ВАЛЕНТИН ФОКИН, режиссер, актер - Мой первый рубль - 1999-12-02

Я считал постыдным получать деньги за свое сценическое творчество.

Я - человек, выросший в 60- е годы, тогда было мощнейшее движение студенческих театров. В 19 лет два моих брата и я, мы создали театр, который гремел на весь Союз. И я был тогда участником команды КВН очень сильной Харьковского политехнического института. И тогда строилась дорога. И строительный отряд ХПШИ выезжал на эти стройки. Ребята строили, а мы представители самодеятельности художественной ездили с такой концертной бригадой.

Силы были не слабые у нас. Разговорную часть нашего концерта вели, известный сегодня, театральный режиссер Гари Черниховский и я, ну, значит, были конферансье и разыгрывали всевозможные сценки. Так вот мы ездили, значит, на этом кораблике и вот мы видим на берегу какой-нибудь поселок, причаливаем туда, спрашиваем: «А вот хотите концерт?».

Растерянные люди говорят: «Хотим!».

- «Вот, вечером в клубе встречаемся!»

Единственное, на что они сетовали - это то, что мы даем их бесплатно. Для детей, которых они приводили в этих таежных, глухих поселках, для них это должно было быть каким-то событием. Для них должны были купить билет, заплатить за них деньги - это редчайшая возможность. Постепенно мы иногда стали брать какие-то деньги от них, так, втихаря. Я ужасно этого стеснялся, но, что меня толкнуло на эту стезю- перемену в моем нравственном облике – этом мой первый рубль, который я, вот не утерпел, и мы его взяли. Этот рубль был на самом деле не рублем, а бартером. Была курица, которую нам предложила одна бабулька, мы были голодные как черти. Мы купили здоровенную головку сыра в Тюмени и, вот, ее, значит, хромкали. И она предложила курицу. Я был против не по нравственным соображениям - это уже быстро отступило куда-то в сторону при виде красавицы такой – хохлатки, но ее надо было привести в какое-то кулинарное состояние, она была абсолютно живая. И я спросил, кто из вас способен на эту жертву? Гарик Черниховский сказал, что нет вопросов, я сказал: «А ты уверен?»

-«Даже не сомневайся».

У меня был небольшой топорик.

- «А давай…»

И вот, как щас помню, он и его жена- Ира остались вдвоем казнить эту курицу. Но я чувствовал по той бледности и бегающим глазам, что добром это не кончится. И, как самый ответственный, я решил на всякий случай перестраховать. Там было поваленное бревно…

И Гарик берет эту курицу, которая естественно всеми доступными средствами выражает свое отношение ко всему происходящему, орет, буквально как резанная, хотя ее еще пока никто не режет, а только собирается. И кладет ее башкой на это дело. И я вижу, как он замахивается…

Знаете, как дантист, чтобы не причинить боли пациенту, выламывает ему зуб понемножку … Тюк!! И чуть- чуть надрубил ей башку. Это был такой кошмар, она заорала так, она взлетела, и он ее как факел держит, подняв руку, она куда-то врется в облака…

Кончилось тем, что я подбежал, сказал ему несколько слов, комментирующих его поступок и его исполнение…

И нанес этот решающий удар, чем обеспечил нас ужином. Вот… это был такой мой странный первый рубль.