Ганапольское. Итоги без Евгения Киселева - 2013-01-20

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мощный снег, Навальный, вокруг которого кольцо все сжимается, Дед Хасан, которого так вовремя убили на фоне отсутствия новостей, сбежавший оппозиционер Долматов, покончивший собой в Голландии, новые злобные реплики думцев, которые ни от чего не отказываются, и готовы снова «вперед, и с песней», Координационный совет оппозиции, которые ведет себя как Дума в - том смысле, что на заседания не приходит и членские взносы не платит, - вот такой была эта неделя.

Не хуже и не лучше остальных, что в ней главное? - никакого просвета, никакого оптимизма. Это даже не День Сурка, а уже год, и все это помноженное на мороз в минус 14 и короткий день имени Медведева. Хочется рассказать что-то оптимистичное, поднимающее дух, но где оно? - я чего-то не вижу, не умею.

Да, к примеру, не умею посмотреть на жизнь глазами гостелевидения, не ощущаю радость при показе «Антологии протеста», не могу поверить в честность предстоящего нового фильма Коревникова, который, как анонсировано, будет «про веру, про Церковь», не жду честного разговора про веру и про Церковь, а жду очередного доноса для Следственного Комитета. Дай бог, чтобы я ошибался, но что поделать – у меня опыт, ведь все мы живем по Довлатову, который заметил: «Мы без конца проклинаем товарища Сталина и, разумеется, за дело, и все же я хочу спросить, кто написал 4 миллиона доносов?». Оказывается, доносы успешно пишутся и сейчас, только теперь они называются журналистикой.

Часто бывает, что утром встаешь, но уже устал, а тут год начинается так, что лучше бы не начинался – в том смысле, что пьесу эту мы просмотрели в предыдущем году, больше не хочется, но у авторов для нас нет другой пьесы, как и других актеров, поэтому все это мы будем смотреть снова и снова.

Вот уже назначен новый митинг на весну. Все такой же важный митинг, под теми же лозунгами, которые власть сначала не согласует, а потом так же не заметит. И в этом не то, чтобы в таком порочном кругу, а в круге настоящего порока, когда в лицо балетмейстера плескают серную кислоту, пытаешься понять – зачем ты живешь, к какой цели, как журналист, стремишься? Сообщать новости? – это делает интернет. Объяснять свою точку зрения? – да кому она нужна, кого чья-то точка зрения переубедила? – никого. Я 22 года ведут эфиры на «Эхе» и подтверждаю: как 22 года назад, в первый день эфира, слушатели разделились на порядочных и подонков, так эта пропорция до сего дня и существует.

Что в этой ситуации делать? – видимо, слушать замечательных молодых коллег. То самое «нью джернерейшн», которое сейчас начинает определять нашу жизнь. Эти молодые еще не наигрались в профессию и уверены, что в России что-то можно изменить. Так и построена наша передача – они говорят, а я слушаю. Они выбирают темы, доказывают свою правоту, я лишь сомневаюсь и провожу голосование. Вместе со мной в студии Алексей Соломин и Алексей Нарышкин. И наша первая тема.

Событие недели

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кто докладывает?

А.СОЛОМИН: 16 января Аслан Усоян был убит в результате покушения и заговорили о том, что возвращаются в России криминальные разборки и подкреплением этому стали совершенно дикие разборки в Большом театре после того, как Сергею Филину, руководителю балетной труппы плеснули кислотой в лицо.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это связано, на твой взгляд?

А.СОЛОМИН: На мой взгляд, все это не отличается друг от друга – какая-то дикость. И те криминальные разборки и эти, не менее криминальные. Не говорю, что они организованы одними людьми. Но все это говорит…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот о чем это говорит?

А.СОЛОМИН: Возвращение какой-то бессмысленной, нечеловеческой жестокости. Говорят, люди, которые были посажены в то время, когда мы проводили свое беззаботное детство, сейчас выходят из тюрем. Но не думаю, потому что и в 2009 г. убивали криминальных авторитетов и на протяжении 2000 убивали криминальных авторитетов. В этом смысле покушение на Филина гораздо более характерно, говорит о возвращении этой жестокости. Как в 90-е каждый день рассказывали, что прихлопнули какого-то бизнесмена, так и сейчас этим ощущением веет.

А.НАРЫШКИН: Наверное, с Лешей особенно спорить не буду. Мне кажется, что многие даже шокированы, что на одной неделе два таких событий. Не знаю, возвращаются ли 90-е, но это странно - вопросы к полиции, как так получается? Не знаю, можно ли защищать Деда Хасана?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какие вопросы к полиции? Если снайпер сидит, снайпер попадает. А что касается балетмейстера – ну, откуда кто знал, что ему плеснут?

А.НАРЫШКИН: Наверняка есть много преступлений, которые раскрываются до того, как свершаются.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, надо было знать, где стоит человек с серной кислотой?

А.НАРЫШКИН: Но полиция занимается не только тем, что разгоняет митинги и проводит экспертизы после того, как кого-то грохнули? Полиция же работает по предотвращению преступлений? Здесь не получилось, и за счет этого многие думают, что возвращаются в 90-е.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ощущение важнее факта. И если уже у вас появляется такое ощущение, то мне что говорить, который в 90-е был далеко не ребенком.

А.СОЛОМИН: Вот вы ощущаете…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как раз я не ощущаю. Ну, убили Деда Хасана, ну, случилась трагедия с Филиным - мне кажется, это не связано. Но то, что мне так кажется, это не имеет значение. Для меня страшнее то, что у вас вдруг появляются такие обобщения. Ребята, я-то думал, что мы из этого времени вышли безвозвратно, а вы мне начинаете рассказывать то, что было в начале 90-х.

А.СОЛОМИН: Знаете, что страшнее? В отличие от 90-х - все-таки тогда каждый был сам за себя, были сравнительно небольшие группировки. Сейчас же создается ощущение того, что те или иные кланы покрывают какие-то очень серьезные силы, и война идет между очень серьезными группировками – не как тогда.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: И чем это грозит тебе лично?

А.СОЛОМИН: Лично мне, если не дай бог в это попасть, не дай бог, переступить какую-то черту, затронуть чьи-то интересы…

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А как ты ее переступишь?

А.СОЛОМИН: Откуда я знаю?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты хорошо одет, в хороших очках – ты что, как Политковская, будешь куда-то лезть?

А.СОЛОМИН: Профессиональная история это одно, я о другом говорю – в принципе оказаться в ситуации, когда ты кому-то перебежал дорогу. Я не говорю, что нужно шарахаться и смотреть, как бы чего не сделать, я говорю о том, что если это случится – сотрут в порошок.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А с профессиональной точки зрения – сотрут в порошок?

А.НАРЫШКИН: Да, возможно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вопрос прямой - именно тебя я спрашиваю. Ты начинал на «Эхе» как звукорежиссер, и все это было тебе по барабану, а сейчас ты рассказал, что перед передачей ты ходил куда?

А.НАРЫШКИН: На похороны Деда Хасана. Информагентства сообщали, что там разберутся с журналистами «по понятиям».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это кто сказал?

А.НАРЫШКИН: Один из охранников кладбища сказал, что если будете особенно близко подходить там, где будут хоронить, с вами разберутся «по понятиям».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты должен был рассмеяться ему в лицо, сказать: это вам не бандитские 90-е.

А.НАРЫШКИН: Я это прочитал и мне показалось это странным – с условно-мрачных 90-х прошло больше 20 лет, и тут на тебе - «разберутся по понятиям».

А.СОЛОМИН: А «понятий», правил-то никто не знает.

А.НАРЫШКИН: Я туда приехал и мне сотрудники ЧОПа, разные люди говорили: ты туда не ходи – тебе голову сверну, будь аккуратнее, они там с пистолетами, у них свой патруль, они тебя пришибут.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так прямо и говорили?

А.НАРЫШКИН: Прямо так и говорили.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сообщение от «Интерфакса»: «Ресторан «Старая кибитка» не вместил всех желающих помянуть Аслана Усояна», причем «там собрались только родственники и близкие друзья, гости из регионов, которые в большом количестве съехались в Москву на похороны, рассредоточились по другим ресторанам центра Москвы, в частности, два автобуса и несколько дорогих автомашин припаркованы у ресторана «Ла Маджо» на улице 1905 года».

Проведем голосование. Спрашиваю у слушателей – возвращаются 90-е? Если вы считаете, что дух бандитских 90-х возвращается - 660-06-64, не возвращается - 660-06-65.

А.НАРЫШКИН: И тот же вопрос в сетевизоре.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня свое отношение к этому, но это ваша передача, ваш настрой, ваше отношение к жизни, а я вас препарирую - вы боитесь, вы чувствуете это возвращение?

А.СОЛОМИН: Я чувствую это возвращение. Не могу сказать, что я его боюсь, я фаталист по жизни, мне кажется, что это бессмысленно – бояться, как и летать на самолете – упадет или не упадет. Когда речь идет о профессиональном долге, каждый, кто рискует, понимает, что идет на профессиональный риск, и тут тоже места страху быть не может.

А.НАРЫШКИН: Для меня неприятно, что 90-ми повеяло, что меня поразило на похоронах? Та компания, которая пришла хоронить деда Хасана, была с оружием.

А.СОЛОМИН: Которое у нас запрещено.

А.НАРЫШКИН: Да. А охранники, которые должны нас охранять, говорят: там дяди с оружием, осторожно. Кстати, один чоповец говорит: нам начальник сказал усилить наряд, никого не пускать. То есть, начальник говорит своим подчиненным: охраняйте этих людей, - не будем называть их бандитами, - охранять людей, которые придут с оружием?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ничего. Все на своем месте. Результаты голосования.

А.НАРЫШКИН: 73% считают, что дух бандитских 90-х возвращается. 27% считают, что нет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня 82,8, и 17,2 считают, что не возвращается. Меня радует, что я от вас не получил однозначного «да». Двигаемся дальше. Евгений Киселев у нас рядом, и тема у него та же.

Е.КИСЕЛЕВ: Я Деда Хасана не знал и не знаю даже, как тут сказать - Бог ли миловал, или удовольствия не имел. Может, покойник и вправду был уникальной фигурой в криминальном мире, такой же масштабной личностью, как Дон Карлеоне в «Крестном отце». Но даже если так, все равно не понимаю, почему так много разговоров вокруг убийства этого криминального авторитета.

Может от того, что мы все оказались на жесткой информационной диете, а тут, как в известном журналистском анекдоте из разряда черного юмора – Слава богу, разбился «Конкорд» - есть с чего выпуск начать.

И вообще – откуда эта тема возвращения 90-х? Они же никуда не девались. Вон, в новом фильме «Бригада. Наследник» - фильм может нравиться, или нет, - это другой разговор, но в нем точно подмечено, что оргпреступностью никуда не делась, она просто мутировала, если угодно, облагородилась – братки научились хорошим манерам и даже иностранным языкам, они теперь одеваются в строгие консервативные костюмы, вошли в легальный бизнес, политику, - чем мы хуже американцев? Вспомните того же дона Карлеоне, который начинал с того, что по крышам лазал, сам лично убивал обидчиков и конкурентов, крышевал лавочников в итальянском квартале Нью-Йорка, собирал с них дань, а в конце концов, стал уважаемым гражданином, мечтал, чтобы его сын стал юристом, конгрессменом, сенатором. Другое дело, что по-другому получилось. У него, кстати, был вполне легальный бизнес по торговле оливковым маслом. Это в кино.

А в реальной жизни вспомним главу клана Кеннеди, старшего Джозефа Кеннеди - тоже ведь первые деньги сколотил на бутлегерстве, на нелегальной торговле алкоголем во времена сухого закона, а в итоге имел одного сына-президента, который, правда, плохо кончил, и еще двух сенаторов.

А если говорить о количестве заказных убийств, в такие стабильные благополучные 2000-, или, как их еще называют, «нулевые» - их что, было меньше, чем в 90-е? - Зампред ЦБ Козлов, братья Ямадаевы, топ-менеджеры оборонного концерна «Алмаз-Антей» Игорь Климов и Сергей Щипко, журналисты Юрий Щекочихин, Анна Политковская, политик Юшенков, Литвиненко, который, правда, был убит в Лондоне, но мы же прекрасно понимаем, что убили его не английские мафиози. Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова, гибель которых вспоминали недавно. А если говорить о заказных убийствах регионального масштаба, так их вообще пруд-пруди – о них мы порой даже не узнаем.

Нет, никуда оргпреступностью не делась. И кто с ней будет бороться? Неужели вы верите, что эти суды, эта милиция, этот ОМОН, эта прокуратура, это ФСБ, эта, насквозь прогнившая так называемая правоохранительная система способны победить криминальный мир? Господа хорошие, это только в сказках такого бывает.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это был Евгений Киселев программе «Без Евгения Киселева».

А.СОЛОМИН: Киселев тоже говорит, что 90-е никуда не уходили. Знаете, меня самого в поездах прижимали еще в 2000-х солнцевские ребята – правда, не взяли ничего, потому что у меня в кошельке было всего 500 рублей, сказали: «тебе самому, парень, мало», и отпустили с миром.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Гордишься своими связями с оргпреступностью? Хочу важную вещь сказать – пришла наш звукорежиссер Светлана Ростовцева, которая возмущенно сказала: «звукорежиссерам не по барабану». Рубрика «Не в фокусе».

А.СОЛОМИН: Александр Ткачев, губернатор Краснодарского края, принял решение выдать казачьим дружинам травматическое оружие. На фоне кампании по сокращению выдачи травматического оружия, на фоне американской кампании по ужесточению правил выдачи огнестрельного оружия, Ткачев говорит, что казакам нужно выдавать оружие. И вообще, по его словам, казачество должно объединится и вернуть себе историческую роль на Кавказе. А роль казачества была довольно неоднозначной.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, не с шашками, а с оружием. Напомню, что когда был разговор - который закончился бесславно, позорно даже, - помните, был разговор, что они будут ходить по Тверской, ловить бабушек-торговок, - московские власти довольно решительно этому делу воспротивились.

А.НАРЫШКИН: Насколько я помню, там была первая она же и последняя акция у Белорусского вокзала.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну да, пришли камеры, их там снимали.

А.СОЛОМИН: Главное, что там разговор шел насчет денег – сколько и кому заплатят.

А.НАРЫШКИН: Пришли, погоняли бабушек, которые торгуют семечками, и все.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А Ткачев, губернатор, разрешает травматическое оружие. Шашки уже не катят?

А.СОЛОМИН: Сложно представить себе казака – в одной руке шашка, в другой травмат.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Голосуем - поддерживаете ли вы решение губернатора Ткачева выдать казачьим дружинам травматическое оружие? «Да» - 660-06-64, «нет» - 660-06-65.

А.СОЛОМИН: Кстати, вы верно сказали – это Кавказ, там люди с характером, нужно уметь себя защищать. И если у одних огнестрельное оружие, шашками не отобьешься.

А.НАРЫШКИН: Нет, но есть полиция, органы, которые должны этим заниматься – какие казачьи дружины?

А.СОЛОМИН: Казачество должно объединиться и вернуть себе историческую роль на Кавказе. Кем были казаки на Кавказе? Фактически несли те же полицейские и погранфункции.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот этой фразы я вообще не понимаю, для меня это удивительное заявление: «казачество должно вернуть себе историческую роль» - какую, полицейскую? Ну, называй, парень вещи своими именами – что имеется в виду? Жандармскую? Так так и скажи. И дальше – на каком Кавказе? Они в Чечню пойдут, чеченцев воспитывать, ингушей?

А.НАРЫШКИН: У Ткачева были разные заявления - что именно на казаков будет возложена функция.

А.СОЛОМИН: Вытеснять кавказцев.

А.НАРЫШКИН: Сделать оборону Краснодарского края, он говорил, что Ставропольский край «дал слабину».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тогда я спрошу Собянина – как только Ткачев это сделает, я сразу буду просить Собянина, чтобы московская полиция заняла круговую оборону вокруг Москвы. То есть, чем мы занимаемся, чем занимается страна? Она дружит, интегрирует, пытается наладить диалог, или мы поставим стену, - чтобы?

А.НАРЫШКИН: Друг от друга обороняться.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ваше ощущение – что происходит?

А.СОЛОМИН: Я очень хорошо отношусь к казакам, вот Петра Краснова читаю, - его не очень любят, но я читаю, чтобы разобраться в теме, как люди эти жили. Но, на мой взгляд, то, что происходит сейчас, унижает казачество. Само движение казаков это унижает.

А.НАРЫШКИН: Но казаки сами соглашаются на эту ерунду.

А.СОЛОМИН: Не надо всех обвинять.

А.НАРЫШКИН: Но те, кто в дружинах в Краснодарском крае – их что, насильно туда загоняют?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня к вам вопрос – лечится ли это раздачей оружия? Лечится ли унизительное положение казачества раздачей травматического оружия?

А.СОЛОМИН: Абсолютно нет.

А.НАРЫШКИН: Я вообще считаю, что речи об унижении не идет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я задал тебе конкретный вопрос – лечится?

А.НАРЫШКИН: Не лечится.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уходим на перерыв.

НОВОСТИ

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пришла сенсационная новость - порно-звезда американская Саша Грей, изъявила желание стать российской гражданкой. Не знаю причины, но подозреваю, что они социокультурные. Проведем голосование?

А.НАРЫШКИН: Только подведем итоги предыдущего, когда спрашивали, поддерживают ли слушатели решение Ткачева, губернатора Краснодарского края, выдавать казакам травматическое оружие: 12% поддерживают, 88% против.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня 24% поддерживают. Проведем новое голосование - мне это стало страшно интересно. Если мне совершенно не интересен Депардье, то Саша Грей это другое дело. Я вырос на Саше Грей, а если народ поддержит… Итак, поддерживаете ли вы идею дать порнозвезде американской Саше Грей российское гражданство - «да» - 660-06-64, «нет» - 660-06-65. Голосование пошло.

А.СОЛОМИН: Только хотел напомнить, что Депардье отказался от поста министра культуры Мордовии, поэтому, видимо, этот вопрос будет еще обсуждаться.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пост вакантен, и порнозвезде Грей он может быть предложен. Более того, тут сильная экономия - ей не нужно шить костюмы. Она привезет с собой. Следующая рубрика.

Герой недели

А.НАРЫШКИН: Герой недели - Рой Сламберт. Имя, которое, может быть никому неизвестно – это судья из США, который на этой неделе выписал России штраф по поводу Библиотеки Шнеерсона - это книги, документы, которые сейчас хранятся в России и хасиды в США требуют, чтобы эту коллекцию им вернули.

Не знаю, герой ли он, но были комментарии юстиции США, которые открыто говорили – мы просили товарища Сламберта не принимать такое решение, потому что это противоречит тому вектору внешней политики, который мы выбрали. Но судья Рой Сламберт такой упертый, и принял такое решение: 50 тысяч долларов в день Россия должна выплачивать, пока мы не вернем коллекцию.

А.СОЛОМИН: У нас это называют «поставить на счетчик».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот мы все время говорим, что наши суды вялые, позвоночные, а здесь наблюдаем обратную вещь – представитель Министерства юстиции - хотя сейчас у нас Коновалов, представитель Минюста, заявляет очень хорошие вещи – по поводу нежизненности некоторых законов, которые приняла ГД. Но вопрос не в этом. Интересно, я хочу понять - насколько судья должен быть таким "фриком», или он не «фрик»? То есть, поставил целую страну на счетчик. Он же понимает, что делает - рядом стоят представители Минюста США. Кстати, я прочитал комментарий, где один американский юрист русского происхождения сказал, что не быть стороне ответчика в суде – это копец.

А.НАРЫШКИН: Кстати, именно по этому делу Россия с 1999 г. решила не принимать участие в судах.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но вопрос не в этом. Это настоящая свобода суда, или он «фрик» и идиот?

А.СОЛОМИН: Настоящая свобода суда и он «фрик».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему он фрик?

А.СОЛОМИН: Потому что выносит подобные решения, прекрасно понимая, что никто эти деньги выплачивать не будет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это не его вопрос. Вы знаете, что у нас Верховный суд дважды принимал решение эту коллекцию отдать, но это неважно. Где была сторона ответчика? – ее не было. – Что это такое, - это суд, или комедия?

А.СОЛОМИН: Министр культуры Мединский, комментируя эту новость сказал, что это по той же логике, как если бы Хамовнический суд начал бы рассматривать вопрос об Аляске. Мне кажется, это из той же серии. М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это сейчас будет. У нас Хамовнический суд рассмотрит этот вопрос, и 50 тысяч долларов за невозвращение Аляски, будет вчинено американской стороне.

А.СОЛОМИН: И мы компенсируем 50 тысяч за Коллекцию.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Совершенно верно, они будут аннигилироваться. Но вопрос другой – мы хотим такого суда? Мы же говорим – дайте нам независимый настоящий суд. Вот перед нами независимый суд. Хотим?

А.СОЛОМИН: Мы хотим такого разделения.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Какого разделения?

А.СОЛОМИН: Суда от исполнительной власти.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, такой суд нам нужен?

А.СОЛОМИН: Такой независимый суд нам нужен, такие независимые судьи.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Если ты мне докажешь, что он не идиот.

А.СОЛОМИН: Но судья не выносит решение, потому что ему так захотелось - он смотрит законодательство.

А.НАРЫШКИН: Кстати, он не в первый раз так прет против властей. Я изучил послужной список Сламберта – несколько лет назад он наложил временный запрет на исследования стволовых клеток, который власти США лоббировали – это уже при Обаме, который разрешил расширить возможности исследователей. А этот судья взял и запретил. В доказательство того, что он нестандартный судья – оштрафовал Иран на 45 млн. долларов - эту сумму Иран должен выплатить в пользу пострадавших от теракта в Бейруте, - там погибли американские военные.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чуть отвлечемся – сделаем голосование по нашей порнозвезде, которой, на мой взгляд, нужно дать российское гражданство, что у тебя?

А.НАРЫШКИН: 55% поддерживают идею предоставить российское гражданство порнозвезде. 45% - против.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня - 44,2% - видимо, у меня голосовали люди чуть более старшего возраста, поэтому Саша у тут менее актуальна, - они за гражданство Саши Грей.

А.СОЛОМИН: А интернет-аудитории все равно – тут она, или там.

А.НАРЫШКИН: Я ранее ушел от ответа - хотим ли мы такого суда. Мне кажется, что это какой-то суд чересчур – по идее, он таким и должен быть, независимым. Но это персонаж в США один.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Голосуем. Хотите ли вы, чтобы российский суд выносил подобные решения, чтобы наши судьи были такими, как Рой Ламберт? С одной стороны абсолютно независимые, с другой стороны такие неожиданные приговоры выносят?

А.НАРЫШКИН: Добавлю, что США не в первый раз с такими судьями сталкиваются. Вспомним пастора Джонса, который сжигал Коран. Подобная же ситуация – власти ему не могут это запретить и страдают от собственных законов.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Представьте – выходит оппозиционер Навальный, говорит – я ничего этого не делал. А ему: делал. Пожизненное заключение. То есть, как я ожидаю, навальному довольно скоро дадут лет 14 - я жду с нетерпением, потому что уже все ясно, уже просто нет сомнений, это шоу будет открыто для нас, будет замечательный суд. А там - пять пожизненных. Вы такого хотите? А не лучше ли, если позвонят и скажут: пожалуйста, мягко.

А.СОЛОМИН: Есть разумные нотки у вас. Но непонятно, когда будут звонить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот почему будут звонить всегда, и по разному поводу.

А.СОЛОМИН: Хочется, чтобы было помягче, но нет уж, лучше будем принципиальны – если суд независимый, то полностью независимый. А со своими фриками пусть они сами борются в своем суде.

Н: Я считаю, что звонить никому не надо – скорее нам нужна такая модель, нежели чем по звонку.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: То есть, хотите бескомпромиссного, бессмысленного и беспощадного и жестокого. Правильно?

А.СОЛОМИН: Да.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нарышкин?

А.НАРЫШКИН: Я бы не сказал, что жестокий.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не крути – да, или нет?

А.НАРЫШКИН: Да. У меня 100% считают, что такой суд нужен.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сто?

А.НАРЫШКИН: Вот вы возмутились, и у меня стало 98%.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У меня 86,1% - нужно, 13,9 - не нужно. Следующая рубрика.

Редиска недели.

А.НАРЫШКИН: Юрий Башмет, дирижер, альтист, выступил вчера – у него была пресс-конференция в преддверии празднования его юбилея - ему исполняется 60 лет. Кстати, Рою Сламберу тоже будет скоро 60, Башмет поддержал запрет на усыновление думаю, важно всем услышать, что он сказал. Напомню, что Башмет является одним из доверенных лиц Путина. Итак, что он говорит:

«Если бы больные дети сами находили в интернете телефоны бездетных американских детей, звонили бы им и говорили: у меня нет родителей, я болен, возьмите меня к себе, вылечите – это было бы одно дело. Но когда есть посредники, которые зарабатывают большие деньги на том, чтобы этих детей отдавать за границу, это совсем другое. Я сам не считаю США своим главным начальником, и вот за это я и обожаю Путина – что он умеет сказать: «мы не Америка, мы Россия, и нам не нужны американские начальники». Возможно, там есть какие-то списки – я не знаю, но все, что произошло с Магнитским – это наше, российское. Если бы это произошло во Франции, это было бы французское, но никак не американское».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хочу разговор повернуть чуть другой стороной. Мы живем во время, когда у нас нет рукопожатных или нерукопожатных – у нас все со всеми целуются, все отдыхают в одних и тех же местах. Можно по-разному относиться к тому, что Башмет сказал - мне эти строки кажутся глупыми, возмутительными, можно даже сказать, бесчеловечными. Но Башмет выйдет на сцену, возьмет свой божественный альт.

А.НАРЫШКИН: И вы поймете, что он гениален.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, он гениальный музыкант.

А.НАРЫШКИН: И вы ему это простите.

А.СОЛОМИН: Вы просто не будете это смешивать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, скажу так - смешивать не буду. Я считаю, что он «ляпнул». В связи с этим у меня вопрос – сейчас на него ведро дерьма, весь интернет его заклевал, - ну, в какой-то степени заслужено. Он вроде как марсианин – прилетел и что-то такое сказал. В связи с этим у меня вопрос – не про него, а вообще про деятелей искусств - вот вы сейчас знаете про Роднину, - должен ли деятель искусства «фильтровать базар»?

А.СОЛОМИН: Думаю, любой человек, вне зависимости от своего положения, направленности его деятельности, должен высказывать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я вам задаю вопрос про одно, а вы обобщаете. Деятели искусства – они нектар пьют, не все же Собчак - он музыкант, кого он знает? Он приехал с гастролей - он Путина знает, ситуацию с детьми, в которую ему влезать не хочется, он знает ее с одной стороны, не принимает участия в дискуссиях – у него оркестр.

В принципе, творческий человек, когда хочет дать интервью – он должен на это обращать внимание, или пусть говорит, что хочет?

А.СОЛОМИН: Каждый человек следит за тем, чтобы не говорить глупости. По-моему, он сказал глупость.

А.НАРЫШКИН: Это по-твоему глупость. А он считает, что не глупость. И много людей скажут, что его слова взвешенные.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты мне даешь ответ про другое. Если бы сейчас сюда зашел Башмет, он бы тебе сказал: я не сказал, что сказал глупость, я сказал, что я думаю.

А.СОЛОМИН: И мы бы с ним поспорили.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так должен ли творческий человек учитывать общественную реакцию на то, что он говорит?

А.СОЛОМИН: Не должен, человек должен выражать свои мысли. У него есть позиция – пусть он ее озвучивает.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, он поступил правильно. Значит, мочить его не надо. Проведем голосование – должен ли творческий человек «фильтровать базар». Мы под уголовную статью не попадаем?

А.СОЛОМИН: Пока нет.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это не мат?

А.НАРЫШКИН: Все «по понятиям».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тем более, в день похорон уважаемого деда Хасана. Голосуем. Мне интересно услышать, насколько мы должны учитывать общественное мнение? Роднина – уважаемый, абсолютно грандиозный человек – все знают, чем она замечательна, прекрасна. Как только она сказала неудачную фразу про бабу - ее стали унижать.

А.СОЛОМИН: Это же отвратительно.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: С чьей стороны?

А.СОЛОМИН: Со стороны тех, кто на нее набросился.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Она высказала свою точку зрения и ей объясняют, кто она такая – с ней не согласны. Ты же поспорил бы с Башметом?

А.СОЛОМИН: Но это не повод, чтобы обливать ее поносом с утра до вечера.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У тебя есть фильтр, кран? «Извините, вы неправы».

А.СОЛОМИН: Вы знаете, как ведут себя люди, которые погружены в сеть, которые, может быть, не пытаются разобраться в том, что человек сказал. У них есть свое мнение и все, что не соответствует их мнению, все ущербно, все нужно изничтожить.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот Катя пишет: «Есть Башмет, а есть Норштейн» - Катя, у Норштейна одна точка зрения, у Башмета – другая. Нужно ли уничтожить Башмета за его точку зрения?

А.НАРЫШКИН: Так «фильтровать базар» или «уничтожить»?

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Голосование у нас про одно, а говорим – про другое.

А.НАРЫШКИН: Не надо уничтожать Башмета. Потому что это его точка зрения. Есть аудитория, которая выливает на Башмета ушат дерьма, а есть другая, которая одобряет то, что сказал Башмет - ВЦИОМ нам тоже говорит, что три четверти людей в России поддерживают запрет на усыновления.

А.СОЛОМИН: Плохо, когда представители другой аудитории пойдут на концерт Башмета, чтобы кинуть в него помидором.

А.НАРЫШКИН: Никто не пойдет. Это дикость.

А.СОЛОМИН: А то, что происходит с Родниной? Люди, которые вообще не интересовались ее заслугами в спорте, начинают поливать ее грязью просто потому, что - ну, человек сказал оскорбительные вещи, но это не повод отвечать тем же. Может быть, конечно, это «толстовство».

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Она сказала: я так считаю. Должны ли мы уничтожать оппонента, если он так считает?

А.СОЛОМИН: Оппонент с легкостью уничтожит себя сам.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я тебе про одно, ты - про другое. Никто себя не уничтожает, самоеды – это совсем другое. Я о другом – должны ли мы с пенным ожесточением вгрызаться в друг друга, если мнение не совпадают.

А.СОЛОМИН: Нет.

А.НАРЫШКИН: Можно. Это будет подобие дискуссии, и в такой дискуссии проблема будет решаться.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: результаты голосования. Должны ли творческие люди «фильтровать базар», выяснилось, что должны - 84,4% так считают. 15,6 - нет.

А.НАРЫШКИН: 90% в сетевизоре считают, что должны фильтровать.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Едем дальше.

Писк хомячков.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Эту рубрику готовлю я и выбираю текст из «Фейсбука» или «Твиттера». Некто Карцев:

«Иногда я просыпаюсь с бешеным чувством: пошло все к черту, уеду в Киев, стану сатанистом, буду жить с садомазохистской, в гробу видеть Януковича и весь шахтерский Донецк, буду заедать галушки салом, с салом Алушту, и содомом буду заниматься я, а не кто-то со мной. Буду учить украинский, греться на солнце, а не отпиливать соль с ботинок. Буду сидеть на Крещатике, глядя вслед красоткам на полутораметровых ногах на 27-сантиметровых шпильках, пока моя садомазохистка не почувствует опасность и не приедет с ножницами, чтобы отрезать оппоненткам головы. Буду просто так ездить в Севастополь, откусывать себе голову, затыкать уши, заклеивать рот на свиданке с родственниками в Харькове, лечить душу зимнем Крыму, черт с ним, с Донецком, ради «Шахтера» один раз можно будет даже сходить на футбол. Я буду пить ледяное свежее пиво, отпущу усы и распущу руки, растолстею безбожно, сделаю ирокез, вставлю в нос кольцо, в глаза красные линзы, подружусь со всеми лесбиянками на концерте «Земфиры», подружу всех лесбиянок со своей садомазохистской, скурю все страницы российского паспорта, все страницы заграна, - никогда не буду работать, никогда не буду работать. И пусть хоть сдохнет… и все-все-все. Потом я снова засыпаю летаргическим сном, сажусь в метро, приезжаю на работу, открываю компьютер и пишу все эти тексты и даже те, которые до сих пор не написал. Вот почему я так всю жизнь срываю дедлайны, вот почему дедлайны разрывают меня всю жизнь».

Я тут заменил пару фраз, но мне кажется, это хорошо написано. Во всяком случае, это отражает мое состояние. У меня финальный вопрос – а вам не все надоело?

А.СОЛОМИН: Нет. Жизнь только начинается. И жизнь прекрасна.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чем? Кроме того, что вы молодые - назовите хотя бы одну грань, чем жизнь прекрасна?

А.СОЛОМИН: Люди вокруг прекрасные. Я наслаждаюсь общением с людьми. Я не знаю, почему все друг друга ненавидят, я все друг друга ненавидят – ненависти полно вокруг.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да?

А.СОЛОМИН: Да. И мне это непонятно.

А.НАРЫШКИН: Не знаю, насколько жизнь прекрасно – я слишком мало об этом мире узнал, чтобы говорить, что мне все надоело.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Между тем, в твоей шикарной шевелюре уже есть седые волосы.

А.НАРЫШКИН: Спасибо, что напомнили.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сколько тебе надо для того, чтобы узнать об этой жизни?

А.НАРЫШКИН: Я пока живу и меня все устраивает, пока я никуда не собираюсь. Терплю.

А.СОЛОМИН: А вопрос уехать или не уехать вообще не вопрос.

М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я этот вопрос и не ставил. Закончилось наше время на сегодня. До встречи.