Как меняются технологии живописи - Сергей Андрияка - Назад в будущее - 2009-09-20
А.НАСИБОВ: 12:10, работает радиостанция «Эхо Москвы», Ашот Насибов у микрофона, приветствую уважаемых слушателей, это программа «Назад в будущее», и теперь она будет выходить с полудня по воскресеньям. Раньше она выходила вечером в понедельник. Переехала она, новая, несколько необычная. Но привыкнем со временем. Со временем привыкнем – на новое место. Программа «Назад в будущее» - телефон, по которому можно присылать смс-ки с вопросами и комментариями - +7985-970-45-45, тема сегодняшней программы «Как меняется технология живописи». Поговорим немножко и о технологии живописи, и о том, что из себя представляет современная живопись, в частности, такой интересный раздел современной живописи, как акварель. Сергей Андрияка, руководитель Школы акварели, гость и эксперт в студии. Добрый день, Сергей Николаевич!
С.АНДРИЯКА: Добрый день!
А.НАСИБОВ: Самый первый… мой даже не вопрос, а скорее уже с моей стороны комментарий – я поздравляю Вас с десятилетием Вашей Школы акварели.
С.АНДРИЯКА: Спасибо!
А.НАСИБОВ: И мой вопрос как раз касается десятилетия школы. Вы начинали, когда десять лет назад открыли школу? И сейчас, когда уже можете подводить какие-то промежуточные итоги, что у Вас изменилось? И в первую очередь, как у Вас, профессионала от акварели (смеются) изменилось представление об этой самой акварели? Что у Вас поменялось в мозгах?
С.АНДРИЯКА: Ну, Вы знаете, первое, что поменялось, наверное, то, что было задумано с самого начала, была сделана программа, причем такая, ну, достаточно эффективная методика для обучения, она претерпела, ну, некоторые изменения, дополнения и большую корректировку в процессе обучения. В течение десяти лет.
А.НАСИБОВ: Вот есть такое выражение, «обучая учимся».
С.АНДРИЯКА: Да.
А.НАСИБОВ: Вот Вы чему-то сами научились за эти десять лет.
С.АНДРИЯКА: Ну, вообще, по-моему, когда человек кого-то обучает, обучает чему-либо, он, объясняя, он как бы себе объясняет. И это, действительно, вещь очевидная. Я часто себя ловил на мысли, когда ты начинаешь что-то такое объяснять – объяснять, ну, педагогу, я напрямую не преподаю детям, - работая с педагогами, значит, я объясняю и понимаю, думаю: «Господи, надо же, я ж себе это вот сейчас вот объяснил, доказал, расшифровал, в общем-то, вот, те вещи, которые, ну, как-то были аморфны для меня самого». Ну, и соответственно, я для собеседника это все отдал. Вот. Поэтому это, конечно, в первую очередь. Второе, я, вот, говорю, что это… то, что очень многие, многие моменты на сегодняшний день стали уже ясными и понятными – почему мы стали выпускать учебник. Вот первую книжку мы сейчас выпустили учебника.
А.НАСИБОВ: По акварели?
С.АНДРИЯКА: По аква… Да.
А.НАСИБОВ: По живописи.
С.АНДРИЯКА: По программе школы. Вот у нас это первые полгода обучения. Очень подробно, очень все там, ну, до самых-самых мелочей. Но это мне кажется очень-очень важным. Потому что, во-первых, это вектор обучения школы – учебник. Когда он появляется, то независимо от, там, руководителя, его наличия или не наличия – все равно, ну, учебное заведение работает по тому… по той программе подробной, которая существует.
А.НАСИБОВ: Если бы Вы десять лет назад выпускали свой первый учебник, а…
С.АНДРИЯКА: Он был бы другой.
А.НАСИБОВ: Ну, это не первый, не первый, да. Вот в чем отличие учебника…
С.АНДРИЯКА: Он был бы другой.
А.НАСИБОВ: …десятилетней давности от нынешнего.
С.АНДРИЯКА: Потому что одно дело, когда ты представляешь, как оно бы было и как бы ты – ну, потому что мы проецируем только на себя – вот если я обучаю кого-то, там, ну, я не знаю, там, своего, там, друга, там, или еще кого-то, я, ну, поначалу все трансформирую тоже на себя. Если бы мне сказали бы вот так-то так-то, я бы сделал бы так-то так-то. Правильно, т.е. это, в общем, все такое вот, восприятие, обучение тогда шло только через себя. И я, наверное, не учел бы тех особенностей, тех индивидуальных особенностей людей, которые сегодня учатся в школе. Но могу сразу сказать, что там есть одна проблема, вот, и это проблема, потому что дети стали другими. Они вообще другие.
А.НАСИБОВ: Кто приходил учиться десять лет назад, кто приходит учиться сегодня?
С.АНДРИЯКА: Ну, десять лет назад школу никто не знал. Мы взяли без конкурса практически – полтора человека было на место – в бюджет 29 человек. Вот просто взяли и все. И спустя, там, 2-3 года к нам приходят и говорят: «Какие таланты вы взяли!» Я говорю: «Да никакие не таланты, это люди, которые знали, что открывается эта школа. И мы их взяли. По их желанию. У нас не было конкурса, у нас не было отбора, мы не выбирали, там, каких-то особых. Просто система обучения позволила нам их научить. Именно так, то, что вы видите». А разница вот какая: я немножко, вот, сейчас хочу сказать немножко о современных технологиях…
А.НАСИБОВ: Мы чуть позже поговорим о технологиях…
С.АНДРИЯКА: Чуть позже. Ну хорошо.
А.НАСИБОВ: …потому что это тема нашей программы. Я хочу немножко подогреть интерес к этой теме, потому что меня очень интересует разница между учениками десятилетней давности – вот теми, кто приходил в школу, когда они только открывалась, в течение двух лет – и теми, кто идет сейчас. Мотивация в чем?
С.АНДРИЯКА: Ну, во-первых, первая мотивация. У нас же есть бюджет – у нас школа бюджетная. Значит, бюджет – это дети. Дети… мы тогда принимали детей, ну, без ограничения возраста. Т.е. это были дети…
А.НАСИБОВ: От и до – какие?
С.АНДРИЯКА: Ну десятилетние были…
А.НАСИБОВ: А минимальный, минимальный возраст какой?
С.АНДРИЯКА: …были две сестры.
А.НАСИБОВ: Минимальный возраст какой?
С.АНДРИЯКА: Ну, десять лет.
А.НАСИБОВ: Десять лет, да?
С.АНДРИЯКА: Десять лет, да. И дети, которым было тогда, на тот момент, 15-16 лет даже. Вот мы и таких брали. Естественно, проучившись там два года, они уже взрослые люди – 18 лет. Но сейчас мы сделали ограничение по возрасту.
А.НАСИБОВ: Какое?
С.АНДРИЯКА: Умышленно. Бюджет мы принимаем только до 13 лет включительно. Объясню, почему. Любой молодой человек, когда он поступает… ну, если ему… он подходит вот к такому рубежу 16-17 годам, он начинает сразу думать: а где мне получать диплом? Ну, государственный диплом о высшем образовании. А соответственно, он идет в какой-то вуз – потому что тогда еще не шла речь об академии, а надо было где-то – ну, кто хотел стать профессионалом – где-то получать профессиональное образование. Он, значит, сразу… ну, там, ну приходил, там, условно говоря, в Строгановку, в Суриковский институт, в Архитектурный институт – ну, куда его душа, там, как-то рвалась. Вот, соответственно, его переучивают. Я не говорю, что там хуже, или у нас хуже или лучше. Просто были другие требования. И его переучивали. Его… он уже на старших классах не выполнял наши требования, а он вынужден был… ну, поставлен он был в такие условия – ему надо было подчиняться требованиям того вуза, в который он собирался поступать. Все, вот это была принципиальная разница. Вот. И еще один момент. Сегодня мы… у нас колоссальный конкурс – я в этом году освободил, ну, извиняюсь даже, свой кабинет – для того, чтобы рассадить абитуриентов, которые претендуют на бюджет, которые сдают экзамены. Но мы еще ожидали мотивации – вот сейчас, возвращаясь к мотивации – мы же дали еще возможность взрослым учиться. Т.е. получить, ну, такую, фундаментальную основу профессионального художественного образования взрослым. Кстати сказать, этого нигде нету, потому что кроме консультаций и каких-то вот таких эпизодических занятий никто вот таких услуг не предлагает. Либо ты поступай в институт, высшее художественное учебное заведение, либо… ну, люди-то уже в возрасте, а некоторые просто, ну, состоялись как, там, личности, у них есть, там, хорошая материальная база, ну, может быть, даже вполне любимая работа интересная, и была мечта в юности, в детстве научиться. И вот эта мечта осуществляется.
А.НАСИБОВ: Сергей Андрияка, руководитель Школы акварели – гость программы «Назад в будущее» на волнах радио «Эхо Москвы». Мы обсуждаем, как меняются технологии живописи, но еще не начали отвечать на этот вопрос, а так пока, подготавливаемся.
С.АНДРИЯКА: Ну да.
А.НАСИБОВ: Работает радиостанция «Эхо Москвы», напомню номер, по которому можно присылать смс с вопросами и комментариями: +7985-970-45-45, под занавес программы включим телефон прямого эфира и примем несколько звонков. Сергей Николаевич, десять лет назад к Вам за ручку детей приводили родители? Какая была мотивация… давайте так: не учеников десять лет назад, и какая мотивация сегодня? Какая мотивация у родителей учеников, почему они приводили к Вам детей десять лет назад, почему приводят сейчас? Связано ли это с тем, что они видят в живописи будущее своих детей? Если да, то как?
С.АНДРИЯКА: Я думаю, что десять лет назад большинство родителей еще не представляло себе, что, собственно говоря… ну, что такое Школа акварели, что это такое? И какое образование, обучение мы можем получить. Потому что еще не было никакого результата, был просто ноль. Вот ничего не было. И они приводили… ну, вот ребенок хочет научиться рисовать…
А.НАСИБОВ: Ну ребенок, или родители хотят, чтобы он научился рисовать?
С.АНДРИЯКА: Может быть, родители, но родители… как правило – как правило – я могу сказать это, ну, достаточно честно, все-таки большинство семей – это семьи, ну, так скажем, нашей интеллигенции, это дети, которые занимаются музыкой, многие из них занимаются танцами. Многие из них учатся в школах с иностранным языком – там, английским, французским и т.д. Т.е. это дети, ну, не все уж такие, просто уж совсем…
А.НАСИБОВ: Которым… им хотели дать образование и общее развитие?
С.АНДРИЯКА: Конечно, конечно. И наша задача, школы – мы не ставим задачи из них сделать профессионалов-художников, ни в коем случае. Мы им говорим: «Друзья! Вот вы учитесь… Вы потом можете стать, там, врачами, там, экономистами, бизнесменами – кем хотите, ради Бога. Но вам это в жизни совсем не будет лишним – уметь рисовать». Почему? Да потому что это красота мира, это то, что человек начинает видеть, видеть просто с кисточкой, с карандашом в руках он, перед ним это все открывается. Это здорово, потому что это дар человеческий, который каждому человеку дан.
А.НАСИБОВ: Это было десять лет назад, а сейчас?
С.АНДРИЯКА: Вот, сейчас ситуация, конечно, сильно изменилась. Потому что Школа акварели стала брендом. Есть определенное, ну, как бы, отношение… ну, я Вам просто так, на таких, сухих цифрах скажу. Значит, в этом году в Суриковском лицее – бывшая Суриковская школа, в которой я учился, в которой отец мой был, ну, с 39-го года, он преподавал там и потом, последние годы, был директором этой школы – вот это сейчас лицей на Крымской. Там конкурса нет – один к одному.
А.НАСИБОВ: То есть?
С.АНДРИЯКА: Ну, т.е. там сколько пришло, столько и приняли.
А.НАСИБОВ: Сколько пришло…
С.АНДРИЯКА: А у нас конкурс такой, что мне надо было, понимаете, вот, свой даже кабинет предоставлять, потому что помещения не хватало, чтобы рассадить всех абитуриентов.
А.НАСИБОВ: Не хвастайтесь, не хвастайтесь!
С.АНДРИЯКА: Нет, я просто говорю о показателях. Я не хвастаюсь здесь, я просто говорю о том, что, понимаете, здесь… что будет дальше, мы пока не знаем. Вот у нас-то задачи очень по поводу перспектив…
А.НАСИБОВ: Так в чем мотивация-то сегодня родителей, которые приводят Вам детей?
С.АНДРИЯКА: Ну, во-первых, они хотят, чтобы дети реально научились. Потому что есть, что посмотреть – а обычно родители приходят с детьми, а иногда они просто смотрят сайт и видят уровень, ну, обучения детей. Ну, что умеют дети. Ну, я обычно всегда направляю детей, в первую очередь, чтобы они сами определились. Чтобы они посмотрели школу, походили и сказали: «Да, я хочу этому научиться», ради Бога. Поэтому мотивация родителей – дать им образование художественное, независимо от того, что, может быть… Очень многие, кстати, родители уже запрограммировали своих детей в какие-то престижные, но не художественные вузы. Ну и дай Бог, дай Бог. Но здесь образование, они правильно считают, что оно не помешает. Оно очень…
А.НАСИБОВ: И мы плавно тогда переходим к смене поколений, получается.
С.АНДРИЯКА: Да.
А.НАСИБОВ: К теме смены поколений. Чем отличаются не родители, а уже сами ученики той десятилетней давности от тех, что сейчас? И как на них влияет…
С.АНДРИЯКА: Я бы сказал, не десятилетней даже давности, а вот, в ту бытность, когда я учился. Вот наверное, здесь разница принципиально другая. Ну, во-первых, это дети, у которых, к сожалению, либо вообще не развито воображение…
А.НАСИБОВ: Это сегодня?
С.АНДРИЯКА: Да. Либо оно отсутствует совсем. Я так категорично заявляю почему – потому что запрессовано сознание полностью, ну, огромным количеством, конечно, и информации, и многими такими вот вещами, как, там… фильмы, мультики, компьютерные игры – т.е., вот, ребенок начинает мыслить штампами. На сегодняшний день даже обучение в школе, ну, идет, к сожалению к этому же. Потому что возникает тестирование, возникают очень многие моменты, которые не дают ему размышлять. Ну, я помню, в детстве в моем читали сказки. Причем были книжки вообще без картинок. Ну вот я «Аленький цветочек», эту сказку, мне читали, в ней не было картинок. У меня возникал свой образ этого Чудовища, образ этой девушки, образ этого, ее отца, там, который ездил за этим, аленьким цветочком. Вот у меня все это возникали… возникал этот лес, этот остров, это вообще все. Это был мой образ, мой личный образ. Сегодня у детей, если им это сказать, они вспоминают: либо это мультик, либо это то, что экранизировано художественное и т.д. Это совершенно другие образы. У них они уже заложены в голове. Он мыслит не самостоятельно. Вот, это большая проблема. Это первое. Второе. То, что молодые люди на сегодняшний день – ну, эту фразу, наверное, можно услышать часто – хотят все и сразу. Вот все и сразу – это тоже бывает такой момент. Вот в нашем деле – ну, наверное, это не только в художественном, это тоже в любом, и наверное, это и в балетной школе, это и в музыкальной школе – надо приложить массу усилий для того, чтобы ты, ну вот, профессионально получил, вот, какие-то навыки. Просто так эти навыки не даются. Сегодня западная система обучения, которая идет к нам, она говорит: никакого насилия, все свободно. Вот как ученик себя чувствует, как, вот, он хочет, так пусть он и учится. Но при таком положении вещей мы никакому профессиональному делу обучить никогда не сможем. Он будет всегда по жизни дилетант.
А.НАСИБОВ: Т.е. если провести аналогию, если не выучить скелет, медиком не станешь.
С.АНДРИЯКА: Ну, это…
А.НАСИБОВ: А скелет – это зубрежка.
С.АНДРИЯКА: Это… это совершенно верно. Ну… ну даже, ну… ну не заиграешь на фортепиано, вот, просто так – ну сел и сразу заиграл. Ну надо и нотную грамоту выучить… ну, и потом, надо просто играть. Но учили же, было же дворянское образование, и учили. И учили музыке людей, у которых слуха не было. Всех подряд учили. Так же, как учили живописи тоже тех же вот этих барчуков, которые, там, занимались индивидуально с педагогом. Но была система четкая: вот, надо научить, значит, мы его научим. Мы из него художника, там, и музыканта не сделаем, но научить мы этому научим, и он будет очень хорошо музицировать. Ну, заученно, но будет музицировать. Он будет немножечко слышать музыку, понимать ее. Так же, как и рисовать.
А.НАСИБОВ: Ну, это не тот же Ванька в других санках? Если сейчас мышление штампами, то не получается ли, что и тоже вкладывали тогда, в этой системе образования, в головы молодых людей некий набор штампов…
С.АНДРИЯКА: Да, конечно.
А.НАСИБОВ: И считали это художественным образованием?
С.АНДРИЯКА: Но мы… мы… У нас немножко другая ситуация. Мы хотим, первое, ну, научить человека – научить технике, мастерству, потом он начинает видеть. Видеть красоту, потому что как только он начинает рисовать…
А.НАСИБОВ: Не в обратном порядке? Не сначала он видит красоту, а потом уже пытается ее воплотить?
С.АНДРИЯКА: Наверное, нет. Нет.
А.НАСИБОВ: Я просто спрашиваю.
С.АНДРИЯКА: Нет, нет, нет. Он… как только он взял в руки карандаш, он начал… ну, там, я не знаю, яблоко рисовать – вот, он видит это яблоко, оно, там… вот для него оно просто предмет, ну, продукт, который можно съесть. Все, больше ничего. А тут он начинает им любоваться – ну ничего с этим не поделаешь, потому что он с карандашом. Он с карандашом рисует это яблоко – это совсем другое.
А.НАСИБОВ: Программа «Назад в будущее» на волнах радио «Эхо Москвы», мы обсуждаем изменения технологии живописи, и наконец-то во второй части программы, после краткого выпуска новостей, перейдем к… непосредственно к теме изменения технологий. Напомню, что в студии Сергей Андрияка, руководитель Школы акварели, и ваши комментарии и вопросы задавайте, присылая смс-ки на номер +7985-970-45-45, мы вернемся в студию сразу после краткого выпуска новостей.
НОВОСТИ
А.НАСИБОВ: Работает радиостанция «Эхо Москвы», программа «Назад в будущее», у микрофона Ашот Насибов. Мы продолжаем обсуждать изменения технологии живописи, и наконец-то сможем вплотную поговорить на эту тему с Сергеем Андриякой, руководителем Школы акварели. Сергей Николаевич, в первой части нашей беседы я обратил внимание на два Ваших высказывания. Итак, Вы сказали, что мышление штампами у нынешних детей.
С.АНДРИЯКА: Да, да.
А.НАСИБОВ: И второе: хотят все и сразу. Это сказывается на изменении той самой технологии живописи, о которой мы наконец начинаем говорить? Изменение мышления сказывается на живописи?
С.АНДРИЯКА: Ну, это очень сильно, сильно… вот я это даже по школе нашей замечаю. Причем в достаточно категоричной форме мы запрещаем пользоваться фотографиями. В категорической форме. Потому что, ну, фотография, в конце концов, ну, она никуда не денется – ты можешь вне школы заниматься фотографией, срисовывать, там, с нее все, что угодно – ты должен, собственно говоря, научиться…
А.НАСИБОВ: Что значит, использовать фотографию? Что значит, использовать фотографию?
С.АНДРИЯКА: А вот я Вам скажу такую вещь: сейчас вообще весь мир перестал рисовать. Он… ну, появилось дикое количество фотохудожников. Фотохудожники кругом! Вот кого ни спросишь – «я фотохудожник». Причем люди переквалифицируются. Ну, там, может, потеряли работу, что-то такое – они, значит, себя сразу позиционируют, что они фотохудожники – они такие важные, они все умеют, все могут. Но на самом деле, это не так. Хорошо сфотографировать – это надо тоже уметь рисовать, вообще-то. Вот все опять приходит к рисунку, к рисованию. Потому что на сегодняшний день есть масса компьютерных технологий, когда ты берешь фотографию, переводишь ее в программу, там, «акварель», и она тебе выдает – как бы акварель. Как бы акварель. То же самое она может сделать и с карандашным рисунком, там, и масляной живописью, и т.д. Но это не имеет никакого отношения ни к рисованию, ни к изобразительному искусству. Это совершенно разные вещи. Ну т.е. этим может заниматься любой. А мы говорим о том, что нам нужно научить ребят, которые пришли к нам. Ну вот, пример такой: есть задание о рисунке, наброске движущихся животных. Ну, животные, естественно, это домашние животные, там, собаки, кошки, попугаи, там, морские свинки, там, в зоопарке животные, и т.д. И вот, значит, ну, мы часто сталкиваемся, я на просмотрах сталкиваюсь с такой проблемой, когда я вижу, что ребенок еле-еле рисует в классе, еле-еле. Он никак не может самостоятельно дома, там, нарисовать яблоко. И вдруг наброски у него появляются, ну, там, в какой-то… в каком-то движении таком, мимолетном, там, тигр (смеется), там, еще какой-нибудь зверь… Ну, естественно, все понятно. Причем, там, ну, видно при близком рассматривании, что он аккуратненько, через стекло переводил, значит, контур, потом его как-то наполнял содержанием – все. Вот, вот против этого мы активно боремся. Потому что, понимаете, рисовать самому, свободно – это совершенно другая вещь. Сейчас, более того, я вот немножко хочу сказать о том, что сегодня огромное количество учебников. Причем они на прилавках крупных книжных магазинов, ну, действительно представлены… ну, их десятки. Они внешне все похожи и внутри по содержанию одинаковы. Они все переводные – переводные, там, с немецкого, английского, испанского, французского. Их очень много. В чем там проблема? Там тот же самый «Фотошоп», вот та же самая петрушка. Предлагают… вот недавно мне принесли, ну, такой набор – хороший, красивый набор. Причем он так громко назывался – там, вот… научиться рисовать акварелью, все так здорово, классно…
А.НАСИБОВ: «Сделай сам», что называется.
С.АНДРИЯКА: Да, «сделай сам». Более того, нет, там хуже – там написано, что, значит, вот, ты узнаешь, как писали старые мастера, и возможно, станешь одним из них. (смеется) Причем, опять там… там никто не скрывал: ты берешь… ну это чистая надуваловка. Вот, которая стоит, там, две с лишним тысячи, мне сказали, что их разобрали, вообще, их нету. Но принесли мне в подарок для примера (смеется) просто как раз когда был юбилей школы, когда мы презентовали наш учебник, как альтернативу принесли это. Ну, я значит, там смотрю: кошка сфотографирована на каком-то канале в Венеции. Фотография. Дальше фотография перерисовывается контуром и начинается тупая раскраска этой фотографии. Причем никто там не скрывает, там прямо говорят: берем фотографию, там, все, эту фотографию…
А.НАСИБОВ: Ну наверное, это тоже надо. Наверное, это очень такая, утилитарная практическая, для заполнения журнальных страниц работа, в которой, наверное, тоже нуждается мир.
С.АНДРИЯКА: Ну тогда не надо, может быть, рисовать, зачем тогда рисовать? Ты берешь – есть компьютер: раз, два, засунул туда, все. И получил, вроде бы, в акварельной технике, там, портрет, или вот эту кошку, сфотографированную – это даже не надо мучиться. Более того, там надуваловка была еще в том, что бумагу, бумага, на которой в этом альбоме репродукции сделаны, эта бумага пористая такая, акварельная, а та, которая была заложена в пачке – это просто писчая бумага. (смеется)
А.НАСИБОВ: Понятно. Вот кстати, насчет бумаги. С компьютерными штучками более-менее все понятно.
С.АНДРИЯКА: Да.
А.НАСИБОВ: Появились ли какие-то новые техники и технологии в живописи за последние десятилетия, связанные, может быть, с появлением новой бумаги, новых красок, новых кистей? Что еще?
С.АНДРИЯКА: Да, ну я могу сказать что? Что, во-первых, конечно… ну вот, мы занимаемся сейчас созданием музея акварели…
А.НАСИБОВ: Нано-технологии пока не применяют в живописи?
С.АНДРИЯКА: (смеется)
А.НАСИБОВ: Я просто… Нет, а почему? Почему? А вдруг?
С.АНДРИЯКА: Нет, но… Но… Нет, но… это применяют художники, которые работают сегодня в арт-бизнесе. Там применяют все, все, что может принести деньги. Это…
А.НАСИБОВ: Мы сейчас поговорим об арт-бизнесе, это отдельная тема. Сейчас поговорим, да.
С.АНДРИЯКА: Да, это отдельная тема. А если говорить об этом, то, вот, там, в том же… ну, я сейчас собираю эти акварели XIX века, и вот, это совершенно другая техника. Безусловно, это бумага, бумага другая, и сегодня такой бумаги просто никто не будет производить и не производит, потому что… ну, во-первых, ее дорого производить, а во-вторых, это все-таки… ну, особенно в первой половине XIX века это бумага, сделанная из абсолютно натуральных ингредиентов…
А.НАСИБОВ: Ну почему, в Японии до сих пор производят бумагу для живописи, васи называется, рисовая бумага. Вручную.
С.АНДРИЯКА: Да, нет, нет, нет… Оно… оно производится и в Европе…
А.НАСИБОВ: Даже я был на фабрике. Да.
С.АНДРИЯКА: Даже есть реставрационная бумага, которая делается для реставраторов, и она, якобы, точно, вот, имитирует технологию XVIII-го, там, XIX века. Есть бумага, там, Тернера – вот, Уильям Тернер как вот, его любимая бумага, она так и называется, «Уильям Тернер», Тернер – это бумага. Тонированная. Вот, это все, безусловно, есть, но на сегодняшний день все-таки технология и красок, и бумаги в целом, она, конечно, сильно изменилась. Ну, во-первых, на сегодняшний день очень-очень хорошая бумага, она безумно дорогая. Просто безумно дорогая.
А.НАСИБОВ: Что значит, дорогая? Ну, порядок цен.
С.АНДРИЯКА: Ну хорошо, я могу сказать, что лист бумаги стоит 50 евро – это дешево?
А.НАСИБОВ: Один лист?
С.АНДРИЯКА: Один лист.
А.НАСИБОВ: Размером, вот…
С.АНДРИЯКА: Ну, я скажу, значит, где-то 50 на 60.
А.НАСИБОВ: 50 на 60.
С.АНДРИЯКА: Ну, я думаю, это недешево.
А.НАСИБОВ: Недешево.
С.АНДРИЯКА: Да, а… ну, пергамент. Хороший пергамент – ну, пергамент это не бумага – на котором прекрасно писать, и кстати, Дюрер очень много написал своих акварелей на пергаменте. Ну, пергамент и того дороже. Это листик А4 будет 50 евро стоить. Вот. Но то, что касается такой, ширпотребовской бумаги, ну то, что для широкого потребителя, ну… ну, она недорогая, но она и выгорает, она и не цветостойкая, она и, в общем, не то, что наших внуков, а, в общем, ничего не переживет. Технология акварели, акварельных красок, конечно, тоже претерпела большие изменения. Ну, к счастью, вот именно в акварели краски, в основном, ну, плюс-минус, связующая осталась той же. Это гуммиарабик, клей природный. Это, там, патоку, которую некоторые добавляют – это тоже, в общем…
А.НАСИБОВ: Патоку?
С.АНДРИЯКА: Патоку. Патоку, да. Вот такая штука. Ну, бывает, там, мед, патоку, там… ну, мед… ну, все равно антисептик нужен какой-то, чтобы мухи потом не засидели и не съели такие краски. (смеются) Вот. Ну а конечно, натуральные краски, натуральные глины, натуральные минералы – ну вот, пожалуй, вот до сих пор наш питерский завод «Ленинградские краски», которые мы… ну, пожалуй, до сих пор еще очень многие краски они делают, добывают вот эти, в карьерах и… там первобытное производство, потому что я туда пришел, на производство – это, конечно, кошмар.
А.НАСИБОВ: Ну что, вручную растирают до сих пор?
С.АНДРИЯКА: Но они не… Но они не конкурентноспособны, потому что это все вручную. Ну даже наполняют они каждую кюветочку краской готовой вручную – сидят женщины и наполняют, там, получают какие-то копейки зарплаты, и это все потом сушится это просто в комнате, где стоят большие рефлекторы. Это все ужас.
А.НАСИБОВ: Вопрос у меня касается влияния арт-рынка на то, что делают художники сейчас. Меняется ли запрос со стороны именно рынка художественных произведений на творчество? Если да, то в какую сторону, и как это влияет?
С.АНДРИЯКА: Я сейчас скажу. Дело все в том, что тут я как-то, ну, не стал… как… сам не вошел в арт-бизнес.
А.НАСИБОВ: Но Вы же свои работы продаете.
С.АНДРИЯКА: Да. Но я свободен. Вот, понимаете, что такое арт-бизнес: арт-бизнес – это все-таки некая система. Система финансовая: товар – деньги – товар. Т.е. это, в общем, чисто такая, система, при которой идет… художник работает на рынке не самостоятельно. Это существует арт-менеджеры, галерейщики, это система рекламы, продвижения на рынке – т.е. ну, то же самое, как, ну, двигается любой товар на рынке. Его продвигают. И это отнюдь не значит, что это очень хороший товар. Продвигают.
А.НАСИБОВ: Ну это как шоу-бизнес, это те же самые законы, как в шоу-бизнесе.
С.АНДРИЯКА: Т.е. это бизнес, да. Да, да, да. Вот в шоу-бизнесе то же самое – можно не иметь ни голоса, там, ничего, но при этом, ну, собирать стадионы и зарабатывать очень большие деньги. Т.е. вот, ну, это определенная раскрутка. Это вложение денег и все. В арт-бизнесе то же самое, та же самая вещь. Я, к счастью, туда, вот в эту систему, не пошел. И потом, мне кажется, наша даже Россия, она… не очень на сегодняшний день, ну, работает арт-бизнес в России. Он немножко не срабатывает. Потому что немножко, ну, другой менталитет, еще люди к этому не привыкли. Ну, я помню, как в конце 80-х – начале 90-х годов открылось огромное количество галерей. Вообще, их было много. Ну, по Москве, наверное, ну… ну, бросились особенно, вот, жены новых русских, они все бросились делать галереи кругом. И потом эти галереи стали лопаться. Они стали… они не смогли выживать в российских условиях, в тяжелых условиях, за отсутствием такого вот… ну, безусловно, существует на сегодняшний день… и кроме, ну, направления традиционного, существует очень много… ну, как я называю, значит, есть сексуальная ориентация традиционная, есть нетрадиционная. (смеется) Вот есть нетрадиционная ориентация – это инсталляции, это, ну, как говорят, актуальное искусство – вот, что является актуальным.
А.НАСИБОВ: Давайте подключим к нашему разговору слушателей, на один-два звонка у нас есть время. На Ваши вопросы будет отвечать Сергей Андрияка, руководитель Школы акварели. Т.е. влияние этого самого арт-рынка в целом снижает качество живописи, да?
С.АНДРИЯКА: Конечно.
А.НАСИБОВ: В целом такой, масскульт.
С.АНДРИЯКА: Ну, это может быть вообще не искусство. И даже скорее всего может быть не искусство.
А.НАСИБОВ: Понятно. На Ваши вопросы отвечает Сергей Андрияка, руководитель Школы акварели. Наш первый звоночек. Алло! Алло! Алло! Не слышу Вас!
СВЕТЛАНА: Алло, здравствуйте!
А.НАСИБОВ: Здравствуйте!
СВЕТЛАНА: Меня Светлана зовут. Вот скажите, пожалуйста, сейчас художники очень многие пишут на акриловых грунтах акриловыми красками. А вообще, есть какие-то исследования по поводу сохранности живописи через 50, там, через 70 лет? И что будет с русской живописью, вот, через, там, сто лет или через 150 лет?
А.НАСИБОВ: Спасибо!
С.АНДРИЯКА: Ну, Вы знаете, я могу Вам одно сказать: это… что мировые музеи, европейские и американские музеи произведения, написанные акриликом, просто не закупают.
А.НАСИБОВ: Что, вообще?
С.АНДРИЯКА: Вообще не закупают. Потому что это по качеству… Ну, Вы представьте себе акрилик: это полимерная краска…
А.НАСИБОВ: Так, так, так, вот давайте, вот, без технических… Не закупают, и давайте поставим на этом точку.
С.АНДРИЯКА: (смеется)
А.НАСИБОВ: Следующий звонок. Алло, здравствуйте!
АЛЕКСЕЙ: Алло!
А.НАСИБОВ: Здравствуйте, Вас зовут, откуда звоните?
АЛЕКСЕЙ: Здравствуйте! Меня зовут Алексей.
А.НАСИБОВ: Слушаем, Алексей.
АЛЕКСЕЙ: Я из Москвы. Вот у меня вопрос к Сергею Николаевичу.
А.НАСИБОВ: Задавайте, задавайте. У нас мало времени.
АЛЕКСЕЙ: И вот я… я занимаюсь немножко акварелью. Нельзя ли было бы где-то на очередной Вашей выставке прийти и показать свои акварели?
А.НАСИБОВ: Спасибо!
С.АНДРИЯКА: Ну, я думаю, Вы знаете, это можно сделать. Если Вам хочется показать, то нет проблем. Пожалуйста, Вы можете прийти в ближайший понедельник часа в 2, в 3 и показать акварели. Я Вас с удовольствием приму. С вахты, с охраны позвоните мне.
А.НАСИБОВ: Алло! Здравствуйте, пожалуйста, Вам слово!
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! «Эхо Москвы»?
А.НАСИБОВ: Да, слушаем Вас.
СЛУШАТЕЛЬ:Я хочу спросить этих товарищей, чем отличается выставка от инсталляции? Потому что «to install» по-английски «выставлять».
А.НАСИБОВ: Спасибо!
С.АНДРИЯКА: Ну, я думаю, что инсталляция – это просто вещь достаточно, ну… на сегодняшний день то, что говорится о переводе – это да, но подразумеваются по инсталляцией совершенно другие вещи. На сегодняшний день. Это концептуальное искусство, которое является, ну, таким, современным, имеющим, как говорится, такую, разумную основу, так скажем. Это даже больше не искусство. Просто не искусство. Ну потому что искусство – это… это…
А.НАСИБОВ: Какое счастье, что у нас закончилось время в эфире, потому что сейчас бы Вас заклевали наши слушатели, которые полагают, что инсталляция – искусство.
С.АНДРИЯКА: А я бы с удовольствием бы с ними пообщался на эту тему.
А.НАСИБОВ: А у нас нет времени. А у нас нет времени!
С.АНДРИЯКА: Потому что у меня много очень и цитат на эту тему…
А.НАСИБОВ: (смеется)
С.АНДРИЯКА: Причем самих апологетов этого искусства.
А.НАСИБОВ: Спасибо! Сергей Николаевич Андрияка, руководитель Школы акварели, - гость программы «Назад в будущее» на волнах радио…
С.АНДРИЯКА: Это отдельная тема интересная.
А.НАСИБОВ: … на волнах радио «Эхо Москвы». Мы обсуждали технологию живописи и тех, кого сейчас обучают живописи. Программа выходит в эфир, благодаря сотрудничеству с общественным советом госкорпорации «Росатом». Спасибо, встретимся в следующее воскресенье!