Социальный протест в музыке - от рока к рэпу - Василий Шумов - Назад в будущее - 2010-07-18

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 12.08 в столице. Здравствуйте. Это радиостанция «Эхо Москвы», программа «Назад в будущее». Меня зовут Таня Фельгенгауэр. Ашот у нас в отпуске, поэтому, пользуясь его отсутствием, мы немножечко уйдём в сторону от научных тем и поговорим о темах более гуманитарных. Поговорим о музыке, о социальном протесте музыки. Кто нынче у нас несёт знамя главных правдорубов.

В гостях у меня Василий Шумов, лидер рок-группы «Центр», автор проекта «Содержание».

Здравствуйте, Василий.

В.ШУМОВ: Добрый день.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Напоминаю, что у нас есть

sms: +7 (985) 970-45-45. Можете участвовать в нашей беседе. Задавайте вопросы, присылайте какие-то комментарии. Ну, и в течение эфира музыку мы, конечно, с вами тоже послушаем. Потому что, как же говорить о музыкантах, если не слушать то, что они делают?

Сейчас очень как-то модно стало говорить о том, что социальные протесты и какая-то политизированность возвращаются в музыкальное искусство. Вы вообще замечаете эту тенденцию?

В.ШУМОВ: Я это замечаю и всячески это поощряю и поддерживаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но нельзя сказать, что это какое-то совершенно что-то новое, всё-таки мы это слышали и раньше. Да? Если мы вернёмся там лет теперь уже на 30 назад, в восьмидесятые. Какие тогда были имена? Какие тогда были темы в музыке?

В.ШУМОВ: Ну, конечно, потому что вот такое явление, как русский рок, он и сформировался из-за того, что было содержание в песнях. Вот и всё. В противовес советской эстраде и вот этой попсе, которая тогда уже как-то так начинала бурную деятельность, у рок-групп было содержание в музыке и, естественно, в песнях соответственно. В этом была разница, и поэтому это слушали. Это же было запрещено в результате того, что там были песни со смыслом, а не просто песни какого-то поэта, там Тютькина, который написал песню там про любовь. И какое-то время, значит, я считаю, что музыканты, да и общество было в замешательстве, потому что вот эта эпоха меркантилизма - доллары и всё вот это прочее, этот долларовый дождь, который покрыл людей. И постепенно люди как-то отходят от этого шока, от этой шоково-экономической терапии. Ну, когда люди поломились на них зарабатывать деньги. А оказалось, что этого явно недостаточно, тем более, русскому человеку. Кстати говоря, большая разница между американской рок-музыкой и русской рок-музыкой. Потому что американской рок-музыкой может быть любая, то есть, там содержания не требуется. А у русской – требуется содержание, иначе человека начинает коробить. Нормального русского человека, когда он слушает бессодержательную музыку, или бессодержательную песню, начинает ломать. Многие люди говорят: «У меня телевизора и радио нет, потому что не могу слушать. Меня ломает, когда я вижу весь этот ужас, эту попсу. Все вот эти «звёзды», которые дутые и проплаченные». Вот, и соответственно будет появляться какое-то, потому что начинает быть востребованным. Если человека ломает, а ему ничего не предлагают, значит, соответственно где-то что-то появится, что может где-то его найти и хорошо себя почувствовать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, мы говорили про восьмидесятые, Вы сказали, что рок начал выступать серьёзно в противовес режиму.

А почему только восьмидесятые?

В.ШУМОВ: Дело в том, что не то, что в противовес только режиму, а в противовес этому всему укладу жизни, когда люди просто деградировали абсолютно, когда они полностью превращались постепенно в общество потребления, к которому сейчас и пришли.

Раньше, в советские времена, начало формироваться, знаете, в магазинах ничего нет, а дома всё есть. Понимаете, такие шутки ещё были, анекдоты даже были. Ну, это же всё где-то доставалось, энергию тратили, это где-то заходили там с чёрного хода, из-под полы, по блату. Вот, это общество потребления. Вот, и потребительское отношение ко всему. В том числе и к женщине, кстати говоря, потребительское отношение создавала система. Но долго это продолжаться не может, потому что русская культура и существует из-за того, потому что в ней какое-то есть содержание. И какой-то вектор, направленный в гуманизм, в какие-то высокие идеалы, а не на то, что которое вот сейчас у нас имеется там, в поп-музыке, даже какой-то вот рэп, который просто туда, ниже плинтуса бьёт. Или вот эти артисты, которые сочиняют песни матом. Так? Вот это зачем? Это что такое?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Чтобы лучше доходило?

В.ШУМОВ: Нет, это туда же, ниже плинтуса, где именно идти на поводу вот этих низкокультурных масс. Это обслуживать вот эти низкокультурные массы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А рок в восьмидесятые обслуживал высококультурные массы?

В.ШУМОВ: Дело в том, что рок восьмидесятых был именно русский рок, он никого не обслуживал, это были на самом деле песни протеста. Но не только против системы, а против вообще всего: против гопников, против дураков – против чего угодно. Потому что политическая эта составляющая – это не всё в русском роке. Даже вот там песни протеста в виде психоделических песен, песен, которые написаны, там, в состоянии белой горячки, скажем. Это тоже протест против несправедливости жизни.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну вот, кстати, группу «Центр» помнится, обвиняли в том, что недоступна простому человеку эта музыка.

В.ШУМОВ: Ну, правильно, потому что я никогда не апеллировал к низшему вот этому уровню, я старался апеллировать к высшему уровню, чтобы общество поднималось, слушая мои произведения, по крайней мере, я пытался, а не опускалось. Вот и всё. Поэтому я никогда не сочинял песни матом, и никогда не писал песни про жопу, и так не собираюсь писать. Ну, и так далее. Вы знаете, всех артистов, которые тут у нас очень раскручены и востребованы, к сожалению.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, я тогда предлагаю сделать первую нашу, что ли, музыкальную паузу.

Песня, которая до сих пор будоражит, ведёт за собой. И некоторые политические оппозиционные движения даже предлагают сделать её своим гимном, и делают.

(Исполнение)

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Группа «Кино», «Песня перемен» - песня знаковая. Для Вас, что она значит?

В.ШУМОВ: Да, песня эта – символ того времени, когда началась перестройка и до перестройки. И вот я ассоциирую эту песню именно с перестройкой, которая началась тогда, во второй половине восьмидесятых годов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это чистого вида протест, это протест, какой для Вас?

В.ШУМОВ: Любой. Перемен, вот человек хочет перемен: ему всё надоело.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, универсальный протест?

В.ШУМОВ: Чтобы сосед перестал петь, допустим, вот я хочу перемен. Чтобы жена перестала изменять, вот я хочу эту перемену. Или чтобы была многопартийная система. У нас же была КПСС – такая и всё такое прочее, так, чтобы выполнялась Конституция в Советском Союзе, там же тоже было записано в Конституции много чего хорошего. Но всё это было чистой фикцией. Вот, пожалуйста. Там ещё можно подать список. Человек протестует, и хочет перемен в жизни.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если взять, например, песню «Наутилуса» «Скованные»?

В.ШУМОВ: «Скованы одной цепью»? Ну, это того же периода песня. Вот они как-то и у меня сохранились в памяти, что они именно периода перестройки. Это не то, что это плохо или хорошо. Но вот, как говорят, как песни, там, шестидесятых годов американских групп.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну вот, и исходя из темы нашей программы, на мой взгляд, это самая яркая, пожалуй, иллюстрация протеста – социального, политического, - какого угодно.

В.ШУМОВ: Кстати говоря, я считаю, что протест может быть любым, не только социально-политическим.

Скажем, взять ту же группу, тех же восьмидесятых годов, моих приятелей – группу «Звуки Му».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: От которых теперь отзвуки остались.

В.ШУМОВ: Неважно, я говорю о тех альбомах, которые были записаны в восьмидесятые годы. Там тоже очень много, на мой взгляд, песен протеста. Хотя там нет слова «перемен», нет «Скованных одной цепью». Там есть «Муха – источник заразы» и так далее. То есть, ну просто, если вслушаться, то в этой песне есть какой-то посыл, есть смысл какой-то. Вот и всё. Поэтому не стоит фокусироваться только на социально-политической составляющей. Нужно немножко расширять и развивать своё воображение, на мой взгляд, слушателям.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, рокеры подарили, рокеры восьмидесятых подарили нам очень много произведений, на которые можно ориентироваться. Ну, возьмите там Шевчука, всё подряд.

Восьмидесятые прошли. Началась новая Россия, девяностые. Вы в это время уезжаете из страны, но я так понимаю, что продолжаете следить за музыкантами.

В.ШУМОВ: Да, я жил в Лос-Анджелесе, но продолжал записывать альбом, и здесь выпускал.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Что меняется? Mы уже не слышим того, что слышали в восьмидесятые. Музыка поменялась?

В.ШУМОВ: Ну правильно, всё меняется. Всё поменялось: и музыка поменялась, и страна поменялась, и люди поменялись. Появилось новое поколение людей, которые вот выросли там на МТВ на каком-то, или на сериалах, или на каких-то песнях. И песни, кстати говоря, про гангстеров, про каких-то. Вот этот адаптированный негритянский рэп, который здесь так вот разросся. Так что, поменялось всё. И, слава Богу, потому что было бы смешно, если бы до сих пор сейчас продолжалась стоячая перестройка, до сих пор бы шло вот это постепенное там такое, как Михаил Сергеевич там хотел постепенное превращение там, как они хотели социализм с таким человеческим лицом они хотели сделать. Вот, поэтому всё развалилось.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Смотрите. Перемены случились, а песен протестных таких, мы, ну вот так вот, в начале девяностых, наверное, не слышали. Были скорее какие-то портреты поколения. Был некий отпечаток того, что происходило в стране. Не знаю, там, «Два кусочка колбаски». Но это уже не совсем то. Тут нет протеста. Люди пребывали в шоковом состоянии? Им было не до того? Они пытались адаптироваться в новом мире?

В.ШУМОВ: Не до протеста.

Во-первых, «Новый мир» на них свалился, как что-то такое смутное, неопределённое, неясное, и причём, не очень комфортное. Люди не ожидали, что вот так вот всё получится, потому что хотели перемен. И, когда вот перемены появились, они не думали, что они будут такими, скажем, не очень приятными. И многие люди находились в замешательстве: не знали, что делать? Как быть? Куда направить свою энергию, или там свои знания, или свой какой-то там интеллект.

То же самое происходило и с музыкантами. И самый простой способ, если не знаешь, что делать, для музыканта – зарабатывать деньги. Вот и всё!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Угм. И тут-то началась эта эпоха денежного дождя?

В.ШУМОВ: Ну, эпоха началась с этой попсы, вот этих музыкальных корпоративов, чёсовых концертов, каких-то концертов для вот этих людей с деньгами, которые были, кстати говоря, тоже с криминальными какими-то там ассоциациями, скажем так. Потому что я знаю, что там музыканты выступали в какой-то бане для каких-то авторитетов.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И именно потому, что они оказались…

В.ШУМОВ: Потому что им платили деньги хорошие. Вот и всё.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В новой системе?

В.ШУМОВ: То есть, сколько заплатите, сыграем. Вот большинство туда летят, это всё до сих пор продолжается. Так что, вот, без перемен.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: У Вас есть желание протеста. Но как оно может испариться?

В.ШУМОВ: Протест – вещь такая, что, или он есть, или его нет. Желание протеста оно не существует. Это делается не по желанию. Это или есть, или этого нет. Это на уровне инстинкта.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это на уровне справедливости, не знаю там…

В.ШУМОВ: Ну, справедливость – это дело такое, что кто против справедливости? Все за справедливость.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но кушать хочется.

В.ШУМОВ: А протест – вот надо ещё немножко, чтобы кишка была не тонка. Потому что люди трусоватые у нас. Ну, не у нас, а вообще люди трусоватые. Потому что, прежде чем посмотреть какую-то песню, человек призадумается. А меня, например, на телевидение больше не будут пускать. Вот тебе выбор! Пожалуйста! Вот и трус. Всё! Сдулся.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, середина девяностых подарила российской музыке, там и року, и попсе, и кому угодно новое прекрасное слово: «формат».

В.ШУМОВ: Ну, в Советском Союзе тоже был формат. Нужно было петь комсомольские песни и про Ленина.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но, тем не менее, мы говорим о том, что в какой-то момент критический всё-таки момент настал? Да? Эта критическая масса?

В.ШУМОВ: Нет, дело в том, что была адаптирована как-то, ну, естественно, такая коммерческая западная модель радио и телевидения, основанная на рекламе. И формат появился тогда, когда как бы чего не вышло. Как бы рекламодатель не передумал давать денежки на рекламу своего этого дуста от тараканов.

Вот. А, если там будут какие-то песни какие-то там протестные, то, естественно, будет дискомфортно. Надо людей держать в таком анабиозе, чтобы они ни о чём не думали, просто покупали этот дуст – и всё! Денежки выкладывали – вот и всё! И надо какой-то музыкальный наполнитель давать, который бы их ни как не раздражал, от того, чтобы раскрывать свои лопатнички. Вот и всё.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я помню в середине девяностых, когда как раз начали появляться и наши, теперь уже рэп-группы. Сейчас, конечно, смешно это видеть, смотреть старые клипы и слушать эти песни. Это какая-то калька не очень удачно, очевидно, американских рэперов. Но, тем не менее, я помню прекрасную песню, которую исполняли Bad B. Альянск, если помните, были такие ребята, был Децел, … ну вот, была целая плеяда.

В.ШУМОВ: Дело вот в чём, что для меня эта культура, которая здесь как-то так народилась, после того, как развалился СССР, там началась какая-то так называемая демократия. И вот это всё – свобода слова была реализована. И стала появляться как бы такая вещь, что, как говорят? А у нас тоже есть! Вот в Америке давно там существует огромное количество ансамблей, которые на дне находятся где-то, которые там ни на радио, ни на телевидении никому не нужны. Но они там матом поют, они там поют про секс там такой, жёсткое порно там у них в песнях встречается. И тут вот эти перлы, которые вы тут упоминаете. Вот, если слушать первый русский рэп, вот тут, значит, про эротику, про каких-то про девочек, по секс про какой-то, маты там какие-то стали появляться в песнях, типа «У нас вот тоже это есть. Мы тоже умеем». Вот и всё.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И, тем не менее, и, тем не менее, несмотря на то, что песни разных исполнителей, разного содержания там у «Bad Balans» была песня, по-моему, называлась она «Я свободен», если я не путаю, там была строчка: «Новые люди России вне политики». И она была посвящена, в том числе и политике, вернее, отрицанию политики. Там было такое: «Посылаем всех политиков далеко».

В.ШУМОВ: Ну, наверное, была эта песня единичной.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Она была в Хит-парадах.

В.ШУМОВ: Нет, я просто говорю, она была одна, а в то же время были тысячи песен там про девочек, там про БМВ, там не знаю, про что ещё там. Про роскошь, про какую-то, про меркантилизм, который так обожают, про деньги там, про крутых ребят, там, про тачку. Наверное, просто так ушла под это постепенно. И всё.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В нулевые, когда уже всё совершенно точно устаканилось, рок, в общем-то, ни куда не девался, и были новые группы, и достаточно талантливые. И опять мы видели гениальные абсолютно слепки общества. Ну, давайте вспомним «Орбит без сахара», группу «Сплин», или там молодые Мумитролли», - много талантливых ребят. Но, опять же, нет никаких движений в сторону протеста. Всё хорошо, всех всё устраивает?

В.ШУМОВ: Дело вот в чём, что песни-то есть, только их никто не слышит и надо их искать: их не играют ни по радио, ни по телевидению.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но подождите, мы же всё-таки там, даже, если мы говорим, про нулевые, это же не восьмидесятые, когда надо было катушки переписывать по 30 тысяч раз, чтобы распространять музыку. Сейчас есть Интернет.

В.ШУМОВ: В восьмидесятых это было всё в подполье так называемом, это было всё запрещено, были «чёрные списки» со всеми вытекающими последствиями вот этой советской, старой тоталитарной системы.

А сейчас, пожалуйста, кому это надо. Но дело вот в чём, что вот эта апатия, к сожалению, наступившая после вот этих 15 лет общества потребления, вот это даром не проходит. Люди деградировали, у людей появилась апатия. Апатия – это такой ужаснейший грех, на мой взгляд. Апатия ко всему, им ничего неинтересно. Даже я слышал такую фразу у молодёжи: «Если я это не понимаю, то мне это неинтересно». А я понимаю только вот эту бирку на ценнике, на распродаже там, 10% скидка, или там супер-сейлы там, шоп-цена. Вот это они понимают. Они просто деградировали, вот и всё!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Музыканты в таком случае должны нести какую-то воспитательную роль?

В.ШУМОВ: Музыканты тоже деградировали, потому что они являются частью общества. Они такие же граждане, как и все остальные, и у них такие же интересы, как и у всех остальных.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Сейчас я тогда не понимаю ситуацию: почему в восьмидесятые были такие песни типа перемен, когда общество тоже деградировало, но вы об этом говорили?

В.ШУМОВ: Сейчас песни такие есть, но их надо искать. Надо искать, надо приложить усилия. В восьмидесятые годы люди у нас были активные. Были меломаны, которые специально их коллекционировали, которые могли сразу понять: это попса, или какой-то интересный рок-коллектив. А сейчас никто ничего не хочет делать. Люди обленились, своего рода деградировали. Что называется, оскотинились, - такое даже слово слышал. Вот. Им ничего не надо.

Вы посмотрите, у нас на ди-джеев ходит больше народу, чем на рок-концерты в клубы. А это что значит? Потому что ди-джей – это просто пустое место. Это мальчик, который нажимает на кнопку и воспроизводит музыку. Люди стоят и фанатируют на ди-джея. Вот хоть бы поду Мали: фанатируют на пустое место. А это почему? Потому что люди деградировали. Вот и всё.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А с другой стороны, я периодически бываю на рок-концертах, но ничего нового я там не слышу.

В.ШУМОВ: Дело в том, чтобы слушать условно называемую рок-музыку, любую музыку, у которой есть содержание, нужно приложить усилия, нужно иметь какой-то уровень интеллекта, уровень какого-то знания и какую-то эрудированность, какую-то образованность, держать там руку на пульсе, чтобы различать одно от другого. И таких людей крайне мало осталось: это не поощряется в обществе. Это не поощряется в средствах массовой информации. Поощряется тупое следование тому, что тебе показали по телевизору, вот и давай! Покупай это, живи по этой брехне, которая по телевизору идёт. Вот там ты её слушай, чтобы тебе лапшу на уши вешали – так и нормально. Вот и всё. Люди находятся в стадии апатии.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы сейчас ищете новые имена? Я знаю, что у Вас есть проект «Содержание», который выступает как раз за содержательную музыку. Где Вы ищете их?

В.ШУМОВ: Есть, конечно. Они сами появляются. Дело в том, что проект «Содержание» - как бы такая площадка, куда могут обратиться музыканты, которые считают, что у их музыки есть содержание.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Значит, такие музыканты есть?

В.ШУМОВ: Такие музыканты есть.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Молодые?

В.ШУМОВ: И молодые, и не очень молодые. И разные, и в разных городах.

Проекту «Содержание» год. Первая пластинка вышла в марте этого года. В прошлом году мы начали этот проект. И, судя по реакции, судя по откликам, есть. Но, кстати говоря, есть очень злобная реакция на мой проект, потому что люди себя чувствуют дискомфортно. Всякие журналисты начинают там гадости всякие писать про мой проект. А потому, что они чувствуют им тут делать нечего. Они привыкли, что делать, эти журналисты, так называемые музыкальные? Ходить на корпоративы, на халяву там жрать икру, пить шампанское «Вдова Клико». Так? А я ему даю: вот тебе содержание, и икрой его не кормлю. И говорю: «Ты-то кто? Вот ты кто? Ты что, описывал корпоративы вот эти заказные, или Евровидение ты описывал?» Где твоя работа как журналиста? Где твой оригинальный стиль? Где твоя хоть одна книга о рок-музыке? Нету!

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Песни, которые Вы находите, их можно услышать на радио, или видеть по телевидению?

В.ШУМОВ: Пожалуйста, можно услышать на нашем первом альбоме, который я Вам сегодня показал. Готовится второй альбом.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы их послушаем обязательно. Сейчас мы прервёмся на НОВОСТИ и узнаем, какая нынче музыка с содержанием.

НОВОСТИ

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 12.35 в столице. Продолжается программа «Назад в будущее». Меня зовут Таня Фельгенгауэр.

Напоминаю, что у меня в гостях Василий Шумов, лидер рок-группы «Центр», автор проекта «Содержание».

Говорим мы про социальный, и не только социальный протест в музыке, от рока к рэпу, но что-то к рэпу никак мы не перейдём. Вернее, мы вот как перешли, так ничего хорошего пока про него и не сказали.

Ну, у нас нет такой, в общем-то, задачи. Про рок современный – тоже ничего хорошего пока не получается сказать. Сейчас уже родится, судя по всему. Но есть люди, которых находит Василий Шумов, люди, которые поют песни с содержанием. Но правда та, которую нам предложил Василий послушать и сказать, что это сильно молодые ребята.

В.ШУМОВ: Да, так что я не то, что нахожу, а уже многие существуют, причём, довольно-таки давно и довольно-таки успешно.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С Михаилом Барзыкиным вместе вы сделали песню, называется она «Позитив». Давайте, послушаем.

(Исполнение)

Я бы сказала, тоже портрет поколения, я бы даже сказала слепок телевидения российского.

В.ШУМОВ: Ну, очень хорошо, что у Вас такая интерпретация. Тут может быть, n-ое количество интерпретаций – одна из них, вполне интересная, у Вас появилась.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Смотрите, тут нам слушатели в огромном количестве присылают сообщения и напоминают, что всё-таки ещё есть люди, которые являются «Певцами свободы», - как пишет Маша. В частности, про Юрия Шевчука она нам пишет. Действительно человек, который реагирует практически сразу на всё происходящее в стране. Мы слышали его песню «Не стреляй», и «Когда закончится нефть», «Наш президент умрёт».

В.ШУМОВ: Очень хорошо. И всяческих ему успехов, и здоровья, и процветания Юрии Шевчуку. Таких ребят должно быть больше. Причём, не больше там намного, а на порядок больше. Где они

все-то?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот где они все-то?

В.ШУМОВ: А их нет. А Юра Шевчук он того же поколения восьмидесятых годов.

А где вот хоть один из молодых калибра Юры Шевчука, вот именно по гражданской позиции, как Миша Борзыкин. Я ни одного не знаю. Есть

какие-то там, где-то, что-то, чего-то там, кто-то чего-то сказал, чего-то записал. Но вот так вот, чтобы аргументировано, постоянно, ни одного я молодых не знаю среди музыкантов, не знаю.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, если говорить про какие-то там про разовые акции, ну можно вспомнить про…

В.ШУМОВ: Разовые акции недостаточны. Нужно постоянно бить в одну и ту же точку. Вот, как Юра Шевчук, или как Миша Борзыкин. Вот, с кого им надо брать пример. А где-то он там чего-то песенку спел, а потом пошёл писать какие-то клипы для МТВ. Вот те люди, которые работают для МТВ, это сразу отстой, можно сразу их сливать, потому что от них ничего, никогда не увидим!

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А как донести в таком случае свою позицию до широкого потребителя?

В.ШУМОВ: А потому что у них позиции нет. У них позиция сиюминутная – вот сейчас выгодно, давайте, я эту песенку запишу.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот это конъюнктурщики.

В.ШУМОВ: Да, это конъюнктура, да. К сожалению, писать конъюнктурные песни протеста – это вообще дело омерзительное. Потому что, если ты уже взялся за это дело, то веди до конца. Вот, как Юра Шевчук. Вот он с восьмидесятых, и Миша Борзыкин, с восьмидесятых годов и ни разу не изменился. А эти все – то он так, то он сяк, то он какую-то песню-протест написал, то он с какой-то бабой поёт про любовь какую-то в постели там, там на МТВ он танцует. Ну это всё! Это сразу вообще можно сливать. Это была разовая конъюнктурная акция, что мы тоже, мы тоже тут что-то протестуем. Но очень быстро заткнулся, потому что испугался.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, что нам ещё пишут? Ну вот, о «Новом мире» мы с Вами говорили. Влад нам прислал сообщение: «Новый мир» тоже оказался не очень. Скоро снова перемен захотим».

Ну, Влад, не знаю. Пока что-то не видно, чтобы кто-то хотел перемен. Но, с другой стороны…

В.ШУМОВ: Как это не видно? Ну, как это не видно?! Видно. Пожалуйста, тот же Юра Шевчук, пожалуйста. И молодые музыканты есть. Но, к сожалению, сейчас каналы перекрыты.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Интернет, чем не канал?

В.ШУМОВ: Интернет? Сказать? Звёзды на небе – это миллиард. Надо это же, чтобы было доступно. Попробуйте, найдите что-нибудь в Интернете. Вот Вы вбейте что-нибудь там, в поисковике,

там, – «Песни протеста». И Вы получите какой-нибудь блатняк там, матом чего-нибудь получите. Вообще ничего не получите.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Просто интересно, вбить в Интернете «Песни протеста», и интересно посмотреть, что там будет?

В.ШУМОВ: Вот вбейте и посмотрите, какие МП-3 Вам придут. Может, попса какая-нибудь вообще появится.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вот у проекта «Содержание», насколько я понимаю, сводится некий гражданский форум, да? Как Вы это называете «Пилорама».

В.ШУМОВ: Нет, нет, «Пилорама» - это гражданский форум, который проводится под Пермью каждый год, на месте музея жертв тоталитаризма, бывшее «Политбюро» на «Пермь-36». И в последние годы это летнее мероприятие «Гражданский форум «Пилорама» разросся, и теперь там будет концерт, в эту субботу, акция «Содержание». Восьмичасовой концерт, на котором будут выступать совершенно разные музыканты, которые участвуют в «Акции содержания», или будут участвовать, или уже приняли участие в записи. Начиная от молодых музыкантов, до известных, и заслуженных, и так далее. Вот, пожалуйста, приезжайте под Пермь, 150 километров, деревня Кучино, там будет большой рок-фестиваль «Содержание».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В общем, недалеко. А вот есть информация о том, что там ещё собираются правозащитники, политики, это вот нормальная история всё это перемешивать между собой?

В.ШУМОВ: Дело в том, что это гражданский форум. Вот музыкантам есть, что сказать, они выходят на сцену. В нашем фестивале «Содержание», в рамках этого гражданского форума «Пилорама». Также там проходят другие активности: там выступают и барды, там выступают поэты, там выступают театральные коллективы – всё это идёт с гражданской направленностью. Это не пивной фестиваль, это не конкурс «Мокрая майка». И так далее. Пожалуйста, приезжайте, обязательно все приезжайте. Там будет много-много людей. Берите палаточку, и всё. Оставайтесь на уик-энд, и принимайте участие. И посетите обязательно музей «Пермь, 36». Потому что многие люди, кстати говоря, подзабыли все эти ГУЛАГИ, и вроде так пригламурилось всё, и вроде как бы этого не было. Вот «Пермь-36» - это единственный в своём роде музей, который я видел, в котором я побывал, там, на месте бывшей политзоны там колючая проволока, бараки. Почему называется «Пилорама»? Потому что там часть этой зоны, где работали зэки и пилили, вот там была пилорама. Теперь на месте этой пилорамы ставится сцена, где читают стихи, поются песни, выступают всякие интеллектуалы, которые говорят о сегодняшней ситуации в гражданском обществе, которая довольно-таки непростая. И поэтому нам нужно больше таких фестивалей, как «Пилорама», чем эти пивные фестивали где-нибудь там на лужайке.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вот наш слушатель пишет как раз, что для него, например, деградация граждан – это так называемые рок-фестивали, скопище пьяных (неразборчиво).

В.ШУМЛВ: Вот правильно, если это пивной фестиваль, то на самом деле.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, это именно рок-фестиваль!

В.ШУМОВ: Там неважно, как его, но если пивной рок-фестиваль, на какой-нибудь День города, или там на день какого-то, который совершенно бессодержательный, просто безбашенный. Там бы лишь бы поднажраться, да песни поорать, да? Вот, пожалуйста, он совершенно точно это всё описал.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вася пишет: «А как же Земфира? Да, не о политике, но всё же со смыслом».

В.ШУМОВ: Вы знаете, я не музыкальный критик, но я чего-то никаких у неё песен протеста не слышал. По крайней мере, то, что по радио игралось, там какие-то песни о тоске были у неё, но а песен протеста я у неё не слышал. Наверное, их нет потому что.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вячеслав из Волгограда пишет нам: «Баста и Бумбук» совместная песня «Здесь солнца не видно» - очень неожиданный протест. Но у Басты, он же рейтер Нагана – это тот человек как раз, который побудил меня задать Вам вопросы: теперь рэп можно сказать, что он смещает рок в плане, там не знаю, правду рубить со сцены?».

Давайте, мы послушаем фрагмент этой песни и потом тогда поговорим дальше.

(Исполнение)

Вот песня «Солнца не видна» Баста, Бумбук, совместные проекты. В общем, это не единственная подобная песня у этого репера. Для Вас это тоже конъюнктура?

В.ШУМОВ: Тут я ничего не могу сказать, потому что Вы лучше у них сами спросите. Я не слышал, чтобы лично он, автор этих песен, он где-то ещё выступал, как Юра Шевчук, или как Миша Борызгин, допустим, я от него не слышал никаких комментариев по поводу ситуации в стране, по поводу ситуации там с Конституцией, и так далее. Я не слышал от них ничего от этих реперов, помимо этих песен, то есть, получается, есть песня, а человека самого нет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, песня должна подкрепляться активно проявляемой гражданской позицией?

В.ШУМОВ: Но Вы представьте Джона Леннона, я беру просто наиболее известных персонажей, вот которых все знают, если бы он писал песни протеста, а сам бы при этом нигде бы не появлялся ни разу, ни в какой там бы передаче не изложил свою позицию, вот именно как бы подкрепил свои песни. А вот я этих ребят не знаю. Может быть, они где-то бывали, может, у вас на радио они бывали? Вот Вы у него самого спросите. У него у самого гражданская позиция есть? Он на выборы ходит, допустим? Вот кого он поддерживает? Что он думает про ситуацию с Конституцией в стране? Вот он лично сам? Вот и всё. И тогда это всё получается как бы законченный персонаж.

А так есть какая-то песня одна, потом вперемежку с песнями там про БМВ и там - про ребят на районе, то тут тогда размывается картинка. И опять же, вот Вы говорите там про русский рэп. Их там тысячи, по-моему, существуют там русских рэперов, а Вы мне говорите всё время про одного. А что остальные 999 делают? Песни про любовь, и там про тачку поют они?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, мы то же самое можем сказать и про нынешний рок.

В.ШУМОВ: При чём тут рок? Я говорю о рэпе. Так? Просто, если он один, а есть ещё какие-нибудь ребята, которые поют песни протеста, которые можно назвать законченным произведением, которое может существовать самостоятельно и которое не исчезнет, как только исчезнет какая-то конъюнктурная ситуация?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, нельзя сказать, что сейчас существует какое-то музыкальное направление, где себя проявляет там сразу большое количество талантливых ребят.

В.ШУМОВ: А я не знаю, наберется рэперов на фестиваль, скажем, в защиту Конституции? Вот наберётся ли? И хватит ли у них кишок выйти так и сказать, что мы требуем исполнять Конституцию в нашей стране, мы требуем, чтобы у нас не было цензуры в стране, вот их наберётся? Вот которые выйдут и аргументировано скажут без этого: «Надо жить там, сторчавшись, или не сторчавшись» - вот без этого. Их наберётся? Не знаю.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Напоминает нам про то, что есть ещё, «Noize», конечно, про «Noize» мы тоже все помним, и эта песня «Мерседес»-С-666.

В.ШУМОВ: Ну ладно, два наскребли. Ещё есть?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Два наскребли.

В.ШЛУМОВ: Вот Вы говорите: русский рэп. Их столько много! Сейчас его все слушают. Ну вот, два наскребли, из этих тысячи. Для меня вот русский рэп – это музыка, которую играют у бомбилы, который стоит у метро, в спальном районе ночью. И у него может играть этот русский рэп, а Лаприн будет играть блатняк. Вот то, что вот я слышу. Садишься, если нужно ночью куда-то доехать в спальном районе, вот пожалуйста.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Исходя из того, что мы с Вами провели некий такой анализ нынешнего состояния музыкальной сферы в стране, что нам вообще ждать в ближайшее время? Есть отдельные какие-то там талантливые ребята? Их единицы. Есть люди, которым это не очень интересно, и которым это не очень понятно, я могу судить по тем сообщениям, которые приходят к нам. Но действительно это непонятно.

В.ШУМОВ: Ну, если тебе это непонятно, значит, нужно повысить свой интеллектуальный уровень, просто немножко над собой поработать. Надо хоть куда-нибудь пойти учиться, какие-то книжки начать читать. Завести себе круг знакомых, которые интеллектуально сильнее, чем ты. А не глупее, чем ты. Вот и всё.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы ждём, что накопится какая-то критическая масса недовольства, или что?

В.ШУМОВ: Вы будете ждать ещё тысячу лет. Вы ещё будете здесь сидеть, и ждать чего-то, ожидание продлится ещё тысячу лет.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А смотрите: я не умею писать музыку, и слова не умею писать. А я хочу…

В.ШУМОВ: А у Вас есть радиостанция, у Вас есть радиопередача. Стимулируйте своими радиопередачами, чтобы люди как-то поднимались интеллектуально, и как-то оживали от анабиоза, вот что.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И пробовали писать?

В.ШУМОВ: Проведите какой-нибудь конкурс, там на лучшую песню рэп-протест. Вот проведите в вашей передаче, если у вас есть такая, любая вот, на станции: «Объявляем конкурс! Первый приз – чёрный БМВ». Вы знаете, как сейчас рэперы подналипнут? Сразу же! Чёрный бумер!

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Этим уже никого не удивишь.

В.ШУМОВ: Удивишь! Удивишь! Ребята на районах там, в глубинке, ещё не зажрались.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот спрашивают, кстати: «Вы сами-то ходили на выборы?». Ходите?

В.ШУМОВ: Хожу.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: За кого голосуете?

В.ШУМОВ: Это моё личное дело.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И это правильный ответ на неправильный вопрос, конечно же.

А по поводу Конституции, там, например, 31 числа на Триумфальную площадь Вы ходите?

В.ШУМОВ: Я туда не хожу

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Потому что Вам это неинтересно?

В.ШУМОВ: Потому что я считаю это перфоманс политической акции.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А если бы была какая-то политическая акция, Вы бы поучаствовали в ней?

В.ШУМОВ: Если бы это была серьёзная политическая акция, в которой бы принимало участие большое количество людей,

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Василий Шумов, музыкант?

В.ШУМОВ: а не узкая группа перфоманс-артистов, которые люди озабочены больше своим эгоизмом – я, я, я! – вот я, то с удовольствием бы пошёл и принял самое активное участие.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут вот слушатель нам пишет: «Это не музыка, а ор больной души».

В.ШУМОВ: Ну что же, у человека есть мнение. По крайней мере, он остался неравнодушным. Это уже плюс. То есть, он уже немножко оживился от анабиоза-то.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Алла нам пишет: «Деградирует не общество в целом, деградируют фанаты рока».

В.ШУМОВ: Ну, фанаты рока и есть общество. Вместе с обществом деградируют.

А дело в том, что, по крайней мере, в восьмидесятые годы рокеры писали музыку, которая возвышала людей. А сейчас те же рэперы пишут музыку, и часть рокеров, которая принижает людей, которые ориентируются на вот этого массового слушателя, с уровнем интеллекта который ниже плинтуса. Они их, и как бы для них работают, потому что они им платят деньги. Вот и всё. К сожалению, таких людей большинство в нашем обществе, что довольно-таки прискорбно.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да, эти деньги по-прежнему решают всё, как последние 15 лет.

В.ШУМОВ: Музыканты, к сожалению, да. У музыкантов – да. Кто больше заплатит, то они и играют.

ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А Ваших молодых музыкантов, которых Вы находите, Вы как-то воспитываете?

В.ШУМОВ: Я их никак не воспитываю, у них уже сформированное мировоззрение, которое мне нравится. И поэтому вместе сотрудничаем, потому что у нас есть о чём поговорить, у нас есть много общего.

Допустим, вот фестиваль «Пилорама». Это на месте бывшей политзоны, музей тоталитаризма. Вот молодая группа будет там выступать. У них певец Коля. Я говорю: «Коля, у тебя есть кто-нибудь в семье, который был репрессирован?». – Да, говорит, у меня кого-то расстреляли,

кого-то посадили. Ну вот, пожалуйста.

А есть некоторые, с которыми я говорил, «А мы не хотим об этом даже говорить: нам это неприятно».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Влад задаёт вопрос, это, наверное, будет последний вопрос нашей программы: «А на Западе где протест?».

В.ШУМОВ: Вы этот же вопрос задавайте Западу. Я-то тут при чём? Я же русский человек, правильно? Я же тут, с Вами общаюсь, в Москве, а не в Лос-Анджелесе же мы с Вами сейчас находимся.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Какое-то безрадостное будущее нарисовал Василий Шумов.

В.ШУМОВ: Наоборот, наоборот! Шансы есть. Но надо немножко потрудиться. Само ничего не произойдёт, если сидеть и дать, как Вы хотите подождать, пока чего-то наберётся, не наберётся. Наоборот, исчезнет даже то, что есть.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Работать, работать и работать!

В.ШУМОВ: Совершенно правильно, и над собой, причём.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Спасибо большое. Это был Василий Шумов, лидер рок-группы «Центр», автор проекта «Содержание» в программе «Назад в будущее», которую для ас провела Таня Фельгенгауэр.

Большое всем спасибо. Счастливо!