Алексей Волин - Сбитый фокус - 2015-06-01
А.Венедиктов
―
Добрый день. В программе «Сбитый фокус» - Алексей Волин, заместитель Министра связи и массовых коммуникаций. Добрый день, Алексей.
А.Волин
―
Здравствуйте.
А.Венедиктов
―
И ведут эту программу как всегда Алексей Венедиктов и Леся Рябцева.
Л.Рябцева
―
Самое главное, что вы не назвали программу. Это «Сбитый фокус».
А.Волин
―
Назвал программу «Сбитый фокус».
Л.Рябцева
―
Тогда еще раз. «Сбитый фокус»...
А.Венедиктов
―
А у тебя со слухом что-то?
Л.Рябцева
―
У меня? Да, с вами-то переобщалась. Слушайте, Алексей, а у меня первый вопрос про то, что... Про вас. Мне кажется, что вы очень толковый, умный, принципиальный.
А.Волин
―
На этом можно программу закончить.
Л.Рябцева
―
Можно. А мы продолжим. Но при этом вы находитесь на стороне зла. Вот, на той стороне, которая ограничивает, запрещает, контролирует. Как это вообще уживается-то? Как это случилось-то, собственно?
А.Волин
―
Во-первых, я не считаю, что нахожусь на стороне зла.
Л.Рябцева
―
А со всем остальным вы согласны, что вы принципиальный, классный?
А.Волин
―
Я толковый, классный, я отличный парень, и поэтому я по определению не могу находиться на стороне зла, потому что там, где я, там добро. И если я нахожусь на этой стороне, то эта сторона тоже толковая, клевая, принципиальная и достаточно профессиональная.
А.Венедиктов
―
Ну, мы знаем и стороны тьмы, которые были толковые, принципиальные и достаточно профессиональные с точки зрения зла. Зла – в данном случае запретов. И наш вопрос в том, что сторона Алексея Волина последнее время всё чаще и чаще употребляет не развитие, а запрет. Это эффективно?
А.Волин
―
Запреты не бывают эффективными, поэтому мы как раз не идем по пути запретов. Если вы обратите внимание, например, сравнивая поведение властей одной бывшей советской республики, находящейся неподалеку от нас, и поведение властей Российской Федерации, то мы никого не запретили, мы ничего не закрыли, мы никого не ограничили в эфире. Мы не вводили списки журналистов, которых просили ограничить в визах.Более того, в отношении, опять-таки, добра и зла, и сторон мы не приезжаем в США и не просим ввести визовые ограничения или запрет на поездки для тех или иных журналистов. Поэтому это еще большой вопрос, а кто стоит на стороне запретов.
А.Венедиктов
―
Ну, я могу вам привести совершенно безумную историю, скажем, с телеканалом ТВ-2, когда Министерство связи и массовых коммуникаций не вступилось за один из старейших и известнейших цитируемых телеканалов, который потерял лицензию или был закрыт по совершенно очевидно надуманным причинам – «У связистов нет мощности».
А.Волин
―
Извините, пожалуйста, я хотел бы напомнить историю в отношении канала ТВ-2. Канал ТВ-2 имел партнерские отношения, деловые отношения с компанией РТРС, которая, в принципе, не является монополистом в области предоставления услуг.
А.Венедиктов
―
Государственная компания.
А.Волин
―
Государственная компания. Ну, они (и те, и другие) были участниками рынка. У нас участники рынка равны.
А.Венедиктов
―
Ой.
А.Волин
―
И канал ТВ-2 прошлым летом нагнул компанию РТРС, потому что когда там были ремонтные работы, была подключена общественность с криками, воплями, с нагибаниями, что, вот, срочно, немедленно, «Да как вы смеете!»
А.Венедиктов
―
С Первым каналом у ВГТРК нет ремонтных работ.
А.Волин
―
Скажите, пожалуйста. После того, как вы нагнули своего партнера, вы должны рассчитывать на то, что вам от партнера прилетит при первой удобной возможности? Ну и прилетело. Всё было сделано строго в рамках процедуры и в рамках закона.
А.Венедиктов
―
А чего ремонтные работы ВГТРК не касаются или Первого канала?
А.Волин
―
У ВГТРК тоже бывают ремонтные работы.
А.Венедиктов
―
Нет, не бывает.
А.Волин
―
Бывают.
А.Венедиктов
―
Нет, это совершенно очевидно, история была политическая. И самое главное, мы не услышали там Министерство, мы до сих пор не знаем позицию Министерства.
А.Волин
―
Позиция Министерства очень простая, что 2 субъекта рынка повыясняли между собой отношения.
А.Венедиктов
―
Это спор хозяйствующих субъектов, да-да.
А.Волин
―
Летом нагнул один, по зиме нагнул второй. Вот и всё.
А.Венедиктов
―
«Нагнул» - это отключил? РТРС разве не обязана предоставлять услуги?
А.Волин
―
РТРС обязана предоставлять услуги в случае заключения контракта. РТРС не является монополистом. Если бы РТРС являлся единственным монополистом, они бы не могли отключать, отказывать в услугах. А здесь они сказали, что «Ребят, срок контракта вышел, мы контракт разрываем».Слушайте, надо было позаботиться заранее, и продумать все возможные варианты. Это, знаете, из той же серии как... Тоже у нас был телеканал, для которого неожиданно истек срок аренды. А вы не знали, что у вас аренда кончается?
А.Венедиктов
―
Ну, позиция министерства-то, наверное, все-таки, не только связи, но и массовых коммуникаций о сохранении рынка, о сохранении предоставления услуг. В случае канала ТВ-2 просто мы перестали получать услуги.
А.Волин
―
В случае канала ТВ-2, телеканал ТВ-2 не захотел жить по рынку. Всё было сделано в рамках правильных рыночных отношений.
А.Венедиктов
―
Ах, это рынок у нас такой.
А.Волин
―
Это рынок у нас такой.
А.Венедиктов
―
Понятно.
А.Волин
―
Мы же против навязывания услуг.
А.Венедиктов
―
Алексей, вы командуете Черкизоном в области телекоммуникаций? Если говорить о рынке. Вспомните, чем кончил Черкизон – ОМОНом.
Л.Рябцева
―
Началась ностальгия у старичков. Давайте, все-таки, про современные каналы. Я не могу про Томск слушать.
А.Волин
―
Слышь, молодежь, ты это... Поаккуратней. Старички-то еще дееспособны. Сейчас тебе от старичков тоже прилетит, причем от двоих.
Л.Рябцева
―
Ну, я надеюсь, да, что вы еще в силах это сделать. Слушайте, а про «Дождь» можно поговорить? Вот, Блокада Ленинграда и опрос. Помните? Там чуть лицензию не отняли, чуть не закрыли.
А.Волин
―
Никто лицензию не отнимал.
Л.Рябцева
―
Венедиктова выгнали с «Дождя» из-за этого опроса.
А.Волин
―
Так. Вот, точно Венедиктова с «Дождя» выгоняло не министерство. Венедиктова с «Дождя» выгоняли совершенно другие люди, причем имеющие отношение к «Дождю», а не к министерству.
Л.Рябцева
―
Так выгоняли почему? Потому что министерство что?
А.Волин
―
Министерство ничего, кстати. Я хотел бы сказать, что...
А.Венедиктов
―
Опять не заступилась за телеканал. Венедиктов сам за себя – за Венедиктова не надо заступаться.
А.Волин
―
За Венедиктова не заступилась.
А.Венедиктов
―
Венедиктов заступается за себя сам. А, вот, за канал не заступилась.
А.Волин
―
Министерство даже предупреждения каналу не вынесло, хотел бы вам напомнить.
А.Венедиктов
―
Там не за что выносить.
А.Волин
―
Ну, правильно: не за что было выносить, мы и не вынесли. А, вот, а за что заступаться тогда было?
Л.Рябцева
―
За свободу слова, не знаю, в конце концов.
А.Волин
―
Так, еще раз: где была ущемлена свобода слова, если вы сами сказали...
Л.Рябцева
―
Запрет этого опроса про Блокаду.
А.Волин
―
Какой запрет опроса про блокаду?
А.ВОЛИН: За свастику надо бить в морду
Л.Рябцева
―
Нет. Собственно, шумиха вокруг того, что нельзя такие опросы делать.
А.Волин
―
Так, подождите. Вот, мы твердо стоим на одной очень простой позиции: мы хотим, чтобы у каждого гражданина Российской Федерации была возможность выражать свою точку зрения и свое мнение.
А.Венедиктов
―
Так?
А.Волин
―
Поэтому канал «Дождь»...
А.Венедиктов
―
Вы на стороне добра.
А.Волин
―
Канал «Дождь» выразил свою точку зрения. Почему вы отказываете другим жителям Российской Федерации высказать свое отношение к тому, что было сказано на телеканале «Дождь»?
А.Венедиктов
―
Канал «Дождь» не выражал свою точку зрения, а ведущим был задан вопрос.
А.Волин
―
Хорошо. Опять-таки...
А.Венедиктов
―
Можно ли задавать вопросы? Или нельзя задавать вопросы?
А.Волин
―
Вопросы задавать можно. Другое дело, что, опять-таки, когда ты задаешь вопросы, ты понимаешь, что твоей аудитории это может понравиться и может не понравиться. Вот. Ну, мы как помним Алексея Алексеевича Венедиктова, принципы важнее аудитории.
А.Венедиктов
―
Да. Это правда. Поэтому... Поэтому... Да, меня цитируют. Не всё ж тебя цитировать.
Л.Рябцева
―
(смеется)
А.Венедиктов
―
Я, конечно, отстаю в цитировании от тебя теперь...
Л.Рябцева
―
Мы еще исправим.
А.Венедиктов
―
А, хорошо. Я просто хочу сказать, что, все-таки, меня не выгоняли, а я забрал передачу и ушел. Но, конечно, ребята пострадали, которые руководят каналом «Дождь» очень сильно – и психологически пострадали, и им угрожали отнять лицензию. Это правда, чего уж тут.
А.Волин
―
Во-первых, лицензию не отняли. А что касается «психологически пострадали», то каждое действие рождает равное себе по силе противодействие. И они, собственно говоря, изначально понимали, в какую сферу они идут и чем работа в этой сфере иногда бывает чревата.
А.Венедиктов
―
Чем?
А.Волин
―
Работа в этой сфере чревата в том числе и возможностью негативного общественного восприятия. Поэтому когда ты идешь в журналистику и когда ты идешь в медиа, ты четко должен понимать, что в какой-то момент твоя точка зрения или те вещи, которые ты делаешь на своем канале, на своем радио или в своей газете, могут кому-то не понравиться. Тебя будут ругать, у тебя могут быть имиджевые потери. Ты делаешь этот выбор, собственно говоря, когда ты определяешься. Не хочешь, хочешь снизить риски до минимума – пиши про кошечек.
Л.Рябцева
―
Это, кстати, популярная тема-то про кошечек. Слушайте, вот, про состоявшееся отношение (вот, сейчас объясню). У нас такое общество или закон так сложился, что теперь за репост, перепост какого-то плохого поста экстремистского тебя могут вызвать на допрос. За какой-то пост в ЖЖ могут оштрафовать. За, там, комментарии, еще за что-то на «Эхе Москвы» могут там посадить. Ну, грубо говоря, да? То есть доводя до абсурда. Вот, вы как к этому относитесь?
А.Волин
―
Ну, во-первых, по-моему, закон, все-таки, таким образом не сложился, потому что репосты и перепосты – они нигде четко не прописаны.
А.Венедиктов
―
Ну, вот, недавно оштрафовали за перепост.
Л.Рябцева
―
Было-было.
А.Венедиктов
―
Вконтакте.
А.Волин
―
Да, есть трактовки. Есть трактовки, которых придерживаются в том или ином случае те, кто занимается правоприменительной практикой. Мы считаем, что лайки или перепосты не являются выражением чего бы там ни было. Тем более, что мы – большие противники идеи ввести ответственность за гиперссылки, потому что мы прекрасно знаем, что... Ты вообще не знаешь, чего под гиперссылкой прячется. И сегодня там может быть одно, а завтра может быть другое. Кстати, то же самое и с перепостами. Ты перепащиваешь некую строчку, содержание которой может поменяться. А адрес туда указан.Ну, мы знаем из жизни. Ведь, что такое, по сути дела, перепост? Ты указываешь некий адрес. Но по адресу в нашей жизни сегодня может стоять сарай, а завтра булочная. И ты, указывая адрес, можешь иметь в виду сарай. А через 15 минут там что-то изменилось. Поэтому позиция нашего министерства очень простая: мы считаем, что это слишком широкое трактование закона и мы являемся противниками идеи ввести ответственность за гиперссылки.
А.Венедиктов
―
Но, ведь, и перепост, и, там, лайк, условно говоря... Или как это называется, в Twitter’е когда?
Л.Рябцева
―
В избранное, ретвит.
А.ВОЛИН: Медиаграмотность – она касается не только детей, она касается родителей
А.Венедиктов
―
Ретвит, да. Спасибо. Не всё помню. Это не значит, что я поддерживаю эту идею.
А.Волин
―
Абсолютно.
А.Венедиктов
―
Это я обращаю внимание на это.
А.Волин
―
А может быть... Слушайте, Алексей Алексеевич, а, может быть, и поддерживаете. Опять-таки, у гражданина...
А.Венедиктов
―
Но в данном случае (НЕРАЗБОРЧИВО).
А.Волин
―
Да. У гражданина есть право придерживаться той или иной точки зрения.
А.Венедиктов
―
Нет, смотрите, у нас есть позиция в законе, там есть понятие «экстремизм». Предположим, какой-то твит реально является экстремистским – там, призыв, там я не знаю, изгнать всех украинцев из России. Предположим, да? А кто не уедет, тех посадить.Но если я как-то на него указываю, это не значит, что я с этим согласен. Но я теперь по этому закону, по трактовке этого закона отвечаю за это.
Л.Рябцева
―
Распространитель.
А.Венедиктов
―
А?
Л.Рябцева
―
Такой же распространитель.
А.Венедиктов
―
Да, я же распространитель? Потому что у меня там сотни тысяч фолловеров, и они получают.
А.Волин
―
Ну, если вы СМИ, то вы еще должны при этом... Кстати, опять-таки, можете делать ссылку, но при этом указывать, что там а) или не разделяю, или данное высказывание является экстремистским. Ну, там тот набор, который вас касается.Мы вообще, кстати, в отношении целого ряда вещей упираемся регулярно. Вот, позиция нашего министерства была однозначной в отношении смоленской истории по социальным сетям.
А.Венедиктов
―
Напомните.
А.Волин
―
Когда девушка в Смоленске разместила фотографию двора своего дома города в период оккупации. Там было построение немецкой воинской части, и висел флаг со свастикой. Местный суд решил, что это является экстремизмом, потому что там присутствует нацистская символика. Притом, что я приезжал в Смоленск не исключительно из-за этого случая (ну, вообще приезжал в Смоленск вскорости после), мы разговаривали и со смоленскими руководителями. Руководство Смоленска так же придерживалось нашей точки зрения, что в этом ничего предосудительного нет. Но здесь было мнение судьи.
А.Венедиктов
―
Значит, так написан закон, который вы акцептировали, поддерживали.
А.Волин
―
Мы изначально в отношении закона, Алексей Алексеевич, как вы помните, мы вместе с вами проводили рабочие группы, экспертные советы, на которых четко говорили, что необходимо проводить разграничение между тем, что является пропагандой нацизма, и тем, что является использованием материалов, содержащих нацистскую символику...
А.Венедиктов
―
Вы говорили «иллюстрация» (слово).
А.Волин
―
Да.
А.Венедиктов
―
Пропаганду и иллюстрации развести.
А.Волин
―
Да, в образовательных, разъяснительных, исторических, художественных и так далее ценностях. Потому что в противном случае можно запретить не только «Семнадцать мгновений весны», но и даже «Подвиг разведчика». И даже «Битву за Берлин», хотел бы вам напомнить.Более того, мы вообще считаем, что очень многое в сегодняшней ситуации – оно чрезмерно раздувается. Потому что те же самые истории в отношении солдатиков в нацистской форме – мы также высказали свою точку зрения.
Мы помним, что и в советские времена были разные солдатики, и никто не стал изменником родины оттого, что советские солдатики били нацистских солдатиков.
А.Венедиктов
―
Вот теперь будут бить советские солдатики.
А.Волин
―
Вот это тоже вопрос. Конечно, можно воевать с индейцами, но я боюсь, что рано или поздно возмутятся те, кто найдут у себя каплю индейской крови, и скажут, что это является оскорблением по национальному, расовому или какому-то еще принципу. И это выкатят. А если там еще из Америки приедут, они же подведут и под колониализм, миллиардные иски выкатят.
Л.Рябцева
―
А почему сейчас вот такое настроение, что даже на солдатиков так реагируют?
А.Венедиктов
―
Что за мракобесие?
Л.Рябцева
―
Агрессия? Мракобесие? Что это?
А.Волин
―
Я считаю, что традиционно есть группы людей, которые всегда агрессивно настроены. И вопрос в том, как общество на это реагирует. Если общество им дает жесткий четкий отпор, то эти вещи быстро затухают. Вот это как хулиган, который распоясался в автобусе, да?
А.Венедиктов
―
Это кого вы сейчас так назвали, Алексей Константинович?
А.Волин
―
Я в принципе рассказываю вам про ситуацию.
А.Венедиктов
―
Так?
А.Волин
―
Я когда был маленьким, часто ездил в автобусе. Иногда в автобусе были хулиганы. Если хулигану никто не отвечал, хулиган входил во вкус. Если хулигану резко говорили, что сейчас ему отвесят их, которые нельзя употреблять в эфире, то хулиган быстро успокаивался.Я хочу сказать, что для кого-то сегодня подобного рода вещи – это своего рода симуляция общественной или иной активности. Потому что одно дело заниматься реальным воспитанием патриотизма, иное дело бороться с химерами. Солдатики – это химеры. Воспитание патриотизма – это совершенно другая вещь.
Более того, я считаю, что законы для воспитания патриотизма – они вообще не нужны. Потому что я своих детей воспитывал (я как-то об этом уже говорил) в следующей позиции. Что если вы видите, что кто-то рисует свастику на заборе, вы не зовите ни милиционера, не обращайтесь в суды – идите, бейте морду.
Л.Рябцева
―
Хороший, добрый папа.
А.Волин
―
Да. Вот, за свастику...
А.Венедиктов
―
Вот, он на стороне добра.
А.Волин
―
За свастику надо бить в морду. И не надо... И не надо ни к кому апеллировать. Я сразу же им сказал, что если вас ко мне доставят потом с милицией или прочее, вас дома ругать не будут.
Л.Рябцева
―
То есть свобода слова может быть в стране, говорить можно всё, что угодно, но на заборах свастику рисовать нельзя, получая по морде?
А.Волин
―
Свастику на заборе... Каждый человек, который захочет нарисовать на заборе свастику, должен понимать, что ему за это влетит. И у нас нет ни одной семьи, которая бы не воевала. У нас нет ни одной семьи, через которую бы не прошла Великая Отечественная война. Это должно быть на генном уровне, и мне всё равно, законно это или не законно.
А.Венедиктов
―
Ой, сказал Зам министра связи и коммуникаций Алексей Волин.
Л.Рябцева
―
А что законно? По морде бить законно, вам важно или не важно? Или рисовать свастику?
А.Волин
―
Может быть, законно рисовать свастику и, может быть, незаконно бить за это по морде. Но я своих детей буду воспитывать в том, что они за это должны бить по морде.
А.Венедиктов
―
Принципы важнее аудитории. Олеся Рябцева, Алексей Венедиктов.
Л.Рябцева
―
И Алексей Волин.
А.Венедиктов
―
Давай к соцсетям по-прежнему, да.
Л.Рябцева
―
Да, соцсети. Как вам кажется, это публичная история или личная?
А.Волин
―
Публичная.
Л.Рябцева
―
То есть аккаунты – это?..
А.Венедиктов
―
Это значит?..
Л.Рябцева
―
...публичное и?..
А.ВОЛИН: Мы хотим, чтобы у каждого гражданина РФ была возможность выражать свою точку зрения и свое мнение
А.Волин
―
Это публичное пространство. Поэтому соцсети ничем не отличаются от того, что мы делаем на улице в публичной сфере. Когда вы выходите на улицу и материтесь, к вам может прийти милиционер и сказать, что «Деточка, материться нехорошо – за это положен штраф. Потому что рядом ходят люди, им это не нравится и прочее». Соцсети – то же самое. Ну, если только у вас нету закрытого сообщества. Если вы находитесь в закрытом, изолированном сообществе, куда нету доступа посторонним, ну, соответственно, там можете ругаться и материться.
Л.Рябцева
―
В законе же это пока еще не прописано никак.
А.Волин
―
В законе это никак не прописано. Но наша позиция как министерства заключается в принципе в том, что это не обязательно прописывать в законе, потому что на интернет должны распространяться те же самые нормы и правила, что на остальные сферы.Мы же не принимаем закон о бумаге.
Л.Рябцева
―
Я бы приняла.
А.Волин
―
А какой?
Л.Рябцева
―
Просто мне кажется, что было бы проще прописать все эти, да? Вот, чтобы не возникало таких вопросов, прописать все эти детали. Вот, у нас просто год назад говорилось о том, что если 5 тысяч подписчиков в Twitter’е или в соцсети...
А.Волин
―
А не 3?
А.Венедиктов
―
Три-три.
Л.Рябцева
―
Или 3 тысячи, да.
А.Венедиктов
―
Не важно. Некая небольшая часть.
Л.Рябцева
―
Просто все уже забыли об этом, потому что было год назад. Никто на это никак не отреагировал, потому что в законе это не прописали.
А.Волин
―
Нет. А в законе это прописано. Более того, что...
Л.Рябцева
―
В каком, кстати?
А.Волин
―
Я не помню, как он называется.
Л.Рябцева
―
Ну, вот, и никто не помнит. Об этом разговор.
А.Волин
―
Лесь, у нас в стране колоссальное количество законов, и на это есть юристы, чтобы помнить, как называется тот или иной закон. Знаете, вот, есть специально обученные люди. Каждый должен заниматься своим. Юристы...
Л.Рябцева
―
Ну, хорошо. Вы – специально обученный человек, сидящий передо мной, который в том числе и делал этот закон.
А.Волин
―
Секундочку. Я суть помню. А как он называется, мне по хрену.
Л.Рябцева
―
Вот, объясните тогда мне.
А.Волин
―
На это юристы есть.
Л.Рябцева
―
Вы объясните мне, суть в чем?
А.Волин
―
Суть заключается в том, что если у вас есть более 3 тысяч фолловеров (как это у вас, у молодежи называется)...
Л.Рябцева
―
У нас, да.
А.Венедиктов
―
Да, у нас это так называется. (все смеются)
Л.Рябцева
―
Самый комплиментарный Венедиктов.
А.Венедиктов
―
Конечно, да.
А.Волин
―
Да. ...то вы уже превращаетесь из блогера в СМИ, и живете по тем же самым принципам, по которым существует СМИ.
Л.Рябцева
―
Но СМИ когда идет на регистрацию, получает лицензию, подписывает бумаги, что я согласен, что я должен отвечать законам Российской Федерации. Блогер когда заводит себе ЖЖ...
А.Волин
―
Блогеру пишут, что «Уважаемый Вася Петечкин, поздравляем вас. У вас 3100 фолловеров, вы теперь средство массовой информации».
А.Венедиктов
―
Нельзя заставить человека быть средством массовой информации. Это бред.
Л.Рябцева
―
Мне никто не писал, кстати.
А.Венедиктов
―
М?
Л.Рябцева
―
А мне никто не писал. У меня уже 12 тысяч.
А.Венедиктов
―
Ты что сейчас сказала?
Л.Рябцева
―
Сейчас... Прихлопнет сейчас.
А.Волин
―
Я прихлопну.
А.Венедиктов
―
Сейчас исправят.
А.Волин
―
Явка с повинной, что ли?
Л.Рябцева
―
Абсолютно. Я никогда это не скрывала.
А.Венедиктов
―
Так? Ну так чего? Это же бред, да? Нельзя человека заставить.
А.Волин
―
Его не заставляют – ему просто говорят, что теперь вы отвечаете как средство массовой информации.
Л.Рябцева
―
А кто регулирует? Кто за ним следит?
А.Волин
―
Роскомнадзор.
Л.Рябцева
―
И что? Как он делает это? У них так много сотрудников за каждым фолловером следить?
А.Волин
―
Нет, за каждым фолловером они не следят.
А.Венедиктов
―
Полтысячи (я посмотрел реестр). Полтысячи блогеров превращены в СМИ.
А.Волин
―
Да.
Л.Рябцева
―
Ну, классно. То есть у них полтысячи человек сидит, за каждым следит?
А.Волин
―
Нет, они не за каждым следят. Слушайте, следить тоже, знаете ли, не проблема. Сегодняшние программные средства – они позволяют отмониторить просто на тот предмет, на который вас интересует. Это не вопрос.Я всегда удивляюсь другому. Вот, чего вы, это, сидите, говорите «А, вот, почему ко мне никто не пришел?»
А.Венедиктов
―
Я так не говорил.
Л.Рябцева
―
Я говорила.
А.Волин
―
Вот, девушка. Девушка хочет. Ну, если вы хотите, в принципе, можете написать заявление, чтоб вас это...
Л.Рябцева
―
А зачем мне это, вот, скажите?
А.Волин
―
Ну, тогда сидите и...
Л.Рябцева
―
Вот, я сижу и жду.
А.Венедиктов
―
Светила на всё «Эхо Москвы». Нормально.
Л.Рябцева
―
Слушайте, а, вот, вы говорили про детей, среди которых пропагандируете мысль о том, что можно подходить и бить морду. А в интернете как вы их контролируете? Вы их учите чему-то там?
А.Волин
―
Конечно.
А.Венедиктов
―
Расскажи.
Л.Рябцева
―
Как?
А.Волин
―
Значит, как вы знаете, одним из приоритетных направлений деятельности нашего министерства является медиаграмотность. Медиаграмотность – она вообще касается не только детей, она касается родителей. Это штука, у которой есть 5 составляющих. Медиаграмотный человек – это человек, который умеет пользоваться поисковыми системами, находить нужную себе информацию в интернете. Человек, который обращает внимание на источники информации, умея различать верифицированные и не верифицированные. Это человек, который знает, как сохранять свои личные данные, то есть который проинформирован, что не надо писать номер своей кредитной карточки или сообщать о том, что он получил премию и уезжает завтра с детьми на юг, а ключ у него лежит под ковриком.Это знание систем родительского контроля и умение пользоваться ими. И это скептическое отношение, критическое отношение к любой информации.
А.Венедиктов
―
Так?
А.Волин
―
Ну, правило редактора, да? Никому не верь на слово – всё проверяй.
А.Венедиктов
―
Это правило редактора, да.
А.Волин
―
Мы считаем, что с учетом колоссально возросшего информационного поля сегодня каждый грамотный человек в нашей стране должен быть в себе миниредактором, чтобы не стать жертвой манипуляций. Поэтому ему рекомендовано как раз пройти краткий курс медиаграмотности. Многие вузы уже начали его внедрять.
А.Венедиктов
―
Так сам-то Алексей Константинович своих-то?
А.Волин
―
Сам Алексей Константинович своим детям...
А.Венедиктов
―
40 секунд.
А.Волин
―
Детей учу тому, что не знакомьтесь в интернете, не оставляйте своих данных, не вступайте в переписку с теми, кого вы не знаете, не ходите на встречу с теми, кто вам что-то предложит в интернете. И если вы видите что-то сомнительное или беспокойное, скажите об этом родителям.
А.Венедиктов
―
И говорят?
А.Волин
―
Ну, слава богу, пока случаев не было.
А.Венедиктов
―
То есть всё в интернете спокойно, то, что они видят?
А.Волин
―
У моих – да.
А.Венедиктов
―
Алексей Константинович Волин, зам министра связи и коммуникаций в программе «Сбитый фокус» у Леси Рябцевой и Алексея Венедиктова. Мы продолжим сразу после новостей и рекламы.НОВОСТИ
А.Венедиктов
―
Это программа «Сбитый фокус». Алексей Константинович Волин, зам министра связи и массовых коммуникаций в эфире у Алексея Венедиктова и Леси Рябцевой.
Л.Рябцева
―
«Сбитый фокус» на этот раз вы сказали?
А.Венедиктов
―
Да.
Л.Рябцева
―
Хорошо.
А.Волин
―
Мне кажется, что у нее выпадение памяти.
А.Венедиктов
―
У нее-то просто суперконтроль, на самом деле.
Л.Рябцева
―
Только на две фразы, на два слова – «Сбитый фокус». У вас есть аккаунты в соцсетях?
А.Волин
―
Есть.
Л.Рябцева
―
Во всех?
А.Волин
―
Нет.
Л.Рябцева
―
А в каких есть?
А.Волин
―
В Facebook.
Л.Рябцева
―
А в остальных?
А.Волин
―
В свое время был в Одноклассниках – ими не пользуюсь. Какое-то время был в Вконтакте – Контакт мне тоже не понравился. То есть моя, скажем так, моя тусовка – она находится в Facebook.
Л.Рябцева
―
А в Twitter’е?
А.Волин
―
Нет.
Л.Рябцева
―
Но вы понимаете, что у половины, больше чем половины правительства нету аккаунтов в соцсетях. И у многих ваших коллег нету. Но при этом они, что называется, «не читал, но осуждаю». И люди, которые ничего не понимают в интернете или ничего не понимают в соцсетях, почему-то указывают, что делать остальным 146 миллионам. Они им запрещают, координируют, контролируют, регулируют. Вот, как с этим можно жить-то?
А.Волин
―
Ну, во-первых, я не знаю своих коллег по правительству, которые ничего не понимают в интернете.
Л.Рябцева
―
Я знаю.
А.Волин
―
Имена, пароли, явки.
Л.Рябцева
―
Я вам после эфира скажу, а то опять перестанут пускать куда не надо и надо.
А.Волин
―
Всех, кого я знаю, все прекрасно себя чувствуют в интернете, умеют им пользоваться и достаточно активно. В отношении соцсетей я знаю, что многие в соцсети не идут. Я, кстати, знаете ли, в соцсетях тоже в последнее время сильно сбавил свою активность, потому что я всегда исходил из того раньше, что соцсети там со своими френдами – это несколько личная зона.
А.Венедиктов
―
Так личная или публичная?
А.Волин
―
Но потом я вынужден был понять, что это публичная зона, потому что пару раз тем же самым друзьям и знакомым я давал разного рода там объяснения касательно разных вещей, происходящих в медиасфере. Затем читал эти вещи в СМИ. Кстати, даже как-то раз на сайте «Эха Москвы» (не помню, о чем там была речь). Ну, что-то дало хорошую цитируемость.Затем я решил, что, ну, коли так, то... Ну, кошечек у меня нет, поэтому кошечек я постить в Facebook не буду. А так практически ни с какими профессиональными заявлениями я в Facebook не выступаю, но зато смотрю Facebook с точки зрения обзора и мониторинга прессы и происходящих событий, потому что в френдленте я очень быстро вижу, что у людей во внимании, на что люди реагируют и что сегодня наиболее обсуждаемо.
Л.Рябцева
―
Не только по правительство – еще про Роскомнадзор могу сказать. Я когда была в Питере, встречалась с пресс-секретарем Вконтакте Жорой Лобушкиным. И мы с ним говорили о том, что люди, которые сидят в Роскомнадзоре, предъявляют свои претензии и следом блокируют какие-то страницы, не понимают, что вместо того, чтобы заблокировать аккаунт или комментарий, например, на сайте «Эха Москвы» или Вконтакте, которые нарушают закон, они блокируют весь сайт, весь сервер, еще что-то.
А.Волин
―
Прекрасно люди понимают. Просто у нас, как вы знаете, есть энное количество сервисов, которые не предусматривают блокировку по URL. А их можно заблокировать только по IP. В ряде случаев Роскомнадзор как раз предлагает провести блокировку по URL. И когда сервис отвечает «Мы по URL не можем», тогда им приходит блокировка по IP.Должен сказать, что Вконтакте, в принципе, никто ни разу так и не заблокировал целиком.
Л.Рябцева
―
Но «Эхо» зато блокировали.
А.Венедиктов
―
Да.
А.Волин
―
Ну, ненадолго.
Л.Рябцева
―
Ну, спасибо и на том.
А.Волин
―
Что касается...
А.Венедиктов
―
Не, мы уже о принципе. Олеся же правильно спросила: а принцип?
А.Волин
―
Да. Принципы бывают разные. Потому что, например, если мы будем говорить про защиту авторских прав...
А.Венедиктов
―
Мы еще поговорим, Алексей. Давайте мы вот эти конкретно.
А.Волин
―
Нельзя, хорошо.
Л.Рябцева
―
Нельзя сейчас. Не по расписанию.
А.Венедиктов
―
Не по расписанию.
А.Волин
―
Ну, хорошо.
Л.Рябцева
―
Ну, просто это история в том, что вы взрываете весь дом, потому что на пятом этаже сидит какой-то разбойник. Вы рубите всю голову, потому что нельзя вылечить печень или почку там (не важно). Просто к хренам отключать всё СМИ, весь сервис, весь сайт, потому что кто-то что-то там где-то сказал.
А.Волин
―
Ну, Лесь, сколько у нас всех СМИ на долгое время к хренам были отключены за то, что кто-то где-то сказал?
Л.Рябцева
―
А у нас Каспаров.ру, кстати, включили?
А.Венедиктов
―
Нет. И Грани.ру не включили.
Л.Рябцева
―
Ну?
А.Волин
―
Но там же другая причина.
А.Венедиктов
―
Нет, там была причина – конкретные блоги конкретного человека. Там была ровно эта причина. И это было решение суда.
Л.Рябцева
―
Может и не много, зато качественно, знаете, нас как-то вырубают.
А.Венедиктов
―
Не, мы о принципе, опять же. Это же не важно, да? Там может разместиться ошибочная, скажем... На сайте на странице правительства ошибочная информация (так было несколько раз), но никто не вырубал весь сайт правительства Российской Федерации.
А.Волин
―
Вопрос же еще в том, насколько быстро это удаляют.
А.Венедиктов
―
Ну а это тут закон. Тут уже закон работает. Тут уже закон работает, дает время на удаление.
А.Волин
―
Дает время на удаление. Кто быстро удаляет, того не сильно и блокируют.
А.Венедиктов
―
«Не сильно и блокируют» - «немножко беременна». Вот, смотрите. Президент на встрече с интернет-сообществом говорил о той роли, которую играет интернет, интернет-услуги в развитии экономики. Я даже не помню цифры какие там.
Л.Рябцева
―
Да, я их выписала специально для вас, чтоб вы... Я знала, что вы забудете. Короче, суть в том, что 8,5% ВВП – это сейчас IT-бизнес (это еще год назад Путин сказал).
А.Венедиктов
―
Компаний, связанных с интернетом.
А.Волин
―
Интернет-зависимые.
А.Венедиктов
―
Да.
А.Волин
―
Не 8, а 10.
А.Венедиктов
―
Это в этом году.
Л.Рябцева
―
В этом году 10. А в том, в июне 2014-го – 8,5, да. Ну, вот, соответственно, значит, это актуально, модно, нужно развивать.
А.Волин
―
Да.
Л.Рябцева
―
А у нас что делается?
А.Венедиктов
―
Все законы, которые сейчас принимаются, регулирующие сервисы интернета, являются репрессивными. Нет ни одного закона за последние 2 года, который расширял бы возможности. Бизнес в панике, на самом деле.
А.Волин
―
Не в сильно большой он панике...
А.Венедиктов
―
Но в панике.
А.Волин
―
...судя по тому, как он растет.
А.Венедиктов
―
А мог бы расти значительно быстрее.
А.Волин
―
Алексей Алексеевич, это вопрос, мог ли расти быстрее или нет. Мы видим, что он растет, это раз. Второе, как раз очень многие законы...
А.Венедиктов
―
Слушайте, история... Извините, не пропущу. История с Вконтакте, с уходом Дурова. История с Яндексом.
Л.Рябцева
―
Волож.
А.Венедиктов
―
Волож, да, совершенно верно. Люди, которые создавали эти бизнесы или этот бизнес, которые стоят в основе и еще создадут много чего, вынуждены работать не здесь.
А.Волин
―
Притом, что Вконтакте благополучно работает, Яндекс как работал, так и работает.
А.Венедиктов
―
Ну, Алексей Константинович.
А.Волин
―
Что, Алексей Алексеевич?
А.Венедиктов
―
Ну, Алексей Константинович, опять на сторону зла. Ну, вернитесь хотя бы на нейтральную полосу, где цветы необычайной красоты.
А.Волин
―
Вы же помните, чем там всё закончилось.
А.Венедиктов
―
Да. Наши пограничники – славные ребята.
А.Волин
―
Поэтому давайте исходить еще из одного очень важного постулата, о чем я как-то уже говорил. Что именно благодаря тому, что интернет перешел из удела избранной и продвинутой аудитории, превратившись в массовый продукт, усилилось его регулирование, потому что любой массовый продукт традиционно консервативен.Потому что нарастает в том числе... И вовлекающиеся дедушки и бабушки, люди среднего возраста, люди с другим образованием, вовлеченные в интернет-сферу, начинают предъявлять свои требования к этой интернет-сфере, что сказывается на консервативности продукта. Это тоже объективная реальность.
А.Венедиктов
―
Но мы понимаем, что IT-технологии – это прогресс...
Л.Рябцева
―
А не бабушки.
А.Венедиктов
―
Нет. Ну, наверное, не бабушки, но тормозить этот прогресс...
А.Волин
―
Бабушки тоже, знаете ли, интернет-экономике много чего приносят.
А.Венедиктов
―
Это да.
А.Волин
―
Потому что дальнейший рост интернет-аудитории нашей сегодня – он может быть исключительно за счет консервативных слоев населения. Потому что прироста интернет-аудитории молодые продвинутые хипстеры – они уже...
Л.Рябцева
―
Чуть ли не плюнули в мою сторону аж.
А.Венедиктов
―
Но он промахнулся.
А.Волин
―
Я вообще ничего не имел! Вы, кстати, на хипстершу-то не сильно похожи.
Л.Рябцева
―
Ну, я стараюсь, да, скрываться.
А.Волин
―
Да. Вот, скорее на сельскую учительницу.
Л.Рябцева
―
Бабушки, да, из сельской местности, вот, мои коллеги как раз из регионов. Как их привлекать-то в интернет тогда, если вы увольняете Дурова и Воложа?
А.Волин
―
Ну, Дуров и Волож – они бабушек, знаете ли, не сильно привлекали. А бабушек в интернет привлекаем в том числе и при помощи внуков, в том числе при помощи новых сервисов, в том числе при помощи государственных услуг. Мы еще сейчас сделаем скоро одну вещь (наше министерство), которая точно всех бабушек и дедушек в интернет завлечет.Мы разрабатываем такую замечательную штуку, которая называется «Государственная информационная система ЖКХ», которая позволит любому домохозяйству видеть выставленные счета за коммунальные услуги и онлайн их оплачивать.
Более того, вообще мы планируем ввести ситуацию, при которой что если вы в ГИС ЖКХ в электронном виде счет свой не нашли, то вы можете его не оплачивать.
Л.Рябцева
―
А вас немного не смущает, что у нас страна не вся интернетом-то покрыта?
А.Волин
―
А мы ведем ее активное покрытие, это раз. А во-вторых, хотел бы вам напомнить, что в сельской местности счета за ЖКХ не выставляются – там всё индивидуализировано по-другому. Там отдельно электричество и газ, а не отопление и не воду, и ничего там нет.
Л.Рябцева
―
К интернету-то как это относиться, что там тем более нету вообще ничего? Как вы будете расширять за счет регионов интернет? И вот эту вот аудиторию после 50-ти?
А.Волин
―
В регионах мы интернет расширяем за счет того, что мы прокладываем широкополосный доступ в большинство регионов. И сегодня у нас как раз министерством финансируется программа, по которой Ростелеком прокладывает оптоволокно в населенные пункты с населением до 250 человек. До 500 человек Ростелеком прокладывает за свой счет, потому что для него это индустрия и, понятно, рынок сбыта. А, вот, 250-500 – они не попадали никуда, потому что бизнеса там Ростелеком не видел.Поэтому сейчас государство как раз выделяет средства на то, чтобы все эти населенные пункты обеспечить оптоволокном. Следовательно, туда придет интернет и возникнет в том числе и новый потребитель, и интернет-зависимая экономика.
А.Венедиктов
―
Хочу возразить, и прошу вас откомментировать до выпуска рекламы вот что. Мы сегодня смотрели стоимость мировых брендов в этом году (компаний мировых брендов). Вот, 3 мировых бренда на первом, втором, третьем месте, да? Это Apple, Google и Майкрософт в 2014 году. Стоимость Apple, Google и Майкрософт. Услышали.У нас это Лукойл, Газпром и Сбербанк. Вот, посмотрите, вот экономика, вот тренд и вот мы. И вы говорите, что у нас интернет развивается бурно.
А.Волин
―
У нас интернет развивается бурно, потому что в первую десятку брендов у нас входит в том числе и Яндекс.
А.Венедиктов
―
Тот самый, который Волож.
А.Волин
―
Который благополучно работает. Более того, если мы посмотрим на наиболее престижные профессии, то айтишник входит в пятерку.
А.Венедиктов
―
И это значит что?
А.Волин
―
Это значит, что у нас население вполне себе интернет-айти-ориентировано. И говорить о том, что все хотят быть нефтяниками или финансистами, совершенно неправильно.
А.Венедиктов
―
Но вы мне не ответили на вопрос, собственно, о том, что у нас сейчас все законы, которые принимаются... А, ведь, обязательно нужно заключение вашего министерства. Я ж сейчас не про депутатов, я про министерство. Все они репрессивные. Нет ни одного, повторяю, за 2 года, расширяющего возможности в интернете, в передаче информации закона. Почему? 10 секунд.
А.Волин
―
Не соглашусь. Мы даже только одной программой создания оптоволокна и подключения новых миллионов интернет-пользователей расширяем возможности для интернета.
А.Венедиктов
―
Алексей Волин, зам министра связи...
Л.Рябцева
―
...связи и массовых коммуникаций.
А.Венедиктов
―
...и массовых коммуникаций в программе...РЕКЛАМА
Л.Рябцева
―
Это программа «Сбитый фокус», у нас в гостях Алексей Волин, зам министра связи и массовых коммуникаций. И Леся Рябцева, Алексей Венедиктов.
А.Венедиктов
―
Она сказала, что «Сбитый фокус»?
А.Волин
―
Да.
Л.Рябцева
―
Видите? Это заразно. Маразм передается воздушно-капельным.
А.Венедиктов
―
Хорошо. Вопрос. Недавно ваш министр на заседании правительства (я имею в виду Николая Никифорова) выразил...
А.Волин
―
У меня нет другого министра.
А.Венедиктов
―
...выразил изумление (я слушателям напоминаю), выразил изумление по поводу того, что в некоторых общественных местах (в частности, в ресторанах Макдоналдс) Wi-Fi предоставляется без регистрации. А что тогда, всюду всё регистрировать?
А.Волин
―
Дело в том, что закон, кстати, принятый без заключения нашего министерства...
А.Венедиктов
―
Как это может быть? Это нарушение процедуры.
А.Волин
―
Ну и что? Нарушение процедуры, Алексей Алексеевич, это когда из закона вытекает, что там есть бюджетные расходы. Очень часто в Государственной Думе депутаты пишут «Дополнительных расходов из бюджета не требуется, процедуру согласования с правительством проходить не обязательно». Это первое.Второе, как вы знаете, депутаты иногда принимают законы, по которым правительство выносит отрицательное заключение. Такие случаи тоже бывают. Бывают случаи, когда депутаты принимают закон до того, как получают заключение из правительства.
А.Венедиктов
―
Какие они озорные!
А.Волин
―
Что вы хотите? У нас независимые власти...
А.Венедиктов
―
Да.
А.Волин
―
...каждая из которых в соответствии с Конституцией живет своей жизнью и имеет абсолютную самостоятельность.Так вот. Закон, который был принят, он предусматривает, что если есть оператор локальной сети, то в этой сети нужно пройти регистрацию. Когда изначально был принят закон, у него было... Кстати, сейчас мы как раз вернемся к тому, что и было сделано или делается для улучшения ситуации. Когда был принят этот закон, изначально предусматривалось, что человек должен будет оставить свои паспортные данные, чтобы пройти регистрацию.
А.Венедиктов
―
Помню.
А.Волин
―
Позиция нашего министерства, которую нам удалось, все-таки, провести, заключалась в том, что возможна так называемая мягкая регистрация. Потому что вам достаточно получить... Ну, как это в метро делается. Вам достаточно получить SMS, ответить на эту смску. Следовательно, зафиксировался и отразился номер вашего телефона. SIM-карту вы всё равно покупаете по паспорту. Следовательно, засветили номер мобильника, регистрацию прошли. Собственно говоря, то, что предлагается...
А.Венедиктов
―
А зачем?
А.Волин
―
Дело в том, что эти изменения в закон были сделаны в рамках набора законопроектов, которые касаются борьбы с терроризмом.
А.Венедиктов
―
Так?
А.Волин
―
Поскольку иногда как раз Wi-Fi-сети использовались злоумышленниками для обмена, для переписки...
А.Венедиктов
―
Я прошу прощения, может, я не понимаю. Лесь, а 3G, LTE – там же не нужна регистрация, как я понимаю?
Л.Рябцева
―
В смысле? Ну, вы же по SIM-карте всё равно.
А.Волин
―
У вас айпишник-то ваш...
Л.Рябцева
―
С телефона.
А.Волин
―
Да. Он привязан к вашей симке. Поэтому когда вы с 3G, с LTE делаете, вы сразу же светите свой телефон.Алексей Алексеевич, из вас будет плохой злоумышленник.
А.Венедиктов
―
Да, я белый и пушистый. Я-то на стороне добра.
Л.Рябцева
―
Поэтому я у него есть.
А.Венедиктов
―
Да, у меня есть люди, которые бегают на ту сторону.
Л.Рябцева
―
Слушайте, а вы пират?
А.Волин
―
Нет.
Л.Рябцева
―
Почему?
А.Волин
―
Потому что мне будет неудобно смотреть в глаза моему другу Александру Завеновичу Акопову.
Л.Рябцева
―
Только ему?
А.Волин
―
Ну, друг у меня один. Ну, точнее, друзей у меня много, но такой... (все смеются)
Л.Рябцева
―
«Я не пират, потому что у меня только один друг». Нет, ну, правда, ну, слушайте, ну, это же как-то ужасно. То есть вы за всё платите всегда? Или вы ничего просто тупо не смотрите и не читаете в интернете, потому вы и не пират?
А.Волин
―
Почему? Читаю я в интернете всё. На чтение в интернете... Более того, я плачу за те книжки, которые покупаю. Не ахти какая большая цена.Что касается сериалов, то я сам продюсер в прошлом. Поэтому я знаю, что продюсеру требуются деньги на производство контента. Хотя, у меня как-то был случай, когда я приехал на Горбушку. Мне нужно было на подарки купить свои же фильмы. И я спрашиваю, говорю «Вот, есть у вас фильм?» (ну, говорю, какой). Мне говорят «Да, есть». Я говорю «А качество?» Говорят «Качество лицензионное». Я говорю «Ребят, не заливайте. У вас не может быть лицензионного продукта, потому что я не давал контракта, не подписывал на тиражирование на DVD». «Так вы, - говорят, - правообладатель?» Я говорю «Да, правообладатель» - «Ну, вам скидка 50%». (все смеются)
А.Венедиктов
―
Это правильно. Лесь?
Л.Рябцева
―
Это окончание нашей передачи.
А.Венедиктов
―
Да?
Л.Рябцева
―
Ну а почему нет? Алексей Волин, только один друг.
А.Венедиктов
―
Да, покайтесь – и вам будет скидка, это называется.
А.ВОЛИН: Есть группы людей, агрессивно настроенных. Если общество им дает жесткий отпор, то эти вещи быстро затухают
Л.Рябцева
―
Да. Только один друг, который ходит, покупает собственные фильмы.
А.Волин
―
Делайте свое кино, и вам будет скидка.
Л.Рябцева
―
Да. Жертва, понимаете, авторского права, которому приходится идти и покупать собственные же фильмы, чтобы дарить своим... единственному своему другу.
А.Венедиктов
―
Но при этом скидка.
А.Волин
―
А Акопову... Мне не надо дарить этот фильм Акопову, потому что он сопродюсер.
А.Венедиктов
―
И это был Алексей Константинович Волин в программе «Сбитый фокус» у Леси Рябцевой и Алексея Венедиктова. Спасибо.
Л.Рябцева
―
Спасибо. До свидания.
А.Волин
―
Спасибо.