Уголовные дела с историей: Дело об убийстве царской семьи, покушение Фанни Каплан на Ленина - Владимир Соловьев - Лукавая цифра - 2021-03-17
17.03.2021
Уголовные дела с историей: Дело об убийстве царской семьи, покушение Фанни Каплан на Ленина - Владимир Соловьев - Лукавая цифра - 2021-03-17
Скачать
А. Соломин
―
20 часов и 7 минут в российской столице. Всем здравствуйте, добрый вечер! В прямом эфире радио «Эхо Москвы». Меня зовут Алексей Соломин. Сегодня у нас не совсем обычная «Лукавая цифра». Точнее, эта сегодняшняя «Лукавая цифра» — это разговор-продолжение. С нами в студии Владимир Соловьев, старший следователь-криминалист Главного управления криминалистики СК в отставке. И поэтому может спокойно говорить о делах, которыми он занимался, не отвлекаясь на работу, так сказать, и на текущие процессы. А дела, которыми занимался Владимир Соловьев, весьма и весьма интересные, дорогие друзья. Но там у вас, я знаю, много дел, разных дел.
В. Соловьев
―
Дел много, конечно. 30 лет отработал криминалистом — только криминалистом, а всего почти 50 лет в следствии. Так что достаточно много всего интересного.
А. Соломин
―
Но среди самых громких дел, которыми занимался Владимир Соловьев, есть, в частности, дело об убийстве царской семьи — семьи Николая II, его детей, его супруги и прислуги, которая находилась с ними в ссылке сначала в Тобольске, потом в Екатеринбурге. Дело в том, что вы наверняка знаете, наши слушатели, что останки самого царя, части ему детей и прислуги находятся в Екатерининском приделе Петропавловского собора. Они захоронены по обряду, который прошел в 1998 году, в официальной церемонии. Но на тот момент, на 1998 год, останки цесаревича Алексея и великой княжны Марии еще не были найдены. Они были найдены позже, в 2007 году. И тогда же было возобновлено, правильно ли я понимаю, уголовное дело, которое до 2015 года вел Владимир Соловьев. Но эти останки до сих пор не захоронены по разным причинам. Может быть, мы сегодня будем об этом говорить.
В. Соловьев
―
Я думаю, мы об этом и побеседуем как раз.
А. Соломин
―
Дело в том, что позиция церкви — может быть, мы этот момент напомним — она... А вообще, какая она сейчас? Вы знаете, следите за этим?
В. Соловьев
―
Сейчас позиция церкви неопределенная. С 2017 года ничего по этому поводу не сказано: мы ожидаем, чем всё это кончится, соберем некое церковное собрание и там решим. Это всё пока непонятно. К сожалению, всё подвешено. Уголовное дело продолжается, кстати, насколько я знаю.
А. Соломин
―
Подождите, в 2009 году вы его закрыли.
В. Соловьев
―
В 2009 году я его закрыл. Потом были жалобы...
А. Соломин
―
То есть дело было расследовано, убийцы названы, и дело отправилось...
В. Соловьев
―
И дело отправилось в архив. Потом на короткое время оно было возобновлено, потому что великая княгиня Мария Владимировна не согласилась с формулировкой выводов уголовного дела. Но это было связано с квалификацией.
А. Соломин
―
Что это было убийство, а не расстрел.
В.Соловьев: Ему бы вспомнили революцию 1905 года, столыпинские галстуки — всё бы ему вспомнили
В. Соловьев
―
Что это такое — это акт государства, были ли люди, которые расстреливали царскую семью, убийцами, либо это просто исполнители воли государства.
А. Соломин
―
Это было нужно Марии Владимировне, чтобы добиться реабилитации.
В. Соловьев
―
Да.
А. Соломин
―
Без убийц реабилитации не получается.
В. Соловьев
―
Нет, к этому времени она реабилитации добилась. В 2008 году царская семья… Кстати, очень интересно. Только царская семья, а не слуги и не доктор Боткин были реабилитированы президиумом Верховного Суда Российской Федерации. А несколько позднее по другим основаниям были реабилитированы слуги и доктор Боткин. Это уже реабилитированы прокуратурой. В общем, такая любопытная коллизия получилось. И на сегодня получается, что ни Юровский, ни Голощекин, ни Белобородов — люди, решавшие вопрос о расстреле царской семьи — не являются преступниками.
А. Соломин
―
То есть? Кто же они тогда с правовой точки зрения?
В. Соловьев
―
Они непонятно кто. Они исполнители. Я постараюсь вам объяснить.
А. Соломин
―
Если они не убийцы, если они не преступники, то они исполнители воли государства. Так?
В. Соловьев
―
Да, так. Алексей, я постараюсь этот сложный вопрос объяснить как можно проще. Когда я выносил постановление о прекращении уголовного дела, то я исходил из того, что официальное решение о расстреле царской семьи принималось президиумом Уральского областного совета депутатов. В это время на Урале существовала и ЧК, и милиция, и ревтрибунал, и суд, и кого только не было. Но я так подумал, что совет не является судебным органом. У каждой организации есть регламент. Судить Уральский областной совет мог только какие-то газеты и закрывать их — больше ничего. В его регламенте этого не было.
А. Соломин
―
То есть это исполнительный орган, а не судебный орган.
В. Соловьев
―
Это не судебный орган. На президиум Верховного Суда признал, что он на этот момент являлся органом, который мог выносить приговоры и уголовные решения. Честно говоря, я сначала сам для себя не понимал этого, но я могу с этим согласиться. Частично согласиться. Официально президиумом было принято решение только о расстреле Николая II. Всё.
А. Соломин
―
Есть документальное подтверждение?
В. Соловьев
―
Документального подтверждения самого решения нет, но оно много раз было опубликовано и в центральных газетах, и в местной прессе. И партийные, и государственные органы...
А. Соломин
―
Уже постфактум.
В. Соловьев
―
Да, постфактум говорили о том, что да, это решение принято, и следует считать, что оно было принято. Но это решение было принято только в отношении Николая II. Официально государственные власти в 1918 году сказали: семья уехала в безопасное место. И всё. Ничего не говорилось о том, что семья расстреляна. Поэтому формально мы можем сказать: решение принято только в отношении Николая II. Тогда не было устоявшихся законов. И когда на местах принималось какое-то решение, о котором непонятно было, законно или незаконно, обращались во ВЦИК, который принимал законы. И ВЦИК оценивал эту ситуацию. Это было как бы изъятие из законов — называлась такая процедура. Он говорил, законно или незаконно. Вот в отношении Николая II они сказали: да, законно. Следовательно, мы можем считать Уралоблсовет органом, который мог принять такое решение по тогдашним временам — скажем, в июле 1918 года.
А. Соломин
―
Соответственно, Николай подлежит реабилитации.
В. Соловьев
―
Да, Николай подлежит реабилитации по этим причинам. А вот остальные члены царской семьи, о которых не было принято никакого решения...
А. Соломин
―
Они просто убиты.
В. Соловьев
―
Мое мнение такое, что они были просто убиты.
А. Соломин
―
А люди, которые это сделали...
В. Соловьев
―
Люди, которые это сделали — преступники. Сегодня Верховный Суд сказал, что они не преступники. Что в отношении всех остальных тоже было принято решение. Но никаких документальных подтверждений вот этому решению президиума Верховного Суда нет нигде. Они не исходили ни из исторических материалов, ни из каких-то показаний — ни из чего.
А. Соломин
―
Поправьте меня если я неправ: получается же, что если было принято решение о реабилитации, это означает, что то решение, которое было принято об их убийстве, само по себе преступно. Правильно?
В. Соловьев
―
В общем-то, получается, что преступно и мое решение, поскольку я привлек к уголовной ответственности, признал убийцами людей, которых президиум Верховного Суда считал невиновными. Но сегодня они невиновны. То есть получилось так, что это реабилитация скорее реабилитировала убийц.
В.Соловьев: Царская семья по своему уважению находилась на задворках политической истории России
А. Соломин
―
И так всё это зафиксировано.
В. Соловьев
―
Так это и зафиксировано. И сейчас всё это продолжается. И надо сказать, что решение президиума Верховного Суда, любое его постановление, может быть отменено только президиумом Верховного Суда, и больше никем. И когда сейчас, например, были широковещательные заявления о том, что следствие будет проверять все версии — о ритуальном убийстве, о том, что люди остались живы, то это чистой воды профанация по той причине, что есть решение президиума Верховного Суда, а это решение перепрыгнуть нельзя. И никакой следователь, ни один государственный орган не может подвергать его сомнению.
А. Соломин
―
Смотрите, тогда еще раз уточнение. Верховный Суд всё-таки постановил и поставил в этом деле точку. Царская семья была казнена — будем так говорить.
В. Соловьев
―
Была казнена. Казнена было от имени государства, по решению президиума Уральского областного совета.
А. Соломин
―
А определяется ли роль руководителей государства?
В. Соловьев
―
В данном случае роль руководителей… Если мы будем исходить из постановления президиума Верховного Суда (а трактовать его по-другому нельзя), виноваты здесь только уральские деятели. Ни Ленин, не Свердлов, ни кто-то из правительства или партийных органов Москвы не виновен. Кремлевское руководство здесь ни при чем.
А. Соломин
―
А ваша позиция какая?
В. Соловьев
―
Моя позиция в этом совпадает с позицией президиума Верховного Суда. Потому что у Кремля в момент расстрела царской семьи не было никаких причин для того, чтобы убивать царскую семью. Это эксцесс уральских исполнителей.
А. Соломин
―
Просто тоже много говорят о том, что устный приказ Ленина был. Просто он не остался в зафиксированным никаким образом.
В. Соловьев
―
Есть очень интересные документы, которые не опубликованы до сих пор. Это, например, выступление Юровского перед старыми большевиками в 1934 году, где он рассказывает об обстановке на Урале.
А. Соломин
―
Это архивный документ? Без грифа?
В. Соловьев
―
Это архивный документ, он находится в Екатеринбурге. И получилось так, что было 2 выступления Юровского. Одно выступление Юровского об убийстве царской семьи, а второе выступление просто о революционных событиях и о том, что как Урал рассматривал Кремль — скажем, снизу смотрели вверх на Кремль. Так вот, что интересно — что кремлевские руководители не были для них большими авторитетами.
А. Соломин
―
Мы сейчас сделаем короткий перерыв и ровно с этого места продолжим, хорошо? Я напомню, что в эфире радиостанции «Эхо Москвы» Владимир Соловьев, старший следователь-криминалист Главного управления криминалистики СК в отставке. Мы говорим сегодня о деле об убийстве царской семьи, и не только — о покушении на Ленина тоже поговорим.РЕКЛАМА.
А. Соломин
―
Возвращаемся в прямой эфир радио «Эхо Москвы». Меня зовут Алексей Соломин, и у нас в гостях Владимир Соловьев, старший следователь-криминалист Главного управления криминалистики СК в отставке. Мы говорили о роли центрального руководства в убийстве царской семьи. Вы вспомнили про архивы, про выступление Юровского, одного из убийц царской семьи.
В. Соловьев
―
В 1934 году Яков Михайлович Юровский выступил дважды. Его первое выступление было о политической обстановке в 1917 году в Екатеринбурге. Второе выступление — об убийстве царской семьи.
А. Соломин
―
Это своего рода гастроли какие-то? Что это за выступление?
В. Соловьев
―
Появилось очень много самых разнообразных трактовок, кто и как убивал царскую семью. В Екатеринбурге регулярно выступал Ермаков, который бил себя в грудь и говорил: «Я своей пролетарской рукой вот из этого маузера застрелил царя и всех остальных. Я, я и я!».
А. Соломин
―
Они не стеснялись этого? Они, наоборот, брали на себя?
В. Соловьев
―
И в 1934 году в Екатеринбург направили Юровского, чтобы эти страсти там несколько утихли. И он сказал: «Это секретнейшее дело. Пока еще рано об этом деле говорить. Но я вам, партийным руководителям, расскажу всё, как было». Партархив слушал его. Там присутствовали люди, которые участвовали во всех этих событиях, соврать которым было очень трудно. И Юровский постарался сделать такую заготовку — как бы утвердить некий канон этих событий. Кстати, надо сказать, что Юровский — человек очень правдивый. Он принципиальнейший. Я вам приведу пример: когда он руководил золотым отделом Гохрана, то провел небольшое расследование, и по его расследованию было расстреляно 28 его сотрудников. То есть это серьезный человек. И он предупредил местных коммунистов, что нужно делать и как. И вот очень интересно, что он коснулся того, как воспринимался, например, Ленин в Екатеринбурге. И самое интересное, что в Екатеринбурге основное руководство, кроме Голощекина, партийного руководителя Урала, были левыми коммунистами. Потом участвовали во всяких фракциях. И вот «ленинец» — у них это было ругательное слово, как ни странно. И вы можете себе представить: когда Ленин настоял на том, чтобы был принят Брестский договор, то в это время уральские большевики объявили мобилизацию, чтобы послать уральцев на фронт воевать с немцами. То есть они не всегда были согласны с Лениным. Я вам приведу еще один интересный пример. После допроса Юровского прямо посередине города Екатеринбурга, недалеко от цирка (там находилась тюрьма — сейчас ее там нет) убили двоюродного брата Ленина, который выступил в свое время против разгона Учредительного собрания. Что интересно, все родственники Ленина, кроме Дмитрия Ульянова, его не поддерживали. А на Урале была многочисленная родня. Ермаков, один из цареубийц, за несколько дней до расстрела царской семьи убил племянника Владимира Ильича Ленина. Причем они знали, кого убивают. И в это время арестовали родственников Ленина, Ардашевых, и собирались приговорить их к смертной казни. Только вмешательство Ленина через Сафарова каким-то образом спасло эту семью.
В.Соловьев: Надо сказать, что Юровский — человек очень правдивый. Он принципиальнейший
А. Соломин
―
То есть вы хотите сказать, что они не особо Ленина слушали?
В. Соловьев
―
Что они не особенно церемонились с центром. Уральцы — это совершенно необычные, своеобразные люди. Вот мы как-то в 90-е годы видели самостийность Уральской республики.
А. Соломин
―
Сейчас об этом очень опасно говорить.
В. Соловьев
―
Да, поэтому то же самое, но в больших масштабах, было и в 1918 году.
А. Соломин
―
Виктор… говорит: «А как же телеграмма от Свердлова или Ленина с приказом о казни? Она была или нет?».
В. Соловьев
―
Никакой телеграммы никогда не было. Есть некая легенда — она рассказана Акимовым (он работал преподавателем) — о том, что якобы он находился на посту у Ленина в момент казни царской семьи, и ему дали телеграмму с приказом о расстреле или не расстреле царской семьи. Я вообще удивлен, что рядовому солдату кто-то мог дать в руки шифрованную телеграмму, и он ее запросто расшифровал. И что он ее отнес на московский телеграф, ему не давали ленту, он там размахивал револьвером. Такой случай, что телеграмма из Кремля пошла, был, но это была телеграмма о согласии с расстрелом Николая II.
А. Соломин
―
То есть, опять же, постфактум.
В. Соловьев
―
Это всё уже было постфактум.
А. Соломин
―
Смотрите, я правильно понимаю, что Екатеринбург сообщает в Москву о том, что тра-та-та, расстреляли царскую семью, и Москва отвечает: ну расстреляли и расстреляли. В таком духе.
В. Соловьев
―
Там всё было несколько хитрее. То есть Екатеринбург направляет телеграмму в Москву, где было указано, что решением президиума Уральского областного совета царя приговорили к смертной казни.
А. Соломин
―
Царя.
В. Соловьев
―
Царя. «Сообщите ваше мнение». Как бы «молчание приравнивается к вашему согласию». Примерно так. Но эта телеграмма поступила в Кремль уже тогда, когда царская семья, по-видимому, спускалась по лестнице в расстрельную комнату. То есть всегда можно было объяснить, что ваша телеграмма не дошла. Но Уралоблсовету очень важно было получить согласие Кремля. Потому что я вам сразу сказал, что это не судебный орган. А когда центральное руководство говорит «расстрелять», вот тогда они становятся судебным органом, и с них снимается вся ответственность. Несколько позже с Белобородовым, председателем Уралоблсовета, была направлена в Кремль телеграмма, где говорилось: «Семью постигла та же участь. Официально она погибнет при эвакуации». Но что интересно, до этого Урал очень постарался. Сначала, когда царскую семью перевозили из Тобольска в Екатеринбург, было сделано всё, чтобы убить ее. Причем не просто убить. Царскую семью перевозил такой интересный человек Яковлев — настоящая его фамилия Мячин. Это вообще поэма, что происходило с царской семьей. Уралоблсовет постановил погубить в царскую семью по пути. Всё сделали, чтобы погубить — не получилась. И потом пошли на другое. Вы, наверное, помните, что в свое время официально сообщили, что Михаил Романов убежал. О том, что убежали алапаевские узники, их похитили, хотя все были убиты большевиками. И вот здесь готовилось то же самое. То есть с царской семьей сделали такую интересную игру. Им писали письма якобы от некоего офицера.
А. Соломин
―
Якобы хотели спасти.
В. Соловьев
―
Да, якобы хотели спасти, готовили побег. И для них самое главное было вступить в переписку. Вот они, документы, вот от царской семьи идут письма тем людям, которые хотят их похитить, идут эти переговоры. И само вступление уже предполагало: ну, похитили царскую семью, а потом она погибла где-то по дороге.
А. Соломин
―
Это нужно было для оформления убийства, или они хотели поймать царскую семью на попытке побега?
В. Соловьев
―
Они хотели где-нибудь вытащить царскую семью из дома. У них этого не получилось. Как только царь отказался от побега в такой форме, в которой предлагали, тут же переписка прекратилась, и на окна поставили решетки. Им нужно было получить документ. Такой документ они получили.
В.Соловьев: У Кремля не было причин для того, чтобы убивать царскую семью. Это эксцесс уральских исполнителей
А. Соломин
―
Мы сейчас должны прерваться. Я только напомню, что раз мы заговорили о спасении царской семьи, вышел же комикс у Алексея Венедиктова, «Спасти цесаревича Алексея».
В. Соловьев
―
Я с огромным удовольствием...
А. Соломин
―
Это художественный комикс. Поэтому он не трагический, для всей семьи подходит. Я просто хотел анонсировать, что 24 марта в Московском Доме Книги здесь, на Новом Арбате, будет специальная встреча, посвященная этому комиксу. И Владимир Соловьев будет гостем на этой встрече. Поэтому кому интересно, можете приходить и тоже задавать свои вопросы Владимиру Николаевичу. И сегодня можно прислать свои вопросы +7-985-970-45-45. Мы сделаем короткий перерыв и вернемся в студию «Эха Москвы».НОВОСТИ.
А. Соломин: 20
―
34. Мы продолжаем эфир «Эха Москвы». Меня зовут Алексей Соломин. И сегодня у нас, как я уже говорил, необычный гость. Сегодня с нами старший следователь-криминалист Главного управления криминалистики СК в отставке Владимир Николаевич Соловьев. Здравствуйте еще раз, приветствую вас!
В. Соловьев
―
Добрый день, добрый вечер!
А. Соломин
―
Владимир Николаевич, есть несколько вопросов именно по царской семье. Например, слушатель из Москвы нам пишет, цитируя воспоминания Троцкого (спросил, по-моему, Свердлова): «Кто решал? — Мы здесь решали, был ответ». Это тоже мистификация, с вашей точки зрения?
В. Соловьев
―
Вы знаете, я думаю, что это мистификация. Потому что, например, это не воспоминания — это дневники Троцкого. Я думаю, что эти дневники готовились для печати. Это прежде всего литературное произведение. Например, у того же Троцкого есть воспоминания о Беседовском. А Беседовский — это человек, который полностью извратил все события, связанные с гибелью царской семьи, передавая воспоминания Войкова. Троцкий говорит в своих воспоминаниях: «Я был на каких-то фронтах и не знал, что убили Николая II». Но есть протоколы заседаний ВЦИК, есть протоколы заседаний правительства, в которых есть подпись Троцкого, что он участвовал в этих заседаниях, когда Яков Михайлович Свердлов вошел и сообщил о том, что расстрелян царь Николай II. Ну и принять к сведению. То есть Троцкий в это время находился в Москве. Он участвовал во всех мероприятиях, о которых он не упоминает. И это, я думаю, некий литературный... Я не знаю, зачем он это сказал, но это не соответствует действительности. Кстати, Троцкий был заинтересован в том, чтобы участвовать в процессе против царской семьи. И он должен был выступать в качестве главного обвинителя.
А. Соломин
―
Этот процесс готовился?
В. Соловьев
―
Да, для него готовился процесс. И нужно сказать, что большевики — посмотрите, все они назывались комиссары. Они часто отсылали свои действия к Великой французской революции. А там есть пример — там есть суд над королем. Поэтому здесь, так же, как в свое время во Франции, хотели сделать большой публичный суд. Но вы знаете, я думаю, почему он не состоялся? Он был не очень актуален. Если бы было какое-нибудь яркое монархическое выступление... А ведь получается как — после расстрела царской семьи мы не видим его защитников. Вот сейчас многие говорят: церковь защищала, монархисты… А в то время мы их не видели.
А. Соломин
―
А те белые, которые потом в итоге взяли Екатеринбург и проводили собственное расследование?
В. Соловьев
―
Первые белые, которые проводили расследование — это Комуч, Комитет Учредительного собрания, основу которого составляли меньшевики и эсеры. Кто охотился на царскую семью, на всех губернаторов? Эсеры. Вспомним покушение на великого князя Сергея Александровича, убийство Столыпина и множество убийств и покушений. Это можно говорить.
А. Соломин
―
Но это всё-таки слишком разные времена.
В. Соловьев
―
На Екатеринбург шли войска под красными знаменами, когда освободили...
А. Соломин
―
В Февральскую революцию.
В. Соловьев
―
Нет, не в Февральскую революцию — в июле 1918 года.
А. Соломин
―
Под красными знаменами — я имею в виду не большевиков, а ту революцию, добольшевистскую.
В. Соловьев
―
Против большевиков воевали также с красными знаменами. Потом уже, в сентябре 1918 года, когда произошел колчаковский переворот, тогда уже вот эти эсеры и меньшевики поутихли. А захват Екатеринбурга в июле 1918 года — это в основном эсеры и меньшевики.
А. Соломин
―
Вот вы до перерыва говорили об инсценировке попытки помочь царской семье сбежать. А кем-либо предпринимались реальные попытки спасения царской семьи из Екатеринбурга? Или из Тобольска раньше?
В. Соловьев
―
Вы знаете, такие попытки были. Вырубова в свое время собирала некую команду. Мой однофамилец Соловьев пытался освободить царскую семью. Это такая очень длинная идиллическая история. Но никакого освобождения быть не могло. То есть это покушение на освобождение совершенно негодными средствами. Ничего из того, что могло бы реально привести к освобождению царской семьи, сделано не было. Надо иметь в виду, что в это время царская семья по своему рейтингу, по уважению находилась на каких-то задворках политической истории России.
В.Соловьев: Получилось так, что это реабилитация скорее реабилитировала убийц
А. Соломин
―
А англичане пытались? Вам известно что-нибудь об этом? Всё-таки какова была позиция королевского двора Великобритании?
В. Соловьев
―
Есть книга английской писательницы, где царь освобождается. Нет, не было.
А. Соломин
―
Нет? Двоюродный брат Николая, правильно я понимаю? Очень похожий на него внешне.
В. Соловьев
―
Внешне они были настолько похожи, что как-то Георг V, еще не будучи королем, побывал в Санкт-Петербурге, и все говорили: «Как это так? Царь разгуливает по Невскому проспекту по магазинам». А это на самом деле был Георг V. Я думаю, что у Георга V неправильно трактуют то, что он не принял Николая II. Я вам сейчас объясню свою точку зрения. Первоначально Керенский и первое Временное правительство хотели быстренько избавиться от Николая II, потому что обвинения, которые они ему предъявляли, были смехотворными. Они в основном не подтвердились — в государственной измене. А когда царя нет, это самое лучшее. Убивать его никто не собирался, поскольку Россия тогда входила в Антанту. Вы представьте, как это можно — убить двоюродного брата английского короля? Это же невозможно! Поэтому король Георг V сначала пригласил Николая II. Реально Николай II выехать из России не мог, поскольку Петросовет сказал: «Мы не выпустим царя. Его надо немедленно поместить в Петропавловскую крепость. Если он поедет в нынешний Мурманск — всё, мы перекроем всю железную дорогу, ничего не получится». Его бы не смогли вывезти. А уже к маю Георг V в вежливой форме отказал. Но этот отказ не значил, что Георг V понимал, что Николая II могут убить, расстрелять. Он понимал: власть у Временного правительства, ничего с ним не будет.
А. Соломин
―
Это май 1917 года.
В. Соловьев
―
Май 1917 года.
А. Соломин
―
То есть еще до большевистской революции.
В. Соловьев
―
Да, до большевиков. Отправка царской семьи из Царского Села в Тобольск во многом была связана с тем, что Царское Село являлось постоянным предметом беспокойств. Вы помните: июль 1917 года, массовые выступления большевиков. Они могли очень просто пойти на Царское Село и растерзать эту царскую семью в одну секунду.
А. Соломин
―
То есть решение Временного правительства отправить царскую семью в Тобольск во многом было...
В. Соловьев
―
С глаз долой. В Сибирь в ссылку отправляли революционеров. Вот и царя отправили туда по аналогии. Дом был благоустроенный, нормальный. Сам Керенский в этом доме бывал не один раз, Вырубова там бывала.
А. Соломин
―
Но в итоге на самом деле если бы царская семья осталась в Петербурге, то, возможно, она была бы спасена.
В. Соловьев
―
Это не факт. Это совершенно невозможно понять. Потому что даже в 1917 году, в феврале 1917 года, массово шли выступления о том, что царя надо отправить в Петропавловку, а то и вообще казнить.
А. Соломин
―
А шансы на спасение детей Николая были? Хотя бы теоретически.
В. Соловьев
―
Вы знаете, я думаю, что если бы царя судили, как это планировал Кремль, Николая, я думаю, казнили бы. Ему бы вспомнили революцию 1905 года, столыпинские галстуки — всё бы ему вспомнили. А вот детей я не думаю, что кто-то бы казнил. Тем более, вы поймите, какая ситуация. Июль 1918 года. Только-только левые эсеры убили Мирбаха. Только-только состоялось восстание левых эсеров. Арестовали Дзержинского. Есть воспоминания, что и Свердлов, и Ленин готовили паспорта и деньги для того, чтобы уйти в подполье, скрыться. Советская власть была на грани — будет она или не будет. И в это время убить германских принцесс — это добить советскую власть. Потому что немцы и так собирались ввести свой батальон в Москву, полностью контролировать действия большевистской власти. А тут такое убийство. Ну они не самоубийцы! Я не думаю, что Ленин плакал в подушку кровавыми слезами, когда узнал о том, что расстреляли царскую семью. Это ему было безразлично. Он считал их паразитами, они не должны были попасть в светлое будущее.
А. Соломин
―
Но афишировать это он не хотел.
В. Соловьев
―
Не то что афишировать — ему это было безразлично. Потому что монархистов не было — ну не было монархистов!
А. Соломин
―
Ну как не было? Всё-таки тот же самый Дитерихс…
В. Соловьев
―
Ну, Дитерихс — это исключение. Даже Колчак всё время говорил о демократических преобразованиях. Колчак был демократом. Колчак был одним из тех людей, которые… Когда Николай запросил командующих фронтов и флотов, поддерживают они его или нет, Колчак был тем, кто его не поддержал. И Колчак всегда формально был демократом.
В.Соловьев: Официально президиумом было принято решение только о расстреле Николая II. Всё
А. Соломин
―
Чтобы подытожить сейчас эту часть, есть еще один вопрос, довольно интересный. Всё-таки местное решение об убийстве царской семьи было продиктовано тем, что белые наступали на Екатеринбург? Что они теряли свои позиции и нужно было избавиться?
В. Соловьев
―
Решение о расстреле царской семьи было принято Уралоблсоветом задолго до того, как царская семья появилась в Екатеринбурге.
А. Соломин
―
А чем оно тогда объясняется?
В. Соловьев
―
Трудно объяснить. Ненавидели. Просто они хотели, наверное, отметиться в истории. Я не могу понять вот этой патологической ненависти к царской семье, которую испытывали на Урале. Есть воспоминания Матвеева, солдата, который сопровождал Николая из Тобольска в Екатеринбург, что Николай жевал какой-то сухарь и спросил: «А куда нас везут?». Ему сказали: «В Екатеринбург». Он говорит: «Куда угодно хотел бы, только не в Екатеринбург».
А. Соломин
―
Почему?
В. Соловьев
―
Там считали себя сверхпролетариями, что нужно расправиться.
А. Соломин
―
То есть, по вашему мнению, убийство царской семьи произошло не из желания избавиться от царской семьи, а из ненависти?
В. Соловьев
―
Из ненависти и из желания избавиться от нее.
А. Соломин
―
Я имею в виду, что это сознательное решение, исходя из того, что они вершили правосудие, как они его понимали? Отомстить ему и царской семье.
В. Соловьев
―
Отомстить ему. На Урале были самые злые боевики, самые активные революционеры, как они себя считали. Там были очень популярны левые революционеры. Эсеры и левые эсеры тоже хотели расстрелять царя. Они упрекали коммунистов за то, что те царя не убивают. И я вам коротко (к сожалению, у нас мало времени), по периметру скажу. Ленин и Свердлов послали в Тобольск Яковлева (Мячина). Это был уральский боевик — в общем, человек, прославленный революцией. Если вы посмотрите фильм «Ленин в октябре», то тот человек, который входит и захватывает и телеграф и телефон — это и есть именно этот Мячин. Он подкатил пушку. Он первый член коллегии ВЧК и так далее. Он взял самых лучших боевиков, коммунистов, чтобы перевезти царя. И Уралоблсовет принял решение какое? Ему сказали: «Не садись рядом с царем. Царя мы убьем по дороге». Он сказал: «Нет, мне приказали довезти его живым, и я довезу». И Уралоблсовет принимает решение убить Мячина и всех его боевиков, убить царя и сказать: какие-то зеленые, голубые, фиолетовые...
А. Соломин
―
Напали.
В. Соловьев
―
Да, убили, непонятно кто. Они идут даже на это. Они идут на то, чтобы пустить поезд с коммунистами и с царем под откос. Что они только ни делают, но Мячин — это такой интересный авантюрист, который всё-таки довез в Екатеринбург царя и царскую семью.
А. Соломин
―
Еще раз спрашивают — вы проговаривали, но, видимо, хотят, чтобы было более точно: расстрельное решение есть в виде документа?
В. Соловьев
―
Решения в виде документа нет. Есть публикация. Может быть, в письменном виде его так никогда и не существовало. Я сейчас должен сказать о чем? О том, что это решение искали очень долго. Искали архив Уралоблсовета именно за это время. И я, когда был следователем, искал этот архив. Что установили? Что в свое время большевики эвакуировались из Екатеринбурга в Пермь по двум линиям железной дороги. Одна — горнозаводская линия, и вторая линия проходила через Невьянск. И одна часть большевиков попала в так называемое невьянское восстание. Кстати, в поезде, который находился в Невьянске, была жена и сын Юровского. И там же находились архивы — партийный архив и архив Уралоблсовета. Их до сих пор так и не нашли, эти архивы. Их искали при Сталине, потому что там находилась часть зарубежного архива большевиков — того, что они, опасаясь захвата Петрограда, вывезли на Урал. Его не нашли до сих пор. То есть подлинников у нас нет. Но есть решение, опубликованное в прессе. У нас есть телеграмма с текстом этого решения, которая была направлена в Кремль. У нас есть много других источников, которые позволяют нам реконструировать это постановление.
А. Соломин
―
Очень мало времени остается. Руслан спрашивает: «Почему не продолжили поиски остальных останков цесаревича Алексея и его сестры Марии?». Если я правильно понимаю вопрос, имеется в виду, что самих останков было найдено очень мало.
В.Соловьев: На сегодня ни Юровский, ни Голощекин, ни Белобородов не являются преступниками
В. Соловьев
―
Я сейчас объясню. Существует такая версия, что якобы то захоронение Алексея и Марии, которое было найдено в 2007 году — это только часть тел царских детей. Что их якобы разрубили, что их жгли в разных местах. Я не придерживаюсь этой версии, и эта версия, как я понимаю, не соответствует действительности.
А. Соломин
―
А почему?
В. Соловьев
―
Долго объяснять. Это очень интересные химические процессы, каким образом они могли быть уничтожены. То есть горячая кислота воздействовала на кости, когда зарыли то, что осталось от Алексея и Марии. Но захоронение было одно. И подтверждение этому есть в целом ряде документов. Нигде не говорится о частичных закапушках, о том, что в одном, во втором, в третьем месте. Есть и воспоминания Юровского, и воспоминания участников уничтожения трупов Алексей и Мария. И они говорят только об одном захоронении. И вот это захоронение, как они его описывают, полностью соответствует тому, что было найдено в 2007 году.
А. Соломин
―
Смотрите, как получается: у нас уже почти конец программы, осталось несколько минут, и мы снова всю программу проговорили о костях. Еще раз напомню, что 24 марта в Московском Доме Книги на Новом Арбате Владимир Соловьев будет участвовать в такой дополнительной, что ли, презентации комикса «Спасти цесаревича Алексея» и, конечно же, ответит на ваши вопросы, связанные с этой темой. Я уверен, что мы с Владимиром Николаевичем не последний раз встречаемся в эфире «Эха Москвы».
В. Соловьев
―
Я надеюсь, потому что на многие вопросы...
А. Соломин
―
Да, мы еще должны договорить. Совершенно точно. Но один вопрос не по теме убийства царской семьи я успею задать. Это вопрос от Руслана: «Покушение Фанни Каплан на Ленина — это заговор со стороны Свердлова?». Просто Владимир Николаевич тоже занимался этим делом.
В. Соловьев
―
Да, я некоторое время вел это уголовное дело. Поэтому глубоко вникал в проблемы и левых, и правых эсеров. Яков Михайлович Свердлов приехал в Петроград в 1917 году. В широких кругах большевиков, которые вернулись из заграницы, его не знали. Ленин познакомился с ним только в Петрограде. Свердлов — это был такой совершенно железный человек. Очень хороший организатор, жестокий. Человек, который умел дойти от пункта А до пункта Б, если ему приказали. И по большому счету — вот сейчас есть такое слово «крыша» — самым главным защитником Якова Михайловича Свердлова был Владимир Ильич Ленин. Если мы посмотрим решения, которые принимались — например, решение о Брестском мире — Свердлов его поддержал. И что я могу сказать: Свердлову ли захватывать власть? Свердлов в табели о рангах был №1, а Ленин — №2. То есть Свердлов был секретарем Политбюро, секретарем ЦК ВКП(б), и он вдобавок еще возглавлял главный законодательный орган — ВЦИК. Другое дело, что Ленин, конечно, вел ленинскую политику. Конечно, Ленин был непререкаемым авторитетом.
А. Соломин
―
Свердлов, вы имеете в виду?
В. Соловьев
―
Нет, Ленин. Ленин был непререкаемым авторитетом, и Свердлов шел в том в фарватере, в том русле, которое предписал Ленин. А что было бы, если бы убили Ленина? Что, Свердлов смог бы соперничать с Каменевым, с Зиновьевым, с Троцким, с Бухариным, с Крестинским?
А. Соломин
―
А не смог бы?
В. Соловьев
―
Обязательно появилась бы какая-то коалиция в ЦК (тогда — фракция), и Свердлов не смог бы удержаться. Поэтому для него самым главным человеком был Владимир Ильич Ленин, и убить Владимира Ильича Ленина — это закончить свою политическую карьеру.
А. Соломин
―
Тогда, в таком случае (2 минуты) у покушения Фанни Каплан на Ленина были какие-то высокопоставленные заказчики? Какая-то тень мелькает там?
В. Соловьев
―
Я таких заказчиков не вижу. Конечно, и Ленина, и Свердлова, и всех остальных хотели убить социалисты-революционеры. Я напомню, что в это время шла гражданская война, и почти вся партия социалистов-революционеров (правых) находилась на фронтах борьбы с большевиками. Отряд Семенова — это был партизанский отряд (он сам называл его так), и Фанни Каплан была одна из его людей, которых руководитель этого отряда возглавлял. С другой стороны, для ЦK тех же самых эсеров убийство Ленина было невыгодным. Почему? Это во многом самодеятельность, и я думаю (это мое личное мнение), потому что за этим следовали репрессии. Ведь вы посмотрите: большевики только расстреляли сразу после объявления большого террора в сентябре 1918 года больше 6 тысяч человек. И в основном это были эсеры. Зачем это эсерам было нужно? То есть официального одобрения от ЦК партии эсеров на убийство Ленина, я думаю, не было. И потом, знаете, была такая практика и у большевиков, и эсеров — у всех террористов, или у тех, кто занимался «эксами» — на время выходить из партии. Вышли из партии, совершили якобы беспартийные, потом возвращались.
В.Соловьев: Были ли люди, которые расстреливали царскую семью, убийцами, либо это просто исполнители воли государства?
А. Соломин
―
Владимир Соловьев, старший следователь-криминалист Главного управления криминалистики СК в отставке, о деле убийства царской семьи и не только. Я думаю, что мы еще встретимся с Владимиром Соловьевым и обсудим то, что не успели обсудить. 24 марта отвечаем на ваши вопросы на презентации комикса «Спасти цесаревича Алексея» в Московском Доме Книги. Приходите, кто сможет! Спасибо вам большое, Владимир Николаевич!
В. Соловьев
―
Спасибо!