Татьяна Зыкина - Какого черта - 2008-11-22

Э.НИКОЛАЕВА: Российская Шадэ, последняя надежда отечественного поп-рока – и множество других подобных комплиментов обрушилось на эту девушку, которая поет и носит при этом звучное имя Таня Зыкина. Здравствуйте, Таня.

Т.ЗЫКИНА: Здравствуйте, Элина.

Э.НИКОЛАЕВА: Давайте сразу успокоим наших радиослушателей, что к Людмиле Зыкиной вы никакого отношения не имеете.

Т.ЗЫКИНА: А вы думаете, это их встревожит? Зачем же их успокаивать?

Э.НИКОЛАЕВА: Мы просто внесем ясность, что это случайное однофамильство, которое не имеет отношения ни к кровным связям, ни к каким-либо еще. Но вам повезло. Не знаю, правда, кому больше. Наверно, все-таки вам, поскольку вы у нас восходящая звезда сцены. А Людмила Зыкина – это... Просто вы воспользовались практически уже наработанным ею потенциалом.

Т.ЗЫКИНА: Видимо, да. Мама с папой чуяли заранее, что, видимо, пригодится это в дальнейшем дочери.

Э.НИКОЛАЕВА: А эта ваша манера исполнения, вы сами ее придумали, скопировали или кто посоветовал сильный гибкий вокал, светлые, цепляющие с первого раза мелодии?

Т.ЗЫКИНА: Мне очень повезло, что у меня не было советчиков. Вот это я больше всего терпеть не могу, когда появляется куча умников, которые каждый со своим мнением и каждый по-своему субъективен. Но если это твои друзья, ты же не можешь не прислушиваться и каждый раз не делать вид, что “господи, а может быть, ты прав, может, на самом деле я пою слишком грудным голосом – все, следующий концерт я делаю на верхах”. Но это же смешно. Поэтому как раз, как мне кажется, самое главное, чем нужно вооружиться человеку, который планирует в жизни чего-то добиться, это возможной независимости от всяких мнений.

Э.НИКОЛАЕВА: Хорошая позиция. С кем вас только не сравнивают: с Тори Эймос, с Шадэ и даже вокалисткой культовой британской панк-группы Pretenders Крисси Хайнд.

Т.ЗЫКИНА: А по-моему, кстати, с Крисси Хайнд сравнивают знаете почему? Потому что она тоже раньше была журналистом, потому что я думаю, ни по вокалу, ни по музыке там никаких связей просто нету.

Э.НИКОЛАЕВА: Слушайте, Татьяна, а вот как это вам удалось: долгое время вы сотрудничали с ижевской телерадиокомпанией, где вы читали новости на ТВ, работали на радио как DJ и музыкальный редактор. Когда вы вдруг в себе ощутили, что у вас тоже это есть?

Т.ЗЫКИНА: А я ощутила это намного раньше, просто нужно было чем-то зарабатывать на жизнь. Мне хотелось, как любому нормальному человеку, свое жилье, мобильный телефон и прочие жизненные земные блага иметь. А музыкой не что не мешало параллельно заниматься. Дело в том, что просто настал в жизни какой-то момент, когда все начало складываться в общую картинку, и постепенно-постепенно музыка стала занимать всю мою жизнь. А так параллельно это было: и ремесло, и музыка и творчество.

Э.НИКОЛАЕВА: Давайте послушаем что-нибудь. Что вы нам предложите?

Т.ЗЫКИНА: Я предлагаю песню “Верь мне”. Эта песня переживала несколько разных аранжировочных рождений, и на сегодняшний момент я уже привыкла к этой форме тоже. То есть она будет легкая, она будет босановная, я очень рада, что мы, готовясь к презентации альбома, придумали для нее очень бразильскую форму. Есть такой инструмент, называется “уду”: у-ы у-ы у-ы... Вот, это будет так. Мы очень надеемся, что все получится, мы ее сыграем на концерте так, но а вот в радио-версии она без этих национальных инструментов, но тем не менее босановный колорит сохраняется.

ПЕСНЯ

Э.НИКОЛАЕВА: Итак, у нас редкий гость – поющий журналист. И запели вы, я так понимаю, как уже вы и сказали, не от хорошей жизни. Собственно, песни, с которыми вы покоряете теперь Москву, были написаны вами еще в Ижевске, да?

Т.ЗЫКИНА: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну я бы тоже не хотела жить в городе, где хотят построить музей автомату Калашникова...

Т.ЗЫКИНА: Они это уже осуществили.

Э.НИКОЛАЕВА: Да вы что?

Т.ЗЫКИНА: Только не в виде этого самого, а просто обычное здание: стекло и зеленые прожилки между ними. На самом деле, он очень урбанистический, очень промышленный этот город. И хотя, конечно, я его люблю, потому что я там прожила 27 лет своей жизни, конечно, это для меня родные пенаты, и мне там хорошо, я тоскую, но все равно там очень сложно выходить на какие-то новые масштабы, бесконечно ездить до больших городов тоже. И никакую работу там не сделаешь нормально, в общем, это не дело. Пришлось перебираться все равно в конце концов.

Э.НИКОЛАЕВА: А сколько нам от Москвы до Ижевска?

Т.ЗЫКИНА: 18 часов.

Э.НИКОЛАЕВА: 18 часов? Как выглядят типичные ижевчанки? Вот питерцев я как-то могу представить, они что-то вот так все время нос задирают. И все из себя такие сами в себе. А вот как типичная ижевчанка? Как можно охарактеризовать ее?

Т.ЗЫКИНА: Там очень многое завязано на уровне дохода, разумеется. И хотя у нас в Ижевске тоже стали строить торговые дома, где можно много хороших, модных вещей себе купить...

Э.НИКОЛАЕВА: Пойти на целый день в виде культурной программы – вместо Консерватории.

Т.ЗЫКИНА: Да, поглазеть на то, что там на вешалках размещено. Дело в том, что они очень скромные и они не очень яркие. Даже в Екатеринбурге, в котором мне приходилось много раз бывать тоже по музыкальным моим делам...

Э.НИКОЛАЕВА: А это как-то близко?

Т.ЗЫКИНА: Это тоже Урал, скажем так. Ехать чуть ближе, чем до Москвы, просто в другую сторону. Но смысл в том, что екатеринбуржцы – они более раскрепощенные, они громче разговаривают. И если ты стоишь в очереди в магазин или куда-то еще, ты не дай Бог видишь, как кто-то кого-то опередил, они поднимут такой крик: да вы куда? да вы что? да вы права не имеете! В Ижевске гораздо скромнее люди, они, скорее, будут замалчивать, каждый фигушку в кармане держать, но чтобы пойти и позицию высказать – такого не бывает. То есть они более тихие. И на улицах города, наверно, в связи с этим обстоятельством ходить не опасно молодым людям и девушкам. Не надо проходить на определенном расстоянии от движущегося навстречу тебе индивидуума, чтобы не дай Бог он не подумал, что если ты далеко от него, то ты его боишься и за это получишь.

Э.НИКОЛАЕВА: А если близко и не дай Бог коснешься плечом, то ты его не уважаешь и тоже за это получишь. То есть нужно исходить из расстояния. Но судя по всему, таких проблем в Ижевске нет.

Т.ЗЫКИНА: Ну я думаю, и к сожалению, такие проблемы есть везде, но в Ижевске как-то с этим, может быть, опять же из-за того, что я там очень много времени прожила, мне там не страшно. Хотя вообще я склонная бояться, если есть возможность бояться чего-то, я обязательно ей воспользуюсь.

Э.НИКОЛАЕВА: Сейчас всех пугают, говорят: кризис-кризис. Сразу выходят отсиженные зэки в тюрьмах – сейчас самый выход, разгуливается преступность.

Т.ЗЫКИНА: Да, я вам скажу, по поводу кризиса я предприняла какую личную меру. Мне сказали, что нельзя никакие сбережения, нужно все снимать со своих счетов, все деньги максимально тратить по возможности. И я вчера оживилась и медленно подумала: не прикупить ли новый флакончик духов? Вот так я борюсь с кризисом, что хоть что-то сделать успеть.

Э.НИКОЛАЕВА: Тратить. Одни говорят: тратить, другие говорят: держи их в кубышке, третьи еще что-то. Тратить не надо, потому что должно все подешеветь. Надо все быстро купить, на то, что у тебя есть...

Т.ЗЫКИНА: А мне сказали, что будет девальвация, и просто из пятисот рублей станет пять или пятьдесят, и поэтому нужно тратить, пока пятьсот есть пятьсот.

Э.НИКОЛАЕВА: А когда это будет, не знаете?

Т.ЗЫКИНА: Мне говорили, в декабре.

Э.НИКОЛАЕВА: В декабре, блин.

Т.ЗЫКИНА: Это уже скоро.

Э.НИКОЛАЕВА: Это уже скоро, простите за нецензурное слово практически. Ну что же, теперь давайте сразу возьмем быка за рога. Мы его вообще-то уже частично взяли. Вы за свою жизнь уже успели написать более двухсот песен и сейчас находитесь на пороге главного события вашей жизни – выхода дебютного двойного альбома. “Ощущение реальности” называется, да? Но здесь сразу бросается в глаза несочетаемое: дебютный и двойной. Типа, такая вот дерзость у вас, Татьяна Зыкина, проявляется.

Т.ЗЫКИНА: Даже не дерзость. Дело в том, что вы сказали: одно из самых значимых событий в моей жизни. Я к этому так не отношусь. Дело в том, что я музыкой занимаюсь очень давно, и давно перестала этого ожидать как праздника, что вот наступит определенное число, которое в моем календарике будет обведено ярким маркером, я буду ждать, держать кулачки. Я гораздо спокойнее и даже скептичнее к этому отношусь. И ощущение реальности, как название альбома, оно абсолютно адекватно отражает мое к нему отношение. Я предельно земная, то есть я не преувеличиваю значимость его ни в собственной жизни, ни в какой-то там мировой культуре, естественно. А почему двойной – потому что не имеет смысла откладывать песни на черный день, на мой взгляд.

Э.НИКОЛАЕВА: А типа денег постепенно получать? А то сразу вдруг не все продастся? А так – один альбомчик, да? Удовольствие некоторые любят растягивать.

Т.ЗЫКИНА: Какие сладкие иллюзии, Элина. Я, к сожалению, вынуждена разочаровать вас, потому что в шоу-бизнесе все гораздо печальнее, и на альбомах деньги не зарабатываются. Конечно, если б была надежда нажиться, мы бы как-то, может быть, более эмоционально к этому альбому...

Э.НИКОЛАЕВА: В России на альбомах деньги не зарабатывают.

Т.ЗЫКИНА: Да, в России, к сожалению, нет. Поэтому мы даже не питали иллюзий на этом делать деньги. Понятно, что деньги приносят только концерты, и только на них я рассчитываю, я очень в них верю, я их очень люблю давать, элементарно. И поэтому мне без разницы, будет 20 песен на альбоме, 25 или 5. Мне не жалко. Я еще напишу потом.

Э.НИКОЛАЕВА: Сами пишите?

Т.ЗЫКИНА: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну спойте что-нибудь любимое, душевное...

Т.ЗЫКИНА: Из своего?

Э.НИКОЛАЕВА: Из своего такого самого сокровенно.

Т.ЗЫКИНА: Нужно подумать, что бы наиболее эффектно звучало а-капелльно. Ну вот я пока сделаю такой вот вокальный анонс.

ПОЕТ

Т.ЗЫКИНА: Такое вот что-то необычное.

Э.НИКОЛАЕВА: Таня Зыкина, открытие года, молодая певица из Ижевска, восходящая звезда российского поп-рока. Теперь рубрика Блиц – немного о вашей биографии. Ну мы, естественно, коснулись ее уже. В Москву вы переехали из Ижевска аж весной только...

Т.ЗЫКИНА: Да, в феврале.

Э.НИКОЛАЕВА: А что было до этого? Где родились? Кто папа, мама? Как учились? Ну родились, судя по всему, в Ижевске, да?

Т.ЗЫКИНА: Да. Родилась я в Ижевске, у меня замечательные родители, далекие от творческих профессий, но как ни странно, они оба поющие. То есть у меня папа инженер, мама работала на заводе всю свою жизнь. Я не могу поверить, как можно 25 лет...

Э.НИКОЛАЕВА: На Калашникова?

Т.ЗЫКИНА: Нет, на Электромеханическом. 25 лет работать в одном коллективе – как это возможно вообще, я не представляю. Вот они работают. Папа меняет работы, а мама работает на одном месте. И они оба поющие. То есть у меня мамуля тоже может что-то там на фортепиано подобрать, хотя никогда никто не учился. Папа играет на гитаре. Но как-то все это музыкальное, видимо, во мне обострилось. А училась я в школе не очень хорошо, хотя закончила без троек. Я помню, у меня был самый предмет, тянущий на тройку, – это была геометрия, но я как-то умудрилась все-таки там чем-то убедить преподавателя. Но школа меня никогда особо не занимала, это была скорее параллельно.

Э.НИКОЛАЕВА: Как попали на телевидение свое ижевское?

Т.ЗЫКИНА: Я с 16 лет работала уже журналистом, как не смешно, что может ребенок в таком возрасте еще “жульналировать”? Дело в том, что я начала заниматься в секции.

Э.НИКОЛАЕВА: Дзюдо?

Т.ЗЫКИНА: Нет, это было чуть ближе к журналистике, хотя не факт. У нас в Ижевске есть Дворец пионеров – сейчас называется, конечно, по-другому, и там была секция научно-какое-то там общество “Мысль”, и там была секция журналистики. Я туда пришла и, видимо, как-то себя так проявила, что меня пригласили потом работать в молодежную программу под названием “Наше времечко”. У меня была рубрика “Папин галстук”, я рассказывала про старые кинофильмы, про всяких известных старых актеров. Но это было хобби. Поскольку молодежные программы никак не финансировались, мы работали просто для своего интереса. А потом пришло время зарабатывать деньги, и я начала было учиться в универе, но бросила по озвученной уже причине. Я пошла работать в журналистику. Я работала на Новостях, я помню, что на мне в моей биографии есть предвыборки и все такое, то есть все было достаточно серьезно. Я делала дайджест-пресс, я работала потом в рекламе, я работала в утреннем канале...

Э.НИКОЛАЕВА: Серьезно начали журналистикой заниматься.

Т.ЗЫКИНА: Да-да, хотя мне было смешно. Я иногда сижу в кадре, готовлюсь к новостям, смотрю, чтобы у меня начес там на голове огромный, подплечники...

Э.НИКОЛАЕВА: Тетенька такая...

Т.ЗЫКИНА: Я смотрю на себя и думаю: это я? Зыкина, это ты! Как это, что ты здесь делаешь?

Э.НИКОЛАЕВА: Слушайте, Таня, а бывает такое: тебя начешут, намажут, черти как накрасят, ты сидишь и вроде смотришь – черти на кого похожая, а сделать ничего не можешь. Вот это как-то же странно, гипноз какой-то.

Т.ЗЫКИНА: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: И вот вроде бы, с одной стороны, я вот помню, я на питерском телевидении сидела в программе “Личное дело”, вот сейчас смотрю на эти записи и думаю: Боже мой! Ну и причесочка! Ну и макияжик! Хоть бы кто сказал: Элина, ты похожа на чучело.

Т.ЗЫКИНА: А причем странным образом, я не знаю, как на питерском ТВ, но на ижевском странным образом все похожи на вот то самое, о чем вы сказали. Может быть это особенность гримеров подхода или чего-то, я еще не знаю. Но дело в том, что я в этом смысле выбрала для себя такое подход. Я понимаю, что, скажем, в гримерке собрались три профессионала, включая меня. Я за свое отвечаю, девочка отвечает за мейк-ап, другая девочка отвечает за прическу. И бессмысленно перетягивать одеяло на себя. Во-первых, не послушают, а во-вторых, ну это просто как-то... Ну чего уже людей учить уму-разуму. Это их ответственность, и это просто некрасиво говорить, что нет, ты знаешь, мне фиолетовым глаза не крась, я как будто как заплаканная. Хотя бывают такие. Я знаю, что это очень женская тема такая, потому что каждый за свою красу лично ответствует.

Э.НИКОЛАЕВА: И краса у Татьяны Зыкиной имеется. Так я смотрю, она достаточно спокойно относится.

Т.ЗЫКИНА: Спасибо. И я очень спокойно... Мне было без разницы, я понимала, что ну конечно я себя не ассоциирую с ведущим новостей, я понимала, что это земное ремесло, что это не навсегда. Хотя что может быть более постоянно, чем временно. Тогда могло и засосать меня это по-серьезному, но как-то я вовремя вынырнула.

Э.НИКОЛАЕВА: Тем более если посидели в кадре. Не каждый от этого откажется – выйти из кадра, пусть и в Ижевске.

Т.ЗЫКИНА: А у вас было такое? Зависимость от того, что хотелось выйти в эфир?

Э.НИКОЛАЕВА: Ну да, это же активность какая-то. Стимулирует, наверно. Есть какая-то подпитка такая, чувствуешь себя в каком-то деле.

Т.ЗЫКИНА: Ну да, это да. Тем более, если серьезные какие-то масштабы вроде новостных, то есть ты понимаешь, что делаешь взрослое дело. Хотя я обожаю своих родителей за то, что они никогда, чем бы я ни занималась, они не относились к этому особенно серьезно. То есть они думали: взрослый человек в кадр не сядет, что это за работа такая? Приходишь в три, последний эфир в 12 ночи. Что это за работа серьезная? Это было очень забавно. И мама мне всегда говорила: Таня, во-первых, где твоя трудовая книжка? Я не заню, практикуется ли в больших городах такое, что ты работаешь по договору, то есть ты нигде вообще не числишься. И было очень забавно. Это все несерьезно, даже если ты про президента говоришь полчаса в эфире, ну что это такое? Разве будет серьезный человек этой ерундой заниматься? Так что я думаю, что сейчас они тоже думают, что дочь в Москве, что-то пока непонятно.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну смотрите, все-таки практика телевизионная позволила вам чувствовать себя свободной на сцене, да? Вы не шугаетесь, естественно, ни зала, ни камер, ни публики, и все как-то адекватно у вас происходит.

Т.ЗЫКИНА: Возможно, что это было связано. Хотя для меня это очень разные две истории, потому что я все-таки когда в кадре была, я делала не свое дело. В том плане, что я озвучивала не свои тексты. Либо это были мои тексты, которые я как журналист сама писала, но это то, что меня глубинно не трогало. Это не было моим, простите за пафос, обнажением. То есть это не было искренне. Тебе не нужно было разворачиваться, чтоб душу свою развернуть, потом вовремя завернуть и покинуть сцену. А сцене все-таки это более искренне, ты более уязвим. Вот это очень большая разница. Потому что когда ты в кадре, ты неуязвим. Тебе доверяют либо не доверяют как говорящей голове, ты по сути никто, ты матрица. Говорящая голова. Красивая, некрасивая, с хорошей дикцией, с плохой – другое дело. А когда ты на сцене, ты очень уязвим, потому что ты людям открываешь себя, и ты поешь песни, которые о тебе, которые о том, что возможно не стоило бы говорить даже своим самым близким людям, а ты говоришь это толпе совершенно чужих каких-то людей.

Э.НИКОЛАЕВА: А что из вашего репертуара нового – ну, собственно, он весь новый – есть самое такое сокровенное?

Т.ЗЫКИНА: Ну вот для меня, как ни странно, это песня, которую я начала сейчас петь – “В доме в моей груди”, хотя она очень несовременна по мелодике, она очень несовременна по аранжировке, поскольку она сделана в духе романса такого струнного. И по вокалу там совершенно все не модно, скажем так. И там слова, они не сплетены в понятные как бы разговорные тексты, на которые сейчас как правило делают музыканты упор, чтобы не было слишком художественно. Тем не менее для меня это одна из самых интимных песен, я бы сказала, потому что я ее написала в Москве, как раз уже когда перебралась сюда. И я очень хорошо помню этот день. Была зима все еще, был февраль, было мрачно, я жила тогда на первом этаже – там, где всегда темнее, чем на девятом. И было ужасно, было ужасное у меня состояние. Мне было очень нехорошо, и я помню, что вся эта боль, она вся в этой песне.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну послушаем?

Т.ЗЫКИНА: Да.

ПЕСНЯ

Э.НИКОЛАЕВА: Вот они какие искренние, ижевские девушки. Ну я думаю, и москвички такие тоже еще у нас есть. Не все стали прожженными столичными штучками. Итак Таня Зыкина, открытие года, молодая певица из Ижевска, восходящая звезда. А вопросы здесь задаю я, Элина Николаева. Современное искусство не задушишь, не убьешь. Оно все равно найдет дорогу к людям при условии, что оно – настоящее. А поможет ему в этом реклама. Реклама Музея современного искусства на “Эхо Москвы”. Мы продолжим сразу после.

РЕКЛАМА

Э.НИКОЛАЕВА: Итак в студии нашей программы Таня Зыкина, восходящая звезда российского рокопопса – вот так вот мы сказали. Продолжим обсуждать ваш грядущий альбом. Во-первых, надо сказать о том, что вы у нас этакая интернет-певица, культовая фигура в интернете, интернет-звезда. А что там еще? Вся эта история с интернетом – это только ради раскрутки?

Т.ЗЫКИНА: Нет. Это, к сожалению, наоборот, скорее такой артефакт, который просто получился постольку поскольку. Ведь в более ощутимом пространстве, как радио- и телеэфир я не присутствую так уж ощутимо, поэтому интернет – это единственное место, куда были, говоря современным языком, слиты все песни, мп3, и они там своей жизнью жили.

Э.НИКОЛАЕВА: И не жалко?

Т.ЗЫКИНА: Нет. Опять же, их незачем придерживать. Не имеет смысла практически никакого. Поэтому как после первого этого альбома невыпущенного, который мы в Екатеринбурге записывали с джазовыми музыкантами, песни сами туда ушли благополучно, и я вообще даже забыла об этом думать. Я думала – ну, значит, и музыкальная карьера моя на этом закончена, до свидания. Именно благодаря интернету, именно благодаря тому, что там где-то что-то скачал и услышал, в конце концов и началось. То есть не благодаря раскрутке. Это было как раз здоровое преддверие всего того, что сейчас началось по-серьезному.

Э.НИКОЛАЕВА: А придумал-то кто это все?

Т.ЗЫКИНА: Вот я и говорю – это сама жизнь.

Э.НИКОЛАЕВА: Сказала молодая, но очень мудрая Татьяна.

Т.ЗЫКИНА: Так получилось, правда. Тот, кого я не знаю. Кто запустил это первым в интернет, спасибо ему, дорогой мой друг, доброжелатель.

Э.НИКОЛАЕВА: Итак, меня неприятно поразило, что такой талантливой девушке, по описаниям ваших биографов, а таковые уже имеются у Татьяны Зыкиной, никто не хотел помочь. Трогательная история. Ваши друзья рассылали ваш первый, так и не изданный альбом множеству влиятельных людей, в числе которых Дмитрий Гройсман, Сергей Пименов, Владимир Шахрин, и никакой реакции.

Т.ЗЫКИНА: Я не знаю, с чем это связано. На самом деле, у меня был один концерт в Екатеринбурге на фестивале «Старый новый рок», где были очень хорошие и именитые музыканты на той площадке, где я тоже играла – были «Чайф», Шахрин уже озвученный, другие, «Алиса», по-моему, играла… Дело в том, что для того, чтобы подойти, пожать тебе руку и сказать о том, какой ты молодец и талантливый, для этого ничего не нужно делать…

Э.НИКОЛАЕВА: Ну да, подбодрить просто человека.

Т.ЗЫКИНА: Поддержать, да. И я, по своей тогдашней наивности, думала, что вот мой золотой билет, я уже поймала удачу за хвост. А на самом деле так не было, потому что дальше от людей требовались, вероятно, какие-то усилия, кому-то не забыть переписать этот диск. А для того, чтобы этим заняться, нужно очень сильно зажечься, нужно очень сильно это полюбить. Конечно, с чего? У них своих дел выше крыши. Это даже скорее не трогательная история, а просто она очень житейская, очень понятная. Зачем? Кому это надо?

Э.НИКОЛАЕВА: Какой смысл дергаться ради кого-то?

Т.ЗЫКИНА: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: В общем, таланты у нас по-прежнему не ценят. Только деньги-деньги. Ну ничего, теперь с этим кризисом умоются. Поющих трусов станет меньше – будут бегать за талантами. И третье. Я с интересом прочитала описание ваших песен с альбома «Ощущение реальности». В общем, в песнях вся ваша биография, этакое девушкино житье-бытье. Вот читаем – «Я же моя» - это песня там называется: «Мне все равно куда, в какие города» - вы написали за два месяца до переезда из Ижевска в Москву. «Два кота» - одна из самых древних песен альбома, ее даже крутили на радио, 2001-й год, темная хрущевка со шторами бурого цвета на улице Дзержинского в Ижевске. Таня Зыкина понимает, что занимается бесперспективной фигней, и сама себя как музыканта всерьез не воспринимает. То были времена теленовостей, время бутербродов с сыром, друзья, заканчивали университет и жили с гражданскими женами и мужьями и были заняты делом. Ну теперь-то друзья вам завидуют?

Т.ЗЫКИНА: Не знаю. Я не думаю, что они ощущают, что что-то изменилось. Во-первых, я покинула город, друзья все остались там. А для того, чтобы как-то следить за моей жизнью, одного интернета тоже мало, потому что сейчас в основном все новости, все афиши, мои ближайшие концерты в интернете сейчас все фиксируются, но я не думаю, что есть повод для зависти. Разве что – недавно у меня была фотосессия с поросенком…

Э.НИКОЛАЕВА: Это как? С живым?

Т.ЗЫКИНА: Да, с живым.

Э.НИКОЛАЕВА: Хорошее сочетание, очень красивое – вся из себя молодая, свежая, розовая Таня Зыкина с таким же розовым поросенком.

Т.ЗЫКИНА: Да. У нас был замечательный проект у одного издания – делать фотографии музыкантов, подобные по построению самых значимых снимков их музыкальных гуру. То есть, например, мой музыкальный бог – это Тори Эймос, у нее была фотографии, где она с живым поросенком, которого она кормит грудью. И когда нам поступило предложение поучаствовать в этом проекте, мы сразу сказали – давайте эту фотографию, будем дублировать. О’кей. Мы поехали на племенной завод поселка Константиново, нам дали там маленького поросенка, который орал, и с перепугу то, что случается с маленькими, да и со взрослыми в фигуральном смысле… я стою, передо мной фотограф, и я чувствую, как этот маленький поросенок мало того что копытцами меня всю исцарапал, у меня по ногам вся жизнедеятельность поросенка цвете и пахнет. Я стою и думаю – господи, какая у меня интересная жизнь… и к слову о зависти друзей – возможно, только этому есть смысл действительно завидовать. Потому что жизнь стала намного интереснее. Эти безумные фотосессии, какие-то интересные эфиры, встречи с интересными людьми. И, может, это банальная подборка, тем не менее это очень разнообразит жизнь, и после рутины работы в офисе это колоссальная разница. Я рада, что со мной это произошло именно сейчас, именно в 27 лет, не раньше, когда я уже знаю, что бывает по-другому, и поэтому я уже весь смак из этого извлекаю. И мне очень нравится то, что в моей жизни сейчас происходит.

Э.НИКОЛАЕВА: Спасибо поросенку. И еще по текстам. Вот вы пишете: «Мне часто хочется спросить у близких людей, у моих музыкантов, у друзей – а вы понимаете мои стихи, почему «в леса в седане», почему «ростом, походкой, пальто»? ну я сама не навязываюсь, а люди не спрашивают». Давайте я спрошу.

Т.ЗЫКИНА: Цитаты, которые я написала, это из песни «Город». И мне очень часто хочется спросить, чтобы уточнить, у людей, дошел ли смысл моих слов. Потому что я же очень стараюсь, когда музыку и песни сочиняю. И мне очень хочется, чтобы все эти старания не прошли незамеченными. Причем смешно, но тем не менее это так. Потому что очень важно, когда ты пытаешься какие-то свои трогательные эмоции вложить в слова, и тебе важно, чтобы это было понятно, язык твой был понятен. Я поэтому очень беспокоюсь всегда, но я никогда не спрашиваю.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну Тань, ну вот смотрите – «ростом, походкой, пальто» - ну вот объясните мне, какие ассоциации здесь?

Т.ЗЫКИНА: А там текст такой. Первая строчка куплета – скажем так, «Нафиг мне город, в котором больше не встретить тебя, ростом, походкой, пальто – эти глюки все дразнят и дразнят мою близорукую память». И речь о том, что когда ты потерял человека из своей жизни и тебе он начинает казаться в других людях, тебе кажется, что кто-то подобного роста, кто-то в подобном пальто, и «мою близорукую память», потому что у меня плохое зрение, и по этой причине мне часто казалось – так вот… это же… А, нет, это же не…

Э.НИКОЛАЕВА: Послушайте, Таня, даже очень красивых и талантливых девушек покидают. То есть бывает ощущение, что их тоже кто-то обижает, кто-то их бросает, и у них есть какие-то раны на душе… я думаю, таких девушек должны все ценить, любить, никогда не бросать и носить на руках.

Т.ЗЫКИНА: А, к сожалению, дело не в том, что бросают, а дело в том, что очень часто в моей жизни отношения доходили до той точки, когда я внутренне была очень разочарована. Это был не вопрос, кто кого бросил. Это был вопрос того, во что все превратилось. И вот это главное разочарование. Потому что я не настолько в этом смысле уязвима, что – «От меня ушли! Господи, наверное, я какая-то не такая!» То есть я от этого не страдаю. Я по другому поводу сильнее гораздо переживаю – когда я сама утрачиваю очарование.

Э.НИКОЛАЕВА: Обманные иллюзии.

Т.ЗЫКИНА: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: Реальность оказывается не такой, как ты себе это все нарисовала. Знаете, как про Вознесенского была шутка, что он пишет для догадливых. А ваши тексты – это способ ухода от реальности. Хотя я бы не сказала – все, наоборот, вполне реально. Итак, Таня Зыкина – открытие года, молодая певица из Ижевска, восходящая звезда.

Т.ЗЫКИНА: Звезда или не звезда – это уже…

Э.НИКОЛАЕВА: Ну вот певица или эстрадный исполнитель – это такие разные… Вот мне один знающий человек сказал, что быть певицей – это высокое звание. Это самый максимум того человека, который стоит на сцене перед микрофоном и поет песни.

Т.ЗЫКИНА: Мне кажется, что это правильно. Потому что чтобы быть эстрадным исполнителем, тебе необязательно петь. Тебе главным образом делать шоу некое, чтобы развлекать. Вот главная задача. А человек, который называет себя певцом, все-таки должен очень много внимания уделять вокалу. Он должен очень много внимания уделять тому материалу, который он озвучивает в микрофон. И тем более если он его делает сам, если он пишет сам. Поэтому, я думаю, певец поглавнее, чем эстрадный исполнитель.

Э.НИКОЛАЕВА: Поглавнее будет. Но вы сами пению учились?

Т.ЗЫКИНА: Я училась в музыкальной школе полтора года – первый класс и половинку второго. И потом я решила – да ну. И я ушла в какую-то свою детскую свободу, далекую от упражнений на фортепиано. Когда возникла необходимость петь и когда я поняла, что я этого очень хочу, что мне это прямо востребовано и что у меня в горле что-то засело, что очень рвется наружу, конечно, сначала это было смешно. Хотя у меня, безусловно, остались музыкальные навыки, но это, наверное, вопрос того, что бывает дано. Скажем, есть слух. И я очень расстраиваюсь из-за того, что в детстве у меня слух и интонация были намного чище, намного точнее была эта чистота. И я ее утратила, просто потому что много лет не занималась. И сейчас мне приходится все это заново в себе раскручивать, и я очень рада наблюдать за успехами в этом отношении.

Э.НИКОЛАЕВА: Понятно. Теперь развернем тему «какого черта» - как и у всякого творческого человека, у Татьяны очень странные претензии к устройству жизни. Садятся батарейки…

Т.ЗЫКИНА: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что ж, это не бесконечно.

Т.ЗЫКИНА: Они просто могут в очень неудачный момент концерта, например, сесть. И ты их судорожно в процессе песни какой-то… Еще мы иногда играем пенсии нон-стопом, то есть одна в другую переходит определенным инструментальным миксом, и если в это время садятся батарейки, у тебя в этот момент нет даже паузы просто интеллигентно отвернуться, выковырять ее из блока. У меня садятся на ушных мониторах, которые с радиоблоком цепляются к поясу брюк или куда-то еще, и если он садится, то у тебя звук в ушах вообще пропадает – ты не слышишь ни себя, ни музыкантов, ничего.

Э.НИКОЛАЕВА: А нет смысла ставить батарейки новые перед концертом?

Т.ЗЫКИНА: Имеет смысл, конечно. У нас просто был один концерт, к которому я, молодец большой, подготовилась, купила три батарейки сразу же. Но я не знала, что они должны быть определенной марки. И когда у меня одна крона села, я поставила вторую, вторая крона села, это было в течение полутора часов концерта, и когда у меня села третья крона, у меня вопили мои глаза, я смотрела на нашего звукорежиссера Илью, он говорил – «Что»?, а я показывала крест руками, что у меня ничего в ушах нет, и это все на сцене происходит, и тут уже важно то, что ты должен любой ценой из этой ситуации выйти, потому что это скажется на качестве в итоге. Зачем это надо зрителям? И он меня спрашивает, руками коробок показывает – что, батарейки? Я говорю – Да! Я не знаю, где взять, но возьми! И в итоге я вижу, что какой-то человек ползет незаметно вдоль сцены, чтобы мне эту батарейку передать. В общем, это правда большая проблема – с батарейками.

Э.НИКОЛАЕВА: Круто. Существует тонзиллит – болезни горла страшны для артистов. Наступает зима. Не любит Таня холода?

Т.ЗЫКИНА: Я не люблю. Я очень подвержена всем этим заболеваниям. Когда садятся связки, ты сипишь, хрипишь, несмыкание, это очень мерзко, и ты беспомощен.

Э.НИКОЛАЕВА: Невозможно быстро менять рост и вес.

Т.ЗЫКИНА: Какого черта невозможно это делать? Да, к сожалению.

Э.НИКОЛАЕВА: Сколько рост у вас?

Т.ЗЫКИНА: 178. Я как раз очень склонна расти вширь, поэтому я очень переживаю. Мне иногда очень хочется быть миниатюрной, чтобы такой быть беззащитной крохой.

Э.НИКОЛАЕВА: Незаметной на сцене. Это же плохо!

Т.ЗЫКИНА: Ну просто кроме сцены есть же еще другая жизнь, в которой хочется быть маленькой и хрупкой женщиной. А у меня всегда коня на скаку – это моя история. Я просто произвожу такое впечатление, видимо, такого здорового, крепкого человека, кровь с молоком, большого роста, крупная славянская женщина.

Э.НИКОЛАЕВА: Да, настоящая славянка. Ну что ж, все так долго – процессы как в жизни, так и в творчестве, длятся очень долго. Что ж в этом плохого? Вы хотите, как поденка – утром родились, вечером померли?

Т.ЗЫКИНА: Нет. Когда я сказал, какого черта все так долго, я имела в виду, что очень часто бывает…

Э.НИКОЛАЕВА: Всего быстрее добиться.

Т.ЗЫКИНА: Даже не то что прямо вот горит, хочется, а просто очень часто ты работаешь с людьми, ты договариваешься об одних сроков, на деле выходит умноженное на два, и это везде и всегда так. Какого черта все опаздывают? Какого черта все это длится? Ну вообще, в целом это очень часто происходит. Это как раз к тому, что все очень долго. И это все превращается в некий снежный ком, и то, что можно было сделать за неделю, реально растягивается на месяц.

Э.НИКОЛАЕВА: Согласна. Никто просто еще работать не хочет.

Т.ЗЫКИНА: Да. И тем более, когда с выходом альбома мы поставили дату – что 27 ноября у нас презентация…

Э.НИКОЛАЕВА: А где будет?

Т.ЗЫКИНА: В «Б-2». И что 30-го мы выпускаем альбом, и вот чем дальше, тем у меня сильнее трясутся руки от того, что все долго, и что я понимаю, что 27-е – это уже очень скоро, черт возьми, но при всех этих темпах мне страшно, что мы можем не уложиться. Поэтому я очень переживаю, оттого что все долго и неорганизованно.

Э.НИКОЛАЕВА: Так, взять кнут и всех кнутом.

Т.ЗЫКИНА: Кнутить.

Э.НИКОЛАЕВА: А какие самые любимые площадки в Москве, куда вообще ходят на ваши концерты люди? Ходят они на ваши концерты?

Т.ЗЫКИНА: Из площадок дважды мы выступали только в «Китайском летчике», а все остальные - я скорее запоминаю плохое. Я вот так устроена. Потому что бывают очень хорошие клубы, которые очень хорошо принимают. И я запоминаю даже не площадку, а концерт. То есть очень много факторов. И если я пела хорошо, если музыканты хорошо играли, все было красиво, то по сути неважно, какой клуб и какая гримерка. То есть ощущение того, что все сложилось, бывает. Но я для себя придумала метод борьбы с клубами, которые к музыкантам относятся как к грязи из-под ногтей. Когда ты приходишь в гримерку, там на полутора квадратных метрах один зеленый пластиковый стул, нет зеркал, почти нет света и рваный линолеум.

Э.НИКОЛАЕВА: При том, что пафосные клубы.

Т.ЗЫКИНА: Да. И это для меня было потрясением, и я решила, что если так, то какая бы ни была сцена потом, какая бы ни была теплая публика, но ощущение того, что клуб ужасен, его уже никак не перебить. После этого я больше никогда туда не приеду.

Э.НИКОЛАЕВА: Хотя приглашают?

Т.ЗЫКИНА: Ну да, бывает. В одно и то же место приглашают.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что ж, под конец вернемся к вашему альбому. Вы сказали, что «выход альбома совпал с наступлением моей жизненной трезвости, я осознала себя одновременно и очень счастливым, и глубоко разочарованным в жизни человеком. Песни с альбома как раз про это двойственное состояние». Что так грустно-то, Тань?

Т.ЗЫКИНА: Не знаю, как-то так получилось. Поэтому название «Ощущение реальности», потому что когда очень многие вещи становятся земнее и проще, чем ты раньше думал. Почему я и говорю, что это двойственное ощущение – и счастливый ты человек вроде бы, но с другой стороны, очень много внутри какого-то мрака, потому что я поняла, что очень многие вещи, которые мне казались просто фантастическими… я всегда это сравниваю с ощущением влюбленности – когда ты влюблен в человека и наделяешь его авансом, какими-то сказочными свойствами, но потом… он хуже не стал, он тот же самый, но ты понимаешь, что, в общем…

Э.НИКОЛАЕВА: Он совсем не такой, как ты думал.

Т.ЗЫКИНА: Да, и точно так же – это даже не разочарование, а просто как бы – давайте лицом к лицу встанем к факту. То есть так вот. Поэтому я понимаю, что правда жизни – это и хорошо, и печально, к сожалению, тоже.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что ж, Татьяна, какая еще песня прозвучит у нас напоследок?

Т.ЗЫКИНА: Песня «Незачем».

ПЕСНЯ

Э.НИКОЛАЕВА: Тань, ну а что на будущее-то? Вы как себя дальше видите? Чем вы будете заниматься? Ну, покорить Москву собираетесь или как? Чес по России? Для вас чес, конечно, неприемлемое слово. Просто для вас это как бы выплеск души, это жизнь. Да?

Т.ЗЫКИНА: Да, я очень рада, что сам музыкальный материал, который я со сцены выдаю, он для меня не насильственный. Бывает так, что музыкант вынужден петь песни, которые он ненавидит.

Э.НИКОЛАЕВА: И которые при этом нравятся публике.

Т.ЗЫКИНА: Да, они востребованы, а он выходит с ненавистью к этому материалу или как минимум с раздражением. Я очень рада, что у меня не так. Я правда получаю удовольствие. Правда, бывает тяжело каждый раз каждый новый концерт песни, которые для меня тяжелы, внутренне воспринимать заново и заново их проживать, а иначе не получается. Это как дневник, например, вести и каждый раз перечитывать. И каждый раз вспоминать – как же было ужасно, господи… Ну а без этого никуда.

Э.НИКОЛАЕВА: Самоедством любите заниматься?

Т.ЗЫКИНА: Это оно и есть. Это не более, чем самоедство. Все это творчество – это оно и есть. Это рассасывание до невозможных… вот эту карамельку всех своих негативных восприятий жизни, всех этих историй – это и есть самоедство, возведенное в культ. Собственно, то, чем я и занимаюсь по жизни.

Э.НИКОЛАЕВА: Хорошо, что вы достаточно оптимистично настроены. И прошлое, даже не всегда радостное, вас не сильно отвращает от будущего.

Т.ЗЫКИНА: Я его воспринимаю как топливо для творчества и для дальнейших своих каких-то ростов.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что ж, спасибо за ваши песни и ответы на мои вопросы. Все хорошее быстро кончается. И наша передача тоже. Всем пока. В эфире были я, Элина Николаева, и…

Т.ЗЫКИНА: Татьяна Зыкина. Спасибо, до свидания.