ждут ястребы - минские соглашения провалились, поэтому давайте нам оружие.
А.Венедиктов
―
Ястребы есть со всех сторон. Ястребы есть в американском Конгрессе, которые не участвовал, или, вернее, не явно участвовал в выработке этих соглашений, ястребы есть в Бундестаге, есть, естественно, в России, у Порошенко, у сепаратистов – партия войны в каждой стороне.
А.Нарышкин
―
А если бы кто-то участвовал от Белого дома американского?
А.Венедиктов
―
Американцы специально не участвуют в этом формате.
А.Нарышкин
―
А может, получился бы более четкий и продвинутый документ?
А.Венедиктов
―
Этот документ – консенсус. Этот документ должны были все подписать. И любое несогласие означало неподпись этого документа – вот и вся история. Американцы там участвуют через ОБСЕ. Ведь подписали не Франция и Англия, а подписал посол ОБСЕ - это 34 страны, включая США и Росси. В данном случае Тельявини, которая подписала. Она представляет США, Россию, Белоруссию, Албанию и Люксембург.
А.Нарышкин
―
Если подвести итог - Минские соглашения и встреча – это все туфта, это ни о чем?
А.Венедиктов
―
Минские соглашения как бумага – это Филькина грамота, как говорит Латынина – в том смысле, что ее невозможно выполнить. А встречи и переговоры там были не по этой бумаге. Эта бумага в таком виде существовала уже – я был в Мюнхене, значит, это было 6 числа. 6 числа основные параметры этой бумаги уже были готовы. То есть, 16 часов они обсуждали что-то другое – чтобы вы понимали.
А.Нарышкин
―
Что? Ваши догадки?
А.Венедиктов
―
Что они обсуждали новое мироустройство.
А.Нарышкин
―
И?
А.Венедиктов
―
И не договорились.
А.Нарышкин
―
Без США, или как?
А.Венедиктов
―
Естественно, что г-жа Меркель согласовывала свою позицию в Минск с США. Она была, кстати, с визитом в Вашингтоне. Не надо представлять себе ее дурочкой или Обаму дурачком - так не бывает. Естественно, за спиной Меркель стоит дядя с дубиной, то есть, с оружием, летальным оружием, который может начать поставки на Украину вчера. Просто указом президента США. Он все время говорил – мы не участвуем, но если, то тогда, - вот что говорит Обама и члены его администрации.Поэтому, с моей точки зрения, Минские соглашения, - любая история имеет свои плюсы и минусы. Плюсы – это остановка перестрелки и сокращение гибели людей, что очень важно. Но с точки зрения, как политической, так и военной, это обман. Мы ждем новую эскалацию. И мне лично понятно, каким образом эта эскалация будет проходить.
А.Нарышкин
―
Каким образом? Мне непонятно.
А.Венедиктов
―
Понятно, что сохранения огня, скорее всего, не будет. Произойдет несколько несчастных случаев типа обстрела Мариуполя или обстрела Донецка.
А.Нарышкин
―
Я уж подумал, что будет «Боинг» №2.
А.Венедиктов
―
А это я имел в виду Школьный автобус, детский садик, - неважно. После чего американцы реально принимают решение о поставке оружия, потому что вчера Комитет по вооружениям, республиканцы и демократы уже внесли поправку в бюджет США, по продаже оружия на это. Уже внесли, есть законодательный акт. После чего они поставляют танковое оружие, скорее всего нам остается только поставлять авиацию, - после того, как они поставляют противотанковое оружие. Поставка авиации означает следующую ступень эскалации. Но это эскалация.
А.Нарышкин
―
А поставки будут такие же, а-ля «Военторг»?
А.Венедиктов
―
Нет, мы им самолеты не можем поставлять а-ля «Военторг», Но мы будем прикрывать, мы будем защищать Донецк, Луганск, гражданское население, борясь за небо. Значит, с земли мы поднимаемся на эскалацию в небо. Я вам сейчас самый плохой сценарий рассказал: после того, как возникают самолеты, возникают поставки Украине ПВО. После чего дальше все понятно.
А.Соломин
―
Многих людей сейчас заботит, как эти замечательные лидеры встречаются, пожимают друг другу руки, улыбаются, и все на миг забывают о том, что, сколько людей уже погибли. И кто-то должен быть, кто в этом виноват, кто заварил всю эту кашу. И как раз Ганапольский до хрипоты спорил об этом с Евгением Киселёвым.
А.Венедиктов
―
Про кашу?
А.Соломин
―
Про то, кто заварил эту кашу. У вас есть ответ?
А.Венедиктов
―
Нет. То есть, у меня есть ответ, но знаете, нет черно-белого – там сложилось очень много разных входов. Но совершенно очевидно, что ошибки украинского, вновь пришедшего к власти руководства в феврале-марте, ошибки, которые поставили на уши русскоязычное население Донбасса, и с другой стороны, ошибки нашего правительства, российского, которое решило поддержать мятеж на Донбассе с помощью средств, денег, Людей, - не регулярных частей, а людей, разрешивши отправить туда людей, которых мы назовем здесь «отпускниками» - я считаю, это ошибка российской власти. Эти ошибки привели к тому, что этот конфликт перерос в вооруженный полномасштабный конфликт, где погибло уже больше 5,5 тысяч официально, а на самом деле больше, конечно.
А.Соломин
―
Послушаем Евгения Киселева, у которого ответы есть.
Е.Киселев
―
В минувший четверг, в день, когда были подписаны Минские соглашения, мы с Матвеем Ганапольским поспорили прилюдно в эфире киевского радио «Вести» - кто главный виновник происходящего в Украине, Янукович или Путин. Я, не задумываясь, сказал «Путин», Ганапольский же горячо заспорил - Янукович. Если бы Янукович не отказался подписать в ноябре 2013 г в Вильнюсе соглашение об ассоциации Украины с ЕС, если бы не отдал на следующий день приказ разогнать студенческую демонстрацию протеста в центре Киева, что обернулось пролитием крови и привело уже к широкомасштабным уличным протестам, если бы не попытался еще несколько раз разогнать Майдан, что, в конце концов, закончилось настоящим кровавым побоищем с десятками убитых и раненых, если бы не струсил и не сбежал, в конце концов, То и не было бы всего остального.Но, во-первых, история, как известно, не имеет сослагательного наклонения. Во-вторых, ничто не заставляло Путина после бегства Януковича и победы революции в Киеве, принять случившиеся перемены в Киеве, как бы они ни были неприятным ему, как свершившийся факт – то есть, поступить так, как это обычно делается в политике, если следовать нормам международного права, писаным и неписаным законам, по которым мир живет после Второй мировой войны. Которые пусть не всегда и не во всем, но все же соблюдаются, - ну, изменилась власть в соседней стране. Придется с этим смириться.
И уж точно ничто не заставляло Путина аннексировать Крым и разжигать, прямым или косвенным вмешательством, войну на востоке Украины. Если бы он к ому не готовился загодя, если бы не был, судя по всему, одержим идеей сохранить Украину в орбите имперского влияния России любой ценой.
На Януковиче множество грехов: он пытался построить авторитарный режим, но не сумел, не смог ни раздавить оппозицию, ни задушить независимые СМИ, ни приструнить олигархов, не научиться полностью плевать на мнение Запада, как делает Путин. Януковича сгубила трусость, нерешительность, жадность, неумение прислушаться к мнению немногих дельных советников, от которых он отдалился. Но Путин во всем случившемся, все же, на мой взгляд, виноват во сто крат больше.
Но ко всему, что я сказал, добавлю, что пришло мне в голову в последний момент. Есть еще третий виновник – это Запад. Запад, который оказался слаб и нерешителен, который оказался неспособен понять, что в Украине он столкнулся не с региональным кризисом, а с конфликтом двух систем ценностей, двух цивилизаций: умирающей советской и либерально-демократической-западной. Запад, который не сумел противостоять вызовам, которые бросила и продолжает ему бросать Путинская Россом. И минские соглашения лишнее тому подтверждение.
А.Нарышкин
―
То есть, виноват либо Путин, либо Янукович, либо Запад. А вы возмущались.
А.Венедиктов
―
Я считаю, что снимать виновность и ответственность нового украинского руководства, которое не смогло в феврале – да, новое, молодое, неумелое, в январе и феврале отмикшировать ситуацию, уменьшить риск конфликта. Слушайте, я все это говорил в январе на телевидении, когда скандал был.
А.Соломин
―
Тогда телеведущие уходили.
А.Венедиктов
―
Я говорил, что элементы гражданской войны – если вы будете так себя вести. Я все не предсказал, а сказал, как могло быть - как историк. Вот оно все случилось. И все ошибки, некоторые могло сделать украинское руководство в феврале-марте-апреле, Оно сделало.
А.Нарышкин
―
Вот если бы Турчинов смотрел эфир на Громадском ТВ.
А.Венедиктов
―
Он смотрел. Но они же несогласные. Они же играют со своим электоратом. Смотрите, опрос: 72% украинцев сейчас считают Россию враждебной страной. По всей стране, включая Донбасс.
А.Нарышкин
―
Но виноват, наверное, не Порошенко.
А.Венедиктов
―
Почему? Они ориентируются на свой электорат.
А.Нарышкин
―
Дровишек подбрасывают?
А.Венедиктов
―
Подбрасывают. Ведут себя так же, как российские.
А.Соломин
―
60% наших слушателей приветствуют Минские соглашения, и 40% не приветствуют.
А.Венедиктов
―
Вопрос, если вы знаете, где засада и где обман, то можно приветствовать тот позитив, который…
А.Соломин
―
Хотя бы временный.
А.Венедиктов
―
Хотя бы приостановление, и возможность говорить. Я вообще очень пессимистично и скептично смотрю на эти Минские соглашения. Именно потому, - пусть они будут, это важно, что люди разговаривали, но нельзя ждать, что война остановится. Война уже идет
А.Соломин
―
В сетевизоре расклад другой: приветствуют 74%, против - 26%.
А.Венедиктов
―
Любые мирные соглашения надо приветствовать. Я здесь с большинством, как всегда.
А.Нарышкин
―
Что тогда нам сделать надо?
А.Венедиктов
―
«Нам» - кому?:
А.Нарышкин
―
Всему миру, чтобы конфликт на Украине прекратился, кровь больше не лилась.
А.Соломин
―
Что делать? – не лить кровь.
А.Венедиктов
―
Во-первых, нужна Женева-4, когда в этот процесс, в обсуждение включаются страны, которые могут решить вопрос. Понятно, что обсуждать без американцев невозможно. Американцы там присутствуют, у них там интересы, безусловно, - об этом и Путин говорит, - не будем спорить с президентом. Как вы, говоря о том, что американцы там присутствуют, а Порошенко американская марионетка, пытаетесь решить вопрос с марионеткой, а не с хозяином? Ну, если Порошенко марионетка – давайте поверим нашим политологам. Так что вы с хозяином не разговариваете, где американцы, где переговорные позиции, где Женевскй формат, - не «нормандский, а «женевский»? Ну, какой Олланд переговорщик? Олланд решал внутреннюю французскую позицию.
А.Нарышкин
―
А зачем вообще Олланда брали?
А.Венедиктов
―
Олланд решал свою позицию – ему нужно переиграть Саркози сейчас, - не буду вдаваться. Саркози поддержал волеизъявление Крыма, а ему нужно сыграть в другое, ему нужно готовиться к выборам. Вот и вся история. Поэтому, к сожалению, формат неправильный, с моей точки зрения, а значит, неэффективный.
А.Соломин
―
И переходим к другой рубрике - «Событие недели», она сегодня у нас необычная. Верховный суд на этой неделе отказал Мордовским мусульманам, группе из 7 человек, - это родители детей, которым запретили в приходить в школы в религиозных платках, в хиджабах. Они пытались настаивать на том, что это нарушение Конституции и мордовское правительство, которое выпустило постановление, запрещающее детям приходить в школу в любых головных уборов. Не могло водить подобные ограничения, потому что только федеральный закон может ограничивать нормы Конституции.Это событие мы сделали центральным. Во-первых, прямой вопрос – стоит детям разрешать в школу ходить в платках?
А.Венедиктов
―
В платках, или в религиозных?
А.Соломин
―
В религиозной одежде.
А.Венедиктов
―
У меня по этому простая вещь: нельзя детей делить по религиозным квартирам. В светских государственных школах, муниципальных, безусловно, надо делать так, чтобы дети сплачивались, а не разрывались по национальному или религиозному признаку. То же самое относится к преподаванию религии в школе. Поэтому я, как гражданин, являюсь противником того, чтобы дети, Девочки, ходили в религиозных платках.При этом можно разрешить компромисс – можно разрешить ходить в светских платках. Если вопрос в том, что надо прятать волосы – если в этом вопрос, - надо не разрешать ходить в религиозной одежде.
А.Соломин
―
А это что такое, одежда, которая содержит религиозные символы?
А.Венедиктов
―
Конечно. Не демонстрировать символов, потому что это разделяет детей. Не демонстрировать их.
А.Нарышкин
―
То есть, ваш подход такой – носите крестики под рубашкой.
А.Венедиктов
―
Конечно, не надо носить большие кресты на пузе. Потому что это разделяет детей. Я как школьный учитель могу сказать, что главное, чтобы в классе дети были перемешаны. Им дома расскажут, какие они особенные и отдельные. Нельзя делиться на команды и бить морды – а так будет.История возникновения светской государственной школы в 19 веке, 20-м, - она такая: детей нельзя делить, раз они в одном классе, водной команде. Это просто неправильно философски. Но если дети религиозны и если есть некие ограничения – пусть девочки закрывают волосы, но нельзя закрывать лицо и нельзя закрывать религиозно – такая история, на мой взгляд
А.Соломин
―
Если школа в национальной республике, водном классе учатся дети одной национальности и другой национальности.
А.Венедиктов
―
Национальность здесь вообще ни при чем. Мы говорим о религиозности.
А.Соломин
―
Но они выглядят по-другому, они разные, так фактически получается.
А.Венедиктов
―
Нет. Религиозная одежда – демонстрация. Если есть ограничения религиозные по сокрытию волос, почему не носить светский платок, почему нужно носить именно этот платок?
А.Соломин
―
Мордовское правительство запрещает любой платок.
А.Венедиктов
―
Я же сказал слово «компромисс» - не носить одежду, которая является демонстративным свидетельством принадлежности к определенной религии. Нельзя делить детей, пусть взрослые делятся.
А.Соломин
―
Запущу голосование. Спрашиваю у слушателей – считает ели вы, что детям нужно разрешить приходить в школу в религиозной одежде и демонстрировать религиозные символы? Разрешить - 660-06-64, запретить - 660-06-65
А.Венедиктов
―
Хочу сказать, что частные колы решают эту проблему. Частная школа может определить, что в этой школе можно. Мы сейчас говорим об отношении государства.
А.Нарышкин
―
Мусульман не берем, берем только православных?
А.Венедиктов
―
Наоборот. Администрация частной школы говорит: мы разрешаем в нашей школе носить религиозные одежды.
А.Нарышкин
―
И по вашей логике, дети там будут постоянно драться
А.Венедиктов
―
Нет, просто родители тогда имеют возможность выбора. Школа это всегда родители. Хотят родители, чтобы дети ходили в такую школу – пожалуйста.
А.Нарышкин
―
Если темнокожий мальчик учился в государственной школе, то нужно приходить в класс и выключать свет, и все равны.
А.Венедиктов
―
Ну, аптеки работают.
А.Соломин
―
У нас светское государство, но на линейках 1 сентября у нас присутствуют священники, которые благословляют школьников.
А.Венедиктов
―
Моя позиция поэтому негативная. Еще раз – детей нельзя делить по национальным квартирам и нельзя делить их по религиозным квартирам. Это большая ошибка, это угроза РФ в следующем поколении. Угроза существования РФ.
А.Соломин
―
Прерываемся на новости. Итоги голосования сразу после них.НОВОСТИ
А.Соломин
―
Продолжаем программу. Мы проводили голосование. 10% наших слушателей, которые голосовали по телефону, говорят, что следует разрешить детям посещать школу в религиозной одежде и демонстрировать религиозные символы. 90% - против. В сетевизоре расклад 12на 88%.ю
А.Венедиктов
―
Разумно. Я опять с большинством.
А.Соломин
―
Вот удивительно, человек, которого все называют оппозиционером, занозой в одном месте, «пятой колонной».
А.Нарышкин
―
Сейчас договоришься, аккуратнее.
А.Венедиктов
―
Купи в аптеке и на его долю тоже.
А.Соломин
―
Пришел Венедиктовна эфир и выясняется, что он с большинством.
А.Венедиктов
―
Потому что я умный.
А.Соломин
―
Хитрый это называется.
А.Венедиктов
―
И хитрый, и умный, и внимательный, и наблюдательный.
А.Соломин
―
«Герой недели».
А.Нарышкин
―
«Герой недели» у нас Надежда Савченко, украинская летчица, которая у нас томится в одном из изоляторов Москвы. Голодает она уже почти 70 дней. И что на этой неделе с ней приключилось интересного – во-первых, ей продлили в очередной раз меру пресечения в виде ареста и еще у нее побывала довольно внушительная делегация правозащитников, в том числе, Михаил Федотов из президентского Совета по правам человека, который с ней пообщался и сказал, что Савченко не нужны ни помилования, ни амнистия - она настроена на скорейший суд, который, как она уверена, установит ее невиновность. Она не желает ни помилования, ни амнистии в связи с тем, что потом, приезжая в Россию, не хочет слышать крики, что она убила российских журналистов.
А.Соломин
―
Когда Порошенко выходил из переговорной комнаты, Одним из первых заявлений, которые он сделал, он сказал, что договорился, что Савченко скоро освободят. Потом это опровергли.
А.Венедиктов
―
Нет. Дмитрий Песков подтвердил, что вопрос Порошенко поднимал. Он сказал, что разговор был. Это был отдельный вопрос, и украинский президент поднял этот вопрос.
А.Соломин
―
Но Путин сказал им то, что говорит всегда - это дело российского суда. Почему мы сделали Савченко «героем»? Эта тема на Украине одна из центральных.
А.Венедиктов
―
Не только на Украине. И в Европе. Потому что она член ПАСЕ, то есть, международной организации, куда входят депутаты всех стран Европы, включая и Россию, и они обладают определенным иммунитетом. Это все равно, чтобы Сергея Нарышкина арестовали где-нибудь.
А.Нарышкин
―
Но европейский статус был ей дан уже после ареста.
А.Венедиктов
―
Не имеет значения.
А.Соломин
―
А для России это одна из заноз, которую очень хочется, наверное, вынуть, нужно просто, наверное, соблюсти процедуру. Есть разные варианты - помилование, амнистия, обмен военнопленными. Россия не считает ее военнопленной.
А.Венедиктов
―
Просто изменение меры пресечения – домашний арест в городе Киеве, например.
А.Нарышкин
―
Это все равно, что ее отпустить. А потом что, заочный приговор?
А.Венедиктов
―
Алексей сказал о процедуре – я и говорю о процедуре. Можно ее отпустить под подписку о невыезде здесь, с браслетом, - это тоже можно сделать, если речь идет о процедуре.
А.Нарышкин
―
И что, все успокоятся сразу?
А.Венедиктов
―
Никто не успокоится. Потому что дело, мне кажется, липовое. У меня есть одно соображение, которое я еще не высказывал про Савченко. Правильно ли я понимаю, что наши погибшие коллеги в этот момент не были в каске «Пресса»?
А.Нарышкин
―
Не были, правильно.
А.Венедиктов
―
Так откуда она могла знать? Предположим, она наводила, - предположим. Откуда она могла знать, что она наводит на прессу? Вот и все.
А.Нарышкин
―
Ну, это та же история, что…
А.Венедиктов
―
Нет, - вот и все. Если бы их можно было опознать как журналистов – она же не находилась рядом с ними в этот момент, правильно? Поэтому это обвинение высосано из пальца совершенно очевидно.
А.Соломин
―
Голосование для слушателей. К Савченко приходил омбудсмен, Федотов и казали, что она отказывается писать прошение о помиловании. Она не будет просить помилования, не будет даже согласна на помилование. Как вы думаете, как следует бы ей поступить?
А.Венедиктов
―
Это напоминает голосование по Ходорковскому в свое время, - тогда такие же мы голосования проводили.
А.Соломин
―
Следует ли ему писать прошение о помиловании?
А.Венедиктов
―
Да-да.
А.Соломин
―
Так следует ли Савченко писать прошение о помиловании – 660-06-64. Или следует доказывать свою невиновность в суде - 660-06-65. Наши слушатели все время хотят героев. Два месяца человек голодает, Украина борется за то, чтобы ее выпустили, Европа борется за то, чтобы ее выпустили. Если Савченко выпустят хоть как-нибудь, по какой угодно процедуре, это снимет сразу ряд проблем, очень серьёзных для России. И все равно, наши слушатели склоняются к тому, что она должна сидеть в суде и доказывать нашему суду, что она невиновна.
А.Венедиктов
―
Потому что наши слушатели считают, что это слабость – писать о помиловании, когда человек не виноват. Раз ты не виноват, не фига писать прошение о помиловании.
А.Нарышкин
―
Не стоит прогибаться.
А.Венедиктов
―
Да. Тем более что прошение о помиловании трактуется как признание вины у нас. Поэтому наши слушатели занимают позицию, что никакого прошения о помиловании, это наша Жанна Д’Арк, все наоборот. И герои вообще в тюрьме, а не на свободе.
А.Соломин
―
Ходорковский не признавал..
А.Нарышкин
―
Савченко становится героем?
А.Венедиктов
―
Она занимает позицию, которая вызывает лишь уважение. Окажись мы в подобной ситуации мы не знаем, как бы себя вели.
А.Соломин
―
Я бы написал прошение.
А.Венедиктов
―
Я имею в виду во всей ситуации.
А.Соломин
―
Сложно судить сейчас.
А.Венедиктов
―
Вот мы сидим здесь, а там 60 дней голодовки. Одни человек, которого здесь часто упоминают, сказал мне про Маккейна: ну да, дед, конечно, сошел с ума. Но мы не знаем, как мы с тобой себя бы вели, если бы оказались во вьетнамском плену тогда, и когда бы нас допрашивали наши с тобой соотечественники, - сказал мне этот человек. И я покивал, - в общем, я не знаю, как бы повел. Вы знаете историю с Маккейном? Когда от него потребовали под давлением в вьетнамском плену дать имена летчиков его эскадрильи – чтобы обращаться персонально, - он дал имена. Только как потом оказалось, это имена игроков бейсбольной команды игроков его города. Вот такая история. Он сдал не тех. Он круто там себя вел.
А.Нарышкин
―
Я себе сейчас представил, что Савченко станет украинским Маккейном.
А.Соломин
―
Она собирается быть политиком.
А.Венедиктов
―
Это точно будет так – если у нее хватит ресурсов, желания, умения, - она будет политиком, и политиком реакционным, в смысле, правым.
А.Нарышкин
―
Ястребом.
А.Венедиктов
―
И есть такая возможность, что она будет выдвигаться – потому что Тимошенко нет, а Савченко есть.
А.Нарышкин
―
Можно я вернусь к Украине? Как вы думаете, Порошенко снесут Майданом? Это очень много обсуждается на телевидении.
А.Венедиктов
―
Есть такая возможность. Потому что, конечно, Порошенко не будет стрелять в Майдан. И если придет достаточно большое количество людей, то могут снести. Могут. Но возможность невелика, потому что Порошенко сейчас балансирует между партией войны.
А.Нарышкин
―
Он гибок?
А.Венедиктов
―
Ну, Да. Он балансирует между партией войны и партией мира, ведёт переговоры и с Путиным и с Обамой. В данном случае он представляет интересы значительной части населения.
А.Соломин
―
Янукович тоже был гибок, разговаривал с теми и с другими.
А.Венедиктов
―
Нет. К сожалению, Янукович гибок не был. Просто говорил гибко и обманывал всех.
А.Соломин
―
10% наших слушателей говорят, что Савченко следовало бы написать прошение о помиловании.
А.Венедиктов
―
Все те же 10%, что и за религиозные платки?
А.Нарышкин
―
Костяк.
А.Соломин
―
90% так не считают. В сетевизоре - 9 на 91%. Всем нужны герои.
А.Венедиктов
―
Если ты не виновен, что ты будешь признавать свою вину?
А.Соломин
―
А зачем борется Европа, зачем борется Украина?
А.Венедиктов
―
Европа не борется за то, чтобы она написала прошение о помиловании.
А.Соломин
―
Она борется за то, чтобы ее отпустили. Они же понимают прекрасно, что Путин никогда не будет со своим…
А.Венедиктов
―
Это не так. Мы все понимали, что Путин никогда не отпустит просто так Ходорковского. Отпустил.
А.Нарышкин
―
Бывают чудеса.
А.Венедиктов
―
Да. Исходя из своих каких-то размышлений, о которых мы не знаем.
А.Соломин
―
Еще одна тема. На этот раз у нас три «Редиски недели». На этой неделе, после того, как Путин приехал из Минска, он 16 часов не спал, потом, видимо, поспал и провел у себя антикризисное совещание, позвал экспертов. Кстати, там был Алексей Кудрин, - Алексей Леонидович, вам привет, добрый вечер.
А.Венедиктов
―
Четвертый Алексей.
А.Соломин
―
Да, незримо присутствует. У Путина было несколько фраз, что понятна стратегия, но что конкретно делать, не очень ясно. Минфин предложил, в свою очередь, очень жесткое сокращение бюджета – еще на 600 млрд. рублей. И газета «Коммерсант» сообщила о планах провести масштабное сокращение в силовых ведомствах – на 10% могут сократить, либо каким-то другим образом сократить эти расходы. Я решил взять эту тему и назвать Антона Силуанова «редиской», потому что считаю, что сокращения в полицейском государстве полиции и демонстрация к полиции негативного какого-то отношения со стороны властей чревата очень большими проблемами для нас с вами. И эти 10%, которые будут уволены, это те 10% полицейских, которые нам могут сослужить плохую службу. Они могут разозлиться, обидеться.
А.Нарышкин
―
Они могут уйти со службы с табельным оружием? И что?
А.Соломин
―
Во-первых. Во-вторых, мы прекрасно понимаем, что сокращение полицейских это сокращение людей, которые дежурят, работают на улице. И мне кажется, что в условиях кризиса это не то, чем нужно заниматься в первую очередь.
А.Венедиктов
―
Думаю, что Силуанов, может быть и «редиска», но он очень грамотный человек, он понимает роль, которую силовики сейчас играют в нашем государстве. Поэтому думаю, что эти 10% не высосаны из пальца, - не 11, не 9, - они посчитаны. Во-первых, будут сокращены вакансии, которые есть. Во-вторых, это будет сокращен аппарат, а не оперативные работники. И в-третьих, скорее всего, будет расформировано несколько правоохранительных органов и влито в другие, за счет этого пенсионеры уйдут.
А.Нарышкин
―
Говорят про Госнаркоконтроль.
А.Венедиктов
―
Федеральную службу по борьбе с наркотиками и называют Федеральную миграционную службу. Если по ФСКН, скорее всего, так и будет, про миграционную я не знаю, - большая часть вольется в МВД. Поэтому это не будет сокращение – вот стоит на утренней поверке 143 человека, из них 14 – на выход с вещами. Это будет не так.
А.Соломин
―
МК пишет, что в охранники пойдут сокращенные полицейские.
А.Венедиктов
―
Их будет не очень много, но и в частную охрану пойдут, да.
А.Соломин
―
Но это же не решит проблему коррупции, например.
А.Венедиктов
―
А это не решает проблему коррупции, это решает секвестр бюджета. Речь идет о дефиците бюджета.
А.Соломин
―
Но коррупция это нагрузка на бюджет в том числе.
А.Венедиктов
―
Силуанов этим не занимается. Он занимается сведением бюджета.
А.Соломин
―
А почему он занимается этой проблемой, а не занимается проблемой коррупции?
А.Венедиктов
―
Поэтому что это Министерство финансов. Проблемой коррупции должно заниматься сокращаемое ФСБ, частности.
А.Соломин
―
Министр финансов должен предъявлять претензии к сокращаемому ФСБ.
А.Венедиктов
―
Президент должен предъявлять претензии ФСБ, а не министр финансов.
А.Нарышкин
―
Президент - ФСБ?
А.Венедиктов
―
Конечно. Если они плохо работают. Потому что директор ФСБ назначается президентом. Прокуратуре, Следственному комитету.
А.Соломин
―
Вы говорите, что Силуанов прекрасно понимает, что он делает?
А.Венедиктов
―
Прекрасно понимает.
А.Соломин
―
А у меня ощущение, что он как машина предлагает: тут сократить на 10%, и тут сократить на 10%.
А.Венедиктов
―
Я понимаю, что ты его хочешь назвать «андроидом». Нет, он не андроид. Но мозги у него работают абсолютно алгебраически.
А.Нарышкин
―
Мне нравится, что Алексей, который у нас в правительственном пуле, назвал Силуанова сегодня «редиской», а завтра придет, и будет смотреть ему в глаза.
А.Соломин
―
Нет, вы правильное слово назвали - «андроид». Ощущение абсолютно такое - человек просто машинально выкидывает статьи, а что утвердят, то утвердят.
А.Нарышкин
―
Генератор случайных чисел.
А.Венедиктов
―
Могу сказать, что Силуанов ничего не делает машинально, насколько я его знаю.
А.Соломин
―
Не убедил.
А.Венедиктов
―
А я не пытаюсь убедить.
А.Соломин
―
Это я вас пытаюсь переубедить.
А.Венедиктов
―
И ты меня не переубедишь, - мы с тобой по-разному знаем Силуанова.
А.Соломин
―
Здесь голосование проводить не будем. На десерт у нас осталась самая животрепещущая тема.
А.Венедиктов
―
Животрепещите.
А.Нарышкин
―
Рубрика «Не в фокусе». Начнем с сообщения: «Уважаемый Алексей Алексеевич, зачем вы пошли на этот эфир к Норкину?».
А.Венедиктов
―
Могу ответить: это мой каприз. Я имею право на каприз? Имею.
А.Нарышкин
―
К российскому телевидению предъявляется много претензий в последнее время.
А.Венедиктов
―
К банку тоже предъявляется много претензий, но я храню деньги в сберегательной кассе, - ну да, предъявляются претензии, и что?
А.Нарышкин
―
Вы стали туда частенько захаживать, что за тренд?
А.Венедиктов
―
Очень просто: мне стали давать гарантии, что меня не будут урезать.
А.Соломин
―
То есть, прямой эфир?
А.Венедиктов
―
Необязательно. Сейчас прямой эфир был на дальний Восток на Первом канале. «Список Норкина». Сейчас все очень просто - во-первых, сейчас этот эфир копируется. И если что-то урезано, станет немедленно известно. А.СОЛОМИН: Он висит на сайте.
А.Венедиктов
―
Второе – я больше никогда не пойду туда, где меня урежут. Если мне дали гарантию и обманули – до свидания.
А.Нарышкин
―
А раньше не давали гарантий?
А.Венедиктов
―
Нет, я не ходил на центральные каналы довольно долго. Сначала звали, потом перестали звать. Я хожу туда, где формат меня устаревает, где я могу сказать и донести свою точку зрения до зрителей федеральных каналов. Не получится – не получится. У нас есть свое радио, где можно высказываться всем.
А.Соломин
―
Вы сказали, что это ваш каприз. Вы никого не пытаетесь убедить? Может быть, у вас миссия антипропаганды, или пропаганды другой точки зрения?
А.Венедиктов
―
У журналистов не бывает миссии, это глубокое заблуждение некоторых журналистов федеральных каналов. Весь вопрос в том, что я говорю ровно то, что говорю здесь.
А.Нарышкин
―
Вы повторяетесь?
А.Венедиктов
―
Да, ничего оригинального.
А.Соломин
―
Значит, рассчитываете на то, что в этой аудитории будут люди, которые вас на радио не слышат?
А.Венедиктов
―
Конечно.
А.Нарышкин
―
И придут потом к нам.
А.Венедиктов
―
Придут. И повысят капитализацию.
А.Соломин
―
Ты что подсказываешь ответы?
А.Нарышкин
―
Мы просто с г-ном Венедиктовым единомышленники.
А.Венедиктов
―
Это же всегда вопрос условий. Сейчас, когда действительно телевидение во многом, эти шоу, занимаются пропагандой, - реально пропагандой, - журналистика резко пошла вниз. И я пытаюсь продемонстрировать на примере «Эха», и не только, - извините, Володя Рыжков сотрудник «Эхо Москвы», у нас его трудовая книжка лежит, - он тоже ходит с моего согласия. Я пытаюсь продемонстрировать некие правила журналистики: опираться на факты.Вот начинают кричать: «Порошенко – американская марионетка» - докажите. Откуда факты? «Он договорился с Обамой» - докажите. Вот я не знаю.
А.Соломин
―
А когда говорят о том, что Российские войска присутствуют на Украине, - докажите.
А.Венедиктов
―
Пожалуйста. Про войска я не знаю. Я знаю, что российские военнослужащие гибнут на Украине, - вот что я говорю. Я всегда это говорю. Мы знаем Псковскую историю\. А недавно появилась фотография с доски 17-й отдельной мотострелковой бригады, где написано, что они погибли как герои. И дальше – числа их гибели. Несколько человек - 12.08, несколько человек 13 августа, несколько человек 20 августа. Это что? Я проверил – в Чечне не было боестолкновений, во всяком случае, о них не сообщалось.Значит, эти люди, - видимо, это экипажи, которые в один и тот же день погибли. Где? Почему депутаты не делают такой запрос? Эта доска не территории этой бригады. Для меня это доказательство того, что это некие экипажи, которые могут быть в отпуске, могут быть добровольцами, - не обязательно командированными. Но они погибли. Расскажите, что случилось с людьми, которые погибли, которые существуют на наши налоги и должны нас защищать. Да, эта бригада действительно расположена в Шали, в Чечне, 17-е мотострелковое отделение. И я сегодня с этой фотографией доски был на эфире. Просто не пришлось. Была бы тема, я бы сказал – это факт. Его надо проверять.
Зачем скрывают могилы псковских десантников? Ставят сначала кресты с именем, потом раз – исчезли. Кто это сделал, почему? То есть, работать надо с фактами. Мы не можем утверждать ничего, воюют ли там части или люди. Но есть конкретные люди, которые погибли. Это факты. Вот на них отвечать надо. И я пытаюсь это в эфирах федеральных каналов объяснить.
И когда сегодня – можете посмотреть, - начали рассказывать: вот карта, видите, уже поляки делят Украину. Спрашиваю - какие поляки, кто? Президент, премьер-министр, Сейм, - кто эту карту нарисовал? Такие журналисты, как и мы? И я могу нарисовать такую карту, и вы.
А.Нарышкин
―
Я бы посмотрел на вашу карту.
А.Венедиктов
―
Если есть задача. Но журналисты не отвечают за политику. Поэтому нельзя говорить, что Польша уже делит Украину – это неправильно. И это стандарты журналистики: кто это сделал, когда. Я пытаюсь показать, что журналистика в РФ профессиональная еще существует. Журналистика – это мы с вами.
А.Соломин
―
Считаете ли вы профессиональными тех журналистов, которые работают на этих передачах, которые зовут и Венедиктова и Жириновского?
А.Венедиктов
―
Что значит профессиональные? Когда журналист говорит: мы будем направлять туда гуманитарный конвой, можно спросить - кто «мы»? журналисты, канал? Кто? Это профессиональное заявление? Я никогда не скажу «мы будем что-то делать». Мы - журналисты, мы - это «Эхо Москвы». И не граждане России отправляют, а правительство. Если вы себя ассоциируете с правительством, государством, МЧС, - флаг вам в руки. Но тогда это другая профессия. Это моя точка зрения.
А.Нарышкин
―
Мне кажется, вы очень глубоко копаете.
А.Венедиктов
―
А я всегда глубоко копаю.
А.Нарышкин
―
Кто такие «мы». Потому что рядовой телезритель включает ящик, и там все довольно доходчиво объясняют. Там не нужно никакого углубления.
А.Венедиктов
―
Мне не надо избираться, мне не надо бороться на федеральных каналах за голоса избирателей или за зрителей. Они борются за свои рейтинги, а я за их рейтинги не борюсь.
А.Соломин
―
Многие слушатели на вас обидятся – я могу это предсказать.
А.Венедиктов
―
И на здоровье.
А.Соломин
―
Потому что вы, таким образом, как бы делаете федеральные каналы - вот как раз то, о чем я говорю, - профессиональными, накидываете на них такую маску: вот Венедиктов пришел на федеральный канал, у нас нет «стоп-листов».
А.Венедиктов
―
Глубоко наплевать. Мы же пускаем сюда людей. У меня тут визиточка – я договорился, что министр иностранных дел самопровозглашенной ДНР будет у нас в эфире.
А.Соломин
―
С которым вы спорили.
А.Венедиктов
―
С которым мы сегодня сцепились и я обвинял его в непрофессионализме. Неважно. Мы этих людей сюда приглашаем, и это значит что? – что мы поддерживаем сепаратистов по всему миру? Это значит только одно: мы информируем о разных позициях. И когда меня приглашают туда – они знают мою позицию, и они действительно информируют свою аудиторию о том, что это другая позиция на те вопросы, на которые до сих пор у них существовала одна позиция. Да, так. И я буду ходить туда, где мне будет гарантировано, что я буду говорить, и меня не будут вырезать.
А.Нарышкин
―
Дальше уже есть планы?
А.Венедиктов
―
Есть предложения.
А.Соломин
―
Сначала вопрос аудитории – хотите ли вы, чтобы Венедиктов появлялся на федеральных каналах? Если «хотите» - 660-06-64, если туда ни ногой- 660-06-65.
А.Венедиктов
―
Смешно. Ты бы еще спросил у Великого Князя Михаила Константиновича, как он относится к Великой Октябрьской Революции.
А.Соломин
―
С удовольствием, когда появится такая возможность, если она появится.
А.Нарышкин
―
Помню из детства – на первом канале вы часто появлялись у Познера.
А.Венедиктов
―
Нет.
А.Нарышкин
―
была у Познера передача, я вас постоянно видел.
А.Соломин
―
У нас большинство слушателей голосуют, что хотят Венедиктова там видеть.
А.Венедиктов
―
Только я хотел сказать «перетопчетесь». Я буду принимать решение сам, - это я могу сказать.
А.Нарышкин
―
А наши слушатели?
А.Венедиктов
―
А слушатели будут слушать меня здесь.
А.Соломин
―
Или не слушать.
А.Нарышкин
―
Они хотят больше площадей.
А.Венедиктов
―
Я считаю это невредным, но при условии, когда можно изложить свою позицию, - хоть в виде троллинга, хоть в виде анекдота, хоть в виде речи, хоть в виде лекции или проповеди - я считаю это правильным.
А.Соломин
―
Где вы появитесь в следующий раз? Телеканал «Россия»?
А.Венедиктов
―
Да. Насколько я знаю, сделано предложение. Но это делается не через меня – на меня заходят аккуратно, через друзей и помощников. Канал «Россия» сделал предложение.
А.Нарышкин
―
К Соловьеву?
А.Венедиктов
―
Нет, «Специальный корреспондент», если мне не изменяет память.
А.Соломин
―
И не успеем больше сегодня ни о чем рассказать. Программа «Ганапольское» сегодня без Ганапольского, Но с Алексеем Венедиктовым, Алексеем Соломиным и Алексеем Нарышкиным. Всем пока.