Павел Грудинин - Какого черта - 2007-12-22

Э. НИКОЛАЕВА: Было у нас сельское хозяйство – не было еды. Теперь сельского хозяйства почти нет – а еды полно. Правда, цены начали кусаться. Сегодня животрепещущий вопрос нашей еды, цен мы обсудим с депутатом Мособлдумы, директором подмосковного совхоза имени Ленина Павлом Грудининым. Добрый вечер, Павел Николаевич.

П. ГРУДИНИН: Здравствуйте.

Э. НИКОЛАЕВА: Вот как я хитро закрутила насчет советского хозяйства, еды…

П. ГРУДИНИН: Ну, опять же, мифы, мифы о том, что не было еды. Еды было навалом. Вопрос в том, почему не могли сохранить еду, когда 30% того, что выращивали, пропадало. Помните, к закромам родины надо было приделать так называемое дно? Но еды было много. А сейчас в магазинах все, только денег у народа нет, чтобы все это купить. Потребление мяса, потребление молока снизилось. Правда, сейчас стало повышаться, но не сильно.

Э. НИКОЛАЕВА: Я хотела сказать – ну что, Павел Николаевич, все начинается по новой, что ли? У нас теперь одна партия, есть рулевой, а главное – у вас есть теперь пятилетний план, по-моему. Точнее, с Нового года он будет, да? Готовы вы выполнить, Павел Николаевич, задание партии?

П. ГРУДИНИН: Есть такая фраза: все новое – это хорошо забытое старое. Я надеюсь, что все-таки старое вернется, а старое – помните, главная задача КПСС была какая? Повышение материального благосостояния народа. Так вот если у "Единой России" есть такой же план и такая же задача, то, значит, все правильно. Если хотят накормить страну тем, что выращивают здесь, а не на Западе, то это тоже правильно. Кто с этим поспорит?

Э. НИКОЛАЕВА: Шприцованные яблочки нам не нужны.

П. ГРУДИНИН: Поэтому, в принципе, все правильно. А вопрос сколько партий, это не вопрос для народа. Главное, чтобы еда была отечественная на прилавке и чтобы она была доступна, чтобы не надо было думать, как некоторые, йогурт купить ребенку на праздник, а йогурт каждый день должен ребенок кушать. Вот и все. И если мы добьемся того, чтобы народ стал потреблять столько же, сколько европейские страны на душу населения продовольствия, или вернемся к тем нормам, которые были в Советском Союзе, то все только порадуются. Поэтому ничего страшного нет, все новое – это хорошо забытое старое.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну да. Я так полагаю, что если на наших прилавках исчезнут эти же самые по типу шприцованных яблочек… Ведь мы за них переплачиваем, потому что они из-за границы к нам привозятся, только те, которые отечественные, будут наши, хорошие, они будут хоть дешевле, но они будут качественные, не то что с гнильцой… Как скажут "отечественное сельское хозяйство" – сразу вспоминаешь горы гнилой капусты, когда мы ездили разбирать…

П. ГРУДИНИН: Не совсем так. Горы гнилой капусты совхозы не производили. Совхозы производили нормальную продукцию. Другое дело, что была система плодоовощных баз, которая не могла сохранить, потому что в них нужно было вложить деньги, в новые технологии хранения, отдать в переработку – и тогда бы все было нормально. На самом деле сейчас другая проблема – мы потеряли тот потенциал, который был у совхозов-колхозов. Они выращивали огромное количество овощей, фруктов, мяса, всего остального, а сейчас перестали это делать. Теперь, получается, нужно опять возродить сельское хозяйство. Для этого, как вы помните, была принята программа так называемая продовольственная. 25 лет назад была одна продовольственная программа принята КПСС, а теперь приняли другую продовольственную программу, уже Госдума. Теперь надо ее реализовать. И тогда, если программа будет реализована, появится на прилавках отечественное продовольствие, а отечественное продовольствие в любом случае лучше импортного. Знаете, почему?

Э. НИКОЛАЕВА: Почему?

П. ГРУДИНИН: Потому что на любой стадии производства можно проверить качество, то есть сколько удобрения внесли, сколько ядохимикатов, правильно или неправильно обработали. Вот на стадии производства можно контролировать на любом этапе.

Э. НИКОЛАЕВА: А вас надо контролировать?

П. ГРУДИНИН: А всех надо контролировать. У нас в стране вообще всех надо контролировать. Другое дело – как контролировать. Знаете, есть же иногда чрезмерный контроль. Совхоз Ленина в октябре принял 9 проверок. 9 только официальных проверок, когда приезжали все – и санэпидемстанция…

Э. НИКОЛАЕВА: Именно вы – единственные, по-моему, которые сохранились из совхозов…

П. ГРУДИНИН: В том-то и дело. Уж не говоря о налоговой инспекции, которая четвертый месяц у нас сидит.

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Николаевич, наконец-то, вы решите вопрос с этими органами?

П. ГРУДИНИН: Нет, с этими органами решить вопросы невозможно. Эти органы требуют сначала документацию, потом пытаются наказать, а все наши органы вообще в России, главное – вот он приехал, он должен что-то написать в акте…

Э. НИКОЛАЕВА: Не зря же ездили.

П. ГРУДИНИН: …этот акт должен привести к штрафу. И мы уже заранее понимаем, что даже если все хорошо, они найдут что-то такое, за что нас накажут.

Э. НИКОЛАЕВА: Сколько у нас областных вообще колхозов-совхозов еще осталось на уровне вашем, которые действительно можно назвать совхозом, который не продает свои земли?

П. ГРУДИНИН: Хозяйств на самом деле где-то около четырехсот. Вопрос – в каком состоянии они находятся?

Э. НИКОЛАЕВА: В каком состоянии?

П. ГРУДИНИН: Сейчас опять, кстати, из-за повышения цены на продовольствие стало больше прибыльных хозяйств. Я думаю, к концу года их будет где-то две трети. Есть еще убыточные хозяйства, которые находятся в стадии банкротства, реорганизации. Тут трудно сейчас что-то говорить, но могу сказать одно, что при повышении цены на молоко, а это произошло не потому что мы этого захотели, а потому что на Западе цена поднялась, значит, в результате получилось так, что прибыль молоко стало давать. Это точно. Молочные хозяйства будут с прибылью определенной. Четыре года цена на молоко не поднималась вообще.

Э. НИКОЛАЕВА: Держали ее искусственно.

П. ГРУДИНИН: Не потому. Дело в том, что действительно цена на мировом рынке определяет нашу цену. К сожалению, это так. Потому что молока мы производим вот только в последние два года, когда начала работать национальная правительственная программа, мы стали производить немного больше молока, а так – мы производили меньше.

Э. НИКОЛАЕВА: Поэтому закупали.

П. ГРУДИНИН: Поэтому много закупали. И поэтому как только на Западе цена поднялась, а поднялась не потому что мы захотели, а потому что она там поднялась, сразу фирмы "Данон", "Кампина", фирмы, которые работают здесь, стали повышать закупочные цены, потому что нельзя держать цены на цельное молоко ниже, чем на сухое молоко, а сухое молоко, как вы знаете, подорожало почти на 150% или… ну, на много процентов.

Э. НИКОЛАЕВА: А это же у нас, здесь работают все эти компании?

П. ГРУДИНИН: Нет, подождите секунду, они работают у нас, а молоко-то они разливают в том числе и сухое, а сухое молоко покупают на мировом рынке.

Э. НИКОЛАЕВА: А пускай здесь покупают.

П. ГРУДИНИН: А здесь нет молока.

Э. НИКОЛАЕВА: А давайте его делать больше.

П. ГРУДИНИН: А вот для этого нужно построить новые фермы, привезти новый скот. Надо делать так, что цельное молоко продается по одной цене, а молоко, которое произведено из сухого молока, то есть разбавленный порошок, оно по другой цене.

Э. НИКОЛАЕВА: Конечно.

П. ГРУДИНИН: И объяснить людям…

Э. НИКОЛАЕВА: Из чего я делаю и имею ли я право поднимать на эту цену.

П. ГРУДИНИН: Правильно. Государство должно разработать технические регламенты и написать, что, вот, если ты нарушишь закон и размешаешь молоко, а напишешь, что оно цельное, значит, ты сразу весь свой бизнес закроешь. Тогда все будет нормально. Вот я вам расскажу такую историю. Господин Гордеев, когда приехал в Германию, он говорит: "Слушайте, а чего это вы колбасу производите из мяса отечественного, то есть стран ЕС, а не из бразильского? Бразильское же в три раза дешевле". Они ему ответили: "У нас запрещено законом производить колбасу из замороженного мяса. Только из охлажденного". Из Бразилии охлажденное мясо не привезешь, только замороженное. Но они не могут его использовать для колбасы.

Э. НИКОЛАЕВА: Хотели бы…

П. ГРУДИНИН: Хотели бы, но не могут. Поэтому колбаса у них производится из отечественного мяса и, соответственно, дороже, но зато она качественная, потому что из замороженного, которое три года пролежало, это мясо, в закромах – конечно, хуже.

Э. НИКОЛАЕВА: Хотя, казалось бы, в колбасе – какая разница?

П. ГРУДИНИН: Понимаете, у них, оказывается, есть разница. А у нас… Вы знаете, из чего делают колбасу у нас? У каждого товара есть потребитель. Другое дело, что людям нужно объяснять, что он пьет, что он ест.

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Николаевич, это социальное неравенство. Потребитель идет с тремя рублями в магазин и понимает, что сейчас он будет покупать кучу не очень качественного продукта. У него же моральное состояние какое? Он униженный и оскорбленный. Он имеет, конечно, возможность купить самое худшее, что даже не надо ставить в холодильник. В центре залов этих всяких крупных магазинов, гипермаркетов стоят йогурты. В центре зала они стоят. Настолько химией все напичкано, что даже не надо сдвигать поближе туда, где охлаждаются продукты, потому что они не портятся.

П. ГРУДИНИН: В чем обязанность государства? Обеспечить население качественным, доступным питанием. Вот это главное. Чтобы это сделать, нужно развить свое сельское хозяйство. Надо поставить заградительные пошлины заграничному питанию такие, чтобы то, что мы здесь производим, могли сами развивать. И одновременно произвести дотации или субвенции в сельское хозяйство. Деньги, которые заработали на экономику и, соответственно, стало бы дешевле. Что сейчас происходит и к чему, я думаю, нужно вернуться и на самом деле все поменять? К тому, что цена на газ, на электричество, на топливо, на все остальное растет, в том числе на удобрения, а поддержки сельскому хозяйству, прямые ассигнования, к сожалению, не выделяются. И поэтому все это складывается в себестоимость, а поскольку продажная цена даже ниже у нас бывает, чем себестоимость, потому что импортное продовольствие, оно же дотируется западными странами, фермеры западные получают огромную поддержку и мы конкуренцию выдержать не можем, и мы вынуждены продавать либо в убыток, либо сворачивать производство, что, в принципе, и происходило. Сейчас ситуация несколько меняется. Сейчас вот мы приняли программу продовольственную на пять лет – мы, правда, еще пытаемся понять, это хорошо или плохо, потому что там все больше кредиты, а хотелось бы прямые ассигнования, как в Америке…

Э. НИКОЛАЕВА: Программу продовольственную – это то, что национальный проект по развитию АПК у нас?

П. ГРУДИНИН: Нет, не путайте. Программа продовольственная принята была правительством Российской Федерации на основании закона о развитии сельского хозяйства, это несколько другое. Национальные проекты – другая совершенно технология. Но, в принципе, можно было ничего не придумывать. Можно было взять, например, закон пятилетний Америки, переписать его для наших условий и просто наполнить реальными деньгами. В чем всегда заключалась критика этой вот программы и законов – в том, что закон был такая отсылочная норма, программа, которую принимает правительство, а правительство приняло программу такую, что там опять одни кредиты. А кредиты, как вы знаете, надо отдавать. И получается так, что вроде как кредит дают, но одновременно повышают цены на газ, на электричество, на топливо, на минеральные удобрения, надо повышать зарплату, потому что тоже люди жить не могут, инфляция крутится. Поэтому получается, что деньги эти вымываются. И убытки, которые получаются у сельского хозяйства, рано или поздно скажутся – слушайте, а как я кредиты отдам? Поэтому, я думаю, что надо было несколько изменить программу, но это лично мое мнение. А вот ситуация сейчас такова…

Э. НИКОЛАЕВА: Вы ходили с этим предложением, что программу надо было, с личным вашим мнением, как депутат Мособлдумы?

П. ГРУДИНИН: Мы все время с этим предложением выходим. Но это программа федеральная, соответственно, федеральное правительство ее принимает, поэтому наш голос не был услышан…

Э. НИКОЛАЕВА: Несмотря на то, что вы на землице и сидите на этой самой.

П. ГРУДИНИН: А нас кто-нибудь спрашивает? Нам говорят – вот вам документы, идите…

Э. НИКОЛАЕВА: Идите, работайте. Они, может, даже не знают о пятилетней американской программе.

П. ГРУДИНИН: Нет, они все знают, но другое дело, что у нас, знаете как, неправильно расставлены приоритеты. Я всегда спрашиваю: хорошо, а если отключить, например, газ – сколько дней проживет человек? Ну, может быть, он будет в палатке у костра греться. А если питание не привезти в Москву – что произойдет? На следующий день будут голодные бунты, а потом еще что-то. Поэтому питание не менее стратегическая вещь, чем, например, газ, нефть или что-то другое. Но у нас про питание забыли и начали заниматься только ресурсами. Вот это вот плохо.

Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо, хоть чем-то занимаются, Павел Николаевич.

П. ГРУДИНИН: Вы знаете, надо заниматься… Надо слушать президента, ведь он сказал, что нам нужно не жить от нефтяной или газовой трубы, а диверсифицировать экономику и производить конкурентоспособные вещи. Вот что я вам точно могу сказать, что конкурентоспособные картошку, морковку, капусту мы можем производить без всяких проблем, нам нужно только дать возможность, деньги и защитить рынок. Вот и все.

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, удивительный руководитель удивительного хозяйства. Я слышала, национальный проект развития АПК считается завершенным, Павел Николаевич. На село пролился золотой дождь и все теперь замечательно.

П. ГРУДИНИН: Нет. Я могу сказать, что национальный проект не считается завершенным. Я думаю, что он только начинается, потому что, вы помните, национальный проект развития сельского хозяйства состоял из нескольких вещей: первая – животноводство или производство мяса поднять и молока, второе – обеспечить молодые семьи доступным жильем, чтобы они могли работать в сельском хозяйстве. В принципе, идеи были прекрасные. Другое дело, что реализация идей, к сожалению, зависит от чиновников. А чиновник у нас больше думает не о народе, а о себе. И вот мы, поучаствовав в этих национальных проектах, к сожалению, убедились в том, что гладко было на бумаге, да забыли про овраги. И вот это 250-е постановление, например, об обеспечении молодых специалистов жильем, оно, к сожалению, плохо работает. Вот, скажите мне, подумайте, может ли молодой специалист, агроном, который только пришел на работу, года 3-4 проработал, положить к себе на расчетный счет, например, 300 или 500 тысяч рублей для того, чтобы 30% от стоимости квартиры за свои деньги купить? Может? Не сможет. У него зарплата средняя 10 тысяч, например.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, если только мама с папой не дадут.

П. ГРУДИНИН: А у мамы с папой, которые в селе тоже работают, откуда 300 или 500 тысяч?

Э. НИКОЛАЕВА: Да, иначе бы он не был агрономом.

П. ГРУДИНИН: И поэтому программа вот эта начинает буксовать. Мы вынуждены были в этом году из своих совхозных денег взять 16 миллионов и разложить 35-ти молодым специалистам на расчетные счета деньги, дали беспроцентный кредит так называемый, ссуду.

Э. НИКОЛАЕВА: Ничего себе.

П. ГРУДИНИН: Но хорошо это совхоз богатый, а если бы не смог этого сделать? Значит, эти люди не попали бы в национальные проекты.

Э. НИКОЛАЕВА: И руководитель не жмотюга.

П. ГРУДИНИН: Ну, я просто понимаю, что без людей все равно… Помните, как Сталин говорил, кадры решают все. Для того, чтобы заработало сельское хозяйство, нужны кадры. Кадры нужно закреплять на селе. Я, кстати, сам участник вот этой программы, только 25-летней давности, когда меня закрепили на селе, дав мне коттедж, причем совершенно, знаете, я сравниваю то, что было раньше, а я в 86-м году получил этот коттедж, и то, что сейчас. Раньше не спрашивали, сколько у тебя квадратных метров, сколько у тебя граждан в семье, сколько стоит метр. Раньше просто сказали – вот коттедж, вот молодой специалист, вот договор на 20 лет и иди работай. И половину ты будешь выплачивать 20 лет стабильно, без всяких инфляций и всего остального.

Э. НИКОЛАЕВА: И не боись, у тебя никто ничего не отнимет.

П. ГРУДИНИН: И никогда. Теперь по-другому. Мы собрали справок… Я думаю, чтобы вступить в ООН, не надо столько справок собирать, на каждого человека. Потом все это отвезли в министерство… Нет, сначала в местные органы власти, потом распоряжение главы, потом в министерство, потом министерство нас проверяло, потом приехал Росфинанснадзор, который все проверял, потом эти люди, бедные-несчастные, должны были открыть расчетные счета в одном банке, потом в другом банке, потому что федеральные и областные деньги только через Сельхозбанк… Мы до сих пор денег не получили. Люди уже год живут, а денег мы не получили федеральных и областных до сих пор. И теперь нам стали говорить, что, давайте, свидетельства принесите на этих людей. Мы говорим – как же, а деньги если не придут федеральные и областные, как же мы сможем свидетельства передать? Они говорят – не важно. Помните, этот старый разговор о том, что стулья вечером, а деньги утром? Можно, но деньги вперед. Мы говорим – слушайте, как это может быть? Сначала дайте деньги, а потом мы оформим квартиры. Нам говорят – нет, сначала квартиры оформите, а потом, может быть, придут федеральные и областные деньги. Я слышал, что если тысяча человек уже чиновников, то они работают сами на себя – друг другу пересылают бумаги. Вот это плохо. Как бы они ни общались, это не проблема, пускай общаются. Главное, чтобы они работали в конечном итоге эффективно, чтобы у них в конце рабочего дня был какой-то выход. Сейчас я расскажу про национальный проект, который тоже… Казалось бы, хороший национальный проект – развитие животноводства. Нужно поднять, увеличить производство мяса на 7%, молока – на 4%. В общем, все правильно. Но для этого нужно ферму построить. Вот вы подумайте, американскому фермеру для того, чтобы построить ферму с момента принятия решения до момента начала строительства нужно три месяца, чтобы оформить все документы. У нас землю под ферму ты будешь оформлять ровно два года, потому что ты должен сделать кадастровый план, потом получить свидетельство, потом разработать проект планировки, потом проект фермы, потом это все согласовать в местных органах власти и во всех структурных, там около десяти, после этого получить разрешение на строительство, и только после этого начать строить. Так вот, два года у совхоза ушло на то, чтобы подготовить документацию, и до конца мы еще не подготовили. Мы начали строить ферму, к нам уже приехали, оштрафовали нас. Знаете, за что? За то, что мы строим без документов. А документы оформить невозможно, просто невозможно. И поэтому национальный проект…

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Николаевич, а что, это хороший ход, кстати – выбивать так землицу под ферму, два года это все оформлять, не платить бешеных денег, а потом не устраивать там никакой фермы, а построить коттеджный…

П. ГРУДИНИН: А нельзя. Это уже другое. Это перевод земли из сельхоз в несельхоз. Мы сейчас говорим только о том, что ферма – это земля сельхозназначения. Просто тупо оформить… Знаете, мы начали оформлять рядом с существующей фермой. Нам ничего переводить не надо, то есть там уже все вроде как отведено. И то мы не можем до конца оформить проектную всю документацию.

Э. НИКОЛАЕВА: Так еще скоро у вас и мясцо появится?

П. ГРУДИНИН: У нас оно уже есть, мы уже на корм поставили животных.

Э. НИКОЛАЕВА: Каких? Коровушек?

П. ГРУДИНИН: А как же. У нас мясомолочные породы скота. Поэтому мы теперь и мясо продаем. Но даже не в этом дело. Понимаете, это нам, у нас есть юристы, у нас много народу, у нас действительно люди работают и получают в среднем 25 тысяч зарплату, хорошая, тысяча долларов – нормальная зарплата для села, они у нас обеспечены жильем, поэтому мы им даем какие-то преференции, они, соответственно, отвечают хорошей работой, а как, например, где-нибудь в Калужской области или в Рязанской, где просто нет этих людей, которые бы занимались оформлением, утром надо встать, корову подоить… Кто пойдет? Кто, фермер пойдет оформлять в кадастровой палате или еще где-то земельный участок? А без них, без этих документов, ты, по идее, кредит не получишь. И что получается? Что желающих у нас может быть заняться сельским хозяйством много, а денег не дадут.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, упрощать все, принимайте законы, чтобы упростить ситуацию оформления.

П. ГРУДИНИН: Понимаете, есть законы, они, в принципе, неплохие. А есть подзаконные акты. А есть еще куча чиновников, которые боятся за свое место, которым легче отказать, чем согласиться. Рискнуть, взять на себя ответственность даже по национальному проекту чиновник не хочет, поэтому сплошные отказы. Или просто – для того, чтобы сделать то-то, нужно сделать то-то, тебя вроде как послали по большому кругу, и ты пошел.

Э. НИКОЛАЕВА: Как дрессированная лошадь по арене цирка.

П. ГРУДИНИН: Поэтому любой мелкий чиновник может остановить национальный проект за две минуты, просто не поставив подпись свою на акте…

Э. НИКОЛАЕВА: А Дмитрию Медведеву об этом известно?

П. ГРУДИНИН: Вы знаете, я не знаю, что известно Дмитрию Медведеву, но я знаю точно… Он, кстати, тут приезжал к нам…

Э. НИКОЛАЕВА: Столько сил, времени тратит.

П. ГРУДИНИН: Вот у нас есть национальный проект "Образование", и у нас школа в совхозе Ленина, сельская школа, она выиграла вот этот миллион и Медведев приезжал к нам 1 сентября смотреть, как школа подготовилась.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, как потратили денежки.

П. ГРУДИНИН: Ему очень понравилось, показали ему компьютерный класс, компьютеры поставили, школу отремонтировали, совхоз вместе со своими партнерами потратил 16 миллионов денег на ремонт школы, и там мы, когда с Медведевым разговаривали, он сказал, что да, без бизнеса, без социально ориентированного бизнеса и без поддержки бизнеса, образование, то есть национальный проект, тоже поднять невозможно, потому что дети – это общая задача не только власти, но и бизнеса.

Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо, Павел Николаевич, вы к себе целого Дмитрия Медведева заманили.

П. ГРУДИНИН: Сам приехал. Действительно в нашей школе есть что посмотреть и показать. И одновременно получилось так, что рядом стоит дом, где молодые специалисты получили квартиры – я думаю, что в России вряд ли найдется хозяйство, которое сразу 40 молодым специалистам выбило жилье. И поэтому, я думаю, он правильно сделал, что он к нам приехал. Другое дело, когда мы с ним разговаривали, видно было, что человек ориентируется…

Э. НИКОЛАЕВА: Разбирается, да?

П. ГРУДИНИН: Но, я думаю, что он прекрасно понимает, что все-таки надо уменьшить вот эти административные барьеры. Другое дело, что есть законы – правильно вы говорите, у нас законы о регулировании земельных отношений или о кадастровой палате никто не отменял. Помните закон о дачной амнистии? Он же тоже пробуксовывает, потому что надо вносить изменения сразу во многие законодательные акты. Это вопрос не только правительства, конечно, но и Государственной думы, но это нужно делать обязательно.

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, удивительный руководитель удивительного хозяйства. На нашем полевом стане перекур. Продолжим вспахивать сельскохозяйственную тему после рекламы.

РЕКЛАМА

Э. НИКОЛАЕВА: Итак, в студии нашей программы Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, удивительный руководитель удивительного хозяйства. А вопросы здесь задаю я, Элина Николаева. Павел Николаевич, ведь каждый, кто ездил в аэропорт Домодедово, проезжал по землям Павла Грудинина. Ох, хороша землица. К Москве близко, коммуникации проведены. Сколько времени потребуется, чтобы вывести все это из сельхозпользования в соответствии с новым законом?

П. ГРУДИНИН: Нисколько. Дело в том, что мы не собираемся менять. Во-первых, вы так сказали – земли Павла Грудинина… "Маркиза, маркиза, вот земли Карабаса". Не нужно, зачем? Это земли совхоза имени Ленина. У нас там достаточно много акционеров, которые вместе со мной работают на этой земле, и мы не собираемся менять целевое назначение земель.

Э. НИКОЛАЕВА: Хотя, казалось бы, чего проще?

П. ГРУДИНИН: Ну, понимаете, это только кажется. На самом деле рано или поздно придут и спросят – а чего это вы сделали, зачем вы столько земли плодородной, пахотной, а у нас действительно ценные земли, в которые вкладывались не годами, а десятилетиями деньги – мелиорация, очень высокое содержание гумуса, питательных веществ, а потом, наши сады, которые сажали еще наши отцы и деды, и вдруг все это порушено, вместо них домики по 15 соток стоят, коттеджики, и кого это все радует, каменные джунгли? Поэтому мы решили, что мы не будем менять специализацию хозяйства, мы не будем переводить землю в таких объемах. Да, действительно, есть проблемы, когда рядом с нами кольцевая дорога, и в двухсотметровой зоне кольцевой дороги вообще ничего производить нельзя, то есть даже траву, которую мы там косим, мы вынуждены потом закапывать, грубо говоря, потому что содержание тяжелых металлов…

Э. НИКОЛАЕВА: А как же яблоки?

П. ГРУДИНИН: Яблоки, они находятся в глубине. Есть определенные нормы, которые мы вынуждены соблюдать. Кстати, могу сказать, что наша продукция, которую мы выращиваем, экологически чистая.

Э. НИКОЛАЕВА: Как вам удается, если МКАД рядом?

П. ГРУДИНИН: А я объясню. Во-первых, технологии определенные, а во-вторых, рядом – это не совсем так. Если километр от дороги, уже тяжелые металлы просто не распространяются. А на самом деле жить в городе вообще вредно, но никто же из нас в тайгу не уехал.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, живем.

П. ГРУДИНИН: Другое дело, что вот вы приедете во Францию и прямо на окраине Парижа увидите зерновые поля.

Э. НИКОЛАЕВА: Финляндия, вдоль дорог.

П. ГРУДИНИН: И коровы пасутся прямо рядом…

Э. НИКОЛАЕВА: Они даже фермерам доплачивают специально, чтобы коровы паслись вдоль автомобильных дорог, тысячу евро в год платят.

П. ГРУДИНИН: Это вопрос экологии. Дело в другом. Дело в том, что государство обеспечивает сохранность сельского хозяйства. Там, например, так просто землю из сельхоз в несельхоз не переведешь.

Э. НИКОЛАЕВА: А у нас все упростилось, да?

П. ГРУДИНИН: Ну, конечно. И поэтому огромные площади застраиваются. Вот эти бизнес-проекты типа большого Домодедова или еще какие-то. С одной стороны, вроде как радует, хотя не совсем понимаем, кто может купить эти квартиры или эти коттеджи, откуда люди возьмутся. Главное, что рядом с большими мегаполисами типа Москвы и Ленинграда всегда было очень сильное сельское хозяйство. Все тепличные комбинаты, все племсовхозы, все семеноводческие хозяйства, которые являлись элитой сельского хозяйства России, тогда СССР, они располагались рядом с крупными городами. А сейчас получилось так, что все эти земли забрали так называемые инвесторы и начали разрабатывать такого типа проект, знаете, застроим все – 200 тысяч жилья, 500 тысяч жилья. И государство в лице власти должно остановить их. Сказать – стоп, секунду, вот генеральный план развития, нам столько людей здесь не посадить по той простой причине, что нет коммуникаций, нет дорог, они там задохнутся, друг на друге будут сидеть, а где они вообще работать будут? А если кто-то хочет работать в Москве, то в Москве уже, по-моему… Я понимаю, что промышленные предприятия уже вывозятся, а в сфере, скажем так, обслуживания народу очень много. И если построить сейчас огромное количество жилых домов и заселить так называемыми нерезидентами или какими-нибудь людьми, которые приедут откуда-то, то они где-то должны работать, для этого нужно построить рабочие места, а это, наверное, все-таки те же заводы, фабрики, ну и те же хозяйства, совхозы и колхозы.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, вы понимаете, Павел Николаевич, что там будут жить люди, в этих коттеджных домиках, в этих таун-хаусах те, которые просто уже давно работают в Москве, они просто будут ездить из-за города, что просто еще больше усложнит проезд.

П. ГРУДИНИН: Но вы же знаете, что по Калужскому шоссе сейчас на работу проехать невозможно?

Э. НИКОЛАЕВА: Невозможно.

П. ГРУДИНИН: Такая же ситуация складывается и с другими шоссе. Так тогда нужно начать с того, что государство должно сказать, что через пять лет там будут дороги не две полосы, а десять полос.

Э. НИКОЛАЕВА: Но оно же не скажет.

П. ГРУДИНИН: Но оно же так не делает.

Э. НИКОЛАЕВА: Мы же знаем.

П. ГРУДИНИН: Вы же слышали о программе "Платные дороги"? Эта программа "Платные дороги" начинается с того, что дорогу вместо бесплатной сделаем платную. Никто не собирается строить новую дорогу и делать ее платной. Все хотят то, что уже построено, сделать платным. И вот могу сказать одно. Конечно, хотелось бы, чтобы вот эти деньги Стабфонда, остальные, работали на нас, на Россию. Чтобы нам давали деньги на сельское хозяйство – мы отчитаемся за них, не вопрос. Купили, допустим, тысячу голов скота, поставили – смотрите, как мы это делаем. Они уже начали давать молоко. Если государство еще скажет порядок ценообразования, что молоко должно приносить столько-то процентов прибыли, 10%, чтобы мы точно знали, что мы можем отдать эти кредиты, что у нас вот эти нефтяники опять цены вдвое не поднимут на свое топливо… А вы знаете, что с июля по сентябрь цена на 25% на солярку поднялась у нас? Никто же этого не говорит.

Э. НИКОЛАЕВА: Мы с вами говорили об этом…

П. ГРУДИНИН: Нет, все слышали о том, что цена на продовольствие поднялась, помните, какой бум был – как так, сначала капуста, потом молоко, потом другие составляющие продовольствия. А тихо-тихо цена на газ, на топливо поднялась – никто об этом не кричал. Что они молчат-то? Мы же на самом деле опять в убытке окажемся, потому что деньги, которые мы заработаем, вымоются в топливно-энергетический комплекс. Вот проблема.

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, удивительный руководитель удивительного хозяйства. Удивительного же, правильно мы говорим? Вы же тоже редкий.

П. ГРУДИНИН: Понимаете, удивительно другое. Ко мне как-то один обратился – ну, ты же выжил, а все остальные помирают. Вот в этом, может быть, наша удивительность. На самом деле я ему ответил так – знаешь, когда холера приходит в страну или в город, и кто-то, может, и выжил. Конечно, приходят и говорят, ты как выжил? – Да вот, повезло. А система должна работать так, чтобы больше 80% хозяйств выжило, тогда все нормально, тогда система правильная.

Э. НИКОЛАЕВА: Но мы же знаем, что наша система пока неправильная. Но, может, будет правильная с новым президентом-то?

П. ГРУДИНИН: Подождите, новый президент, старый президент… Все-таки президент, конечно, один, у нас всегда лидеры главные, но один в поле не воин. Вот я вам рассказывал о чиновниках…

Э. НИКОЛАЕВА: Какой-то маленький Закорючкин.

П. ГРУДИНИН: Пока у них в голове не возникнет идея национальной…

Э. НИКОЛАЕВА: А выгнать, новых набрать, молодых.

П. ГРУДИНИН: А бесполезно, понимаете, дело в том, что… Помните, вот это – Сталин за колоски сажал? Воровство же прекратилось.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, значит, надо за непоставленную подпись сажать.

П. ГРУДИНИН: Нет, надо разобраться, сказать – а, оказывается, этот чиновник застопорил национальный проект. Сразу раз его, на исправительные работы на шесть месяцев на ферму, лопату в руки…

Э. НИКОЛАЕВА: Навоз убирать.

П. ГРУДИНИН: Да.

Э. НИКОЛАЕВА: Блиц, коротко о вас. Про то, что вы из сельскохозяйственной династии, учились когда-то на инженера-механика, мы знаем, Павел Николаевич. Давайте лучше про сегодняшний день. Как складывается ваш типичный рабочий день?

П. ГРУДИНИН: Трудно сказать, я же еще депутат Областной думы, поэтому два дня в неделю я работаю в комитете, рабочие группы…

Э. НИКОЛАЕВА: То есть когда вы в Областную думу, вы такой весь из себя напомаженный и нарядный…

П. ГРУДИНИН: В галстуке, да.

Э. НИКОЛАЕВА: А я почему-то вас вижу больше с грязными сапогами…

П. ГРУДИНИН: Нет-нет, я в воскресенье в грязных сапогах, а в будние дни я сижу в кабинете, потому что, понимаете, например, считается, что хороший руководитель тот, кто сапоги надел и в грязь, а еще и лопату взял… Нет, руководитель должен руководить. Если он создал коллектив, который выполняет задачи, то он хороший руководитель. А моя задача на самом деле другая. Моя задача сделать так, чтобы у людей было все для того, чтобы они нормально работали, то есть они могли точно знать, что зарплата будет такого-то числа, премия – такого-то, удобрения вовремя, ядохимикаты на месте, и они приходят утром, заводят трактор и поехали.

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Чем зимний распорядок отличается от летнего?

П. ГРУДИНИН: Ну, наверное, тем, что мы позже… Ну, не позже начинаем, мы в 8 часов можем придти на работу и в 8 часов начинается рабочий день, потому что летом рабочий день начинается и в 5, и в 6 утра, и в 7. По-разному, все зависит от того – уборка это или сенокос. Вот субботу-воскресенье еще зимой не работаю, как правило, потому что летом мы работаем без выходных, особенно в уборочную страду и в посевную мы работаем без выходных.

Э. НИКОЛАЕВА: Почему вы с вашими способностями так прикипели к сельскому хозяйству? Может, секрет есть какой, а мы, городские, не знаем, Павел Николаевич?

П. ГРУДИНИН: Знаете, как было написано в одной статье: где родился, там и пригодился. У меня же папа работал в этом совхозе, мама, бабушка, дяди, тети, все. И ничего, я, в принципе, нормально работаю тоже.

Э. НИКОЛАЕВА: Династия. Итак, Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, удивительный руководитель удивительного хозяйства. Давайте брать быка за рога. Это значит пора с вами строго поговорить о ценах.

П. ГРУДИНИН: Почему растут цены, да? Потому что, как правило, товара становится меньше. Если товара становится больше, цена должна падать.

Э. НИКОЛАЕВА: Да. И об этом говорит наш министр сельского хозяйства.

П. ГРУДИНИН: Нет, министр говорит о другом – о том, что растет производство молока.

Э. НИКОЛАЕВА: И вроде это как плюс. Но он молчит о том, что цена на это молоко тоже растет.

П. ГРУДИНИН: Секунду. Он говорит о том, что растет производство молока на основании статистических данных. Статистика – помните, есть ложь, есть гнусная ложь, а есть статистика. И поэтому… Кто сказал, что 90% картошки производится на личных подворьях? Кто-то ему доложил.

Э. НИКОЛАЕВА: Кто-то ведь сказал. А я картошку на личных подворьях уже отродясь не видала.

П. ГРУДИНИН: А я вот все спрашиваю – а где семена они берут? А как они обрабатывают?

Э. НИКОЛАЕВА: Они ее на четыре части режут…

П. ГРУДИНИН: Не знаю, но в агрономии, есть такая наука, если ты два раза порезал на четыре части одно и то же, то, скорее всего, картошку ты не получил, потому что селекционная работа должна быть. Значит, кто-то огромными тоннами, миллионами тонн возит семена этой картошки, морковки, всего остального. Мы пока не видим это. Мы знаем другое, что, по-моему, слухи о том, что мы столько производим, преувеличены. Вот совхоз Ленина производство молока увеличил в этом году на 10%. Почему? Потому что мы не снизили поголовье и одновременно стали кормить лучше наших коров. Помните – как получить больше молока? Надо лучше кормить корову и больше ее доить.

Э. НИКОЛАЕВА: Какао ее надо поить, тогда жирность повысится.

П. ГРУДИНИН: Какао мы тоже применяем, чтоб вы знали. И патоку тоже.

Э. НИКОЛАЕВА: Дорого, между прочим.

П. ГРУДИНИН: Значит, если все хозяйства оставили поголовье в том же виде, в котором есть, и улучшили кормовую базу, значит, молока действительно стало больше, потому что это объективная реальность. Но если вдруг мы видим, что количество коров уменьшилось в России, значит, просто остальные должны начать еще больше доиться, тогда молоко, может, останется на том же уровне. Поэтому я иногда в статистику не верю, но знаю точно, что действительно, если поддержку получит сельское хозяйство и дальше, не эти два года, а дальше, то фермы будут построены.

Э. НИКОЛАЕВА: Надо молочный союз вам устраивать.

П. ГРУДИНИН: И если государство гарантирует закупочные цены… Что такое закупочные цены? Оно скажет – мы вам гарантируем, что минимальная цена, это как в Европе, такая-то и по этой цене вы обязательно продадите. Тогда мы можем стабильно увеличивать производство молока, зная о том, что наше молоко будет востребовано.

Э. НИКОЛАЕВА: А вот скажите, Павел Николаевич, а вот эти самые приснопамятные, которые задирают цены, они называются посредниками, да?

П. ГРУДИНИН: Посредниками являются те, которые…

Э. НИКОЛАЕВА: Министр Гордеев сказал, что они вовсе не нужны, эти самые посредники.

П. ГРУДИНИН: Ну, правильно. Потому что когда начинают разбираться, выясняется, что молоко покупает не сам завод, а какая-то фирма-однодневка, которая покупает по одной цене, а продает по другой, и разницу оставляет у себя, ничего не делая, просто накладные переписывая. Я вам расскажу такую историю. Мы пытались участвовать в оборонном заказе. Пришли в Министерство обороны года три назад, нам сказали – не вопрос…

Э. НИКОЛАЕВА: Что решили производить?

П. ГРУДИНИН: Сейчас расскажу. Поставлять картошку, морковь, капусту войскам. …но сами вы тендер не выиграете, вон – фирма…

Э. НИКОЛАЕВА: Их фирма, причем.

П. ГРУДИНИН: Да. Сидит там же. Сказали, вот эта фирма выиграет тендер, а вы будете продавать ей. Мы договорились о том, что мы этой фирме продаем по 5 рублей, например, сами возим в войсковые части, она просто накладные забирала у нас, на другую переписывала, ставила 6, и после этого у нее покупали вот эти войска. Мы говорим – слушайте, а можно напрямую? Нет, говорят, мы только с этой фирмой будем работать. Рубль они получали за то, что переписывали накладные. Мы денег не получали, а они на этом жили. Родственник, наверное, какой-то создал эту фирму…

Э. НИКОЛАЕВА: Просто человек сам не может принимать у вас взятки и откаты.

П. ГРУДИНИН: И мы сколько ни бились, так и не дошли, так и поставляли в эту фирму, потому что либо вообще не возьмут, либо вынуждены играть по этим условиям.

Э. НИКОЛАЕВА: Как же вы про это говорите? У вас же теперь все, с вами дела иметь не будут, потому что вам нельзя брать в мафию…

П. ГРУДИНИН: Ну, я же не назвал фирму, не назвал кто…

Э. НИКОЛАЕВА: В мафию берут тех, кто молчит, дают откаты…

П. ГРУДИНИН: Элина, за державу же обидно все равно.

Э. НИКОЛАЕВА: Вы какой державник, Павел Николаевич.

П. ГРУДИНИН: Ну, серьезно, я действительно…

Э. НИКОЛАЕВА: Вы не президент, чего вам обидно за державу? Вы делаете свой бизнес…

П. ГРУДИНИН: А что, Россия только для президента? Вы что, не хотите, чтобы Россия была великой страной? Я не понимаю. Основная идея Путина и "Единой России", кстати, чтобы Россия была великой.

Э. НИКОЛАЕВА: Невозможно с этим биться. У нас честный только президент, все.

П. ГРУДИНИН: Подождите, я был доверенным лицом президента на выборах в 2000 году.

Э. НИКОЛАЕВА: Да? Простите меня, пожалуйста.

П. ГРУДИНИН: Нас было 600 человек, и я до сих пор считаю, что идеи, которые выдвигаются и они реализуются… Да, они могли бы…

Э. НИКОЛАЕВА: Скажите – блин, чего вы пришли тут меня мучить, я доверенное лицо президента.

П. ГРУДИНИН: Вы поймите главное, у нас вроде как крышей должно быть…

Э. НИКОЛАЕВА: Крыша – целый президент.

П. ГРУДИНИН: …главенство закона. Чиновник должен понять, что он обслуживает население, в том числе и нас. Вот когда в стране поймут, что главный тот, кто производит продукцию, что ему нужно дать режим наибольшего благоприятствования, а чиновник, он только обслуживает этого производителя, тогда все встанет на свои места. И вот, к сожалению, получается так, что должен ходить и кланяться к чиновнику, чтобы он разрешил…

Э. НИКОЛАЕВА: Носить ему.

П. ГРУДИНИН: Да. А вторая проблема, знаете, какая? Вы где-нибудь слышали, чтобы я за то, чтобы ферму подключил к электричеству, должен был заплатить деньги энергетикам? То есть, получается, за то, чтобы купить у меня продовольствие, энергетик должен придти и мне заплатить за право купить.

Э. НИКОЛАЕВА: За право купить, помимо того, что еще заплатить за само продовольствие. И с газом, кстати, то же самое.

П. ГРУДИНИН: То же самое, да. Еще взятки. Они мне говорят – тысячу долларов наличными и еще 600 в кассу. И пока в стране вот это сохранится, это ужас какой-то. Я прихожу, говорю, слушайте, я ферму подключаю, дом, где молодые специалисты будут жить. – Ничего не знаем, наша главная задача – получить деньги в карман. И что, страна об этом не знает или кто-то?

Э. НИКОЛАЕВА: Значит, Чубайсу нужно написать.

П. ГРУДИНИН: Слушайте, вы можете писать, знаете, как говорят, а наши вопросы мы ответим сами, потому что мы сами их пишем. Чубайс должен знать, независимо от того, какая у него крыша, его посадят в две минуты, если обнаружат, что он взял денег…

Э. НИКОЛАЕВА: Да не он же берет-то.

П. ГРУДИНИН: А кто?

Э. НИКОЛАЕВА: Его этот, который требует у вас за право пользования электроэнергией заплатить ему денег.

П. ГРУДИНИН: Вот если мой тракторист придет к вам, скажет, я вспашу вам, только дайте мне 10 рублей.

Э. НИКОЛАЕВА: А я ему давала. Вас же не посадили.

П. ГРУДИНИН: Нет, подождите, такое невозможно, значит, не управляется совхоз. Вы принесли эти деньги в кассу. На самом деле, если вы работник совхоза…

Э. НИКОЛАЕВА: Правда, я не вашим трактористом пользовалась.

П. ГРУДИНИН: Ну, слава богу, а то я уже начал…

Э. НИКОЛАЕВА: Испугался Павел Николаевич.

П. ГРУДИНИН: У нас такого просто нет. На самом деле чиновники должны знать, что они работают на страну. Если национальный проект объявлен, они должны сделать все для того, чтобы он пошел.

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Николаевич, у них есть жены, которые хотят ходить в норковых манто и в бриллиантах по пять карат, и они все ходят, между прочим, эти чиновники. Я знаю всяких разных высоких и высокопоставленных лиц, которые живут в таких коттеджах, что просто диву даешься, откуда у него эти деньги на его-то должности! Опять-таки, заметьте, я никого не называют. Вы мне лучше, Павел Николаевич, скажите вот чего. Скажите честно, это сказочка про то, что в мире стало не хватать продовольствия и поэтому у нас растут цены? Для кого она придумана?

П. ГРУДИНИН: Кто сказал, что это сказочка? Количество людей увеличивается, на планете я имею в виду. Потом, например, в Китае приняли программу "Молоко детям", и теперь каждый китайский ребенок должен выпить два стакана молока. Они стали богатыми – Китай, Индия, другие – они стали лучше питаться действительно. Они раньше там умирали с голоду, а теперь они большие деньги зарабатывают, кстати, экономика Китая тоже хорошо зарабатывает, и поэтому они стали больше денег тратить на питание. И в этом объективная реальность того, что посевных площадей сокращается количество, шар Земной не увеличивается, а потребление продовольствия растет.

Э. НИКОЛАЕВА: В принципе, процесс естественный.

П. ГРУДИНИН: Мало того, мы уменьшили производство. Если взять 20 лет назад что СССР производил на этой же теперь, что теперь Россия со своими странами СНГ производит, вы убедитесь, что резко уменьшено производство продовольствия. А неурожай зерновых в Австралии и еще где-то сразу скажется на нас, потому что мы не производим, а закупаем. Или на ценах даже. Не на нас, а на ценах. И с этим ничего не сделаешь. Нам нужно производить больше сельхозпродукции, просто больше, тогда мы сможем диктовать свои условия на рынке.

Э. НИКОЛАЕВА: Какая будет, по-вашему, цена килограмма сыра, мяса, картошки через пять лет?

П. ГРУДИНИН: Ой, не могу вам сказать даже через год какая будет цена, потому что все зависит от очень многих факторов. Представьте себе – картошку будет производить так же выгодно, как, например, бурить нефтяные скважины. Сразу все туда ринутся. И мы завалим картошкой всю страну и еще всю Европу. Это возможно сделать. Это вот корову, к сожалению, быстро не вырастишь, 26 месяцев минимум нужно, да плюс еще надо, чтобы кто-то ее родил, поэтому корова – это долгий процесс, а вот процесс, например, производства мяса птицы, курятины, например, производство зерна – гораздо более быстрые процессы. Есть другая проблема, Элина. Люди же из сельского хозяйства уходят, из деревни уезжают. Какого горожанина вы заставите поехать, например, куда-нибудь в Пензу и чтобы он там что-то делал. Нет же таких людей. Все, наоборот, едут в город. Вот это проблема.

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Ну что же, Павел Николаевич. Как ваши депутатские дела, хоть скажите напоследок. За что нынче боретесь? Раньше против игорных автоматов воевали.

П. ГРУДИНИН: Победили.

Э. НИКОЛАЕВА: Победили. Отлично. А сейчас?

П. ГРУДИНИН: А сейчас… У нас же все время меняется федеральное законодательство, поэтому мы вынуждены опять… Слышали, было плохо с лекарствами, теперь федеральный закон говорит о том, что лекарственное обеспечение будет на субъекте федерации, значит, мы сейчас будем вносить изменения в бюджет. Президент вчера сказал, что надо обязательно повысить зарплату бюджетникам. Значит, изменить бюджет с этой точки зрения. И депутаты все время пытаются улучшить жизнь народа… Вы знаете, что такое работа над бюджетом?

Э. НИКОЛАЕВА: Что?

П. ГРУДИНИН: Это равномерное распределение разочарований. Надо у всех отнять, чтобы всем раздать. Поэтому надо понять, у кого будут отобраны или забраны эти налоги, чтобы потом это было перераспределено в бюджетную сферу.

Э. НИКОЛАЕВА: Павел Грудинин, директор совхоза имени Ленина, удивительный руководитель удивительного хозяйства. Сельское хозяйство можно назвать бизнесом? И что это за бизнес такой, что требует дотаций?

П. ГРУДИНИН: Сельское хозяйство – конечно, бизнес. Потому что один на поле производит, допустим, сто картошек, а другой сразу пятьсот. И тот, кто производит пятьсот – тот в прибыли, а тот, кто сто – в убытке. Значит, это бизнес. Другое дело, что это бизнес, который должен быть под контролем государства и при поддержке государства. Ни в одной стране мира, кроме ЮАР, по-моему, и Новой Зеландии нет сельского хозяйства без дотаций государства. 74 миллиарда долларов ежегодно тратят США на поддержку только фермеров из федерального бюджета, а еще бюджеты штата тратят деньги.

Э. НИКОЛАЕВА: А мы сколько тратим?

П. ГРУДИНИН: Я даже не хочу вам называть эту цифру. Вы обидитесь.

Э. НИКОЛАЕВА: За вас.

П. ГРУДИНИН: За нас. Где-то около 3 миллиардов долларов, что-то такое. На самом деле, конечно, государственная политика меняется, только как быстро она поменяется, потому что есть на 80% импортного продовольствия, как уже в Москве происходит, это очень плохо.

Э. НИКОЛАЕВА: Спасибо, Павел Николаевич. Приходите к нам почаще на радио "Эхо Москвы". От вас веет старым, добрым селом. А программа наша заканчивается. Всем пока. Покупайте отечественную марку и яблоки. Да здравствует сельское хозяйство! К черту урбанизацию! В эфире были я, ведущая программы "Какого черта" Элина Николаева и…

П. ГРУДИНИН: Грудинин Павел Николаевич, директор совхоза имени Ленина.