Марина Алексеева - Марина Алексеева - Какого черта - 2007-11-24
Э. НИКОЛАЕВА: Хорошие гинекологи в наше время на вес золота. Жизнь уродует и корежит женщин. Рожать становится все труднее, и не столько по социальным показаниям, сколько по медицинским. Болезнь детородных органов преследует прекрасный пол в нашей стране как нигде в Европе. Что делать? Как рожать? Где лечиться? Обо всем этом нам расскажет хороший гинеколог Марина Михайловна Алексеева. Марина Михайловна, ну, я без регалий?
М. АЛЕКСЕЕВА: Конечно.
Э. НИКОЛАЕВА: Вы же, наверное, все-таки очень хороший гинеколог, очень заслуженный.
М. АЛЕКСЕЕВА: Спасибо за такую характеристику. Я обычный гинеколог, просто я очень люблю свою работу. Когда я поступила в медицинский институт, я мечтала быть только гинекологом, и осуществила свою мечту. И эта мечта осуществляется на протяжении 30 лет.
Э. НИКОЛАЕВА: Счастье-то какое, человек нашел себя и профессию.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, конечно, когда на работу приходишь с радостью, то это здорово. Это здорово и, к сожалению, не все люди могут похвастаться этим, поэтому я считаю, что мне просто повезло. Но вы, наверное, Элиночка, очень резковато так начали, даже мне немножко обидно.
Э. НИКОЛАЕВА: Может быть, даже испугались?
М. АЛЕКСЕЕВА: Я не испугалась, но мне все-таки несколько обидно, потому что, к сожалению, сейчас очень много и в средствах массовой информации нареканий на нашу медицину. Вы знаете, конечно, что-то справедливо, но порой очень несправедливо. Люди уповают на зарубежный опыт, что, конечно, для нас, советских врачей, еще советской эпохи, мы выходцы из советского периода, в общем-то, обидно, потому что нельзя так огульно говорить о всей медицине в целом и, в частности, в акушерстве и гинекологии, потому что плохие примеры есть и за границей, и у нас.
Э. НИКОЛАЕВА: Просто мы о них не знаем.
М. АЛЕКСЕЕВА: Мы о них не знаем, конечно, потому что люди попадают туда и им кажется, что все замечательно, но поверьте мне, у меня очень много пациентов, которые живут за границей, но приезжают они обследоваться сюда.
Э. НИКОЛАЕВА: Дешевле, наверное?
М. АЛЕКСЕЕВА: Дешевле однозначно. Ведь в нашей стране не принято платить за медицину, потому что медицина у нас, так сказать…
Э. НИКОЛАЕВА: Приезжают сюда обследоваться к хорошим врачам, которые стоят дешевле, чем тамошние хорошие.
М. АЛЕКСЕЕВА: Безусловно. Сказать дешевле – не сказать ничего, наверное.
Э. НИКОЛАЕВА: Несопоставимо.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, это несопоставимые абсолютно категории. Но, вы знаете, дело в том, что просто все специалисты, которые со старой школой, в основном, еще, у нас много таких специалистов осталось, и я надеюсь, что сейчас в новой школе, новые выпускники, тоже пытаются прививать эти позиции, что все-таки мы рассматриваем пациента нашего, больного, в целом, а не конкретно лечение какого-то конкретного органа.
Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо, я понимаю, конечно. Вам-то хорошо, как хорошему врачу говорить и отмазывать свою отрасль. Марина Михайловна, будем считать, что вы сделали необходимый реверанс для продолжения нашей беседы. В чем же причины той дикой ситуации, в которой оказались наши женщины, тем не менее? Помните, в 90-е годы, чтобы родить больше одного ребенка, нам казалось это просто невозможным. Мы были не в состоянии ни по финансовым, ни по физическим… Работать же надо было, семью кормить. В чем причина той дикой ситуации, в которой мы вот так оказались?
М. АЛЕКСЕЕВА: Вы имеете в виду проблемы с понижением деторождения? Ну, вы знаете, здесь как раз, по-моему, вопрос не совсем к нам, не к гинекологам, а прежде всего это финансовая ситуация. И могу вам сказать, так как на приеме проходит каждый день очень много женщин, и беседуя с ними, и пытаясь уговорить их, как врач, сохранить ребенка, когда они приходят с этим вопросом, а не направлять их на аборт, что я стараюсь делать в исключительных случаях, прилагаю все усилия для того, чтобы девочки родили своих детей, показываем их на ультразвуке, чтобы они прониклись к тому, что это их ребенок и нужно его сохранять. Вы знаете, очень часто как раз причиной отказа сохранения беременности служат именно неустроенность женщины, гражданские браки, неуверенность в завтрашнем дне, неуверенность в своем партнере, которые сейчас, молодые люди, не хотят иметь детей, к большому сожалению. Они делают карьеру, они работают, они занимаются своим отдыхом, спортом, абсолютно эгоистичный подход. И девочки приходят со слезами на глазах буквально. Они хотят этого ребенка, но они боятся остаться. Что будет? Ведь любому ребенку нужна полноценная семья. Что касается со стороны как раз медицины и акушеров-гинекологов, понимаете, у нас сейчас появились очень широкие возможности для лечения и обследования женщины. В том, что сейчас большой процент заболеваемости – вы знаете, это можно рассматривать двояко. У нас улучшились средства диагностики, поэтому мы не можем сказать о том, что появилось больше заболеваний. Мы раньше многого не могли. В пору, когда я начинала работать, у меня были в кармане одни перчатки. На весь прием в 30-40 человек. Мы не знали, что такое ультразвук. Я сама рожала своего ребенка, не зная, какой будет пол, и была крайне удивлена, когда у меня родился мальчик, потому что меня все уверяли, что по всем народным признакам будет девочка.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть животик был круглый?
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, да, потому что ультразвукового обследования тогда не было. Оказался мальчик, чему я была рада, но и удивлена. Поэтому, понимаете, то, что мы говорим о таком всплеске заболеваний, с одной стороны, это то, что мы хорошо диагностируем. Это не потому что мы виноваты, а как раз мы диагностируем эти заболевания, потому что много лабораторий, много возможностей, ультразвуковая диагностика, которая сейчас не стала недоступной. Ну, если рассматривать с других позиций, как во всем, это экология прежде всего, это сумасшедший ритм жизни, стрессовая ситуация, ситуация мегаполиса прежде всего. Ну, я отвечаю за мегаполис, потому что у меня мало женщин, которые приезжают из глубинки, хотя есть такие женщины – ну, когда просят кого-то проконсультировать, тем не менее я работаю все-таки с жителями мегаполиса. И, безусловно, это стрессовые ситуации, которые возникают ежечасно, ежедневно, они провоцируют очень многие во всяком случае нарушения, то, что касается гинекологической эндокринологии.
Э. НИКОЛАЕВА: Тем не менее у меня лично такое впечатление, что из всех разновидностей женской медицины в нашей стране развилась и очень успешно работает только индустрия абортов.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да нет, Элина, я бы с вами не согласилась в данный момент, причем абсолютно. Я с радостью хочу это отметить, что, кстати, очень многие врачи по своим морально-этическим принципам прежде всего, они настроены только на сохранение беременности. И я думаю, на это повлияло то, что нас все-таки постепенно возвращают в лоно церкви.
Э. НИКОЛАЕВА: Как интересно, может быть, пора уже запрещать или как-то ограничивать аборты в России?
М. АЛЕКСЕЕВА: Знаете, запрет ни к чему не приведет, потому что в советское время, когда были определенные ограничения на проведение абортов в определенные сроки, поверьте мне, я проработав в Загородном родильном доме, видела такое, что не дай бог увидеть никому. Женщины все равно находят какие-то дикие совершенно средства для прерывания беременности, и нам их доставляли в таком состоянии, когда мы просто боролись за их жизнь. Вы знаете, запреты ни к чему не приведут, они все равно будут изыскивать какие-то методы. Другой вопрос, что здесь нужно проводить как можно больше бесед, профилактика, доносить до населения.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну да, проблема полового воспитания.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, проблема. Полового воспитания у нас нет…
Э. НИКОЛАЕВА: Да, большинство женщин, наверное, настолько темные, что даже не знают, как и что там у них функционирует.
М. АЛЕКСЕЕВА: Вот. Вы знаете, меня это очень поражает, потому что мне казалось, что все-таки все у нас развивается, у нас такое большое информационное поле, что все-таки наши женщины должны знать больше. Тем не менее я убеждаюсь все больше и больше, что знают мало.
Э. НИКОЛАЕВА: А в школе не учат.
М. АЛЕКСЕЕВА: Не учат. Вы знаете, как раз опять возвращаемся к советскому времени.
Э. НИКОЛАЕВА: Анатомия у нас, помните, была?
М. АЛЕКСЕЕВА: Вы знаете, не просто анатомия, а мы ходили по школам, это было вменено нам в обязанность, мы ходили по школам и читали лекции девочкам где-то с 9-го по 10-й классы, и учителям заодно.
Э. НИКОЛАЕВА: Которые на таком же уровне, как ученики.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, на таком же уровне. Вы знаете, это имело положительные результаты, потому что все-таки лучше пусть девочки узнают об этом от нас, нежели они узнают друг от друга в абсолютно искаженном варианте. Поэтому я считаю, что одно из направлений в нашей медицине должно быть профилактика, лекционные курсы, беседы, но это должно быть согласовано прежде всего с органами образования, потому что иногда они к этому, кстати сказать, сами не очень хорошо относятся. Вспомните ситуацию, которая была в Думе, когда пытались даже какой-то, не помню, то ли закон ввести, то ли какое-то положение по половому образованию школьников. Были же целые демонстрации против. Но это дикость.
Э. НИКОЛАЕВА: Дикие люди.
М. АЛЕКСЕЕВА: Дикие люди. Невозможно. Понимаете, от того, что мы не будем решать проблему и доносить, проблема не исчезнет, она нарастает, как снежный ком. Это только ухудшается.
Э. НИКОЛАЕВА: Конечно. Какого черта в школе не учат важнейшим азам анатомии человека?
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, должна быть тесная связь местных медицинских организаций, тех же самых женских консультаций, поликлиник, должна быть с учебными заведениями, они должны работать в тесном контакте. Тогда, возможно, мы не будем иметь то, что мы сейчас имеем – беспорядочные половые связи, которые начинаются просто, о, ужас… Знаете, я не ханжа, но тем не менее, когда я слышу, что половая жизнь у девочки начинается с 13 лет, вы знаете, меня это ввергает, конечно…
Э. НИКОЛАЕВА: Это ненормально?
М. АЛЕКСЕЕВА: Это ненормально. Человек должен все-таки созреть. Организм должен созреть. И такое ранее начало половой жизни ведет к большому количеству заболеваний, к сожалению. А это сейчас сплошь и рядом.
Э. НИКОЛАЕВА: А почему если так рано, тогда заболевания?
М. АЛЕКСЕЕВА: Понимаете, это мы очень далеко с вами уйдем. Там много причин. Во-первых, организм еще не сформировавшийся. В этом же возрасте девочки не думают о гигиене, они не думают о том, что смена половых партнеров без различных средств защиты может привести к тому, к чему это приводит. Сейчас колоссальное количество мы обнаруживаем вируса папилломы человека, который приводит к заболеваниям онкологическим, к раку шейки матки, причем в высоком проценте.
Э. НИКОЛАЕВА: Казалось бы, такой не страшный вирус папилломы, которую как бы удаляют…
М. АЛЕКСЕЕВА: А есть высококанцерогенного типа, которые как раз вызывают эти неприятные заболевания, и одной из причин такого количества заболеваний – беспорядочные половые связи, незащищенные контакты с раннего возраста.
Э. НИКОЛАЕВА: Марина Михайловна, ладно девочки, но мальчики тоже не знают. Сколько абортов из-за того, что у мужчин тоже не развито никакой просветительской…
М. АЛЕКСЕЕВА: А у мужчин, простите, может быть, так как я работаю с женщинами, то защищаю женщин, но я могу сказать, что мальчики – это эгоистичность, эгоизм. Многие мои девочки говорят о том, что их партнеры не хотят предохраняться.
Э. НИКОЛАЕВА: Ничего себе. Нормально.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да. Они все возлагают на плечи этой молодой женщины, то есть либо противозачаточные средства…
Э. НИКОЛАЕВА: …которые вредны, Марина Михайловна.
М. АЛЕКСЕЕВА: Ну что вы, Элиночка, что вы такое говорите?
Э. НИКОЛАЕВА: Они же сбивают цикл и после них тяжело заберементь.
М. АЛЕКСЕЕВА: Элиночка, откуда у вас такая дикая информация? Понимаете, просто дикая информация. Дело все в том, что над этой проблемой контрацепции подростков работают все врачи мира. Это заключение не наших специалистов. У нас каждый год проводятся большие международные симпозиумы, на которых обсуждаются эти проблемы. И я хочу вам сказать – проблема не только нашей страны. Мы-то как раз к этой проблеме пришли позднее. И специально учеными разрабатываются препараты, которые бы позволили предохранить девочку, раз уж она начала раннюю половую жизнь, то лучше предохранить ее от беременности, нежели сделать аборт или получить ребенка 13-летней матери, которая не способна еще ни морально, ни физически дать этому ребенку то, что необходимо дать, развить его как полноценного члена нашего общества. Поэтому контрацептивные препараты – это замечательно…
Э. НИКОЛАЕВА: Ничего не нарушают?
М. АЛЕКСЕЕВА: Они ничего не нарушают. У нас большое количество контрацептивных препаратов. Медицина развивается. Каждый год мы получаем новые разработки для молодых женщин, причем все препараты разделяются, для молодых женщин – одно, для женщин активного возраста – другие, для женщин, которые более зрелые, уже подходят к несколько другому периоду жизни – третьи препараты. Они не приносят вреда. Безусловно, как у каждого препарата, есть какие-то противопоказания. Но, простите, возьмите анальгин, откройте коробочку, что написано на листке-вкладыше, и вы прочитаете, сколько там противопоказаний к приему банального анальгина. Поэтому по рекомендациям Всемирной Организации Здравоохранения, а мы также работаем соответственно этим указаниям, контрацептивная терапия – проведено очень много работ – она наоборот является профилактикой и в дальнейшем раков молочной железы, раков тела матки, поэтому как раз очень много положительных моментов. Она не сбивает цикл. Напротив, мы регулируем цикл у молодых женщин, у возрастных, у любых с помощью терапии. Я для дальнейшего деторождения это не несет никакого отрицательного компонента. Напротив, мы даже лечим женщин с бесплодием, есть такая методика лечения, что после назначения определенного цикла контрацептивной терапии наступает беременность желаемая.
Э. НИКОЛАЕВА: Марина Михайловна, хорошо, конечно, женщинам в ваши ручки золотые, а попадешь к какой-нибудь, она тебя нашпигует этими гормонами, еще какие-то есть гормональные, есть искусственные, есть синтетические, есть еще какие-то природные гормоны, говорят, ты синтетические не употребляй, это вред, это химия, ты давай природные… Не все же еще врачи, наверное, об этом знают?
М. АЛЕКСЕЕВА: Вы понимаете, к сожалению, да, раздел гинекологической эндокринологии достаточно сложен и мы не можем требовать от каждого врача, чтобы он хорошо плавал в этом разделе, но какие-то, конечно, азы они должны знать, потому что сейчас много выпускается литературы, еще раз повторю – много проводится конференций, если врач хочет это узнать, он, конечно, узнает, потому что наш эндокринологический центр российский доносит до всех специалистов и печатную всю эту продукцию, она присылается, но это нужно хотеть. К сожалению, я не могу ответить за всех врачей. Понимаете, врачи такие же люди, как все остальные. Как в любой профессии, есть хорошие, есть плохие. Есть интересующиеся, есть которые приходят просто для того, чтобы отсидеть свое время.
Э. НИКОЛАЕВА: Не дай бог к такому попасть.
М. АЛЕКСЕЕВА: Не дай бог, конечно, это ужасно. Плохой инженер еще может быть, а плохой врач, конечно, нет.
Э. НИКОЛАЕВА: Марина Михайловна, хотела вас спросить, насчет контрацептивов, тут я, что называется, сказала, а вот тут у меня еще мысль такая есть, что сколько абортов из-за того, что у мужчины, оказывается, еще до соития выделается некоторое количество сперматозоидов и, по-моему, чуть ли это не главная причина всех этих ранних абортов. Они даже еще не знают, может быть даже и предохранялись, но потом, а в начале-то? И, может быть, беременность из-за этого возникает? Первая беременность, которая часто становится и последней?
М. АЛЕКСЕЕВА: Я поняла ваш вопрос. При приеме гормональной контрацепции уже не имеет значения – до, после, во время, когда-нибудь еще. Гормональная контрацепция дает 100%-ный эффект. Это, пожалуй, единственный метод, который дает 100%-ный эффект.
Э. НИКОЛАЕВА: А если ей не пользоваться? И другой контрацепцией не пользоваться?
М. АЛЕКСЕЕВА: Я поняла, о чем вы говорите. В основном, часто пользуются прерванным половым сношением. Прерванный коитус. Понимаете, я всегда говорю своим пациентам, что это вообще абсолютно бесполезное дело, ни к чему, как к нервному расстройству, это не приведет обоих партнеров, потому что правильно вы заметили, что определенное количество может выделяться до и уловить этот момент достаточно сложно, поэтому это совершенно бесполезное занятие и этим не стоит заниматься. Либо это презервативы, либо это определенные диафрагмы, кольца, кремы, спермицидные мази, но которые, партнеры должны об этом знать, не дают 100%-ного эффекта и об этом всегда нужно помнить. Значит, просто женщина, все равно женщина является здесь ведущей, а не ведомой, она должна думать прежде всего сама. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, поэтому женщина должна подумать о себе сама и рассчитывать свой менструальный цикл и в середину менструального цикла отнестись с наибольшим вниманием к этому.
Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Ну, каждая женщина рассчитает его сама себе. Думаю, что профессионализма наших докторов-гинекологов хотя бы на это достаточно, их на это должно хватить.
М. АЛЕКСЕЕВА: Конечно.
Э. НИКОЛАЕВА: А вот известно, что врачи – люди циничные, мы об этом говорили, но разве можно таких допускать до сферы, которая касается продолжения рода человеческого, это ж до самого священного. Вот вы говорите – один может быть интересующийся, другой не интересующийся, но ведь, пардон, это касается таких сфер божественных.
М. АЛЕКСЕЕВА: Божественных. Элиночка, а как вы себе представляете, придти в родильный дом, провести – что, психологические тесты, кто циничен, а кто не циничен? Я хочу верить в то, что изначально в медицинский институт, все-таки такая сфера деятельности, что приходят люди по желанию, а не потому, что их туда смогли устроить родители. Хотя бывают, к сожалению, и такие случаи, так же, как везде. Надо говорить так, как оно есть, не приукрашивая здесь эту действительность. Вы знаете, я могу вам сказать, что из своего опыта, те люди, которые закончили медицинский институт потому, что они его закончили, так захотели, допустим, их родители, или они в процессе обучения поняли, что их это не интересует, они не могут работать с людьми, вы знаете, как правило, они уходят либо в другие сферы деятельности, либо в медицине, но не связанной с пациентом. Они уходят либо в фармацию, ну, чаще занимающиеся лекарствами, какие-то представители, либо работают в администрации. Но то, что мы встречаемся с такими случаями и в родильных домах… Вы знаете, здесь в какой-то степени, это не оправдание, может быть, вы знаете, долгое время, что скрывать, была низкая заработная плата, работа сумасшедшая абсолютная, мы работали по 36 часов с этими дежурствами, по четыре операции за ночь, по двадцать родов за ночь, и потом ты выходишь на работу… то есть, может быть, врачи и срываются. Я не оправдываю, но здесь человеческий фактор, он есть везде, к сожалению.
Э. НИКОЛАЕВА: Даже за деньги сегодня зачастую не получишь внимательного, доброго отношения. Какого черта?! Государственные программы обладают хоть какой-то эффективностью, Марина Михайловна?
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, социальные программы есть. Знаете, я иногда не совсем даже понимаю своих пациентов. Почему-то все сейчас решили, что нужно рожать только за деньги, только в медицинских центрах, заплатив сумасшедшие, как мне иногда кажется, средства. Именно за акт родоразрешения. Я иногда задаю девочкам вопрос: "Скажите мне, пожалуйста, вы что, думаете, что если вы не заплатите деньги, у вас что, ребенок останется там, он не выйдет?". Понимаете, это же все равно процесс естественный. Молодая здоровая женщина…
Э. НИКОЛАЕВА: НУ, как выйдет, представляете – ногой, рукой, попой…
М. АЛЕКСЕЕВА: Ну, во-первых, ногой, рукой, попой – об этом становится заранее известно, это крайне редкие случаи, и если такие случаи бывают, безусловно, это направляются женщины в специализированные учреждения, к ним повышенное внимание, ни один специалист ни за деньги, ни без денег, в центре, в женской консультации, он просто даже не возьмет на себя ответственность для того, чтобы, как вы говорите, может пойти и ручкой, и головкой, и ножкой, и чтобы направить женщину к тому специалисту, который может ее родоразрешить так, как нужно, как правило, сейчас это Кесарево сечение, те времена уже прошли. Все нарекания идут именно с тех позиций, что отсутствие внимания и грубость, то есть человеческое отношение.
Э. НИКОЛАЕВА: То есть не от профессионализма докторов, а вот это за деньги искусственная любовь такая.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, за деньги искусственная любовь. Да. – "Здравствуйте, бесплатный доктор". – "До свидания, безнадежный больной". Понимаете, сложно сказать, я абсолютно четко уверена в том, и я это говорю, имея на этом определенный опыт, это зависит от человека. Не важно, заплатили тебе, не заплатили, это в человеке и во враче либо есть, либо нет, это не играет никакой роли. Мы работали за зарплату в те времена за маленькую. Понимаете, если человек хочет работать – он отдается работе. Вы заплатите, если человек не хочет работать и он стяжатель по сути своей, вы заплатите ему сколько угодно и вы не получите от него этого. Ну, как провести эту селекцию? Никак. Я хочу вам сказать, что напрасно все идут на платные роды. У нас есть родильные дома, это государственная программа, они хорошо оснащены, там есть хорошие специалисты, и никто не будет с вас брать денег, это бесплатная помощь, бесплатные роды никто не отменял, бесплатные аборты существуют также, бесплатные операции существуют также, но почему-то женщины приходят ко мне на прием, я говорю – пожалуйста, давайте я вам дам направление, ну, я не работаю в женской консультации, но я вам напишу свое заключение, вы пойдете с моим заключением в свою женскую консультацию по месту жительства, вам положены бесплатные эти услуги, поверьте мне, что вам их окажут. Поймите, руки у врача одни. Вы ему заплатили – он сделал так, не заплатили – он сделал по-другому? Ну, это же абсурд.
Э. НИКОЛАЕВА: Какие хорошие роддома, Марина Михайловна?
М. АЛЕКСЕЕВА: Ну, хороший роддом – 25-й роддом. Опять, понимаете, это мое мнение, оно приватное, потому что, я еще раз повторяю, ваша подруга пойдет рожать, она родит хорошо, скажет "замечательно, роддом изумительный, попалась хорошая медсестра, хорошая акушерка, хороший врач, приняли замечательно". Следующая ваша приятельница пойдет рожать в этот же роддом – у нее патология, и она не может родить хорошо изначально, априори, это известно, у нее будут какие-то осложнения, и она скажет, что роддом плохой. Это субъективное мнение.
Э. НИКОЛАЕВА: Да, Марина Михайловна… Сейчас реклама, а потом мы сразу продолжим.
РЕКЛАМА
Э. НИКОЛАЕВА: Марина Михайловна, ну что же, поможет система частных клиник или нет?
М. АЛЕКСЕЕВА: Развитие частных клиник, безусловно, играет свою положительную роль. И я думаю, что, конечно, это все на благо, только на благо – и частные, и наши роддома, которые сейчас развиваются. Конечно, все медики, ведь, в общем-то, все хотят, чтобы наши женщины были здоровы.
Э. НИКОЛАЕВА: Понятно, Марина Михайловна. Ну что же, блиц, коротко о вас, как-то мы упустили самое важное, ваш путь врача – где учились, практиковались, как приобретали опыт?
М. АЛЕКСЕЕВА: Я закончила 1-й Московский медицинский институт имени Сеченова, тогда он назывался так, а сейчас это Московская медицинская академия. Затем я работала в Загородном родильном доме, это была объединенная больница с родильным домом. Приобретала опыт очень здорово. Я считаю, что вообще всех врачей нужно направлять, наверное, не в центральные роддома. Когда я пришла на первый прием, мне сказали "вот ты встаешь в две смены и сделай вид, что ты вообще знаешь все, нас не интересует, что ты чего-то там не знаешь". У меня был такой случай, что я в свой первый месяц пропустила 13-недельную беременность, не смогла определить. Дама была очень простая, она пришла ко мне и сказала: "Вот я рожу и принесу этого ребенка вам, а вы что хотите, то с ним и делайте". Вот этого опыта мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Но я считаю, что действительно, вот эти походы, 36-часовые рабочие дни, когда ты спишь стоя, простите, как лошадь, и можешь спать в родблоке под крики женщин, потому что просто физические возможности, они все-таки ограничены несколько, это мне дало хороший опыт. Потом я закончила ординатуру в 1-м Московском медицинском институте. Проработала в управлении делами Академии Наук, большая поликлиника объединенная, и ушла в Большой театр, поликлиника Большого театра России.
Э. НИКОЛАЕВА: Интересно, у вас там балерины ходят.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, я просто очень люблю искусство, и эти девочки ходили ко мне еще когда я не работала непосредственно. Я работаю последние где-то 15-16 лет. Они приходили ко мне просто на другое место моей работы, но потом я перешла к ним, чтоб им было проще. У них очень ограничено время, это особый контингент, я обожаю…
Э. НИКОЛАЕВА: Ваш стиль общения с пациентами, какой он, Марина Михайловна? Особый, наверное?
М. АЛЕКСЕЕВА: Доверительный. Они говорят, что я им вторая мама. Они такие нежные, необыкновенные, я очень их люблю. Пусть не обижаются на меня другие наши артисты, я люблю и хор, и оперу, но просто как-то так сложилось, что с балетом у меня более близкие, теплые отношения, как-то они чаще ко мне приходят, и это такие девочки нежные, они очень нежные создания, они очень загруженные, поэтому, конечно, мы должны для них существовать, потому что у них абсолютно нет времени на себя, и мы всячески стараемся идти им навстречу, как-то помочь им, потому что те нагрузки, которые они переносят, я не знаю вообще, кто это может перенести. Эти тонкие-тонкие тростиночки.
Э. НИКОЛАЕВА: Всегда ли вы беретесь помочь, Марина Михайловна?
М. АЛЕКСЕЕВА: Я никогда никому не отказываю в помощи. Никогда. Никому. Кто бы меня об этом ни попросил, хоть человек просто с улицы. Другой вопрос, что, естественно, я не все могу сделать, но я никогда не боюсь в этом признаться, то есть если я что-то не могу, я говорю об этом пациенту сразу и скажу, у меня широкие, обширные связи за столько лет работы, просто я его отправлю к тому специалисту, который может ему помочь в решении данной проблемы.
Э. НИКОЛАЕВА: Не жалеете, что выбрали такую профессию? Ну, я уже поняла, что ни в коем случае, что вы гордитесь…
М. АЛЕКСЕЕВА: Ни в коем случае. Я обожаю свою работу. Я очень люблю свою работу и я не представляю себя без этой работы.
Э. НИКОЛАЕВА: А чем конкретно вы гордитесь, как врач, Марина Михайловна?
М. АЛЕКСЕЕВА: Я не сказала бы, что я горжусь.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну, какие-нибудь героические поступки вы совершили?
М. АЛЕКСЕЕВА: Понимаете, я занимаюсь лечением бесплодия, я многим женщинам помогла, они мне очень благодарны, у меня целый альбом с фотографиями этих детишек, которым я, так сказать, помогла родиться. И, вы знаете, мне иногда кажется, что, наверное, да, я горжусь тем, что когда моя женщина вдруг забеременеет и говорит мне об этом, я помогаю ей выносить этого ребенка, у меня такое впечатление, что я радуюсь больше, чем они. Вот эффекту этому полученному я радуюсь больше, чем они. Вот этим я горжусь, что когда я могу помочь человеку.
Э. НИКОЛАЕВА: Здорово. Марина Алексеева, просто хороший врач-гинеколог. Я бы сказала, что непросто, Марина Михайловна. Ну что же, как известно, одна из основных проблем современных женщин, они вынуждены и хотят рожать очень поздно. Какого черта, выражаясь языком нашей программы?! На этом делают бизнес уже целые институты. Какой бы метод вы порекомендовали для тех, кому за 40? Что наиболее реально и наименее вредно для организма и для психики и, вообще, надо ли это? 45, так далее…
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, сейчас стало модно рожать по второму, третьему ребенку, так как женщина занята сейчас, к сожалению. Вообще-то, до женщин, конечно, желательно донести ту информацию, что вообще-то после 40 лет мы имеем гораздо больше генетических нарушений, об этом нужно знать.
Э. НИКОЛАЕВА: Даун.
М. АЛЕКСЕЕВА: Не обязательно дауны, там много генетических нарушений, которые, к сожалению, в процентном отношении вырастают после 40 лет, именно у женщины. Об этом никогда не надо забывать. Конечно, репродуктивное здоровье в этом возрасте не такое, как хотя бы от 30 до 40. Ну, сейчас мы пришли к более поздним родам. Раньше 28 лет считалось тогда вообще старородящая женщина, позднородящая женщина. Сейчас женщины рожают и в 35, и в 40 лет. Конечно, медицина сейчас может этому помочь, но, наверное, все-таки следует поторопиться с рождением хотя бы первого ребенка до этого критического возраста, потому что, к сожалению, возможности женщины физиологические, ну, так человек устроен, что то, что в нас заложено – мы можем добавить извне, можем добавить донорскую яйцеклетку – но, наверное, каждая женщина хочет иметь своего ребенка, а пойти, когда у тебя уже истощен аппарат детородный, когда у тебя уже не образуются уже эти яйцеклетки свои собственные, полноценные, и тебе предлагают… Да, сейчас можно это сделать, сейчас лаборатории экстракорпорального оплодотворения, то есть то, что называется ребенок в пробирке, у нас очень много, и они достаточно успешны, но нужно помнить о том, что ведь часто женщинам после 45 предлагают донорскую яйцеклетку. Готова ли на это женщина? А думают как: "Вот я пойду, и мне ЭКО, все сделают". Да не сделают все, понимаете, не сделают все. К сожалению, есть определенные резервные возможности у организма. И если наши девочки делают себе карьеру, думают "вот я это отложу, ну и что, после 40 за границей рожают и я рожу", так подумайте о том прежде всего, что это уже может быть не ваша яйцеклетка. Да, есть доноры, вам могут выносить, но ведь вы, наверное, все-таки хотите иметь своего собственного ребенка, свою яйцеклетку, а вам подсадят яйцеклетку молодой женщины…
Э. НИКОЛАЕВА: Да, и она еще может не прижиться, Марина Михайловна.
М. АЛЕКСЕЕВА: Может, безусловно. Процент вынашивания, понимаете, как дано природой, не так он высок, и нет ни 50%, ни 70%, как говорят в некоторых лабораториях. Да нет такого. К сожалению, нет.
Э. НИКОЛАЕВА: По 5-6 раз бывает…
М. АЛЕКСЕЕВА: По 5, по 6, по 10. Ну, где-то до 40% успеха, в основном. Как и в естественных фертильных циклах. Не мы здесь определяем. Наше желание – это желание. А все определено свыше.
Э. НИКОЛАЕВА: Как вы относитесь ко всем этим шумихам в желтой прессе, когда какая-нибудь артистка начинает рассказывать, как ее яйцеклетку кому-то пересадили, так далее, тому подобное?
М. АЛЕКСЕЕВА: Понимаете, во-первых, прежде чем делать такие заявления, нужно иметь документальные подтверждения, а просто так – наверное, это просто привлечение к себе внимания, я это так расцениваю. Никто не пойдет из врачей на такую акцию…
Э. НИКОЛАЕВА: Взяли и втихаря заморозили… А такое можно сделать?
М. АЛЕКСЕЕВА: Ну, заморозить яйцеклетку – конечно. Когда выращивают яйцеклетки, их могут взять, там большое количество, заморозили для того, чтобы подсадить женщине в следующем фертильном цикле, то есть это для этой конкретной женщины.
Э. НИКОЛАЕВА: А вот какой-то целой мафии вокруг этого не образовалось, что где-то кто-то…
М. АЛЕКСЕЕВА: Это точно так же, как подсадкой органов. Знаете, фантазия, она же безгранична. Я думаю, что говорить об этом, не имея каких-то документальных подтверждений, просто даже не стоит. Я не хочу порочить нашу медицину с этой позиции. Я не думаю, что кто-то из врачей, особенно кто занимается экстракорпоральным оплодотворением… Во-первых, он не имеет права. Во-вторых, даже если ты хочешь подсадить себе донорскую яйцеклетку, ты должна подписать ряд юридических документов, никто вам без этого не будет делать. Вы подписываете ряд документов. Это же юридический вопрос.
Э. НИКОЛАЕВА: А такого нет, чтоб пришла подруга: "Ленк, у тебя там есть?", - "Да, давай подсажу, у меня тут одна завалялась".
М. АЛЕКСЕЕВА: Нет, такого нет. Это все юридически обосновано. Нет, если захотела, это все оговорено, юридически скреплено документами – пожалуйста, вы можете себе выбрать донора любого. Если она согласилась дать вам свою клетку – ради бога.
Э. НИКОЛАЕВА: А стоит это денег сейчас больших, говорят?
М. АЛЕКСЕЕВА: В разных лабораториях по-разному, но экстракорпоральное оплодотворение дорогое удовольствие, это всегда стоило дорого. И одна подсадка сейчас, ну, я сейчас боюсь точно, но порядок цифр, если на хороших препаратах, где-то 3-4 тысячи долларов одна подсадка.
Э. НИКОЛЕВА: Вместе с яйцеклеткой?
М. АЛЕКСЕЕВА: Нет, с донорской яйцеклеткой – не знаю. Я имею в виду, если это у вас лично ее вырастили. Это просто курс лечения, он включает очень много препаратов. Препараты хорошие очень дорогостоящи, это не от нас зависит. Очень много манипуляций проводятся в процессе – отслеживание, ультразвуковое сканирование, много очень анализов, и все это складывается, не сам процесс подсаживания, а все, что стоит около.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну что же, поздние дети всегда имеют дефекты?
М. АЛЕКСЕЕВА: Нет, конечно. И никто не говорит. Поздние дети так же прекрасны, как дети от молодых родителей. Но просто, понимаете, я призываю всегда женщин к тому, чтобы они подумали, когда заводить своего первого ребенка, и призываю к тому, чтобы они все-таки сделали это пораньше, а не карьеру.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну что же, продолжим тему необразованности наших женщин. С какими вопиющими случаями, Марина Михайловна, вам чаще всего приходится сталкиваться?
М. АЛЕКСЕЕВА: Ну, для меня вопиющий случай когда женщина абсолютно не знакома со своей анатомией. Самые элементарные познания. Я не хочу вдаваться в подробности, но это просто шок. А второй шок, который меня преследует уже на протяжении…
Э. НИКОЛАЕВА: Много таких бывает?
М. АЛЕКСЕЕВА: К сожалению, да. …на протяжении 30 лет, так как я гинеколог-эндокринолог, и все-таки у меня очень много больных с эндокринными нарушениями, когда говоришь о назначении эндокринных препаратов, вопрос, который мне задают на протяжении 30 лет: "А я прибавлю в весе и у меня вырастут усы?". Вы знаете, 30 лет я слышу один и тот же вопрос.
Э. НИКОЛАЕВА: Стану мужчиной.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да, стану мужчиной. Когда я слышала этот вопрос в начале своей карьеры, я это еще допускала, тогда это были вообще ростки гинекологической эндокринологии, мне просто повезло, что я училась у столпов, это покойная Мария Львовна Крымская, изумительный профессор, которая была у нас основоположником гинекологической эндокринологии, и мне просто повезло работать у нее в отделении, чему я просто несказанно рада и получая знания от первоисточника, но это было очень давно, тогда я еще понимала, что могли люди задавать такие вопросы. Но, вы знаете, здесь ведь прослеживается связь – если женщина задает такой вопрос, это же вина не только женщины, ведь очень часто и специалисты говорят "да что ты, не пей эти таблетки, знаешь, что с тобой будет?", совершенно не имея никакого представления. Это могут быть различные специалисты – терапевт, отоларинголог, невропатолог, кто угодно – "ну что ты, не пей". И когда, представляете, когда человек это слышит от врача, какая же у него должна быть интерпретация того, что я говорю…
Э. НИКОЛАЕВА: Дикость и темнота.
М. АЛЕКСЕЕВА: Дикость и темнота ужасные, конечно.
Э. НИКОЛАЕВА: Какого черта у нас такие необразованные? Ну что же, проблема болезненных менструаций. Насколько я понимаю, в цивилизованном мире ее решили. Какого черта у нас многие женщины каждый месяц подвергают себя пыткам? Может быть, можно какие-то таблетки прописать, чтобы не лезть на стену?
М. АЛЕКСЕЕВА: У нас этих таблеток очень большое количество, вопрос в том, хочет ли женщина принимать эти таблетки, потому что, к сожалению, причин много, мы не будем сейчас о них говорить, и эта проблема абсолютно решаема. Почему там? И здесь.
Э. НИКОЛАЕВА: Мучаться не надо, терпеть?
М. АЛЕКСЕЕВА: Не надо. Просто нужно придти и сказать врачу об этой проблеме. Даже если не может решить это врач, вот, жалуются на женскую консультацию, хотя я считаю, что абсолютно неправомерные жалобы, ну, потребуйте консультацию гинеколога-эндокринолога. В каждом районном центре, в каждой женской консультации есть гинеколог-эндокринолог, который консультирует район, поэтому если не может решить эту проблему ваш специалист непосредственный… То есть можно, это решаемая абсолютно проблема. Не надо говорить, что там есть, а у нас нет. Да все у нас есть.
Э. НИКОЛАЕВА: Найди только, было бы желание.
М. АЛЕКСЕЕВА: Конечно, конечно.
Э. НИКОЛАЕВА: Врачи за тобой бегать не будут. Сама найди себе врача.
М. АЛЕКСЕЕВА: Ну, прежде всего, здоровье ваше это ваша проблема. Наша – тоже, мы помогаем, но вы обратитесь с этой проблемой, тогда я буду ее решать.
Э. НИКОЛАЕВА: Хорошо бы, конечно, обращаться к такому врачу, как Марина Михайловна Алексеева. Вот проблемы климакса нас еще очень волнует. Как с ними лучше всего разбираться? Как преодолевать это состояние? Какие могут быть здесь опасные последствия? Говорят, женщины с ума сошли.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да нет, не сошли.
Э. НИКОЛАЕВА: А можно, чтобы его вообще не было, этого климакса?
М. АЛЕКСЕЕВА: "Климактер" в переводе с греческого – "ступень", "лестница". Поэтому нужно относиться к этому периоду жизни просто как к периоду жизни. Мы не можем пустить процессы вспять. Существует вообще на улице Академика Опарина в Научном центре акушерства, гинекологии, перинатологии и медицинских репродуктивных технологий целая организация, называется "Здоровье женщин после 40", где специальное целое отделение под руководством великолепного, просто даже не знаю, какой эпитет применить к этой женщине, врачу, профессору, Вера Петровна Сметник, изумительная женщина, красивая, доступная с точки зрения обращений к ней, она не отказывает, она мило очень общается, она великий ученый, я считаю, в нашей стране, она возглавляет наш научный центр "Общество гинекологов-эндокринологов России", она возглавляет это отделение, оно создано у нас уже давно, много лет. Да, это проблема, большая проблема, потому что одну треть своей жизни женщина проводит в период пременопаузы, как мы называем, менопаузы. И сейчас мы можем помочь женщинам сохранить свою красоту, сохранить качество своей жизни. Конечно, когда наступает климактерический период, это инволюционные процессы…
Э. НИКОЛАЕВА: Разрушишься на глазах, и все.
М. АЛЕКСЕЕВА: Нет, Элиночка, не разрушитесь. Такая красивая женщина, как вы, не может разрушиться вообще.
Э. НИКОЛАЕВА: Спасибо, Марина Михайловна.
М. АЛЕКСЕЕВА: Но дело в том, что мы можем помочь этим женщинам. У нас существует масса различных методик. Кому можно – гормонозаместительная терапия, которая принята во всем мире, ее не надо бояться. К ней подходят дифференцированно. Никто не будет назначать препараты огульно. Перед этим женщину, безусловно, изначально обследуют, можно ей принимать или нельзя ей принимать. Если по каким-либо причинам или просто по такому негативному просто отношению к гормонозаместительной терапии, у нас есть масса фито-препаратов.
Э. НИКОЛАЕВА: Боятся очень.
М. АЛЕКСЕЕВА: Вы понимаете, боязнь должна быть обоснована. Вот о чем я хочу сказать. Если просто, вот, ей плохо, но она боится и не хочет, не зная, ничего, тогда, простите, пусть эта женщина живет так, как она хочет. Это, может быть, несколько резко, но это так, потому что если ты не зная, а вот не хочу и все, не буду, мне сказала соседка…
Э. НИКОЛАЕВА: Будет рак, к примеру.
М. АЛЕКСЕЕВА: Да не будет рака, потому что это проблема так же, как и контрацепция подростков, всего мира, это проблема всего мира, она обсуждаема, и это заключение, опять-таки, Всемирной Организации Здравоохранения, рекомендации Всемирной Организации Здравоохранения. Элиночка, эти проблемы можно решить, и только обращайтесь.
Э. НИКОЛАЕВА: Ну, тем более доктора назвали, к кому можно уже просто бежать и в очередь выстраиваться. Наверное, это действительно можно решить. Марина Михайловна, конечно, программа наша подходит к концу, а у меня тут такая интересная рубрика "Культура-мультура", когда говорили, что секса в нашей стране нет, это, конечно, вранье. Секс был всегда, иначе не было бы нас. Другое дело, что секс в нашей стране это, опять же, неурегулированная проблема между полами, некоторые мои подруги вовсе отказываются от секса, другие наоборот, кидаются во все тяжкие и до сих пор продолжают делать несметное количество абортов. Секс у нас по-прежнему немножко диковатый. Какие проблемы из-за сексуальной дисгармонии испытывают, по вашим наблюдениям, женщины в нашей стране?
М. АЛЕКСЕЕВА: В основном, конечно, секс был, есть и будет, и женщина должна жить половой жизнью в любые возрастные периоды. Ну, я не беру, как мы говорили о молодых девочках, но, допустим, с нормального периода.
Э. НИКОЛАЕВА: А лет 60-70?
М. АЛЕКСЕЕВА: Да. А почему нет? Понимаете, не должно быть этой дисгармонии "мне исполнилось 50 лет, я не буду жить половой жизнью". Другой вопрос, возникают некоторые проблемы, но опять-таки, эти проблемы сейчас абсолютно решаемы.
Э. НИКОЛАЕВА: А некоторые женщины стесняются, наверное, о дискомфорте каком-то спросить, задать врачу вопрос…
М. АЛЕКСЕЕВА: Понимаете, не нужно стесняться задавать вопросы. Если возникает – это прекрасно – и секс, и половая жизнь в любом возрастном периоде. Ну, почему в 50 не может быть любви, почему в 60 не может быть. Да ко мне приходит дама 70 лет, она рассказывает про своего бойфренда. У нас есть одна дама, которая в 80 лет рассказывает о своем бойфренде, и мы очень рады за нее, она чудесно выглядит.
Э. НИКОЛАЕВА: Она не похожа ни на какую женщину легкого поведения?
М. АЛЕКСЕЕВА: Нет, абсолютно, она совершенно великолепная женщина, великолепно выглядит, у нее такой запал энергии, у нее блеск в глазах. Понимаете, любовь – это чудесно. Не нужно этого бояться. Не нужно бояться этого в климактерическом периоде. А если возникают какие-то проблемы – они решаемы. Просто спросите, не бойтесь спросить врача. Ну, почему? Это ложная стыдливость. Спросите врача, и вам ответят, как решить эти проблемы в этом периоде. Вы будете счастливы.
Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. В общем-то, говорят, что все женские болезни из-за отсутствия любви. Я правильно выразилась? Вдруг неожиданно так сменила тему.
М. АЛЕКСЕЕВА: Из-за отсутствия любви?
Э. НИКОЛАЕВА: Может такое быть? Вот просто секс, голый секс, ничего хорошего в нем нету.
М. АЛЕКСЕЕВА: Конечно, лучше секс, когда… Ну, давайте называть вещи своими именами. Скажем так, секс для женщины без оргазма – это плохо. Вот это – плохо, да, это может привести к определенным нарушениям, головным болям, к болям женских половых органов, к дискомфорту определенному, то есть секс должен быть полноценный. С любовью. И с оргазмом.
Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Ну что ж, спасибо за вашу практику. Я знаю, что вы как никто умеете помогать женщинам. Быть хорошим врачом – это искусство. Всем пока. В эфире были я, Элина Николаева, и…
М. АЛЕКСЕЕВА: И Алексеева Марина Михайловна. Спасибо. До свидания.