Юрий Стоянов - Какого черта - 2006-12-16

Э.НИКОЛАЕВА: «Какого черта» так трудно стало встретиться в нашем городке по имени Москва – через пробки, чудом, полдороги пешком, а наш гость Юрий Стоянов и вовсе из Домодедово, и вот наконец свершилось, я его вижу перед собой, он только что прилетел. Добрый вечер, Юрий.

Ю.СТОЯНОВ: Привет. Просто Юрий.

Э.НИКОЛАЕВА: Юр, ты же беспрерывно мотаешься, работа на износ.

Ю.СТОЯНОВ: Не, я бы так не сказал. Эта декабрьская история, понятно.

Э.НИКОЛАЕВА: Предновогодняя.

Ю.СТОЯНОВ: Да, сейчас много елок.

Э.НИКОЛАЕВА: Это так у вас, у артистов, принято.

Ю.СТОЯНОВ: Да, поэтому мотаюсь. Ну, это кстати, хорошее у вас время жизни, декабрь.

Ю.СТОЯНОВ: Это наше время, декабрь – наш месяц.

Э.НИКОЛАЕВА: Юрий Стоянов – половина нашего «Городка», а где вторая?

Ю.СТОЯНОВ: А вторая в Питере сейчас.

Э.НИКОЛАЕВА: А почему ты только что из Домодедово прилетел?

Ю.СТОЯНОВ: А потому что я был в Одессе.

Э.НИКОЛАЕВА: А в Одессе ты был у мамы.

Ю.СТОЯНОВ: А самолет из Одессы приземляется только в Домодедово и не летают в Пулково.

Э.НИКОЛАЕВА: Да? что, правда, что ли?

Ю.СТОЯНОВ: Да, потому что если бы я прилетел в Пулково, я бы не встретился с тобой.

Э.НИКОЛАЕВА: Боже мой, только благодаря этому странному стечению обстоятельств нашего «Аэрофлота», мы видим тебя, а наши слушатели слушают тебя.

Ю.СТОЯНОВ: Благодаря тому, что город Санкт-Петербург так сложно связан с остальным миром.

Э.НИКОЛАЕВА: Слушай, а почему это вдруг решили так его изолировать из внешнего мира?

Ю.СТОЯНОВ: Ты знаешь, самолеты летают с мая по сентябрь.

Э.НИКОЛАЕВА: Ко всему прочему.

Ю.СТОЯНОВ: Да, они сезонные. А когда-то их было 4 в день, и билет стоил 27 рублей, а сейчас в Нью-Йорк слетать дешевле.

Э.НИКОЛАЕВА: Правда? Чем из Одессы?

Ю.СТОЯНОВ: Да, «Finnair’ом», чем из Одессы в Санкт-Петербург.

Э.НИКОЛАЕВА: А сколько из Одессы в Санкт-Петербург?

Ю.СТОЯНОВ: Значит так, если мне оплачивают, я летаю бизнес-классом, а если за свой счет, экономом, естественно. 250, теперь 270 долларов стоит теперь Москва-Санкт-Петербург, и 500 стоит в Одессу слетать. Но не туда-обратно.

Э.НИКОЛАЕВА: 250 уже Москва-Петербург? Уже не 100?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, но не туда-обратно, а только туда. Таким образом, дорога обходится в 1200 долларов в город Одессу.

Э.НИКОЛАЕВА: Юра, тут я возмущалась – мы собрались семьей ехать в Италию кататься на лыжах, и я возмущалась, почему «Al Italia» стоит 700 долларов с хвостиком на человека.

Ю.СТОЯНОВ: Я тебе советую, слетай в Одессу.

Э.НИКОЛАЕВА: За 1200. И ты сразу все поймешь.

Ю.СТОЯНОВ: Беда.

Э.НИКОЛАЕВА: Слушай, Юр, но это называется как раз, это очень хорошо, это «Какого черта».

Ю.СТОЯНОВ: Чего ты его поминаешь-то все время? Он возьмет и постучится в дверцу.

Э.НИКОЛАЕВА: Тьфу-тьфу-тьфу, ты что, мы его, наоборот, гоняем, говорим кыш-кыш, чтоб их не было. Ну а что, как там мама?

Ю.СТОЯНОВ: Мама хорошо, она работает, и это самое главное.

Э.НИКОЛАЕВА: Она же у тебя возглавляет педагогический…

Ю.СТОЯНОВ: Нет, она ушла на пенсию и стала почетным директором, и по нечетным тоже, но она ходит на работу, она не может без этого.

Э.НИКОЛАЕВА: Но язык украинский она преподает?

Ю.СТОЯНОВ: Преподавала когда-то.

Э.НИКОЛАЕВА: То есть она на работу ходит, не преподавая украинский?

Ю.СТОЯНОВ: Она там что-то по организационной части, по педагогической, по психологии.

Э.НИКОЛАЕВА: Как, кстати, у тебя с языком-то?

Ю.СТОЯНОВ: С украинским?

Э.НИКОЛАЕВА: Да, со вторым твоим родным практически.

Ю.СТОЯНОВ: С ним у меня всегда все было хорошо, но я стараюсь не говорить на украинском языке, потому что нужна практика языковая, это очень красивый язык, очень мелодичный, я все понимаю, я могу читать, но я не люблю говорить на украинском языке, потому что я говорю неважно сейчас, а когда-то говорил очень хорошо.

Э.НИКОЛАЕВА: Ты потому что, во-первых, считаешь, что для того чтобы говорить, важно, ведь этот язык красиво звучит, когда им правильно владеешь, чтобы не по-базарному было. Не «шо», «гхэ».

Ю.СТОЯНОВ: Нет, ну «гхэ» это правило украинского языка, это буква, но политическая элита, не считая президента Украины, говорит ужасно.

Э.НИКОЛАЕВА: Да? так говорит твоя мама?

Ю.СТОЯНОВ: Предыдущий президент… так говорю я, не Залатустр, но я… говорил чудовищно, это был его неродной язык, но сейчас это страшная проблема там, на Украине, все мои друзья, Одесса всегда город был космополитичный, и все мои друзья, преподаватели, доценты, профессура сложных предметов, у кого-то анатомия, у кого-то автоматика, вычислительная техника, физика, механика, и когда они это все вынуждены преподавать на украинском языке, это, конечно, беда, и такое ощущение, что на Украине больше проблем нет, окромя как заставить себя говорить на украинском.

Э.НИКОЛАЕВА: Русскоговорящих учителей заставить преподавать на украинском.

Ю.СТОЯНОВ: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: А в Одессе это уже все в полном масштабе?

Ю.СТОЯНОВ: Да, Одесса это часть Украины, при всех декларациях о том, что это порто-франко и особенный город с особой судьбой, это часть Украины со всеми вытекающими отсюда…

Э.НИКОЛАЕВА: Что ты там заметил? что-то изменилось?

Ю.СТОЯНОВ: В Одессе? Это замечательный город и он меняется в хорошую сторону. Там дороги очень приличные стали, невероятное строительство, чудовищные цены на жилье, уже почти петербуржские, не скажу, московские, но питерские.

Э.НИКОЛАЕВА: У тебя так квартира есть?

Ю.СТОЯНОВ: У меня же мать живет. Конечно, есть, квартира и маленькая дачка есть.

Э.НИКОЛАЕВА: На Дерибасовской?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, на улице Осипова, но это близко, минут 15, на Дерибасовской нельзя жить.

Э.НИКОЛАЕВА: Там шумно, там трамваи ходят.

Ю.СТОЯНОВ: Ну, это такая улица-музей, пешеходная.

Э.НИКОЛАЕВА: Это как у нас Арбат.

Ю.СТОЯНОВ: Не более того. Нет, Одесса – это интересный город, и мои ведь все авторы в Одессе. Я обязательно должен там бывать.

Э.НИКОЛАЕВА: Поддерживать контакт.

Ю.СТОЯНОВ: НУ да, потому что меня интернет уже достал и телефонные разговоры, а телефонные разговоры дороже, чем с Америкой, значительно.

Э.НИКОЛАЕВА: как и самолет.

Ю.СТОЯНОВ: Если в Америку позвонить, я не знаю, сколько стоит, но на Украину позвонить стоит в полтора раза дороже междугородний.

Э.НИКОЛАЕВА: Разоришься, проще съездить.

Ю.СТОЯНОВ: Вот так делается программа «Городок» - легче слетать. Поэтому выгоднее было бы, конечно же, иметь авторов в Нью-Йорке. И маму там же. Бывал бы реже, но денег тратил бы меньше.

Э.НИКОЛАЕВА: Хорошо, но так твои нью-йоркские авторы и гонорары бы запросили знаешь какие.

Ю.СТОЯНОВ: Да нет там никаких авторов, в Нью-Йорке, они все в Одессе, а те, что в Москве, они из Одессы. Правда. Те, с кем я работаю.

Э.НИКОЛАЕВА: Итак, в студии нашей программы Юрий Стоянов, половина нашего «Городка», а вопросы здесь задаю я,..

Ю.СТОЯНОВ: Элина Николаева.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну а ты вообще прессу-то читаешь?

Ю.СТОЯНОВ: Читаю, немного.

Э.НИКОЛАЕВА: О себе, наверное, в основном?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, могу тебе сказать, что я читаю. «Новую газету», «Известия», изредка «Московские новости» и все, что связано с рейтингами, я выборочно просматриваю, но ведь о телевидении ничего серьезного почти не пишут.

Э.НИКОЛАЕВА: Уже теперь, потому что я уже не пишу, поэтому окромя «Известий», наверное, о телевидении никто серьезно не пишет.

Ю.СТОЯНОВ: Ну, Ира Петровская раз в недельку напишет какой-то обзор.

Э.НИКОЛАЕВА: Может себе еще позволить такую роскошь написать что-то серьезное о телевидении.

Ю.СТОЯНОВ: Да, и иногда хвалит, что странно.

Э.НИКОЛАЕВА: И тебя тоже?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, она что-то про нас давно не вспоминала, мы для нее данность.

Э.НИКОЛАЕВА: Как факт. Как Добродеев сказал о Коле Сванидзе, что это родимое пятно российского телевидения. Как он вас называет, интересно?

Ю.СТОЯНОВ: Наверное, родинкой тогда.

Э.НИКОЛАЕВА: Двумя.

Ю.СТОЯНОВ: Да, если Коля родимое пятно.

Э.НИКОЛАЕВА: Встречаетесь часто с председателем? Дает вам ценные указания? Рекомендации какие-то?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, мы с Олегом встречаемся редко, чаще с Антоном Златопольским по всяким делам. Но ведь есть изменения очень серьезные, они потребовали какого-то общения и взаимных утрясок. Уговаривать нас не пришлось, но сначала время, которое нам предложили на этот год, меня очень смутило, потому что это 23.15.

Э.НИКОЛАЕВА: Хорошее время, когда уже все кино смотрят.

Ю.СТОЯНОВ: Тем не менее он оказался абсолютно прав.

Э.НИКОЛАЕВА: Да ты что?

Ю.СТОЯНОВ: Да, он предложил 23.15 и временной формат совсем другой.

Э.НИКОЛАЕВА: Каждый день, да?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, хронометраж он предложил часовую передачу почти, эфирный час – это 44 минуты, это значит плюс 16 минут рекламы. Он предложил делать одну такую премьеру, делать ее событием месяца, одну большую, а раньше мы выходили одной большой передачей, она была всего 24 минуты, и 4 восьмиминутных еженедельных выходило, такой народный календарь был веселый. А теперь выходит такая передача большая и повторы, только их стало больше – и будет 12 в году, больших часовых программ, и первые же программы, несмотря на переносы эфира, он там был вынужденным, там были какие-то форсмажорные обстоятельства, что-то в стране происходило, и потребовался перенос эфира. Несмотря на это, цифры для этого времени совсем не маленькие, потому что у нас первая программа вышла с долей 31%, мне так неловко об этом говорить, но все как-то к этому апеллируют, поэтому и я тоже говорю об этом, и рейтинг там был почти 11, это очень высокие цифры. И после нуля часов интерес не падал зрительский, а ведь это время такое, скажем, совсем не маргинальное, не очень демократичное, это время для поздних людей, для тех, кто не спит, параллельно можно посмотреть, насколько я понимаю, документальное кино или кино вообще, ночью начинается просто хорошее кино…

Э.НИКОЛАЕВА: А почему, кстати? Ты можешь объяснить как человек с телевидения, почему хорошее кино показывают ночью?

Ю.СТОЯНОВ: Эллин, не кокетничаю, но это хорошее кино не для всех, вот его не для всех и показывают.

Э.НИКОЛАЕВА: Но я не думаю, что у нас вся страна – дебилы. У меня средний уровень развития, как и у моих друзей, так почему все мои друзья говорят, почему хорошее кино, Элина, спроси там, у своих знакомых, показывают ночью? Что, еще дебильнее, что ли, есть?

Ю.СТОЯНОВ: Потому что когда говорят понятие «широкая аудитория», синонимом его становится обязательно «дебильность», но это абсолютно не так.

Э.НИКОЛАЕВА: Почему? Ты хочешь смотреть нормально кино в нормальное время, я, наш широкий круг.

Ю.СТОЯНОВ: Телевидению нужны деньги, деньги приносят рекламодатели, рекламодатель несет деньги туда, где есть высокие доли, большая доля зрителей, и эта доля зрителей – отнюдь не дебилы, это те, кто в это время, в силу сложившихся обстоятельств, семейных, профессиональных и жизненного уклада, смотрит телевизор, так вот те, кто хочет смотреть Бертолуччи, они не смотрят телевизор в 19.30.

Э.НИКОЛАЕВА: ЮР, у нас не всегда ночью показывают Бертолуччи. Кстати, последней время, при смотрении его нескольких последних фильмов, показанных по ТВ, у меня большие сомнения относительно Бертолуччи стали возникать.

Ю.СТОЯНОВ: Хорошо, уберем и из ночного эфира нафиг. Ну хорошо, если ты хочешь посмотреть «Титаник», который все-таки хороший фильм, он бы вышел в прайм-тайм. А такое кино, которое имеет своего зрителя, его показывают по ночам. Я не председатель этой компании, несмотря на то, что ты меня об этом спросила.

Э.НИКОЛАЕВА: Вранье.

Ю.СТОЯНОВ: Нет, не вранье.

Э.НИКОЛАЕВА: Юрочка, как тебе такое расхожее, ставшее таковым мнение, что просто людям нужно осваивать бюджетные средства, на кои они снимают дурацкие телесериалы, которые показывают в 8, в 9, в 10 часов вечера по всем центральным каналам?

Ю.СТОЯНОВ: Относительно сериалов, у меня был прогноз года 2-3 назад, я сказал ребятам, что все равно сериальная история должна закончится максимум через год, такой сериальный вал.

Э.НИКОЛАЕВА: Низкопробные, по Российскому каналу в том числе показываемые.

Ю.СТОЯНОВ: И я абсолютно ошибся, я ошибся совсем, не с точностью до года, а лет до пяти. Потому что наоборот, сериалы очень набирают обороты. У тебя глубокое заблуждение, когда ты говоришь, что это снимается на государственные деньги – это не есть так, это снимают независимые производители, оплачивает государственная компания, которая на этих сериалах, на рекламе отбивает полностью эти деньги, я уверен.

Э.НИКОЛАЕВА: И тем не менее, кому-то что-то относится, вносится, почему-то этот кто-то заинтересован поставить. Например, сейчас по Российскому каналу в вечернее время идет просто какая-то белиберда, я даже не понимаю, какие-то люди, какой-то офис, входят, заходят, приносят, какие-то тетки малопредставительные, девушки с длинными волосами, аккуратные, но никакие, пустые лица, ничего не выражающие глаза, я вообще не понимаю, какое происходит действие.

Ю.СТОЯНОВ: А я благодарен сериалам, я даже скажу, за что. Я снялся всего в одном сериале…

Э.НИКОЛАЕВА: «Арт-Базар» хороший сериал снимает Давид Кеосаян.

Ю.СТОЯНОВ: Вот я снялся один раз в жизни в одном большом сериале, который назывался «Ландыш серебристый», мне очень эта история понравилась.

Э.НИКОЛАЕВА: Еще в «Рекламной паузе» ты снимался.

Ю.СТОЯНОВ: это не сериал, а минисериал, там 4 серии.

Э.НИКОЛАЕВА: Но тем не менее, по НТВ почему-то все никак не покажут.

Ю.СТОЯНОВ: Маленький формат. Я не помню, про что там.

Э.НИКОЛАЕВА: Ты директор рекламной фирмы, могу тебе напомнить.

Ю.СТОЯНОВ: Я снимался по дружбе. Дело в том, что бывшая студия «2В» и «Арт-Базар» - это мои друзья, а для этих ребят, для братьев Кеосаян кино – это не только бизнес, я не буду сейчас говорить о высоком искусстве, просто скажу, что это придуманный ими способ общения с друзьями. Поскольку времени абсолютно нет, в их фильмах часто снимаются одни и те же люди.

Э.НИКОЛАЕВА: Чтобы просто встретиться, пообщаться.

Ю.СТОЯНОВ: Да, другой возможности нет, потому что в этом вашем городе одного дела, где за весь день можно взять одно интервью, получить одну справку или съездить в один конец и снять максимум один сюжет, я бы в программе «Городок», если бы снимал ее в Москве, я бы снял один сюжет, в Питере я снимаю 4. С друзьями встречаются в кафе и ресторанах, это деградация полная нормальных человеческих, поэтому кино для них – это способ общаться друг с другом, поэтому я снимался в сериале, о котором я мало что могу рассказать, а другим сериалам я очень благодарен за одну простую вещь, я объясню тебе – вы же в помойных газетах работаете, которые и в руки взять стыдно, чего ж вы так сериалы-то хаете?

Э.НИКОЛАЕВА: Это вы про меня, что ли?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, я про журналистов. Помойная газетная история значительно сквернее, чем сериальная, которая помогла выжить огромному количеству артистов. Я вообще не буду хаять сериалы, канал, на котором я работаю, от меня трудно этого дождаться.

Э.НИКОЛАЕВА: Так я тебя на это даже не провоцирую.

Ю.СТОЯНОВ: Я тебе скажу, я бы никогда не знал, кто такой Миша Пореченков, Костя Хабенский и много-много других ребят, которые все-таки пришли на большой экран, на полный метр они пришли из этого формата, и когда при мне один актер начал обхаивать телевидение…

Э.НИКОЛАЕВА: Они попали в хорошие руки.

Ю.СТОЯНОВ: Да в разных руках они были, побойся бога.

Э.НИКОЛАЕВА: Талантливые были актеры.

Ю.СТОЯНОВ: ДА, но это не значит, что они были в хороших руках, просто они были талантливыми людьми. Когда при мне один очень известный киноактер начал хаять телевидению, это помойка, и ненавижу, и все такое, я сказал «Дорогой ты мой человек», не потому что я человек, полностью сделанный телевидением и делающий телевидение параллельно, «кто б тебя, родного знал, кабы не телевидение и не те три, из которых два плохих и один хороший, сериала, из которых ты пришел в полный метр?» И это первое, за что я благодарен сериалам, а второе – когда я смотрю на то, как зритель переходит в программу «Городок» в 23.15, я вижу по этим цифрам, что если б был приличный сериал…

Э.НИКОЛАЕВА: Какой день, кстати?

Ю.СТОЯНОВ: Понедельник, 23.15.

Э.НИКОЛАЕВА: Будет теперь или уже есть?

Ю.СТОЯНОВ: Всегда, четвертый понедельник каждого месяца. … этот зритель, если он в эту минуту первую, и его было много на сериале, остался, перетек к нам, поддержал нас снизу, это так называется, и в программу «Городок» перешел, он остается, и мы почти не теряем цифру. Значит, это что, был сериал для дебилов, как ты говоришь, которые полностью остались в программе «Городок», и наоборот, если был сериал неважнецкий и цифры у него были маленькие, и у «Городка» автоматически будет цифра невысокая.

Э.НИКОЛАЕВА: Понятно, будем названия запоминать, не будем больше огульно охаивать тот самый дорогой твоему сердцу канал,

Ю.СТОЯНОВ: Понимаешь ли, в чем дело, Элиночка, с чем мне сравнивать? Я на этом канале родился, я с первого дня там, я работаю там почти 15 лет.

Э.НИКОЛАЕВА: Батюшки.

Ю.СТОЯНОВ: Да, за эти 15 лет я нигде больше не работал, я только чуть-чуть работал на питерском телевидении, тогда на Пятом канале.

Э.НИКОЛАЕВА: На «Адамовом яблоке».

Ю.СТОЯНОВ: За 15 лет я не могу вспомнить ни одного случая любого технического, цензурного, вообще не дай бог, и какого-то другого замечания.

Э.НИКОЛАЕВА: Потому что руководители очень демократичные.

Ю.СТОЯНОВ: Я ради интереса вспоминал в последнее время…

Э.НИКОЛАЕВА: А в плане дружеской беседы? За плечико так вот взять.

Ю.СТОЯНОВ: Да нет, к нам просто там относятся хорошо, и я не нуждаюсь в том, чтобы хвалить кукушку, а кукушка будет хвалить петуха, абсолютно. Я вижу, что мои передачи там, да, бывали проблемы, но они не связаны были с…

Э.НИКОЛАЕВА: Юр, скажи, а почему по выходным вас перестали показывать?

Ю.СТОЯНОВ: Как это перестали?

Э.НИКОЛАЕВА: По выходным показывают «Городок»?

Ю.СТОЯНОВ: Конечно.

Э.НИКОЛАЕВА: Раньше я прямо просыпаюсь по субботам.

Ю.СТОЯНОВ: Что-то у тебя с биографией происходит, Элиночка, либо ты не в том месте просыпаешься, либо не в то время.

Э.НИКОЛАЕВА: А во сколько надо просыпаться, чтобы включать «Городок»?

Ю.СТОЯНОВ: Надо проснуться нормально, в 11.15-11.20.

Э.НИКОЛАЕВА: По субботам?

Ю.СТОЯНОВ: В воскресенье.

Э.НИКОЛАЕВА: Черт.

Ю.СТОЯНОВ: И смотреть программу «Городок», и тогда все у тебя будет хорошо. Кстати, очень интересно – она выходит в 23.15, это, казалось бы, один вид зрителей, совсем особый какой-то.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну да, не рабоче-крестьянский, потому что те уже спят.

Ю.СТОЯНОВ: Да и рабоче-крестьянский. Если любят передачу, борются со сном. А потом эта же передача выходит в 11.20, это ведь совсем другой зритель, но на выдерживает и того зрителя, и этого. Потому что у нее есть свой зритель. Вот и все.

Э.НИКОЛАЕВА: Просто у нее есть свой зритель. Итак, в студии нашей программы Юрий Стоянов, половина нашего «Городка». Кстати, Олейникову привет.

Ю.СТОЯНОВ: Это я ему передам обязательно.

Э.НИКОЛАЕВА: Скажи ему несколько добрых слов.

Ю.СТОЯНОВ: Скажу.

Э.НИКОЛАЕВА: В эфире «Эха Москвы».

Ю.СТОЯНОВ: Илюша.

Э.НИКОЛАЕВА: Дорогой Илья.

Ю.СТОЯНОВ: Дорогой Илья, мы с тобой не виделись всего 8 часов, а я уже должен передавать тебе добрые слова. Дорого Илья, пусть у тебя все будет хорошо со всеми твоими начинаниями, не связанными с программой «Городок», и пусть ты добьешься в них такого же успеха, как в программе «Городок». Я тебе этого желаю абсолютно искренне, пусть у тебя все будет хорошо с твоим мюзиклом, которым ты так дорожишь и с которым так носишься, который так любишь и который так хочешь осуществить.

Э.НИКОЛАЕВА: Какой у него мюзикл?

Ю.СТОЯНОВ: Илюша написал мюзикл как композитор.

Э.НИКОЛАЕВА: Вот я тебе хотела рассказать, очень забавно. Я тут позвонила ему и говорю «Илья, как у тебя дела, расскажи, что там про тебя хорошенького написать в газете «Аргументы недели», в которой сейчас я веду телевизионную полосу», а он мне и говорит «Я композитор, я тут музыку сочиняю, понимаешь ли».

Ю.СТОЯНОВ: Неужели так и сказал «Я композитор»? нет, все-таки для меня Илюша Олейников – это мой партнер, это замечательный актер, который сочиняет музыку, и если он хочет стать композитором, который в прошлом был артистом, я ему этого не желаю.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну и что, как и принято, когда звонят на радио, поставь ему какую-нибудь песню.

Ю.СТОЯНОВ: Илюша, я хочу, чтобы мы с тобой обязательно дожили в ближайшее время до того времени, прости за тавтологию, когда по заявкам, просто так, вот тут, на «Эхе Москвы» вытащат диск с твоим мюзиклом и легко поставят оттуда какую-то арию.

Э.НИКОЛАЕВА: Хорошо.

Ю.СТОЯНОВ: А пока послушай что-нибудь хорошее из уже написанного до тебя, из предшественников.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что ж, юмор юмором, а на радио «Эхо Москвы», как всегда в программе «Какого черта», реклама. Юрочка, ты как обычно говоришь, когда объявляешь?

Ю.СТОЯНОВ: Слушай, так это у тебя так программа называется?

Э.НИКОЛАЕВА: Конечно.

Ю.СТОЯНОВ: Господи, да что ж ты его поминаешь все время?

Э.НИКОЛАЕВА: Программа так называется.

Ю.СТОЯНОВ: Понятно, у меня есть такая счастливая возможность, как у очень редкого количества людей на телевидении, никогда не объявлять рекламу, потому что я не являюсь телевизионным ведущим. Я артист.

Э.НИКОЛАЕВА: А мы объявляем – реклама.

/реклама/

Э.НИКОЛАЕВА: Ну хорошо, продолжаем нашу программу, которая называется «Какого черта». Ты, я знаю, что, человек верующий, что ли? Упоминания лишний раз прямо не терпишь.

Ю.СТОЯНОВ: Я просто не мог понять, почему ты так все время настаиваешь на этом? Теперь знаю.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну скажи, посещение «Эха Москвы» - это ведь всегда праздник?

Ю.СТОЯНОВ: Для меня, если учесть, что я здесь впервые.

Э.НИКОЛАЕВА: То конечно да. Ну что же, рубрика, между прочем, упущенная нами от радости по поводу нашей с тобой встречи, называется «Блиц-допрос», ты же у нас 57-го года рождения?

Ю.СТОЯНОВ: Да, особенно приятно, когда слово «допрос» в контексте названия вашей радиостанции, ее истории, допрос на «Эхо Москвы» - это неплохо, давайте.

Э.НИКОЛАЕВА: 57-го года рождения?

Ю.СТОЯНОВ: 57-го, 10 июля вступил в юбилейный год, мне исполнится 50, моему партнеру 60 лет, а программе «Городок» 15 лет, хорошо ответил?

Э.НИКОЛАЕВА: Шикарно. Неужели ты такой будешь уже, зрелый?

Ю.СТОЯНОВ: Ну вот, да, 10 июля.

Э.НИКОЛАЕВА: Как отмечать будешь?

Ю.СТОЯНОВ: А я не знаю, мы как-то этим не занимались, но канал готовит какие-то сюрпризы красивые.

Э.НИКОЛАЕВА: Одессит?

Ю.СТОЯНОВ: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: Характер?

Ю.СТОЯНОВ: Ну, не нордический это точно.

Э.НИКОЛАЕВА: С женами какая-то путаница, Юра?

Ю.СТОЯНОВ: Почему? Уже давно никакой путаницы нет, совершенно устоявшаяся концепция, и уже много лет мою жену зовут Лена, мы вместе уже больше восьми лет, и у нас есть дочка Катя, которой три с половиной года. Вот мое семейное положение.

Э.НИКОЛАЕВА: И еще от первого брака два взрослых сына?

Ю.СТОЯНОВ: Да, и еще дочка есть.

Э.НИКОЛАЕВА: И еще дочка от первого брака?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, от этого. У меня две дочки.

Э.НИКОЛАЕВА: Мало тебе было двух сыновей.

Ю.СТОЯНОВ: Да, я подумал о сестрах – братья и сестры.

Э.НИКОЛАЕВА: Партнер по жизни один, значит, у тебя.

Ю.СТОЯНОВ: Партнер у меня Илья Олейников, а друзей у меня много.

Э.НИКОЛАЕВА: А кто у тебя друзья?

Ю.СТОЯНОВ: У меня очень много друзей, у меня есть много друзей-одесситов, мне жизнь подарила потрясающего друга и моего тезку в Одессе, у меня есть друзья детства, мне повезло, что мой автор является моим другом, Володя Трухнин, это большая серьезная дружба. Мои друзья – это Саша Цикало, Тигран Кеосаян, Игорь Золотовицкий, Миша Ефремов, это все «12 разгневанных мужчин», которые снимались у Никиты Михалкова, где я снимался, все, с кем я работаю в программе «Городок», у меня много друзей.

Э.НИКОЛАЕВА: Юрочка, кстати, по поводу партнерства у меня шутка есть – ты есть на сайте каких-то геев, голый в гримерке, откуда?

Ю.СТОЯНОВ: Я?

Э.НИКОЛАЕВА: Да.

Ю.СТОЯНОВ: А, я думаю, это стоп-кадр из какой-то документальной истории.

Э.НИКОЛАЕВА: «Я?», сказал обиженный Стоянов.

Ю.СТОЯНОВ: Да, я думаю, из документальной какой-то, потому что у нас снимал Кирилл Набутов «Один день», этот проект свой, и поскольку он родной человек, с которым мы много лет работали, мы вообще не обращали внимания на эти камеры, ну, я переодеваюсь, естественно, артисты иногда переодеваются, и иногда в женские одежды, поэтому я думаю, что надо еще на сайте трансвеститов появится.

Э.НИКОЛАЕВА: Точно. Юрочка, а у тебя в связи с этим маникюр и длинные ногти?

Ю.СТОЯНОВ: Это не маникюр.

Э.НИКОЛАЕВА: А что это?

Ю.СТОЯНОВ: А ты решила, что это маникюр?

Э.НИКОЛАЕВА: А я думала, чтобы ты уже совсем как женщина стать.

Ю.СТОЯНОВ: Давай сравним правую руку и левую.

Э.НИКОЛАЕВА: Это гитара, это гитарные ногти.

Ю.СТОЯНОВ: Да, это, к сожалению, рассыпающиеся, покрытые акриловым клеем, чтобы не разваливаться. В эту страду новогоднюю, где много концертов, я вынужден защитить орудие производства. Купил акриловый лак, покрыл – и держит. К сожалению, он дает блеск, а вот если его убрать, разваливается ноготь. На левой руке не должно быть ногтей, на правой должны быть минимум 2,5-3 миллиметра.

Э.НИКОЛАЕВА: Так оно и есть. А это должны быть очень жесткие подушечки, которые сжимают струны гитары. Ну что же, о серьезном. Кино, я так понимаю, это твое призвание, да, по жизни?

Ю.СТОЯНОВ: Кино?

Э.НИКОЛАЕВА: Да.

Ю.СТОЯНОВ: Ты знаешь, Элин, я тебе честно скажу, я думаю, то, что мы делаем на телевидении, по большому счету, всю жизнь, на самом деле, мы с помощью телевидения его средствами, объяснялись в любви кино.

Э.НИКОЛАЕВА: Ах, вон оно как.

Ю.СТОЯНОВ: Я думаю, если честно, то это так. Потому что какое уж такое телевидение программа «Городок»? Это маленькие кино-новеллки, снятые с помощью телевизионной технологии, и все-то подсмотрено, влияние самое сильное, которое мы испытывали, оно все-таки киношное, потому что «Городок» - это не телевизионный проект, он какой-то антипродюсерский, он страшно невыгодный, он трудоемкий, мы не бываем в студии, не общаемся напрямую с залом, не шутим со сцены, мы не эксплуатируем эту сторону телевидения, а совсем другую – мы снимаем в интерьерах, мы ездим, мы используем какие-то кинотехнологии, пытаемся, а телевидение – потому что дешевле.

Э.НИКОЛАЕВА: Да, но при этом же не хуже.

Ю.СТОЯНОВ: А кино не снимали много лет, вот тебе и вся история.

Э.НИКОЛАЕВА: Да, а почему не снимали-то, Юр?

Ю.СТОЯНОВ: Да и правильно делали.

Э.НИКОЛАЕВА: А как тебя вообще принимает наше киносообщество? Не принимает, что ли, получается?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, почему?

Э.НИКОЛАЕВА: Не принимало.

Ю.СТОЯНОВ: Ты понимаешь, со мной-то ладно, я – это особый разговор, мне за Илюшу обидно, почему они его не снимают? Потому что он предельно, невероятно органичный человек, вот он как раз человек, абсолютно киноорганичный, с такой характерной, точной внешностью, ладно там у меня морда, с которой в любом фильме за любой стол посадить можно, артист неопределенной внешности – как, кем загримируешь, тем и буду.

Э.НИКОЛАЕВА: Ты фактурный, почему.

Ю.СТОЯНОВ: А то, что так ценится в кино, есть определенность у моего партнера, и мне ужасно обидно, что его так много лет игнорировал кинематограф, и он сейчас так бросился в эту историю, и он много снимается. Я больше отказываюсь, но я понимаю, почему он не отказывается, потому что жуткий дефицит, и это ощущение – как можно быстрее наверстать, это у Жженова была такая история, когда Жженов много лет отсидел и вышел из этих лагерей, где он провел просто треть жизни, а к тому времени половину жизни, ему хотелось играть роли 18-, 19-летних ребят, и он понимал, что время этих ролей прошло, потому что он их не сыграл. А у меня много хороших предложений, но я не все могу себе позволить и не отношусь к кино пока как к средству зарабатывания денег и выживания, и у меня очень маленькие возможности по времени.

Э.НИКОЛАЕВА: Юронька, но все-таки лучше сыграть какую-то хорошую роль у хорошего режиссера, ты доволен, наверное, общением, с Михалковым.

Ю.СТОЯНОВ: Что значит лучше? Важно. Я ничего не сравниваю с программой «Городок».

Э.НИКОЛАЕВА: Ну, чем на гитарке вот, ездить концерты давать.

Ю.СТОЯНОВ: Что ты, три концерта в месяц, я больше не играю.

Э.НИКОЛАЕВА: То есть ты не так, что туда-сюда?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, а потом я считаю, что я это делаю настолько грандиозно, что я подарок для зрителей.

Э.НИКОЛАЕВА: А что ты делаешь, как, я не представляю? Ты выходишь с гитарой на сцену, садишься на стул…

Ю.СТОЯНОВ: Да ну, ерунда какая, просто в конце нашей встречи мы делаем некий трюк, которого зрители абсолютно не ожидают, - Илья садится за фортепиано, а я беру гитару, и они совершенно не ждут, думают, трень-брень, а мы вдруг играем очень серьезную испанскую штуку, она построена на внешних виртуозных приемах, и зритель удивляется. Вот ради этого мы и таскаем с собой гитару.

Э.НИКОЛАЕВА: Они еще и это умеют.

Ю.СТОЯНОВ: Умеют. Они много чего умеют, у них времени просто нету.

Э.НИКОЛАЕВА: Да. Юрий Стоянов, половина нашего «Городка». Юрочка, скажи, как тебе Никита Сергеевич, деспот ведь на съемочной площадке?

Ю.СТОЯНОВ: Да бред все это полный, что я слышал.

Э.НИКОЛАЕВА: Говорят, терроризирует вообще актера, все рыдают.

Ю.СТОЯНОВ: Да наоборот, носится как с писаной торбой с каждым.

Э.НИКОЛАЕВА: Пылинки сдувают?

Ю.СТОЯНОВ: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: Вот прямо с тебя сдувал?

Ю.СТОЯНОВ: Да, и с меня, в прямом смысле слова. Каждый раз отводил куда-то в сторону, что-то нашептывал, каждый человек уходил от него с ощущением, что он самый великий артист и это лучшая роль. И таких было 12 сумасшедших, уверенных в этом.

Э.НИКОЛАЕВА: Разгневанных мужчин.

Ю.СТОЯНОВ: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: А когда фильм-то выйдет?

Ю.СТОЯНОВ: Не знаю, это вопрос к режиссеру.

Э.НИКОЛАЕВА: Период монтажа.

Ю.СТОЯНОВ: Да, я думаю, он там очень сложный, тяжелая работа.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну а расскажи.

Ю.СТОЯНОВ: Невероятное количество материала.

Э.НИКОЛАЕВА: Да?

Ю.СТОЯНОВ: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну хоть какие-то там эпизодики, сценки, что тебя поразило или что тебя тронуло, как Михалков действительно относится, какие-то ситуации, когда тебе не давался какой-то образ.

Ю.СТОЯНОВ: Вот ты знаешь, мне не очень ловко говорить в хороших словах, потому что они слишком хорошие.

Э.НИКОЛАЕВА: Нет, ты расскажи о себе, что у тебя не получалось? Вот скажи, как тебе трудно давалась какая-то сцена.

Ю.СТОЯНОВ: Мне все давалось очень трудно, потому что в этой роли была одна опасность заключена – если у всех ребят в тексте было очень много, о чем они думают и как они прожили эту жизнь, такого чисто декларативного, то у этого человека такая, очень атмосферная роль.

Э.НИКОЛАЕВА: У твоего человека?

Ю.СТОЯНОВ: Да, у него очень мало в словах.

Э.НИКОЛАЕВА: А ты играл кого?

Ю.СТОЯНОВ: Я играл четвертого, я больше не имею права говорить. Это же присяжные, они по номерам. И мне было ужасно сложно то, что он малословный, хотя это интереснее.

Э.НИКОЛАЕВА: Нужно было играть лицом.

Ю.СТОЯНОВ: А с другой стороны, там есть, что он в результате все-таки эксцентричный, и то, что ты у выдающегося режиссера снимаешься не в абсолютно противоположном качестве, не трагического какого-то человека, немого, покалеченного судьбой или войной, а все-таки довольно благополучного, в общем близкого к представлению, которое ты о себе создал, и как бы ты сам эксплуатируешь в себе некую часть, которая и так уже в тебе есть, знакома зрителю. Но в этом формате, у такого режиссера это ужасно сложно. Вот это была моя главная проблема. Но там хорошего было настолько больше, чем эти мои…

Э.НИКОЛАЕВА: Муки творчества, звуки му.

Ю.СТОЯНОВ: Да.

Э.НИКОЛАЕВА: А вот когда ты попадаешь на съемочную площадку вместе с именитыми актерами, с народными, заслуженными…

Ю.СТОЯНОВ: Я теряюсь.

Э.НИКОЛАЕВА: Теряешься, а они тебе демонстрируют свое превосходство?

Ю.СТОЯНОВ: Наоборот. Никогда я с эти не сталкивался.

Э.НИКОЛАЕВА: Чтобы ты потерялся.

Ю.СТОЯНОВ: Может быть, это такая форма издевательства, потому что они мне начинают рассказывать о том, как они обожают эту передачу и какой я потрясающий, они мне все это говорят, а через секунду я же должен это подтверждать как-то. Одно дело, я это делаю в «Городке», где никого нету, где этот кокон, где создана эта теплица.

Э.НИКОЛАЕВА: Сам себе хозяин.

Ю.СТОЯНОВ: Где есть я и мой партнер, за которого я могу закрыться, и наоборот, с помощью которого я могу открыться, а здесь абсолютно незнакомые люди и надо начинать выдавать. Это тяжелый момент.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну да. но тем не менее они все-таки в тебя вселяют веру, подчеркивают, что у тебя уже есть какой-то уровень, ступень.

Ю.СТОЯНОВ: Да, особенно если это Гафт, Сережа Маковецкий, то то количество комплиментов, которое я услышал, мягко говоря, не соответствует тому, что я представляю из себя.

Э.НИКОЛАЕВА: Понятно. Потому что я как-то раз попала на съемочную площадку «Оперов», сидел с одной стороны Сережа Селин, а мне досталась очень сильно многословная роль там, очень много я слов говорила – здравствуйте, пожалуйста, до свидания, расскажите, и так далее – не было у меня возможности как-то реализовать себя, свой характер журналистский.

Ю.СТОЯНОВ: Ты знаешь, я всегда очень хорошо говорю о моих коллегах, но просил бы не путать Сережу Селина с Валентином Гафтом, с Алексеем Петренко и другими артистами, которые были рядом.

Э.НИКОЛАЕВА: Это я поняла, спасибо тебе за меня, потому что там другой играл какого-то полковника, кстати, известный какой-то ваш питерский артист, то ли Пешков, то ли Панков…

Ю.СТОЯНОВ: Кузнецов, наверное.

Э.НИКОЛАЕВА: Нет, не Кузнецов. Короче, они стали из меня делать дуру, Юра, и я потерялась. Они между собой стали разыгрывать какую-то типа сценку…

Ю.СТОЯНОВ: Элиночка, почему ты не сделала вывод, что все-таки это профессия?

Э.НИКОЛАЕВА: Да, это профессия.

Ю.СТОЯНОВ: А быть красивой женщиной – это просто украшать мир, это не означает автоматически быть актрисой.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну, и быть еще хорошим журналистом, естественно. Но они просто издевались надо мной.

Ю.СТОЯНОВ: А это тебе ответочка пришла как журналисту.

Э.НИКОЛАЕВА: Не лезь, наше.

Ю.СТОЯНОВ: Это пришла тебе ответочка за все хорошее, за распрекрасные ваши дела.

Э.НИКОЛАЕВА: Точно-точно, и, по-моему, они эту сцену вырезали, думаю, вот гады, вот негодяи, ну ладно. А с юмором в кино беда?

Ю.СТОЯНОВ: Не знаю, я не снимаюсь в кинокомедиях, а если мне предлагают, я отказываюсь. Я не хочу делать то, что я делаю на телевидении, а зачем? Это не значит, что я жду роль короля Лира, отнюдь.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну, я знаю, что Гамлета ты уже не ждешь.

Ю.СТОЯНОВ: Нет, я его и не хотел никогда играть.

Э.НИКОЛАЕВА: А почему, кстати, все артисты заморачиваются с этим Гамлетом?

Ю.СТОЯНОВ: Я не уверен, что это правда. Зачем? Это отсутствие ума, мне кажется, хотеть играть Гамлета.

Э.НИКОЛАЕВА: Да?

Ю.СТОЯНОВ: Конечно, за тобой такой контекст, ты хочешь встать в эту линеечку с Полом Скофилдом, со Смоктуновским, у Жени Миронова, и это признак таланта, но он просто выдающийся, не от мира сего, артист, отмеченный богом, совершенно для меня очевидно, просто невероятный актер, а все остальные дураки – что это такое, с детства хотеть Гамлета играть. Наоборот, ты там рядышком, по второму плану, и все смеются.

Э.НИКОЛАЕВА: Узнала Стоянова, сделал такую привычную…

Ю.СТОЯНОВ: Рожу скорчил.

Э.НИКОЛАЕВА: Да, хотела сказать, думаю, обижу еще. Ты еще никакой там не заслуженный, не народный?

Ю.СТОЯНОВ: Народный артист России. Я заслуженным-то не был.

Э.НИКОЛАЕВА: А бывает такое, что сразу народного дают.

Ю.СТОЯНОВ: Да, так и было.

Э.НИКОЛАЕВА: А что, правда?

Ю.СТОЯНОВ: Привет, в 2002 году.

Э.НИКОЛАЕВА: Юра, правда, что ли?

Ю.СТОЯНОВ: Только не Юра, а Юра и Илья.

Э.НИКОЛАЕВА: Классно, боже мой, целый народный артист в студии сидит.

Ю.СТОЯНОВ: Половина.

Э.НИКОЛАЕВА: Половина народного артиста. Итак, Юрий Стоянов. Какого черта все говорят, что весь юмор у нас – это КВН, «Городок» и «ComedyClub»?

Ю.СТОЯНОВ: Ну а что, неправильно говорят?

Э.НИКОЛАЕВА: Больше ничего нет.

Ю.СТОЯНОВ: Ну и правильно говорят, так и есть. Он разный очень, все три формата абсолютно разные, мне все три интересны, среди них есть любимый, это «Городок», но я КВН смотрю, всегда. Мне безумно интересно. Это другой способ шутить, совершенно. Юмор другой, другая ментальность, другие задачи у этих ребят, это потрясающе, они не заморочены всем тем, чем заморочены так называемые профессиональные юмористы. Это все-таки юмор как свойство ума, и за этим очень интересно наблюдать.

Э.НИКОЛАЕВА: А почему так мало веселых анекдотов, Юр?

Ю.СТОЯНОВ: Почему мало?

Э.НИКОЛАЕВА: Ну мало. Вообще, где они? Раньше любили люди рассказывать анекдоты, а сейчас меньше.

Ю.СТОЯНОВ: Ну правильно, рассказывали в основном про Брежнева, про Суслова.

Э.НИКОЛАЕВА: Про Путина не рассказывают.

Ю.СТОЯНОВ: Ну, есть какое-то количество не очень смешных, а если смешных, то один-два, я уже не помню.

Э.НИКОЛАЕВА: Про желе самый смешной.

Ю.СТОЯНОВ: Про желе?

Э.НИКОЛАЕВА: Да, не трясись, не трясись, я за сыром.

Ю.СТОЯНОВ: Ну да. Но есть много старых смешных, но меня вообще анекдоты как-то мало интересуют. Сейчас если хороший анекдот появляется, то звонят друг другу, из одной страны в другую, из Америки звонят, из Питера в Москву, из Москвы в Питер, это событие. Но зато пересказывают камедиклабовские, квновские шутки, а городковские просто публикуют как анекдоты, они больше походи не на умно-смешную фразу, а именно на народный анекдот. Интернет забит литературно ограненным «Городком».

Э.НИКОЛАЕВА: Как ты, кстати, фильтруешь базар? Какое количество отпадает, была ли шутка или не была?

Ю.СТОЯНОВ: А вот авторы мои не смотрят ни КВН, ни «ComedyClub», они боятся наведенных шуток, что может потом пройти какое-то время и она может выстрелить.

Э.НИКОЛАЕВА: Чтобы не обвинили в плагиате.

Ю.СТОЯНОВ: При том, что они живут на Украине, я их постоянно заставляю смотреть все передачи, читать российские газеты, чтобы они все-таки ощущали, в какой стране эта передача выходит.

Э.НИКОЛАЕВА: Чтобы они не забывали, в какой стране они живут.

Ю.СТОЯНОВ: Это без всякого юмора, я к этому очень серьезно отношусь. Есть какие-то реалии очень простые, даже в чем ходят.

Э.НИКОЛАЕВА: Уже 20 лет скоро капитализму, а люди как были социалистически мрачные, я бы сказала, какая-то на них печать коммунистической обреченности на челе, так вот они и остались.

Ю.СТОЯНОВ: Почему?

Э.НИКОЛАЕВА: Сохранили.

Ю.СТОЯНОВ: Да неправда.

Э.НИКОЛАЕВА: Но в метро-то ужас. Ты в метро-то не ездишь.

Ю.СТОЯНОВ: Ну да, и что мне, покаяться за это? А давай я буду социально близким моим зрителям не тем, что я езжу с ними в метро, не тем, что я пью плохую водку и мне нечем заплатить за газ, давай я буду им близок хотя бы тем, что я по крайней мере это понимаю, что э тому сочувствую и что я могу сыграть это так, что многие считают, что так бомжей могут играть только бомжи, алкоголиков алкоголики, и все несчастные женщины, которых я сыграл, среди которых нет ни одной счастливой, это все-таки женщины из этой страны, вот давай, я этим буду близок зрителю, и в этом у нас будет взаимопонимание, а не в том, что я должен разделять кресло в метро. Мне кажется, так. Абсолютно они другие, и ужасно изменилась страна, и ты это прекрасно знаешь, выкинь свою литературно ограненную фразу вот туда, как называется твоя передача, к тому, не буду лишний раз произносить.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну хорошо, а объясни мне, какого черта у нас люди, ничего из себя не представляющие, любят по жизни кидать понты? Вот все на понтах, куда ни кинь, но ничего за душой нет, зато понты.

Ю.СТОЯНОВ: Ты говоришь о мире, в котором я существую, а я к эстраде очень мало имею отношения, а имею отношение к телевидению, я тебе могу объяснить – телевидение невероятно быстро, и ничто так быстро как оно, не создает у людей слабого мозга и души ощущения быстро пришедшей популярности.

Э.НИКОЛАЕВА: Крутости.

Ю.СТОЯНОВ: И это сносит голову. Вообще, понты – это несоответствие подлинного статуса твоего положению, которое ты занимаешь, твоему таланту и пониманию того, чем ты являешься на самом деле, вот это и рождает понты. Понты, кстати, редкое было слово много лет назад, его уже тогда Паша Успекаев, великий русский актер, Павел Успекаев, для него это всегда был диагноз, и тогда это не означало выпендриваться или не соответствовать тому, чем ты являешься, он мог плохой спектакль назвать понтами, набор этюдов многозначительных, который выдается за новое слово в искусстве, он тоже называл понтами. У Георгия Александровича Товстоногова было одно простое объяснение очень многих слабостей, человеческих и профессиональных, он говорил «отсутствие ума». Это объясняет очень многое, отсутствие мозгов у человека, мозгов, образования.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну нет у человека мозгов.

Ю.СТОЯНОВ: Нету, так и не у одного него.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что, все-таки Новый год.

Ю.СТОЯНОВ: Да, хороший праздник.

Э.НИКОЛАЕВА: Хороший.

Ю.СТОЯНОВ: Красивый, теплый.

Э.НИКОЛАЕВА: Ты какое-то свое детство помнишь, игрушка твоя любимая, велосипед, о котором ты мечтал?

Ю.СТОЯНОВ: Я все помню. Если б я не помнил мое детство, я бы не был артистом. Тут очень прямая связь, очень интимная, правда, надо помнить. А для того, чтобы помнить, надо просто вспоминать, тогда будешь помнить.

Э.НИКОЛАЕВА: Про себя, про маленького.

Ю.СТОЯНОВ: Это должно быть, как будто это было вчера, очень маленький разрыв должен быть, тогда проживем дольше.

Э.НИКОЛАЕВА: Да?

Ю.СТОЯНОВ: Да. У меня такое ощущение, что очень многие люди занимаются одним, когда стареют, они пытаются обмануть бога, и в этом смысл жизни, как-то так проскочить мимо чего-нибудь, а не получается. Ты хочешь, чтобы я что-то пожелал?

Э.НИКОЛАЕВА: Нет, я хочу, чтобы ты чем-то поделился, в первую очередь. Вот скажи, ты маленький какую новогоднюю игрушку ждал?

Ю.СТОЯНОВ: Ой, ну это было такое время, любую.

Э.НИКОЛАЕВА: Хоть что-то чтоб дали.

Ю.СТОЯНОВ: Но тогда все-таки цена игрушки была больше, все было очень тяжело достать, во-первых, и что-то вкусненькое хотелось, и что-то экзотическое, какие-то очень простые вещи, по нынешним временам. Или этот вкус запада, попробовать другую жизнь на вкус – это попробовать кока-колу, чуть позже выкурить одну сигарету «Marlboro», и этот невероятный вкус. Я считаю, что кока-кола и мальборо – это два бренда, которые перевернули социальный мир, потому что тяга к тому, чтобы сделать это повседневным продуктом, а потом проклясть и понять, что это гадость, привело к тому, что целые социальные структуры были снесены, поменяли название, расстреляли президентов.

Э.НИКОЛАЕВА: Поменялась политическая карта мира.

Ю.СТОЯНОВ: Кока-кола и мальборо – этот ковбой и эта бутылочка перевернули мир.

Э.НИКОЛАЕВА: Ладно, это все, конечно, очень умно.

Ю.СТОЯНОВ: Чего умно? Это просто.

Э.НИКОЛАЕВА: Действительно, я никогда об этом не думала.

Ю.СТОЯНОВ: Это так просто – сидеть в Одессе на пляже, видеть, как кто-то пьет кока-колу и не знать этого вкуса, как же хочется, чтобы оно туда попало, и как оно первый раз попадает, и тебе дают всего два глотка, следующий же год к чему ты стремишься?

Э.НИКОЛАЕВА:Чтобы было четыре.

Ю.СТОЯНОВ: Ты стремишься к кока-коле, несмотря на то, что ты такой мальчик, который «Войну и мир» полностью прочитал, и три первые книжки Шарль де Костер, а не «Ребятам о зверятах», неважно, несмотря на интеллект, на образование, кока-кола и мальборо сделали свое дело в истории человечества.

Э.НИКОЛАЕВА: Но теперь ты уже нахлебался и накурился.

Ю.СТОЯНОВ: А теперь домашние котлетки, холодец, яичко под майонезом.

Э.НИКОЛАЕВА: Вот такой он, Новый год. Ты куда-нибудь поедешь отдыхать-то?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, никуда, доченьку на коленочки и рядышком.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну а любимая игрушка-то была? Какая-нибудь лошадка на колесиках, велосипедик?

Ю.СТОЯНОВ: Нет, у меня с детства всегда гитара была моей мечтой, где-то лет с четырех я мечтал, чтобы у меня была гитара.

Э.НИКОЛАЕВА: Да ты что?

Ю.СТОЯНОВ: Да, и она появилась у меня только в 6 или 7 классе. Это, конечно, была мечта, идея фикс. Это было невероятно, а гитары, которые продавались, назывались «туристские», они были сделаны из жести, ими можно было убить, забить гвоздь, ну, в поход брали, они очень нужны были в походе, но играть на них было нельзя.

Э.НИКОЛАЕВА: Ужас какой, я впервые об этом слышу. Правда, что ли, нормальных деревянных гитар не было?

Ю.СТОЯНОВ: Вообще их не было. Вообще, Элиночка, если ты немножко забыла, не было вообще ничего. Но были хорошие отношения, дома у всех все было, в магазинах не было ничего, все любили друг друга, рассказывали анекдоты и смотрели новогодний огонек, а потом мы все смотрели «Иронию судьбы» и выросли неплохими людьми в той плохой стране.

Э.НИКОЛАЕВА: Ну что же, Юронька, спасибо, с Новым годом тебя.

Ю.СТОЯНОВ: Спасибо тебе. И тебя.

Э.НИКОЛАЕВА: Наших радиослушателей.

Ю.СТОЯНОВ: И всех их.

Э.НИКОЛАЕВА: Спасибо за ответы на какого черта вопросы, с Новым годом, в студии были я, Элина Николаева и…

Ю.СТОЯНОВ: Юрий Стоянов. С Новым годом!