Роберт Пшель - Сбитый фокус - 2015-06-04
Л.Рябцева
―
Это программа «Сбитый фокус», у нас в гостях – Роберт Пшель, директор информационного бюро НАТО в Москве. Алексей Венедиктов, Леся Рябцева. Здравствуйте.
Р.Пшель
―
Здравствуйте.
А.Венедиктов
―
Добрый день.
Л.Рябцева
―
Собственно, Роберт уезжает из Москвы, и мы решили напоследочек вспомнить всё, что было за это время.
Р.Пшель
―
Уау.
Л.Рябцева
―
Задать все самые нескромные вопросы. И начнет Алексей Алексеевич.
А.Венедиктов
―
Да. Роберт, последнее время, последние 2 года ты живешь здесь практически в изоляции. Я знаю, что российским чиновникам не рекомендовано с тобой встречаться ни военным, ни штатским. То есть как ты можешь выполнять свою работу, когда ты выходишь на улицу и говорят «Вот он пошел»?
Л.Рябцева
―
Враг.
А.Венедиктов
―
«Вот он пошел, враг».
Р.Пшель
―
Военные или из Министерства обороны – да, это факт, они сами это сказали, признались. Но со штатскими, если так можно сказать – ну, не, ну, я не заметил никакого запрета. Но, честно сказать, не так часто есть о чем говорить. Потому что, конечно, если там где-то встречаемся, то все, как бы, профессионалы и так далее. Но когда... Нет сотрудничества между НАТО и Россией, да?А с моей стороны послушать, как коллеги любят повторять, просто то, что я могу сам посмотреть на Первом, втором канале телевидения, да?
А.Венедиктов
―
И даже поучаствовать.
Р.Пшель
―
И даже поучаствовать бывает, да.
А.Венедиктов
―
А зачем ты ходишь? Там же совершенно всё очевидно, что российское общественное мнение не видит в тебе как минимум друга.
Р.Пшель
―
Ну да. Но я стараюсь-стараюсь.
А.Венедиктов
―
Не получается.
Р.Пшель
―
Это правда, не получается. Но у меня принцип простой: если приглашают, я стараюсь идти, если тема, конечно, подходящая. Бывает, что и тему меняют, например, программы.Да, честно скажу, в последнее время уже не так часто ходил, потому что, ну, да, огромного вот такого смысла не было. Но я готов на каждую дискуссию. И готов спорить с каждым, можно сказать. Но давайте аргументы, да? Проблема в том, что споры на аргументы уже становятся хуже и хуже. Это печально.
Л.Рябцева
―
Ты уверен, что к тебе серьезно относились? Просто мне кажется, что тебя воспринимали как какого-то недопредставителя, недопосла, недонато. Вот, что-то очень непонятное и несерьезное.
Р.Пшель
―
Ну, знаешь, не мне это оценивать, потому что, ну, у каждого человека есть своего эго, да? Кроме того, я – официальный представитель НАТО. Если бы кто-то там уж так, очевидно ко мне подходил с каким-то неуважением, то я бы, может, и вышел во время программы. А этого так не произошло.Какие впечатления? Да, наверное. Я понимаю. Ну, знаете, это необыкновенность российского телевидения, что правильно, якобы, серьезная называется «шоу». Понимаете? Ну, это что? Евровидение, да? Это о чем-то говорит. Мне это, конечно, мешает, но я этого не могу поменять, если это единственная форма, в которой можно хотя бы попробовать поговорить о том, что я считаю серьезным вопросом. Международная безопасность, я уж не знаю, как бороться с терроризмом. А что сделать, чтобы не смотрели друг на друга как волки, например, да?
Я всегда готов пробовать. Но, конечно, есть какой-то предел, за который я стараюсь и никогда не выхожу. В последнее время, да, это было сложно, признаюсь.
Л.Рябцева
―
Но не только на телевидении. Мне кажется, что и в МИДе не так серьезно относились к тебе.
Р.Пшель
―
Ну да. Вы знаете, я в хорошей компании, понимаете? Если я читаю заявления, вот, включая и ваших сегодняшних гостей, которые нельзя назвать по-другому как оскорблением представителей НАТО. Критика – хорошо, даже жесткая критика – хорошо. Но если идут такие названия, что там НАТО, не знаю, надо научиться географии и так далее... Ну, это, конечно, о чем-то говорит. Это говорит плохо о тех, кто использует такие слова. И это тоже, включая, к сожалению, чиновников.Ну, могу я это поменять? Нет. Я нахожусь, где я нахожусь. У меня есть такие обязанности, включая просто диалог и дискуссию. Так что я иду, да, на какой-то компромисс. Я иду в место, где мне не совсем нравится. Я общаюсь с людьми, с которыми я не совсем хотел бы общаться.
Но с другой стороны, давайте... Но я не хочу демонизировать эту обстановку, потому что, честно сказать, не раскрою никакого секрета: за пределами программы не все так друг на друга волком смотрят. Хотя, это не так плохо. Хотя, есть такие, которые и за пределами программы тоже.
А.Венедиктов
―
Роберт Пшель, представитель НАТО в России. На отъезде. Кстати, с учетом наших нынешних отношений кто-то приезжает тебе на замену? Или твой пост будет вакантным?
Р.Пшель
―
Значит, он будет вакантным до момента, пока человек... Ну, там уже, скажем, есть какое-то предварительное решение. Окончатся все внутренние процедуры, аккредитация и так далее. Также я могу сказать, что да, НАТО уже готовит кого-то, но на сегодня я не могу назвать ни фамилию, ни огласить, когда это произойдет, потому что...
А.Венедиктов
―
Ты даже страну не можешь назвать?
Р.Пшель
―
Ну, не хочу, потому что...
А.Венедиктов
―
А регион Европы?
Р.Пшель
―
(смеется)
А.Венедиктов
―
Нет, смотри, я объясню, почему я спрашиваю. Потому что, конечно же, назначение Михаила Саакашвили губернатором Одесской области, которое является, безусловно, делом Украины, это демонстрация и оплеуха российской власти.
Р.Пшель
―
Да.
Л.Рябцева
―
Причем, показушная.
А.Венедиктов
―
Показушная. Вот, в НАТО то же самое должно быть?
Р.Пшель
―
Ну, есть какие-то пропорции. Ну, вы знаете, директор информбюро НАТО в Москве – это ж не то же самое, что бывший президент.
А.Венедиктов
―
Но это посол. Но это посол.
Р.Пшель
―
Нет, ну, знаете, я не хочу просто называть, потому что по-разному бывает. Кто-то может поменяться и так далее. То же самое касалось меня: никто не разглашал, пока там не было это закончено.Самое главное, что НАТО (это уже можно сказать) в полной мере намерено продолжать действие, работу...
А.Венедиктов
―
Продолжать ничего не делать. Да, Лесь? Ничего.
Р.Пшель
―
Ну, спасибо за эту оценку. (все смеются)
Р.ПШЕЛЬ: Я всегда повторяю, Россия – огромная страна, нуждается в огромной дискуссии. А где она? Только одна точка зрения?
Л.Рябцева
―
Подожди. Но что ты делал?
А.Венедиктов
―
Что ты делал в Москве?
Р.Пшель
―
Не, ну есть... Есть разные вещи, которые еще можно делать пока. Это всякие формы диалога, включая, конечно, со СМИ, с теми представителями, скажем, академического общества, экспертного сообщества, которые пока еще не боятся с нами общаться. Я об этом говорю, потому что это правда. Этот список людей, которые, скажем так, опасаются каких-то совместных проектов и так далее, он в последнее время стал длиннее, чем был. Но это еще не пустыня. Хотя, направление плохое.
Л.Рябцева
―
То есть ты собирал информацию и потом сливал ее в НАТО?
Р.Пшель
―
Это не... Я говорю...
А.Венедиктов
―
Нам написал.
Р.Пшель
―
Не, ну, информацией НАТО всегда интересуется, что происходило в Москве. Но я имею в виду проекты типа, знаете, какие-то курсы, какие-то поездки в штаб-квартиру, какие-то интервью и так далее, и так далее. Но это разные формы общения, понимаете, да? И это то, чем... Ну как? Всё в названии «Информационное бюро».Да, хотел бы, чтобы было этих возможностей побольше, но это всё связано с обстановкой, которая у нас сегодня есть в России. И да, это правда, но она в последний месяц... Каждый месяц, можно сказать, с точки зрения возможности такого общения становится хуже и хуже. Это мне не только мешает в работе, меня это приводит в очень печальное настроение, потому что я всегда повторяю, Россия – огромная страна, нуждается в огромной дискуссии. А где она? Где она? Только одна точка зрения? Если включить телевидение, например, что это? Это несерьезно.
И здесь я бы сказал, что, ну... Мы всегда готовы, но нужна готовность с другой стороны.
Л.Рябцева
―
А сколько лет ты был в Москве?
Р.Пшель
―
4 года точно можно сказать. Точно, я приехал 1 декабря 2010 года после саммита в Лиссабоне.
А.Венедиктов
―
Ты ожидал, что так повернутся отношения между Россией и НАТО?
Р.Пшель
―
Нет. Нет.
А.Венедиктов
―
А, вот, до Украины можно сказать, что они шли по восходящей? Или они шли ровно?
Р.Пшель
―
Ну, это так как-то...
А.Венедиктов
―
Украина сломала?
Р.Пшель
―
Фермерское какое-то сравнение, как там трактор едет по полю, типа, да? Он так едет немножко и так, и так, и так. По-разному бывает. Это такая синусоида. Но это в какой-то степени традиция отношений России и НАТО.Этого я ожидал. Я не ожидал, что будет чудо, мед, малина и так далее, мы все влюбимся друг в друга. Я ожидал серьезных дискуссий. Но честно сказать, если еще вспомнить несколько месяцев до кризиса украинского, боже мой, сколько у нас было мероприятий! У нас были совместные учения, где истребители, например, из России поднимались вверх в рамках сценария. Ну, там по сценарию – захватить, обеспечить какой-то самолет, который, якобы, захватили террористы.
И знаете, интересно, как Олимпийские игры начинались в Сочи, был такой инцидент. Там показалось, что ничего страшного – кто-то там, может, на борту выпил и так далее. Но мы используем процедуры.
Короче говоря, это было настоящее партнерство.
А.Венедиктов
―
Не, что такое инцидент? Подожди. Олимпийские игры. Мы не знаем про это.
Р.Пшель
―
Это буквально за день до открытия, если я правильно помню, зимней Олимпиады в Сочи был инцидент с самолетом, который летел из Украины в Турцию. И там что-то произошло.
А.Венедиктов
―
На борту?
Р.Пшель
―
На борту. В конце концов, кто-то там себя плохо вел, так скажем. Ну, была тревога, и все процедуры, по которым мы раньше тренировались совместно Россия и НАТО, они заработали. Всё было в порядке – там просто парня быстро успокоили и так далее.
А.Венедиктов
―
Кто поднимал в воздух? Российские или натовские истребители?
Р.Пшель
―
Если я правильно помню, то там это уже речь шла о воздушном пространстве Турции. Но все партнеры были в курсе обмена информацией. Ну, он заработал, знаете?
А.Венедиктов
―
Протокол?
Р.Пшель
―
Ну, протокол. Это не только протокол, это конкретное действо. Также это был такой, интересный пример накануне этого кризиса, что это партнерство имело серьезное и конкретное значение. Жаль, что этого нет.
А.Венедиктов
―
Роберт Пшель в программе «Сбитый фокус». Все-таки, ты мне не ответил, каково общаться с людьми, а затем что-то произошло и при виде тебя они переходят на другую сторону улицы.
Р.Пшель
―
Знаете, люди остаются людьми, потому что я тоже... Понимаете, психологически я хочу. Понимаете меня? Я чиновник, да, скучный натовский мерзавец. Но я тоже человек. Не, ну я хочу уехать из России с хорошими воспоминаниями.
А.Венедиктов
―
Ну, мы выпьем и ты уедешь с хорошими воспоминаниями.
Р.Пшель
―
Хорошо.
А.Венедиктов
―
Тебя увезут с хорошими воспоминаниями.
Р.Пшель
―
Вопрос не только о (НЕРАЗБОРЧИВО), но я имею в виду серьезные (НЕРАЗБОРЧИВО).
А.Венедиктов
―
Я понимаю, да.
Р.Пшель
―
И я бы не сказал, что есть люди, которые переходят на другую сторону. Есть люди, которые, может, там глупости и неприятности пишут про меня... Уже не буду говорить о всех там троллях (извиняюсь за словарь, но просто мне на них наплевать).Но еще бы так не получилось, чтобы кто-то, кого я знаю много лет, просто, не знаю, ну...
А.Венедиктов
―
Отвернулся.
Р.Пшель
―
Отвернулся и сказал «Я вас не знаю».
Л.Рябцева
―
Когда уедешь, ты будешь скучать по России?
Р.Пшель
―
В какой-то степени да. За некоторыми элементами буду скучать. (смеется)
Л.Рябцева
―
Как скоро, как тебе кажется? Через полгода, год? Через месяц?
Р.Пшель
―
Ой, это, вы знаете, это так в жизни... Значит, что? Ну, боже мой, ну, как-то человек живет в центре Москвы. Здесь есть прекрасные места, в которых всегда приятно находиться. Это Арбат или это где-то там.
А.Венедиктов
―
Но это туризм.
Р.Пшель
―
Вы поставили вопрос, о чем я буду скучать, да?
Л.Рябцева
―
То есть это места, не люди, не еда? Что это?
Р.Пшель
―
Некоторые там элементы еды. Ну, как это? Хороший блинчик с икрой. Ну, как не скучать о таком хорошем?Я всегда говорю, когда меня друзья спрашивают «Что там тебе больше всего нравится?» или еще лучше там... Ну, у меня уже несколько дней рождения было в России, и меня спрашивают «Что тебе подарить?» Я говорю «Спойте для меня». Я очень люблю, когда...
А.Венедиктов
―
Поют когда?
Р.Пшель
―
Когда они поют. И в России очень красиво люди поют. И я не говорю о только профессионалах. Обычные люди. Там не знаю, врач, журналист, банкир и так далее. У вас есть какая-то традиция, мне это очень нравится. Об этом буду скучать.
А.Венедиктов
―
Что ты пишешь в телеграммах в Брюссель Генсеку о возможности прямого лобового столкновения между военными России и военными НАТО на территории Украины или, скажем, Латвии? Что ты докладываешь?
Р.Пшель
―
Ну, докладываю по-другому. Там, телеграмма не телеграмма. Есть возможность даже встречаться.Я всегда говорю то же самое, что... Так, первое, нужно осторожно подходить к словам. Слова имеют большую мощь. Ну, здесь я думаю, не нужно вас как журналистов. И со слов много начинается, потому что риторика жесткая. Риторика, которая строит такую картину врага, она опасная.
А.Венедиктов
―
Ты имеешь в виду публичную риторику?
Р.Пшель
―
Я имею в виду публичную.
А.Венедиктов
―
Или риторику твоих встреч со штатскими?
Р.Пшель
―
Не, я имею в виду теперь публичную риторику. Знаете, такой простой пример. Это очень серьезная тема. Всё, что связано с ядерным оружием.Во время Советского Союза, как я понимаю (а мне это рассказывали люди, которые в Советском Союзе какие-то должности даже исполняли), было так, что кто-нибудь независимо от уровня чтобы хотел высказаться публично по политике, связанной не дай бог даже с использованием потенциальным, на это нужно было разрешение Политбюро. А сегодня посмотрите, сколько разных, извините, глупостей говорится. Как легко вообще говорится об этом! Это очень опасно.
А.Венедиктов
―
Ну, потому что наше Политбюро в лице президента это уже сказало, то есть разрешило.
Р.Пшель
―
Ну, значит, я не буду, конечно, делать комментарий, но, наверное, что-то случилось в последнее время, что странные вещи, которые считались, ну, такими, очень странными, просто необыкновенными... А в международной безопасности необыкновенные вещи всегда вызывают какой-то (НЕРАЗБОРЧИВО), потому что речь идет о стабильности. Они теперь вошли, как это говорится по-английски, в мэйнстрим. Это тоже плохо.Ну, я что имею в виду? Ну, разные теории заговора. Вот, посмотрите, недавно... Ну, в том и проблема, давно, уже больше, чем 2 месяца назад, меня пригласили, чтобы сделать запись в программе: «Делаем фильм документальный по Варшавскому договору».
Ну, о’кей, я всегда готов. Они сказали вопросы, которые были смешны даже. И потом что? Там стояло 30 тысяч натовских солдат в это время и так далее. Полный бред и так далее.
Я ответил на все вопросы. В эту программу вошло, может, 2 минуты из этого. Программа получилась тотальной пропагандой, да еще оскорбительной для прежде всего чехословаков, для других стран и так далее. Ну, это фальсификация истории.
И можно сказать «Ну что ж?» Но бывают и другие такие фильмы. Но дело в том... Вот, в этом и проблема, что просто как можно строить какие-то нормальные отношения, когда идет риторика, очевидной целью которой является (не знаю, почему) устроить какую-то картину врага и такую карикатуру нарисовать, там, всех – США, Европейский союз и так далее. А с другой стороны, идут даже попытки переписать историю. Это не пройдет! Но почему это делается?
И это, конечно... Это то, что я стараюсь объяснить в штаб-квартире, потому что это тоже означает, что для такой организации как НАТО нужно еще быть более ответственной, более сдержанной. И мы считаемся с каждым словом, если говорю о руководстве НАТО.
Л.Рябцева
―
Для рядового россиянина НАТО – это нечто очень далекое, большое, непонятное, аморфное, где-то вот там за океаном.
А.Венедиктов
―
Но злобное.
Л.Рябцева
―
Но злобное, да. А ты можешь объяснить, НАТО для русских – враг, не враг? Вообще что это?
Р.Пшель
―
Значит... Я – поляк. У нас есть такая поговорка, как говорится, как объяснить, что я не верблюд? Ну, давайте, смотрите на меня, я не верблюд. Ну, как мне это, да?
Л.Рябцева
―
Ну, НАТО – это что?
Р.Пшель
―
Значит, НАТО – это организация... Первое, это организация, которая соединяет 28 стран, которые вполне суверенные, которые хотели вступить в НАТО и пока никто не хочет выходить. Это первое. Они там добровольно по сравнению с Варшавским договором.Второе, все решения принимаются на основе консенсуса. Почему это так важно?
А.Венедиктов
―
Мы знаем, что американцы всех нагибают.
Р.Пшель
―
Да.
А.Венедиктов
―
Да.
Р.Пшель
―
Смотрите, голос американский звучит погромче. Но если кто-нибудь чуть-чуть знает об отношениях между разными сторонами, поверьте мне: никогда так не происходит, чтобы просто приходят США и говорят «Будет так, и всё».
А.Венедиктов
―
А как бывает?
Р.Пшель
―
Дискуссия. Даже бывает так, что уже все там устали от нее и каждый будет высказываться и так далее. Но без дискуссии нет...Короче, почему это важно? Потому что нет такой возможности, чтобы принять какое-то (извините за слово про свою организацию) потенциально дурацкое решение. Почему? Потому что если 28 странам нужно согласиться с чем-то, это... Ну, теоретически всё возможно. Но это уменьшает возможность, что что-то будет сделано под влиянием эмоций одного-двух человек и так далее.
28 стран. Понимаете? Ну, это дает большой шанс, что это всё продумано.
А.Венедиктов
―
Но все эти 28 стран сейчас видят в России угрозу, судя по заявлениям генсека, у которого мы брали интервью. Да? Видят угрозу. Россия – угроза.
Р.Пшель
―
Знаете, вы – журналисты...
А.Венедиктов
―
Россия – угроза?
Р.Пшель
―
Вы, наверное, умеете придумать какое-то отличное, интересное, секси там название этого. Я могу предложить «Замороженное партнерство», да?
А.Венедиктов
―
Ну, это «Жареный лед». Замороженное партнерство – это жареный лед. Бывает жареный лед?
Р.Пшель
―
Ну... Если кто-то очень захочет...
А.Венедиктов
―
Сильно кто-то захочет, да.
Р.Пшель
―
Нет, дело просто в том, что есть действие, которое вызывает реакцию на себя. Ну, захват Крыма, как мы считаем, аннексия и поддержка сепаратистов, включая военную, Россией. Это, конечно, это вызывает реакцию.С другой стороны, есть реальное, настоящее желание, чтобы вернуться на путь сотрудничества. Но сегодня это невозможно. Значит так, враг? Наверное, нет. Партнер на сегодня? К сожалению, тоже нет. Но потенциальный партнер? Наверное, да.
Короче говоря, всё в руках России.
А.Венедиктов
―
Не ответил про угрозу.
Р.Пшель
―
Угроза? Знаете, «угроза» - это слово новое. Здесь нужно очень точно, потому что есть опасность. Угроза означает... Что означает? Угроза в смысле «Я боюсь, что что-то произойдет в течение 5 минут или двух дней и так далее». Это одно. Но вызовы в области безопасности – да, это правильное слово. И действия России вызывают озабоченность.
А.Венедиктов
―
Ну, совсем дипломатически уже.
Р.Пшель
―
Ну, совсем... Но это правда.
А.Венедиктов
―
Всё вызывает озабоченность.
Р.Пшель
―
Ну, не, ну если...
А.Венедиктов
―
Дождь вызывает озабоченность и снег.
Р.Пшель
―
Ну, в международной области безопасности, когда одна страна и еще такая крупная страна как Россия с ядерным оружием, страна, которая подписывала десятки, если не тысячи разных договоров, разорвала самые ключевые основы международного порядка, использование силы, удар по другой стране и так далее, и так далее. Ну, как это может не вызывать озабоченность?
А.Венедиктов
―
Вам возвращают это Косовым.
Р.Пшель
―
Ну, да, Косово есть совсем другое.
А.Венедиктов
―
Ну да.
Р.Пшель
―
10 лет дискуссий про Косово. 10 лет международное общество обсуждало вопрос Косово. А здесь 10 дней. Есть разница.
Л.Рябцева
―
Ты сказал, что когда тебя отправляли в Россию, у тебя не было ощущения, что это мед и малина. А, вот, твой коллега, который придет после тебя, вот его в ссылку, получается, отправляют во враждебную Россию.
Р.Пшель
―
Ну да, это будет камикадзе, наверное.
Л.Рябцева
―
Ну, то есть ты это признаешь, что всё плохо, да?
Р.Пшель
―
Значит, я считал себя потенциальным камикадзе. Знаете? Это немножко другое.
Л.Рябцева
―
Как Россия – потенциальный партнер, и ты – потенциальный камикадзе.
Р.ПШЕЛЬ: Назначение Саакашвили губернатором Одесской области - это демонстрация и оплеуха российской власти
Р.Пшель
―
Ну, знаете, с другой стороны, ну, как?.. Значит, если нет чувства надежды... Я тоже во всех критичных, скажем... Ну, это очевидно, что я говорю, что через меня говорит фрустрация. Я не хотел уезжать и так далее. Через меня говорит какая-то, ну, не знаю, печальная нота. Ребята, ну, почему это так?Но с другой стороны, я надеюсь, что где-то вы слышите, где-то далеко даже спрятано, но я с удовольствием это брошу наверх, тоже надежду, что в будущем может быть по-другому. Почему? Потому что я не поменял самых основ своей философии подхода.
Я уверен, что по логике, по рациональности, по интересам, серьезным интересам безопасности не НАТО, ни Россия не являются никакими, не дай бог, противниками. У нас есть похожие даже интересы.
А.Венедиктов
―
Ну, похожие не похожие, а, вот, буквально на днях Российская Федерация закрыла северный маршрут транзита в Афганистан, вот эту перевалочную базу в Ульяновске.
Л.Рябцева
―
А похожие запросы, значит, конкуренция.
Р.Пшель
―
Честно сказать, там уже не было специально чего закрывать.
А.Венедиктов
―
Ну как?
Р.Пшель
―
Ну, как? Почему? Объясню. Потому что...
А.Венедиктов
―
Нам тут рассказывал твой предшественник, как эта база нужна, сколько грузов туда, обратно.
Р.Пшель
―
Проблема в том, что это идеальный пример неиспользования возможностей. Потому что мы были все рады, когда был заключен третий договор по транзиту. Но если помните, сколько вокруг этого договора было! И нужно отдать честь и Дмитрию Олеговичу Рогозину, и даже дошло до самого верха российской политики, президент и премьер высказывались, что «Ребята, ну, перестаньте уже говорить, что там, как бы, НАТО со своими сапогами, танками и так далее придет».Но на это мы потеряли много времени. И когда уже всё успокоилось, к сожалению, тогда с точки зрения этого договора большинство грузов уже проехало другим путем. Также мы свою операцию закончили, и у нас теперь уже другая там... Там нет у нас крупных грузов и так далее.
Мы даже не обращались в Россию с тем, что «Давайте», потому что время немножко прошло. Мы были довольно, но... Это хороший пример. На всё есть свое время.
Л.Рябцева
―
Ты вернешься в Польшу?
Р.Пшель
―
Не, я вернусь... В Польшу, наверное, поеду, но я... Я пока не меняю работу...
Л.Рябцева
―
То есть в Бельгию?
Р.Пшель
―
В Бельгию, потому что штаб-квартира НАТО находится. И даже строим новую штаб-квартиру.
Л.Рябцева
―
Да?
А.Венедиктов
―
То есть ты хочешь сказать, что ты не на пенсию возвращаешься?
Р.Пшель
―
Нет. Я еще...
А.Венедиктов
―
Ты будешь работать против России, как работал здесь, дальше? У тебя минута.
Р.Пшель
―
Я никогда не работал против России. Если что, то я работаю против мифов, которые здесь очень популярны, связаны с НАТО. Но против России – нет. Против, может, некоторых не совсем умных высказываний разных людей, которые говорят вещи, которые хочешь, чтобы не говорили, да. Но никогда не против России.Я всегда за. Я – про. Видите? Я про-про, а не...
А.Венедиктов
―
То есть ты строишь ПРО, противоракетную оборону.
Р.Пшель
―
Я строю ПРО, но ПРО в смысле, да, позитивного. Хотя, так считаю.
А.Венедиктов
―
Это Роберт Пшель в программе «Сбитый фокус» у Алексея Венедиктова и Леси Рябцевой. Лесь, волк в овечьей шкуре.
Л.Рябцева
―
Нет, он просто, знаете... Маша Захарова говорила про былины, а Роберт – он говорит про мифы и стереотипы. Они как-то, мне кажется, вместе пишут историю.НОВОСТИ
Л.Рябцева
―
Это программа «Сбитый фокус». Директор информационного бюро НАТО в Москве Роберт Пшель у нас в гостях, и Леся Рябцева, Алексей Венедиктов.
А.Венедиктов
―
Да. Роберт, все-таки, многие смеются и говорят, что, вот, НАТО заявило, что защищать Украину не будет, потому что Украина не член НАТО и ни один натовский солдат туда не пойдет. А Латвия?
Р.Пшель
―
Каждую страну НАТО НАТО будет...
А.Венедиктов
―
Только устав мне не рассказывай. По смыслу. Я знаю, что такое пятая статья и все знают, что пятая статья. Но из-за маленького места, да? Предположим, из-за какого-то небольшого места ядерная война между НАТО и Россией? Никто не верит.
Р.Пшель
―
Не, ну я... Давайте даже не говорим о ядерной войне.
А.Венедиктов
―
Почему не говорим?
Р.Пшель
―
Потому что сам такой разговор – он бы... Ну, так скажу. Использование силы, включая, там не важно, вежливых зеленых человечков означало, что было разрушено какое-то табу в российской политике, когда использование военной силы для захвата чужой территории стало чем-то нормальным.Давайте не идти даже в направлении, где вообще будем обсуждать, как бы это было, что будем кушать на обед, используя ядерное оружие. Это просто No-No. Давайте... Поэтому я не хочу.
А.Венедиктов
―
Ну, ты хочешь сказать, что НАТО не рассматривает таких сценариев?
Р.Пшель
―
Задача НАТО – рассматривать все возможные теоретические сценарии. Но этот сценарий считается просто science fiction. И давайте оставим это.
А.Венедиктов
―
А не считался ли сценарием science fiction о захвате, присоединении, объединении Крыма года 3 назад? Представить себе, что часть Украины, на то время признанная Российской Федерацией, моей страной, просто станет частью Российской Федерации? Это тоже был такой science fiction?
Р.Пшель
―
Это правда.
А.Венедиктов
―
Вот именно.
Р.Пшель
―
Это правда. Это правда, но то же самое можно сказать, не знаю, об ударе 9 сентября 2001 года. Ну, есть разные вещи, которые... Да, если кто-то говорит сегодня «Да, я знал, что так будет», да?
Л.Рябцева
―
Это Венедиктов так говорит.
Р.Пшель
―
Ну, просто так, я думаю, для риторической поддержки. Не, серьезно, знаете, НАТО имеет полную возможность, имеет полную политическую волю защищать каждую страну, которая является членом НАТО, от самой маленькой (Исландии, например, Люксембурга), ту же Латвию, Литву, Польшу, Испанию, США. Парадоксально, знаете: один раз в истории, когда мы использовали пятую статью, о которой здесь сказали, это было для защиты безопасности США. Такой парадокс. И это мы сделали после дискуссии, которая длилась 12 часов (это не так долго). А было сложно, потому что там юридические вопросы были и так далее.И почему я хочу это даже?..
А.Венедиктов
―
Ты имеешь в виду Афганистан?
Р.Пшель
―
Да, удары в Нью-Йорк и Вашингтон. Дело в том, что мы никому не угрожаем. Мы никого не хотим пугать. Мы не пользуемся риторикой «Смотрите, какой могучий НАТО» и так далее. Хотя, НАТО... Посмотрите, на военный потенциал всех стран – он ничего себе.Но мы тоже не хотим оставлять никаких сомнений у кого-либо, что черта, которая называется безопасностью и территориальной целостностью, это черта, которую никому нельзя перейти, потому что тогда это будет конфликт с НАТО. Я так говорю не потому, что я хочу снова кого-то пугать. Это просто так. И здесь сомнений нет и нельзя, чтобы были. И так лучше для всех.
Л.Рябцева
―
Тебе не надоело еще в одну дуду вот в эту говорить?
Р.Пшель
―
Не, почему? Потому что нужно это говорить. Потому что, к сожалению, есть люди, которые говорят такие странные вещи в прямом эфире.
Л.Рябцева
―
Ну, ты сколько лет уже это говоришь.
Р.Пшель
―
Но раньше не бывало так, чтобы совсем серьезные люди, к сожалению, в России говорили «А, да, давайте там откроем то, а давайте используем ядерное оружие против такой другой страны». Предлагают какие-то, не знаю, «Давайте поделим такую страну» и так далее.Кроме того, как это называть (оставляю журналистам, экспертам), гибридная война, не гибридная и так далее, но есть использование в полном смысле всех возможных средств (там, экономических, политических, информационных и так далее). И мы об этом знаем. И мы, если уж говорить о том, чего мы не знали, что так будет, да?.. Мы не знали. Никто не знал, что будет захват Крыма.
Но мы какие-то уроки из этого делаем. Посмотрите на учения, которые проходят. НАТО никогда в своей истории современной не проводил так много учений. И их будет еще больше, это не секрет. Все учения следующие 3-4-5 месяцев – можно о них прочитать на страничке НАТО. Мы хотели увидеть похожую прозрачность со стороны России.
А.Венедиктов
―
Ну, подождите. Вы обвиняете мою страну в том, что она проводит учения вдоль своих границ, требуете отвода войск, а войска на нашей территории.
Р.Пшель
―
Вот видите? Вот это уроки Крыма, например.
А.Венедиктов
―
То есть?
Р.Пшель
―
Помните, сколько было интересных учений, которые проходили буквально накануне того, что произошло потом?Есть проблема доверия. Кроме того, извините... Ну, да, каждая страна имеет право, например, посылать самолеты, включая истребители, какие-то другие, чтобы где-то летели в международном пространстве. Но почему летают какие-то крупные, как там профессионалы называют эшелоны и так далее, которые включают бомбардировщики и так далее, да?
А.Венедиктов
―
Ну, мы тренируемся, ну ладно.
Р.Пшель
―
Да? А почему выключают тогда так называемые транспондеры?
А.Венедиктов
―
Ну, поломка.
Р.Пшель
―
Не, ну это очевидно, что это делается с какой-то целью. Но проблема в том, что давайте посмотрим на это даже с социологической точки зрения.Мне уже не 20, не 30 лет. С другой стороны, конечно, я не знаю, не участвовал во Второй мировой войне и так далее. Но если посмотреть на поколение, которое сегодня является там премьерами, президентами во всех странах, это люди, которые... И это хорошо, да? У них нет какого-то опыта войны и так далее.
А.Венедиктов
―
Да.
Р.Пшель
―
То же самое, что касается военных. Мы участвуем в каких-то миротворческих операциях и так далее. Но это другое.
А.Венедиктов
―
Ну чего? Был Афганистан, была Чечня там...
Р.Пшель
―
Но это немножко другое, чем конфликты, которые называются или «Великой Отечественной Войной», или «Второй мировой войной», да?
А.Венедиктов
―
Ну, другое, да.
Р.Пшель
―
Опасность, что можно прийти к какому-то случайному даже... Ну, кто-то нажмет на какую-то кнопку, не знаю, со страха и так далее. Она возрастает, когда есть непрозрачность, когда выключается этот транспондер. Кто-то не узнает просто, да? А что он летит? А почему он так близко летит? А почему он влетел? Может, даже ошибся, да? А влетел на километр в нашу, скажем...В этом году так не было, но в прошлом так уже было, да? И хватит одного инцидента, а потом, не дай бог, будет эскалация. Это очень опасно.
И поэтому я думаю, что нужно об этом говорить и нужно стремиться, чтобы минимализировать такой риск.
Л.Рябцева
―
Давай глобально поговорим. Ты говоришь о том, что раньше такой риторики про войну, про ядерное оружие не было, да? То есть значит, что-то поменялось в общественном сознании, в мире, в стране.
Р.Пшель
―
В России.
Л.Рябцева
―
То есть только в России?
Р.Пшель
―
Значит, я не хочу сказать «не только». Но я живу в России, я могу это...Я дам такой пример. Я – гражданский, не военный, меня там специально не трогает какой-то вид танка или чего-то и так далее. Но я понимаю, когда люди стоят на улицах... Я ж на Красной площади 9 мая не был – меня туда никто не приглашал. Ну, стоял на Арбате, на Тверской.
И это совсем нормально, когда люди, там, видят своих солдат, кричат «Ура!» Понятно, да? Поляки встают, если едут там польские танки во время парада, или, там, американские, испанские.
Р.ПШЕЛЬ: Я никогда не работал против России. Я работаю против мифов, которые здесь очень популярны, связаны с НАТО
Но когда едут Искандеры, и тысячи людей скандируют «Ура!» и так далее, я этого до конца не понимаю. Я спросил, например, своего американского коллегу «Слушай, а ты видел вообще такие, как это называется, стратегические баллистические ракеты на улицах Вашингтона?» Тот говорит «Ты что, с ума сошел? Что, у нас война или что?»
Знаете, я говорю об этом не для того, чтобы оскорблять патриотические чувства. Это совсем другое. Но понимаете, когда я вижу людей, которые реагируют на... Ну, какое другое слово можно сказать? Это звучит очень милитаристично, понимаете? Но у меня есть впечатление такое: «Что-то произошло». Раньше так не было.
Вообще, знаете, такие парады – это не то, что они уже всё время во время существования Советского Союза проходили. Это практика не такая давняя, да? И все эти... Боже, ну, включите телевидение. Ну, сами знаете, что там показывают.
А.Венедиктов
―
Почему мы должны включать телевидение, скажи пожалуйста? Вот, зачем ты нам даешь такой совет?
Р.Пшель
―
Ну, просто. Если вопрос стоит, что что-то поменялось. Да. Но 4 года тому назад я не видел таких программ.
А.Венедиктов
―
Президент считает, что 4 года тому назад еще страна была обманута и унижена своими западными партнерами, в том числе государствами-странами НАТО, которые беспрестанно унижали и обманывали после развала Советского Союза.Кстати, да! Что это за история? Действительно, Россию приглашали в НАТО? Это звучит публично.
Р.Пшель
―
Нет.
А.Венедиктов
―
И НАТО это не говорит. А наши это говорят: «Приглашали».
Р.Пшель
―
Нет, не приглашали по простой причине – потому что Россия никто никогда не давал заявку.Был разговор (я помню это очень хорошо) во время поездки генсека НАТО тогдашнего господина Робертсона, когда встречался, и сегодняшним президентом. Просто там что-то было в каком-то интервью, да? Был поставлен вопрос о России. И вот генсек спросил «Это серьезно?» - «Не, ну никто не собирается подавать».
Короче говоря, с точки зрения формальной если бы Россия хотела подать заявку, тогда б мы это обсуждали. Но это абсолютно никогда такого не было просто. Это исторически. А то, что у кого-то, может, такая идея появилась...
Интересно то, что когда я читал несколько статей, посвященных вот этому небольшому мифу... Это малый миф.
А.Венедиктов
―
Большой, ты имеешь в виду.
Р.Пшель
―
Не, это малый миф в сравнении с другими. То там получалось, тем не менее... Если бы так было, то России нужно было подать заявку в такой форме, что НАТО бы это обсуждало по специальным правилам. Значит, был бы разговор не там «А, знаете, там Вашингтонский договор, какие-то законы и так далее. Не, просто давайте мы договоримся, вступаем и всё». Но это так не бывает, понимаете?Есть правила. Если кто-то хочет вступить, ну, хотя бы минимально нужно узнать, что страна полностью согласна с целями и задачами данной организации. Можно так на сегодня сказать? Я не вполне уверен. Есть небольшой вопрос стандартов.
Л.Рябцева
―
То есть России НАТО не нужно?
Р.Пшель
―
Значит, я говорю на основе того, что я слышу в России, понимаете? Как бы сказать? Это большой миф, что НАТО старается всех притянуть. НАТО никогда не тянуло ни Польшу, ни сегодня Украину, Грузию, ни Хорватию и другие страны, которые вступали, уже не говоря о тех, которые основали. И это не так.Стране нужно самой, чтобы она захотела, чтобы была уверена, что членство в НАТО имеет смысл и страна понимает всё, что с этим связано. Что эта пятая статья означает, что если, не дай бог, к чему-то бы пришло, нам нужно вступать в оборону других членов. Это очень важная констатация.
А.Венедиктов
―
Еще один миф я хочу спросить Роберта Пшеля (или это не миф?), когда рассказывают о том, что Михаилу Сергеевичу Горбачёву обещали, что НАТО не будет расширяться на восток.
Р.Пшель
―
Самое интересное то, что сам Горбачёв об этом не раз в интервью сказал «Ребята, это не так».
А.Венедиктов
―
Ну, он последнее время говорит, что это так.
Р.Пшель
―
Ну, да. Только когда уже был точно поставленный вопрос, все разговоры вокруг этого мифа касались времени, в которое, во-первых, еще существовал Варшавский договор. Во-вторых, все дискуссии шли о чем? Об объединении Германии.
А.Венедиктов
―
Да.
Р.Пшель
―
И никто... Там были сделаны какие-то обещания, как будет этот процесс проходить, чтобы это объединение произошло спокойно и так далее. Но никто не мог давать таких обещаний по простой причине. Чтобы обещать, что не будет расширения, нужно было поменять десятую статью Вашингтонского договора. Просто это международный трактат.
А.Венедиктов
―
А что такое десятая статья? Думаешь, мы наизусть знаем устав вашего НАТО?
Р.Пшель
―
Она говорит просто о том, что каждая европейская страна (это включает Россию, например), если разделяет там задачи и ценности, и так далее, может стремиться вступить. Понимаете? Ну, если бы было какое-то обещание, что нет, дальше не будет расширения, то нужно это поменять. Ничего подобного не было и не могло быть. Это миф. Это миф.
Л.Рябцева
―
Ты очень хорошо знаешь русский язык. Это как? Как ты так выучил его?
Р.Пшель
―
Лесь, спасибо. Я стараюсь, чтобы он не был таким плохим. Много читаю, говорю.У меня такая странная просто привычка. У меня нет... Может быть, другие комплексы какие-то есть. Но с точки зрения языка я вообще считаю каждый язык каким-то ключиком для культуры. Меня культура интересует, да? А если уж живу в данной стране...
А.Венедиктов
―
То есть ты не шпионишь? (НЕРАЗБОРЧИВО) культуре?
Р.Пшель
―
Не, ну можно так. Исторически, автобиографически. Я недавно даже, знаете, после 4-х лет, в конце концов, решил (потому что забыл об этому) и подъехал в школу, куда ходил один год.
Л.Рябцева
―
В Москве?
Р.Пшель
―
В Москве, да, недалеко от Ленинского проспекта.
А.Венедиктов
―
Шпионил. Тебе сколько лет было?
Р.Пшель
―
Тогда, когда я пошел в школу, было 7.
А.Венедиктов
―
Ну, точно шпионил.
Р.Пшель
―
7. Да, я помню. Там школа стоит и так далее. Так что я чуть-чуть русский язык знал. Потом вообще не использовал и начал снова использовать, когда начал работать в НАТО. Ну, общался с журналистами и так далее. Только мне нужен был совсем другой словарь. Мне папа сохранил мои тетради, как мне было 7 лет, и там были такие, очень важные заявления типа «Моя мама – доярка, а наша, там, корова так, пойдем на первомайский» и так далее. Это да. Я лучше писал тогда по-русски, чем сегодня, честно сказать (я редко пишу).Так что какие-то основы у меня были. А так уже, если серьезно, ну как? Если я здесь работаю, я... Нет, с (НЕРАЗБОРЧИВО), в конце концов, мне проще, чем, не знаю, китайцу или испанцу изучить русский. Также стараюсь.
Л.Рябцева
―
У тебя были какие-то стереотипы о русских и о России, которые развенчались или, наоборот, утвердились, пока ты здесь жил? Например, мы ходим в шапках-ушанках, мы пьем водку, медведи?
Р.Пшель
―
Не, ну таких у меня не было, потому что я чуть-чуть знал Россию и бывал в России.Значит, подтвердилось то, что, да, культура – это большая вещь в России. Разные бывают цивилизации – это другая вещь. Но, скажем деликатно, форма и этикет движения по дорогам в Москве – да, это, боюсь, не стереотип, это сложно, это опасно для жизни даже, да?
А самый интересный стереотип, который подтвердился, это то, что Россия – это по-настоящему огромная страна. Мне так повезло, я путешествовал, например, между Екатеринбургом, Иркутском и так далее. Да, дорога длится-длится... Но когда ты приезжаешь на Байкал, тогда значит, что... Это стоило такого путешествия.
Р.ПШЕЛЬ: Проблема в том, что споры на аргументы уже становятся хуже и хуже
Л.Рябцева
―
Да, оно стоило того.
Р.Пшель
―
Да. Так что некоторые хорошие стереотипы, если можно так сказать, интересные – они подтвердились. Некоторые плохие. Ну, не знаю. Я стараюсь всегда смотреть на то, что позитивно. Не всегда получается, но... Но стремиться нужно.
А.Венедиктов
―
Одно из таких, глобальных противоречий между нынешней Россией и НАТО, все-таки, остается расширение НАТО. И в этой связи можешь ли ты нас просветить про Грузию, Украину и, скажем, Азербайджан?
Р.Пшель
―
Значит, каждая страна...
А.Венедиктов
―
Ну, просвети про каждую.
Р.Пшель
―
Это другая обстановка, потому что Азербайджан – мне неизвестно, чтобы стремился вступать в НАТО. Украина на сегодня тоже заявки не подала, да? Может, так будет в будущем, но сегодня мы не считаем Украину. Раньше так было.Это тоже хороший пример. Когда страна говорит «Мы хотим вступить», тогда мы обсуждаем вопрос. Поэтому было принято решение, что, в принципе, мы бы хотели увидеть Украину и Грузию (помню там на встрече в Бухаресте).
С Грузией мы ведем какую-то домашнюю работу. Нет человека в НАТО, включая генсека.
А.Венедиктов
―
А в чем домашняя работа-то, подожди?
Р.Пшель
―
Стандарт. Стандарт.
А.Венедиктов
―
В чем стандарты? Вот, например?
Р.Пшель
―
Политические...
А.Венедиктов
―
Не понимаю. Вот, например?
Р.Пшель
―
Ну, например, это, не знаю, мы хотим убедиться, что юридическая система работает правильно, что не только раз, а, может, и два, может, три, а, может, и четыре раза проходят полностью демократичные выборы. Что сделано очень много для борьбы с коррупцией, да?
А.Венедиктов
―
Какая разница? Коррупция и НАТО – в чем они связаны?
Р.Пшель
―
А это имеет огромное значение.
А.Венедиктов
―
Коррупция – это коррупция, НАТО – это НАТО.
Р.Пшель
―
Ну, знаете, потому что мы считаем себя организацией, которая держит высокие стандарты. Они, честно сказать, не отличаются от тех стандартов, которые работают уже в Европейском Союзе.Множество из них я знаю. Это много делают в России, смеются «Ну, знаете, там то, там огурчики так и так». Но если так посмотреть на стандарты в области демократии, законов, не знаю, окружающей среды, они сами про себя. Я думаю, что нужно огромные усилия сделать, чтобы сказать, что они могут привести страну к чему-то (НЕРАЗБОРЧИВО).
А.Венедиктов
―
Ну, слушай, ну, не может быть, что Румыния и Болгария с одинаковыми стандартами США и Голландии.
Р.Пшель
―
Вступление в НАТО не означает... Вот, это правильно сказано. Не означает, что каждая страна становится экономической такой моделью как Швейцария, например, и у них армия становится как у США. Это не так. Но стандарты, так, чтобы мы говорили одним языком, чтобы не было проблем. Мы не хотим проблем в НАТО, мы хотим, чтобы страны, которые вступают, при всех своих различиях могли немедленно подключиться в ту работу, которую мы исполняем. И я думаю, если посмотреть, например, на участие малых, средних, экономически более или менее развитых стран, в операции в Афганистане все участвовали, включая и Исландию, которая даже не имеет вооруженных сил.Короче говоря, этот по-английски (НЕРАЗБОРЧИВО) – он имеет значение. Всем нужно... Чтобы клуб хорошо работал как сборная команда, всем нужно участвовать по мере своих возможностей. И поэтому стандарт имеет огромное значение.
А.Венедиктов
―
Роберт Пшель – представитель НАТО в Москве. Роберт, а вот... Ну, ты поляк, и в этой связи очень часто говорят о том, что Польша, вступив в НАТО и в Европейский Союз, это некий такой... Ну, как сказать? Поставка рабочей силы для всей Европы, для Англии в первую очередь. Польские водопроводчики, да? Разве вступление в Европейский Союз, в НАТО не наносит ущерб населению? Ну, вот, как на примере своей страны, Польши? Чего они получили от того, что они вступили? Что они потеряли, мы понимаем.
Р.Пшель
―
Знаете, есть скучная статистика.
А.Венедиктов
―
Две минуты.
Р.Пшель
―
Посмотрите. Как развивается страна с точки зрения там КБ на человека, сколько дорог, автострад было построено. Но есть еще и другая вещь – визуальная. Те, кто путешествовал по Польше еще 20 лет тому назад, и путешествуют сегодня, я думаю, отметили огромную разницу. И поляки это чувствуют. А то, что поляки будут заниматься критикой политики, так это нормально. И это тоже членство в Европейском Союзе и в НАТО ни в каком смысле не замыкает возможностей, даже полного права, чтобы очень критично смотреть на (НЕРАЗБОРЧИВО). Но это дает новые шансы.
А.Венедиктов
―
Ну, может быть, последний вопрос Роберту Пшелю в программе «Сбитый фокус» от Леси Рябцевой и Алексея Венедиктова. Твой соотечественник Станислав Ежи Лец хорошо известный однажды сказал, написал о том, что «Мы думали, что мы достигли дна, когда снизу постучали».
Р.Пшель
―
Да.
А.Венедиктов
―
Можно ли это отнести к нынешним отношениям между НАТО и Россией? Кто там нам еще что постучит?
Р.Пшель
―
Еще был в Польше вариант, что дна нет, потому что украли, своровали, да? Тоже был такой.Я думаю, что просто мы, наверное, находимся в плохом моменте. Но это не означает... История – это не... Судьба – это не тюрьма, да? Ее можно изменить.
Ну, очень простая вещь, что может сделать Россия. Наблюдать Минск, договоры Минска, закрыть границы, не поддерживать сепаратистов и так далее. Это изменит очень много, поверьте мне.
И вторая вещь – эмпатия, чего я желаю всем. Эмпатия в смысле чтобы стараться побольше почувствовать, что это значит быть в положении другой страны – и малой, и большой, и средней, и так далее.
Чем больше эмпатии в международной политике, тем будет лучше, включая отношения между НАТО и Россией. И в этом я уверен. Но пока, конечно, есть как есть. Что могу сказать?
А.Венедиктов
―
Вот они, поляки, романтики.
Л.Рябцева
―
Просто Роберт очень человечный. Он решил...
А.Венедиктов
―
Представитель НАТО.
Л.Рябцева
―
...прикинуться. Да, представитель НАТО очень человечный.
А.Венедиктов
―
Очень человечный. Волк в овечьей шкуре.
Л.Рябцева
―
А всё потому, что уезжает из России.
Р.Пшель
―
Я такой был и таким буду уезжать. (все смеются)
Л.Рябцева
―
Роберт Пшель, директор информационного бюро НАТО в Москве в программе «Сбитый фокус». Алексей Венедиктов, Леся Рябцева. Спасибо, до свидания.
Р.Пшель
―
Спасибо. Буду скучать по вам.