Илья Олейников - Какого черта - 2008-03-29
Э. НИКОЛАЕВА: Один из жителей «Городка» стал «Пророком». Илья Олейников так утомился ролью комика, что пустился на исследование духовно-нравственных глубин в жанре мюзикла. Музыку и деньги к этой затее он также приложил свои. Удивительное и нестандартное по нашим временам предприятие. Здравствуйте, Илья!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Здравствуйте, Элина!
Э. НИКОЛАЕВА: А своего неразлучного друга Юрия Стоянова Вы задействовали в «Пророке»?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, Юру Стоянова я не задействовал в «Пророке». Кстати, могу сразу рассказать историю, которая приключилась не с ним, а с одним актером, который вместе с Юрой играет в спектакле в Петербурге. Роман Громадский, известный питерский актер, народный артист. Он как-то ехал по Петербургу, нарушил правила, его остановил гаишник, сказал: «Ну, как будем решать вопрос?».
Э. НИКОЛАЕВА: Как всегда!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Тот ответил: «Ну, знаете, как Вы относитесь к Юрию Стоянову? В его любите?». Тот отвечает: «Да! Я его люблю!». – «А я завтра как раз играю с ним в спектакле. Давайте я Вас приглашу, если желаете, закажу самые лучшие места». Тот подумал секунд 15 и сказал: «Нет, знаете, деньги я все-таки люблю больше». - «Вот уроды!»
Э. НИКОЛАЕВА: Это ты к чему, Илюша?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Просто так, к слову. Юра в этом спектакле не участвует. Мне просто жалко, что те, кто слушает эту программу, не видели глаза Элины, которая произносила текст про композитора, потому что у нее в глазах был ужас, переходящий в недоумение.
Э. НИКОЛАЕВА: Про композитора ты имеешь в виду, что это мюзикл?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Ты говорила «композитор» по отношению ко мне. Ты читала эти слова и сама, по-моему, не очень им доверяла. Но, тем не менее, Элина, тебе придется с этим страшным фактом смириться.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть я на тебя все-таки должна смотреть глазами поклонника твоих музыкальных достоинств.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. У меня же были, кстати, опыты в музыкальном направлении.
Э. НИКОЛАЕВА: Я знаю. Ты мне рассказывал уже давно.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Я написал музыку к спектаклю, написал музыку к двум картинам, у меня вышел авторский альбом мой. Я для «Чай вдвоем» несколько песен написал.
Э. НИКОЛАЕВА: Для сыночка своего.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Для сыночка любимого, да. И даже два раза становился лауреатом «Песни года», в 1986 году.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть ты хочешь сказать, чтобы люди серьезнее отнеслись к этому громаднейшему предприятию?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, да.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну расскажи, что ты там написал!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Давайте послушаем один из музыкальных номеров. Это выход меня – хозяина свалки. Там все происходит на свалке.
Э. НИКОЛАЕВА: Ты сейчас расскажешь все. Давай не пугай! У нас и так вся жизнь практически проходит на свалке.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Первый выход моего персонажа, который потом становится не пророком, а лжепророком. Потом объясню почему. Итак, слушаем выход моего героя.
ЗВУЧИТ КОМПОЗИЦИЯ ИЛЬИ ОЛЕЙНИКОВА ИЗ МЮЗИКЛА «ПРОРОК»
Э. НИКОЛАЕВА: По-моему я слышала твой голос! Ты там солировал в начале?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, я же выходил.
Э. НИКОЛАЕВА: Король свалки. Илюш, ты мне скажи, сколько музыкантов?
И. ОЛЕЙНИКОВ: 80.
Э. НИКОЛАЕВА: Масштабно так.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Музыка была оркестрована замечательным питерским музыкантом Григорьевым. Он оркестровывал все на синтезаторе, хотя звучало все как настоящий оркестр. Когда мы приступили к работе над музыкой к мюзиклу, выяснилось что она там совершенно разная: есть рок-н-рольная музыка, джазовая музыка, опять же хорал. Короче, ее много и она разнообразна. Я хотел все это разнообразие вместить под одну крышу, чтобы все-таки почерк был один музыкальный. Есть Януш Стоклоса, очень известный польский композитор, один из самых известных композиторов, автор мюзикла «Метро», который в России прошел с успехом. Януш все это дело переоркестровал.
Э. НИКОЛАЕВА: Причесал.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, там ничего причесывать не надо было. Он просто придал этому единое музыкальное начало. И вот в течение месяца польский оркестр в составе 80 человек писал мою музыку под дирижированием Януша Стоклосы.
Э. НИКОЛАЕВА: Это стоило бешеных денег, наверное?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да какая разница, когда такой успех!
Э. НИКОЛАЕВА (смеется): А уже есть успех? Сказал он скромно…
И. ОЛЕЙНИКОВ: В общем, я приехал на одну из этих записей. А я же нот-то не знаю! Ептель-моптель!
Э. НИКОЛАЕВА: Нот не знаешь?
И. ОЛЕЙНИКОВ: У меня хороший гармонический слух, но нот я не знаю. Меня утешает, что Пол Маккартни тоже не знает нот.
Э. НИКОЛАЕВА: И не только он, наверное. Список можно продолжить.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Чарли Чаплин тоже не знал нот.
Э. НИКОЛАЕВА: И при этом был актером.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Видишь, как у нас много общего с Чарли Чаплином.
Э. НИКОЛАЕВА (смеется): Но внешне ты точно стал похож на композитора. У тебя в интернете такие фото: волосы всклокоченные, взгляд безумный. Сейчас ты немножко какой-то такой, пришел в себя все-таки.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Понимаете, бывший еврейский мальчик из города Кишинева, у которого в одной из четвертей в шестом классе было 8 двоек, - и вдруг я сижу в Варшаве в этом зале звукозаписи, сидит оркестр в составе 80 человек.
Э. НИКОЛАЕВА: Они серьезно на тебя все смотрят.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Но на меня они не смотрели – они смотрели на Стоклосу, который безумно увлеченно всем этим делом дирижировал. Потом, когда они уже все оторкестровали, мне Януш сказал, что оркестр в зале устроил ему овацию. Они сказали: «Маэстро, Вы написали Вашу лучшую музыку». Они верили, что, раз он дирижировал музыкой, значит он и написал.
Э. НИКОЛАЕВА: Но написал-то ты, Илья Олейников.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. На что Януш сказал, что испытал какое-то щемящее чувство. Он им сказал, что это не он, а актер из России.
Э. НИКОЛАЕВА: Вот он, сидит в зале. Вы даже себе представить не можете! Простой еврейский мальчик, который в шестом классе имел в четверти 8 двоек!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Офигеть!
Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо! Давай, во-первых, я закончу с твоим Стояновым. То есть друга своего ты бросил, он в «Пророке» у тебя не участвует – он участвует в другом спектакле, ради которого гаишник не хочет лишаться денег. В общем, о душе ты предпочитаешь рассуждать в одиночестве, без своего сожителя из «Городка». Насколько серьезен твой роман с музыкой, Илюш? Вы в «Городке» на концертах со Стояновым на гитарах начали играть. Так все начиналось.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Это уже не роман, понимаешь, а замужество. Романом все это было до того момента, как я начал сочинять эту историю и писать ее. Я и Коля Дуксин, который написал либретто.
Э. НИКОЛАЕВА: Слушай, жанр мюзикла предполагает некую гламурность. Вот ты, Илюш, своего пророка зачем засунул на свалку, скажи?! У нас и так, посмотри, за окном…
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, но это не значит, что все два часа, те, кто придет на мюзикл, будут наблюдать свалку. Там 20 эпизодов, и все они не походят друг на друга. Есть эпизод бала, очень помпезный, очень красивый. Есть эпизод первой влюбленности, где герои летают в звездах. Там масса всяких эпизодов, которые уводят от этого места действия.
Э. НИКОЛАЕВА: Илюш, блиц и коротко о твоем жизненном пути. Ты как-то не любишь вспоминать тот период, который был до городка. Ты как-то не любишь вспоминать, как ты ездил в сборных «солянках», выступал по стране, выходил на сцену между Минаевым и «Ласковым маем».
И. ОЛЕЙНИКОВ: Почему же? Я прекрасно это помню. Я помню период еще более ранний, когда до таких концертных площадок не допускался никогда. Помню, это был год 1978, когда в Театре эстрады в Ленинграде еще тогда шел сборный концерт юмористов. Я в нем тоже участвовал, а меня тогда никто не знал абсолютно. А я пригласил на этот концерт много знакомых и очень нервничал: будут люди – не будут люди. Я дня за два до этого концерта позвонил директору Театра Михаилу Сергеевичу. Я его спрашиваю: «Михаил Сергеевич, ну как там билеты на наш концерт? Продаются?». Он сказал: «Да, Илюша, продаются. Но не покупаются».
Э. НИКОЛАЕВА (хохочет): Был провал?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, в общем, да.
Э. НИКОЛАЕВА: Период «Городка» мы опустим, хорошо? Он у всех у нас перед глазами. Или тебе есть сказать по поводу этого периода что-то новое?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Что можно сказать нового про передачу, которой 15 лет?! Можно только оперировать какими-то старыми цифрами. Самое главное, что передача до сих пор на плаву. Мы своего зрителя не потеряли. А уж сколько мы просуществуем – все зависит от того, насколько Юра будет быстро стареть как женщина.
Э. НИКОЛАЕВА: И вот последний период. Музыка... Душа… На склоне лет, Илюша, ты стал сентиментальным?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Почему «на склоне»? Мне всего 61! Я еще в общем мальчик.
Э. НИКОЛАЕВА: Ты на подъеме? На расцвете?
И. ОЛЕЙНИКОВ: В общем – да. Во всяком случае – не на спуске.
Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо! В расцвете сил ты стал сентиментальным или действительно хочешь оставить след в искусстве 21 века?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, Элиночка. Понимаешь, это произведение не сентиментальное. Наоборот, оно суровое, жесткое, хотя там есть такие моменты, когда зал плачет.
Э. НИКОЛАЕВА: Это какие моменты?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Те, кто придут, – увидят.
Э. НИКОЛАЕВА: А придут когда?
И. ОЛЕЙНИКОВ: 5 и 6 апреля. Во Дворце спорта в Лужниках.
Э. НИКОЛАЕВА: О! Большой дворец спорта. Сколько зрителей?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Там 2,5 тысячи. Нет! Вообще там больше, просто мы будем его специально обрезать, чтобы можно было видеть все. А там три экрана, двенадцать декораций, сумасшедшая компьютерная графика. Но, к сожалению, это не отовсюду просматривается. Поэтому мы выделили сектор на 2,5 тысячи. А с 27 по 30 апреля мы играем в Питере, в ДК Ленсовета.
Э. НИКОЛАЕВА: В ДК сколько вмещается?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Там 1800.
Э. НИКОЛАЕВА: И ты перевозишь декорации, все это глобальное, грандиозное, масштабное, феерическое?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, да! А что делать?
Э. НИКОЛАЕВА: На чем перевозите? На трейлерах?
И. ОЛЕЙНИКОВ: На трейлерах. 4 трейлера.
Э. НИКОЛАЕВА: Из Питера? А здесь нельзя арендовать все это?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну как! Там много всего. Подъемные краны, эскалаторы.
Э. НИКОЛАЕВА: Ты там в ковше сидишь и вещаешь?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Но это все надо видеть, потому что так – это совершенно бессмысленно.
Э. НИКОЛАЕВА: Но в Минске у тебя тоже проходит все.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, в Минске у нас просто была база. Мы там репетировали, сыграли первые четыре спектакля. На этом связь наша с Белоруссией заканчивается.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть вы его там отработали, прогнали немножко? Прогончик такой. Тракт, я бы сказала.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Тракт. Совершенно верно.
Э. НИКОЛАЕВА: Илюша, ты знаешь о провале в финансовом плане «Чикаго» в России?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Конечно, знаю.
Э. НИКОЛАЕВА: Жанр мюзикла в нашей стране продюсерами был признан бесперспективным. Куда же тебя понесло в расцвете лет?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Я все рассчитываю на какое-то везение, которое достаточно часто во всем меня сопровождает в жизни. Потом, я совершенно точно знаю, почему был провал с «Чикаго», почему был провал «42-й улицы», почему проваливалось все остальное. По причине очень простой: эти произведения ментально не совпадают с ментальностью нашего народа. У нас народ воспитан не на американских мюзиклах, а на советских опереттах. Между мюзиклом и опереттой есть очень большая разница, потому что если в американских, европейских мюзиклах актеры совершенно потрясающе поют, танцуют, двигаются, то в советской оперетте актеры совершенно безобразно поют, еще хуже танцуют и совершенно ужасающе двигаются.
Э. НИКОЛАЕВА: Многие артисты театра оперетты с тобой не сильно согласятся.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, они могут не соглашаться, но в данном случае я говорю не про свое личное мнение, а про объективную позицию. Я недавно видел одну премьеру оперетты. Я не буду говорить, как это называется и когда это было, но могу сказать, что более страшного зрелища я в своей жизни не видел. То есть это абсолютный антипод «Фантома в Опере». А мы постарались с Колей написать нечто такое, что было бы сделано на американском уровне и при этом, чтобы совпадало, повторюсь, с ментальностью нашего народа. Получилось или не получилось, я не знаю. Хотя – знаю, но сделаю вид, что не знаю, потому что я очень стесняюсь, скромничаю.
Э. НИКОЛАЕВА: Я в интернете читала отзывы, что с успехом прошел тракт в Минске.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Во всяком случае, на одном из наших спектаклей были англичане в составе из 10 человек. После спектакля они все завалились за кулисы и стали говорить, что они совершенно поражены и ТАКОГО зрелища у себя в Лондоне не видели. От англичан в городе Минске такое слышать приятно, согласись!
Э. НИКОЛАЕВА: Это были твои друзья?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Не совсем. Но, естественно, после этого они стали моими друзьями автоматически. Хотя до этого я ни одного из них в глаза не видел.
Э. НИКОЛАЕВА: Илюша, а они за деньги попали на концерт? Потому что я знаю, что иностранцы любят, когда что-то есть бесплатное.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, я думаю, что за деньги. Просто им турфирма устраивала какие-то развлечения, и вот она их нам и привезла.
Э. НИКОЛАЕВА: А я читала, что ты вложил какие-то бешеные деньги, 2 миллиона долларов, какие-то проданные квартиры. Как ты считаешь, публику можно разжалобить историей про проданные квартиры?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, естественно. Но я же эти деньги вкладывал не для того, чтобы разжалобить публику. Просто у меня не было другого варианта. К сожалению, я никак не мог найти людей, которые бы этот проект проплатили. А мне в Белоруссии обещали что деньги дадут, причем не Белоруссия сама по себе, а российско-белорусский союз (они ожидали ближайшего заседания и обещали, что на нем рассмотрят вопрос, как выделить деньги на мюзикл – 2 миллиона долларов). Я, естественно, находясь под впечатлением от того, что эти деньги действительно дадут, провел кастинг, мы набрали людей. Я уже созвонился с Янушем Юзефовичем, постановщиком мюзикла «Метро», добился его согласия. То есть уже была запущена машина. Механизм начал работать. Вдруг приходит этот день чудесного заседания, вечером нам звонит наш товарищ, который там присутствовал и говорит: «Представляете, денег нам не дали». – «Да ты чё?!».
Э. НИКОЛАЕВА: Не понравилась ваша идея быть пророком в своем отечестве.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Я испытал, конечно, просто страшный шок. У меня было такое ощущение, что земля уехала из-под ног. А надо уже было вносить первые 250 тысяч. Кое-какие деньги у меня были, я их втащил. Потом продал свою квартиру.
Э. НИКОЛАЕВА: Ты какую квартиру продал? Саму что ни на есть дешевую?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Я что, сказал, что у меня их 50? «Я продал квартиру» – это было сказано в единственном числе!
Э. НИКОЛАЕВА: Ты что теперь живешь на улице? Ты что, настоящий бомж теперь? Как в том мюзикле своем.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Я живу за городом. В доме.
Э. НИКОЛАЕВА: А квартиру ты продал. То есть ты сына оставил на улице?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, он тоже живет сейчас за городом. Мой сын не самый нищий мальчик в этой стране.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну слава богу!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Короче говоря, я внес первую лепту. У меня много друзей, поэтому я каким-то образом там занимал, там занимал.
Э. НИКОЛАЕВА: Вот ты про деньги говоришь, а я сижу и тебя рассматриваю, Илюша. Вот признаков богатства сильного я в твоем внешнем виде пока не вижу. Кроме часиков. Часы у тебя какие-то очень замороченные.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Хорошо! В следующий раз я к тебе приду с браслетами золотыми на ногах, покрытыми бриллиантами.
Э. НИКОЛАЕВА: Ботиночки, по крайней мере, уже такие достаточно видавшие виды.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, совершенно верно.
Э. НИКОЛАЕВА: А я думаю: где же эти шузы модельные. А эти я, по-моему, лет пять назад где-то видала.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Но не на мне.
Э. НИКОЛАЕВА (смеется): Да!
И. ОЛЕЙНИКОВ: А потом я их купил у этого человека. И вот специально сегодня для тебя надел, чтобы напомнить тебе, как быстротечна жизнь.
Э. НИКОЛАЕВА (смеется): Вошел в роль!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Давай послушаем какой-нибудь музыкальный номер!
Э. НИКОЛАЕВА: Давай послушаем!
ЗВУЧИТ КОМПОЗИЦИЯ ИЗ МЮЗИКЛА «ПРОРОК»
Э. НИКОЛАЕВА: Я, прям, представляю тебя на сцене, как ты вышагиваешь по сцене.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, ты совершенно не представляешь, потому что я в это время в совершенно роскошном одеянии. У меня потрясающее кожаное пальто с таким меховым воротником. Пальто до пола. Я стою вдали, а на авансцене танцуют мальчики полуголые с мальчиками танго равнодушия, а девочки танцуют с девочками.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть друг к другу они равнодушны.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. А заканчивается этот номер танцами мальчиков с такими резиновыми куклами, которые в секс-шопах продаются. И когда Юзефович сказал, что он придумал такой трюк и ему нужны резиновые бабы, то выяснилось, что в Минске плохо с секс-шопами. Там все уходит на другие подвиги и победы. И мы только в интернете смогли заказать этих резиновых кукол. Через три дня репетиций эти куклы стали лопаться: стали внизу дырявиться и сдуваться.
Э. НИКОЛАЕВА: Но они были латексные?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну да. И когда через три дня мы им позвонили и заказали еще восемь, то мы, во-первых, застали их врасплох, потому что не ожидали таких активных пользователей.
Э. НИКОЛАЕВА: Что с ними можно делать на сцене, что они сдуваются?!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, тем не менее, они нам этих кукол поставили. Вот следующий номер, который мы будем слушать, это абсолютно мюзикльный номер, в американском смысле этого слова. К хозяину свалки, которого играю, опять же я…
Э. НИКОЛАЕВА: А что ты тогда кожаное пальто на себя надел?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Это не я, это художники надели.
Э. НИКОЛАЕВА: Ты же в лохмотьях должен быть, если ты хозяин свалки.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, там вообще никого в лохмотьях нет. Там все цивилизованно, что ты! Там масса дорогих костюмов в принципе. В общем, этот герой выражает свою точку зрения на то, как надо жить. Такие правила хорошего тона от этого хозяина.
Э. НИКОЛАЕВА: Илюш, ну расскажи о своих партнерах по мюзиклу «Пророк»: о режиссере постановщике Януше Юзефовиче и авторе сценария Николае Дуксине.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Так получилось, что когда мы провели кастинг и определился весь состав, который будет его играть, мы поняли, что у нас нету двух действующих лиц: непосредственно старика слепого, из-за которого вся история и заваривается, и хозяина свалки. А, поскольку старик пришел в поисках пророка, хозяин свалки выдает себя за пророка. А так как старик слепой, то он ему верит.
Э. НИКОЛАЕВА: Но хозяин свалки – это ты?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Там история достаточно проста. Когда хозяин говорит ему, что он пророк: я знаю то, что будет, а прошлое закрыто для меня. Он предлагает ему в качестве расплаты, когда старику предскажет его будущее, рассказать про свою жизнь. Именно по той причине, что он прошлого не знает. И весь мюзикл – это история жизни старика от рождения до того момента, как он попал на свалку. Получается, что каждый новый эпизод каким-то образом связан с теми, кто на этой свалке находится. Но – с его прошлой жизнью, потому что все они были когда-то такими значимыми людьми. Но волею судеб попали туда и стали отбросами общества. И вот они играют через него историю своей жизни. И мы поняли, что у нас нету ни пророка, ни слепца. Времени уже не было, потому что премьера на нас надвигалась стремительно. Пришлось ими становиться.
Э. НИКОЛАЕВА: Брать на себя.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Поэтому мюзикл получился совершенно оригинальный: мы авторы и играем главные роли! Такого еще не было, насколько я знаю.
Э. НИКОЛАЕВА: Необычайная широта твоей актерской палитры.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да о чем ты говоришь! А потом, самое главное для меня было получить Януша Юзефовича, потому что «Метро» - единственный большой мюзикл, который получился по канонам бродвейских мюзиклов. Когда Януш перенес его на русскую почву, мюзикл ничего не потерял. Поскольку абсолютно он был понятен и музыкально и сценарно. И представлял собой замечательное режиссерское зрелище. Это единственный мюзикл, который играли три года в России при абсолютных аншлагах. Я сам его, когда посмотрел, понял, что только этот человек сможет поставить.
Э. НИКОЛАЕВА: Януш Юзефович должен быть у тебя.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Я сделал все, для того чтобы он приехал.
Э. НИКОЛАЕВА: Что ты сделал, Илюш?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Я позвонил Кате фон Гечмен-Вальдек, которая является хозяйкой мюзикла «Метро». Катя меня с ним познакомила, убедила приехать. Он приехал, послушал, сказал, что будет это делать, но только не раньше, чем через год, потому что он будет ставить оперу «Са Ираа» «Пинк Флойд». Он поставил, получил премию французской музыкальной Академии. И само это соседство меня рядом с «Пинк Флойд»!.. Меня это еще больше взбодрило.
Э. НИКОЛАЕВА: Вздрючило! Вскрючило!
Э. НИКОЛАЕВА: После чего он получил приглашение на Бродвей и будет на сегодняшний день ставить тоже для «Пинк Флойд» «Стену» в одном из крупных театров. «Са Ираа» - грандиозный спектакль, я его видел. Невероятный. Причем если наш спектакль рассчитан на Дворец спорта или просто очень большой зал, то «Са Ираа» рассчитан на стадион.
Э. НИКОЛАЕВА: На десять тысяч!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Десять тысяч, пятнадцать – не важно. Главное – что на стадион, потому что там какие-то невероятные вещи происходят, которые в зал просто уже никак не запихнуть.
Э. НИКОЛАЕВА: Но это твоя мечта в будущем?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, не дай бог! Это не моя мечта. Я бы с удовольствием перенес это все в более миниатюрное пространство, чтобы была возможность его чаще играть. Ты же не можешь приехать в город и играть его в тридцати дворцах спорта. Конечно же, нет! Два-три – максимум. Тем не менее, когда «Януш» поставил прока, он сказал, что это его высшая планка, что так далеко как режиссер он еще не забирался.
Э. НИКОЛАЕВА: Он так сказал про себя, что это его высшая планка?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Про себя, конечно. Это было так, что он все, что, очевидно, наработал за это время, выразил все в этом спектакле. Он создал действительно грандиозное зрелище. А сейчас давайте получим удовольствие от следующего музыкального номера. Там есть такая сцена бала, и вот жена некоего музыкального чиновника где-то в кулуарах встречается со своим любовником, и там идет такой невероятный, страстный любовный дуэт.
Э. НИКОЛАЕВА: Это все картинки воспоминаний из прошлой жизни жителей свалки?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да.
ЗВУЧИТ КОМПОЗИЦИЯ ИЗ МЮЗИКЛА «ПРОРОК»
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, тебе вообще нравится или нет?
Э. НИКОЛАЕВА: Нравится, да. Клево. Нет совка и нет бродвейского плагиата. Мы с тобой это уже обсудили.
И. ОЛЕЙНИКОВ: И как-то потихонечку привыкаешь к мысли, что я действительно пишу музыку.
Э. НИКОЛАЕВА: Достаточно разнообразную.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Что это не бред какой-то.
Э. НИКОЛАЕВА: Трудно мне привыкнуть к этой мысли, зная тебя двадцать с чем-то лет, что ты еще и композитор.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да уж! Не было случая, чтобы, когда мы встретились на улице, у меня под мышкой в это время находился рояль. Ни разу! Поэтому, конечно, откуда она могла это взять.
Э. НИКОЛАЕВА: Придется поверить тебе на слово.
Э. НИКОЛАЕВА: А вообще, Илюша, давно это у вас в семье Олейниковых-Кляверов? Может, сын тебе помогал?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет. Я же тебе уже сказал, что начал писать давно: уже в 1986 году я был лауреатом «Песни года». Эта болезнь пришла ко мне давно, лет с двадцати, когда я учился еще в цирковом училище. У нас там был такой верхний зал, в котором занимались танцами. Там стоял такой черный рояль. Когда у меня заканчивались занятия, я бежал в этот зал и музицировал там. Иногда сам, иногда туда приходила Пугачева Алла, которую тогда у нас никто не знал и которая работала в училище концертмейстером. У нее был роман с Миколосом Орбакасом, за которого она потом вышла замуж.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть ты помнишь ее с таких лет?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, с таких. Во всяком случае, с 19 я ее помню точно.
Э. НИКОЛАЕВА: А она тебя помнит?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Конечно. Ты посмотри на мое лицо? Разве его в принципе можно забыть? Невозможно!
Э. НИКОЛАЕВА (смеется): Ты с годами не меняешься, Илюш.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, почему. У меня ест фотография, где я во втором классе. Совершенно другое лицо! Абсолютно! Короче говоря, Алла работала концертмейстером. А Миколас доучивался, скажем так.
Э. НИКОЛАЕВА: А что он делал?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Учился на отделении клоунады. И она в ожидании его поднималась в верхний зал, и мы с ней в четыре руки музицировали. Я помню однажды, когда мы после занятий вышли, к ней подошла цыганка и сказала, что она однажды будет очень популярной. А в мою сторону она даже не посмотрела. И я подумал: какие же у меня страшные перспективы. Я сказал: «А я?». Она говорит: «А у тебя денег будет много после пятидесяти».
Э. НИКОЛАЕВА: Здорово!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Правда, она не сказала, что после шестидесяти их станет очень мало. Так что я был готов к тому, что деньги ко мне придут, но что они от меня уйдут, для меня стало полной неожиданностью.
Э. НИКОЛАЕВА: Ты же собираешься, наверное, каким-то образом получить деньги со своего мюзикла? Окупить хотя бы вложенное – проданную квартирку.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Я, конечно, хочу. Но для меня отбивание денег интересует в данном случае только с той точки зрения, что если оно отобьется, то значит, что все получилось. Играется, и играется очень много.
Э. НИКОЛАЕВА: И может дальше и дальше.
И. ОЛЕЙНИКОВ: я, конечно, об этом безумно мечтаю, но мне кажется, что все-таки то, что сделал Юзефович, это настолько ярко и интересно, что в России точно ничего подобного не было. Если вспомнить, то и в Европе тоже такого не было. Но я сейчас как-то боюсь все это предугадывать. Я боюсь, как бы не сглазить.
Э. НИКОЛАЕВА: Тьфу-тьфу-тьфу. Надо постучать (стучат). Илюш, а ты знаешь, мы здесь на радио пророчествами не занимаемся.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Так ведь и я сам не пророчествую: я просто говорю, чего бы я хотел.
Э. НИКОЛАЕВА: Илюш, а ты Юру Стоянова в фильме «12» видел?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет, не видел. Так получилось, что не смотрел это кино, просто по причине того, что все мои мысли сейчас, все мои мозги заняты исключительно этим. Это заняло все мое время. Юра по этому поводу даже нервничает. Он боится, что я уйду из городка и всерьез займусь музыкой.
Э. НИКОЛАЕВА: Житель вышел из «Городка».
И. ОЛЕЙНИКОВ: Но для меня одно другому не мешает. Я никак не могу похерить передачу, которая меня подняла, собственно говоря, из грязи в князи.
Э. НИКОЛАЕВА: Совмещаешь.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да.
Э. НИКОЛАЕВА: А тебе не обидно, что тебя-то Михалков не позвал в «12»?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Совершенно не обидно. Он исходил из фактуры.
Э. НИКОЛАЕВА: А у тебя такой нет? Такой фактуры, как у Стоянова: довольного жизнью человека.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Наверное, нет. Зато я сыграл Кису Воробьянинова в «12 стульях», Римского в «Мастере и Маргарите». У меня достаточно много картин.
Э. НИКОЛАЕВА: У вас нет такой конкуренции злобной, злостной?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет. Я могу сказать, что когда Юра где-то снимается, его успех каким-то образом переходит и на меня. И наоборот.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть ты сейчас не можешь подмочить его репутацию плохим мюзиклом?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет. Просто не имею права. Другое дело, что могу сам подмочиться, понимаешь? И как это должно сказаться на Юре.
Э. НИКОЛАЕВА: Слушай, Илюш, а у тебя такие проблемы материальные с этим мюзиклом твоим – делом всей твоей жизни. Ты, поди, деньжищи-то задрал на билеты?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет.
Э. НИКОЛАЕВА: Рабочему-то классу по карману, скажи мне?!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Учитывая, что у нас на сцене 50 человек народу и еще 20 находятся за кулисами, которые занимаются светом, звуком видео. А там, кстати говоря, совершенно потрясающая видеоинсталляция: там на сцене стоят три огромных экрана, каждый как бы живет своей жизнью, они дополняют картинки друг друга. Это делали те же ребята, которые делали графику компьютерную для фильма «Властелин колец» и получили за это «Оскара». Так что компания у нас подобралась очень неплохая.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну и денег-то вы за это сильно гребете?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет.
Э. НИКОЛАЕВА: Скажи, самый минимальный билет – сколько?
И. ОЛЕЙНИКОВ: От 500 до 2,5 тысяч рублей.
Э. НИКОЛАЕВА: 500 – это галерка?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, не первый ряд, это точно.
Э. НИКОЛАЕВА: А зачем тебе понадобилось благословление на проект церковных иерархов? Испугался резиновых кукол? Проклятья? У нас программа – «Какого черта».
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет-нет-нет! Совершенно этого не испугался. Там речь идет о человеческих пороках. А в конце спектакля вся эта толпа оборвышей в результате общения со стариком приходит к богу.
Э. НИКОЛАЕВА: Ни много ни мало!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. И начинается все с притчи о блудном сыне, которая звучит за кадром. И эта увертюра заканчивается тем, что на экране возникает огромная кожаная Библия, страницы ее листает ветер. Камера как бы отъезжает, и мы видим, что эта Библия лежит на свалке мусора.
Э. НИКОЛАЕВА: Кто позволил?! Дожили!
И. ОЛЕЙНИКОВ: А в конце они внутренне очищаются после общения этим человеком. То есть они как блудные дети, которые приходят в лоно своего отца. Вот почему в начале этот блудный сын. А в конце такая аналогия. Причем я придумал такую потрясающую штуку: когда происходит их очищение, на сцене возникают три огромных храма православных, к которым они идут.
Э. НИКОЛАЕВА: В луче света.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. И это производило совершенно грандиозное впечатление. Мы сыграли первый спектакль – и прямо мурашки.
Э. НИКОЛАЕВА: У тебя даже слезу на глазах.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Это не слезы – это я потею. А потом Януш после спектакля говорит: «Надо убирать эти церкви». Я говорю: «Почему?». Он говорит: «Потому что церковь – это символ православной церкви. А вы живете все-таки в стране многоконфессионой, где есть мусульмане, иудеи, католики, православные».
Э. НИКОЛАЕВА: А ты православный, Илюша?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, представь себе. В общем, он убрал. И он прав. Хотя эмоционально это воздействовало безумно!
Э. НИКОЛАЕВА: Ты знаешь, большого ума не надо: поднять церкви и эмоционально повоздействовать. Ты какими-то более простыми спецэффектами достигай этого эффекта.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, давайте получим удовольствие от еще одного музыкального номера. Это абсолютно роковый такой стиль. Причем такой тяжелый рок. Это сцена апокалипсиса, когда вес мир рушится и все такое прочее.
ЗВУЧИТ КОМПОЗИЦИЯ ИЗ МЮЗИКЛА «ПРОРОК»
Э. НИКОЛАЕВА: Как публика относится к твоим рассуждениям о настоящем, прошлом, будущем? Я бы даже сказала – к вашим рассуждениям о настоящем и будущем человечества? Она не относится к тебе как к комику из «Городка» при этом?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Нет. То ли от того, что как-то я достаточно убедителен в том, что делаю в роли этого лжепророка. Это такой Мефистофель, получеловек, полудьявол. В общем, в чистом виде негодяй, циник и мразь. Видимо от того, что, как я уже говорил, мы слишком долго работали, эта роль у меня невольно въелась в печенки. Поэтому как-то все получается органично и убедительно.
Э. НИКОЛАЕВА: Убедил!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да. Ну, они мне верят, скажем так.
Э. НИКОЛАЕВА: Что ты подонок истинный.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да.
Э. НИКОЛАЕВА: Твой герой добрый или злой на самом деле?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну я же сказал! Мразь, циник, подонок.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну да, ну потом-то? В итоге?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Потом они все от него уходят, и он остается один.
Э. НИКОЛАЕВА: И в итоге он до чего-то додумывается?
И. ОЛЕЙНИКОВ: В конце он не додумывается. Он как бы находится на перепутье, потому что этот старик умирает в конце. И когда все от пророка уходят и он остается один, появляются три храма эти, когда они были.
Э. НИКОЛАЕВА: Теперь их нет.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Ну, не важно. Но он падает ниц, прося прощения у бога. А может, он и не просит прощения. Может, он в отчаянии упал. И потом, когда он уходит, выходит вся эта масса.
Э. НИКОЛАЕВА: Труппа. Более полусотни артистов!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да-да-да! И вот они идут, поднимая вверх руки. Понятно, к кому они обращаются.
Э. НИКОЛАЕВА: К Нему Самому. Более полусотни артистов, 12 тонн декораций, компьютерные спецэффекты – чем еще твой мюзикл отличается от прочих, скажи мне?!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Не знаю. Мне трудно об этом говорить, но мне кажется, что это первый российский продукт. Опять же я сейчас даже не говорю о своей музыке и о либретто.
Э. НИКОЛАЕВА: Музыку высоко оценил композитор Андрей Петров.
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, я показывал ее Андрею Павловичу Петрову. Он посмотрел. Вернее, послушал и сказал: «Илья, зачем Вы снимаетесь в программе «Городок», если умете ТАК писать?!». Но – не важно.
Э. НИКОЛАЕВА: С юмором подошел!
Э. НИКОЛАЕВА: Илюш, что будет после неудачи или успех «Пророка» в Санкт-Петербурге и Москве? На Бродвей, наверное, Илюш?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Если будет успех – я буду счастлив. А если будет неудача, мне даже страшно это себе представить. Для меня это будет не просто ударом, а уничтожающим ударом. Я даже об этом думать не хочу. Я вообще не хочу ни о чем думать. Я уже даже не узнаю сейчас, сколько билетов продано.
Э. НИКОЛАЕВА: Уже не звонишь?!
И. ОЛЕЙНИКОВ: Не звоню. Хотя безумно подмывает.
Э. НИКОЛАЕВА: Но они продаются?
И. ОЛЕЙНИКОВ: Да, продаются, но не покупаются.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну что ж, Илюш, удачи вам. Есть «Пророк» в своем Отечестве. Это Илья Олейников. Спешите видеть и любить. Всем пока. В эфире были я, Элина Николаева. И…
И. ОЛЕЙНИКОВ: Илья Олейников, который с 27 по 30 будет выступать на сцене ДК Ленсовета в городе Санкт-Петербурге.
Э. НИКОЛАЕВА: Если только Венедиктов тебе разрешить это все говорить!
И. ОЛЕЙНИКОВ: И 5-6 в Москве, во Дворце спорта «Лужники». Если только, конечно, Венедиктов разрешит.